Висенья, леди Аррен (джен)

Новый ребенок оказался новым разочарованием.

Ни о чем Висенья не сожалела так сильно, как о рождении Мейегора. Не то чтобы она не хотела ребенка. Очень даже хотела. Любимого ребенка от любимого мужа.

Вот только вместе с тем она мечтала еще почувствовать себя если не любимой, то нужной и оберегаемой. Хотя бы на тот короткий момент беременности. Она понимала, что женщине в это время нужна помощь и поддержка, видела по сестре. Так что Висенья думала, что когда будет беременна она, то тоже станет центром мира своего мужа.

Она грезила об объятиях, о нежных прикосновениях к животу с его ребенком. Надеялась на ту простейшую заботу, которой всегда была лишена, вроде укрывания ее плеч плащом, если замерзнет. Висенья принимала то, что несколько месяцев не сможет сражаться и будет слаба, но рассчитывала, что Эйгон поддержит ее в это время.

Вместо этого Висенья получила отстраненный приказ сварить и принять зелье для быстрого зачатия ребенка по фамильному рецепту, поскольку в стране начались опасные брожения из-за болезненности ребенка Рейнис. Всю беременность она провела на Драконьем Камне в компании разве что дракона и шута. Восемь месяцев ее лелеемая любовь к Эйгону корчилась, умирая, а после родов выгорела дотла. В жизни осталось всего трое значимых созданий: Вхагар, Обезьяний лорд и маленький ребенок, нормальную жизнь которому сломало проклятое зелье.

Обращение к магии никогда не проходило бесследно. Зелье словно брало взаймы способность к деторождению у того ребенка, укоренению которого в чреве матери способствовало. Висенья не просто так подыскивала сыну правильную жену, ведь с любыми другими, как она и предполагала, у него рождались отравленные магией дети, ужасные и исковерканные, что те драконы.

Она так и не поняла причину столь тупого упрямства ее сына в этом вопросе, но в этом он до смешного напоминал своего отца.

Роберт Аррен тоже напоминал жертву родильной магии.

Тонкие ножки и ручки вряд ли когда-то держали что-то тяжелее кукол. Бледная кожа выдавала редкость его прогулок, а в глазах его вечно стояли слезы. Вдобавок была та отвратительная привычка криками добиваться желаемого.

Хотя самым страшным была ненадуманная болезнь. В моменты сильного нервного напряжения всего ребенка начинала колотить сильная дрожь, а глаза закатывались.

Боги и демоны! Это дитя не то что владениями Арренов, оно и конем править неспособно!

А уж когда Висенья поняла, что этого мальчика леди Аррен все еще кормила грудью…

Вырождались здесь, судя по всему, не только одни Таргариены.

К ее облегчению, непонятный старик в роли мужа наконец отмучился. Он так отчаянно лепетал, хватая ее за руку, что-то о Роберте и «крепком семени», что Висенье даже стало интересно.

Чем мужское семя могло волновать человека, одной ногой ступившего в могилу? И какого из Робертов? На выбор было три из самых значимых: король Роберт Баратеон, родной сын старика Роберт Аррен или Робб Старк, сын лорда Севера.

Но этот интерес мог подождать.

Помимо такого удачного отравления Джона Аррена, Висенье не нравился яд, плескавшийся в напитке прошлой владелицы тела. Довольно топорно добавленный, ведь куда надежнее было бы спрятать его в пирожном.

Покончила с собой, или ей помогли?

Столица для подобных копаний подходила меньше всего. Стало быть, наступило время отправиться в Долину Аррен.