Инфекция (джен)

Парнишка трясся около большого стола в центре столовой, как когда-то трясся около него днём, только от волнения, а не страха. На часах было двадцать минут девятого (20:20) по земному времени. Вытянутые в длину красные стеклянные лампы, размещённые на стыках стен, горели тусклым алым светом, после того, как геолог нажал на кнопку посреди стола об экстренном собрании. Он вытирал с лица всё льющиеся и льющие слёзы и жадно глотал воздух.

Воздух был необычный на корабле — с примесями очистительных средств системы О2 и лёгкой пластмассовой ноткой — чем-то схож с воздухом на станции. Однако он не вызывал аллергии или дискомфорта, потому что легко к нему привыкаешь.

Геолога за плечи держал физик, который в тот момент был вторым, кто увидел труп, и прекрасно понимал эмоции студента. Он мялся с ноги на ногу, пронизанный страхом и тревогой.

На крик вышли и другие члены экипажа. Все были в замешательстве: пытливо вглядывались в комнату столовой, с осторожностью выходя из коридоров. Вулканолог аккуратно выглянул из-за угла и вышел со стороны управления, бегая глазами вокруг. Эколог с почвоведом вышли из восточного коридора, где размещались оружейная и навигация. Женщина была неприятно удивлена, её тонкие брови сводились к переносице, а оранжевый испуганно крался за ней. Из западного коридора, упирающегося в верхний двигатель, нахмурившись, быстрым шагом шёл биохимик из комнаты охраны. Ботаник уже находился в столовой, сидя за одним из столов. Со стороны склада вышла гидролог с малышом. Мальчик был в недоумении, что его пугало. Он вглядывался на испуганную маму, взглядом пытаясь выудить ответ. С ними шла и климатолог. Из проёма западного коридора, обогнав биохимика, выбежал док. Для него пробежать несколько кварталов вытянутых коридоров не составляло труда, так как он сам является врачом. Часто приходилось бежать через всё мед. отделение станции к пациенту. Последним из всех в столовую вывалился механик из склада.

Экипаж подошёл к столу:

-Геолог, — настороженно начал док, — что случилось?

Студент не мог сказать ни слова из-за давящей его истерики. В разговор вклинился физик:

-В... в комнате с трансформатором зоолог... Мёртвый.

Под облегающим костюмом белого пробежал мороз. Мужчина ринулся в сторону электрики, за ним и остальные.

Врач упал на колени и наклонился над телом. Невооружённым глазом было ясно, что зоолога уже не спасти. Док судорожно разглядывал труп. Несмотря на лёгкую панику, мозг всё-таки не был в полной отключке, как это часто бывает при шоковой ситуации. «Наш мозг — сложная вещь. Но, когда мы пытаемся сохранить свою жизнь, мозг отключается. И в нас пробуждается дикий предок: те части мозга, которые сформировались миллионы лет назад, не способные к здравому мышлению», — так говорил док. Врач понял, что зоолога убили чем-то острым час или несколько часов назад, поэтому тело начало остывать и разлагаться. Приступа рвоты у врача не возникало, что не скажешь о других.

Помещение электрики было небольшим, и одиннадцать человек с трудом в него помещались. Около входа стояла гидролог, которая старалась изо всех сил не заплакать. Малыш не до конца понимал понятие смерти, но был напуган не меньше мамы. Он смотрел в сторону врача и между ног ему удалось увидеть тело. Мальчик оробел и затрясся. Это был тот самый дядька, который дал ему вкусняшку и трепал по волосам. Добродушный, задорный парень, которому было чуть более двадцати.

Не сказать, что жёлтый увлекался биологией в детстве. Он на дух не переносил ботанику и анатомию. Но зато зоология его зацепила. Он изучал всё: от простейших до млекопитающих. Мог отличить виды червей, птиц друг от друга. Он не давал фору даже профессорам. Однажды он получил премию за свою диссертацию, которую зачитал в свои семнадцать лет. Он детально изучил заражение домашнего скота паразитами и вывел новый антибиотик, который справился со своей задачей на ура. С этого момента и началась его карьера. Он обучался в различных университетах мира, побывал на множествах саммитах на уровне целых континентов. Нередко сам давал уроки в старших школьных классах.

Ему казалось, что МЭК была чем-то неподъёмным, куда можно попасть лишь по блату. Однако то, что его пригласили на государственном уровне, обрадовало парня и подняло ему дух, убедив, что был неправ. Но кто же знал, что этот полёт окажется последним, и он останется на борту навечно.

Космонавтик сильно заплакал, и девушка подняла сына на руки и вышла из помещения, где был сладковатый тошнотворный запах. От него кружилась голова. Около двери, облокотившись о стену, стоял механик и смотрел в пол. Его грудь ходила ходуном, а отрывистое дыхание было отчётливо слышно. Из помещения выскочил почвовед, который закрывал рот руками и сгибался. Он побежал в сторону уборной.

Команда долго сидела в тишине за столом, кроме механика и дока. Механик ходил туда-сюда около стола. Док смотрел куда-то вниз и тёр пальцы, ладони и запястья. Это была его привычка: он так делал постоянно, несмотря на обстоятельства. Его руки всегда должны были быть чем-то заняты, но и немало важную роль в этом играли резиновые перчатки, которые оставляли следы, и кожа от них часто зудела. Он поднял глаза, и его взгляд сразу притянул к себе мальчик, который обнимал маму и шмыгал носом. Истерики у него не было, но слёзы лились небольшими ручейками по щекам. Док особо начал переживать за малыша, пытаясь вспомнить, когда успел так к нему привязаться.

-Сначала электричество, теперь труп, — заговорил вулканолог. — Получается, убийца среди нас.

Обыватели корабля подняли друг на друга глаза.

-И как же понять, кто это? — настороженно спросил биохимик. — Кто где был? — неожиданно спросил он. — Нужно понять, кто где был.

Биохимик был всегда рассудительным и сообразительным. По крайней мере в последней ему мало было равных.

-Биохимик прав, нужно узнать, кто где был в момент убийства, — отозвался физик в фиолетовом костюме. — Я сразу заподозрил что-то неладное, когда пропал свет, — он сделал паузу и забасил. — Я спал, а после пошёл к реактору, меня видел мед. наставник, когда я мимо проходил.

Док кинул мимолётный взгляд на физика, когда услышал упоминание о себе. Но о чём говорил тот ещё, не слышал. Всё-таки врач решил, что сосредоточиться на окружении стоит.

-Я — у дока в лаборатории. После пошёл в каюту. После этого я пошёл в комнату охраны, пройдя через столовую, — продолжил салатовый.

-Подтверждаю, — вклинился снова физик, — я его видел не единожды.

-Я б-был з-з-здесь, — дрожащим голосом ответил геолог.

-Я была у доктора, а после — в каюте, — ответила климатолог. — Салатовый заходил к себе в каюту, я его видела. А когда уходила к себе от доктора, видела физика, вулканолога, геолога и ботаника в столовой.

-Я была сначала в лаборатории, потом — в коммуникациях, — сказала гидролог, прижимая сына ближе. — Искала флешку, которую просил принести док.

Белый снова поднял глаза, но сразу опустил их; румянцем покрылись его щёки. Ему стало очень стыдно.

-Я пошла посмотреть навигацию после медосмотра, — сказала эколог. — Видела лишь ботаника, который обедал, спящего физика и геолога, который читал книгу. А, ну с гидрологом столкнулась в проходе в лаборантскую.

-Да, — согласился ботаник, — я потом отнёс посуду в посудомоечный аппарат и... взял ещё одну порцию... — зелёный опустил виновато глаза в пол. — Но геолога, эколога и этого... в фиолетовом костюме я видел. Он потом ушёл в сторону медбэя.

-Я скачал файлы об отчётностях сейсмической активности на планете в столовой, зафиксированной Проксимой, и ушёл, — нервно говорил вулканолог.

Невооружённым глазом было видно, что вулканолога пронизала тревога, а его нервы были натянуты до предела.

-Я бродил по восточной части корабля, где находятся навигация и щиты, — ответил взволнованный почвовед. — Я видел эколога.

-Док? -повернул голову биохимик на врача. — А где были вы после того, как я ушёл?

Док засуетился:

-Я оставался в мед. пункте после того, как вы ушли. Выходил лишь однажды в склад — шёл в коммуникации.

-Да, он был в складе и после просто ушёл в медпункт, — подтвердила гидролог. — Это не может быть он.

Врач с недоумением взглянул на девушку. Сейчас не стоит кому-либо доверять, но гидролог его резво защищала. При том, что после последней встречи в складе, они не встречались. Он думал, что бы сказать в защиту девушки, но, к сожалению, когда ушёл, не знал, где она была. Можно было, конечно, оправдать её невиновность ребёнком или безобидным поведением. Но док знал много случаев, когда особо опасные преступники были хорошими семьянинами, учителями, да и в общем хорошими на первый взгляд людьми. Но в глубине души мужчина чувствовал, что это не она. По крайней мере, он очень и очень сильно на это надеялся и готов защищать её до последнего. С другой стороны, врач осознавал, что доверять сейчас нельзя никому, и такой поступок может быть фатальной ошибкой. Но чувство в глубине — интуиция — брала вверх над логикой. Белый никогда в жизни не доверял интуиции, он считал это уделом детей и легко разумных барышень. А сейчас этой барышней, легко разумной, стал он.

Механик молчал.

-Подожди, вулканолог, — заговорил физик, — а не ты ли, случаем, уходил с зоологом в склад последний? После этого я зоолога не видел, а вот тебя — да.

Вулканолог нервно встрепенулся:

-Ты хочешь сказать, что это я его убил?! — повысил тот голос. — Я ушёл вместе с ним со столовой в склад. Там мы и разминулись.

-И после этого он пропал! — также повысил голос и физик.

Док нервно дышал.

-Фиолетовый, слова красного звучат правдоподобно, — говорит эколог. — Я не считаю твои слова аргументом. Они разминулись, а зоолога могли убить и после этого. Да и в западной части корабля он не появлялся, насколько я помню.

-Ты была в восточной части, откуда тебе знать? — вклинился ботаник.

-Не постоянно же! — вспыхнула женщина, воздев руки и нахмурив брови.

-Вы прикалываетесь все тут?! — продолжал ругаться красный. — Мы прошли с ним в склад и там разговаривали. Потом зоолог ушёл, а я направился в администрацию. Я читал отчёты, вашу мать!

Вулканолог ударил кулаком по жёлтой папке, лежащей на столе, которую он везде с собой таскал.

-Это правда, физик? — настороженно спросил почвовед.

-Спроси у других, не я ж один был в столовой.

Нахмурился ботаник:

-Да, я что-то припоминаю такое. Девица в синем костюме вышла из склада, потом они стояли с зоологом. Тот что-то отдал ребёнку и отошёл к вулканологу. Те о чём-то заговорились, жёлтый кивнул, и оба ушли в сторону склада... После этого я зоолога не видел.

-Вулканолог, что скажешь? — спросил оранжевый.

-Что вы придури! На кой чёрт мне его убивать?! Повторяю ещё раз, что да, я с ним туда пошёл, и мы разминулись.

Он снова ударил по жёлтой папке.

Обстановка накалялась с каждым новым словом. Вулканолог на всех отругивался, с ним спорил физик, которого очень взбесила грубость красного. Однако больше аргументов он не приводил. Хотя аргумент физику казался вполне убедительным. Механик злился и шептал себе под нос то, [что я описывать отказываюсь]. Ребёнок плакал, а его пытались успокоить мама и климатолог. Хотя обе понимали, что успокоить ребёнка, когда на кону стоит жизнь, трудно.

Врач продолжал нервно дышать. Он думал, мог бы это быть несчастный случай? Нет, не мог. Удары были нанесены ножом, при том с силой, которого на корабле и в помине быть не должно. Кто-то его нарочно протащил на борт, каким-то образом обойдя сканер на станции. Была ли это ссора? Это было бы заметно сразу. Да и если ссора, почему в электрике? Туда зоолога завели? А смысл это делать? Его мысли путались из-за шума вокруг. У врача создавалось впечатление, что сейчас на него давят все звуки: механическое тиканье часов, шум от автоматов, разъезжающие роботы, звуки системы О2 и реактор — которых он никогда не замечал прежде. У него пульсировали вены на висках.

-У кого-то должен быть нож, — тихо сказал белый.

Многие его не услышали, кроме салатового. Парень вскрикнул:

-Да! Нож! У кого-то должен быть спрятанный в каюте нож, — он сделал паузу. — А вот сейчас посмотрим, вулканолог, кто же убил зоолога.

Биохимик говорил очень смело, что указывало на то, что у него в каюте ничего нет. Такой пафос в речи у него был всегда, поэтому ничего особенно в этой манере люди не видели. Было заметно и то, что он немного взволнован.

Вулканолог проглотил это и лишь злобно посмотрел на салатового. Последний, недолго думая, встал с места и пошёл в свою каюту.

Экипаж вошёл в небольшое лобби — лобби №1 —, откуда шли два коридора к каютам — к западному и восточному крылу. Особо в нём ничего не было, лишь два кулера с водой и небольшой столик, на котором лежали буклеты, журналы и листовки. И все о МЭК'е. В углах, около входа, размещались две вентиляции. На стене висела голограмма карты корабля, расписание экипажа, а также система воздуховодов — вентиляции.

Карта была прорисована очень детально, она была и интерактивная. Можно было нажать на любую комнату, почитать о ней информацию и увеличить нужные места. Можно выбрать язык интерфейса, воспроизведение текста и даже зайти в каталог, где размещались сведения о комнате: кто был дизайнером, кто предложил идею, оборудование какой фирмы... Такого разнообразия функций однако не было у карты системы воздуховодов. В ней указывались ходы, некоторые из которых были достаточно широкими, куда мог поместиться человек. Механик мог запросто туда залезть, чтобы достать большие, инородные предметы. Расписание было примитивным, якобы предложено самим центром здравоохранения, но док был расписанием недоволен. Оно было составлено неграмотно, по его мнению, пункты были прописаны не все, лишь определённые.

• 7 часов утра по з.в. по земному времени — подъём.

• 7 часов 30 минут утра — 7 часов 45 минут утра по з.в. — утренняя гимнастика.

• 8 часов утра по з.в. — завтрак.

• 12 часов дня по з.в — обед.

• 14 часов дня по з.в — полдник.

• 17 часов вечера по з.в. — ужин.

• 19 часов вечера — 22 часа ночи по з.в. — отдых.

• 22 часа ночи по з.в. — сон.

-Да-а-а... — говорил однажды врач, смотря на режим, — и это якобы из центра здравоохранения... Какой интерн составлял это дерьмо? Десять часов сна для взрослого человека много, достаточно семи. Это уже пересып. Утренняя зарядка должна быть не менее тридцати минут, а приёмов пищи должно быть больше. На личные дела достаточно и двух часов... А потом почему мы не укладываемся в график! — всплеснул мужчина руками.

Коридоры, идущие от лобби, были чуть у́же тех, что на основном борту. В них размещалось по шесть кают, а в концах коридоров — уборные и душевые кабинки. Каюты не отличались друг от друга, за исключением механика, у которого в комнате находился шкаф с инструментами. (Почему не в складу? Чтобы доступ к ним имел только механик.) Если не считать эту деталь, то два крыла были близнецами или отражениями друг друга. В лобби было две двери, по внешнему виду которых было понятно, что они более толстые и замок у них крепче. Это связано с тем, что за одной дверью находится открытый космос, а другая является такой в целях страховки. Обе были светло-серые, низ которых был выкрашен в тёмно-серую защитную от ударов краску, а на стыке металла и краски виднелась аварийная светоотражающая лента.

Учёные пошли в восточный коридор жилого комплекса (он был параллелен восточным коридорам корабля). Прямо за углом, где начинался коридор в восточное крыло, размещалась каюта номер шесть — каюта биохимика. За время ходьбы сюда салатовый явно немного успокоился. Проведя картой в терминале, дверь отворилась, и он вошёл.

-Проверьте мою каюту, — сказал парень. — Это была идея белого, пусть проверит.

Белый не понял, о какой его идее говорил биохимик, он лишь предположил, что у кого-то из них должно быть орудие убийства. Возможно, биохимик это и имел ввиду. Врач зашёл и начал тщательно осматривать стол, постель, комод и прочее.

Ничего особого там не было. На столе валялись его блокнот с ручкой, в корзине была обёртка от закуски. В углу стоял его ящик с цифрой шесть на стенке, но кроме средств гигиены, наушников и карманной игровой приставки там ничего не было.

Док повернулся на всех и покачал головой.

Так они прошли по всем каютам специалистов. Ничего найдено не было. В комнате гидролога лежали лишь детские игрушки и бытовые вещи в ящике. У климатолога была косметика, вулканолог вообще ещё не забирал свои вещи со склада, но, возможно, он просто взял всё необходимое на первое время оттуда. На столе физика лежала груда его записных книжек. У остальных так же: лишь бытовые принадлежности. В комнате механика все косились на его шкаф, но кроме острых отвёрток подобного более не было.

К компромиссу никто прийти не смог. Однако было решено, чтобы никто не ходил по одиночке. Физик был убедителен, но не настолько. Да и эколог, по мнению многих, была права. Вулканолог отрицал нападки на него. Называл детектива-физика, сказать бы мягче, малоумным. В комнатах учёных ничего не нашли, как и в лаборатории врача, который был там всё время.

Наступила ночь по земному времени, десять часов. Учёные разошлись по каютам, заперев намертво двери в них. Уставший док сидел около стены рядом с дверью в лабораторию, прикрыв глаза. Он не пошёл в свою каюту и остался здесь. Обессиленный и измождённый морально. Именно сейчас, когда ответственность лежит на нём, это произошло.

Он вспоминал моменты из своей жизни, вспоминал свой дом, родителей. Вспоминал, как шёл к этому дню. Вспоминал, как персонал суетился около корабля перед отправкой, как наблюдал через окно за их работой, когда от бóрта был только металлический каркас. Как все трубили на ТВ об экспедиции...

Неужели, этот полёт последний?

Вдруг напротив дока кто-то встал. Врач раскрыл глаза и посмотрел на гостя. Это была гидролог с мальчиком, который держал её за руку и прятался за спиной. После небольшой паузы девушка тихо начала:

-Я могу вам доверять?

-Если вы считаете, что можете мне доверять, — ответил док.

-Могу я вас попросить присмотреть... хотя бы за ним.

Девушка подвела перед собой сына за плечи, пока тот боязливо смотрел то на маму, то на врача, не понимая, о чём она говорит. Он тёр свои глазки руками от усталости.

-Устал, малыш? — жалостно смотрел док на ребёнка. — Пойди, ляг на кушетку и засыпай. Мы с мамой будем с рядом.

Космонавтик так хотел спать, но боялся отпускать руку мамы. Кивнув головой, он побрёл сонно в лабораторию. Малыш залез на кушетку и натянул на плечи лёгкий плед. Через несколько секунд он уже заснул, тихо посапывая.

Гидролог провела сына взглядом и села рядом с белым. Морально невыносимый день сильно ломил. В её мыслях переплетались многие переживания: переживание за сына, за свою жизнь, что говорить маме при очередном звонке? Врать ей? Эти мысли и тишина сводили её с ума, давили на виски. Вдруг заговорил врач:

-Почему вы не пошли в каюту?

-Мне там страшно, как и сыночку. А вам я доверяю.

Мужчина снова удивился смелости девушки. И снова интуиция говорила ему: «Это не она». Так сердце подсказывало.

-Славный малыш растёт, полагаю, весь в родителей, — продолжил док, чтобы немного отвлечь девушку. — Кстати, а где папа семейства? Я не видел, чтобы он провожал вас с сыном.

-У него нет отца, — устало ответила девушка.

-Как нет? — раскрыл глаза док, поняв, что совершил ошибку, когда спросил. — Что-то произошло?

Девушка сделала судорожный выдох и после небольшой паузы ответила:

-Когда оно узнало, что я беременна, бросило. И вот, девять лет как ни весточки, — говорила отчаянно девушка. На её глазах появлялись слёзы. — Я росла без отца, и он тоже будет.

-Отец... тоже ушёл? — спросил док, понимая, что задавать такие вопросы неудобно.

-Умер, когда я маленькая была. У мамы тогда подкосило здоровье. А когда узнала, что меня бросил тот беременной, вообще слягла в больницу.

Док грустно смотрел на девушку, но понимал, что он не может ей помочь. Это выводило его из себя. Он — врач и помочь человеку должен всегда. Но сейчас... Его рука сползла на руку гидролога и нежно прижала её. Щёки девушки зажглись, и она смущённо перевела взгляд на дока. Белый смотрел на неё, тоже немного смущаясь. Нависла тишина. Девушке было немного неудобно, когда док смотрел на неё. По коже пробегал холодок. Мимолётная встреча взглядов заставляла резко отводить глаза в сторону. Она знала этого человека не так давно, но в нём было что-то... Его черты лица, тембр голоса, запах — всё казалось таким родным и близким. Будто чувствовала его прикосновения на себе, однако он всего лишь бросает взгляд. Ладонь под белой перчаткой была горячая, и это чувствовалось сквозь ткань. Гидролог встала с пола, чтобы проверить сына, уведомив об этом дока. Вслед встал и белый. Когда девушка уже сделала пару шагов, врач неожиданно, медленно прижал её к стене. Гидролог обомлела, разинув веки. Док закрыл глаза и прижался к девушке, уткнувшись носом в её шею.

-Я не могу больше это скрывать, — тихо заговорил врач.

Гидролог не сопротивлялась. Она закрыла глаза и слушала тяжёлое дыхание дока.

Девушка думала о том, как док пахнет. Запах не был схож ни с каким запахом, но он так ей нравился. Гидролог обняла спину врача, и дыхание дока стало тише, будто мужчина замер. Врач немного отстранился и потянул рукой бегунок костюма вниз так, что оголилась только шея. Он приблизился губами ближе и нежно поцеловал шею девушки.

Док всегда вёл себя очень нежно: нежно говорил, нежно прикасался. Обращался с людьми и пациентами как с хрустальными вазами. Эта особенность давала ему хорошую репутацию.

Таких поцелуев девушка никогда не чувствовала. Бархатные, тёплые губы мужчины целовали шею то выше, то ниже. Такое удовольствие. Гидролог поняла, что растаяла в объятиях врача. Она поняла, почему он для неё особенный.

Губы мужчины начали подниматься выше к лицу, и поцелуи чувствовались на щёчке. Рука мужчины скатилась вниз к талии и прижала два тела ближе друг к другу. Губы дока встали напротив губ девушки, и она почувствовала его горячее дыхание. Неуверенно подав вперёд, белый коснулся своими губами к припухшим губам гидролога. Одна рука девушки поднялась врачу на затылок, и гидролог сплелась губами с мужчиной крепче.

Это обряд, тёплый и нежный, горячий и страстный. Они пытались урвать как можно больше энергии друг друга. Руки скатывались по спине, плечам, спутывали волосы у самых корней. В коридоре стояла мёртвая тишина, по нему лишь раздавались тихим-тихим эхом глубокое дыхание и причмокивания губ. Сердце полыхало, приятно обливалось горячей кровью. Согревала душу.

Время остановилось. Звуки затихли. Реальность перестала быть собой. Мысли были пусты, тело расслаблено. И пусть весь мир ждёт, и на всё плевать.

Врач тоже начал понимать, что же случилось тогда в лаборатории, почему он не смог осмотреть девушку. Обнажённые тела людей были ему чужды, но её... Мало было просто касаться до него холодным стетоскопом, хотелось трогать его горячими руками.

Девушка сама прижималась к мужчине ближе. Дока это и радовало и смущало одновременно. Костюмы обладали хорошей терморегуляцией, даже отличной, но кожу окутывало приятное пламя, ласкающее своими языками каждую часть тела.

Губы разъединились. Такая близость друг другу помогала справится с моральной усталостью и страхом. Да, страхом. Мало кто из экипажа показывал его, но боялись все, даже док. Врач понимал, что он главный, кто бы не говорил, что он просто медицинский наставник. Показывать свой страх перед всеми было не лучшей идеей, по крайней мере так считал он.

Они постояли ещё немного друг около друга, глубоко вдыхая воздух. Вернулись звуки, пошло время. Девушка открыла глаза и увидела красные от смущения щёки дока. Она обняла его и прижалась чуть ближе. А после почувствовала объятия врача. Он прикоснулся губами и носом к макушке девушки, вдыхая сладковатый запах кожи.

Пара отстранилась друг от друга, но док делал это с неохотой. Не хотел её отпускать. Следы от рук на одежде оставались ещё тёплыми, будто они продолжали стоять рядом в объятиях. Гидролог, поправив прядь волос, решила закончить начатое и заглянула в медпункт. Её сынок сопел на кушетке, прикрывшись, почти с головой, пледом. Белый отстранился от девушки и сел на то же самое место, где сидел до этого. Он витал в своих мыслях и чувствовал вину за то, что так резко пристал к гидрологу. “Повёл себя как «животное»„ — думал мужчина. Врач хорошо знал строение мозга человека; его участки, отвечающие за голод, обоняние, гнев, страх и влечение к противоположному полу, сформировались ещё миллионы лет назад, которые мало чем отличаются от животных. Поэтому насильников мужчина считал животными.

Он думал о том, что произошло сейчас. Любовь оказалась взаимна, появился человек, которому он может доверять. Появился стимул жить — оберегать её и её сына. Будто распахнулись за спиной крылья — символ новой силы.

Девушка выдохнула, села рядом с доком и прислонилась головой к его плечу:

-Мне страшно, — судорожно говорила гидролог. — За сына страшно.

Свои же слова девушки давили ей на нервы. Гидролог сорвалась. Она всхлипнула и вовсе тихо заплакала. Мужчина воззрел на девушку, подняв глаза с пола. Белого схватил трéмор. Он резко развернулся и прижал девушку к себе:

-Я не дам вас в обиду, — говорил он. — Всё будет хорошо...

Врач взглянул на браслет, было уже очень поздно. По расписанию все должны были уже лечь спать больше получаса назад. Основные лампы в помещениях и коридорах давно погасли, тускло светили ночники. Роботы стояли на подставках и уже не жужжали, рыская по всему кораблю в поисках работы. Шелестела система О2, гудел трансформатор и реактор.

За окнами не было ничего видно: корабль разогнался до скорости света. Это было настолько быстро, что рассмотреть звёзды вдалеке было невозможно.

Подняв гидролога с пола и протерев слёзы с её личика, мужчина повёл её в лабораторию. Зайдя вовнутрь, док провёл картой в терминале, и дверь закрылась на замок.

Замки на корабле были удивительные, как будто в тех самых фантастических фильмах. Две титановые пластины выезжали с противоположных сторон друг к другу, параллельно основной двери. На них даже был рисунок, что-то в виде рельефа, похожий на геометрическую мозаику. Зубцы защёлкивались. Такая защита была способна задержать утечку кислорода при столкновениях и создавала герметичную капсулу из комнаты, в которой, возможно, можно было выжить. Доку казалось так нелепо использовать такие инновации, чтобы прятаться от одного человека. Но по другому никак не получится. Без замков, если приложить усилия, можно запросто раздвинуть её части, как двери в лифте.

-Ложись, поспи, — ласково и тихо говорил врач. — Завтра ещё день. Я буду рядом.

Девушка кивнула головой и в последний раз обняла мужчину, одарив его поцелуем. Вдруг в своей руке мужчина что-то почувствовал. Раскрыв ладонь, он увидел в ней флешку, которую в руку вложила ему девушка. Док попытался грустно улыбнуться, он крепко обнял любимую, прошептав ей благодарность, и всунул устройство в карман, понимая, что в нём ничего нет.

Гидролог подошла к кушетке, где спал её малыш и лягла под плед к нему. Мальчик проснулся и сонно взглянул на маму:

-Это я, не бойся, — грустно улыбнулась девушка.

Космонавтик в полудрёме обхватил маму рукой и снова впал в сон. Так сделала и гидролог. Её мысли, порой безумные, продолжали путаться, но уже не так сильно. Рядом с доком она чувствовала себя более в безопасности. Всё же она заставила себя заснуть.

Врач сел за свой стол, наклонив голову и обхватив её руками. Голова болела, а спина ныла. На втором мониторе, на соседнем мониторе-холтере было двенадцать вертикальных подписанных столбцов, которые показывали сердцебиение каждого члена экипажа. Ломанные линии шли сверху вниз, а прибор издавал тихий-тихий пикающий звук. Его мужчина никогда не замечал. Сейчас один вертикальный столбец был пуст, а над ним горела красная надпись «Не найдено». Если бы только всё произошло раньше, док смог бы заметить что-то неладное на экране. Но пока он вводил данные, а те загружались в систему, было уже поздно.

Несколько раз за полёт корабль останавливался и двигался медленно в космических масштабах. В это время перезагружался «кислород», «отдыхал» реактор. Первая такая остановка уже была. Недавно пришёл отчёт в управлении, что примерное время полёта составит практически пять дней: четыре дня двадцать один час сорок минут. И эти пять дней нужно было пережить.

Мужчина думал, несмотря на невыносимую головную боль, что предпринять. Всегда должен быть выход, так ведь?.. Убийцу нужно поймать, иначе никто живым не вернётся домой. Какой же должен быть выход? Вдруг док вспомнил о связи со станцией. «Как же я не вспомнил о ней ранее», — подумал про себя мужчина.

В каждый космический аппарат встроен прибор для связи с домом. Комната коммуникации, или по-другому связи, была на корабле именно для этого. Это было сделано для перестраховки: вдруг появится новая информация о планете, или случится что-то неладное на корабле. Однако все всё равно были уверены, что подобного произойти не может. Связаться с Землёй можно было непосредственно через комнату, либо набрав номер на браслете. Не всем была дана такая возможность — лишь сопровождающим и работникам МЭК'а. Периодически звонили даже из базы несколько раз за полёт, убедиться, всё ли в норме.

Мужчина принялся искать на сенсорной панели браслета иконку «База». Нажав на неё, всплыло окно:

БАЗА: введите код

Док ввёл свой код в строку, который выдавался ему ещё со времён, когда он только поступил на работу на станции. Всплыло ещё одно:

ПОДТВЕРЖДЕНО

БАЗА: действие

Связаться

Срочное включение

Оставить сообщение

Мужчина судорожно вздохнул. Он заметно успокоился и про себя обрадовался. Коснувшись до кнопки «Срочное включение», он уже был готов говорить, но вдруг на экране побежали ряды букв и цифр:

БАЗА: действие

Действие: Срочное включение

Действие: НЕ ПОДТВЕРЖДЕНО

Действие: Ошибка 503 Ошибка 500

ПРОВЕРЬТЕ ПОДКЛЮЧЕНИЕ

Док смутился и прищурил глаза. Тревога окутала его снова. Он попробовал вновь — те же буквы и цифры. Сердце дока учащённо забилось.

-Да что ж такое...

Он пробовал по новой несколько раз, но безрезультатно. Мужчина принял своё поражение и отчаялся. Сорвался и док. Он снял браслет и швырнул его рядом на стол, закрыв лицо руками. Это была его последняя надежда на спасение экипажа.

Всё же док успокоился и начал винить себя за то, что грохотом чуть не разбудил гидролога с сыном. Хотя, казалось, их разбудить невозможно. Он взял браслет в руки и осмотрел на наличие трещин. Устройство выглядело целым. Нажатием на кнопку экран засветился. Док выдохнул и надел его на запястье.

И снова в безжизненном состоянии мужчина продолжал думать, в чём проблема подключения. На ум приходила только одна причина: что-то случилось в комнате коммуникаций.

Кто это? Куда пропал нож? Что со связью? Эти вопросы сидели очень крепко в голове у белого. Орудие убийства не могло просто так куда-то пропасть. Он пытался вспомнить каждый момент дня. Но ничего особого приметить не мог. Убийца продумал всё до мелочей. Можно было его вычислить по замаранной в крови одежде, но он слишком умён. Значит, этот человек был подготовлен к этому.

Так врач сидел с час. Беспрерывный поток порой безумных мыслей сильно утомлял, и дока начало клонить в сон, с которым он боролся как мог. Проглотив таблетку от головы, он продолжал анализировать, но четно. Снова поражение. Его голова произвольно опустилась на стол, и белый сразу заснул.

Прошло несколько часов, как вдруг послышались оглушающие вопли сирены. Засветились и замигали красные фонари, полумрак коридоров заглушал алый свет. Корабль замер на месте посреди необъятной темноты, окроплённой бело-жёлтыми точками. Док поморщился и недовольно застонал. Сон не отпускал его, затягивал в сознание. Прошло меньше секунды, как врач понял, что гудит сирена. Комната заливалась красным светом фонарей.

Сзади на кушетке заёрзались гидролог с сыном. Девушка сонно оглядывалась, её внутри сжал страх, сводящий живот. На глазах мальчика появились слёзы:

-Мам, что это? — хныкал малыш.

Гидролог прижала рефлекторно сына к себе и развернулась на мужчину. Док, уставший ещё больше, судорожно включил браслет ватными пальцами. На экране горела надпись:

ТРЕВОГА ! УТЕЧКА КИСЛОРОДА !

СБОЙ В СИСТЕМЕ О2 !

45 секунд

Таймер начал отсчитывать цифры назад. Сорок четыре секунды, сорок три секунды... Тело мужчины поддалось, в глазах стало ясно — сон рукой сняло. Кожу окутал мороз. В ужасе он бросился к двери и терминалу. В спешке проведя картой, дверь в мгновение отворилась, и док понёсся по коридору в сторону столовой. За ним, в спешке обувшись, побежала и маленькая семья.

За считанные секунды врач прибежал в комнату управления, где в углу размещалась платформа с рифленым металлическим полом и панель с кнопками от нуля до девяти. Небольшой экран с кнопками обычно был в нерабочем состоянии весь полёт. Сейчас же экран горел зелёным светом, а светлые полоски на нём часто моргали.

Оставалось 30 секунд. Док подбежал к панели и принялся судорожно набирать цифры. Кнопки туго прижимались, и приходилось вводить некоторые цифры повторно. Мужчина ввёл код. Первый модуль системы был перезагружен. Однако модулей в системе два: один находится в управлении, второй — в основной комнате системы. Врач был готов уже бежать туда. Оставалось 10 секунд. Но раздался звук, цифры на панели заморгали и в мгновение исчезли. Экран отключился. Сирена затихла. Система О2 снова тихо зашелестела. Кислород промчался клубнями потоков, вдыхая которых кружилась голова. Воцарила тишина, жуткая тишина.

Док пришёл в сознание и, отступив пару шагов назад, развернулся. Голова кружилась от потока чистого воздуха. Он начал дышать медленнее и не так глубоко, чтобы щёлочный баланс в крови нормализовался. Сзади, около двери, стояли гидролог с малышом. Через мгновение в комнату ввалился механик с помятой физиономией. Пока док вводил код в управлении, механик вводил его в комнате системы. Чёрный кивнул вопросительно головой вверх белому, одобрительно в ответ ему кивнул последний. За спиной механика толпился экипаж. Док бросил на них взгляд: явно уже спали механик, эколог и ботаник, лица их были помятые, сонные, а на вид учёные были очень уставшие; просто сонными и уставшими, но явно не ложившимся спать, были климатолог, биохимик, геолог и почвовед; возбуждёнными на вид были физик и вулканолог.

Белый ещё раз кинул на всех взгляд, пытаясь уловить что-то подозрительное. Ему казалось странным, что фиолетовый и красный были так возбуждены. На часах более двух часов ночи, и сильная усталость должна была настигнуть их. Но физик спал днём, что могло немного объяснить его вид. Вулканолог... Неужели, он так нервничает, что не может уснуть? Всё было сейчас возможно. Врач попросил всех собраться ещё раз в столовой, чтобы рассказать о связи, которая пропала.

-Её вообще нет? — спросил настороженно механик, потирая лицо ладонью. — Ты уверен?

Док нервно вдохнул полной грудью:

-Я пробовал раз пять. Нет подключения.

Механик свёл брови, закрыл глаза и принялся думать.

Снова тишина. Учёные были напуганы и пробуждены этой новостью. Мало того, что их жизнь висит на волоске, что они уже не смогут вернуться обратно, так ещё и нет связи со станцией. Врач тоже думал, периодически посматривая на девушку в синем костюме, стоявшую рядом с ним. Её мертвенно уставший взгляд смотрел в пустоту. На руках она держала мальчика, который крепко заснул, облокотившись головой о шею мамы. Мужчина обнял девушку за плечи одной рукой, возвратив этим девушку в ужасную реальность.

Экипаж пытливо глядел на механика, но чёрный с ответом медлил. Приоткрыв глаза, он наконец заговорил:

-Значит в связи что-то... Другой причины быть не может. По крайней мере на корабле.

Учёные брели по сумрачным коридорам в комнату связи. Механик шёл впереди, почёсывая голову. Проведя картой в терминале, дверь отворилась, и чёрный вошёл в комнату. Его глаза округлились, когда он увидел груду порезанных на куски кабелей, похожих на кубло гремучих змей. Запасных кабелей на корабле не было. Бортмеханик пошатнулся назад и руками закрыл глаза.