Мир, в котором мы живем 2 (гет)

Алексей

Я чуть со скамейки не свалился от таких воспоминаний. Время от времени на меня находило, и я вспоминал эту смерть второй моей жизни. Причем помнил и глотку этой твари, и ее запах, и даже удивление, что у него такой огромный пищевод. Но потом уже все, темнота.

И вот третья жизнь…

На этот раз все вполне нормально. Я мальчишка — Алексей Никифоров, пятнадцати лет от роду. В Мире, в котором все на своих местах. Где женщины правят балом, и ни о каком мужском шовинизме нет даже и близкого упоминания!

Представляете! Это мое любимое слово, но без него просто невозможно. Представляете?

Вообще ничего!

С десяти лет я, можно сказать, поселился в библиотеках Горска, но в газетах нечего о том времени не встречалось! Да, попадались знакомые фамилии «деятелей» в кавычках, но в совершенно другом свете событий и происшествий! И никаких Директоров по интиму, хотя, как я и говорил, был Директор по Семейным отношениям, но ее называли любя просто «Мама», что, как я думаю, ей, Василисе Федоровне Чекаловой, было очень приятно. Даже не понятно, что это было за время. Или СветаСила и в самом деле экспериментировала? А зачем?

А ведь прошло-то всего семьдесят два года с той моей смерти!

Впрочем, родился и родился. Семья хорошая. Четыре сестры и я, как говорят, однопостные дети или однодневки. Родились мы в один день с разницей в пять часов. Я средний. А старшие вон стоят, Антонина и Ольга, и две, которые младше меня — Светка и Настя. Но не та, которую я ищу. Не моя Настя!

Стоят беседуют с такими же однодневками — четырьмя девчонками: Таней, Ариной, Томой и Антониной, как мы ее называем, Антониной Второй, сестрами еще одного мальчишки, здесь находящегося. Федора Боброва, моего лучшего друга. Они младше меня на неделю. А он сейчас окучивает еще тут присутствующих шестерых девчонок. Нам ведь по пятнадцать лет, а значит, можно организовать вписку. Само собой, наши сестры, в полном согласии с нами, ну, и еще девчонок со стороны позвать, что Федор и делает. И как я понимаю, все девчонки согласны.

Это будет милая и добрая оргия. И я надеюсь, проявлю себя как настоящий мужчина, а то после второй жизни меня немного воротит как от женщин, так и от мужчин. И если честно, секса в моей третьей жизни не было вообще! При этом в первой жизни к пятнадцати годам я уже был прожжённым циником в отношении женского пола.

Шучу. Но уже имел контакты. И даже мне Пост предлагали девочки постарше! Но я посчитал, что это слишком рано для четырнадцати лет.

А сейчас я шарахался от секса как от чумы! Это, видимо, Алекса мне мстила за мое к ней отношение во второй жизни. Надо будет как-нибудь с ней поговорить в ночи и тишине и договориться. А то иногда, кажется, что схожу с ума от общения с этой девчонкой в себе, точнее, от скандалов. А есть ли она на самом деле? Или только кажется?

Так что СветаСила права была, возрождение — еще та жесть. Вроде и живешь всего трижды, а в голове уже бардак.

И смерти, от которых не укрыться.

Ну, да, вас ведь интересует, как я закончил свои дни в жизни первой?

Не беспокойтесь, я не ушел за Забор. Все было до банальности просто…

Я словил пулю в сорок четыре года, в Пустоши, прямо в голову!

И пока моя голова разваливалась на куски, как спелый арбуз, за эти несколько мгновений я и боль почувствовал, и страх, и видел ужас в глазах Насти. Только одного не понял — откуда стреляли.

Жуткая смерть. Но я надеюсь, что это не станет моей фишкой. Две головы я уже потерял, довольно неприятным способом, постоянно шея чешется, поэтому третью я терять таким образом не хочу.

Снова чуть со скамейки не навернулся.

Я все о скамейке да о скамейке. Но вы ведь не знаете, где эта скамейка находится. Или догадались?

Да, мне пятнадцать лет, и мы всей семейной толпой в Черном доме, на третьем этаже у хиршенов в ритуале выбора пути. Своей дальнейшей жизни в мире, в котором мы живем.

Вот я и сижу на скамейке в ожидании своей очереди у Матисса.

Именно! И этот нечеловек тоже здесь! Представляете! Я не очень-то удивился, а он тоже виду не подал, когда руку пожимал. Так что мы обязательно найдем общий язык. Но моя очередь в самом конце. При этом две девчонки — уже выявленные Проводники. Сегодня день какой-то урожайный. Как я слышал, месяца три Проводников вообще не выявлялось. А тут сразу два! Причем девчонки. Что вообще редкость. Может, я такой счастливый?

Вот только я Проводником становиться не хочу! Денег мне СветаСила платит достаточно. Уже дважды я забирал себе причитающееся, так что не надо мне никакой работы. Но кое-что попросить у хиршенов, у Матисса, я бы не отказался. Ну и за мной не заржавеет. То есть было на что поменять их помощь.

Ну, а там посмотрим по обстоятельствам, что делать дальше.

Федор подлетел.

— Все согласны! И все как на подбор! Эх, крутую вечеринку устроим! Я уже и местечко выбрал. Как деньги получим, так вперед! — и снова к девчонкам побежал.

Во как у него адреналин встает! Кстати, тут, в Черном доме, есть несколько комнат, где можно вполне себе легально заняться сексом, если молодость бьет через край. Но говорить об этом Федору я не буду, пусть потерпит, крепче будет.

Ага, говорю как старик. Хотя до старости, как вы понимаете, я еще ни разу не дожил.

В первой жизни мне было как-то не до описания мальчишечьих восторгов. Был уже вполне устоявшимся мужчиной со своим цветником. Потом, правда, все немного изменилось, что вообще не позволило вспомнить молодость. А рассказать о ней стоит…

Если не считать времени мужского шовинизма.

Хотя почему не считать. Самое интересное ничего не изменилось с моей первой жизни, и даже во второй.

Когда тебе исполняется пятнадцать лет, при этом в четырнадцать ты получаешь совершеннолетие и уходишь от родителей, не все, но большинство, у тебя появляется полное законное право организовать три вписки, вечеринки, на которые ты можешь зазвать кого хочешь. При этом ты как мальчишка получаешь деньги на организацию этих трех мероприятий, а девчонки получают деньги, чтобы посетить Париж и предстать перед мальчишками во всей своей красе. И вот здесь, если не считать мужского шовинизма, то в первой и третьей жизни девственность не имеет никакого значения. То есть от девчонки не требуют потерять невинность в обязательном порядке. Можешь делать что хочешь, никто тебе и слова не скажет, и в казармы не отправит.

Деньги хорошие, надо сказать.

И, если честно, именно с первых вписок и начинается просто безудержная интимная жизнь! Срываешься в штопор полностью! Причем до пятнадцати лет очень мало что происходит, а потом как переключатель клинит. И тут с пятнадцати все и начинается.

М-да…

То есть дня три я в Конвое, а по возвращении я был везде, где можно и где нельзя. Укутайку вот несколько раз посещал, это случилось, когда еще не был знаменит. В общем, насыщался как мог. Да простят меня девчонки за такое немного циничное восприятие их тела и жизни, но до девятнадцати лет мы все такие. И парни, и девчонки.

А потом как отрубает! Теперь переключатель как будто отпускает.

Вот не поверите. Все уходит, как будто и не было. Да, ты занимаешься сексом, но уже просто для удовлетворения, чтобы не сгореть. Хотя это тоже больше просто животная страсть взять все, что можно. Но уже с более человеческим лицом, если так сказать.

А где-то с двадцати пяти ты остепеняешься. Начинаешь искать свой цветник, и если и смотришь в сторону, то только для того, чтобы этот цветник пополнить, но не более того. Ты совершенно перестаешь смотреть по сторонам. Ну да, кто-то вспомнит, что я говорил про измены, что их как бы и не бывает. Потому что мужчина — бла-бла-бла… И за это, простите меня, милые дамы, но наши измены — это ответы на ваши обманы. Поэтому такие девчонки, как Светка, никогда не прибивались к определенному цветнику. Считали себя свободными, хотя что такое свобода?

Еще раз простите меня за эти мысли. Но да, мозг наш порой только ниже пояса и находится, и мы пытаемся его как-то занять, чтобы не сильно умнеть. Или глупеть. Кому как. Иначе шовинизм и начинается.

И да, не думайте, что моя жизнь — это как День Сурка. Чтобы вернуться в определенный день, мне приходится проживать много лет, точнее, пятнадцать. Впрочем, не скажу, что эти годы были трудными. Детство оно всегда детство. И я очень любил своих родителей, что первых, что вторых, что третьих. Все трудности как раз и начинались в День Сурка.