Бал на двоих (гет)

Примечания:

Здравствуйте ?, сообщаю, что после завершения работа будет переименована на "Бал для двоих". Также изменяю свой никнейм на "Evie Frost", ибо прошлый уж очень длинный и неудобный, так что не теряйтесь.

?Публичная бета включена.

?Визуал к главе:

Драко/Гермиона — https://ru.pinterest.com/pin/1049831363164994045

Рон/Гермиона — https://ru.pinterest.com/pin/1049831363164994182

Накануне бала

Гермионе потребовалось огромное усилие, чтобы держать лицо спокойным после новости о Малфое. Однако перепад настроения был настолько велик и неожиданен, что вдох разочарования бесконтрольно вырвался наружу.

— Если существует Ад, то это он.

В быстро потускневших глазах гриффиндорки заблестели слёзы. Пытаясь избежать взгляда подруги, она вскочила с кровати и подошла к открытому окну. Небо над замком было покрыто тяжёлыми серыми тучами, и ветер безжалостно гнал их вдаль, но никак не мог прогнать её мысли о нём.

На что она вообще рассчитывала? Что Малфой за полтора года после расставания не захочет найти себе кого-то другого? Очнись, Грейнджер! В море полно рыбы, и он всегда может найти такую, которая будет рада поплавать вместе с ним, не поднимая при этом волну, и не вызовет гнев у папочки.

«Нет, я всё сделала правильно… — убеждала себя девушка, стараясь игнорировать навязчивое жжение в груди, — но тогда почему на душе такое паршивое чувство?»

Она посмотрела на своё отражение в окне, и ей стало тошно. Омерзительное чувство отвращения и злости к самой себе ударило по девушке.

— Гермиона, даже не думай винить себя в том, что упустила его, — Джинни мельком увидела на тумбочке письмо и обеспокоенно взглянула на спину подруги. — Мерлин! Ты что хотела возобновить ваши с ним отношения? Его отец отравлял тебе жизнь, а ты ничего не могла сделать с этим. Ты даже пошла в старосты из-за этого, и что? Всë стало только хуже. Одумайся, Гермиона. Эти до мозга костей чистокровные семьи не любят ничего кроме власти, себя и своих убеждений. Всё, что тебе нужно — собраться с духом и обломать последние мосты с этой семейкой.

Грейнджер дёрнулась и, поджав губу, резко развернулась к Уизли. Чувство обиды, злости рвались наружу, что хотелось просто взять и крикнуть: «Нечего мне диктовать, с кем общаться или встречаться!» Однако стоило разглядеть беспокойство на светлом лице с веснушками, как все грубые слова комом застряли в горле.

— Драко больше не такой, — сдержанно ответила она, опустив глаза в пол. — Он думал, что я встречаюсь с Роном, а я не стала убеждать его в обратном, потому что подозревала, что кто-то в Хогвартсе просматривал мою почту.

— Да, тогда же совам было разрешено находиться только в совятне.

— Именно. Разойтись в разные стороны тогда было единственным шансом на то, чтобы его отец наконец оставил всех нас в покое. Ради этого мне даже пришлось поговорить с Блейзом и убедить его, ничего ему не рассказывать. Сейчас же все экзамены сданы, школа закончилась, и мы оба стали совершеннолетними.

— Ты забыла о главном — у него есть девушка, — осторожно напомнила собеседница, и Гермиона, почувствовав укол, снова развернулась к окну и вцепилась пальцами в подоконник.

Сложно было представить, что глаза цвета моря во время шторма весь вечер будут смотреть на другую и что не она будет кружиться с ним в танце в Большом зале, залитом тёплым светом от сотен летающих свечей. Она еще помнила его взгляд, с интересом наблюдающий за ней на Святочном балу, и как Малфой впервые положил свою руку ей на талию и притянул её к себе, изящно направляя их в общий поток танцующих.

Мерлин! Насколько же бессильной она будет выглядеть на балу, если, даже не видя его, ей так сложно не поддаваться фантазиям прошлого? Должно быть ей понадобится вся сила воли, чтобы пережить этот вечер.

— Думаю, ты права, Джинни. Я должна приложить все усилия, чтобы забыть эти отношения.

— Правильно, — младшая Уизли подошла к подруге и обняла её за плечи. — А если он будет донимать тебя, просто замахнись и как следует врежь ему, идёт? Наша семья обожает тебя и уж как-нибудь прокормит, если Люциус Малфой задумает загубить твою будущую карьеру за унижение своего сынка.

— Джинни! — притворно возмутилась Гермиона, и та засмеялась.

— Что?

— Нет, ничего.

Девушка приглушила остатки своего раздражения и уткнулась лицом в плечо подруги. Прошло довольно много времени, но никто из друзей так и не смирился с её слабостью к бывшему слизеринцу. Стараясь быть терпеливее, они лишь осуждающе мотали головами, но, сколько бы трудностей не выпало на душу Гермионы, всегда оставались рядом с ней. Иногда она даже задавалась вопросом, чем вообще заслужила такую преданность, но всегда склонялась к тому, что в этом, наверное, и есть суть дружбы. Только настоящий друг может терпеть слабости другого.

Стоило ей немного успокоиться в объятьях Уизли, как в дверь постучали.

— Гермиона? — послышался голос Рона в открывшейся щёлочке.

Быстро смахнув рукой остатки слёз и отстранившись от подруги, она разрешила ему войти. Плохое настроение сменилось искренним удивлением, когда она заметила небольшой букет в руках парня.

— О, Джинни?! Ты тоже здесь?

Гриффиндорец увидел усмешку сестры и, почувствовав себя полным идиотом, спрятал руку с цветами за спину.

— Да, а это разве не?..

— Нет, — сразу, в лоб, заявил он и без лишних церемоний прошёл внутрь комнаты, после чего застыл как вкопанный, глядя на Грейнджер: — Наедине поговорить можем?

Гермиона удивлённо задрала бровь, но всё же кивнула. Когда младшая Уизли ушла, она, немного смутившись, сложила руки на груди и сразу бросилась в атаку:

— Прошу, не говори мне, что ты пришёл потому, что Гарри попросил убедить меня отказаться от приглашения Маклаггена. Я уже устала ему твердить, что для меня выпускной не имеет огромного значения.

— Нет, но… Но он же всё равно полный придурок, Гермиона!

Было видно, что он сначала хотел сказать что-то другое, но потом сам решил подтолкнуть её к этому разговору.

— А я и не собиралась проводить с ним весь вечер. Ты вот вообще решил не идти на бал, хотя, как и я, мог пойти на пару часов ради семьи и преподавателей, а затем вернуться в гостиную. В конце концов, завтра наш последний день в Хогвартсе. Когда мы ещё сюда вернёмся?

Несколько секунд он стоял с задумчивым видом, после чего его зрачки расширились, и Гермиона почувствовала, что её слова наконец достигли своей цели.

— Об этом я и хотел поговорить с тобой, но сначала возьми.

Немного нервничая, Уизли подошёл к подруге и, смущённо опустив голову, протянул ей букет из маленьких пионовидных розочек.

— Это мне? Или их нужно вручить какому-то профессору? — она вопросительно задрала бровь и усмехнулась.

— Они для тебя, — он судорожно сглотнул и устремил глаза на девушку, пока та, чуть наклонившись, рассматривала розовые и жёлтые бутоны, вдыхая их аромат.

— А какой повод?

Она наконец перевела внимание на него, и Рон в отчаянии запустил пальцы в свои густые рыжие волосы и, запинаясь, затараторил:

— Ну, во-первых, это не признание.

— Да? А выглядит иначе.

— Согласен, ничего не скажешь, — он нелепо усмехнулся. — Это всё Гарри. Он сказал, что если я хочу пригласить тебя на бал, то должен взять с собой цветы. Якобы такой жест смягчит мои извинения за то, что я был так груб к тебе на прошлом балу.

— Твоя совесть, как всегда, просыпается в самый последний момент, Рон. Но почему ты вообще передумал и захотел пойти?

Гермиона пронзительно посмотрела на него, а затем отвернулась, чтобы поставить принесённые им цветы в вазу на подоконнике. Уизли завертелся на месте, словно грешник голым задом на сковороде с подсолнечным маслом, затем сел на край кровати, втянул в себя воздух и собрался с мыслями.

— Не знаю, может, я стал немного сентиментальным под конец учёбы, и мне захотелось загладить свою вину перед тобой. Знаешь, ты многое значишь для меня, Гермиона. Ты и Гарри. И после всего того, что случилось с нами за последние два года, думаю, ты заслуживаешь того, чтобы счастливо провести выпускной, а не слушать постоянный трындёж Маклаггена о себе.

— Думаешь, я заслуживаю?

— Конечно. Давай просто пойдём вместе, ладно?

Она обернулась и пристально взглянула на него. Кажется, Рон и правда говорил искренне и переживал за неё. Может, стоило согласиться на его предложение? В конце концов, он её друг, а послезавтра их трио расстанется. К тому же на Уизли можно положиться, с ним легко и весело — пусть и смеётся он в основном над ней.

С другой стороны, приди она с ним, и Малфой может неправильно интерпретировать ситуацию и… Что? Приревновать? Нет. Если ему было бы не всё равно, он не стал бы привозить с собой болгарку из Дурмстранга. Скорее, он всё-таки понял, что их отношения с самого начала были невозможными и рано или поздно закончились бы. И раз между ними теперь снова выросла пропасть, то какая ему разница, с кем ей идти?

Выпускной бал

Когда Гермиона добралась до приёмной перед Большим залом, Макгонагалл уже суматошно строила пары парней и девушек на полонез. Все преподаватели и гости мероприятия давно собрались внутри и ждали торжественного шествия выпускников. Гриффиндорка же тем временем спускалась по лестнице вниз, чтобы присоединиться к общему построению, и изо всех сил пыталась дышать ровно.

Сегодня ей хотелось сверкать. Сверкать ради него. Её не волновало, подойдёт ли он к ней, попробует ли заговорить первым. Всё, что она хотела — чтобы Драко Малфой увидел, что больше не интересен ей, что у неё всё прекрасно и без него. Пожалуй, именно этот мост она должна была разрушить сегодня, прежде всего, ради себя.

Заранее умывшись и накрасившись, она нарядилась в жёлтое вечернее платье с открытой спиной и длинной пышной юбкой и даже собрала волосы назад под большую золотую заколку, но так и не заметила, чтобы её вид как-то повлиял на Уизли. Кажется, им с Гарри доставляло удовольствие играть роль её братьев. Даже вчерашнее дарение цветов Рон, казалось, попросту стёр из своей памяти, поэтому с привычным, даже слегка рассеянным выражением лица стоял и ждал её у подножья лестницы. Одет он был в прекрасно сшитый чёрный фрак с тёмно-красными манжетами под цвет факультета и такого же оттенка жилет, на ногах однотонные брюки и туфли.

— Ты готова? — спросил он, когда они встретились.

— Да, — ответила она чуть севшим голосом.

— Тогда пойдём строиться, пока Макгонагалл не начала орать ещё громче.

Грейнджер слабо кивнула и взяла его под руку. Стараясь идти с ним в ногу, она невольно прижалась к его плечу, после чего они заняли места в конце колонны гриффиндорцев. Спустя десять минут, когда в приёмную подтянулись последние выпускники, Макгонагалл встала спиной к массивной двери Большого зала и, пытаясь пресечь шумную толпу, громко сказала:

— Тихо! Попрошу вашего внимания, — все разом притихли, и она продолжила: — Вот и наступило время прощаться с родными школьными стенами, поэтому я искренне надеюсь, что все вы будете вести себя соответствующее. Это не первый ваш бал, так что не думайте, что если завтра уедете, то можно вести себя как дикари, ясно? Поймите, сегодня мы отмечаем незабываемое торжество — выпускной вечер, завтра каждый из вас будет встречать рассвет уже взрослым, самостоятельным магом, готовым к жизни вне школьных стен, поэтому я хочу, чтобы вы получили массу удовольствия в последний день в Хогвартсе. Сейчас же я ненадолго оставлю вас, однако когда двери откроются и я назову ваши имена, все вы по очереди и не торопясь начнёте заходить в зал так, как мы репетировали. Мистер Поттер и мисс Тэйлор, приготовьтесь, вы идёте первыми.

Стоило деканше Гриффиндора скрыться за дверью, как все кругом снова зашептались. Уизли так и не смог отыскать глазами Гарри в толпе перед ними и, наклонившись к уху Гермионы, проговорил:

— Хорошо быть любимчиком учителей. Впрочем, Гарри всегда умел производить впечатление. Думаю, нам даже не стоит напрягаться, моя семья всё равно будет следить лишь за ним.

Она подняла бровь и усмехнулась:

— Какая глупость! С чего ты так решил?

— Когда я сказал, что не пойду на бал, мама сказала: «Хорошо, но Гарри ведь идёт, да?» Думаю, если я упаду и сломаю себе колено во время выхода, они не сразу это заметят. Но Фред и Джордж точно будут припоминать мне это на каждом семейном ужине.

— Мерлин! Сейчас не время для самобичеваний, Рональд. Лучше выпрями спину и скажи им спасибо, что в этом году у тебя приличный костюм, — девушка шутливо пихнула его плечом, и парень притворно оскорбился.

— Эй, а можно со мной нежнее? Я тут, — он указал рукой на себя, — между прочим, в трауре. Родители хотят забрать меня домой сразу после праздника, а я не готов так быстро возвращаться. Так что просто дай мне тосковать и жаловаться.

— Тогда постарайся не задохнуться своими соплями и не пролить их на пол, Уизли, — подслушал и тут же усмехнулся один из слизеринцев, чья колонна стояла справа от их.

— Что? А ну повтори, недоносок! — Рон ответил ему убийственным взглядом, в то время как тот обернулся и начал посмеиваться над ними со своей компанией.

Не вытерпев, Уизли направился на парня, но Гермиона схватила его за руку и потянула на себя.

— Не сейчас, нам уже пора выходить.

Дверь открылась, и им в самом деле нужно было готовиться к выходу. Гермиона подтолкнула гриффиндорца вперёд за собой, но тот застыл на месте как вкопанный.

— Хватит, Рональд. Идём, — она пыталась достучаться до него, но глаза Уизли с холодной ненавистью уставились на слизеринца. Он бы точно напал на него, если бы тот рискнул подойти ближе или сказал ещё одно слово.

— Ладно, Гермиона, — рыжий наконец одумался и, прежде чем направиться с ней в Большой зал, сказал следующее: — Какая разница, что они думают. Всё равно Гриффиндор идёт первый.

Они взялись за руки и вместе подались вперёд. Гермионе и прежде доводилось замечать красоту Хогвартса, но в этот раз всё было иначе. Сейчас бальный зал напоминал большую «золотую шкатулку», сиявшую на фоне чёрного бархатного неба. На стенах танцевали серебряные отблески волн, освещённых луной. Люстры походили на каскады падающих звёзд, и призраки качались на них, как на качелях. Равномерный гул голосов, шагов, приветствий оглушал и перебивал звуки звёздного оркестра, мерцающего под потолком. Всё кругом, казалось, было наполнено музыкой и звёздным светом, и пары, столпившиеся перед ними и слившиеся в одну длинную блестящую процессию, сияли и грациозно двигались по центру к столам преподавателей, чтобы после короткого поклона разделиться на две колонны и направиться в разные стороны вдоль стен из гостей.

Гермиона шла и вглядывалась в лица людей, в то время как Рон пытался рассмотреть столы, что гнулись под тяжестью блюд, и зачарованные музыкальные инструменты из звёзд. Кажется, парень что-то говорил, но она не слышала что именно. Какое-то подозрительно острое чувство отторжения каждый раз било Гермиону под сердце, стоило ей оказаться внутри и услышать своё имя рядом с именем Рона. Это ощущение было почти странным, оно же заставило её посмотреть в сторону и обнаружить, что за ней наблюдают.

Одетый в красивую алую форму Дурмстранга Малфой стоял в первом ряду гостей вместе со своей семьёй и новоиспеченной девушкой, которую она так и не успела разглядеть, и пристально смотрел на неё и Рона. Когда же их взгляды пересеклись, его рот тут же скривился в сардонической усмешке, и Гермиона явственно почувствовала, что он хочет вывести её из равновесия. Хочет, чтобы она первой опустила взгляд.

И пусть холодок продолжал бегать по её спине, она нашла в себе силы перевести дух и пройти мимо этих тёмных чарующих глаз, что так надолго задержались на ней. Странное чувство горечи и опустошённости отступило, когда они, вышагивая полонез, наткнулись на семью Уизли.

— Поздравляем вас, мои дорогие! — торжественно воскликнула Молли, что стояла впереди своего большого семейства. — Вы такая красивая пара, только… Рон держи спину!

Парень закатил веки, но всё-таки выровнял плечи. Молли, перестав ворчать, по-матерински тепло улыбнулась. Несколько слезинок выступили у неё из глаз, когда она увидела спутницу сына и её вид в нежном жёлтом платье, и она тут же прижала платок к лицу, чтобы стереть их. Заметив реакцию жены, Артур подошёл к ней и обнял, после чего коротко кивнул проходящей мимо паре в качестве приветствия, получив два кивка в ответ.

— Так держать, братец. Смотри не налажай, — Фред и Джордж выглянули из-за родителей и сложили большой и указательный пальцы в одобрительном жесте перед собой. — Грейнджер, приглядывай за этим растяпой. И, во имя Мерлина, береги ноги!

Она усмехнулась и, ничего не сказав, коротко кивнула. Рон, чуть смутившись, обозвал близнецов идиотами, а затем нежно, но уверенно сжал её руку в своей и ускорил шаг. Из-за спешки Гермиона едва успела поздороваться с Джинни, которая в это время пристально следила взглядом за Гарри. Гермиона и сама попыталась отыскать друга, но смогла разглядеть лишь его голову, перемещающуюся в противоположной колонне студентов. А ещё пусть и немного, но она завидовала им двоим, ведь её родителям-маглам было запрещено являться сюда по решению Попечительского совета. Впрочем, может оно и к лучшему.

Они сделали круг и, когда вступительный танец закончился, выстроились в два ряда вместе с другими парами вдоль зала. Затем пришло время для напутственной речи директора. Коротко подведя итоги успеваемости факультетов, Дамблдор пожелал всем грядущих успехов в карьере, а затем объявил первый вальс.

Зазвучала медленная, чарующая мелодия, из тех, что заставляет сердца девушек трепетать, и танцплощадка начала заполняться десятками молодых пар в вечерних костюмах. Стало заметно теснее, и кто-то внешне похожий на Гарри незаметно проскочил мимо них со своей спутницей и слегка подтолкнул Рона. Тот шагнул ближе к Гермионе и неуверенно положил руку ей на талию, другой сжал её пальцы своими.

— Позволишь? — спросил он.

— Да, — она положила руку на плечо Уизли, после чего они начали танцевать.

Рон никогда не был хорошим танцором. Это занятие никогда его не привлекало, но рядом с Грейнджер он вдруг обнаружил, что инстинктивно чувствует, как реагировать на её движения и как двигаться в такт.

Гермиона же пыталась сконцентрироваться на чём угодно, кроме алой формы, что бросилась ей на глаза в середине вальса. Малфой со своей девушкой присоединились к танцу выпускников. Отлично. Краем глаза, но ей удалось разглядеть его спутницу. Ею была высокая брюнетка в струящемся чёрном платье с лёгким серебряным кружевом и дорогими украшениями. Её тёмные волосы были распущены и подчёркивали её гордое лицо, а на ярких красных губах играла полуулыбка. Изящно, грациозно и ловко они летали по залу, и самая огромная люстра, казалось светила только на них двоих. Глядя в их сторону, у Гермионы засаднило в груди и начинала кружиться голова. Она была готова проклясть того призрака, что будто на зло ей решил обсыпать их пригоршнею какой-то звёздной пыли с высоты, отчего атмосфера красоты и изящества ещё больше залетала вокруг них.

«Мерлин! Как она на него смотрит, — думала про себя Грейнджер, продолжая одновременно вальсировать и смотреть на них. — С каким благоволением, буквально тает на глазах, тут и слов не надо».

— Куда ты смотришь, Гермиона? — Рон проследил за её потемневшим взглядом и неодобрительно нахмурился. — Не смотри на него. Он враг.

У неё перехватило дыхание. Держать темп и говорить было сложно.

— Я искала Гарри, — соврала она, оторвавшись от Малфоя. — Он, наверное, переживает, что не может танцевать с Джинни.

— Ничего, у них ещё будет время после официальной части, — он посмотрел туда, где стояла его семья, и поймал странный заговорщический взгляд сестры, указывающий ему на Грейнджер.

В голове у него тут же прояснилось, и он понял, что Джинни и Гарри договорились и решили устроить их личную жизнь. От осознания этого сердце Уизли сжалось, и он не знал, что делать.

— Тебе не очень нравятся танцы? — спросила его Гермиона, и он, продолжая кружить её по мрамору, начищенному до блеска, тут же вышел из мыслей.

— Ну… мне до сих пор припоминают танцы с Макгонагалл, так что да, есть такое.

Девушка усмехнулась и снова отвела взгляд. Рон внимательно посмотрел на неё, пытаясь пробудить в себе хоть что-то. В этот момент, казалось, весь мир притих и ждал, затаив дыхание. Но то, что вот-вот готовилось появиться на свет было настолько хрупким и тонким, что тут же исчезло. Рассыпалось. Осталась только головная боль и братская любовь. Никакой магии.

Музыка подходила к концу, и Гермионе стало противно видеть двух дурмстранговцев. Поэтому стоило танцу окончиться и наступить времени для встречи с родителями, она первым же делом собрала своё трио вместе с их семьями у одного из столов, надеясь отвлечься и выполнить то, ради чего собственно и пришла сюда — получить позитивные эмоции, о которых говорила Макгонагалл. Но всё было тщетно. Она не могла сконцентрироваться и перестать поглядывать на Малфоев, что проводили время в обществе Ноттов и других чистокровных семей из совета. Не могла смотреть, как расстояние между Драко и его пассией постепенно сокращается. Когда же он принялся знакомить свою новую девушку с Забини и остальными друзьями-слизеринцами, она поняла, что исчерпала все свои силы и, не выдержав, незаметно ото всех вышла на улицу, чтобы подышать в окрестностях замка.

Заметив в стороне пару пустующих лавочек, она решила разместиться на одной из них, достала волшебную палочку, которая была зажата у неё на ноге шёлковой лентой от туфлей и призвала небольшую стайку птиц. Те закружились в ночном воздухе, и перед глазами девушки расстелились её последние годы в Хогвартсе — такие же унылые, как и бесконечная цепочка холодных классных комнат во время зимы. Тянущиеся целую вечность уроки, нескончаемая тоска и непреходящее сожаление о том, что она не отправила письмо Малфою.

Весь этот выпускной был сплошным разочарованием. Волнительные приглашения, тщательная подготовка, незабываемые платья, «невероятная ночь» и надежда на радикальные перемены — всё это фальшь. На следующий день всё всегда остаётся прежним.

Гермиона не знала, куда направить свой взгляд, чтобы не заплакать, а потом музыка, гремящая в замке, на миг притихла, и она услышала шаги. Бросив взгляд на каменную арку замка, она увидела как из-за поворота выходят Малфой и Блейз. Секунда и её сердце застучало быстрее. Она спрятала палочку сбоку и вжалась в высокую спинку деревянной скамьи, рассчитывая, что они не обратят на неё никакого внимания. Только вот цвет её платья уж слишком сильно бросался в глаза.

Увидев её, сидящую в одиночестве, Драко на секунду осёкся, смерил девушку многозначительным взглядом, значение которого ей было неясно, а затем снова вернулся к другу.

Ей удалось расслышать только несколько слов: «Лидия», «гостиная Слизерина» и «полночь». Соединив слова по смыслу, Гермиону парализовало. Боль резанула грудь и свернулась горячим клубком в области сердца. Возникло непреодолимое желание подбежать к нему и влепить ему звонкую пощёчину, но на каких основаниях?

«У этой причины есть точное определение, — ехидно шепнул ей внутренний голос. — Это называется…»

«Заткнись», — оборвала его девушка и снова прислушалась.

— …под твою ответственность, Блейз, — закончил блондин и отступил в сторону, стоило Нотту появиться за поворотом.

Худой, темноволосый слизеринец, кажется, не мог найти их в зале, а когда отыскал, Блейз схватил его за плечо и увёл за собой обратно в замок. Гермиона повернулась вполоборота, чтобы не было видно её лица, а затем решила дождаться, пока они уйдут, чтобы уйти самой.

— Ну, привет, Грейнджер.

Ей не надо было смотреть на говорившего, чтобы узнать, кто это. Малфой расположился на свободной скамейке напротив неё и в своей фирменной высокомерной манере положил руку на одно колено. Она сжала зубы и отвела глаза в сторону.

— Это так ты приветствуешь своего бывшего после долгой разлуки? Что, даже не посмотришь на меня?

— А ты только ради этого бросил своих друзей? — она ответила ему убийственным взглядом.

— Нет, — он усмехнулся. — Я лишь хотел поговорить… сказать, что рад за вас с Уизли. Так здорово, что ты нашла способ породниться со своим любимым Поттером. Как говорится, двух зайцев одним выстрелом, да?

На этот раз она повернулась. Они сидели лицом к лицу и смотрели друг другу в глаза, молча продолжая противостояние.

— Ты тоже весьма преуспел. Наконец понял, что с другой проще, да?

— Что?! — огрызнулся блондин. — Я не ты, я не предаю. Это ты из нас двоих телёнок на верёвочке — куда повели, туда и пошла. Что у тебя с рыжим? Просто интересно.

— То же, что и у тебя с твоей чистокровной.

Брови Малфоя сдвинулись к переносице, в глазах сверкнули молнии:

— Сама-то в это веришь?

— А есть причины не верить?

Она не могла говорить с ним и изо всех сил старалась дышать ровно. Она боялась его, боялась того, что готова с ним сделать, если представится шанс. Казалось, что она с равным успехом способна поцеловать или убить его.

— Знаешь ли, я не люблю, когда человек хочет сказать одно, а говорит совсем другое, — Малфой сел ближе и наклонился, как волк, учуявший добычу. Гермиона не поджала хвост, а заставила себя прямо посмотреть на него, собрав всю свою волю в кулак.

— А мне кажется, тебе просто не дает покоя то, что я так спокойна, а не рыдаю где-нибудь в углу, как ты того ожидаешь.

Всё тело Малфоя напряглось на этом коротком замечании, и Гермиона пожалела, что вообще сказала это. В конце концов, она пришла на праздник и не планировала превращать его в свои похороны. При этом она должна была дать ему отпор и показать, что у неё не осталось чувств к нему.

— Думаешь, я пришёл провоцировать тебя? — он усмехнулся, поднялся с места и, не разрывая зрительного контакта, подошёл к ней. Его близость сделала её более уязвимой, и она почувствовала, что сильнее прижимается спиной к лавочке. — Мне не хочется препираться с тобой, бороться и выпытывать… Давай ты просто сдашься и признаешь, что всё ещё любишь меня.

— Ты сбрендил.

Гермиона взяла палочку и встала на ноги. Оттолкнув его, она хотела уже уйти, как он схватил её за предплечье и притянул девушку ближе. Губы его изогнулись ещё сильнее.

— Ты уверена, что хочешь уйти так скоро? В тот момент, когда начала получать удовольствие от нашей встречи…

Она вскинула голову, и его улыбка напугала её сильнее, чем, если бы он приложил к её горлу палочку. Внутри её тела разлилось непонятное тепло, и она презирала себя за то, что так реагирует на него, особенно после того, как узнала о его планах на сегодняшнюю ночь.

— У тебя слишком большое самомнение, Малфой, — она хотела вырваться из его хватки, но попытка не увенчалась успехом.

— А ты, зная об этом, всё равно думаешь победить меня силой?

— У тебя есть девушка. Веди себя так с ней!

Она была близка к тому, чтобы вырваться, но он схватил её в объятия и крепко прижал к себе, отчего мелкая дрожь вмиг пробежалась по всему её телу. Не задумываясь над тем, что делает, он накрыл её губы своими в жгучем поцелуе. В нём не было ни капли нежности, лишь полное отчаяние и долго сдерживаемое желание.

Гермиона тихо простонала его имя и непростительно быстро потеряла голову. Обронив палочку, она обняла его за плечи и крепче прижалась губами к его губам, понимая, что пропала. Она до сих пор любит его, может, даже больше, чем раньше.

Рука Малфоя мягко легла на её талию и скользнула вверх по её спине. Кончиками пальцев он чувствовал тепло её шёлковой кожи, а затем рывком сорвал с неё заколку, и кудрявые каштановые волосы рассыпались по плечам девушки. Он отстранился на секунду, чтобы снова увидеть её красивое личико, а затем запустил пальцы в непослушные пряди, ослабил хватку и стал целовать её нежнее.

Прошло несколько минут, которые, казалось, длились целую вечность, а потом в мир грёз ворвались посторонние звуки. Смех и знакомые будничные голоса не принадлежали тому миру, в котором сейчас обитала Гермиона, и она в смятении вскинула голову.

Под аркой стояли Гарри и Джинни, за ними — Рон. Увидев потрясённые лица друзей, она жёстко и неприязненно оттолкнула Малфоя от себя, а затем опрометью бросилась вниз по лестнице.