Бал на двоих (гет)

Шапка с Фикбука:

Автор: Between Heaven and Hell (https://ficbook.net/authors/312384)

Гет, PG-13, статус — Завершён.

Пэйринг и персонажи: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер, Гермиона Грейнджер/Рон Уизли

Размер: Мини.

Жанры: Романтика.

Предупреждения: ООС, Отклонения от канона.

Другие метки: Драббл, Маскарады / Балы, Отрицание чувств, От врагов к возлюбленным.

Накануне бала…

— Аластер Грюм унизил меня, а ему плевать! — говорил сам с собой Малфой, вернувшись к себе в комнату после семейного ужина, и плотно затянул все шторы. — Только и говорит, что об этом чёртовом Поттере. Никогда не думал, что услышу о том, что я жалок, от родного отца! А ведь я всего лишь хотел отстоять его имя при других! Выходит, я перешёл черту? Но ведь Поттер первый толкнул меня, как я мог не ответить ему? Как же нелепо.

Блондин упал на кровать и издал протяжный вздох, убрав со лба мешающиеся волосы. Навязчивые мысли из-за недовольного им отца ворошились у него в голове, словно гигантский пчелиный рой подхваченный торнадо, и не давали заснуть.

С детства ему внушали превосходство «чистой» крови. Отец всегда хотел увидеть его, как свою безупречную и сильную копию, но хотел ли этого сам Малфой? Ведь всё, что они делают, только разговаривают о других. Когда отец последний раз интересовался тем, как у него дела? Когда он не принижал его успехи, используя в качестве поучительного предмета заслуги других? Было ли такое на самом деле?

— Кто, чёрт возьми, на самом деле управляет твоей жизнью, Драко?

Взгляд голубых глаз утонул в темноте, с которой сейчас они казались неразлучны. Только в ней он мог найти ответ.

«Пойдёшь со мной на бал? Д.М»

Гермиона сидела на занятиях, когда ей неожиданно прилетела записка. Перебрав в голове всех присутствующих с похожими инициалами, её взгляд вдруг упал на Малфоя. Слизеринец сидел на другом ряду и, столкнувшись с глазами Грейнджер, тут же игриво подмигнул девушке. Сомнений не осталось, это действительно он.

Гермиона застыла на месте, не понимая, что происходит, но тут же спрятала записку, когда её позвал Рон:

— Гермиона, ты же девчонка, — начал парень и сказал это так, будто только сейчас заметил это. Гарри, что сидел с другого краю от него, тут же усмехнулся и с интересом посмотрел на подругу, ожидая её реакции.

— Как ты догадался? — с раздражением ответила рыжему Грейнджер, но тот даже не смекнул, что расстроил её этим и продолжил говорить всё тем же поучительно убедительным тоном.

— Пойдёшь с нами на бал? Пойми, одно дело, когда парень приходит один, но, когда это девчонка — это просто ужасно.

— Подожди, ты сейчас делаешь мне одолжение, Уизли? — оскорбилась девушка. Уже долгое время она ждала, пока Рон пригласит её, но совсем не ожидала, что это прозвучит в подобной манере.

— Да чего ты так взъелась? — пытался понять её парень, но его тут же отвлёк удар друга, который указывал, что в их сторону идёт учитель.

Рон отвлёкся, а Гермиона подумала, что эти двое как обычно просто подшучивают над ней из-за того, что она девчонка.

— К твоему сведению, Уизли, я пойду не одна. Если хочешь знать, меня уже пригласили на бал, и я сказала да!

Она быстро сгребла свои вещи и пересела на другое место, чтобы только не видеть его лица. Ложь тут же кольнула её сердце, а взгляд, что никак не мог найти покоя, метнулся к блондину, что всё это время с лёгкой улыбкой наблюдал за ней. Что ему от меня надо? — подумала девушка и, сделав вид, что ничего не заметила, вернулась к конспектированию.

Когда занятия кончились, она в числе первых вышла из кабинета, после чего скрылась за одной из колонн, наблюдая за тем, как её одноклассники выходят наружу. Малфой не обманул её ожиданий и вышел последним. Она выглянула из-за укрытия и приманила блондина рукой.

— Что это за новые шуточки? — с недовольным тоном спросила она, впечатав записку ему в грудь, стоило им двоим оказаться за колонной.

— Это не шутки, Грейнджер. Я правда хочу пойти с тобой.

Её глаза широко раскрылись. Малфой говорил спокойно и убедительно, что совсем не складывалось с его привычным отношением к ней. В голубых глазах не было издёвки, но зато была просьба, и Гермиона не знала, как на это реагировать.

— Почему? То есть с чего бы это? — начала задавать вопросы она.

— Я расскажу позже и только если ты согласишься, — категоричным тоном заявил слизеринец.

— Ставишь свои условия, Малфой? С чего мне верить тебе? Ты ведь можешь и бросить меня на балу, если тебе так заблагорассудится.

Блондин наклонил голову и, будто не веря самому себе, раздосадовано усмехнулся. На что он рассчитывал? Грейнджер никогда не согласится и не поможет ему позлить его отца.

— Ты права. Я могу сделать это, а могу и не сделать, мне нечего терять, — честно отвечал он, — но я действительно рассчитываю на твоё согласие, Грейнджер. Можешь подумать об этом хорошенько, я не тороплю.

После этих слов они коротко попрощались, и парень направился к остальным. Гермиона же осталась одна, наблюдая за отдаляющейся от неё тёмной фигурой.

— Что же от меня нужно Драко Малфою?

Святочный бал.

Малфой стоял у входа в Большой зал и ждал прихода Гермионы. Всё внутри него бушевало и переворачивалось, будто он пришёл не на танцы, а собирался сделать что-то смертельно опасное. Впрочем, возможно, так оно и было. Он ведь обманул отца, сказав ему этим утром, что пойдёт на бал с Пэнси Паркинсон, а сейчас, поглядите, терпеливо стоит и ждёт Грейнджер.

Нет, добром это точно не кончится, но на это и был расчёт.

Блондин глубоко вдохнул и выдохнул, и дрожь в руках немного поутихла. Он хотел бы ударить себя по лицу, чтобы прийти в себя окончательно, но его окружало несколько человек — ещё один повод понервничать. Прошло пять минут, и внутри него уже начали бороться два внутренних голоса: один более правильный и разумный велел ему срочно найти Паркинсон, пока не появился отец, и забыть о своей глупой затее, другой — велел правильному заткнуться и ждать дальше.

«Где же носит эту девчонку?» — в мыслях спрашивал себя он, после чего на вершине лестницы что-то шевельнулось.

Сначала за стеной показались спавшие каштановые локоны, а затем и само взволнованное лицо Гермионы, которая, судя по всему, решила сначала проверить, пришёл он или нет и стоит ли в том или ином случае выходить.

Драко поправил лацканы парадной мантии и устремил на неё свой взгляд. Грейнджер вышла к верхним ступенькам очень медленно и неуверенно. На ней было надето нежно-розовое платье с длинной воздушной юбкой. Едва прикрытые прозрачной тканью плечи и высоко посаженная талия, затянутая тёмным поясом, подчёркивали все её женственные изгибы, которые она ото всех скрывала за формой. Малфой недоумевал. Девушка будто за один миг стала выглядеть более мягкой и романтичной и по мере своего приближения к нему заставляла его сердце колотится всё сильнее, а тело столбенеть, словно под действием какой-то неведомой магии.

Карие глаза простушки Грейнджер приобрели потрясающую выразительность и Драко не смог отвести от них взгляда. Когда? Когда перестали дрожать его руки? Их заколдовал яркий чарующий блеск Грейнджер? Малфой раньше не замечал за ней подобных талантов.

Он держал на ней взгляд очень долго, что было совсем ему не позволительно. Она это заметила и усмехнулась, не ожидая, что сможет произвести на него такую реакцию. Впрочем, она вообще ничего не ожидала от Малфоя. Но этим забавным застывшим лицом она будет попрекать его очень долго.

— Ты решила привлечь к нам всё внимание, Грейнджер? — поинтересовался слизеринец, та подняла на него одну бровь, и он тут же исправился: — Прекрасно выглядишь, это не шутка.

Её прелестный внешний вид будто вытянул из него эти слова, и блондин не мог понять, почему он так легко высказал их.

— Ты действительно так думаешь? — засомневалась она, осторожно взяв его под руку.

— А тебе действительно нужно подтверждение этого от меня?

Она усмехнулась и стала в разы красивее. Малфою захотелось дать себе мысленного пинка, чтобы приказать себе не смотреть на неё в такие моменты. Эта девушка… Она точно та простушка Грейнджер, которую он всегда знал? Почему она выглядит такой зрелой и привлекательной?

— Могу я теперь спросить, почему ты позвал меня?

— Не торопись, Грейнджер, ты ещё не выполнила начальные обязательства, — подчеркнул блондин.

— Начальные обязательства? — резко нахмурилась она, и Малфой мысленно обрадовался возвращению прежней Грейнджер, что не вызывала у него разрыв сердца. — Ты позвал меня на танцы или на какое-то дело? Я ничего не понимаю.

— Скажем, и на то, и на другое.

— Слушай, если ты ничего не скажешь, я уйду.

Они остановились прямо перед входом в Большой зал, и она в подтверждении своих слов убрала от него свою руку. Любопытные взгляды тут же облепили их со всех сторон. Стало неловко.

— Ты можешь доверится мне только раз, Гермиона? — Малфой протянул ей свою руку, позволив ей решать за двоих. Гермиона немного напряглась, услышав своё имя в таком учтивом тоне, — Танец со мной навредит только моей репутации, но никак не тебе. Любой, кто посмотрит на тебя, не сможет осуждать меня за это.

— Ты прав, теперь мне одной нечего терять, а тебе, напарник, уже не отвертеться.

Она предупредительно дёрнула бровью и вложила свою руку в его ладонь, после чего они вместе направились в зал. Стоило Драко отвернуть от неё лицо, как девушка тут же сделала протяжный выдох. Сердце её заколотилось, как бешенное.

«Любой, кто посмотрит на тебя, не сможет осуждать меня за это»

«Что это ещё за эмоции, Грейнджер? — попрекала себя она. — Ты согласилась на его предложение только из-за Рона, так веди себя соответствующе! Не будь с ним милой!»

Они вошли в огромный зал, внутри уже столпилось много людей. Многие смотрели на Грейнджер с восхищением, но большую долю чувств занимало удивление. Она и Малфой. Это что сон или шутка?

Она взглянула на идущего рядом парня, он выглядел великолепно. Пожалуй, если бы она не знала его, то сочла бы привлекательным. Сейчас же она просто не верила, что всё это происходит с ней. Интересно, что о них сейчас думают остальные? Что о них подумает Рон, когда увидит?

Она поймала на себе взгляд Гарри, у него спёрло дыхание и задрожали губы, видимо, в попытке сказать «какого чёрта, Гермиона?». Девушка коротко кивнула и улыбнулась другу, после чего пошла дальше. Если так отреагировал Гарри, то Рон сегодня точно захлебнётся в слезах.

Она слышала своё имя и имя Малфоя повсюду. Неужели они производят такое сильное впечатление? От этой мысли ей стало немного волнительно. Может, она ошибается, и все думают, что этот парень просто одурачил её и использует в качестве какого-нибудь розыгрыша? Дура, Гермиона! Какая же ты дура! Не могла подумать об этом раньше? Зачем повелась на его печальные глаза?

— Ты выглядишь взволнованно. Я могу принести тебе что-нибудь выпить, если хочешь, — кажется, блондин заметил её волнение, потому как сразу же оказался напротив девушки, загородив собой весь обзор.

— Да, было бы здорово, — ответила она, и оглядела глазами толпу.

— Грейнджер, — позвал её Малфой, взяв её за локоть, чтобы обратить на себя её внимание. Голубые глаза смотрели на девушку прямо и убедительно, словно пытались вселить в неё его собственную уверенность. — Жди меня здесь и никуда не уходи, хорошо?

— Как скажешь, — она одарила его короткой улыбкой, и он ушёл. Грейнджер слегка пошатнулась. Левая рука машинально легла на правый локоть, которого секунду назад коснулся парень.

Малфой отошёл от Гермионы и удивился с того, почему у него ещё не возникло желания обтереть руку. Что с ним творится? Что она делает с ним?

Он прошёл через зал и наткнулся на Поттера, который, завидев его, тут же перегородил ему путь:

— Почему ты с Гермионой? Ты шантажируешь её?

— Какой шантаж, Поттер? — едко усмехнулся блондин.

— Тогда ты мстишь за то, что из-за меня тебя превратили в грызуна?

— А тебе не кажется, что тогда было бы логичнее, если бы я пригласил тебя? — спросил он, а потом понял, как нелепо это прозвучало. — Просто отвали, Поттер.

Гриффиндорец лишь со злостью сжал зубы, но отошёл с дороги. «Наверное, пойдёт сейчас пытать бедняжку Грейнджер. Не повезло ей с друзьями» — подумал про себя Драко, после чего двинулся дальше.

Взяв им с Гермионой по напитку, он направился обратно к девушке. Та уже стояла в обществе двух своих друзей и не видела его:

— Ты пришла на бал с нашим врагом, Гермиона! — третировал подругу Уизли, после чего заметил Малфоя и уставился на него так, будто пытался испепелить. Интересное выражение, — подумал парень, — более занятное, чем его отвратительный прикид.

— Врагом, значит…? — девушка хотела сказать что-то ещё, но вовремя сдержалась, а потом развернулась и чуть не врезалась в подошедшего к ней блондина. Лицо её тут же стало неловким, когда он протянул ей бокал.

— Вы опоздали, дурачьё, первый танец с ней мой, — Малфой перевёл глаза с парней на девушку и как и до этого протянул ей руку. Гермиона на миг засомневалась и попеременно посмотрела то на него, то на Рона, а затем приняла его приглашение.

— Ты и Уизли, я не замечал раньше, — подметил он, когда они отошли подальше от её друзей.

— О чём ты? Мы друзья.

— А по нему не скажешь, — он сделал несколько глотков пунша. — Думал в драку полезет. Ума бы ему хватило.

— Не говори так о нём, он просто заботится о моём благополучии, как и положено друзьям, — убеждала его она, в то время как её сердце разрывалось от сомнений.

— Ну, смотри сама, ведь я мог бы помочь тебе заставить его ревновать. Это было бы хорошим развлечением на сегодняшний вечер.

— Подожди. Ревновать к тебе? Я не ослышалась? — она тихонько засмеялась, и плечи её затряслись. И правда, чушь сморозил, подумал про себя парень и тоже усмехнулся.

Кто в здравом уме и трезвой памяти подумает, что между ними может что-то быть? Эту мысль он озвучил и Грейнджер.

— Мне кажется, что нам даже друзьями становиться уже поздно, — подметила девушка.

— Не могу уверять, что всё совсем потеряно, но думаю, что один вечер мы сможем провести, не убив друг друга.

Он поставил бокал на стол, и в этот же момент в украшенный зал вошли учителя, и началось открытие бала. Гермиона с тяжёлым видом смотрела на то, как Поттер с рассеянным лицом затанцевал с Парвати Патил, а сам искал глазами кого-то другого. Интересно, она с таким же видом будет искать Рона?

— Можем вступать, Гермиона, — предупредил блондин, что был совсем рядом, и она с натянутой улыбкой кивнула.

Не следовало соглашаться на это! О чём ты думала, Грейнджер? Что если ты всё испортила?

Она пыталась отогнать от себя все сожаления и положила руку на плечо Малфоя, тот обхватил её талию, и они закружили под музыку сначала медленно, а потом всё быстрее. Драко был ведущим и, как и полагается правилам, вёл Грейнджер за собой, подстраивая их ритм под ритм остальных пар.

Так, десятки кружащихся в унисон парней и девушек заполнили Большой зал, и Гермиона, на секунду позабыв о своих мыслях, ощутила восторг, и лицо её осветилось счастливой, детской улыбкой. Когда же Драко обхватил её за талию и поднял вверх, она почувствовала, как мягкая ткань на плечах поднялась вместе с ней, а потом также резко опустилась назад. Волшебно, сколько кругом зимнего волшебства. Ледяные скульптуры, высокие ели, покрытые белым снегом. Светлые волосы парня. Малфой снял с неё свою руку и снова сжал ладонь девушки, закружив её. Всё внутри него переворачивалось с каждым новым поворотом и довольной улыбкой Грейнджер.

— Ты хорошо танцуешь, — подметила Гермиона, когда первая композиция закончилась, и они остановились, ожидая следующую.

— О, ты заметила? — улыбнулся парень. — А я уже не рассчитывал услышать хоть что-то хорошее о себе.

Началась новая мелодия, и ритм её был не такой быстрый, как у предыдущей. Теперь можно было не торопиться и наслаждаться музыкой и плавными, размеренными движениями.

Малфой смотрел на Гермиону и не знал, о чём заговорить с ней. У них не было ничего общего кроме учёбы и взаимной неприязни к друг другу. Наверное, она думала также, потому как уже начала озираться по сторонам в поисках друзей.

— Тебе скучно или ты волнуешься, о чём подумает Уизли, если будешь выглядеть счастливее допустимого?

— Рон тут не причём.

— Тогда смотри на меня, ведь сейчас твой партнёр я.

Она выполнила его просьбу и взглянула ему в лицо. Парень усмехнулся с того, насколько принуждённо это выглядело. Тайную цель Гермионы можно было понять без особых усилий, почему она не доверяет это ему, тоже.

— Так, надеюсь, теперь я заслужила узнать ответ на свой вопрос? — вернулась к ключевому вопросу она.

— Извини, но я бы хотел ещё немного подержать это в тайне.

— И к чему эти интриги?

— Мне нравится, как мы танцуем, не хочу нарушать момент. А ты? Тебе нравится танцевать со мной?

Девушка на секунду опешила. Взгляд Малфоя стал таким пронзительным, что с трудом верилось, что он мог задумать что-то плохое. Кожу её слегка закололо в тех местах, где они соприкасались друг с другом. Это было странно и немного… приятно?

— Не думала, что скажу это, но да. Мне нравится.

— Отлично.

Щёки Гермионы немного порозовели, и Малфою тоже стало неловко. Мог ли он подумать, что будет испытывать нечто подобное рядом с ней? Её грация завораживала его, а открытые плечи и выступающие ключицы непроизвольно притягивали взгляд. Сколько раз он будет сомневаться в том, что всё это принадлежит Грейнджер?

— Знаешь, всё это так странно и непривычно, — вдруг заговорила с ним девушка.

— Понимаю, вчера ты была гадким утёнком, на которого никто и внимания не обращал, а сейчас стала прекрасным лебедем, и заинтересованные взгляды следуют за тобой повсюду.

— Я не это хотела сказать, но… ладно, в целом всё так и есть.

— Надо же ты первый раз признала мою правоту, похоже, этот вечер обречён закончиться хорошо.

— Думаю, мы обойдёмся лишь небольшим кровопролитием, — парень сделал удивлённое лицо, а она с силой сжала пальцами его плечо. — Это тебе за гадкого утёнка, Малфой.

— Ауч, ты чего себе позволяешь, Грейнджер?!

— Вершу справедливость.

Уголки её губ победно поползли вверх. Она перестала давить, и Малфой, наконец, расслабился. Что это? Эта девчонка играется с ним?

— Как по мне, так ты проверяешь границы моего терпения, — произнёс парень, и прокрутил её на месте за руку.

— А такие в самом деле есть? — удивилась она, взглянув в его голубые глаза из-за плеча.

— Ты понимаешь, что, бросаясь такими словами, начинаешь опасную игру, Грейнджер?

— А мы разве не развлекаться сюда пришли?

Малфой не верил своим глазам. Он в самом деле заигрывает с ней? А может, это делает она? Или всему виной атмосфера, которую навязывает это место? Почему он улыбается, как идиот? Это же Грейнджер! Они неровня друг другу! Лучше даже не думать о том, чтобы проецировать на неё романтические чувства.

— Твоим друзьям вот не шибко весело, — он указал на столик, за которым скучали Рон и Гарри в компании своих таких же «весёлых» спутниц — сестёр Патил. — Не хочешь бросить своего врага и поддержать их парой слов, мне нужно выйти на воздух ненадолго.

— Ладно.

Песня закончилась, и они разошлись. Малфой зашагал от неё так быстро, что Гермионе это показалось даже немного странным. Что с ним? — подумала она, а потом направилась к друзьям, хотя особого желания в этом не испытывала. Гарри встретил её обеспокоенным взглядом, а Рон, казалось, был категорично недовольнен.

— Всё в порядке, Гермиона? — тут же поинтересовался Поттер, когда его смуглую спутницу увели прямо на глазах у лучших друзей.

— Да, всё отлично, — немного смущаясь от увиденной сцены, ответила девушка, — а вот у вас, я погляжу, всё не очень.

— Да, нам похвастаться не чем, а вот тебе следует быть осторожной с Драко Малфоем, — вставил своё твёрдое слово Рон. — Ты вообще видела, как он на тебя смотрит?

— Как? — изобразила удивление она.

— Как на кусок мяса, — сказал, как отрезал рыжий.

— И?

— И? — глаза парня чуть не повылазили из глазниц. — Не будь дурочкой, Гермиона, он ведь явно что-то задумал.

— С чего вдруг такая уверенность? Ты в голову к нему залез или что? — она перешла на открытое возмущение. Будто это была её вина, что он не смог пригласить её и нагрубил ей накануне бала.

— А ты теперь и защищаешь его? — поднялся с места Уизли и прямо посмотрел на подругу.

— Я никого не защищаю, Рон, — сказала сквозь зубы она.

— Конечно!

— Ты так говоришь, как будто это моя вина, что я не пошла с вами. Если бы ты был бы чуточку деликатнее и пригласил меня…

— Это тут не причём, Гермиона! — прервал её он, и его спутница, что всё это время слышала их разговор, оповестила его о своём уходе и тоже ушла. — Отлично! Просто класс, Грейнджер! — поспешил обвинить её и в этом парень.

Гермиона закипала от злости. Хотелось просто закрыть уши и никогда не слышать всего этого! Лучше бы она не подходила к ним! Лучше бы она вообще не приходила сюда! Дура!

— Перестаньте, ребят, — попытался вмешаться Поттер, но было уже слишком поздно. Гермиона толкнула Рона в грудь, и тот упал обратно на стул.

— Если вам двоим скучно, то идите спать! — она указала пальцем на выход, после чего обратилась напрямую к Рону: — А за себя я и сама могу постоять!

— Ну как знаешь! Идём, Гарри.

Они встали и ушли, а Гермиона заняла их место и заплакала. Какой же он идиот! Какие они оба идиоты! Похоже, вечер окончательно испортился, не успев начаться. И как ни странно, всё обошлось даже без стараний Малфоя.

Малфой вышел на улицу и глубоко вздохнул. Ему нужно было подумать, освободить себя от очарования Гермионы, понять, как такое вообще возможно? Они враждовали слишком долго, разве один бал может перечеркнуть всё, что было? Нет. Лучше оставить все эти чувства и не захламлять ими голову.

Это же Грейнджер! Грязнокровка! Ты сейчас же пойдёшь в туалет и вымоешь свои руки по самые локти! А потом сделаешь это ещё раз после бала. Он пытался настроить себя на это, но ничего не выходило. В голове были слишком свежи воспоминания её теплых маленьких рук и хрупкость её талии, когда он поднимал её вверх, как принцессу. Этот танец. Непередаваемые ощущения. А как она улыбалась? Такие улыбки должны быть запрещены законом, если они заставляют сердце Малфоя работать на пределе своих возможностей.

Что с ним происходит? Он ведь просто хотел позлить отца, а не влюбиться в Грейнджер! Нужно взять себя в руки! Не будь таким простофилей, Малфой! Ну же!

Блондин вернулся в зал и заметил Гермиону на месте Поттера и Уизли. Самих парней уже не было, была только она.

— Гермиона, — позвал её он, случайно увидев, как она смахнула слёзы с щеки. Лицо её стало гораздо краснее с их последнего разговора. — Что произошло? — голос его заметно напрягся.

— Ничего, мы просто немного повздорили.

— Повздорили? — зачем-то переспросил он. — Они уже ушли?

— Да, недавно.

— Тогда подожди здесь, — он направился в сторону выхода, но она остановила его на седьмом или восьмом шаге, ухватив его за предплечье.

— Что ты собираешься сделать, Малфой? Собрался защищать мою честь?

— Эти кретины довели мою партнёршу до слёз, теперь это личное дело. Отпусти.

Он взглянул на девушку, и от этого вида всё внутри него засадило.

— Не нужно этого, Драко, — убеждала его Грейнджер. — Если вы устроите драку во время бала, учителя вас серьёзно накажут.

— Подумаешь, одной проблемой больше…

— Да услышь ты меня, я правда в порядке! — она перешла на более серьёзный тон, и парень немного поубавил пыл.

— Тогда скажи, что сказал этот Уизли? Это ведь именно он тебя расстроил? Никогда не умеет держать свой язык за зубами, кретин.

— Хватит, пожалуйста.

— Гермиона, — парень неожиданно взял её за руку и нежно положил свою ладонь поверх её, она немного смутилась. — Ты не должна оправдывать ничьи ожидания, даже если вы друзья. Ты можешь делать, что хочешь и приходить на бал с тем, кем хочешь. Давай потанцуем, к чёрту этого Уизли!

Парень говорил очень проникновенно и выглядел так, будто действительно беспокоился о ней. Драко выглядел как минимум мило и как максимум интригующе. В нём была та искра, которую Гермиона хотела увидеть в Роне, поэтому она решила дать ему шанс спасти её вечер, о котором она уже долгое время мечтала.

— К чёрту этого Уизли, — подписалась под его словами она, и они снова отправились танцевать.

В этот раз всё было по-другому. Гермиона веселилась, пусть и делала это на зло своему ушедшему другу. На удивление, из них с Малфоем получился неплохой тандем, парень то и дело не допускал, чтобы она грустила, заявив, что вскружит ей голову — не буквально, конечно, — но так, чтобы плохие мысли не успевали посещать её. Она же в свою очередь пообещала ему все свои танцы под песни прибывшей в зал группы.

Малфой чувствовал, как рядом с ней разум его затуманивается, и видел, как искры доверия начинают блестеть в глазах его партнёрши. Гермиона вне учёбы была слишком великолепна, и скрывать это было сложно. Её слова, которые она говорила ему на ухо, пытаясь перебить шум, бросали его в дрожь. Голова его тут же кружилась, а мысли нарочито путались и бились в голове, как запертые в клетки птицы.

А потом он увидел длинные светлые волосы и лицо отца, смотрящего на него из другого конца зала, и всё волшебство момента перечеркнулось и снова показалось ему неправильным. У него перехватило дыхание от страха, когда отец окинул надменным взглядом Грейнджер, а потом и вовсе направился к ним.

— Нам нужно поговорить, Драко, — произнёс мужчина, пытаясь оттеснить сына подальше от этой грязнокровки.

— Я скоро вернусь, Гермиона, — блондин виновато улыбнулся девушке и направился следом за своим отцом на улицу.

Гермиона резко запереживала. Лицо Малфоя выглядело весьма напуганным. Это из-за неё? Он это имел в виду, когда говорил о репутации? Его отец ведь не убьёт его сейчас из-за неё, правда? Движимая странными чувствами и не здравой логикой, она направилась следом за ними. Когда же она вышла к каменной арке замка, что вела наружу, услышала громкий шлепок и следующий за ним болезненный стон.

— Ты решил запятнать честь нашей семьи, пригласив на бал эту нечистокровную? — порицал Малфоя его отец. — О чём ты только думал, сын? Ты забыл, из какой ты семьи? Я думал, мы с матерью хорошо тебя воспитали, а ты вдруг начал любезничать с подружкой Поттера! Хочешь якшаться с этими насекомыми?

— Гермиона не насекомое! — заступался за неё парень. — А тебе и правда следовало лучше воспитывать меня, потому что теперь я и дальше буду делать, что хочу, а хочу я её. Мне плевать на её родословную. Твоё равнодушие привело меня к ней, пожалуй, это самое лучшее, что ты дал мне за всю жизнь.

— Щенок, — он снова ударил его, а Гермиона, не выдержав, выбежала из укрытия. Малфой лежал на земле уже без праздничной мантии и тяжело дышал.

— Не бейте его! — она закрыла собой парня и с угрожающим видом посмотрела на его отца. — Иначе все узнают, как глава влиятельного рода Малфой угнетает свою семью!

— Будешь угрожать мне, пигалица? — он потянулся за палочкой, и Гермиона застыла на месте, ведь у неё палочки с собой не было.

— Только тронь её, и я подтвержу каждое её слово перед всеми, — Малфой начал подниматься на ноги, и Люциус засомневался. С коридора замка вдруг послышался шум, и он испугался быть разоблачённым, поэтому поспешил ретировался, не забыв сказать на прощание несколько гадких слов в сторону пары.

Стоило мужчине уйти, как Драко облегчённо выдохнул. На улицу вышло несколько человек. Увидев его красное от ударов лицо, они как-то подозрительно взглянули на Гермиону.

— Идите мимо, иначе она проделает такое и с вами, — усмехнулся Малфой, отчего девушка возмущённо вскинула брови. Ученики лишь непонимающе хмыкнули и ушли обратно. Драко же за это время уже успел немного отряхнуться.

— Так ты позвал меня, чтобы насолить своему отцу? — догадалась обо всём она, совсем не разозлившись.

— Именно так. Будешь винить меня в этом?

— Нет, — честно ответила она, посмотрев ему в глаза, — но я беспокоюсь, чем это может закончится для тебя.

— Скорее всего, завтра меня ждёт дорога в Дурмстранг, — с неохотой произнёс парень, думая над тем, как много она могла услышать. Лицо девушки выглядело одновременно смущённым и озадаченным, и ему жутко захотелось коснуться его.

— Как жаль, что иногда родители управляют нашими жизнями так, как им заблагорассудится.

— Потому ты никогда не должна оправдывать ничьи ожидания, Грейнджер, — Малфой подошёл к ней и мягко поцеловал девушку в губы. Сердце её тут же заколотилось, а лицо запылало так, будто это ей недавно надавали пощёчин. Малфой защитил её пред своим отцом, сумасшествие какое-то… А теперь он целует её, стирая все установленные грани между ними. Что ждёт их теперь?

— Ты безумно нравишься мне, Гермиона, — признался блондин сразу, как отстранился. — Я понимаю, что натворил достаточно ошибок и их не исправить за один вечер, но может когда-нибудь для нас представится шанс, как ты считаешь?

Девушка задумалась. Всё внутри неё разбивалось вдребезги. Она уже не понимала, что чувствует к нему и к Рону. Малфой определённо понравился ей за сегодня, но в их отношениях было слишком много обидных слов и поступков, чтобы говорить о чём-то уверенно.

— Давай вернёмся на бал, а на остальное укажет время, — она протянула к нему руку, и он взял её в свою. — В Дурмстранге же есть совиная почта? — чуть позже спросила она.

— Будешь переписываться со мной, Грейнджер?

— Да, я хочу узнать тебя поближе. Может, как ты и говорил, для нас ещё не всё потеряно.

— Грейнджер, потерявшая от меня голову, такая милая, — усмехнулся парень, после чего они вдвоём вошли в зал и продолжили то, на чём остановились.

Множество взглядов облепляли их, когда они неожиданно начинали целоваться в танце, но им было всё равно. Если это их последний вечер, то они будут делать то, что хотят. Судьба же расставит всё по своим местам, когда придёт её время, а пока Драко заворожённо смотрел на Гермиону, пытаясь запомнить этот момент на такое долгое время, на какое сможет.

---

Примечания:

Если эта история кому-то сильно запала, пишите в отзывы "проду") если наберётся отзывов 10, сделаю ещё одну часть-продолжение)

Примечания:

Визуал к главе (нейросеть):

Гермиона: https://ru.pinterest.com/pin/1049831363164596774

Драко: https://ru.pinterest.com/pin/1049831363164596805

В Хогсмиде: https://ru.pinterest.com/pin/1049831363164596833

Северное море: https://ru.pinterest.com/pin/1049831363164596857

Бонусы (на Хэллоуин): https://ru.pinterest.com/pin/1049831363164596877 и https://ru.pinterest.com/pin/1049831363164596906

---

3 января 1995 года, Уилтшир

Привет, Грейнджер.

Думаю, до тебя уже дошла эта новость. Прости, что смог отправить сову только сейчас. Прошла неделя с нашей последней встречи, и я очень надеюсь, что ты не винишь себя в моём переводе. Если это так, то, прошу, немедленно брось это! Я знал своего отца и сам затеял всё это. Ты тут не при чём.

Куда важнее сейчас то, что ты пошла на бал с слизеринцем, принадлежащим к высшему свету, и тем самым привлекла к себе внимание остальных. Я хочу выслушать твои впечатления по этому поводу. Давай немного поговорим, идёт?

Я хочу сказать, что взволнован тобой, Грейнджер. Кажется, будто знал тебя долго, но на деле всё оказалось не так. Я не знал тебя ни секунды, принцесса. Я наступаю на горло этому новому чувству, давлю его, не даю ему право жить, но оно как змея вылезает из-под ботинка и жалит меня. Никто не повинен в том, что я искрюсь рядом с тобой. Когда ты близко, я едва могу сдерживаться. Ты волнуешь меня, и лишь обстоятельства не дают мне прижаться к тебе. Нам было отведено такое короткое время на балу, а итоги этого таковы: мир в семействе Малфоев нарушен, а у меня появились глубокие чувства к тебе.

К счастью, завтра я уплываю в Дурмстранг на их корабле — да, отец уже обо всём договорился с Каркаровым, — там мне наконец будет дозволено разговаривать о тебе и не придётся скрываться, чтобы писать тебе письма.

Мерлин, я очень надеюсь, что из-за меня ты не нажила себе кучу неприятностей перед Поттером и… Уизли.

Д. М.

25 января 1995 года, Дурмстранг

Привет, Грейнджер.

Пока я пишу тебе, небо над крепостью, кажется, стало уже совсем чёрным и бесконечным. Я ещё был на занятиях, а оно за каких-то четыре часа успело превратиться из голубого в синее, а затем в фиолетовое и чёрное. Местные говорят, что такая в этих краях зима. Слишком короткий световой день. Интересно, зачем вообще нужно было строить школу так высоко в горах? Здесь адски холодно, ещё море и озеро рядом, ветер и вовсе пробирает насквозь, стоит только выйти на улицу на построение.

Дурмстранговцы уже привыкли к этому климату и знают, во что одеваться, я же пока спасаюсь согревающими заклинаниями и надеюсь, что на днях родители пришлют мне одежду потеплее. В конце концов, я же не бедняк какой, чтобы даже в свободные от учёбы дни выходить на улицу в школьной форме, к тому же она мне совсем не нравится.

Я безумно скучаю по нашим чёрно-зелёным мантиям, винно-красный цвет мне совсем не идёт. Я буквально готов спорить и доказывать всем и каждому, что Хогвартс в тысячи раз лучше, но…

Здесь я вступил в секретный дуэльный клуб, Грейнджер! Обязательно расскажи об этом рыжему, чтобы не ходил шибко довольный.

Теперь же когда скучные школьные новости позади, я хочу вернуться к ответу на твоё письмо.

Я не согласен с тем, что девушки в платьях настолько могущественны. Такая лишь ты одна. И пусть твоя логика — моя беда, тебе не стоит думать, что я запутался в своих собственных чувствах из-за внешней красоты. Думаю, я всегда стремился к тебе, но не подозревал этого. Я не придумал тебя, себя, нас, наши взгляды и касания в тот день. Если бы я только мог снова оказаться рядом с тобой и просто взглянуть в твои глаза, ты бы поняла, как сильно ошибаешься. Я как сирена, Грейнджер, и могу увлечь любого, в том числе и тебя. Твой Уизли не чета мне, но ты и так подсознательно знаешь это, не так ли?

Ты знаешь, что всё, что я хочу, ограничено лишь тобой.

Д. М.

16 февраля 1995 года, Дурмстранг

Спасибо, что отправила шарф и перчатки с согревающими чарами, привязанными на руны, но это было не обязательно, но, на удивление, приятно. Жаль, что Трансгрессия преподаётся лишь на шестом курсе и что камины здесь не подключены к сети, иначе я бы уже давно поблагодарил тебя лично. Как думаешь, может, мы сможем увидеться на весенних каникулах?

Последнее время я много читаю и очень часто думаю о тебе, Грейнджер. Мои чувства дошли до того, что я стал записывать самые интересные места из книг, чтобы потом показать их тебе.

Поверила?

Конечно, я этого не делаю. Мне не обязательно как-то выкручиваться, чтобы к концу вечера ты бросилась в мои объятия, принцесса. Я даже готов поспорить на это с тобой, если это поможет мне увидеть тебя.

И пусть это может прозвучать несколько претенциозно, но… ты хочешь пойти со мной на свидание?

Д. М.

18 марта 1995 года, Дурмстранг

Привет, и с прошедшими тебя праздниками, принцесса.

Ты права, моё самодовольство будет изводить меня до самого дня моей смерти, но ты не можешь отрицать, что тебе нравится это. Иначе почему ты согласилась?

Признай, что быть немного влюблённой не так страшно. Однажды ты прочтешь каждую строчку моего письма и будешь жалеть, что сопротивлялась мне и сохраняла дистанцию между нами, будто оставляя себе место для выбора. Мы — возможное, Гермиона, дай этим мыслям право жить. Вдруг я окажусь для тебя совершенно иным… вдруг ты не разочаруешься, а влюбишься в меня по уши? Поэтому не разрушай своими сомнениями то, что уже есть между нами.

Любое твоё письмо приводит меня в трепет. Когда же я читал последнее, вокруг стало так тихо, что я слышал, как бьётся моё сердце. Слышал шум своего дыхания. Я представлял, как твоя рука двигалась по бумаге, когда ты писала ответ, как твои волосы спадали тебе на лоб. Мерлин… Одно воображение этого заставило меня корчиться, как истомлённый чувствами угорь.

Пытаясь успокоиться, я почти с час пролежал на скамейке под луной, смотря на звёзды над головой. Они были разбросаны по небу, как капли росы на паутине. Раньше я не замечал этого. Теперь меня переполняет. Я и вообразить не мог, что можно получать такое наслаждение просто от того, что живёшь, а не потому что ты обладатель чистой крови и у тебя есть успехи в учёбе, спорте и популярность на факультете.

Я надеюсь, что время не будет тянуться необычно долго. Я жду каникул и перебираю в памяти места, куда бы хотел сводить тебя, милая.

Д. М.

10 апреля 1995 года, Уилтшир

Мерлин, я так рад, что ты написала мне первой. Отец на время каникул забрал у меня Филина. Видимо, подозревает, что мы виделись сегодня и хочет, чтобы я держался от тебя подальше, но мне плевать. Я продолжаю вести себя, как ни в чём не бывало, даже заручился твоим боевым задором, моя гриффиндорская принцесса, чтобы лгать и кривить лицо на все его принципы, в уважении к которым меня воспитывали.

Да, я импульсивен и чересчур самоуверен, и что? Неужели он не понимает, что от его запретов мой интерес, чтобы подобраться к тебе, распаляется только сильнее?

Думаю, мы оба должны делать то, что хотим, не так ли? Надеюсь, сегодня в Хогсмиде я не сказал ничего, что заставило тебя нервничать?

Мерлин, тебя так легко читать, моя принцесса. Приятно узнать каждую твою мысль, просто взглянув тебе в глаза. Ты так красиво краснеешь и поджимаешь свои губки, когда нервничаешь.

Тот поцелуй, который ты подарила мне, был приятным. Я так долго ждал этого и больше не хочу видеть тебя ни с кем другим, кроме себя. Поэтому никогда не говори мне, что моё увлечение тобой глупое.

Буду ждать тебя завтра в восемь вечера у южного выхода из Хогвартса. И не волнуйся, я попросил Блейза прикрыть меня перед родителями.

Увидимся завтра и сладких снов.

Искренне, твой Д. М.

11 апреля 1995 года, Уилтшир

Почему ты не рассказала этим двоим, что мы встречаемся? И про какую нестирающуюся запись в гриффиндорской гостиной говорил Уизли?

Клянусь, этот рыжий своим занудством кого угодно в гроб загонит. Им с Поттером следует перестать строить из себя двух прокуроров в Визенгамоте и вбивать клин между нами, иначе в следующий раз я не сдержусь и сразу кину им Оглушающее в лоб!

Мы будем вместе, Гермиона, и я не позволю никому встать между нами. Ты понимаешь?

Д. М.

12 апреля 1995 года, Уилтшир

Я всё ещё хочу узнать правду, Гермиона. Ты хочешь, чтобы я уехал, оставив тебя с проблемами, которые сам, возможно, и создал?

Предупреждаю, если не скажешь, я сам ворвусь в Хогвартс и узнаю всё от Блейза.

Д. М.

12 апреля 1995 года, Уилтшир

Эти кретины, отпрыски чистокровных кобыл!.. Однозначно, это их рук дело. Они совершенно не заслуживают дарованных им привилегий. Почему? Почему, имея дар творить такое с помощью тёмной магии, они растрачивают его впустую? Сколько ты обжигала себе руки, принцесса, пытаясь стереть эти гнусные слова, если даже учителя не могли справиться с этой краской? Сколько, Грейнджер?

Эти слова… стоит увидеть их, и они обжигают горло, словно я проглотил раскалённый меч. Как ты сносишь это? Я бы уже давно запустил в эту треклятую стену Бомбарду и рассыпал её на кусочки.

Теперь даже неудивительно, что Поттер и Уизли сорвались на меня как свора цепных псов. Они готовы положить голову за твоё благополучие, а я…

Прости, если бы я только не травил тебя раньше, такого бы никогда не случилось. Я виноват. Ужасно виноват.

Но я не позволю этой надписи навечно запечатлеться в стенах школы. Ты проведёшь меня завтра тайно в Хогвартс? Я должен изучить её. Возможно, в Дурмстранге найдётся что-то, что растворит эту краску.

Д. М.

25 мая 1995 года, Дурмстранг

Привет, принцесса и прости, что нам так и не довелось нормально попрощаться.

Как и обещал, я нашёл способ свести эту поганую краску. Филин должен был передать тебе пузырёк с зельем, надеюсь, ты получила его. Наноси его предельно осторожно и только кистью, поняла?

А ещё… нельзя быть такой добросердечной, Гермиона. Пока мы были в Хогвартсе, ты должна была позволить мне пробраться в подземелья и отомстить Слизерину! Ведь и Забини, и Паркинсон подозревают, что умник, написавший ту надпись, из моего бывшего факультета. Почему ты вообще их жалеешь? Разве не они задирали тебя? Не они разносили слухи о нас по всей школе у тебя за спиной?

Да простит меня Салазар, но я бы без лишнего сочувствия наслал проклятье сильных кошмаров на этих безмозглых, отмытых до скрипа, невинноглазых, безупречно одетых чистокровных кусков дерьма, если бы не оказался размазанным тобой по холодной стене своей бывшей гостиной.

Кто бы знал, что Гермиона Грейнджер вообще может перейти в такое горячее наступление? Непростительно. Я так легко потерял голову от твоих поцелуев, хотя до последнего старался стоять на своём.

Мерлин, теперь я просто не могу не думать о тебе, и от этого со мной случаются всякие неприличные вещи. Кажется, я обожаю тебя настолько, что мне остаётся только смеяться над самим собой.

Было бы хорошо, если бы ты приехала ко мне. Может, в следующем году мне протащить тебя в школу, выдав за новичка, а?

В любом случае будь осторожна, Гермиона. Блейз обещал мне приглядывать за тобой, ему ты можешь доверять. Единственное, не позволяй ему дёргать себя за ниточки, а то ему дай волю — он достанет тебя и меня своими шуточками.

Навсегда твой Д. М.

20 июня 1995 года, Дурмстранг

Привет, моя принцесса.

Во-первых, спасибо за поздравления и подарок на мой день рождения. Я как-то видел кулон в виде снитча в Хогсмиде. Буду надевать его на тренировки по квиддичу на удачу. И раз уж мы подняли эту тему, то скажу, что я наконец сдружился с Виктором Крамом. Конечно, весьма прискорбно, что он выпускается уже через неделю, но сыграть несколько матчей мы всё же успели.

Может, некоторые со мной не согласятся, но, по-моему, я играл довольно прилично. Знаешь, в этой школе вообще сложно заводить друзей, ибо конкуренция — самая важная часть нашей учебной системы. Два месяца после весенних каникул я соблюдал дисциплину и учился как проклятый для того, чтобы и дальше оставаться в северной башне на «Эрстере», а не спать на жёсткой койке в «Фиэтере» с его спартанскими условиями.

Теперь о главном. На летних каникулах, в начале августа, мы устраиваем вояж к берегам школы Шармбатон. Учитель, который его возглавляет, пригласил и меня. Я спросил у него, могу ли я позвать с собой друга из Хогвартса, и он согласился. Конечно, с учётом того, что ты будешь иметь при себе письменное разрешение от Дамблдора.

Только представь две недели, которые мы не будем далеко друг от друга. Ты ведь всегда хотела посмотреть на другие магические школы, не так ли? Думаю, во Франции мы проведем время куда веселее и свободнее, чем под надзором родителей.

С любовью, Д. М.

10 июля 1995 года, Уилтшир

Нет, я категорично против того, чтобы ты брала Поттера и Уизли в наш романтический круиз. Если ты это сделаешь, клянусь, что научусь насылать страшную порчу, и этим двоим с ней несдобровать.

С чистейшими намерениями, твой Д. М.

20 июля 1995 года, Хогсмид

Я давно не получал от тебя писем, Гермиона. Надеюсь, ты уже приехала домой?

Я сейчас в хогсмидском отделение совиной почты. Незаметно сбежал от родителей, чтобы написать тебе письмо, пока они сидят в баре на встрече с Ноттами. Ответь, как можно скорее, я волнуюсь.

Д. М.

28 июля 1995 года, Уилтшир

Я едва успел перехватить твоё письмо, но сова умерла. Похоже отец велел Добби взрывать чарами всех птиц, что подлетят к нашему поместью. Мне очень жаль, принцесса, что из-за меня ты лишилась своей совы. Я отправляю тебе деньги на новую, но какое-то время, пожалуйста, не пиши мне, иначе я буду чувствовать себя бесконечно виноватым.

Встретимся 2 августа в восемь утра на верхней улице Хогсмида, я нашёл магов, что трансгрессируют нас на корабль.

Твой Д. М.

3 августа 1995 года, Северное море

Вчера корабль Дурмстранга отправился в путь. Кто бы знал, что его резкое погружение под воду так удивит и напугает мою принцессу.

Ты можешь отрицать Тёмные искусства сколько угодно, Грейнджер, но, признай, это зрелище тебя заворожило. Твои глаза, они всегда тебя выдают. Пока мы скрывались от берегов, где живут маглы, ты смогла увидеть то, как погружение в пучину воды медленно лишает твои глаза тёплых цветов спектра. Красный и оранжевый просто перестали существовать здесь, зато мой любимый изумрудно-зелёный полностью поглотил тон твоего жёлтого платья, милая.

Вот почему эта поездка имела такое огромное значение. В ней ты перестала быть прежней, принцесса, стала открытой, раскованной и такой… моей.

Шум воды, холод и огромный мерцающий купол из магии над нами, похожий на искрящую сетку паутины во мгле, будоражили тебя. Ты заставляла меня ловить твои намёки, фразы, взгляды, привлекла моё внимание к себе, вынуждала желать согреть тебя своим теплом, объятиями, а не мантией, пока толпа пыталась разорвать связующие нити между нами, держа нас на расстоянии.

Никто не знает, что я давно нарушил все свои клятвы, стёр все свои убеждения ради тебя.

Не могу. Я бесконтрольно влюбляюсь в тебя, Грейнджер. Пытаюсь смотреть на тебя и ничего не чувствовать, но этого не происходит. Наверное, поэтому я каждый раз схожу с ума и всегда до скрежета скучаю по тебе, когда ты не рядом.

К счастью, сегодня ты не пытаешься закрыться от меня, а наоборот, требуешь заметить тебя. Думаю, ты начинаешь понимать, что твоя любовь-нелюбовь ко мне осточертела в первую очередь тебе самой. Наступи уже этим сомнениям на горло, Грейнджер, перекрой воздух нашим различиям, не позволяй им разъедать свои мысли. Я заставлю тебя пожалеть, если ты попытаешься отстраниться от меня.

Д. М.

4 августа 1995 года, Северное море

Ладно, малышка, я сделаю вид, что не заметил, как ты стащила моё письмо, которое я планировал отправить тебе позже. Но в этот раз тебе будет не так легко, ведь я наложил на него неизвестное тебе запечатывающее заклинание. Знаю, как тебя бесит, когда ты чего-то не знаешь, и как тебе нравится узнавать что-то новое.

Знаю, что ты тоже любишь меня, но продолжаешь лгать и выстраивать стены между нами, затем намерено идёшь и стираешь все грани, иначе как объяснить то, что ты пришла ко мне ночью на верхнюю палубу, когда корабль уже поднялся на поверхность и вся команда легла спать в трюме?

Просто признай уже, Грейнджер, что я единственный, кто может заставить тебя почувствовать себя желанной и любимой. Когда-нибудь это закончится тем, что ты безоговорочно отдашь себя мне, и я буду владеть тобой изнутри и снаружи, осыпать поцелуями всё твоё тело, а не только твою шею и губы. И ты позволишь мне это. Пойми, я должен владеть тобой, а ты должна владеть мной, Грейнджер.

Люблю тебя без меры, Д. М.

20 сентября 1995 года, Дурмстранг

С шестнадцатилетием, моя принцесса!

Надеюсь, что мой подарок загладит вину за мой нетерпеливый натиск на корабле. Мне пришлось два часа выбирать сову, которая сможет унести этот здоровый фолиант по Травологии, поэтому, прошу, прояви снисхождение хотя бы к моим стараниям.

Разве я виноват, что даже минуты не могу не думать о тебе, как о девушке?

Ну, лааадно, могу, но только после восьмидесяти.

Отвечая на твоё письмо, скажу, что я рад, что тебя назначили старостой. Власть на другими никогда не утрачивает свою привлекательность, но, зная тебя, она обернётся тяжким трудом плюс бесконечными совещаниями с Дамблдором и остальными старостами. Ради меня приложи немного усилий и больше отдыхай, хорошо?

С любовью Д. М.

15 октября 1995 года, Дурмстранг

Почему? Почему о твоих проблемах мне рассказывает Блейз, а не ты?

Если мой отец, оставшийся в Попечительном совете Хогвартса, надоумил его членов на создание инспекционной дружины в замке, которая придирается к тебе и к твоему факультету, это касается и меня тоже.

Я поговорю с ним. Очевидно он как-то узнал о том, что мы ездили в Шармбатон вместе, и пытается подобраться к тебе.

Мерлин, почему не получается держать нашу тайну скрытой? Я никому не говорил об этой поездке. Может, ты держишь сову в совятне и кто-то прочитал моё письмо? Прошу, отныне будь внимательней, Гермиона. Вдруг кто-то подставляет нас.

И прости, если бы мой отец не был в совете, нам было бы легче.

Д. М.

17 октября 1995 года, Хогвартс

Гермиона, мы с Гарри спрятали всё, что могли, в выручай-комнате и пошли в Хогсмид за новым котлом. Хватит уже закрываться в комнате, когда читаешь его письма. Напомню, что именно из-за его отца у тебя на месяц конфисковали волшебную палочку.

Зачем ты вообще восстаёшь против новой власти и пререкаешься с ними? Малфоя всё равно здесь нет. Всё, что он может, это продолжать истязать тебя даже на расстоянии. Как можно быть такой непонятной? Ты одновременно злишь меня и заставляешь беспокоиться о тебе.

Прошу, хватит закидывать себя камнями. Между вами всегда что-то будет. Сегодня его отец, завтра расстояние, потом что-то другое. Просто найди в себе силы и прекрати это первой, пока не случилось что-то плохое.

Р. Уизли

8 ноября 1995 года, Дурмстранг

Ты была права, мой разговор с отцом ничего не дал. Кажется, будто наши с ним отношения окончательно выветрились. Он поставил меня перед целым рядом условий, но я выбрал тебя. Может, ты хотя бы подумаешь о переводе на следующий год?

Д. М.

10 ноября 1995 года, Хогвартс

Гермиона, Рон попал в больничное крыло за драку с слизеринцами, увидимся там сразу после ужина.

Г. Поттер

5 декабря 1995 года, Дурмстранг

Из-за чего ты хочешь приостановить наши отношения? Я хочу знать настоящую правду. Ты что прикипела к Уизли? Это из-за моего отца? Или ты не хочешь переводиться в Дурмстранг?

Я так хочу увидеть нас твоими глазами, Гермиона, хочу убедиться, что моя иллюзия не пойдет вразрез с твоей. Пойми, что я не хочу, чтобы ты прикрывала меня перед отцом. Совсем скоро зимние каникулы, мы можем попытаться поговорить с ним, но, может, только ты одна не готова?

Д. М.

22 декабря 1995 года, Дурмстранг

Ладно, если ты так устала думать обо мне и уже ничего не чувствуешь, я дам тебе долгожданный покой.

Надеюсь, твоя лживая попытка оградиться от меня и начать отношения с Уизли дадут тебе ту гармонию, о которой ты всегда мечтала. Я сделаю вид, что тебя никогда не было, и больше ничто не будет есть меня изнутри.

Ты такая дура. Наше Мы всегда было на грани, но оно же было. Я правда считал, что мы особенные, но стоило ситуации запахнуть жареным, как я узнал, что в сущности ничего для тебя не значу.

Ты, чей взгляд горел, когда смотрел на меня, отказалась бороться за нас. Что ж, теперь радуйся и наслаждайся сближением со своим рыжим придурком. Я не стану копить на тебя обид, не буду злиться. Если ты всё-таки врёшь, ты накажешь себя сама.

Чёрт, откуда в тебе столько подлости, Гермиона? Почему ты так смело перешагиваешь через меня?

Отныне всё внутри меня настроено против тебя. И против себя.

Д. М.

22 декабря 1995 года, Хогвартс

Не знаю, что наговорил тебе Блейз, но я не встречаюсь с Роном. Просто не хочу забирать твои мечты и планы на будущее, не хочу, чтобы из-за нас страдали другие, страдал ты. Мне хочется прогнать всех и быть с тобой, Драко, но сейчас это невозможно.

Ты прав, ты единственный, кто мне нужен, но нам нужно быть терпеливыми и подождать, а пока в моей груди умирает красивая птица, но я буду ждать, пока ты придёшь, чтобы воскресить её.

Г. Г.

Июнь. 1997 год. Настоящее

В который раз перечитав все свои сохранённые письма, Гермиона сложила их в аккуратную стопку, а последнее убрала на тумбочку у кровати. Лёгкое чувство опьянения от давно пережитых воспоминаний прошло, оставив вместо себя выжженную дыру тоски и скрежета в груди. Она была ни в чём не уверена, но решила отправить Драко адресованный ему конверт, который должна была прислать ещё два года назад, сразу после выпускного бала.

Теперь они совершеннолетние, а значит, могут сами решать, с кем им быть. Возможно, он поймёт её выбор и так же, как и она, посчитает, что их конец ещё не так близок. К тому же выпускные в Дурмстранге проходят раньше, чем в Хогвартсе, так что он должен был уже вернуться в свой Мэнор.

— Гермиона!

Гриффиндорка вздрогнула, когда в спальню девочек влетела Джинни. Застав Грейнджер за разглядыванием двух платьев: первого со Святочного бала, а второго — нового выпускного, Уизли стремительным шагом подошла к ней.

— Сначала сядь, хорошо?

— Да что такое, Джинни? — негодовала Гермиона, но позволила взволнованной подруге усадить себя на кровать.

— Я только что узнала, что Малфоев занесли в список приглашенных гостей на завтрашний бал, но Блейз сказал, что они прибудут не одни... а с девушкой Драко из Дурмстранга.

---

Примечания:

Источники:

Магические школы на карте — https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%A8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D1%8B_%D0%BC%D0%B0%D0%B3%D0%B8%D0%B8?file=Wizarding_Schools_Map_Pottermore.jpg

Примечания:

Здравствуйте ?, сообщаю, что после завершения работа будет переименована на "Бал для двоих". Также изменяю свой никнейм на "Evie Frost", ибо прошлый уж очень длинный и неудобный, так что не теряйтесь.

?Публичная бета включена.

?Визуал к главе:

Драко/Гермиона — https://ru.pinterest.com/pin/1049831363164994045

Рон/Гермиона — https://ru.pinterest.com/pin/1049831363164994182

---

Накануне бала

Гермионе потребовалось огромное усилие, чтобы держать лицо спокойным после новости о Малфое. Однако перепад настроения был настолько велик и неожиданен, что вдох разочарования бесконтрольно вырвался наружу.

— Если существует Ад, то это он.

В быстро потускневших глазах гриффиндорки заблестели слёзы. Пытаясь избежать взгляда подруги, она вскочила с кровати и подошла к открытому окну. Небо над замком было покрыто тяжёлыми серыми тучами, и ветер безжалостно гнал их вдаль, но никак не мог прогнать её мысли о нём.

На что она вообще рассчитывала? Что Малфой за полтора года после расставания не захочет найти себе кого-то другого? Очнись, Грейнджер! В море полно рыбы, и он всегда может найти такую, которая будет рада поплавать вместе с ним, не поднимая при этом волну, и не вызовет гнев у папочки.

«Нет, я всё сделала правильно… — убеждала себя девушка, стараясь игнорировать навязчивое жжение в груди, — но тогда почему на душе такое паршивое чувство?»

Она посмотрела на своё отражение в окне, и ей стало тошно. Омерзительное чувство отвращения и злости к самой себе ударило по девушке.

— Гермиона, даже не думай винить себя в том, что упустила его, — Джинни мельком увидела на тумбочке письмо и обеспокоенно взглянула на спину подруги. — Мерлин! Ты что хотела возобновить ваши с ним отношения? Его отец отравлял тебе жизнь, а ты ничего не могла сделать с этим. Ты даже пошла в старосты из-за этого, и что? Всë стало только хуже. Одумайся, Гермиона. Эти до мозга костей чистокровные семьи не любят ничего кроме власти, себя и своих убеждений. Всё, что тебе нужно — собраться с духом и обломать последние мосты с этой семейкой.

Грейнджер дёрнулась и, поджав губу, резко развернулась к Уизли. Чувство обиды, злости рвались наружу, что хотелось просто взять и крикнуть: «Нечего мне диктовать, с кем общаться или встречаться!» Однако стоило разглядеть беспокойство на светлом лице с веснушками, как все грубые слова комом застряли в горле.

— Драко больше не такой, — сдержанно ответила она, опустив глаза в пол. — Он думал, что я встречаюсь с Роном, а я не стала убеждать его в обратном, потому что подозревала, что кто-то в Хогвартсе просматривал мою почту.

— Да, тогда же совам было разрешено находиться только в совятне.

— Именно. Разойтись в разные стороны тогда было единственным шансом на то, чтобы его отец наконец оставил всех нас в покое. Ради этого мне даже пришлось поговорить с Блейзом и убедить его, ничего ему не рассказывать. Сейчас же все экзамены сданы, школа закончилась, и мы оба стали совершеннолетними.

— Ты забыла о главном — у него есть девушка, — осторожно напомнила собеседница, и Гермиона, почувствовав укол, снова развернулась к окну и вцепилась пальцами в подоконник.

Сложно было представить, что глаза цвета моря во время шторма весь вечер будут смотреть на другую и что не она будет кружиться с ним в танце в Большом зале, залитом тёплым светом от сотен летающих свечей. Она еще помнила его взгляд, с интересом наблюдающий за ней на Святочном балу, и как Малфой впервые положил свою руку ей на талию и притянул её к себе, изящно направляя их в общий поток танцующих.

Мерлин! Насколько же бессильной она будет выглядеть на балу, если, даже не видя его, ей так сложно не поддаваться фантазиям прошлого? Должно быть ей понадобится вся сила воли, чтобы пережить этот вечер.

— Думаю, ты права, Джинни. Я должна приложить все усилия, чтобы забыть эти отношения.

— Правильно, — младшая Уизли подошла к подруге и обняла её за плечи. — А если он будет донимать тебя, просто замахнись и как следует врежь ему, идёт? Наша семья обожает тебя и уж как-нибудь прокормит, если Люциус Малфой задумает загубить твою будущую карьеру за унижение своего сынка.

— Джинни! — притворно возмутилась Гермиона, и та засмеялась.

— Что?

— Нет, ничего.

Девушка приглушила остатки своего раздражения и уткнулась лицом в плечо подруги. Прошло довольно много времени, но никто из друзей так и не смирился с её слабостью к бывшему слизеринцу. Стараясь быть терпеливее, они лишь осуждающе мотали головами, но, сколько бы трудностей не выпало на душу Гермионы, всегда оставались рядом с ней. Иногда она даже задавалась вопросом, чем вообще заслужила такую преданность, но всегда склонялась к тому, что в этом, наверное, и есть суть дружбы. Только настоящий друг может терпеть слабости другого.

Стоило ей немного успокоиться в объятьях Уизли, как в дверь постучали.

— Гермиона? — послышался голос Рона в открывшейся щёлочке.

Быстро смахнув рукой остатки слёз и отстранившись от подруги, она разрешила ему войти. Плохое настроение сменилось искренним удивлением, когда она заметила небольшой букет в руках парня.

— О, Джинни?! Ты тоже здесь?

Гриффиндорец увидел усмешку сестры и, почувствовав себя полным идиотом, спрятал руку с цветами за спину.

— Да, а это разве не?..

— Нет, — сразу, в лоб, заявил он и без лишних церемоний прошёл внутрь комнаты, после чего застыл как вкопанный, глядя на Грейнджер: — Наедине поговорить можем?

Гермиона удивлённо задрала бровь, но всё же кивнула. Когда младшая Уизли ушла, она, немного смутившись, сложила руки на груди и сразу бросилась в атаку:

— Прошу, не говори мне, что ты пришёл потому, что Гарри попросил убедить меня отказаться от приглашения Маклаггена. Я уже устала ему твердить, что для меня выпускной не имеет огромного значения.

— Нет, но… Но он же всё равно полный придурок, Гермиона!

Было видно, что он сначала хотел сказать что-то другое, но потом сам решил подтолкнуть её к этому разговору.

— А я и не собиралась проводить с ним весь вечер. Ты вот вообще решил не идти на бал, хотя, как и я, мог пойти на пару часов ради семьи и преподавателей, а затем вернуться в гостиную. В конце концов, завтра наш последний день в Хогвартсе. Когда мы ещё сюда вернёмся?

Несколько секунд он стоял с задумчивым видом, после чего его зрачки расширились, и Гермиона почувствовала, что её слова наконец достигли своей цели.

— Об этом я и хотел поговорить с тобой, но сначала возьми.

Немного нервничая, Уизли подошёл к подруге и, смущённо опустив голову, протянул ей букет из маленьких пионовидных розочек.

— Это мне? Или их нужно вручить какому-то профессору? — она вопросительно задрала бровь и усмехнулась.

— Они для тебя, — он судорожно сглотнул и устремил глаза на девушку, пока та, чуть наклонившись, рассматривала розовые и жёлтые бутоны, вдыхая их аромат.

— А какой повод?

Она наконец перевела внимание на него, и Рон в отчаянии запустил пальцы в свои густые рыжие волосы и, запинаясь, затараторил:

— Ну, во-первых, это не признание.

— Да? А выглядит иначе.

— Согласен, ничего не скажешь, — он нелепо усмехнулся. — Это всё Гарри. Он сказал, что если я хочу пригласить тебя на бал, то должен взять с собой цветы. Якобы такой жест смягчит мои извинения за то, что я был так груб к тебе на прошлом балу.

— Твоя совесть, как всегда, просыпается в самый последний момент, Рон. Но почему ты вообще передумал и захотел пойти?

Гермиона пронзительно посмотрела на него, а затем отвернулась, чтобы поставить принесённые им цветы в вазу на подоконнике. Уизли завертелся на месте, словно грешник голым задом на сковороде с подсолнечным маслом, затем сел на край кровати, втянул в себя воздух и собрался с мыслями.

— Не знаю, может, я стал немного сентиментальным под конец учёбы, и мне захотелось загладить свою вину перед тобой. Знаешь, ты многое значишь для меня, Гермиона. Ты и Гарри. И после всего того, что случилось с нами за последние два года, думаю, ты заслуживаешь того, чтобы счастливо провести выпускной, а не слушать постоянный трындёж Маклаггена о себе.

— Думаешь, я заслуживаю?

— Конечно. Давай просто пойдём вместе, ладно?

Она обернулась и пристально взглянула на него. Кажется, Рон и правда говорил искренне и переживал за неё. Может, стоило согласиться на его предложение? В конце концов, он её друг, а послезавтра их трио расстанется. К тому же на Уизли можно положиться, с ним легко и весело — пусть и смеётся он в основном над ней.

С другой стороны, приди она с ним, и Малфой может неправильно интерпретировать ситуацию и… Что? Приревновать? Нет. Если ему было бы не всё равно, он не стал бы привозить с собой болгарку из Дурмстранга. Скорее, он всё-таки понял, что их отношения с самого начала были невозможными и рано или поздно закончились бы. И раз между ними теперь снова выросла пропасть, то какая ему разница, с кем ей идти?

Выпускной бал

Когда Гермиона добралась до приёмной перед Большим залом, Макгонагалл уже суматошно строила пары парней и девушек на полонез. Все преподаватели и гости мероприятия давно собрались внутри и ждали торжественного шествия выпускников. Гриффиндорка же тем временем спускалась по лестнице вниз, чтобы присоединиться к общему построению, и изо всех сил пыталась дышать ровно.

Сегодня ей хотелось сверкать. Сверкать ради него. Её не волновало, подойдёт ли он к ней, попробует ли заговорить первым. Всё, что она хотела — чтобы Драко Малфой увидел, что больше не интересен ей, что у неё всё прекрасно и без него. Пожалуй, именно этот мост она должна была разрушить сегодня, прежде всего, ради себя.

Заранее умывшись и накрасившись, она нарядилась в жёлтое вечернее платье с открытой спиной и длинной пышной юбкой и даже собрала волосы назад под большую золотую заколку, но так и не заметила, чтобы её вид как-то повлиял на Уизли. Кажется, им с Гарри доставляло удовольствие играть роль её братьев. Даже вчерашнее дарение цветов Рон, казалось, попросту стёр из своей памяти, поэтому с привычным, даже слегка рассеянным выражением лица стоял и ждал её у подножья лестницы. Одет он был в прекрасно сшитый чёрный фрак с тёмно-красными манжетами под цвет факультета и такого же оттенка жилет, на ногах однотонные брюки и туфли.

— Ты готова? — спросил он, когда они встретились.

— Да, — ответила она чуть севшим голосом.

— Тогда пойдём строиться, пока Макгонагалл не начала орать ещё громче.

Грейнджер слабо кивнула и взяла его под руку. Стараясь идти с ним в ногу, она невольно прижалась к его плечу, после чего они заняли места в конце колонны гриффиндорцев. Спустя десять минут, когда в приёмную подтянулись последние выпускники, Макгонагалл встала спиной к массивной двери Большого зала и, пытаясь пресечь шумную толпу, громко сказала:

— Тихо! Попрошу вашего внимания, — все разом притихли, и она продолжила: — Вот и наступило время прощаться с родными школьными стенами, поэтому я искренне надеюсь, что все вы будете вести себя соответствующее. Это не первый ваш бал, так что не думайте, что если завтра уедете, то можно вести себя как дикари, ясно? Поймите, сегодня мы отмечаем незабываемое торжество — выпускной вечер, завтра каждый из вас будет встречать рассвет уже взрослым, самостоятельным магом, готовым к жизни вне школьных стен, поэтому я хочу, чтобы вы получили массу удовольствия в последний день в Хогвартсе. Сейчас же я ненадолго оставлю вас, однако когда двери откроются и я назову ваши имена, все вы по очереди и не торопясь начнёте заходить в зал так, как мы репетировали. Мистер Поттер и мисс Тэйлор, приготовьтесь, вы идёте первыми.

Стоило деканше Гриффиндора скрыться за дверью, как все кругом снова зашептались. Уизли так и не смог отыскать глазами Гарри в толпе перед ними и, наклонившись к уху Гермионы, проговорил:

— Хорошо быть любимчиком учителей. Впрочем, Гарри всегда умел производить впечатление. Думаю, нам даже не стоит напрягаться, моя семья всё равно будет следить лишь за ним.

Она подняла бровь и усмехнулась:

— Какая глупость! С чего ты так решил?

— Когда я сказал, что не пойду на бал, мама сказала: «Хорошо, но Гарри ведь идёт, да?» Думаю, если я упаду и сломаю себе колено во время выхода, они не сразу это заметят. Но Фред и Джордж точно будут припоминать мне это на каждом семейном ужине.

— Мерлин! Сейчас не время для самобичеваний, Рональд. Лучше выпрями спину и скажи им спасибо, что в этом году у тебя приличный костюм, — девушка шутливо пихнула его плечом, и парень притворно оскорбился.

— Эй, а можно со мной нежнее? Я тут, — он указал рукой на себя, — между прочим, в трауре. Родители хотят забрать меня домой сразу после праздника, а я не готов так быстро возвращаться. Так что просто дай мне тосковать и жаловаться.

— Тогда постарайся не задохнуться своими соплями и не пролить их на пол, Уизли, — подслушал и тут же усмехнулся один из слизеринцев, чья колонна стояла справа от их.

— Что? А ну повтори, недоносок! — Рон ответил ему убийственным взглядом, в то время как тот обернулся и начал посмеиваться над ними со своей компанией.

Не вытерпев, Уизли направился на парня, но Гермиона схватила его за руку и потянула на себя.

— Не сейчас, нам уже пора выходить.

Дверь открылась, и им в самом деле нужно было готовиться к выходу. Гермиона подтолкнула гриффиндорца вперёд за собой, но тот застыл на месте как вкопанный.

— Хватит, Рональд. Идём, — она пыталась достучаться до него, но глаза Уизли с холодной ненавистью уставились на слизеринца. Он бы точно напал на него, если бы тот рискнул подойти ближе или сказал ещё одно слово.

— Ладно, Гермиона, — рыжий наконец одумался и, прежде чем направиться с ней в Большой зал, сказал следующее: — Какая разница, что они думают. Всё равно Гриффиндор идёт первый.

Они взялись за руки и вместе подались вперёд. Гермионе и прежде доводилось замечать красоту Хогвартса, но в этот раз всё было иначе. Сейчас бальный зал напоминал большую «золотую шкатулку», сиявшую на фоне чёрного бархатного неба. На стенах танцевали серебряные отблески волн, освещённых луной. Люстры походили на каскады падающих звёзд, и призраки качались на них, как на качелях. Равномерный гул голосов, шагов, приветствий оглушал и перебивал звуки звёздного оркестра, мерцающего под потолком. Всё кругом, казалось, было наполнено музыкой и звёздным светом, и пары, столпившиеся перед ними и слившиеся в одну длинную блестящую процессию, сияли и грациозно двигались по центру к столам преподавателей, чтобы после короткого поклона разделиться на две колонны и направиться в разные стороны вдоль стен из гостей.

Гермиона шла и вглядывалась в лица людей, в то время как Рон пытался рассмотреть столы, что гнулись под тяжестью блюд, и зачарованные музыкальные инструменты из звёзд. Кажется, парень что-то говорил, но она не слышала что именно. Какое-то подозрительно острое чувство отторжения каждый раз било Гермиону под сердце, стоило ей оказаться внутри и услышать своё имя рядом с именем Рона. Это ощущение было почти странным, оно же заставило её посмотреть в сторону и обнаружить, что за ней наблюдают.

Одетый в красивую алую форму Дурмстранга Малфой стоял в первом ряду гостей вместе со своей семьёй и новоиспеченной девушкой, которую она так и не успела разглядеть, и пристально смотрел на неё и Рона. Когда же их взгляды пересеклись, его рот тут же скривился в сардонической усмешке, и Гермиона явственно почувствовала, что он хочет вывести её из равновесия. Хочет, чтобы она первой опустила взгляд.

И пусть холодок продолжал бегать по её спине, она нашла в себе силы перевести дух и пройти мимо этих тёмных чарующих глаз, что так надолго задержались на ней. Странное чувство горечи и опустошённости отступило, когда они, вышагивая полонез, наткнулись на семью Уизли.

— Поздравляем вас, мои дорогие! — торжественно воскликнула Молли, что стояла впереди своего большого семейства. — Вы такая красивая пара, только… Рон держи спину!

Парень закатил веки, но всё-таки выровнял плечи. Молли, перестав ворчать, по-матерински тепло улыбнулась. Несколько слезинок выступили у неё из глаз, когда она увидела спутницу сына и её вид в нежном жёлтом платье, и она тут же прижала платок к лицу, чтобы стереть их. Заметив реакцию жены, Артур подошёл к ней и обнял, после чего коротко кивнул проходящей мимо паре в качестве приветствия, получив два кивка в ответ.

— Так держать, братец. Смотри не налажай, — Фред и Джордж выглянули из-за родителей и сложили большой и указательный пальцы в одобрительном жесте перед собой. — Грейнджер, приглядывай за этим растяпой. И, во имя Мерлина, береги ноги!

Она усмехнулась и, ничего не сказав, коротко кивнула. Рон, чуть смутившись, обозвал близнецов идиотами, а затем нежно, но уверенно сжал её руку в своей и ускорил шаг. Из-за спешки Гермиона едва успела поздороваться с Джинни, которая в это время пристально следила взглядом за Гарри. Гермиона и сама попыталась отыскать друга, но смогла разглядеть лишь его голову, перемещающуюся в противоположной колонне студентов. А ещё пусть и немного, но она завидовала им двоим, ведь её родителям-маглам было запрещено являться сюда по решению Попечительского совета. Впрочем, может оно и к лучшему.

Они сделали круг и, когда вступительный танец закончился, выстроились в два ряда вместе с другими парами вдоль зала. Затем пришло время для напутственной речи директора. Коротко подведя итоги успеваемости факультетов, Дамблдор пожелал всем грядущих успехов в карьере, а затем объявил первый вальс.

Зазвучала медленная, чарующая мелодия, из тех, что заставляет сердца девушек трепетать, и танцплощадка начала заполняться десятками молодых пар в вечерних костюмах. Стало заметно теснее, и кто-то внешне похожий на Гарри незаметно проскочил мимо них со своей спутницей и слегка подтолкнул Рона. Тот шагнул ближе к Гермионе и неуверенно положил руку ей на талию, другой сжал её пальцы своими.

— Позволишь? — спросил он.

— Да, — она положила руку на плечо Уизли, после чего они начали танцевать.

Рон никогда не был хорошим танцором. Это занятие никогда его не привлекало, но рядом с Грейнджер он вдруг обнаружил, что инстинктивно чувствует, как реагировать на её движения и как двигаться в такт.

Гермиона же пыталась сконцентрироваться на чём угодно, кроме алой формы, что бросилась ей на глаза в середине вальса. Малфой со своей девушкой присоединились к танцу выпускников. Отлично. Краем глаза, но ей удалось разглядеть его спутницу. Ею была высокая брюнетка в струящемся чёрном платье с лёгким серебряным кружевом и дорогими украшениями. Её тёмные волосы были распущены и подчёркивали её гордое лицо, а на ярких красных губах играла полуулыбка. Изящно, грациозно и ловко они летали по залу, и самая огромная люстра, казалось светила только на них двоих. Глядя в их сторону, у Гермионы засаднило в груди и начинала кружиться голова. Она была готова проклясть того призрака, что будто на зло ей решил обсыпать их пригоршнею какой-то звёздной пыли с высоты, отчего атмосфера красоты и изящества ещё больше залетала вокруг них.

«Мерлин! Как она на него смотрит, — думала про себя Грейнджер, продолжая одновременно вальсировать и смотреть на них. — С каким благоволением, буквально тает на глазах, тут и слов не надо».

— Куда ты смотришь, Гермиона? — Рон проследил за её потемневшим взглядом и неодобрительно нахмурился. — Не смотри на него. Он враг.

У неё перехватило дыхание. Держать темп и говорить было сложно.

— Я искала Гарри, — соврала она, оторвавшись от Малфоя. — Он, наверное, переживает, что не может танцевать с Джинни.

— Ничего, у них ещё будет время после официальной части, — он посмотрел туда, где стояла его семья, и поймал странный заговорщический взгляд сестры, указывающий ему на Грейнджер.

В голове у него тут же прояснилось, и он понял, что Джинни и Гарри договорились и решили устроить их личную жизнь. От осознания этого сердце Уизли сжалось, и он не знал, что делать.

— Тебе не очень нравятся танцы? — спросила его Гермиона, и он, продолжая кружить её по мрамору, начищенному до блеска, тут же вышел из мыслей.

— Ну… мне до сих пор припоминают танцы с Макгонагалл, так что да, есть такое.

Девушка усмехнулась и снова отвела взгляд. Рон внимательно посмотрел на неё, пытаясь пробудить в себе хоть что-то. В этот момент, казалось, весь мир притих и ждал, затаив дыхание. Но то, что вот-вот готовилось появиться на свет было настолько хрупким и тонким, что тут же исчезло. Рассыпалось. Осталась только головная боль и братская любовь. Никакой магии.

Музыка подходила к концу, и Гермионе стало противно видеть двух дурмстранговцев. Поэтому стоило танцу окончиться и наступить времени для встречи с родителями, она первым же делом собрала своё трио вместе с их семьями у одного из столов, надеясь отвлечься и выполнить то, ради чего собственно и пришла сюда — получить позитивные эмоции, о которых говорила Макгонагалл. Но всё было тщетно. Она не могла сконцентрироваться и перестать поглядывать на Малфоев, что проводили время в обществе Ноттов и других чистокровных семей из совета. Не могла смотреть, как расстояние между Драко и его пассией постепенно сокращается. Когда же он принялся знакомить свою новую девушку с Забини и остальными друзьями-слизеринцами, она поняла, что исчерпала все свои силы и, не выдержав, незаметно ото всех вышла на улицу, чтобы подышать в окрестностях замка.

Заметив в стороне пару пустующих лавочек, она решила разместиться на одной из них, достала волшебную палочку, которая была зажата у неё на ноге шёлковой лентой от туфлей и призвала небольшую стайку птиц. Те закружились в ночном воздухе, и перед глазами девушки расстелились её последние годы в Хогвартсе — такие же унылые, как и бесконечная цепочка холодных классных комнат во время зимы. Тянущиеся целую вечность уроки, нескончаемая тоска и непреходящее сожаление о том, что она не отправила письмо Малфою.

Весь этот выпускной был сплошным разочарованием. Волнительные приглашения, тщательная подготовка, незабываемые платья, «невероятная ночь» и надежда на радикальные перемены — всё это фальшь. На следующий день всё всегда остаётся прежним.

Гермиона не знала, куда направить свой взгляд, чтобы не заплакать, а потом музыка, гремящая в замке, на миг притихла, и она услышала шаги. Бросив взгляд на каменную арку замка, она увидела как из-за поворота выходят Малфой и Блейз. Секунда и её сердце застучало быстрее. Она спрятала палочку сбоку и вжалась в высокую спинку деревянной скамьи, рассчитывая, что они не обратят на неё никакого внимания. Только вот цвет её платья уж слишком сильно бросался в глаза.

Увидев её, сидящую в одиночестве, Драко на секунду осёкся, смерил девушку многозначительным взглядом, значение которого ей было неясно, а затем снова вернулся к другу.

Ей удалось расслышать только несколько слов: «Лидия», «гостиная Слизерина» и «полночь». Соединив слова по смыслу, Гермиону парализовало. Боль резанула грудь и свернулась горячим клубком в области сердца. Возникло непреодолимое желание подбежать к нему и влепить ему звонкую пощёчину, но на каких основаниях?

«У этой причины есть точное определение, — ехидно шепнул ей внутренний голос. — Это называется…»

«Заткнись», — оборвала его девушка и снова прислушалась.

— …под твою ответственность, Блейз, — закончил блондин и отступил в сторону, стоило Нотту появиться за поворотом.

Худой, темноволосый слизеринец, кажется, не мог найти их в зале, а когда отыскал, Блейз схватил его за плечо и увёл за собой обратно в замок. Гермиона повернулась вполоборота, чтобы не было видно её лица, а затем решила дождаться, пока они уйдут, чтобы уйти самой.

— Ну, привет, Грейнджер.

Ей не надо было смотреть на говорившего, чтобы узнать, кто это. Малфой расположился на свободной скамейке напротив неё и в своей фирменной высокомерной манере положил руку на одно колено. Она сжала зубы и отвела глаза в сторону.

— Это так ты приветствуешь своего бывшего после долгой разлуки? Что, даже не посмотришь на меня?

— А ты только ради этого бросил своих друзей? — она ответила ему убийственным взглядом.

— Нет, — он усмехнулся. — Я лишь хотел поговорить… сказать, что рад за вас с Уизли. Так здорово, что ты нашла способ породниться со своим любимым Поттером. Как говорится, двух зайцев одним выстрелом, да?

На этот раз она повернулась. Они сидели лицом к лицу и смотрели друг другу в глаза, молча продолжая противостояние.

— Ты тоже весьма преуспел. Наконец понял, что с другой проще, да?

— Что?! — огрызнулся блондин. — Я не ты, я не предаю. Это ты из нас двоих телёнок на верёвочке — куда повели, туда и пошла. Что у тебя с рыжим? Просто интересно.

— То же, что и у тебя с твоей чистокровной.

Брови Малфоя сдвинулись к переносице, в глазах сверкнули молнии:

— Сама-то в это веришь?

— А есть причины не верить?

Она не могла говорить с ним и изо всех сил старалась дышать ровно. Она боялась его, боялась того, что готова с ним сделать, если представится шанс. Казалось, что она с равным успехом способна поцеловать или убить его.

— Знаешь ли, я не люблю, когда человек хочет сказать одно, а говорит совсем другое, — Малфой сел ближе и наклонился, как волк, учуявший добычу. Гермиона не поджала хвост, а заставила себя прямо посмотреть на него, собрав всю свою волю в кулак.

— А мне кажется, тебе просто не дает покоя то, что я так спокойна, а не рыдаю где-нибудь в углу, как ты того ожидаешь.

Всё тело Малфоя напряглось на этом коротком замечании, и Гермиона пожалела, что вообще сказала это. В конце концов, она пришла на праздник и не планировала превращать его в свои похороны. При этом она должна была дать ему отпор и показать, что у неё не осталось чувств к нему.

— Думаешь, я пришёл провоцировать тебя? — он усмехнулся, поднялся с места и, не разрывая зрительного контакта, подошёл к ней. Его близость сделала её более уязвимой, и она почувствовала, что сильнее прижимается спиной к лавочке. — Мне не хочется препираться с тобой, бороться и выпытывать… Давай ты просто сдашься и признаешь, что всё ещё любишь меня.

— Ты сбрендил.

Гермиона взяла палочку и встала на ноги. Оттолкнув его, она хотела уже уйти, как он схватил её за предплечье и притянул девушку ближе. Губы его изогнулись ещё сильнее.

— Ты уверена, что хочешь уйти так скоро? В тот момент, когда начала получать удовольствие от нашей встречи…

Она вскинула голову, и его улыбка напугала её сильнее, чем, если бы он приложил к её горлу палочку. Внутри её тела разлилось непонятное тепло, и она презирала себя за то, что так реагирует на него, особенно после того, как узнала о его планах на сегодняшнюю ночь.

— У тебя слишком большое самомнение, Малфой, — она хотела вырваться из его хватки, но попытка не увенчалась успехом.

— А ты, зная об этом, всё равно думаешь победить меня силой?

— У тебя есть девушка. Веди себя так с ней!

Она была близка к тому, чтобы вырваться, но он схватил её в объятия и крепко прижал к себе, отчего мелкая дрожь вмиг пробежалась по всему её телу. Не задумываясь над тем, что делает, он накрыл её губы своими в жгучем поцелуе. В нём не было ни капли нежности, лишь полное отчаяние и долго сдерживаемое желание.

Гермиона тихо простонала его имя и непростительно быстро потеряла голову. Обронив палочку, она обняла его за плечи и крепче прижалась губами к его губам, понимая, что пропала. Она до сих пор любит его, может, даже больше, чем раньше.

Рука Малфоя мягко легла на её талию и скользнула вверх по её спине. Кончиками пальцев он чувствовал тепло её шёлковой кожи, а затем рывком сорвал с неё заколку, и кудрявые каштановые волосы рассыпались по плечам девушки. Он отстранился на секунду, чтобы снова увидеть её красивое личико, а затем запустил пальцы в непослушные пряди, ослабил хватку и стал целовать её нежнее.

Прошло несколько минут, которые, казалось, длились целую вечность, а потом в мир грёз ворвались посторонние звуки. Смех и знакомые будничные голоса не принадлежали тому миру, в котором сейчас обитала Гермиона, и она в смятении вскинула голову.

Под аркой стояли Гарри и Джинни, за ними — Рон. Увидев потрясённые лица друзей, она жёстко и неприязненно оттолкнула Малфоя от себя, а затем опрометью бросилась вниз по лестнице.

Примечания:

Здравствуйте ?, извиняюсь, что долго не было проды, это из-за занятости. Также повторно напоминаю, что после завершения работа будет переименована на "Бал для двоих".

С прошедшими вас праздниками, господа???

---

Говорят, кто первый поцелует, тот сильнее пропал. Наверное, так оно и есть. После расставания с Грейнджер покой Малфоя стал похож на старуху с косой и, казалось, пришёл бы к нему лишь с его последним вздохом.

Как бы он не старался запрограммировать свою голову на холод и безразличие к ней, заранее знал, что всё равно сдастся, как только увидит её. Гермиона Грейнджер стала его наваждением, от которого невозможно укрыться, но, даже осознавая это, он всё равно пытался забыть о ней. Думал, если найдёт другую, то перестанет вспоминать о ней, почувствует себя наконец свободным и целым, и ничто не будет грызть его изнутри.

Ошибался.

Грязнокровка забралась в него снова и потекла по каждой вене, приближаясь к сердцу, стоило ему заметить её у магазина мадам Малкин в компании младшей Уизли за неделю до бала. Такая же красивая, как и прежде, лезущая в душу и разрушающая любую его защиту. Он буквально замер на месте, гадая, почему она возникла перед ним так внезапно, а главное, за что?

Одна часть его, что была затёрта временем, резко вспыхнула, оживляя всё его тело, другая пыталась заморозить первую, напоминая о решении больше не связываться с ней. Быть может, только это заставило его отвернуться и направиться следом за семьёй и Лидией в «Твилфитт и Таттинг» в тот момент.

В другой раз он увидел её, когда она вошла в Большой зал под руку с Уизли. Как бы он хотел ничего не чувствовать в тот момент, но в груди всё предательски зажгло, кровь застучала в висках так, что ничего другого не было слышно. Весь его взгляд застыл на её неотразимом виде в этом наряде, и он понял, что до сих пор жаждал её, хотя должен был думать только о Лидии и о том, как приблизиться ещё на шаг к тому дню, когда он сможет назвать её своей невестой.

Лидия. Она, как и он, была родом из семьи чистокровных волшебников. Её отец преподавал артифакторику в Дурмстранге и время от времени отбирал группы студентов, желающих заняться исследованием тёмных артефактов во внеурочное время. Там они и познакомились. За общим делом между ними сразу возникла короткая симпатия. Также его привлекло то, что она не была похожа на Грейнджер и что с ней было довольно просто. Только вот беспокоила одна проблема. Пусть Лидия и была красивой, он не испытывал к ней восхищения, не чувствовал волнения в крови и страстного желания затащить её в кровать.

Другое дело обстояло с Грейнджер. Она притягивала его своим идеальным сочетанием красоты и дерзости. Темпераментная гриффиндорка была самой незаурядной девушкой из всех, кого он когда-либо встречал, и самой неприступной. Больше всего на свете ему нравилось, когда она прятала свои шипы и мурлыкала в его объятьях, как маленький львёнок. Поэтому, как бы он не пытался бороться с собой, душа подло взыграла, стоило ему заметить, что принцессу до сих пор тянет к нему. Как же пристально она наблюдала за ним и Лидией, словно была возмущена тем, что он пришёл сюда с другой. Ревновала? Или он сам заставил себя так думать?

Вступительный танец закончился, и его настроение дивным образом наладилось. Однако стоило Гермионе выйти из зала в полной растерянности и оставить всех своих дружков, как он остро почувствовал, что что-то не так. Разделить свои сомнения можно было только с Блейзом, что он и сделал, отведя друга подальше от своей семьи и Ноттов.

— Грейнджер и Уизли до сих пор встречаются? Не знаешь, как у них дела?

— Почему тебя это волнует? — спросил Забини и тут же взял у проходящего мимо официанта с подноса бокал пунша.

— Потому что она включила режим зрительного террора и постоянно пялится на меня. Бедный Уизли, глядишь, скоро застрелится от нехватки внимания.

Они оба посмотрели на рыжего, что беззаботно доедал куриную ногу, и скептично сощурились.

— Это вряд ли, — подметил с иронией слизеринец.

— Ты вообще видел, как она ушла? Этот олух этого даже не заметил.

— Зато заметил ты, Малфой.

— Это просто интерес, Блейз. Я не собираюсь ничего творить.

— Ну да. Их же ссоры такая сенсация, — Забини усмехнулся, в то время как лицо блондина приняло жёсткое выражение.

— Блейз, ты мне друг или не друг?

Улыбку итальянца точно ветром сдуло от его вопроса, и тот закашлялся.

— Я отлучусь, ладно?

Поняв, что Забини что-то скрывает, Малфой тут же надавил на него. Несколько минут зрительной пытки и слизеринец раскололся, выдав ему всю правду.

— Погоди, так она никогда не встречалась с Уизли?

— Нет, и просила не говорить тебе этого. Прости.

Злость и тяжесть упала на плечи и больно придавила. Малфою расхотелось откровенничать, и он повернулся к другу спиной.

Как он мог так встрять? Ещё и сблизился с другим человеком, чтобы забыть её, пока она все эти полтора года ждала его. Почему она ничего не сказала? Кто следил за её почтой? Чёрт возьми, она правда ждала его?

Медленно осознавая, что терзается сомнениями, он смутно заметил, как Лидия махнула ему рукой из толпы, но он будто не видел её. Слышал лишь стук своего сердца, и оно ему призналось… Он любит Гермиону, даже если не хочет этого. Благодаря этому запутанных моментов стало ещё больше. Быть с одной — сложно, быть с двумя — подло и означало полностью потерять над собой контроль. Ему нужен был план. Он должен был уладить этот вопрос деликатно, без шума, но…

Но какого чёрта на лицах двух Уизли и Поттера застыла такая гримаса, будто они с Грейнджер позволили себе перейти черту прямо в окрестностях замка? Почему Гермиона врала ему о себе? Зачем он позволил себе схватить её и, не помня себя, принудить к поцелую? Дураку понятно, что это было ошибкой. Он должен был сообразить, что она против измен. Но было больно просто держать принцессу в руках, не имея возможности поцеловать в этот самый момент.

И пусть она оттолкнула его и постыдно сбежала, он не утратил желания узнать о её настоящих чувствах. Всё, что ему было нужно, это время. Время, чтобы хорошенько её распалить… и выслушать, какой он подонок, потому как именно это было написано на лицах Уизли и Поттера, когда рыжая девка пронеслась мимо него следом за Гермионой.

— Что? Никто даже не выскажется по такому горячему вопросу? — он поднял бровь и, манерно растягивая слова, перевёл взгляд на братию Грейнджер. — Уизли?

Рыжий сжал кулаки и посмотрел на него исподлобья.

— Какая же ты всё-таки мелкая сволочь, Малфой.

Гарри не вытерпел, покачал головой и, не желая связываться с ним, бросился к лестнице за Джинни.

— И не говори, просто подонок! — припечатал следом рыжий и, толкнув его плечом, направился за другом.

Драко лишь усмехнулся, затем развернулся и прокричал им следующее:

— Эй, чем вы так недовольны? Надо было лучше следить за своей подружкой!

Но два гриффиндорца уже спешно удалились и не услышали его. Оно и неудивительно. Они же всегда считали его злом. Впрочем, может, они и правы. В конце концов, никто из них даже не знает о его планах.

Тяжело вздохнув, он подобрал с земли палочку принцессы и направился с ней к дверям замка. Казалось, почва уходила у него из-под ног, и было непонятно одно: чем обернётся эта бездна? Взлётом или падением?

* * *

С трудом, но Джинни всё-таки удалось вернуть Гермиону на праздничный вечер. Малфой был рад этому, хотя внешне этого не показывал. Гриффиндорке могло показаться, что он и вовсе забыл о том происшествии, что возникло между ними, и вернулся в своё прежнее надменное состояние, если бы не одно но…

Он унёс с собой её палочку и засунул ту себе за пояс. Кроме того, навязчиво подчёркивал это из другого конца зала, издевательски касаясь пальцами древка всякий раз, когда она смотрела на него, будто говоря ей: «Подойди и возьми. Рискнёшь?»

«Проклятый пижон…» — Гермиона могла придумать ещё сотню нелестных слов в его адрес, но не знала, как подобраться к нему, миновав его семью и девушку. А ведь он мог уйти с её вещью в любой момент!

Верхом недомыслия стала её попытка подговорить Уизли незаметно выкрасть её у него во время танцев. Но Малфой был не глуп и предвидел это. Словно наслаждаясь её мучениями, он в своей хитрой, липкой манере постоянно ускользал от неё, а, когда ей всё-таки удалось приблизиться к нему, нежно коснулся её руки и слегка сжал её, чем вызывал у неё праведный гнев и… странное желание повторить это действие.

Они танцевали почти рядом и так же, как и их чувства, мчались друг к другу по мерцающему в полутьме мрамору, почти сталкиваясь и тут же рикошетом разлетаясь в разные стороны. Гермиона кожей чувствовала, как шансы на то, что бал пройдёт мирно, медленно стремились к нулю. Казалось, ещё пара таких танцев и она точно попытается свернуть Малфою шею, и Рону придётся оттаскивать её от него.

В итоге она остановилась, решив отдохнуть и позволить своим чувствам немного остыть. Рон, как и полагается партнёру, всё это время разделял с ней компанию в самом затемнённом уголке зала. Мимо них неслись и кружились пары гостей, и Уизли был счастлив, что какое-то время им не нужно будет лавировать в этом вихре духов, громкой музыки и цветных пышных юбок. Он всегда был из тех, кто предпочитал экономить энергию, отрицая, что это является синонимом «лени».

— Может, ты хотя бы выпьешь? Так тебе станет легче, — он тактично протянул ей кубок с пуншем, но она отказалась. Не хотела, чтобы даже слабый алкоголь парализовал её разум. К тому же ей и от танцев хватало головокружения.

— Как-нибудь позже. Сначала надо придумать, как вернуть палочку.

— Насчёт этого… Может, мы перестанем изощряться, и я просто подойду к нему и заберу её? В конце концов, мне есть чем ему пригрозить.

— О чём это ты? — не поняла девушка.

— Я могу пообещать рассказать всё его девушке о том эпизоде между вами. Вот увидишь, он быстро сдастся.

— Ты в своём уме, Рональд?

Гриффиндорка возмущённо взглянула на друга. Уизли провёл пятерней по медным волосам и сунул руки в карманы:

— А что такого? Я же не собираюсь говорить это взаправду. Просто поставлю этого гада в неловкое положение.

— Ты его не знаешь. С ним такое не пройдёт.

— Ты права. Лучше сразу рассказать ей правду о нём и его семейке, чтобы та хотя бы успела сбежать от них. Думаю, любой на её месте так и поступил бы, если бы узнал, что из всех существующих людей, нравится именно Малфою.

— Твой комментарий сейчас совсем неуместен!

— Почему?

— Почему?

Гермиона была зла. Она имела полное право злиться на Малфоя, но слышать, как кто-то кроме неё оскорбляет его, было ей не по силам. Как никто другой она знала, что семью не выбирают, однако ей, в отличие от Малфоя, ещё повезло. Её родители не пытались управлять её жизнью, как им заблагорассудится.

Прежде чем она успела высказать своё мнение на этот счёт, Уизли поднял руку:

— Даже не вздумай защищать его, как и раньше. Только не сейчас. Он уже достаточно вскрыл свою натуру.

— Это был всего лишь поцелуй!

— Тогда почему ты так плакала после него? Я видел, как Джинни успокаивала тебя.

Хватит. Гермиона встала и посмотрела на него сверху-вниз. Грудь её то поднималась, то опускалась, будто она вдыхала носом твёрдый воздух, а затем проталкивала его в лёгкие. Всё, что она могла увидеть в глазах Уизли — отторжение.

— Почему мы с тобой никогда не можем нормально поговорить, Рон?

— Потому что ты скоро иссохнешь по нему, — он поднялся на ноги и с убедительным видом шагнул к ней. — Он играет с тобой, Гермиона, а ты достойна лучшего.

Она поджала губы и взглянула на Уизли так, что у того мурашки побежали по коже.

— Ладно, пойду верну твою палочку, пока ты совсем не взбесилась. Посиди здесь.

Стоило ему покинуть её, как она тут же плюхнулась обратно на стул и устало прикрыла глаза. Разговор с Роном изрядно вымотал, и девушка впервые почувствовала себя настолько одинокой, никому неинтересной и ненужной. Словно сидя одной среди чуждой толпы, она наблюдала за тем, как свободно Гарри танцевал с Джинни, и немного завидовала им обоим. Их отношения никогда не были столь обременительными, как её с Малфоем, однако именно это и привносило особое волнение в них.

Тяжело вздохнув, она заметила, как друзья растворились в толпе, и повернулась к столу, заставленному всевозможными яствами, взяла тарелку и положила себе несколько блюд, чей вид показался ей наиболее аппетитным. Когда же она решилась поесть, в вазе перед ней волшебным образом появился букет цветов таких же алых, как форма человека, наколдовавшего их.

— Цветы? — спросила она, не оборачиваясь, но точно зная, что он услышит её.

— Да. Я бы хотел извиниться за своё поведение, — Малфой остановился возле стола, сохраняя дистанцию между ними и смотря на неё своими серыми глазами.

— Извиниться? — всплеск эмоций лишил её голоса. В душе её всё ещё боролись гнев, недоверие и внезапная нежность, которую она безжалостно подавила. — Лучше верни мне палочку, Малфой, пока никто из твоей семьи не заметил нас вместе.

— Сначала прими букет.

— Не хочу.

— Почему? Тебе ведь нравятся розы.

— Уже нет.

Уголки его губ слегка дернулись от смеха.

— Послушай, принцесса, ты не можешь отрицать того, как пылко отвечала на мой поцелуй. Перестань уже обманывать саму себя.

Его слова больно кольнули, и она нахмурилась.

— Ты добился от меня этой реакции против моей воли. Я не понимаю, зачем ты вообще пришёл сюда? Ухаживать за другой? Или волочиться за мной, пока она не видит? Ты хоть понимаешь, что совершаешь предательство?

Он развернулся к ней. Его лицо стало жёстким и надменным.

— Ты-то, конечно, знаешь о предательстве всё, Гермиона. Не хочешь принимать цветы, так тому и быть. В конце концов, какая разница кому их дарить? Цветы не могут принадлежать кому-то одному, потому что любоваться ими может каждый, кто их заметит. Другое дело волшебная палочка, не так ли?

Он достал древко и прошёлся по нему кончиками пальцев так, будто собирался сломать его. В серых глазах застыло явное выражение превосходства, когда Грейнджер на свою собственную глупость вскочила с места и с гневным видом приблизилась к нему.

— Отдай её мне!

Она вытянула руку вперёд, но Малфой со стуком прижал ту к столу, накрыв своей. У Гермионы подскочило сердце, и она вперила взгляд сначала на их соединённые руки, а затем и в его лицо. Казалось, напряжение между нами могло вспыхнуть в любую секунду.

— Сначала ответь мне: я действительно стал тебе настолько противен, что ты даже не хочешь видеть меня?

— А если и так?

— Тогда я просто буду слушать, как ты хнычешь, пока мы танцуем, — он оставил палочку на столе, приблизился к ней ещё на полшага и, по-хозяйски положив руку ей на талию, притянул к себе.

— Но я не хочу танцевать с тобой!

— А я не отпущу тебя так просто.

Гермиона удержалась от пощёчины и густо покраснела.

— Я и забыла, какой у тебя скверный характер.

Его губы изогнулись сильнее, когда она, согласившись, позволила ему удобнее взять её руку и направить их в общий поток танцующих.

— А я всё также люблю, когда ты упрямишься, милая.

Он уверенно повёл её к центру зала. Гермиона была возмущена, но то, как он сказал «милая», взволновало её. Расстояния между ними почти не осталось, и она могла хорошо разглядеть потемневшие серые глаза, с интересом смотревшие на неё.

Взгляд Малфоя гипнотизировал, приковывал к себе, и она совсем позабыла, что все её друзья находились в этом зале. Ритм вальса был довольно быстрым, но движения к нему были плавными и скользящими. Четыре вальсовых поворота и ещё столько же в виде лодочки из сцепленных рук, после касания ладонями плеч партнёра и пара вверху над головой, затем переход в новый поворот.

Как Грейнджер не пыталась бороться с собой, жаркая волна затопила всё её тело, заставляя сожалеть, что им досталась именно эта композиция. Уж слишком чувственной и нежной она была, а после резко набирала темп и вынуждала их кружиться так, будто они танцевали посреди вихря.

— Могу я задать тебе вопрос, Гермиона? — спросил Малфой, продолжая двигаться в одном ритме с ней. Она вздохнула.

— Мне больше нечего предложить тебе, Малфой.

— Ну конечно, ты ведь теперь с Уизли, — он насмешливо усмехнулся и приготовился к танцевальной поддержке.

— ДА.

— Лгунья.

Он поднял её руки вверх, затем провёл по ним ладонями вниз до её тонкой талии и в конце поднял девушку ввысь над собой, закружившись на месте. У Гермионы перехватило дыхание от его взгляда. Он точно видел её насквозь.

Гриффиндорка почувствовала биение своего сердца, когда Драко начал отпускать её, приближая своё лицо к её, но намеренно не прижимаясь к ее губам своими, чтобы подразнить.

— Я знаю, что ты не с ним, и вижу, как тебя тянет ко мне. Тут не может быть ошибки.

Волна страха и негодования накрыла её с головой, но он не дал ей прервать их танец, а наоборот, ещё ближе притянул её к себе. Когда она отвела взгляд, он на миг посмотрел на отца и мать, что с недовольным видом следили за ним из другого конца зала, и по его плечам пробежала мелкая дрожь. Казалось, даже Лидия не смогла скрыть своего замешательства, глядя на них и продолжая танцевать вместе с Блейзом, который по его просьбе должен был отвлекать её.

Впрочем, винить в последнем Забини он никак не мог. В конце концов, не он так увлёкся Грейнджер, что не учёл того, что их одежда слишком бросается в глаза.

Стоило ему прийти в себя, как он посмотрел гриффиндорке в глаза и выговорил почти умоляющим тоном:

— Скажи, кто я для тебя, Гермиона?

— А я для тебя? — одними губами прошептала она, ожидая его ответа.

Он напряг скулы и чуть опустил голову, чтобы сказать лишь одно слово:

— Люблю…

Всё внутри неё встрепенулось, и она потеряла дар речи.

— Но это ведь не открытие для тебя? — продолжил он, прервав танец. — Ты лучше меня знаешь, что наше расставание было ошибкой. Давай вновь будем вместе. Мне нужна только ты.

— Ты не шутишь?

Вместо ответа он приложил ладонь к её щеке, и девушка ощутила сильную дрожь по телу. Её взгляд застыл на его губах. Таких розовых и желанных. Порыв мощно окутал её, и, она, поддавшись соблазну, потянулась к нему, но вместо необходимого тепла вдруг почувствовала пустоту впереди себя.

— Депульсо!

Малфоя отбросило от неё заклинанием, и она тут же обернулась в поисках того, кто это сделал. Она была почти уверена, что это был Рон, и собралась спустить на него всех собак, но сердце предательски сжалось, когда она увидела, что палочка была в руках только у Гарри.

— Что ты наделал?.. — она с негодованием взглянула на друга, а затем перевела внимание на Малфоя, которого уже окружили взволнованная мать и Лидия.

— Он обращается с тобой, как с уличной девкой, Гермиона. Разве ты этого не видишь? — судорожно ответил гриффиндорец, и все, кто был рядом, навострили уши.

— Выбирай выражения, Поттер! — блондин встал с пола и попеременно посмотрел на двух защитников.

— А ты перестань приставать к моей подруге и удели внимание своей!

Малфой остался стоять с отстраненным видом, а Гарри схватил Гермиону под локоть и через силу повёл ту подальше от гостей. Пользоваться магией на балу было запрещено, поэтому очень скоро дорогу им переступил профессор Снейп. Тот сначала хотел утянуть за собой только Поттера, но, когда Уизли начал защищать его, прихватил и другого. В итоге Гермиона снова осталась одна.

— Гермиона! — или нет.

Она с раздражением обернулась и увидела спешащую к ней Джинни, Фреда и Джорджа.

— Ты в порядке? — первая спросила девушка.

— Мне станет лучше, если я побуду одна! Простите.

Она пробежала мимо них бледная, как призрак и направилась к столу, на котором лежала её палочка, чтобы взять её и уйти, не обостряя ситуацию ещё больше. В конце концов, если Драко не шутил, он сам найдёт её. И тогда, может быть, они наконец поговорят без лишних глаз, и не будет этого странного ощущения, будто с неё сдирают кожу.

Гермиона пробралась через людей, но не нашла на столе ничего своего, кроме всё тех же цветов в вазе и тарелки с едой, которая так и осталась нетронутой. Бегая глазами по скатерти, она не заметила, как с боку от неё кто-то появился, заставив её, и без того трясущуюся от каждого взгляда и шороха, вздрогнуть ещё сильнее.

— Расслабься, я не собираюсь тебя бить, Грейнджер.

Теодор Нотт смотрел на неё сверху вниз полуприкрытыми глазами и слегка ухмылялся, скрестив руки на груди и зажав в пальцах её палочку. Гермиона обвела знакомого взглядом и, не теряя времени, сказала:

— Ты, кажется, взял моё.

Уголок его губ слегка дёрнулся. Слизеринец выдержал короткую паузу, а затем сказал то, что его она совсем от него не ожидала:

— Держу пари тебе это нравится, Грейнджер: несколько лет казаться сильной, а затем так позорно сбежать, спрятав ото всех свой хвост. Зачем ты вообще пришла? Думала, это вечер станет для тебя целым событием? Малфой только примирился с семьёй, так почему бы тебе не позволить ему жить так, как полагается?

Гермиона почувствовала, как холодная ярость, словно нашатырь, прочищает затуманившееся сознание и как сердце щемит от боли.

— «Невозможно». Я так часто повторяла себе это слово, что сбилась со счёту и забыла о главном: никто не вправе указывать нам, кого нам любить.

После этих слов она выхватила свою палочку из его рук, окинула его предупредительным взглядом, а после двинулась к выходу. Шаг, второй, и рука слизеринца потащила её назад.

— Я с тобой еще не закончил. Смотри вперёд, Грейнджер.

Он прижал её к себе так, чтобы она не смогла оказать сопротивления и увидела издалека то, как Драко вместе с отцом подходят к кафедре в виде совы, у которой второй непременно начал хвастаться достижениями сына в Дурмстранге, мастерски совмещая свои слова с поздравительной речью от лица Попечительского совета.

Рядом с Дамблдором стояли улыбающаяся Нарцисса и чуть понурая и задумчивая Лидия. Притом всё их семейство выглядело так богато и важно, что у Грейнджер сводило зубы от их лоска, и затекали плечи, но уж от усилившейся мужской хватки позади, заставившей её выронить палочку. Нотт буквально встряхнул её, надеясь, что увиденное произведёт на неё какой-то эффект и что она отступится. Но, когда её взгляд пересёкся с надменными глазами старшего Малфоя, она наконец поняла, кто воровал её письма и кто написал ту похабную надпись в их гостиной о том, что кротчайший путь до Дурмстранга протекает между её ног. Теодор Нотт. Кто бы ещё мог создать эту краску, как не самый непримечательный друг Драко?

— У тебя ничего не выйдет, Нотт. Драко дважды выбрал меня, и в третий раз ничего не изменится.

Она попыталась рывком податься вперёд и заставить его отпустить её руки, но он лишь больно выгнул её плечи назад, что в полутьме казалось, будто он просто стоит позади неё.

— Да как ты не поймешь, что позоришь его. Посмотри на них. Его семья счастлива и может уделять ему куда больше времени и любви, когда тебя нет среди них. Ты помеха, Грейнджер, и… лучше бы тебе не становиться ещё и мишенью.

После этих слов он грубо оттолкнул её от себя, от чего она не удержалась на ногах и тяжело упала на колени. Болезненный импульс прошёлся по телу гриффиндорки, и жёлтая ткань под коленной чашечкой тут же намокла и прилипла, когда она попыталась подняться.

Нотт презрительно хмыкнул, но стоило ему поймать на себе взгляд Малфоя, любезно присел на корточки перед Грейнджер, чтобы подать ей руку и прошептать на ухо:

— Просто исчезни, Грейнджер, иначе будешь выглядеть до ужаса жалкой.

— Подонок! — она развернулась и, сидя, со всей силы влепила ему пощёчину.

Лицо слизеринца перекосило, но он ничего не ответил, а лишь манерно поднялся и снова протянул ей руку. Мерзавец. Ему однозначно нравилось, что она ползала в его ногах, хоть он и скрывал это за маской радушия. На деле же он ещё и наступил ей на край платья, после чего гриффиндорка услышала тихий хруст дерева.

Она почти не помнила, как покинула зал и как оказалась у выручай-комнаты, примостившись на узком подоконнике перед ней. Место ушиба болело и пульсировало, но она почти не ощущала этого из-за накатываемых слёз. Ей безумно хотелось наказать всех, кто причинил ей боль, она даже нарисовала в голове картину расплаты, но поборола в себе чувство мести, зная, что после выпускного она больше никого не увидит. Да и как бороться? Её палочку раздавил Нотт.

Всхлипнув, Гермиона закрыла глаза, стиснула зубы и откинула голову на оконную арку, после чего услышала звук торопливых шагов в коридоре и замерла. Увидев алую форму, быстро смахнула слезы с лица и попыталась скрыть свою боль.

Драко выглядел совершенно растерянно: светлые волосы взъерошились, а на лбу выступали капельки пота, казалось, будто он бежал, пока искал её.

— Как ты, Гермиона? — он сократил расстояние между ними, остановившись рядом. — Я видел, как ты упала.

— Я в порядке.

— Но у тебя кровь. Думаю, что я смогу помочь.

— Оставь это, я хочу поговорить с тобой.

— Позже.

Она попыталась остановить его, когда он приблизился и начал собирать края её платья так, чтобы открыть ноги, но всё было безуспешно. Похоже, он совсем не понимал ценности времени, которое досталось им.

— Что ты делаешь? — изумлённо спросила она, почувствовав прикосновение его пальцев у себя под разбитым коленом. — Прекрати… Что ты делаешь?

Она почти не двигалась, потому что её парализовало. Уж очень интимное место, очень нежное и уязвимое. Она не помнила, чтобы кто-то, даже врач, трогал её под коленом.

— Ты немного замёрзла, Гермиона, — произнёс парень, не поднимая головы, — твои ноги холодные.

После этого его прикосновение изменилось. Оно стало горячим и от него покалывало кожу. У неё перехватило дыхание, когда тепло начало разноситься от её ног по всему телу.

— Это невербальная магия? Когда ты успел?..

— Потом, принцесса.

Гермиона закусила губу и замолчала, всматриваясь в макушку парня перед собой и наслаждаясь теплом, которое странным образом отличалось от тепла от обычного согревающего заклинания. Жар от него шёл из тела, а не от воздуха, который окружал её, и от этого она согрелась гораздо быстрее.

Когда же рана была вылечена другим заклинанием, Малфой несколько раз поцеловал её колено и нехотя отстранил голову, затем занял место рядом и пристально взглянул ей в глаза.

— Итак, почему ты не сказала мне правду раньше? Письмо о расставании было от тебя или от Нотта?

— От меня, но… как ты понял про Нотта?

Он тяжело вздохнул, и Гермиона заметила, как потемнел его взгляд:

— Ты не раздаёшь пощёчины без причины, Грейнджер. Но меня больше интересует то, почему ты соврала мне? Так хотелось стравить меня со своими друзьями?

— Потому что ты бы никогда не согласился на мои условия, Малфой!

— Да, верно, не согласился бы, как и не связался бы с другой! Чёрт возьми, Грейнджер, я был вынужден страдать из-за тебя всё это время! Ты хоть помнишь, как я заботился о тебе, как угождал всеми способами? Ты… ты понимаешь, что сегодняшний вечер не отменяет того факта, что за совершение ошибок нужно получать наказание?

Он приблизился к ней, и воздух вокруг них, казалось, накалился. Она схватила его за край красной накидки и также рьяно ответила:

— Думаешь, мне было легко решиться на это? Я столько вытерпела от твоего отца, что…

— Что? Устала? Возненавидела меня? Что из этого, Грейнджер?

— Я сделала это ради тебя и, если бы можно было повернуть время вспять, я бы поступила точно также, потому что… — она запнулась, поджала губы, отвела взгляд и снова посмотрела на него: — потому что именно так ты и поступаешь, когда любишь кого-то. Так что не говори мне, что это было ошибкой. Я и сама не ожидала, что ты найдёшь мне замену…

Признание Грейнджер окончательно разрушило страхи Малфоя, и он поспешил заткнуть ей рот поцелуем, прежде чем та поднимет речь о его ошибке по имени Лидия.

На подоконнике было узко, и он теснее придвинулся к ней, заставив её отодвинуть ноги чуть в сторону, чтобы в следующий миг нависнуть над ней и впиться в её губы сильнее. Гермиона ослабла под силой его поцелуев, накрывавших её лицо, и не хотела выбираться из плена долгожданных объятий, хотела ощутить его горячие губы и прикосновения, но появившейся в коридоре шум заставил её резко остановиться.

— Уходим, сейчас же! — Драко тоже его услышал, поэтому вскочил на ноги и потянул её за собой в вовремя появившуюся возле них дверь.

— Остановитесь, мистер Малфой!

— Драко!

Его семья и кучка преподавателей двинулись в их сторону, но секретная дверь уже разделила пару от них. Оказавшись один на один в выручай-комнате, Гермиона тут же припала к мужской груди, пытаясь выровнять дыхание.

— Так ты сбежал? — спросила она с усмешкой.

— Не только, — он ответил неоптимистично, и она забеспокоилась, подняв голову и посмотрев на него.

— Что ты сделал?

Он недолго помолчал, наблюдая за ней. Она мгновенно ухватила перемену в его настроении и ненавязчиво положила руки ему на плечи, повторив свой вопрос. Малфой попытался снова поцеловать её, но это не сработало.

— Ладно. Кажется, я случайно применил тёмное заклинание к Нотту.

— Тёмное заклинание?

— Да, ты тоже его чувствовала, но в слабой форме.

— Что? — она не верила своим ушам.

— Что? Я учился в Дурмстранге, чего ты ожидала? Подумаешь вскипятил кровь бывшему другу. На дуэлях используют заклинания и похуже.

— Его можно спасти?

— Снейп может справиться, но я всё же надеюсь, что нет.

Он коснулся её волос, отодвинул их в сторону и наклонился к её шее, пока она судорожно размышляла над тем, что он сделал. Ей было тревожно, в то время как он игриво и медленно касался губами и ласкал языком её оголённую кожу.

— Подожди минутку, Малфой, — она попробовала притормозить его, но не вышло. Он притянул её к себе, крепко обнимая упругие бёдра.

— Нет, мы и так пропустили целую уйму минуточек, так что хватит. Я хочу тебя всю, Гермиона.

— Но, если сюда кто-нибудь прорвётся? Тогда тебя поймают, — пробормотала она.

— Не смогут.

— Почему?

— Потому что у меня ещё остались в Хогвартсе друзья, на которых можно положиться. К тому же разве ты не хотела, чтобы наш недавний поцелуй получил своё естественное продолжение?

— О чём ты?

— Обернись.

Она сделала, что он сказал, после чего заметила в центре старой захламлённой комнаты большую кровать, а рядом высокий, тёмный шкаф.

— Я знаю о выручай-комнате. Причём сразу понятно, по чьей нужде появился исчезательный шкаф, а по чьей кровать, не так ли? — он снова склонил голову к ней, и его дыхание коснулось её шеи. — Признайся, принцесса, ты не способна мыслить здраво, пока я рядом.

— Или возможно это только твоё заклинание, которое разгоняет кровь.

— Шутить изволишь? Сказать такое сейчас? У меня просто нет слов, Грейнджер. Кто тут с кем играет?

Она усмехнулась, повернулась к нему, приподнялась на носочки и потянулась к его губам. Он пошёл вперёд, заставляя её двигаться назад, и рухнул вместе с ней на кровать, разорвав поцелуй лишь для того, чтобы положить её на одеяло и лечь на неё сверху.

— Это твоя последняя возможность сказать «нет», принцесса, — предупредил он, коснувшись кончиками пальцев выступающей ключицы и спускаясь ниже к вздымающейся груди.

Их носы соприкоснулись, поэтому Гермиона повернула голову, чтобы прикоснуться языком к его губе. Желание пронизывало гриффиндорку насквозь, и она тихо прошептала ему свой ответ на ухо. Казалось, весь мир сошёлся вокруг них, даже свет будто замерцал в комнате, когда Малфой мягко прошёлся рукой по её талии и прикусил зубами каждую лямку её платья, стянув её вниз, оголяя грудь.

Лёгкий холодок пробежался по телу, покалывая кожу, и Гермиона почувствовала одновременно страх и волнение. Малфой это заметил, поэтому приостановился.

— Если волнуешься, что тебе не понравится, можешь смело бросить в меня Аваду.

Он даже положил палочку на край одеяла, подтверждая свои слова, однако этого не понадобилось. Оставшись совсем без одежды, Гермиона и сама ощутила эту сладостную манию, когда можно было дотянуться до любого участка тела своей половинки, наслаждаться её губами и руками, движущимися вверх и вниз по своему телу. Она ожидала боли, когда он войдёт в неё, но её не было. Были только чувства, которые побуждает занятие любовью, и два тела, жадно рвущиеся навстречу близости.

Может, выпускной и был провален, может, Малфой и натворил кучу дел за этот вечер, но тот, кто любит должен разделять участь того, кого он любит. Поэтому, когда пришло время, они вместе вошли в шкаф, переместились в «Горбин и Бэркес» и трангрессировали, оказавшись на абсолютно пустом и забытом пляже.

* * *

Забини не нравилась эта идея. Он чувствовал, что кристалл, который передал ему Малфой, чтобы отвлечь внимание зала, не простой. Будучи лежащим в коробке, от него веяло чем-то тёмным. И это он должен подкинуть своим сокурсникам? Где Малфой вообще достал его?

— Блейз, ты не видел Малфоя? Нигде не могу его найти, да и Нотт тоже пропал, — к нему подошла Паркинсон.

— Скоро полночь, наверняка, уже потащил свою Грейнджер в нашу гостиную.

— Ну хоть кто-то из нас развлекается.

— А ты, значит, не развлекаешься? Хочешь уйдём? — мулат обворожительно улыбнулся, а затем подмигнул девушке.

«Да он, наверное, в хлам раз предлагает мне такое».

— Вообще-то я почти трезв.

— А я и не спрашивала об этом.

— Но… Погоди, а как же?..

«Ох, лучше возьму пример с Нотта и просто свалю отсюда».

— Стоять, Паркинсон!

Он хотел догнать её, но вдруг увидел, как дверь в Большой зал открылась и в помещение ввалился Нотт и тут же рухнул у порога. К нему подлетели учителя, поднялась суматоха, и все начали оглядываться в поисках Малфоя.

Тяжело и глубоко вздохнув, Блейз понял, что произошло, быстро схватил подругу и потащил её к выходу, по пути не забыв подкинуть кристалл, который создавал телепатическую сеть, самой ядовитой компании слизеринцев.

— Что ж, процесс запущен, свой долг я выполнил, теперь можно и повеселиться. Пэнс, а ты знаешь, что красивая до неприличия?

— А знаешь, трезвым ты мне нравишься больше, Забини.