Ужас мёртвых (джен)

Отблески огонька на фитиле свечи скользили по пыльным корешкам книг, подсвечивая позолоченные буквы на одних и простые, без излишеств, обложки других. Высокие шкафы, на полках которых совсем не было свободного места, рядами убегали в пахнущую пергаментом и затхлостью темноту. В расставленных по библиотеке канделябрах и висящих на каменных арках люстрах не горело ни одной свечи. Будь они зажжены, пламя осветило бы мозаику на сводчатом потолке, повествующую о династии Аллуртес, испокон веков властвующей над Фригельцисом.

Аллуртес славились своей крепкой рукой и завоеваниями, определившими судьбу всего графства. До их прихода к власти Фригельцис был всего лишь крохотной захолустной провинцией, о которой давно позабыли король и боги. Он бедствовал: торговые караваны обходили эти негостеприимные места стороной, а в мёрзлой земле почти ничего не росло. Единственное, чего здесь всегда было в избытке — руда из множества шахт в окружающих Фригельцис горах, добывать которую очень быстро стало некому. Провинция была обречена на медленную смерть от голода, холода и болезней, и о ней вряд ли кто-то вспомнил бы, но последний из правящей семьи скончался от чумы, и у руля оказался его военный советник Генрих Аллуртес.

Его таланты оказались как нельзя кстати. Новый граф напомнил о Фригельцисе, захватив несколько соседних владений и наладив торговлю. Вновь заработали шахты, в графство стали поступать зерно и ценные товары, казна наполнилась золотом. Но процветали лишь крупнейшие города, в то время как большая часть Фригельциса по-прежнему жила за чертой нищеты. С годами ситуация не менялась, так что для крестьян, никогда не бывавших в торговых городах, ничего не изменилось, однако провинция стала сильнее и раз за разом успешно отстаивала свои границы. Этого было достаточно, чтобы Аллуртес укрепили своё влияние и на многие века взяли бразды правления в свои руки.

Илентиара и без всякой мозаики досконально знала историю своего рода. В библиотеке хранилось множество летописей, мемуаров и героических романов о похождениях Аллуртес, что писали по их приказу, дабы увековечить их имя в истории. Не зря, наверное: графиня Фригельцисская осталась последней в своей династии, и уход семьи Аллуртес в легенды — лишь вопрос времени. Хоть вампиры не страшатся старости и болезней, их всё ещё можно убить, а уж желающие найдутся.

Порой Илентиара посещала столицу, где сейчас заправляли её советники, чтобы удостовериться, что её влияние не пошатнулось, и напомнить, кому они служат и какая кара ждёт их за предательство. Ни в одном из них она не сомневалась: после того, как пытавшиеся свергнуть её изменники были повешены на городской стене, а их трупы достались воронам, никто больше не рисковал идти против неё. К тому же, советники наивно надеялись получить обещанную за верную службу награду — бессмертие. Вряд ли они догадывались, что обращать их Илентиара не собиралась.

Сколько времени прошло с её последнего выезда в город? Месяц? Два? Давно пора было навестить совет, но внезапно появились проблемы поважнее. Решив, что займётся рутинными делами, когда разберётся с угрозой, Илентиара перешла к следующему ряду книжных полок. В библиотеке она бывала часто, но ввиду её размеров не представляла, где искать нужные книги. Сейчас нужны были не рукописи великих магов, аккуратно выставленные на самом видном месте, а древние манускрипты, хранящие такие тёмные тайны, что связываться с ними Илентиара не рисковала. На подобных книгах зачастую лежат проклятия, либо в них есть другой подвох — хранитель, который потребует цену за знания, например.

Эту коллекцию предки Илентиары собирали долгие века, несмотря на тёмное прошлое некоторых экземпляров и предостережения придворных магов. Ауркулус тоже советовал быть с этими рукописями поосторожнее, но когда дело касается мира мёртвых, лишь запретные книги могут пролить свет на происходящее. Поэтому Илентиара шла вдоль шкафов со свечой в руке, изредка пересекаясь с помогающими в поисках некромантами и Аретксаром.

Самые разные книги стояли корешок к корешку — фолиант чернокнижника рядом с рыцарским романом, легенды и сборник проклятий, историческая летопись бок о боком с толстой книгой в чёрном переплёте из драконьей кожи… Илентиара остановилась и вытянула её с полки. Корешок и уголки венчали резные металлические пластинки, обложку украшали вороний череп и лучами расходящиеся от него когти. От исходящей от книги тёмной энергии закололо в кончиках пальцев.

— Ауркулус! — позвала графиня. — Кажется, я нашла её.

В другом конце библиотеки заскрипел под быстрыми шагами пол, а в следующее мгновение из-за шкафов вышел шаман смерти в сопровождении учеников. Аретксар появился из пустоты рядом с Илентиарой.

— Да, это то, что мы ищем, — принимая из её рук книгу, сказал Ауркулус.

— Проверь на проклятия.

Он криво усмехнулся, поглаживая фолиант по корешку, как если бы тот был живым. Илентиара могла поклясться, что пропитавшая его энергия заволновалась, откликаясь на прикосновения мага.

— Мне и проверять не нужно — я его чувствую. В этой книге заключены души тех, кто рискнул её открыть, — поведал Ауркулус. — Слышишь их шёпот?

Илентиара никакого шёпота не слышала, несмотря на то, что практиковала тёмную магию. Связь Ауркулуса с миром мёртвых была куда крепче: тьма пропитала его кровь и лишила человеческой природы. Илентиара однажды заметила, что его сердце бьётся слишком медленно, а руки и дыхание мертвецки холодны. Нет, он не был мёртв, но и живым она его не называла бы шаманы смерти — связующее звено между двумя мирами, совмещающее в себе частичку обоих.

И потому доверить книгу Илентиара могла лишь ему.

— Ты знаешь, как снять проклятие? — спросила она.

— Да, но мне нужно пять редких компонентов. Для начала раздобудем пепел от драконьего пламени, золотую крошку, измельчённое перо василиска и ритуальный кинжал, — распорядился Ауркулус.

— А пятый? — осторожно напомнил Фициминус, выглянув из-за плеча наставника.

— Он уже есть.

Илентиара не стала спрашивать, о каком компоненте речь: Ауркулус имел право на свои тайны. Вместо расспросов она подошла к столу на резных ножках, что стоял неподалёку от входа в библиотеку, и расстелила на нём выцветшую от времени карту Фригельциса. Края пожелтели, местами она была порвана, линии и пометки почти стёрлись, но только на ней один из предков Илентиары отмечал драконьи логова.

В своё время он охотился на драконов забавы ради. Шёл в бой со своей свитой, и воины брали верх числом. В некоторых помещениях замка ещё сохранились добытые им трофеи — доспехи с чешуёй, чучела из драконьих голов, клыки, шипы и когти… Мантию из драконьей шкуры, которую сшили по его приказу несколько столетий назад, Илентиара до сих пор иногда надевала: она защищала от огня и почти любого оружия, что исключало возможность удачного покушения — сплавов, способных пробить чешую дракона, у простых кузнецов не сыщешь. Вот только её предка не защитила ни мантия, ни броня. Он погиб весьма иронично — детёныш убитой им драконессы перегрыз ему горло.

Илентиаре не было его жаль: слишком много драконов он перебил за свою короткую жизнь и заслужил смерть от клыков одного из них. И даже теперь, спустя столько лет, его стараниями появилась новая проблема — поиск среди ледяных драконов их живого огненного собрата, готового пойти на контакт, несмотря на тёмное прошлое Аллуртес.

Аретксар встал с другой стороны стола, задумчиво глядя то на карту, то на графиню.

— Его последний дракон был огненным? — прошелестел он. Та кивнула, не понимая, к чему он клонит, и призрак продолжил: — Где погиб твой прадед?

— Вот здесь, если память мне не изменяет, — Илентиара указала на нарисованный углём крестик в области гор к северу от столицы.

— Убивший его дракон может быть ещё жив.

Аретксар был полезнее всех её советников вместе взятых, но Илентиара никогда ему этого не говорила. В конце концов, несмотря на их чувства и её привязанность к нему, он — всего лишь призрак. Ни к чему ему знать, сколько раз его советы и подсказки помогали ей найти выход или необходимые ответы. Может быть, он считал, что она его не ценит, хоть никогда и не говорил об этом, но ей было всё равно: он никуда не денется при всём желании.

Сейчас Аретксар тоже был полезен, но вместо похвалы или благодарности Илентиара обернулась к Ауркулусу.

— Ты понадобишься мне в логове дракона, — тоном, не терпящим возражений, сказала она.

Шаман смерти ей не подчинялся, но сейчас не возражал.

— Фициминус, ты останешься здесь и поищешь ещё что-нибудь полезное, — приказал он ученику и перевёл взгляд на Паллиду. — А ты отправляйся в город и раздобудь перо василиска. Если не хватит денег, можешь украсть его или убить алхимика.

— Как прикажете, господин, — кивнула Паллида.

Фициминус явно был возмущён тем, что его беспричинно списали со счетов, о чём говорили сведённые брови и плотно сжатые зубы, но промолчал. Илентиара не понимала, почему Ауркулус не послал ученика на поиски золотой крошки — уж с таким-то простым заданием справится и дурак, не говоря уж о некроманте. Что за планы у него на Фициминуса?

— Выезжаем через полчаса, — решила Илентиара. — Встретимся у ворот, Ауркулус.

Не дожидаясь ответа, она вышла из библиотеки и в сопровождении Аретксара двинулась к своим покоям. Ехать в логово непредсказуемой твари, у которой на род Аллуртес зуб, без поддержки было бы невероятно опрометчиво, и Илентиара хотела собрать отряд рыцарей, несмотря на то, что дракон может принять это за угрозу.

Цокот каблуков был единственным звуком в пустом замке. В детстве, когда каждый зал был полон придворных и слуг, Илентиара ненавидела шум и часто пряталась от толп людей и семьи в саду или библиотеке. Сейчас некогда желанная, но недостижимая тишина дарила покой и умиротворение, а холод и приятный полумрак делали замок похожим на гигантский склеп, и покои Илентиары не были исключением.

Вспыхнувшие по щелчку пальцев свечи осветили письменный стол с лежащей на нём стопкой старых книг и свёрнутой картой, обитые красным бархатом кресла, пуфик и перину с балдахином, туалетный столик и книжный шкаф. В углу находилась небольшая дверь, ведущая в гардероб. Сквозь тяжёлые портьеры на окнах не пробивалось ни единого лучика света с улицы.

На кровати, обернув лапы пушистым хвостом, сидела кошка. Илентиара настороженно оглянулась на двери, пытаясь вспомнить, плотно ли закрыла их, когда уходила. Обычно она не запирала спальню, поскольку в замке не было никого, кроме неё и Аретксара, но кошка никак не могла открыть дверь, не дотянувшись до ручки. Илентиара мысленно пообещала себе, что по возвращению попросит Ауркулуса взглянуть на загадочное животное, а сейчас есть более важная проблема.

Сев за стол, она обмакнула перо в чернила и каллиграфическим почерком вывела на листе пергамента приказ военному советнику подготовить тяжеловооружённый конный отряд. Едва чернила высохли, Илентиара свернула письмо, закрепила фамильной печатью и, привязав к лапке почтового голубя, выпустила птицу в окно.

Взглянув на горы на севере, она представила, как уезжал туда её уверенный в очередной победе прадед и как он поплатился за самоуверенность. Не разделить бы его участь…