Навеки только ты (гет)

— Я знаю твой секрет, — глядя прямо в глаза, произнëс Тео.

— Прости, что? —нахмурившись, озадаченно сказала Гермиона. — Я тебя не понимаю… Нотт.

— Я о твоих ночных прогулках, — несмотря на то, что в библиотеке практически никого не было в этот час, юноша понизил голос.

Его собеседница отреагировала именно так, как он ожидал: девушка покраснела и тут же побледнела, открыла рот, чтобы возразить, но прежде чем произнести хоть звук, прикусила нижнюю губу. Сохраняя внешнее хладнокровие, Тео с хитрыми нотками в голосе поинтересовался:

— Разве это не тянет на секрет?

— Нет, — отрезала Гермиона и начала собирать свои вещи.

— Не секрет, значит… Тогда твои друзья в курсе? — продолжил пикировку юноша. — Как и декан Гриффиндора?

— Если что-то не афишируется направо и налево, то не обязательно является секретом, — подхватив внушительную стопку книг, ответила она и направилась к отделу, откуда их взяла.

Нотт последовал примеру своей цели и с оставшимися книжками под мышками встал рядом с ней так, чтобы не мешать еë занятию. Гермиона старалась игнорировать присутствие юноши и расставляла тома по их местам. Тео молча выжидал того момента, когда у неë закончатся книги. Стоило этому случиться, юноша встал боком, чтобы девушке было удобно брать его экземпляры. Гермиона, не задумываясь, взяла верхний том, поставила на место, потом потянулась за следующим. Так повторилось ещё с тремя книгами, после чего девушка скрестила руки на груди и сказала:

— Нотт, то, что ты видел меня ночью за пределами гриффиндорской гостиной, может сыграть против тебя. Так что шантажировать меня бессмысленно.

— С чего ты это взяла? — посмотрев на корешки оставшихся у него в руках книг, спросил Тео.

— Мерлин, да это до банального просто! — с полусмешком воскликнула Гермиона. — Если ты видел меня ночью в неположенном месте, то ты сам был где-то поблизости, следовательно, нарушал правила. У меня есть весомое оправдание. А вот у тебя оно есть?! — обвиняюще закончила она.

— Ты не поняла мой вопрос, — покачал головой юноша. — Мне интересно, с чего ты взяла, что я собираюсь шантажировать тебя?

— Нужно формулировать вопросы правильно, — буркнула она. — Что ещё можно ожидать от слизеринца?

— Вы, гриффиндорцы, такие предвзятые, — ухмыльнулся Тео и принялся расставлять книги по местам.

Они поменялись ролями: теперь Гермиона молча стояла рядом с ним, наблюдая за действиями. Она могла бы уйти, но что-то держало на месте. Слизеринец пробудил в ней любопытство. Когда у юноши осталось всего две книги, девушка не выдержала и спросила:

— Так к чему был весь наш разговор, если ты не планировал меня шантажировать, Нотт?

— Я хотел предложить тебе свою помощь, — откровенно ответил он.

Сказать, что его ответ удивил Гермиону — ничего не сказать. Хоть она практически ничего не знала о Теодоре Нотте, той информации, которой она владела, хватало, чтобы его ответ вызвал у неё подозрения.

Юноша во многом походил на Драко Малфоя: чистокровный до мозга костей, из древнего рода, отец — один из первых приспешников Волан-де-Морта. С той лишь разницей, что Нотт предпочитал держаться особняком, а не разводить вокруг себя свиту.

— Не надейся, пташка. Я не сошёл с ума и не альтруист, — заметив, что выбил из колеи свою собеседницу, сказал Тео. — Мы можем быть полезны друг другу. У меня тоже проблемы со сном.

— Хорошо. У тебя тоже проблемы со сном, — кивнула Гермиона. — Но объясни мне, пожалуйста, я-то тут причём?

— Ну это довольно просто, пташка. Одна голова хорошо, а две лучше. Мне нужны твои мозги, а тебе — мои.

— С чего бы мне понадобились твои мозги, Нотт? — не без самодовольства спросил колдунья.

— Я гораздо раньше тебя занялся вопросом сна…

— И как вижу безрезультатно, — колко заметила она.

— Я просто мог упустить нужный способ, — скрывая раздражение за сдержанным тоном, ответил Тео, — но у меня есть записи, которые я вёл при изучение вопроса. Я могу поделиться ими взамен на помощь с твоей стороны. Ну а ты можешь продолжать вести себя как ребёнок в песочнице или воспользоваться тем, что предлагают, — он отдал последнюю книгу Гермионе и добавил: — От сборника барда Бидля больше пользы, чем от данной отрыжки сбрендившего бездаря. Так что подумай головой, пташка, хочешь ли ты зазря тратить своё время? — развернулся на каблуках и пошёл прочь.

* * *

Тео быстро пробежал глазами по строкам сделанных им в то время записей. В тот день ему удалось зацепить Гермиону. Девушка нашла его на следующий день после обеда и приняла его предложение о сотрудничестве. Его взгляд задержался на сделанном им замечании.

«…как же Г. злит данное мной прозвище. Очень забавно…»

Недолго ему оставалось веселится, ведь судьба медленно, но верно заманивала их двоих в сотканную для них сеть. Точнее, паутину, в которой они вязнут до сих пор.

Несколько дней спустя после заключения сотрудничества, они сидели вдвоём за одним столом в тихом и неприметном уголке библиотеки и вполголоса обсуждали имеющуюся у них информацию. Точнее, девушка внимательно читала сделанные им записи, а Теодор давал к ним комментарии.

— У тебя здесь упоминается книга с пометкой «неудобно», — ткнув пальцем, сказала Гермиона, затем, не отрывая его от нужного предложения, развернула тетрадь к Нотту. — Вместо названия — аббревиатура.

— О-о, это сборник путевых заметок одного из колдунов-путешественников, — быстро прочитав нужное место, ответил Тео. — Я читал его просто на досуге и случайно наткнулся на подробное описание обряда каких-то там народов, который должен был избавить, если не ошибаюсь, от нарколепсии. Насколько я помню, он писал, что данный ритуал — панацея от всех проблем, связанных со сном. Он вроде бы очищает дух, что приводит в равновесие физическую и духовную энергию.

— Звучит многообещающе, — задумчиво протянула девушка. — Тогда почему помечено как «неудобно»?

— Потому что для его проведения одного человека мало, — он показал два пальца, — нужно как минимум двое.

— Я бы хотела посмотреть на эти путевые заметки.

— Уверенна? — не без скепсиса спросил юноша.

— Ну, нас как раз двое. Почему бы и нет? — повела плечами Гермиона.

— Нужно будет проверить, есть ли копия в библиотеке Хогвартса, так как я читал оригинальные записи в частной библиотеке.

— У Малфоев? — предположила девушка.

— Нет, у Паркинсонов. Арчибальд Паркинсон был тем самым путешественником, а также являлся троюродным прадедом Пэнси. Если не найдем копию в библиотеке Хогвартса, то попрошу еë о помощи. Думаю, она мне не откажет.

— Вы настолько близки с ней?

— Конечно, мы всё-таки росли вместе и продолжаем общаться, — ответил Тео и, посмотрев на неë с лисьим прищуром, поинтересовался: — Приревновала меня, пташка?

— Не говори ерунды, Нотт! — возмущенно воскликнула Гермиона и сердито добавила: — И прекрати меня так называть.

— А почему я должен прекратить?

— Потому что это фривольно.

— Разве? — строя из себя святую простоту, произнёс Тео.

— Да, твоей Пэнси не понравится, если она узнает…

— Скорее, твоему Уизли.

— Ты прав, — кивнула девушка, — Рон бы тебя поколотил.

— Какое варварство, — фыркнул юноша, затем бросил взгляд на часы и сказал: — Давай не будем строить теории о том, кто кого сильнее приревнует и к каким последствиям это приведëт? Лучше проверим, есть ли здесь копия работы Арчибальда Паркинсона.

— В библиотеке Хогвартса можно найти любую книгу, — уверенно заявила Гермиона.

— Будем надеяться, — с доброй долей скепсиса сказал Тео.

* * *

Требовательное «мяу» выдернуло Гермиону из омута воспоминаний. Живоглот настойчиво напоминал хозяйке о том, что пора бы его покормить. Как ни крути, а дела нынешние нуждаются в решении. В прошлом уже всё сделано, и вряд ли тут даже маховик времени бы помог.

Зайдя на кухню, девушка включила свет, взяла из шкафчика баночку кошачьих консервов с тунцом и наполнила её содержимым миску кота. Слушая довольное урчание, с которым Живоглот поглощал свой ужин, Гермиона испытала некое подобие зависти. Ей бы сейчас кусок в горло не полез. Смешанные чувства наполняли сердце девушки.

«Ты так часто называл меня пташкой, — мысленно обратилась к Тео Гермиона, глядя в окно, в зеркальной темноте которого отражался её бледный двойник в призрачной обстановке кухни, — что я почти обернулась ей. Моя клетка открыта, а я всё мечусь меж прутьев в страхе перед желанным…»

Библиотека Хогвартса не разочаровала свою преданную поклонницу: им удалось найти экземпляр путевых заметок Арчибальда Паркинсона. Вдобавок к ним шла небольшая биографическая справка об авторе и его портрет в преклонном возрасте. Внимательно посмотрев на изображение колдуна-путешественника, Тео прокомментировал:

— Будем надеяться, что портрет выполнен после того, как был проведён ритуал.

Несмотря на серьёзность его тона, Гермиона невольно улыбнулась и сказала:

— Капелька оптимизма и везения нам не помешает.

— Тогда будем оптимистами, — юноша раскрыл книгу и начал листать, бегло читая куски текста. — Нашёл! — он протянул Гермионе том.

Девушка, закусив нижнюю губу, погрузилась в чтение. На её лице застыла глубокая сосредоточенность. Не отрываясь от чтения, она левой рукой подтянула к себе листок пергамента. Тео подал ей карандаш.

— Спасибо, — коротко произнесла ведьма.

Вскоре пергамент сверху до низу с обеих сторон был заполнен. Важные места она подчёркивала либо ставила звёздочки. Девушка так увлеклась, что заполнила ещё пару листов. После отложила карандаш в сторону и продолжила чтение. Лицо Гермионы становилось всё мрачнее, и концу книги она не выдержала и ворчливо заметила:

— Сплошные оды в честь некой Солунай…

— Соглашусь, в поэзии старик Арчибальд не был великим мастером, — усмехнулся Тео.

— Мне откровенно наплевать на то, как черны её косы и чисты её чёрные очи. Мне интересно, какой побочный эффект у данного ритуала.

— Может, побочный эффект — как раз неудержимое желание писать скверные стихи.

Гермиона не удержалась и рассмеялась. Подавив смех, она с укором произнесла:

— Теодор, ну разве можно быть таким… несерьёзным.

— Надо же, пташка, ты впервые назвала меня по имени, — подметил он.

— И ты лучше зови меня по имени, а не пташкой,

— Я подумаю, — и прежде чем девушка ответила на его слова, юноша перевёл разговор в другое русло: — Как думаешь, мы справимся с этим ритуалом? Если честно, я готов быть плохим рифмоплётом, лишь бы избавиться от проклятой бессонницы.

— Я тоже. И ритуал в целом несложный… — задумчиво произнесла Гермиона и принялась рассуждать: — Да и необходимые для него ингредиенты сможем достать: три солнечных камня и три лунных, каменный нож, костяная чаша и веревка, сплетённая из волос фестрала (схема плетения прилагается), а также сухой чертополох. Волосы фестрала я могу попросить у Хагрида. Нужно ещё выучить эти слова, — она обвела карандашом три строки с заклинанием.

— Если я не ошибаюсь, провести его необходимо в шестой лунный день, ночью, на месте пожара, — припомнил Тео.

— Да, именно так, — кивнула девушка.

— Определиться с лунным днём проще. Ближайший — двадцать третьего числа. А вот место нужно будет поискать.

— Вовсе нет.

— И где же ближайшее пепелище? — нахмурившись, поинтересовался Тео.

— На месте Визжащей хижины, — ответила Гермиона.

* * *

Гермиона легла в постель. Живоглот устроился рядом на свободном месте. Из-за головной боли девушка изменила своей привычке читать перед сном и сразу же выключила свет. Она закрыла глаза, но сон никак не шëл к ней. Гермиона открыла глаз, вдохнула и легла на бок, лицом к окну. На иссиня-чëрном полотне неба висел тонкий, словно срезанный ноготь, месяц. Девушке вспомнилась другая декабрьская ночь. Только тогда светила растущая луна. Вспомнив ту ночь десятилетней давности, она ощутила, как в носу защекотало от острого запаха гари, ярко выделяющегося на фоне морозной свежести. Он настолько отпечатался в памяти Гермионы, словно был высечен в подкорке. На освещенном слабым лунным светом пепелище она и Тео изменили свою жизнь.

После жаркого спора они решили не откладывать проведение ритуала на следующий месяц, так как помимо того, что оба хотели избавиться от своих недугов, они также хотели избавиться и от сотрудничества. Собрав всë необходимое для ритуала, Тео с Гермионой покинули Хогвартс за сутки до назначенного дня, сообщив друзьям, будто отправляются домой на рождественские каникулы. Гермионе пришлось солгать Джинни (а также Рону), сказав, что ей нужно навестить родителей, но сочельник и Рождество она проведет в Норе, как и остаток каникул. Родители были приятно удивлены визитом дочери. Мистер и миссис Грейнджер были рады тому, что могут провести с ней пару дней, и не стали задавать ей вопросов. Вечером назначенного дня девушка после обеда сослалась на головную боль и, извинившись перед родителями, ушла в комнату, откуда она трансгрессировала к Визжащей хижине. Тео был на месте и занимался расстановкой камней в нужном порядке.

— Я уже начал думать, что ты передумала, — не отрываясь от своего занятия, бросил юноша.

— Мы же договорились, — ответила Гермиона и, зябко поведя плечами, добавила: — Мерлин, как же сегодня холодно.

Тео повернулся к девушке и подошёл. Сняв с себя шарф и накинув его на Гермиону, юноша назидательным тоном произнёс:

— Одеваться нужно теплее, зима всë-таки на улице.

— Не знала, что ты куришь, — пытаясь скрыть смущение, сказала девушка. Она почувствовала исходящий от шарфа легкий табачный запах.

— Не ты одна что-то не афишируешь, пташка, — ответил он и ворчливо добавил: — Давай займемся делом, пока мы оба не превратились в мясные сосульки.

— С этим не поспоришь.

Гермиона вошла в круг из расставленных Тео камней, встав его центре, вынула из сумки костяную чашу, в которой лежала свернутая спиралью веревка из волос фестрала, и поставила на землю, затем извлекла заточенный до остроты каменный нож. Колдунья поднесла лезвие к левой ладони, но замешкалась. Юноша подошёл к ней и протянул руку за ножом.

— Давай. Я первый, — сказал он.

Гермиона не стала противоречить и протянула клинок рукояткой вперед. Тео не стал тратить и секунды и, крепко сжав зубы, резко провел лезвием по ладони и окропил своей кровью находящуюся в костяной чаше верёвку.

— Больно, но терпимо, — держа над чашей кровоточащую руку, криво улыбнулся юноша, протянул девушке нож и насмешливым тоном добавил: — Вспомни о гриффиндорской храбрости, пташка.

— Спасибо за совет, — огрызнулась она.

Находясь во власти приступа злости, Гермиона полоснула себя лезвием по левой ладони. Девушка закусила нижнюю губу, что подавить вскрик. Их кровь смешалась в чаше, впитываясь в веревку.

— Думаю, хватит, — сказал Тео, направив волшебную палочку на ладонь Гермионы, и произнес заживляющее заклинание, затем залечил свою ладонь.

Колдунья вынула из чаши верёвку и положила в неё сухой чертополох. Распутала спираль, затем, взяв один из концов, девушка сказала:

— Дай мне свою руку.

— Надеюсь, ты будешь со мной нежна, — подав ей правую ладонь, с деланным жеманством пошутил юноша.

— Дурак, — фыркнула она, пряча улыбку.

Гермиона обвязала его безымянный палец верёвкой, Тео повторил тоже самое с ней и поджёг чертополох. Волшебники сели по-турецки друг напротив друга, растянув над горящим пламенем связующую их нить, и нараспев монотонно забормотали выученное заклинание. Постепенно они вошли в транс. Окружающий мир стал терять свою чёткость и осязаемость. Они оказались в ином измерении. В тот момент, когда их астральные проекции вытянулись над физическими телами, пламя в костяной чаше вспыхнуло столбом и подожгло ровно на середине связывающую колдунов нить. Верёвка в долю мгновения сгорела дотла, опалив Гермиону и Тео. Острая боль от ожога вернула их в реальность.

— Салазарову мать за ногу!.. — сердито воскликнул юноша и посмотрел на красный витой след на руке, оставленный сгоревшим волосом фестрала. — Ну как? Тебя ещё не тянет сочинять стихи о ночном небе? — и посмотрел на свою соучастницу.

Их взгляды встретились. В этот миг у Тео и Гермионы создалось впечатление, будто они впервые видят друг друга. Сердце в груди у каждого синхронно пропустило удар от внезапно нахлынувших чувств. В глазах друг друга они узнали ответ на то, каким был побочный эффект у проведенного ими обряда. Не ведая того, они протянули и приковали свои души нерушимыми путами.