Покидая найденный рай (джен)

Веронике снился сон. Очевидно, это был сон, потому что все вокруг было слишком нереальным: дивный сад с плодовыми деревьями и пестрыми, изумительными, фантастическими цветами; чистое, прозрачное и гладкое, как зеркало, озеро; ослепительное сияние солнца и тихие джунгли вокруг. Слишком тихие — не бывает такого, чтобы нигде ни разу не подал голоса хищник, не пролетела, не пропела птица, не послышался хотя бы легкий шелест листвы. Нет, однозначно Вероника могла отличить грезы от яви — после стольких-то лет в диких джунглях. Но просыпаться не хотелось, настолько блаженным был этот сон.

— Вероника! — позвал ее мелодичный, ласковый женский голос.

Девушка с замиранием сердца обернулась. Прямо перед ней на берегу озера стояла ее мать. Ее длинные светлые волосы были заплетены в пышную косу с золотой лентой, на голове красовалась тиара с драгоценными камнями, а к земле воздушными складками струилось небесно-голубое платье античного фасона.

Глаза Вероники увлажнились, и из-за скопившихся в них слез образ матери стал размытым, нечетким.

— Мама! — еле вымолвила она. — Как я скучала!

Эбигейл подошла к дочери и нежно провела рукой по ее волосам.

— Девочка моя! Как ты выросла!

— Мама! — Вероника в слезах целовала ее руку. — Мне было так плохо без вас все эти годы! Где мы? — спросила она, оглядевшись по сторонам.

— Это твой дом, милая, — ласково ответила Эбигейл.

— Мой дом? — удивилась Вероника, все еще всхлипывая.

— У нас мало времени, Вероника. Послушай, — ее мать достала необычный металлический кулон на черном шнурке в виде спирали, заключенной в треугольник, — ты должна найти такой амулет. Это твой пропуск сюда, ключ, который есть только у женщин из нашего рода.

— Ключ? Я не понимаю, — растерянно пробормотала девушка, разглядывая украшение.

— Я не могу пока рассказать тебе всего. Дочка, мы очень нуждаемся в твоей помощи.

— Но что случилось? — встревожилась Вероника. — Где папа? Вас кто-то захватил в плен? Почему вы не можете вернуться ко мне? Пожалуйста, скажи правду!

Эбигейл вновь нежно улыбнулась.

— Ты можешь прийти к нам, но мы к тебе — увы.

— О нет! — потрясенно прошептала Вероника и резко замотала головой. — Только не говори… Не говори, что вы…

— Найди амулет, милая, — мягко, но настойчиво повторила ее мать. — Ты нужна нам.

— Мама! Мама!!!

Вероника резко распахнула глаза и подскочила на своей постели. Сердце колотилось с бешеной скоростью.

— Мама…

Две секунды, и она была на ногах. Минута, и Вероника привела себя в полную боевую готовность — охотничьи ножи со всем тщанием были спрятаны в ножны за поясом и под отвороты сапог. Мысли в голове путались. Вероника пыталась отыскать в памяти образ спирали в треугольнике — она точно помнила, что видела его где-то когда-то. Вот только где? Когда?

— Думай, думай, думай! — она, сжимая голову, металась по комнате, едва не разбудив своим топотом друзей. Внезапно Вероника остановилась как вкопанная, и на ее лице засияла радостная улыбка: — Вспомнила! Ущелье в миле к юго-западу от деревни Занга!

Этот необычный знак на скале у входа в ущелье она наблюдала еще ребенком, играя с приятелями из деревни возле пещер. Отец всегда волновался за нее в таких случаях, а вот мать, как ни странно, была спокойна. Эбигейл вообще являла собой уравновешенность, мудрость, умиротворенность и какое-то величие. Да, величие — подходящее слово. Ей так идет этот пышный наряд из сна… Она была похожа в нем на королеву.

Вероника одернула себя: не время предаваться размышлениям! Ее родителям прямо сейчас необходима помощь, некогда разбираться, что к чему!

До восхода солнца около двух часов. На востоке уже виднеется бледно-голубая предрассветная полоса. Можно дождаться утра и пойти на поиски амулета всем вместе, а можно…

— Нет! Это мое дело, к тому же срочное, — вслух подумала Вероника. — Мое…

Она вспомнила слова матери: «Это твой дом. Ты можешь прийти к нам, но мы к тебе — увы». Неужели из заветной земли, где находятся ее родители, нет обратной дороги? Ведь иначе бы они давным-давно вернулись.

— А это значит… — Вероника судорожно вздохнула. Это значит, что и ее ждет та же участь, если она откликнется на зов своей матери.

Вероника была не готова расстаться с друзьями, но родители… Она слишком долго ждала встречи, и она не имеет права игнорировать опасность, в которой они, вероятно, оказались.

Тихо, не зажигая света, Вероника принялась обходить дом. Отчий дом, где она росла, где сутки напролет плакала и ждала возвращения отца с матерью, где приютила людей, ставших дорогими ее сердцу.

Первым Вероника навестила Челленджера. Он заснул прямо на кушетке в лаборатории возле стола, где в крупной колбе томилось какое-то ярко-розовое варево — вероятно, проводил очередной эксперимент и хотел иметь возможность наблюдать за его ходом даже посреди ночи.

— Мне будет не хватать вас, профессор, — тихо проговорила Вероника. — Ваш гений заслуживает мирового признания. Получите же его ради меня.

Рокстон спал куда более чутко. Как у охотника у него было отменно развит слух, поэтому Вероника довольствовалась тем, что лишь недолго постояла у порога его спальни. «Прощайте, Рокстон, — с улыбкой подумала девушка и мысленно усмехнулась: — Хорошо, что Маргарит сейчас не видит меня рядом с вами».

Маргарит, в свою очередь, видела десятый сон. Судя по ее блаженной улыбке, приятный. Длинные темные кудри мирно покоились на подушке, а в руке богатой наследницы был зажат маленький ключик от шкатулки с драгоценностями. Не то чтобы Маргарит не доверяла друзьям, но так — спокойнее. Ведь на дом в любой момент могут напасть разбойники или человекообезьяны, лучше всегда иметь заветный ключик при себе, чтобы не потерять в суматохе.

— Маргарит! — еле слышно вздохнула Вероника, стоя у полога ее кровати. — Мы с тобой часто вздорили и не всегда находили общий язык, но ты, в конце концов, стала мне как сестра. Я не забуду тебя, и ты не забывай меня.

Сложнее всего было проститься с Мелоуном. Вот так внезапно, без предупреждения, даже не посмотрев друг другу в глаза.

Нед спал как младенец. Вероника никогда специально не наблюдала его спящим, а зря — в такие мгновения он казался очень беззащитным, невинным, почти ангелом. У девушки сжалось сердце. И почему только она не сказала ему вовремя тех слов, что так просились с языка? Впрочем, так даже лучше. Легче уйти. Легче и для него, и для нее.

Мелоун, словно почувствовав ее присутствие, пошевелился во сне. Вероника вздрогнула — еще не хватало, чтобы он сейчас проснулся! Ее беспокойство оказалось напрасным. Юноша слегка вытянул руку и перевернулся на другой бок.

— Нед… — тихим шепотом произнесла Вероника. — Простите, что оставляю вас. У меня нет другого выбора. Когда-нибудь вы поймете меня. Да, поймете… Вернитесь в Лондон. Издайте свою книгу, исполните свою мечту. Надеюсь, Глэдис еще не забыла вас. Будьте счастливы, Нед, будьте счастливы…

На глаза навернулись непрошеные слезы, и Вероника, ни разу не обернувшись, решительно покинула родной дом.

* * *

Утро выдалось солнечным и прекрасным. Одевшись и умывшись, обитатели дома на дереве начали собираться в столовой к завтраку.

— Так, и кто сегодня варит кофе? — громогласно поинтересовалась Маргарит. — Мелоун?..

— Мелоун, похоже, еще не проснулся, — заметил Рокстон, жонглируя яблоком из изящной вазочки для фруктов. — Кофе на вас, моя дорогая.

— Еще чего! — фыркнула Маргарит. — Если он еще не проснулся, то я пойду и разбужу его. Не люблю ждать.

С лестницы, ведущей из спален на нижнем этаже, донесся топот ног в тяжелых сапогах. Нед, застегивая на ходу верхние пуговицы рубашки, взволнованно спросил:

— Никто не видел Веронику?

— Доброе утро, Мелоун, — недовольно поздоровалась Маргарит. — А мы вас заждались. Кофе, знаете ли, сам себя не сварит.

— Что произошло, Мелоун? — удивился Рокстон, глядя на его смятение.

— Вероники… нет в ее комнате, — сбивчиво проговорил репортер. — Я думал, что она уже поднялась.

— Странно, — хмыкнул Рокстон.

— Челленджер, вы видели Веронику? — Мелоун огорошил вопросом старшего товарища, едва тот показался из лаборатории.

Явно не выспавшийся Челленджер зевнул и потянулся, разминая затекшие суставы рук.

— Веронику? Нет, не видел. Разве она не у себя?

— Нет.

— Может, спустилась вниз?

— Не сказав ничего нам?

— А что, Вероника обязана отчитываться перед нами о каждом своем шаге? — съязвила Маргарит, вальяжно усаживаясь за стол. — И вообще, она уже большая девочка, не потеряется. Одиннадцать лет Вероника как-то обходилась без нашей опеки, едва ли она нуждается в ней и сейчас. Давайте позавтракаем, наконец.

— Действительно, Мелоун, почему вы так встревожились? — недоумевал Рокстон.

— Я… — Нед замялся. — Не знаю, чувство какое-то странное.

— Кто сварит кофе? — настойчиво повторила Маргарит.

— Я сварю, — деловито вызвался Челленджер. — На самом деле, Мелоун, Вероника могла отлучиться по каким-то своим делам. Ненадолго, разумеется. Если бы она запланировала серьезную вылазку, то обязательно сообщила бы нам о своем намерении. Думаю, вам не стоит волноваться.

Но Мелоун стоял на своем.

— Извините, что-то аппетита нет, — он встал из-за стола и направился к спальням.

Не находя себе места от смутной тревоги, Нед мерил шагами комнату Вероники. Зажелтевшее фото в рамке на столике, деревянный гребень для волос, книга с темно-зеленой шелковой закладкой — что же читает Вероника?

Вдруг внимание репортера привлекла записка, приколотая маленьким ножиком к вертикальной деревянной балке. Он без промедления бросился туда и схватил клочок бумаги, на котором ровным почерком Вероники было написано: «Я ушла. Так было нужно. Не ищите меня. Всегда ваша, Вероника».

Нед растеряно моргал, перечитывая эти строки, словно не понимал их смысла. А когда неутешительная правда все же добралась до его сознания, стрелой ринулся к друзьям.

— Нет, я этого не понимаю, — возмущалась Маргарит, глядя на сборы мужчин в дальнюю дорогу. — Вероника в записке черным по белому попросила ее не искать. Неужели джентльменам так трудно выполнить просьбу дамы?

— Вы не знаете обстоятельств, при которых она это писала, — хмуро возразил Рокстон, проверяя наличие патронов в магазине своего ружья. — Может быть, Веронику заставили или она была не в себе. К тому же тон записки…

— …странный, — подхватил Челленджер. — На прощальное послание не очень походит, но в то же время Вероника дала понять, что ее миссия серьезная и небыстрая.

— И нелегкая, — тяжело вздохнул Мелоун, надевая походный рюкзак. — Боже, что могло заставить Веронику уйти посреди ночи из дома куда-то в джунгли?

— Ей может грозить опасность, — кивнул Челленджер.

— Наверное, Веронике был глас с небес, — язвительно улыбнулась Маргарит и тут же сделала недовольное лицо: — Ой, ладно, я иду с вами. Вас все равно не переубедить.

— Так-то лучше, Маргарит, — с одобрением сказал Рокстон и зашагал к лифту. — Идемте, она еще не должна быть далеко.

Путники пробирались сквозь джунгли, держа наготове оружие на случай столкновения с ящерами. Рокстон шел впереди, ведомый относительно свежими отпечатками ног Вероники на земле.

— Мне кажется или следы ведут в сторону деревни Занга? — подал голос Мелоун.

— Вам не кажется, — подтвердил охотник. — Мы действительно направляемся к Занга.

— О, прекрасно! — с досадой всплеснула руками Маргарит. — Вероника всего-навсего решила проведать подружек, а мы уже с утра пораньше отправились в спасательную экспедицию!

— Я бы не был так спокоен, Маргарит, — осадил ее Челленджер. — Очевидно, произошло что-то серьезное, иначе бы Вероника не покинула дом в такой спешке.

— Она пошла за помощью к Занга? — предположил Мелоун, всячески стараясь себя успокоить и прогнать дурные мысли из головы.

Рокстон насторожился, замер и дал знак друзьям, чтобы они замолчали и были готовы к нападению не видимого еще врага.

Заросли, окружавшие их, необычайно затихли. Не колыхалась ни одна веточка, ни один листик не дрогнул. Не нужно было обладать огромным опытом путешествий по диким местам, чтобы понять — это знак опасности. Друзья плотно встали кольцом спинами друг к другу, взведя курки.

По сигналу своего вождя на них с угрожающими криками выпрыгнули сразу с десяток раскрашенных с ног до головы дикарей. Прогрохотала серия ружейных выстрелов. Несколько туземцев упали замертво, но их соплеменников это не остановило — они продолжили наступление.

— Отходим! Ищите укрытие! — скомандовал Рокстон, отстреливаясь от врагов.

Четверо оборонявшихся расчищали себе дорогу, убивая дикарей одного за другим. На какое-то время эта тактика сработала — нападавшие кидались в атаку небольшими группами, с которыми было чуть легче справиться.

Над головой Мелоуна просвистело копье и воткнулось в ствол дерева. На Челленджера навалились сразу трое туземцев, от которых он героически отбивался. Пули Рокстона поразили двоих из них.

— Спасибо, Джон! — благодарно выкрикнул ученый и со всей силы заехал врагу кулаком в челюсть.

— Что дальше? — Маргарит яростно палила из своего револьвера в дикарей. — У меня скоро закончатся патроны!

— Их там не меньше сотни! — громко ужаснулся Мелоун, проведя короткую разведку.

Из джунглей к ним неслась целая верещащая орда. Туземцы воинственно размахивали копьями. Через пару секунд копья взмыли в воздух и дождем посыпались перед носом у жертв. Это было предупреждение. Шансов на спасение оставалось все меньше.

— Все бесполезно, Челленджер! — в отчаянии воскликнул Рокстон.

— Ха ле а тунэ? — неожиданно для самой себя выкрикнула Маргарит.

Туземцы от потрясения замерли.

— Сработало! — облегченно вздохнул Мелоун. — Что же вы сразу не применили свои навыки, Маргарит?

— Я… Я не знаю, как это получилось, — растерянно ответила женщина.

— Что вы им сказали? — удивился Рокстон.

Сквозь скопление вояк протиснулся вождь — это было видно по особому раскрасу на его лице, бусам из черепов мелких животных и высокому головному убору из разноцветных перьев. Он подошел к Маргарит, грубо ткнул в нее толстым пальцем и гаркнул:

— Отон! Ка ле ма!

— Но кон ми ла! — убедительно произнесла мисс Кру. — А-ка тэ мэна! Ну ил.

— Ка хэ! — вождь махнул рукой.

— Они берут нас в плен, — пояснила Маргарит. — И, как вы понимаете, этим джентльменам лучше не оказывать сопротивления. Сложите оружие и следуйте за вождем.

Мужчины нехотя побросали ружья на землю. Их сразу взяли под стражу дикари и повели вперед, подталкивая острыми копьями в спины.

— Отлично помогли Веронике, — язвительно прошипела в адрес друзей Маргарит, с большим отвращением косясь на своих конвоиров.

— Ол! — прикрикнул на нее вождь.

— Да молчу я, молчу, — она сморщила нос и покорно двинулась вслед за остальными.