К чему приводит злость во время поездки в школу (джен)

Если брать в общем, то в Хогвартсе Поттеру понравилось. А что, классно же. Никакая тётя Петуния не визжит с утра пораньше. Никто не называет его дрянным, ленивым мальчишкой. И никто не заставляет «вкалывать» до двадцати двух как ломовую лошадь. А потом при свете фонарика делать домашние задания, потому что дядя Вернон начнёт орать про дороговизну электричества.

Поначалу, конечно, недели примерно три в Хогвартсе был ажиотаж. Ну как же, сам Поттер поступил. Стоило Гарри появиться, как тут же начинался шёпот и тыканье в его сторону пальцами. Были и некоторые, то ли особо наглые, то ли самые тупые, которые подходили и требовали показать им шрам и даже потыкать в него пальцем.

Но с такими Гарри не церемонился. Он их «приголубливал» Петрификусом. Очень уж понравилось ему как это сделал Невилл. Тогда, вечером первого сентября, когда Рон Уизли попытался занять в их спальне кровать рядом с Гарриной. Гарри тут же попросил Невилла научить. И, наверное было у Поттера очень сильное желание выучить это заклинание, потому что получилось с третьего раза.

Но постепенно уровень ажиотажа снизился. Особенно, когда народ понял, что Поттер не собирается, вот прямо сейчас, подвиги совершать. Поэтому интерес к Гарри потихоньку пропал и школьная жизнь вернулась в привычное русло.

Учиться Гарри понравилось. Предметов было немного: трансфигурация, чары, травология, защита от тёмных искусств и зельеварение, астрономия, полёты на метле и история магии.

Как говорится, учись не хочу. Да еще и Гермиона подзаразила своей любовью к этому делу. Любила она учиться. Причём настолько что, порой, Гарри с Невиллом приходилось вытаскивать её из библиотеки, отрывая от вожделенных фолиантов. В четыре руки. Потому что один Гарри мог и не справиться. Но, несмотря на вирус любви к учёбе, которым заразила его Гермиона, настоящим заучкой и «ботаником» Гарри не стал.

Да и был в их компании свой ботаник. При чём, настоящий. Невилл. Гарри даже удивлялся сначала, как так-то. Ведь если кто-то пробовал, как говорится, «наехать», то Невилл мог в мгновенье ока превратиться в разъярённого медвежонка. На медведя-то он пока не тянул. И, одновременно с этим, когда Невилл попадал в теплицу с растениями, то превращался в «заботливую мамочку».

Там он становился совсем другим и начинал чуть ли не сюсюкаться с разными травками и цветочками. А растения, как будто бы чувствовали, что Невилл для них свой и сами тянулись к нему.

Кстати, в такие моменты, Гарри приходилось уже Невилла вытаскивать из теплиц, как Гермиону из библиотеки. И тоже в четыре руки. Но теперь ему Гермиона помогала.

В общем, Гарри подумал и решил взять на себя общее руководство. В частности следить за тем что бы его друзья соблюдали режим учёбы и отдыха. А то ведь, такими темпами быстро превратятся в тени самих себя. Им только волю дай.

А еще Гарри узнал, что его родители очень даже неплохо учились. Мама, так вообще отличницей была. И старостой. Сначала — факультета, а потом и школьной.

Случилось это на уроке трансфигурации. Тогда профессор Макгонагалл, их учитель по этому предмету и, по совместительству — декан, выдала задание превратить спичку в иголку. В итоге Гарри, Гермионе и Невиллу удалось частично выполнить задание. У Гермионы спичка превратилась наполовину. У Невилла спичка стала полностью металлической и блестящей, как настоящая иголка. А у Гарри спичка форму иголки приняла, но так и осталась деревянной.

Глядя на их результаты, профессор Макгонагалл сказала тогда:

— Ну что ж мистер Поттер. Вижу, что потенциал у вас неплох. Правда ваш папа справился в свое время с этим заданием получше, но и вы показали сегодня неплохой результат. Думаю, что ваши родители могли бы гордиться вами.

— Мой папа? — удивившись переспросил тогда Гарри. — А вы что учили моих родителей?

— Учила ли я ваших родителей? — не менее удивлённо ответила Макгонагалл. — Разумеется, мистер Поттер. И не только ваших. Родителей мистера Лонгботтома и Уизли я тоже учила. Как и многих других.

Гарри тогда понял, что в этот момент он, как говорится, «затупил». Ведь если подумать немного, то становится понятным, что его родителей обучали как минимум трое из нынешних преподавателей. Сама Минерва Макгонагалл, а так же Филиус Флитвик и Помона Спраут. Флитвик преподавал чары, а Спраут — травологию.

Еще Гарри в начале учёбы оказался в больничном крыле. Как уже говорилось, был Гарри мальчиком невысоким и худеньким. Так вот, когда он рассказал друзьям в каких условиях он жил и, что практически никогда не ел досыта, Гермиона тут же потащила его в санчасть.

Гарри правда отнекивался, говорил что всё у него в порядке и что не стоит беспокоиться. Но Гермиона в этом вопросе оказалась непреклонна.

— Послушай Гарри, — сказала она ему весьма серьёзным тоном. — Если уж Невилл открытым текстом намекает на наше совместное будущее, то я хочу иметь здорового мужа и не менее здорового отца наших будущих детей.

Сама она при этом покраснела от смущения. Да и от Гарри, как говорится, можно было прикуривать. Впрочем смущались они не долго. К Гермионе подключился Невилл и они вдвоём заволокли Гарри в вотчину мадам Помфри, школьной медсестры или медведьмы, как принято было называть эту профессию в магмире.

Мадам Помфри, обследовав Гарри, прописала ему курс зелий. А ещё посоветовала на каникулах обратиться в их госпиталь имени святого Мунго. Чем-то не понравился ей шрам у Гарри на лбу. Этот шрам, кстати, был у Гарри сколько он себя помнил. И выглядел как только что заживший.

А ещё он был своеобразной визитной карточкой Гарри. Считалось среди магов, почему-то, что именно в лоб Поттеру угодило заклинание которым Волдеморт пытался его убить. И убрать его пока не получалось.

Впрочем, шрам его не особо беспокоил. Подумаешь шрам, когда магия есть. А еще друзья. Точнее, друзья — в первую очередь. А уже потом всё остальное.

Кстати, общение своё Гарри не ограничивал только Гермионой и Невиллом. Был у них в факультетской гостиной свой уголок. Для первачков. Там Гарри и Гермиона, частенько задавали вопросы своим, так называемым, чистокровным сокурсникам. Много было неясного для них в магическом мире. А кто лучше выросших в этом мире может ответить на эти вопросы?

Например, Гарри было непонятно почему его считают полукровкой. Папа — маг? Маг. Мама — волшебница? Волшебница. Ну и какого… спрашивается он полукровка? А оказалось что всё очень просто. Маги в этом вопросе уподоблялись заводчикам породистых животных. Вот только в роли зверушек, при этом, выступали сами маги.

Иными словами, если чистокровок можно было бы считать, ну… какими-нибудь бульдогами или кокер-спаниелями, то магглорождённых магов можно было приравнять к дворнягам. Как-то так получалось. И не нравилось ни Гарри, ни Гермионе такое сравнение. Впрочем, тут все от самих магов зависело. Вон, Невилл, например. Чистокровный хрен знает в каком поколении, но парень нормальный.

Но, не было всё идеально. Не обошлось, как говорится, без ложки дёгтя в этой бочке мёда. Так, однажды Хедвиг принесла Гарри письмо от Хагрида. Обычно письма и пресса доставлялись совами за завтраком. Была у магических сов такая функция.

Но удивился тогда не Гарри, а Невилл.

— Какого Мерлина лысого? — возмутился он.

— А что такое, Невилл? — не понял Гарри.

— Да неправильно это. Если Хедвиг твоя сова, то без твоего разрешения не должна она чужие письма таскать.

В общем, отправились тогда они к Хагриду в гости. И задали ему парочку неприятных вопросов. Какого… спрашивается Хагрид делает? Зачем он Гарри обманывает? Ведь если сова это подарок Поттеру, то и привязывать её надо к нему а не к самому Хагриду. Хагрид тогда мялся и божился, что дескать всё было без всякой задней мысли.

Дело закончилось перепривязкой Хедвиг и словами самого Гарри.

— Знаешь что, Хагрид? — говорил он стоя перед великаном и уперев руки в бока, — Ты, вот неплохой вроде товарищ, но если еще раз так «накосячишь», то я оторву тебе бороду, откушу нос и не буду с тобой дружить.

Еще, свою долю неприятностей вносил в школьную жизнь их преподаватель зельеварения. Профессор Снэйп. Был он худощав, одевался всегда в чёрное. А еще у него был выдающийся вперед нос, похожий на птичий клюв и длинные, всегда сальные волосы. И если внешне Снэйп напоминал старого, больного ворона, то вот характер у него был самый, что ни на есть, голубиный. Любил он клюнуть ближнего и нагадить на нижнего.

Вообще, складывалось впечатление, что он вообще никого не любит, но вот Гарри — особенно.

Началось всё на первом занятии. Снэйп тогда начал задавать Гарри вопросы по своему предмету. Причём, даже не все из них были за первый курс. И тем самым разозлил Гарри.

— Какого черта? — подумалось тогда Гарри, — Почему я должен всё это знать на нашем первом занятии?

Но окончательно взбесила его фраза Снэйпа про известность.

— Н-да, очевидно, известность это далеко не всё.

— Завидовать нехорошо, профессор, — ответил ему Гарри.

В общем урок был сорван а Гарри потащили к директору. Самое интересное же заключалось в том, что уроки были сорваны не только у первого курса. Дамблдор вызвал остальных деканов и устроил нечто вроде педсовета.

Раньше бы Гарри наверняка почувствовал себя виноватым. Ну как же, занятых людей от их работы отрывать. Но только не теперь.

— Хотите сделать из меня дурака, директор? — спросил он когда появились деканы, а у Снэйпа образовалась пауза в его речи. Потому что, «поливать» Поттера словесным дерьмом он начал сразу же как они оказались в директорском кабинете.

— Эээ… — директор опешил. Отвык, наверное, он от того что ученики в разговоре с ним такие вопросы задают.

— А вы что, не поняли суть моего вопроса? — продолжил Гарри. — Вы же сейчас начнёте рассказывать мне, что из-за меня занятия оказались сорваны. И какой я, оказывается, нехороший человек. Так вот, простите, но хрен вам. Это вы вызвали деканов, а не я.

— Действительно, не мог бы ты объяснить, Альбус, что такого произошло, что срочно понадобилось наше присутствие? — спросил у директора профессор Флитвик.

— Да этот… — начал было Снэйп, но был прерван.

— Я не с тобой разговариваю, Северус, — неожиданно рычащим голосом заговорил Флитвик и от него повеяло чем-то жутким. Сразу стало понятно, что свой титул семикратного чемпиона Европы по дуэлингу Флитвик получил не за красивые глаза. А еще Флитвик был смеском. И прямо сейчас из кабинета исчез тот милый и мягкий профессор которого все знали, а вместо него появился разозленный гоблин. — Так что заткнись.

— Господа, господа, — попытался утихомирить спорщиков Дамблдор. — Не при ученике же.

— Ладно, — согласился Флитвик, — но раз уж мы все здесь, то было бы неплохо узнать что такого успел натворить мистер Поттер и выслушать его объяснения. То, что скажет нам наш… коллега мы и так знаем. Ты же не будешь против, Альбус?

— Да ничего особенного, — сказал им Гарри после разрешающего кивка Дамблдора, — просто этот… хмм… профессор мне позавидовал, а я всего лишь сказал, что завидовать нехорошо.

— Вот как. Я думаю, что пусть мистер Поттер идет готовиться к следующим урокам А мы тут… побеседуем. — Слово побеседуем Флитвик снова выделил тем же рычащим тоном.

В общем Гарри отправили, а Снэйп с тех пор, не проявлял больше к Поттеру своего предвзятого отношения. Ну, до конца этого учебного года, точно. Хотя и очень хотелось. Много лет спустя, Гарри задумается, почему Снэйп тогда не стал гадить исподтишка. Всё таки он был мастером зельеваром и для него не составило бы особого труда пристроить Поттеру какую-нибудь «козью морду». И пришёл к выводу, что на Снэйпа тогда насели все разом и вынудили его дать магическую клятву о непричинении вреда.

Еще один скандал Гарри закатил на уроке полётов. Взглянув на мётлы, на которых им предлагалось совершить свой первый в жизни полёт,. он наотрез отказался на неё садиться. И ни угрозы, ни уговоры, ни презрительный свист и выкрики Малфоя и Уизли на него не подействовали. На выкрики Рона он не обратил внимания вообще, а Малфою вновь указал про некомпетентность его папаши. А ещё он и Гермиону с Невиллом придержал. И глядя на них, остальные тоже отказались садиться на эти мётлы.

Его вновь потащили к директору. А там Гарри сказал что он последний в роду и ломать себе шею на старой метле он не собирается. В общем дело закончилось тем, что в распоряжении мадам Хуч, их преподавателя полётов, оказались двадцать новеньких мётел. Она его, кстати, потом поблагодарила потихоньку.

— Знаете, мистер Поттер, я ведь не первый год пишу Альбусу докладные о неудовлетворительном качестве мётел. А с него всё как с гуся вода. Так что, примите мою самую искреннюю благодарность.

Еще Малфой-младший, попытался вызвать Гарри на дуэль. Ну, после того как Поттер второй раз упомянул про некомпетентность и лень Малфоя-старшего. Но Гарри просто над ним посмеялся. В очередной раз.

— Малфой, — сказал он ему, — а папочка твой знает, что ты меня на дуэль вызываешь? Запомни простую вещь, Дракусик, я рассмотрю твой вызов только когда твой папаша Люциус пришлёт мне личное письменное разрешение на дуэль с тобой. И то, после этого я еще подумаю, достоин ли ты этой дуэли.

Дело, кстати, происходило в большом зале и многие прислушивались к разговору Поттера и Малфоя. В общем, после этого Малфой несколько дней ходил имея «бледный вид». Скорее всего с ним поговорили сами слизеринцы.

Была так же проблема с Роном Уизли. Этот рыжий почему-то вбил себе в голову, что Гарри неправильно поступил подружившись с Невиллом и Гермионой. И попробовал отвадить их от Гарри. Ещё и братьев подключил. А вот этого Поттер терпеть не стал. И случилась небольшая войнушка. В результате, в присутствии директора и декана, было достигнуто соглашение, по условиям которого Уизли больше не лезли к Поттеру и его друзьям.

Гарри, кстати, к тому времени выучил заклинание Ступефай. И это не смотря на то, что на первом курсе его не изучали. А еще в нём было много магической дури. Так что сносило нафиг любого как кеглю в боулинге. Даже магические щиты не помогали. Ну, в том смысле, что противника сбивало с ног в любом случае. Что без щита, что со щитом. Вот он и пригрозил, что заманит всех братьев Уизли на астрономическую башню и скинет их всех оттуда используя этот самый Ступефай. К чёртовой бабушке.

Дальнейшая учёба и жизнь протекали ровно. Единственной неприятностью которая имела место быть, была головная боль на уроках ЗОТИ. Особенно, если их преподаватель Квиринус Квиррелл поворачивался спиной к классу. Почему так происходило никто из них так и не выяснил. Не было таких случаях сведений в библиотеке. И мадам Помфри тоже не сталкивалась ни с чем похожим. Она только еще раз порекомендовала на каникулах отправиться в Мунго.

Так прошло два месяца. За это время замок стал для Гарри настоящим домом. В отличии от дома номер четыре по Прайвет Драйв в Литтл Уингинге, где он жил с родственниками. И, что было самым главным, тут у Гарри впервые в жизни появились друзья. А ради друзей он был готов на очень многое.

А потом наступил Хэллоуин. И Гарри, Гермиона и Невилл чуть не погибли.