Исходный легион (джен)

Примечания:

Камбэк года, не иначе! Неожиданный даже для меня самой :)

Кажется, в период застоя мне удалось частично переосмыслить свой подход к сторитейлингу, и я стала чуточку меньше бояться сложных сюжетов. А "Исходник" для меня является именно таковым. Надеюсь, его кто-то все еще ждал, потому что теперь я твердо намерена продолжать его наравне с другими историями :3

Новый день встречает меня пинком тяжелого ботинка и едким приглушенным гоготом удаляющегося на безопасное расстояние Хоуна. Пара крепких слов ему вдогонку, унылые утренние процедуры по переливанию питательного концентрата по жилам, а жидкостей по трубкам — и я готов ответить этому дню тем же.

Чудо-средство умников постаралось на славу. Туман рассеялся, и теперь нам ничего не мешает вдоволь насмотреться на замершую под тяжелым ржавым небом пустошь и развалины рудника. И на торчащую посреди всего этого великолепия каркасную башню, расположившуюся всего в нескольких сотнях метров от нас. Судя по разряженному рыжему облаку, клубящемуся в ее основании вопреки усилиям компонента, именно там, под ней, и находится наша цель.

— Карво, вы готовы? — спрашиваю я, не отрывая взгляда от махины, с площадок которой лианами свисают то ли оборванные тросы, то ли клочья мха.

— Одну минуту. — Следуя указаниям доктора, его подчиненные заканчивают упаковывать оборудование после очередных замеров.

— Снова под землю, капитан? — с задором хмыкает в наушниках Хоун, все еще держась подальше от меня. — Как в ситтийских туннелях?

— Надеюсь, что нет, — отвечаю, не задумываясь, хотя, признаться, спуск в логово террористов сейчас выглядит куда заманчивее.

— Готовы, капитан, — подает голос Карво, и я тут же срываю отряд в направлении башни шахтного копра, жестами распределяя легионеров вокруг облака во избежание ненужных сюрпризов.

— Хоун, Тетч, за мной, — командую, как только оказываемся рядом. Остальной легион покорно остается вне зоны спорового тумана.

Вскидываем карабины, включаем фонари и не спеша ныряем под ржавый свод. Опыт со старой ситтийской шахтой действительно приходится весьма кстати, мы отчетливо понимаем, что сейчас ищем, благо, копер — он и в стране чудес копер, принципиальных отличий в сооружении я не наблюдаю. Но плохая видимость и груды покореженной арматуры, норовящей переломать нам ноги, усложняют поиски. Чувствую, как ограниченность во времени после ночевки еще сильнее давит на нервы, и, судя по тихому чертыханию в эфире, не только на мои. Но передвигаться и осматривать каждый клочок развалившегося в труху помещения в поисках источника «болотных огней» приходится с предельной осторожностью.

— Кэп, — раздается в наушниках голос Тетча.

Следую за лучом его фонаря и наконец вижу плотно заросшие мхом края шахтного ствола. Широкий, но в силу отсутствия уцелевших механизмов сложно сказать, предназначался он для спуска рабочих, подъема добычи или вентиляции. И именно потому, что ни вокруг, ни на покрытых густым рыжим слоем стенах не сохранилось никаких средств для нашей цели — он нам не подходит.

— Должны быть еще, — надеюсь, мой тон не выдает неуместного разочарования. — Рассредоточиться.

Но не успеваю я сделать и нескольких шагов, как мое внимание привлекает едва заметное движение под ногами.

— Хоун, Тетч, — зову я, а сам закидываю карабин на ремне за спину. Парни действуют быстро, поэтому надолго без света я не остаюсь.

На полу передо мной засыпанная хламом ржавая пластина, из-под края которой отчетливо видны вздымающиеся вверх вместе с потоками воздуха яркие пылинки спор. Я присаживаюсь и, просунув пальцы в плотных перчатках в зазор между полом и пластиной, пытаюсь толкнуть ее. Заслонка поддается, но безбожно слабо.

— Посвети.

Хоун скидывает Тетчу свой карабин и, отбросив в сторону несколько крупных обломков, садится рядом. Общими усилиями нам удается сдвинуть заслонку с места и увеличить зазор. Освобожденные клубы спор окутывают нас с ног до головы, призывая рефлексы забыть про маски и задержать дыхание. Несколько бесконечных секунд мы слепы как кроты, но стоит видимости хоть немного наладиться, я разворачиваю автомат и подсвечиваю фонариком открывшийся ствол шахты.

— А вот и ходок, — довольно протягивает Хоун.

Он прав. Стены этого вертикального туннеля, как и предыдущего, облюбованы рыжым поганцем, но в отблеске «болотных огней», отражающих свет наших фонарей, мы видим и нечто, очень похожее на аварийную лестницу.

— Карво, нам на спуск нужен компонент, — не теряя времени распоряжаюсь я и принимаюсь разбирать хлам, расчищая заслонку. —  Тетч, встреть. И захвати веревку.

— Надеюсь, вы не собираетесь отправлять вниз людей, капитан? — недоверчиво спрашивает Карво.

— Не собираюсь, — заверяю его я. — Спущусь сам.

Боковым зрением замечаю, как Хоун активно жестикулирует, давая понять, что идет вместе со мной. Я не спорю. Пожалуй, я даже надеялся на это. Уж не знаю, говорят во мне годы совместной службы или его вчерашняя выходка, но меня вполне устраивает вероятность сгинуть вместе.

— Думаете, это безопасно?

— Не думаю. — О какой безопасности в этом мире идет речь, док? — Но шахта может оказаться слишком глубокой, отсюда компонент рискует не добить.

Мы с Хоуном снова наваливаемся вдвоем на нашу преграду, освобождая проем над лестницей. Теперь получается разглядеть всю конструкцию, и от увиденного становится откровенно не по себе. Она не просто похожа, она идентична тем, что встречаются в наших широтах: точно такие же уходящие глубоко вниз в непроглядную тьму пролеты, защищенные ржавой клетью. Невольно задумываешься, что червоточина проложила для нас путь не через пространство, а сквозь время.

А вдруг это правда? Что, если мы так и не покинули наш мир, но шагнули далеко вперед, чтобы воочию увидеть, во что превратится он и мы сами, если не остановим эту заразу? Не поэтому ли атмосфера здесь оказалась так близка к нашей? Звучит бредово, но что из услышанного и увиденного нами за последние двенадцать часов не похоже на бред сумасшедшего? С другой стороны, так ли это важно, где и когда мы сейчас находимся. Далеко или давно — не имеет значения. Главное, не допустить такого будущего для нашего дома. А если по счастливой случайности, выполнив миссию, останемся живы, то можно потратить последние глотки кислорода и на бредовые теории об этом месте.

Пока ждем компонент, пытаюсь оценить ветхость конструкции. На глаз это сделать практически невозможно из-за обилия как хищной, так и обычной ржавчины, но после нескольких крепких ударов прикладом верхняя перекладина лестницы не рассыпаются в труху.

Это обнадеживает.

— Капитан Эллис. — Вместе с Тетчем из тумана к нам возвращается один из подчиненных Карво. Если я не ошибся в голосе — Хайд. Поднимаюсь на ноги, чтобы забрать у него цилиндр с компонентом, но ученый прижимает его к себе. — Я спущусь с вами, капитан. — И прежде, чем я успеваю возразить, добавляет: — Внизу могут быть уникальные образцы.

— Как скажете. Я иду первым. Доктор Хайд, — подойдя ближе, я различаю на его защитном костюме нашивку с именем и личным номером, присвоенным всем участникам экспедиции по аналогии с нашими, легионеровскими, поэтому теперь я точно уверен, кто передо мной, — вы следом. Хоун — замыкаешь. Если мы не вернемся, Стивенс, ты за главного.

— Принял, — решительно отвечает наш снайпер.

Тетч протягивает мне веревку с карабинами, но я передаю их Хайду — нельзя позволить, чтобы компонент пропал зря. Длины страховки намного не хватит, но если лестница прогнила, мы узнаем об этом раньше, чем закончится моток.

Автомат снова отправляется мне за спину, и я, стараясь не думать о том, сколько лет — судя по местным, речь идет о довольно пугающей цифре — этой лестницей не пользовались, разворачиваюсь к ржавой утробе спиной и делаю первый шаг вниз. Поскольку он не становится для меня последним, я тороплюсь спуститься на первый пролет. Сердце от волнения сбивается с ритма, мох осыпается из под рук и хрустит под подошвами ботинок в унисон с характерным скрипом металлических ступенек, но мой вес древняя конструкция все же выдерживает. Оказавшись на площадке, я перехожу к следующей лестнице. Как и положено, они расположены в шахматном порядке, так что, если кто-то из нас решит сорваться, падать далеко не придется. При условии, конечно, если не полетим прямиком к чертям со всем ходком.

— Хайд, — командую, оказавшись еще на один пролет ниже.

Убедившись, что страхуемый Тетчем доктор начал спуск, я продолжаю путь, чтобы сохранить между нами дистанцию и распределить нагрузку на крепления, удерживающие лестницу на стене туннеля. Все это время нас окружает отраженный споровым облаком рассеянный свет фонаря Хоуна, но как только наступает его очередь испробовать лестницу на прочность, задачу по освещению беру на себя я.

Так мы и спускаемся, глубже и глубже, с полной тишиной в эфире, посменно подсвечивая нашу дорогу и держась друг от друга на расстоянии одного-двух пролетов. Непроглядный туман почти сразу смыкается у нас над головами, напрочь стирая ощущения верха и низа. Мир сужается до изнурительного ржавого лимба, не имеющего ни начала, ни конца. Я теряю в нем счет времени и оставленных позади ступеней, уже почти не веря, что мы когда-нибудь выберемся из этой мглы.

Поэтому, когда со следующим шагом я слышу под ногами только сухой хруст, без сопровождающего его жалобного скрипа, я не сразу понимаю, что все — конечная.

Мы достигли дна кроличьей норы.