Родная кровь (джен)

Шензи гордо вздёрнула голову, будто не обескуражила Симбу, а одержала над ним победу в поединке. Однако Симба её чувств не разделял из принципов, да и происходящее сейчас не было поединком. С момента своего возвращения он намеревался чётко дать понять гиенам, кто отныне и навсегда на Землях прайда лев, а кто чужак, что бы дальше ни происходило.

— Всё, что я хотел узнать, — узнал, — отрезал Симба. — И сказал. Больше повторять не буду. И тебе советую уяснить это.

— Узнаешь не от меня, так от других, — нахмурилась Шензи. — Но поверь, Симба, — не доверяй всем в своём прайде. Слишком долго тебя не было.

Молчавшая до сих пор Нала вышла вперёд.

— Пока мы здесь, ты не уйдёшь и расскажешь, в чём дело!

Голос её звучал решительно, но Симба заметил, как она напряглась. Она часто и нервно дышала, судорожно сглатывая, но глаза её смотрели прямо на Шензи, не мигая.

— О да, — расплылась в противной улыбке Шензи. Совсем как тогда, годы назад, на Слоновьем кладбище. Это было так давно, но вновь происходит сейчас. — Я помнила твой взгляд, когда вы прямо к нам угодили. Твои глаза были так распахнуты в страхе, что казались больше наших голов! Но ты держался молодцом… да, молодцом. Теперь вы оба сильны! Время всё меняет, но вряд ли оно может изменить близких.

— Шензи, я тебя… — прорычал Симба, поднимаясь.

— Ты можешь говорить напрямик? — напустилась на Шензи Нала.

Шензи смотрела только на Симбу.

— Ответь, Симба, — ты хорошо знаешь своего дядю?

Ответ на вопрос был у Симбы готов.

— Я теперь его знаю, Шензи. Шрам убил отца, вступив в сговор с вами. Вы разорили дом моих предков. Мой дом. Я думал, Шрам — член мой семьи, но он всего лишь убийца. И притворство он освоил до мелочей. Больше он не имеет здесь власти. Она моя.

— Я не спорю, — медленно кивнула Шензи, хотя по её выражению, вдруг подумал Симба, могла бы. — Но ты видишь только то, что на поверхности. Ты не задавался за эти годы вопросом, почему мы встретились на том кладбище? И что происходило после твоего побега?

Гнусавый голос Шензи гудел роем назойливых мух и доносился словно издалека — память ухватила Симбу и грубо поволокла в прошлое. Он, весёлый и беззаботный, Нала, крепкая и ловкая. И эти горящие адским огнём три пары глаз. Симба потряс головой, будто эти глаза маячили перед ним сейчас. Хотя почему будто? Одна из пар этих глаз, но огня в них не было.

До Симбы дошло сказанное, но озвучила мысли Нала.

— Шрам специально проговорился Симбе о Слоновьем кладбище, чтобы заманить нас к вам? — спросила она, посуровев.

— Вы не должны были уйти оттуда живыми, Симба, — сказала, будто ударила, Шензи. — Бойкая пташка сообщила Муфасе, что вас и спасло. Вам просто повезло.

Симба напрягся, из его груди вновь вырвался рык. Несколько мгновений у него ушло на то, чтобы овладеть собой.

— И вас бы ничто не остановило, да, Шензи? — прищурившись, спросила Нала. — Ты представляешь свою судьбу, если бы Муфаса обо всём догадался, если бы спросил Симбу о том, как мы попали туда?

— Нас бы тогда это не остановило. Нас со Шрамом, — покачала головой Шензи. — Его не остановили собственные амбиции, желание остаться у власти и урвать себе кусок повкуснее. Так ведь, Нала?

Симбе не понравилось, с каким вниманием Шензи смотрела сейчас на Налу. И вновь поразился перемене в ней. Её лапы мелко дрожали, она дышала ещё чаще.

— Что Шрам сделал с Налой? — Слова вырвались прежде, чем Симба совладал с рассудком.

Во взгляде Шензи Симба уловил что-то другое. Не вызов, не бахвальство, не самодовольство. Шензи со вздохом опустила голову, но тут же подняла. И Симба сразу понял, что это — жалость. Чем была она вызвана у гиены, у извечного врага львов? И последует ли ответ? Похоже, внутри Шензи шла какая-то борьба — она не желала открываться природному врагу и одновременно хотела больше досадить Шраму, который их представил как врагов, стараясь извлечь для себя выгоду. Кажется, второе желание, понял Симба, пересилило.

— Лучше отвечай, — потребовал он. — Он её преследовал? Угрожал её матери или обеим?

— Преследовал, — выдохнула Шензи. — Не совсем подходящее слово, Симба. Шрам пытался обзавестись наследником, но у него не выходило. У него ушли на это годы. Годы и ты отсутствовал. Заметил, что здесь есть дети, не так давно родившиеся львята? Почти твоего возраста, когда погиб твой отец.

— Только не говори, что… — чуть не подпрыгнул обожжённый догадкой Симба.

— Нет! — покачала головой Шензи, глядя куда-то сначала в сторону, потом — прямо на Симбу. — Он не трогал Сараби, она ему была совсем не по зубам. Но на правах сильнейшего он мог подойти к любой львице. Я слышала, как он поначалу говорил о Куле и Таме. Он мог воспользоваться их податливостью и тревогой твоей матери, Нала. Ты же помнишь до своего побега, какими глазами Шрам смотрел на Сарафину? Разве что не пожирал её взором своим! Потом же — на тебя?

— Потому что я вмешалась. — Голос Налы сделался от волнения хриплым и медленным. — Спустя неделю Шрам…

— …перекинулся на тебя, — закончила Шензи. Симба вновь чуть не подскочил.

— Если он её тронул… — начал он.

— Мы втроём сбежали, Симба, — перебила его Нала. — Я с Кулой и Тамой. Мы давно решили, что нужно искать помощь. Когда начали уходить стада с Земель прайда, эта мысль всё чаще и чаще наведывалась. Шрам неоднократно повторял, что гиены ненасытны…

— Ещё одна его правда, — вставила Шензи.

— …и заставлял нас охотиться, потому что мы быстрее. Но добычи с каждым днём становилось всё меньше. Нам грозила голодная смерть, потому что Шрам значительную часть добычи отдавал гиенам. Они были сыты, а мы изо дня в день теряли силы от голода. Шрам боялся нас, потому и лишал нас сил. Кула верно сказала перед побегом. Беды делают прайд единым, а голод — опасным. Для Шрама главной опасностью были мы. Когда мы отправились на охоту, я поняла — сейчас или никогда. Сараби с моей мамой всё знали. А Шрам, видимо, что-то подозревал, потому что перестал давать нам и без того жалкие остатки добычи после гиен.

— Как ты сама убедилась, он нас недооценил, — снова влезла Шензи. — Он просто пользовался львицами прайда, как и нами.

— Вам нечего было жаловаться, — буркнул Симба.

— До нашего возвращения, Симба, — сказала Нала. — Оно открыло глаза всем.

— Прозрели и мы, — сухо вставила Шензи. — Ему, — она выделила это слово, — мы точно враги.

— Если я узнаю, что он действительно что-то сделал Нале или… — угрожающе начал Симба.

— После всего случившегося ты и впрямь оставишь его здесь? — спросила Нала, казалось бы, ровным тоном, но Симба почувствовал дрожь в голосе.

— Я сказал — он всего лишь убийца, — тихо ответил Симба, касаясь носом щеки Налы. Ему не составило труда понять, что дядя домогался до его возлюбленной. — И Шрам. Нет желания звать его дядей. Детство давно кончилось.

— Я не хочу его здесь видеть, Симба, — шепнула Нала ему на ухо.

— Не увидишь и не услышишь, я обещаю, — сказал Симба. — Ни тебе, ни нашим матерям он больше не страшен.

В этом заключалась вся правда — простая и в то же время сложная. Родственные отношения Шрам разорвал, решившись на убийство брата, а отношения племянника и дяди Симба завершит сегодня.

— Пойдём домой, — предложил Симба с улыбкой, которая, как он чувствовал, далась ему не так легко.

— Удачи вам, — изобразила подобие улыбки Шензи и пошла прочь.

Симба несколько мгновений провожал грязно-серую фигуру, пока она не скрылась в траве, и обернулся к Нале.

— Ты бы поверил Шензи? — спросила Нала, когда Шензи уже не могла слышать их.

— С трудом, — признался Симба. — Гиены всегда склонны к обманам, этому меня учил отец. Но знаешь, — он вздохнул, — слова Шензи не похожи на ложь. Она ненавидит Шрама, видно по ней. Только… — Симба замялся. — Я пытаюсь понять — сильнее, чем я, или нет?

Симбу ещё после вчерашней встречи жгло изнутри понимание его, Шрама, отношения к членам семьи. Под влиянием какого чувства кто-то решится на убийство старшего брата? И племянника, совсем ещё малыша? Какие разумные доводы смогут опровергнуть наличие в этих действиях подлинной ненависти? А ведь он, Симба, сам мог убить дядю, но не сделал этого. Пощадил его. Из каких побуждений? Ответ лежал на поверхности, как большой камень на земле, мимо которого он сейчас шёл.

«Я не такой, как ты».

— Я не такой, как Шрам, — повинуясь какому-то неясному порыву, произнёс Симба. — Я так ему и сказал на вершине Скалы, а он набросился на меня. Жажда власти — вот что им двигало. Не только, Нала, ненависть. Но его выбор — его действия, никто из нас за него в ответе не будет.

Симба вдруг остановился и посмотрел на Налу с сочувствием.

— Чем ещё он грозил тебе? — тихо спросил он.

— Мама чувствовала себя слабее и слабее с каждым днём, — тихо заговорила Нала, и в глазах её блеснули слёзы. — Она сильна, я знаю, потому и слабости старалась не показывать. Но когда лишение еды длится не днями, а неделями… Сараби держалась едва ли не из последних сил, но ей легче было бы подружиться с Эдом или, — Нала горько усмехнулась, — Банзая приёмным ребёнком назвать, чем показать свою слабость при Шраме. Но я видела, как тяжело им обеим приходится. Ты из слов Шензи слышал, что ему нужен был наследник.

— Неужели старшее поколение ему уже не подходило для того, чтобы подарить наследника? — с отвращением в голосе поразился Симба.

— Я видела, как он с разочарованным видом отходил от моей мамы, — продолжала Нала. — А потом — он чуть ли не летел, разъярённый, от Сараби. Вечером, после затянувшейся охоты, я видела, как Шрам подходил к Куле. Тама постоянно избегала и взгляда его, и присутствия…

Вдруг Нала замолчала, замерев на месте. Симба недоумевающе посмотрел на неё, затем его взгляд уловил какое-то движение слева. До этого он услышал — на миг — шелест травы. Это не могла быть Шензи, она ушла в другую сторону. И принюхался — запах был ему смутно знаком. Невысокая трава не смогла скрыть две светлые фигуры. Две львицы, с улыбкой переглядываясь друг с дружкой, смотрели на Симбу с Налой.

— Кула! — радостно вскрикнула Нала и бросилась к подружкам. — Тама!

— Я же говорила, что она вернётся не одна! — воскликнула львица с шерстью темнее подружкиной.

— Красавца-то какого нашла! — чуть не подпрыгивала от восторга Тама, пока Нала прижималась к ней.

— Ты что, не узнала Симбу? — хихикнула Нала, приветствуя Кулу.

— Да ладно! — Кула с недоверчивостью подошла к Симбе.

— Кому чрезвычайные ситуации портят аппетит? — ухмыльнулся он.

— Ну точно ты, Симба! — Весёлая Кула шутливо ткнула Симбу в бок, потом прижалась к его крепкому плечу. — Дорогой наш, мы и не ожидали тебя увидеть с тех пор, как… Да тебя вообще не узнать!

— Узнать-то можно, если помнить Муфасу. — Тама, в глазах которой светилась радость от встречи, подошла к Симбе. — Я так рада тебя видеть, Симба!

Это были те мгновения, когда тяготеющее настоящее может отдалиться, пусть и ненадолго, уступив место прошлому, воспоминаниям. Сладким воспоминаниям детства, которые разом нахлынули на Симбу. Он помнил весёлые догонялки с Кулой и Тамой, шуточные поединки с Налой, которая неоднократно побеждала его, помнил также рассказы отца о Великих королях прошлого. Не мог Симба без улыбки вспомнить, когда Кула, играя в прятки с друзьями, не смогла найти лучше места, чем вершина Скалы Предков. Тогда Кулу пришлось вызволять Муфасе, а мама целый день не позволяла резвой дочери отходить…

— Симба, ты слышишь? — ворвался в его воспоминания голос Тамы. — Когда ты вернулся?

— Вчера, — вздохнул Симба. — Со Шрамом разобрался. Вернее, с ним хотели разобраться гиены, но я… Я вмешался.

Рассказ о встрече, битве и поединке на вершине Скалы Предков затянулся на некоторое время, и когда Симба закончил его, Кулу с Тамой охватило возмущение. Скала Предков уже отчётливо виднелась вдали.

— Что? — оторопела Кула. — Ты в своём уме, Симба? Ты его пощадил?

— Он до сих пор там, — сквозь зубы прорычала Тама. — Почему ты его не изгнал сразу?

— Что вы предлагаете? — сердито повернул к ним голову Симба. — Убить его и уподобиться ему самому? Изгнать — да, я не собираюсь оставлять его здесь.

— Шрам не имеет никакого права жить здесь, Симба! — выпалила Кула. — Особенно после того, что он сделал с нами.

— Он мог тебя убить, сумасшедший! — наседала Тама. — Думаешь, он не решится на новую попытку?

— Успокойтесь! — велел обеим Симба.

Тама с Кулой послушно замолчали, но обменялись мрачными и недовольными взглядами. Но молчание длилось несколько мгновений.

— Симба, поверь, это может оказаться ошибкой, — упрямо взывала Кула. — Шрам лишил жизни твоего отца, пытался убить тебя дважды.

— Третий раз ему не удастся, — перебила подругу Нала. — И перестаньте. Время страха закончилось.

— Кому как, — чуть ли не шёпотом выдавила Тама. — Я шла сюда с уверенностью, что Шрам поплатился за всё и отправился в огненную пещеру в аду. Или застрял на валуне посреди лавового моря! Пока он здесь, я не желаю ни видеть его, ни находиться рядом. Простите.

С каждым словом голос Тамы нервно возвышался и под конец перешёл едва ли не в крик. На последнем слове, дёрнув головой, она развернулась и пошла в сторону.

— Тама! — в один голос умоляюще окликнули её Нала и Кула.

Тама не отреагировала. Быстрым шагом она удалялась от друзей детства.

— Её сложно не понять, — выдохнула Кула. — Я то же самое чувствую. Но держаться в стороне от Шрама и тем более уходить не собираюсь. Это мой дом, я здесь родилась. А защита у нас теперь есть! — И Кула горделиво покосилась на Симбу, который не смог сдержать улыбки.

Защита нужна теперь им всем. Теперь есть кому её обеспечить, Симба только что услышал это от давних подруг. Они верят в него, Нала верит в него, и это — главное. Но как защитить себя от жгучего желания разорвать родственные узы? Симба помнил сказанные слова, но, что бы ни произойдёт сегодня, завтра, через месяц, — Шрам всё равно останется для него дядей. Можно отказаться от этого слова, но это легче, чем от родственника. Симба задумался — что с ним происходит? Неужели к нему в душу просачивается жалость к убийце отца?

«Гони прочь эти мысли, — велел себе Симба. — Шрам свой выбор сделал, ты свой — тоже!»

* * *

Пока Кулу приветствовали остальные львицы, Симба с Налой отошли в сторону.

— Я всё равно переживаю за Таму, — с тяжёлым вздохом произнесла Нала. — Не может она вечно оставаться вдали от дома.

— Она вернётся, — сказал Симба. — Кула верно сказала — это такой же их дом, как и наш. Они не должны бояться Шрама. И ты не будешь бояться.

Нала ткнулась носом в шею Симбы.

— С тобой я его не боюсь, — тихо сказала она. — Ты рядом не только со мной, но и со всеми нами, и я тебя люблю.

В ответ Симба несколько раз лизнул щёку Налы, и она улыбнулась, когда услышала:

— Я тоже тебя люблю…

Совсем скоро Симба решительным шагом шёл к любимой боковой пещере Шрама, где он и находился. Сразу после битвы Симба велел, пусть и осторожно, перенести его туда, и с тех пор Шрам так и не покидал своего обиталища. Симба видел его состояние и догадывался, что Шрам не в силах был даже встать. Значит, некоторое время ему придётся ещё провести здесь. Симба подавил недовольный вздох и шагнул внутрь.

Догадки Симбы оказались правдой — Шрам сильно ослабел от ран и потери крови, поэтому просто лежал, прижавшись спиной к стене пещеры. Полученные от гиен и Симбы раны уже не кровоточили, похоже, кто-то их зализал. На звук шагов Симбы Шрам едва смог приподнять голову. Взгляд сверкнувших на свету зелёных глаз скользнул по крепкой фигуре племянника.

— Визит перед изгнанием? — вырвался из пасти хриплый шёпот. — Признателен, Симба…

Симба молча смотрел на разбившего семью родственника.

— Прости, я бы встал для поклона, — криво усмехнулся Шрам. — Где же мои манеры?

— Не льсти себе, — сухо оборвал Шрама Симба. — Ты знаешь, что тебе предстоит изгнание.

Это был не вопрос. Шрам без всяких эмоций смотрел на Симбу.

— Никто не захочет тебя здесь видеть, Шрам.

— Я слышал, — выдохнул Шрам и закрыл глаза. — У Тамы с детства был звонкий голос, как и у Кулы. Она и рычать научилась раньше тебя… Хотя… — Шрам попытался приподняться, но безуспешно — слабая попытка обернулась болью, и он со стоном вытянулся на холодном камне. — Только ли львицы рассказали тебе?

— О том, что ты домогался моей матери? — зловеще прошипел Симба. — Или о том, что ты преследовал и Налу, и Кулу с Тамой после того, как они тебя отвергли?

— Ясно… — обронил Шрам. — Шензи. Больше некому. Только она питает ко мне такую… симпатию!

— Позвав жить в свой дом, врагом не называют, — отрезал Симба. — Что ты ожидал за предательство?

— Предательство… — скривился Шрам. — Я их от голода спас, а они…

Голос его оборвался, Шрам тяжело и устало вздохнул.

— Я не ощущаю сил препираться с тобой, Симба. Видишь ли, не так-то просто приходить в себя после полёта с вершины Скалы и нападения гиен…

Симба уже не слушал Шрама. Он повернул за угол, когда увидел идущую навстречу львицу. Отчего-то Симба сразу догадался, что идёт она к Шраму. Увидев Симбу, львица остановилась, но не испугалась, ведь она его знала. Симба понял, что она старше его, и вдруг вспомнил, что не знает её имени, а видеть — видит впервые.

— Хотел с тобой поговорить, Симба? — спросила она.

— Я не хотел, — мотнул головой Симба. — Но пришлось.

— Ему сильно досталось, — с непонятной интонацией произнесла львица. — Но на лапы он поднимется.

— Значит, нужно за ним присматривать. Ни к одной из львиц я его не подпущу, и обедать он будет отдельно. Я могу тебе довериться?

Симба посмотрел вниз и увидел светлую фигуру львицы, которая нерешительно приближалась к каменной громаде. Что-то внутри Симбы встало на своё место. Видимо, Тама смогла перебороть себя и вернуться домой.

— Можешь, — кивнула львица. — Да здравствует Король!

— Король не знает твоего имени, — сказал Симба, поворачиваясь к львице, и усмехнулся. — Видимо, не только твоего.

— Видимо, так, — усмехнулась львица и блеснула красными глазами. — Познакомиться не помешает. Я — Зира.