Инфекция (джен)

2187 год

Смогли ли люди полностью перейти на альтернативные источники энергии? Решилась ли проблема мировых кризисов? Лекарство от рака стало доступно всем? Хм... сказать трудно.

Всё случилось на одной исследовательской станции с гордым названием «Межпланетная экспедиционная компания», сокращённо МЭК. Не так давно из всех утюгов с сенсорными экранами трубили о новой экспедиции на недавно открытую планету TY-45 Kepler.

Утром снаряжалась команда специалистов разных профилей в области естественных наук в количестве двенадцати человек. Они были представителями разных стран, которые прибыли по приглашению в экспедиционную компанию. У каждого свой костюм, своего особенного цвета, который выдавался за счёт компании. Цвет костюма отражал область направления учёного. По униформе можно было легко различить, кем является специалист.

Никто из учёных не знал имена своих коллег, и поэтому они обращались друг к другу по цвету униформы. Это было связано с конфиденциальностью экспедиции и её участников. На протяжении трёх лет в экспедицию отбирались только самые достойные, и попали в неё далеко не все. Имена были строго засекречены, а личная информация о людях не распространялась.

До отправки оставалось чуть более часа. Из всех экранов трубили о предстоящем полёте. Команда собралась в главном зале около круглого стола с сенсорными панелями в крышке. Помещение было большим; около стола была ступень для оратора, стены украшались серо-белыми гладкими панелями. Около стен стояли всевозможные кушетки со столами, а под потолком свисали выгнутые в дугу экраны, которые были отключены. Огромное окно, составленное из ромбовидных стёкол, выводилось видом на город и двор исследовательской станции. Двор был тоже не мал: внизу разъезжали машины, ходили рабочие. На какой-то платформе сваривали каркас будущей машины. Изредка включались динамики, прикреплённые к стенам, и сообщали информацию работникам.

Учёные стояли около стола. Кто-то увлечённо беседовал, кто-то просто стоял молчал. Однако среди них не хватало двух человек.

-Кого-то не хватает? — нарушив тишину, спросил мужчина в оранжевом костюме.

Ответ не был получен, как в то же мгновение открылась дверь, и в комнату вошёл высокий мужчина в белой униформе с красным крестом на предплечье. Он был расслаблен, вид строгий. Его черты лица были острые, взгляд спокойный и холодный, устремлённый на экипаж. Мужчина сложил руки за спиной и заговорил:

-Все собрались? Здравствуйте. Я — человек, представленный вам от нашей экспедиционной компании. Давайте знакомиться. — Мужчина в белом костюме подошёл к столу и встал на ту ступень для оратора. — Я являюсь медицинским наставником. Если вам понадобится медицинская помощь, то вы сможете найти меня в лаборатории в любое время.

-Вы считаетесь руководством всей экспедиции? — спросила девушка в розовом костюме.

-Что вы? Нет. Я такой же экспедитор как и вы. Однако поддержание порядка во время исследовательской работы не исключаю, — мужчина продолжил. Он достал из внутреннего кармана блокнот с ручкой. — Проведём сверку. Всего вас одиннадцать, так ведь? Вулканолог?

-На месте, — ответил мужчина в красном костюме. Его голос казался резким и величественным. Он всегда ходил с гордо поднятой головою. Был всегда очень эмоциональным и вспыльчивым.

-Почвовед?

Быстро поднялась рука в оранжевой униформе. Паренёк был довольно общительный и яркий. Его всегда терзает жажда новых открытий, что и привело его сюда. Врач поднял взгляд и продолжил:

-Зоолог?

-Присутствует, — ответил молодой парень в жёлтой одежде. Он был довольно улыбчивым и светлым. Глаза отдавали теплом и добротой.

-Биохимик присутствует?

-Да, — ответил салатовый костюм. Юноша был немного странным, с ехидною улыбкой. Не казалось, что в его глазах присутствовало хоть немного тепла. Однако вреда просто так он никогда не причинял.

-Ботаник?

-Здесь, — ответил крупный мужчина в зелёном костюме. Хоть его пропорции далеки от идеала, он всё равно оставался энергичным, несмотря на его спокойствие.

-Эколог?

-Я здесь, — важно ответила женщина в голубой униформе. Она была не молода, но и не стара, однако оставалась важной и спокойной особой. Она была красива, несмотря на всю строгость черт.

-А физик?

-Имеется, — послышался глубокий голос мужчины в фиолетовой форме. Таинственный и холодный взгляд физика был глубоким. Его яркая личность часто привлекала к себе много внимания.

-Конечно, имеется. У нас имеются все, — улыбнулся белый. — Климатолог?

-Я здесь, — мило и пафосно ответила та девушка в розовом костюме. Она кокетничала, казалось, постоянно. Взгляд был глупый и очень хитрый. Её нежная, хрупкая и добрая натура вызывала улыбку, которая расплывалась сама собой на губах.

Врач поднял глаза на особу и вопросительно улыбнулся. Покачав головой, продолжил перечислять людей:

-Механик?

Будто по-мёртвому спокойный, но в то же время напряжённый мужчина в черной форме стоял около стены, опёршись об неё. Он был малоподвижный и серьёзный, при том всегда. От него веяло холодом. Его недовольная физиономия цокнула, он нехотя перевёл взгляд на белого и пробубнил:

-Ну, я.

Врач смутился. Он исподлобья взглянул на хама и чиркнул в блокноте. После паузы, продолжил:

-Геолог?

-Здесь. Присутствует, — сказал немного возбуждённо мелкий парнишка в коричневом форме. Он мял свои руки и отводил глаза то в пол, то в стены. Скорее всего он был только студентом, который отличился во время учёбы. Юноша был необычайно добрым и щедрым. Всегда приходил на помощь сверстникам. Был зарядом и стимулом для многих.

Белый поставил отметку ручкой и ещё раз пробежался глазами по столбцу в блокноте. В столбце был не отмечен одиннадцатый последний специалист.

-Гидролог? — послышалась тишина. Мужчина поднял взгляд и свёл брови. Вдруг распахнулась дверь, и в комнату влетела небольшого роста девушка с ребенком лет девяти, который прятался у неё за спиной. Девушка в синем костюме подбежала к столу:

-Извините, пожалуйста, — виновато бубнила девушка с каре, поправляя прядку волос. Она прижимала за плечо сына к себе.

-Опаздываете? — ухмыльнулся тепло врач. — Я так понимаю, вы гидролог?

Девушка встрепенулась:

-Да, это я, да. Извините...- ответила она.

Девушка была немного взволнованная, будто бы всегда. Она была спокойной, уравновешенной личностью, немного хрупкой. Её упорство и труд всегда были поводом для удивления и подражания. Никто не мог поверить, что она сможет добиться высот и принять участие в важной для человечества экспедиции.

-Отлично, — белый захлопнул книжицу. — До отправки осталось не так много времени. Прошу всех пройти за мной.

Не успел врач договорить, как первым, сорвавшимся с места, вперёд прошёл механик к двери, через которую они все пришли в это помещение. Открыв широко двери, чёрный уверенно вышел и хлопнул ею. Медик снова озлоблено взглянул в сторону механика, покачал головой и прошёл вслед к двери. Видимо, док знал этого человека не по наслышке, что так спокойно реагировал на его выходки. За ним, немного недоумённо оглядываясь друг на друга, прошли остальные исследователи.

Весь экипаж вышел в тот огромный двор станции и направился к космическому кораблю, который стоял на открытом пространстве чуть дальше здания станции. Волнения многих сковывали грудную клетку. В воздухе стоял необычный технический запах, который вызывал чувство тревоги. Та девушка в синем костюме вела сына за руку, а тот что-то ей шептал. Гидролог грустно улыбалась малышу и тихо говорила: «Не переживай, всё будет хорошо, малыш». На девушку часто оглядывался врач, рассказывая команде информацию о предстоящей экспедиции и полёте на корабле:

-Мы отправимся на станцию Proxima 15, которую построили менее года назад после открытия планеты, — говорил мужчина. — Кстати о ней. TY-45 Kepler является пятой по счёту планетой, открытой в системе Sigma-45. Она планета-гигант с массой, превышающей массу Земли в 5 раз. На ней, как и на Земле, есть атмосфера. Переживать о кислородных баллонах не нужно.

-Мужчина! — сказала эколог белому. — До планеты одна световая неделя, сколько же нам придётся лететь?

Мужчина в белом обернулся:

-Наша компания обладает высокими технологиями и развивается быстрыми темпами. Космический корабль, на котором мы отправимся совсем скоро, способен улавливать космические струны и по ним разгоняться до скорости света. Напомню, это 299 792 километра в секунду. Плюс-минус за неделю мы будем уже там.

-Ух ты... — прошептал малыш от удивления.

Белый кинул взгляд на ребёнка и тепло ему улыбнулся, подмигнув глазом. Маленький космонавт в синем костюмчике засмущался и спрятал глаза за маму. Улыбка на лице врача расплылась шире, и его глаза поднялись на гидролога. Девушка заметила взгляд и ответила на него взаимностью — улыбкой. Неожиданно, белого неуверенно окликнул парнишка-геолог:

-Извините, а сколько мы будем прибывать на планете?

-Наша задача исследовать планету поверхностно. Наше прибывание составит неделю. После высадки, начнётся снаряжение экипажа второй группы, который изучит планету уже более детально.

-Я понял, — заволновался геолог. — Спасибо.

Экипаж вышел на открытую местность, впереди виднелся корабль. Его форма очень напоминала обыденный реактивный самолёт только во много раз больше. Люди внизу казались крошками по сравнению с такой махиной. У многих перехватывало дыхание, и образовывался давящий ком в горле. Однако док вёл себя совершенно спокойно, как и механик в чёрной форме. Утешало то, что на площадке был чистый воздух, который не закладывал нос. На станции были довольно вежливые люди: первые здоровались, улыбались в ответ. Один такой рабочий подбежал к медику и доложил о полной готовности корабля к отправке. Врач кивнул, и рабочий ушёл восвояси. Судя по одежде, — обтягивающая, тёмного цвета, на груди был прикреплен жетон с логотипом МЭК, на голове были поднятые очки с сенсорами — это был главный инженер.

Экипаж подошёл к лестнице, которая вела к люку. Мужчина в белом поднялся на верхнюю платформу и отошёл вправо. Первым по лестнице начал подниматься механик. Остановившись на полпути, он ехидно прохрипел:

-Уже попрощались с близкими?

Группа удивилась. После этих слов стало очень неуютно. Самый маленький космонавт испугался и спрятался за маму. Она его прижала к себе и прошептала: «Дядя так шутит. Не бойся», — и чмокнула в макушку. Док был в лёгком гневе, он кинул холодный взгляд на этого механика и попытался исправить неприятную ситуацию, которая ставит его в неловкое положение:

-Прошу всех на борт, — неловко улыбнулся он. — Наш бортмеханик имеет отвратительное чувство юмора! Не воспринимайте его буквально, просто некоторые должны использовать вместо гигиенической помады клей-карандаш.

Механик широко раскрыл глаза и со психом залетел в открытый люк. Дело в том, что его губы часто обветриваются и трескаются, поэтому ему приходится часто использовать гигиеническую помаду. Малыш широко улыбнулся и заметно расслабился. Врач последний раз угрожающе взглянул на чёрного, казалось, что он глазами готов был спустить этого мерзавца с лестницы. После глубокого вдоха, мужчина улыбнулся и пригласил всех снова на борт, осматривая учёных глазами. Последней шла гидролог с сыном. При их встрече на лестнице, мужчина подал девушке руку. Щёки гидролога зажглись, но руку она приняла. А малыша белый потрепал по волосам.

Люди зашли на борт корабля, а механик куда-то сразу скрылся. Пройдя по коридорам за белым, команда вышла в огромное помещение с большим окном, через которое было видно станцию. Док подвёл всех к центральному столу, посередине которого была кнопка:

-Вы находитесь на корабле Ypothesi-14 [Ифотеси-14]. Это пятый по счёту беспилотный летательный аппарат, который оснащён реактором на быстрых нейронах Alfa-350. Он обладает самым мощным в мире реактором, который обеспечит корабль энергией с момента его запуска. Также Ypothesi-14 владеет системой автоматической выработки кислорода. Эта система вырабатывает кислород в количестве, достаточном для поддержания жизни экипажа. В качестве источника энергии она может использовать как солнечную, так и ядерную энергию, также имеет систему сбора и переработки мелких отходов. Всего на корабле четырнадцать помещений. Карту судна можете открыть с помощью браслета на вашем левом запястье.

Экипаж принялся пробовать открыть карту. Многие сделали это с первой попытки, а некоторые долго искали нужную кнопку на сенсоре. Экран совмещал в себе четыре категории вкладок, где находились различные меню. Врач немного всех подождал и продолжил:

-Немного о вашей униформе. Это усовершенствованный космический костюм, который поможет адаптироваться нам к условиям планеты. Костюм создан из искусственной мягкой ткани, которая не сковывает движений. Комбинезон застегивается на молнию. Он также помогает выполнять физическую работу, переносить перегрузки, и позволяет следит за состоянием здоровья космонавта. Костюм защищает от радиации, а также обеспечивает терморегуляцию. Кроме того, он оснащен специальным шлемом. Терморегуляция точно не помешает, так как на TY-45 Kepler -40 градусов по Цельсию. Всё ясно? — Учёные кивнули доку. — Значит отправляемся в путь.

Реактор корабля зашумел. Включились индикаторы, лампочки и сенсорные экраны. Тихий шелест издавала система О2. И Ypothesi-14 оторвался от земли в небо, оставив на прощание покачивающие ветки деревьев от звуковой волны.

Корабль вылетел в открытый космос за считанные секунды. По борту прошла небольшая дрожь, — турбулентность — и сошла на нет. За стеклом показалась темнота, окроплённая светящимися точками-звездами. Корабль замер и вскоре начал движение, понемногу набирая скорость. И его борт осветило Солнце. Экипаж корабля поневоле подошёл к стеклу, впервые в жизни посмотреть на космос. Учёные замерли, разглядывая пустоту. Гидролог подняла сына на руки, чтобы он смог лучше рассмотреть всю красоту. Его глазки сверкали искрами. Док смотрел на малыша и улыбался детскому любопытству.

Вскоре показался дом — Земля. Становилось немного грустно: вроде, мы были на ней совсем недавно, а тоска начала мучить уже сейчас. Тоска по той бытовой суете... Ведь там осталось всё: дом, близкие, смысл жизни. Было открыто столько планет, и только она осталась неизменна, вся в шрамах, больная, но такая родная Земля.

-Не хочу прерывать момент, — тихо заговорил док, — но вам выдавалась карточка с номером на станции. Это номер вашей каюты. Найти их сможете по карте.

Белый умолк и перевёл взгляд на девушку в синем костюме. Она также с любопытством рассматривала космическую даль, что-то показывала и рассказывала малышу. Врач рассматривал её волосы и плечи, но вскоре вздохнул и медленно направился в лабораторию. За доком понемногу начал растекаться весь остальной народ. Корабль развернулся в космическую темноту, и столовая опустела.

Гидролог открыла карту на браслете и направилась по ней с сыном в свою комнату. Коридоры в корабле были большие, широкие, обитые железными пластинами. Где-то в углах были прикреплены камеры. Панели стен, которые были чуть темнее остальной части стены, на стыке с пластинами окантовывались аварийной чёрно-жёлтой лентой. Над потолком шли различные провода, некоторые из которых отводились к электрощиткам.

Чтобы попасть в каюты, нужно было пройти через большую кладовую в сторону люка, где размещались два крыла-коридора с комнатами. По середине кладовой стояли всевозможные коробки с надписями «только для обслуживающего персонала», «руками не трогать!», красные канистры аккуратно стояли в углах, части стен были заставлены шкафами с разными инструментами, приборами, вещами и коробками. В основном все эти принадлежности нужны для механика и медицинского наставника, потому что все нужные для экипажа вещи были либо в каютах, либо в шкафах и столах прочих комнат.

По борту корабля разъезжали роботы. Какие-то переносили всякие вещи и, видимо, были дистанционные, один такой направлялся в сторону кают с какой-то коробочкой в железных лапках. Какие-то были маленькими уборщиками. Даже камеры были сами подвижны и на малейшее движение сразу оборачивались. Это пугало маленького космонавтика. Многие байты-помощники стояли на подставках. Их можно было активировать голосом. Для учёных не было странностью, что они общаются с роботом как с живым человеком. Однако не обо всём можно говорить с ними, лишь про нудные исследования. Ну, можно и помочь с расчётами или что-то уточнить.

-Бортмеханик! — звучал серьёзно голос дока, который недовольно разинул дверь в каюту. — Используйте байты по назначению! Сколько раз можно вам повторять?!

-А что? Разве я их не по назначению использую? — ехидно произнёс механик, открывая банку светлого пива, которую он достал из коробочки, лежащей в лапках у робота.

Белый проглотил это, вздохнул и направился в лабораторию.

Пройдя по узким коридорам жилого комплекса корабля, девушка подошла к двери под номером три и провела картой в терминале. Она отворилась, и гидролог подтолкнула сына за плечо вовнутрь. Каюта была небольшая, однако светлая. Окно, которое выводилось на космический вид, абсолютно не давало света. У стены стояла двуспальная кровать, рядом располагался комод, на котором стояла лампа и небольшой ноутбук для научных работ. На стене висел немного изогнутый экран, а в углах горели лампы продолговатой формы. Девушка закрыла дверь, а малыш сразу запрыгнул на кровать:

-Мне тут нравится, — улыбался маленький космонавт. — Мам, а что имел ввиду тот дядя на лестнице? — вдруг спросил малыш.

-Помнишь, что доктор готовил? Это он так пошутил не очень хорошо, — отвечала гидролог.

Космонавтик принял ответ и завалился на подушку, разглядывая увлечённо космос через окно. Из кармана девушка достала небольшую серую планшетку, где находилась sim-карта. Она села на кровать к сыну и вставила её в браслет. Устройство перезагрузилось, и на экране появилась иконка «Контакты». Девушка принялась выбирать какой-то номер. Прошёл гудок, и на противоположном конце линии взяли трубку.

-Привет, мам, — улыбнулась девушка, — мы уже в космосе.

На чёткой голограмме, по ту её сторону, в кровати лежала женщина с назальной канулей в носу. Она устремила взгляд на экран своего телефона и улыбнулась детям:

-Привет, бабуль! — воскликнул малыш.

-Привет, мои хорошие, — хрипела женщина. — Уже там? Всё прошло хорошо?

-Да, мамуль, всё без происшествий. Как ты себя чувствуешь?

-С каждым днём лучше, не переживай, доченька. — Положила женщина руку на грудь. — Я всегда в тебя верила.

Девушка грустно улыбалась и смотрела на мать. Она не хотела оставлять её одну, хотя сама помочь ей не может. Болезнь сломила её несколько лет назад, но становилось с каждым годом всё хуже и хуже. Мать гидролог положила в больницу на длительное лечение. Она наведывалась к ней каждый свободный день, но сейчас есть только цветная голограмма, которую передаёт проектор браслета с далёкой Земли.

-Ба! А я солнце видел! Оно такое огромное! — тараторил маленький космонавт.

Женщина посмеялась.

-Папа бы тоже гордился тобой, доченька.

Улыбка на лице гидролога спала и превратилась в грустную ухмылку. Она кивнула головой и снова попыталась натянуть её. Эмоции подводили девушку, но она с ними справлялась, и слёзы впитывались обратно.

-Я так рада была вас услышать и видеть, — начала женщина, прервав неудобную тишину. — Будьте осторожны.

-Конечно, ма, — отвечала девушка. — Не переживай за нас. Скоро я снова тебе позвоню.

-Пока, бабуль! — радостно говорил малыш.

-Пока, дети. Пока.

Все друг другу помахали руками, и звонок окончился. Гидролог выключила браслет и облокотила голову о стену:

-Ну, вот. Бабушке позвонили. Одно дело сделано.

Малыш заметил тогда переживание мамы, и, приблизившись ближе, обнял её, уткнувшись лбом в плечо. Гидролог усмехнулась и обняла сына в ответ, как вдруг в комнате резко отключился свет.

-Мам? — испугано сказал малой. — Это что?

-Я... я не знаю, — отвечала девушка, хотя понимала, что отвечать такое ребёнку не очень правильно.

Комната была окутана полностью мраком, как и весь корабль. Семья слезла с кровати, и гидролог взяла сына за руку, включив фонарик, который висел у неё на поясе. Они вышли в дверь, которая открылась от отсутствия электричества. По карте девушка с сыном дошли до комнаты, где находился трансформатор с рубильниками. Там уже было много народу, а около рубильников ворчал механик. Включив их, свет снова зажёгся, и механик резко развернул голову на экипаж:

-Кто трогал рубильники?! Кто здесь лазил?!

Учёные испуганно смотрели на механика, однако никто ничего не говорил, лишь переглядывались друг на друга. Из-за угла вдруг показался ещё один силуэт — док, который насторожено смотрел на людей.

-Что произошло? — спросил он.

-Какая-то сволочь выключила рубильники, — со психу, закрывая оранжевую дверь трансформатора, бубнил бортмеханик. Он в спешке доставал ключ с пояса, чтобы замкнуть дверцу.

-Что это значит? — спросила эколог в голубом костюме. — Корабль же не будет работать без электроэнергии.

Среди экипажа началась дискуссия и шум.

-Тихо!!! Это электричество для внутреннего пользования, — ставя ударение на каждое слово, ворчал чёрный, — для реактора свой источник. Нужно было сразу замкнуть трансформатор. Меня волнует, что за сволочь это сделала?!

-Бортмеханик, — грозно заговорил врач, — подбирайте выражения, здесь ребёнок.

Чёрный растолкал учёных плечами и куда-то снова ушёл. Шум среди экспедиторов продолжился. Каждого возмущало разное: то ли хамское отношение механика ко всем, то ли отключение электроэнергии по всему кораблю без ведомой той причины. Это событие снова поставило врача не в благоприятное положение. Однако рубильники не могли отключится просто так.

-И часто у вас такое? — сведя брови, говорил вулканолог.

-Эм, нет! — встрепенулся док. — Вовсе нет, такое впервые. Простите за причинённые неудобства, технические неполадки.

Врач не знал, что и говорить, смотря в глаза на недовольных обывателей корабля. С пониманием на мужчину смотрела только гидролог — сама часто попадала в такие ситуации. Экипаж был явно зол и недоволен: они посреди открытого космоса, до Земли уже далеко. Люди начали расходиться. Белый проводил всех глазами, и коридор опустел.

Учёные снова разошлись по комнатам и каютам, а док осел в лаборатории. Помещение медпункта было просторным, белым. Казалось, что это помещение было самое светлое на всём корабле. В каком-то аппарате стояли колбочки с разноцветной жидкостью, стоял медицинский сканер «SCAN-MO-TRON» и стол. За столом, ссутулившись, сидел врач. Его взгляд был устремлён на листы, а рука выводила буквы. Несмотря на то, что дверь в помещение была открыта, именно он не попадал во внимание. Не сказать, что лаборатория была отдалена ото всех, но всё же создавалось впечатление, что его просто нет. Однако без него становилось сразу пусто. Док поднял глаза с листа бумаги и перевёл его на монитор. Напечатав на клавиатуре что-то, он отправил всем членам экипажа сообщение, и снова принялся писать.

В комнате гидролога была уютная семейная атмосфера: малыш смотрел мультфильм на экране, прикреплённом к стене, а девушка читала отчёты о первых пробах воды с планеты. Вдруг браслет засветился, и пришло уведомление. Это было сообщение от дока, который попросил прийти к нему в медпункт.

-Сына, — позвала девушка малыша, — нам нужно сходить в лабораторию к доктору.

-Зачем? — спросил наивно космонавт.

-Не знаю. Сходим — узнаем.

Семья вышла в столовую. Показалась типичная бытовая картина: ботаник сидел за столом и обедал, геолог-студент залип в книжку, вулканолог скачивал какие-то файлы, а физик и вовсе спал. Гидролог с сыном прошли по столовой, как вдруг малыша кто-то окликнул. Это был зоолог около автомата с закусками:

-Эй, малой, подойди ко мне.

Космонавтик неуверенно отпустил мамину руку и прошёл к жёлтому. Тот широко улыбался и по-доброму смотрел на ребёнка. Малыш подошёл к дядьке ближе, и тот протянул ему руку с шоколадным батончиком:

-Держи! Шоколад полезен для ума, — потрепал он малыша за волосы.

Ребёнок улыбнулся и взял лакомство себе.

-Что сказать нужно? — тихо говорила гидролог.

-Спасибо, — стеснительно бурчал космонавтик.

-Расти большой, солнце.

Зоолог улыбнулся, показав зубы, и подошёл к вулканологу. Оба ушли вместе в сторону склада.

Дверь была в лабораторию открыта, и из дверного прохода вышла эколог. Постучав, вошли гидролог и малыш.

-Здравствуйте, — начала девушка, — вы просили прийти?

Врач повернул голову и улыбнулся:

-Да-да, конечно. Мне нужно ввести ваши данные о состоянии здоровья. Проходите, садитесь. Кто будет первым?

Малыш опустил глаза вниз и смело сказал:

-Я буду!

-Ух ты, какой смелый, — усмехнулся врач. — Садись на стул.

Мальчик немного тревожно сел на стул. В это время док что-то доставал из небольшой полупрозрачной коробки, на которой было написано «Медоборудование/медприборы». Мужчина достал какой-то небольшой, продолговатый жёлтый предмет:

-А ну-ка, — начал врач, — дай мне свою ручку.

-А зачем? — насторожено спросил мальчик.

-Я просто посмотрю, — улыбнулся док. — Это небольшое увеличительное стёклышко.

Космонавтик сначала отвёл глаза в пол, потом в потолок и на стены. Мужчина не торопил ребёнка, усердно ждал, пока малыш сам не даст ему руку. Вздохнув, малыш насторожено протянул ладонь белому. Врач по-доброму глядел на космонавтика и улыбался. Он аккуратно взял небольшую ручку:

-Так... сейчас посмотрим.

Мужчина приложил к пальчику предмет и, резко и быстро, нажал на другой его конец. Послышалось: «Ой!» Оказалось, что это было никакое не увеличительное стёклышко, а обычная иголка. Такого жестокого обмана мальчик ещё никогда не встречал.

-Вот и всё, — приговаривал мужчина, набирая в пробирку образцы крови.

Космонавтик сидел в полном шоке. Он не мог поверить, что его так обманули, ещё и мама тихо смеётся за спиной. Положив подписанную пробирку, врач достал тонометр:

-Ты, наверное, меня уже ненавидишь, так? Ха-ха, — смеялся док, прилаживая вату к проколу. — Теперь давай я расстегну тебе костюм, мне нужна твоя рука.

Только белый потянулся к замку, как вдруг руки малыша сомкнулись, а брови жалостно свелись. Было такое ощущение, что сейчас он вот-вот заплачет.

-Солнце, — по-иному заговорил врач, — я тебе просто померяю давление и послушаю сердечко. Я не буду больше тебя обманывать.

Сзади к космонавтику подошла гидролог и положила руки ему на плечи. Мальчик медленно раздвинул руки, и док смог измерить давление и послушать сердцебиение.

Док записал отчёт в блокнот. Малыш слез со стула и поспешил за спину мамы. Боковым зрением это замечал белый и усердно сдерживал улыбку. Он поднял глаза и жестом пригласил на стул гидролога. Была милая картинка: пока док брал образец крови, мальчик держал маму за руку. Снова подписанная пробирка отправилась на штатив, док достал вату, смоченную препаратом, и приложил к месту прокола. Сразу после этого белый надел стетоскоп:

-Осталось давление и ритм сердца. Давайте, я помогу вам расстегнуть костюм.

Док потянулся руками к бегунку и медленно повёл его вниз. Вдруг рука мужчины остановилась. Создалось впечатление, что врач делает что-то не так, и его выражение лица изменилось. Рука опустилась ниже, с ней и бегунок. Девушка не поняла, что произошло, однако ей тоже стало неловко, схоже с доком. Врач аккуратно снял один рукав с плеча гидролога и сам про себя думал:

-«Да что со мной происходит? Соберись в конце концов».

Пока белый измерял давление, девушка смотрела на него. Она разглядывала его серьёзные голубые глаза и губы, которые он немного прикусывал. Глаза дока резко поднялись, а девушки — перевелись в сторону. Записав данные, мужчина снял пояс с руки гидролога и убрал его, оставив лишь стетоскоп.

-Теперь давайте послушаем сердцебиение. Поднимите верхнюю одежду, — говорил мужчина, чиркая что-то в блокноте.

Девушка спокойно подняла водолазку до шеи. Док ещё раз перепроверил, что написал, надел стетоскоп и поднял голову. И тут же замер. Его глаза спускались по полуобнажённому, стройному телу вниз. Сделав паузу в движениях, он медленно придвинув руку со стетоскопом. Мужчина просунул его под лиф на грудь, и его рука сразу резко отдёрнулась обратно.

-Отлично, — заговорил врач. — Всё хорошо.

-Уже всё? — удивилась девушка, опуская водолазку.

-Да. Именно. Вас что-то беспокоит? Боли, дискомфорт в груди? Может, аритмия по ночам? — будто ни в чём не бывало говорил белый.

-Нет, — улыбалась девушка, — с этим всё в порядке. Мы можем идти?

-Да-да, — сказал док, смотря в блокнот, — вы можете быть свободны.

-До свидания, — проговорили гидролог с малышом и устремились к выходу.

-До свидания! — улыбался вслед врач.

Когда семья вышла, фальшивая улыбка на лице мужчины спала. Он положил ручку на блокнот и схватился за голову. Пальцами он потирал лоб, глаза и глубоко дышал. Сам себе белый задавал вопросы:

-«Да что же такое...»

В дверном проходе гидролог столкнулась с биохимиком. Проводив глазами семью, парень вошёл в лабораторию.

-Здравствуйте!

-Добрый день! — отозвался док. — Прошу, садитесь.

Впрочем, ничего не изменилось. Врач также взял анализы крови и проверил давление. Завершающим моментом стала проверка работы сердца. Салатовый задрал водолазку к шее, попутно отвечая на вопросы белого. Док приложил стетоскоп к груди биохимика.

-У вас так сердце колотится... Вы хорошо себя чувствуете? — спросил врач.

-А, да. Просто бежал к вам со всех ног, — спокойно говорил салатовый, — забыл, что вы просили прийти.

-Хах, бывает, — усмехнулся док.

Биохимик вскоре ушёл, и мужчина остался в комнате один наедине с работой. Всё же его мучило то, что произошло. Почему же у него не получилось нормально послушать гидролога. До этого была эколог и климатолог, которая явно пыталась выставить грудь вперёд как можно сильнее:

«-Доктор, — говорила кокетливо розовая, — мне иногда кажется, что у меня сбоит сердце. Не знаете, из-за чего?

Док вопросительно взглянул на климатолога:

-Ну, попробуйте пропить витамины или ешьте побольше еды с содержанием фосфора и магния.

Климатолог обижено отвела взгляд, а док покачал головой».

Он — врач и не абы какой, а состоящий в международном союзе медицины в качестве профессора, за его плечами множество операций и медицинских обследований космонавтов. В конце концов он видел достаточно обнажённых тел. Может, на него повлияло смущение девушки? Или её сын, который на них смотрел? Как можно работать в такой обстановке? К такому выводу пришёл белый, и ему стало сразу легче.

По земному времени было уже часов семь. Об этом напоминало большое табло с цифрами в столовой. Члены экипажа занимались своими делами: кто разбирал шкафчики у себя в каютах, хотя кроме постельного белья и пары книг там ничего не было, кто ужинал в столовой, кто вовсе уже спал, врач вводил отчёты на компьютере, а геолог так и продолжал сидеть в научном мире книг. В основном книги были все научные, исследовательские, лишь в каютах находилась художественная литература, да и та на любителя. Поэтому люди брали свои развлечения на корабль. Гидролог с сыном пришли в склад, чтобы оттуда взять коробку с личными вещами. У каждого учёного она есть. Предметы и вещи складывались в специальную коробку с определённым номером и относились сразу в корабль, примерно как багаж в самолёте или автобусе. Коробки размещались на самой верхней полке, многих номерков уже не было на местах. Но шкаф был высокий, и гидролог не смогла дотянуться руками до своего ящика с ручками.

-Помочь? — послышалось со стороны коридора, ведущего в управление. Это был биохимик, которые улыбчиво с небольшой издёвкой в глазах глядел на девушку.

-Да, если можно, пожалуйста, — ответила гидролог.

Салатовый с гордо поднятой головой подошёл к шкафу и достал ящик под номером три.

-Вот, держи, — протянул он его девушке.

-Спасибо огромное, — улыбнулась гидролог в ответ биохимику.

-Что? Ножки коротковаты будут? — показав улыбкой зубы, уронил учёный.

-Видимо.

Салатовый немного наклонился к гидрологу и поставил руку на стену. Девушка смеялась и ещё что-то рассказывала учёному, пока биохимик пристально смотрел на неё. Гидролог никогда не была серой мышью в обществе: находила со всеми язык, помогала. Все думали о её застенчивости только из-за спокойствия и лёгкой возбуждённости.

В ту же комнату шёл по коридору со стороны нижнего двигателя врач и неожиданно для себя увидел эту картину. Он спрятался за угол и начал наблюдать. То, что биохимик так открыто себя ведёт, вызывало у белого небольшую злобу и какое-то неприятное чувство. Он сердито смотрел на мужчину и пилил его взглядом. Вдруг врач сознательно, демонстративно кашлянул. Гидролог и биохимик развернулись:

-Гидролог! — спокойно начал разговор врач. — Я вас ищу, мне нужна ваша помощь.

Девушка улыбнулась белому и подошла к нему. Биохимик взглянул вслед гидрологу и ушёл.

-Конечно, я помогу, — отозвалась девушка. — С чем помочь?

-А... эм...

Тут белый разнервничался. Он суетливо бегал глазами в разные стороны. Делая такой поступок, он понял, что абсолютно не продумал свою речь. Девушка немного удивилась.

-Точно! — вдруг сказал док. — В коммуникациях есть ноутбук. Там флешка, можете принести мне её? — врач подал несколько шагов назад. — У меня закончилась проверка анализов крови — нужно идти.

-Хорошо, — улыбнулась девушка, — я принесу её сейчас вам.

-Спасибо большое, — сказал врач, глубоко вздохнув и сложив руки за спиной.

-С вами всё в порядке? — встрепенулась девушка. — Вы выглядите дурно.

-Что вы?! Всё в порядке... По прогнозу погоды писали, — врач указал на браслет, — что сегодня поднялось давление. Вот и нехорошо немного. Это пройдёт.

-Ох, я поняла, — облегчённо вздохнула гидролог. — Вам помочь дойти до лаборатории?

-Нет-нет! — док сделал ещё пару шагов назад. — Я сам... Я пойду, проверю анализы.

Девушка качнула головой, и док сорвался с места и быстро пошёл в медпункт. Гидролог взяла сына за руку, и оба они пошли в комнату коммуникации.

-Мамуль, — сказал малыш, — а какое атмосферное давление в космосе?

Девушка в остолбенении остановилась, потупив взгляд в пол. А ведь действительно, какое атмосферное давление может быть в космосе?

Док забежал в лаборантскую, силой ударил спиной о стену и спустился по ней вниз на пол. Закрыв лицо руками, он в отчаянии говорил себе:

-Ой, дурак! Зачем?! Зачем ты это сделал?! — он опустил голову. — Что с тобой не так?

Гидролог списала произошедшую ситуацию на усталость дока. Он сам врач и не хочет, чтобы о нём волновались, однако этот поступок был очень странный, как и предыдущий. Девушка удивлялась, она общалась со множеством таких «манерных» людей в различных съездах учёных мира, саммитах, и их поведение знает отлично. Такие люди ей не нравились: они были будто искусственные, ни капли жизни. Заученные тексты, слова, одна и та же манера поведения. Однако этот мужчина, по какой-то причине, казался ей чуть отличным от других. То ли своей странность, то ли обстановка не та. В нём что-то цепляло, однако гидролог старалась не думать об этом.

Пройдя вниз, девушка зашла с сыном в коммуникации. Мальчик разглядывал небольшую комнату, которая была заставлена научной литературой, приборами звукозаписи, которые явно были пережитком прошлого, компьютерами и каким-то оборудованием. На одном таком лежали наушники. В сравнении с другими комнатами, она была более серая и непримечательная. Но в ней было больше земного уюта.

-Ничего руками не трогай, — произнесла девушка.

-Да не трогаю я!

Гидролог захихикала и поцеловала малыша в щёку.

Врач выдохнул, поднялся с пола и направился к столу. Долго прибывание в сидящей позе сильно утомляет позвоночник— у дока болела спина. Он прогнулся в ней и сел за стул.

На корабле стояла тишина, изредка было слышно деятельность экипажа. Как вдруг:

-З-здравствуйте, — послышалось из дверного проёма.

Док повернул голову:

-А, геолог. Здравствуйте. Вы меня напугали, — усмехнулся мужчина.

Парень немного покраснел, он часто воспринимает слова всерьёз.

-Я могу быть полезен? — спросил док.

-Эм... Мне неудобно спрашивать, а у вас есть ещё энциклопедии или другая литература?

-Конечно! — говорил белый. — Можете посмотреть в коммуникациях.

-С-спасибо большое, — неловко улыбнулся геолог.

Парнишка пошёл по коридору в сторону верхнего двигателя. Он о чём-то увлечённо думал, будто продолжал читать книгу у себя в голове. Попасть на корабль было его самой заветной мечтой. Конечно, его застенчивость иногда подводила, но всё же он находил в себе силы преодолевать свои страхи. Студент рассматривал коридоры, мельком комнаты через дверные проёмы. В комнату охраны зашёл биохимик со стороны верхнего двигателя, в реакторной чесал голову физик и вскоре вслед за геологом пошёл к нижнему двигателю, видимо, тоже почесать затылок. Дойдя до комнаты электричества, геолог повернул голову и в эту комнату. Вдруг коричневый заметил руку, одетую в жёлтую перчатку, которая виднелась из-за трансформатора с рубильниками.

-Эй! Ты чего там лежишь, зоолог?

В ответ послышалась тишина. Рядом никого не было и становилось немного жутко. Парень вошёл в комнату и медленно направился в сторону руки.

-Жёлтый, это несмешно!

Заглянув за угол трансформатора у геолога остановилось сердце, а его ноги подкосились. За электрической подстанцией лежал мёртвый зоолог. Его комбинезон был в запёкшейся, тёмной крови, которая растекалась большим пятном. Его кожа была бледная, были видны тёмные вены, а поза — неестественная, будто кинули на пол куклу. У рта по щеке стекала кровь и лилась на пол. Веки были приоткрыты, а глазные яблоки закатаны вверх. У геолога закружилась голова, появился приступ рвоты, и сковало горло. Тело окутал мороз, и изнутри вырвался пронзительный крик.

Парнишка трясся около большого стола в центре столовой, как когда-то трясся около него днём, только от волнения, а не страха. На часах было двадцать минут девятого (20:20) по земному времени. Вытянутые в длину красные стеклянные лампы, размещённые на стыках стен, горели тусклым алым светом, после того, как геолог нажал на кнопку посреди стола об экстренном собрании. Он вытирал с лица всё льющиеся и льющие слёзы и жадно глотал воздух.

Воздух был необычный на корабле — с примесями очистительных средств системы О2 и лёгкой пластмассовой ноткой — чем-то схож с воздухом на станции. Однако он не вызывал аллергии или дискомфорта, потому что легко к нему привыкаешь.

Геолога за плечи держал физик, который в тот момент был вторым, кто увидел труп, и прекрасно понимал эмоции студента. Он мялся с ноги на ногу, пронизанный страхом и тревогой.

На крик вышли и другие члены экипажа. Все были в замешательстве: пытливо вглядывались в комнату столовой, с осторожностью выходя из коридоров. Вулканолог аккуратно выглянул из-за угла и вышел со стороны управления, бегая глазами вокруг. Эколог с почвоведом вышли из восточного коридора, где размещались оружейная и навигация. Женщина была неприятно удивлена, её тонкие брови сводились к переносице, а оранжевый испуганно крался за ней. Из западного коридора, упирающегося в верхний двигатель, нахмурившись, быстрым шагом шёл биохимик из комнаты охраны. Ботаник уже находился в столовой, сидя за одним из столов. Со стороны склада вышла гидролог с малышом. Мальчик был в недоумении, что его пугало. Он вглядывался на испуганную маму, взглядом пытаясь выудить ответ. С ними шла и климатолог. Из проёма западного коридора, обогнав биохимика, выбежал док. Для него пробежать несколько кварталов вытянутых коридоров не составляло труда, так как он сам является врачом. Часто приходилось бежать через всё мед. отделение станции к пациенту. Последним из всех в столовую вывалился механик из склада.

Экипаж подошёл к столу:

-Геолог, — настороженно начал док, — что случилось?

Студент не мог сказать ни слова из-за давящей его истерики. В разговор вклинился физик:

-В... в комнате с трансформатором зоолог... Мёртвый.

Под облегающим костюмом белого пробежал мороз. Мужчина ринулся в сторону электрики, за ним и остальные.

Врач упал на колени и наклонился над телом. Невооружённым глазом было ясно, что зоолога уже не спасти. Док судорожно разглядывал труп. Несмотря на лёгкую панику, мозг всё-таки не был в полной отключке, как это часто бывает при шоковой ситуации. «Наш мозг — сложная вещь. Но, когда мы пытаемся сохранить свою жизнь, мозг отключается. И в нас пробуждается дикий предок: те части мозга, которые сформировались миллионы лет назад, не способные к здравому мышлению», — так говорил док. Врач понял, что зоолога убили чем-то острым час или несколько часов назад, поэтому тело начало остывать и разлагаться. Приступа рвоты у врача не возникало, что не скажешь о других.

Помещение электрики было небольшим, и одиннадцать человек с трудом в него помещались. Около входа стояла гидролог, которая старалась изо всех сил не заплакать. Малыш не до конца понимал понятие смерти, но был напуган не меньше мамы. Он смотрел в сторону врача и между ног ему удалось увидеть тело. Мальчик оробел и затрясся. Это был тот самый дядька, который дал ему вкусняшку и трепал по волосам. Добродушный, задорный парень, которому было чуть более двадцати.

Не сказать, что жёлтый увлекался биологией в детстве. Он на дух не переносил ботанику и анатомию. Но зато зоология его зацепила. Он изучал всё: от простейших до млекопитающих. Мог отличить виды червей, птиц друг от друга. Он не давал фору даже профессорам. Однажды он получил премию за свою диссертацию, которую зачитал в свои семнадцать лет. Он детально изучил заражение домашнего скота паразитами и вывел новый антибиотик, который справился со своей задачей на ура. С этого момента и началась его карьера. Он обучался в различных университетах мира, побывал на множествах саммитах на уровне целых континентов. Нередко сам давал уроки в старших школьных классах.

Ему казалось, что МЭК была чем-то неподъёмным, куда можно попасть лишь по блату. Однако то, что его пригласили на государственном уровне, обрадовало парня и подняло ему дух, убедив, что был неправ. Но кто же знал, что этот полёт окажется последним, и он останется на борту навечно.

Космонавтик сильно заплакал, и девушка подняла сына на руки и вышла из помещения, где был сладковатый тошнотворный запах. От него кружилась голова. Около двери, облокотившись о стену, стоял механик и смотрел в пол. Его грудь ходила ходуном, а отрывистое дыхание было отчётливо слышно. Из помещения выскочил почвовед, который закрывал рот руками и сгибался. Он побежал в сторону уборной.

Команда долго сидела в тишине за столом, кроме механика и дока. Механик ходил туда-сюда около стола. Док смотрел куда-то вниз и тёр пальцы, ладони и запястья. Это была его привычка: он так делал постоянно, несмотря на обстоятельства. Его руки всегда должны были быть чем-то заняты, но и немало важную роль в этом играли резиновые перчатки, которые оставляли следы, и кожа от них часто зудела. Он поднял глаза, и его взгляд сразу притянул к себе мальчик, который обнимал маму и шмыгал носом. Истерики у него не было, но слёзы лились небольшими ручейками по щекам. Док особо начал переживать за малыша, пытаясь вспомнить, когда успел так к нему привязаться.

-Сначала электричество, теперь труп, — заговорил вулканолог. — Получается, убийца среди нас.

Обыватели корабля подняли друг на друга глаза.

-И как же понять, кто это? — настороженно спросил биохимик. — Кто где был? — неожиданно спросил он. — Нужно понять, кто где был.

Биохимик был всегда рассудительным и сообразительным. По крайней мере в последней ему мало было равных.

-Биохимик прав, нужно узнать, кто где был в момент убийства, — отозвался физик в фиолетовом костюме. — Я сразу заподозрил что-то неладное, когда пропал свет, — он сделал паузу и забасил. — Я спал, а после пошёл к реактору, меня видел мед. наставник, когда я мимо проходил.

Док кинул мимолётный взгляд на физика, когда услышал упоминание о себе. Но о чём говорил тот ещё, не слышал. Всё-таки врач решил, что сосредоточиться на окружении стоит.

-Я — у дока в лаборатории. После пошёл в каюту. После этого я пошёл в комнату охраны, пройдя через столовую, — продолжил салатовый.

-Подтверждаю, — вклинился снова физик, — я его видел не единожды.

-Я б-был з-з-здесь, — дрожащим голосом ответил геолог.

-Я была у доктора, а после — в каюте, — ответила климатолог. — Салатовый заходил к себе в каюту, я его видела. А когда уходила к себе от доктора, видела физика, вулканолога, геолога и ботаника в столовой.

-Я была сначала в лаборатории, потом — в коммуникациях, — сказала гидролог, прижимая сына ближе. — Искала флешку, которую просил принести док.

Белый снова поднял глаза, но сразу опустил их; румянцем покрылись его щёки. Ему стало очень стыдно.

-Я пошла посмотреть навигацию после медосмотра, — сказала эколог. — Видела лишь ботаника, который обедал, спящего физика и геолога, который читал книгу. А, ну с гидрологом столкнулась в проходе в лаборантскую.

-Да, — согласился ботаник, — я потом отнёс посуду в посудомоечный аппарат и... взял ещё одну порцию... — зелёный опустил виновато глаза в пол. — Но геолога, эколога и этого... в фиолетовом костюме я видел. Он потом ушёл в сторону медбэя.

-Я скачал файлы об отчётностях сейсмической активности на планете в столовой, зафиксированной Проксимой, и ушёл, — нервно говорил вулканолог.

Невооружённым глазом было видно, что вулканолога пронизала тревога, а его нервы были натянуты до предела.

-Я бродил по восточной части корабля, где находятся навигация и щиты, — ответил взволнованный почвовед. — Я видел эколога.

-Док? -повернул голову биохимик на врача. — А где были вы после того, как я ушёл?

Док засуетился:

-Я оставался в мед. пункте после того, как вы ушли. Выходил лишь однажды в склад — шёл в коммуникации.

-Да, он был в складе и после просто ушёл в медпункт, — подтвердила гидролог. — Это не может быть он.

Врач с недоумением взглянул на девушку. Сейчас не стоит кому-либо доверять, но гидролог его резво защищала. При том, что после последней встречи в складе, они не встречались. Он думал, что бы сказать в защиту девушки, но, к сожалению, когда ушёл, не знал, где она была. Можно было, конечно, оправдать её невиновность ребёнком или безобидным поведением. Но док знал много случаев, когда особо опасные преступники были хорошими семьянинами, учителями, да и в общем хорошими на первый взгляд людьми. Но в глубине души мужчина чувствовал, что это не она. По крайней мере, он очень и очень сильно на это надеялся и готов защищать её до последнего. С другой стороны, врач осознавал, что доверять сейчас нельзя никому, и такой поступок может быть фатальной ошибкой. Но чувство в глубине — интуиция — брала вверх над логикой. Белый никогда в жизни не доверял интуиции, он считал это уделом детей и легко разумных барышень. А сейчас этой барышней, легко разумной, стал он.

Механик молчал.

-Подожди, вулканолог, — заговорил физик, — а не ты ли, случаем, уходил с зоологом в склад последний? После этого я зоолога не видел, а вот тебя — да.

Вулканолог нервно встрепенулся:

-Ты хочешь сказать, что это я его убил?! — повысил тот голос. — Я ушёл вместе с ним со столовой в склад. Там мы и разминулись.

-И после этого он пропал! — также повысил голос и физик.

Док нервно дышал.

-Фиолетовый, слова красного звучат правдоподобно, — говорит эколог. — Я не считаю твои слова аргументом. Они разминулись, а зоолога могли убить и после этого. Да и в западной части корабля он не появлялся, насколько я помню.

-Ты была в восточной части, откуда тебе знать? — вклинился ботаник.

-Не постоянно же! — вспыхнула женщина, воздев руки и нахмурив брови.

-Вы прикалываетесь все тут?! — продолжал ругаться красный. — Мы прошли с ним в склад и там разговаривали. Потом зоолог ушёл, а я направился в администрацию. Я читал отчёты, вашу мать!

Вулканолог ударил кулаком по жёлтой папке, лежащей на столе, которую он везде с собой таскал.

-Это правда, физик? — настороженно спросил почвовед.

-Спроси у других, не я ж один был в столовой.

Нахмурился ботаник:

-Да, я что-то припоминаю такое. Девица в синем костюме вышла из склада, потом они стояли с зоологом. Тот что-то отдал ребёнку и отошёл к вулканологу. Те о чём-то заговорились, жёлтый кивнул, и оба ушли в сторону склада... После этого я зоолога не видел.

-Вулканолог, что скажешь? — спросил оранжевый.

-Что вы придури! На кой чёрт мне его убивать?! Повторяю ещё раз, что да, я с ним туда пошёл, и мы разминулись.

Он снова ударил по жёлтой папке.

Обстановка накалялась с каждым новым словом. Вулканолог на всех отругивался, с ним спорил физик, которого очень взбесила грубость красного. Однако больше аргументов он не приводил. Хотя аргумент физику казался вполне убедительным. Механик злился и шептал себе под нос то, [что я описывать отказываюсь]. Ребёнок плакал, а его пытались успокоить мама и климатолог. Хотя обе понимали, что успокоить ребёнка, когда на кону стоит жизнь, трудно.

Врач продолжал нервно дышать. Он думал, мог бы это быть несчастный случай? Нет, не мог. Удары были нанесены ножом, при том с силой, которого на корабле и в помине быть не должно. Кто-то его нарочно протащил на борт, каким-то образом обойдя сканер на станции. Была ли это ссора? Это было бы заметно сразу. Да и если ссора, почему в электрике? Туда зоолога завели? А смысл это делать? Его мысли путались из-за шума вокруг. У врача создавалось впечатление, что сейчас на него давят все звуки: механическое тиканье часов, шум от автоматов, разъезжающие роботы, звуки системы О2 и реактор — которых он никогда не замечал прежде. У него пульсировали вены на висках.

-У кого-то должен быть нож, — тихо сказал белый.

Многие его не услышали, кроме салатового. Парень вскрикнул:

-Да! Нож! У кого-то должен быть спрятанный в каюте нож, — он сделал паузу. — А вот сейчас посмотрим, вулканолог, кто же убил зоолога.

Биохимик говорил очень смело, что указывало на то, что у него в каюте ничего нет. Такой пафос в речи у него был всегда, поэтому ничего особенно в этой манере люди не видели. Было заметно и то, что он немного взволнован.

Вулканолог проглотил это и лишь злобно посмотрел на салатового. Последний, недолго думая, встал с места и пошёл в свою каюту.

Экипаж вошёл в небольшое лобби — лобби №1 —, откуда шли два коридора к каютам — к западному и восточному крылу. Особо в нём ничего не было, лишь два кулера с водой и небольшой столик, на котором лежали буклеты, журналы и листовки. И все о МЭК'е. В углах, около входа, размещались две вентиляции. На стене висела голограмма карты корабля, расписание экипажа, а также система воздуховодов — вентиляции.

Карта была прорисована очень детально, она была и интерактивная. Можно было нажать на любую комнату, почитать о ней информацию и увеличить нужные места. Можно выбрать язык интерфейса, воспроизведение текста и даже зайти в каталог, где размещались сведения о комнате: кто был дизайнером, кто предложил идею, оборудование какой фирмы... Такого разнообразия функций однако не было у карты системы воздуховодов. В ней указывались ходы, некоторые из которых были достаточно широкими, куда мог поместиться человек. Механик мог запросто туда залезть, чтобы достать большие, инородные предметы. Расписание было примитивным, якобы предложено самим центром здравоохранения, но док был расписанием недоволен. Оно было составлено неграмотно, по его мнению, пункты были прописаны не все, лишь определённые.

• 7 часов утра по з.в. по земному времени — подъём.

• 7 часов 30 минут утра — 7 часов 45 минут утра по з.в. — утренняя гимнастика.

• 8 часов утра по з.в. — завтрак.

• 12 часов дня по з.в — обед.

• 14 часов дня по з.в — полдник.

• 17 часов вечера по з.в. — ужин.

• 19 часов вечера — 22 часа ночи по з.в. — отдых.

• 22 часа ночи по з.в. — сон.

-Да-а-а... — говорил однажды врач, смотря на режим, — и это якобы из центра здравоохранения... Какой интерн составлял это дерьмо? Десять часов сна для взрослого человека много, достаточно семи. Это уже пересып. Утренняя зарядка должна быть не менее тридцати минут, а приёмов пищи должно быть больше. На личные дела достаточно и двух часов... А потом почему мы не укладываемся в график! — всплеснул мужчина руками.

Коридоры, идущие от лобби, были чуть у́же тех, что на основном борту. В них размещалось по шесть кают, а в концах коридоров — уборные и душевые кабинки. Каюты не отличались друг от друга, за исключением механика, у которого в комнате находился шкаф с инструментами. (Почему не в складу? Чтобы доступ к ним имел только механик.) Если не считать эту деталь, то два крыла были близнецами или отражениями друг друга. В лобби было две двери, по внешнему виду которых было понятно, что они более толстые и замок у них крепче. Это связано с тем, что за одной дверью находится открытый космос, а другая является такой в целях страховки. Обе были светло-серые, низ которых был выкрашен в тёмно-серую защитную от ударов краску, а на стыке металла и краски виднелась аварийная светоотражающая лента.

Учёные пошли в восточный коридор жилого комплекса (он был параллелен восточным коридорам корабля). Прямо за углом, где начинался коридор в восточное крыло, размещалась каюта номер шесть — каюта биохимика. За время ходьбы сюда салатовый явно немного успокоился. Проведя картой в терминале, дверь отворилась, и он вошёл.

-Проверьте мою каюту, — сказал парень. — Это была идея белого, пусть проверит.

Белый не понял, о какой его идее говорил биохимик, он лишь предположил, что у кого-то из них должно быть орудие убийства. Возможно, биохимик это и имел ввиду. Врач зашёл и начал тщательно осматривать стол, постель, комод и прочее.

Ничего особого там не было. На столе валялись его блокнот с ручкой, в корзине была обёртка от закуски. В углу стоял его ящик с цифрой шесть на стенке, но кроме средств гигиены, наушников и карманной игровой приставки там ничего не было.

Док повернулся на всех и покачал головой.

Так они прошли по всем каютам специалистов. Ничего найдено не было. В комнате гидролога лежали лишь детские игрушки и бытовые вещи в ящике. У климатолога была косметика, вулканолог вообще ещё не забирал свои вещи со склада, но, возможно, он просто взял всё необходимое на первое время оттуда. На столе физика лежала груда его записных книжек. У остальных так же: лишь бытовые принадлежности. В комнате механика все косились на его шкаф, но кроме острых отвёрток подобного более не было.

К компромиссу никто прийти не смог. Однако было решено, чтобы никто не ходил по одиночке. Физик был убедителен, но не настолько. Да и эколог, по мнению многих, была права. Вулканолог отрицал нападки на него. Называл детектива-физика, сказать бы мягче, малоумным. В комнатах учёных ничего не нашли, как и в лаборатории врача, который был там всё время.

Наступила ночь по земному времени, десять часов. Учёные разошлись по каютам, заперев намертво двери в них. Уставший док сидел около стены рядом с дверью в лабораторию, прикрыв глаза. Он не пошёл в свою каюту и остался здесь. Обессиленный и измождённый морально. Именно сейчас, когда ответственность лежит на нём, это произошло.

Он вспоминал моменты из своей жизни, вспоминал свой дом, родителей. Вспоминал, как шёл к этому дню. Вспоминал, как персонал суетился около корабля перед отправкой, как наблюдал через окно за их работой, когда от бóрта был только металлический каркас. Как все трубили на ТВ об экспедиции...

Неужели, этот полёт последний?

Вдруг напротив дока кто-то встал. Врач раскрыл глаза и посмотрел на гостя. Это была гидролог с мальчиком, который держал её за руку и прятался за спиной. После небольшой паузы девушка тихо начала:

-Я могу вам доверять?

-Если вы считаете, что можете мне доверять, — ответил док.

-Могу я вас попросить присмотреть... хотя бы за ним.

Девушка подвела перед собой сына за плечи, пока тот боязливо смотрел то на маму, то на врача, не понимая, о чём она говорит. Он тёр свои глазки руками от усталости.

-Устал, малыш? — жалостно смотрел док на ребёнка. — Пойди, ляг на кушетку и засыпай. Мы с мамой будем с рядом.

Космонавтик так хотел спать, но боялся отпускать руку мамы. Кивнув головой, он побрёл сонно в лабораторию. Малыш залез на кушетку и натянул на плечи лёгкий плед. Через несколько секунд он уже заснул, тихо посапывая.

Гидролог провела сына взглядом и села рядом с белым. Морально невыносимый день сильно ломил. В её мыслях переплетались многие переживания: переживание за сына, за свою жизнь, что говорить маме при очередном звонке? Врать ей? Эти мысли и тишина сводили её с ума, давили на виски. Вдруг заговорил врач:

-Почему вы не пошли в каюту?

-Мне там страшно, как и сыночку. А вам я доверяю.

Мужчина снова удивился смелости девушки. И снова интуиция говорила ему: «Это не она». Так сердце подсказывало.

-Славный малыш растёт, полагаю, весь в родителей, — продолжил док, чтобы немного отвлечь девушку. — Кстати, а где папа семейства? Я не видел, чтобы он провожал вас с сыном.

-У него нет отца, — устало ответила девушка.

-Как нет? — раскрыл глаза док, поняв, что совершил ошибку, когда спросил. — Что-то произошло?

Девушка сделала судорожный выдох и после небольшой паузы ответила:

-Когда оно узнало, что я беременна, бросило. И вот, девять лет как ни весточки, — говорила отчаянно девушка. На её глазах появлялись слёзы. — Я росла без отца, и он тоже будет.

-Отец... тоже ушёл? — спросил док, понимая, что задавать такие вопросы неудобно.

-Умер, когда я маленькая была. У мамы тогда подкосило здоровье. А когда узнала, что меня бросил тот беременной, вообще слягла в больницу.

Док грустно смотрел на девушку, но понимал, что он не может ей помочь. Это выводило его из себя. Он — врач и помочь человеку должен всегда. Но сейчас... Его рука сползла на руку гидролога и нежно прижала её. Щёки девушки зажглись, и она смущённо перевела взгляд на дока. Белый смотрел на неё, тоже немного смущаясь. Нависла тишина. Девушке было немного неудобно, когда док смотрел на неё. По коже пробегал холодок. Мимолётная встреча взглядов заставляла резко отводить глаза в сторону. Она знала этого человека не так давно, но в нём было что-то... Его черты лица, тембр голоса, запах — всё казалось таким родным и близким. Будто чувствовала его прикосновения на себе, однако он всего лишь бросает взгляд. Ладонь под белой перчаткой была горячая, и это чувствовалось сквозь ткань. Гидролог встала с пола, чтобы проверить сына, уведомив об этом дока. Вслед встал и белый. Когда девушка уже сделала пару шагов, врач неожиданно, медленно прижал её к стене. Гидролог обомлела, разинув веки. Док закрыл глаза и прижался к девушке, уткнувшись носом в её шею.

-Я не могу больше это скрывать, — тихо заговорил врач.

Гидролог не сопротивлялась. Она закрыла глаза и слушала тяжёлое дыхание дока.

Девушка думала о том, как док пахнет. Запах не был схож ни с каким запахом, но он так ей нравился. Гидролог обняла спину врача, и дыхание дока стало тише, будто мужчина замер. Врач немного отстранился и потянул рукой бегунок костюма вниз так, что оголилась только шея. Он приблизился губами ближе и нежно поцеловал шею девушки.

Док всегда вёл себя очень нежно: нежно говорил, нежно прикасался. Обращался с людьми и пациентами как с хрустальными вазами. Эта особенность давала ему хорошую репутацию.

Таких поцелуев девушка никогда не чувствовала. Бархатные, тёплые губы мужчины целовали шею то выше, то ниже. Такое удовольствие. Гидролог поняла, что растаяла в объятиях врача. Она поняла, почему он для неё особенный.

Губы мужчины начали подниматься выше к лицу, и поцелуи чувствовались на щёчке. Рука мужчины скатилась вниз к талии и прижала два тела ближе друг к другу. Губы дока встали напротив губ девушки, и она почувствовала его горячее дыхание. Неуверенно подав вперёд, белый коснулся своими губами к припухшим губам гидролога. Одна рука девушки поднялась врачу на затылок, и гидролог сплелась губами с мужчиной крепче.

Это обряд, тёплый и нежный, горячий и страстный. Они пытались урвать как можно больше энергии друг друга. Руки скатывались по спине, плечам, спутывали волосы у самых корней. В коридоре стояла мёртвая тишина, по нему лишь раздавались тихим-тихим эхом глубокое дыхание и причмокивания губ. Сердце полыхало, приятно обливалось горячей кровью. Согревала душу.

Время остановилось. Звуки затихли. Реальность перестала быть собой. Мысли были пусты, тело расслаблено. И пусть весь мир ждёт, и на всё плевать.

Врач тоже начал понимать, что же случилось тогда в лаборатории, почему он не смог осмотреть девушку. Обнажённые тела людей были ему чужды, но её... Мало было просто касаться до него холодным стетоскопом, хотелось трогать его горячими руками.

Девушка сама прижималась к мужчине ближе. Дока это и радовало и смущало одновременно. Костюмы обладали хорошей терморегуляцией, даже отличной, но кожу окутывало приятное пламя, ласкающее своими языками каждую часть тела.

Губы разъединились. Такая близость друг другу помогала справится с моральной усталостью и страхом. Да, страхом. Мало кто из экипажа показывал его, но боялись все, даже док. Врач понимал, что он главный, кто бы не говорил, что он просто медицинский наставник. Показывать свой страх перед всеми было не лучшей идеей, по крайней мере так считал он.

Они постояли ещё немного друг около друга, глубоко вдыхая воздух. Вернулись звуки, пошло время. Девушка открыла глаза и увидела красные от смущения щёки дока. Она обняла его и прижалась чуть ближе. А после почувствовала объятия врача. Он прикоснулся губами и носом к макушке девушки, вдыхая сладковатый запах кожи.

Пара отстранилась друг от друга, но док делал это с неохотой. Не хотел её отпускать. Следы от рук на одежде оставались ещё тёплыми, будто они продолжали стоять рядом в объятиях. Гидролог, поправив прядь волос, решила закончить начатое и заглянула в медпункт. Её сынок сопел на кушетке, прикрывшись, почти с головой, пледом. Белый отстранился от девушки и сел на то же самое место, где сидел до этого. Он витал в своих мыслях и чувствовал вину за то, что так резко пристал к гидрологу. “Повёл себя как «животное»„ — думал мужчина. Врач хорошо знал строение мозга человека; его участки, отвечающие за голод, обоняние, гнев, страх и влечение к противоположному полу, сформировались ещё миллионы лет назад, которые мало чем отличаются от животных. Поэтому насильников мужчина считал животными.

Он думал о том, что произошло сейчас. Любовь оказалась взаимна, появился человек, которому он может доверять. Появился стимул жить — оберегать её и её сына. Будто распахнулись за спиной крылья — символ новой силы.

Девушка выдохнула, села рядом с доком и прислонилась головой к его плечу:

-Мне страшно, — судорожно говорила гидролог. — За сына страшно.

Свои же слова девушки давили ей на нервы. Гидролог сорвалась. Она всхлипнула и вовсе тихо заплакала. Мужчина воззрел на девушку, подняв глаза с пола. Белого схватил трéмор. Он резко развернулся и прижал девушку к себе:

-Я не дам вас в обиду, — говорил он. — Всё будет хорошо...

Врач взглянул на браслет, было уже очень поздно. По расписанию все должны были уже лечь спать больше получаса назад. Основные лампы в помещениях и коридорах давно погасли, тускло светили ночники. Роботы стояли на подставках и уже не жужжали, рыская по всему кораблю в поисках работы. Шелестела система О2, гудел трансформатор и реактор.

За окнами не было ничего видно: корабль разогнался до скорости света. Это было настолько быстро, что рассмотреть звёзды вдалеке было невозможно.

Подняв гидролога с пола и протерев слёзы с её личика, мужчина повёл её в лабораторию. Зайдя вовнутрь, док провёл картой в терминале, и дверь закрылась на замок.

Замки на корабле были удивительные, как будто в тех самых фантастических фильмах. Две титановые пластины выезжали с противоположных сторон друг к другу, параллельно основной двери. На них даже был рисунок, что-то в виде рельефа, похожий на геометрическую мозаику. Зубцы защёлкивались. Такая защита была способна задержать утечку кислорода при столкновениях и создавала герметичную капсулу из комнаты, в которой, возможно, можно было выжить. Доку казалось так нелепо использовать такие инновации, чтобы прятаться от одного человека. Но по другому никак не получится. Без замков, если приложить усилия, можно запросто раздвинуть её части, как двери в лифте.

-Ложись, поспи, — ласково и тихо говорил врач. — Завтра ещё день. Я буду рядом.

Девушка кивнула головой и в последний раз обняла мужчину, одарив его поцелуем. Вдруг в своей руке мужчина что-то почувствовал. Раскрыв ладонь, он увидел в ней флешку, которую в руку вложила ему девушка. Док попытался грустно улыбнуться, он крепко обнял любимую, прошептав ей благодарность, и всунул устройство в карман, понимая, что в нём ничего нет.

Гидролог подошла к кушетке, где спал её малыш и лягла под плед к нему. Мальчик проснулся и сонно взглянул на маму:

-Это я, не бойся, — грустно улыбнулась девушка.

Космонавтик в полудрёме обхватил маму рукой и снова впал в сон. Так сделала и гидролог. Её мысли, порой безумные, продолжали путаться, но уже не так сильно. Рядом с доком она чувствовала себя более в безопасности. Всё же она заставила себя заснуть.

Врач сел за свой стол, наклонив голову и обхватив её руками. Голова болела, а спина ныла. На втором мониторе, на соседнем мониторе-холтере было двенадцать вертикальных подписанных столбцов, которые показывали сердцебиение каждого члена экипажа. Ломанные линии шли сверху вниз, а прибор издавал тихий-тихий пикающий звук. Его мужчина никогда не замечал. Сейчас один вертикальный столбец был пуст, а над ним горела красная надпись «Не найдено». Если бы только всё произошло раньше, док смог бы заметить что-то неладное на экране. Но пока он вводил данные, а те загружались в систему, было уже поздно.

Несколько раз за полёт корабль останавливался и двигался медленно в космических масштабах. В это время перезагружался «кислород», «отдыхал» реактор. Первая такая остановка уже была. Недавно пришёл отчёт в управлении, что примерное время полёта составит практически пять дней: четыре дня двадцать один час сорок минут. И эти пять дней нужно было пережить.

Мужчина думал, несмотря на невыносимую головную боль, что предпринять. Всегда должен быть выход, так ведь?.. Убийцу нужно поймать, иначе никто живым не вернётся домой. Какой же должен быть выход? Вдруг док вспомнил о связи со станцией. «Как же я не вспомнил о ней ранее», — подумал про себя мужчина.

В каждый космический аппарат встроен прибор для связи с домом. Комната коммуникации, или по-другому связи, была на корабле именно для этого. Это было сделано для перестраховки: вдруг появится новая информация о планете, или случится что-то неладное на корабле. Однако все всё равно были уверены, что подобного произойти не может. Связаться с Землёй можно было непосредственно через комнату, либо набрав номер на браслете. Не всем была дана такая возможность — лишь сопровождающим и работникам МЭК'а. Периодически звонили даже из базы несколько раз за полёт, убедиться, всё ли в норме.

Мужчина принялся искать на сенсорной панели браслета иконку «База». Нажав на неё, всплыло окно:

БАЗА: введите код

Док ввёл свой код в строку, который выдавался ему ещё со времён, когда он только поступил на работу на станции. Всплыло ещё одно:

ПОДТВЕРЖДЕНО

БАЗА: действие

Связаться

Срочное включение

Оставить сообщение

Мужчина судорожно вздохнул. Он заметно успокоился и про себя обрадовался. Коснувшись до кнопки «Срочное включение», он уже был готов говорить, но вдруг на экране побежали ряды букв и цифр:

БАЗА: действие

Действие: Срочное включение

Действие: НЕ ПОДТВЕРЖДЕНО

Действие: Ошибка 503 Ошибка 500

ПРОВЕРЬТЕ ПОДКЛЮЧЕНИЕ

Док смутился и прищурил глаза. Тревога окутала его снова. Он попробовал вновь — те же буквы и цифры. Сердце дока учащённо забилось.

-Да что ж такое...

Он пробовал по новой несколько раз, но безрезультатно. Мужчина принял своё поражение и отчаялся. Сорвался и док. Он снял браслет и швырнул его рядом на стол, закрыв лицо руками. Это была его последняя надежда на спасение экипажа.

Всё же док успокоился и начал винить себя за то, что грохотом чуть не разбудил гидролога с сыном. Хотя, казалось, их разбудить невозможно. Он взял браслет в руки и осмотрел на наличие трещин. Устройство выглядело целым. Нажатием на кнопку экран засветился. Док выдохнул и надел его на запястье.

И снова в безжизненном состоянии мужчина продолжал думать, в чём проблема подключения. На ум приходила только одна причина: что-то случилось в комнате коммуникаций.

Кто это? Куда пропал нож? Что со связью? Эти вопросы сидели очень крепко в голове у белого. Орудие убийства не могло просто так куда-то пропасть. Он пытался вспомнить каждый момент дня. Но ничего особого приметить не мог. Убийца продумал всё до мелочей. Можно было его вычислить по замаранной в крови одежде, но он слишком умён. Значит, этот человек был подготовлен к этому.

Так врач сидел с час. Беспрерывный поток порой безумных мыслей сильно утомлял, и дока начало клонить в сон, с которым он боролся как мог. Проглотив таблетку от головы, он продолжал анализировать, но четно. Снова поражение. Его голова произвольно опустилась на стол, и белый сразу заснул.

Прошло несколько часов, как вдруг послышались оглушающие вопли сирены. Засветились и замигали красные фонари, полумрак коридоров заглушал алый свет. Корабль замер на месте посреди необъятной темноты, окроплённой бело-жёлтыми точками. Док поморщился и недовольно застонал. Сон не отпускал его, затягивал в сознание. Прошло меньше секунды, как врач понял, что гудит сирена. Комната заливалась красным светом фонарей.

Сзади на кушетке заёрзались гидролог с сыном. Девушка сонно оглядывалась, её внутри сжал страх, сводящий живот. На глазах мальчика появились слёзы:

-Мам, что это? — хныкал малыш.

Гидролог прижала рефлекторно сына к себе и развернулась на мужчину. Док, уставший ещё больше, судорожно включил браслет ватными пальцами. На экране горела надпись:

ТРЕВОГА ! УТЕЧКА КИСЛОРОДА !

СБОЙ В СИСТЕМЕ О2 !

45 секунд

Таймер начал отсчитывать цифры назад. Сорок четыре секунды, сорок три секунды... Тело мужчины поддалось, в глазах стало ясно — сон рукой сняло. Кожу окутал мороз. В ужасе он бросился к двери и терминалу. В спешке проведя картой, дверь в мгновение отворилась, и док понёсся по коридору в сторону столовой. За ним, в спешке обувшись, побежала и маленькая семья.

За считанные секунды врач прибежал в комнату управления, где в углу размещалась платформа с рифленым металлическим полом и панель с кнопками от нуля до девяти. Небольшой экран с кнопками обычно был в нерабочем состоянии весь полёт. Сейчас же экран горел зелёным светом, а светлые полоски на нём часто моргали.

Оставалось 30 секунд. Док подбежал к панели и принялся судорожно набирать цифры. Кнопки туго прижимались, и приходилось вводить некоторые цифры повторно. Мужчина ввёл код. Первый модуль системы был перезагружен. Однако модулей в системе два: один находится в управлении, второй — в основной комнате системы. Врач был готов уже бежать туда. Оставалось 10 секунд. Но раздался звук, цифры на панели заморгали и в мгновение исчезли. Экран отключился. Сирена затихла. Система О2 снова тихо зашелестела. Кислород промчался клубнями потоков, вдыхая которых кружилась голова. Воцарила тишина, жуткая тишина.

Док пришёл в сознание и, отступив пару шагов назад, развернулся. Голова кружилась от потока чистого воздуха. Он начал дышать медленнее и не так глубоко, чтобы щёлочный баланс в крови нормализовался. Сзади, около двери, стояли гидролог с малышом. Через мгновение в комнату ввалился механик с помятой физиономией. Пока док вводил код в управлении, механик вводил его в комнате системы. Чёрный кивнул вопросительно головой вверх белому, одобрительно в ответ ему кивнул последний. За спиной механика толпился экипаж. Док бросил на них взгляд: явно уже спали механик, эколог и ботаник, лица их были помятые, сонные, а на вид учёные были очень уставшие; просто сонными и уставшими, но явно не ложившимся спать, были климатолог, биохимик, геолог и почвовед; возбуждёнными на вид были физик и вулканолог.

Белый ещё раз кинул на всех взгляд, пытаясь уловить что-то подозрительное. Ему казалось странным, что фиолетовый и красный были так возбуждены. На часах более двух часов ночи, и сильная усталость должна была настигнуть их. Но физик спал днём, что могло немного объяснить его вид. Вулканолог... Неужели, он так нервничает, что не может уснуть? Всё было сейчас возможно. Врач попросил всех собраться ещё раз в столовой, чтобы рассказать о связи, которая пропала.

-Её вообще нет? — спросил настороженно механик, потирая лицо ладонью. — Ты уверен?

Док нервно вдохнул полной грудью:

-Я пробовал раз пять. Нет подключения.

Механик свёл брови, закрыл глаза и принялся думать.

Снова тишина. Учёные были напуганы и пробуждены этой новостью. Мало того, что их жизнь висит на волоске, что они уже не смогут вернуться обратно, так ещё и нет связи со станцией. Врач тоже думал, периодически посматривая на девушку в синем костюме, стоявшую рядом с ним. Её мертвенно уставший взгляд смотрел в пустоту. На руках она держала мальчика, который крепко заснул, облокотившись головой о шею мамы. Мужчина обнял девушку за плечи одной рукой, возвратив этим девушку в ужасную реальность.

Экипаж пытливо глядел на механика, но чёрный с ответом медлил. Приоткрыв глаза, он наконец заговорил:

-Значит в связи что-то... Другой причины быть не может. По крайней мере на корабле.

Учёные брели по сумрачным коридорам в комнату связи. Механик шёл впереди, почёсывая голову. Проведя картой в терминале, дверь отворилась, и чёрный вошёл в комнату. Его глаза округлились, когда он увидел груду порезанных на куски кабелей, похожих на кубло гремучих змей. Запасных кабелей на корабле не было. Бортмеханик пошатнулся назад и руками закрыл глаза.

На часах было семь часов утра, однако, глядя в космическую пустошь, так не скажешь. Зажглись лампы — погасли ночники. Трансформатор загудел объёмнее и громче, питая только включившиеся космическое оборудование.

Браслеты на запястьях включились и поприветствовали владельцев — «Доброе утро!» — на десяти языках. Устройство слегка завибрировало, этим пробудив своих владельцев.

Док даже и не помнил, как снова оказался спящим за столом. О чём он думал тогда? А что произошло? Мужчина ещё сидел, уставший и невыспавшийся. Дремота клонила снова в сон, внутри пробуждался капризный ребёнок, который уговаривает поспать ещё пять минуточек. Увы, но он не ребёнок и не дома в своей постели, а посреди чёрного ничего, летящий в металлическом коробке чёрт знает куда.

Мужчина перевёл взгляд на соседний монитор-холтер. Одиннадцать вертикальных полос, внутри которых бьётся пульс. Не двенадцать, одиннадцать. Нет! это не сон. Нет! это реальность. Сколько не бей себя по щекам, а их всё одиннадцать. Зоолог... не найден. Его пульс не найден. Для машины учёный лишь не найден. Он мёртв.

«Маньяк, покажись! Заставь своё сердце биться часто! Пусть сожрёт тебя совесть!» — раздавался внутренний крик, стоящий комом, терзая глотку. Но нет. Пульс учащён у всех. У многих аритмия. Сердца сжимаются и разжимаются в судорожных порывах. Как же умён ты, и это пугает...

В поясницу будто вбили кол в диаметре одного метра, в глазах было мутно, в ушах звенело. Отвратительное чувство. Медик попытался встать, и звон сразу же накатывал с новой силой. Постояв около стола, это прошло, и док понемногу начал приходить в себя. Потянув носом воздух, мужчина всё-таки вспомнил, что случилось сегодня ночью.

За спиной послышался скрип кушетки и шелест пледа. Проснулась маленькая семья, уставшая не меньше. Док развернулся на них, почувствовав покалывания и резь в пояснице. Девушка открыла глаза и поймала ими взгляд мужчины. Хватило чувство облегчённости при виде этих двух голубых очей. Всё таких же спокойных, но в которых виднеется скрытый страх и изнеможение. Поднявшись, гидролог подошла к доку в крепкие объятия. Мужчина обвил руками плечи, спину и талию девушки, уткнувшись прохладным носом в плечо, немного насупившись.

С кушетки за парой любопытно наблюдал мальчишка сонными глазками. Док встретился с ним взглядом.

Белый старался не проявлять физически сильные чувства к возлюбленной при её сыне. Мальчик смотрел на них, и док чувствовал, что делает что-то не так: мужчина для космонавтика чужой дядька, который трогает его маму. Не хотелось сразу навеять на себя плохие мысли у юного космонавта. Он ещё мал и не понимает многого, в том числе любовь. Так думал белый.

Какой бы обстановка не была, но привести себя в порядок после сна нужно. Док не переносил запах изо рта, пота, сальные волосы, и грязное тело. При виде неопрятного по собственной лени человека у него зудела кожа. А он сам не раз вчера обливался потом с ног до головы. Ему нередко давали премию за научные работы о пользе и необходимости гигиены, которые белый писал чуть ли не каждый год, случайно, в порыве сильного возмущения...

Гидролог с сыном и док вместе направились в комнату с душевыми кабинками, которые находились в концах коридоров с жилыми каютами. Направляясь туда через верхний двигатель, мужчина постоянно оглядывался и водил глазами вокруг, в надежде увидеть что-то подозрительное. Жаль, что на глаза ничего не попадалось. Казалось только, что в коридорах было подозрительно тихо, учитывая тот факт, что за последний день док тщательно вслушивался в звуки. Реактор, О2 и трансформаторы работали, но всё же чего-то в механической симфонии не хватало.

Они ввалились в Первое лобби. Все учёные столпились в одном западном коридоре. Люди шли туда, где больше народу. Видимо, не только один док понимал, что привести себя в порядок после сна необходимо.

-Все здесь? — спросил бортмеханик, кинув взгляд на врача и маленькую семью.

Глазами мужчина в чёрном костюме обежал всех, вдруг спросил:

-Где климатолог?

Экипаж перегляделся — и вправду её нигде не было. У дока ёкнуло сердце, затряслись все жилки, и он помчался к каюте номер четыре — каюте климатолога.

Бежать у медика не получилось: сильно болела спина. Он быстро передвигал ногами, проклиная поясницу! И не только её, но и тот день, когда сорвал спину, себя, что засыпал за столом и много чего ещё.

-Как же мы откроем её дверь? Она заперта, — спросил физик.

-Наши карты открывают все двери, но моя открывает ещё и все замки в этом корабле, — холодно ответил док, не отвлекаясь от дороги.

Физик нахмурил лоб и исподлобья с подозрением глянул на врача.

-Даже в своих каютах безопасности нет, — нервно бурча, вклинился вулканолог, — раз уж у некоторых есть такие карты.

Док проглотил это, чтобы не сказать лишнего, и сделал вид, что не услышал. Сейчас хотелось забыть напрочь этикет, который он проходил в учебном заведении, и резануть ответным словом. Сейчас у всех нервы на пределе. Как у людей хватает ума скандалить и огрызаться в такие моменты?

-Ещё скажи, что он кислород из строя вывел и побежал его чинить, — выдала гидролог, кинув на красного агрессивный взгляд.

Вулканолог заглох, распахнув веки, а физик скорчил дурачка, будто не думал ни о чём плохом. Ошалел и док: «Откуда ж в тебе столько смелости?»

-А вот не знаю, может, и вывел, раз уж всё здесь может! — рявкнул наконец красный.

-Глохните оба! — вспылил механик, но озлобленный взгляд бросил именно на красного грубияна.

Наконец коридор закончился, и серая дверь в четвёртую каюту показалась перед глазами. Док вынул карту из кармана, и, судорожно выдохнув, провёл ей в терминале. Дверь отворилась, экипаж замер, рисуя в голове самые ужасающие картины; малыш даже закрыл глазки, прижавшись к маме. Врач был отчаянно готов выписывать новую похоронку, как вдруг показалась такая картина: климатолог, в полупрозрачном халатике, лежала на кровати, одной рукой держа зеркало, другой — расчёску. Укладывала волосы. Она вздрогнула и прижала слегка ноги под себя. Учёные повздыхали и схватились за грудь. Даже стыдно стало за такие пессимистические мысли. Лишь космонавтик до конца не открывал глазки, боясь даже одним глазком заглянуть в эту каюту четыре. Док заметно расслабился, с негодованием воззрев на девушку в халате. Та встрепенулась: «Ой! Простите!» — и поспешила слезать с кровати.

Прищурив веки, с некой жадностью и издёвкой в глазах, на розовую косо поглядывал механик. Почувствовав колышущийся воздух из-за движения учёных, которые шли снова к душевым, механик огляделся, но остался около двери каюты. Из неё выскочила девица, и механик окликнул её:

-Эй! — вскрикнул он. — Чего мы пойдём за ними? Сюда же ближе. — Указал он рукой в сторону уборных и душевых в конце восточного коридора.

-И правда, — ответила девушка, — сюда ближе. Составишь мне компанию, да? — спросила она, понимая прекрасно, что, конечно же, составит.

-Конечно, — слабо улыбнулся мужчина, — сейчас лучше одним не шататься по кораблю.

Механик расправил плечи, а девушка кивнула головой.

Чёрный, уже искупавшись, ждал девицу около выхода. По своей привычке он плохо вытирал волосы и голову полотенцем, из-за чего вода стекала по вискам к груди и оставляла мокрый след у шеи. Одежда становилась влажной и неприятной, что не нравилось самому механику. Хоть он и не был неопрятным, для мужчины было удивлением, что климатолог так долго принимает душ. «Да что ж там мыть столько долго можно?» — спрашивал он сам себя нетерпеливо. Но розовая наконец вышла:

-Спасибо, что подождал меня. — Она округлила глупо глаза.

Механик, не теряя своего момента, прижал руки девицы к стене, тихо пробурчав:

-Конечно, красавица.

Мужчина поднял ладонь в перчатке и провёл ей по щеке девушки. Климатолог вздрогнула, но сразу сообразила, чего же на самом деле добивается этот бортмеханик. Девушка кокетливо улыбнулась. Чёрный, пока та удивлённо смотрела на него, уже начал приближаться, как вдруг:

-Бортмеханик? Климатолог? Вы здесь? — послышался настороженный голос дока за дверью.

Чёрный закатил глаза и цокнул языком:

-Да. Мы выходим.

-Мы тут, — отозвалась и девушка.

Чёрный с недовольной миной, будто не в чём не бывало, поплёлся к двери, позабыв о климатологе. Розовая пошла за ним, будто тоже ничего не произошло.

Ничего не произошло. Имело ли это смысл для них? Навряд ли. Мимолётное желание ли управляло их телом и разумом? Ответить не так уж и трудно.

Механик оставил всех и поплёлся сначала к себе в каюту — каюту номер два — , а потом и вверх к кладовой. А девушка осела в Первом лобби, всё же не решаясь оставаться в помещениях одной.

Было всего лишь три душевые кабинки, и приходилось подолгу стоять под дверьми. Собственно, док и желал пойти последним, чтобы пронаблюдать за остальными. В отличие от всех он стоял прямо в душевых, а не в коридоре.

Комната была просторная. Светлая. Напротив каждой двери кабинок на стене висели полукруглые раковины с гладкими, широкими углами и квадратное зеркало. При необходимости можно было включить для зеркала подсветку. Рядом была прикреплена интерактивная планшетка с памятками о гигиене. Там и как руки правильно мыть с той самой картинкой из любой поликлиники или школьной столовой, сколько времени чистить зубы, когда стирать полотенца и тому подобная информация. Читал ли это хоть раз космический обыватель, я затрудняюсь ответить. Плиточный пол в комнате был тёплый благодаря системе подогрева, состоящей из множества тонких металлических трубок. На стенах висели пластмассовые коробочки — сушилки для рук, а рядом небольшие крючки для полотенец. Но чаще всего крючки пустовали. В углу стоял небольшой белый коробочек с дверкой и кнопками. Это стиральная машинка. Её мощности хватало простирнуть футболку или полотенец, ну явно не всю корзину с бельём или пуховик. А ломалась такая причуда изобретателей уж больно часто. Около неё стоял дежурный робот, которого можно было вызвать к себе и дать испачканную одежду или салфетку. Робот подъезжал, открывал своей рукой-крючком дверцу и набирал цифры на кнопках. Машина начинала работу, а дежурный засыпал на своей подставке, пока аппарат не запищит. После душевых, в конце, была белая дверь, ведущая в уборную, в одну единственную на западное крыло.

Мужчина стоял у стены, переминался с ноги на ногу, крутил плечами и ёрзал лопатками по металлической оббивке, — как медведь, который чешет спину о дерево — пытаясь как-нибудь удобно пристроить спину, дабы та перестала ныть. Так он делал до тех пор, пока нога не соскочила вперёд, и боль, молнией пронесясь через изгибы позвоночника, дрожью вбилась клином в копчик. В глазах потемнело, а рот скривился в гримасу. Из уст медика вырвался протяжный стон.

Шум воды в ближней кабинке резко притих. Движение там встало, будто присутствующий чего-то выжидает. Через секунд двадцать послышался щелчок шпингалета из этой кабинки, и оттуда, выглянув настороженно, пригнув колени, выполз почвовед. Оранжевый воззрел на дока, который был единственным человеком, стоящим не снаружи душевых, а внутри. Прижав полотенце к себе, он боком вынырнул в дверь, а врач взглядом провёл того к выходу. Почвовед вышел, и врач задумался, потупив глаза в пол: «Не навожу ли я на себя всё больше подозрений?..»

Терпеть боль врачу наскучило, и он зашёл в пустую кабинку, щёлкнув шпингалетом, из которой выходил почвовед. Он расстегнул белый комбинезон, сложил всю одежду в специальный отсек, дабы та не промокла, и принялся за такую же цветом водолазку. Вдруг дверь сзади вздрогнула.

-Занято, — сказал док, обернувшись.

Кто-то за дверью тяжело вздохнул, видимо, ботаник или физик, и медленно пошёл обратно. Глухой стук подошв ботинок стих, послышался за ним щелчок замка.

Какие были кабинки? Не сказать, что большие, но не сказать, что маленькие. Душевая лейка крепилась к стене, рядом размещался сенсор, покрытый водоотталкивающей плёнкой, с помощью которого можно выбрать температуру воды. Пол выложен из небольшой плитки, водосток был небольшим углублением с отверстием. На стене висели отсёк для одежды, полка с общими банными пузырьками и крючки для полотенец. Один крючок был уже занят. А! Ну и, конечно, памятка как принимать правильно душ, куда без этого.

Выбрав температуру воды чуть теплее комнатной, док включил душ и встал под тонкими струями. Ручьи воды полились по коже, оставляя за собой следы. Мужчина выдохнул и расслабился, закрыв глаза.

Просто вода. Мужчина знал всю её пользу. Спина наконец перестала ныть, лишь немного побаливала. Нередко док прописывал пациентам принимать чаще душ или ванну, лишь чтобы прийти в себя и снять напряжение. Его день не мог обойтись без бутылочки воды, которую он выпивал за рабочий день. Врач умывался несколько раз за день, а в жаркую погоду мог и вовсе ходить с влажным платком на шее. «Вода — это не просто два атома водорода и один атом кислорода, это, не побоюсь своего резкого высказывания, настоящее зелье. Микстура от многих болезней. Она спасает нас не только в жару и от бактерий. Вода помогает расщеплять жиры, снимать мышечное напряжение и спазмы, увлажняет кожу, регулирует температуру нашего тела и даже выводить токсины через поры. Одной минуты под струёй чистой воды хватит, чтобы взбодрить и привести в чувства. Даже защемлённые нервы она способна лечить. И это лишь часть того на что способна она — простая вода», — говорил однажды на конференции в МЭК'е медик.

Как же док снова хотел вернуться обратно, на МЭК, в его мед. отделение. Хотел вновь заниматься нудной работой с бумагами и ненужными отчётами. Он бы всё отдал сейчас, чтобы вернуться к бюрократии, часами сидеть за бумажной волокитой. Хотел увидеть пациентов, которые остались без него на попечительстве его заместителей. Хотел переживать не за свою жизнь, жизни экипажа и маленькой семьи, а за жизни рабочих, которые не покладая рук трудятся над новым космическим кораблём, дабы они не угодили на койку в медицинском отделении станции.

Но, увы, этого не произойдёт.

Док обмылся и поспешил обтираться полотенцем, пока встроенный фен сушил его волосы. Натянув одежду, мужчина щёлкнул шпингалетом и вышел. Как раз вовремя. В этот же момент из кабинки вышла гидролог, которая разговаривала с сыном, находящимся в соседней душевой:

-Ну что ты там?

-Я выхожу.

-Копуша, давай быстрее.

-Я не копуша!

Врач тихо засмеялся. Девушка обернулась на него. Гидролог в очередной раз сказала сыну «давай быстрее» и подошла к мужчине. Она обняла его спину, льнув ближе к его шее. Взгляды снова вцепились друг к другу и манили губы напротив, как вдруг раздался щелчок замка позади. Неуклюжа шагая из душевой, мальчишка потянул ручку, которая была прям напротив его лица, и захлопнул дверцу, любопытно обернувшись на маму и дядьку в белом. Объятия четы расцепились, а мужчина от неожиданности сделал даже шаг назад.

-Полотенце забрал? — спросила мама.

-Ой! Я сейчас! — встрепенулся космонавтик.

И снова неуклюжа потянув за ручку, малыш забежал в кабинку и прижал к себе полотенце.

-Одежда же будет мокрая. Сынок! Дай сюда, — сказала встревоженно гидролог.

-Не будет! — насупился мальчик.

Док снова рассмеялся.

Семья и док вышли из душевых, и экипаж перевёл на них взгляд. В коридоре были все, даже почвовед, ботаник, вулканолог и эколог, которые душ уже принимали.

-Три кабинки свободны, — сказал им врач.

Биохимик, геолог и физик зашли следующими.

Мужчина решил отвести гидролога с сыном к себе в лабораторию и запереть их там, чтобы они были в безопасности. А сам он проследит за остальными. Хотя девушка была против этого. В углу кладовой врач что-то заметил. Приглядевшись, это оказался робот, лежащий, по какой-то причине, на боку. Девушка с недоумением посмотрела на дока, он на неё. Подойдя ближе и покрутив аппарат в руках, мужчина пришёл в ступор: крышка на брюхе робота была выкручена, провода беспощадно изрезаны, а платы перебиты пополам. Медик попытался вызвать другого робота-помощника через браслет, потом ещё одного, и ещё... Ни один не прибыл. Вот чего не хватало в механической симфонии: убийца вывел из строя всех ботов. Но зачем? И док понял: в них были встроены камеры, и видеозаписи были как раз на этих платах. Мужчина думал сказать это механику, но сначала отвёл маленькую семью в лабораторию.

Экипаж понемногу начал расходится по кораблю. В этот момент в кладовую зашёл сначала вулканолог, а за ним с задержкой эколог, и направились вверх. Ботаник завернул в восточный коридор к связи, почвовед — в западный к нижнему двигателю. Оставшиеся биохимик, физик и геолог принимали ещё душ. А климатолог вовсе заперлась в каюте.

Механик возился в связи, перебирая порезанные провода. Кто-то даже изредка подходил к комнате и наблюдал за его работой. Пока в сторону входной двери не летел какой-то кусок кабеля с разъярёнными комментариями и проклятиями вслед. Любые попытки соединить провода между собой были четны, и пытаться делать что-то лишь всё усугубляло. Но попытаться стоило...

Так после очередного броска кабеля и бурчания чёрного ботаник решил не досаждать мужчине своим присутствием и направился в столовую, чтобы взять перекусить что-то. Однако механик и знать не знал, что за ним кто-то наблюдает, изредка лишь поворачиваясь в сторону выхода.

Зелёный вышел через склад к столовой. Он часто вертел головой в разные стороны и шарахался от любой тени, которую его мозг преобразовывал в целый силуэт человека. Проходя мимо администрации, мужчина заглянул в неё. И оробел. Эколог, мёртвая, в окровавленном комбинезоне лежала на полу, а над ней стоял вулканолог, держа в руках папку. Глаза обоих округлились, и ботаник рванул в столовую. За всю свою жизнь зелёный никогда не получал такого опыта бега как сейчас он нёсся по коридору.

-Не смей подходить ко мне! — вскрикнул насмерть перепуганный ботаник, когда к нему на всех порах бежал вулканолог, сказать бы мягче, взволнованный не менее.

Красный встал, как столб, грудь его вздымалась ввысь, а дыхание прерывалось. Ботаник, облокотившись о стол, был ни жив ни мёртв. Глаза бегали по силуэту вулканолога в глазницах. Кожа побледнела.

И в очередной раз экипаж слетелся в столовую. Сразу трое выбежали из кладовой: механик со стриппером в руках, биохимик и климатолог. Со стороны верхнего двигателя спешил почвовед, гидролог с доком шли из лаборатории. Физик ввалился из оружейной. Последним на полусогнутых из кладовой шёл, дрожа, как осиновый лист, геолог.

Док оглядел всех присутствующих. Сердце замирало с каждым разом, когда он какого-то не находил глазами. Но, где же? где же эколог?!

-Он, — заговорил ботаник, — он убийца. Он! — Указал рукой в сторону красного. — На моих глазах! —

-Я... я никого не убивал! — насупившись, перебил красный.

Он замолчал, не зная, что сказать ещё. А сказать было и нечего.

-На моих глазах! Эколог! — Рука ботаника нервно сжала край стола.

Геолог, после услышанного, вовсе отскочил от вулканолога в сторону. Малыш громко расплакался, а из его горла вырывался осипший крик. Ручками он зажал свои мокрые глазки. Тело дока управлялось лишь волнением, пока разум летал где-то, пытаясь уловить хоть одну мысль, и мужчина прижал мальчика к себе. А космонавтик льнул к ноге врача.

Гидролог, очнувшись от плача сына, обняла его за плечи. У самой видение затуманивали слёзы, которые вот-вот из плёнки польются ручьями по щекам. Но нужно снести, нужно держаться.

Все подошли к столу, да подальше от вулканолога.

-Зелёный, по порядку, прошу, — сказал врач, не отпуская космонавтика.

-Я шёл мимо администрации, а там... — Он сделал паузу. — Там эколог лежит, мёртвая! и он над ней... стоит.

-Я не убивал никого! Не убивал! — продолжал своё красный, ударив по жёлтой папке.

Вдруг физик нахмурился, воззрев на вулканолога:

-Что в твоей папке? — холодно спросил он. — Показывай, что в ней.

Парень растерялся:

-В ней ничего нет, — с недоумением говорил он.

Сзади, тихо, подкрался к красному механик и схватил его, зажав руки за спиной. Папку притянул к себе физик и метнул её доку.

-Док, открывай, — сказал мужчина.

Врач, в ступоре от происходящего, после паузы в движениях, подвинул папку ближе к себе. Открыв её, мужчина отшатнулся от стола: внутри папки под бумагами лежал окровавленный нож.

-Вот где был нож, — пробурчал под нос салатовый.

-Это... Это не моё! Я... — вулканолог замолчал. -Я отчётности читал! Я не знаю как это произошло!

Две мёртвые души: молодой парень и женщина в полном расцвете сил. Сколько нужно было ещё. За что ты так поступил?

Механика будто опрокинуло куда-то. В голову шибануло давление, которое вдавливало череп вовнутрь. Он судорожно сжал глаза и губы.

-Док, открой люк, — сказал нервно мужчина, чуть ли не дёргаясь. — Я вышвырну его из корабля.

Медик наконец отпустил малыша и пошёл в администрацию. А механик, толкнув красного коленом вперёд, повёл его к лобби один.

-Не идите за мной! — вспылил чёрный экипажу.

Док ждал около сенсорного стола. В его голове всё складывалось. Не складывалось лишь одно: за что и почему? Его глаза были закрыты, а палец был готов нажимать на кнопку. Вдруг где-то послышалось: «Открывай!!!» — и мужчина в испуге нажал на сенсор.

Первый люк наружу отворился, второй — захлопнулся. Давление охватило комнату, пожирая всё и унося в пустошь. Мужчина бросил красного, и последнего засосало в космос. Чёрного вдавило в стену. Из последних сил он включил браслет и позвонил белому: «Закрывай! Закрывай!!!» Снова в панике док нажал на сенсор и люк захлопнулся. Механик упал на колени, мужчина тяжело дышал, упираясь рукой о пол.

Эколог. Ей было сорок три года, а выглядела просто безупречно. Если посмотреть на неё, то в выражение «чем старше, тем лучше» поверишь без лишних раздумий. Небольшие морщинки на щеках придавали ей особую красоту. По ним было видно, как часто она улыбалась. Аккуратная форма лица, прямой нос, немного с закруглённым концом, тёмные длинные волосы, которые всегда были сплетены в строгую причёску.

Она всегда была важной личностью, добивалась сама побед и терпела неудачи. Конечно, добиваться всего ей помогал отец, который тоже был очень важной и большой личностью в обществе. В школе ей всегда хорошо подчинялись предметы, но с математикой были трудности. Большие трудности. Учитель ей говорила, что она ничего не добьётся в этой жизни, и была в корне неправа. В ВУЗ'е женщина давала отличные результаты, была очень активной и разбивала своих конкурентов в пух и прах. И вот она стала экологом, хотя её мечтой это не было. Женщина проводила важные семинары, внесла огромный вклад в развитие этой науки. Именно по её инициативе были высажены километры нового леса. Относилась к своей работе бережно и со всей ответственностью, хотя и не мечтала вовсе. И вот, её пригласили в МЭК. Она подписала контракт со станцией и безумно гордилась этим. Казалось, что всех высот на планете она уже добилась. Оказалось, что нет. Последней высотой стал мир иной...

Стоит ли писать, как вулканолог задыхался? Думаю, не стоит. Это страшная смерть.

Впопыхах в лобби влетел док и подбежал к механику.

-Какого хрена я вообще разрешил тебе это сделать, — тихо говорил врач.

Бортмеханик принял руку медика и встал на ноги. Прибежали и другие. Чёрный осмотрел всех ещё раз и поплёлся куда-то.

-Может, не нужно было его так, — тревожно бурчала климатолог. — Закрыли бы в комнате...

-Как?! — неожиданно вспылил механик, обернувшись. Из опустошённого изнутри, абсолютно бессильного, мужчина вспыхнул, как спичка. — Двери не закрываются снаружи!

-Ну может связать его —

-Чем?! — размахивал руками чёрный. Каждое его слово было всё громче и громче. Нервы мужчины были натянуты до предела. — На этой развалюхе вообще ничего нет! Я изначально был против этого полёта! Ничего ведь произойти не может! Да пропади оно всё пропадом! — Мужчина скрылся за поворотом восточного крыла кают.

Всё. Неужели всё? Оставшийся экипаж облегчённо дышал. Измученный морально, измученный физически. У ботаника прихватило сердце, и он лежал в медбэе, накормленный всякими пилюлями и микстурами, пока вокруг него крутился док. Геолог продолжал трястись в столовой с кружкой мятного чая в руках, которую принёс ему биохимик, но было парнишке уже лучше. Почвовед бродил, не боясь, по кораблю, тяжело вздыхая. Физик и климатолог были в каютах. Бортмеханик успокоился и пожалел, что так вспылил ранее. Завалился на койку в каюте и заставил себя заснуть.

Космонавтик увлечённо играл во что-то на компьютере врача, а гидролог сидела сама не своя. Было трудно осознать случившееся. Какое-то неприятное чувство лёгкости и бессилия, сонливости мучили её, и док дал девушке стакан воды и предложил ей пойти умыться.

-Мне сходить с тобой? — поинтересовался мужчина, тихим, нежным голосом.

-Нет, я сама схожу, — ответила девушка. — Присмотришь за моим сыном?

-Конечно, — улыбнулся врач, — будем вместе отчёты перебирать.

Улыбнулась и девушка.

Гидролог уже не боялась идти по коридорам сама. Разве что занимала себя мыслями, потому что накрутила себя об обмороке, в который думала упадёт. В коридорах было так тихо, что не занять себя думой было неправильно, зачем же упускать такой момент? «На этой развалюхе вообще ничего нет», — крутилось в голове у девушки в синем костюме. К чему бы это? Сейчас она внимательно осматривала стены корабля и начала понимать, что же имел в виду механик. Где-то мерцала лампа, не все двери шкафов в кладовой нормально закрывались, металлические пластины кое-где были прибиты обычными гвоздями... Халтура. Наконец, зайдя в душевые, девушка подошла к раковине.

И вправду стало легче. Пропустив волосы сквозь мокрые пальцы, гидролог направилась обратно в медпункт.

Зайдя в лобби, девушка глянула на стол. На столе лежали буклеты, брошюры и подобная писанина о МЭК'е. Любопытство окутало гидролога, и девушка взяла одну со стола и раскрыла листы. Ей попалась статья об истории противостояния станции с другим учреждением: МКО — международная космическая обсерватория.

История их типична, насколько можно вообще себе представить противостояние двух конкурентов. Каждый пытался заполучить своё место на Олимпе, показать лучший результат своих работ. Правда не просто так, а за финансирование со стороны правительства. Основателем МЭК'а был известный учёный, который просто мечтал о других планетах и галактиках. Полное название станции так и зовётся: межпланетная экспедиционная компания имени... Именно он создал первый в мире космический корабль, который успешно добрался до Марса и пищевые автоматы, еда в которых долго не портилась. Основателем МКО тоже был очень мечтательный человек, изобретениями которого пользуются даже на станции, например, более практичными скафандрами для лабораторий и идеей разделения электропитания для космических кораблей. Но время шло, управляющие менялись, а с ними и подход к научным открытиям. МЭК всё стремилась к открытиям (хотя тут авторы статьи чуть приврали, ведь станция хотела лишь славы больше и быстрее за счёт открытий, поэтому были и множественные неудачи), а МКО стремилась больше к капиталу. МЭК показывала результаты лучше, развивалась стремительней, и МКО слишком это не нравилось. В погоне за победами и открытиями между учреждениями шла настоящая информационная война, подпитываемая саботажами и подкупами. Но можно оговориться, что подобным безобразием пользовалась лишь МКО, однако войну информационную резво вела и МЭК. Управленцы подавали друг на друга в суд, что разнимать этих псов приходилось даже самому государству. И не одному. Сейчас же МЭК выбивается в лидеры, а МКО наступает на пятки. И, судя по агитационной клике этой статьи, противостояние не закончится ещё очень долго...

Волосы встают дыбом! Нет, чтобы объединить усилия, они враждуют. Жадные в МКО, очень жадные! Так придавать своих основателей, своих отцов и матерей. Продать их за деньги. Насколько далеко они могут зайти ещё? И представить страшно...

Девушка вернулась обратно в лабораторию. Ботаник спит, а её сынок сидит на коленях у дока и клацает кнопки на клавиатуре. Двое её мужчин ведут какой-то важный диалог, врач указывает рукой в блокнот. И только сейчас, увидев эту картину, девушка признала реальность.

-Ох! — Док потянулся, подняв руки. — Дай-ка я, малыш, разомнусь чуть-чуть.

Космонавтик слез с колен белого, а мужчина поднялся со стула и принялся ходить, разминая лопатки.

-Не проголодался? — спросила девушка сына.

-Ну... чуть-чуть, — отозвался мальчик.

Док усмехнулся.

Девушка обошлась небольшим диетическим батончиком из разных злаков, а малыш уплетал грибной суп с чесночной булочкой и витаминным салатиком.

-Мам, а пойдём на реактор посмотрим? — сказал мальчик.

-Хорошо, — ответила мама, — доедай и сходим.

Нет, это не огромное мудрое дерево из фэнтези, это реактор. Огромный, красивый. Сиреневая комната озарялась голубым свечением. Сам ректор стоял чуть ниже уровня пола. Он объёмно шумел, показывая всё своё величие на этом космическом судне. Завораживающее зрелище.

Космонавтик с открытым ртом наблюдал за процессами, происходящими внутри него, а глаза горели, как две звёздочки. Даже гидролог была удивлена таким зрелищем. Гул и виды втянули её в сознание, пока её не окликнул сын:

-Мам, — настороженно и тихо произнёс малыш, — там вентиляция дёрнулась. — Он указал рукой в сторону левой вентиляции (та, что внизу на карте).

Тем временем хмурый механик очнулся ото сна и с красной канистрой брёл к нижнему двигателю. Топливо в моторах заканчивалось несколько или один раз за полёт, и когда уровень жидкости доходил до минимального, на браслет бортмеханика приходило оповещение. И надо же, оповещение разбудило! Отворив дверцу мотора, чёрный вставляет трубку канистры и ждёт, пока содержимое не выльется полностью. Как вдруг механику показалось, что сзади себя он что-то услышал. Что-то скрипучее и металлическое. Мужчина обернулся: ничего металлического нет, только вентиляция. Заправив двигатель окончательно, он подходит ближе и садится на корты. Что это?! Крышка вентиляции откручена. Но как же? Они должны быть закручены болтами... Механик сидел в лёгком ступоре, неужели рабочие не закрутили люки? Издали послышался тихий голос, и черный повернул голову:

-Видишь, это дядя механик работает около вентиляции. А ты испугался, — говорила гидролог сыну.

Мужчина впал в полный ступор. Заправив ещё один верхний двигатель, причём там тоже был откручен люк, бортмеханик направился в управление.

Хоть в этой комнате уже были главные герои, обстановка не позволяла описать эту комнату. Она была большая, пол покрыт бордовым линолеумом, посреди стоял сенсорный стол, в углу — модуль системы кислорода. Около стен размещались кресла и ряд компьютеров — один для научной работы, около щитка для скачивания файлов, остальные два — для управляющих. На экранах горели какие-то наборы цифр, диаграммы, столбцы и счётчики. Ничего интересного... Собственно и всё, разве что в углу был вентиляционная шахта. И даже здесь люк откручен!

Мужчина подошёл к терминалу, на котором горела надпись: вставьте карту. Механик достал из внутреннего кармана карту и принялся проводить ей в пазу. Послышался звук и загорелась новая надпись: слишком быстро. Чёрный сжал губы и провёл ещё раз, уже медленнее. Снова этот звук: слишком медленно. Мужчина вздохнул и насупился. Снова звук: не читается. Механик был готов хорошенько приложить кулаком по терминалу, чтобы одни гайки разлетелись по комнате. Хватит расшатывать уже расшатанную нервную систему чёрного. В очередной раз мужчина резко выдохнул и максимально сосредоточился на карте. Ещё раз. Раздался другой звук, и на экране поплыла новая надпись: доступ разрешён. Наверное, механик сказал спасибо всем богам на планете за то, что впустили его в управление.

На сенсоре механик выбрал вкладку «Отчётности по проведению подготовительных работ перед отправкой летательного аппарата». Вспылили новые окна-папки, но механика интересовали только отчётности по системам воздуховодов. Странно, но все люки значатся закрытыми, с фото отчётами в придачу. Далее мужчина зашёл во вкладку «Угрозы и оповещения». В вентиляциях нет посторонних предметов, потому что сообщения об этом в журнал оповещений не приходили.

Механик, пораскинув мозгами, пришёл к выводу, что воздух в воздуховод подался с задержкой, поэтому из-за сильного порыва воздуха люки и приподняло, так как они не тяжёлые. Такое уже случалось. А фотографии в отчётностях могли быть и с предыдущего полёта. Чтобы окончательно убедиться, что с воздуховодами всё в порядке, мужчина побрёл к нижнему двигателю и пролез в шахту.

Конечно, человек может туда залезть, но двигаться придётся ползком. Осмотрев всё фонариком, мужчина вылез в комнате с реактором и принялся осматривать следующую шахту.

Ни пробоин, ни инородных предметов не оказалось. Видимо, сбоила система. Механик открыл люк в верхнем двигателе и вылез, сев на пол.

-Бортмеханик, — сзади раздался голос дока.

Чёрный нецензурно выразился, в испуге повернувшись на медика и воззрев на него.

-Ой, прости, — улыбнулся белый, — я не хотел. — Мужчина подал тому руку.

Чёрный встал и отряхнул брюки.

-Что надо? — отбил холодно сразу механик.

Улыбка на устах медика поникла.

-Боты сломаны, — говорил поникший врач.

-Заметил.

-Можешь посмотреть, вдруг получится починить.

Бортмеханик угукнул и ушёл куда-то. Белый глубоко вздохнул и поплёлся в лабораторию.

Этот день прошёл в полной апатии. Пронёсся, как запряжённая тройка лошадей, скачущая по пыльной дороге под названием жизнь. Всё по графику: работа, обед, работа, полдник, работа, ужин, отдых, сон. Для механика сон был целый день, не считая заправку двигателей, для ботаника — полдник, для остальных — отдых, а док наконец спал в своей первой каюте, хоть и сидел за работой до часу ночи. Как было приятно принять горизонтальное положение на мягкой постели, а не спать на стуле, скрутившись в букву «Зю». Гидролог уже спала, а малыш смотрел в иллюминатор. Сейчас корабль проходил мимо какой-то галактики. Чудо! Это же та самая галактика! Система Sigma-45 находится в ней! В сверхскоплении Элиас-Афелий. Они скоро прибудут на планету.

Галактика просто прекрасна. Разноцветные туманности, в которых бледнели разные точки-солнца. Насколько же это красиво. И это чудо создала природа. В глуши полного мрака, куда уже не доходит свет, вздымается, как неоновая вывеска, огромный дворец, состоящий из туманностей и солнечных систем. Лишь великий художник способен так подобрать краски для космического пейзажа. Но как же суметь отыскать нужную в миллионах других? Об этом заботится администрация, навигатор и реактор.

Малыш наблюдал за этим пейзажем долго, пока его не начало клонить в сон, а глаза слипаться. Мальчик развернулся к маме и обнял её. И космонавтик заснул, тихо-тихо посапывая.

В управление пришёл отчёт, что до посадки осталось два дня.

Очередное утро пришло на экраны браслетов, очередное утро пробили часы в столовой. А за окном глубокая-глубокая ночь, затянутая чёрной пеленой. В столовой из иллюминатора видно галактику, в которую мчится Ифотеси-14. Вблизи она прекрасна ещё больше. Экипаж по одному останавливался около стекла и рассматривал сплочённые туманности.

Единственный вопрос, мучивший оставшийся экипаж, был: «Когда мы уже долетим?» и «Будет ли экспедиция после случившегося?» Ответы на вопросы каждый член экипажа давал свой. Кто-то готовился к экспедиции, перечитывая отчётности, которые просто не улаживались в памяти, и затея эта казалась просто бессмысленной тратой времени, а кто-то и вовсе ничем не занимался, валяя дурака оставшееся время. Мало кто хотел оставаться на судне и на планете сейчас. Желанием было лишь вернуться домой. В общем, жизнь текла долго, с неохотой, время тянулось муторно и медленно.

Ботаник и геолог прожигали время в столовой. Парнишка-студент впал в мир науки ещё глубже, обособившись от этого мира. На столе стоит очередной стакан травяного чая, который тянет коричневый, забывая о нём время от времени. А ботаник, перекусив, продолжает спать, тоже уединившись в мире грёз. Климатолог сидела в каюте и не выходила, лишь однажды, чтобы привести себя в порядок и взять что-то на завтрак. Физик лежал в своей кровати всё утро. Биохимик и почвовед пришли вместе в столовую. Почвовед читал бумаги, а биохимик наблюдал за его работой и что-то расспрашивал. Механик возился с ботами, проклиная их создателей, производителей отвёрток и администрацию станции, что послали его в этот полёт. Нескольких удалось починить, слепив их разрезанные кабели изолентой. Док и гидролог осели в лаборатории. Мужчина продолжает вводить данные в компьютер, периодически заглядывая в столовую и проверяя обстановку. Медика что-то мучит изнутри. Чувство того, что ничего ещё не закончилось; какой-то дискомфорт, сводящий мышцы живота. Эта консервная банка, в которой ничего толком не предусмотрено, для дока стала местом разложения его нервной системы. Он не может расслабиться из-за того самого чувства и даже за отчётностями, где нужно в базу вводить контактную информацию

каждого члена экипажа, понимая, что трое из них мертвы.

-Зачем это всё? — спросила гидролог у дока, подойдя к нему.

Мужчина выдохнул:

-Это была тайна. Подарок для вас. После экспедиции вас должны были принять на работу на МЭК. Тот самый контракт, который вы все заполняли там, был лишь бумажкой, на которой написаны ваши данные. Сейчас я их ввожу в базу. Я не должен был это говорить, но а смысл сейчас уже...

Девушка ничего не ответила. Мужчина взглянул на часы: за работой он засиделся довольно долго, было уже пол-одиннадцатого утра (около 10:30).

-Ладно, — белый встал со стула, — нужно провести ещё одно собрание. Пошли.

Экипаж собрался около стола. Четверо были уже там, причём оранжевому и салатовому пришлось потрудиться, чтобы вытащить двоих учёных из их миров, механик, быстрым шагом, переполненный адреналином, и климатолог, с сомкнутыми на груди руками, вышли из кладовой. Док всех подождал и заговорил:

-Я хотел сказать, что никакой экспедиции не будет. Прилетим, дозаправимся на планете и отправимся домой, — сказал мужчина и прибавил: — И да, постарайтесь всё равно не оставаться одними в комнатах. Не хочу нагнетать, но на всякий случай. Молодцы, что закрыли двери на ночь.

Медик посмотрел на всех, будто ждал ответа или хоть какой-то реакции. Покачал головой ботаник, всё ещё не отошедший от сновидений, вслед за ним геолог. «Хорошо», — отозвались биохимик и климатолог. Правда учёные были немного в ступоре, глядя изумлённо на белого, который сверлил всех и каждого страшным взглядом и молчал.

-Кого нет? — наконец сказал он.

Экипаж суетливо переглянулся вокруг. Механик закрыл глаза.

-Физика нет, — ответил биохимик, отшатнувшись от стола.

Чёрный пробурчал что-то нецензурное.

-Он спит ещё, — сказала климатолог. — Фиолетовый не выходил из каюты.

-Его должен был браслет разбудить, — вклинился почвовед.

-Да ладно, а ты тоже сразу по будильнику встаёшь? — сказал спокойно оранжевому ботаник. — Разбудил и разбудил, перевернулся набок и дальше спать.

Игнорируя болтовню, док пошёл к каюте номер девять, что находится в западном коридоре.

Учёные подошли к двери. Док вынул карту из кармана и хотел уже ей провести в терминале, но заметил, что между дверьми виднеется узкая щель. Дверь не была заперта на замок. Сломался механизм двери? Подошёл ближе механик. Осмотрев всё, руками он раздвинул металлические пластины. Да, механизм был уже повреждён, и дверь бы не смогла открыться через карту. Медик зашёл в каюту и направился к кровати, на которой лежал физик, укрытый пледом. Рукой он осторожно потрогал того за плечо. Физик даже не пошевелился. Мужчина скинул с него плед и перевернул фиолетового на спину. Физик не спал. Он был мёртв и лежал на пропитанной собственной кровью кровати всю ночь и утро. Сзади завизжала климатолог.

-Моя карта открывает все двери, двери не закрываются снаружи, — заговорил биохимик.

-К чему ты это? — спросил ботаник.

Биохимик взбесился. Его веки были широко раскрыты, губы дрожали. Он опёрся о косяк двери, отшатнувшись, и продолжил кричать:

-А кто из нас смог открыть двери физика, если мы все заперли их на ночь?! А?!

-Биохимик, подождите, — пытался перебить его док.

-Двери кают открываются только картами владельцев, да? А тут бац! оказывается, его карта тоже открывает их! Он же у нас тут, сука, всемогущий!

-Завались! — вспылил на салатового механик. — Слышь ты, Недошерлок, умным себя почувствовал? Он не маньяк и быть им не может!

-А что это ты так его защищаешь? Сообщник?!

Чёрный взбесился пуще и оскалился, схватив салатового за воротник.

-Я с ума сойду! — схватилась за голову гидролог и заревела.

-Мам? Ма-а-ам?! — тянул малыш, сам начиная плакать.

А доку казалось, что с ума сейчас сойдёт он. Подбежав к механику, он вцепился тому в руку:

-Бортмеханик, отпустите его. Слышишь?

Крепкий хват механика ослаб, и он расслабил пальцы.

-Салатовый, подождите, — продолжил док. — Вы неправы. Гидролог всегда была со мной рядом. Она подтвердит, что меня здесь не было.

-А многое ли она видела, когда спала, или когда ты уходил? — ответил биохимик. — Или она тебя за ручку в туалет водила? Я бы вышвырнул тебя следующим. — И салатовый ушёл, заперевшись в каюте.

Механик хотел было его уже догнать и прописать в нос, но его остановили.

Док сидел за столом, не зная, чем себя занять. Он рвал в руках листок бумаги. Его жизнь, и жизнь его возлюбленной с малышом в опасности, но никто не знает, кто это.Его первая экспедиция. Первая за всю жизнь, к которой он шёл семимильными шагами. И именно сейчас, и именно здесь произошло это. Именно, когда он руководит ею. Эти про́клятые чувства беспомощности, бессилия и безысходности его сильно раздражали, до дрожи и судорог мышц.

Корабль был в гробовой тишине. В комнатах веяло прохладой, будто сама смерть заглядывала вовнутрь каждой, покачивая своей тупой косой со сколами на лезвии. Лишь тихо-тихо пикал холтер в лаборатории.

Двенадцать душ, четыре из которых оборваны навечно. Экран лишь отображал показания жизнедеятельности, но смотреть на четыре пустых столбца, где не бьётся сердце, было очень жутко.

Было слышно и тихие посапывания носом маленького космонавтика, который как можно сильнее прижимался к маме. Он дрожал, как осиновый лист, боялся закрывать свои красные от слёз глаза и потерять из виду маму. Бедное дитя, заложник ситуации.

«Кто ещё один? Кто сообщник? Кто подозрительный? Кто? Кто?!» — спрашивал себя врач. Волновало его и то, что на него пало подозрение. Биохимик заподозрил врача в убийствах. А его аргументы были довольно убедительны. Да убедительны настолько, что оранжевый, коричневый, зелёный и розовая начали на дока косится взглядами. Белый и вправду был около электрики, когда убили зоолога, и поведение его было весьма странным, только карта врача способна открыть все замки на корабле, только зачем бы пришлось ему закрывать двери руками? И есть неувязки с экологом. Но если все поверят, то... О каких аргументах речь тогда? Это тебе не окровавленный нож в папке. Как тогда открыли двери физика без карты? Или... она изначально не была закрыта на замок? Даже если и так, кто мог это сделать? Камер в лобби один нет, боты разбиты, а случилось всё ночью, если судить по телу. Все спали и ничего не слышали.

Это может быть климатолог? Нет, она сидит в каюте и не выходит. Если бы вышла, кто-то обязательно её увидел или услышал. Плюс она бы не смогла убить ни зоолога, ни эколога, её просто не было в тех местах. Ботаник? Он сидит всегда в столовой. И зоолога с экологом тоже не смог бы убить. Почвовед? Нет, не сходится. Биохимик? Тоже. Геолог?..

Если убил двоих вулканолог, то тогда кто-то просто сообщник. Геолог? Нет, он не сможет морально убить. Ботаник? Нет, зачем он его сдал тогда при первом собрании? Климатолог? Возможно. Почвовед? Возможно. Биохимик? Возможно. Все возможно! Все!!!

-Док, док... — бурчала позади испуганная насмерть гидролог, прижимая сына. — Кто это? Кто убийца ещё?.. — Из глаз текли ручьями слёзы, которые сдерживать уже было невозможно.

-Не знаю я. Не знаю! — Белый схватился за голову. — Не знаю... Если мы будем так сидеть, то никогда не узнаем, кто это.

-И что ты предлагаешь?! Ходить, пока не убьют?!

Док сорвался со стула и поспешил к ревущей девушке. Сел около кушетки и руками взял её за щёки, пальцами стирая слёзы.

-Никто никого не убьёт, — говорил он, — если никто не будет ходить по одному, то не убьёт.

Рукой он придвинул к себе космонавтика и её, крепко обняв.

-Всё будет хорошо...

Именно в эту фразу послышались очередные вопли сирены. Зажглись красные лампы, на браслет пришло уведомление:

ВНИМАНИЕ ! ТРЕВОГА ! ВЗРЫВ РЕАКТОРА !

30 секунд

Док не помнил, как добежал до ректора, лишь то, что с ним туда же мчался механик, безумно громкую, как ему показалось, сирену и слепящий красный свет. Белый и чёрный встали напротив сенсоров в виде ладоней. Комната реакторной была озарена алым светом, как и реактор, который обычно светится голубым. Он издавал страшный грай, скрипел, бурчал, свистел, будто взлетит сейчас на воздух. Ну да, с ним вместе взлетит и корабль с экипажем. Оба учёных в спешке сняли свои перчатки и прикоснулись к сенсорам. Раздался звук, экраны погасли, людей чуть качнуло вперёд. Реактор полностью заглох, как и корабль. Воцарила гробовая тишина, будто бы и не было ничего. Лампочки погасли, сирена заглохла. Эхо этому давали только перепуганные лица учёных, которые стояли как вкопанные на своих местах.

Механик отдышался и подошёл к другому экрану, который стоял посреди комнаты у реактора. Провёл картой, ввёл цифры и реактор снова запустился, засветился голубым пламенем и спокойно загудел. Отличная нота, чтобы закончить этот день. Развлекается богиня Геката как только может над смертными. Наверное, хохочет, бьёт в ладоши. Всем чертям уже растрепала небось об этом, и они тоже катались по полу от смеха. Как и убийца, который смеётся с ними где-то в глубине души, тычет пальцами и кричит: «Вам не добраться домой живыми! Не добраться! Смиритесь!», а экипаж ему отвечал: «Не смиримся! И узнаем, кто ты!»

Снова док с гидрологом ночевали в лаборатории. Когда девушка с сыном заснули, врач выходил и бродил по кораблю, в надежде узнать, кто виновен во всём этом. Белый опёрся о стену коридора и спустился по ней вниз, закрыл лицо руками и заплакал. Заплакал горько, душераздирающе, как только может мужчина. Слёзы безысходности текли водопадами, что щёки полностью были окутаны слезами. А новая их партия стекала вниз и падала на грудь. Негромкие всхлипы и стоны раздавались эхом по коридору, отталкиваясь от стен. Мужчина задыхался и захлёбывался в своих же слезах. Вдали от всех, в одиночестве.

Усталость полностью сразила его. Никто ночью никуда не выходил и подозрительного тоже не было. Вести себя маньяк стал очень аккуратно. Так мужчина бродил до четырёх часов утра и просто вырубился, присев лишь только отдохнуть на кушетку.

Сегодня должно состояться приземление. Корабль начал двигаться медленнее. Борт вошёл в зону сверхскопления Элиас-Афелий. За окном в столовой виднелись всевозможные солнца, вокруг которых вращались планеты. Белый включил сразу два монитора, печально взглянув на холтер, где ещё одна линия стала прямой. Мужчина провёл ещё одно собрание, где приказным тоном попросил, чтобы никто не ходил один, или чтобы никто не выходил из каюты, держа дверь закрытой. Если кто-то что-то заподозрит, то немедленно об этом сообщить ему.

-Так как же дверь открылась у физика, док? — спросил биохимик. — Мы не закончили тогда.

-Я не могу тебе ответить на этот вопрос, — ответил док.

-А я могу — у кого карта открывает все замки и каюты?

-И почему же дверь не закрыта полностью, по-твоему?

-Не знаю, может, заклинила. А у тебя неплохие аргументы, прям отличные!

-Белый, и в правду, — заговорил почвовед, — никто больше не может открыть каюты.

-Это не он! — вклинилась в разговор гидролог.

-Когда мы легли спать, док ещё был в лаборатории. Ты ушла раньше спать.

-А ведь действительно! — снова вошёл в разговор салатовый. — Сделал вид, будто работает, а сам подождал, пока все разойдутся. Гениально! А не ты ли мимо электрики шарился в первый день, когда зоолога убили? Странно так ещё себя вёл... Кто последний прибежал, когда свет отключился? —

-Хорошо! — вспылил док. — Каким бы я образом убил эколога, если был с гидрологом?!

-Не забывай, друг мой, вулканолог тоже был убийцей, вы сообщники! А механику и гидрологу ты в доверие втёрся!

-Зачем я предотвращал саботажи?

-Чтобы. Втереться. В. Доверие!

Механик учащённо задышал, и, неожиданно, что все дёрнулись, ударил кулаком о стол:

-Ты хлебальник свой закроешь?! Медик якобы втёрся мне в доверие ещё раньше, чем ты думаешь. Мне всё-таки тебе нос поправить?!

Чёрный направился к салатовому.

-Бортмеханик! — выкрикнул врач.

И снова экипаж содрогнулся, развернувшись на мужчину. Док сделал паузу и обратился ко всем:

-Разойдитесь по каютам или останьтесь все здесь. Следите друг за другом.

-За тобой-то кто следить будет? — спросил почвовед.

-Гидролог!

И учёный взял девушку за руку и ушёл в лабораторию.

Девушка села с сыном на своё же место на кушетке, прижав малыша к себе ближе. Он ей что-то говорил на ушко, а она вытирала слёзы с его глаз и натягивала фальшивую улыбку. Ближе подошёл док и осмелился потрепать мальчишку по волосам. Космонавтик вскочил и впился руками в спину мужчины, льнув близко-близко. В ответ мальчика обнял и врач. Послышались всхлипы. Док развернулся в сторону, откуда они исходили. Это плакала девушка. Он обхватил её личико руками и заговорил:

-Милая, это не я. Я не маньяк, поверь мне. — Смотрел в глаза ей мужчина. — «Какой убедительный аргумент!» — подумал он сам про себя.

-Я знаю, — проговорила тихо она в ответ и бросилась в цепкие объятия.

Прошло несколько часов. Ничего абсолютно не происходит. Ботаник, почвовед, биохимик и геолог сидят в столовой. Механик и климатолог в каютах. Корабль влетел в систему Sigma-45. Посадка через час, может, даже меньше. Почвовед встал со стола и направился в администрацию, геолог побежал в уборную. Через время встал и ушёл биохимик со словами: «Пойду приставку возьму».

Док мониторит холтер и периодически выходит в столовую.

Мужчина очень хотел спать и боролся с организмом как мог. Безумно болела голова, но таблетки были все выпиты ещё вчера. Сзади сидела гидролог, а космонавтик спал. Док часто на них оборачивался, на любой шорох сзади себя. Перед глазами была какая-то пелена и туман, которые слепили. Мужчина снова впал в думы, вытягивая из памяти хоть что-нибудь. Водил глазами по столу, клавиатуре, мониторам... и резко пришёл в себя. Пульс геолога резко подскочил со 100 до 160 ударов в минуту. Белый сорвался с места и понёсся в столовую. Кажется, что не только пульс студента подскочил до 160, потому что док сам удивлялся, с какой скоростью бежал. В столовой один только ботаник, гидролог с ним, механик и климатолог в своих каютах. Забежав в администрацию, там оказался почвовед. Где биохимик?

-Где биохимик?! — вскричал док почвоведу.

Перепуганный оранжевый пробубнел:

-Не знаю, наверное, с геологом ушёл.

Не дожидаясь ответа, белый оттолкнул учёного от стола и воззрел на карту. Да, два человека в каютах, четыре в администрации (за доком пошли следом ботаник и гидролог), двое в реакторной. Двое?!

Док бежал как можно быстрее в реакторную. Задыхался, но бежал. Сердце билось настолько сильно, насколько могло. Ботаник первым делом рванул к каютам, чтобы позвать двоих, ничего не ведующих механика и климатолога.

Оставшийся экипаж уже вместе ввалились в реакторную. Геолог, ещё живой, лежит на полу, а рядом с ним биохимик, держащий в руках окровавленный нож. Механик скрутил маньяка, что тот упал на колени, откинув подальше клинок от всех. Салатовый вёл себя очень спокойно, чем всех ставил в ступор. К истекающему кровью студенту кинулся док, уложив на руки.

-Погорячился-погорячился, — хрипел биохимик с сознательной надменностью. — Да-а-а...

-Я... я... — хрипел истекающий кровью парень в руках белого, — Это б-была моя... мечта... Побывать здесь. Она с-свершилась, — он улыбнулся доку, — теперь... теперь можно и умирать...

Парнишка улыбался из последних сил оробевшему, окутанному страхом доку. Его глаза медленно закрылись, и тело также медленно расслабилось в руках врача. Лишь только его юношеская улыбка осталась, прощаясь с этим миром. Навсегда.

Холтер в медпункте тихо засвистел, показывая прямую оборванную линию жизни геолога, которая стремительно ускользала вниз под оправу монитора.

Белый в оцепенении сжимал в руках мертвое тело мальчишки и смотрел на него, понимая, что он бы ничего не смог сделать. И снова. Не смог бы...

-За что? — послышался тихий голос дока.

-Он и так намучился, — безразлично говорил биохимик. — Переживал много... И вот, я избавил его от этого.

Белый резко обернулся на убийцу:

-Лишив человека жизни?! Его жизнь только начиналась!

-Подумаешь, — усмехнулся салатовый. — Человеческая жизнь — это пустяк. Никому от его кончины хуже не станет. Все проглотят и плюнут... Все когда-то умрут.

-Это...это невозможно. Нет...

-Почему же невозможно? Возможно. Ты же у нас один по кораблю бродишь, думал, сейчас вальну этого и на тебя скину. Как раз бы пригодился тот инцидент у каюты физика. Да! Это я открыл его двери, которая не была замкнута! Ха-ха! Какой же идиот! Сделал дельце и собрался уже уходить. Но дверь заклинила. Пришлось выходить из этой ситуации.

-Как ты бы закрыл двери каюты, если у каждого своя карта?

Биохимик усмехнулся:

-И моя карта открывает все каюты в этом корабле и закрывает их, док. — Он засмеялся. — А знаешь... тебе крупно повезло, что ты жив. Я изучил все карты и расписание, которые находятся в лобби один. Все в десять должны были лечь спать, но ты... — исподлобья взглянул маньяк на дока, — ты тогда никуда не пошёл — ошивался около лаборатории. Я чуть не выскочил из вентиляции. Если бы не эта девчушка, то я бы грохнул тебя следующим, чтобы не мешал мне больше, — салатовый осклабился. — Ха-ха! Как умело ты её прижучил. Наверное, не впервой? — Веки маньяка раскрылись, а глаза устремились в глаза врача. — А какая страсть, а какая романтика! К счастью, не давал разгуляться ребёнок. Страшно представить, куда бы ты зашёл дальше...

-Заткнись! — вспылил белый. — Бога ради, закрой свой рот!

-Какого бога? Я не служу богу.

Салатовый замолк и перевёл мёртвый взгляд на космонавтика. Он цокнул зубами, подав тело вперёд, а малыш, дёрнувшись, спрятался за маму. Биохимик громко рассмеялся.

-Это ты был в вентиляции... — в полголоса протянул механик.

-А! Тогда. Да! Я забирал свой запасной нож. А тут ты со своими канистрами, и эта со своим выродком. А когда грохнул физика, хотел его спрятать, но ты, сучка, люки позакрючивал, да? Тебе тоже очень повезло, что ещё дышишь. — Маньяк закрыл глаза, вздохнул, довольно простонав. — Зоолог был наивен, физик — глуп, эколог — ветрена, геолог — труслив и стесняшка! Не захотел идти в туалет с кем-то. А вот вы... да... Вы оказались умны. — Он сделал паузу. — Хах! Гений! Гений!!! Вулканолог просто душка. Оказался в нужном месте и в нужное время. Я и не ожидал, что всё будет так легко. Своим поведением он вырыл себе могилу.

Вулканолог? Не виновен? Док побледнел, стал белым, белым как мертвец. Они убили невиновного. Он задыхался, медленно и мучительно умирал от удушья. Сколько нужно было ещё? За что?

-Как? Как ты это сделал, как?! — вскрикнул ботаник, схватившись за голову.

-Как? Легко. Вы не знали одного: я мог перебираться по вентиляциям. Вулканолог пошёл в администрацию, нацепил наушники и слушал отчёт, это была его раковая ошибка. Этот имбицил не понял, что уши нужно держать востро. За ним сразу же пошла эколог туда же. Это первый ложный след для вас. Я подождал, пока все разойдутся, и начал действовать. Я убил её и через воздуховод перебрался в другую комнату, а нож подбросил ему в папку. Но вы так не переживайте, он был не очень хорошим человеком. Вот и аукнулось. Фемида слепа и часто выносит неверные решения. — Он смирил всех холодным, мёртвенным взглядом, вертя головой как пациент психбольницы, и продолжил. — Я прекрасно знал, что на корабле ничего нет: ни наружных замков, ни верёвок, ни жгутов, ни запасных кабелей. Ваша убогая станция никогда ничего не продумывает. Мерзкая! Лживая! Подкупная! Она загнётся, и про неё все забудут, как и о всех вас, таких же убогих и мерзких её рабов!

Механика снова опрокинуло и ему наскучило слушать весь это ужас. Его нервы натянулись, и он грубо поднял биохимика с пола и повёл к люку. Биохимик кричал, да так, что становилось плохо, начинала кружиться голова, будто сама смерть кричит:

-Ну же!!! Давай!!! Я готов умереть! Давай!!!

Борт был уже на подлёте к планете и понемногу начал входить в атмосферу. Док снова открыл люк, и биохимика вышвырнуло из корабля, где он, падая в атмосферу вместе с кораблём, просто сгорает заживо, безумно продолжая хохотать.

В управление пришёл отчёт, что начинается посадка на планету.

Невинное дитя, заложник виновных. Если судьба, то она наказывает, наказывает за все грехи, совершённые в жизни. Для чего это было? Небесный суд или стечение обстоятельств? Почему погибли именно те, которые лежат в своих каютах на койках, не приданные земле? Так ли они совершали раковые ошибки, как скалился маньяк, свирепо отбивая каждое животрепещущее слово зубами. Или они были нехорошими людьми? Чтобы смог совершить парнишка-геолог, робкий и сдавленный, ещё обучающийся в университете? Что могло совершить это хрупкое создание? Был и умён, и образован. Но сыграло ли это роли? Такова судьба, такова предначертанность этой жизни: мы делаем поступки, которые предотвратить больше не можем, становимся под раздачу происходящего, даже если не имеем к нему отношения. Жизненная аксиома, что всё когда-то воздастся, потому что впереди долгие годы, и обязательно случится то, что начнёшь жалеть о содеянном ранее. Но так ли это? Кара ли это? Или нам просто кажется..?

Физик был мужчиной статным и с характером. Всегда привлекал к себе много внимания своей харизмой и статным телосложением. Равных ему было мало в познании физики и её ответвлений. Ему давались предметы точные, а социально-гуманитарные он даже и не пытался учить, за что его хотели оставлять всегда на второй год. Можно ли утверждать, что они бы ему не дались? Трудно сказать, ведь он даже не пробовал этого. К своим сорока пяти он добился довольно многого, но занимал, как ему казалось, типичное и малое положение в обществе, будучи инженером на знаменитой фабрике реактивных машин которым сам лично делал чертежи. И вот он был экспедитором, летел на другую планету. Но умер в своей постели, возможно, даже не увидев своего убийцу. Жаль, что не было времени рассказать о нём ранее, потому что моменты были очень серьёзные.

За что же сдалось всем? Что они сотворили, что обрекли себя на такую участь? Может, все были эгоистами как эколог и физик? Или слишком пылкого, провокационного характера как вулканолог? Или виноват лишь один, кто оборвал их жизни, произведя суд, который себе надумал? Всё кануло, и думать и рассуждать можно много. А жизнь — на то жизнь, чтобы быть как хорошее кино, ждать, предполагать и надеется. Только у каждого это кино своё: мелодрама, фэнтези, сказка или ужас. Это судьба, от неё не уйти. И сверхъестественного в этом слове столько, сколько капель воды в жаркой пустыне.

Тела непроизвольно дрожат, а слёзы льются по щекам ручьями. Опустошён, будто находишься в невесомости, которая качает тебя из стороны в сторону, создаёт вакуум в голове, который хочется достать руками. Душа непроизвольно вырвалась из стана и, вздымясь вверх, где-то находится, и не норовит вернутся обратно. Что и ощущал механик в чёрном костюме, сидящий в столовой у стены. Он трепал руками волосы, массировал голову, пытаясь этим заглушить боль. Док в белом костюме сидел за столом, вперив глаза в крышку. Какой-то прогал образовался между этим миром и другим, и он стоит как раз в этом прогале. Стоит, крутится из стороны в сторону, не зная, куда свернуть, куда идти. В глазах часто мутнело, дыхание прерывалось, окутала тревога и паника. Гидролог в синем костюме тихо доплакивала остаток своих солёных слёз вместе с климатологом в розовом. Девушка стала прозрачная, белая, растворившаяся в материи. А вот и он, невиновное дитя, синий костюмчик, не то жив, не то мёртв. Нет, жив, трясётся и плачет, сжимая рукой руку врача и жмясь к материнской груди. Ждёт ответа: всё? А кто его даст?.. Тучного ботаника растворить в материи трудно, но белизной кожи и безумностью глаз не отличался ничуть. А почвовед... дрожал, дрожал так, так неестественно, так сильно; что-то кряхтел, стонал, что заставил взоры всех обратится к нему.

-Я... я доверял ему... Доверял ему! — И схватился руками за голову.

Схватился рукой за воротник ботаник, издав хриплый выдох.

Док отвёл обоих в лабораторию, подключил к оборудованию и напоил таблетками, какими ещё остались. А почвовед всё не приходил в сознание. Мужчина перешёл к радикальным мерам: вылил на парня ведро холодной воды. Чудо! а не средство. Оранжевый пришёл в себя и судорожно принялся стирать воду с лица.

Раздался сигнал по всем комнатам и каютам. Заговорил бортовой помощник на десяти языках: «Всем срочно занять положения сидя или лёжа, начинается полная посадка на планету». Все иллюминаторы закрылись, двери тоже. Корабль погрузился в секундный мрак, но включились тусклые лампы. Где-то снаружи раздавался шум, а борт немного покачивало и трясло. И вот, наконец-то! Корабль сел на поверхность, двери открылись, через иллюминаторы показалась планетная пустошь. И здание, стоящее неподалёку. Та самая станция Proxima 15. Станция казалась чем-то целым сначала, а оказалось, что она состоит из множества разрозненных зданий. Отдельно стояли здание связи, оружейная и склад, лаборатория соединялась очень длинным коридором с администрацией. С другой стороны за сетчатым забором гудели трансформаторы, вход к которым шёл либо через охрану, либо через клапаны, компрессоры и уже в конце через охрану. Путь небыстрый.

Экипаж спустился по трапу на заиндевевшую землю планеты. Там было темно, видимо, они прилетели к ночи. Но небо имело красноватый, бурый оттенок. Изо рта шёл пар, щёки начало царапать морозом. -40 как никак... Вдали виднелись огромные скалы, возвышенности; земля имела красноватый оттенок, усыпанный белыми кристаллами мороза, что, если по ней пройти, издавался под ногами скрип и хруст. Небо было усыпано точками, сбоку горело зелёноватое солнце, а там... боже! другая планета с тремя кольцами! Она была такая огромная, пугающая... Казалось, на ней можно было рассмотреть все кратеры до самых крошечных. Пейзаж, конечно, захватывающий дух, но абсолютно ничего живого. Пустошь — этому всему слово.

Учёные надели на лица хомуты, закрывающие нос, губы и уши, и сошли на землю. Первым же делом они пошли к станции. Медик помогал идти ботанику и вёл его в медпункт Проксимы.

Не вышел лишь механик: он заводил корабль в ангар для дозаправки. Заехал на шасси, остановился. Сошёл по трапу в ангар и поспешил к лестнице. Установил её около заливной горловины и, выкрутив гайки большим ключом, открыл крышку. Снова спустился, взял большой шланг, который и шлангом назвать трудно, трубу и подключил к горловине, завинтив широкую гайку на трубе. Спустился в очередной раз, провёл картой в терминале, подтвердив этим свою личность, и, наконец, дёрнул рычаг, и топливо полилось в бак. Одним словом, механик уже устал и чувствовал себя как человек, который беготнёй туда-сюда истратил все, что остались, силы, и, бурча себе под нос проклятья в сторону тех, кто придумал этот алгоритм заправки, вышел из ангара искать дока. Он хотел ему кое-что сказать. Что-то очень важное.

Тем временем гидролог с космонавтиком шли к зданию связи. Девушка с сыном вошли, чтобы малыш не стоял на морозе. На браслете она принялась набирать номер своей мамы. Пошёл гудок — трубку подняли. Не успела проявиться голограмма, как послышалось:

-Доченька! Бог ты мой! Что случилось?! — кричала взволнованная женщина. — Везде говорят и пишут, что связь с вами потеряна три дня назад. С вами всё в порядке?!

-Да, мам, всё хорошо, — отвечала уставше девушка, — мы уже летим обратно.

-Ты какая-то напуганная. Что произошло?!

-Не переживай, всё хорошо. Мы живы и целы.

Женщина молчала и смотрела на дочку. Чувства начинают девушку подводить, и она заговорила:

-Мам, я рада, что увидела тебя... Мы скоро будем дома, не переживай.

Семья распрощалась, и звонок окончился. Космонавтик взглянул на девушку, которая вот-вот сорвётся, и обнял её, льнув близко, чтобы поддержать свою маму в трудную минуту. Это помогло гидрологу сдержать слёзы, и она улыбнулась. Улыбнулся и малыш. Гидролог поцеловала сына в макушку, и маленькая семья вышла на улицу.

Чёрный шёл по морозным тропам и наконец увидел товарища, стоящего у входа в лабораторию. Его глаза были закрыты, и он дышал морозным воздухом. Механик окликнул его. Белый в недоумении начал оглядываться и вскоре увидел источник голоса. Мужчина кивнул вопросительно головой, второй мужчина головой подозвал того к себе. Медик поспешил к коллеге, и оба управляющих решили сесть около входа в склад, от которого находились неподалёку. Сидеть на холодной земле затея неудачная, что должен осознавать человек с медицинским образованием, но доку было всё равно. Оба сидели, уперев головы о стену склада и молчали. Чёрный негромко начал разговор, чтобы сказать то важное:

-Слушай, — сказал он белому, — прости меня.

Док в недоумении развернулся. Механик продолжил:

-Прости, что так себя вёл во время полёта. Я... — Мужчина схватился за лицо. — Я не хотел никуда лететь и... Думал, что хреновая эта затея, мне так казалось. А потом и вот это всё... Вентиляция... Прости меня, брат, я не хотел тебя обижать.

Эти слова не нужны были доку. Он всё прекрасно понимал. Но механик сделал то, что хотел: выполнил дружеский долг. Да, врач втёрся в доверие механику куда раньше, чем все думали.

Они — лучшие друзья, с самого детства. Они выросли на одной улице, учились в одной школе. Всегда были вместе, всегда друг другу были незаменимой помощью. Они учились даже в одном университете. Только на разные специальности. А как они выпрашивали, чтобы их поселили в одной комнате общежития, хотя корпуса были для каждой специальности свои, вы бы только видели. Как они расстраивались, думая, что их дороги разошлись, и они не увидят друг друга больше. И тут встречаются на общем собрании в МЭК' е, когда один был ещё интерном, а второй — младшим слесарем. И помнят все моменты, даже такие постыдные, как те, что док часто пускал к себе пожить этого рассеянного механика. Хотя эти моменты постыдными считал только чёрный. Эти двое пример настоящей дружбы, не только мужской, любой. Это образец. Наверное, нельзя представить их переживания друг за друга за эти раковые четыре дня...

-Забей, — отвечал док, — забей разводным ключом.

-Не напоминай... — пробурчал механик.

Друзья не сумели сдержать улыбок, и оба тихо засмеялись.

-Что там с кораблём? — спросил док.

-Заправляется, ещё немного осталось. И улетим отсюда нахрен...

-Поскорее бы...

Мужчина поднял глаза вверх. Из коммуникаций вышла гидролог с малышом. Тот что-то у неё спросил, а она, грустно улыбаясь, отвечала. Из-за угла показался мужской силуэт. Это был оранжевый, который к ним выходил. Девушка не слышала шаги сзади из-за разговора с сыном, и уши её были прикрыты хомутом. Парень был какой-то странный, чуть дёрганный. Подходил медленно и осторожно. Док чуть насторожился. Не зря. Из кармана оранжевый выхватил клинок и уже им замахнулся в сторону маленькой семьи.

-Гидролог!!! — вскричал док.

Мужчины сорвались со своих мест и побежали на помощь.

Девушка развернулась и в последний момент успела увернуться от лезвия ножа. Она отскочила в сторону, схватила сына и прижала к себе. Подбежали док и механик. Белый прижал к себе девушку с сыном, защитив руками, а механик скрутил руки за спиной оранжевому. Вот почему ты доверял маньяку, почвовед.

-Ты что творишь?! — скалился механик.

-Мщу! — отозвался оранжевый. — За биохимика мщу, уроды! — Он не кричал, он разрывался, ревел как зверь. — Я всегда ему помогал! Я отключил свет, чтобы мы успели спрятать ножи! Я выводил из строя реактор и кислород! У нас почти всё получилось, но из-за вас! Ублюдки! Сдохните!

Отзывчивый парнишка, тихоня, общительный и светлый... Первое восприятие такое обманчивое...

Чёрный толкнул того вперёд и куда-то повёл. Почвовед вырывался, извивался как гремучая змея и прыскал своим ядом. Механик вёл того к обрыву, к щели, где бурлила лава. Приведя маньяка туда, мужчина сбросил того вниз в бурлящую, вязкую жидкость. Оранжевый продолжал реветь и извиваться в магме, пока не погрузился в лаву полностью.

Мужчина возвращался обратно, из здания лаборатории и медпункта выходили испуганные и изумлённые климатолог с ботаником. Все сошлись у связи. Мужчина осмотрелся и поплёлся к ангару:

-Летим отсюда, — сказал он и уже собрался идти дальше, как обернулся: — Если я хоть кого-нибудь увижу шляющимся по кораблю во время полёта, вышвырну следующим, — сказал он, добавив немного нецензурной лексики, кою я пропущу.

Док настрочил депешу на станцию; и все поднялись на борт снова и отправились обратно.

Дни пронеслись в какой-то дымке. Их было двенадцать, не считая ребёнка, осталось пятеро. Пятеро невинных, оставшихся в живых, и маленький ребёнок. Кто бы мог подумать... Жизнь? Судьба? Кто-то выше нас? Смотря, чему ты веришь. И все пытались понять, чему они верят. И когда спускались по трапу на землю своего дома. Никто этому не верил, они мертвы или вправду добрались живыми? Виднелся купол МЭК' а, крыши склада, библиотеки, взлётно-посадочные полосы, вертолётные площадки, боксы... Мерцали проблесковые маячки, гудела полицейская сирена. К трапу бежали сотрудники и помогали спуститься вниз. Стояли журналисты и вещали в камеры: «Корабль приземлился! В данный момент с него выходят люди: заведующий медицинским отделением межпланетной станции, а также профессор русской академии наук Михаил, главный механик и мастер слесарен межпланетной станции и русский инженер Константин, трое учёных, подписавших контракты: профессор ботанических наук Сербии Милош, почётный член французской академии наук, учёная по климатологии Розель, почётный профессор немецкого института естественных наук и член института защиты мирового океана Ида... Никто больше не выходит!»

Док держал космонавтика на руках. Спустившись вниз, он заметил, что мальчик прислонил свою голову к его плечу. И тут мужчина понял, чем может помочь девушке — он станет отцом для малыша.

-Пошли домой, — прошептал мужчина ребёнку.

Мальчик резко поднял голову, воззрев мокрыми глазками:

-Папа! — И прижался снова.

Это инфекция, врождённая или приобретённая. Кто-то имеет к ней иммунитет, кто-то нет. Это эпидемия, это чума. Она заражает.

Вокруг нас нет никого, мы одни во Вселенной, как бы не пытались найти соседей. На каком бы её конце мы не находились, человеческая сущность остаётся неизменной, и всегда найдётся он — предатель.