Будь слизеринцем, Снейп! (джен)

Его план, наполовину сделанный на коленке в лучших традициях Гриффиндора, как позже выяснилось, имел один весьма существенный недостаток. Либо это было откатом за использование Феликса Фелициса, либо Северус настолько идиот, что за остальной подготовкой совершенно забыл: маглы в Италии говорили по-итальянски. Переписку с Академией он вёл на латыни как на официально принятом международном языке магов, но когда Северус сошёл с самолёта (Мерлин, он никогда больше не поднимется на борт этого монстра!), миновал здание аэропорта и оказался на автобусной остановке, то осознал, что ни капли не понимал лившуюся отовсюду эмоциональную речь. Собственно, расписание автобусов, шедших из аэропорта в Венецию, тоже оказалось ему недоступно по этой же причине, а среди множества зелий, которые Северус заранее наварил в Хогвартсе и держал в своей сумке с чарами расширения пространства, зелья ускоренного изучения языков не было. Изготовить его Северус собирался позже: подозревал, что зелье потребуется для обучения на стандартном курсе, а не на облегчённом, предназначенном для англичан. Обычная программа была вроде как для своих и учить по ней могли на итальянском. Но чтобы попасть впросак в первый же день, нет, практически в первые же минуты…

Пришлось менять маршрут и аппарировать в магический квартал Венеции, благо Северус ещё в Хогвартсе выяснил и выучил координаты его открытой аппарационной площадки. На манипуляции с Оборотным зельем в самолёте, к счастью, не обратили внимания: весь полёт прошёл в облике Тобиаса (в первый и последний раз в жизни), а, благодаря тонкому расчёту, действие Оборотного закончилось, уже когда Северус в здании аэропорта смешался с толпой прибывающих и проскользнул в туалет. Но если тогда маглы ничего и не заметили, то одинокий подросток, растерянный и злой, притянул к себе взгляды минимум половины той толпы, что ожидала автобус. Чувствуя, что ещё немного, и к нему полезут с советами, Северус торопливо вернулся в аэропорт, откуда и аппарировал.

Каннареджо, магический квартал Венеции, имевший одноимённое название с районом магловским, конечно, не лучший выход. Северус планировал не показываться там какое-то время, пока не уляжется шумиха в Англии (кто знает, вдруг какой-нибудь волшебник из побочной ветви Блэков заглянет на эти улочки), но лучшего варианта не было. Альтернатива: поселиться у маглов и учить язык уже там, — прельщала его ещё меньше. Маглы не сумели придумать ничего, что хоть отдалённо напоминало бы зелье ускоренного изучения языков. Чужую речь и письменность они осваивали с большим трудом, годами. Если бы Северус сначала изъяснялся одними жестами, а спустя несколько дней заговорил на итальянском, словно прожил тут несколько лет, любой магл бы сдал его властям. Внимание местного Аврората Северусу точно было обеспечено, он же косвенно нарушит Статут, а за такое преступление могли и депортировать, и тогда всё, конец. По сравнению с такими последствиями потеря нескольких галеонов на аренду комнаты в местной гостинице и ещё галеон на зелье были сущими крохами.

Недели оказалось много, хватило и четырёх дней усиленных занятий, чтобы он мог свободно общаться с итальянцами на их языке. В последний день, пока действие зелья ещё не закончилось, удалось избавиться и от акцента, чем Северус особенно гордился. Он потратился ещё немного, купив добротную одежду, привел в порядок волосы и, неожиданно для самого себя, слился с местным населением. Внешность у Северуса оказалась вполне себе подходящая, да и одет он теперь был, как большинство молодых венецианцев его возраста. Несмотря на это, только закончив с изучением итальянского, Северус всё-таки покинул Каннареджо. Жильё он нашёл в пригороде Венеции у одного из многочисленных маглов-виноделов. Сеньор Джованни Морретти сдавал комнаты студентам, и хотя он с домочадцами удивился столь раннему появлению арендатора на пороге, но отказывать не стал: Северус сразу обозначил, что жить будет не меньше, чем полгода, а то и больше. Он сравнил цены на аренду жилья и на еду у маглов и у местных волшебников, и результаты получились совсем не в пользу колдовского мира. Не имея пока возможности зарабатывать, ему придётся очень серьёзно экономить, и если одним из верных способов было жить у маглов, что же… Сеньор Морретти был весьма воспитанным, вежливым и ненавязчивым, не чета тем маглам, на которых Северус насмотрелся в Коукворте. Правда, в общении с семьёй виноделов приходилось соблюдать особую осторожность, чтобы не пришлось в какой-то момент исправлять свои же ошибки с помощью магии. За Статутом здесь, как просветили Северуса в Каннареджо, следили ещё тщательнее, чем в Англии: сказывались времена буйства инквизиции. Так что он изо всех сил изображал из себя бедного магла-студента, приехавшего поступать в один из многочисленных университетов Венеции. Вроде бы получалось.

До экзаменов оставалось меньше двух недель, и единственное, что Северус делал в эти дни, — готовился. В Каннареджо располагалась огромная публичная библиотека, вход в которую оплачивался чисто символически — пара кнатов, и сиди хоть до позднего вечера. Собственно, Северус так и поступал, а к Морретти возвращался поздно вечером: аппарировал, хотя хозяевам говорил, что добирается либо на последнем автобусе, либо на попутке. Утром приходилось пить Бодрящее, всё-таки нескольких часов сна Северусу отчаянно не хватало, но библиотека того стоила. Она была прекрасна! В величественном старинном здании, ровеснике Колизея, наличествовало столько редкостей, столько книг по самым разнообразным дисциплинам (в том числе, запрещённым в магической Англии), что глаза разбегались, а руки начинали трястись от желания объять необъятное. Самое интересное, что в это книгохранилище доступ был открыт всем желающим. Что же тогда имелось в библиотеке Академии, которая ещё больше и богаче публичной?

За круговертью занятий день экзаменов приблизился незаметно и стремительно. Как Северус ни настраивал себя, волноваться он начал с самого утра. Тут уже нельзя было подстраховаться с помощью Феликс Фелициса — на входе всех абитуриентов проверяли на зелья и чары. Потенциальных учеников было много, ужасно много. Наверное, столько же, сколько человек училось в Хогвартсе на всех курсах. Северус понимал, что по-другому и быть не могло: всё-таки это Академия высших зелий и алхимии самого Родриго Борджиа, — но хотелось же поменьше конкурентов. Дожидаясь своей очереди на экзамен в толпе разномастных волшебников и ведьм — экзаменаторы запускали абитуриентов группами по пятьдесят человек, — Северус старался не слишком выделяться из толпы. В конце концов, здесь могли оказаться и выпускники Хогвартса этого года. Да, среди недавних семикурсников не было таких энтузиастов зельеварения, как он, но безопасность была превыше всего. Не хватало ещё, чтобы недавние товарищи по школе заметили бы Северуса тут и передали информацию обратно на острова!

В огромную аудиторию он попал в третьем потоке. Прямо на входе претендентов на обучение за длинным столом встречала целая комиссия, состоявшая из десяти благородно выглядевших магов и ведьм. Северус впечатлился. Это не Дамблдор, по внешнему облику которого и не скажешь, что он победитель Гриндевальда и обладатель Ордена Мерлина первой степени, и не сухонькие дребезжащие старички-экзаменаторы, которые принимали у студентов Хогвартса С.О.В. Эти десять волшебников и волшебниц — преподаватели Академии, приглашённые сторонние эксперты и члены Международной гильдии зельеваров — держали вокруг себя такую ауру силы (не тьмы, как заявила бы, например, Лили, а именно колдовской силы, мощи), что у Северуса, мигом вспотели ладони, а в затылке появилось ноюще-зудящее ощущение. Страх. Настоящий, подлинный страх перед кем-то, кто был в разы, нет, десятки раз умнее и могущественнее. Кривляки Мародёры, кричавшие на каждом углу, что Северус трусил и боялся их, не годились в подмётки ни одному из этих господ. От одних имён можно было перестать дышать. Эктор Руандо, глава Каталонского магического госпиталя из Испании, Маурицио Фантини, третий заместитель главы Международной гильдии зельеваров, Титалус Каюс Росси, описавший все виды взаимодействия ингредиентов с зельеварческими инструментами и создавший «Принципы подбора оборудования»! Жаль, что не было самого ректора Академии, Родриго Борджиа-Медичи, потомка основателя этого учебного заведения. Но он уже много лет возглавлял Международную гильдию зельеваров и входил в МКМ от Италии, понятно, что у такого занятого человека не нашлось времени на ежегодную приёмную комиссию. Поговорить бы с ним хоть пару минут...

Итальянцы, перед которыми замер Северус, посматривали на него с откровенным удивлением. По росту он, конечно, не был самым маленьким, зато оказался самым юным. Одна из ведьм, сеньорита Ориссо, по-видимому, секретарь, долго искала его фамилию в длинном списке, а когда нашла, то на чистейшем итальянском заметила:

— Вы не предоставили результаты Ж.А.Б.А. и С.О.В., сеньор Снейп.

Северус усмехнулся про себя: он оказался прав, абитуриентам, которые шли на стандартную программу, не делали скидок на языковой барьер. Что же, ожидаемо.

— Это так, сеньорита. Мне исполнилось только шестнадцать в январе. С.О.В. я сдал этим летом, но оценки ещё не получил. Их всегда присылают позже.

Ведьма в лёгком изумлении приподняла брови и переглянулась с остальными членами комиссии, но те не возражали, и она тоже приняла объяснения.

Когда начался сам экзамен, волнения Северус уже не чувствовал. Словно бы заранее знал, что задания окажутся ему по плечу. Не сказать, что они были лёгкими, о, совсем наоборот, но, прочитав вопросы, Северус почувствовал наконец азарт. Азарт исследователя, который в Хогвартсе едва не задушил Слагхорн, приветствовавший отступление от стандартных рецептов, только если так делала его любимая ученица Лили Эванс. Тут же требовали абсолютно другой уровень, и потому так приятно было выуживать из закоулков разума информацию, которой в школьной программе днём с огнём не сыщешь. Свойства крови летучих мышей и её влияние на желудочные зелья в зависимости от фаз Луны. Минимум пятнадцать способов применения ингредиентов из магической разновидности лотоса — Северус знал двадцать, поэтому написал их все. Найти ошибки в приведенном рецепте противоядия от «Насмешки Нимуэ» — за лёгким названием крылся тяжелейший для распознавания яд, который заставлял несчастную жертву гнить заживо и убивал за считаные дни. Настоящие тёмные искусства, в Хогвартсе о подобном зелье знали, наверное, только Северус, Слагхорн и, возможно, Дамблдор, он вроде тоже когда-то зельеварением занимался. На перечень из тридцати заданий, многие из которых были весьма объёмными, отводилось три часа. Дальше без перерыва следовала практическая часть: потенциальные студенты вытягивали с помощью жребия зелье третьей категории сложности (а всего категорий было пять), которое требовалось сварить ещё за полтора часа. Это при том, что зелья третьей категории потому к ней и относились, что содержали минимум пятнадцать ингредиентов, а время варки составляло не меньше двух часов, если следовать стандартному рецепту.

На втором этапе группа сдающих поредела сразу на двадцать пять человек, не справившихся с заданием в отведённое время. Оставшихся же, после того, как их зелья, тщательно запечатав, забрали на оценку, препроводили в следующий класс, откуда уже вызывали по одному на собеседование. Примостившись на одном из стульев, Северус из-под полуприкрытых век наблюдал за своими конкурентами. Большинство выглядело спокойными и уверенными, нервничали и дёргались только несколько магов, а особенно парень и девушка, сильно похожие друг на друга, видимо, брат и сестра. Парень, кстати, выглядел прилично старше неё, значит, не в первый раз пытался сдать экзамен. Северус слышал, что некоторые несчастные десятилетиями оббивали пороги Академии, но так и не получали вожделенное право учиться здесь.

Сам он тихо дышал на счёт, усмиряя разбушевавшиеся на предыдущих испытаниях эмоции. Оказывается, когда работаешь с действительно стоящими зельями, а не с глупостями вроде мази от прыщей или Умиротворяющего бальзама, это просто взрыв! Взрыв, чистейший восторг и безумная радость. В Хогвартсе Северус варил много разных зелий на заказ, случались и редкие, по фамильным рецептам, и не совсем легальные, но прежде не было такого буйства чувств и красок. Вот как действовали свобода и перспективы!

Собеседование, по его мнению, прошло просто замечательно. Общавшиеся с Северусом сеньоры оценили его наработки по зельям и чарам (вслух, конечно, ничего не произнесли, но и по глазам, если знать основы легилименции, было всё заметно) и отметили юный возраст. Без каверзных вопросов не обошлось, особенно многоуважаемым господам хотелось знать, почему он не стал доучиваться полный курс, но Северус думал, у него получился вполне правдивый и приличный ответ, никого не оскорблявший.

Выжатый Северус в числе таких же измученных испытаниями колдунов вышел на крыльцо Академии и обнаружил, что солнце уже едва-едва держалось над горизонтом. Больше двенадцати часов, целый дракклов день! Адреналин схлынул достаточно быстро, и тогда вернулись все подавленные им чувства: голод, жажда, усталость, страх. Страх быстро поднял под себя остальные ощущения, заставив Северуса вновь и вновь вспоминать прозвучавшие вопросы и свои ответы на них. Теперь оставалось самое тяжёлое — ждать. Пускай только лишь неделю, но ждать. Северус не сомневался насчёт своих ответов, однако он не знал уровень знаний соперников. Вдруг слишком много человек окажется лучше него? На основной курс набирали, естественно, не всех желающих!

Вот эта неделя прошла на нервах. Если Северус и думал, что волновался, сбегая из Англии или проходя вступительные испытания, то это оказалось не так. Тогда он был спокоен! Теперь же временами на него нападала паника, одуряющая и больше похожая на истерику: Северус начинал сомневаться во всех своих ответах и действиях на экзамене, потом убеждал самого себя, что точно по каждому пункту облажался, что члены комиссии, когда он покинул аудиторию, долго смеялись над настырностью и самоуверенностью английского идиота. Если в первые пару дней такие приступы посещали его нечасто, то затем Северуса накрывало чуть ли не каждые несколько часов. Единственный раз, когда удалось немного отвлечься, случился, когда Северус съездил в Швейцарию, чтобы получить результаты С.О.В. Он не хотел, чтобы остался след доставки международной почты в Венецию и даже Италию, маленький магический городок Зальцваахсен для этих целей подходил больше. Всего-то потребовалось завести там буквально на неделю почтовый ящик до востребования и оплатить пересылку всей возможной корреспонденции. Звучало просто, но обошлось в копеечку. Только деваться всё равно было некуда. Результаты экзаменов обязательно потребовались бы в Академии, а международная почта в Швейцарии была хороша тем, что во время проверки на границе с писем и посылок снимались все вредоносные чары, и обезвреживались портключи с принудительным переносом. Этой особенностью пользовались многие итальянцы да и вообще жители всей Европы; что-то такое, какие-то особенные условия в Швейцарии существовали и у маглов, только там, если Северус не ошибался, речь шла о деньгах. Его же гораздо больше устраивало магическое швейцарское законодательство в части корреспонденции. Если Северуса искали, то попытались бы проследить за той птицей, что понесёт ему экзаменационные оценки, а так он был надежно, ну, относительно надёжно защищён. Результаты С.О.В., кстати, порадовали его: все «Превосходно», даже по трансфигурации, с которой Северус часто испытывал затруднения из-за трудных, неудобных формул и невысокой практической ценности именно для зельеварения. Только восторг его быстро улетучился, сменившись всё той же беспощадной тревогой из-за ожидания. Никакие С.О.В. Северуса не спасут, если на вступительных в Академию он допустил хотя бы одну ошибку.

Он был в Каннареджо, пил кофе в одном из магических кафе и пытался распланировать свои следующие шаги, когда прибыло письмо из Академии. Принесла его жирная почтовая чайка, которых тут использовали для переписки вместо сов, и Северус, несмотря на всю свою храбрость, несколько минут просто сидел и не решался вскрыть плотный пергаментный конверт. А потом, резко выдохнув, решительно надрезал его с помощью Секо и вытащил плотный лист пергамента. Текста на нём было немного, зато в самом низу красовалась роскошная изумрудная печать в виде стилизованных колбы и флакона и ворох размашистых, вычурных подписей.

Его приняли.

Письмо подтверждало не только зачисление на стандартный курс на бесплатной основе, но и предоставление места в общежитии. Претендовать на стипендию можно было только после первых экзаменов, которые проходили зимой, однако для Северуса в тот момент подобные мелочи не имели значения. Его приняли! Северус дня три не мог прийти в себя от шока и эйфории, так и ходил постоянно с блаженной улыбкой, словно восторженный идиот-гриффиндорец. Наверное, обратись к нему кто-нибудь, Северус бы исполнил любую просьбу, совершенно ничего не потребовав взамен, потому что… потому что сложно несведущему человеку представить, что для него означало поступление в Академию. Если честно — всё.

Широкая дорога в будущее. Никаких унижений и расшаркиваний перед Слагхорном, Малфоем и просто богатыми сокурсниками. Новые знакомства, новые знания, новая жизнь! Не просто новая, а свободная жизнь — не под крылом у того же Малфоя или, что хуже, наследника Слизерина, а свободная! Как жаль, что мама не дожила и этого уже не увидит...

Первую ночь после получения письма Северус толком не спал. Захлестнувшие его чувства действовали куда мощнее, чем Бодрящее зелье. Он метался по маленькой комнате в доме Морретти и то начинал прикидывать свои планы на первый семестр учёбы, то вновь перечитывал заветное письмо — а не ошибся ли? А если в письме всё-таки написано «Отказано», и остальное Северус придумал сам, сойдя с ума от жесточайшего разочарования и крушения всех своих надежд?

Успокоился он и более-менее пришёл в себя лишь через несколько дней. Постоянное ощущение счастья, ужасно непривычное, никуда не делось, а только притупилось со временем, но обычная жизнь не останавливалась, и для той же будущей учёбы ещё много что нужно было сделать. После долгих размышлений Северус всё-таки решил переехать в общежитие: для поступивших на основной курс, неважно, итальянцев или нет, плата за проживание там оказалась символической, всего несколько галеонов в семестр. Не сравнить с теми суммами, что требовали с англичан. Посчитав разницу, Северус от души расхохотался. Да, британских снобов мало того, что унижали отдельной программой обучения, так ещё и обдирали как липок. Всё верно, за глупость нужно платить! Для него же по сравнению с проживанием у Морретти выходило чуть дороже, но Северус больше не хотел повторять тех ошибок, что совершил в Хогвартсе, и отдаляться от основной массы учеников. Он пока никого не знал и нуждался в знакомствах, связях, а совместное проживание было неплохим способом как раз их завязать.

Далее шли документы — тут Северус с чистой совестью просто сдал письмо с оценками С.О.В. в канцелярию Академии, — и покупки. Много покупок, потому что требования безопасности в Академии были драконовские, а собственный набор инструментов для зельевара это вообще обязательно, без этого ты не зельевар. Северус не стал мелочиться и экономить. Во-первых, из-за финта итальянцев с оплатой обучения и жилья у него осталось в разы больше денег, чем предполагалось изначально, во-вторых, ему нужно производить хорошее впечатление на окружающих преподавателей и студентов, а как это сделать, будучи одетым в обноски и пользуясь старьём? Новые, качественные вещи как нельзя лучше доказывали, что всё, вот она — абсолютно другая жизнь. Хотя всё равно не верилось. Северус никогда не замечал за собой ненормальной склонности к покупкам и любованию ими (если это, конечно, была не редкая книга по зельям), но новенький набор ножей и мешалок, защитный фартук с нарукавниками и мантии он с тихим благоговением разглядывал по несколько раз на дню. Всего несколько месяцев назад Северус мог только мечтать о чём-то подобном, и вот, удачно воспользовавшись подвернувшимся шансом, он не просто обзавёлся кучей обновок и жил в другой стране, а стал студентом Академии Борджиа. Словно он умер после Хогвартса и очутился в раю, настолько разнились его прошлое унылое существование и нынешняя яркая, кипучая, богатая на радости жизнь.

Переезд в общежитие при Академии (располагавшейся в самом центре Венеции, в складке подпространства, как Косой переулок в Лондоне) прошёл буднично. Северус изо всех сил старался не показывать своё воодушевление, а держаться серьёзно и степенно, чтобы не прослыть с первых же дней взбалмошным юнцом. Студентов было ещё мало, все гостили на каникулах по домам, и в роскошном (действительно роскошном по сравнению с убогими факультетскими помещениями Хогвартса) общежитии хозяйничали по сути недавние абитуриенты. Каждому предоставлялась меблированная комната с окном, довольно просторная и светлая, общими были кухня, столовая, ванные и туалеты, но по уровню комфорта общежитие всё равно представлялось Северусу королевским дворцом. Хогвартс, кстати, по этой же шкале тянул лишь на старое средневековое строение без удобств. В общем-то, так оно и было. Первокурсников поселили вместе, так что в соседях у Северуса был француз, Жак Люсьен де Лотруа, испанец с кучей имён и фамилий, но просивший называть себя просто Диего, Чезаре Панчини, коренной венецианец, который тоже переселился сюда, чтобы не отрываться от остальных студентов, Стефано Рома, приехавший из Милана, Мигель, чью фамилию Северус никак не мог запомнить, и ещё десятка два ребят. Двадцать пять человек поступили из почти восьми сотен пытавшихся! Северус знал, что конкурс в Академию Борджиа бешеный, но не настолько же! Что примечательно, девушек было очень мало, всего двое или трое, хотя экзаменовалось гораздо больше ведьм. Поначалу парни относились к Северусу настороженно, узнав, насколько он младше их, только Диего, жизнерадостный и невероятно дружелюбный, как и все испанцы, сразу и безоговорочно принял Северуса в друзья. Он же неожиданно и подсказал, как можно заработать: его старший брат закончил Академию пятнадцать лет назад, и что тогда, что сейчас студенты Академии, как выяснилось, варили на заказ зелья для Венецианской больницы дожей, местного аналога Мунго.

— Конечно, крутых вещей пока нам не дадут, амиго, — белозубо улыбался Диего, — но и на том же Костеросте можно очень прилично заработать. Главное — не отвлекаться и не гулять напропалую.

Северус кивал. Гулять он не собирался, это удел Поттера с компанией. А ему нужно было работать, чтобы обеспечивать себя, покупать новые книги и ингредиенты — Северус планировал с началом учебного года продолжить свои эксперименты с несколькими составами.

Пара-тройка заказов — и он, приноровившись, остаток лета без зазрения совести провёл в той из лабораторий Академии, что была открыта для желающих подработать. Мало-помалу к нему и Диего подтянулись и Жак, Мигель и Стефано с Чезаре. У них уже сложилась эдакая крепкая команда на пятерых с Диего. Присмотревшись к тому, как Северус работал, парни задумались и постепенно начали общаться и с ним, причём на равных. Это дорогого стоило, даже если не знать, из каких семей происходили его новые знакомцы. Правда, сегрегация по чистоте крови, как понял Северус, тут была не в чести. За время пребывания в Венеции никто не задал ему этот вопрос, а если происхождение от отца-магла и всплывало (как-то Жак поинтересовался, не было ли у Северуса в роду зельеваров), то все воспринимали это нормально, обычно. Ещё один признак того, что дома, в Англии, всё дошло до критической отметки. Хотя... наверное, нужно учиться не называть Англию домом. Возвращаться туда Северус не собирался.

Десятого сентября он, то и дело замирая от волнения, вместе с другими студентами стоял перед главным входом Академии на церемонии в честь начала учебного года. Площадь, бывшая, если сравнить, примерно как Большой зал Хогвартса, была полна, и взгляды всех присутствовавших прикипели к главе Академии, магистру зельеварения и главе Международной гильдии зельеваров Родриго Борджиа-Медичи. Даже на расстоянии нескольких десятков ярдов этот маг, возвышавшийся над остальными волшебниками и ведьмами минимум на полголовы, фонил такой силой, что тому же Дамблдору, Великому чародею, было до него далеко. Выглядел сеньор Борджиа-Медичи максимум лет на сорок (хотя не очень давно отпраздновал первое столетие), выглядел как аристократ королевского происхождения и короткой, пламенной речью сумел так зарядить энергией и воодушевить, что все первокурсники, вообще все студенты готовы были и горы свернуть, и с демоном справиться. Неудивительно. В Академии учились лишь те, кто искренне хотел связать свою жизнь с зельеварением, исследовать и изобретать новые снадобья. Тут не было тупых пустышек, которые просто отбывали повинность на уроках, а вот в Хогвартсе их как раз было большинство. Какое счастье, что Северус больше не в Англии!

Церемония начала учебного года, вызывавшая восторг и трепет от обилия важных гостей и торжественности момента, закончилась до обидного быстро. После вступительной речи магистра последовала символическая клятва первокурсников. Что-то вроде клятвы Гиппократа магловских докторов и тоже без капли магии — Северус бы непременно почувствовал, если бы слова попытались влиять на его колдовскую силу. Поначалу ему это показалось странным, ведь итальянцы настороженно относились к идее сближения с маглами. Потом Северус вспомнил инквизицию, гонения на волшебников, и всё встало на свои места. Похоже, местные маги до сих пор старались лишний раз не демонстрировать то, что они маги.

Впрочем, даже обычные слова не применять полученных знаний во вред, а в меру сил и способностей развивать зельеварческую науку имели поистине чарующую силу, достаточную, чтобы Северус понял — он никогда не нарушит данного обещания. Даже если предложат всё золото мира, даже если от этого будет зависеть его собственная жизнь, — никогда. Воистину невероятна власть Академии, этого места, сеньора магистра, который одобрительно, с улыбкой, кивал каждому слову первокурсников. Северус, как и многие его однокашники, смотрел на именитого зельевара взглядом, полным тоски. Глупо, конечно, надеяться, что у такого занятого мага окажется чуть больше времени, чтобы пообщаться с новыми студентами, но как же хотелось! Ведь это действительно волшебник с большой буквы, излучавший достоинство и мудрость, он столько мог рассказать, столькому научить!.. Когда он, откланявшись, покинул сцену и аппарировал, над площадью прошелестел многоголосый печальный вздох. Каждому хотелось переброситься парой слов с магистром, ведь, увы, это всё, на что можно было рассчитывать. Борджиа-Медичи уже лет двадцать как не брал учеников и не из-за большой своей занятости, а потому что не находил достойных.

В отличие от Хогвартса, где студенты в первый день не учились, а пировали до отвала, в Академии после церемонии сразу же начались занятия. Компания Северуса, включавшая Диего, Жака, Чезаре и других парней, с которыми они познакомились летом, старалась держаться вместе. Так было проще всего выжить, хотя бы в первое время — конкуренцию (здоровую конкуренцию, а не то, что творилось в Хогвартсе) в Академии никто не запрещал. Северус ещё и постоянно оглядывался, опасаясь увидеть кого-нибудь из бывших соотечественников, однако никого не обнаружил. Было несколько человек, кто поступил на облегчённый курс «для англичан», но они были откуда-то с африканского континента, имели обусловленную природой другую направленность магии и стандартную программу просто бы не потянули. Странно, что никого из англичан не нашлось. Уж не запретил ли покидать страну дорвавшийся до власти Риддл? Он мог это сделать да ещё и потребовать у всех уехавших вернуться. Нет, Северуса как раз устраивало отсутствие британских магов и то, что никто не мог донести в Англию, где находится Северус Снейп. Его положение, на самом деле, несмотря на поступление в Академию всё ещё было шатким. До совершеннолетия оставалось меньше полугода, но всё равно прилично, а законного опекуна Северус не имел. Так что он из соображений осторожности всё-таки постоянно держался настороже. Друзья, что не могло не радовать, молчали и не интересовались причиной такого его странного поведения, мол, захочет, сам расскажет. Да и вряд ли они ни о чём не догадывались. Самый младший из них, двадцатилетний Чезаре, был старше Северуса на четыре года, а Северусу — только шестнадцать, и он оказался один в чужой стране, из-за чего совершенно не расстраивался. Тут поневоле напрашивались выводы.

Академия же… О, Академия! До сентября Северус бывал только в самых простых лабораториях и общежитии, теперь же перед ним и его друзьями открыли свои двери громадные светлые и современные аудитории, похожие на маленькие амфитеатры, исследовательские классы, лаборатории повышенного уровня опасности и многие другие помещения. Да Хогвартс и рядом не стоял! Мрачный, сырой, полутемный и затхлый, с допотопным оборудованием и полным отсутствием защиты как для преподавателя-зельевара, так и для учеников. Академия была полной его противоположностью. Какая у неё библиотека! А какие хранилища ингредиентов! Возле последних Северус готов был поселиться, потому что в распоряжении студентов наличествовали такие редкости, которых он и не надеялся увидеть когда-нибудь своими глазами. Шерсть черного единорога, коконы магического шелкопряда, чешуя австралийской красной мамбы, восемь сортов зачарованной китайской розы!.. И это только то, что совершенно шокированный Северус успел запомнить.

— Ну всё, потеряли мы тебя, Север! — хмыкнул Жак, когда Северус первый раз подошёл к одному из стеклянных шкафов-хранилищ и восторженно замер. — Неужели у островитян так плохо с ингредиентами?

— Гораздо хуже, чем ты думаешь, — Северус с трудом оторвался от созерцания диковинок. Сердце прыгало в груди, настаивая, что он просто обязан стать лучшим учеником и получить право сварить какое-нибудь зелье из этих потрясающих вещей. — Половина того, что для вас норма, в Англии под запретом. А вторую половину тоже вскоре запретят, — он замолчал, задумавшись. Всё-таки в Англии у власти сейчас Риддл, а он был категорически против выхолащивания знаний в угоду трусливым министерским чиновникам и маглорождённым. — Или не запретят уже, я не знаю.

— Ого, — присвистнул Диего, — слышал я, что у вас там много чего запрещают, но чтоб так... Чем же ваше Министерство думало, амиго?

— А оно не думало. У нас довольно долго Министром был маглорождённый, все чистокровные и просто знающие маги уволились в знак протеста, идиоты. Вот он и творил, что хотел. Про директора Хогвартса вы всё знаете и без меня.

Парни покивали. Местная пресса больше внимания уделяла новостям региона и страны, но важные события из-за рубежа тоже освещала. Арест Дамблдора и последовавший суд над ним получили в «La verità magica» не одну полосу.

— Всё равно это глупо, — изрёк Жак. Самый старший из их компании, он частенько злоупотреблял тем, что выдавал пространные речи с претензией на мудрость. Впрочем, по сравнению с тем же Дамблдором де Лотруа был вполне безобиден, а Северус изо всех сил старался не остаться без приятелей, поэтому сдерживал ядовитые комментарии, сколько мог. — Никто из нас не против маглорождённых, но нельзя подгонять всех под одну гребёнку. Нужно, чтобы более слабые тянулись за сильными, а не наоборот. Иначе начнут теряться знания и таланты, магия будет слабеть, как и народ.

— Надеюсь, что новый господин Министр это понимает, — коротко ответил Северус и перевёл разговор на другую тему. Обсуждать Англию и Риддла, от которого чудом удалось сбежать (и то, до сих пор оставался шанс быть пойманным) ему было неприятно.

Учебные будни не потянулись — полетели. Академия являлась высшим магическим учебным заведением, поэтому спрос с учащихся был соответствующий. Профессор Ломбарди, преподаватель рунических зелий, драла с каждого три шкуры и требовала знать наизусть минимум десять цепочек рун, необходимых зельевару, уже на первых же занятиях. Профессор Леоне лупил розгами за любую, даже малейшую ошибку при подготовке инструментов и ингредиентов. Вроде бы волшебники и так проходили строгий отбор при поступлении, так что о каких ошибках в простейших действиях могла идти речь? Но нет, прилетало и прилетало часто. Да что там, Северусу самому раза три врезали розгами по спине. Больше наказаний не потребовалось, он мигом вспомнил, как нужно обращаться с ингредиентами из бубонтюбера. Гордость больше болела — материал младших курсов ведь, а всё равно из головы вылетело. Зельевар! Их компания по-прежнему не распадалась, что Северуса (хотя он никому бы не признался) радовало. Ни о каких списываниях и речи не шло, конечно, но всегда можно было получить совет или предостережение. Чего таить, Северусу очень льстило, что маги, которым по возрасту, статусу и образованию положено было знать больше, частенько что-либо спрашивали у него. Но своими находками и идеями Северус всё равно старался не делиться или делиться уже после того, как представил их преподавателям. Он выучил урок, который преподала ему Лили.

Постепенно процесс учёбы вошёл в какой-никакой ритм. Северус вернулся к варке зелий для больницы, не забывая, впрочем, выбираться в город вместе с парнями. Чезаре, чья семья жила в Венеции испокон веков, знал тут многих, поэтому ему и его друзьям давали скидки торговцы, и удавалось посетить как известные места, так и те, куда без связей было никак не попасть. Но больше времени Северус уделял, конечно, заказам. Почувствовав свои силы, он отказался от относительно простых зелий (неважно, что они постоянно требовались в больших объёмах и позволяли неплохо зарабатывать). Многокомпонентные зелья оценивались намного выше, к тому же, ужасно хотелось и заявить о себе. Как выяснилось, Северус — самый молодой ученик Академии, но почему бы не стать в этом возрасте ещё и тем, чьи изобретения оценят? У него имелось в запасе несколько модифицированных и испробованных ещё в Хогвартсе рецептов; сразу сдавать их вместо нужных зелий сеньору Гарибальди, приёмщику лекарственного отдела Больницы дожей, Северус не стал, но, наработав имя и репутацию, в один день в середине октября присовокупил флакон модифицированного Костероста к основному заказу.

— А это что? — поинтересовался сеньор Гарибальди, подняв флакон и посмотрев его на свет.

— Моё небольшое предложение, как можно улучшить Костерост, — сказал Северус как можно небрежнее, хотя внутри у него всё замерло от страха. Увидев недоверие сеньора Гарибальди, он испугался, что целитель, всегда тщательно проверявший качество изготовленных зелий, не пожелает рисковать и вернёт флакон. Или сделает вид, что забрал, а сам потом тайком уничтожит и перестанет доверять. Это можно будет, конечно, пережить, но сколько времени потребуется заменить утраченные отношения, репутацию, заказы?..

— Хм. Очередной изобретатель? — тот хмыкнул, но не зло, с лёгкой пренебрежительной ухмылкой. — И чем лучше эта твоя версия Костероста?

— Действует без боли.

Сеньор Гарибальди, всё ещё ухмылявшийся, посмотрел на него с разочарованием. Ясно, не поверил. В чём-то Северус понимал целителя: Костерост нельзя было сочетать с обезболивающими зельями, ни с какими, так что проблема создания этого зелья без побочных эффектов в виде болевых ощущений от роста костей много лет занимала умы зельеваров со всего мира. Северус не первый такой умелец на веку сеньора Гарибальди, кто заявлял, что модифицировал Костерост, именно убрав боль.

— В самом деле? — голос сеньора звучал без прежнего энтузиазма. — Записи есть? Я покажу целителю Фантини, но ничего не обещаю. Следующий заказ, я надеюсь, будет без неожиданностей, сеньор Снейп?

— Разумеется, вы не разочаруетесь, — кивнул Северус, понимая, что лучше не настаивать.

Как, однако, сеньор Гарибальди охладел к нему, увидев неучтённое зелье! Неужели ему так надоели несчастные и несчастливые изобретатели (и просто проходимцы и шарлатаны)? Хотя да, пожалуй, в Академии чуть ли не каждый мнил себя новым Медичи, Борджиа или ди Тофано. Не позавидуешь несчастному целителю, раз он вынужден не просто проверять все заказанные зелья на качество и пригодность, но и разбирать студенческие придумки. Северус мог только корить себя за глупость и непредусмотрительность, но теперь сделать что-либо уже было нельзя, оставалось лишь надеяться, что сеньор сдержит слово и покажет модифицированный Костерост целителю Фантини, руководителю зельеварческой службы при больнице. Северусу очень сильно везло в последние месяцы, он не мог этого отрицать, а ведь удача имела свойство заканчиваться. По закону магического равновесия, которому удача тоже подчинялась, могло случиться и нечто похуже. Мерлин помоги, чтобы обошлось!

Прошла неделя, затем другая. Сеньор Гарибальди был по-прежнему отстранённо вежлив и ни словом, ни намёком не напоминал о том разговоре, когда получил от Северуса модифицированный Костерост. Словно ничего и не происходило. Северус нарочно не расспрашивал его. В какой-то степени не позволяла гордость, но куда больше его сдерживало понимание, что всё равно не получится ничего доказать. Даже если сеньор выкинул зелье сразу же, как только Северус ушёл тогда, он может сказать, что передал его зельеварам больницы, а они отказались смотреть. Всякое могло быть на самом деле. Так что истины Северус бы не добился, а вот взаимоотношения с магом, который напрямую влиял на возможность заработать сейчас и устроиться в ту же больницу в будущем, испортил бы. Самым обидным, конечно, будет, если итальянцы попытаются присвоить его изобретение. Северус лишь по прошествии времени осознал, что зря зашёл с одного из своих козырей. Надо было начать с чего-то менее важного, что не захотелось бы украсть, но поздно уже. Так что Северус, наученный горьким опытом, теперь старался сдавать сеньору Гарибальди исключительно безукоризненные зелья (чтобы у того не было возможности придраться и перестать давать Северусу заказы) и усиленно экспериментировал в свободное время. Встречи с друзьями пришлось сократить до минимума.

— Ты идешь? — как-то в пятницу спросил его Диего, когда занятия наконец завершились. — Мы сегодня приглашены к Чезаре, напоминаю.

Чезаре жил в общежитии Академии, как и остальные студенты, чтобы не выделяться, однако иногда выбирался домой, узнать, как там дела, повоспитывать младших сестрёнок, которых у него имелось целых трое, и наесться домашних вкусностей. Вся их компания прекрасно понимала приятеля, а Северус тихо завидовал про себя. Если бы не Тобиас, он сам бы очень скучал по дому. Но Тобиас всё уничтожил, и мама умерла… Так что, когда Чезаре приглашал друзей, Северус всегда откладывал другие дела и присоединялся к остальным. Сеньор и сеньора Панчини, родители Чезаре, всегда принимали его благосклонно и даже отказывались признавать иностранцем: по внешности и манерам они считали его настоящим итальянцем, которого по недоразумению вывезли в холодную и промозглую Англию. Сёстры у Чезаре были неплохими девчонками, со старшей, Фелицией, ровесницей Северуса они несколько раз весьма азартно обсуждали старинные яды из арсенала Медичи. Попробовал бы Северус обсудить что-то такое с Лили. Крику бы было!

— Помню, — ответил он со вздохом, — но не пойду. Нужно закончить заказ для больницы.

Собственно, Северус сам был виноват. Обычно он чётко планировал работу и старался не выбиваться из графика, иначе бы либо погряз в заказах, либо начал халтурить, либо серьёзно задержал бы несколько заказов, и тогда прощай репутация. Но в среду на этой неделе они писали сложнейший тест по всем дисциплинам в рамках промежуточной проверки знаний, после которого, как рассказывали старшекурсники, отчислялось человек шесть, не меньше. Чтобы подготовиться к шестичасовому срезу, Северус жил на Бодрящем зелье последние пять дней. А до этого он по дурости, не рассчитав, взял у сеньора Гарибальди большой заказ на микстуру Гауди-Клауцкого. Зелье объёмом в три пинты требовалось сдать уже завтра, и если не посвятить варке сегодняшний вечер, Северус ни за что не успеет. Капризная микстура варилась в два этапа, разделённые между собой сутками ожидания. Вчера он, пока остальные отсыпались, сделал всё, что требовалось для первого этапа, пусть и приполз в свою комнату далеко за полночь. Сегодня оставалось закончить зелье: ничего сложного или экстраординарного, никакого мучительного ожидания — просто выполнить определённую последовательность шагов с заранее заготовленными ингредиентами. Просто последовательность — правда, из пятидесяти шагов! Не меньше четырёх часов работы, требовавшей полной сосредоточенности, внимательности и аккуратности, иначе зелье будет уже не спасти.

— Опять? — Диего скорчил забавную опечаленную рожицу. — Мы скоро забудем, как ты выглядишь, амиго. Ты же в лабораториях сутками пропадаешь.

Это было крайне сомнительно, учитывая, что занятия ежедневно занимали не меньше восьми часов, а ещё часа три-четыре их компания просиживала вместе в библиотеке Академии. Жили они тоже по-прежнему все вместе, а комнаты Диего и Жака и вовсе соседствовали с комнатой Северуса через стенку. Однако язвить Северус не стал. До появления в его жизни друзей никто не баловал его напоминаниями, что нужно поесть, поспать, куда-то сходить, отдохнуть. Даже Лили если и делала так, то недовольным и приказным тоном. Северус, сам считавший себя злым на язык, попросту не мог грубить тем, кто проявлял живейшее участие в его судьбе. У него впервые в жизни появились настоящие друзья.

— А уж как расстроится Фелиция, — посмеиваясь, цокнул языком тот и шутливо поднял руки, когда Северус показал ему кулак. — Понял-понял, третий лишний, не буду влезать. Но ты смотри, как бы потом не пришлось жить на одном безоаре!

Северус тяжело вздохнул. Зная характер Фелиции, он был твёрдо уверен — просто безоаром обойтись не удастся. Гордая и эмоциональная, как и любая настоящая итальянка (несмотря на свои всего лишь пятнадцать лет), да ещё и дочь зельевара, та много раз его испытает и погоняет, прежде чем простить. В прошлый раз они договорились продолжить изучение ядов Медичи и сварить самый простенький (в категориях Медичи «простенький» содержал четырнадцать ингредиентов и готовился восемь часов обязательно в четыре руки), а Фелиция обещала добиться от отца разрешения использовать их семейную лабораторию. В конце концов, как ещё можно составить собственное противоядие, если не сварить перед этим сам яд? Словом, планировалось хорошее исследование, а Северус не мог прийти.

— Как-нибудь я уговорю её сменить гнев на милость.

Мысли об этом не вызывали никакого отторжения, как это бывало в прошлый год с Лили. У Лили приходилось именно что вымаливать прощение, чувствуя себя презренным рабом, нет, гладиатором на арене, которому императрица должна либо даровать жизнь, либо обречь на смерть. Фелиция же была абсолютно другой. В ней не было тщеславия и гордости ради гордости, она не кичилась знаниями, происхождением и приличным достатком их семьи, своей красотой, старшим братом, который мог легко решить многие её проблемы. Да Лили бы на её месте уже давно использовала все имеющиеся возможности и не раз! Выставляла бы их напоказ, хвасталась, королева… И как Северус столько лет продержался рядом с ней на должности то пажа, то шута? Конечно, Фелиция тоже устроит ему знатную головомойку, но он не будет чувствовать себя так, словно об него вытерли ноги, хотя в этот раз, в отличие от большинства претензий Лили, действительно будет целиком и полностью виноват.

Собрав учебники и конспекты, Северус закинул сумку в свою комнату, переоделся в рабочую одежду и направился в лабораторное крыло. По пути ему, наверное, встретилась вся Академия: пятница, вечер, многие спешили аппарировать домой на выходные или просто отдыхать. Даже стало обидно, что придётся корпеть над зельем до позднего вечера, но Северус напомнил себе, что деньги за этот заказ — ещё один вклад в копилку на редкие ингредиенты. Копить на то, чтобы обустроиться в Италии после обучения, Северус собирался начать со второго семестра, а сейчас по максимуму покупал ингредиенты для собственных исследований. Прежде чем искать нового мага, кому можно было бы предложить очередное модифицированное зелье взамен сеньора Гарибальди, это зелье нужно было сварить.

Дежурный по лаборатории привстал было с места, чтобы преградить Северусу путь, но, узнав, знаком велел проходить. Сегодня дежурил Джузеппе, довольно ленивый колдун, который очень не любил что-либо делать. Впрочем, у Северуса со всеми работниками лабораторного крыла сложились неплохие отношения, благо они не требовали от студентов невозможного: всего лишь содержать помещения в чистоте, убирать за собой и не проводить совсем уж опасных опытов. Это не Слагхорн, у которого по сути приходилось выкупать каждую возможность позаниматься в классе зелий во внеурочное время. Тут маги жили и работали по другим принципам, а сами лаборатории были идеальны, великолепны и превосходны. По сравнению с ними класс зельеварения в Хогвартсе (единственный, между прочим!) был всё равно как пропитой «Дырявый котёл» против «Impronta», лучшего ресторана в Каннареджо что для волшебников, что для маглов.

Заняв малую лабораторию «5а», Северус забрал из зоны хранения котёл с основой микстуры. По внешнему виду и консистенции получилось то, что надо, без ошибок. Северус не сдержал полного облегчения вздоха. Прежде он не готовил микстуру Гауди-Клауцкого, потому что в Хогвартсе её не заказывали. А если бы кто и заказал, вряд ли бы Северус взялся её варить в тех условиях. Здесь же даже такой длительный и капризный процесс не пугал и не останавливал, напротив, хотелось опробовать свои силы. Так что разложив на столе ингредиенты и инструменты, Северус включил горелку, поставил котёл на подставку и с энтузиазмом включился в работу.

Возможно, если он постарается, то сократит время приготовления. Вряд ли Северус успеет к друзьям к Панчини в то время, когда приходить в гости ещё прилично, зато хотя бы в общежитие вернётся не глубокой ночью.

По давней привычке он заранее внимательно изучил рецепт, распланировал, что и как делать, что где будет лежать, чтобы сэкономить время на своих действиях, так что процесс шёл бодро и без остановок. Северус следил за происходящим в котле, добавляя туда по очереди ингредиенты, помешивая по и против часовой стрелки, а ещё вверх и вниз, перемешивая слои. Как пролетело несколько часов, он не заметил и понял, что зелье готово, скорее, не по его голубой, с эффектом перламутра, поверхности, а по тому, что едва разогнулся над котлом. Спина протестующе застонала, а одеревеневшие от долгого стояния мышцы будто по-настоящему заскрипели, когда Северус попытался их размять, потянувшись. Он ощущал себя старой ссохшейся деревянной куклой на шарнирах, так больно было делать самые простые движения. Но зелье... о, зелье, мирно ожидавшее, когда его перельют во флаконы, в котле, искупало все неудобства. На поверхность из глубины то и дело всплывали тягучие тёмно-синие всполохи: чем дольше будет стоять микстура в любой таре, тем больше их будет, пока наконец цвет зелья полностью не сменится. Чем темнее оттенок, тем более крепкой была микстура и тем меньшая дозировка требовалась больному. Северус в очередной раз поразился возможностям магии и тех волшебников, которые изобрели это зелье. Продумать не только само лекарство, но и облегчить работу с ним колдомедикам — это просто высший пилотаж.

Неожиданно раздавшиеся аплодисменты — всего несколько хлопков, прозвучавших в тишине лаборатории поистине громче некуда, — заставили его вздрогнуть всем телом. Северус так погрузился в приготовление зелья, что не заметил появления постороннего. Мерлин! Да он расслабился после Хогвартса совсем! Там-то всегда приходилось держать ухо востро, потому что Мародёрам плевать было, где его подлавливать, но в Академии жёстко пересекались любые попытки травли и даже простые ссоры, вот Северус и...

— Да, поистине высший пилотаж — приготовить микстуру Гауди-Клауцкого в шестнадцать лет.

На краю отдельно стоящего лабораторного стола, небрежно скинув дорогую мантию, сидел сам магистр Борджиа-Медичи. С трудом сглотнув — в горле тут же пересохло от волнения, — Северус заставил себя поприветствовать великого волшебника. Кажется, у него даже голос несильно дрожал. Чудо, не иначе, потому что Северус не просто переживал, он был близок к панике. Как, спрашивается, он умудрился пропустить появление мага с такой колдовской силой? Сколько магистр находился тут незамеченным? Как долго терпел неуважительное отношение школяра, который настолько увлёкся зельем, что никого и ничего не замечал?

— Признаться, я сначала не поверил, когда мне сказали, что один из учеников Академии успешно модифицировал Костерост, — медленно, с акцентом проговорил тот. Магистр что, говорил по-английски? Зачем? Чтобы Северус чувствовал себя свободнее в его присутствии? Бред, маги такого статуса имеют полное право не подстраиваться под собеседника. — А уж когда я узнал, кто вы, откуда и сколько вам лет, сеньор Снейп, то захотел лично вывести вас на чистую воду. Я всячески приветствую учеников, которые занимаются самостоятельными исследованиями, но не терплю лжецов и тех, кто пытается выехать за чужой счёт. Вы знаете, сколько раз в год в гильдию поступают заявки от зельеваров, якобы доработавших это зелье?

— Десять?

— Больше пятидесяти. Примерно по пять писем каждый месяц, как мне докладывают секретари. Некоторым действительно удавалось убрать побочные эффекты, но ещё ни одно такое зелье не было принято колдомедиками. Догадываетесь почему, сеньор Снейп? Потому что боль от растущих костей позволяет целителям определять, закончилось ли действие зелья или нет.

— Но это же элементарно решается. Добавление лепестков золотистой червлены никак не влияет на свойства зелья, а на них завязывается тот же Темпус, — выпалил Северус, не ожидавший, что кто-то из других зельеваров не подумает о такой банальной вещи. Он-то, модифицируя Костерост, этот момент продумал.

Магистр хищно улыбнулся:

— Именно поэтому ваш вариант зелья целители Больницы дожей так высоко и оценили. Я был очень приятно удивлён.

— Бла... благодарю, вас, сеньор… то есть, господин магистр.

У Северуса перехватило дыхание, и зашумело в ушах. Похвала от самого Борджиа-Медичи была чем-то невероятным, немыслимым, но именно её он только что и услышал, а потому стоял и изо всех сил давил глупую улыбку. Магистр одобрил его работу!

Тот подошёл к котлу с микстурой, набрал полный черпак снадобья и вылил его обратно, придирчиво следя, как оно вело себя.

— Неплохо. Очень даже неплохо. Учитывая ваш возраст, можно сказать, что это великолепно сваренное зелье.

Северус вновь поблагодарил, стараясь не думать, что надеялся услышать другое: что микстура идеальна, что магистр прежде не видел таких отточенных, выверенных движений, и всё в таком духе. Он не имел права на такие мысли, но они червоточиной разъедали разум, настойчивые и всепоглощающие. Стыдно, магистр только-только похвалил Северуса, это вообще невероятное чудо, а ему было мало! Северус отвёл глаза в сторону, чтобы, не дай Мерлин, не пересечься с взглядом с магистром. Многие зельевары были ещё и хорошими легилиментами, чтобы, если пациент не в состоянии отвечать, хотя бы таким образом выяснить влияние зелья на него. А уж представитель двух именитых родов, затухших в магловском мире, но соединившихся в волшебном, не мог не быть превосходным ментальным магом. Для него щиты Северуса, которые он самостоятельно разучил в Хогвартсе, — просто ерунда, так что оставался лишь один способ не опростоволоситься — не дать возможности прочесть мысли.

Только если не мысли выдадут Северуса, это сделает его тело. Сердце бухало тяжёлыми, громкими ударами, руки стали влажными от пота, пот же выступил на лбу, скулах, под носом, а ещё Северус никак не мог совладать с дыханием. Специальные дыхательные техники, может, и помогли бы, но в присутствии самого сеньора Борджиа-Медичи Северус забыл о них напрочь. Из относительно умных мыслей осталось лишь несколько вопросов по зельеварению, и то неизвестно, хватило ли бы у Северуса духа их задать! Да, такой возможности ему больше могло и не представиться, но что можно было спросить и как?

Борджиа-Медичи, отложив ненужный уже инструмент, снова присел на край центрального стола. Чисто физически от этого стало немного легче: магистр был очень высоким магом, его рост немногим не дотягивал до семи футов, а сейчас же создалось ощущение, что они теперь могут общаться на равных. Северус с силой тряхнул головой и прикусил губу. Вот ещё, на равных! Глупость какую придумал. Ещё бы вообразил, что ему сейчас предложат ученичество, кретин! То, что сеньор пришёл поговорить, ничего не означало. Сказал же он, что хотел лично разоблачить Северуса, думал, что он обманщик. Только почему тогда магистр, добившись цели, до сих пор не ушёл?

— Вы ведь англичанин, сеньор Снейп? — задумчиво проговорил Борджиа-Медичи. — Кто ваши родители?

— Англичанин, сэр… сеньор. Моя мать была из рода Принц, а отец немаг. Его происхождение мне неизвестно.

— Интересно. Что же англичанин делает здесь? Насколько выяснили мои секретари, вы сбежали из Хогвартса, не дожидаясь результатов экзаменов. Выбрали для поступления основной курс, остерегаетесь соотечественников… Чем плоха лучшая британская школа чародейства и колдовства, а, сеньор Снейп?

Северус напрягся, чувствуя подвох. Он ни за что бы не поверил, что магистр пришёл поговорить, не разузнав предварительно всё, что можно о Северусе Снейпе. Скорее всего, тот знал всё: и про историю с оборотнем (официальную версию, само собой), и отношение в Хогвартсе к слизеринцам и самому Северусу, и многое другое. Что же сказать? Какого ответа от него ждали?

— Лучшая она, потому что единственная, — наконец решился Северус. — Вы должны знать, что качество образования в Англии в последнее время только и делает, что падает всё ниже. Останься я там, потерял бы два года впустую.

Или, что более вероятно, потом не сумел бы вырваться из лап Малфоев и Риддла. Скорее всего, Северусу бы позволили получить мастерство на континенте, но обвешали бы его таким количеством обетов и клятв, что никакого выбора бы не осталось, кроме как вернуться после обучения.

— Понимаю, — медленно произнёс сеньор, однако что он этим имел в виду, было непонятно. С одинаковым успехом магистр мог как принять объяснения Северуса, так и не поверить ни на йоту. Самое главное, что Северус не врал. Всего лишь немного недоговорил. — Мастер Слагхорн — не самый достойный член гильдии, но на островах его заменить, к сожалению, некем. Учеников у него не было довольно много лет, и в свете нашего знакомства мне очень хотелось бы узнать почему.

А вот, видимо, и подвох.

— Я не был перспективным волшебником с точки зрения профессора Слагхорна. Не в плане знаний или таланта, а в плане связей и возможного вознаграждения в будущем. Прошу меня извинить за возможную грубость, сеньор, но не я один так считаю.

— А как же традиционное слизеринское умение договариваться? — сверкнул улыбкой магистр, а в его глазах — Северус готов был поклясться! — зажёгся интерес. Мерлин, помоги! — Я не заканчивал Хогвартс, но знаю, что представители вашего факультета, сеньор Снейп, никогда ничего не делают просто так. Ждать от Горация альтруизма — не в вашем духе.

— Я не против взаимовыгодного обмена. Профессор Слагхорн, видимо, не верил, что из меня может получиться что-то стоящее, или что я достойно отплачу за его труды.

— Самокритично. Знаете, сеньор Снейп, я склонен больше поверить во второй вариант.

Северусу многих усилий стоило сохранить невозмутимое выражение лица, ведь в этот миг все его надежды полыхнули как коробок магловских спичек — раз, и ничего не осталось. Всерьёз он не рассчитывал получить от сеньора предложение об ученичестве или хотя бы разовой совместной работе, однако сейчас ему в одночасье отрезали всё, лишили даже самого слабенького шанса на что-то стоящее после Академии. Это конец, бесславный конец будущей карьеры зельевара Северуса Снейпа, которая ещё и начаться не успела. Никто не захочет иметь дело с человеком, которого считают неблагодарным, никакой мастер. Не то чтобы магистр был неправ... всё же ситуация сложилась совсем уж нестандартная. Смысл ученичества в том, чтобы наставник передавал свои знания и умения тому, кто желал их получить, а Северус знал куда больше Слагхорна, это признавали все в Хогвартсе. Что мог дать ему старый морж, который ни как зельевар, ни как декан не стремился работать с полной отдачей? Но как объяснить это магистру, чтобы тот не посчитал Северуса банальным выскочкой, решившим утвердиться за счёт оскорблений и откровенного вранья в адрес бывшего профессора?

— Могу я узнать, почему вы решили именно так, сеньор? — медленно проговорил он, изо всех сил демонстрируя недоумение и смирение. Не возражать, только не возражать и не язвить, как Северус обычно начинал, когда его загоняли в угол.

— Мои коллеги переговорили с несколькими нашими выпускниками из Англии, — довольно миролюбиво ответил магистр, посмеиваясь над несчастным выражением лица Северуса. — Все они охарактеризовали вас как невероятно талантливого зельевара. Вы варили зелья в Хогвартсе на продажу?

Так, подвох номер два.

— Нет, выполнял только индивидуальные заказы. Фамильные рецепты или что-то, чего нельзя достать в аптеках. На остальное у меня не было лицензии, да и в школе на это смотрят косо.

— На попытку заработать своим трудом?

— Скорее, на демонстрацию, что ты настолько беден, что вынужден работать даже в школе, — не удержался Северус, припомнив одну из многочисленных придирок Мародёров. — Возможно... возможно, что вы правы в отношении меня и профессора Слагхорна. Мне не за что уважать его. Будучи моим деканом, он ничем мне не помог. Все свои знания и умения, что я приобрёл, — ничем из них я не обязан ему. Слизеринцы уважают сделки, но это должны быть взаимовыгодные сделки, а не союз с... с... безразличным трутнем.

Магистр внезапно расхохотался, так что Северус, тяжело дышавший после сорвавшейся с языка тирады, почувствовал себя полным идиотом. Он всё испортил? Выставил себя дураком или заносчивым гордецом? Почему магистр смеялся над его словами? Непонимание, раздражение, горечь — всё это, сплетаясь в причудливый ком, разрасталось в его душе, коля до крови многочисленными шипами. Северус понял, что упускал свою неожиданную удачу, а как всё исправить — не знал.

— Какая ёмкая характеристика, сеньор Снейп. Не скажу, что такая уж и неправильная. Я давно не имел дел с Горацием, не люблю таких людей. Вас следовало бы наказать за неуважение к старшему, к мастеру, но я, пожалуй, закрою на это глаза на первый раз. Хорошо, со Слагхорном мы разобрались. А вот чем вы не угодили нынешней власти? Даже не так. Чем нынешняя власть не угодила вам?

— Простите? — переспросил Северус, не успевший обрадоваться, что несдержанность не вышла ему боком.

Магистр будто из ниоткуда вытащил волшебную палочку, пара взмахов ею — и в воздухе завис один из июльских номеров «Ежедневного пророка». Мордред! Северус едва не попятился. Летом он не тратил деньги на газеты, но пару раз просматривал подшивки «Пророка» в публичной библиотеке и потому знал, что именно привлекло внимание Борджиа-Медичи. Среди заметок об очередном концерте Селестины Уорлок, информации о предстоящих досрочных выборах Министра магии, процессе над Поттером и его компанией красовалось объявление о розыске. Точнее, о поиске без вести пропавшего Северуса Снейпа. Северус помнил, как в первый раз увидел свою колдографию на странице «Пророка» — это было спустя две недели после выхода номера в свет, кажется. Сначала он впал в ступор, затем разозлился, а потом испугался, что кто-нибудь заметит снимок, узнает его и напишет в редакцию газеты. За объявлением стояли Малфои, это очевидно, а они нашли бы Северуса быстро, очень быстро, с их-то возможностями. Прошло несколько дней, прежде чем он расслабился и понял: по колдофото в газете трудно узнать нынешнего Северуса Снейпа, ведь там был изображён неряшливый худосочный заморыш. В который раз уже за этот разговор Северус подумал, что слишком рано расслабился. В Академии знали, знали и молчали. Понятно, почему не лезли: у каждого секретов хватает, — и спасибо, что не выдали. Только Северус в глазах магистра представал... он понять не мог кем. Неблагодарным засранцем уже был, а теперь?.. Беглецом? Преступником?

Угрюмо глядя на колдофото и задумавшись, он едва услышал:

— Насколько я помню ваше семейное положение, родственники вас искать не будут. Стало быть, это друзья или несостоявшиеся покровители. Не пугайтесь, не Аврорат, потому что нет ни информации о преступлении, ни о награде за поимку. Так что же заставило талантливого молодого человека бежать на континент, когда на его родине начались перемены? В это время гораздо проще пробиться наверх.

Искоса посмотрев на магистра, Северус вновь перевёл взгляд на газету. Соврать или... Нет, враньё не поможет. Сеньор готовился к этому разговору, и очень может быть, что знал ответы на свои вопросы, а хотел посмотреть, как Северус себя поведёт. Слизеринское умение просчитывать ситуацию в этот раз дало сбой. Молчание затягивалось и становилось всё более красноречивым, потому что Северус никак не мог решить, что же делать. Если сказать чистую правду, от и до, то неизвестно, как магистр отнесётся к его поступкам. Северус же фактически подставил однокурсников, подвёл их под тюрьму. Само собой, что многолетними сроками в Азкабане Поттер с Блэком обязаны большей частью собственной глупости, и смертную казнь Люпину не сам Северус определял, и уж тем более не он выпустил опасного, неконтролируемого оборотня гулять в полнолуние. Он просто передал информацию тем, кто сумел правильно ею распорядиться. Но если бы не Северус, Поттера не отправили бы в Азкабан на пять лет, а Блэка — на десять, не получили бы по году заключения и многотысячные штрафы МакГонагалл и мадам Помфри. Дамблдору не предстояло бы провести в волшебной тюрьме остаток жизни, и не было бы на политической арене в Англии нового лидера — господина Риддла, вокруг которого сплотились волшебники, вынудив в конце концов Министра магии уйти в отставку. Жуть какая. Получается, что первоисточник перемен, что с ног на голову перевернули жизнь английских магов, — Северус. И это правда, Мордред его задери… Затевая свою авантюру с Малфоями, Северус понимал, что основной удар придётся не на Мародёров, а на Дамблдора, но не предполагал такого масштаба последствий. Нет, если откровенно, Северуса это не волновало. Он думал исключительно о собственной выгоде, как истинный слизеринец. Проблема была в том, что такой подход, какой Северус считал самым что ни на есть естественным, большинство людей, видимо, ввиду врождённых гриффиндорских качеств, осуждало. К какой категории относился господин магистр: тех, кто поймёт, или тех, кто не примет, у Северуса не было ни времени, ни возможности выяснить это.

— Сеньор Снейп?

— Я не хотел… не хотел становиться орудием в чужих руках, — наконец произнёс Северус, заставив себя посмотреть магистру в глаза. — Жить в ошейнике на коротком поводке, делать лишь то, что мне укажут, и против тех, кого невзлюбят мои покровители. Мне не было бы места на том празднике жизни.

— Почему же? Вы талантливы, весьма амбициозны и умеете обращать на себя внимание сильных мира сего.

Хорошая характеристика, даже замечательная, тем более от такого именитого мага, но она Северуса совсем не обрадовала.

— Здесь это очень хорошо, господин магистр, но не в Англии. Там я лишь полукровный выскочка, который должен быть благодарен уже за то, что до него снизошли. А господин Риддл… — Северус вновь взглянул на газету. С её передовицы тот обещал полную реформу образования в Хогвартсе «ради благополучия будущих поколений британских магов». — В его планы благополучие таких, как я, не входит. Мы расходный материал. Обслуга.

Кто знает, может быть, и гордые аристократы, кичившиеся чистотой своей крови, для наследника Слизерина просто инструмент для достижения его целей. Недаром же господин Риддл уравнивал всех своих союзников, ставя им некую метку.

— Странно разумные речи для шестнадцатилетнего юноши.

— Мне пришлось повзрослеть слишком рано, сеньор. Иначе бы я не стоял здесь сейчас перед вами.

Магистр неопределённо качнул головой.

— Ваши слова звучат очень складно, сеньор Снейп. Но они всего лишь ваши слова. Если изучить газеты, ситуация в Англии не кажется такой уж беспросветной и удручающей.

— Я не очень-то хорош в риторике, — начал было Северус, и его внезапно осенило.

Действительно, у него нет и не было доказательств, что господин Риддл замышлял что-то ужасное против тех же маглорождённых или полукровок. Как сказал только что магистр, слова — это лишь слова. Зарабатывая репутацию и поддержку у чистокровных, Риддл мог сколько угодно кричать о будущих притеснениях маглокровок, а заняв высокий министерский пост, заговорить уже по-другому, это же политика. Как обстояли дела в Англии сейчас, Северус не знал, но какая разница, господин магистр — представитель двух древних, чистокровных фамилий, и, наверное, лозунги Риддла против маглорождённых ему гораздо ближе, чем какие-либо иные точки зрения. Каково отношение итальянцев к Риддлу было неизвестно. Англичанам итальянцы платили взаимностью — не любили, даже презирали, но так то обычные волшебники. А у магов, имевших высокий статус или пост, могло быть совершенно иное мнение о своих, хм, коллегах. Северус устало выдохнул. Надежда на что-то хорошее, с приходом магистра державшая его в величайшем напряжении, на глазах истаивала, утекала, как песок в песочных часах. С ней исчез и пиетет, трепет, который он испытывал перед таким великим волшебником, как глава Международной гильдии зельеваров. К чему всё это, если итог будет такой же, как в Хогвартсе?

— Могу показать, если вам это интересно, господин магистр, — произнёс он тускло. Конечно, Борджиа-Медичи это неинтересно. Ему, зельевару номер один мирового уровня, воспоминания и мысли какого-то школяра, возомнившего себя намного умнее взрослого и опытного мага, были не нужны, чтобы сделать правильные выводы.

Тот усмехнулся.

— Показать? Даже так? Хотя почему нет? Показывайте, сеньор Снейп.

Поёжившись, Северус сделал глубокий вдох, чтобы унять дрожь, — всё-таки не такого ответа он ожидал, — и поймал взгляд магистра. Он тренировался самостоятельно в окклюментативных практиках: выстраивал щиты на сознании, разделял его на слои, учился работать с отдельными потоками информации для каждого уровня, — но свои щиты против настоящего легиллимента ещё не пробовал, и слава Мерлину. В книгах вторжение в разум описывалось иначе: мелькание воспоминаний сопровождалось нарастающей головной болью, повышалось давление, бывало, что волшебники и сознание теряли. То ли магистр был ещё и выдающимся ментальным магом, то ли книги врали, но Северус ничего подобного не чувствовал, кроме того, что его воспоминания больше ему не принадлежали. Господин магистр просматривал их быстрее, чем сменялись кадры в магловском телевизоре, бегло проглядывая скучные эпизоды школьных уроков или летних скитаний по Коукворту и задерживаясь на тех моментах, когда заходила речь о Риддле или его Рыцарях Вальбурги. Но затем его внимание привлекли Дамблдор, Слагхорн и, чтоб их, Мародёры!

Северус попытался вытолкнуть чужака из своего сознания. Воспоминания перестали мельтешить, перед его мысленным взором медленно потекла одна из сцен на четвёртом курсе, когда вытянувшиеся и окрепшие за летние каникулы Мародёры решили опробовать на Северусе свою силу чисто по-магловски: двое держали, а Поттер с Блэком по очереди отходили Северуса кулаками и ногами. Магистр и это хотел посмотреть?! Да никогда в жизни! Никогда Северус не позволит кому-то увидеть свои унижения из-за кучки гриффиндорских придурков!

Вытеснить магистра щитами не получилось. Тот, не напрягаясь, легко снёс все заслоны, вновь запустив вереницу воспоминаний, и теперь уже школьные месяцы интересовали его не меньше всего остального. Северус, вновь вынужденный вспомнить пренебрежительно-равнодушное отношение Слагхорна, старост своего факультета и чуть ли не подряд просмотревший все свои столкновения с Мародёрами, почувствовал такую ярость, что всем телом отшатнулся назад. Зрительный контакт прервался, картинки в его памяти наконец завершили свой хаотический круговорот, и тут же его виски будто каменными ручищами сдавил великан. Обрушившаяся на Северуса боль заставила его остановиться на замахе — он инстинктивно потянулся за волшебной палочкой, чтобы вдарить посмевшему унизить его наглецу, — и прижать ладони к вискам. Следующим пришло мерзкое, ненавистное до дрожи ощущение крови, что текла из носа. Северус, не раз сходившийся с придурочными гриффиндорцами врукопашную, слишком хорошо знал это чувство, чтобы не узнать, но сейчас у него не было сил даже просто вытереть кровь. Голова раскалывалась на части, а перед глазами то и дело темнело. Если честно, Северус хотел, чтобы это полуобморочное состояние продлилось как можно дольше.

Чернота перед глазами, вызванная легилименцией, внезапно оказалась чернотой во всём. В первый миг, увидев в лаборатории самого главу Международной гильдии зельеваров, Северус посчитал, что ему улыбнулась удача, что его талант и знания наконец признает именитый в области зелий волшебник. Реальность оказалась куда банальнее и прозаичнее. Не задав ровным счётом ни одного некорректного вопроса, господин магистр вывел его на чистую воду да так хитро вывернул, что Северус сам предложил посмотреть воспоминания, лишившись единственного шанса что-то утаить. Если он в собственных глазах из счастливчика, избежавшего возможной кабалы, превратился в ничтожество, которое бежало непонятно от чего, в трусливом порыве загубив нескольких волшебников и необратимо изменив жизнь целой страны... Если Северус сам себя в одночасье перестал уважать, что о нём подумает посторонний волшебник?

Получается, всё было зря. Его надежды и мечты, взбалмошный план, который, тем не менее, сработал, эти несколько месяцев усердного труда здесь, в магической Италии, учёбы, вновь планы, уже на ближайшее обманчиво безбедное будущее... Всё это бессмыслица, сущая ерунда. Мыльный пузырь, который громко лопнул, оглушив и ошеломив Северуса собой. После такого позора (Северус боялся, что магистр увидит его поражения в стычках с Мародёрами? Ха!) ему не видать ни признания, ни перспектив. Закончить обучение, скорее всего, дадут, но какой смысл? Северусу придётся перебиваться ровно такими же заказами, какие он имел ещё в Хогвартсе — нелегальными. Для этого не нужно иметь семи пядей во лбу. А может, его и выгонят, кому нужен ученик с напрочь запятнанной репутацией и который мог принести Академии множество политических проблем? Вот тогда даже протекции от Риддла-Волдеморта обрадуешься, только новая встреча с ним теперь не сулила ничего, кроме смертельной опасности.

Северус хмыкнул, чувствуя, как губы сами собой растягивались в кривой и горькой ухмылке. Всё было зря...

— Для вашего возраста у вас очень приличные окклюментативные щиты, — спокойным голосом произнёс магистр и зачем-то шагнул навстречу. Искоса глянув на зельевара, Северус различил, что тот протягивал ему носовой платок и, вытащив палочку, наконец остановил и убрал кровь. — Кто вас учил? Или, как по зельям, никто?

— Книги, — бросил Северус, не оборачиваясь. К чему делать вид, что ему интересен и дальше этот «великосветский» разговор? Разве что магистр хотел поставить зарвавшегося юнца на место, иного варианта Северус не видел.

— Книги... Не думал, что в библиотеке Хогвартса сохранились издания по магии разума. В последние десятилетия ваше Министерство уж слишком рьяно всё запрещало.

— Вы же были в моей голове, сами всё видели, — огрызнулся Северус. Следом за сдавливающей болью в висках пришла ломота в затылке, столь сильная, как если бы ему пробили череп. Хотя в таком случае он, наверное, был бы уже трупом. Не самый худший вариант.

— Видел. У ваших однокурсников шикарные личные библиотеки, которыми вы пользовались при каждом удобном случае. Очень ловкий и практичный подход. Только вряд ли в их книгах описано всё верно, всё же ментальная магия за последние годы шагнула далеко вперёд, а вы, англичане, как отгородились от нас, так и сидите, не принимая ничего нового. Вот, сеньор Снейп, возьмите это.

Невербальное беспалочковое Акцио не произвело на Северуса никакого впечатления. Он и так знал, что Борджиа-Медичи ужасно силён, сильнее самого Дамблдора и, наверное, Риддла тоже, а то и их обоих, вместе взятых. Во флаконе, который протянул магистр, плескалось болотного цвета зелье, по оттенку и консистенции походившее на обезболивающее. Жаль, что не яд. Северус снял с флакона крышечку, капнул одну каплю на запястье, попробовал на запах и вкус — обезболивающее, но не стандартный рецепт. Спросить бы, в чём отличие, да кто же теперь ему ответит?

— Какой вы осторожный, — протянул с насмешкой магистр, наблюдая за его манипуляциями. Наверное, Северус бы выпил зелье, потому что уже не мог терпеть боль, но после такого замечания заставил себя поставить флакон на лабораторный стол. Ничего, он потерпит ещё пару минут, вряд ли разговор продлится дольше, а потом как-нибудь доползёт до общежития, где осталась экстренная аптечка. — Не дури, юнец, пей. Хочешь свалиться в обморок?

Северус только крепко стиснул зубы, мысленно считая про себя. Он сильный, он продержится...

Обрушившийся на него удар магии был подобен, наверное, столкновению с Хогвартс-экспрессом. Чернота в один миг заволокла лабораторию, так что Северус испугался было, что ослеп. Подкосились ставшие совсем слабыми ноги, он точно упал бы, но почувствовал, что чужие пальцы с силой впились в его плечи. Давление чужой силы слегка ослабло, и Северус осознал, что это магистр подошёл к нему вплотную, вцепился будто когтями и испепелял взглядом.

— Запомни вот что, Северус Снейп, — за обманчиво спокойным тоном магистра крылась настоящая угроза, от которой Северуса едва не накрыло новым приступом дурноты. Он отчаянно цеплялся за остатки гордости, чтобы не показать, насколько ему плохо. — Ты можешь не бояться сильных мира сего, но никогда не игнорируй их. Наживёшь смертельных врагов своим пренебрежением. — Разжав хватку, магистр как ни в чём не бывало отошёл. — А теперь пей. И не спорь!

Не имея больше сил, Северус взял злополучный флакон и сделал два глотка. Зелье подействовало буквально секунд через тридцать: на виски перестало давить, исчезла ломота в затылке, даже перед глазами прояснилось, контуры предметов стали привычно чёткими.

Демонстрация чистой силы магистра поражала до глубины души. А ведь для большинства зельевар по умолчанию не считался сколько-то ни было стоящим магом по уровню волшебства. Но Борджиа-Медичи с самой юности, как поговаривали, чихал на стереотипы, а с возрастом, статусом — тем более. Риддл, который некогда казался Северусу самой опасной персоной, на его фоне был как ребёнок, первокурсник Хогвартса! Северус думал, что, сбежав из Англии, спасся от смертельной угрозы, только магистр оказался в разы сильнее и страшнее какого-то Риддла.

— Да, и страшнее, и страшнее, — невозмутимо согласился тот. Северус оторопел — ещё один сеанс легилименции? Но как, он же ничего не почувствовал, и в глаза магистру почти не смотрел, лишь мельком, мельком! — Ваш господин Риддл на самом деле ничего из себя не представляет. Вы ведь не читали в последнее время газеты?

Северус промолчал бы, но прислушался к прозвучавшему так пугающе совету и хрипло ответил:

— Жаль времени. Времени и денег.

— Напрасно, сеньор Снейп. Крайне рекомендую всё-таки быть в курсе свежей прессы, иначе бы вы давно уже знали, что временный Министр магии Риддл уже запретил всем английским волшебникам покидать страну, а маглорождённым вдобавок обучаться в Хогвартсе и обязал их регистрироваться, как оборотней. Он планирует загнать их в резервации, чтобы «не портили чистую волшебную кровь своим вольнодумством». Безмозглый выскочка, — поморщился магистр, — не понимает, что отсутствие свежей крови — прямой путь к вырождению. Его здесь, на континенте, не понимает никто, в том числе, и я. Так что сбежали вы вовремя, очень вовремя.

Не веря, Северус просто тупо уставился на сеньора. Приготовившийся к презрению и осуждению, он был не готов услышать от магистра одобрение своих действий. Многотонная глыба отчаяния, недавно обрушившаяся на Северуса, начала медленно растворяться, открывая лазейку надежде.

— Да, Риддл — идиот, каких ещё надо поискать. Другое дело — вы, сеньор Снейп. Вы мне нравитесь. Талантливый, в меру наглый, не без амбиций. Вас огранить — получится настоящий бриллиант. Имея не самые лучшие возможности из-за происхождения, вы крутились, как могли, использовали любой шанс. В истории с оборотнем я бы снял перед вами шляпу, будь она у меня. Великолепно разыграно, как по нотам! Не думайте жалеть бывших однокурсников. Они получили по заслугам.

Напрасно Северус вглядывался в казавшиеся беспросветно чёрными глаза магистра: ему ничего не удавалось прочесть, а, между тем, это было жизненно необходимо! Потому что его слух, кажется, обманывал его, раз от магистра звучала похвала. Короткая, но такая ёмкая, что Северусу никакой другой не надо было. Он и не думал, не предполагал даже, что заработает такую оценку... Может, это побочный эффект от легиллименции или спасительная галлюцинация?

— Сможете разобраться в том зелье, какое я вам дал?

Северус метнулся взглядом к остаткам обезболивающего во флаконе. По въевшейся в сознание привычке он не допил зелье до конца, оставив примерно капель десять, — на тот случай, если придётся устанавливать состав. Маловато, конечно, но… Разум ухватился за знакомую задачу со всей энергией, на какую только был способен после пережитого стресса, и Северус уже мысленно прикинул три, нет, четыре ингредиента, которые могли дать обезболивающему такую быстроту воздействия.

— Смогу, — с вызовом произнёс он. В конце концов, магистр говорил не игнорировать, а вот про то, что нужно вести себя смиренно, и слова не было сказано.

Широкая и хищная улыбка, озарившая лицо магистра, подсказала, что это был правильный ответ.

— Отлично. В таком случае, думаю, мы с вами ещё увидимся, сеньор Снейп. Готовое зелье передайте сеньору Гарибальди, как обычно. Эрнесто сам свяжется со мной. — Борджиа-Медичи направился к выходу из лаборатории, но остановился на самом пороге и обернулся. — Да, ещё кое-что, на вашем месте я бы заготовил побольше модифицированного Костероста. Не удивлюсь, если в ближайшие пару дней к вам обратятся из Больницы дожей по поводу клинических испытаний.

Не придумав ничего лучшего, Северус кивнул. Магистр же с усмешкой изобразил полупоклон, после чего толкнул распашную дверь лаборатории и скрылся за ней. Несколько секунд Северус ещё держался, но затем силы в один миг просто оставили его, и он привалился к столу, шумно и жадно дыша. Северуса била дрожь, затылок и спина взмокли от пота, и он, наверное, не сумел бы сделать и шага, настолько слабым и безвольным чувствовал себя. Встреча с Борджиа-Медичи далась ему невероятно тяжело, ощущения были, как при сильнейшем магическом истощении. Помнится, последний раз Северус серьёзно волновался, ожидая результаты вступительных испытаний в Академию. Мерлин, то было и в четверть не так волнительно, как сейчас! Магистр производил невероятное впечатление своей мощью, волей и непредсказуемостью. На ум приходило одно-единственное сравнение — с гремучей змеёй, с той лишь разницей, что господин магистр не собирался великодушно предупреждать о возможном нападении. Он бил точно, со всей силы и не щадя. У Северуса до сих пор дрожали руки, стоило вспомнить, как магистр приложил его магией, чтобы заставить выпить зелье. Ничего себе проявление заботы!

Немного придя в себя, он содрал через голову зельеварческий фартук и, позабыв о правилах поведения в лаборатории, уселся прямо на стол. Магистр… не проклял его, не выгнал из Академии и страны, напротив, одобрил все его действия, то, что он сдал оборотня Малфоям и, обведя их вокруг пальца, ускользнул. Северус вновь и вновь в своей памяти обращался к неожиданной встрече и спрашивал себя — что это было? То, что реальность, а не галлюцинация, уже понятно, но как сам глава Гильдии, которому по статусу не положено было общаться с кем-то ниже проректора, Академии запросто пришёл в лабораторию ради него, Северуса? Даже не побрезговал посмотреть его воспоминания и вон, захватил с собой обезболивающее, чтобы после легиллименции... Обезболивающее! Северус так резко подпрыгнул на столе, что чуть с него не свалился. Откуда магистр знал, что оно потребуется? Просмотреть свои воспоминания Северус предложил спонтанно, а в Хогвартсе успехами в ментальной магии он не бравировал, так что узнать об этом из расспросов учившихся в Академии англичан господин магистр попросту не мог. Просчитал заранее? На всякий случай захватил? Оба варианта были вполне правдоподобны, и оба пугали. Выходит, магистр предполагал, что они столкнутся лбами, и кому-то (кому-кому, понятно же, кому именно!) потребуется зелье. Догадка отдалась ледяными мурашками по затылку, которые лавиной понеслись по хребту вниз. Нет, магистр не предполагал. Он провоцировал. Делал всё, чтобы Северус сам раскрылся по максимуму, подначивал и выбивал из привычного спокойного состояния. Как будто мало было самого факта, что с Северусом разговаривал волшебник такого уровня! А он был настолько глуп, что повёлся на подначки, как ребёнок, и даже расстроился, опустил руки, думая, что это для него конец уже и в новой жизни. Ничего не конец, получается!

Припомнив последнюю улыбку магистра, Северус прикрыл глаза и рассмеялся. Сначала тихо, а потом — в полный голос, благо в такое позднее время соседние лаборатории пустовали, и никто не примчался бы выяснять, в чём дело. Ему устроили проверку, и каким-то чудом только Северус её не завалил. Магистр уходил с таким видом, будто случилось нечто долгожданное. И хотелось бы думать, что это были ответы и действия Северуса, и страшно. До последних минут ему не удавалось читать магистра легилименцией, тот закрывался мастерски и в ментальном поле выглядел как монолитная скала без единой трещинки. Однако тогда, уже на пороге сеньор снял щиты, намеренно или на эмоциях, но снял, и нельзя было не уловить отголоски его чувств. Они так походили на его собственные, что Северус боялся поверить, допустить, что...

Отсмеявшись, он запустил руку в волосы и дёрнул с такой силой, что на глазах выступили слёзы, но нет, ничего не изменилось. Магистр действительно пообщался с ним почти на равных, дал пару советов, задание и... пообещал, что они скоро встретятся. Было от чего сойти с ума. Северус мечтал перекинуться с Борджиа-Медичи несколькими словами, может, задать какой вопрос, но неожиданно мог получить несоизмеримо большее, если он правильно всё понял. По сравнению со сверстниками Северус был достаточно скуп на эмоции — жизнь приучила, — но сейчас ему хотелось орать в полный голос, скакать и бесцельно размахивать руками, и плевать, если кто-нибудь увидит. Возможно, магистр намекал на ученичество, и если так, то Северус готов был ради этого на что угодно, хотя только что всей душой боялся сеньора Борджиа-Медичи даже больше чем Риддла. Но он не откажется. Не засомневается и никогда не пожалеет. Такой шанс выпадает реже, чем один раз в жизни! Именно его Северус и искал, когда бежал сюда, в Италию, в Академию, так что не упустит ни за что. Он разгадает загадку обезболивающего зелья и к новой встрече с сеньором уже будет готов ко всему. Да, магистр холоден и опасен, как змея, но Северус тоже заканчивал серебристо-зелёный факультет. А змея всегда договорится с другой змеёй.

Северус ещё не знал, что пройдёт меньше недели, как он передаст сеньору Гарибальди повторённое улучшенное обезболивающее по рецепту магистра. Что буквально через пару дней прямо во время одной из лекций в аудиторию влетит королевский альбатрос с клеймом родов Борджиа и Медичи на белом оперении и с ученическим контрактом в лапах. Что сам Северус, несмотря на собственную недавнюю решимость, подойдёт к этому вопросу очень вдумчиво и взвешенно и контракт подпишет только на третьи сутки. Что магистр сразу же возьмёт его в оборот, завалив дополнительными заданиями, а следом подключатся ещё и колдомедики из Венецианской больницы дожей с заказом на модифицированный Костерост, и Северусу придётся с помощью магистра, нет, уже своего учителя оформлять первый патент. Что за этим последует ряд публикаций в магических газетах, причём, не только итальянских, и об его успехе узнают все. Только страхам Северуса не суждено будет сбыться, и новые приятели не отвернутся от него, хотя, наверное, и позавидуют. Зато впечатлённые сеньор и сеньора Панчини проникнутся его знаниями и умениями настолько, что двери их дома будут для Северуса всегда открыты, чему, конечно, обрадуются и он сам, и Фелиция.

Будет ещё и письмо от Лили Эванс, которая каким-то чудом увидит выпуск «Ежедневного пророка» со статьёй про самого молодого в волшебном мире зельевара-изобретателя. Бывшая подруга не поздравит Северуса с успехом и не поинтересуется его делами. Нет, она, пожаловавшись на собственное незавидное положение (не согласившись с требованиями нового Министра, она вынуждена будет вернуться в магловский мир), в ультимативной форме потребует, чтобы Северус помог ей уехать и тоже поступить в Академию. При этом напрочь забыв о том, как она на допросах всячески очерняла своего друга. Правда, в конце длинного и запальчивого письма обнаружится приписка, что Северус точно виноват в случившемся с Поттером, Блэком и директором Дамблдором, поэтому обязан ей помочь. Искупить, так сказать, свою вину. Северус сначала надумает писать ответ, а потом просто отложит послание от Лили к небольшой кучке тех вещей, которые остались у него от прошлой жизни. Отложит и больше про него и не вспомнит.

Его учёба у магистра Борджиа-Медичи будет напоминать поле боя. В перерывах между зубрёжкой, тренировками, исследованиями и работой над заданиями сеньора, которые займут большую часть его времени, Северус будет периодически цапаться с учителем из-за его методов и упрямства их обоих. Будут и мысли бросить всё назло магистру, будет Северус — и не раз! — в сердцах говорить, что лучше бы пошел в Рыцари Вальбурги к Риддлу: вряд ли там тоже требуют невозможного. Магистр тоже много чего выдаст ему в запале, но к концу первого года ученичества они друг друга всё-таки не убьют, а Северус научится и невозможное делать в кратчайшие сроки, и немыслимое запоминать и создавать чуть ли не на коленке и, опять же, как можно скорее. Борджиа-Медичи будет невозможно скуп на похвалу (по сути, его слова, сказанные Северусу при их первой встрече будут единственными словами одобрения и поддержки на много лет), зато скор и щедр на расправу и наказания. И когда Малфои при поддержке министра Риддла попытаются вернуть его на родину, заступится за Северуса и заступится так жёстко, что англичане надолго потеряют желание пересекаться с итальянцами по любым вопросам. Лишь много позже, став самым молодым в истории мастером зельеварения этого звания, Северус дождётся от своего учителя ещё одной короткой одобрительной улыбки, и магистр даже пожмёт ему руку. Потом, правда, сразу же огреет Жалящим, чтобы вообще не расслаблялся, но его глаза не будут врать. В них будут гордость и радость за своего ученика.

Это всё будет потом, но будет, стерев собой то, что случилось бы, пойди Северус Снейп в ту злосчастную ночь в Визжащую хижину.