Белые перчатки (джен)

Riders on the storm

Riders on the storm

Into this house we're born

Into this world we're thrown

Like a dog without a bone,

an actor out on loan

Riders on the storm

«Riders on the storm», The Doors

Гилдерой мучительно долго всматривался в золотистый виски в своем бокале и не мог понять, видит ли он в нем свое отражение. Затылок сковало тяжестью, в уши противно ввинчивались вопли. Маглы-болельщики ничем не отличались от болельщиков-магов, разве что смотрели этот свой спорт не с трибун, а на очередном телеэкране, сгрудившись вокруг него и едва ли не дыша в затылки друг другу. Гилдерой поднял голову и тоскливо оглядел чистые стены, натертые бокалы над барной стойкой, бармена в белоснежной рубашке.

Все это так не соответствовало его настроению, что хотелось встать и уйти в самый низкопробный из всех притонов, где живут только отвратительные твари вроде… вроде… он даже не мог себе представить точно, но знал, что там, в том притоне, его бы обязательно избили и вываляли в грязи за слишком яркий костюм и слишком красивое лицо. Может быть, даже оставили бы порезы и шрамы, и тогда он смог бы сполна прочувствовать свою боль. Может быть, он даже смог бы раскидать их всех магией и стоять, тяжело дыша, среди тел, а потом вальяжно и чуть пошатываясь подойти к барной стойке и взять себе еще порцию виски.

На моменте, когда воображение услужливо показало ему те самые тела, Гилдерой затряс головой. Слишком неприятно реалистичные они были. Слишком понятные среди фантазий!

Когда его взяли в адъютанты, он сперва не понимал, в чем именно заключаются его обязанности. Похоже, что этого не понимал и Фрэнк, поручая то принести кофе, то задержать милой беседой мать аврора Бруствера, очень обеспокоенную тем, что служба в аврорате плохо влияет на его, аврора Бруствера, поведение и, главное, речь. Гилдерой был в глубине души с ней согласен — иногда окружающие разговаривали хуже пропитых троллей, но успокоил несчастную женщину и отправил ее восвояси до того, как она смогла воочию увидеть кого-то из старших.

Потом ему начали поручать сбор и разбор всех бумаг, донесений и сводок. Гилдерой с радостью окунулся в эту рутину и каждое утро не только складывал перед Занудой Лонгботтомом готовые выписки, но и пристрастился к просмотру телевизора. Это дурацкое изобретение обслуживал еще более дурацкий Уизли, и с ним Гилдерой никогда не хотел иметь ничего общего. Но именно в местных новостях проскальзывали сводки о том, где еще совершили свои преступления приспешники Темного Лорда.

Как Гилдерой понял, работа аврората сводилась даже не к боям и не к спасению прекрасных девушек, а к рутинным попыткам заткнуть дыры в Статуте о неразглашении. И, к сожалению, борьба с этими мелкими диверсиями отнимала все больше и больше времени.

Впрочем, Зануда Лонгботтом не унывал и на одну из таких зачисток взял с собой адъютанта. И именно тогда Гилдерой проявил себя во всей красе. Он смог, пользуясь своей красотой и наивным взглядом, вычислить всех, кто что-то знал о «людях в темных балахонах, которые приходят и убивают детей и взрослых», и, смешивая ложь, правду и заклятия, заставить маглов уверовать, что это всего лишь бандиты, обычные преступники, которых уже вот-вот поймает полиция.

Это был миг триумфа! Гилдерой был счастлив и раз за разом, как ищейка, находил слишком много знающих людей и возвращал их на положенное место. Маглам не стоит пока интересоваться тем, что происходит в среде волшебников. А волшебникам — вмешиваться в дела маглов. Два мира могут пересекаться только в одной точке — там, где рождаются новые искусные волшебники вроде него, Гилдероя Локхарта. Он сожалел только о том, что не может послать хвастливое письмо матери, уж она бы им сейчас втройне гордилась!

А потом случилась большая стычка с великанами, троллями и дементорами. Гилдерой отчетливо помнил вечер перед выходом в темноту. Зануда Лонгботтом сидел на столе и смотрел на серьезных, посуровевших подчиненных.

— Это будет тяжело, — говорил он. — Но не смотрите на великанов. Они разбегутся, как только пропадет их сердце, а их сердце — это волшебники, принявшие неверное решение. Следите за волшебниками, пусть они будут вашей первой и главной целью. Но старайтесь не убивать. Каждая жизнь важна, они должны быть переданы суду. С остальными расправляйтесь беспощадно, и тогда они убегут. Мы выходим.

Гилдерой проводил их и закрыл дверь передвижного штаба, приготовившись ждать сову. Но вместо совы прилетела серебристая летучая мышь и сказала ему срочно явиться в Касл Ком. Гилдерой не стал ни о чем спрашивать и сразу трансгрессировал, сориентировавшись по штабной карте.

И увидел наполовину разрушенный маленький городок. Посреди дороги, на крышах, даже в речке лежали тела людей — в магловских ночных сорочках, голые, в мантиях. Разных людей. И было очень тихо. Гилдерой сперва растерянно огляделся, потом быстро, очень быстро начал думать. Патронуса не мог прислать мертвый человек, значит, кто-то еще жив. Это первое. Касл Ком — известный городок, в него часто приезжают, чтобы пофотографироваться и просто прогуляться, и творящееся не смогут не заметить. Это второе. И третье: здесь уже некого заставлять забывать. Нужно просто… спрятать.

Именно тогда Гилдерой до конца понял, зачем Зануда Фрэнк Лонгботтом выдал ему перчатки. Без них таскать тела и складывать их в амбаре было бы гораздо противнее. Левитирование при помощи палочки помогало, но занимало слишком много времени и было слишком неаккуратным.

Людей в мантиях он оставил напоследок. Слишком боялся увидеть знакомые лица. Маглы были просто тяжелыми куклами. Ему было страшно, когда он увидел, как, ведомая летучей мышью, к ним приближается повозка, запряженная парой фестралов. На козлах сидел Фрэнк.

— Ты здесь… — сказал он даже удивленно. — Ты знаешь… мы победили.

В его голосе совершенно не было радости. Гилдерой тоже понимал, что все, что он видит вокруг, — это скорее очередное поражение.

— Они разбежались?

— Да. Остались только волшебники. Помоги довезти их. Давай ты сядешь?

— Нет, — сам себе удивившись, возразил Гилдерой. — Ты ранен. Я сделаю.

— Спасибо. И… прости. Я не хотел…

Гилдерой отвернулся и быстрым шагом пошел, раскручивая палочку. У него сейчас всего один зритель, но он увидит и поймет, что сделал правильный выбор. Что выбрал лучшего!.. 

Гилдерой сжал стакан в руке и решил, что на сегодня с него хватит и воспоминаний, и виски. Он вообще-то собирался на бал Слизнорта!

Но вряд ли пойдет туда. Не хочется.

Он вышел. Прохладный ветер с Темзы немного остудил и привел в чувство. Сейчас он проведает Зануду и его жену, а потом решит, что делать дальше. Уж его-то Зануда узнает, верно?