Второй шанс (гет)

Тут и там

Оживление и суета;

В этом мире что-то не так,

В нём какой-то волшебный уют... 

(Алексей Чумаков — Тут и там)

 

Выйдя на улицу, я принялся тщательно осматривать местность в надежде обнаружить хоть какие-то приметы своей эпохи.

"Что ж, если это какой-то дурацкий розыгрыш, то я его непременно раскрою. Не надо надо мной так прикалываться, я против.

И зачем только они решили меня омолодить?"

После привычной гололедицы ходить по прогретым солнцем тропинкам было очень даже приятно.

Я внимательно смотрел по сторонам, пока не заметил, как в мою сторону идёт худощавый светловолосый парень в пионерской форме.

"Пожалуй, это первый представитель мужского пола, которого я вижу здесь.

На вид вроде дружелюбный...

Заговорить, что ли, с ним?"

Пока я размышлял, парень первым заговорил со мной.

— Привет, — улыбнулся он беззаботной, добродушной улыбкой. — Ты новенький?

— Привет, — я решил сделать вид, будто так и надо, и будто я действительно являюсь коренным представителем этого странного мира, — ну да...

— Тебя как зовут?

Решив, что это здесь, в общем-то, не секрет, я ответил:

— Семён. А тебя как?

Лицо парня расплылось в улыбке, он хитро подмигнул мне:

— А я Электроник. Настоящий!

"Электроник... Настоящий... Что за прикол?"

В детстве, помню, я как-то однажды сидел перед телевизором, переключал каналы, и наткнулся на фильм о приключениях Электроника...

Из увиденного мною отрывка я тогда понял, что главного героя звали Серёжа Сыроежкин, и что однажды его место занял максимально реалистично сделанный робот-андроид.

И кажется, актёр, сыгравший главную роль, внешне чем-то походил на моего нового знакомого. Такой же вихрастый блондинчик.

А уже позже, на уроках литературы, мы проходили это произведение... Но только лишь первую его главу.

"Помню, мне всегда было очень обидно, что большинство литературных произведений нам давали в школе не полностью, а лишь отрывками, зачастую взятыми даже не из начала, а из середины книги.

Возможно, это должно было послужить нам мотивацией самим найти и прочитать все эти произведения.

И возможно, что именно в связи с этим подходом в наше время выросло поколение людей, которые способны воспринимать информацию лишь небольшими обрывками. По-другому их мозг не может.

Хотя почему я говорю я говорю о них в третьем лице? Я ведь, как известно, тоже отношусь к числу таких людей..."

Пожалуй, шутка этого парня впервые за долгое время заставила меня усмехнуться.

— Ха... Электроник? То есть, всегда носишь в кармане своё зарядное устройство?

Услышав это, блондин прыснул со смеху:

— Просто меня зовут Серёжа Сыроежкин... Тёзка, ты понимаешь!

Я протянул ему руку.

— Будем знакомы...

Электроник, то бишь Сыроежкин, вежливо пожал мою руку, после чего сказал:

— Пойдём со мной, я тебе тут всё покажу...

Пока я с недоверием оглядывался по сторонам, Электроник с жаром рассказывал мне о том, как здесь красиво и весело.

Я слушал его вполуха, пока внезапно не столкнулся взглядом с уже знакомой мне "рыжей бестией".

— Грачевская, — шепнул мне на ухо Электроник. — Местная нарушительница порядка... Никогда не вздумай называть её Грачихой, она этого не любит...

"Рыжая бестия", по-видимому, услышав это, побагровела от злости и крепко сжала кулаки.

— Ты кого Грачихой назвал? — медленно и неотвратимо направилась она к нему.

Блондин, почувствовав, что ему не миновать кары, растерянно шепнул мне: "Дальше уж как-нибудь сам", повернул направо и помчался прочь со всех ног.

Я остался стоять на месте, а Грачевская побежала вслед за ним. Поравнявшись со мной, она на секунду остановилась и пренебрежительно фыркнула:

— Челюсть с пола подними... — после чего продолжила погоню.

"Мда уж... Страсти у вас здесь прямо кипят..."

Руководствуясь логикой и остатками здравого смысла, я пришёл к выводу, что этим ребятам действительно было никак не больше восемнадцати лет.

"Вряд ли бы люди моего возраста и старше стали бы вести себя подобным образом — если, конечно, это не актёрская игра сверхгениального уровня..."

Я медленно побрёл дальше, пока не услышал детский смех и звуки футбольного мяча...

Подойдя ближе, на стадионе я заметил Ульяну.

— Эй, ты! — радостно крикнула она, махнув мне рукой. — Давай с нами!

"Вот только о футболе сейчас мои мысли..."

— Спасибо! — вежливо отказался я. — Как-нибудь в другой раз...

Признаться честно, если бы я находился в своём привычном мире, я бы, скорее всего, с удовольствием согласился бы сыграть пару-тройку матчей.

В детстве мне очень нравилось гонять в футбол; да даже и в мои двадцать пять лет подобное занятие не потеряло для меня своей привлекательности.

Но сейчас я решил пройти мимо.

"Сперва нужно найти ответы..."

Я снова оказался на площади.

Было около шести часов дня, если верить солнцу.

Поскольку одет я был не по погоде — в зимние ботинки и тёплые джинсы, — меня не на шутку разморило.

Заметив в тени деревьев несколько скамеек, я поскорее направился туда — нужно было немного отдохнуть и охладиться.

На одной из скамеек сидела Лена и читала книгу.

"Среди всех обитателей этого лагеря именно эта девочка кажется мне наиболее загадочной..."

Тщательно взвесив все "за" и "против", я наконец решился подойти к ней и попробовать начать разговор.

— Привет, — неуверенно буркнул я, сев рядом. — Не помешаю?

Она, не отрывая взгляд от книги, машинально ответила "Нет, конечно, нет", слегка кивнув при этом.

— Чего читаешь?

Девочка с явной неохотой закрыла книгу, после чего повернулась ко мне.

— Да вот...

На переплёте я заметил надпись "Унесённые ветром"

— Никогда не читал, — совершенно искренне заметил я. — Фильм смотрел только.

В глазах Лены сверкнула искорка: похоже, разговор её заинтересовал.

— А что, по этой книге есть фильм?

"Неужели она никогда его не смотрела? Значит, я всё-таки попал в параллельную реальность? Или просто причина кроется в "железном занавесе"? Когда этот фильм вообще вышел в прокат в СССР? Жаль, не помню..."

— Есть, — ответил я как ни в чём не бывало. — Американский. Я как-то смотрел.

— И что, хороший? — спросила она с надеждой.

По правде говоря, смотрел я его очень давно, и всё, что я оттуда помнил, это огромное дерево на фоне заката... ну и, пожалуй, ещё пару-тройку ярких моментов.

— Очень. Природа там такая... невероятная... И диалоги... И атмосфера... Как там говорилось: "Цивилизация, унесённая ветром..."

"Как и Советский Союз..." — почему-то подумал я.

— Будет возможность, непременно посмотри. Это того стоит.

— Обязательно... Я сейчас читаю саму книгу, от неё просто невозможно оторваться...

— Понимаю... Ты давно в этом лагере?

Возможно, моя попытка отвести разговор в нужное русло была чересчур топорной, но ничего другого я так и не смог придумать.

Однако Лена как ни в чём ни бывало ответила мне:

— Уже неделю как...

— Кстати, — неловко, даже почти виновато, улыбнулся я, — забыл представиться. Меня Семёном зовут.

— А я — Лена. Очень приятно...

"Так, наше знакомство перестало быть заочным. Уже что-то..."

— Ну и как тебе здесь? — я решил зайти издалека, хоть этот путь и был наиболее длинным. — Нравится?

— Очень, — негромко ответила она. — Тут спокойно...

"Однако, негусто... Но, как я понял, она вообще по жизни немногословна..."

— Ладно. Не буду мешать...

Поскольку больше тем для общения у меня не было, я поднялся со скамейки и пошел дальше.

Неожиданно мой нос уловил очень знакомый запах.

Запах сигаретного дыма.

"Вот тебе и советские пионеры..."

Приблизившись к источнику запаха, я заметил стоящего возле склада широкоплечего черноволосого парня в пионерской форме, преспокойно курившего сигарету.

Я подошёл ближе.

— Эй, ты... — негромко окликнул я его. — Закурить есть?

Парень вальяжно развернулся в мою сторону, смерив меня подозрительным взглядом тёмно-серых глаз:

— Ну, есть...

— А можно одну?

Похоже, он был не слишком доволен моим появлением. Но сигаретку всё же мне дал.

— Пасибо, — вежливо поблагодарил его я, взяв сигаретку в рот. — У тебя огоньку не найдётся?

Он вынул из кармана зажигалку — газовую, ещё советского производства.

"Так, если бы всё это было постановкой, — пронеслась в моей голове мысль, — то вряд ли бы реквизиторы стали бы заморачиваться о такой мелочи. Да и к тому же я не увидел здесь ни съёмочной группы, ни даже камеры... Так я всё-таки попал во времена СССР? Ну я влип..."

— Чё-то я тебя здесь раньше не видел... — неожиданно для меня продолжил разговор мой собеседник. — Новенький, что ли?

— Ну да...

Я равнодушно пожал плечами. "Интересно, он что-нибудь знает о том, как люди сюда попадают?"

— Кстати, — выражение лица пионера сделалось более добродушным, — я Боба. Боба Измайлов.

— Семён, — нерешительно (как и в большинстве подобных ситуаций) представился я в свою очередь. — Семён Кирсанов...

Мы обменялись рукопожатиями.

— Так тебя, значит, в домик вожатой заселили, — с досадой в голосе произнёс Боба, выдохнув облачко горьковатого дыма. — Больше некуда. Эх, а я-то надеялся, что это местечко останется свободным...

"Кажется, я понимаю, к чему он клонит..."

Меня разобрало любопытство, и я решил спросить напрямую:

— Тебе нравится вожатая?

Боба самодовольно усмехнулся:

— Мне много кто нравится.

— Давно здесь? — как бы невзначай спросил я его, затягиваясь.

— Давно. Примерно с месяц.

Не скрывая своего волнения, я спросил:

— И что, отсюда так и не получается уехать?

— Ну почему же, — равнодушно буркнул мой собеседник, — можно. На автобусе. Четыреста десятый тут ходит. Каждую неделю. Но мне и здесь хорошо.

— Ну и чего же тут хорошего? — спросил я с непониманием.

Боба огляделся вокруг (очевидно, на предмет лишних ушей), после чего произнёс уже вполголоса:

— А то не понимаешь... Тут в лагере такие девчонки, — просто отпад...

Я неуверенно пожал плечами:

— Наверное... Я первый день тут.

— И кормёжка. Кормят здесь неплохо.

— Та-ак... — раздался из-за спины возмущённый голос вожатой. — Что это вы здесь устроили?

— А-а... — застыл я с открытым ртом, понимая, что безнадёжно спалился.

— Во-первых, курить на территории лагеря строго запрещено. Во-вторых, научно доказано, что курение вредит вашему здоровью!

— Прошу прощения... Я не знал, что нельзя...

— Незнание правил не освобождает от ответственности... — упёрла она руки в бока.

— Простите нас, Ольга Дмитриевна! — с лицом простодушной невинности заявил мой новый знакомый. — Я тоже не знал...

"Врёт..."

— Хватит тут вешать мне лапшу на уши! — прикрикнула на него вожатая. — На первый раз выговор обоим. Продолжите так — будет разбор перед всем отрядом...

"Перед всем отрядом? И причём здесь я?

Ах, да, она же думает, что я — такой же пионер, как и остальные. Если только остальные тоже не...

Ладно, с неделю побуду паинькой. Как-то не очень хочется светиться здесь перед незнакомым коллективом..."

— Можете идти. Курево сдаёте мне.

Боба нехотя протянул ей пачку.

— Теперь идите. И чтобы больше...

Дождавшись, пока мой товарищ по несчастью скроется за ближайшим поворотом, я мысленно отругал себя за неосторожность, затем неторопливо побрёл куда глаза глядят.

Остановился уже возле памятника неизвестному товарищу.

"Генда..."

"Кто же ты такой..."

Мои размышления прервал неожиданный трубный звук.

"Что это? Какой-то сигнал?"

Тут я увидел группку из нескольких пионеров, спешащих в одном направлении.

Проследовав за ними, я набрёл на широкое одноэтажное здание.

"Судя по вкусному запаху, это, должно быть, столовая... А то, что я слышал, это был призыв к ужину..."

Желудок, почувствовав еду, тут же предательски заурчал.

"Что ж, во всяком случае, искать ответы лучше, будучи сытым..."

С этими мыслями я вошёл внутрь.

"Столовая как столовая, не вижу ничего необычного..."

Как-то в своё время мне доводилось работать на заводе, и тамошняя столовая мало чем отличалась от этой. Разве что оформление здесь было чуть другим... более советским, что ли.

"Так, ну и что здесь сегодня подают?

Картофельное пюре с котлеткой... Неплохо..."

Свободных столиков, к сожалению, уже не было, а единственное незанятое место было рядом с Ульяной.

— Привет... — почти формально кивнул я девочке, после чего хлебнул чаю из стакана — после жаркого дня пить очень хотелось.

— Привет! — хитро улыбнулась Ульянка. — Почему в футбол не стал играть?

На продолжение разговора у меня совершенно не было настроения. Но что поделаешь, пришлось ответить:

— Одет я не по погоде...

Я уже было собирался подцепить вилкой котлету, но вдруг заметил, что она бесследно исчезла, а Ульянка, довольная собой, быстро-быстро работала челюстями.

От возмущения я аж подскочил.

— Ты!

Она весело расхохоталась:

— В большой семье рта не разевай!

Я медленно выдохнул, выпуская пар:

— На чужой каравай это тоже делать запрещено!

Ульянка между тем доскребла свою пюрешку, после чего махнула рукой:

— Да ты не дуйся. Щас принесу новую!

Она взяла мою тарелку и быстренько куда-то сбегала. Когда вернулась, на тарелке лежала новая котлета, почти идентичная утраченной.

— Держи, голодающий Поволжья!

Признаться, я был рад столь быстрому урегулированию конфликта.

Но стоило мне подцепить котлету на вилку, как вдруг...

— А-а! — отшатнулся я в сторону, вскрикнув.

В моей тарелке что-то шевелилось!

Присмотревшись повнимательнее, я увидел там сороконожку.

Живую. Мерзкую. Сороконожку!

"Нет, это уже переходит все границы..."

Тем временем "виновница торжества" успела отбежать подальше, к дверям, и уже оттуда весело хихикала.

— Ах ты, маленькая...

Полный твёрдой решимости хорошенько надрать уши этой пигалице, я встал из-за стола и, шевеля желваками, направился в её сторону.

Ульянка со всех ног помчалась прочь от меня, так, что пятки засверкали.

— Не догонишь, не догонишь! — насмешливо пропищала она.

"Ну, погоди, пакость мелкая, — возмущенно сжал я кулаки, — догоню тебя, будешь у меня дразниться..."

Как бы прискорбно это не звучало, но Ульянку я догнать так и не смог: домчавшись до близлежащего леса, она нырнула в высокий кустарник и скрылась.

Я остановился, пытаясь перевести дыхание и прокашляться.

"Наверное, всё же стоило бросить курить... Ольга Дмитриевна была права..."

Пришлось вернуться обратно в лагерь: больше идти было некуда, а блуждать по лесу, особенно на ночь глядя, мне как-то не очень хотелось.

Солнце уже скрылось в прозрачных кронах деревьев, и западная сторона неба медленно окрашивалась сперва в золотистый, затем в нежно-розовый цвет.

"Странный мир...

Непонятный, необычный, загадочный.

Но при этом вполне приветливый".

Устроившись поудобнее на ближайшей скамье, я принялся тщательно обдумывать, что же произошло со мной за последние сутки.

"Восстановим хронологию событий: я поехал на встречу выпускников, сел в четыреста десятый автобус, заснул, во сне слышал голос какой-то девушки, затем проснулся уже здесь, в новом автобусе и в теле подростка.

Точнее, в своём собственном теле, но лет на семь-восемь моложе..."

Я вновь провёл ладонью по своему подбородку: всё без изменений, ни намёка на щетину.

"И ещё здесь полным-полно пионеров.

Варианта тут два: либо это какое-то костюмное мероприятие, либо я всё-таки попал в прошлый век.

Второй вариант выглядит более неправдоподобным, и я бы мог со спокойной совестью его отбросить, если бы не ещё два не менее фантастических факта: внезапная смена времён года и мой изменившийся внешний вид.

Да уж: расскажи я сейчас кому-нибудь о том, что со мной случилось, меня бы в лучшем случае назвали выдумщиком, возможно, недвусмысленно покрутив при этом пальцем у виска...

Хотя тот факт, что всё это сейчас происходит только у меня в голове, я тоже опровергнуть никак не могу.

Так же, как и подтвердить..."

Из размышлений меня вывел жизнерадостный голос Слави:

— Чего сидим? Кого ждём?

Я растерянно поднял голову:

— Да просто вот, сижу...

— Не догнал Ульяну?

"Блин, ну зачем она напомнила... Стыдно даже..."

— Не-а.

— Неудивительно. Она бегает быстрее всех в отряде.

"В самом деле: не девочка, а метеор, перемещающийся со скоростью света или даже быстрее..."

— Пойдём в столовую, — неожиданно предложила мне Славя, — поедим.

Как ни странно, я не испытывал к этой девочке никакого недоверия. Но на всякий случай спросил:

— А она ещё не закрыта?

— Закрыта, — совершенно спокойно ответила девочка, — но можно и открыть, если что. Ключи у меня есть.

Я посмотрел на неё с изумлением, после чего она пояснила:

— У меня от всех помещений есть ключи.

"Вот как..."

— Но ведь... — смутился я, — это ведь как-то неудобно получается...

— Условности, — засмеялась она звонким смехом, — тем более тебе сегодня даже поесть нормально не удалось...

"И то правда..."

Она непринуждённо взяла меня за руку, потянув за собой. Я нехотя оторвал свою задницу со скамейки, и мы направились в столовую.

Внутри было темно и тихо, я бы даже сказал, гораздо более уютно, чем днём.

Возможно, всё дело было в отсутствии гудящей толпы пионеров, а возможно, в мягком приглушённом освещении.

Ужин мой был нехитрым: несколько булочек и стакан кефира.

"Негусто..."

Впрочем, это было в разы лучше, чем вся та бурда, которой я привык питаться в своей обычной жизни.

Славя ела молча, лишь изредка поднимая на меня взгляд.

— Расскажи о себе, — ненавязчиво подкинул я ей тему для разговора.

Она задумалась.

— Ну... Я из простой семьи, мама у меня врач, папа — милиционер. Дом у нас в Оренбургской области...

— Не скучаешь по дому?

— Пока нет.

— А я вот очень скучаю.

Она едва заметно погрустнела:

— Тебе здесь не нравится?

— Да нет, — совершенно искренне ответил я. — Нравится. Просто...

Я решил пока не выдавать ей свою тайну: нельзя же вот просто так взять и рассказать о таком малознакомому человеку, даже вызывающему у тебя доверие.

Мало ли...

— Просто я не привык ещё к новому месту.

"И это тоже будет истинной правдой..."

— Ничего, ты обязательно привыкнешь. Распорядок тут простой, много интересных занятий... Скучать точно не будешь.

Я решил переменить тему:

— А ты как здесь оказалась?

Она пожала плечами.

— Да вот, выдали путёвку...

"Мда, ничего подозрительного — если, конечно, верить её словам..."

Мне стало немного стыдно за то, что пришлось так бессовестно выуживать информацию из ничего не подозревающей девочки.

"Ладно, тут ничего не поделаешь..."

Я тяжело поднялся из-за стола; уставшие за день ноги меня плохо слушались.

— Спасибо тебе за еду...

— Не за что!

Щёки Слави моментально порозовели.

— Если потребуется моя помощь, не стесняйся, всегда обращайся ко мне. Я здесь помогаю Ольге Дмитриевне, так что местные порядки знаю.

"Это было весьма великодушно..."

— Спасибо...

Мы вместе вышли из столовой.

Славя спросила меня:

— Тебя уже заселили куда-нибудь?

— Ага, — ответил я, — в домик Ольги Дмитриевны...

— Ладно, — устало вздохнула пионерка, — я пойду тогда, а то моя соседка меня наверняка потеряла... Спокойной ночи!

— Спокойной ночи... — ответил я, посмотрев ей вслед.

На лагерь опускалась ночь — сонная и безмятежная, пропитанная свежестью и успокаивающая стрекотанием сверчков.

Я неспешно побрёл к домику Ольги Дмитриевны: в конце концов, у меня не было других вариантов для ночёвки.

В окошке горел мягкий свет, маня меня внутрь, словно заблудившегося мотылька.

Вожатая сидела на своей койке, листая модный журнал времён СССР.

— Ну что, как прошёл первый день в лагере? — с искренней улыбкой спросила она, когда я вошёл.

Я неуверенно пожал плечами:

— Не знаю.

— Уже подружился с ребятами?

— Да... с некоторыми...

"Почему для неё это настолько важно? Или не важно, а просто ей нужно чисто формально поддержать разговор?"

— Смотрю, вид у тебя не очень весёлый...

"Упс... Кажется, я спалился и выдал свои истинные эмоции. Я всегда испытываю неловкость в таких случаях..."

— Да так... По дому скучаю.

Она внимательно посмотрела на меня.

— Не нравится здесь?

"Вопрос даже не в этом..."

— Просто я как бы... не планировал сюда приезжать. Так сложились обстоятельства... Сам не знаю, как так получилось.

"Притом смею заметить, что всё сказанное мной — истинная правда..."

— Тебе здесь понравится.

— Вы так думаете?

— Эта смена пролетит быстро, — подбодрила меня вожатая. — Ты ещё уезжать отсюда не захочешь. Уж это я тебе обещаю.

"Ну уж нет..."

— А сейчас спи. На следующие дни запланировано много всего интересного.

— Тогда... спокойной ночи.

— Спокойной ночи... — устало произнела она, выключив свет.

Я лёг в кровать и сделал вид, что сплю, а сам тем временем продолжил обдумывать случившееся.

"Нравится ли здесь мне?

Пожалуй, всё-таки нравится: здесь очень уютно, беззаботно и тепло. Здесь лето...

Думаю, если бы всё это происходило в моём родном, привычном мне мире, если бы я просто решил летом как-нибудь съездить, например, в какой-нибудь санаторий, я бы, пожалуй, не был бы так взвинчен, как сейчас, и даже смог бы получить от этой поездки своего рода удовольствие.

Или если бы меня в детстве отправили в летний лагерь...

Или если бы я и вправду был советским пионером...

Тогда всё происходящее было бы для меня в порядке вещей.

Да, пожалуй, мне бы понравилось здесь.

Меня напрягает только то, как я попал сюда, и смогу ли вернуться обратно...

И кому это вообще нужно..."

Я мысленно перебрал в своей памяти всех, кто мне встретился в этом месте, с кем мне удалось установить хоть мало-мальский контакт.

Все эти люди казались нормальными, а их поведение — естественным.

"Думаю, если бы я встретил кого-нибудь из них в своём мире, меня бы в них ничего не насторожило..."

Вспомнилась самая первая девочка, которая мне здесь встретилась.

"Славя..."

Из всех встреченных мною ребят мне она показалась наиболее добродушной и приветливой.

"Интересно, это правда, или какой-нибудь очередной подвох?"

И ещё я так и не узнал время и место, в котором я сейчас нахожусь.

"Может быть даже и так, что всё, что я вижу сейчас — просто сон..."

Тем временем мой мозг нагло затребовал отдыха, глаза начали неумолимо слипаться.

"Где я проснусь?"

"У себя?

Здесь?

Или ещё в каком нибудь новом, неизвестном мне измерении?

Не знаю...

А впрочем, будь что будет: всё равно я вряд ли смогу как-либо этому помешать..."

Я окончательно сдался в плен сладкой усталости и заснул.