Первая Осень после Победы (гет)

Прохладное утро первой недели ноября было на удивление солнечным. Последний месяц осени. Впереди зима, но солнышко, похоже, решило еще немного порадовать туманную Англию своим сомнительным теплом.

Нарцисса Малфой проснулась сегодня позже обычного. Сегодня был ее День Рождения. Странная штука иногда приключается с человеком. Каждый раз, в день своего рождения, она просыпалась очень рано. Объяснить причину такого явления никак не получалось. Будто что-то подталкивало внутри. Заставляло вскочить с кровати и, кружась по спальне, подойти к зеркалу, улыбнуться отражению и сказать самой себе: «Сегодня ты стала старше на год». В душе возникало чувство легкой эйфории, как у маленького ребенка в ожидании праздника и подарков.

Однако сегодня леди Малфой проснулась поздно и не в самом радостном настроении. Бросила взгляд на постель рядом с собой. Она была пуста. Пожала плечами. Очевидно, Люциус уже проснулся. Шум воды из ванной комнаты позволил сделать вывод, что супруг еще не покинул спальню.

Нарцисса вызвала своего личного домовика и попросила подать завтрак в постель. Желания спускаться в столовую не было. Пока она неторопливо попивала кофе, в распахнутое окно влетела сова. Принесла письмо от Драко — красивую поздравительную открытку, где изысканным почерком было несколько поздравительных строчек от сына. Женщина пробежала глазами по строкам. Улыбка чуть тронула её губы. Настроение немного поднялось.

Голубые блестки, изумрудные звезды, золотистые искры... Запах омелы, кедра, северных мхов. Ванная, достойная волшебника. Люциус откинул со лба потемневшую от влаги прядь волос и послушно закрыл глаза, повинуясь скорее привычке и необходимости, нежели потребности. "Ты не можешь расслабиться, Люциус! Ты такой напряженный... Так нельзя", — озабоченный, надтреснутый голос домашнего лекаря прозвучал в сознании, изогнув губы Малфоя в саркастичной усмешке. С чего бы ему быть напряженным — после всего?.. Лорд снова пал. Презираемые плебеи празднуют победу. Его, Люциуса Малфоя, через день вызывают в аврориат для дачи новых показаний, ему перекрыли каминную сеть и порталы, запретили общение с родней, будущее Драко, такое стройное, рассыпалось, как плохо сложенный витраж, да и от их будущего остались одни обломки. Самое время расслабиться.

Нет, не найти тебе покоя, Люциус Малфой, бывший Пожиратель Смерти... Он вылез из сказочного пенного рая, взял из лап эльфа полотенце, вытерся, надел халат... Ни единой мысли, ни единого проблеска удовольствия, ни единого желания. Просто еще один день, который, как мелкую монету, не знаешь, куда деть — разве, что бросить в дырявую шляпу бродяги.

— Доброе утро, дорогая. Ты уже проснулась...

Едва слышно скрипнула дверь, и из ванной вышел Люциус. Нарцисса отложила в сторону открытку и приказала эльфу убрать поднос с остатками завтрака, к которому почти не притронулась.

— Доброе утро, Люциус — тихо ответила женщина и встала с постели.

Тут же появился домовой эльф с легким шелковым халатом в руках. Протянул хозяйке. Нарцисса небрежно накинула халат и прошла к туалетному столику. Села на пуфик и, взяв в руки резной гребень из слоновой кости, принялась расчесывать волосы. Взглянула на свое отражение. Легкая тень печали была на лице.

Мелькнула мысль провести этот день вне дома. Например, пройтись по магазинам. Но она тут же отбросила эту идею. Как только леди Малфой появится в Косом Переулке, все тут же начнут презрительно кривиться. Это в лучшем случаи, а в худшем тыкать в нее пальцем. С недавних пор все наряды и аксессуары Нарцисса заказывала по каталогам из Франции. В общественных местах, где было большое скопление сторонников Победителей (а они были почти всюду), появляться было почти невыносимо. Нарцисса ощущала себя последние несколько месяцем затворницей в собственном доме и родной стране.

«Будь ты проклят, Темный Лорд!» — иногда в порыве отчаяния думала Нарцисса. Однако потом приходил на помощь разум, который тихо нашептывал, что Малфои еще очень легко отделались. Где сейчас Лестранжи, Керроу, Долохов? И где Малфой? То-то и оно.

Она опустила гребень и повернулась к супругу.

— Чем сегодня планируешь заняться? — простой вопрос. Скорее для того, чтобы разорвать тишину. Ощутить, что они все еще живы.

Он тенью застыл за ее спиной. Нет, не тенью — собственным живописным портретом кисти одного из лучших мастеров маггловского искусства: сдержанная цветовая гамма, выразительная прорисовка фигуры, четкие линии профиля... И ни унции, ни грана жизни. И снова, вспомнив совет лекаря, он протянул руку, коснувшись плеча супруги, равнодушно проведя кончиками пальцев по светло-серому шелку. Теплой, сухой ткани домашнего уюта.

— Сегодня твой День Рождения, дорогая, и я планирую отпраздновать это событие... — произнес Малфой и замолчал, с равнодушным удивлением вслушиваясь в замирающее это сказанного. "От-празд-но-вать"... Какое странное слово. Есть ли оно в английском языке или он снова перепутал и сказал что-то по-французски, как это бывало в детстве?

Нарцисса удивленно взглянула на Люциуса через зеркало. Точнее на его отражение. Их взгляды встретились. Женщина была поражена. Она была уверенна, что благоверный позабыл о её Дне рождения. Сейчас было не самое подходящее для праздников и веселья.

— Не надо, Люци… — она поймала руку Малфоя и прижала её к своей щеке. — Настроения нет… Давай просто проведем этот день вдвоем? Если хочешь…

Она встала и прошла в гардеробную. Через некоторое время Нарцисса, одетая в темно-синее домашнее платье из льна, вышла в спальню и, подойдя к комоду, где хранились шкатулки, начала перебирать драгоценности. Остановила выбор на скромном бриллиантовом колье в оправе из белого золота, серьгах и браслете. Несколько взмахов волшебной палочки — и белокурые локоны уложились в изящную высокую прическу. Тем временем в окно залетели еще две совы с посылками из магазина. Бросили пакеты на кровать и тут, же громко ухая, улетели. Появился домовик и аккуратно сложил посылки на столик в углу.

Леди Малфой бросила почти безразличный взгляд на пакеты и отвернулась. Потом разберет. Все потом. Когда депрессия отступит.

— Приглашения разосланы, — сообщил Малфой, рассматривая свое бледное отражение в венецианском стекле, — Это будет семейный праздник, приглашены только самые близкие.

Он отвернулся от зеркала, оборачиваясь к супруге и привычно оценивая ее внешний облик. Мадам Малфой, как всегда, выдержала этот экзамен. Люциусу захотелось что-то поправить, убрать выбившийся локон, расправить случайную складку, но он не нашел изъяна.

— Гринграссы, Булстроуды, Забини... Миссис Айвэн, Анри и Бенедикт, они сейчас в Лондоне... Как видишь, вполне благонадежное общество. Сам Бруствер не смог бы выдумать ордер на их арест, — произнес Малфой, маскируя горечь иронией, и кивнул в сторону пакетов, — Что это?

Нарцисса чуть заметно улыбнулась. Может быть прием действительно её немного развеселит. Тем более Люциус уже разослал приглашения. Наверняка подумал о празднике заранее. Для неё старался. Или по крайне мере хотелось думать, что для неё, а не показуха — «мы проиграли, но у нас все отлично!»

— Это? — Растерянный взгляд и неопределенный жест в сторону пакетов. — Это мои заказы. Пара комплектов нижнего белья из Парижа.

Нарцисса отошла к окну. В глаза мужу смотреть было невыносимо. Пейзаж за окном был спасением.

— Я теперь заказываю одежду по французским и иногда итальянским каталогам. Не хожу теперь в Косой переулок.

И она дрожащим голосом поведала Малфою историю о том, как еще в начале осени зашла в один из магазинов в переулке. Выбрав несколько пар перчаток и еще каких то безделушек, Нарцисса уже направлялась к кассе, когда возмущенный женский крик остановил её на пол-пути. Женщина громко возмущалась, что больше не придет в этот магазин, где обслуживают Пожирателей Смерти. Леди Малфой сильно побледнела, прикрыла глаза и, мысленно сосчитав до пяти, все же смогла найти в себе силы дойти до кассы. В это время крикунью поддержали еще несколько женщин, требуя, чтобы «Пожирательницу» выставили вон. Девушка-продавец, стоящая за прилавком, испуганно озиралась по сторонам. Когда Нарцисса выложила потенциальные покупки и достала мешочек с галеонами, продавец натянуто улыбнулась и сказала, что эти вещи уже оплачены другим человеком и не продаются.

Такого позора Нарцисса не испытывала еще никогда. Она молча убрала кошелек обратно и вышла из магазина. Больше в Косом Переулке она не появлялась.

Отношение Люциуса к этой истории выдали лишь обозначившиеся желваки. Он молча прошел к сверткам и взял один из них: край респектабельной голубой упаковки был надорван и торопливо, небрежно запечатан широким скотчем. Не сказав ни слова, Люциус бросил пакет обратно на столик и щелкнул пальцами. Через пару секунд легкий хлопок известил о появлении домовика.

— Все ли готово для вечернего приема? — спросил Малфой, развязывая халат.

— Готово, мистер Люциус! — коротко пробормотал домовик, помогая хозяину одеться. Что бы ни кричали эти идиоты из комитета по освобождению, домовые эльфы есть домовые эльфы. Им не нужна свобода. "Счастливые твари..." — подумал Малфой, завязывая галстук.

Окончательно осознав, что Люциус действительно устраивает прием в честь её Дня Рождения, Нарцисса тут же вызвала главного из домовиков и приказала отчитаться о приготовлениях. В итоге выяснилось, что сад не приведен в должный порядок, а в меню ужина стоит добавить несколько пунктов. Отдав необходимые распоряжения домовику, леди Малфой повернулась к Люциусу. Было ощущение, что чего-то все-таки не хватает. И тут она бросила взгляд на пакеты, принесенные совами. Ну конечно! Как она могла забыть?! Платье…

Женщина обескуражено села на краешек кровати и, прикрыв глаза, прикусила нижнюю губу, лихорадочно соображая, как выкрутится из данной ситуации. Не планируя праздновать День Рождения в этом году, Нарцисса и не подумала позаботиться о вечернем туалете на такой случай. А появляться в обществе в одном из нарядов, что висели сейчас в гардеробе, моветон. Их она уже когда то надевала. В газетах и так много писали об их «домашнем аресте», а теперь еще напишут и о шатком финансовом положении. Что не было правдой. Либо по недосмотру министерских, либо по решению Бруствера, но счета Малфоев не были арестованы. Единственное, что им приказали, так это заплатить штраф на кругленькую сумму. Это и понятно. Казна Министерства после войны сильно истощилась, и теперь Министр «пополнял счет» за счет проигравшей знати. Нарцисса помнила, как возмущался Люциус. Но это было поздним вечером и в их спальне под защитой заглушающего заклинания.

— Люци… — проговорила она, теребя рукав платья. — Мне нечего надеть. Я не готовилась к приему… Не предполагала, что…

Она умолкла и опустила голову. Даже если Нарцисса сию минуту вызовет одну из портних, то та сошьет наряд не раньше, чем через сутки. Ситуация казалась безнадежной.

— Значит, мы сошьем новое платье.

Люциус обернулся к жене, застегивая предпоследнюю пуговицу на светло-сером сюртуке. Черный цвет сейчас был в моде — победители и побежденные хоронили своих. Но ему, Люциусу Малфою, спасительный черный был заказан. Странным образом смерть не коснулась его семьи, и окружающие могли воспринять его черный костюм как лицемерие, а то и того хуже — намек на "темное прошлое", с которым он, закоренелый убийца, о да, не желает расставаться.

Желает. Еще как желает. Поэтому на нем сейчас светло-серый, стального оттенка костюм и темно-серый галстук, поэтому и трость у него другая — элегантная с обычным набалдашником без вызывающих символов и хищных змеиных голов.

Люциус открыл ларец жены и двумя пальцами вытянул из него ожерелье из черных бриллиантов среднего размера огранки "магна", тяжелое, почти вызывающее, но властно притягивающее взгляд и пленяющее душу. Заоблачная цена, невероятная красота, магия камня — сочетание этих трех сил породило произведение искусства, которое некогда было подарено Нарциссе Малфой в годовщину их свадьбы, а теперь тяжело покачивалось на указательном пальце Люциуса, отражая дневной свет острыми гранями. Малфой с усилием перевел взгляд с алмазов на застывшую рядом жену.

— Это будет твой самый дорогой наряд, милая.

Глаза Нарциссы расширились от ужаса, когда она поняла, на что намекнул Люциус.

— Нет, Люци!— она в ужасе отшатнулась и, быстро забрав колье, кинула его на комод. — Ни за что! Ради какого-то платья закладывать твой подарок?! Нет…

Женщина прошла в гардеробную и принялась перебирать наряды. Кажется, вот это муж еще не видел. Она надевала это платье на благотворительный прием, когда он сидел в Азкабане. Платье было великолепным: ручная работа, дорогой французский шелк цвета небесной лазури, расшитый мелкой россыпью бриллиантов и жемчуга.

Нарцисса вынесла платье в спальню и показала Малфою.

— Думаю, это платье очень подойдет к колье.

Ага. Как рыбе «водолазка». Женщина взглянула на мужа и попыталась улыбнуться.

Когда она вернулась, ожерелье как раз исчезало в кармане Малфоя, сверкнув одним из бриллиантов на прощание. Неуверенное ноябрьское солнце озарило голубое платье Нарциссы, заиграв в драгоценной россыпи и бросив на лицо Малфоя пару радужных бликов. Отличный туалет. Особенно, для соломенной вдовы узника Азкабана. Подавив раздражение, Малфой взял трость и направился к выходу, бросив жене:

— Собирайся, дорогая. Мы отправляемся в Лондон. Жду тебя в гостиной.

«Люци! Что ж ты делаешь…»

Впрочем, драгоценности были подарены супругом и стоили баснословных денег. Следовательно, Люциус имел полное право распоряжаться ими.

Да и выбора не было. Быстро переодевшись в выходное платье, Нарцисса накинула плащ, взяла перчатки и спустилась в гостиную, где ее уже ждал Малфой. Спрашивать, куда именно они идут, не было смысла. Она молча натянула перчатки. Колье было жалко до слез. Подарок на первую годовщину свадьбы, сделано на заказ лучшими ювелирами с мировым именем. И вот так, по глупости, потерять это произведение искусства! Жизнь несправедлива.

— Я готова.

Прокляв про себя еще раз Волдеморта, Поттера и Министерство, Нарцисса подошла к камину.

Люциус зачерпнул летучего пороха из серебряной чаши и на миг остановился, с хрустом сжав серый порошок в ладони, то ли сомневаясь, то ли что-то вспоминая. Время в гостиной на миг замерло, послушно ожидая решений.

К дьяволу. Все уже решено.

Люциус резким движением кисти бросил порошок и шагнул в изумрудный всполох.

— Косой переулок!

Да, это был он. Косой Переулок. Постоянно волшебный, постоянно оживленный, но не такой беззаботный и щедрый, как когда-то — такое случается с ухоженными домашними псами, когда они оказываются на улице, оставшись без хозяина: все так же лают и носятся за голубями, вот только свалявшаяся шерсть в репейнике, да в глазах больше отчаяния и голода, чем щенячьего задора. Многие лавки до сих пор были опечатаны, витрины оставшихся выглядели сдержанно и постно, как цветы на поминках. Только несколько лавок для детей пытались изобразить веселье... Или ему все это лишь казалось?

Люциус остановился возле витрины лавки игрушек и воззрился на сверкающий меч Гриффиндора: "Совсем, как настоящий!" — гласила реклама. Маленький волшебник лет семи стоял у стекла, прижавшись носом, и жадно рассматривал игрушку.

— Хочешь такой? — внезапно спросил Люциус у мальчика. Тот молча кивнул в ответ. Малфой достал из кошелька три галлеона и протянул мальчишке, будто бы не замечая вытянувшееся лицо продавца, наблюдавшего за этим из-за прилавка, — Держи.

Нарцисса в шоке уставилась на мужа.

Мальчишка радостно взвизгнул и, горячо поблагодарив своего благодетеля, побежал покупать игрушку. Нарцисса с силой вцепилась в руку мужа. На лице немой вопрос «Зачем ты это сделал?»

— Люци, пойдем, а? Прошу тебя, дорогой…

Подавив желание прямо на месте задать мучающий ее вопрос, мадам Малфой потянула мужа дальше по переулку. Зачем он дал мальчику деньги? Показать людям, что у них все в порядке? Что Малфои по-прежнему способны на благотворительность? Фарс. Извечный фарс. Однако стало все равно гадко на душе. Нарцисса знала, что это нужно пережить. Скоро все уляжется. Люди забудут ужасы войны и забудут, что Малфои когда-то были на стороне темного Лорд. Просто нужно время. Вот только смогут ли они это вытерпеть? Не сломаться? Смогут. Они сильные. Они ведь Малфои!

— Так что там с платьем? — как ни в чем не бывало поинтересовалась Нарцисса.

Люциус задумчиво рассматривал небогатое убранство игрушечного магазинчика сквозь пыльное стекло витрины, игнорируя вопросы жены и ее мягкое, но настойчивое давление на руку. Бедняжка, она хотела сбежать. Сбежать, как тогда, из лавки с перчатками. Женщины всегда спасаются бегством, избегая взгляда в уродливое лицо леди Реальности, тем более Нарцисса... Она всегда была эстеткой и неженкой, не выносящей уродства. Малфой мягко накрыл ее пальцы рукой.

— Несколько минут, Цисси, — произнес он и вошел в магазин, отчетливо ощущая сопротивление супруги, — Господин Амос Фрайтаг, если не ошибаюсь?

Продавец медленно кивнул, не сводя с Малфоя подозрительного взгляда сторожевого пса. Люциус располагающе улыбнулся.

— Вы дарите детям радость в такое трудное для всех нас время, Амос. Что может быть важнее благополучия юного поколения волшебников? Я сам отец... — произнес Малфой, опуская руку в карман. Продавец заметно напрягся, без стеснения схватившись за волшебную палочку, заткнутую за пояс, но когда Малфой вытащил ладонь и разжал ее, у Фрайтага отвалилась челюсть.

На ладони Малфоя лежал черный бриллиант, достаточно крупный, чтобы можно было оценить его чистоту и огранку без лупы.

— Примите мою скромную лепту в ваше благое дело, Амос. Думаю, теперь вы сможете полностью обновить ассортимент. И вот что. — Люциус выглядел несколько смущенным, — Не говорите никому о моей скромной помощи. Это — от души.

Нарцисса тихо села на маленький диванчик в этом магазине игрушек. Ситуация явно принимала шокирующие обороты. Она с затаенным дыханием наблюдала за тем, как черный бриллиант из рук мужа перешел в руки этого торгаша с сомнительной репутацией. Женщина ощутила, что ей стало решительно нечем дышать.

— Прошу прощения — извинилась она, поднимаясь и направляясь к выходу. — Мне что-то не хорошо. Пойду глотну свежего воздуха.

И не в силах больше наблюдать за тем, как Малфой отдает, пожалуй, самый дорогой свой подарок для сердца Нарциссы в жизни, вышла из магазина. Отчаянно захотелось расплакаться, как маленькой девчонке, которая решила, что мир сошел с ума и жизнь рухнула.

Наградив ошеломленного Фрайтага еще одной застенчивой улыбкой, которая делала таким очаровательным Малфоя-младшего и так давно не появлялась на надменном лице его отца, Люциус покинул магазин, подошел к жене, осторожно положил ее безвольную руку на свою. Бедная, бедная Нарцисса.

— Все в порядке, дорогая? На тебе лица нет, — тихо произнес он, направляясь в сторону лавки Малкин, — Если ты не в силах выносить мою сегодняшнюю благотворительность, может, отправишься домой? Но я бы хотел, чтобы нас видели вместе.

— Зачем ты это делаешь?! — женщина резко остановилась посреди улицы. Как раз напротив магазина Малкин.

Нарцисса редко возражала супругу. Хорошая жена — послушная жена. Кажется, так любил говорить отец Нарциссы. И дочь всю свою жизнь старалась свято выполнять его наказ. Однако сегодня был особенный случай.

— Зачем ты отдал бриллиант этому…. человеку? Это колье мне было так дорого! Дорого, как память о нашей… — Нарцисса хотела сказать «любви», но так и не сказала. В кругах волшебной знати нет понятия «любовь». Есть много других — страсть, вожделение, расчет, чистота крови, — но не это, — О нашей годовщине свадьбы!

Когда-нибудь она наберется смелости и скажет, как сильно его любит. Но только не сейчас. Не здесь. Потом. Через много лет. Когда кто-нибудь из них будет на смертном одре.

Тем временем мадам Малкин уже с интересом разглядывала через окно витрины чету Малфоев.

Нарцисса взглянула через плечо мужа на вывеску "Мантии Мадам Малкин" и побледнела еще больше. Никогда её нога не ступит в магазин Косого переулка.

Она никогда так не делала раньше. Нарцисса всегда была умной девочкой и умела быть хорошей женой. Она никогда не повышала голос и не возражала, да еще в таком тоне, и в любой другой момент сильно пожалела бы о своем поступке — пусть не сейчас, посреди улицы, но позже, в полутьме гостиной или сумраке супружеской спальни, когда каменные стены заглушают звуки дома, а тяжелый портьеры скрывают тени его хозяев.

Люциус медленно, словно приручая бушующий женский гнев, положил ладони ей на плечи, слегка приближая к себе — ровно настолько, чтобы это не выглядело слишком интимным. Посмотрел в глаза.

— Я делаю это ради тебя.

Он выпустил ее упрямое, измотанное нервотрепками тело из символического плена и вновь, как ни в чем не бывало, предложил руку.

— Не надо кричать, дорогая. На нас обращают внимание.

— Ради меня? — она заикнулась, но не осмелилась продолжить. И так уже повела себя недостойно. Люциуса лучше не злить. Снова превратившись в послушную жену, она изобразила улыбку и вновь взяла супруга за руку.

— Да, дорогой. Как скажешь…

«Надеюсь хоть дома я получу объяснения?»

Все понятно без слов. Они давно научились этому. За двадцать лет совместной жизни учишься многому.

В магазине никого, кроме самой Малкин, не было, и самая известная в Лондоне портниха рассыпалась в комплиментах и угодливости Малфоям. Нарцисса слегка поморщилась. Ведь совсем недавно её буквально не желали обслужить, а сейчас лицемерят прямо в лицо. Мерлин, какая наглость! Взяв себя в руки, женщина вежливо отвечала на вопросы Малкин и крепко, почти до боли сжимала локоть Малфоя, впиваясь почти ногтями. Так сильно её раздражала вся эта «лицемерная комедия».

— Мадам Малкин, сегодня у меня будет несколько непривычный заказ, — начал Люциус, проходясь рассеянным взглядом по рядам разноцветного тряпья разной степени ценности, — Знаете, что бы ни говорили, мы с супругой всегда отдавали должное благотворительности, и теперь собираемся открыть фонд для сирот, а несчастных сейчас немало. Я знаю, Министерство выделяет некоторые средства, но и наша скромная помощь не будет лишней.

Люциус оставил жену и подошел к столику, на котором лежал уже порядком потрепанный временем и нетерпеливыми женскими руками каталог фасонов. В своем спиче он деликатно умолчал о том, что возможностей Министерства на самом деле едва хватило на крошечные пенсии и бесплатное обучение в полуразрушенном Хогвартсе.

— Так вот. Моей супруге нужно новое платье. Максимально скромное и сдержанное, мадам. Что-нибудь темное... Например... Как вот это, — и он развернул каталог на странице с изображением дамы, удивительно похоже на МакГонагалл — как возрастом, так и стилем, — Условие одно — платье мне нужно сегодня вечером.

Нарцисса подошла к Люциусу и взглянула на тот наряд, который указал супруг. Несколько мгновений леди Малфой смотрела в глаза супругу. Это оказалась последней каплей. Она ни за что не появится перед гостями в этом. Ну почему он так жесток с ней? Сначала бриллианты, а теперь и платье! Издеваться так над собой она не позволит.

Закатив глаза и побелев как полотно, нарцисса пошатнулась, вцепилась в руку Малфоя, но было уже поздно. Женщина начала медленно оседать на пол. На задворках сознания мелькнула мысль, что это все неспроста, что Люциус задумал какую-то свою "игру", но потом все скрыла темнота.

Пока Нарцисса пребывала в блаженном бессознании, произошло следующее. Люциус заботливо подхватил обмякшее тело супруги и уложил его на потертый диванчик, а затем вновь обернулся к портнихе, которая уже замерла на полпути к выходу.

— Мистер Малфой, о Господи! Вашей жене нужен доктор?

— Нет-нет, не беспокойтесь, — он сделал успокаивающий жест рукой и покачал головой, — Это нервное... Знаете, у моей жены тоже выдались нелегкие времена.

В это "тоже" было вложено столько горечи и скрытого укора, что мадам Малкин невольно покивала в ответ, не сводя глаз со смертельно бледной посетительницы, чья белокурая головка покоилась на бледно-синей, как выцветшее от зноя небо, спинке дивана. Малфой подошел к хозяйке лавки и протянул ей второй бриллиант из безжалостно растерзанного ожерелья.

— Возьмите это и поспешите с платьем. За срочность всегда приходится платить.

И только когда Малкин дрожащей рукой спрятала бриллиант в потайной карман, Люциус направил на жену волшебную палочку.

— Энервейт.

В последующие годы своей жизни Нарцисса вспоминала этот день, как самый запоминающийся День рождения. Такого праздника у неё еще не было никогда! И виной всему Люциус Малфой.

Очнувшись от заклинания, Нарцисса обвела рассеянным взглядом торговый зал и, спустя секунду, встретилась со взглядом мужа, который склонился над ней.

— Хороший же ты мне устроил День Рождения, Люц! — прошипела женщина, принимая сидячее положение. Малкин по близости не оказалось, поэтому она продолжила свое тихое возмущение. — Я ни за что не надену платье, которое ты выбрал. Лучше голая пойду! Как Маргарита на Бал Сатаны!

«Вот только осталось смастерить медальон с изображением головы пуделя…» Нарцисса скорчила недовольную мину. Вот еще! Она пока что в своем рассудке, чтобы появляться в таком убожестве, которое потребовал Люциус от Малкин. Да никогда! Все. Она обиделась. Всерьез и надолго. По крайне мере, на сегодня — точно. Это ж надо такое придумать! Он бы еще ей одежду Молли Уизли предложил...

Воспользовавшись тем, что мадам Малкин исчезла где-то в своих экзотических зарослях твида и шелка (вероятно, побежала прятать непомерно щедрую плату), Люциус крепко сжал жену за плечи и довольно чувствительно встряхнул, нисколько не заботясь о сохранности шпилек в волосах и терпения в метафизической чаше. В конце концов, и его терпение не вечно. Нарцисса дрожала, как натянутая струна, голубые глаза опасно блестели, обещая скорые слезы, губы обиженно поджаты... Именинница.

Малфой настойчиво привлек жену к груди, прижимая к плечу ее белокурый затылок.

— Глупая Цисси... Разве я велел надеть тебе это? Ну хорошо, хорошо, — он снова отстранил Нарциссу, рассматривая все еще обиженную гримаску, — Хорошо. Я сделаю тебе небольшой... личный подарок раньше срока. Скажи, кто больше всего досаждает тебе в этом Косом переулке?

— Милена Уоррен? Такая маленькая плоская блондинка, питающая слабость к дешевым духам? — спросил Малфой и достал из кармана еще один бриллиант. Тяжелая капля темного света сверкала острыми гранями среди его линий жизни, ума и сердца, безмолвно суля новое испытание, — Что ж, новые перчатки тебе тоже не помешают.

Ладонь Люциуса закрылась, скрыв алмаз от Нарциссы.

— Скажи, я похож на обезумевшего филантропа, Цисси?

Леди Малфой недоверчиво глянула на супруга и помотала головой. Вряд ли Люциус на почве стресса, связанного с падением Темного Лорда, сошел с ума и превратился в благотворителя.

— Ты меня пугаешь, Люци… — прошептала Нарцисса, наклонившись очень близко к мужу, почти касаясь его губ.

На её лице была тень испуга и беспокойства. Что он задумал? Очень хотелось надеяться, что что-то не противозаконное. Сейчас только проблем с Авроратом не хватало для полного счастья. И так все было хуже некуда.

— Не бойся, — он успел сказать это и коснуться ее бледной щеки, прежде чем вернулась портниха. Мадам Малкин уже справилась с собой и теперь была по-прежнему обходительной и любезной — как можно ложкой сахара подсластить кленовый сироп?

— Все будет готово к пяти часам, мистер Малфой! Не беспокойтесь, мадам, все будет исполнено в лучшем виде! — пропела Малкин, пощипывая пальцами воздух, словно дирижируя невидимому оркестру. Люциус вежливо кивнул, и чета Малфоев покинула лавку.

"Что, милая, ты не любишь льстецов? А как тебе это?" — подумал Люциус, едва они переступили порог лавки Уоррен. Пожилая пара волшебников почти не скрывала враждебных взглядов, а сама хозяйка крысой смотрела на вошедших из-за конторки, не одарив их и кивком. Впрочем, кому нужны твои приветствия... Люциус прошелся по лавке с видом хозяина жизни — столь вызывающим, что посетители не выдержали и почти выбежали на улицу — и приблизился к галантерейщице.

— Мисси Уоррен, если не ошибаюсь?

— А в чем, собственно...

— Моей жене нужны новые перчатки, Милена, — небрежно произнес Малфой, беззастенчиво пройдясь взглядом по шее и символической груди хозяйки, — Самые-самые лучшие, какие у вас найдутся. За ценой я не постою.

Бриллиант неопровержимым подтверждением его слов засверкал перед миссис Уоррен. Ах, ах, ах... Задетая гордость, благородная ярость... Вероятно, все они весили меньше одного камня из ожерелья Нарциссы.

Покинув лавку с двумя парами тончайших перчаток из голландского кружева, Люциус почти весело улыбнулся недопустимо голубому ноябрьскому небу. Разве такое бывает по осени?..

— А теперь — в Аврориат, дорогая!

Не успела Нарцисса и опомниться, как они уже были в Атриуме Министерства Магии. Устав приставать к благоверному с расспросами «Что происходит?», она пошла следом за ним по коридорам, которые муж, очевидно, знал, как свои пять пальцев.

Пока они шли, Нарцисса пыталась воссоздать в голове логическую цепочку событий. Утро. Извещение о приеме. Поход в Косой Переулок. И теперь Аврорат. Эта логика для Нарциссы была недоступна. Мужская логика. Она всегда такая.

— Даже не стану спрашивать, зачем мы здесь.... — флегматично сказала Нарцисса, однако в её глазах мелькнул огонек интереса.

Не сбавляя шага, он негромко ответил ей таким тоном, каким некогда, вероятно, говорил Мерлин, проталкивая Артура на трон:

— Как зачем?! Сегодня — День Щедрости, Любви и Добра, дорогая! Разве не должны мы возблагодарить судьбу за ее милость? Тем более — такой случай... О, Фридерик! А я как раз хотел переговорить с вами! Вы ведь свободны?

Если бы Малфой в этот момент достал кошелек и звякнул им перед носом чиновника, эффект был бы тот же: звон драгоценного металла в его голосе был более чем явственный, и хмурый толстяк с очками "а ля Поттер" на грушевидном носу нетерпеливо кивнул и посторонился, пропуская их в кабинет. Этот тучный борец со злом, мрачный, как некормленый бультерьер, был одной из новых заплат поредевших рядов мракоборцев, новобранцем и одним из немногих, кто был способен поддерживать с Малфоем хоть какой-то диалог — пусть сквозь зубы и не глядя в глаза, но хотя бы не швыряя в лицо проклятья и не срываясь на крик. Таких, как он, в кабинете (размером с небольшой зал) было с десяток. От прочих сразу же заструились потоки ярости, и Малфой сжал руку Нарциссы. Что там твоя Уоррен, дорогая...

— Итак, мистер Чэрити, сегодня я, как видите, пришел сам. Мы с женой не можем молчать больше. Этот камень был некогда похищен у Министерства, а точнее — у покойного Министра. — Люциус замялся, как школьник, придумывающий причину опоздания, — Не совсем мной, но в итоге камень оказался у меня, и я решил... Мы решили вернуть его вам.

От стола Фридерика, за которым сидели Малфои, во все стороны волной хлынула тишина.

Министерство магии. Аврориат. Как в сказке — чем дальше, тем страшнее… Нарцисса быстро сориентировалась в ситуации и, изобразив всезнающую и понимающую мину, тихонечко присела в кресло. Пускай Люциус сейчас играет, но колье она спросит с него потом. Когда домой вернутся. Истерик устраивать не будет, просто спросит. Прямо. «Зачем?».

В голову забралась крамольная мысль прямо сейчас отправиться домой, однако если муж считает нужным, чтобы она была с ним, она будет с ним до конца. Все вопросы — в Малфой Меноре. Пока мужчины разговаривали, Нарцисса, прикрыв глаза, вновь и вновь пыталась проанализировать сегодняшний День Рождения. Получалось плохо. Отбросив это занятие, она прислушалась к разговору мужчин.

Камни? Министру принадлежали? Бред…

Нарцисса уже хотела возразить, но вовремя прикусила язык. В подлинности камней она не сомневалась. Значит, Люциус блефует. Не стоит мешать. Значит так надо. Она снова откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Люциус сам разберется во всем.

...Конечно, они взяли. Конечно, они его проверят. Вдоль и поперек изучат подозрительный подарок на всевозможные проклятья, десятки рук коснуться его граней, пока оправданный бриллиант не отправится в сокровищницу Аврориата или в руки ювелира. Люциуса устраивало и это.

Следующий камень отправился в Отдел Социальной Поддержки.

Еще один — в новый Совет попечителей Хогвартса и один — в сам Хогвартс, в фонд преподавателей.

Еще один — в Отдел Незаконных Магических Манипуляций.

Еще один — в лавку Горбина...

Драгоценные звезды из ожерелья Нарциссы рассыпались по ларцам, карманам и сейфам Лондона, приятной тяжестью, греющей сердце прохладой радуя своих новых владельцев, а Малфой раздавал их широким жестом, прося лишь об одном — по возможности сохранить его скромный дар в тайне.

И волшебники соглашались. Это было не лучшее время, чтобы афишировать свои отношения с Пожирателем, не вполне подходящее — чтобы принимать от него подарки. Для этого не бывает плохих времен.

Лишь тогда, когда от ожерелья осталась порванная нить, Люциус, подхватив уставшую от многочисленных визитов и неопределенности Нарциссу, аппарировал в готовое к приему гостей поместье.

Едва они очутились в гостиной поместья, Нарцисса, уставшая до полуобморочного состояния от нескончаемых визитов и вопиюще несправедливых действий Малфоя, словно подкошенная рухнула на диван. Не было сил даже шевелиться лишний раз. Какой уж там прием.

Тут же появился домовой эльф и забрал верхнюю одежду хозяев и принес обессиленной хозяйке бокал белого вина. От пятичасового традиционного чая она отказалась.

— Люци, теперь я могу узнать, что происходит и зачем ты распотрошил колье? — требование получилось каким-то жалобным. Скорее это была просьба уставшей, измученной и ровным счетом ничего не понимающей женщины.

В семье Малфоев требовать имел право только Люциус. Как и должно быть в правильной чистокровной семье — глава семьи требует, остальные подчиняются.

Она твердо решила, что не станет плакать. Не сегодня и не при муже. Если это и будет, то только потом. Наедине со своей подушкой в спальне темной ночью. Нарцисса так и не поняла, в чем заключался небольшой личный подарок от Малфоя. Подарил бриллиант Уоррен… В белокурую головку женщины снова прокралось подозрение, что с бриллиантами что-то не так. Но последующие визиты в самые разнообразные места окончательно запутали Нарциссу.

«Четверть миллиона галеонов разошлась по магической Британии! Мы практический под домашним арестом, а ты благотворительностью занимаешься!»

Если бы у Нарциссы хватило смелости и безрассудства, она бы эту фразу произнесла вслух. Однако как говорят у магглов, "молчание — золото". Вдруг ей повезет, и она все-таки обогатится сегодня бесценным знанием о поступках супруга. Ведь Мерлин вознаграждает терпеливых.

Люциус достал небольшой ларец, вся темно-зеленая глазированная поверхность которого была покрыта искусно нарисованными цветами, листьями и ягодами, достал маленькую капсулу в виде капли, отломил кончик и, отобрав у Нарциссы бокал, разбавил вино тремя каплями прозрачного зелья. Маленькая заправка в пути. Сегодня все должно быть идеально: вина, яства, свечи, цветы и конечно — обворожительная хозяйка бала.

Пока Нарцисса маленькими глотками пила вино, он сидел рядом, затем отдал бокал эльфу и велел приготовить утреннее, то самое, голубое платье для хозяйки дома и костюм для себя.

— Бедная девочка. Прости, что доставил тебе сегодня столько неприятных минут, Цисси, и заставил расстаться с моим подарком... Оно служило нам столько лет, но теперь... — Малфой взял безвольную кисть супруги и слегка коснулся ее губами, — Пришло время для его последней услуги.

Возникло желание послать мужа ко всем чертям и к Волдеморту в том числе. Кажется, он дал что-то взбадривающее. Стало намного лучше. Настроение немного поднялось, усталость ушла.

— И в чем же будет заключаться его услуга?

Она немного резковато отдернула руку, но с места не сдвинулась и продолжала полулежать на диване. Некоторое время она смотрела на Люциуса, но поняв, что не дождется ответа, поднялась с дивана и, больше ни слова не говоря, прямо с места аппарировала в спальню. Время поджимало. Нужно было привести себя в порядок.

«Не хочет говорить, ну и не надо! Сама потом все равно узнаю».

За столько лет брака Нарцисса хорошо изучила мужа. Не говорит сейчас, скажет потом, но все равно скажет. По-другому и быть не может. А пока нужно тщательно приготовиться к приему. Сегодня её день, и она будет блистать не хуже, чем те бриллианты, которые были так безжалостно раздарены в Косом переулке!

На какое-то мгновение Люциус почти пожалел о том, что рискнул расстаться с ожерельем. Как бы то ни было, это был добротный артефакт и теперь утрата его привычного влияния, которое тяжелой плотной волной окутывало их все эти годы, немедленно сказалась на поведении жены. Черт, как быстро...

Что ж. Выбор сделан. Возможно, Люциус слишком привык к нему, возможно, он недооценил риска потери, но в любом случае теперь об этом поздно сожалеть. Со стены на него смотрел портрет Нарциссы в нежных, пастельных тонах — безоблачный, чистый, прекрасный, нежный... Поздно, Люциус. Хватит.

Минуло еще полтора часа, и дом начал наполняться людьми. О, это было жалкое подобие прежних роскошных пиров, но — целое гульбище в сравнении с привычной уже тишиной и одиночеством. Немногочисленные оставшиеся друзья и родственники входили в дом, оставляя мантии, зонты и трости (осень все же решила вступить в свои права, стал накрапывать дождик), здоровались с хозяином, клевали в щечку Нарциссу, восхищались убранством зала.

А зал был убран лилиями. Белыми и тигровыми. Обычно в день Рождения Нарциссы его убирали нарциссами — охапками нежных и хрупких цветов, экзотических для ноября. Но сегодня в высоких вазах и гирляндах на окнах были только лилии — роскошные цветы аристократии.

— А почему лилии? — мягко улыбнувшись, прошептала Нарцисса на ухо мужу.

Как бы там ни было, женщина была рада видеть гостей в Малфой Меноре. Этот бал был словно глоток свежего воздуха для узника темницы. Люциус оказался прав, настаивая на приеме. Нужно было отдохнуть и хоть немного развлечься, а друзья и родственники очень способствуют этому. Единственное, что угнетало — это малое количество гостей.

«Словно тень прошлого….» — невольно подумала Нарцисса, принимая поздравления и приветствия. Она все же надела то платье лазурного цвета. Из драгоценностей выбрала бриллианты в оправе из золота.

Когда все гости прибыли, хозяева прошли в бальный зал. У одной из стен зала был накрыт стол. Изысканные закуски, фрукты и сладости были достойны кисти художника. Шампанское, вино и коньяк лились рекой, как в старые добрые времена. Настроение было прекрасным. Хотелось танцевать и веселиться.

— Все просто чудесно, Люци! — С нежностью проговорила Нарцисса. Её глаза сияли. От недавней обиды не осталось и следа. Как мало нужно женщине для счастья: внимание, забота и чуть-чуть сказочного праздника.

Люциус обернулся к дверям в зал, которые распахнулись, пропуская средних размеров сундук — изумрудно-зеленый, окованный золотыми скобами и украшенный хрустальными звездочками — слишком красивый и яркий, чтобы носить звание настоящего, но достаточно натуральный, чтобы заставить вопить от восторга любого сорванца. Когда крышка сундука откинулась, из сундука вылетел дракон. Его серебряная чешуя зеркально сверкала, отражая огни факелов, глаза коварного восточного разреза из темно-зеленого стекла глянцево блестели, то и дело вспыхивая зловещим огнем, а серебристые крылья, как настоящие, величественными взмахами поднимали тело все выше, под самый потолок.

— Люциус, что это?.. — прошептала миссис Булстроуд, завороженно следя широко открытыми глазами за ленивым, медленным полетом зверя.

— Это ведь искусная имитация, не правда ли? — спросил мистер Паркинсон, все же нащупывая палочку сквозь ткань френча.

— Совершенно верно. Или, иначе говоря, — игрушка, — произнес Люциус, с улыбкой глядя на Нарциссу, — Маленькая шалость в День Рождения моей Цисси.

Совершив еще три круга над головами собравшихся, дракон резко взвился на дыбы и, распахнув пасть в безмолвном крике, взорвался миллионом зеркальных блесток, которые закружились тугим вихрем и выписали в воздухе: "С Днем рождения, мадам Малфой!"

Волшебный дракон был прекрасен. Нарцисса на минуту потеряла дар речи от восхищения. Тем временем Дракон рассыпался на множество мелких блесток, осыпая ими все вокруг: зал, гостей, именинницу.

— Это потрясающе! — воскликнула Нарцисса и в порыве восторга обняла супруга. Редкие минуты настоящего живого и теплого счастья. Такие объятия можно позволить себе лишь при близких друзьях и родственниках. — Спасибо!

А Люциус…. Он казался таким… таким настоящим и реальным. Женщина ощутила, что все невидимые оковы, терзавшие её со дня Победы, рассыпались, и она вздохнула свободней. Словно свет коснулся её. Звуки казались четче, цвета стали ярче, а осязание острее… Мир будто бы перевернулся. Причину этого Нарцисса объяснить не могла, да и не хотела. Сейчас она была счастлива, а остальное не важно. Счастьем нужно упиваться, пока оно есть. Ведь оно так быстротечно.

Не успели гости высказать восторги по поводу диковинного явления сказочной рептилии и стряхнуть искристый серебряный снег с волос и нарядов, как двери распахнулись вновь. На сей раз для того, чтобы впустить в зал стаю небольших журналов с пестрыми глянцевыми страницами, что с вкрадчивым шелестом покружили и опустились — но только в руки дам.

— Моргановы шпильки... Люциус!.. — простонала миссис Паркинсон, пробежав глазами по страницам, — Это... Это же... Это...

— Это бесплатный наряд от Малкин любого фасона и стоимости, — договорила за едва не утратившую рассудок Аманду миссис Забини, — Это что же — каждой из нас? Нарцисса, давно ли ты пользуешься такой материнской любовью у нашей Малкин, которая бесплатно и пуговицы не пришьет?

Сюрпризы сегодня лились, словно из рога изобилия. Нарцисса просто хлопала глазами и невидящим взглядом скользила по страницам каталога модных мантий от Малкин. Вспомнились камни из колье. Либо Малкин сошла с ума, либо камушки заколдованы. Нарцисса с интересом посмотрела в сторону Малфоя. У того был очень довольный вид. Как у кота, укравшего сметану из-под носа хозяина.

— Очевидно, Люциус захотел сделать подарок всем присутствующим здесь дамам — улыбнулась Нарцисса, отвечая Забини. И, повернувшись к Малфою, прошептала, — Что ты задумал, дорогой?

Прием становился все интересней и интересней. Со всех сторон на Люциуса посыпались благодарности от дам. Еще бы! Получить наряд бесплатно и такой, какой хочется...

Любопытство — имя вам, женщины. Люциус покладисто кивнул, протягивая супруге бокал вина. Да-да. Он просто захотел сделать всем подарок. Вот такой он Санта-Клаус, Люциус Малфой.

И снова двери распахнулись. Ни стука, ни скрипа — двери в зал стараниями эльфов открывались совершенно бесшумно, скорее ощущалось, что пространство перестало быть замкнутым, да может, легкий сквозняк пробегал по щиколоткам. Итак, двери распахнулись, открывая более темный прямоугольник холла, в котором стояла сама мисс Уоррен, известная своей принципиальностью галантерейщица с Косого переулка. Невысокая, бледная, светловолосая, вероятно, в лучшем своем платье цвета фуксии с воланами до самого пола и ниткой жемчуга на груди.

Среди гостей послышались смешки. Особенно оживились дамы — не одной Нарциссе досталось за идеологически неправильного мужа.

— Еще один подарок? — с легким французским акцентом спросил светловолосый колдун, отдаленно похожий на Малфоя, — Люци, ты мог бы выбрать что-нибудь получше...

Лавочница в полной тишине пересекла зал и степенно опустилась на колени перед четой Малфоев, предано глядя в глаза хозяину.

— Мистер Малфой, позвольте засвидетельствовать свою любовь и верность вам и вашей семье и примите в дар несколько безделушек от всего сердца!

Словно по сигналу домовик внес в зал большой, уже открытый всем любопытным взглядам ларец, заманчиво поблескивающий "безделушками" — веерами, лентами, перчатками, шляпками, перьями.

Наступила тишина. Нарцисса напряглась настолько, что вцепилась в свой веер до белизны костяшек. В звенящей тишине веер жалобно треснул, не выдержав давления рук хозяйки.

Сейчас от ответа леди Малфой зависело многое. Своим ответом она выразит мнение и отношение к этому подарку всех жен бывших Пожирателей Смерти. По крайне мере, должна была выразить.

Нарцисса медленно подошла к склонившейся Уоррен и, приподняв веером подбородок женщины, заставила посмотреть в глаза.

Снова воцарилась тишина. Все взоры были обращены к Нарциссе и торговке.

— Ах, какая жалость — наконец произнесла миссис Малфой медовым голосом, широко улыбаясь, — но боюсь, что не смогу принять Ваш щедрый дар. С недавних пор я предпочитаю французских и итальянских производителей.

Оставив Уоррен, Нарцисса отошла к супругу и поинтересовалась:

— Дорогой… — она наморщила лоб, — Я что-то не помню мисс Уоррен в списках приглашенных. А ты?

— Боюсь, нам не избавиться от нее так просто, — с усмешкой проговорил Люциус. Он слегка склонился над несчастной Уоррен, — Мы будем иметь ввиду вашу преданность, миссис Уоррен, и непременно ею воспользуемся в самое ближайшее время, а теперь ступайте.

Лавочница часто закивала, подбирая свои юбки и сопли и озабоченно пододвигая ларец к ногам Нарциссы, не желая принимать отказа. Что сталось с гордой галантерейщицей? Куда подевалась ее неприязнь? Кто ответит?..

Негромкие разговоры присутствующих и шепотливые сплетни ведьм были разбавлены несколькими домовиками с напитками на изящных подносах. Возле окон на заранее приготовленном для этого месте материализовался квинтет музыкантов в килтах с арфами, волынками и барабанами и стал настраивать инструменты. Праздник продолжался.

— Люциус, а ты популярен! — проговорил блондин, подходя к супругам с бокалом вина в руке, — А я, признаться, думал, что вы в опале после всех этих гнусных событий!

— Пока ты недалек от истины, Анри, — произнес Малфой, поглядывая на часы, — Однако, как видишь, люди меняются, и кто знает... Кто знает...

Леди Малфой взяла бокал у подошедшего с подносом домовика и пригубила немного вина. Было ощущение, что это еще не все сюрпризы за сегодняшний вечер. Поэтому женщина терпеливо ждала. Подошедший к ним Анри, один из родственников Люциуса из Франции, заставил её встрепенуться. Между тем, супруг подозрительно часто поглядывал на часы.

— Не удивлюсь, если сейчас в дверях появится сам Министр Магии и принесет нам свои извинения, дорогой Анри, — напряженно рассмеялась Нарцисса.

Люциус неопределенно пожал плечами, как дремучий провинциал перед картиной Пикассо. Знать об этом гостям не следовало, но он и сам не был уверен в том, что сейчас должно произойти. В этом состояла "изюминка" и, одновременно, слабость ожерелья: его чары раскрывались только в диалоге с самим зачарованным и результаты были не всегда предсказуемы.

— Увидим, — еще раз пожал плечами Малфой и обернулся к дверям.

Казалось, что на сей раз они распахнулись слишком резко, почти сердито. В зал вошли двое в форменных мантиях Аврориата — о эта новая символика, золотой зигзаг на черном фоне. Странно, что без очков. Гостиная моментально завибрировала от нервного напряжения и острой, едкой, как старый яд, неприязни. Несколько рук, схвативших волшебные палочки, быстро накалили атмосферу, пуская отсчет до момента взрыва, тонкие пальцы, нервно сжатые в кулаки, добавляли истерии. Люциус, помедлив, сделал два шага навстречу прибывшим.

— Чем обязан?

— Люциус Малфой. Особое подразделение Министерства Магии по борьбе с темными силами и защите волшебного сообщества, именуемое Аврориатом, официально извещает Вас о том, что 9 ноября в Министерстве состоится благотворительный бал-маскарад в пользу пострадавших от военных действий. Аврориат приглашает Вас принять в нем участие и внести посильный вклад в дело помощи. Также извещаем Вас о том, что все каналы коммуникации Малфой Менор будут открыты для использования в служебных и... личных целях. — Аврор свернул свиток с гербовой печатью, — Всего хорошего, господа.

Когда пришли авроры, Нарцисса выронила из рук бокал с шампанским. Её слова оказались пророческими. Малфоям фактически объявили амнистию. Причем со всеми официальными документами. Люциус забрал у них свиток. Нарцисса отошла к небольшому диванчику и опустилась на него.

Так… Авроры были… Кто следующий? Гарри Поттер? Мерлин упаси!

Бал тем временем подходил к концу. Гости покидали Малфой Менор. Нарцисса уже ощущала легкую усталость. Похоже, капли данные заботливым супругом, переставали оказывать свое волшебное действие. Сосчитав мысленно до десяти, Нарцисса нашла в себе силы встать и пойти проводить гостей.

— Спасибо, что пришли... Была рада вас видеть.

Как же она устала. Единственным желанием была горячая ванна, теплая постель и как бы нескромно это ни звучало, Люциус Малфой. Любящий, нежный и ласковый. А потом спать, спать, спать...

Это было его единственным просчетом — уже закончился бал, аппарировали довольные вознаграждением музыканты, гости уходили, пожимая хозяину руку и вслух говоря о "невероятно удачном стечении обстоятельств", а про себя выискивая следы темной магии и объясняя удачу своевременными и щедрыми пожертвованиями скользких Малфоев нынешним хозяевам положения, а нежданные визитеры все давали о себе знать — то совами, то эльфами, а то и собственной персоной... Всё получилось, но он чувствовал себя усталым. Впрочем, приятно усталым. Так чувствуешь себя, наблюдая результаты труда, а не взирая на стену, которую так и не смог пробить собственным лбом.

Одним словом, Люциус Малфой был вполне удовлетворен.

Проводив последнего гостя и приняв последний подарок, он со вздохом прислонился спиной к колонне и с улыбкой протянул руку жене.

— Ты довольна, милая?

Люциус протянул руку и Нарцисса с благодарностью её приняла.

— Да — полушепотом произнесла женщина. — Весьма необычный День Рождения получился. Спасибо!

Нарцисса положила руки на плечи Малфоя и слегка оперлась, перемещая свое вес на него. Наконец-то они остались вдвоем. В Малфой Меноре вновь воцарилась такая уютная и спокойная тишина. Её нарушали лишь домовые эльфы, приводящие в порядок бальный зал, и треск поленьев в горящем камине. Часы в холле пробили час ночи. За окном послышался шум начинающегося проливного дождя.

— Особенно порадовали прибывшие авроры — легкая усмешка. — Вот только с Уоррен вышел перебор. Тебе не стоило её приглашать. После того скандала в магазине мне не хотелось её видеть.

Сказав это, Нарцисса положила голову на плечо мужа и осторожно вдохнула такой знакомый аромат его одеколона.

— Я ее и не приглашал. Признаться, не думал, что она придет, но человеческая природа порой преподносит сюрпризы. — Малфой провел рукой по светлой макушке Нарциссы, — Как оказалось, миссис Уоррен без ума от бриллиантов. А мракоборцы держались неплохо. Я ожидал, что они приползут в Малфой Менор на коленях, но...

— Авроры? На коленях?..

Нарцисса мертвой хваткой вцепилась в плечи Малфоя. Ну сколько еще может продолжаться эта интрига? Придется сдаться первой. Хотя ой как не хочется.

— Люци! — Почти простонала она, смотря мужчине прямо в глаза. — Пожалуйста, не мучай больше меня! Расскажи, что все это значит? Раздаренные бриллианты из колье. Авроры… Уоррен… Как это понимать?

Было столько вопросов — и ни одного ответа. Лишь неясные догадки.

Он легонько сжал пальцами ее подбородок. Нарцисса Блэк Малфой. Маленькая упрямая Блэк. Покорная, покладистая Малфой. Послушная супруга, мать наследника. Так было до сих пор... Что ж, она имеет право знать.

— Помнишь, я подарил тебе это ожерелье на нашу первую годовщину, Цисси. Уже тогда оно было зачаровано. Нет-нет, не мной — мне и в голову не приходило усомниться в твоих чувствах. Но моя мать считала, что чувства проходят, а ее сыну необходима крепкая семья и покорная жена. Она была права, и я не стал спорить...

Мимо них прошел последний домовой, уводя за собой поземку драконьих блесток.

— Суть колдовства была в том, что отношение к ожерелью преломляется в его зачарованных гранях и отражается отношением ко мне самому. Восторг, восхищение, привязанность к драгоценности отражались любовью и преданностью к ее дарителю. Так и вышло...

Некоторое время Нарцисса молча разглядывала лицо Малфоя. О том, чтобы обидеться на обман супруга и его матери, женщина даже и не помышляла. Зачем? Все это делалось ради будущего блага их семьи. Кто знает, возможно и она бы сама подговорила Драко на это.

— Моя свекровь оказалась не права, Люциус — тихо ответила она после долгого молчания. — Чувства не проходят с годами. Они просто меняют свой уровень. Симпатия со временем превращается во взаимопонимание. Интерес в — моральную поддержку и готовность на любую жертву. Влюбленность через много лет супружеской жизни перерастает в любовь. Именно это чувство я к тебе и испытываю, Люциус Абракас Малфой. Любовь. И никакие заговоры, мороки и проклятия не изменят моего чувства, ибо оно подлинное.

Кажется, небольшая скала с грохотом осыпалась с его плеч. Малфой усмехнулся, привлекая супругу к себе.

— Вот как?.. Жаль, Аврориат не может сказать того же. Впрочем, если бы они стали рваться в мою спальню, я бы не пустил их. — Он поморщился, не сводя глаз с жены, — Ни их, ни Уоррен, ни уж тем более Горбина! Кстати, как только они избавятся от бриллиантов, чары также перейдут на новых владельцев...

Люциус держал Нарциссу в своих объятиях, а она играла с пуговицей на его сюртуке. Представила Горбина в их супружеской кровати. Голого. Не выдержала и громко рассмеялась.

— Пожалуй, Горбин это слишком! Люц… Мне правда нравилось то колье… — никогда она не выпрашивала драгоценности у мужа. Он сам частенько преподносил красивые баснословно дорогие камушки в оправе из драгоценных металлов.

Ей так хотелось вернуть хотя бы аналог того подарка на годовщину. Легкая улыбка скользнула по губам леди Малфой.

Несколько секунд он просто смотрел. Любовался, наслаждаясь красотой, которая удивительным образом с годами не тускнеет, а становится все более отточенной. Как ей это удается?.. И лишь после, наткнувшись на немой вопрос в ее глазах, спохватился и полез в карман.

— Ах, да. Чуть не забыл.

Крошечная плоская квадратная коробочка увеличилась вдвое, втрое, вчетверо и, наконец, став чуть больше ладони Малфоя, открылась перед Нарциссой. Черные бриллианты тяжело сверкнули, отражаясь в голубых глазах. Пленительная красота, высокая цена, безупречная огранка "магна".

Люциус осторожно достал ожерелье и окружил им лилейную шею супруги. Алмазы холодно коснулись кожи, образуя на груди Нарциссы сверкающий узор.

— С Днем Рождения, дорогая, — улыбнулся Малфой и застегнул замок.