Бродяга и Зимородок (джен)

Сириус всегда и во всём старался искать плюсы. Если бы Ремус не имел «лохматой проблемы», они четверо так бы не сдружились, не освоили бы анимагию, не узнали бы, как прекрасен Хогвартс в ночное время, Запретный лес и берег Чёрного озера. Выбраться из замка можно было несколькими способами, но Сириус с некоторых пор не любил использовать лаз под Дракучей ивой, хотя тот вёл напрямик в Визжащую хижину, где после мучительной трансформации Лунатик коротал полнолуние в ожидании возможности размять с друзьями лапы.

На этот раз для очередной вылазки Сириус предложил потайную дверь на пятом этаже. Трое друзей выскользнули из башни Гриффиндора сразу после полуночи. Ход обрывался у ручья, бегущего за каменным кругом. Лунный свет заливал округу, превращая травяное море в ворсинки серебряной шерсти. Звёзд было не сосчитать, они толкали друг дружку, чтобы иметь возможность наблюдать с высоты за крадущимися по холмам мальчишками.

До хижины на окраине Хогсмида добрались привычным путём, протиснулись под колючей проволокой, опоясывающей участок вокруг кривого домишки, и пролезли внутрь.

Хижина ходила ходуном и по-старушечьи кряхтела половицами. Любопытная луна заглядывала в окна через прорехи в прибитых к рамам досках и осыпалась серой пылью на пол, из-под которого доносился глухой вой.

Джеймс достал палочку. Короткая вспышка отпирающих чар озарила комнату.

— Привет, Лунатик. Проснись и пой!

Стены задрожали, пол вздыбился, и люк в нём резко взлетел вверх. Одним прыжком Лунатик выбрался наружу и протяжно взвыл, задрав волчью башку к потолку. В ту же секунду мальчики приняли анимагические формы. Джеймс и Сириус научились превращаться вместе с одеждой, а Питер — нет. Сброшенную им школьную форму спрятали в шкаф.

В Запретном лесу у Мародёров давно имелось излюбленное местечко. Под сенью деревьев спряталась небольшая поросшая папоротником полянка. Плеск мелкой рыбёшки в лесном озере неподалёку приятно ласкал слух, а нос щекотал кисловатый запах перегноя. Питер скрылся под вайями папоротника, дразня Лунатика, высовываясь и прячась вновь. Сириус насмешливо гавкнул, глядя на их возню. Подумать только: оборотень, словно щенок, носился за «мышкой». Сохатый маячил неподалёку, время от времени отрывая от ближайшего дерева листья и тщательно их пережёвывая — некоторые инстинкты были сильнее его.

Бродяга растянулся на вкусно пахнущей земле и положил голову на лапы. Подумать только: ещё один учебный год, считай, позади.

— Угу! — подал голос филин из тёмной чащи.

Стайка летучих мышей со свистом пронеслась над поляной, и вдруг лесной воздух сотряс крик:

— На помощь! Сюда!

Бродяга принял стойку. Утратив к игре интерес, Лунатик застыл, шевеля ушами и жадно принюхиваясь.

Чёрт!

Сохатый кинулся к нему. Они с Бродягой поняли друг друга без слов. Луни надо скорее уводить. Лучше всего с ним получалось управляться у Джеймса.

Зов о помощи повторился.

Сохатый легонько боднул пришедшего в возбуждение Лунатика и мотнул головой, мол, пошли за мной. Хвост подбежал к Бродяге и взобрался ему на голову, примостившись между ушами на макушке.

— Я заблудился! Кто-нибудь… Ау-у!

— Ау-у! — воодушевлённо вторил Лунатик.

Звёзды над ними тревожно задребезжали. Бродяга ругнулся про себя. Что, если заплутавший выйдет к ним раньше, чем Сохатый сдвинет Луни с места? Оборотня, выбравшего жертву, они точно не удержат. Ждать нельзя.

Бродяга побежал в сторону, откуда кричали.

Сотни вспугнутых светлячков вылетали из травы. Хвоста мотало. В какой-то миг он больно вцепился Бродяге в ухо, и тот чуть было его не стряхнул.

Вот и озеро — молочная тарелка. Кромка берега терялась в камышах.

Бродяга остановился. Крик шёл отсюда, но здесь никого. Неужели опоздали? Он навострил уши. Лес жил своей жизнью. Мелкая гадюка прошуршала в подлеске. Ночная птица свистнула вдалеке.

— Я тут! — снова голос, и снова далеко.

Хвост жалобно пискнул, когда Бродяга бросился вперёд.

— Погибаю… Спасите!

Стало темнее. Деревья тонули в зелени мха, стыдливо прикрывая кривизну стволов. В льнущем к земле тумане, словно рёбра павшего гиганта, торчали подгнившие корни. Бродяга споткнулся, и Хвост всё-таки слетел вниз. Раздался трещащий перестук. Из-за камня выскочил маленький горбатый уродец в мокром плаще, увешанном ракушками.

— Ау-у! — прогнусавил он и поскакал прочь по кочкам бегущего рядом ручейка, хохоча, как трещотка. — Спасите, помогите!

Ракушечник⁽¹⁾. Вот подлюка! Заманил в самые дебри.

Бродяга разразился гневным лаем, да только богл уже скрылся в темноте. Но это ещё полбеды. Хуже всего то, что Бродяга понятия не имел, как отсюда выбраться. Впору самому звать на помощь. Он вернул себе человеческий вид и осмотрелся.

— Знаешь, где мы оказались сейчас, Пит?

Хвост откликнулся унылым писком.

— Нет, это как раз понятно. Я имею в виду, в какой части леса? Может, тут водятся мышовки, и ты перекинешься с ними парой слов, дорогу спросишь?

Хвост исхитрился показать неприличный жест лапкой.

— Шучу я, шучу.

Сириус погладил рукоять волшебной палочки. Заклинание сигнальных искр он, разумеется, знал, но кого он им привлечёт — вопрос на миллион. Что тогда? Чары компаса? Стоит попробовать.

Сириус задрал голову и с досадой выхватил взглядом пакли паутины на ветках.

В густом воздухе звенела тишина. Сириус немного постоял и двинулся по краю оврага, безуспешно пытаясь разглядеть в туманной дымке его дно. На пути то и дело встречались оставшиеся на влажной почве следы зверей.

— Направление, — прошептал Сириус, положив палочку на ладонь. Подобно стрелке компаса, палочка колыхнулась и замерла, указывая в густую зелень. — Пойдём на запад. Замок должен быть там.

Хвост согласно пискнул и попробовал вскарабкаться по штанине Сириуса вверх.

— Эй! Может, ты превратишься в человека, Пит? — не выдержал тот, взвесив друга на ладони. — Я не очень хорош в крысином наречии. Мне скучно.

Хвост помотал головой. Сириус закатил глаза.

— Я отвернусь. Сделаем тебе набедренную повязку из папоротника. Всё, всё! Ладно! Не кусайся! Я заткнулся. Лезь в карман.

Посадив друга в карман школьной мантии, Сириус побрёл дальше. Коварный ракушечник заманил их в такую глушь, что даже лунный свет почти не пробивался через кроны. Ветра не было, и редкий шорох звучал оглушающе. Сириус вздрогнул всем телом, когда услышал голос Джеймса:

— Бродяга! Бродяга! Рога на связи. Где вас носит?

Хвост нырнул в широкий карман и вытащил оттуда сквозное зеркальце.

— Слава Мерлину! — выдохнул Джеймс, увидев знакомую крысиную морду.

Сириус заправил палочку за ухо, выхватил из лап Хвоста прибор и улыбнулся.

— Здорово, Сохатый. А мы тут по лесу гуляем. Променад под луной. Ракушечник обдурил нас, как детей малых.

— Вот дьявол! Ты его проучил?

— Увы и ах. Я не смог научить его манерам. Мерзавец был ловок, как чаинка в чашке. Господа Мародёры, мне сложно говорить об этом, но мы осрамились.

Джеймс захохотал.

— Во загнул. Сразу видно: воспитание благородных предков.

— Ничего. Найду потом — ракушки ему во всех местах поотрываю. Как там Лунатик?

— Пришлось отвести его в подвал. Он так смотрел на меня…

— Жаль, нам испортили всё веселье.

— Ага. К утру доберётесь?

Сириус открыл рот, чтобы выдать ещё шутку, как вдруг здоровенное нечто бросилось на него слева. Четыре ряда глаз сверкнули раскалённым золотом. Зеркало выпало из рук и шлёпнулось в грязевое месиво. Сам Сириус чудом не прилёг рядом — успел уклониться. Акромантул воинственно забил хелицерами. Заклинание отпугивания пауков учат на третьем курсе, но палочка… Палочка отлетела куда-то в сторону. Сириус ещё раз перекувырнулся, уклоняясь от броска акромантула. Раздался писк. Мерлин! Он раздавил Пита!

«Это конец! — подумал Сириус. — Я убил его. Убил своего друга!»

Но нет. Обошлось. Он вытряхнул живого, но хорошенько помятого Питера на землю.

— Найди палочку, Пит!

Хвост заметался из стороны в сторону, панически пища. Джеймс надрывал связки, вопя что-то из шмякнувшегося зеркала. Сириус подлез под большущий корень — и вовремя: акромантул вцепился в него с бульдожьим рвением, вековая кора затрещала, стреляя крошевом.

— Скорее! — заорал Сириус, костеря копушу Питера на все лады. — Моргана и сын её Мордред! Шевели задницей!

Нет, он не умрёт в лесной глуши. Прицелившись, Сириус что есть мочи саданул пауку по голове пяткой. Ещё раз и ещё.

— У тебя слишком много глаз, гад!

Наконец-то членистоногое отлетело назад. Раздался свист, и что-то тонкое выросло у него из бока. Стрела! Топот копыт сотряс округу. Взрослый кентавр перепрыгнул через завитки корней и предстал перед Сириусом. Кожаный ремень колчана пересекал его грудь. Лук серебрился в руке.

— Ещё один пробрался на нашу территорию, — обойдя труп паука, сказал спаситель Сириуса. — Арагог теряет контроль над детьми. Мы должны избавиться от него. От них всех.

Ещё один кентавр, белокурый и голубоглазый, вышел из чащи следом.

— Это невозможно. Их слишком много, и они голодны. С Арагогом договориться легче, чем с его королевой Мосаг.

— Неприятно признавать, но ты прав, Флоренц. А это кто? Леший?

Сириус понял, что речь о нём, отряхнулся и вскинул подбородок.

— Ещё один нарушитель! — сердито произнёс кентавр, переглянувшись с сородичем.

— Всего лишь ребёнок, Ронан.

— Меня зовут Сириус Блэк. Я учусь в Хогвартсе на шестом курсе.

Ронан нарочито громко фыркнул:

— Факультет Гриффиндор. Готов поспорить на ржавую подкову. Постойте-ка, а вы часом не в родстве с презренным Финеасом Найджелусом Блэком, что отодвинул наши охотничьи угодья на целую кентаврическую милю от Хогсмида?

— Как вы сказали? — переспросил Сириус. — Пинеасом? Впервые слышу. Блэков в одном только Лондоне развелось, знаете ли, как дворняг у колбасного цеха. Очень распространённая фамилия.

— Разве школьникам разрешается бродить в Запретном лесу? — полюбопытствовал Флоренц, наклонившись к Сириусу и разглядывая его, точно диковинку.

— Мы… Я собирал кое-какие травы… Лунную росу…

— Так травы или росу?

Сириус покраснел. С чего это он должен отчитываться?

— У меня было в лесу важное дело, ясно? А потом я услышал крики. Звали на помощь. Кто же знал, что это ракушечник развлекается по ночам.

— Гадкая выходка с его стороны, жестокая по отношению к доверчивым людям, — покачал головой Флоренц. — И всё же, юноша, вы должны быть осторожнее. Не стоит бродить здесь в одиночку. Лес полон смертельных опасностей, а вы так молоды.

— Брось его, — проворчал Ронан, вынув из тела акромантула стрелу. Полоска слизи потянулась за наконечником. — Он искал приключения, так пусть расхлёбывает последствия. Луна нынче похожа на яйцо неясыти⁽²⁾. Волки голодны.

— Я и не просил со мной нянчиться! — взъерепенился Сириус, вытаскивая мелкий древесный мусор из волос.

— Ха! Погляди на него: он кусается, как щенок! — Ронан проскакал вокруг него и скрылся между стволами. Флоренц за ним не торопился.

— Вы найдёте дорогу к замку, Сириус Блэк?

«Для начала найти бы палочку», — досадливо подумал тот и тут же увидел под корягой держащего палочку Хвоста. Его глазки светились угольками.

— Конечно! Я отлично ориентируюсь на местности. Я и карты умею составлять, а если мне попадётся ещё один акромантул… ну, я ему и всыплю!

— Не могу понять: вы такой смелый или глупый? — вслух размышлял Флоренц.

Сириус возмущённо засопел. Хагрид говорил, что с кентаврами шутки плохи. Нервы у них расшатаны постоянными войнами между стадами, а ещё грибами, которые они едят без разбора.

— Спасибо, что выручили меня, — буркнул Сириус. Неблагодарной свиньёй тоже прослыть не хотелось.

Флоренц молча кивнул.

Сириус сделал вид, что завязывает шнурки, поднял зеркальце и забрал свою палочку. Он оттопырил карман, чтобы друг смог снова забраться внутрь.

Снова воспользовавшись заклинанием компаса, они с Хвостом побрели в Хогвартс. Между деревьями нет-нет да и виднелся белый силуэт светловолосого кентавра. Сириус в глубине души был признателен Флоренцу за сопровождение. Он оставил их у кромки леса, откуда отлично просматривались огороды Хагрида и кособокий курятник.

Вдруг от хижины лесничего отделилась группа огней и стала стремительно надвигаться.

— Вон он! — Рубеуса невозможно было спутать с кем-то ещё. — Отыскался!

— Мистер Блэк, — профессор МакГонагалл запыхалась — так спешила навстречу Сириусу. — Вы в порядке?

— Так точно, мэм, — промямлил он, окончательно смешавшись из-за беспокойства в голосе декана.

Филч, показавшийся из-за её спины, едва ли был счастлив, услышав ответ.

— Прогулки по Запретному лесу и выход за границы школы после отбоя, — припечатал он, гаденько ухмыльнувшись. — Интересно, сколько баллов останется в волшебных часах факультета после столь вопиющих выходок.

— Главное, что ученик цел и невредим! — отрезала МакГонагалл. — С наказанием разберёмся позже.

Кто-то ещё приближался к их группе со стороны замка. Даже в полутьме Сириус признал лучшего друга. Джеймс бегом взобрался на холм и умудрился оттеснить Хагрида в сторону. Ну и видок у него был: волосы дыбом, галстук набекрень, глаза больше очков…

— Мистер Поттер, я велела вам оставаться в замке, — МакГонагалл вздохнула, прекрасно понимая, что Джеймса ей было не удержать в Хогвартсе без применения Конфундуса. Она встревоженно посмотрела на зашумевший под налетевшим ветром лес. — А где же… где мистер Петтигрю?

Сириус ощутил шебаршение в кармане, словно Хвост хотел зарыться ещё глубже.

— Это что же это… — пробормотал Хагрид. — Неужто остался в чаще лесной искать цветок папоротника?

— Ну… он… На нас напал акромантул.

Джеймс бросил взгляд на шевельнувшийся карман. Сириус потупился. Что говорить? Что делать? Он не мог выдать Питера и раскрыть его тайну. Их тайну. Знать бы ещё, какую ложь скормил всем Джеймс, объясняя пропажу друзей в лесу.

— Мы разминулись.

— Поверить не могу, что вы оставили товарища в беде, — сказала МакГонагалл с оглушительным разочарованием в голосе. — Возвращайтесь в замок. Мадам Помфри вас осмотрит. Вы могли пораниться и не заметить. В лесу много опасных растений.

— Не надо, — вяло откликнулся Сириус, покраснев до корней волос.

— Рубеус, Аргус, — обратилась профессор. — Нам придётся продолжить поиски.

— Может, мальчишка хотя бы скажет, где они шныряли? — едко спросил Филч. — И что у него шуршит в кармане?

Сириуса прошиб холодный пот. Вот и всё. Деваться некуда. Сдать им Хвоста? Он сунул руку в карман и почувствовал, как Пит дрожит от ужаса.

Никогда! Никогда Сириус Блэк не предаст друга. Пришлось выбирать меньшее из зол. Сириус вытащил на свет Карту Мародёров.

— Всего лишь пергамент из «Зонко».

Филч выхватил карту из его рук.

— Очередное безобразие!

— Минерва! — Филиус Флитвик семенил со стороны каменного круга. — Нашлись?

— Не хватает одного ученика. Блэк, Поттер, почему вы до сих пор здесь? Я велела отправляться в замок, раз вам больше нечего добавить.

Сириус не стал ждать очередного предупреждения и чуть ли не бегом ринулся к воротам. Джеймс не отставал.

— Что произошло? Почему вы перестали отвечать? — на бегу спросил он у приятелей.

— Акромантулы, кентавры! Так сразу и не расскажешь! Ты что им наплёл? Какой ещё папоротник? Май месяц!

— А что мне оставалось? Я решил, что вас надо спасать, пока гриффиндорские кости не обглодало зверьё лесное!

Сириус резко затормозил.

— Проклятье, Сохатый! Мы бы справились. Всегда же справлялись. Ты же… ты всю школу поднял на уши. Как же карту жалко…

— Да чхать мне на карту. Главное, что вы, недотёпы, целы!

Сириус покачал головой. Карта была его детищем, предметом гордости, путеводной нитью в лабиринте школьных коридоров, произведением искусства мародёрской руки, в конце-то концов!.. Она рождалась в муках. За её появлением на свет стояли месяцы возни с гомункуловыми чарами, часы, показавшиеся годами, проведёнными в библиотеке, и украденная книга из личной коллекции дедушки. Потеря потерь! Сириус скорее бы расстался с ногой и обзавёлся бы крутым протезом, чем с выстраданной картой. Повторить её в скором времени не представлялось возможным. А что, если попробовать выкрасть карту из каморки Филча?

— Надо придумать для тебя легенду, Пит, — сказал Джеймс выглянувшей из кармана крысе. — Не можешь же ты вечно плутать в лесу. Тебя так будут неделю разыскивать в чаще, а то и дольше. Нехорошо получилось.

— Не парься. Сначала отнесём нашего стеснягу в башню, потом будем голову ломать.

* * *

— Поправьте меня, если я что-то упустила, — профессор МакГонагалл сняла очки, протёрла стёкла клетчатым платком и проверила на наличие разводов. — Вы отправились в лес на поиски цветка папоротника, и вас не смутило, что сейчас май, а папоротники цветут всего одну ночь в июне?

— Видимо, я проспал урок травологии, на котором об этом говорилось, мэм, — виновато пролепетал Сириус. Без привычных очков декан щурилась и поэтому выглядела строже, чем обычно.

— Что вас побудило совершить подобную глупость? Кто надоумил вас отправиться в чащу в полнолуние?

— Мы поспорили, — сказал Джеймс без колебаний. — Это я подбил друзей пойти в Запретный лес, взял на слабо.

— Нет, это моя вина! — возразил Сириус.

— Не говори ерунды!

— Ой, замолчи! Мне хотелось доказать, что я гожусь в авроры!

МакГонагалл вернула очки на переносицу и повернулась к Питеру, прервав перепалку.

— Вам есть, что добавить? Только прошу, ближе к делу, мистер Петтигрю. У меня была бессонная ночь.

— Я свалился в лесной овраг, но сумел из него выползти и вернуться к школе со стороны Хогсмида. Мне жаль, что все так перепугались.

Хвост складно врал. Декан закрыла глаза и неразборчиво что-то прошептала. Сириус привык к богатому лексикону голосистой мадам Блэк, и лучше бы уж профессор МакГонагалл на него накричала.

— Теперь я бы хотела, чтобы каждый из вас взял по пергаменту. Перья тоже понадобятся. Садитесь. Хорошо, а теперь, юные исследователи, опишите, как вы покинули школу посреди ночи.

Мародёры в панике переглянулись. Им было известно семь потайных ходов. Один из проходов начинался в статуе Одноглазой горбатой ведьмы на третьем этаже. Другой — в заброшенной ванной за портретом Валерии Мириадд, которая сделала своим паролем кличку любимой морской свинки. На пятом этаже стоял любимый Сириусом портал-зеркало. Ещё один лаз начинался под Гремучей ивой. Декан и директор о нём знали, но ребятам-то знать было не положено. За статуей Григория Льстивого в подземельях тоже тянулся туннель из замка — им часто пользовались слизеринцы. За зарослями ягодника-щекотуна в Тепличной башне пролегал самый неудобный путь для тех, кто боится щекотки. Последний ход находился в Часовой башне и открывался, если подёргать маленький колокол за язык.

Сириус был готов пожертвовать подземельем и надеялся, что Питер и Джеймс — тоже. Едва он закончил писать, как пергамент вылетел из-под руки и спланировал перед МакГонагалл. Вскоре перед ней оказались все три пергамента. Она бегло их просмотрела.

— Ход в Тепличной башне, статуя Григория Льстивого и… Как вы узнали, во имя Мерлина, что любимую морскую свинку профессора Мириадд звали «Пятачок»?

— Это написано в «Истории Хогвартса», — пробормотал Хвост, глядя в пол.

Сириус застонал от досады.

— Вы её читали? Похвально, — холодно заметила декан. — Я поговорю с Валерией. Пароль она сменит. Мистер Филч проследит за остальным. Вы свободны, — она окинула цепким взглядом понурых учеников. — «Свободны» — не означает, что вы можете улыбаться до ушей, мистер Поттер, выпорхнув из моего кабинета. Впереди выходные. Мадам Пинс собиралась провести обработку школьной библиотеки от книжных вшей. Эти вредители наелись волшебной пыли и научились аппарировать между полками. Вы поможете с ними сладить. За то, что вам хватило ума сообщить о пропаже друзей учителям, я разрешаю вам использовать на отработке палочку. Мистер Петтигрю, уверена, вас не затруднит составить компанию Рубеусу Хагриду при чистке берега Чёрного озера от ряски. Палочку вам заменит сачок. Мистер Блэк, — взгляд МакГонагалл потяжелел. — Уборка школы. Вручную. Под присмотром мистера Филча. С восьми утра по субботам.

— Это же просто ужас! Почему так строго? — всполошился Джеймс. — Филч его весь день промурыжит!

— Мистер Поттер, кажется, вы меня неверно расслышали. Я использовала слово «суббота» во множественном числе. До конца учебного года их осталось не так уж много. Начнёте с Зала наград.

— Понятно, мэм, — угрюмо произнёс Сириус, толкнув Сохатого локтем. Друг задохнулся от возмущения.

— Тогда я тоже… Не думаю, что в ту ночь кто-либо из нас в полной мере понимал, во что ввязывается.

— Заткнись, Джеймс, — шикнул Сириус. Он вслед за друзьями потянулся к выходу, как вдруг МакГонагалл его окликнула:

— Подождите, мистер Блэк. Хочу сказать вам ещё пару слов.

Сириус обменялся с Джеймсом недоумевающими взглядами, но послушно вернулся к столу, за которым сидела декан, постукивая по блокноту кончиком полосатого ястребиного пера. Дверь за спиной закрылась.

— Хорошо, что вам хватает такта выглядеть виноватым. Вы бросили однокурсника в беде. Уверены, что ваше место на Гриффиндоре?

Сириус прикусил щёку. На протяжении шести лет вёл себя сумасбродно и думал, что декана уже ничем не проймёшь. А вон оно как…

— Это правда, что вы собираетесь поступать в академию при Аврорате?

Сириус быстро кивнул. Профессор отложила перо и соединила пальцы в замок.

— Неужели вы пропустили выступление Аластора Грюма?

— Наоборот, мэм, я слышал каждое слово. Он был довольно впечатляющ, — попытался сострить Сириус. — Прирождённый вдохновитель. У меня от его слов даже мурашки пошли. Во-о-от такие!

— И по какой, позвольте узнать, причине вы решили, что ночной поход в Запретный лес приблизит вас к поступлению в академию элитных бойцов Министерства Магии? Мистер Блэк…

Знакомые материнские нотки в голосе. Сириус приготовился к выволочке.

— …вы отлично проявили себя на моих уроках. Профессор Флитвик в вас души не чает. Помона давно простила вам то, что вы регулярно просыпаете её уроки, а Гораций с радостью допустит вас к обучению науке зельеварения. Полагаю, экзамены вы сдадите и наберёте нужные баллы, но аврором вам не стать.

— Почему?

— Потому что аврор должен уметь действовать в команде.

— Но я умею! Мы с ребятами отменная команда! Вы даже не представляете, на что мы способны, когда действуем вместе!

— Вас исключили из сборной факультета из-за плохой дисциплины, Сириус. Я втайне надеялась, что это послужит вам уроком, тем более, ваш кручёный удар бладжера выше всяких похвал, но нет, — МакГонагалл вздохнула, а выражение её глаз изменилось. Сириус прочёл в них огорчение, столь же очевидное, как и то, что профессор, как всегда, была права. — Послушание, умение выполнять команды старших и более опытных товарищей, осторожность, согласованность действий — вы их лишены начисто. Мне жаль признавать это.

Сириус затряс головой. Разве не перечисленные качества, а точнее, их отсутствие — то, что привело его на факультет задиристого Годрика? Он ощутил себя несчастным, но изо всех сил пытался этого не показывать. Пульс подскочил. Интересно, что скажет профессор, если его сердце выпрыгнет на её стол, как готовый пирог из духовки? Оно так билось о рёбра, будто каждое произнесённое этой мудрой женщиной слово причиняло ему сильнейшую боль.

— Не стоит. Вы правы. Спасибо, что открыли мне глаза. Теперь я сэкономлю время на занятиях в подземельях, — притворяться беспечным оказалось сложнее, чем он думал. Странно, что до этой минуты Сириус не слишком-то и хотел стать аврором, больше хорохорился, а теперь… — Тем более аврорам плохо платят, да и поспать я люблю, сами видите.

Профессор МакГонагалл пристально смотрела на него несколько бесконечно долгих секунд, затем кивнула.

— Можете идти, только не забудьте об отработке. И, да, — напоследок сказала она, когда Сириус взялся на дверную ручку, — не пытайтесь вернуть тот зачарованный пергамент.

— Не буду, мэм, — проговорил Сириус. За шесть лет МакГонагалл узнала их как облупленных. Она видела Мародёров насквозь. И всё же хотелось доказать ей, что и она могла ошибаться. Всю ночь он только и думал, что о её словах. Блэк застрял в своих мыслях, как Пит однажды — в лазе под ивой.

— Ремус, я эгоист. — Это первое, что он сообщил вернувшемуся из Больничного крыла Люпину.

Солнце заглядывало в комнату мальчиков, широкий луч золотой полосой залил фигуру вошедшего Ремуса. Он отсутствовал целый день. Ремус сиял, словно святой. Люпин поставил школьную сумку на стул и оторвал лист зачарованного календаря, который печально пропел первые две строчки хита⁽³⁾ «The Beatles».

— Тоже мне новость. Ты всегда подъедаешь весь соус, когда мы берём большую порцию песочных тритонов в гуакамоле. Хоть бы раз поинтересовался, хочет ли кто-нибудь ещё.

Сириус свесил ноги с кровати и сделал большие глаза.

— Я думал, он вам не нравится!

— Мы просто не успеваем его съесть, — вздохнул Ремус, взмахом палочки убрав крошки с письменного стола. — Ты опять грыз совиное печенье? Сколько я говорил…

— Это зефир!

— …не сорить на моём столе.

— Вот видишь! Я не умею слушать!

Питер заворочался на соседней кровати.

— Рем, успокой меня, — Сириус не думал униматься. — Давай, как ты умеешь, с аргументированными аргументами.

— Та-ак, — Лунатик подошёл и озабоченно потрогал Сириусу лоб. Жаль, святой Ремус не повышал самооценку наложением рук.

Блэк попытался поймать его взгляд.

— Моя жизнь катится в пропасть, да? Мне так плохо.

— Ты что, собираешься прикинуться больным, чтобы отлынивать от отработки у Филча?

— А ты откуда знаешь про отработку?

— Вся школа знает. Снейп ходит с такой улыбкой, словно открыл рецепт Философского камня. Он мне по дороге попался. Вы сами предоставляете ему поводы для злорадства.

— Постой! — Сириус вскочил на ноги и схватил Ремуса за запястье, уставившись на часы.

Восемь утра! Кошмар. Он подлетел к кровати Джеймса и отдёрнул полог. Пусто. Сириус даже подушку приподнял, из-под которой вылез облезлый будильник и просипел голосом пьяницы с мощнейшим перегаром:

— Вставай, вставай. Ранняя пташка ест червячка.

— Сохатый уже отчалил на утреннюю тренировку, — сообщил Питер, протирая глаза.

— Почему он меня не разбудил?!

— Сириус, ты всегда нас ругаешь, если мы тебя будим, — справедливо упрекнул Ремус. — Каждое выходное утро нам приходится ходить по спальне на цыпочках.

— Но сегодня особенный день! Суббота! Я опаздываю на отработку! — Сириус стрелой заметался по спальне, хватая то одно, то другое. Когда он прибежал в Зал наград, Филч что-то методично записывал в блокнот обычным карандашом. Увидев Сириуса, завхоз осклабился.

— Интересно, сколько баллов останется у Гриффиндора ко дню финального подсчёта? Минус десять баллов. Сам я их снять не могу, но обязательно передам о вашем опоздании профессору МакГонагалл. Ничего, ничего, всего год остался мне помучиться. Ваш квартет мне столько крови попил, что…

— Попил, крови попил! — Пивз с улюлюканьем закружил под потолком и показал Филчу язык. Слюни разлетелись повсюду. — Измучился он, измучился! Старый козлючина!

С одной стороны, Сириус обрадовался, что Филч оставил его в покое и бросился вдогонку за удравшим полтергейстом, с другой, убирать призрачные слюни с витрин, кубков и медалей — то ещё «удовольствие».

Ведро с водой, губки и тряпки уже ждали своего часа. «Чистоблеск», конечно, Филч зажал нарочно. Сириус закатал рукава, взял тряпку и обмакнул в воду. Больше всего от слюней Пивза пострадали памятные таблички, присваиваемые за особые заслуги перед школой. Сириус принялся яростно скрести табличку с именем какого-то Риддла.

1) Ракушечник, или Худое пальтишко — вредный водяной богл из Шотландии. Заманивает путников в глушь.​​​

Вернуться к тексту

2) Совиные яйца почти всегда окрашены в белый цвет и имеют почти правильную круглую форму.

Вернуться к тексту

3) Речь о «Yesterday» (с англ. «Вчера»)

Вернуться к тексту