Гарри Поттер и Перо Феникса (гет)

Косой переулок тихонько побулькивал, как доваривающийся суп на плите, обволакивая Гарри своей магией. До первого сентября было еще далеко, поэтому школьников было мало, но, тем не менее, Невилл Долгопупс уже был здесь со своей бабулей – они направлялись в аптеку, чтобы не забыть ничего к школе. Гарри кивнул им, Невилл заулыбался в ответ, но бабушка потащила его дальше. Около магазина с лаконичным названием «СПОРТ» опять была толпа – видимо, выпустили новую метлу... Гарри был доволен своей, тем более что она досталась ему от погибшего крестного, поэтому все воспоминания о метлах вызывали у Гарри острую боль в сердце, так что он решил поглазеть на метлу только одним глазком и только когда все купит. Из гущи народу около витрины «СПОРТА» торчала вихрастая макушка Дина Томаса, фаната футбольной команды «Вест Хэм», но тот был так увлечен метлой, что не заметил настойчивого взгляда Мальчика-Который-Выжил. Гарри прошел к гоблинскому банку и, толкнув дверь с позолоченной ручкой, вошел. Через полчаса, нагруженный золотыми монетами Гарри брел по Косому переулку, разглядывая список принадлежностей, необходимых ему к новому учебному году. В книжном магазине «Флориш и Блоттс» он просто протянул список продавцу и получил взамен чек и сверток учебников в грубой коричневой бумаге. Воспоминания о крестном и беспокойство о входе в Косой переулок не давали Гарри покоя и почему-то давили на голову. В теле ощущалась какая-то слабость, учебники казались тяжелыми, и Гарри медленно побрел к Дырявому котлу, намереваясь отнести книги в свою комнату и затем спуститься к бару, где, по всем расчетам должен был оказаться Рон Уизли – его лучший и теперь единственный друг, Гермиона заняла место возлюбленной.

Около восьми, Гарри Поттер спустился вниз и без труда заметил рыжую голову Рона.

-Гарри!

-Рон!!!

Вскочив со своего места, долговязый отпрыск многочисленного семейства Уизли бросился к Гарри, на ходу опрокидывая стул. Они обнялись(По росту Гарри был где-то на уровне Роновых глаз), уселись за стол и принялись обсуждать недавние события, которых, как выяснилось, и не было-то почти. В конце концов, вся беседа свелась к обсуждению случая с кирпичами тупичка за «Дырявым котлом».

-Не, не Добби! – яростно утверждал Гарри. – Будь это Добби, на второй раз у меня бы не получилось открыть тоже. Он все делает наверняка! – Гарри стукнул об стол бутылкой сливочного пива.

-А кто ж тогда? Подумай, больше никто не мог так сделать. Тем более, это по его специальности – барьеры перегораживать, – упорно настаивал Рон. — И разве есть другие варианты?

— Да, мало ли... Сломалось, может что-нибудь? – Гарри неожиданно для себя зевнул. – Пора спать, Рон. Пошли уже.

Рон приехал в Косой переулок вдвоем со своей сестрой Джинни, вся остальная семья была занята работой, Орден Феникса трудился изо всех, успехи следовали один за другим, но это стоило Ордену немалых усилий. Министерство почему-то схватило Стэна Шанпайка, кондуктора «Ночного Рыцаря», а Орден пытался доказать, что Стэн никак не может нарушить закон, потому в каждый момент времени его видела масса людей – алиби у него на всю жизнь.

Только Гарри лег на кровать, как веки его сомкнулись, и он погрузился в глубокий сон без сновидений. Проснулся он на следующий день вечером – около восьми.

-Эй, что с тобой? Может, тебя Дурсли совсем перегрузили, спать не давали? – Рон обеспокоено смотрел на друга, спустившегося завтракать только к ужину.

-Эээ... Знаешь, у меня вчера что-то со здоровьем было. Так спать хотелось, я ведь ни разу не просыпался. Кажется, только глаза закрыл, и сразу проснулся. – Гарри и сам не понимал случившегося.

Рон и Гарри съели по тарелке омлета, который в «Дырявом Котле» подавали и на завтрак, и на ужин, и до часу ночи играли в волшебные шахматы, пока все посетители не разошлись по комнатам. Потом и мальчики отправились спать, Джинни рекомендовала Рону для экономии поселиться в комнате Гарри, а сама она решила остаться в комнате Рона. Сэкономив почти семь галеонов, Рон решил обзавестись новым зимним плащом – старый весь выцвел и из красивого черного глубокого цвета приобрел некий пыльный серый оттенок и, вдобавок весь истрепался и совсем не грел.

За плащом отправились к мадам Малкин на следующий день – Гарри приобрел новую парадную мантию, на всякий случай, и пару школьных подлиннее – старые уже не доставали до лодыжек.

Потом Рон пошел заглянуть к близнецам в магазин, а Гарри отправился в Зоомагазин, за новой клеткой для Букли. В полумраке Совиного отдела сверкали желтым и белым глаза сов и тихонько суетился приказчик. Вдруг среди темноты Гарри заметил голубой огонек. Что бы это могло быть? Он подошел поближе, и понял, что это глаза человека. Глаза ярко-голубого цвета за стеклами очков-половинок.

-Профессор! Что вы... – начал Гарри и тут же осекся, вряд ли прилично спрашивать у профессора Дамблдора, что это он делает в Зоомагазине. Пришел – значит надо.

-Нет-нет, Гарри все в порядке. Здравствуй. У меня проблема, знаешь ли. Фоукс захворал – за последний месяц он ухитрился сгореть дважды, а ведь если так будет продолжаться дальше, он может и не возродиться после очередной смерти. – Дамблдор покачал головой и Гарри понял, что пять лет подряд ему вовсе не казалось, что глаза старого профессора излучали свет. Они действительно светились. – Это не к добру... Вот, купил ему витаминов, и зерна, может быть, то которое он ест сейчас, испорчено, или что-то в этом роде, а? Прости, Гарри, боюсь, мне пора. Обязательно загляни в «Ужастики Умников Уизли» — ребята постарались на славу, правда, закончи они школу, получилось бы еще лучше, но, боюсь, тогда это стало бы опасно для магического сообщества – может, и к добру, что они кое-чего не умеют. Так, о чем это я? Ах да... Мне пора. Возьми лимонных долек, Гарри? – Дамблдор сунул Гарри в руки маленький мешочек, и совершенно беззвучно аппарировал. «Должно быть, это достигается тренировкой. Остальные громко хлопают» — подумал Гарри.

* * *

Двадцать восьмого в кафе-мороженом Флориана Фортескью трое подростков сидели, поглощая мороженое, и слушая Гермиону Грейнджер, увлеченно рассказывающую о своем очередном путешествии. Вскоре Гарри выбыл, и подростков, слушающих Гермиону внимательно, осталось двое – Рон и Невилл, никогда не бывавшие в Европе, слушали, открыв рот. Гарри заграницей тоже не бывал, но сейчас его гораздо больше интересовала Гермиона сама по себе, а не ее рассказ. За лето Гермиона немного выросла, загорела до шоколадного оттенка, и разобралась со своими волосами – теперь они не лежали пушистой копной, а мелкими кудряшками светло-каштанового оттенка спускались на плечи, шею, слегка касались груди... Гарри невольно оторвал глаза от девушки, и благословил свободную мантию.

Весь день, да весь оставшийся кусочек лета Гарри не удавалось остаться с Гермионой наедине, Рон постоянно был рядом с ними, в отличие от тактичной Джинни, все время пытавшейся утащить его куда-нибудь подальше от влюбленного Гарри и подозревающей Гермионы, но в Хогвартс-экспрессе Гарри удалось вытащить Гермиону поболтать в коридоре у окна, оставив Рона играть с Джинни в подрывного дурака.

-Ой, ой, ой! Кто это тут у нас? Шрамолобый очкарик и его вонючая грязнокровка! – в коридоре стоял Драко Малфой собственной персоной, в сопровождении незаменимых Крэбба, Гойла и Пэнси Паркинсон.

-Малфой? – Гарри поднял одну бровь. – Что это ты тут делаешь? Забыл, это вагон для старост? Тебе тут давно не место.

-Ты тоже не староста, Поттер! – выплюнул Малфой.

-Ну и что. Зато я капитан команды по квиддичу. А ты тут никто... Так что проваливай отсюда по-хорошему!

Малфой не нашелся, что ответить, хотя Крэбб и Гойл уже разминали кулаки, поигрывая бицепсами. Но Малфою хотелось честной игры — если уж он обставит капитана команды по квиддичу вместе со старостой, то тогда уж точно все поймут, кого здесь надо считать авторитетом. К тому же, Малфой-старший провел с ним летом воспитательную беседу, главным мотивом которой был тот факт, что оружие слизеринцев хитрость, а использование силы – удел грязных пуффендуйцев. И все-таки Малфой не удержался. Уже собравшись уходить, он повернулся и схватил очки Гарри, бросил их на пол и растоптал каблуком. Решив сохранить спокойствие и не влипать в проблемы в начале семестра, Гарри со вздохом извлек из кармана палочку и, указав ей на разбитые очки, произнес : «Репаро!»

-Кстати, Гермиона, у тебя будут новые предметы в этом году? – обратился он к девушке.

Но Гермиона не ответила. Она смотрела за окно.

-Что там такое? Эй, на что ты так уставилась?

-Там... там был феникс! – воскликнула Гермиона и, побледнев, повернулась к Гарри. – Это был Фоукс, точно он. У него такая золотая полоска на левом крыле, снизу. Это не к добру. Фоукс не должен покидать территорию Хогвартса. Есть даже поговорка – Нет счастья тому дому, откуда улетел Феникс. Еще Фламель так говорил, у него между прочим, философский камень получился только в присутствии феникса, когда тот пел.

-Да ладно, — сказал Гарри, — подумаешь. Может, он полетел мошек покушать. Дамблдор сказал, что Фоукс заболел, с зерном что-то не то было... Вот и оголодала птичка. – Гарри близоруко сощурился и наклонился за очками. Протянул руку, и тут же вскрикнул от боли – на полу валялось все то же битое стекло и погнутая оправа.

-Эх ты, неужели репарировать до сих пор не научился? – воскликнула Гермиона, взмахивая палочкой. – Репаро! На, держи.

Гарри задумчиво почесал затылок. Опустившись на сиденье, он облокотился о спинку и сказал: «Слушай, Герм. Тут что-то не так. Помнишь, я тебе про Косой переулок рассказывал? Как он открываться не хотел? Так вот после того, как он все-таки открылся, мне стало очень плохо. Сразу такая слабость навалилась, я чудом на ногах удержался. И сейчас то же самое.

Палочка Гарри выпала из его раскрытых пальцев и упала на пол. Он наклонился за ней и с удивлением обнаружил, что она лежит кончиком в кучке какой-то серой пыли.

-Вот черт! – с раздражением сказал он, и вытер палочку краем мантии.

-Кхм-кхм. – многозначительно кашлянула Гермиона, напоминая, ч то в одном купе с Гарри находятся девушки. – Не психуй. Покажись мадам Помфри – съешь шоколадную лягушку. И, кстати, потренируйся в Репаро. У тебя же всегда получалось...

Гарри нахмурился – первые дни с Гермионой вовсе не оказывались такими хорошими, каких он ожидал – она почему-то сердилась, и даже повышала голос.

Вздохнув, Гарри сел на место, а через пару минут поезд затормозил у станции «Хогсмид». Трое друзей вышли, поздоровались с Хагридом, лесничим Хогвартса, и прошли к каретам, запряженным фестралами – лошадьми, которых могут видеть лишь те, кто видел смерть. Гарри их видел. В одну карету с ними села Луна Лавгуд, пятикурсница из Когтеврана, всю дорогу она то мило улыбалась Рону, густо краснеющему при виде ее улыбки, то накручивала себе на палец свою ярко-синюю челку.

Наконец, кареты остановились, и ученики вылезли из своих карет, спеша и весело перекрикиваясь. Войдя в холл огромного и такого родного замка, Гарри сразу натолкнулся на Пивза, местного нахального полтергейста.

-Бластиор! – воскликнул Гарри, увидев летящий на него бюст Георга Глупого, и упал в обморок. Через полсекунды на него обрушился мраморный бюст.