Первая Осень после Победы (гет)

Едва они очутились в гостиной поместья, Нарцисса, уставшая до полуобморочного состояния от нескончаемых визитов и вопиюще несправедливых действий Малфоя, словно подкошенная рухнула на диван. Не было сил даже шевелиться лишний раз. Какой уж там прием.

Тут же появился домовой эльф и забрал верхнюю одежду хозяев и принес обессиленной хозяйке бокал белого вина. От пятичасового традиционного чая она отказалась.

— Люци, теперь я могу узнать, что происходит и зачем ты распотрошил колье? — требование получилось каким-то жалобным. Скорее это была просьба уставшей, измученной и ровным счетом ничего не понимающей женщины.

В семье Малфоев требовать имел право только Люциус. Как и должно быть в правильной чистокровной семье — глава семьи требует, остальные подчиняются.

Она твердо решила, что не станет плакать. Не сегодня и не при муже. Если это и будет, то только потом. Наедине со своей подушкой в спальне темной ночью. Нарцисса так и не поняла, в чем заключался небольшой личный подарок от Малфоя. Подарил бриллиант Уоррен… В белокурую головку женщины снова прокралось подозрение, что с бриллиантами что-то не так. Но последующие визиты в самые разнообразные места окончательно запутали Нарциссу.

«Четверть миллиона галеонов разошлась по магической Британии! Мы практический под домашним арестом, а ты благотворительностью занимаешься!»

Если бы у Нарциссы хватило смелости и безрассудства, она бы эту фразу произнесла вслух. Однако как говорят у магглов, "молчание — золото". Вдруг ей повезет, и она все-таки обогатится сегодня бесценным знанием о поступках супруга. Ведь Мерлин вознаграждает терпеливых.

Люциус достал небольшой ларец, вся темно-зеленая глазированная поверхность которого была покрыта искусно нарисованными цветами, листьями и ягодами, достал маленькую капсулу в виде капли, отломил кончик и, отобрав у Нарциссы бокал, разбавил вино тремя каплями прозрачного зелья. Маленькая заправка в пути. Сегодня все должно быть идеально: вина, яства, свечи, цветы и конечно — обворожительная хозяйка бала.

Пока Нарцисса маленькими глотками пила вино, он сидел рядом, затем отдал бокал эльфу и велел приготовить утреннее, то самое, голубое платье для хозяйки дома и костюм для себя.

— Бедная девочка. Прости, что доставил тебе сегодня столько неприятных минут, Цисси, и заставил расстаться с моим подарком... Оно служило нам столько лет, но теперь... — Малфой взял безвольную кисть супруги и слегка коснулся ее губами, — Пришло время для его последней услуги.

Возникло желание послать мужа ко всем чертям и к Волдеморту в том числе. Кажется, он дал что-то взбадривающее. Стало намного лучше. Настроение немного поднялось, усталость ушла.

— И в чем же будет заключаться его услуга?

Она немного резковато отдернула руку, но с места не сдвинулась и продолжала полулежать на диване. Некоторое время она смотрела на Люциуса, но поняв, что не дождется ответа, поднялась с дивана и, больше ни слова не говоря, прямо с места аппарировала в спальню. Время поджимало. Нужно было привести себя в порядок.

«Не хочет говорить, ну и не надо! Сама потом все равно узнаю».

За столько лет брака Нарцисса хорошо изучила мужа. Не говорит сейчас, скажет потом, но все равно скажет. По-другому и быть не может. А пока нужно тщательно приготовиться к приему. Сегодня её день, и она будет блистать не хуже, чем те бриллианты, которые были так безжалостно раздарены в Косом переулке!

На какое-то мгновение Люциус почти пожалел о том, что рискнул расстаться с ожерельем. Как бы то ни было, это был добротный артефакт и теперь утрата его привычного влияния, которое тяжелой плотной волной окутывало их все эти годы, немедленно сказалась на поведении жены. Черт, как быстро...

Что ж. Выбор сделан. Возможно, Люциус слишком привык к нему, возможно, он недооценил риска потери, но в любом случае теперь об этом поздно сожалеть. Со стены на него смотрел портрет Нарциссы в нежных, пастельных тонах — безоблачный, чистый, прекрасный, нежный... Поздно, Люциус. Хватит.

Минуло еще полтора часа, и дом начал наполняться людьми. О, это было жалкое подобие прежних роскошных пиров, но — целое гульбище в сравнении с привычной уже тишиной и одиночеством. Немногочисленные оставшиеся друзья и родственники входили в дом, оставляя мантии, зонты и трости (осень все же решила вступить в свои права, стал накрапывать дождик), здоровались с хозяином, клевали в щечку Нарциссу, восхищались убранством зала.

А зал был убран лилиями. Белыми и тигровыми. Обычно в день Рождения Нарциссы его убирали нарциссами — охапками нежных и хрупких цветов, экзотических для ноября. Но сегодня в высоких вазах и гирляндах на окнах были только лилии — роскошные цветы аристократии.

— А почему лилии? — мягко улыбнувшись, прошептала Нарцисса на ухо мужу.

Как бы там ни было, женщина была рада видеть гостей в Малфой Меноре. Этот бал был словно глоток свежего воздуха для узника темницы. Люциус оказался прав, настаивая на приеме. Нужно было отдохнуть и хоть немного развлечься, а друзья и родственники очень способствуют этому. Единственное, что угнетало — это малое количество гостей.

«Словно тень прошлого….» — невольно подумала Нарцисса, принимая поздравления и приветствия. Она все же надела то платье лазурного цвета. Из драгоценностей выбрала бриллианты в оправе из золота.

Когда все гости прибыли, хозяева прошли в бальный зал. У одной из стен зала был накрыт стол. Изысканные закуски, фрукты и сладости были достойны кисти художника. Шампанское, вино и коньяк лились рекой, как в старые добрые времена. Настроение было прекрасным. Хотелось танцевать и веселиться.

— Все просто чудесно, Люци! — С нежностью проговорила Нарцисса. Её глаза сияли. От недавней обиды не осталось и следа. Как мало нужно женщине для счастья: внимание, забота и чуть-чуть сказочного праздника.

Люциус обернулся к дверям в зал, которые распахнулись, пропуская средних размеров сундук — изумрудно-зеленый, окованный золотыми скобами и украшенный хрустальными звездочками — слишком красивый и яркий, чтобы носить звание настоящего, но достаточно натуральный, чтобы заставить вопить от восторга любого сорванца. Когда крышка сундука откинулась, из сундука вылетел дракон. Его серебряная чешуя зеркально сверкала, отражая огни факелов, глаза коварного восточного разреза из темно-зеленого стекла глянцево блестели, то и дело вспыхивая зловещим огнем, а серебристые крылья, как настоящие, величественными взмахами поднимали тело все выше, под самый потолок.

— Люциус, что это?.. — прошептала миссис Булстроуд, завороженно следя широко открытыми глазами за ленивым, медленным полетом зверя.

— Это ведь искусная имитация, не правда ли? — спросил мистер Паркинсон, все же нащупывая палочку сквозь ткань френча.

— Совершенно верно. Или, иначе говоря, — игрушка, — произнес Люциус, с улыбкой глядя на Нарциссу, — Маленькая шалость в День Рождения моей Цисси.

Совершив еще три круга над головами собравшихся, дракон резко взвился на дыбы и, распахнув пасть в безмолвном крике, взорвался миллионом зеркальных блесток, которые закружились тугим вихрем и выписали в воздухе: "С Днем рождения, мадам Малфой!"

Волшебный дракон был прекрасен. Нарцисса на минуту потеряла дар речи от восхищения. Тем временем Дракон рассыпался на множество мелких блесток, осыпая ими все вокруг: зал, гостей, именинницу.

— Это потрясающе! — воскликнула Нарцисса и в порыве восторга обняла супруга. Редкие минуты настоящего живого и теплого счастья. Такие объятия можно позволить себе лишь при близких друзьях и родственниках. — Спасибо!

А Люциус…. Он казался таким… таким настоящим и реальным. Женщина ощутила, что все невидимые оковы, терзавшие её со дня Победы, рассыпались, и она вздохнула свободней. Словно свет коснулся её. Звуки казались четче, цвета стали ярче, а осязание острее… Мир будто бы перевернулся. Причину этого Нарцисса объяснить не могла, да и не хотела. Сейчас она была счастлива, а остальное не важно. Счастьем нужно упиваться, пока оно есть. Ведь оно так быстротечно.

Не успели гости высказать восторги по поводу диковинного явления сказочной рептилии и стряхнуть искристый серебряный снег с волос и нарядов, как двери распахнулись вновь. На сей раз для того, чтобы впустить в зал стаю небольших журналов с пестрыми глянцевыми страницами, что с вкрадчивым шелестом покружили и опустились — но только в руки дам.

— Моргановы шпильки... Люциус!.. — простонала миссис Паркинсон, пробежав глазами по страницам, — Это... Это же... Это...

— Это бесплатный наряд от Малкин любого фасона и стоимости, — договорила за едва не утратившую рассудок Аманду миссис Забини, — Это что же — каждой из нас? Нарцисса, давно ли ты пользуешься такой материнской любовью у нашей Малкин, которая бесплатно и пуговицы не пришьет?

Сюрпризы сегодня лились, словно из рога изобилия. Нарцисса просто хлопала глазами и невидящим взглядом скользила по страницам каталога модных мантий от Малкин. Вспомнились камни из колье. Либо Малкин сошла с ума, либо камушки заколдованы. Нарцисса с интересом посмотрела в сторону Малфоя. У того был очень довольный вид. Как у кота, укравшего сметану из-под носа хозяина.

— Очевидно, Люциус захотел сделать подарок всем присутствующим здесь дамам — улыбнулась Нарцисса, отвечая Забини. И, повернувшись к Малфою, прошептала, — Что ты задумал, дорогой?

Прием становился все интересней и интересней. Со всех сторон на Люциуса посыпались благодарности от дам. Еще бы! Получить наряд бесплатно и такой, какой хочется...

Любопытство — имя вам, женщины. Люциус покладисто кивнул, протягивая супруге бокал вина. Да-да. Он просто захотел сделать всем подарок. Вот такой он Санта-Клаус, Люциус Малфой.

И снова двери распахнулись. Ни стука, ни скрипа — двери в зал стараниями эльфов открывались совершенно бесшумно, скорее ощущалось, что пространство перестало быть замкнутым, да может, легкий сквозняк пробегал по щиколоткам. Итак, двери распахнулись, открывая более темный прямоугольник холла, в котором стояла сама мисс Уоррен, известная своей принципиальностью галантерейщица с Косого переулка. Невысокая, бледная, светловолосая, вероятно, в лучшем своем платье цвета фуксии с воланами до самого пола и ниткой жемчуга на груди.

Среди гостей послышались смешки. Особенно оживились дамы — не одной Нарциссе досталось за идеологически неправильного мужа.

— Еще один подарок? — с легким французским акцентом спросил светловолосый колдун, отдаленно похожий на Малфоя, — Люци, ты мог бы выбрать что-нибудь получше...

Лавочница в полной тишине пересекла зал и степенно опустилась на колени перед четой Малфоев, предано глядя в глаза хозяину.

— Мистер Малфой, позвольте засвидетельствовать свою любовь и верность вам и вашей семье и примите в дар несколько безделушек от всего сердца!

Словно по сигналу домовик внес в зал большой, уже открытый всем любопытным взглядам ларец, заманчиво поблескивающий "безделушками" — веерами, лентами, перчатками, шляпками, перьями.

Наступила тишина. Нарцисса напряглась настолько, что вцепилась в свой веер до белизны костяшек. В звенящей тишине веер жалобно треснул, не выдержав давления рук хозяйки.

Сейчас от ответа леди Малфой зависело многое. Своим ответом она выразит мнение и отношение к этому подарку всех жен бывших Пожирателей Смерти. По крайне мере, должна была выразить.

Нарцисса медленно подошла к склонившейся Уоррен и, приподняв веером подбородок женщины, заставила посмотреть в глаза.

Снова воцарилась тишина. Все взоры были обращены к Нарциссе и торговке.

— Ах, какая жалость — наконец произнесла миссис Малфой медовым голосом, широко улыбаясь, — но боюсь, что не смогу принять Ваш щедрый дар. С недавних пор я предпочитаю французских и итальянских производителей.

Оставив Уоррен, Нарцисса отошла к супругу и поинтересовалась:

— Дорогой… — она наморщила лоб, — Я что-то не помню мисс Уоррен в списках приглашенных. А ты?

— Боюсь, нам не избавиться от нее так просто, — с усмешкой проговорил Люциус. Он слегка склонился над несчастной Уоррен, — Мы будем иметь ввиду вашу преданность, миссис Уоррен, и непременно ею воспользуемся в самое ближайшее время, а теперь ступайте.

Лавочница часто закивала, подбирая свои юбки и сопли и озабоченно пододвигая ларец к ногам Нарциссы, не желая принимать отказа. Что сталось с гордой галантерейщицей? Куда подевалась ее неприязнь? Кто ответит?..

Негромкие разговоры присутствующих и шепотливые сплетни ведьм были разбавлены несколькими домовиками с напитками на изящных подносах. Возле окон на заранее приготовленном для этого месте материализовался квинтет музыкантов в килтах с арфами, волынками и барабанами и стал настраивать инструменты. Праздник продолжался.

— Люциус, а ты популярен! — проговорил блондин, подходя к супругам с бокалом вина в руке, — А я, признаться, думал, что вы в опале после всех этих гнусных событий!

— Пока ты недалек от истины, Анри, — произнес Малфой, поглядывая на часы, — Однако, как видишь, люди меняются, и кто знает... Кто знает...

Леди Малфой взяла бокал у подошедшего с подносом домовика и пригубила немного вина. Было ощущение, что это еще не все сюрпризы за сегодняшний вечер. Поэтому женщина терпеливо ждала. Подошедший к ним Анри, один из родственников Люциуса из Франции, заставил её встрепенуться. Между тем, супруг подозрительно часто поглядывал на часы.

— Не удивлюсь, если сейчас в дверях появится сам Министр Магии и принесет нам свои извинения, дорогой Анри, — напряженно рассмеялась Нарцисса.

Люциус неопределенно пожал плечами, как дремучий провинциал перед картиной Пикассо. Знать об этом гостям не следовало, но он и сам не был уверен в том, что сейчас должно произойти. В этом состояла "изюминка" и, одновременно, слабость ожерелья: его чары раскрывались только в диалоге с самим зачарованным и результаты были не всегда предсказуемы.

— Увидим, — еще раз пожал плечами Малфой и обернулся к дверям.

Казалось, что на сей раз они распахнулись слишком резко, почти сердито. В зал вошли двое в форменных мантиях Аврориата — о эта новая символика, золотой зигзаг на черном фоне. Странно, что без очков. Гостиная моментально завибрировала от нервного напряжения и острой, едкой, как старый яд, неприязни. Несколько рук, схвативших волшебные палочки, быстро накалили атмосферу, пуская отсчет до момента взрыва, тонкие пальцы, нервно сжатые в кулаки, добавляли истерии. Люциус, помедлив, сделал два шага навстречу прибывшим.

— Чем обязан?

— Люциус Малфой. Особое подразделение Министерства Магии по борьбе с темными силами и защите волшебного сообщества, именуемое Аврориатом, официально извещает Вас о том, что 9 ноября в Министерстве состоится благотворительный бал-маскарад в пользу пострадавших от военных действий. Аврориат приглашает Вас принять в нем участие и внести посильный вклад в дело помощи. Также извещаем Вас о том, что все каналы коммуникации Малфой Менор будут открыты для использования в служебных и... личных целях. — Аврор свернул свиток с гербовой печатью, — Всего хорошего, господа.

Когда пришли авроры, Нарцисса выронила из рук бокал с шампанским. Её слова оказались пророческими. Малфоям фактически объявили амнистию. Причем со всеми официальными документами. Люциус забрал у них свиток. Нарцисса отошла к небольшому диванчику и опустилась на него.

Так… Авроры были… Кто следующий? Гарри Поттер? Мерлин упаси!

Бал тем временем подходил к концу. Гости покидали Малфой Менор. Нарцисса уже ощущала легкую усталость. Похоже, капли данные заботливым супругом, переставали оказывать свое волшебное действие. Сосчитав мысленно до десяти, Нарцисса нашла в себе силы встать и пойти проводить гостей.

— Спасибо, что пришли... Была рада вас видеть.

Как же она устала. Единственным желанием была горячая ванна, теплая постель и как бы нескромно это ни звучало, Люциус Малфой. Любящий, нежный и ласковый. А потом спать, спать, спать...

Это было его единственным просчетом — уже закончился бал, аппарировали довольные вознаграждением музыканты, гости уходили, пожимая хозяину руку и вслух говоря о "невероятно удачном стечении обстоятельств", а про себя выискивая следы темной магии и объясняя удачу своевременными и щедрыми пожертвованиями скользких Малфоев нынешним хозяевам положения, а нежданные визитеры все давали о себе знать — то совами, то эльфами, а то и собственной персоной... Всё получилось, но он чувствовал себя усталым. Впрочем, приятно усталым. Так чувствуешь себя, наблюдая результаты труда, а не взирая на стену, которую так и не смог пробить собственным лбом.

Одним словом, Люциус Малфой был вполне удовлетворен.