Нет ничего слаще юности (гет)

— Добрый вечер, — в лёгком полупоклоне головы поздоровался с ней Кадзуха, когда решительно подошёл к ней, отвлекая на себя её внимание, сосредоточенное на классической большой люстре благородного серебристого цвета с хрустальными подвесками в виде маленьких капелек, будто от дождя.

Похоже, она просто-напросто растерялась, или же в ней поселился маленький внимательный дизайнер? Такое тоже возможно. Но всё же, как давно она не была в ресторанах? В местах, где жизнь играет новыми красками, где человек светится изнутри, придавая тепло холодному акцентному красному, замеченному в стильной мебели, в вине, разливающемуся по бокалам, и в чьей-то непослушной причёске.

Она оглянулась на него со всё ещё слегка приоткрытым ртом. На Кадзуху, смотрящего прямо в её глаза так добродушно. Но девушка почему-то ничего не сказала. Красная прядь его волос снова выпала из маленького хвостика немного сбоку. Как же она его понимает. И дотронулась до передней, длинной своей, отведя взгляд.

Недавно она постриглась. И довольно коротко. Да что уж тут говорить, невероятно коротко! Сама от себя такого не ожидала. Но чтобы не выглядело слишком уж обычно, она попросила парикмахера оставить две передние пряди длиной немного ниже плеч и… отрезать чёлку. Да, она собрала комбо. Впрочем, когда хочешь что-то поменять в своей жизни, разве волосы — это не та жертва, что становится первым признаком изменений?

Шире улыбнувшись, хоть и немного смутившись, он заправил за ухо свою непослушную прядь.

— Ваше пальто… Позволите помочь?

— Да, конечно… — кивнула она, вынырнув из своих мыслей. — Здравствуйте! Простите, даже не поздоровалась с Вами. Меня же не выгонят за это? Так у вас тут роскошно… — она продолжила вглядываться в детали интерьера, продуманного до мелочей, когда повернулась к нему спиной, принимая его помощь.

— Конечно же нет, — усмехнулся он, думая, какая она забавная. Он помогает ей снять тяжёлое шерстяное пальто, аккуратно придерживая за плечики немного колючую ткань. Когда она выпорхнула из него и повернулась к Кадзухе, он сразу отметил, как элегантно она выглядит в маленьком чёрном платье. — К тому же ни один гость ни уходит из «Вина и охотника» с пустым желудком. Простите, если это звучит как угроза.

— Спасибо, молодой человек. Ой, это хорошо, а то я уже начала переживать, — и это абсолютная правда. — Никогда не знаешь, что будет, если не поздороваться, — добавила она, подойдя к высокому зеркалу у входа, проверяя, всё ли в порядке с её образом хотя бы на первый взгляд.

— Всегда пожалуйста, — ответил он ей, задумавшись о чём-то, когда повесил её пальто на вешалку. — И в чём-то я с Вами согласен…

— Вот и я о том, — кивнула она, а после девушка заметила его взгляд, направленный на неё, в том же зеркале. — Может ведь случиться и так, что обо мне подумают, что я не вежливая? Не хотелось бы, — поглядывала она на Кадзуху через зеркало, заправляя за уши свои золотистые пряди.

— Нисколько, не подумайте, — возвращаясь в реальность, расслабленно и честно сказал он. Похоже, хоть ей и неловко, она в довольно приподнятом настроении. Что ж, он сделает его ещё лучше. — Вы, на самом деле, не представляете, как я рад видеть Вас в нашем ресторане. Проводить Вас к свободному столику или Вас ожидают? — спросил он, даря девушке частичку уверенности своей обаятельной улыбкой, когда она повернулась к нему и взглянула в его глаза. Вот бы она ответила первое.

— Ожидают ли меня… — почему-то задумалась она, сложив руки перед собой и отведя взгляд куда-то в сторону. Иногда слова вырывались сами по себе, они будто летали вокруг, превратившись в одну надоедливую маленькую фею, которая диктовала, что и как говорить.

— Что ж… если вы спросите меня, я всё же склоняюсь ко второму варианту, поскольку Вы выглядите потрясающе, — он смог. Он сказал это. Как же стыдно. Только что он нарушил дурацкое правило.

Как же щёки горят. Лишь бы она не заметила. Лишь бы никто не заметил. А если она посчитает это каким-то домогательством? Но она показалась ему за эту минуту их разговора такой простой и добродушной! Может, поэтому эти слова так решительно вырвались из своей добровольной клетки?

— Ой, так приятно, — тише сказала она, невольно взяв себя за плечо, снова отведя взгляд куда-то в угол. Но после расплылась в улыбке, взглянув на него. — Я бронировала столик номер тринадцать на имя Люмин.

— Тогда, я вас проведу, леди, — заулыбавшись, радостно произнёс Кадзуха. Что ж, столик под номером тринадцать не был за ним закреплён. И, насколько он помнит, за ним не сидит какой-нибудь красавчик под стать ей. Тогда… прямо сейчас он заберёт тринадцатый столик себе. В конце концов, сегодня он немножко начальник, верно?

— Прошу, пожалуйста, только без «леди», — покачала головой она, прикрывая глаза. У каждого человека свои тараканы в голове, как известно, и кому как не бывалому официанту это понимать.

— Обидитесь? — усмехнулся он, идя немного впереди неё, но всё же поглядывая на то, как забавно может меняться выражение её лица.

— Смертельно, — веселее ответила она.

— Тогда не буду. Иначе я не смогу себе этого простить.

А она улыбнулась как-то иначе, и шла за ним, всматриваясь в геометрические узоры паркета.

Пройдя недолго по главному залу, он остановился и галантно представил девушке уютное местечко только для неё: круглый столик с дубовой столешницей стоял у окна, завешенного тёмно-красными бархатными шторами, а по бокам от него располагались два кресла с элегантными круглыми спинками и с мягкой тканью нежного бежевого цвета. Ей приглянулось то, что справа, ведь тогда она могла бы смотреть в сторону сцены, что в другом конце зала, и наблюдать большую часть обстановки, которую всё еще с интересом разглядывала. Конечно, он отодвинет для неё кресло.

— Прошу, присаживайтесь.

— И снова спасибо, — она неспешно присела, а он заметил её маленькую родинку на шее чуть ниже затылка.

— И снова всегда пожалуйста, — вновь усмехнулся он. — В конце концов, это моя обязанность как джентльмена.

— И всё же!

Нечасто нам в жизни попадаются люди, с которыми чувствуешь себя на одной волне. Но он почувствовал это, когда подумал, что они чем-то похожи.

— Не возражаете, я ненадолго покину Вас, чтобы принести меню?

— Что Вы, — сверкнула она улыбкой, подняв ладонь, — конечно.

— Отлично. Обещаю, и глазом моргнуть не успеете.

— Я моргнула, — наигранно вздёрнула брови Люмин.

— Ну вот. И как мне теперь смотреть Вам в глаза? — снова уловил он её настроение, также немного посмеявшись.

— Ну а что поделать, придётся, — шутливо развела она руки в стороны.

— Что ж, я совершенно не против. И всё же, я быстро вернусь к Вам снова уже с меню, — было сложно, но он оторвал свои глаза от её. И сходил быстрым шагом до ближайшей стойки официанта, где располагались и меню, и устройство с программой для учёта заказов, и красные салфетки, и прочие нужные ресторанные штучки.

— Возможно, скажу уже очевидную вещь, но рад представить, что сегодня я буду Вашим официантом, — добавил он после того, как подошёл к ней уже с меню. — Меня зовут Кадзуха…

От чего-то стало не по себе. Стоит ли сказать свою фамилию? Такой странный вопрос, учитывая, что он делал это всегда. В конце концов, она идеально гармонирует с его именем, вместе они звучат очень даже мелодично. С другой стороны, она не назвала свою, так что, может, стоит воспринимать это как знак?

«Стоп, какой ещё знак?»

— Хорошо, спасибо, Кадзуха, — он не успел принять решение за те секунды молчания. Это немного смущает. Казалось, он перешагнул уже более чёткую грань того, что мог себе позволить. Впрочем, она всегда может прочитать его фамилию на его серебристом бейджике с соответствующей легко читаемой гравировкой.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся он ей в ответ, немного успокоившись. Кадзуха подаёт несколько видов меню, аккуратно расположив все три перед ней на столе. — Желаете аперитив?

— Хм... нет, не думаю, — она принялась изучать, правда, не ассортимент, а яркую художественную обложку основного меню, изображающую с аппетитом нарисованные художником блюда на фоне старинного благородного интерьера и вид снаружи — вход в ресторан, каким он был когда-то ещё сто лет назад, когда только-только открылся. — Я пока что посмотрю, что тут у вас есть.

— Тогда я подойду к Вам позже. Когда определитесь с заказом, или когда у Вас возникнут вопросы, просто позовите меня, я буду рядом, — решил не надоедать он девушке, давая привыкнуть Люмин к атмосфере «Вина и охотника». В конце концов, на её серьёзное личико, оценивающее композицию обложки, можно посмотреть и издалека. А он как раз немного переведёт дух.

Он уже хотел уходить, когда она привычно завела руки за шеей, собираясь расправить струящиеся длинные волосы.

«Забыла».

— Не-ет, я передумала, — ей абсолютно точно стоит собраться. Так она подумала.

На днях Люмин приняла для себя одно важнейшее решение, которое должно изменить её судьбу. И когда муки выбора перестали терзать её, она почувствовала себя неприлично счастливой. Это чувство также заставляло немного нервничать. Всего немного, где-то на сантиметров двадцать пять.

— Волосы... — неловко убрала Люмин руки от более несуществующих длинных волос и невесомо дотронулась до своей короткой прядки. — Постригла чуть-чуть, — смущённо улыбнулась девушка, потирая прядь в своих пальцах.

— О… вам очень идёт, правда, — Кадзуха никогда не был силён в комплиментах, где нужные слова не появлялись сами собой в его поэтичных мыслях. Впрочем, он и правда считает её прическу красивой. Он вообще прядь волос покрасил на спор. И ни о чём не жалеет. Возможно, это одно из лучших решений в его юности.

— Коротковато, — вздохнула она.

— Нет, что вы, короткие волосы самое то, — увереннее ответил он.

— И чёлку… — она прищурилась и коснулась своего лба, поглядывая на Кадзуху.

— И правильно. Что может быть лучше чёлки?

Ей захотелось рассмеяться от того, как это всё звучало забавно и приятно одновременно. А ему захотелось, чтобы Люмин посмотрела на него вновь, когда она ненадолго отвернулась, вглядываясь в пейзаж немноголюдного городского переулка за высоким окном с декоративными перегородками, делящим его на квадратики.

— Спасибо тогда… — и будто вспомнив, где находится, она снова обратила внимание на меню. — В общем, посоветуете что-нибудь? — ресторан предлагал широкий выбор напитков, так что неудивительно, что гостям часто требовалась помощь. И как хорошо, что Кадзуха уже придумал, что ей предложить.

— Конечно, — казалось странным переводить тему. Но она — гостья, он — её официант. — Например, недавно в нашем меню появился новый коктейль. Этот удивительный напиток готовится из вишни, настоявшейся в медовом ликёре, и апельсина, на основе настойки из цветков сакуры. Есть и его сладковатая безалкогольная версия на берёзовом соке.

— Хм…— быстро устав пролистывать красочные фотографии различных напитков в меню, она решила доверить свой выбор Кадзухе. — Мне тот первый, пожалуйста, — подняла она к нему взгляд. Люмин положила ногу на ногу, а он заметил, что у её чёрных туфель острый носок. — А он ведь не украшается лепестками сакуры, верно?

— Верно. Вместо них — лепестки розовых роз. Сезон цветения сакуры начинается только в конце марта. Это, кстати, невероятно красивое зрелище.

— Вы видели, да?

Странный вопрос. Он видел это тысячу раз, и наблюдал бы снова и снова за этим праздником весны. Она, конечно, не знала ответ. Но почему спросила?

— Да. Хотел бы я взглянуть ещё раз на то, как летят по ветру её лепестки, — вновь немного окунулся он в свои воспоминания. Скоро он осуществит эту маленькую мечту. Он снова будет наблюдать за розовым буйством природы и ветром, уносящим лепестки сакуры вдаль на гладь спокойной реки, на крыши маленьких домов. — Когда они приземляются на мягкие лисьи носы, те так мило чихают.

Она так забавно посмеялась, наблюдая за ним, подперев подбородок рукой.

— Это стоит увидеть своими глазами хотя бы раз в жизни. Да, надо полететь, как будет возможность. Границы ведь уже открыли.

— Читаете мои мысли. Я, кстати, и билеты купил, — довольно кивнул он.

— Правда!? — невероятно. Люмин выпрямилась, встав с кресла и уперев ладони в стол. «Какая она громкая», — так подумал он тогда, встречая её сияющий взгляд своим, заинтересованным, с расширенными зрачками в красных глазах. — Они уже продаются?

— Да, с месяц так точно, но только на корабли. Они плавают не так часто, а самолёты пока не летают. Всё ещё сложно понять, будут ли они в скором времени летать в Инадзуму. Но знаете, я совсем недавно понял одну простую вещь, — коснулся он невольно пальцами противоположного кресла, когда она присела обратно, а он немного отошёл, чтобы быть с ней взглядами не на таком разном уровне. По нескольким причинам. — Романтика кораблей мне всё же по душе.

— Понимаю. А ещё поездов, — Люмин вновь подпёрла рукой подбородок, устремляя тёплый взгляд на него, вспоминая путешествие, которое оставило после себя незабываемые впечатления.

— Полностью согласен, что может быть романтичнее поездки по бесконечной железной дороге в маленьком уютном вагоне?

— Под дождь, — воодушевленно добавила она, приподняв брови.

— Обязательно, — кивнул он и обратил взгляд к окну. — Как можно не любить дождь? Особенно, когда сидишь под пледом, а перед тобой на столике горячая кружка чая, и ты смотришь на бескрайний пейзаж, простирающийся перед тобой в окне с сотнями маленьких капелек, — казалось, он случайно перешёл на «ты», когда открывал ей свою душу поэта.

— Да, всё именно так.

Если бы он был котом, он бы точно сейчас замурчал, так ему вдруг подумалось. Ещё он заметил, как её щеки стали розовее, будто на них упали те самые лепестки сакуры. Когда это произошло? Не в тот ли момент, когда его собственные вспыхнули чуть раньше? Но как бы ни был приятен этот разговор, как бы не хотелось вспоминать, что он на работе, нужно было увести тему их беседы в другую сторону. Но… только не сейчас, не в эту секунду.

— Впрочем, может, Вы ещё успеете купить билеты. Наверное, они ещё остались. А кто-то мог отменить бронь, — снова заправил он непослушную прядь за ухо. «Силуэт» из его воображения приобрёл более чёткие черты, когда он подумал, что было бы здорово любоваться сакурой вместе с Люмин.

— Да, я понимаю. И куда я всё это время смотрела… — вздохнула она, будто обречённо. А после погрузилась в какой-то свой мир, посмотрев на краешек меню, который неосознанно начала теребить.

Сначала он не знал, что ей ответить. Кадзуха не переставал наблюдать за Люмин, вновь посмотревшей в окно и сложившей руки на столе перед собой. Но снова быстро вспомнив о том, что он, вообще-то, официант (он не забывал, никак нет), начал говорить.

— Итак… Один «Цветущий на утёсе».

— Так называется коктейль? — снова повернувшись к нему, спросила она. — Красиво. Правда, звучит как-то одиноко, — чуть улыбнулась Люмин.

— И правда, — тогда Кадзуха решил записать заказ, который не забудет, в блокнот. Красный. — Но я вскоре принесу его Вам, так что ему будет уже не так одиноко.

Уже примерно через десять минут он подал ей коктейль, а она заказала порцию «Нефритового рамэна». Конечно, он предупредил её об особенностях острого заоблачного перца, который добавлялся в блюдо. Но, кажется, если она что-то решила, то уже не будет отрекаться от своего выбора.

— «Нефритовый рамэн» для Вас, прошу, — подал он для неё ароматное аппетитное блюдо в фарфоровой белой тарелке с золотистыми узорами по краям.

— О, благодарю, Кадзуха. А скажите…

— Да? — мигом спросил он у неё. Его глаза и слух оказались прикованы к ней. Хотелось думать, что она скажет ему что-то очень важное, но она лишь снова спросила, точно ли заоблачный перец не такой острый. Вновь ответив, что бульон даже сладковатый на вкус, он придал ей уверенности попробовать то, что она так хотела. Конечно, он хотел убедиться, что блюдо ей точно понравится. Сначала Кадзуха испугался, когда она «ойкнула», но это лишь согревающий горячий бульон, который оказался для неё вовсе не острым. Тогда он пообещал попросить повара добавить больше перца, когда она закажет «Нефритовый рамэн» в следующий раз.

Отойдя к барной стойке, Кадзуха заметил, с каким аппетитом Люмин ест, прикрывая глаза от наслаждения. От этой картины хотелось заулыбаться ещё сильнее. Показалось, что он — посетитель, который пригласил свою девушку на свидание. Невероятно сильно хотелось сесть в кресло напротив и просто наслаждаться её компанией, вместе с ней заказывая «Цветущего на утёсе». Он вспомнил своё небольшое путешествие в Монштадт, и там ему особенно запомнилось одно место, которое местные прозвали утёсом Звездолова. Как было бы здорово оказаться там с ней, любуясь неповторимыми видами, словно они те самые двое влюблённых, чьи чувства расцветают на утёсе. В таком расположении духа и встретил его Тома.

* * *

— …Так и щёлкнул бы тебе по твоему маленькому носу, — присел Тома на один из деревянных ящиков. — Скажи ведь, она нравится тебе? Прости за риторический вопрос.

— Что ж… Она оказалась очень приятной, и с ней легко общаться, — было немного неловко говорить об этом. Но вспоминать снова и снова — невероятно приятно.

— Боже, это свершилось! — в восторге и с неким облегчением проговорил Тома, стукнув себя кулаком по лбу и задрав голову. — Кадзуха Каэдэхара и первый флирт. Смотрите в кинотеатрах всей страны, — он настолько был рад за друга, что просто не мог сдержать себя, подкалывая его. А после взглянул на Кадзуху со сверкающими глазами. — Ты же возьмёшь у неё номер телефона? Хотя, погоди, сейчас номер не берут. Это не модно. В общем, не упускай шанс, такие девушки долго одни за столиком не остаются! Я уверен, ты тоже ей понравился.

— Наверное… — стоит ли делать такой решительный шаг? Он не знал. Да, конечно, он планировал немного пофлиртовать. Но не знал, что запущенный процесс будет не в силах остановить. И что она будет ему отвечать.

— Наверное!? Да как вы смеете, Кадзуха Каэдэхара!? Между прочим, я считаю, что два человека, ведущие самый сексуально-напряжённый разговор о «Нефритовом рамэне», который я когда-либо слышал, будут безумно счастливы друг с другом.

— Тома... — его щёки в очередной раз вспыхнули. Впрочем, его друг уже витал в облаках, мечтая о двойных свиданиях и вечерах с настольными играми, в которых требовалось как минимум четыре человека. Кто мог остановить этого безудержного романтика?

— И кстати, в каком это смысле — «первый флирт»? — ухмыльнулся Кадзуха. Конечно, не первый, просто он давно так не делал. — Разве что «первый запретный».

— Вот именно, — и снова она, тут как тут. Да как у неё получается всегда так бесшумно приближаться? Странная Куки. — Знаешь, тебе просто повезло, что Рагнвиндр невероятно занят выбором девушки на сегодняшний вечер, а Е Лань просто некогда смотреть за таким обалдуем, как ты. И они ведь оба доверяют тебе на сто процентов.

— Ну… что я тут могу сказать… — отвёл он взгляд в угол и облокотился на стену.

Почему-то попасться именно ей было так стыдно. Какой же он дурак. Конечно, кто-то ещё мог это видеть. А если она или кто-то ещё решит доложить начальству? Наверное, со стороны всё это выглядело не так, как чувствовал он. Он мог смутить остальных гостей. Впрочем, наверняка смутил. Но он видел только её, был сосредоточен только на ней. До этого момента. И теперь всевозможные «А если?» и «Но…» прогоняли прочь его романтичные мысли.

— Я не планировал всё так, — почесал он затылок.

— Мой столик ты тоже забирать не планировал, видимо, но забрал, и даже потом не сказал ничего мне об этом, — возмущалась она.

— Прости.

— За что тебя прощать? Ты же мой начальник, ты так решил, — странные у неё представления о том, как общаться с начальством. Но тогда Синобу Куки не была бы Синобу Куки.

— И всё же… Кстати, я хотел спросить. Какой там вообще штраф полагается за… это?

— Вообще-то, согласно трудовому кодексу, штрафовать тебя никто не может. Простые забегаловки это одно, но ты же понимаешь, где работаешь? Похоже, ты и договор плохо прочитал, — сложила Куки руки перед собой, строго взирая на Кадзуху. Она выглядела бы пугающе, не будь она в зимней дутой куртке.

«Странная Куки», — подумал Тома, всё еще сидя на ящике, глядя на неё снизу-вверх, опершись головой на ладонь.

— Если с табу на любовные отношения с коллегами всё понятно, то тут сложнее, — она достала из кармана пачку сигарет и начала теребить её в руке, откладывая свой перекур на попозже, чтобы как следует научить Кадзуху уму-разуму. — В соответствии с одним из пунктов списка твоих прямых обязанностей ты должен быть тактичен и поддерживать светскую беседу, если того так сильно хотят гости, но не слишком долго. И ты обязан в целом придерживаться этикета, как того требуют правила хорошего тона.

Она облокотилась на стену, пряча пачку сигарет и руки в карманы куртки.

— А если говорить о том, что тебя ждёт, то я сказать точно не могу. Это зависит от последствий. Точнее, от того, как будет вести себя и твоя гостья, и все остальные, кто вас заметил. Но если исходить из того, что ты не исполнил свои прямые обязанности, тебе это может стоить и места работы. Впрочем, Янь Фей говорила мне, что до этого не доходило. Да-да, случаи были, и не смотрите на меня так удивлённо, юные Ромео, — она была старше них всего на несколько лет, к слову.

— И почему ты перестала работать юристом? — это был второй раз, когда Тома спросил её об этом. Первый раз он задал ей этот вопрос, когда она пришла в «Охотник» на стажировку. Но она ничего не ответила тогда, только хмыкнув. Но сейчас Тома был одним из тех, с кем она хоть сколько-нибудь общается.

— Во-первых, не о том сейчас речь, — ответила она, нахмурив брови. — И вообще, ты не знаешь, насколько это нервная работа, Тома. Спойлер: очень нервная. В общем, Кадзуха, — вновь посмотрела она на него. Так ли Куки Синобу холодна ко всем, как он о ней думал? — Всё, что я сказала, можно упростить так, как все тут и говорят: «Не флиртовать с гостями».

— Слушай, Синобу, — обратил вновь на себя внимание Тома. — Ты же замечала и то, как Дилюк вёл себя с посетительницами? — встал он с ящика и сделал пару шагов, чтобы облокотиться на противоположную стену, и засунул руки в карманы. Он, как внимательный лучший друг, заметил, что лицо Кадзухи становилось всё мрачнее.

— Конечно, замечала. Вот только Дилюк уже лет десять горбатится здесь буквально сутками. Где ещё такой дурак найдётся? Как-то по-человечески его жалко. А ещё он ухаживает тоньше и галантнее тебя, Кадзуха. А ты… ну как дитё малое с той леди. Тут и ребёнок поймёт, что мальчик и девочка нравятся друг другу. Ну какая милота, аж противно, — почему-то от слова «леди» Кадзухе захотелось поморщиться. А вот от того, что она тоже заметила их взаимную симпатию, на душе вновь стало теплее.

— Сам как думаешь, можно ли назвать твою беседу с ней светской? Я так не считаю, но мне, если честно, всё равно. А за остальных сказать не могу, — добавила она, снова теребя в руке фиолетовую пачку сигарет с предупреждающей о последствиях неприятной фотографией.

— А вот по мне так всё было очень мило. В общем, ситуация «пятьдесят на пятьдесят», да? Не волнуйся, Кадзуха, и помни, что стакан всегда наполовину полон, — подбадривает его Тома.

— Ну как сказать, — возразила Куки. — Вообще-то, Кадзуха — старший, на него равняются. Так что либо научись не так вызывающе подкатывать, либо бери выходной и иди в ближайший клуб, или что вы там, студенты, обычно делаете.

Стук, два стука громче. Кто-то не знает о существовании кнопки домофона? Как они вообще в закрытый двор вошли? Все трое посмотрели на маленький экран у двери, который в чёрно-белых цветах показывает, кто скрывается за ней. Но в виду качества его картинки и слишком большой близости долгожданных гостей к двери, всё, что они могли отметить, это три макушки, одна из которых сливалась с общим белоснежным фоном.

— Музыканты, похоже. Опоздали, — посмотрел на свои часы Кадзуха, а после подошёл к двери и нажал на серебристую кнопку. Дверь сразу открыл один из них, и это был…

— Йо, Кадзуха! — кого-то он ему напоминал. У него широкая улыбка и острые клыки, белые длинные растрёпанные волосы, хотя этот хаос на его голове смотрелся довольно эффектно, даже по-рокерски. И его одежда выглядит также. Кадзуха рассматривал его, когда трое других заносили какой-то тяжёлый багаж и цветастые костюмы в прозрачных чехлах, пока тот в одной руке держал лишь прозрачную коробку с тортом без одного кусочка. — Йо, Тома! Не разбил ничего больше? Хе-хе. И Синобу… Привет! Я очень, очень рад снова видеть тебя. Как тебе цветы? Твои любимые, знаю.

Она стояла с широко открытыми глазами и быстро краснеющими щеками. Казалось, что она в шоке. Но в довольно неприятном, судя по нахмуренным бровям и тонким злым губам.

— Гортензии, а не гвоздики. Гортензии — мои любимые цветы, придурок, — сжала она кулаки, а после резко развернулась и быстрым шагом покинула комнатку.

Было отчего-то неловко стать свидетелем этой сцены. Что-то особенно личное было в ней. Но здоровяк лишь махнул на это рукой, всё ещё улыбаясь во все тридцать два зуба. Точно! Тот здоровяк!

— Добрый вечер, господа. Есть новости по ноутбуку? — Кадзуха почувствовал себя таким радостным. Ведь сама судьба предоставила его совести шанс убедиться, что всё в порядке.

— Всё отлично! В сервисном центре так и сказали, — радостно ответил он. Тома тоже поздоровался, хотя чувствовал себя неловко, вспоминая, как чуть не уничтожил чужую дорогую вещь, летая в облаках. — Да забей ты, всё в порядке. Всё работает как часы!

Он показался им очень простодушным и добрым. К тому же, он легко говорил с ними на «ты». В образе музыкантов больше не читалась та строгость и элегантность, как тогда, когда вместо обычной одежды на них были надеты классические чёрные костюмы. Единственное, они знали их, а Кадзуха и Тома не знали музыкантов.

— Что!? — в абсолютном шоке произнёс Итто, когда они вошли в небольшую гримёрку, ключи от которой чуть раньше вручила Кадзухе Е Лань. — Все же знают «Аратаки бэнд»! Мы же очень известные, у нас даже мировой тур сейчас идёт!

Казалось, в шоке были все. Было очень неловко, но ни Тома, ни Кадзуха никогда не слышали о такой музыкальной группе.

— Музыку слушаете вообще, молодежь? Ну смотрите:

«Та-та-та, трррраааа та-та-та-та,

Пау пау пау... Бум-бум!»

— О, я знаю её! — невероятно, но Тома, кажется, уловил что-то знакомое в этом исполнении, когда Итто яростно жестикулировал и щелчками пальцев отбивал какой-то ритм. — Она же у меня со вчерашнего вечера в голове играет. Классный трек.

— Вот-вот, то-то же! — вновь обрадовался Итто, найдя общий язык с Томой. Тогда Кадзуха поручил ему помочь расположиться гостям. Пройдя в комнату отдыха и оставив в холодильнике наполеон, что Итто передал для Куки, решив, что она точно уж тогда подобреет. И сразу после Кадзуха пошёл в зал, где был официантом Люмин.

Он пока не решил, что делать дальше: оставить всё как есть и просто мило болтать с ней, или же обращаться с ней, как и с остальными гостями? Или всё же сделать решающий шаг и попросить её номер? Но предостережения Куки всё ещё свежи в его мыслях.

А когда он вышел в зал, он нашёл её глаза своими. Она посмотрела на него и приветливо улыбнулась, а он улыбнулся в ответ.

— Кадзуха, — отвлёк его взгляд на себя Ка Мин. — Тебя искал Рагнвиндр.

От чего-то побежали мурашки по коже. Неужели он всё видел? Но что бы ни было, следует поскорее успокоиться. В конце концов, всё могло быть и не так. Это обычное дело, когда Дилюк подзывает его к себе, поручая какое-то задание. Наверное, сейчас будет также. Так что, вздохнув глубоко три раза по пути, он подошёл к своему начальнику.

— У меня просьба, — он всё также одиноко сидел за своим столиком. Похоже, от чего-то не сложилось с той брюнеткой. И он ничего не знает. Захотелось облегченно вздохнуть. Впрочем, нельзя же так, чтобы он теперь постоянно нервничал, когда его подзывало к себе начальство. Когда-нибудь придётся рассказать. Потом. — Мне нужно, чтобы ты подал «Рассвет» Х786 года одной леди.

Что ж, кто как не Кадзуха умеет мастерски открывать бутылки старых вин и галантно разливать напиток по бокалам. Так что он легко справится с этим. В конце концов, хотелось взглянуть на ту женщину, что настолько приглянулась Рагнвиндру, что он решил угостить её коллекционным вином.

— Конечно, господин, сейчас же схожу за ним, — приветливо улыбаясь, без нотки неуверенности сказал он. — Которой леди?

Подумалось, что вечно серьёзный Рагнвиндр немного смутился, приставив ладони, сложенные в кулак, к лицу, вспоминая, как выглядит та, что ему так понравилась. — Она сидит одна у окна и вечно смотрит в него.

Сразу вспомнился образ одиноко сидящей Люмин. Но это не может быть она. Таких девушек в вечер пятницы может быть много.

— Блондинка такая, с чёлкой… — приподнял руку вверх Дилюк, чуть помахав у головы, будто поправляя ту самую чёлку.

Просто скажите, что это не она.

— …в чёрном платье.

* * *

Стук сердца, отдающийся шумом в его ушах, сопровождал Кадзуху вплоть до того, как он спустился в подвал. Оказавшись в тёмной комнате, он не сразу подумал о том, что нужно включить свет.

Множество ярких лампочек молнией, стремящейся в конец длинного помещения, осветило большие винные бочки, стены из крупного серого камня и полки с сотнями бутылок драгоценных вин. Он подошел к ним и стал искать нужную. Кадзуха думал о том, что госпожа Реальность, похоже, не в ладах с госпожой Судьбой. Иначе почему всё должно было обернуться именно так? И пока он искал, ужасно злился на этих двух дам.

— Оп, нашлась, — собственный голос в этом помещении звучал иначе, превращаясь в тихое эхо. Кадзуха быстро отыскал нужную бутылку «Рассвета». Тёмное стекло скрывало в себе красный напиток, которым он должен угостить ту, что так понравилась ему самому.

Да, именно так, она определённо нравится ему. Это чувствовалось сейчас особенно сильно. И не только он заметил их взаимную симпатию. Чёртов Дилюк, неужели ему так нравятся девушки помоложе? Впрочем, это же абсолютно нормально в этом мире, хоть и было не тем фактом, что он абсолютно признавал. Сейчас он особенно злился на это. Но он не смел ослушаться просьбы начальства.

Но если подумать об этом чуть больше… Разве Дилюк сегодня не гость? Знаю-знаю, слово гостя — закон. Но ведь… Нет. Так нельзя. Он не будет ставить палки в свои же колёса. Он подаст это чёртово дорогущее вино Люмин и будет улыбаться ей также, как и всегда всем остальным.

Когда он подошёл к столику номер тринадцать, то вновь посмотрел в её золотистые глаза. Как же они светятся. И как заискрились его собственные. И отступать было некуда.

— Я хочу представить Вам вино старинной и признанной во всём мире марки «Рассвет». Виноград для этого благородного напитка заботливо собирался в далёком Х786 году на бескрайних полях Долины ветров, что располагается в Монштадте. Это мягкое красное вино с цветочным ароматом, я надеюсь, сможет сделать Ваш пятничный вечер ещё более прекрасным.

— Ого… — она пока не знала, как реагировать на это, чуть ахнув от удивления. Люмин хотела взглянуть в его красные глаза, но он не смотрел на неё почему-то. Он открыл бутылку вина и наливал тёмно-красный напиток в единственный бокал. — Это очень, очень здорово. Даже не знаю, как Вас отблагодарить, Кадзуха… Спасибо...

«Меня отблагодарить?»

— Всегда пожалуйста, — ответил он ей, заметив её пристальный взгляд. Кадзуха сглотнул. — Вообще, это...

«Да пошло всё к чёрту».

— ...я просто подумал, что Вам должно понравиться.

— Что Вы, конечно, понравится, — она и правда любила вино. Люмин особенно нравилось встречать с ним закаты, и каким же красивым и ярко-красным, виднеющимся из окна, он был прямо сейчас. Она вспомнила своё любимое, не очень дорогое, но сладкое одуванчиковое. Конечно, она не скажет ему об этом сейчас. Впрочем, почему бы не упомянуть об этом в разговоре с Кадзухой как-нибудь позже? Так подумалось её на миг. А он ушёл, когда почувствовал на себе чей-то пристальный взор.

Его руки немного тряслись, когда он подошёл к Дилюку, хмуро смотрящему на него. Прямо сейчас Кадзуха готов принять тяжёлый кулак ответственности за свои поступки. Похоже, он всё слышал, так как почему-то стоял неподалёку.

— Кадзуха, — его взгляд всё такой же серьёзный, а брови нахмурены. Нельзя сказать точно, насколько он зол, поскольку это выражение его лица стало уже привычным. — Пройдём-ка за мой столик.

— Так вот, — присел он вскоре на диванчик, когда они подошли к его столику. Дилюк вновь принял любимую закрытую позу. — И что это было?

— Простите. До этого момента… Так вышло, что она мне понравилась до того, как Вы сказали мне угостить её вином от Вашего имени. Просто... — выдал он себя с потрохами. Как же он, чёрт побери, сейчас нервничает.

«И я ей тоже. Наверное. Надеюсь на это.»

— Простите, я не смог, — выдохнул он. — Конечно, я сам оплачу ту бутылку вина.

— Подбивал клинья к ней? — немного громче спросил Рагнвиндр, приподняв брови. Виноватый кивок. — Ясно. Ладно. Об этом позже поговорим и решим, что с тобой делать, — что ж, хотя бы половина того валуна, что грузил его душу, свалилась с его совести. Всё же неприятно обманывать начальство. К тому же, ужасно не хотелось, чтобы до него дошли соответствующие слухи.

— Так вот, — продолжил Рагнвиндр. — Ты, похоже, плохо слушал меня.

«О чём он?»

— Оглянись-ка на сцену, — провёл он рукой в ту сторону. Все столики у сцены уже были заняты. Пройдясь по этой части зала быстрым внимательным взглядом, Кадзуха заметил, что за одним из столиков, что стояли у окна, сидела девушка с голубыми глазами и светлыми волосами, завязанными в хвост. В похожем чёрном платье. Понимание пришло к нему мгновенно. — Я же тебе сказал, что леди сидит за столиком номер тридцать один. Впрочем, теперь понятно, почему ты ошибся.

Это невероятно. Кажется, вторая часть камня упала с его души. Он не отбил девушку у своего начальника. Это же просто прекрасно! Тогда ему вновь захотелось посмотреть на Люмин, радостно подойти к ней и попросить её номер. А что? Всё равно Дилюк уже знает. Так почему бы не завершить начатое? Тем более, что он угостил её бутылкой изысканного вина, совершенно спонтанно уже сделав отчаянный шаг навстречу ей.

Тогда он обернулся, он готов был радостно сорваться к ней прямо сейчас. Но Кадзуха не увидел её. За столиком номер тринадцать, на её кресле, сидел какой-то рыжий парень в элегантном сером костюме, уставившись в телефон. А возле бутылки вина, что Кадзуха ей подарил, лежал пышный букет красных роз.