The Split Crown (гет)

Примечания:

Мне кажется, что вы не совсем понимаете, что сделала Лейна и что такое "измена короне".

Наказание за измену короны в средневековье могло иметь серьезные последствия для всего рода изменника. Степень наказания могла варьироваться в зависимости от страны, времени и обстоятельств конкретного дела, но общие принципы примерно одинаковы.

1. Личное наказание изменника: При признании вины в таких деликтах, как измена короны, человек мог быть подвергнут крайне жестоким наказаниям, таким как смертная казнь, частичная или полная ампутация конечностей или другие виды пыток.

2. Конфискация имущества: Изменнику и его семье могло быть конфисковано семейное имущество, земли и другие ценности, что оставляло всех родственников в нищете. Это могло стать причиной их изгнания, возможно, даже с предупреждением органов власти других соседних территорий.

3. Проклятие на потомство: В некоторых случаях проклятие могло быть наложено на весь род изменника, что влекло за собой серьезные ограничения и трудности для будущих поколений. Потомки изменника могли быть лишены возможности следовать по определенным карьерам (например, стать рыцарями или придворными) или жениться на представителях знати.

4. Бесчестие и порицание: Сам факт измены короны мог запятнать репутацию как самого изменника, так и всего рода. В этом случае родственники могли быть осуждены обществом и никогда больше не реабилитироваться полностью.

То, что сделала Лейна, — это приговор всему Дому Веларионов.

Девушка пела в церковном хоре

О всех усталых в чужом краю,

О всех кораблях, ушедших в море,

О всех, забывших радость свою.

Александр Блок

Лейна стала соломинкой, сломавшей спину дракону.

Лейна ушла. Она жаждала свободы и целого мира, а не затхлых стен Красной крепости, в которых ей не было дозволено даже вспоминать сира Харвина. Лейна всегда была больше драконом, чем человеком.

Лейнор знал, что её побег был закономерен, но это всё равно оставило его опустошённым. Джоффри не мог унять его печали.

С побегом Лейны ситуация внутри Дома обострилась. Мать и отец были напряжены, пытаясь решить проблемы, которые Лейна за собой оставила, и не сломаться под грузом её предательства.

— Они опасаются худшего, — тихо заметил Джоффри, прижимая Лейнора ближе к себе одной ночью.

Они были одни в спальне, но что-то в Джоффри испуганно дрожало, когда он озвучивал свою мысль. Ему казалось, что даже стены могли разнести его домыслы по замку.

— Вхагар — грозное оружие, но она стара. У Деймона и Рейниры есть дети, будут внуки, подумай, что их волнует больше всего.

— Драконы, — также тихо ответил Лейнор, предчувствуя, что дальнейшее ему не понравится.

— Драконы для их будущих поколений, — кивнул Джоффри, целуя Лейнора в макушку, в попытках найти в себе силы продолжить. — Вхагар стара, она уже не даст потомства.

— Ты думаешь, что Лейна… — Лейнор зашептал ещё тише. — Лейна украла драконьи яйца?

— Твоя мать думает, — Джоффри прошептал это в самое ухо, практически выдохнул.

— Это измена короне, — Лейнор едва сдержался от выкрика.

— Тише, — Джоффри до боли сжал его бедро, гневно шипя.

Лейнор покорно притих, закрывая себе рот рукой для надёжности.

— Лейна не могла, — попытался тихо возразить Лейнор.

— Лейна бы сожгла короля с троном, если бы ей дали шанс, — не сдержал яду Джоффри. — Твоя сестра — само Пекло в человеческом обличье.

— Она бы не стала предавать свою семью.

Рейнис в ужасе смотрела, как от жара покрытие драконьего яйца оплавилось. Это был металл. Это было металлическое покрытие для имитации драконьих яиц.

— Грёбанный Деймон Таргариен, — едва слышно прошипела Рейнис, впиваясь ногтями в собственные ладони до боли, до крови.

В ней бушевало пламя.

Потеря Лейны отдавалась зияющей пустотой в груди. Она знала, что та не желала свадьбы, не желала понимать политику и разбираться в ней. Подсознательно Рейнис готовилась к побегу, не пытаясь усилить охрану у хранилища, спрятать карты или сделать что-то ещё более отчаянное.

Лейна должна была сделать выбор сама: побег или принятие ответственности веса своего титула и положения. Рейнис лучше всех знала о драконьей жадности и хватке, но нельзя было усидеть на двух стульях, не в том положение, в котором оказался их Дом, из-за потери двух валирийцев доступных для брака и… предпочтений Лейнора.

Лейна приняла решение. Впрочем, ожидаемое. Рейнис была готова это принять. С болью, тоской и новым ворохом проблем. Чего она точно не ожидала, так это ножа в спину. И здесь не могло обойтись без руки Волантиса.

Лейна не могла придумать и воплотить это самостоятельно. Она даже не знала тайных ходов в Красном замке. В отличие от Деймона, которому уже доводилось красть драконьи яйца.

Кузен когда-то лишил Рейнис права на трон, собрав армию для Визериса, подходящего для трона также, как и Лейна или Эйгон, но это… Возможно, существовала крохотная возможность, за которую Рейнис хотелось цепляться, что Лейна не понимала последствий своего поступка, потому что на Деймона таких надежд не было. Кузен прекрасно осознавал, что предлагал и каковы последствия. И как и раньше, он действовал безжалостно и наверняка.

Рейнис выпрямилась и сделала несколько глубоких вдохов. Ей нужно было вернуть яйцо на место, как можно скорее, а потом… сжечь Волантис, вернее, отправиться с Корлисом в морскую прогулку, но сжечь Волантис хотелось не меньше.

Лейнор не испытывал любви к Улице Шелка. Слишком шумно, слишком много женщин и слишком мало конфиденциальности, когда у тебя белые волосы и тёмная кожа, но сестра оставила в своём послание только одно имя: «Мисария».

Лейнора мучали сомнения. Слова Джоффри не столько напугали, сколько ранили своей возможной правотой. Лейна всегда была… слишком… драконом. Всей любви мира не хватило бы, чтобы потушить пожары её души.

Мисария практически не изменилась за эти годы. Лейнор видел её мельком, но ему она казалась всё такой же молодой и тонковязой. Чем-то она напоминала собой белую змею, что, учитывая её нынешнюю роль, было даже иронично.

— Что привело в мою скромную обитель столь… мужественного принца, — Мисария не скрывала своей насмешки.

— Тебе ли не знать, — ответил Лейнор, садясь на предложенный стул и игнорируя вино и фрукты.

— Как я могу? — она расплылась в притворной улыбке. — Я здесь просто содержу бордель, Ваше Высочество.

— И помогаешь моей сестре сбежать под крыло Деймона, — ответил Лейнор.

Мисария даже не поменялась в лице, не дёрнулась и без всякой заминки или паузы ответила:

— Вы преувеличиваете мои возможности.

— Скорее преуменьшаю.

Они замолкли, точно замерли два хищника. Первый, кто броситься, — проиграет. Первый, кто кинется, — откроется для противника.

Мисария, всё также улыбаясь, положила на стол конверт. Плотный конверт, запечатанный королевской печатью Волантиса. Он должен был проделать сюда долгий путь. Он должен был быть запечатан недели назад.

Лейнор ненавидел в этот момент и Деймона, с его планами, и свою сестру, которая помогла загнать их семью в ловушку.

Лейнор взял его и ушёл. Не было сказано ни слова, но он чувствовал себя предсказуемым, поверженным и прибитым к земле.

Когда Лейнора скрутила стража, он даже не удивился. В этой игре были слишком высокие ставки, а предательство ходило рука об руку с тайнами.

Десница выглядел неприлично довольным. Король — уставшим. Его — родители разъярёнными.

Отто Хайтауэр подозревал, что побег Лейны был не так прост, но Лейнор полагал, что он просто искал подтверждения, что всё было подготовлено Волантисом и что сам Лейнор знал об этом и не сообщил. Десница хотел заставить их Дом потерять доверие короны и репутацию. Вряд ли он предполагал, что дела обстояли ещё хуже.

Лейнор снова мысленно врезал Деймону и наорал на сестру, но не сдержал ухмылки, когда стражник начал читать любовную переписку между Лейнором и юной блудницей.

Он тоже не был идиотом.

Не доверяй Деймону: он всегда будет действовать из интересов своей семьи — не доверяй шлюхам: никогда не знаешь, кто держит поводок — и, в особенности, никогда не доверяй бывшим шлюхам Деймона на слишком длинном поводке.

Романтические отношения между потаскухой и наследником Дрифтмарка — это, конечно, скандально и оскорбительно, но не так, как сговор с Волантисом или его мужеложство.

Скандал должен был случиться. Лейнору только оставалось выбрать какой. Это должно было выиграть им время для манёвров и переключить всеобщее внимание.

В свете этих событий быстрый отъезд их семьи из Королевской гавани выглядел в одинаковой степени и как ответ на нанесённое оскорбление, и как стыдливый побег, но главное, он был вполне оправдан.

Когда они вышли в море, а в каюте остались трое, только тогда Рейнис достала конверт, который ей передал Джоффри днём раньше. Она молча прочла его, а затем передала мужу. Выражение её лица нисколько не изменилось, её состояние выдавал лишь горящий гневом взгляд.

Лейнор знал, когда глаза матери из нежных фиалок становились похожи на холодные аметисты, стоило ждать беды. В последнее время гнев вообще стал постоянным их спутником.

После прочтения Лейнор поджёг послание и опустил его в чашу. Они молча смотрели, как главная улика против них медленно сгорала в пламени.

— Ты знаешь о Лейне… — мать на секунду замялась, — …и птичках?

Не самая плохая аналогия, подметил про себя Лейнор.

— Я думаю, что вернее было бы сказать птенцах.

— Какие у нас есть лучшие варианты, кроме как надеется, что это никогда не вскроется или что никто не свяжет этого с Лейной? — тихо и почти безнадёжно спросил Лейнор.

В этот момент он был согласен на любой, даже самый нежеланный брак, лишь бы отвести дамоклов меч от их семьи. Но не один брак не мог избавить их от похищения драконьих яиц.

— Заменить птенцов своими, — ответила Рейнис. — Или принять предложение.

— Мы в любом случае понесём потери, — заметил Корлис.

— Предлагаешь подсчитать при каком раскладе большие? — фыркнула Рейнис.

— Вряд ли можно перевести перспективы в золото, — ответил ей Лейнор.

Корона Волантиса обещала им дом, титул и стартовый капитал, а также равные права на драконьи яйца, с сохранением права на дракона у того, кого выбрал сам дракон и у кого пробудилось яйцо. Деймон не скрывал, что почти отчаянно желал сохранить популяцию драконов любой ценой, слишком хорошо понимая, как мало их осталось.

Лейнор не мог представить, как мысль потерять всё угнетала его отца. Начать всё заново — звучало красиво, но не умаляло потерянного и разрушенного, не снимало с плеч груз отказа от всего созданного и нажитого.

У Лейнора и Рейнис были драконы, им принадлежало целое небо, которое помогало скрасить любую горечь жизни. У Корлиса Велариона было только то, чего он добился сам, что выгрыз у судьбы и построил. Это решение по тяжести могло сравниться только с добровольным отречением от Морского дыма.

— Ты думаешь подмены не заметят? — ожидаемо спросил отец, желая сохранить свой дом.

— Заметят, но это будут настоящие драконьи яйца. Легко сделать вид, что это просто валирийская магия непонятная смертным, — пожала плечами матушка.

Отец только сильнее поджал губы и замер, а затем вскочил с места и швырнул со всей силы кувшин с вином в стену, затем — бокалы, чашу с фруктами…

Корлис хватал всё, что попадалось под руки и с остервенением и яростью кидал их в стену. Стоял звон и грохот.

Корлис так сильно ненавидел в этот момент и Лейну, что попалась или, что ещё хуже, добровольно шагнула в столь очевидную ловушку, и себя самого, потому что он ничего не мог с этим поделать. Попробуй Лейна использовать корабль, и Корлис узнал бы об этом быстрее, чем она успела бы подкупить капитана. Всё можно было бы переиграть, но у Лейны была Вхагар. Ей не нужен был корабль и чьё-либо разрешение.

«Таргариены всегда были ближе к богам, чем к людям».

Народ любил эту фразу, церковь порицала, но она неизменно передавалась из уст в уста и в неё нельзя было не верить, когда само воплощение смерти и огня смиряло нрав под человеческой рукой.

Корлис знал правду. Корлис был валирийцем. Его Дом тоже избежал Рока Валирии. Как и Селтигары, как и многие потомки валирийцев, населяющие Эсос. Никто из них не летал на драконах. Веларионы вернули себе небо, когда Корлис женился на женщине Таргариенов.

Правда была в том, что Таргариены и были драконами. И каждая их эмоция, каждое чувство было отравлено драконьим пламенем. Ненависть? Так до гробовой доски. Любовь? Чтобы сгореть вместе. Ревность? Сожрать со всеми внутренностями, вонзив клыки и истрепав тушку перед убийством. Безумие? Должно отдаваться в веках. Жадность? Собака на сене, только конюшня горит и рушиться, а псина продолжает упорно лежать. Ярость? Чтоб горели города…

Времена драконов прошли. Великаны остались за Стеной. Дети леса растворились в холмах. Эпоха магии подходила к концу. Одни Таргариены существовали вне времени. Со своими драконами, с магией в крови и стеклянными свечами.

Иногда Корлис просто не мог смириться с тем, что не принадлежал к этому. Ты либо родился таким, либо драконье проклятье миновало твоё валирийское наследие.

Особенно эта мысль отравляла его сейчас, потому что Корлис отчётливо понимал, что выбора на самом деле не было. Их разговоры — это жалкая иллюзия. Они не могли позволить себе отдать драконьи яйца короне, трон уже был обещан ставленнику Староместа. Это была бы пустая трата ресурсов.

Деймон в своей жестокой и манипулятивной манере просто напомнил им, что они уже были на тонущем корабле. И теперь они не могли это игнорировать.

У Рейнис оставалась Мелеис, у Лейнора — Морской дым, а Корлис оставался с дырой в груди, с потерей всего, что он создал и необходимостью начинать всё заново. И поэтому ярость и горе душили его, желая прорваться наружу отчаянным криком. Корлис просто хотел, чтобы что-то было и у него. Чтобы что-то неизменное и вечное принадлежало и ему. Разве он просил у Богов так много?

Рейнис не выдержала первой. Лейнор кинулся следом, помогая матушке удержать отца на месте.

Сидя на полу каюты, посреди полной разрухи, они понимали, что это только начало пути.

Примечания:

Веларионы, конечно, драконолорды и родственники короны, поэтому их бы не ждала та же участь, что и любого другого, но это бы сильно ударило по ним. В Дрифтмарке хранились драконьи яйца, которые корона могла потребовать в возмещение и тд. Т.е. компенсации, порицание в обществе и тд — это были вполне реальные варианты. С ними бы обошлись лучше, чем с любыми другими, но ситуация всё ещё была дерьмом.

Деймон хотел не оставить мостов Лейне, Лейна взяла и подожгла весь свой Дом. Такие вот Таргариены-Веларионы. Ебнутые. Жадные. Эгоистичные. Драконы.

О троне: Лейна — это буквально "драконы, небо, свободный секс", Эйгон — "трахать сук, пить сок", Визя — "дайте вина и лего". Люди, которые никогда не хотели ни власти, ни ответственности.

Я думаю, что если бы не стоял выбор между Визей и Рейнис, Деймон бы собрал армию ради Рейнис. Он определенно предан своей крови, но чем ближе кровь, тем больше привязанность Деймона. Снова выбирая между будущем для своих внуков и семьей Рейнис, Деймон сделал тот же выбор, что и раньше.

Хотелось бы немного показать позицию Рейнис и Корлиса после прошлой части. Власть налагает ответственность, а также одаривает привилегиями. Лейна не могла пользоваться благами своего положения и не нести за это ответственность. Ты либо принимаешь это, либо отказываешься от благ. Это реальный, жестокий мир. Деймон и Рейнира потеряли своё положение и привилегии и выжили за счет драконов, связей Деймона и удачи.