А побегать придётся... (гет)

Джаблан сидел в гнезде. И это было самое настоящее орлиное гнездо, правда, малость доработанное общиной, чтобы в нём смог провести несколько часов достаточно крупный человек. А так да, пришлось согнать орлиную пару, уж больно место было удобным для наблюдения за, так сказать, внешним миром.

Внешним миром для волчьей общины было маленькое поселение, в котором раньше спокойно уживались и сербы, и албанцы, но с некоторых пор остались лишь сербы. правда, в окружении албанских деревень. Сербской эта деревенька в полтора десятка домов и нескольких овинов осталась как раз благодаря общине вукодлаков да немолодой семейной паре, кое-что умеющей из того, что простецам не положено даже видеть и знать.

Вот и сидел Тополь, как звали его браты из российской стражи, где он отслужил стажёром три года. Как он, косовский серб, да ещё оборотень, да ещё урождённый, туда попал? Ну, знаете, жизнь штука сложная, и бывает в ней такое, что ни в каком романе не прочитаешь.

Да и давно это было. Началось в девяносто седьмом, когда вдруг большая часть взрослых волков куда-то ушла. Понятно, что жили они неустроенно и даже периодами бедно, но... Оказалось, что они, перейдя в Албанию, погрузились на какое-то грузовое судно и отправились в Англию вместе с албанскими оборотнями и не только, там какие-то ещё маги были не из приятных, как мама говорила. Отец тогда не вернулся. Они, оказывается, влезли в магический переворот в Англии и после разгрома у школы Хогвартс почти все были перебиты или схвачены, вернулось хорошо если с десяток. Община и до того не была особо крупной, взрослых волков около трёх десятков, а тут...

В общем, остались старики да детки. Благо сербская магическая власть, создав заповедник в горах на западе Косовского края, позволили оборотням туда переселиться, но пока то да сё, началась война и в самой Югославии, а бомбам плевать, маг ты, простец или оборотень. В их дом, что у моста, попала бомба, и вся семья Джаблана погибла. Он сам на тот момент находился в лагере для одарённых детей магов. Это была почти школа, правда, полевая, и какие дети там были, вполне понятно. После сирот решили таки переправить в школу магии, но своя стояла в воде после того, как бомба попала в плотину — Эсклическую, что ли. Подвалы и первый этаж были залиты почти под потолок. На Дурмстранг, где часто учились дети магов из Сербии, денег, как позже понял Джаблан, не оказалось, по крайней мере, не для всех. А вот Российское министерство магии решило этот вопрос, детей магов разобрали в Китеж и Санкт-Петербург, а оборотней и совсем неимущих — в Сибирь.

Сколько натерпелись они страхов в той поездке, в составе-призраке, ожидая самого жуткого в ближайшем будущем. Сказки про страшные скиты в болотах Сибири знали все.

Так Джаблан, в свои двенадцать лет оставшись сиротой, оказался в Томске, в МГ, где и отучился, с отличием сдав выходной экзамен.

А после была стажировка в Карелии, месте спокойном, в отличие от южных границ России, но и там приходилось держать стражу и магическую тоже. Представьте себе, что самое проблемное явление на границе государства, это пьяные финские любители прогулок с лыжными палками. Как вообще можно заниматься спортом в таком состоянии? Вот и порешили соответствующие российские власти использовать таких как Джаблан в отпугивании финнов с проблемами с алкоголем. Мол, разок такое по-пьяни увидит, так и пить, глядишь, бросит и на границу не ногой. А на вопрос одного из наших, типа, а как же русские пьяницы? Представитель той самой власти пожал плечами, мол, это проблема финской стражи. Вот же проблемы, а?

Конечно, не всё так радужно было, приходилось и побегать, и повоевать. Даже как-то довелось поохотиться на бывшего Пожирателя Смерти, бегали ещё такие по миру от властей.

Правда, самое большое кровопролитие получилось, по сути, со своими же, когда учинили драку с котлаками в баре "На лысой горке", там в основном отдыхали после вахт. И зацепились-то ни за что, видать, уж больно хотелось помериться. Владелица, звали её Кипина, сначала пыталась остановить драку сама, причём даже грозила, что всем им хана, если не уймутся, но, не дождавшись нужной реакции — волки и коты продолжали вдохновенно мутузить друг друга кулаками, — вышла из бара.

Через пару минут в бар, пригибаясь, зашёл маг, молодой парень потрясающей комплекции, его светлые, почти белые волосы были собраны в хвост. Он оглядел зал бара. Из-за его спины выглянула Кипина.

— Вот вы у меня где теперь, — она продемонстрировала маленький, но крепкий кулак, — лохматые, хе-хе.

Появившийся второй парень с красивым, но хищным лицом, бывший почти таким же здоровенным, как и первый, только постройнее, лишь усмехнулся.

— Что, Искорка, — спросил он у хозяйки кабака, — как обычно?

— Ага.

— Ну что, — прорычал белобрысый здоровяк, обращаясь к замершим драчунам, — платит проигравший.

Джаблан тогда с удивлением увидел, как многие из русских лаков, явно считавшихся сорвиголовами, стали тихохонько растворяться в полумраке зала и оседать за дальними столиками. Но всё же драка состоялась, пара дюжин молодцов таки схлестнулась с, как оказалось, известными бугаями и дуэлянтами, кстати. однокашниками Кипины. Причём ведь маги все, и палочки при себе у всех были. В Европе всё было бы по правилам, барьер там, секунданты, палочки. И, наверное, только у русских, да может, у американцев ещё осталось вот это, на кулачках выяснять, ну и развлекуха, как без этого.

* * *

Джаблан потянулся до хруста, сидеть в "гнезде" часами было довольно утомительно. "Гнездо" понадобилось общине для наблюдения за дорогой и примыкающему к ней селом. Волчья община жила в довольно большой горной лощине, в которой кто-то в старые времена построил длинный кирпичный коровник, перекошенный от времени, с давно завалившейся крышей, которую перекрыли и, наведя порядок внутри, получили довольно неплохое жильё для стаи.

В кармане задрожало, и, сунув в него руку, Джаблан достал монету, которая продолжала подпрыгивать на ладони. Наконец, унявшись, старый довоенный динар уместился на ладони короной вверх, и буквы вокруг короны поплыли, меняясь: "Топа, мы в кафе, в деревне, ждём".

— М-м, — Джаблан пожевал губу — Топа, сокращённое от тополь, так звучало его имя на русском. — Через час буду, — проговорил он монетке.

И проследил, как на её аверсе проступили его слова. Хорошая вещь протеевы чары.

В бинокль кафе в деревне, которая вся находилась на одной улочке, было легко разглядеть, но, естественно, Джаблан никого не рассмотрел, визитёры были внутри.

А вот и смена: по тропе из небольшого ущелья шёл невысокий, малость сутуловатый парень Дражко. Джаблан быстро спустился и, поздоровавшись с приятелем, пошёл к деревне, его прямо грызло любопытство. Топа, так его звали однокашники из Томской магической гимназии. И что, кто-то из них здесь?

Джаблан шёл через поле, на котором трава была уже скошена и увязана в круглые большие рулоны. Поначалу после разгрома и того, как вернулись из Англии несколько уцелевших, община хотела забиться поглубже в леса в предгорьях, но что там есть? И после серьёзного разговора они решили наоборот поселиться ближе к людям. С одной из магических семей, что разводила овец, договорились о сосуществовании и с тех пор жили вместе. Село, а точнее хутор у которого даже названия официального не было, находилось на краю леса. Оборотни даже помогали с какими-либо работами, ну и порядок поддерживать помогали. Ведь они жили в Приштинской округе, и их не обошла беда войны.

Подходя к небольшой придорожной кафешке на въезде в село, Джаблан ощутил знакомый и не самый приятный запашок. Входя в кафе, он уже знал, что его ждёт кто-то из котлаков.

В слабо освещённом зале кафе занят был только один столик, не время, а за стойкой стоял, что-то объясняя бармену, здоровенный детина с хвостом почти белых волос.

— Вот скажи, Данила, — спросил Джаблан, подойдя к стойке, — кто додумался притащить в край волков кошака?

— Не кошака, а великого и могучего Мяутина, — здоровяк обернулся и протянул Джаблану бутылку чешского пива, — здорова, Тополь.

— Здраво, — Тополь отсалютовал Даниле, — а этот великий так и будет сидеть?

Сзади подошли и легонько, по-дружески стукнули кулаком в спину.

— А за кошака ответишь, — Евгений хлопнул Тополя по плечу, — здоров, что ли.

Тополь рассмеялся и, повернувшись к старому знакомцу, поднял бутылку и аккуратно тюкнул ей в бутылку приятеля.

— Привет, Жека.

Тополь сделал вид, что принюхивается, Евгений засмеялся, предваряя шутку приятеля.

— Тот ливень, под который мы попали в Белграде, — он передёрнул плечами, — смыл все запахи и чуть не смыл нас самих.

— А кстати, вы чего в Белграде делали, — спросил Тополь, — и вообще как здесь?

— А вот это довольно долгий разговор, — сказал Данила, — так что или к вам в гости, или здесь засядем, — он кивнул на дальний угловой столик.

— А пошли к нам, — предложил Тополь, — только Власту предупрежу, а то ходят всякие, дождём помытые.

Он достал динар и наговорил послание и адресата, нажал легонько на портрет короля.

— Всё, пошли.

— И чё, так просто, без гостинцев? — пробормотал Данила и пошёл к стойке кафе.

Нагрузившись всяким, включая алкоголь — увы, но магической лавки в селе не было, пришлось просто набрать пива, но много, — приятели пошли по неприметной тропке через скошенное поле к лесу. На лесной тропе они увидели парня, стоявшего привалившись к стволу дерева и угрюмо глядевшего на пришельцев. В правой руке парень держал валашку и старался выглядеть отменно суровым, особенно увидев котлака. Но после того, как Тополь сказал, что прибыли его друзья из России, сторож тропы малость помягчел.

Тропинка вела сквозь чащобу, которая выглядела так, будто её специально сделали чащобой, но при этом причесали.

— А ничё так, — сказал Евгений, разглядывая зелёное обрамление тропы, в котором копошилось всякое мелкое, — слышь, Тополь, а зачем вы сами на вассере стоите, вон же мелкота лесная есть?

— А, пробовали пристроить некоторых, — Тополь махнул рукой, — пока только светляниц пристроили к делу да пикси, иногда подселяем на пропах, но они тупые и потому не предупреждают, а если что, панику поднимают, — скривился он. — Шумно и бестолково и всё одно приходиться самим проверять.

— Это, — встрепенулся Данила, — ты с Евой свяжись, он ведь артефактор, может, вам какую-нибудь сигнализацию сработает.

* * *

— И ты думаешь, нас это дело должно как-то тронуть? — Власта стояла, уперев руки в боки. — С чего бы это?

Было уже сильно за полночь. Стол с закусками уже обеднел, но что-то на нём ещё было, и Данила, указав вилке на копченую колбаску, отпил из бутылки неплохого, как оказалось, хоть и магловского пива. Разговор, видимо, пошёл по кругу, и ему становилось всё ясней, что хозяева заимки просто боятся высовываться из своего убежища. Он их понимал, помня последний раз, когда те поучаствовали в чужих, по их мнению, делах. И никак не хотели признать, что такие дела чужими не бывают.

— Да ладно, Власта, — Женя, поначалу раздражавший волколаков, постепенно влился и как представитель разговорного жанра с языком подвешенным лучше, чем у Данилы, взял уговоры на себя, — как не тронет, сама посуди, если эти утырки наберут нужное количество ингредиентов и устроят чуму, то и вам ведь плохо будет, — он глотнул пива, разговор явно шёл по кругу, и продолжил: — Ну, может, не вам конкретно, лаки чумы не боятся, трансформа лечит, перекинулся, и всё, так?

Власта кивнула и хотела было что-то сказать, но Евгений её перебил.

— А волчата, — он уперся взглядом в глаза вожачки, зная, что давит на больное: Власта была беременна, и её живот был уже большой, по крайней мере, чётко проступал через довольно пышную юбку, поднятую под грудь, — они-то пострадают. Сколько у ваших волчат период однообраза, ведь рожаешь как прихватит.

Власта стояла, сверля котлака хмурым взглядом, он явно её раздражал. Тополь стоял, прислонившись к перилам довольно большой террасы, пристроенной вместо старого крыльца, и наблюдал за разговором. Он-то был готов к, так сказать, приключениям, но понимал, что в этом деле должно работать не одному, а в связке с хорошим коллективом магов.

— Слушай, Данила, — сказал Тополь, повернувшись к приятелю, — так ведь в этом деле службы работать должны, а...

— Так и работают, — ответил тот, — мы ж своего споймали и когда поняли, чего куда, так и завертелось.

— Ну как поймали, ясно, а вот как поняли, я не понял.

— А, — Данила поморщился, — у нас в квартире, что тесть нам с Дашей оставил, библиотека шикарная есть. Ну, есть и есть, а там, как оказалось, такие тома залежались, что и в болото, в цепях сыграть можно было. Благо не наше, а ревизию провести не подумали, да и кто бы подумал, что в центре Москвы в домашней библиотеке такое лежит. Отбились от комиссии, конечно, но мне теперь очередного чина года на два дольше ждать, а то и больше, — Данила махнул рукой и отхлебнул пива.

— Проклята бражка, — ругнулся Тополь, — так, а дальше ваши чего делать собрались?

— Ну, пока мы с вами пиво пьём, — Евгений отсалютовал бутылкой, — начальство наше в стольном граде Будапеште, на Будайской стороне, соответственно, пьёт элитные шампанские с другими начальствами и разговоры говорит на заданную тему.

— Э, — Тополь почесал в затылке, — а вы здесь как тогда?

— Да просто всё, — ответил Данила, — мы отпросились, доклад мой по расследованию завтра, и делать нам там нечего, ну и когда ещё поболтать доведётся, вот и всё. К тому же, — сказал он уже более серьёзно, — у вас тут под боком Косово поле, смекаешь?

— Джабал, — заговорила Власта, — ты думаешь, нам надо в это лезть?

— Да, — Тополь покачал головой, — думаю, придётся в это влезть по самый кодик.

— А если просто закрыться, — Власта, судорожно вздохнув, повела рукой, как бы очерчивая круг, который надо закрыть.

— Не-а, — Евгений порывисто встал, подошёл к перилам и, выпустив когти, мрачно сказал: — Мухи, если они пробудят чуму, пойдут и чумные мухи...

— Да уж, перспектива, — проговорил Тополь. — Нет, Власта, они правы, достанется всем, так что и нам побегать придётся.

В этот момент заиграл сигнал вызова, Данила достал серебряное блюдечко из нагрудного кармана и что-то прочёл на донышке.

— Ну вот же, — ругнулся он и посмотрел на Евгения, — всё, поскакали.

Вадим Игнатович Дугорог глыбой продвигался по атриуму, надо сказать, шикарно оформленному атриуму. Да-а, любят в Европах роскошь, вроде всего-то коридор к залу совещаний, а золота на стенах вот-вот рухнет, а зачем?

Чуть впереди и справа шёл Крамолин, как всегда безупречен: осанка или даже выправка, костюм, причёска и даже очки. Всё в руководителе департамента стражи российского министерства магии было, как говорится, дорого и со вкусом. Правда, Дугорог знал и другого Крамолина, невысокого щупловатого курсанта из простецкой семьи, очень хотевшего показать себя. И да, если надо нырнуть в дерьмо для дела, этот парнишка даже секунды не думал, а делал что надо. И да, Дугорог знал Семёна Васильевича Крамолина с детства.

В тот год его с Дальнего Востока в Москву выдернул однокашник, Михай Салазаров, который возглавил московскую стражу, Дугорог вселился в ведомственную квартиру, в мансарде, которую не замечали даже голуби, живущие на чердаке дома. А двумя этажами ниже и жили Сёмка и его родители. Простая семья: мать учительница русского и литературы, а отец водитель кареты скорой помощи. Семён же — обычный мальчишка, из тех, что иногда называли заучками.

Однажды, когда в школах отзвенел последний звонок и ребятня, отмучившись на последней линейке, разбегались по своим делам, мелкое хулиганьё решило за что-то отыграться напоследок на мелком и худощавом Сёмке. Когда же двое "громил" и конопатый по весеннему делу вертлявый заводила лет десяти оказались развешанными вверх ногами по молодым дикорослям клёнов, а перепуганный Семён заскочил в свой подъезд, забыв открыть дверь и не заметив и чуть не сбив с ног мощного дядьку, тот дядька, задумчиво почесав подбородок и маякнув через блюдечко в отдел случайного волшебства, пошёл за парнишкой.

Разговор с родителями был одновременно и простой, и сложный. Мать никак не могла поверить во всё это вот, даже когда с кухни ей прямо в руку прилетел стакан с водой, которую кто-то налил. Хотя на кухне вот точно никого не было.

Отец же, прошедший пару горячих точек, после харьковского суворовского училища и казанского командного училища передумал быть военным в разваливающейся армии разваливающейся страны. Какое-то время таксовал, но вот уже двенадцать лет работал в скорой помощи и видел всякое, порой необъяснимое, так что в дар сына поверил сразу.

— Тань, ну хватит истерить, — и, сделав затяжку "Парламента", хотя в доме курил, похоже, первый раз, — Сёмка наш и вправду на своей волне порой, — он посмотрел Дугорогу в глаза, — и что дальше?

— Учёба, — ответил Дугорог, пожав плечами.

Кто же знал тогда, что заучка-очкарик будет сейчас вышагивать перед наставником, привлекая взгляды магической европейской элиты.

* * *

Усевшийся же на своё место в предоставленном Российской делегации секторе, Дугорог завертел головой, рассматривая прибывающих представителей магических сообществ Европы и не сказать всего мира, но близко.

Во главе, если можно так выразиться, огромного круглого стола с изображением магической Европы сидел венгерский руководитель, довольно круглый живчик с добродушным лицом. Рядом с ним важно восседала довольно высокая дама с шикарными волосами, и хоть писаной красавицей её нельзя было назвать, но вот очарования и харизмы ей точно не занимать. Ага, заместитель главы аврората Венгрии, его же жена. И так бывает.

Вадим как-то незаметно для себя под нарастающий шум обсуждения доклада ушёл в воспоминания. Он-то сам чего так и не женился? Да была там в прошлом одна кореяночка из Владивостока. Их семья на берегу Богатой ещё с русско-японской жили. Да, семья большая и как-то все целители, а вот Галя молодец была подраться. Все местные мальчишки её уважали за бесшабашность. Дружили они лет с восьми: он, основательный, крупный для своих лет и сильный. И она, мелкая и шустрая, всегда заступавшаяся за местных кошек. А потом они вместе поступили в Китеж и в училище, и в академию. И оба на факультет "стражи" — конечно, факультет назывался по-другому, "Факультет изучения деструктивных магических практик и методов противодействия им", но все просто называли его факультетом стражи.

А после, уже будучи стажёрами, они участвовали в работе посольства в одной африканской республике. Правда, в посольской группе ни одного посла не было, а были военные, в основном морпехи и пара гражданских специалистов с каким-то оборудованием. Парой гражданских и были они с Галей, да ещё лейтенант спецуры, осуществляли магическое прикрытие операции, поскольку первая группа, не имеющая нужных спецов, исчезла на просторах саванны.

Сначала всё шло по плану, но потом Дугорог ощутил чужое присутствие и поднял тревогу, тихонько. Они трое распределились по углам лагеря, и в момент нападения сработали зонтики щитовых чар. Морпехи не подвели и не дрогнули, хоть и не знали про особые умения гражданских. Спец, имени которого Вадим так и не узнал, руководил выставленными щитами виртуозно, пули свистели по всему лагерю, разбивая какие-то не важные объекты. Правда, пару раз прилетело и военным, похоже, специально.

А после вдруг произошло несколько событий одновременно: поднялась песчаная буря, морпехи пошли в атаку, а один совсем молодой солдатик, лопоухий и нескладный, с остекленевшими вдруг глазами, обернулся в сторону Гали и выстрелил из подствольного гранатомёта в ящики, рядом с которыми она стояла. Спец перекрыл её сектор щитом в секунду, но... Так вот как-то и неженат Вадим остался — Галя погибла за две недели до свадьбы.

Дугорог почувствовал касание к руке, он опустил глаза и увидел носовой платок, который пытался протиснуться в сжатый кулак. Подняв взгляд, он увидел спокойные и серьёзные глаза Крамолина. Тот приподнял бровь. Дугорог пожал плечами. После, оглядевшись, аккуратно вытирая глаза, увидел, что сидевшая слева дородная дама в зелёном платье, увешанном какими-то оберегами и пучками трав и висевшим на поясе маленьким, с мизинец, серебряным серпом, явно заинтересовалась всплакнувшим им. А, ну да, это Финны, точнее, зам их аврора, ага...

— Ну, это, — Дугорог изобразил на лице что то вроде обиженного удивления, — аллергия, знаете ли, на пыльцу, м-м-м... ну... а, пикси, — и он изобразил рукой нечто, мол, летают тут.

Дама, слегка передёрнув плечами, упёрлась взглядом в потолок, видимо, выискивая мелких преступников.

* * *

Доклад прошёл в общем неплохо, Крамолин зачитал основную часть спокойно и уверенно. Но после начался явный бардак. От обвинений в наведении паники до реплик, мол, чего беспокоить честной магический люд, ну и как обычно, пустая говорильня. Тянулось это почти час, пока вдруг звонкий и хорошо поставленный голос не прервал гомон в зале.

— Простите, господа, — Дугорог посмотрел на спрашивающую, это была Гермиона Уизли, глава отдела магического правопорядка Великобритании, — господин Крамолин, я внимательно прослушала ваш доклад, но от меня ускользает один момент.

— И что вы хотите, что бы я разъяснил, — Крамолин стоял прямой и спокойный, — госпожа Уизли?

— Я хочу понять, — она на пару секунд замолчала, слегка нахмурившись, будто собираясь, — как могут упыри, как вы их называете, собирать ногти со скелетов?

— Хороший вопрос, — улыбнулся Крамолин, — а ответ прост: мы этого не знаем. Есть, правда, гипотеза у специалистов Отдела тайн, они считают, что эта способность упырей как-то связана с их магической природой, ведь если лишить такую тварь корма, то она высохнет почти до скелета, но стоит каплю крови капнуть на череп или зубы, как тут же начинается восстановление. Но это, повторюсь, только гипотеза. Исследований этого вопроса раньше просто не проводилось.

* * *

Они шли по атриуму в сторону, как надеялись, буфета.

— Как думаешь, проняло? — спросил Семён.

— Не-а, — ответил Дугорог, вздохнув, — сейчас потрындят после перерыва, ты же знаешь, как тут говорильню любят.

Сзади послышалось лёгкое покашливание, и Дугорог, обернувшись, увидел Гермиону Уизли.

— Простите, — проговорила она, слегка улыбаясь, — но в процессе дебатов по реакции на ваш доклад поговорить не получается, а есть вопросы и не по теме, вы не против?

— Нет, не против, — ответил Крамолин.

— Скажите, — заговорила Гермиона, а во взгляде явно прослеживался интерес, — правда, что у вас в России оборотни не преследуются и даже используются в вашей работе?

— Как сказать, — протянул Семён, — они, оборотни, знаете ли, разные, кто-то и служит в страже, а кто-то и откровенно в криминале. Например, несколько лет назад ваших Пожирателей брали у нас в низовьях Оби, так их выследил котлак, — он посмотрел на Гермиону, — э-э-э, не знаю, у вас есть лаки или нет, это те, что со своим зверем уживаются мирно.

— Как интересно, — она потёрла щёку, будто вспоминая о ком-то, — а у нас в основном те, кого покусали, и анимаги.

— Ну, анимаги и у нас есть, — Семён махнул рукой, — это те, кто лишь личину зверя примеряет, а так есть разные формы оборотничества.

— Интересно, — она пожала плечами, — у нас много проблем с оборотнями, знаете ли, уж больно беспокойные. А ещё всё-таки по поводу вашего доклада, — она смотрела на Крамолина требовательно, — вы действительно думаете, что эти ваши упыри так опасны со своей чумой?

Взгляд главы Российской стражи стал ледяным.

— Мне чума не опасна, как и вам, — он внимательно посмотрел ей в глаза, — а ваши родители, они сейчас где, опять путешествуют в Индии или Китае?

В этот момент в кармане у Дугорога затилинькал сигнал, он достал овальное блюдце с бирюзовой каёмкой.

— Да, о... — он на миг замялся, — отче, — и, прикрыв блюдечко левой рукой, сделав Крамолину "глаза", прошептал: — Патриарх, — и сделав глаза ещё больше: — Китежский.

— Вадик, да не шепчи ты, — раздалось из-под руки, — и руку-то убери.

— Ваше святейшество, — проговорил Крамолин и обернулся к главе отдела магического правопорядка Великобритании, — прошу прощения, дела.

После чего они с Дугорогом отошли на несколько шагов от не обратившей на это внимание Гермионы, которая уже нашёптывала что-то в кулак, глядя сквозь стену широко открытыми глазами.

— Отец Всеволод, — проговорил Крамолин, — здравствуйте, чем обязаны?

— О, и Семён рядом, очень хорошо, — Патриарх помедлил, собираясь с мыслью, — скажите-ка, дети мои, вы же в Венгрии?

— Да, — как-то хором ответили стражи.

— Хорошо, — ещё пара секунд молчания, — а с вами есть кто-то из ваших орлов?

— Да, есть пара неслухов, — пробасил Дугорог, подзабыв, что неслухам уже по тридцати пяти годочков, — правда, они где то в Сербии, гуляют.

— О, так это ещё лучше и ближе, — раздался обрадованный голос Патриарха Китежского, — помощь надобна, ребятушки, скоренько надобна.

Было темно, но бегущему по извилистому коридору свет в общем-то и не был нужен. Да, на свету легче находить путь, но не особо. Бегущий по темным коридорам не помнил ни себя, ни чего-либо с собой связанного. Он помнил лишь приказ, отданный сильным, властным голосом. И он знал лишь то, что должен собрать и принести это. Что это такое, он тоже не знал, хотя и ... М-м-м, нет, вспомнить, как назывались эти маленькие кусочки пожелтевшей кости, он так и не смог, да и было ли это важно? Он шёл по длинному коридору к крепкой дубовой двери, за которой был балкон, что шёл по верхнему этажу западной части здания, опутанной строительными лесами, по которым весь день сновали какие-то люди.

Что-то пошло не так, как планировалось, дверь не открывалась и даже не шелохнулась, когда он дёрнул её, прилагая все усилия, хотя и не мог действовать вполсилы, просто не умел. Стоя у двери и не понимая, что делать дальше, он покрутил головой. Слева был ещё один коридор, более длинный, чем предыдущий, и в конце его была ещё одна дверь, и тоже дубовая. Драуг ещё раз дернул дверную кованую ручку, но дверь опять не поддалась, в отличие от ручки, которая осталась в его руке.

— Фу ты, мля, — донеслось из-за двери, после чего последовали странные чирикающие звуки и опять слова: — Алё, отче, ну нашёл я эту дичь, драуг это, всё как в описании, только тут такое дело, уж больно силён гад этот, мне не справиться, нужен полный маг и поскорее, а то уйдёт ведь.

Драуг не знал языка и не понимал слов, он вообще мало что понимал, а знал только, что он должен был, дойдя до конца этого коридора, выбить дверь с золочёной ручкой наружу. Он опустил голову и посмотрел на ручку в своей руке, на дверь. Ручки на двери не было. Драуг повертел головой. Коридор, по которому он пришёл, поворачивал вправо, и вот там и была дверь с позолоченной ручкой. Бросив в сторону не учтённую дверную ручку, драуг тяжеловесно побежал, медленно прибавляя скорость.

На балконе за дверью, прислушиваясь к происходящему внутри, стоял монах, плотный парень двадцати трёх лет, что состоял при игуменьем дворе Китежа. И этот Саня был полусилок, видел и чуял всё магическое действо и магический мир, но использовать магию не мог, даже используя концентраторы, хоть палочки, хоть посохи и даже одноразовые амулеты одного заклинания. А потому сам, всё сам и своими руками.

А по коридору бежала тварь, которую нужно было как-то повязать и отнять её добычу. И Саня припустил по балкону, стараясь успеть. Длинная монашеская ряса мешала, но быстро бегать даже с полной боевой выкладкой его научили, а потому у второй двери Саня оказался первым.

Это здание, что имелось на многих фото Афона, что на святой горе, сейчас как раз реставрировали, и оно помимо балконов было просто покрыто как строительными лесами, так и сеткой, предохраняющей тех, что внизу. С первой дверью Сане сильно повезло, ведь он её и подпереть успел стальной трубой, и драуг отчего-то ступил, только вот сейчас чего делать?

Саня крутнулся, осмотрев балкон и вообще вокруг себя. На востоке засветилась тонкая полоска рассвета, да и вообще чувствовалось, что ночь отступает, проявляя красоту юга морского побережья Греции. Да вот не до красот было, за дверью нарастал грохочущий топот, и Саня сделал только то, что и оставалось.

— Три, два, — пробормотал он, держась за красивую кованую — странно, а внутри золоченую! — ручку, открыв дверь прямо перед несущимся на неё драугом, — раз.

Драуги удивляться не могут, по крайней мере, так заверяли авторы параграфа в учебнике по борьбе с малефикой и некотикой. Но глаза драуга в момент, когда его рука, выставленная вперёд для толчка в дверь, не встретила преграды, заставили Александра несколько засомневаться в преподах.

Драуг, судя по золотым на вид браслетам, шейной гривне и богатому поясу с дорогими ножнами, с проржавевшим от старости ножом, явно был из каких нибудь ярлов. Пробежав два могучих шага поперёк балкона, ударившись о перила пряжкой того самого богатого пояса и перевернувшись, он полетел вниз, продолжая крутить многочисленные сальто. При этом нежно, но крепко прижатая к груди великого в прошлом воина амфора размером с ведёрко во все стороны рассеивала своё содержимое — то самое, что и нужно было изъять у драуга.

* * *

Стоявший на дорожке, что справа от пристани, к одному из пирсов которой была привязана лодка с высокими вычурно резаными носом и кормой, подняв голову, смотрел наверх и пытался рассмотреть, что происходило на одном из балконов. Он чувствовал посланца, тварь хоть и была тупая, но сильная, нечего сказать. Драуг, где только господин добыл эту древнюю, мало управляемую гадость? Кефалос Иблиосакис наблюдал внутренним взором, как драуг подошёл к нужной двери, оставалось лишь толкнуть её и, выйдя на балкон, спуститься по толстой верёвке на тропку, что вела вдоль стены, и, сев в лодку, заснуть до следующего приказа, но... Опять это демоново "но".

Кефалос уловил момент, когда что-то пошло не так. Сначала на балконе появился человек, явно лишний человек, не нужный здесь и сейчас. Он что-то прокричал, и драуг вдруг не стал выбивать дверь, а побежал по другому коридору. Чужак же пробежал по балкону, видимо, навстречу драугу.

"Какой то сумасшедший монах", — подумал Кефалос и побежал по узкой тропе вдоль стены монастыря, не понимая, что делать дальше, ведь верёвка одна и привязана на нужное место. Где взять ещё?

Кефалос, конечно, мог пролететь над скалой, примыкавшей к стене, но полёт, которому Тёмный Лорд когда-то обучил одного из своих слуг, отнимал слишком много сил, а ему ещё лодкой править.

И вот тут и произошло сразу несколько событий.

Драуг, выбежав в открытую перед ним странным монахом дверь и перекувырнувшись через перила, кувыркаясь, полетел вниз, прижимая к груди амфору, из которой веером разлетались зубы монахов, захороненных в катакомбах, вырытых в скалах Святой горы.

На балконе вдруг разразились отборной бранью на неизвестном Кефалосу языке, а он сам вдруг повис над небольшой расселиной, через которую собирался перепрыгнуть, да так и остался висеть в воздухе в позе прыгнувшей лягушки.

А из тени, что падала от скалы и не успела рассеяться при начавшемся рассвете, вышли двое мужчин в магловской одежде, один из них и удерживал Кефалоса в воздухе, хотя оба с любопытством наблюдали за фееричным появлением и приземлением драуга, который, упав на скалу, так и покатился, разбрасывая не только зубы праведников, но и осколки амфоры и некоторые части своего иссушенного временем и морозом тела, да и некоторые аксесуары и украшения.

— А красиво-то как, а? — сказал невысокий и плотный.

— Низковато, правда, — ответил здоровяк.

— Ты о чём? — спросил невысокий.

— А ты?

— Да вон тот на балконе как загнул, — восхищённо сказал Женя, — прям красиво и по-нашему.

— А-а, — протянул Данила, — так это малый боцманский загиб, я про это дело в магловских книжках читал, — пояснил он, — а что по-нашему, так у других такого нет, поди.

— А может, из наших, — сказал Женя и обратился к монашку, что пытался их расслышать, стоя в более чем десяти саженях над ними. — Слышь, парень, ты вообще чей?

— Наш, а вы? — спросил в ответ монах, перегнувшись через перила.

— И мы наши, — заявил Женя, — а ты чьих наших будешь?

— Игуменьего двора я, — ответил монах и добавил: — Меня Саня зовут, а вы, значит, подмога, что мне обещали.

— Наверное, да, — сказал здоровяк, — я Данила, а этого котяру Жекой зовут.

— Слава богу, прибыли, только поздно, — сказал Саня, — зубы теперь не собрать, поди.

— Не боись,- ответил Данила, — и спускайся.

— Долго, — ответил Саня, — уходите, я обычным транспортом выберусь, мне всё одно люлей получать.

В этот момент где-то в глубине монастыря бумкнул низкий колокол и загудело с нескольких сторон.

— Ого, — проговорил Жека, — монахи просыпаются, пора бы и валить отсюда.

Он повёл палочкой, и висящий враскоряку маг в чёрной мантии и маске выровнялся, приняв стойку смирно, и, окутавшись верёвками как куколка ночницы плащёвки, пролетев над камнями, аккуратно улёгся на дно лодки, на которой сам и прибыл к монастырю, привезя драуга.

Данила же вдруг оказался рядом с Саней, обхватил его за пояс и, вывалившись через перила, медленно опустился на камни рядом с пристанью.

— Мать же, — ругнулся Саня, передёрнув плечами, — предупреждать надо.

— Некогда, — ответил ему Данила, — валим.

— А зубы? — спросил Саня. — У меня задание было их и не дать собрать.

Данила кивнул согласно.

— Драуга тоже прибрать надо бы, — сказал он, — а то через пару часов здесь толпа народу будет затылки расчёсывать на тему, откуда тут мумия взялась.

Он направил палочку на то место, где упал драуг.

— Ты только поаккуратней, — подсказал Женя, — а то соберёшь зубы у всей округи.

— Я драуга, — ответил приятелю Данила, — а ты зубы, раз такой умный.

Саня, конечно, видел уже работу полных магов, но вот так почти участвовать в их работе... Данила, направив палочку на тело твари, начал тихонько дирижировать ей, и части драуга, которые оторвались во время полёта и удара о скалу и после о камни пристани, начали собираться воедино, будто живые. Нога, оторванная ударом о пристань, поползла к телу, отталкиваясь от плит, после чего прыгнула и прилипла к животу драуга.

— Собирать не будешь? — спросил Саня, ему было любопытно.

— Не, малефику чую, — ответил Данила, — соберём, забегает, лови потом. А так доставим в Москву, пусть разумники с ним разбираются.

— В Москву на лодке, — Саня хоть и обучался при Китеже, но в лагере на озере, и Китеж лишь видел, а вот войти не мог, и ему было интересно всё, что связано с магами.

— Не, — ответил Евгений, — у нас ковёр с собой, на лодке сейчас подальше от берега отойдём.

После чего Женя, поводя палочкой вокруг, зашевелил губами, собирая зубы в уже слепленную, будто и не разбившуюся в мелкое крошево, амфору. Было интересно наблюдать, как маленькие белые осколки мощей святых людей выскакивали и выползали из множества щелей и трещин камней и пирса, собирались будто в ручейки, стекались к амфоре и, взлетая, прятались в темноте узкого горла.

Вскоре всё было окончено, и сидя в лодке, которая сама, без видимых движителей, по воле Данилы неслась по волнам, Саня ловил отходняк, глядя на уходящие за корму белые барашки.

Саня помнил, как первый раз увидел стриконку, которая сидела на ветке тальника, над самой водой, когда они с мамой приехали на остров Татышев, что посреди Енисея. Он тогда, не понимая, к чему это приведёт, потащил маму к воде и на полном серьёзе рассказал, что видит маленькую, вот "такусенькую", девочку с крылышками. Мама, видя большую зелёную стрекозу, поддержала игру пятилетнего сына, но игра не прекратилась, и Сашка видел много чего и, не имея хитрости молчать, да и зачем, рассказывал маме и о маленьких крылатых человечках живущих в большом дупле тополя, что рос возле их дома на улице Ленина, недалеко от "Дворца пионеров".

Но когда он стал рассказывать о призраках и всяких страшностях, мама не выдержала. Игры кончились, и одному господу известно, сколько слёз она выплакала, таская сына по врачам. Сколько было мучений ему самому в этих кабинетах. Так случилось, что почти десять лет по психиатрам вымотали парня до предела, готов был руки на себя наложить. Мама, перепробовав всё, что могли предоставить доктора, как-то пришла в храм. В Уяре, городе неподалёку от Красноярска, жила тётка мамы, бабуля набожная и воцерковлёная, она и посоветовала Сашеньку местному батюшке показать, "он уж такой необыкновенный, ну просто святой провидец".

Ну вот и приехали к батюшке, по записи, между прочим. Народу толпа, в храм не зайти, но дождались и войдя в небольшую комнатку Саня увидел простого на вид священника — невысокий, худощавый, прямо необычный. А когда тот заговорил, Саня понял, в чём необычность этого человека. Он знал, а врачи не знали и почти десять лет его мучили, причём разводя руками и обещая, что вот-вот, и что-то выйдет... А священник просто сказал, что тоже видит всякое: и феечек, и призраков, и летучие корабли, и даже магов, и готов помочь. После чего отправил в Свято-Успенский монастырь в Красноярске, к иноку Иллариону, а после разговора с тем как-то вдруг успокоилась мама и перестала замечать странности сына, а сам Сашка попал в другой мир, где всё, что он видел, было простым и нормальным.

Как-то пропал из медицинских документов диагноз и ушли проблемы с учёбой, а на лето мама достала путёвку в детский палаточный лагерь на озере Светлояр, даже деньги нашлись, а ведь не ближний свет. А там и Игумений двор, и магия кругом, да.

В восемнадцать он пошёл в армию, первый прыжок с парашютом, сержантская школа, служба в войсках дяди Васи, дембель и предложение в агентство охраны важных лиц государства. Саня видел магию и всё, с ней связанное, а главное, видел и чуял нежить. Вот и служил теперь. Кто же знал, что сопровождение батюшки из Валаама на Афон будет таким приключательным, да уж.