Шиноби (джен)

Сразу за воротами селения мы свернули в сторону на конюшню. Оказывается, в скрытой деревне на лошадях перемещаться не принято. Впрочем, Коноха не такая большая, чтобы возникли проблемы с доступностью. Особенно для шиноби.

На наших глазах Джирайя приложил к сундуку с нашими вещами небольшой листок бумаги, и тот исчез. А после беловолосый поманил нас за собой, неспешно зашагав по деревне и обмениваясь приветствиями со знакомыми. Толика внимания доставалась и нам: так, среди мелком услышанных сплетен, уловил, как кто-то из стариков спросил у других зевак: «Это что, Узумаки?»

За сотню метров у меня уже устала шея от поклонов и от постоянного верчения головой по сторонам. Архитектура интересная: есть дома в традиционном стиле, простые кирпичные или деревянные домики в несколько этажей. И, кажется, архитектор городка очень не любил прямые углы. Множество зданий скруглённые или, вовсе, цилиндрические.

Немало зелени, несмотря на довольно густую застройку. Далеко справа от центральной улицы протекла река, а впереди возвышался скальный массив с выбитыми на нём лицами прошлых правителей деревни. Прямо как президенты американские…

Мы свернули с главной улицы, прошли полсотни метров и оказались перед многоквартирным трёхэтажным домом. Поднялись на второй этаж, где шиноби, звякнув ключом, открыл перед нами дверь:

— Будьте как дома. Но что не знаете — не трогайте.

В большой трёхкомнатной квартире царило запустение и толстенный слой пыли, по которой несложно проследить дорожки из ванны и туалета до спальни. Остальную площадь жилища явно никто не трогал месяцами и годами.

— Немного не прибрано, подождите, уберу самое опасное, — извиняющимся тоном пробормотал Джирайя, сметая в мешок с полки у входа кучу метательных ножей. Юмико же улыбнулась и, хрустнув пальцами, задорно воскликнула:

— Показывай, где вода и тряпки. Дети, мы принимаемся за уборку!

Наведение порядка затянулось до поздней ночи, ведь в квартире точно года три никто не убирался. Заняли свои места в шкафах раскиданные везде книги и свитки, в запертый железный ящик ушло оружие и опасная амуниция. Выбиты ковры, куплено новое постельное бельё и запас продуктов в совершенно пустой холодильник.

В процессе уборки, помещение наполнилось запахами готовящейся еды, чего тут по признанию Джирайи не было со времён приобретения квартиры. А ещё у меня наконец-то появилась отдельная комната. Самая маленькая — зато своя! И спать я укладывался на чистейшие новые простыни с довольной улыбкой на лице.

На следующий день, ближе к полудню, Джирайя повёл нас смотреть то, что выжило в деревне от собственности Узумаки. Ничего особенного: пара гектаров парка, обнесённого покосившимся забором. Внутри полная разруха. Полдюжины разбросанных по территории домов, от которых остались одни сгоревшие развалины. И главная достопримечательность — полуразрушенный храм среди высоких деревьев. Мощное сооружение с символом Узумаки — спиралью водоворота — на покосившемся фасаде.

Зайдя внутрь, мы поднялись к небольшому подиуму, за которым висели страшноватые маски, на удивление оказавшиеся на своих местах. Я с недоумением поинтересовался у Джирайи:

— Храм разрушен, но не сильно разграблен. Почему?

— Как ты думаешь, что это за храм и кому он посвящён, пацан? — пожевав губу, вопросом ответил шиноби.

Откликнулась вместо меня Юмико, которая помнила часть из того, что рассказывали старшие Узумаки:

— Храм посвящён Шинигами. Основное назначение комплекса — проводить умершего в последний путь.

Моё взрослое циничное восприятие сразу подняло голову. Отпевание? Храм? Ритуальные услуги? Какие можно деньги делать! Зачем нам печати и прочее?!

— Храмом давно не пользуются, — осторожно поинтересовался. — Услуги оказываются в другом месте?

— Есть ещё храм, но здешний раньше был главным, — пожал плечами Джирайя.

Понятливо кивнув, я вышел наружу и обошёл дом с другой стороны. Заглянул в пристройку, найдя там спуск в подвал, из которого до сих пор тянуло холодом. На боку лежал помывочный стол, сейчас смятый и отброшенный в сторону. Как и ожидалось, здесь готовили тела к прощанию. Нашлись обломки гробов в соседней комнате с обрушившимся потолком.

По спине внезапно скользнул холодок, и я уже совсем другими глазами осмотрелся вокруг. Хочу ли я здесь жить вообще? На пепелище, имеющем очень специфическую славу…

Подошедшая мама обвела разруху взглядом и задумчиво протянула:

— Восстановить всё будет тяжело. Но мы справимся, верно, сынок?

На что я состроил воодушевлённую физиономию и как можно бодрее воскликнул:

— Конечно, мама!

Определить, какой именно дом восстанавливать первым, оказалось несложно — только в одном случае фундамент не выглядел слишком повреждённым. Когда я показал на дом, Джирайя немного побледнел, отчего его красные полосы на щеках проступили сильнее, но молча кивнул.

Уже на следующий день на территорию квартала вошла бригада строителей. Расчистка, во время которой рабочие бережно откладывали каждую вещь, что нашли на развалинах, в отдельный ящик. Потом возведение стен, перекрытий. Работали довольно быстро, несколько строителей пользовались чакрой, да и каркасник не самая сложная технология.

Джирайя продолжал нас учить, а в перерывах мы всей семьёй занимались уборкой квартала. Беловолосый заодно договорился об обучении в госпитале для матери. Работа спорилась, да и я не скучал, особенно когда получил в руки небольшую стремянку, набор досок и молоток с гвоздями с наказом чинить забор. Карин, в смешной белой панамке со слоником, сосредоточенно пыталась подавать мне доски, пока я орудовал инструментом, сжав гвозди в губах.

— Брат! — раздался паникующий крик Карин, и я почувствовал, как стремянка уходит из-под ног. Быстро сориентировавшись, ловко отпрыгнул в сторону, сумев приземлиться на ноги. А, обернувшись, увидел, как глаза Карин заполняются слезами, в то время как по дороге от нас убегала маленькая блондинистая фигурка, заливаясь смехом.

Судя по всему, он дёрнул девочку за косичку, а она доской, которую держала в руках, навернула мою стремянку. Не дело! Прищурившись, я рванул следом за блондином.

Смех замолк, а спустя сто метров он запаниковал, не в силах оторваться. Сильнее ускорившись, я ощутил, как в груди стало пусто, но одним прыжком догнал пацана, ухватив за шкирку. Сбил своим телом и мы покатились по земле.

Он попытался вывернутся но я схватил его за ухо, сильно сжав. И, стараясь не обращать внимания на его брызнувшие слёзы, максимально грозно рявкнул:

— Ты зачем девочку обидел?!

Блондин что-то пролепетал, одной ладонью вцепившись в мою руку на ухе, а другой, размазывая слёзы.

— Громче!

— Подружиться хотел, — наконец, относительно понятно, сквозь слёзы пробурчал ребёнок. — Вы не из деревни!

Я с сомнением оглядел мальчугана. Блондин с яркими голубыми глазами и странными полосками на щеках. Очередной мутант чакры, блин! Сколько их таких, людей несущих странные следы во внешности? Уже устал удивляться девиациям!

Тем не менее, строго припечатал:

— Но прежде тебе придётся извиниться перед моей сестрой. Если обещаешь не убегать, отпущу.

Он настороженно кивнул и несмело пошёл за мной, пока мы не остановились рядом с успокоившейся Карин. Набрав воздуху, блондинчик выпалил:

— Прости, больше не буду!

Малявка с сомнением оглядела пыль на его штанах и футболке, красное ухо, оттопыренное поверх повязки с большими очками-авиаторами на лбу, и, высокомерно вытянувшись, гордо промолвила:

— Прощаю!

Я же, усмехнувшись, добавил:

— Тебе придётся нам помочь с забором, чтобы восполнить вину. Подавай мне доски!

Он хлюпнул носом, но помог мне поставить стремянку на место и подал первую деревяшку. Мы сделали три штуки, прежде чем он быстро спросил:

— А можно мне тоже бить?

Я хмыкнул, представив последствия. Но спрыгнул и всучил ему молоток с парой гвоздей.

— Попробуй!

На втором ударе раздался крик, и он слетел на землю, выпустив из рук молоток и дуя на палец.

— Больно!

— Ещё попробуешь или отдашь старшим? — продолжал насмехаться я.

Он насупился, но, резко вскинув кулак вверх, воскликнул:

— Наруто Узумаки никогда не сдаётся!

А после подхватил молоток и полез вверх, оставив меня обтекать. Просто однофамилец? В Конохе? Маловероятно. Подав мальчику доску и придерживая снизу, когда он сосредоточенно забивал гвоздь, шёпотом поинтересовался у сестры:

— Его чакра похожа на нашу?

— Очень! Правда, странная немного, как будто есть что-то ещё! Видела такое у тёти, что приходила к нам домой, когда мама заболела!

Задумчиво кивнув, я прокручивал в голове возможности, в то время как между пацаном и Карин завязался разговор. Родителей своих не знает, живёт в приюте, местные его очень не любят. Сегодня в очередной раз сбежал из детдома, увидев незнакомых детей. Ну а дальше поступил не раздумывая, решив завязать знакомство. Как умеет.

В том, что Наруто не любят, убедился быстро, когда проходящая мимо толстая матрона с двумя девочками презрительно сплюнула слова в сжавшуюся детскую спину:

— Поганый демонёнок! Чтоб ты сдох!

А дочки повторили за матерью презрительные гримасы и плевки. Я прищурился, а с языка само соскочило:

— Хрю-хрю-хрю. Жирным и страшным слова не давали!

И, подхватив за локти сестру и мальчика, сорвался с места, слыша за собой вопли рассерженной матроны. Впрочем, я быстро отпустил детей, и мы, пробежав полсотни метров, обдирая локти, юркнули в дыру в заборе, где повались на траву внутри квартала, громко смеясь:

— Ты видел, какое у неё было лицо?

— А у дочек-то, дочек!

Я, отдышавшись, улыбнулся, а там услышал крик Юмико:

— Дети, обедать!

Реакцией на её слова стала громкая трель, раздавшаяся от живота мальчика, и я усмехнулся:

— Пошли, покушаешь с нами!

Мама удивлённо подняла брови, когда вместо двух красных шевелюр из кустов вынырнула ещё одна соломенная. Наруто смущённо запустил руку в волосы, не зная, куда себя деть, но я скомандовал:

— Мыть руки и за стол!

А для матери добавил:

— Он хороший, пусть и совсем не умеет себя вести! Будем дружить!

Женщина склонила голову в сторону, внимательно смотря мне в глаза, пока Карин утащила мальчика к умывальнику.

Юмико пришла к какому-то выводу. Юмико прищурилась...

Я отвёл глаза в сторону.

— Ясуо Узумаки! Что опять пришло тебе в голову?

— Мама… Он тоже Узумаки! Мне интересно, как так вышло! Ты посмотри на него!

И правда: на футболке мальчика краснел знак водоворота, такой же, как у нас на храме. Я решил добить маму:

— Карин говорит, что он наш, чакра очень похожа!

— И это повод, чтобы вести его к нам?

— Он сирота, мам. Живёт в приюте. Ему некуда идти.

Она сжала губы, уже по-другому посмотрев на мальчика, и, вздохнув, велела:

— Садись есть, мелкий интриган…

Я смотался до умывальника и быстро вернулся под навес, где у нас оборудована кухня для нас и строителей. Рабочие уже поели, но горячий суп и рис с курицей остались и для нас. Маленький Наруто смёл всё, что ему дали, и продолжал смотреть голодными глазами.

Мама усмехнулась и наложила ещё риса. Он съел. Потом ещё одну порцию. И здесь он уже напрягся, бросив испуганный взгляд на Карин, которая методично продолжала уничтожать свой рис. Мальчик превозмог и ещё одну добавку, осоловело отвалившись от стола.

Невозмутимо доев кусочек курицы, я отложил палочки и фыркнул:

— Какой-то ты неправильный Узумаки, мало кушаешь. Надо больше тренироваться. Приходи завтра!

Он просиял, часто-часто закивав головой. Его улыбкой, казалось, можно порезаться. После обеда, когда мы ещё немного поиграли, довольный мальчик убежал в свой приют.

На следующий день прибежал опять, и я поручил Карин с ним играть. Сам вернулся к многострадальному забору, радуясь, что нашлось, на кого сбагрить сестру. Она шебутной ребёнок, но тут коса нашла на камень. Наруто не отставал от девочки ни в пятнашках, ни в прятки, ни во что другое из того, что способны придумать дети.

Мальчонка приходил почти каждый день. А я, чтобы отвязаться и направить его неуёмную энергию в нужное русло, стал показывать, как правильно бить и падать, благо спортивный инвентарь у нас появился сразу после кухни.

Именно в таком виде, нас и застал Джирайя, вернувшийся из недельной отлучки.

— Ровнее стой. Бей корпусом, не рукой, — командовал я Наруто. — Сильнее, а то не станешь шиноби, если останешься таким хилым.

Мальчонка старательно пыхтел, атакуя наполненный песком мешок. А беловолосый замер в отдалении, наблюдая эту картину.

— Сильнее, чем больше сил потратишь, тем сильнее станешь! Ты должен выиграть сегодня за ужином у Карин!

— Я не могу столько есть, — простонал мальчик, утерев пот со лба.

Его налобная повязка с очками и футболка лежали рядом на лавочке, а сам он громко пытался отдышаться.

— Значит надо больше тренироваться, тогда сможешь! В еде — сила! Бей ещё!

Пока блондинчик продолжал лупасить грушу, я повернулся к наблюдателю и, поклонившись, поприветствовал:

— С возвращением в деревню, Джирайя-сан!

— Йоу, малец! — лениво вскинул ладонь шиноби. — Смотрю, нашёл себе новую жертву? Сестра не хочет тренироваться правильно?

— Они с мамой тренируются всему, чему вы учили, Джирайя-сан.

— Я — Наруто Узумаки, даттебаё! — ворвался в наш разговор Наруто, заставив мужчину вздрогнуть.

— Это Джирайя-сан, шиноби, что спас жизнь моей маме. Прояви уважение, — зашипел я на пацана.

Тот непонимающе нахмурился, смотря на меня. И я в очередной раз поклонился, уже с извинениями:

— Простите, он из приюта и плохо умеет себя вести. Исправится.

— Сомневаюсь, — хмыкнул шиноби. И ещё раз оглядев нас, широко улыбнулся, предложив: — А пойдёмте на речку?

— Конечно! — вскинулся я.

Можно быть сколь угодно взрослым, однако когда тебя подкидывают вверх метра на три и ты шлёпаешься обратно в воду, это здорово! Правда, такое было всего один раз, когда мы ехали к деревне. Карин тогда немного охрипла постоянно визжать. Но повторить будет весело!

Через полчаса беловолосый шиноби, тело которого оказалось исполосовано немалым количеством разнообразных шрамов, катапультировал с двух рук визжащие тела Карин и Наруто в речку. Где я, убедившись, что сестра твёрдо помнит мои уроки и держится на воде, погрёб к пацану, бьющему по воду руками и ногами. Подхватив блондина за плечо, потащил к берегу.

Утвердившись на земле, малец посмотрел на меня безумным взглядом. Потом на опять улетевшую ввысь с довольным криком Карин. Медленно заполняющиеся отчаянием голубые глаза опять остановились на мне. Выпрямившись, я радостно оскалился:

— Так ты плавать не умеешь, Наруто? Ничего — научим! Учиться — твой путь ниндзя!

И не слушая вялые возражения, потащил обратно в речку. До чего люблю учить!

Уже поздно вечером, когда, наконец, мы вернулись домой, попутно отведя Наруто в приют, где его встретила уставшая от побегов мальца воспитательница, за кружкой чая, стоило сестре уснуть, состоялся важный разговор.

Джирайя, в домашнем свободном кимоно, сидя напротив нас на кухне и задумчиво смакуя напиток, проговорил:

— Вы познакомились с Наруто. Что смогли понять?

Мы с матерью переглянулись, и она осторожно ответила:

— Мальчик Узумаки на половину, от Карин такое сложно скрыть. Хотя всё равно не понимаю, почему приют? Он будет сильным шиноби, очень сильным, судя по количеству чакры в таком возрасте. Его бы учить и воспитывать…

— Только ли это? — прищурился беловолосый.

— Ну ещё мелочи, вроде того, что он сын прошлого хокаге и в нём запечатан демон-лис, — натянуто улыбнулся я.

Выяснить такое сложностью не являлось. Мы ведь разбираем и восстанавливаем дом Кушины Узумаки и её мужа, четвёртого Хокаге. А там детская комната, подготовили для первенца, о чём тут говорить?

Он явно не очень удивился, лишь чуть подняв бровь, уточнил:

— И не боитесь? Вся деревня боится и ненавидит, а вы нет?

— Мы не местные, Джирайя-сан. Я вижу перед собой лишь одинокого мальчика возрастом с моих детей, к тому же, родню.

— А ты, интриган малолетний?

Я поёжился под пронизывающим взором полностью серьёзного шиноби и отрывисто буркнул:

— Надо помогать ближним, особенно родне. Возможно, когда-нибудь помогут и они.

Он пару секунд сверлил меня глазами, а следом, шумно отхлебнув чай, разрушил серьёзность момента. Почесал в затылке и принялся рассказывать:

— Никто не знал, что с ним делать. В клан отдавать? Не хотелось усиливать ни одну из группировок. Усыновить? Он сын хокаге, ему даже фамилию от матери дали, слишком Минато много народу на войне убил, мстителей немало. Подходило только усыновление кем-то достаточно сильным, чтобы мог купировать случайное высвобождение лиса и защитить ребёнка…

— Выбор немаленький. Коноха сильная деревня, — тихо произнёс я, на что беловолосый поморщился и покачал головой:

— Мы сильно ослабели после войны и буйства биджу. Это мог быть я, Цунаде, Данзо или сам Хирузен. Подумывали о Хатаке, но у него после смерти команды с головой не совсем нормально. Цунаде вы видели, Хирузен стар и хокаге, его на собственного внука не хватает. Данзо? Не дай то боги.

— Джирайя-сан, вы могли…

— Не мог бы, мама. У него врагов не меньше. И работа незаменимая.

То, что Джирайя главный по разведке в скрытой деревне, давно понятно. Да и как не понять, когда путешествовал с ним почти месяц? Он постоянно пересекался со всякими странными личностями, читал принесённые свитки и бумаги, и от маленьких детей он особо не скрывался.

Шиноби посмотрел на меня с лёгкой признательностью:

— Да, не могу. А тут вы попались, всё один к одному складывается. У вас хорошая семья, дружная. Вы же сможете присмотреть за ещё одним маленьким Узумаки? Стыдно мне, что не могу сам позаботиться о сыне ученика, пожертвовавшего собой ради нас всех. Обидно, что всё так сложилось…

— Здесь нечего обсуждать, Джирайя-сан. Вы столько для нас сделали. Да мы бы и сами пошли в приют. Нехорошо Узумаки при живых родственниках, пусть и дальних, в приюте жить!

Я согласно кивал на уверенные слова матери. Пацану несладко живётся, надо помочь. Мы хоть и не шибко богатые, но всяко лучше, чем приют.

Беловолосый облегчённо выдохнул:

— Завтра поговорю с хокаге. Сколько вам ещё дом достраивать. Неделю?

— Скорее, две, внутреннюю отделку едва начали, — намотав алый локон на палец, прикинула мама.

— Тогда зайду в приют, попрошу, чтобы не сильно переживали за его отлучки, — улыбнулся мужчина.

На этом разговор закончился, и мы с матерью вздохнули спокойно. Раньше переживали, чем придётся платить за такое его гостеприимство и помощь. Цена ничтожна относительно всего для нас сделанного. Мы и так, скорее всего, приютили бы пацана.

Семья продолжила ремонт, уборку, Карин училась, да и Наруто приходилось высиживать с ней по часу в день. Тяжко идёт учёба у детей: мои сорванцы в таком возрасте были далеко не такие активные, а тут и минуты на месте усидеть не могут.

Где-то спустя недельку, во время очередных занятий, когда я пытался вдолбить в блондинистую голову хоть немного азбуки, а в Карин счёт, на территорию квартала зашёл невысокий седой старик в красно-белом одеянии и острой бородкой.

Неспешно подошёл, смотря, как я провожу занятие на столе под навесом. Увидев посетителя, Наруто, вскочив с места, кинулся к нему с криком:

— Старик, давно тебя не видел!

— Здравствуй, Наруто, — тепло улыбнулся тот.

Я же выпрямился и поклонился:

— Большая честь, Хокаге-сама.

Можно разное думать про местных магов-наёмников. Но у правителей деревень шиноби, Каге, всегда дикая личная мощь. Для занятия должности в первую очередь нужна сила, иначе тебя не поймут в обществе. И стоящий передо мной старик соответствует титулу в полной мере. Мощь чакры, скрытой в тщедушном, на вид, теле, осязаю дрожью в позвоночнике, как бы не был слаб в сенсорике.

— Маленькие Узумаки, — хмыкнул хокаге. — Учитесь? Мито всегда жаловалась, что ваши дети не могут усидеть на месте…

— Не можем, — тяжело вздохнул я. — Но мы стараемся!

И стиснув в руке прутик, которым постукивал по ноге ранее, гипнотизируя детей, грозно спросил:

— Ведь стараемся же, да?

— Конечно, братик.

— Точно-точно, даттебаё! Старик, а когда мы пойдём в Ичираку?

— Сейчас, если твой строгий учитель тебя отпустит, — улыбнулся Сарутоби.

Наруто повернулся ко мне, на что я отмахнулся.

— Иди, но завтра будет больше букв!

Тот просиял и бросился к старику, что-то быстро рассказывая.

Я продолжал стоять, смотря вслед с приклеенной улыбкой, до тех пор, пока они не скрылись из вида. И лишь тогда выдохнул и рухнул на лавочку. Вот вроде просто старик, но внушает. Всё естество кричит, что он опасен. Такого сочетания уверенности и спокойствия, основанных на личной силе, а не количестве людей за спиной и общественных правилах, никогда не встречал. Джирайя тоже могуч, но совсем не то. Нет в нём подобной харизмы и привычки повелевать.

Так или иначе, когда мы закончили дом и, вечером, перетаскивали свои вещи, Джирайя заговорщицки подмигнул, шёпотом предупредив:

— Завтра утром.

И действительно, на рассвете беловолосый мужчина пришёл к нам домой, встав непривычно для себя рано. Но у нас уже не спали, завтракая на новой, ещё пахнущей свежим деревом кухне. Допили чай и наша процессия медленно направилась к большому дому на окраине селения.

Там уже царил шум и гам, и вышедшая навстречу воспитательница громко крикнула, перебивая шум детских голосов:

— Узумаки!

На пороге появился встрёпанный и сонный Наруто, удивлённо распахнувший глаза, едва нас увидев.

Воспитательница, окинула нас придирчивым взглядом и повернулась к мальчику, с некой толикой тепла проговорив:

— Новая семья пришла и за тобой, демонёнок!

— Йоу, Наруто, теперь ты от уроков не отвертишься, — широко улыбнулся я.

— Хоть будет, с кем играть… — буркнула недовольная от ранней побудки Карин.

— Добро пожаловать в наш новый дом, — мягко улыбнулась Юмико.

Голубые глаза недоверчиво переходили от нас на воспитательницу, на Джирайю, на тихо подошедшего последним Хокаге. Увидев, как медленно кивнул ему старик, ребёнок бледно улыбнулся, а потом неожиданно сел, где сидел. И громко, навзрыд, расплакался.

От счастья. Так бывает.