Превосходное и недвусмысленное предсказание № 666. (гет)

Питай себя надеждами, глупец:

Они — твоя единственная пища,

Упрямо зижди на песке дворец

И верь в надежность своего жилища…

Когда же вдруг рассеется мираж,

Тщету надежд явив перед тобою, -

Вини тогда не собственную блажь,

А только невезенье роковое…

(Уолтер Рэйли)

Поселений с названием Экклстон в Англии несколько. Вероятно, это связано с происхождением названия, состоящего из кельтского слова «церковь» и староанглийского «усадьба». Легко и просто — усадьба при церкви, или усадьбы при церкви — вот вам и деревня. Могу указать хотя бы три: одна в Чешире, две в Ланкашире. Вот один из ланкаширских Экклстонов нас и интересует. Тот, что на северо-западе. Деревня была упомянута в Книге судного дня 1086 года, заказанной Вильгельмом Завоевателем, чтобы подробно описать все поселения и фермы в Англии для целей налогообложения. Она спускается по невысоким холмам к реке Ярроу. Холмы те обильно зелены от знаменитых экклстонских садов, где выращивают сливы, вишни, груши, яблоки и кое-где даже персики. Яблоки особенно хороши. В зелени садов прячутся аккуратные домики ферм и коттеджи арендаторов. Над всем высится церковь Святой Марии, построенная в четырнадцатом веке, как католическая, а сейчас, естественно, англиканская. Построена она из ливерпульского песчаника с каменно-сланцевой крышей. Церковь состоит из нефа, южного нефа, алтаря с южной часовней и западной башни. Башня достаточно высока, из трех ярусов и имеет диагональные контрфорсы, решетчатые проемы для колоколов, циферблат и прямой парапет с угловыми стойками, каждая из которых увенчана флюгером. Рядом имеется небольшой пресвитерский дом, где и обитает Генри Брэдшоу с сестрой. Дом кирпичный на каменном цоколе с отделкой из камня, довольно грубый, однако, достаточно удобный с множеством небольших помещений внутри. Комнат достаточно, чтобы пресвитер вполне смог приветить гостей, коих прежде к отцу Джонатану езжало немало, а он любил с шиком принимать нужных людей. Сестре же Генри отвел неотапливаемую каморку в мансарде. Впрочем, девушка там особо не засиживалась, а приходила только спать, либо ткала долгими зимними вечерами у небольшой жаровни. День ее был расписан поминутно. Встать до петухов, покормить кур и овец, приготовить завтрак для брата, проследить за стиркой, и починкой белья, заняться обедом и ужином, следить за запасами продуктов, пополнять их, ухаживать за небольшими грядками с зеленью и аптекарскими травами и несколькими яблонями, украшавшими двор домика. В общем дел хватало, и уставала она ужасно. Причем уставала оттого, что сама своим временем не распоряжалась, все делалось с согласия брата. Кроме того, он постоянно донимал ее нравоучительными лекциями, излагаемыми отнюдь не в академическом стиле, а скорее в стиле грубом и пренебрежительном. Правда, с раннего детства она и не ждала от него иного. Но чем взрослее она становилась, тем хуже становилось отношение брата: его показное благочестие, выливавшееся в пренебрежение и ненависть к женскому полу, доходило порой до яростной грубой жестокости, и за малейшую провинность он всегда строго наказывал ее от лишения пищи, до стояния на коленях на горохе и даже побоев. Особенно он распоясался, когда уехал младший брат и сестру некому стало защитить. Порой наказываемый и притесняемый смиряется, озлобляется, выбирает себе еще более слабое существо, чтоб выместить на нем обиду и боль. Но порой находятся натуры, которые чем больше ты их гнешь и унижаешь, тем прямее они держатся назло обидчику, и, если и не дают сдачи грубой силой, то ясно дают понять, что все уловки и подлости тщетны. Такова была и Несси. Он ждал, что она будет каяться, умолять и плакать, а она пела за работой, и оставалась добра, спокойна, непреклонна, весела и любопытна ко всему окружающему.

Тем ненастным самхейнским вечером Генри особенно занудствовал за ужином, вначале проклиная склонность односельчан верить в привидения и заниматься празднованием старого языческого Нового года, затем он принялся обсуждать особенности ее ростбифа и пудинга так, словно это был очередной обнаруженный им еретический трактат. Получив же удовольствие и от ростбифа с пудингом, и от уничижения кулинарных способностей сестры, и от проклятий еретикам, портящим тыквы, он степенно удалился готовить воскресную проповедь о грехе чревоугодия. После этого, убрав со стола, Несси решила возместить себе моральный ущерб и, забравшись на чердак, попыталась исследовать тамошние сокровища. А они там должны были быть: ведь Генри оттащил туда практически все книги отца Джонатана. Яблоко и свеча составляли ей компанию. Наверху царил книжный хаос, хотя некоторые фолианты и были сложены стопками, системы в этом не было никакой и это сводило на нет попытки разыскать нечто занимательное для чтения. И тут ее взгляд упал на пачку книг, накрепко перевязанных темной лентой, судя по истрепанности стираной в святой воде, и снабженной табличкой «Для сожжения». Несси придвинула книги ближе и надкусила яблоко. Ловкие пальцы легко развязали узел, аккуратная книжная башенка рассыпалась к ней в руки. Вполне объяснимо тут присутствовали книги для умных — «Утопия» Томаса Мора и «Novum Organum» Фрэнсиса Бэкона. Чем Отцу Генри не угодили «Розалинда» Томаса Лоджа, «Аркадия», написанная Филиппом Сиднеем и «Королева фей» Эдмунда Спенсера было не совсем понятно, но она отложила их для чтения с удовольствием. Потом шли вполне невинные и полезные «Садик» Страбона, «О свойствах трав» Одо из Мена и «Салернский кодекс здоровья» Арнольда из Виллановы. Далее были обнаружены более опасные экземпляры, содержавшие сведения абсолютно ничем не доказанные и никем не проверенные. Тут был, например, Пикатрикс, переведенный с арабского на латынь, содержавший 400 страниц астрологической теории, а также заклинания и обряды помогающие направить оккультные силы планет и звезд для достижения личной власти и просветления. Поразмышляв над термином «просветление», она решила, что вряд ли летающие в небесах глыбы камня смогут по ее просьбе повлиять на что-нибудь, разве только ей стоит попросить какой-нибудь из них просто свалиться на голову брата, что неприемлемо. Исландский гримуар «Гальдрбук», написаный в 16-м веке, в значительной степени основывался на рунах, которые имеют магические свойства, если их высечь на объектах, а также нарисовать на теле или бумаге. Большинство заклинаний, найденных в Гальдрбуке, являлись «светлыми заклинаниями», предназначенными для защиты колдующего и для лечения различных недугов. К примеру, описано какими рунами лечить усталость, проблемы при родах, головные боли и бессонницу. Другие заклинания носили довольно своеобразный характер. Девушка сочла все это неподходящим, хотя некоторое время думала, а не стоит ли попробовать применить к преподобному Генри Заклинание 46, под названием «Руна Фарт», которое насылает на врага дикий приступ метеоризма, и посмотреть на результат. Однако, рассудив, что в случае положительного результата последствия могут быть совершенно неэстетичны, а раз в книге не указано как снять заклинание, то и заводиться нечего. Магический Арбатель, оставленный в конце шестнадцатого века неизвестным автором, с его ритуалами вызова семи небесных правителей и их легионов, которые правят над частями Вселенной, был отброшен ею, как слишком сказочно-неправдоподобный. Уж очень примитивно выглядели все эти полезные духи стихий, которые существуют по ту сторону завесы физического мира: пигмеи, нимфы, дриады, сильфиды и сагани. «Pseudomonarchia Daedonum», написанная знаменитым врачом и демонологом века Иоганном Вейером, вдохновленым своим бывшим учителем — немецким оккультистом Генрихом Корнелиусом, более известным как Агриппа, ее заинтересовала. Каталог 69 благородных демонов, которые занимают значимые места в иерархии Ада, а также методы их вызова — это очень весомо. Но, во-первых, с демонами связываться не хотелось, а во-вторых, ей ни к чему были их умения по поискам сокровищ, превращению воды в вино, кражи лошадей и предсказаний исхода любой войны. «Книга Абрамелина» заинтересовала ее тем, что единственный описанный ритуал был очень труден: состоял из 18 месяцев молитв и очищения и рекомендовался для мужчин с крепким здоровьем в возрасте от 25 до 50 лет. Это было возмутительно несправедливо! По поводу женщин исключение предполагалось только для девственниц. Если в точности выполнить все шаги полуторалетнего ритуала, то адепт мог бы войти в контакт со своим святым Ангелом-Хранителем, который одарит его некромантией, гаданием, предвидением, управлением погодой, знанием секретов, видением будущего и способностью открывать запертые двери. Да, возможное знакомство с Ангелом-хранителем заманчивая штука! Уж она бы с ним поговорила! И о недобросовестном выполнении им его охранных обязанностей, в частности, ей хотелось бы очень много ему поведать! Девушка размышляла некоторое время над необходимостью столь длительного периода очищения и молитв для успеха ритуала, потом решила, что видимо горячие и крепкие здоровьем египетские мужчины никаким иным способом не могли достичь ни чистоты, ни ясности мысли. На фоне же ее жизни в постоянных трудах для ближнего своего (Генри), абсолютного отсутствия после отъезда Томаса каких-либо не только развлечений, но и счастливых минут, не говоря уже о бесконечном соблюдении по словам Генри «очищающего поста», а по ее разумению — полному недоеданию — все эти очищающие ритуалы выглядели настолько карикатурно, что она только замолвила словечко Святой Марии, а потом сразу и со всей душевной искренностью перешла к основному заклинанию обряда. Вначале ей показалось, что воздух чуть сгустился, тишина стала особенно пронзительной и на концах ее волос вспыхнули искры. Однако, это продлилось мгновение. За окном по-прежнему резкий ветер изо всех сил качал ветки осеннего сада, шурша осыпающимися листьями, где-то стукнуло о землю позднее яблоко, небо заволакивали тяжелые низкие тучи, закрывая звезды. Все было совершенно обычно для позднего октябрьского вечера. И она успокоилась, усмехнулась про себя: «Нечего верить древним идиотам. Сказки все это!» И, спрятав связку книг подальше, чтобы позже унести ее в кузницу прочь от книгосжигательных планов брата, отправилась в свою каморку спать.

Итак, Кроули несло неизвестно куда. Он успел придумать, как минимум два варианта. Во-первых, его могли таким жестким образом вызвать в Главную контору для очередной выволочки или гадости. А что еще может случиться с демоном? Не раздача же слонов и подарков! Во-вторых, очередной идиот применил какое-нибудь завалящее заклинание из этой дурацкой «Псевдомонархии», и ему в ближайшее время придется заниматься или поиском золота, или кражей лошадей, и превращение воды в вино казалось наиболее удобоваримой перспективой. «Почему меня? — подумал он, — вызывали бы Хастура. Ему нравятся такие вещи: вначале найдет им золото, а потом всех сожрут личинки.» Однако, в конце вынужденного полета он угодил во что-то сухое и мягкое, оно нежно и жалостно заблеяло, так как оказалось овцой с прекрасной тонкорунной шерстью. Таким образом он обнаружил, что лежит в небольшом сарае на соломе среди овечьего сообщества и с бутылкой в руке. Ни князей Ада, ни магов-вызывателей демонов рядом не наблюдалось. Попытка отпереть ворота и убежать не увенчалась успехом. Но руки после этой попытки оказались сильно обожженными: «Вот тебе на! Какой баран освятил овчарню? Ему что — больше делать нечего?!» И, радуясь, что освятили только стены и ворота, а пол не является освященной землей и овцы не крещеные, он глотнул из бутылки обезболивающего, так как чудом вылечиться за освященными стенами никак не получалось, решил махнуть на все рукой, обнял ближайшую овцу и завалился спать, потому что утро вечера мудренее. Спал он некрепко, с сюжетными красочными снами. Например, ему приснилось, что сидят они с Томасом Брэдшоу на корме «Рока», свесив босые ноги за борт, пьют из горла одной бутылки превосходный ром из запасов сэра Рэйли, отдающий померанцем, и играют в выдуманную ими игру «Помечтай». Игра заключалась в том, чтобы рассказывать друг другу свои заветные мечты. Томас с радостным и упорным выражением лица орал: «Заберу Несси, отдам чертовому брату денег, чтоб он подавился ими!» Кроули ему вторил: «Пошлю Сатану к Сатане, пусть его сам себе души ищет!»

Продолжали весело в том же духе.

— Организую Несси приданное и выдам замуж за кого она захочет.

— Побью Вельзевул. Сильно. И Хастура. И смоюсь на Альфу-Центавру.

— А если она не захочет замуж, будет жить со мной.

— Убегу. Просто убегу, чтоб адские твари меня не достали. Буду жить по-человечески. На Альфа-Центавре. Женюсь и заведу детишек.

— Да, куплю себе фрегат, соберу команду из нормальных, возьму Несси и уедем искать остров, который будет только наш и мы будем там устанавливать правила. Ты поплывешь?

— Я? Почему бы и нет? Ты считаешь, что я нормальный? А хочешь построим фрегат, чтобы бороздить просторы Вселенной? И махнем?

— Просторы Вселенной? Ты ненормальный, полный псих, но ты мне нравишься. Я бы с тобой куда хочешь поплыл. Только Несси прихватим… А?

Кроули ответить не успел, так как в этом интересном месте он был жестоко разбужен ударами метлы по голове. Открыв глаза, он заметил, что ноябрьское морозное утро давно сияет, проникая в сарай сквозь щели тонкими солнечными лучами. Пылинки плясали в лучах, овцы шуршали соломой, а прямо перед ним маячил женский силуэт, обрамленный контуром солнечного света. Судя по осанке и легкому пританцовыванию на месте, это была молодая девушка с огромной копной растрепанных волос. В правой руке она держала метлу, которой ловко, но не сильно лупила Кроули по чем попало, а в левой у нее было яблоко, от которого она очень аппетитно и хрустко откусывала кусочки, сопровождая все это веселыми смешками.

Смех ее вполне был объясним. Он просто представил в каком невыгодном виде он сейчас предстал перед молодой особой. В стиле соломенного пугала с сильным овечьим запашком. Черный бархатный плащ с фиолетовым отливом вымазан в овечьем дерьме, рубашка и колет помяты после сна, волосы торчат во все стороны и обильно перепутаны с соломой, а очки валяются где-то под мягким овечьим боком.

— Эй, ты! Страшила! Что ты здесь делаешь?! — твердо спросила девица и ткнула его в бок метлой. Голос, однако, был приятным.

— Не видишь, орехи собираю, — зло выкрикнул он в ответ и швырнул в нее орешками овечьего помета, на который наткнулся в поисках очков.

— А, так ты не овечий вор?! Ты у нас сборщик орехов? А не хотите ли убраться из моей овчарни, господин Наттер?

«Наттер? — подумал он, — Наттер, так Наттер. Не сообщать же ей свое настоящее имя!» Он поднялся и постарался пригладить волосы, даже поклонился. Поклончик вышел так себе, средней паршивости, абсолютно не в его стиле, потому что солома сыпалась отовсюду. Девчонка уже не посмеивалась, а просто хохотала.

— Любезная миледи, именно Наттер. Фамилия моя такова, с Вашего позволения и желания. Предположим, что такова. А убраться отсюда никак не могу.

— И почему же, господин Псих? И что у тебя с руками? Надеюсь, ты тут с огнем не баловался, везде солома, вспыхнет быстро. А овечки мне очень дороги.

— С руками? Да вот в том-то и дело. Я обжегся о ворота. И о стены тоже.

«Сатана, почему это я говорю ей чистую правду? Какого беса? Или все это ее рук дело? Нет, не могла эта девчонка баловаться с «Псевдомонархией! Или она баловалась, но с кое-чем похуже? Ведьма?»

— Обжегся? Обо что тут можно обжечься? Что ты несешь? Точно псих.

— Я не псих. Можешь звать меня Наттер, но …

— Что «Ноооо»?

— Ты тут никаких странных книжек с вечера не читала? — спросил он прямо в лоб. А девушка, словно резко осознав нечто важное, так же прямо и ответила, но уже не бойким голосом, а каким-то сдавленным шепотом: «Абрамелину» читала. Так ты и есть мой Ангел-Хранитель?»

Кроули от изумления опять уселся в солому: «Просто нет слов. Ну сама погляди, какой из меня Ангел?» Вышло как-то совсем жалостно, и тут он еще и протянул к ней свои обожженные руки. Она смотрела на тонкие запястья и длинные пальцы, отекшие, покрытые пузырями и красные от ожога, раздумывала некоторое время, а потом произнесла совершенно разочарованно: «Нет, ты не Ангел. Иначе бы тебя не обожгло. Это мой придурашный брат священник, который в жизни боится больше всего женщин и чертей освятил практически все строения в деревне. Так, слегка на стены святой водой побрызгал. Всем жителям за деньги. Кроме кузницы и трактира. Я его туда не пустила. В кузницу, то есть. В трактир он и сам не суется. А раз тебя обожгло, и ты не женщина, то ты совсем и не Ангел, а как раз наоборот. Но почему же ты явился на зов «Абрамелинский»?

— Наивная. У каждого свой Ангел. Вот у тебя такой. Я же не знал и сам, что так может выйти. Может ты с ритуалом не то закрутила.

«Ну не рассказывать же ей в самом деле тонкостей составления Всевышним списка Ангелов-Хранителей еще в те времена, когда в жилище света блистал я… ну и так далее, или особенности моего превращения в не ангела! Мы еще не так хорошо знакомы. Умолчу. А молчание не вранье,» — подумал он.

— И что? Ты не станешь мне подчиняться? — она добавила твердости голосу.

— Дурочка. Так ты не в курсе. Если это «Абрамелина», то свойства заклинания таковы, что я не смогу тебя покинуть, пока не выполню твое главное наизаветнейшее желание. Но только не в этом сарае. Тут у меня волшебной силы нет. А, стало быть, ничего я здесь выполнять не стану.

— Чепуха. Я тебя в два счета отсюда вынесу. Давай, обними меня за шею.

Она подошла к нему спиной и подхватила под колени. Он ухватился за девичьи плечи. Плечи оказались приятно упругими и теплыми, хоть и несколько худоватыми.

— Да ты легонький. Хоть и не Ангел.

Через миг они уже были снаружи и Кроули с интересом оглядывал девушку, а она его.

Кроули размышлял: «Среднего роста девица, не тощая, но явно не докормленная. Сильные красивые руки и осанка вполне королевская. Фигуристая и длинноногая, вон как приплясывала в сарае! Волосы чудные, если причесать, а глазищи — в таких любой бы утонул, если бы было на это время. Сейчас попросит какую-нибудь хрень заморскую, я все выполню и быстренько свинчу отсюда обратно. Вот только куда обратно? И для какой великой злодейской цели?»

Несси размышляла: «Да, хлипкий какой-то мужчина, жилистый, смуглый весь, в ухе серьга и одет, как джентльмен. Плащ хоть и в дерьме, да весьма щегольской. Волосы красивые темные и красным отливают, если причесать и солому вынуть… А глаза… зрачки, конечно, странные, кошачьи или змеиные. А цвет! Что за чудо! Так на солнце горят янтарно. Говорит правильно, голос приятный, так и заманивает. Ясно, никаким Ангелом-Хранителем он быть не может. Скорее змеем на яблоне. Вот там ему самое и место! Надо поосторожнее с этим не ангелом.»

— И что? Ты потом мою душу заберешь? Преподобный братец мой Генри так говорит. Кто с чертом договор заключает, у того душу сразу отберут.

— На кой мне твоя душа? Найду кого-нибудь поинтересней и помасштабней. Вон при дворе полно кандидатов, хоть сейчас тащи в преисподнюю. Давай, говори, чего хочешь — замуж за принца, кучу тряпок, золота, овец стопятьсот с золотым руном?

— И это все, что ты можешь? Ерунда всякая. А можешь второго брата моего вернуть?

— А где брат?

— Ушел в море и пропал.

— Мертвых я не возвращаю. Предупреждаю сразу.

— А вдруг, он не мертвый? А просто далеко?

— Так. В море, значит ушел. А деревня как называется?

— Экклстон?

— Ага. Чудесно. И у тебя второй брат священник идиот.

— Да.

— А зовут тебя Несси и фамилия твоя Брэдшоу?

— Именно. Как ты уз… Разрешите представиться мистер Наттер, мое полное имя Агнесса Бредшоу.

— Агнесса. Несси… Вот же Са… Так. Желание придумала? Главное в жизни?

— Нет. Я буду думать.

Кроули, конечно, никуда не спешил, но что ему здесь делать, пока она думать будет? В овчарне освященной прятаться? Интересно, где это тут трактир, который водосвятию не подвергался?

— Знаешь, а давай я пока тебя я в кузницу пущу. Я ее тебе в аренду сдам. Ты же кузнецом сможешь? — словно прочитав его мысли ответила девушка.

— Плевое дело. И даже огонь у тебя будет без дров и угля. Массу денег сэкономишь на энергоносителях.

— Отлично. Там рядом сарай есть. Если стены утеплить и прибраться, то и зиму можно пережить.

— Зиму? Ты что, до весны думать собралась?

— Да, мистер Наттер, даже Генри говорит, что я тугодумка.

Что же, по правилам заклинания он должен был подчиняться. А почему бы и нет? Ее это к тому же развлекало. А улыбаясь она очень хорошела, как хорошеют от улыбок все дочери Евы независимо от возраста.

Кузница стояла на самом краю деревни у ручья, спускаясь аккуратно выложенным из больших камней фундаментом прямо в воду. С одной стороны река Ярроу, с другой, впадавший в нее ручей, крутивший небольшое водяное колесо с веселым шумом. Лопасти наполовину сгнили, но веселый шум все же оставался. Внутрь кузницы заходить не стали, она завела его прямо в сарай. Завела и вдруг, засомневалась и разочарованно спросила: «Так ты может просто от Томаса пришел, а никакой не Ангел -Хранитель? И имя ты знал. Несси. Просто бродяжка с корабля с обожженными руками и издеваешься над бедной девушкой? Вот я думаю, а не поколотить ли мне тебя метлой, господин Псих?» Кроули было уже собрался разозлиться и объяснить ей до какой степени он не ангел, но руки пекло нещадно и он, просто пожав плечами в ответ, распустил крылья. Черные перья заполнили собою почти весь сарай. А Агнесса изумленно глядела на их траурное великолепие, и рука ее протянулась непроизвольно — дотронуться: «Да, не Ангел. Но как же они хороши!»

— Остальное показывать не стану.

— А что, страшОн? Так я не испугаюсь. Мне и Генри достаточно в качестве чудовища.

Он просто пожал плечами и промолчал в ответ. Потом крылья исчезли, и девушка соорудила на его руках нечто вроде полотняных перчаток, обильно пропитанных противоожоговой мазью из редких трав, которую еще отец хранил в кузнице на всякий случай. Прохладная влажная ткань приятно удалила боль, и он даже прибрался в сарае сам чудесным образом, что Агнессе очень понравилось.

— Кстати, Наттер, а имя у тебя есть?

— Какое еще имя?

— Ну не звать же тебя Психом? Джон там, или Билли?

— Как хочешь, так и назови.

Она подумала секунду и выпалила: «Мне Антоний нравится. Там книга на чердаке валяется про любовь. Из римской истории. Но у них все плохо кончилось. Красавицу змея укусила по ее собственной инициативе, и все. А он был такой представительный мужчина, но от любви просто помешался.» Подобный пересказ Шекспировского «Антония и Клеопатры» показался Кроули несколько упрощенным и носить имя «плохо кончившего представительного мужчины» из римской истории не очень хотелось, но, подумав, что Ползучим гадом он уже звался, а это было гораздо хуже, и он согласился: «Антоний, так Антоний. Хотя звучит слишком на римский манер.»

— Тогда может Энтони? По-нашему будет Энтони. Что не нравится?

— Привыкну.

— И еще второе надо. Какое-нибудь Джеймс или Майкл. Можно просто букву оставить, а все будут думать — что бы это значило?

— Вот только Майкла не надо.

— Хорошо. Договорились. Энтони Джей Наттер. Ничего звучит.

— Договорились.

Он вздохнул и подумал, что Энтони Джей Кроули тоже звучит неплохо.

Однако, время шло и девушке надо было возвращаться к хозяйственным заботам. Когда же она уже собиралась уйти, он достал из потайного кармана жемчуг Томаса и протянул ей перевязанной рукой.

— Что это? — голос ее задрожал, понимая уже что это и без его разъяснений.

— Это тебе от Томаса. Я не Ангел, совсем наоборот. Но остальное ты угадала. Мы были с твоим Томасом вместе на корабле «Рок». Он умер у меня на руках и просил передать это тебе и …хранить тебя. Я не знал, как тебя найти. Но ты сама позвала. Ты только закрепила все древними словами. Только спрячь и не показывай святоше. Пока. Всему свое время. Раз уж я теперь Хранитель. Пожалуйста.

Она протянула руку и осторожно приняла жемчуг. Он приятно тяжело и прохладно лег в ладонь: «Не скажу!» Она поднесла ожерелье к губам и крупные слезы ручьем полились из глаз.

Примечания к главе второй.

По поводу Экклстона. Сэр Пратчетт определяет Агнессу, как ведьму из Ланкашира. И мне по душе было поселить ее в деревне с таким названием. Одной из главных причин явился некий душевный поклон в сторону Кристофера Экклстона — девятого Доктора, и первого в новой генерации сериала. К слову, у автора два любимых исполнителя роли Доктора — Экклстон и Каппальди.

И, да, в Британии несколько деревень с таким названием, две в Ланкашире. И даже история католической часовни у лорда Хью Ланкастера вполне исторический факт. Имелась таковая, но в другом Экклстоне, втором в Ланкашире. Время было сложное. Автор посчитал возможным объединить некоторые факты истории с вымыслом. Нигде не написано, что запрещено. И кто всерьез верит в существование ангелов и демонов? Разве только в сердцах человеческих? И Википедия Вам в помощь.