А побегать придётся... (гет)

Было темно, но бегущему по извилистому коридору свет в общем-то и не был нужен. Да, на свету легче находить путь, но не особо. Бегущий по темным коридорам не помнил ни себя, ни чего-либо с собой связанного. Он помнил лишь приказ, отданный сильным, властным голосом. И он знал лишь то, что должен собрать и принести это. Что это такое, он тоже не знал, хотя и ... М-м-м, нет, вспомнить, как назывались эти маленькие кусочки пожелтевшей кости, он так и не смог, да и было ли это важно? Он шёл по длинному коридору к крепкой дубовой двери, за которой был балкон, что шёл по верхнему этажу западной части здания, опутанной строительными лесами, по которым весь день сновали какие-то люди.

Что-то пошло не так, как планировалось, дверь не открывалась и даже не шелохнулась, когда он дёрнул её, прилагая все усилия, хотя и не мог действовать вполсилы, просто не умел. Стоя у двери и не понимая, что делать дальше, он покрутил головой. Слева был ещё один коридор, более длинный, чем предыдущий, и в конце его была ещё одна дверь, и тоже дубовая. Драуг ещё раз дернул дверную кованую ручку, но дверь опять не поддалась, в отличие от ручки, которая осталась в его руке.

— Фу ты, мля, — донеслось из-за двери, после чего последовали странные чирикающие звуки и опять слова: — Алё, отче, ну нашёл я эту дичь, драуг это, всё как в описании, только тут такое дело, уж больно силён гад этот, мне не справиться, нужен полный маг и поскорее, а то уйдёт ведь.

Драуг не знал языка и не понимал слов, он вообще мало что понимал, а знал только, что он должен был, дойдя до конца этого коридора, выбить дверь с золочёной ручкой наружу. Он опустил голову и посмотрел на ручку в своей руке, на дверь. Ручки на двери не было. Драуг повертел головой. Коридор, по которому он пришёл, поворачивал вправо, и вот там и была дверь с позолоченной ручкой. Бросив в сторону не учтённую дверную ручку, драуг тяжеловесно побежал, медленно прибавляя скорость.

На балконе за дверью, прислушиваясь к происходящему внутри, стоял монах, плотный парень двадцати трёх лет, что состоял при игуменьем дворе Китежа. И этот Саня был полусилок, видел и чуял всё магическое действо и магический мир, но использовать магию не мог, даже используя концентраторы, хоть палочки, хоть посохи и даже одноразовые амулеты одного заклинания. А потому сам, всё сам и своими руками.

А по коридору бежала тварь, которую нужно было как-то повязать и отнять её добычу. И Саня припустил по балкону, стараясь успеть. Длинная монашеская ряса мешала, но быстро бегать даже с полной боевой выкладкой его научили, а потому у второй двери Саня оказался первым.

Это здание, что имелось на многих фото Афона, что на святой горе, сейчас как раз реставрировали, и оно помимо балконов было просто покрыто как строительными лесами, так и сеткой, предохраняющей тех, что внизу. С первой дверью Сане сильно повезло, ведь он её и подпереть успел стальной трубой, и драуг отчего-то ступил, только вот сейчас чего делать?

Саня крутнулся, осмотрев балкон и вообще вокруг себя. На востоке засветилась тонкая полоска рассвета, да и вообще чувствовалось, что ночь отступает, проявляя красоту юга морского побережья Греции. Да вот не до красот было, за дверью нарастал грохочущий топот, и Саня сделал только то, что и оставалось.

— Три, два, — пробормотал он, держась за красивую кованую — странно, а внутри золоченую! — ручку, открыв дверь прямо перед несущимся на неё драугом, — раз.

Драуги удивляться не могут, по крайней мере, так заверяли авторы параграфа в учебнике по борьбе с малефикой и некотикой. Но глаза драуга в момент, когда его рука, выставленная вперёд для толчка в дверь, не встретила преграды, заставили Александра несколько засомневаться в преподах.

Драуг, судя по золотым на вид браслетам, шейной гривне и богатому поясу с дорогими ножнами, с проржавевшим от старости ножом, явно был из каких нибудь ярлов. Пробежав два могучих шага поперёк балкона, ударившись о перила пряжкой того самого богатого пояса и перевернувшись, он полетел вниз, продолжая крутить многочисленные сальто. При этом нежно, но крепко прижатая к груди великого в прошлом воина амфора размером с ведёрко во все стороны рассеивала своё содержимое — то самое, что и нужно было изъять у драуга.

* * *

Стоявший на дорожке, что справа от пристани, к одному из пирсов которой была привязана лодка с высокими вычурно резаными носом и кормой, подняв голову, смотрел наверх и пытался рассмотреть, что происходило на одном из балконов. Он чувствовал посланца, тварь хоть и была тупая, но сильная, нечего сказать. Драуг, где только господин добыл эту древнюю, мало управляемую гадость? Кефалос Иблиосакис наблюдал внутренним взором, как драуг подошёл к нужной двери, оставалось лишь толкнуть её и, выйдя на балкон, спуститься по толстой верёвке на тропку, что вела вдоль стены, и, сев в лодку, заснуть до следующего приказа, но... Опять это демоново "но".

Кефалос уловил момент, когда что-то пошло не так. Сначала на балконе появился человек, явно лишний человек, не нужный здесь и сейчас. Он что-то прокричал, и драуг вдруг не стал выбивать дверь, а побежал по другому коридору. Чужак же пробежал по балкону, видимо, навстречу драугу.

"Какой то сумасшедший монах", — подумал Кефалос и побежал по узкой тропе вдоль стены монастыря, не понимая, что делать дальше, ведь верёвка одна и привязана на нужное место. Где взять ещё?

Кефалос, конечно, мог пролететь над скалой, примыкавшей к стене, но полёт, которому Тёмный Лорд когда-то обучил одного из своих слуг, отнимал слишком много сил, а ему ещё лодкой править.

И вот тут и произошло сразу несколько событий.

Драуг, выбежав в открытую перед ним странным монахом дверь и перекувырнувшись через перила, кувыркаясь, полетел вниз, прижимая к груди амфору, из которой веером разлетались зубы монахов, захороненных в катакомбах, вырытых в скалах Святой горы.

На балконе вдруг разразились отборной бранью на неизвестном Кефалосу языке, а он сам вдруг повис над небольшой расселиной, через которую собирался перепрыгнуть, да так и остался висеть в воздухе в позе прыгнувшей лягушки.

А из тени, что падала от скалы и не успела рассеяться при начавшемся рассвете, вышли двое мужчин в магловской одежде, один из них и удерживал Кефалоса в воздухе, хотя оба с любопытством наблюдали за фееричным появлением и приземлением драуга, который, упав на скалу, так и покатился, разбрасывая не только зубы праведников, но и осколки амфоры и некоторые части своего иссушенного временем и морозом тела, да и некоторые аксесуары и украшения.

— А красиво-то как, а? — сказал невысокий и плотный.

— Низковато, правда, — ответил здоровяк.

— Ты о чём? — спросил невысокий.

— А ты?

— Да вон тот на балконе как загнул, — восхищённо сказал Женя, — прям красиво и по-нашему.

— А-а, — протянул Данила, — так это малый боцманский загиб, я про это дело в магловских книжках читал, — пояснил он, — а что по-нашему, так у других такого нет, поди.

— А может, из наших, — сказал Женя и обратился к монашку, что пытался их расслышать, стоя в более чем десяти саженях над ними. — Слышь, парень, ты вообще чей?

— Наш, а вы? — спросил в ответ монах, перегнувшись через перила.

— И мы наши, — заявил Женя, — а ты чьих наших будешь?

— Игуменьего двора я, — ответил монах и добавил: — Меня Саня зовут, а вы, значит, подмога, что мне обещали.

— Наверное, да, — сказал здоровяк, — я Данила, а этого котяру Жекой зовут.

— Слава богу, прибыли, только поздно, — сказал Саня, — зубы теперь не собрать, поди.

— Не боись,- ответил Данила, — и спускайся.

— Долго, — ответил Саня, — уходите, я обычным транспортом выберусь, мне всё одно люлей получать.

В этот момент где-то в глубине монастыря бумкнул низкий колокол и загудело с нескольких сторон.

— Ого, — проговорил Жека, — монахи просыпаются, пора бы и валить отсюда.

Он повёл палочкой, и висящий враскоряку маг в чёрной мантии и маске выровнялся, приняв стойку смирно, и, окутавшись верёвками как куколка ночницы плащёвки, пролетев над камнями, аккуратно улёгся на дно лодки, на которой сам и прибыл к монастырю, привезя драуга.

Данила же вдруг оказался рядом с Саней, обхватил его за пояс и, вывалившись через перила, медленно опустился на камни рядом с пристанью.

— Мать же, — ругнулся Саня, передёрнув плечами, — предупреждать надо.

— Некогда, — ответил ему Данила, — валим.

— А зубы? — спросил Саня. — У меня задание было их и не дать собрать.

Данила кивнул согласно.

— Драуга тоже прибрать надо бы, — сказал он, — а то через пару часов здесь толпа народу будет затылки расчёсывать на тему, откуда тут мумия взялась.

Он направил палочку на то место, где упал драуг.

— Ты только поаккуратней, — подсказал Женя, — а то соберёшь зубы у всей округи.

— Я драуга, — ответил приятелю Данила, — а ты зубы, раз такой умный.

Саня, конечно, видел уже работу полных магов, но вот так почти участвовать в их работе... Данила, направив палочку на тело твари, начал тихонько дирижировать ей, и части драуга, которые оторвались во время полёта и удара о скалу и после о камни пристани, начали собираться воедино, будто живые. Нога, оторванная ударом о пристань, поползла к телу, отталкиваясь от плит, после чего прыгнула и прилипла к животу драуга.

— Собирать не будешь? — спросил Саня, ему было любопытно.

— Не, малефику чую, — ответил Данила, — соберём, забегает, лови потом. А так доставим в Москву, пусть разумники с ним разбираются.

— В Москву на лодке, — Саня хоть и обучался при Китеже, но в лагере на озере, и Китеж лишь видел, а вот войти не мог, и ему было интересно всё, что связано с магами.

— Не, — ответил Евгений, — у нас ковёр с собой, на лодке сейчас подальше от берега отойдём.

После чего Женя, поводя палочкой вокруг, зашевелил губами, собирая зубы в уже слепленную, будто и не разбившуюся в мелкое крошево, амфору. Было интересно наблюдать, как маленькие белые осколки мощей святых людей выскакивали и выползали из множества щелей и трещин камней и пирса, собирались будто в ручейки, стекались к амфоре и, взлетая, прятались в темноте узкого горла.

Вскоре всё было окончено, и сидя в лодке, которая сама, без видимых движителей, по воле Данилы неслась по волнам, Саня ловил отходняк, глядя на уходящие за корму белые барашки.

Саня помнил, как первый раз увидел стриконку, которая сидела на ветке тальника, над самой водой, когда они с мамой приехали на остров Татышев, что посреди Енисея. Он тогда, не понимая, к чему это приведёт, потащил маму к воде и на полном серьёзе рассказал, что видит маленькую, вот "такусенькую", девочку с крылышками. Мама, видя большую зелёную стрекозу, поддержала игру пятилетнего сына, но игра не прекратилась, и Сашка видел много чего и, не имея хитрости молчать, да и зачем, рассказывал маме и о маленьких крылатых человечках живущих в большом дупле тополя, что рос возле их дома на улице Ленина, недалеко от "Дворца пионеров".

Но когда он стал рассказывать о призраках и всяких страшностях, мама не выдержала. Игры кончились, и одному господу известно, сколько слёз она выплакала, таская сына по врачам. Сколько было мучений ему самому в этих кабинетах. Так случилось, что почти десять лет по психиатрам вымотали парня до предела, готов был руки на себя наложить. Мама, перепробовав всё, что могли предоставить доктора, как-то пришла в храм. В Уяре, городе неподалёку от Красноярска, жила тётка мамы, бабуля набожная и воцерковлёная, она и посоветовала Сашеньку местному батюшке показать, "он уж такой необыкновенный, ну просто святой провидец".

Ну вот и приехали к батюшке, по записи, между прочим. Народу толпа, в храм не зайти, но дождались и войдя в небольшую комнатку Саня увидел простого на вид священника — невысокий, худощавый, прямо необычный. А когда тот заговорил, Саня понял, в чём необычность этого человека. Он знал, а врачи не знали и почти десять лет его мучили, причём разводя руками и обещая, что вот-вот, и что-то выйдет... А священник просто сказал, что тоже видит всякое: и феечек, и призраков, и летучие корабли, и даже магов, и готов помочь. После чего отправил в Свято-Успенский монастырь в Красноярске, к иноку Иллариону, а после разговора с тем как-то вдруг успокоилась мама и перестала замечать странности сына, а сам Сашка попал в другой мир, где всё, что он видел, было простым и нормальным.

Как-то пропал из медицинских документов диагноз и ушли проблемы с учёбой, а на лето мама достала путёвку в детский палаточный лагерь на озере Светлояр, даже деньги нашлись, а ведь не ближний свет. А там и Игумений двор, и магия кругом, да.

В восемнадцать он пошёл в армию, первый прыжок с парашютом, сержантская школа, служба в войсках дяди Васи, дембель и предложение в агентство охраны важных лиц государства. Саня видел магию и всё, с ней связанное, а главное, видел и чуял нежить. Вот и служил теперь. Кто же знал, что сопровождение батюшки из Валаама на Афон будет таким приключательным, да уж.