Другая смена (джен)

Куда уходит детство,

В какие города.

И где найти нам средство,

Чтоб вновь попасть туда.

И зимой, и летом

Небывалых ждать чудес.

Будет детство где-то,

Но не здесь.

И в сугробах белых,

И по лужам у ручья

Будет кто-то бегать,

Но не я. — слышалось из-за дверей

— В общем, надо петь «Куда уходит детство». У меня сопрано. Я буду солировать. Все остальные — хор. Надо использовать мои способности. — предложила Сергушина

— Посмотрим. Какие еще будут предложения? — ответила вожатая третьего отряда Вероника Несветова

— Ой, Вероника Генриховна, у нас новенький. — сказала спортсменка Жанка Шалаева из второго отряда и её подруга Оля — резкая и опасная дылда по прозвищу Лёлик.

— Ты заходи. Понравится — запишем в коллектив. — добро сказала Несветова

— Ты петь-то умеешь, Лагунов? — хихикая, спросила Шалаева

— Все я умею. — ответил Валерка

— Ай, умничка. Лелик, смотри, какой пупс. — промурлыкала Жанка

— Шалаева, ты что-то хотела предложить? — вмешалась Несветова

— А, я за «Винес». Лелик, пойдем, покажем. Подвинься. — сказала девчонка и грубо толкнув Анастасийку Сергушину взошла на сцену, — Так, ну чего сидим? Похлопали. Три-четыре!

She's got it yeah,

Baby, she's got it

Well, I'm your Venus,

I'm your fire

At your desire

— Отлично, вот это и берем на родительский день. — согласилась Вероника Генриховна

— Почему, Вероника Генриховна? Сергушина красиво поет. А они просто кривляются. — возмутился Лагунов

— Хорошо, Лагунов. У нас все решает коллектив. Кому понравились «Шизгара»?

— Я за «Куда уходит детство».

— Коллектив проголосовал, а детских песен у нас и так достаточно. — поставила точку Несветова, — Я к радиотехнику, музыку искать, а вы ждите здесь.

— Ты давно не слышал, как зубы хрустят? Мы можем это исправить. — начала угрожать пацанка

— Ты это мне? — спросил Валерка

— Рука в говне. Обурел против коллектива? — наезжала девчонка

— Рот закрой, кишки простудишь. — грубо дал отпор Валерка

— Ты чего, коза. Любовника себе нашла? Защитника? — зло обратилась Шалаева к Сергушиной, — Ты у меня будешь за все в ответе. Мордой в туалете. Лелик, хватай!

— Прекратите!

— Заткнитесь! — Валерка толкнул грубиянку в сторону

— Ну все, очкарик, ты попал конкретно. — зло сказала Шалаева Лагунову упершись в стену

* * *

Направляясь к дому Серпа Ивановича чтобы посмотреть олимпиаду, Игорь заметил одинокий силуэт, стоящий у забора. Это оказалась Вероника

— Привет. Что сегодня не плаваешь? — спросил Корзухин

Хочу — плаваю. Не хочу — не плаваю. — скучающе ответила Несветова

— Сигарета спорту не помеха? — шутя, спросил Игорь

— Хочу — курю, не хочу — не курю.

— Ты красиво плаваешь. И, кстати, я тоже люблю плавать.

— Молодец. — ответила Ника и потушив сигарету пошла в дом. Придя туда, она села рядом со своим женихом блондинистым вожатым третьего отряда — Александром Плоткиным

— Много куришь. Давай мне. Заберу. — сделал он замечание. Комсомолка зло посмотрев на парня отдала ему пачку сигарет

* * *

Потапова, завтра не пущу на улицу в рваных колготках. — вечером того же дня начала Ирина Михайловна проверяя ребят в корпусе, — Цибастов. Я слышала от тебя матерное слово. Еще раз — и мне придется… Я не знаю, написать заявление в милицию. Ты меня понял?

— Ага.

— Спать. Всем спокойной ночи. — сказала вожатая

— Спокойной ночи. — ответили мальчишки

— Так, кого-то не вижу, подождите. — заметив что одного не хватает, сказала Ирина, — А где Хлопов? Лева где?

— Не знаю. — ответил Игорь

— Мухин, Домрачев, я кого спрашиваю? — спросила Ирина

— Я его весь вечер не видел. — ответил Мухин

— Он плохо себя чувствовал. Он за футбол обиделся. — объяснил Домрачев

— Так, меня не интересует, на что он обиделся. Где он сейчас? — возмутилась вожатка, — Ну что, поиграли в футбол? Довольны? — резко обратилась к стоящим за ее спиной Денису и Игорю

* * *

— Лева!

— Лев!

— Лева Хлопов!

— Лева!

— Лев!

— Лева!

Валерка с Денисом шли рядом друг с другом.

— Валер, будь рядом, а то сам потеряешься. Что мне потом маме с папой говорить? — предостерегал старший Лагунов своего брата.

— Дениска, я уже не маленький. Сам понимаю — возмутился Валерка, но руку старшего брата не отпустил

— Нашли! Нашли!

— Хлопов. Ты, ты… ты что творишь-то? Как это понимать? — запричитала Ирина, — Тебя сразу домой отправить или сначала неделю трудовой вахты?

— Понял, простите, Ирина Михайловна. Мне было плохо, и я уснул. Такого больше не повторится. Обещаю. Честное пионерское. — пообещал Лева

— Все, давайте по корпусам все. Пойдем-ка. Давайте под ноги смотрим. Давайте. Все-все-все.

* * *

Похоже, все пацаны уже заснули, но Валерка вдруг услышал тихий проволочный звяк панцирной сетки, шелест белья и лёгкое шлёпанье босых ног о половицы. Кто-то поплёлся в туалет?.. Но дверь не скрипнула. Зато донеслось какое-то странное чмоканье, от которого у Валерки по рукам пополз холод. В этом полуночном чмоканье Валерке почудилось сразу и безумное наслаждение, и невыносимая жуть.

Валерка немного отодвинул полог и глянул в щёлочку. Половину палаты затопила тень. Сквозь большое окно были видны сосны, озарённые синим фонарём, — какие-то сейчас тайные в своей сути, словно опоры деревянного моста, когда смотришь на них, проплывая по реке. На дальней стене лежали полосы белого света. Славик Мухин спал на спине, выпростав левую руку, будто в больнице под капельницей. А перед койкой Славика на коленях стоял Лёва — стоял на коленях и, согнувшись, целовал Славику сгиб руки. Лёва пошевельнулся, распрямился, и Валерка едва не умер: у Лёвы блестели мокрые чёрные губы. Вернее, конечно, не чёрные, а красные. Лёва пил кровь.

Валерка не мог оторваться от этого безумного зрелища. Лёва блаженно замер, точно прислушивался к своим ощущениям, а потом снова наклонился и припал ртом к руке Славика. Валерка опять услышал чмоканье.

«Я сплю! — сказал себе Валерка. — Я наслушался страшных историй, вот мне и снятся кошмары!..»

А Лёва снова распрямился, будто переводил дух. Лицо его в тени было почти неразличимым, но в тёмных глазницах едва заметно дрожал багровый блеск. Валерка торопливо задёрнул полог.

Он лежал, весь сжавшись, и убеждал себя, что Лёва его не заметил, и вообще он всё себе сам напридумывал. В палате было тихо. Никто не сопел и не бормотал — будто на торжественной линейке, когда выносят знамя. А потом лёгкие шлепки босых ног раздались рядом с кроватью Валерки, и на пологе «домика», синем от света фонаря, обрисовался силуэт Лёвы. Лёва присел на корточки возле кровати. Сквозь полог поплыл шёпот: — Лагунов, пусти меня в «домик».

Валерку от Лёвы отделяло только тонкое полотно застиранной казённой простыни. Тонкое полотно — и значение «домика», своего дома.

— Лагунов, пригласи меня, — просил Лёва. — Я твой друг…

Валерка молчал. На синем полотне появились чёрные ладони. Лёва невесомо касался простыни, оглаживая полог, точно лаской хотел добиться разрешения войти в чужой дом.

— Тебе же будет лучше, Лагунов, — шептал Лёва. — Этого все хотят, только сами не знают…

Валерка молчал. Где-то вдали на Волге загудел теплоход. Лёва ещё посидел возле Валерки, а потом поднялся. Шлепки босых ног удалились к окошку — туда, где находилась кровать Лёвы. Звякнула сетка.

Валерка лежал, глядя в полог вытаращенными глазами. Нет, это был сон. Это был сон. Утром заиграет горнист, и морок развеется без следа!

* * *

В столовке пахло хлебом, хлоркой и чем-то варёным. Сквозь окна с решётками било яркое солнце, стаканы блистали. С плакатов посетителям улыбались чистые и воспитанные пионеры. Отряды заходили в большой зал по очереди и рассаживались за длинные ряды составленных вместе столов: мальчики с одной стороны, девочки — с другой. Бренчали стулья, стучали по тарелкам алюминиевые ложки, с кухни доносился звон бачков и шум воды.

На завтрак давали манную кашу и кисель. Пацаны сразу расхватали с подносов хлеб: можно съесть днём, можно покормить собак.

— Вечно всякую дрянь дают! — проворчал Гельбич, рассматривая тарелку.

— В этой каше котят топить надо, чтоб не мучились!

— А я люблю! — заявил Титяпкин и придвинул его тарелку себе.

— Манку здесь ещё можно есть, — Серёжа Домрачев помрачнел. — А суп опасно. В нём собачье мясо. Его бабка Нюрка ложит.

— А нормальное ворует?

— Нормальное она в лес Беглым Зэкам ночью носит. Мне в прошлую смену старшаки рассказывали.

— В столовках всегда воруют, — авторитетно сообщил Колька Горохов.

— Знаете, почему бабка Нюрка такая косая? — Серёжа обвёл всех тёмным, тревожным взглядом.

Баба Нюра и вправду была странная. Она подволакивала ногу, левая рука у неё торчала немного в сторону, левая половина лица была искажена параличом и не двигалась. И ещё она слегка заикалась. Но при этом баба Нюра была тёткой по-крестьянски крепкой, а совсем не бабкой-старухой.- Старшаки рассказывали, что один раз она пришла к Зэкам, а Зэки сами мясо жарят. Говорят ей: ешь с нами. Она поела. А потом узнала, что они людоеды. Её всю сразу искорячило.

Пацаны поёжились.

— Меня бы тоже искорячило, — Гурька ожесточённо почесался.

— Она теперь без людоедства не может, — печально добавил Серёжа. — Если слышит, что где-то кто-то пропал, берёт собаку, бежит к Зэкам и меняет псинятину на человеческое мясо.

Пацаны повернулись в сторону кухонного окна. Баба Нюра стояла за большим столом и принимала грязную посуду: объедки ловко сгребала в бак, тарелки складывала в стопы, ложки швыряла в жестяное корыто.- Давайте ей мстить! — горячо предложил Гурька.

— Всяко надо! — согласились Титяпкин с Гороховым.

— Не надо! — негромко возразил Лёва. Славик Мухин робко поёжился, почесав место укуса на руке, а Пацаны не обратили внимания на Лёвин запрет. Титяпыч быстро сметал вторую порцию, и Пацаны дружно встали, чтобы отнести тарелки бабе Нюре. Пионеры на плакатах, что висели в простенках, словно бы нахмурились. Девочка с мочалкой и блюдом глядела осуждающе, а мальчик, чистивший картошку, с угрозой стиснул нож.

— Вы ложки бросайте в бак, где объедки, — заговорщицки прошептал Гурька. — Пусть потом туда руки суёт!

Он первым приблизился к столу бабы Нюры, поставил тарелку и стакан и словно бы по ошибке бросил ложку в эмалированный бак с бурой манной гущей, перемешанной с киселём; в этой жиже плавали хлебные корки. Баба Нюра метнула на Гурьку свирепый взгляд. А вслед за Гурькой ложку в бак бросил Серёжа Домрачев. Он не выдержал и посмотрел на бабу

— Не надо так! — твёрдо сказал пацанам Лёва.

Валерка и не собирался пакостить. А Юрик, наверное, и не решился бы. Славик Мухин молча пристроил свою тарелку среди грязной посуды на столе и отошёл. Но Колька Горохов всё равно бросил ложку в бак с объедками.

— Куда? — грубо заорала баба Нюра. Титяпкин держал в одной руке тарелку со стаканом, а в другой — ложку. Баба Нюра прожгла его взглядом и сразу всё поняла. Титяпкин сунул тарелку в груду посуды, а баба Нюра, не дожидаясь преступления, неведомо откуда вдруг выхватила мокрое, грязное, тяжёлое полотенце.

— Беги, Титяра! — издалека отчаянно завопил Гурька. Стискивая в кулаке алюминиевую ложку, Титяпкин застыл от ужаса. Баба Нюра прямо через стол с размаха смачно шлёпнула его полотенцем точно по круглой голове. Грязная вода брызнула во все стороны, будто башка у Титяпкина взорвалась. Титяпкин, изумлённо охнув, присел, а потом опрометью стреканул прочь от стола бабы Нюры, -Ах вы поганцы, что творите, а?! — закричала она Убью совсем! Читай!

И мальчишки обратили внимание на надпись «Хлеб всему голова!»

* * *

— Эй, ты, сюда иди, — раздалось у дружинного дома, где на пороге сидел Валерка. Подняв взгляд, Лагунов вопросительно посмотрел на трио ребят — явно шпаны, и указал на себя. Пацаны кивнули. Валерка закрыл блокнот и жестом пригласил их, присоединится к себе. Блондин лет пятнадцати, видимо он главарь дворовой шпаны, ухмыльнулся.

— Тебя на разговор приглашают. А ты неуважение показываешь. Некрасиво, — возмутился блондин

— Ну, так вам же надо, — пожав плечами, ответил Валерка

— Мне одна птичка начирикала, что ты хорошим людям дорогу перешел. — начал парень

— Не помню. Значит, не было. — спокойно ответил Валерка

— Значит, хорошие люди врут? — спросил Саша Бекля, а это был он

— Вопрос, что такое хорошие люди. Вопрос, что такое, правда. Сложные вопросы. Люди очень давно разбираются. — задумчиво ответил Валерка

— Ты чего такой дерзкий? Тебе кто так разрешал со старшими разговаривать, а? — возмутился Саша. — Ну, все, очкарик.

— Бекля, ты, что здесь устроил? А ну, отошел от него быстро. — спросил подошедший Денис, увидев что на его брата наезжает какая-то шпана

— А что сразу Бекля-то? — возмутился подросток. — Я вообще сейчас ничего не сделал.

Ладно. Увидимся. Пацаны, погнали, на очкарика в карты сыграем.

— Все нормально, Валерка? — спросил Денис братишку, когда они остались одни.

— Да, спасибо Дениса

Примечания:

Ссылки на песни звучавших в данной части. Винес — https://m.youtube.com/watch?v=8LhkyyCvUHk

Куда уходит детство — https://m.youtube.com/watch?v=zlNKjxjllZU