Эту нить нам не разрубить (гет)

Жизнь в больничном крыле продолжала идти своим ходом в то время, как Гарри из неё выпал. Мысль о том, что они с Гермионой теперь не только связаны клятвой, но и должны их брак… «консуммировать», отказывалась укладываться в его голове. Всё это походило на бред, на чью-то дурацкую шутку. Не то чтобы он никогда не видел в подруге девушку и не замечал, как на неё поглядывает Рон, но предположить, что эта девушка вдруг станет его женой, уж точно не мог. Она всегда была рядом с ним, помогала ему, поддерживала, казалась не в меру настойчивой со своими познаниями, но при этом доброй и заботливой сестрой. По крайней мере так он себе и воображал братско-сестринские отношения, а теперь был вынужден очнуться и увидеть перед собой кого-то другого.

Гарри продолжал неподвижно сидеть на койке и смотреть на Гермиону. Потрясение его было столь велико, что он думал, какое же это кощунство — взять и обнять её уже не по-дружески, окунуть пальцы в её пушистые волосы, впиться в её губы, запустить руку под её школьную светлую блузку, подняться выше, до самой груди и услышать судорожный вздох. От последнего он зажмурился и покачал головой, не веря тому, что мог мысленно дойти до такого бесстыдства. Это же Гермиона, его лучшая подруга, желать такого с ней… да это же как покушаться на святое.

Гермиона между тем не выдержала его внимания и отняла руки от лица.

— Да прекрати ты уже! Неужели ты думаешь, что ты один так удивлён?! — воскликнула она и тоже села на своей койке.

Гарри не знал, что ей сказать, но и не мог отвести от неё взгляда. В его голове во второй раз в жизни сбились все ориентиры, правда, в первый раз он хотя бы понимал, что ему предстоит сделать, нежели теперь. Гермиона же нервничала, прикусывала губы, отводила взгляд и несколько раз небрежно откидывала локоны волос с лица, которые норовили возвратиться обратно.

Мадам Пинс между тем повторила, что она сомневается, что может им чем-то помочь, но обязательно посмотрит в библиотеке все доступные книги на тему магических браков. Профессор МакГонагалл деловито сообщила, что обязательно напишет кому-нибудь из общих знакомых, тем же членам Ордена Феникса, кто может быть более сведущ в подобных «деликатных» вопросах, а пока её бывшим ученикам стоит держаться вместе и быть уверенными в том, что их «секрет» не будет раскрыт.

— Если вам ещё что-то нужно, то я всегда готова помочь, — заверила директор перед уходом.

Ответом ей было молчание. Дверь хлопнула. Гарри инстинктивно дернулся и понял, что они с Гермионой продолжают молчаливо посматривать друг на друга. Следовало бы, наверное, всё обсудить, вот только времени вдруг не оказалось.

Дверь снова хлопнула, и в больничное крыло вбежал Рон.

— Мне сказали, что тебя нашли без сознания у библиотеки! — взволнованно сообщил он, подскочив к Гермионе. — Что с тобой случилось? На тебя кто-то напал?

Она разомкнула губы, но была так растеряна, что едва справилась с собой.

— Нет, я… наверное, переутомилась, вот и… сама не понимаю, как это вышло.

Рон проследил за направлением её взгляда и с удивлением заметил, что рядом находился Гарри.

— А с тобой-то что приключилось?

— А я… я там… ну…

Гарри вдруг понял, что на большее он сейчас просто не способен. Сказать Рону, что они «случайно» натворили с Гермионой — это как публично признаться в предательстве. Гарри не верилось, что он смог так поступить с лучшим другом.

— А он с лестницы упал, — не сильно погрешив против истины, сказала Гермиона, краснея. — Бывает же, — прибавила она, нервно засмеявшись, но быстро взяла себя в руки.

— Да… бывает, — с недоумением согласился Рон, переводя на неё взгляд, и выдержал паузу. — Слушай, я про тебя не забыл, — хмуро признался он, — просто отец, он… Папа совсем никакой. Сидит себе и ничего не хочет ни делать, ни слышать. Фред с Джорджем предлагают ему жить у них, но папа заладил своё, что, мол, куда он из «Норы» денется, там вся его жизнь. И как вот он там теперь будет? Один, без мамы, без нас.

— Но ведь есть Джинни, — неуверенно заметила Гермиона, быстро глянув в сторону Гарри. — Она могла бы его поддержать, хотя бы на время каникул.

— Это да. Но разве ей сейчас легче, чем другим? Мы решили, пусть уж лучше она проведёт каникулы здесь. Ладно, что я тебя всё гружу. Ты точно себя хорошо чувствуешь?

Гермиона кивнула, и он притянул её к себе. Гарри хотел было отвернуться, как он обычно и поступал, когда рядом кто-то целовался, но его вдруг словно крапивой по губам ударили, и он так резво подскочил с койки, что та скрипнула.

— А давайте пойдём в Большой зал! — сам не понимая, отчего вдруг заволновался, сказал он громко, чувствуя, что его губы продолжают по непонятной причине гореть.

Рон повернулся и недоуменно на него посмотрел, но не успел ответить.

— Хорошая мысль! — тут же поддержала Гермиона с неслыханным энтузиазмом. — Я тоже не помню, когда в последний раз ела. Пойдёмте же!

Она схватила своего парня за руку и бросила на Гарри выразительный взгляд, отчего он поспешил поравняться с ней. На движущейся лестнице Рон снова вспомнил о Перси и горько жалел, что недолюбливал его наравне с близнецами. Жалел, что брат так и не услышал от него ни одного доброго слова. Гарри тем временем одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, он сочувствовал другу и понимал, как тому тяжело, но с другой… ему сейчас не хотелось ничего этого слышать и снова ощущать себя виноватым. Его голову занимала совершенно другая проблема, и он чувствовал, что у него настойчиво зудит рука, как будто бы недовольная тем, что девичья ладонь не в ней.

В Большом зале Рон и вовсе позабыл про Гарри, нашёл им с Гермионой свободное местечко на лавке и, опустившись, потянул девушку за собой. Гарри какие-то секунды стоял за их спинами и буравил взглядом незнакомого ему коротко стриженного паренька в мантии с голубым капюшоном — сейчас все ученики могли находиться и сидеть там, где им хотелось. Незнакомец почему-то упорно не желал понимать обращенного к нему взгляда, и терпение Гарри иссякло. Он схватил парня за плечо и грубо выдернул с лавки, после чего уселся рядом с Гермионой.

— Мне тоже курочки передай, пожалуйста.

Подруга молча исполнила его просьбу и протянула тарелку с аппетитно зажаренными окорочками. Рон рядом с ней совсем увяз в своём горе, и девушка едва ли наелась, как принялась его поглаживать по плечу и подбадривать. Гарри всё надеялся поймать её взгляд и намекнуть, что им нужно поговорить наедине, но Гермиона никак не могла отвлечься, и на неё не подействовало ни лёгкое покашливание, ни отчаянные манипуляции с вилкой или салфеткой. Терпение Гарри снова отказало. Он попросил у Мерлина помощи и, собравшись с духом, положил под столом ладонь на колено подруги.

Гермиона подскочила на ноги, как если бы её укололи. Золотой кубок, задетый её рукой, опрокинулся, и на поверхности стола разлился тыквенный сок.

— Ты чего? — удивился Рон.

— Проклятье, я совсем забыла! — воскликнула Гермиона в самом искреннем волнении. — Я же оставила свою бисерную сумочку в библиотеке!

— А она-то тебе зачем сейчас?

— Да как это зачем? Там же столько книг, я… я хотела показать их мадам Пинс, может, от каких-то будет польза, а какие-то стоит спрятать понадёжнее. Нет, надо срочно вернуться, пока я снова не забыла об этом!

— Точно! — подхватил Гарри, поднимаясь следом. — Мои сменные вещи тоже остались в твоей сумочке. Пойдём быстрее, пока библиотека не закрылась.

— Да, ты прав, поторопимся, увидимся в общей гостиной, Рон!

И они поспешили на выход, точно опасаясь, что друг может опомниться и увязаться за ними. Гермиона уже было хотела остановиться в холле, но Гарри схватил её за локоть и упрямо потянул за собой. Ещё не хватало, чтобы другие на них глазели и ненароком услышали что-то, не предназначенное для их ушей. Он увлёк её в один из классов, убедившись, что тот пуст, и закрыл дверь заклинанием.

— Поверить не могу, что мы это сделали, — отдышавшись, сказала Гермиона. — Так бессовестно его обмануть…

— Поверь мне, если бы мы сказали ему правду, ты жалела бы об этом ещё больше, — ответил Гарри, подозревая, что Рон им закатит скандал раньше, чем поймёт, что они заключили брак не нарочно. — Давай лучше подумаем о другом, например, как нам…

Он не окончил предложения, потому как девичья рука хлестнула по его щеке.

— Действительно, давай подумаем о другом! — согласилась Гермиона сердито. — Например, с каких это пор ты стал распускать руки?! По-твоему, я бы сама не догадалась, что нам нужно всё обсудить?!

— Да я… — растерянно начал Гарри, приложив ладонь к щеке, и потупился, — прости.

Гермиона помолчала немного и успокоилась, впрочем, на него она никогда долго не сердилась.

— Постой-ка здесь, надо кое-что проверить, — сказала она и двинулась в другой конец класса.

Ей удалось отойти шага на три, как их запястья напомнили о себе и стали жечься. Девушка сделала ещё шаг, и Гарри увидел, что знак на его руке снова рвётся и обращается в ленту.

— Гермиона! — занервничав, воскликнул он и бросился к ней.

Спустя минуты они сидели, свесив ноги, на парте и понимали, что клятва и впрямь работает и не даст им сбежать. Гермиона хмуро говорила, что, насколько ей известно, магические браки вещь довольно крепкая, а Гарри молча страдал. Его взгляд то и дело натыкался на её оголённые коленки, вызывая в голове противоречивые мысли. Всегда ли эти школьные юбки были так коротковаты или он это заметил только сейчас? Гарри корил себя за то, что вообще об этом подумал, винил во всём треклятую книгу и с большим трудом заставил себя отвести взгляд в сторону.

— Но что-то же можно сделать, — рассуждал он вслух, — если не разорвать, то как-то… провести, обмануть эту клятву, не обязательно же нам…

Его вдруг снова одолело необъяснимое волнение от одной мысли об их близости. Он закачал головой в попытке прогнать от себя эту дикость. Благо, что Гермиона его понимала и не винила в том, что по его милости они заинтересовались злосчастной книжкой.

— Да, я тоже подумала об этом, — согласилась она, — но знаешь, для этого, скорее всего, придётся прибегнуть к какому-нибудь тёмному ритуалу или… выкинуть что-то из ряда вон выходящее.

— Ты уверена?

Гермиона пожала плечами, когда Гарри снова на неё посмотрел, и ему вдруг подумалось, что это не такая уж и большая трагедия — быть с ней связанным. Им же не обязательно раскрывать эту связь, она их ни к чему не обязывает, кроме… Гарри опять покачал головой, поражаясь тому, что всё ещё продолжал думать о непристойном. Гермиона положила ладонь поверх его руки, и от этого действия он замер, слыша, как сильно забилось сердце в груди.

— Знаешь, сегодня был очень тяжёлый день, давай хотя бы передохнём и вернёмся к этому завтра, ладно?

Гарри выдохнул и кивнул. На его душе сразу же сделалось теплее и легче. Никто в конце концов не говорил, что они обязаны просто взять и решить всё за день. Он вдохнул воздух полной грудью, и тут в его голову ворвалась очень тревожная мысль.

— А-ам… Гермиона?

— Да?

— А как же мы тогда… будем сегодня спать, ну и всё другое?

На лице застывшей подруги отразилась такая смесь из растерянности и удивления, что он понял — об этом она тоже ещё не успела подумать, как и вспомнить, что помимо сна им также потребуется принять душ или ванну. Насущные проблемы вдруг оказались куда ближе и труднее, чем поиски ответов на главный вопрос.