Второй шанс (гет)

Я, словно мёртвый,

Оторван от земли, поднятый к небу,

Отсюда вижу сны.

Ты просто представляешь,

А они красивы и ясны...

(Дыши — Взгляни на небо)

 

"Холод-то какой, как бы не все тридцать градусов. А может быть, и в самом деле двадцать пять, как и писали в прогнозе, но этот ветер пронизывающий...

Надо было одеться потеплее.

Да и вообще, не стоило вытаскиваться на улицу.

Нафига я вообще поперся на эту дурацкую встречу выпускников: я ведь даже, по сути, не выпустился из института толком.

Сидел бы сейчас дома, в тепле...

Так нет же, тараканчики головные тут кое-кого подзуживать начали.

Куда же без них, в самом деле.

«И будут без тебя твои успешные однокашники там сидеть, тыкать пальцами в твою фотку и спрашивать: "А что там этот-то?" И да, конечно, непременно найдется кто-нибудь, кто с едкой ухмылкой ответит: "Да это... бросил институт после третьего курса... Слабак... Теперь болтается, как известная штука в проруби... Даже сюда, к нам, духу не хватило явиться..."

Да даже если вслух не озвучат, то про себя-то уж точно подумают.

И самое тупое, что они будут, черт возьми, правы...»

Как будто, если я там появлюсь, они будут думать как-то по-другому.

Нет, конечно же, они теперь точно не будут думать о том, что у меня кишка тонка была к ним прийти.

Хотя какая уже, блин, разница.

И вообще, давно уже пора смириться с тем, что я — банальная унылая никчемность, ни на что не годная и ничего в своей жизни не достигшая.

Но почему-то вот именно сейчас, откуда-то из глубины души, словно гриб, вытащился какой-то упрямый кусочек гордости...

Теперь вот мёрзни из-за этого, дурак, раз уж решился. Сейчас тебе придется ждать этот долбаный четыреста десятый автобус, потом ехать через весь город, и всё ради чего?

Правильно, правильно, ради того, чтобы твои институтские «кореша», с большинством из которых тебе и общаться-то даже не хочется, смотрели на тебя свысока.

Или изобразили вежливость — не суть важно, всё равно отношение к тебе будет именно таким, которого ты заслуживаешь.

Ты этого добивался?"

С этими мыслями Семён Кирсанов, простой двадцатипятилетний неудачник, любитель аниме и завсегдатай имиджбордов, добрался до автобусной остановки.

Снег, кружащий в морозном воздухе, слепил глаза, прилипал к одежде.

Под уличными фонарями роились, сверкая всеми гранями, мириады крошечных звездочек.

Было ещё темно, и народу на улице было немного.

Приятный по-своему хруст под ногами сбивал мысли с толку, мешал думать.

"Этого ты добивался, скажи? Ну и что в итоге?

Мазохист ты, натуральный и неосветлённый, что тут говорить.

«Неудобно, видите ли, было отказывать другу...» Мало ли, куда тебя пригласили, необязательно было куда-то переться.

Теперь стой тут, как дурак, жди автобуса..."

Наконец из-за поворота показался четыреста десятый автобус — старый, явно сохранившийся с советских времен, ЛИАЗ. Судорожно пыхтя, остановился напротив.

"Надо же, — подумал молодой человек, — такой «динозавр», а почему-то до сих пор в ходу. Хотя какая разница, главное, чтобы довез до места назначения..."

Других пассажиров в автобусе не было, так что Семён выбрал себе место сбоку, у окна. Было время ещё подумать, погрустить и поразмышлять на тему «Как я, Семён Кирсанов, докатился до жизни такой».

Уж на эту-то тему он мог размышлять бесконечно.

"Где я ошибся? Когда, в какой момент моя жизнь умудрилась свернуть не туда? Почему именно я стал таким?"

Семён принялся вспоминать те времена, когда в его жизни присутствовали также и светлые промежутки.

Да, они действительно были.

Да, их было достаточно много.

Когда-то...

Когда-то он был (или всего лишь казался) таким же перспективным, как все.

Он играл на электрогитаре, веселился с друзьями, встречался с симпатичной девушкой...

Затем что-то пошло не так.

Что именно?

Творческий кризис? Вроде бы рановато.

Депрессия после того, как любимая его отвергла? Возможно.

Возможно, думал Семён, что именно с ним самим что-то было не так, и именно поэтому она тогда оставила его, не видя рядом с ним перспективы...

Затем под откос пошла учеба, общение со сверстниками, отношения с семьей...

Нет, у Семёна не было причин жаловаться на своих родителей, скорее наоборот: они продолжали материально обеспечивать его, оплачивать коммуналку и всё прочее, ни разу не попрекнув ни в чём...

Но он, как никто, понимал, что являлся и будет являться для них неудачным, бесперспективым «проектом».

Разочарованием.

Возможно, именно чувство вины перед ними заставляло его периодически отрываться от экрана монитора, выползать на улицу, где-то подрабатывать и получать какие-то копейки — в общем, создавать хоть какую-то иллюзию самообеспечения.

Институт в итоге он так и не закончил. Поначалу ему казалось, что у него ещё всё впереди, что он ещё догонит и перегонит своих одногруппников в плане своего успеха...

Не сложилось.

Да и не могло сложиться с учетом того, что он ничего особо не предпринимал для достижения чего-либо. Конечно, первое время Семён действительно уделял довольно много внимания саморазвитию: прочитал несколько книг, которые должны были пригодиться ему в учебе, слушал какие-то вебинары, проходил онлайн-курсы...

Периодически позволял себе отдохнуть и просто расслабиться.

Постепенно, мало-помалу, обучающие видеоролики в его персональной ленте сменялись на сборники примитивных шутеек, мотивирующие сериалы — на аниме категории "Б", полезные паблики ВКонтакте — на имиджборды вроде Двача, и так далее, и так далее, всё глубже и глубже и глубже...

В итоге "отдых" так и не принёс ему желанного облегчения, но поглотил постепенно учебу, саморазвитие, да и в целом желание стремиться к чему бы то ни было.

Порой Семён пытался всё же как-то встряхнуться, вырваться из затягивающего, топкого болота, которое, бывало, снилось ему в сумбурных, беспросветных кошмарах...

Как правило, хватало его ненадолго.

Дней на пять. Или на десять.

В лучшем случае на месяца полтора.

Затем он вновь возвращался к своей прежней жизни, и оттого, что все его усилия оказывались в итоге тщетными, он чувствовал себя ещё дерьмовее, чем обычно...

Постепенно он смирился со своей незавидной участью.

"В конце концов, так будет проще всего: сидеть спокойно у себя дома, коротать жизнь в интернете, ни о чем не думать, никуда не тянуться и ни к чему не стремиться.

Да и, если подумать, зачем? Ради чего? В чём смысл стремиться к чему-либо?"

Он плотно укутался в свое пальто. Ехать предстояло ещё долго.

"Смысл стремиться к чему-либо, когда и ты сам, и всё, чего ты достиг, рано или поздно всё равно канет в небытие? Ради чего такого можно совершать подвиги, стремиться к небесам и отдавать всего себя, всю свою душу и силы? Не знаю...

Так, что-то я тут о великих делах разговорился. И куда это меня понесло.

Спрашивается, где я и где великие дела.

Сам-то даже в элементарных мелочах не сумел преуспеть.

Неудачник.

Всегда отстающий, всегда "в хвосте"...

Так было в школе и институте. Так продолжалось и после — в процессе поиска нормальной работы: несмотря на все прилагаемые усилия, мне практически никогда не удавалось выполнить свои обязанности в срок... да и привычка доводить дела до конца никогда не присутствовала среди моих сильных сторон.

Ну а про личную жизнь я вообще молчу.

Просто болтаюсь по жизни, как небезызвестная субстанция в проруби: ни на что не годный, ни для чего не полезный.

И всё же мне любопытно знать, в чём вообще заключается смысл поддерживать своё собственное существование — хоть достойное, хоть никчёмное, как вот, например, у меня? Ради чего живём мы на свете?"

Глаза его начали тяжело слипаться — сказывались многочисленные бессонные ночи, проведённые перед компьютером.

Голова, словно мешок с булыжниками, тяжело откинулась назад, и Семён задремал.

Как это обычно бывало в таких случаях, первыми ему начали сниться звуки.

Приятный девичий голос...

Говорил он достаточно чётко, но несмотря на это, Семёну так и не не удалось удержать в голове услышанное.

Лишь в самом конце, когда совсем рядом (или всё-таки в голове?) прозвучал вопрос "Ты пойдёшь со мной?", молодой человек встрепенулся.

"Пойду? Но куда?"

Мысли постепенно заволакивало дремотой.

"Это всего лишь сон...

Просто сон.

Такой спокойный и безмятежно-уютный.

Возможность забыться и забыть обо всём.

Конечно же, я пойду с тобой..." — подумал Семён, прежде чем окончательно заснуть.

Примечания:

Ну вот и продолжение)

Если что, эта и последующие главы будут уже от лица Семёна, по вполне очевидным причинам.

Увидимся в комментариях, и до скорого)

---

Там, где солнца край,

Выше птичьих стай,

В небе ветра быстрее и ярче огня,

Мимо горьких бед, одиноких лет

Летит к тебе моя душа…

(Филипп Киркоров и Анастасия Стоцкая — Влюбленная душа)

 

Когда я проснулся, за окнами было уже светло.

Ясное небо ласкало взгляд своей нежной лазурью, солнечные лучи мягко разливались по просторному салону новенького "Икаруса"…

"Странно", — подумал я.

Я ведь совершенно точно помнил, что садился в допотопный "ЛИАЗ" с не менее допотопными дверьми…

"Я что, сплю ещё?"

Протерев кулаком глаза и окончательно проснувшись, я убедился, что всё происходящее определённо точно не было сном.

"Ладно, допустим, может же быть и так, что как раз ЛИАЗ мне и приснился...

Или не приснился?"

Я помотал головой из стороны в сторону в надежде сбросить с себя наваждение.

"Дожил. Путаю уже сны с реальностью".

Автобус давно стоял. В водительском кресле не было никого.

"Так, ну и где сейчас я…"

Место показалось мне незнакомым. Не иначе я безнадёжно проспал свою остановку.

Но странность была не только в этом. Вернее, в том, что я отрубился на непонятно сколько часов (с учетом того, что я вообще по жизни редко когда высыпаюсь) ничего странного-то, по сути, и не было.

Странно было то, что за окном виднелась свежая зелень.

"Лето…"

"Сейчас вообще-то зима!"

Я подскочил с места, словно ошпаренный.

"Этого не может быть. Этого определённо не может быть… Сейчас декабрь, это совершенно точно…"

Я решил выйти из автобуса, чтобы убедиться в этом. Заодно подождать водителя — узнать, когда он поедет обратно.

"Да уж…

В кои-то веки решил выбраться в люди, и сразу же попал в переплёт…

Со мной всегда так бывает.

Ну или почти всегда..."

Автобус (всё-таки Икарус, а не ЛИАЗ) стоял на обочине безлюдной дороги.

Я обошёл вокруг него: автобус как автобус, обыкновенный, ничем таким особо не примечательный. Только водителя почему-то нигде не было видно.

"Может, отошёл куда. Ладно, подождём..."

А я тем временем принялся смотреть вдаль, туда, откуда по идее должен был приехать автобус.

По всей видимости, я находился где-то далеко за городом.

По обеим сторонам дороги простирались зелёные поля, перемежавшиеся с цветущими лугами, неподалёку виднелись молоденькие деревца, кустарник…

Ближе к горизонту лес становился всё более густым, а верхушки деревьев постепенно смыкались в единую тёмно-зелёную полосу.

Дышалось непривычно легко. Пахло цветущими травами и прохладной утренней свежестью.

Где-то в траве, невидимые моему глазу, весело стрекотали кузнечики; по небу, громко свистя, носились какие-птицы.

И никого из людей вокруг…

Я снова протер глаза, после чего ущипнул себя за запястье.

Картинка не поменялась.

"Нет, по-любому мне всё это снится..."

Помню, как давно ещё, в детстве, мне тоже периодически снились залитые солнцем луга, пестрые от изобилия цветов и трав, а на душе было спокойно и светло, как никогда...

"Сейчас, наверное, я вижу один из таких снов.

Довольно неплохой сон. Мне пока нравится.

Когда ещё будет возможность съездить за город, так хоть во сне отдохну нормально...

Хотя я и так целыми днями сижу без работы, чего говорить.

Но почему этот сон совершенно ни в чём не отличается от реальности?

Почему я не вижу в нём никаких странностей и искажений? Почему он вообще длится так долго?

Так, хочешь не хочешь, а придётся во всём этом разобраться. Для начала нужно найти кого-нибудь из людей..."

Прошло примерно четверть часа, а водитель так и не появился.

"Неужели забыл обо мне? Где его вообще носит?"

Других машин я тоже за всё время нигде не заметил.

"Странно..."

Место было совершенно безлюдным, но, судя по наличию опор ЛЭП, вполне себе обитаемым.

"Нужно найти жильё..."

И тут моё внимание привлекли тяжелые железные ворота, напротив которых стоял мой автобус. Ворота были окрашены в приятный глазу голубой цвет, вверху виднелась надпись: «Совёнок».

По бокам, с обеих сторон, стояли статуи пионеров, трубящих в горны.

"Похоже на пионерский лагерь…

Нет, настолько реалистичных снов я определённо никогда ещё в жизни не видел.

Стало быть, никакой это не сон.

Но тогда выходит, что у меня что-то не так с головой…

С чего бы? Я же ничего такого не пил вчера... и вообще я относительно редко употребляю спиртное, разве что только в компании. Да и другими веществами (помимо табака, разумеется) как-то не балуюсь тоже…"

Рука тут же неосознанно потянулась в карман за сигаретой, но так и не обнаружила в нём ничего, кроме прохладной пустоты.

"Точно… Я же ещё вчера скурил последнюю пачку…

Откуда тогда у меня появились галлюцинации? Что происходит вообще?

Просыпаться нужно. Нет, не потому, что такой сон мне не нравится (напротив, мне вполне комфортно здесь находиться).

Просто я таким макаром могу и в самом деле уехать непонятно куда…"

Очередная попытка проснуться не увенчалась успехом.

При этом меня всё никак не покидало чувство реальности, более острое, чем мне доводилось испытывать за последние несколько лет.

Возможно, просто чувства обострились на фоне пережитого стресса.

Я вынул из кармана телефон. Не то, чтобы мне было кому позвонить с просьбой о помощи, но всё же попытка не пытка...

К моему ужасу, мобильная сеть была недоступна, а интернет не ловил.

Я бросился звонить по номеру 112, но и это мне не удалось.

"Геолокация... Я должен определить, где я нахожусь..."

"...В смысле?!"

Похоже, судьба сегодня решила хорошо поприкалываться надо мной: на дисплее моего дешевого смартфона нагло красовалась надпись: "Не удаётся определить ваше местоположение..."

"Какого...?"

Я нервно выдохнул.

"Странно... И куда это я заехал... Вот и спи после этого в автобусе..."

Я попытался взять нарастающую тревогу и возмущение под контроль.

"Так, давай успокойся. Паника тебе не поможет. Подожди ещё хотя бы с полчасика. Водитель обязательно должен вернуться: он-то уже по-любому не бросит свой автобус.

А если не придёт, тогда уже пойдёшь искать такси, или, на худой конец, попутку.

Скверно, конечно, что здесь мобильная сеть не ловит. Ни до кого дозвониться не получится. «Вне зоны доступа мы неопознаны, вне зоны доступа мы дышим воздухом...»

Узнать бы хотя бы, где сейчас я..."

И тут у меня в голове возникла догадка. Страшная, неумолимая, но при этом невыносимо простая.

"Хватит ломать голову, придурок. На самом деле ты прекрасно знаешь, почему с автобусом произошли такие изменения, почему он завёз тебя неизвестно куда, почему время года изменилось, почему здесь так тепло и солнечно, и почему водителя нет...

Знаешь, но боишься признаться в этом себе..."

Меня охватила ледяная дрожь. "Неужели..."

Не может быть...

Неужели и вправду? Я умер и оказался в раю?

"Вот всё и встало на свои места", — добавил мой внутренний голос.

От шока у меня перехватило дыхание, и чтобы не упасть, мне пришлось опуститься на корточки.

"Нет... Нет... Я не верю, я не хочу в это верить... Как это произошло?"

Я тщательно напряг память, пытаясь вспомнить, что случилось после того, как я заснул в этом треклятом автобусе, но мои попытки не увенчались особым успехом.

Кажется, там была какая-то девушка.

Кажется, она мне что-то говорила...

Я ничего не мог вспомнить её слов, лишь то, что её голос почему-то вызывал у меня доверие.

Если рассуждать логически, можно было бы прийти к выводу, что я просто проспал остановку, автобус вернулся в депо, а та девушка помогла мне пересесть на другой.

Правда, сам факт перемены времён года при всём желании никак не мог уложиться в эту теорию.

"Понятно. Значит, всё-таки умер..."

На глаза тяжело навернулись, готовясь пролиться, слёзы.

"Как же нелепо... Как глупо... Я ведь столько всего хотел сделать..."

Почему-то я совсем не думал о том, что на самом деле я уже давно не стремился воплотить в жизнь хотя бы одну свою мечту; признаться честно, я и сам о них практически не помнил, чего уже говорить о том, чтобы пытаться их как-то реализовать в будущем.

Но теперь, когда я был ослеплён внезапным осознанием своей собственной смерти, тот факт, что я совершенно точно не сделаю в будущем ничего по-настоящему классного, разрывал мою напуганную душу на куски.

— Нет... — почти беззвучно разревелся я, глотая солёные сопли. — Я не хочу... Пожалуйста... Я хочу жить...

"Слюнтяй, — тут же мысленно одернул я сам себя. — От того, что ты тут поплачешь, ситуация не изменится. Хватит позориться, смирись уже наконец..."

"Хорошо говорить «Смирись»..."

Тщательно вытерев лицо кулаком и высморкавшись, я с грустью посмотрел на небо, чтобы загнать слёзы обратно в глаза.

Утро... Летний пейзаж... Пение птиц, чистый воздух...

И меня нет.

"Меня... Нет..."

Вновь захотелось плакать, но я сдержал эмоции.

"А дальше? Дальше что?"

Что меня ждет дальше, я совершенно не представлял.

"Вроде бы за мной должны будут прийти... не знаю даже, кто... ангелы, наверное... и куда-то забрать с собой..."

В последнем я не был уверен.

"Действительно, откуда же мне знать...

И почему я вообще попал в рай, я ведь вроде бы ничем не заслужил...

Но с другой стороны, ничего такого плохого я в своей жизни тоже особо не делал. Так что, видимо, на адский котел грехов у меня не накопилось.

Блин, ну хоть в чём-то повезло..."

Хотя, как по мне, было довольно сложно это назвать везением.

"Не понимаю, как это могло со мной произойти... Должен же я был хоть что-то почувствовать...

Может, авария?

Или у меня случился инсульт: писали же в интернете, что инсульт сильно «помолодел» за последнее время...

А может быть, я впал в кому? Или попал в параллельный мир, как в исекаях? Или у меня банально поехала крыша? Но тогда почему я не утратил способность мыслить?"

Первый приступ паники окончательно прошёл, уступая место многочисленным вопросам, бурлящим в моей голове. Я судорожно ощупал себя, ещё раз протёр глаза...

"Как это может быть? Я ведь прямо сейчас здесь живу, дышу, чувствую боль..."

Я ущипнул себя за запястье... в который уже по счету раз.

"Больно... Значит, всё-таки жив? Или души покойников тоже способны что-то ощущать?"

При всём желании я так и не смог найти ответ на этот вопрос.

"Господи, пусть это всё окажется сном, просто сном, после которого я проснусь и всё будет нормально... Пожалуйста..."

Поднявшись с земли, я бросил беглый взгляд на ворота, затем на автобус.

Никого не было.

"Постучаться в ворота? Или не стучаться, а просто заглянуть?"

Солнце поднималось всё выше. Уже становилось жарко.

Неудивительно: я ведь всё это время был в зимнем пальто и свитере...

"Интересно, — подумал я, — сколько же сейчас времени..."

Судя по солнцу, ещё двенадцати не было.

Да и тени, отбрасываемые от предметов, были достаточно длинными и совершенно не думали исчезать, сгруппировавшись в густой тёмный комок.

Тень, внезапно подумал я. А ведь и у меня она есть — серая, нечёткая, какая и должна быть...

Эта мысль наконец-то принесла мне облегчение.

"Я не сплю и живой...

Во всяком случае, я надеюсь. Но лучше быть готовым ко всякому, даже к самому худшему раскладу. На всякий случай..."

Внезапно сзади послышался тяжёлый металлический скрежет.

Я тут же обернулся.

Возле ворот стояла высокая светловолосая девочка в пионерской форме.

«Странно… Кто она и что она здесь делает?»

На вид девочке можно было дать лет шестнадцать. Внешность её была вполне располагающей: приятное славянское лицо, стройная фигура, две толстые золотистые косы, спускавшиеся до пояса. Но моё внимание сразу привлекли большие, в пол-лица, глаза цвета ясного неба, и легкая, едва заметная улыбка на губах.

В общем, выглядела она вполне безобидно.

Хотя, с другой стороны, в этой глуши я был рад вообще любому человеку.

Ну или почти любому.

"Почему она так странно одета?"

Мой мозг в упор не мог переварить, что же здесь ("А здесь — это где?"), собственно, происходит.

"Это какое-то костюмированное мероприятие? Или тут снимают кино про СССР? И что вообще я здесь делаю?"

Хотя, возможно…

Насколько мне известно, многие представители старшего поколения вспоминают свою жизнь в СССР как нечто райское.

Возможно, если я всё-таки (тут я вновь с грустью выдохнул) уже мёртв, то не исключено, что настоящий рай может выглядеть именно так.

Что ж, если настоящие ангелы на самом деле такие миловидные, то я, собственно говоря, не так уж против того, чтобы здесь оказаться...

Однако пауза затянулась.

Нужно было как-то начать разговор, но как?

Тут я услышал беззаботный девичий голос:

— Привет.

И что теперь делать? Как мне с ней говорить?

— Э-э... — попытался я подобрать слова для ответа, но мой мозг, как назло, наотрез отказывался это делать.

— Ты давно здесь стоишь?

Я переминался с ноги на ногу, пытаясь выдавить из себя хоть что-то.

— Э-э-э…

Поскольку я не знал, в какой конкретной ситуации сейчас нахожусь, я совершенно не знал, что ответить. Хотя нет, вру: я вообще по жизни человек крайне необщительный.

"И почему она разговаривает со мной на «ты»? Я ведь значительно старше её!"

Нет, конечно, в каком-нибудь загробном мире, возможно, и нету особой разницы…

Но при всём при этом мне эта девочка казалась совершенно обыкновенной — нет, не в смысле "заурядной" или "скучной", а именно что живой и настоящей.

Точно так же и я сам, несмотря на невозможность всего, что со мной случилось, совершенно не ощущал себя мёртвым, скорее даже наоборот: давно я так остро не чувствовал окружающую меня реальность…

"Попробовать разузнать у неё, где я? Глупо как-то выйдет..."

По всей видимости, моё появление здесь для неё было в порядке вещей.

— Ты, наверное, новенький? Семён Кирсанов, верно?

— Да, это я...

Сказать, что я был в шоке, значило ничего не сказать.

— Откуда ты знаешь моё имя?

"А что, вполне логичный вопрос, вне зависимости от текущей ситуации..."

По-видимому, девочку ничуть не удивила моя реакция: приветливо улыбнувшись, она ответила:

— Меня Ольга Дмитриевна попросила тебя встретить.

"Так меня здесь ещё и ждали? Всё чудесатее и чудесатее..."

— Ольга... Дмитриевна?

— Наша вожатая.

"Неужели я и в самом деле попал в пионерский лагерь? Ну всё, приехали..."

— Кстати, — добавила "пионерка", — меня зовут Славя. Полное имя — Славяна, но все меня здесь Славей зовут. И ты тоже зови!

— Хорошо...

— Добро пожаловать в "Совёнок"!

Я зашёл вместе со Славей в ограду, и она плотно закрыла за нами ворота лагеря.

— Сейчас тебе нужно будет отметиться у вожатой. Пойдёшь сначала прямо, до площади, потом налево, там спросишь у кого-нибудь, где домик Ольги Дмитриевны... Запомнил?

— Да... — ответил я чисто машинально. На самом деле я не понял ничего, просто не хотелось выглядеть ещё более тупым.

— Хорошо, тогда я побежала!

И, прежде чем я успел сказать ещё хоть что-то, моментально скрылась из виду.

Я неторопливо побрёл по территории лагеря, по дороге осматриваясь вокруг.

Вроде бы ничего необычного: довольно многочисленные здания, фонари, серая тротуарная плитка, из щелей в которой прорастали, наплевав на все неудобства, пучки ярко-зелёной травы.

Судя по всему, я находился за тысячи километров от дома. Или вообще в параллельном мире...

"Семён, хватит нести бред! — вмешался в процесс размышлений мой здравый смысл. — Какие «параллельные миры»?"

Действительно: пробуждение в параллельном мире — это уже что-то из жанра фэнтези. Скорее у меня просто что-то не в порядке с головой.

"А вот нефиг было ходить зимой по улице без шапки..."

Пройдя несколько десятков метров, я обратил внимание на стоявшее слева от меня одноэтажное здание — не новое, советской постройки, но и не слишком ветхое.

"Заглянуть туда... Или всё же не стоит?"

Возле обшарпанной, исчерканной надписями двери висела табличка с надписью "Клубы".

Я собирался было подойти поближе, как вдруг дверь со скрипом открылась, и оттуда вышла невысокая девочка в пионерской форме. Она посмотрела куда-то сквозь меня и грустно вздохнула.

Я заметил, что взгляд её был очень печален, что создавало довольно заметный контраст с солнечной погодой, да и в целом с атмосферой этого лагеря.

"Интересно, что с ней? И что она вообще здесь делает?"

Спустя несколько секунд из близлежащих кустов выскочила ещё одна девочка — помладше и пониже ростом, с веснушками на лице и в ярко-красной футболке, на которой красовалась надпись "СССР".

Она посмотрела на меня и приложила палец к губам, словно прося не выдавать её. Затем подкралась на цыпочках к первой девочке и вдруг внезапно сунула ей под нос что-то.

Та испуганно шарахнулась в сторону; её фиолетовые волосы, собранные в два непослушных хвостика, вздрогнули, подобно крылышкам райской птички.

Я пригляделся: "СССР" держала в руке кузнечика, живого и активно дрыгающего лапками.

"Мда уж. Мало того, что я попал неизвестно куда, так ещё тут какие-то малолетки придуриваются..."

Я не стал смотреть, чем всё закончится, лишь иронично покачал головой и пошёл дальше.

В целом лагерь мне показался довольно уютным местом.

Слева и справа от меня стояли домики, напоминавшие порой круглые пластиковые теплицы или перевёрнутые набок консервные банки; некоторые выглядели чуть более консервативно — как среднестатистические загородные дачи, почему-то начисто лишённые срубов.

Если честно, я ожидал вместо домиков здесь увидеть палатки, ну да это уже детали: всё-таки я слишком мало знаю о жизни в СССР, хотя и сам прожил в нём почти полтора года.

"Чувствую себя динозавром в такие моменты. Уже родилось и выросло поколение, никогда не знавшее ни пионерских галстуков, ни комсомольских билетов. Даже тем людям, которые родились в период дефолта, скоро стукнет семнадцать лет..."

Внезапно чья-то ладонь больно хлопнула меня по спине. Я инстинктивно вздрогнул и приготовился бежать или защищаться, но вдруг сзади послышалось:

— Здорово!

Я обернулся: передо мной стояла рыжеволосая девочка в пионерской форме.

Правда, на ней эта форма смотрелась весьма... нестандартно. Да и лицо было каким-то нагловатым. Во всяком случае мне так показалось.

"И вообще, что за фамильярное обращение?"

— Новенький, что ли?

Я промолчал. "Мало ли, чего в этом странном месте можно ожидать".

Рыжая взглянула на меня, словно свысока:

— Ну, бывай... — после чего быстрым шагом направилась куда-то по своим делам.

Моё лицо залилось краской от стыда.

"Совсем у тебя крыша поехала: девчонку, и ту испугался..."

При этом вид самой девочки не вызывал у меня никакого страха или беспокойства. Обычная нагловатая девочка-подросток, каких и в моём времени полным-полно бродит по улицам.

Скорее меня напугал сам факт внезапного вторжения в моё личное пространство, особенно на фоне попадания в незнакомый мир.

Ладно уж, придётся всё-таки допустить, что параллельные миры существуют.

"И хватит уже дрожать от каждого шороха, Кирсанов, — добавил мой внутренний голос. — Попал в неизвестное место, так хотя бы перед людьми не позорься. Будь мужиком наконец!"

Вскоре я вышел на площадь.

Вопреки ожиданию, я не обнаружил там ни словоохотливых экскурсоводов, расписывавших местные достопримечательности шумным группам туристов, ни съёмочной группы, которая могла бы снимать сериалы про пионеров.

Лишь в центре площади одиноко возвышался памятник... нет, не Владимиру Ильичу, а какому-то другому, неизвестному мне товарищу.

"Какой-то партийный чиновник? — подумал я. — Нет, скорее известный сатирик или юморист, если даже будучи выполненным в камне, он делает «рукалицо»... Хотя какая мне на самом деле разница?"

Поняв, что разницы, в общем-то, никакой, я направился вперёд — искать ответы на интересующие меня вопросы.

Тропинка передо мной поделилась надвое, так что мне пришлось в раздумье остановиться.

"Куда идти: налево или направо?"

Разумеется, я так и не вспомнил, куда мне сказала идти та девочка (Славя, кажется?), а потому решил пойти наугад.

"Опасно, конечно, но всё-таки..."

С другой стороны, этот другой мир совершенно не казался враждебным. Скорее даже наоборот.

И всё же расслабляться с моей стороны было бы слишком беспечно.

"Ну, допустим, направо..."

На всякий случай я запомнил дорогу: мало ли, вдруг забреду куда-нибудь не туда.

Тропинка пролегала через небольшую рощицу.

Где-то высоко надо мной напевали расслабляющую мелодию какие-то птицы.

"Да, сейчас бы расслабиться... Жаль, я сейчас не в том положении..."

Вскоре я вышел на пристань.

"Похоже, я и в самом деле заплутал... Ничего, сейчас посижу немного, отдохну и вернусь..."

Берег был на удивление чистым: ни кострищ, ни валяющихся повсюду окурков, ни торчащих из песка острых осколков бутылок.

"Значит, я всё-таки попал в СССР?"

Неожиданно я услышал знакомый голос:

— Ты что, заплутал?

Я обернулся: справа от меня, по пояс в воде, стояла Славя. Только сейчас на ней была не пионерская форма, а открытый купальник. Белый с голубой окантовкой.

"Хорошая фигура..."

— Я же сказала тебе: на площади повернуть налево...

— Э-э...

Я отступил назад, собираясь уходить.

— Понятно... Сейчас я тебя отведу. Только подожди, я сначала оденусь.

Растерянно кивнув девочке, я сел на деревянный мостик и наклонился к воде, чтобы умыть пересохшее от недавних слёз лицо.

И тут я увидел...

"Моё отражение в воде... Что с ним?"

По спине пробежали мурашки, и я едва не вскрикнул от удивления.

Из воды на меня смотрел какой-то подросток...

"Что со мной произошло? Почему я так выгляжу?"

Я тщательно промыл глаза и хорошо проморгался, но ничего не изменилось.

"Не может быть..."

— Ну пошли... — услышал я за спиной голос Слави.

"У меня поехала кукушка. У меня поехала кукушка. У меня однозначно поехала кукушка. Этого определённо не может быть..."

Я встал, стараясь не подавать виду, и направился вслед за пионеркой.

Вскоре мы пришли к небольшому деревянному домику, который больше напоминал чердак под двухскатной крышей.

Подобные строения встречались и в моём времени, в небогатых дачных посёлках, но считались скорее экзотикой, причудливым исключением из правил.

Домик безмятежно утопал в зелени, и, будучи когда-то выкрашенным в зелёный цвет, довольно хорошо мимикрировал под окружающую среду.

Вокруг цвели пышным цветом высокие кусты сирени, распространяя вокруг характерный сладковатый запах.

Сзади послышались шаги нескольких человек. Я остановился, чтобы пропустить их вперёд.

Мимо нас прошагали две уже знакомые мне девочки — "СССР" и "рыжая бестия", сопровождаемые молодой женщиной лет двадцати семи.

Я невольно обратил внимание на её внешность. Стройная, но довольно плотная фигура, слегка вьющиеся каштановые волосы, рассыпанные по плечам, серьёзный взгляд изумрудно-зелёных глаз — всё это производило весьма яркое впечатление.

"Это и есть Ольга Дмитриевна?"

— И хватит уже так себя вести! — раздался властный голос. — Что за балаган вы тут устроили?

— Ольга Дмитриевна! — тщетно пытаясь изобразить невинность, ответствовала рыжеволосая. — Мы с Ульянкой просто бегали и играли в разбойниц...

Как и следовало ожидать, ей не поверили.

— Ведите уже себя прилично! — приструнила их пионервожатая, погрозив пальцем другой девочке, которая, по-видимому, и была Ульянкой. — И прекратите уже пугать Лену! Краснова, тебе отдельное замечание...

"Лена — это та самая девочка с грустным лицом, которую я видел? Неужели это они её так достали? — подумал я про себя. — Сомневаюсь, что одного замечания для них будет достаточно..."

Женщина тем временем переключила своё внимание на Славю и меня.

— Ну, здравствуй, — внимательно оглядела она меня сверху донизу. — Нормально доехал?

Я утвердительно кивнул:

— Нормально.

"Действительно, нормально — не считая того, что я каким-то образом очутился в другом времени года, в другом автобусе, в другом мире, и очень возможно, что и в другом теле ко всему прочему..."

— Можете идти, — уже более мягким тоном обратилась она к девочкам. — И ты тоже, Славя.

Сама она направилась к домику, подав мне знак следовать за ней.

Внутри было довольно уютно. Обстановка была достаточно скромной, почти аскетичной: стол, два стула, две кровати, полки, шкаф, пара тумбочек.

Порядка здесь было побольше, чем в моей холостяцкой берлоге, но до идеала было ещё далеко.

— Меня зовут Ольга Дмитриевна, я вожатая.

— Кирсанов. Семён Андреевич.

"И всё-таки человек — это самое загадочное существо на нашей планете: порой он может стремиться к своей цели, несмотря ни на что, преодолевая сложные препятствия, тратя на это много сил и времени, но стоит ему добиться желаемого, как он впадает в ступор, не зная, что ему делать дальше.

Вот я сейчас стою перед этой самой Ольгой Дмитриевной (похоже, что она здесь и в самом деле за главную), хочу добиться от неё ответов на накопившиеся вопросы, но совершенно не знаю, как это сделать.

Известно ли ей о том, кто я на самом деле? Или она — всего лишь обыкновенная пионервожатая, которая о путешественниках во времени ни сном ни духом?

А может, это всё-таки постановка... Но почему тогда время года сменилось?

О чём же её тогда спрашивать..."

Вопросы из категории "Где я?", "Как я здесь оказался?", "Какой сейчас год?" и "Вы в курсе, что я из другого мира?" я отмёл почти сразу же.

"Да и где вообще гарантия, что она скажет мне правду..."

Тут у меня возникла наконец идея, которую мой мозг счёл если не блестящей, то по крайней мере убедительной.

— Извините, а можно узнать точный адрес, где мы находимся? — спросил я.

Она с удивлением посмотрела на меня:

— А тебе зачем?

"Не хочет говорить? Или подразумевается, что я и так должен быть в курсе?"

— Просто я родителям хотел письмо написать, сообщить, что удачно доехал. А то они, наверное, волнуются...

"Притворюсь пока, будто моё присутствие здесь на самом деле в порядке вещей. Попробую им подыграть..."

Под "ними" я мысленно подразумевал обитателей этого странного места.

Вожатая приветливо улыбнулась:

— Можешь не беспокоиться: твоим родителям я уже позвонила.

Услышанное шокировало меня не на шутку: я ожидал услышать что угодно, но не это.

"Приехали..."

— А... Значит, я тоже могу им сейчас позвонить? Просто я хотел им сказать кое-что...

— Нет.

"Вот блин. Опять облом..."

— Простите, а... почему?

— Так телефон здесь ещё не провели. Позвонить можно только из райцентра, это в пятнадцати километрах отсюда.

Я стоял в замешательстве.

— Погодите, но тогда как...

— Я только что оттуда вернулась: договаривалась насчёт провизии. Заодно и поговорила с твоими родителями; кстати, они тебе привет передавали, наказывали вести себя хорошо...

"Вполне в их духе..."

— Но ты прав: действительно, не очень удобно.

Да уж, влип я в этом летнем мире по самое не хочу: непонятно где, без связи... Может, в советское время отсутствие телефона в шаговой доступности и было чем-то привычным, но для меня, попавшего сюда из 2015 года, подобная оторванность от внешнего мира воспринималась крайне болезненно.

— А я могу как-то попасть в этот райцентр?

— Нет.

— Почему?

— Потому что самовольно покидать лагерь у нас запрещено.

"Блин, — разочарованно вздохнул я, — что за казарменные порядки..."

Ольга Дмитриевна смотрела на меня всё с той же тёплой, почти материнской улыбкой:

— Да ты не кисни. Через неделю приедет следующий автобус, на нём сможешь добраться до дому...

В глазах моих загорелась надежда. "Так я смогу отсюда вернуться домой? Через неделю, но всё же..."

— Долго же мне придётся ждать... — недовольно пробормотал я себе под нос.

"Торчать здесь целую неделю... Может, за это время смогу разобраться, что за фигня со мной приключилась.

Дождусь автобуса, уеду домой, и всё будет нормально.

А если..."

Меня бросило в холодный пот, уже в который раз за этот злополучный день.

"А что, если я так и не смогу выбраться из этого места?"

Вспомнив, что я здесь не один, я постарался не выдавать своего страха.

"Да, в этой параллельной вселенной — буду пока её так называть, — тоже существует мой дом и мои родители.

Но, во-первых, я об этом знаю только со слов этой эффектной гражданки, а во-вторых, даже если мои родители и правда здесь существуют, то это не значит, что две параллельные реальности сходятся при этом в одной точке..."

Ольга Дмитриевна тем временем стояла передо мной, глубоко задумавшись.

— Так, и куда же тебя заселить... — произнесла наконец она вслух.

"Либо она ничего обо мне не знает и потому воспринимает меня как человека из своего мира, либо для неё перемещения между мирами настолько в порядке вещей, что её это нисколько не удивляет..."

— Домики-то все уже заняты... — размышляла вслух Ольга Дмитриевна, словно просчитывая в своей голове наиболее правильное решение. — Ладно, будешь жить здесь: здесь как раз есть одно незанятое койкоместо...

Она перевела взгляд на одну из кроватей.

— Можешь пока пойти познакомиться с лагерем, с ребятами, а я пока пойду подберу тебе форму.

"???"

По правде говоря, у меня не было желания участвовать в этом представлении (я всё ещё не отметал версию, что это именно представление, а не временная петля), но всё же ходить при такой погоде в зимнем пальто было далеко не самым лучшим решением.

Я сбросил с себя пальто и свитер, оставшись в одной рубашке.

"Ну вот, теперь прохладнее..."

Вещи свои решил на всякий случай упрятать в шкаф: мало ли что, нечего пока оставлять их у всех на виду.

"Мда уж... Будь я у себя дома, не стал бы так заморачиваться насчёт этого. Но сейчас я непонятно где, в чужом месте, так что лучше будет немного подстраховаться..."

Я осторожно заглянул в зеркало, висевшее на дверце шкафа.

"Надеюсь, сейчас, на пляже, мне просто почудилось...

Нет... Не почудилось..."

В зеркале я снова увидел худощавого парня возрастом примерно шестнадцати-восемнадцати лет.

"Неужели это я? Что случилось?"

Я неуверенно провёл ладонью по лицу, всё ещё не веря в случившееся.

"Ошибки быть не может..."

Куда пропали недельная щетина, синяки под глазами, сутулость и впалые щёки?

"Теперь понятно, почему эти подростки всё время обращались ко мне на "ты": должно быть, они просто приняли меня за своего... Но почему я так изменился?"

Лицо, отражавшееся в зеркале, не было для меня незнакомым.

Прежняя форма носа, похожий, но чуть менее заострённый овал лица, те же каштановые волосы с фиолетовым отливом...

Густая чёлка, ставшая значительно длиннее и спускавшаяся чуть ниже глаз...

В общем, вполне узнаваемая физиономия.

Примерно так я и выглядел в период окончания школы-начала института.

"Как же так получилось..."

Я перевёл дыхание, пытаясь прийти в себя от очередного пережитого за этот день шока.

"Меня омолодили? Но зачем?

Это что, научный эксперимент какой-то?"

Новая необъяснимая загадка успешно заняла положенное место в моих мыслях.

Я вновь поднял глаза к отражению; ничего не изменилось.

Не то, чтобы мне не нравилась подобная метаморфоза, скорее наоборот: сейчас я выглядел намного моложе и свежее, нежели в моём родном времени.

Единственное, что меня не устраивало, так это то, что эта перемена случилась со мной внезапно, без предупреждения и без моего явного на то согласия.

Хотя насчёт последнего можно было не беспокоиться, поскольку мой новый облик мне однозначно пришёлся по нутру.

Теперь я хотя бы не был похож на бичеватого забулдыгу, а выглядел, как стройный молодой парень. Обычный, но вполне симпатичный.

В голову незаметно прокралась новая мысль.

"А что, если меня просто поменяли с кем-то телами?"

Поначалу я отверг эту версию, как слишком неправдоподобную.

"Семён, не увлекайся фэнтези..."

Однако вместе с тем, сам факт моего попадания в другой мир уже почти не вызывал сомнений.

"А может ли быть так, что в этой вселенной существует почти идентичный мне Семён Кирсанов, который по непонятной случайности оказался сейчас в моём мире?"

Я горько ухмыльнулся.

"Что ж, в таком случае представляю, насколько он будет шокирован, обнаружив себя в другом мире, в капиталистическом обществе и на моём месте..."

Последняя перспектива выглядела особенно безрадостной.

"Что же мне делать..."

Если верить словам Ольги Дмитриевны, через неделю я должен буду уехать отсюда...

Вернётся ли всё на свои места или нет?

С другой стороны, теперь я как-то не особенно доверяю четыреста десятому автобусу.

Но пока что это единственный шанс отсюда спастись.

Тут и там

Оживление и суета;

В этом мире что-то не так,

В нём какой-то волшебный уют... 

(Алексей Чумаков — Тут и там)

 

Выйдя на улицу, я принялся тщательно осматривать местность в надежде обнаружить хоть какие-то приметы своей эпохи.

"Что ж, если это какой-то дурацкий розыгрыш, то я его непременно раскрою. Не надо надо мной так прикалываться, я против.

И зачем только они решили меня омолодить?"

После привычной гололедицы ходить по прогретым солнцем тропинкам было очень даже приятно.

Я внимательно смотрел по сторонам, пока не заметил, как в мою сторону идёт худощавый светловолосый парень в пионерской форме.

"Пожалуй, это первый представитель мужского пола, которого я вижу здесь.

На вид вроде дружелюбный...

Заговорить, что ли, с ним?"

Пока я размышлял, парень первым заговорил со мной.

— Привет, — улыбнулся он беззаботной, добродушной улыбкой. — Ты новенький?

— Привет, — я решил сделать вид, будто так и надо, и будто я действительно являюсь коренным представителем этого странного мира, — ну да...

— Тебя как зовут?

Решив, что это здесь, в общем-то, не секрет, я ответил:

— Семён. А тебя как?

Лицо парня расплылось в улыбке, он хитро подмигнул мне:

— А я Электроник. Настоящий!

"Электроник... Настоящий... Что за прикол?"

В детстве, помню, я как-то однажды сидел перед телевизором, переключал каналы, и наткнулся на фильм о приключениях Электроника...

Из увиденного мною отрывка я тогда понял, что главного героя звали Серёжа Сыроежкин, и что однажды его место занял максимально реалистично сделанный робот-андроид.

И кажется, актёр, сыгравший главную роль, внешне чем-то походил на моего нового знакомого. Такой же вихрастый блондинчик.

А уже позже, на уроках литературы, мы проходили это произведение... Но только лишь первую его главу.

"Помню, мне всегда было очень обидно, что большинство литературных произведений нам давали в школе не полностью, а лишь отрывками, зачастую взятыми даже не из начала, а из середины книги.

Возможно, это должно было послужить нам мотивацией самим найти и прочитать все эти произведения.

И возможно, что именно в связи с этим подходом в наше время выросло поколение людей, которые способны воспринимать информацию лишь небольшими обрывками. По-другому их мозг не может.

Хотя почему я говорю я говорю о них в третьем лице? Я ведь, как известно, тоже отношусь к числу таких людей..."

Пожалуй, шутка этого парня впервые за долгое время заставила меня усмехнуться.

— Ха... Электроник? То есть, всегда носишь в кармане своё зарядное устройство?

Услышав это, блондин прыснул со смеху:

— Просто меня зовут Серёжа Сыроежкин... Тёзка, ты понимаешь!

Я протянул ему руку.

— Будем знакомы...

Электроник, то бишь Сыроежкин, вежливо пожал мою руку, после чего сказал:

— Пойдём со мной, я тебе тут всё покажу...

Пока я с недоверием оглядывался по сторонам, Электроник с жаром рассказывал мне о том, как здесь красиво и весело.

Я слушал его вполуха, пока внезапно не столкнулся взглядом с уже знакомой мне "рыжей бестией".

— Грачевская, — шепнул мне на ухо Электроник. — Местная нарушительница порядка... Никогда не вздумай называть её Грачихой, она этого не любит...

"Рыжая бестия", по-видимому, услышав это, побагровела от злости и крепко сжала кулаки.

— Ты кого Грачихой назвал? — медленно и неотвратимо направилась она к нему.

Блондин, почувствовав, что ему не миновать кары, растерянно шепнул мне: "Дальше уж как-нибудь сам", повернул направо и помчался прочь со всех ног.

Я остался стоять на месте, а Грачевская побежала вслед за ним. Поравнявшись со мной, она на секунду остановилась и пренебрежительно фыркнула:

— Челюсть с пола подними... — после чего продолжила погоню.

"Мда уж... Страсти у вас здесь прямо кипят..."

Руководствуясь логикой и остатками здравого смысла, я пришёл к выводу, что этим ребятам действительно было никак не больше восемнадцати лет.

"Вряд ли бы люди моего возраста и старше стали бы вести себя подобным образом — если, конечно, это не актёрская игра сверхгениального уровня..."

Я медленно побрёл дальше, пока не услышал детский смех и звуки футбольного мяча...

Подойдя ближе, на стадионе я заметил Ульяну.

— Эй, ты! — радостно крикнула она, махнув мне рукой. — Давай с нами!

"Вот только о футболе сейчас мои мысли..."

— Спасибо! — вежливо отказался я. — Как-нибудь в другой раз...

Признаться честно, если бы я находился в своём привычном мире, я бы, скорее всего, с удовольствием согласился бы сыграть пару-тройку матчей.

В детстве мне очень нравилось гонять в футбол; да даже и в мои двадцать пять лет подобное занятие не потеряло для меня своей привлекательности.

Но сейчас я решил пройти мимо.

"Сперва нужно найти ответы..."

Я снова оказался на площади.

Было около шести часов дня, если верить солнцу.

Поскольку одет я был не по погоде — в зимние ботинки и тёплые джинсы, — меня не на шутку разморило.

Заметив в тени деревьев несколько скамеек, я поскорее направился туда — нужно было немного отдохнуть и охладиться.

На одной из скамеек сидела Лена и читала книгу.

"Среди всех обитателей этого лагеря именно эта девочка кажется мне наиболее загадочной..."

Тщательно взвесив все "за" и "против", я наконец решился подойти к ней и попробовать начать разговор.

— Привет, — неуверенно буркнул я, сев рядом. — Не помешаю?

Она, не отрывая взгляд от книги, машинально ответила "Нет, конечно, нет", слегка кивнув при этом.

— Чего читаешь?

Девочка с явной неохотой закрыла книгу, после чего повернулась ко мне.

— Да вот...

На переплёте я заметил надпись "Унесённые ветром"

— Никогда не читал, — совершенно искренне заметил я. — Фильм смотрел только.

В глазах Лены сверкнула искорка: похоже, разговор её заинтересовал.

— А что, по этой книге есть фильм?

"Неужели она никогда его не смотрела? Значит, я всё-таки попал в параллельную реальность? Или просто причина кроется в "железном занавесе"? Когда этот фильм вообще вышел в прокат в СССР? Жаль, не помню..."

— Есть, — ответил я как ни в чём не бывало. — Американский. Я как-то смотрел.

— И что, хороший? — спросила она с надеждой.

По правде говоря, смотрел я его очень давно, и всё, что я оттуда помнил, это огромное дерево на фоне заката... ну и, пожалуй, ещё пару-тройку ярких моментов.

— Очень. Природа там такая... невероятная... И диалоги... И атмосфера... Как там говорилось: "Цивилизация, унесённая ветром..."

"Как и Советский Союз..." — почему-то подумал я.

— Будет возможность, непременно посмотри. Это того стоит.

— Обязательно... Я сейчас читаю саму книгу, от неё просто невозможно оторваться...

— Понимаю... Ты давно в этом лагере?

Возможно, моя попытка отвести разговор в нужное русло была чересчур топорной, но ничего другого я так и не смог придумать.

Однако Лена как ни в чём ни бывало ответила мне:

— Уже неделю как...

— Кстати, — неловко, даже почти виновато, улыбнулся я, — забыл представиться. Меня Семёном зовут.

— А я — Лена. Очень приятно...

"Так, наше знакомство перестало быть заочным. Уже что-то..."

— Ну и как тебе здесь? — я решил зайти издалека, хоть этот путь и был наиболее длинным. — Нравится?

— Очень, — негромко ответила она. — Тут спокойно...

"Однако, негусто... Но, как я понял, она вообще по жизни немногословна..."

— Ладно. Не буду мешать...

Поскольку больше тем для общения у меня не было, я поднялся со скамейки и пошел дальше.

Неожиданно мой нос уловил очень знакомый запах.

Запах сигаретного дыма.

"Вот тебе и советские пионеры..."

Приблизившись к источнику запаха, я заметил стоящего возле склада широкоплечего черноволосого парня в пионерской форме, преспокойно курившего сигарету.

Я подошёл ближе.

— Эй, ты... — негромко окликнул я его. — Закурить есть?

Парень вальяжно развернулся в мою сторону, смерив меня подозрительным взглядом тёмно-серых глаз:

— Ну, есть...

— А можно одну?

Похоже, он был не слишком доволен моим появлением. Но сигаретку всё же мне дал.

— Пасибо, — вежливо поблагодарил его я, взяв сигаретку в рот. — У тебя огоньку не найдётся?

Он вынул из кармана зажигалку — газовую, ещё советского производства.

"Так, если бы всё это было постановкой, — пронеслась в моей голове мысль, — то вряд ли бы реквизиторы стали бы заморачиваться о такой мелочи. Да и к тому же я не увидел здесь ни съёмочной группы, ни даже камеры... Так я всё-таки попал во времена СССР? Ну я влип..."

— Чё-то я тебя здесь раньше не видел... — неожиданно для меня продолжил разговор мой собеседник. — Новенький, что ли?

— Ну да...

Я равнодушно пожал плечами. "Интересно, он что-нибудь знает о том, как люди сюда попадают?"

— Кстати, — выражение лица пионера сделалось более добродушным, — я Боба. Боба Измайлов.

— Семён, — нерешительно (как и в большинстве подобных ситуаций) представился я в свою очередь. — Семён Кирсанов...

Мы обменялись рукопожатиями.

— Так тебя, значит, в домик вожатой заселили, — с досадой в голосе произнёс Боба, выдохнув облачко горьковатого дыма. — Больше некуда. Эх, а я-то надеялся, что это местечко останется свободным...

"Кажется, я понимаю, к чему он клонит..."

Меня разобрало любопытство, и я решил спросить напрямую:

— Тебе нравится вожатая?

Боба самодовольно усмехнулся:

— Мне много кто нравится.

— Давно здесь? — как бы невзначай спросил я его, затягиваясь.

— Давно. Примерно с месяц.

Не скрывая своего волнения, я спросил:

— И что, отсюда так и не получается уехать?

— Ну почему же, — равнодушно буркнул мой собеседник, — можно. На автобусе. Четыреста десятый тут ходит. Каждую неделю. Но мне и здесь хорошо.

— Ну и чего же тут хорошего? — спросил я с непониманием.

Боба огляделся вокруг (очевидно, на предмет лишних ушей), после чего произнёс уже вполголоса:

— А то не понимаешь... Тут в лагере такие девчонки, — просто отпад...

Я неуверенно пожал плечами:

— Наверное... Я первый день тут.

— И кормёжка. Кормят здесь неплохо.

— Та-ак... — раздался из-за спины возмущённый голос вожатой. — Что это вы здесь устроили?

— А-а... — застыл я с открытым ртом, понимая, что безнадёжно спалился.

— Во-первых, курить на территории лагеря строго запрещено. Во-вторых, научно доказано, что курение вредит вашему здоровью!

— Прошу прощения... Я не знал, что нельзя...

— Незнание правил не освобождает от ответственности... — упёрла она руки в бока.

— Простите нас, Ольга Дмитриевна! — с лицом простодушной невинности заявил мой новый знакомый. — Я тоже не знал...

"Врёт..."

— Хватит тут вешать мне лапшу на уши! — прикрикнула на него вожатая. — На первый раз выговор обоим. Продолжите так — будет разбор перед всем отрядом...

"Перед всем отрядом? И причём здесь я?

Ах, да, она же думает, что я — такой же пионер, как и остальные. Если только остальные тоже не...

Ладно, с неделю побуду паинькой. Как-то не очень хочется светиться здесь перед незнакомым коллективом..."

— Можете идти. Курево сдаёте мне.

Боба нехотя протянул ей пачку.

— Теперь идите. И чтобы больше...

Дождавшись, пока мой товарищ по несчастью скроется за ближайшим поворотом, я мысленно отругал себя за неосторожность, затем неторопливо побрёл куда глаза глядят.

Остановился уже возле памятника неизвестному товарищу.

"Генда..."

"Кто же ты такой..."

Мои размышления прервал неожиданный трубный звук.

"Что это? Какой-то сигнал?"

Тут я увидел группку из нескольких пионеров, спешащих в одном направлении.

Проследовав за ними, я набрёл на широкое одноэтажное здание.

"Судя по вкусному запаху, это, должно быть, столовая... А то, что я слышал, это был призыв к ужину..."

Желудок, почувствовав еду, тут же предательски заурчал.

"Что ж, во всяком случае, искать ответы лучше, будучи сытым..."

С этими мыслями я вошёл внутрь.

"Столовая как столовая, не вижу ничего необычного..."

Как-то в своё время мне доводилось работать на заводе, и тамошняя столовая мало чем отличалась от этой. Разве что оформление здесь было чуть другим... более советским, что ли.

"Так, ну и что здесь сегодня подают?

Картофельное пюре с котлеткой... Неплохо..."

Свободных столиков, к сожалению, уже не было, а единственное незанятое место было рядом с Ульяной.

— Привет... — почти формально кивнул я девочке, после чего хлебнул чаю из стакана — после жаркого дня пить очень хотелось.

— Привет! — хитро улыбнулась Ульянка. — Почему в футбол не стал играть?

На продолжение разговора у меня совершенно не было настроения. Но что поделаешь, пришлось ответить:

— Одет я не по погоде...

Я уже было собирался подцепить вилкой котлету, но вдруг заметил, что она бесследно исчезла, а Ульянка, довольная собой, быстро-быстро работала челюстями.

От возмущения я аж подскочил.

— Ты!

Она весело расхохоталась:

— В большой семье рта не разевай!

Я медленно выдохнул, выпуская пар:

— На чужой каравай это тоже делать запрещено!

Ульянка между тем доскребла свою пюрешку, после чего махнула рукой:

— Да ты не дуйся. Щас принесу новую!

Она взяла мою тарелку и быстренько куда-то сбегала. Когда вернулась, на тарелке лежала новая котлета, почти идентичная утраченной.

— Держи, голодающий Поволжья!

Признаться, я был рад столь быстрому урегулированию конфликта.

Но стоило мне подцепить котлету на вилку, как вдруг...

— А-а! — отшатнулся я в сторону, вскрикнув.

В моей тарелке что-то шевелилось!

Присмотревшись повнимательнее, я увидел там сороконожку.

Живую. Мерзкую. Сороконожку!

"Нет, это уже переходит все границы..."

Тем временем "виновница торжества" успела отбежать подальше, к дверям, и уже оттуда весело хихикала.

— Ах ты, маленькая...

Полный твёрдой решимости хорошенько надрать уши этой пигалице, я встал из-за стола и, шевеля желваками, направился в её сторону.

Ульянка со всех ног помчалась прочь от меня, так, что пятки засверкали.

— Не догонишь, не догонишь! — насмешливо пропищала она.

"Ну, погоди, пакость мелкая, — возмущенно сжал я кулаки, — догоню тебя, будешь у меня дразниться..."

Как бы прискорбно это не звучало, но Ульянку я догнать так и не смог: домчавшись до близлежащего леса, она нырнула в высокий кустарник и скрылась.

Я остановился, пытаясь перевести дыхание и прокашляться.

"Наверное, всё же стоило бросить курить... Ольга Дмитриевна была права..."

Пришлось вернуться обратно в лагерь: больше идти было некуда, а блуждать по лесу, особенно на ночь глядя, мне как-то не очень хотелось.

Солнце уже скрылось в прозрачных кронах деревьев, и западная сторона неба медленно окрашивалась сперва в золотистый, затем в нежно-розовый цвет.

"Странный мир...

Непонятный, необычный, загадочный.

Но при этом вполне приветливый".

Устроившись поудобнее на ближайшей скамье, я принялся тщательно обдумывать, что же произошло со мной за последние сутки.

"Восстановим хронологию событий: я поехал на встречу выпускников, сел в четыреста десятый автобус, заснул, во сне слышал голос какой-то девушки, затем проснулся уже здесь, в новом автобусе и в теле подростка.

Точнее, в своём собственном теле, но лет на семь-восемь моложе..."

Я вновь провёл ладонью по своему подбородку: всё без изменений, ни намёка на щетину.

"И ещё здесь полным-полно пионеров.

Варианта тут два: либо это какое-то костюмное мероприятие, либо я всё-таки попал в прошлый век.

Второй вариант выглядит более неправдоподобным, и я бы мог со спокойной совестью его отбросить, если бы не ещё два не менее фантастических факта: внезапная смена времён года и мой изменившийся внешний вид.

Да уж: расскажи я сейчас кому-нибудь о том, что со мной случилось, меня бы в лучшем случае назвали выдумщиком, возможно, недвусмысленно покрутив при этом пальцем у виска...

Хотя тот факт, что всё это сейчас происходит только у меня в голове, я тоже опровергнуть никак не могу.

Так же, как и подтвердить..."

Из размышлений меня вывел жизнерадостный голос Слави:

— Чего сидим? Кого ждём?

Я растерянно поднял голову:

— Да просто вот, сижу...

— Не догнал Ульяну?

"Блин, ну зачем она напомнила... Стыдно даже..."

— Не-а.

— Неудивительно. Она бегает быстрее всех в отряде.

"В самом деле: не девочка, а метеор, перемещающийся со скоростью света или даже быстрее..."

— Пойдём в столовую, — неожиданно предложила мне Славя, — поедим.

Как ни странно, я не испытывал к этой девочке никакого недоверия. Но на всякий случай спросил:

— А она ещё не закрыта?

— Закрыта, — совершенно спокойно ответила девочка, — но можно и открыть, если что. Ключи у меня есть.

Я посмотрел на неё с изумлением, после чего она пояснила:

— У меня от всех помещений есть ключи.

"Вот как..."

— Но ведь... — смутился я, — это ведь как-то неудобно получается...

— Условности, — засмеялась она звонким смехом, — тем более тебе сегодня даже поесть нормально не удалось...

"И то правда..."

Она непринуждённо взяла меня за руку, потянув за собой. Я нехотя оторвал свою задницу со скамейки, и мы направились в столовую.

Внутри было темно и тихо, я бы даже сказал, гораздо более уютно, чем днём.

Возможно, всё дело было в отсутствии гудящей толпы пионеров, а возможно, в мягком приглушённом освещении.

Ужин мой был нехитрым: несколько булочек и стакан кефира.

"Негусто..."

Впрочем, это было в разы лучше, чем вся та бурда, которой я привык питаться в своей обычной жизни.

Славя ела молча, лишь изредка поднимая на меня взгляд.

— Расскажи о себе, — ненавязчиво подкинул я ей тему для разговора.

Она задумалась.

— Ну... Я из простой семьи, мама у меня врач, папа — милиционер. Дом у нас в Оренбургской области...

— Не скучаешь по дому?

— Пока нет.

— А я вот очень скучаю.

Она едва заметно погрустнела:

— Тебе здесь не нравится?

— Да нет, — совершенно искренне ответил я. — Нравится. Просто...

Я решил пока не выдавать ей свою тайну: нельзя же вот просто так взять и рассказать о таком малознакомому человеку, даже вызывающему у тебя доверие.

Мало ли...

— Просто я не привык ещё к новому месту.

"И это тоже будет истинной правдой..."

— Ничего, ты обязательно привыкнешь. Распорядок тут простой, много интересных занятий... Скучать точно не будешь.

Я решил переменить тему:

— А ты как здесь оказалась?

Она пожала плечами.

— Да вот, выдали путёвку...

"Мда, ничего подозрительного — если, конечно, верить её словам..."

Мне стало немного стыдно за то, что пришлось так бессовестно выуживать информацию из ничего не подозревающей девочки.

"Ладно, тут ничего не поделаешь..."

Я тяжело поднялся из-за стола; уставшие за день ноги меня плохо слушались.

— Спасибо тебе за еду...

— Не за что!

Щёки Слави моментально порозовели.

— Если потребуется моя помощь, не стесняйся, всегда обращайся ко мне. Я здесь помогаю Ольге Дмитриевне, так что местные порядки знаю.

"Это было весьма великодушно..."

— Спасибо...

Мы вместе вышли из столовой.

Славя спросила меня:

— Тебя уже заселили куда-нибудь?

— Ага, — ответил я, — в домик Ольги Дмитриевны...

— Ладно, — устало вздохнула пионерка, — я пойду тогда, а то моя соседка меня наверняка потеряла... Спокойной ночи!

— Спокойной ночи... — ответил я, посмотрев ей вслед.

На лагерь опускалась ночь — сонная и безмятежная, пропитанная свежестью и успокаивающая стрекотанием сверчков.

Я неспешно побрёл к домику Ольги Дмитриевны: в конце концов, у меня не было других вариантов для ночёвки.

В окошке горел мягкий свет, маня меня внутрь, словно заблудившегося мотылька.

Вожатая сидела на своей койке, листая модный журнал времён СССР.

— Ну что, как прошёл первый день в лагере? — с искренней улыбкой спросила она, когда я вошёл.

Я неуверенно пожал плечами:

— Не знаю.

— Уже подружился с ребятами?

— Да... с некоторыми...

"Почему для неё это настолько важно? Или не важно, а просто ей нужно чисто формально поддержать разговор?"

— Смотрю, вид у тебя не очень весёлый...

"Упс... Кажется, я спалился и выдал свои истинные эмоции. Я всегда испытываю неловкость в таких случаях..."

— Да так... По дому скучаю.

Она внимательно посмотрела на меня.

— Не нравится здесь?

"Вопрос даже не в этом..."

— Просто я как бы... не планировал сюда приезжать. Так сложились обстоятельства... Сам не знаю, как так получилось.

"Притом смею заметить, что всё сказанное мной — истинная правда..."

— Тебе здесь понравится.

— Вы так думаете?

— Эта смена пролетит быстро, — подбодрила меня вожатая. — Ты ещё уезжать отсюда не захочешь. Уж это я тебе обещаю.

"Ну уж нет..."

— А сейчас спи. На следующие дни запланировано много всего интересного.

— Тогда... спокойной ночи.

— Спокойной ночи... — устало произнела она, выключив свет.

Я лёг в кровать и сделал вид, что сплю, а сам тем временем продолжил обдумывать случившееся.

"Нравится ли здесь мне?

Пожалуй, всё-таки нравится: здесь очень уютно, беззаботно и тепло. Здесь лето...

Думаю, если бы всё это происходило в моём родном, привычном мне мире, если бы я просто решил летом как-нибудь съездить, например, в какой-нибудь санаторий, я бы, пожалуй, не был бы так взвинчен, как сейчас, и даже смог бы получить от этой поездки своего рода удовольствие.

Или если бы меня в детстве отправили в летний лагерь...

Или если бы я и вправду был советским пионером...

Тогда всё происходящее было бы для меня в порядке вещей.

Да, пожалуй, мне бы понравилось здесь.

Меня напрягает только то, как я попал сюда, и смогу ли вернуться обратно...

И кому это вообще нужно..."

Я мысленно перебрал в своей памяти всех, кто мне встретился в этом месте, с кем мне удалось установить хоть мало-мальский контакт.

Все эти люди казались нормальными, а их поведение — естественным.

"Думаю, если бы я встретил кого-нибудь из них в своём мире, меня бы в них ничего не насторожило..."

Вспомнилась самая первая девочка, которая мне здесь встретилась.

"Славя..."

Из всех встреченных мною ребят мне она показалась наиболее добродушной и приветливой.

"Интересно, это правда, или какой-нибудь очередной подвох?"

И ещё я так и не узнал время и место, в котором я сейчас нахожусь.

"Может быть даже и так, что всё, что я вижу сейчас — просто сон..."

Тем временем мой мозг нагло затребовал отдыха, глаза начали неумолимо слипаться.

"Где я проснусь?"

"У себя?

Здесь?

Или ещё в каком нибудь новом, неизвестном мне измерении?

Не знаю...

А впрочем, будь что будет: всё равно я вряд ли смогу как-либо этому помешать..."

Я окончательно сдался в плен сладкой усталости и заснул.

Примечания:

Ну вот, дорогие граждане: начинается у нас второй день.

Новые расследования, новые знакомства, новые персонажи...

P. S. Насчёт музыки: в матчасти я не разбираюсь. Если где найдёте, пишите мне, я постараюсь подравить)

До встречи в комментариях!

---

Проснись и пой, проснись и пой,

Попробуй в жизни хоть раз

Не выпускать улыбку из открытых глаз...

Пускай капризен успех,

Он выбирает из тех,

Кто может первым посмеяться над собой...

(Лариса Мондрус — Проснись и пой)

"Давно мне не спалось так хорошо.

Давно не было настолько комфортно..."

Лицо приятно согревали лучи летнего солнца, по лёгким, подобно целебному эликсиру, струился свежий воздух, а с улицы доносилось звонкое щебетание птиц, ласкавшее слух.

Я не сразу сумел сообразить, где нахожусь.

"Что за странное место..."

Потихоньку ко мне начала возвращаться память. "Автобус, лагерь, девочки..."

Протерев глаза кулаком и осмотревшись, я понял, что нахожусь всё там же, в домике, где я и заснул вчера.

За окном по-прежнему стояло лето.

"Так значит, это не сон..."

Ольги Дмитриевны в домике не было, а на спинке моей кровати висела новенькая пионерская форма, безупречно выглаженная и тщательно накрахмаленная.

"И что, мне придётся теперь это носить? А впрочем, других вариантов у меня здесь нет..."

Как ни странно, одежда пришлась мне впору.

Я глянул в зеркало: ничего особенного, типичный среднестатистический пионер, даже не отличить от настоящего.

"Вообще если подумать, то основные различия между типичным Homo soveticus и столь же типичным Homo postsoveticus проявляются прежде всего на уровне менталитета.

Не думаю, что кто-то из них будет лучше или хуже другого, им просто друг друга не понять..."

С этими мыслями я вышел из домика и тут же едва не столкнулся лбом с Ольгой Дмитриевной.

— Доброе утро, Семён!

По лицу вожатой было видно, что она куда-то очень торопилась.

— Доброе утро...

— Так, завтрак ты уже проспал... Я утром не стала тебя будить, а то ты и так вчера вымотался в дороге... Значит, так: еду я тебе сейчас принесу, а пока марш умываться!

Она протянула мне какой-то свёрток. Внутри было небольшое полотенце, зубная щётка и ещё что-то.

— Пионер всегда должен быть чист и опрятен!

"Да, только вот я и не пионер вовсе..."

— И ещё у нас через полчаса будет линейка, так что давай поторапливайся!

— Линейка?

— Да, на площади возле Генды...

"Ах да, я же забыл, что выгляжу сейчас как школота..."

Свою прежнюю школьную жизнь, в особенности линейки, я вспоминал крайне редко; этот малоинтересный отрезок моей биографии давно затянулся в моей памяти скучным серым туманом.

"Однако умыться мне сейчас не помешало бы..."

"Умывальня" (именно так я мысленно окрестил это чудо архитектуры), стоявшая почти возле леса, выглядела крайне примитивно.

Двускатный навес, кирпично-красные раковины, выстроенные в несколько рядов, длинные серебристые краны...

Я с тоскою вспомнил свою хоть и загаженную, но такую родную ванную комнату.

"Да уж... Как говорится: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем...»

Хотя я человек и нетребовательный к условиям проживания, но это уже совсем за гранью немыслимого..."

Внутри свёртка, помимо щётки и полотенца, я обнаружил мыло, гребень и ещё небольшую круглую баночку.

"Зубной порошок «Мятный»..."

Требовать от вожатой нормальную зубную пасту я не решился (да если честно, я вообще не был уверен в её наличии), так что пришлось довольствоваться тем, что есть.

Вода была нестерпимо холодной, почти ледяной, поэтому умылся и почистил зубы я буквально за считанные минуты.

"Теперь нужно отнести вещи обратно в домик..."

В домике Ольги Дмитриевны меня ожидал довольно приятный сюрприз: на столе рядом с моей кроватью лежал промасленный бумажный свёрток, в котором я обнаружил пару бутербродов с колбасой, а рядом с ним стояла бутылка молока.

"Надо будет поблагодарить вожатую..."

Внезапно дверь приоткрылась, и в домик просунулась голова Ольги Дмитриевны:

— Ты ещё не собрался? Быстрее, опоздаешь!

— Пововфифе, ва ваем... — попытался я ей ответить, несмотря на свой набитый рот.

— Беги, по дороге прожуёшь... — бросила в ответ пионервожатая и жестом велела мне лететь на площадь со скоростью пули.

Что поделаешь, пришлось оставить мою недоеденную пайку (домик Ольга Дмитриевна предусмотрительно заперла, так что я мог быть спокойным за её неприкосновенность) и бежать трусцой на линейку, по пути проглатывая то, что успел запихать за щёки.

На площади возле памятника Генде пионеры выстроились в шеренгу. Я почти сразу заметил Лену, Славю, Ульяну и других знакомых мне ребят.

— Доброе утро, Семён! — радостно крикнул мне Электроник-Сыроежкин. — Иди скорей, становись!

Он указал взглядом на место рядом с собой.

— Привет, — буркнул я, занимая отведённую мне позицию.

Спустя пару минут подошла Ольга Дмитриевна, окинула внимательным взглядом весь свой пионеротряд, приказала нам пересчитаться (я оказался четвёртым), после чего принялась с воодушевлением что-то вещать.

Кажется, речь шла о плане мероприятий на текущую неделю... но, разумеется, меня это совершенно не интересовало, так что я в её слова практически не вслушивался.

"Стану я забивать себе голову всякой дребеденью... Я, может быть, вообще по ошибке здесь оказался..."

В реальность мой мозг вернулся только тогда, когда пионеры вокруг меня начали расходиться.

— Запомнил план на неделю? — обратилась пионервожатая лично ко мне.

От неожиданности я растерялся:

— План? А, ну да, конечно...

Вожатая приняла грозный вид:

— Ты не слушал!

Я виновато опустил голову. "В самом деле: всё-таки человек тут почти полчаса распинался, тратил силы, напрягал голосовые связки... Неуважительно с моей стороны..."

— Простите, Ольга Дмитриевна... — произнёс я не без нотки искреннего раскаяния.

— Ладно. Ах да, чуть не забыла...

Ольга Дмитриевна достала из кармана два совершенно одинаковых ключа, вручив мне один из них.

— Ключ от домика, — ответила она на мой немой вопрос. — Теперь это и твой дом тоже.

Я крепко сжал ключ в кулаке, словно талисман.

Тут к нам подошла Славя и, шепнув что-то на ухо вожатой, передала ей какой-то листок. Та, в свою очередь, протянула его мне:

— На, держи свой обходной.

Я принялся внимательно разглядывать выданную мне бумаженцию.

"Обходной лист... На моё имя..."

— За сегодня тебе нужно будет везде отметиться.

Я пробежал глазами по строчкам.

— Запишешься в один из клубов, — пояснила пионервожатая, словно если бы инициатива записаться в клуб исходила от меня, а не от неё, — они у нас в здании кружков. Музыкальный клуб находится в отдельном здании. Ещё ты должен зайти в медпункт и записаться в библиотеку.

"Чего?"

— Всё понял?

Я замялся.

— Э-э...

"Надеюсь, Славя не будет меня так передразнивать..."

— Скажите, а это... в смысле записываться... это обязательно?

Кажется, мои слова удивили вожатую, ибо она горячо всплеснула руками.

— Ты ещё спрашиваешь? Разумеется, обязательно!

"Ой-ой-ой... Кажется, я спалился..."

Я поспешил принять как можно более покладистый вид, надеясь, что это поможет хоть как-то успокоить её бдительность.

— Хорошо-хорошо...

Она погрозила мне пальцем:

— За сегодня ты должен всё успеть!

Я послушно кивнул ей.

"Кажется, пронесло..."

Ольга Дмитриевна продолжила как ни в чём не бывало своим приказным тоном:

— Приступай...

— Есть... — на автомате ответил я.

— Удачи тебе, — шепнула Славя.

— Э-э... Спасибо.

После этого они обе покинули площадь, оставив меня наедине с моими мыслями.

"Похоже, это твой шанс, — шепнул мой внутренний голос. — В этих местах ты пока что ни разу не был. Теперь же у тебя есть прекрасная возможность выяснить хоть что-то..."

На улице, как и вчера, стояла жара.

Полуденное солнце нещадно слепило глаза, тщательно прожаривало рёбра.

Возможно, ситуацию усугубляло ещё то, что мой организм попросту не привык к внезапной смене сезона.

Хотя что говорить, я и в своём-то мире редко когда вытаскивался на улицу.

Неважно, какая погода за окном, когда целыми днями сидишь в своей квартире перед экраном монитора. Зима ли на улице, весна ли, осень или лето — мне это было индифферентно.

"И как же я дошёл до такого? Я ведь в детстве всегда так радовался, когда на деревьях распускались первые зелёные листики... Во что же я превратился, когда вырос? Что случилось со мной?"

Я решил начать своё неофициальное расследование с медпункта: была у меня небольшая надежда, что я увижу там что-нибудь из современного оборудования.

"Может, стоит придумать себе какие-нибудь болячки, чтобы иметь возможность там осмотреться подробнее? Нет, пожалуй, не стоит: вряд ли у меня получится убедительно симулировать болезнь.

Ну а обращаться к здешним медикам с жалобами из категории «Со мной что-то не так, я попал в параллельную реальность, или у меня поехала крыша» я совершенно точно не буду..."

Чтобы не заблудиться, мне пришлось спросить дорогу у проходящего мимо незнакомого пионера.

Конечно, мне было при этом крайне неловко, но результат не заставил себя ждать: вскоре я набрёл на небольшое одноэтажное здание, стоявшее в тени сосен.

Долго не решался зайти, но потом всё же постучал в дверь.

— Войдите, — услышал я женский голос.

"Что ж, была не была..."

Я зашёл внутрь.

— Здравствуйте.

Беглый осмотр помещения, произведённый за каких-то пару секунд, не принёс мне никаких результатов. Медпункт как медпункт, ничего необычного.

Почти такой же был у нас в институте; там, кстати, мне тоже в своё время казалось, что его внутреннее убранство совершенно не изменилось с доперестроечных времён.

В нос ударил знакомый "больничный" запах, тоже ничего не говоривший мне о конкретном отрезке исторического времени.

"Ладно, не будем тут задерживаться. Отмечаемся по-быстрому и уходим..."

За небольшим столиком, ближе к открытому окну, сидела женщина весьма аппетитного вида — по-видимому, медсестра.

Увидев меня, она тут же встала и подошла ко мне, смерив подозрительным взглядом.

— Ну здравствуй... пионер.

Сердце моё заколотилось.

"Она что-то знает. Она точно что-то знает. Из этой интонации можно сделать вывод, что она в курсе того, кем я являюсь на самом деле..."

Однако следующий её вопрос был для меня неожиданным:

— На что жалуемся?

"Да, собственно, ни на что не жалуюсь, вот только я почему-то оказался непонятно где, непонятно в каком времени по непонятно какой причине, и я совершенно не знаю, как эта штука лечится...

И ещё я помолодел чутка. Но это, возможно, у меня просто галлюцинации начались..."

Я молча достал из кармана обходной; медсестра взяла в руки ручку — довольно примитивную, — и поставила витиеватую подпись.

— И ещё...

Последовала неловкая пауза.

— Голова у меня что-то как-то...

— Болит?

— Ну да... немного... Со вчерашнего дня... — всё-таки решил я соврать.

Она тронула мне рукой лоб.

— Температура вроде нормальная... Садись на кушетку, сейчас измерим тебе давление...

Я всё никак не мог понять, что же не так с этой странной медсестрой, какую важную (или неважную) мелочь в её внешнем облике не получалось у меня уловить.

На первый взгляд вроде бы ничего необычного в ней не было: высокая, стройная фигура, иссиня-чёрные волосы, стянутые в густой конский хвост, белый халат в обтяжку, с трудом скрывающий роскошные формы...

— Руку сюда просовывай...

"Так... Кажется, я отвлёкся..."

На моей руке чуть выше локтя сомкнулась шершавая липучка.

"Прибор для измерения давления... Давнишний, с оранжевым шнуром... Плюс один к тому, что я попал в прошлое..."

— Давление нормальное... Должно быть, перегрелся на солнце.

— Наверное...

Она расстегнула липучку, после чего я сразу же встал.

— В следующий раз будь аккуратней, — продолжила она всё с тем же бесстрастным лицом. — По жаре сильно не ходить, пить побольше жидкости. Если будут какие-то проблемы — сразу обращайся ко мне. Меня, если что, Виолетта зовут.

Тут до меня наконец дошло, что глаза у неё были почему-то разного цвета: правый — карий, левый — голубой.

— Хорошо, спасибо...

Внезапно в дверь постучали.

— Войдите...

Дверь скрипнула. Вошёл незнакомый парнишка, одетый в пионерскую форму.

— Виолетта Церновна, я тут... на футболе упал...

В целом, причина его визита была понятна даже ежу: под левым глазом у рыжего паренька виднелся большой фингал.

"Да уж: похоже, получил человек по самое не хочу... И упал он не на футболе, а на чей-то меткий кулак..."

— Что ж, проходи, пионер... — переключилась на него медсестра.

"Значит, она так со всеми? Или и он... тоже?"

Ну а для меня его появление стало поводом поскорее уйти.

— Спасибо, до свиданья... — промямлил я, забрал свой обходной и вышел.

"Куда идти дальше?"

Я решил сперва зайти к себе в домик: утилизировать остатки еды, пока они без меня не протухли.

"До обеда ещё четверть часа...

Но перекус всё равно не помешает: мало ли, вдруг опять эта мелкая козявка всё сопрёт..."

Столовая, как и вчера, была битком, но один незанятый столик всё же имелся.

Я быстро взял еду (на обед был суп-рассольник и клюквенный кисель) и принялся трапезничать в гордом одиночестве.

Спустя пару минут, однако, ко мне подсел тот самый побитый паренёк из медпункта:

— Можно?

— Ну конечно... — кивнул я, стараясь скрыть свою досаду.

"Даже поесть одному не дадут..."

— Спасибочки...

Я заметил, что "фонарь" под его глазом сделался значительно меньше.

— Смотрю, тебя хорошо подлатали...

— Ну конечно, — простодушно улыбнулся мне рыжий. — Это же Виолетта Церновна, она кого угодно заштопает...

"Звучит убедительно..."

— Где это тебя так? — решил я спросить напрямую.

— Да... упал... — как-то уклончиво попытался он ответить, но его щёки предательски порозовели.

— Так уж и упал?

Он кивнул.

— Честное пионерское?

Кажется, этими словами я застиг бедного парня врасплох.

— Ладно, признаюсь: с Алисой повздорил...

"Вот-вот. И не нужно делать тут из меня дурачка".

— С какой Алисой?

— С Грачевской.

Я понимающе покачал головой:

— Что же, сочувствую...

Несмотря на то, что позавтракал я совсем недавно, обеденная порция органической пищи уместилась в моём животе без труда.

Мой новый собеседник тем временем раскрывал мне в подробностях причину своего избиения.

— И я ей говорю: "Не выражайся..." А она мне в ответ: "Не твоего ума дело. Как хочу, так и выражаюсь..."

— Тяжёлый случай, — согласился я. — Зря ты её одёрнул. Не нужно было учить её жизни...

По правде говоря, половину его рассказа я прослушал. Но основную суть всё же уловил.

— Но ведь она...

— Как бы там ни было, твои наставления её точно не исправят...

Он ненадолго задумался, а затем решил сменить тему:

— Кстати, ты же здесь новенький? Семён же, верно?

— Ну да.

— А я Владик. Владик Викентьев. Будем знакомы.

Я протянул ему руку.

"Он не мой сверстник: взрослый мужчина вряд ли будет называть себя Владиком. И скорее всего, не попаданец: слишком правильный для постсоветского времени..."

Спустя пару минут к нашему столику подошла Грачевская, смерила моего нового знакомого высокомерным взглядом и спросила:

— Не разболтал вожатой?

Викентьев помотал головой:

— Нет-нет...

— Смотри, — усмехнулась девочка. — Нажалуешься Ольге Дмитриевне — скажу, что ты ко мне приставал...

Владик оторопел. Я, признаться, тоже.

— Но ведь я не...

В глазах Алисы сверкнула недобрая искорка.

— А мы посмотрим, кому она поверит: тебе или мне...

"То есть, наличие живого свидетеля в моём лице её совсем не волнует?"

— Послушайте: я вообще-то здесь сижу и всё слышу... — рискнул я вмешаться в их разговор, пользуясь тем, что сидел с противоположной от неё стороны.

Грачевская обернулась и посмотрела на меня, как на букашку.

— А ты, косматый, вообще молчи. Пикнешь что-нибудь — скажу, что вы оба приставали ко мне.

— ЧЕГО??? — произнесли мы с Владиком почти одновременно.

— Что слышали. Так что ни слова вожатой! — торжествующе произнесла она, после чего спокойно удалилась.

— Прости, что втянул тебя в эту историю, — виновато пролепетал Викентьев.

— Да ладно, я сам виноват.

"Нафига я сейчас вообще встрял. Кто меня тянул за язык... Теперь проблем не оберёшься..."

Конечно, я не испытывал страха перед Грачевской (разве что слегка опасался получить от неё удар в челюсть).

И всё же эта нагловатая особа могла очень сильно осложнить мою жизнь в этом лагере. А у меня и без этого хватало проблем.

Итак, обед был окончен.

"Куда же мне сейчас пойти?

Общие кружки, музыкальный кружок, библиотека..."

Логика и интуиция подсказывали мне сперва идти в библиотеку. "Посмотреть нужно: попадутся ли среди местных книг современные..."

С библиотекой у меня были связаны довольно тёплые детские воспоминания.

Когда-то давно моя мама привела меня в это тихое царство книг, долго выбирала для меня учебники, а я стоял в сторонке и рассматривал яркие обложки комиксов...

Это было аккурат перед тем, как я пошёл в первый класс.

"Золотые были времена..."

Здешняя библиотека отличалась от той разве что наличием советской символики. Она была здесь буквально повсюду, бросаясь в глаза яркими алыми пятнами.

Книги на полках тоже в основном были соответствующего содержания.

"Бедные советские дети... Неужели здесь нельзя найти ничего нормального?"

Пользуясь тем, что библиотекарша, миловидная брюнетка в очках, спала за своим столиком, я принялся осматривать полки.

Присмотревшись повнимательнее, я понял, что ошибался насчёт книг: помимо сочинений Маркса, Энгельса, Ленина и других строителей социализма, здесь можно было найти много интересных образцов советской художественной литературы.

При желании, здесь можно было неплохо отдохнуть, тем более, что народ здесь практически отсутствовал, а чтение всегда было одним из моих любимых занятий.

Но сейчас мне было совершенно не до того: нужно было разобраться в том, что со мной последние полтора дня происходит.

"Год издания... Тысяча девятьсот шестидесятый... восьмидесятый... сорок седьмой..."

Моё внимание привлекла одна детская книжка.

"Евгений Шварц... «Сказка о потерянном времени»...

Кажется, раньше я что-то такое читал..."

Когда я открыл книжку на случайной странице, мне тут же бросились в глаза до боли знакомые строки:

"Вот ведь как, оказывается, устроено на свете: человек, который понапрасну теряет время, сам не замечает, как стареет..."

"И это верно. Только стареет он не столько телом, сколько душой, теряет сам вкус к жизни, отчего даже столь любимое им свободное время перестаёт приносить ему удовольствие.

Теперь я знаю это. Знаю на своём собственном примере..."

"И стали волшебники малыми ребятами, а ребята — старыми стариками..."

"В моём случае вышло наоборот. Теперь я подросток, нахожусь (предположительно) где-то в Советском Союзе, и я не знаю, навсегда ли это...

Возможно, через неделю — нет, уже через шесть дней, — смена закончится, и всё опять встанет на свои места.

Возможно, я опять попаду в какое-нибудь другое место. Куда? Даже не знаю...

А может, мне придётся здесь заново взрослеть. Заново учиться, заново познавать этот мир...

Заново жить.

С чистого листа..."

Мои размышления прервал негромкий стук в дверь. Вошла Лена.

— Привет, — рассеянно кивнула она в мою сторону, затем подошла к проснувшейся библиотекарше. — Женя, я принесла...

В руках у девочки была та самая книга, которую я видел у неё вчера, — "Унесённые ветром".

— Хорошо, положи пока, — ответила ей библиотекарша, после чего уставилась на меня. — А тебе чего?

"Как-то довольно грубо звучит..."

— Да вот... — положил я на стол обходной лист и книжку.

Она сперва расчеркнулась в обходном листе, затем пихнула мне абонементскую карточку.

— Заполняй...

"Интересно, она всегда себя так ведёт, или просто сейчас не в духе? Скорее, второе: всё-таки с Леной она как-то более по-доброму разговаривала..."

— И ещё, — не сразу решился спросить я, ибо у меня совершенно не было желания и дальше с ней общаться, — где тут можно посмотреть какие-нибудь местные новинки?

Я был готов провалиться сквозь землю или телепортироваться куда-нибудь (желательно в свой мир и в свою квартиру), только бы не продолжать этого разговора.

Лена, как назло, уже куда-то ушла, так что заручиться её поддержкой я тоже не мог.

"Потерпи, Семён. Так нужно..."

— А поконкретнее вопрос нельзя задать? — раздражённо фыркнула на меня библиотекарша с таким взглядом, что я моментально понял, почему здесь так мало народу.

— Ну... Что-нибудь такое новое... Про технику там, например, про комп... про ЭВМ...

Она нехотя встала, подошла к одной из полок. Долго копалась, ворча что-то себе под нос.

— Есть "Микро- и мини- ЭВМ", Балашёв. Ещё есть "Схемотехника ЭВМ". Что будешь брать?

— А какая из них будет посовременнее? В смысле, в каком году они изданы?

Она взглянула на меня с нескрываемой досадой.

— Дался тебе этот год издания... Вот, "Схемотехника" поновее будет.

Я осторожно открыл книгу на первой странице, затем на последней.

"Издательство «Высшая школа». Год издания — тысяча девятьсот восемьдесят пятый..."

— Так ты берёшь или нет?

В мои планы чтение технической литературы сейчас точно не входило.

Однако перспектива ещё сильнее раздраконить эту девицу почему-то пугала меня гораздо больше.

— Эммм... Беру...

Вторая карточка прилетела в меня с ещё большей злобой. Я постарался сделать вид, что не обратил внимания, по-быстрому заполнил карточку, забрал обходной, книги и направился к выходу.

— До свидания!

— Вернуть не забудь до конца смены! — прошипела мне вслед библиотекарша.

Я с облегчением выдохнул, едва дверь за моей спиной захлопнулась.

"Вот же мымра натуральная. Лишь бы кровь людям попортить. И чем я ей не угодил..."

Книги на первое время отнёс к себе в домик, на всякий случай хорошо спрятав их в прикроватной тумбочке.

"Ладно. Сейчас у меня осталось два чекпойнта: общие кружки и музыкальный клуб.

Первый вариант как-то меньше меня привлекает, так что пройду-ка я его побыстрее..."

Я медленно побрёл в здание клубов.

"Никогда не любил общественную работу. Особенно в команде.

Во-первых, лидером среди своих сверстников я никогда и близко не был, а показывать другим людям, как я лажаю — так себе тема на самом деле; во-вторых, мне это было совершенно неинтересно.

Кружки, секции... Ну не моё, и всё..."

Тяжёлая железная дверь захлопнулась за мной с визглявым скрипом, и я очутился в небольшом коридоре.

На вид ничего необычного: высокие окна, из-за буйно разросшегося клёна почти не пропускавшие свет, недавно окрашенный деревянный пол, несколько дверей...

Приглядевшись, я заметил на ближайшей двери надпись: "Клуб радио- и робототехники"...

"Рация!

Вот что могло бы подсказать мне приметы этого времени!"

Преисполненный воодушевлением и надеждой, я рванул ручку двери и без стука вломился внутрь.

Берлога "юного техника" чем-то слегка напоминала мастерскую по ремонту электроники, но при этом была значительно опрятнее.

Здесь не было ни горы грязных кружек из-под кофе, ни толстого слоя пыли; мусорная урна не была забита доверху упаковками из-под "Доширака"...

"Как там: «Пионер должен всегда быть чист и опрятен»?"

На рабочем столе были аккуратно разложены какие-то проводки, микросхемы; на полках стояла всевозможная радиоаппаратура, а возле стены — допотопный компьютер.

"И что, совсем никого нет?

Надо же, даже не боятся, что кто-нибудь сюда зайдёт и разворует весь этот антиквариат", — почему-то подумал я, но вскоре где-то поблизости послышались шаги, и из соседнего помещения (по-видимому, подсобки) вышли два пионера.

Одним из них был Электроник.

— О, Семён! — с нескрываемым оптимизмом воскликнул он. — Знакомься, это Шурик...

Шурик, высокий крепкий парень в очках, горячо протянул мне руку.

— Очень приятно... — постарался я принять максимально вежливый вид.

— Ты к нам записываться пришёл? — спросил Электроник с явным интересом.

Я сделал вид, будто не понял намёка.

— А у вас тут что, радио есть? — мечтательно озернулся я по сторонам. — Работает?

— Работает, — ответил Шурик. — Но тут не ловит сигнал.

"Вот это облом так облом..."

Я разочарованно выдохнул:

— Что, совсем-совсем не ловит?

— Не-а, — Шурик отрицательно покачал головой. — А тебе зачем?

Я пожал плечами, на ходу выдумывая причину:

— Ну это... Новости, например, узнать. Как там это: "Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза..."

На самом деле я никогда не любил смотреть новости: сколько помню, они всегда мне казались ужасно скучными... Но в моей нынешней ситуации такой предлог был наиболее убедительным, тем более, что из услышанного в новостных передачах я мог бы сделать хоть какой-то вывод о том, в каком времени сейчас нахожусь.

— Не ловит... Вообще нисколько...

Шурик небрежно тыкнул какую-то кнопку на радиоприёмнике, но тот не издал никаких звуков, кроме шипения.

— И что, неужели вам так легко обходиться без связи с внешним миром?

— Нам просто некогда, — улыбнулся Электроник, — мы с Шуриком сейчас конструируем робота...

— Хм, понятно...

Я жадным взглядом уставился на компьютер:

— А скажите, у вас тут на компьютере есть какие-нибудь игры? "Тетрис" там, например, или головоломки...

Честно признаться, головоломки никогда не были моим коньком, да и в целом компьютерные игры мне в своём времени уже порядком приелись. Но как говорится, на безрыбье и "Тетрис" рыба.

— Нет, нету, — ответил Электроник с недоумением. — А электронно-вычислительную машину мы используем исключительно для работы...

"Ну тогда мне тут и подавно делать нечего..."

— Слушайте, — как ни в чём не бывало обратился я к пионерам, — мне тут сказали обходной подписать...

Шурик взял у меня обходной лист.

— Ты уже записался в какой-нибудь клуб? — спросил он.

— Нет, — ответил я и тут же пожалел об этом, поскольку глаза Электроника засияли каким-то заговорщическим блеском.

— Тогда записывайся к нам!

Я задумчиво почесал в затылке, прикидывая в уме все возможные варианты ответов.

— Да не, не стоит, мне просто подписать...

Электроник весело подмигнул мне:

— Так ты сперва запишись, а мы подпишем!

"Это шантаж. Откровенный и неприкрытый шантаж. Я в ловушке... Что делать?"

Тут я услышал стук входной двери. Моё сердце забилось чаще.

"Неужели это мой шанс на спасение?"

Внутренняя дверь отворилась, и в кабинет вошла Славя.

— Ну что, кого вы там опять маринуете? А, Семён... — замялась она, встретившись с моим умоляющим взглядом. — Похоже, эти изобретатели тебя тут замучили...

Она бросила суровый взгляд на парней, отчего члены кибернетического кружка замерли в стойке "Смирно".

— Мы... Да мы... Да мы ничего! — принялся оправдываться Электроник.

— Знаю я вас... — решительно подошла она к Шурику. — Подписывай...

Похоже, её слова возымели должный эффект: уже через десять секунд обходной лист вновь находился у меня, теперь уже благополучно подписанный, а я, горячо поблагодарив свою спасительницу, поскорее направился дальше.

В музыкальном клубе я никого не застал.

Просторное светлое помещение было довольно уютным, манило внутрь своей безмолвной пустотой.

Входная дверь была не заперта.

"И как они не боятся..."

На стенах висели портреты Чайковского, Глинки и других известных композиторов. Тёмно-зелёная доска была сплошь исписана нотами.

Ближе к окну стоял совершенно новый рояль. Я посмотрел — восемьдесят третьего года.

"Одно из двух: либо он просто очень хорошо сохранился с тех времён, либо..."

Но основное моё внимание привлекли музыкальные инструменты, стоявшие в дальнем углу.

Когда-то давно, ещё в годы моего студенчества, я научился довольно неплохо играть на некоторых из них, но потом забросил, как неизбежно забрасывал всё, что требовало от меня постоянных ежедневных усилий, вне зависимости от того, нравилось мне это занятие само по себе или нет.

Игра на гитаре мне в своё время очень нравилась. Да и вообще я музыку очень любил, не знаю, почему. Возможно, у меня и правда есть какой-то музыкальный слух; а может, имелись способности...

Я с грустью вздохнул. "Как жаль всё-таки, что я оказался таким слабаком..."

Прошло примерно пятнадцать минут, но никто так и не пришёл.

"Блин, я так не успею сегодня обходной заполнить.

Не знаю, для чего это мне вообще надо: ходить везде, обивать пороги, собирать подписи...

Хотя нет, я же решил мимикрировать под окружающую меня обстановку...

Да и поиск ответов тоже нужно было с чего-то начинать".

Полностью погружённый в свои мысли, я придвинул к себе ближайший табурет и бережно взял в руки гитару.

Рука была неожиданно рада встрече со старой знакомой: осторожно, трепетно скользнула она по лаковой поверхности, словно смахивая несуществующую пыль.

"Правда, прямых ответов я пока так и не смог получить, разве что вопросов ещё больше прибавилось..."

Мои пальцы как-то сами собой потянулись к струнам и принялись наигрывать расслабляющую мелодию, а мысли, принявшие излюбленный мной формат песни, начали прорываться наружу:

Наедине с оставшимся желанием,

Ломая тишину непослушными пальцами,

Как на глубине, задержу дыхание...

Нам всё предстоит

Узнать самим...

"А всё-таки хорошо, что меня закинуло именно сюда, а не в какой-нибудь условный каменный век: здесь есть хотя бы что-то, по-настоящему близкое мне..."

Однако, похоже, я совершенно выпал из реальности (что в моём положении было делом крайне непростительным): заметив краем глаза какое-то движение, я поднял голову и увидел стоявшую в дверном проёме высокую длинноволосую пионерку.

"Как долго она здесь стоит? Неужели она слышала..."

Моё лицо невольно залилось краской. "Как же неловко получилось... Что же она теперь подумает... Не стоило трогать без спросу казённые вещи..."

Девочка, однако, совершенно не рассердилась: подойдя ближе ко мне, она дружелюбно кивнула:

— Продолжай...

Но моё вдохновение уже безнадёжно покинуло меня: во-первых, меня застали врасплох, и нужно было как-то выпутываться из этой ситуации, а во-вторых, на людях я всегда веду себя более скованно, чем в одиночестве, и потому спеть так же хорошо у меня уже вряд ли получилось бы.

— Да я тут просто сидел, ждал... — начал оправдываться я, отправляя гитару на место.

— Ой, прости... — всплеснула руками пионерка. — Я только на одну минуточку отлучилась...

"Ага, на минуточку..."

Я выпрямился во весь рост и встретился взглядом с незнакомкой.

Лицо этой девочки было очень светлым, словно фарфоровым, но при этом ни капельки не бледным; длинные блестящие волосы, струившиеся почти до пят, были яркого цианового цвета; широко распахнутые глаза, тоже циановые, излучали доброту и дружелюбие...

"Ну а я, конечно же, ищу во всём подвох, как всегда..."

— Ты пришёл к нам в клуб записываться? — мило улыбнулась девочка. — Ой, я же ведь ещё не представилась! Меня Мику зовут. Другие не верят, а меня и правда так зовут...

"Мику? — мои мысли окончательно сбились в одну большую кучу. — Иностранка в советском пионерлагере? Хотя о чём это я: тут вон даже настоящие путешественники во времени имеются. Сам знаю одного..."

Я улыбнулся в ответ:

— Так ты японка?

— Метиска, — ответила она, кивнув. — Мама из Японии, а папа из СССР. Он у нас служил раньше в дипломатическом корпусе...

Дальше последовал настолько быстрый поток слов, что как я ни старался, полностью уследить за ним так и не сумел.

Для себя я отметил лишь то, что по документам эта общительная пионерка записана как Маша Зотова, но близкие друзья зовут её Мику Хацунэ, по фамилии её матери.

А ещё — что она очень доверчивая: в противном случае она не стала бы оставлять дверь клуба открытой, и уж тем более не стала бы рассказывать незнакомому человеку о том, кто она такая и что у неё папа служит в дипломатическом корпусе.

"Если, конечно, верить её словам..."

— А меня Семёном зовут. Я тут как бы новенький...

"Какое удобное слово, если хочешь прикрыть свои странности..."

— Запишешься к нам?

Я задумался.

"Разумеется, если выбирать между этим клубом и кружком робототехники, я бы из двух обязаловок, конечно же, выбрал музыкальный клуб: всё-таки он мне как-то больше пришёлся по душе.

И да, если бы я не переносился куда-то в непонятное место и время, а просто поехал летом на курорт, я бы, возможно, и согласился на предложение Мику.

Потом, скорее всего, сильно пожалел бы об этом: по-любому приходилось бы как-то себя мотивировать, «подпинывать», любимое занятие превратилось бы в скучную рутину...

Так что зачем лишний раз мучить себя и других. К тому же мне здесь, к сожалению, не до песен..."

— Да нет, мне бы обходной...

Она взяла обходной лист и поставила в нём свою подпись — элегантно-витиеватую, напоминающую скрипичный ключ.

— Может, всё-таки запишешься? У нас в конце смены концерт будет, перед всем лагерем...

"О нет. Только не это. Ещё не хватало позориться..."

— Спасибо, но нет.

Дверь клуба неслышно открылась, и я увидел Лену с Алисой.

— Лена! — радостно воскликнула Мику. — Помоги мне уговорить человека...

Лена с непониманием посмотрела на меня.

— Послушайте, может, не надо... — принялся я открещиваться от "карьеры эстрадного певца".

— Ну же, давай! — произнесла Мику не то с обидой, не то с разочарованием.

— Чё, хочешь к себе его взять? — слегка ухмыльнулась Грачевская.

Мику кивнула:

— Ну, хочу его взять к себе, а он упёрся...

"Во-первых, не упёрся, а оцениваю себя объективно. Во-вторых, я вообще-то здесь гость из будущего (теперь я в этом уже практически уверен), а значит, мне лучше не вмешиваться в ход исторических событий..."

— Ну и дурак, что не хочет. Я-то в первый же день записалась...

Мику всплеснула руками.

— Алиса, ну ты не понимаешь...

— Здорово...

Все обернулись и увидели Бобу, с какой-то развязной непринуждённостью прислонившегося к косяку двери.

— Ну что, определился? — переключилась на него Мику.

— Определился... — размашисто кивнул он. — Записывай.

— Видишь, Семён, — с ноткой укора произнесла пионерка, — даже Боба уже определился...

Алиса усмехнулась, а я безэмоционально пожал плечами.

"Прости, что отнял у тебя столько времени..."

Мику достала из ящика стола какой-то журнал:

— Вот, здесь распишись.

Послушно расписавшись, парень поднял голову и оглядел присутствовавших.

— А чё, может, спеть чё-нибудь? Вон сколько народу-то собралось...

— А это идея! — радостно заметила Мику. — Рассаживайтесь...

"Нужно было раньше свалить..."

Вскоре четверо слушателей уже занимали свои места в импровизированном зале, а Боба с лицом триумфатора расселся на стуле с электрогитарой в руках.

Я не был особенно подкован по части угадывания мелодий, но здесь я с первых же секунд понял: "Это песня из будущего..."

"Так, постарайся не подавать виду. Проследи за реакцией самого Бобы и девочек. Вопросы будешь задавать потом..."

Боба удивительно хорошо держал ритм. Более того, в самом его взгляде, положении тела и голосе чувствовалась невероятная харизма:

Её же глаза

Пробудили вулканы все;

Бегут люди

Прочь,

Сломя голову...

А я же дурак,

Для меня ты спасение,

Обжигаюсь я,

Словно в Помпее я...⁽¹⁾

"Сейчас тональность изменится. Если он и это вытянет, с местной-то аппаратурой — моё почтение..."

Как ни удивительно, Бобе и это оказалось по плечу, и он как ни в чём не бывало продолжил:

И руки так тянутся

В поиске твоего тепла...

Хочешь,

Мы всё прогуляем...

И ни капли сомнения,

Просто дай мне вдохнуть тебя;

Я тобою точно

Заболеваю...

И, наконец, припев — задушевно, уже в немножко другом ритме:

Говорили,

Говорили друзья мои:

"Не гуляй с ней,

Пожалеешь об этом..."

Не отпустит,

Не отпустит меня уже:

Прицепилась так,

Что

Голову сносит...

По правде говоря, мне не очень нравилась эта песня.

И дело тут было вовсе не в мелодии или в исполнении: просто я понимал, что вот как раз именно так современные несерьёзные хлыщи пудрят мозги умным "правильным" девочкам.

С одной стороны вроде бы оно и понятно: большинство "серьёзных и правильных" девчонок, возможно, не осознавая того, испытывает скрытый дефицит "неправильности", несерьёзности и свободы от всяких условностей.

Поэтому их так тянет ко всевозможным бабникам, хулиганам и разгильдяям, которым стоит лишь пальчиком поманить, — и они будут балдеть лишь от одной перспективы прогуливать важные дела с таким вот "харизматичным" субъектом. Как говорится, "противоположности притягиваются" и всё такое.

Возможно, ничего плохого в этом и нет: вон, девочки с каким восхищением на него сейчас смотрят...

Меня скорее возмущало, что другие, более порядочные, серьёзные и надёжные мужчины при этом раскладе почти всегда остаются "в пролёте".

Я никогда не относился к подобной категории граждан, да и разгильдяй из меня, признаться, был так себе (в том смысле, что "харизмы" у меня нет), но лично мне всегда было обидно за то, что порядочные парни настолько недооценены.

Хотя, если подумать, то сама песня тут ни при чём. Нормальная песня.

И сама по себе, и в крутом исполнении Бобы.

И конечно, я, будучи оторванным от своего родного мира, был очень счастлив её услышать.

Её же глаза —

Глобальное потепление;

Бегут люди,

Тонут

Континенты...

Мне не важно сейчас

Какое-то мнение,

Удивляюсь я:

Она панацея моя...

Я поймал себя на том, что почти подпеваю ему: мои губы беззвучно, но очень чётко повторяли каждое слово песни.

И руки так тянутся

В поиске твоего тепла...

Хочешь,

Мы всё прогуляем...

И ни капли сомнения,

Просто дай мне вдохнуть тебя;

Я тобою точно

Заболеваю...

Говорили,

Говорили друзья мои:

"Не гуляй с ней,

Пожалеешь об этом".

Не отпустит,

Не отпустит меня уже:

Прицепилась так,

Что

Голову сносит...

Теперь глаза у меня блестели так же, как и у девчонок.

"Так значит, ты такой же «попаданец» из будущего, — думал я. — И при этом нисколечко не скрываешься. Эврика..."

Что ни говори, а пел он просто шикарно. Лично мне ни к чему придраться не удалось бы, даже если б хотелось.

Я просто сидел и слушал, мягко кивая головой в такт музыке, слегка прищурившись, и продумывал в голове варианты дальнейшего разговора с Измайловым и, возможно, Ольгой Дмитриевной.

Но это потом. Сейчас же я мысленно праздновал свой триумф.

Говорили,

Говорили друзья мои:

"Не гуляй с ней,

Пожалеешь об этом".

Не отпустит,

Не отпустит меня уже:

Прицепилась так,

Что

Голову сносит...

Когда он закончил, все дружно встали и принялись аплодировать.

— Ну как? — подмигнул Боба.

— Здорово! — воскликнула Мику.

Щёки Лены залил лёгкий румянец, и даже Алиса слегка покачала головой, выражая таким образом уважение либо восхищение.

— Видишь, Семён, — с лёгким укором заметила Мику, — это мог бы быть ты...

Я почувствовал в груди какую-то необъяснимую грусть, и едва сумел удержать в себе тяжёлый вздох.

"Мог бы..."

— Да ладно, — постарался я не подавать виду. — Мы все сейчас только что видели, кто из нас на самом деле достоин выступить на концерте...

В глазах циановолосой девочки мелькнула не то грусть, не то сожаление.

— Ну, я пошёл, а то ужин скоро... — усмехнулся на ходу Измайлов, после чего быстро вышел из здания клуба и направился в сторону столовой.

Я решил побежать за ним.

— Слушай, Боба, — обратился я к нему, нагнав, — а ты откуда знаешь эту песню?

Парень остановился ненадолго, почесал в затылке:

— Хм... Да не помню я. А тебе зачем?

Ответ у меня уже давно был готов:

— Да я просто современные песни люблю. Хочу побольше таких текстов найти.

Взгляд Бобы не был испуганным, скорее отрешённо-пустым.

— Не помню. Просто знаю и всё.

Я сделал вид, что обиделся:

— Скажи лучше, что не хочешь делиться. Боба, не будь жадиной!

"Это рискованно. Это очень рискованно. Сейчас он может тебе врезать за такое слово, так что будь готов убегать..."

Но парень лишь раздражённо отмахнулся от меня.

— Извини, друг мой, но я и в самом деле не помню. Слышал где-то, а где точно — фиг его...

— А ты сам-то откуда приехал?

Про год, адрес и страну проживания я спрашивать не рискнул.

— Из Саратова... А чё такого? Это-то здесь причём?

Я в сотый раз упрекнул себя за назойливость, но продолжил:

— Так ведь должен же был ты где-то её услышать.

— Да какая разница... Может, в автобусе слышал, или ещё где...

"Одно из двух: либо он правда не помнит, либо помнит, но скрывает. В любом случае от него сейчас ничего не добиться..."

— Так, говоришь, в автобусе?

Боба кивнул.

— Уж не в четыреста десятом ли? — произнёс я с неприкрытым намёком.

— Может, и в нём... Слушай, ты достал уже...

"Чтобы у него не осталось неприятного осадка от этого разговора, попробую применить метод похвалы. Как я понял, он очень к ней восприимчив, впрочем, как и большинство людей..."

Я панибратски хлопнул его по плечу:

— Извини. Просто я впервые слышу такую крутую песню... И исполнение тоже...

Похоже, мой метод сработал на ура: лицо моего собеседника заметно просияло.

— Чё, правда понравилось?

— Во! — поднял я большой палец вверх.

Измайлов самодовольно ухмыльнулся, словно я был его фанатом и на коленях умолял об автографе, затем развернулся и пошёл дальше.

Я же остался обмозговывать случившееся.

"Если он правда не помнит, то почему?

А если помнит и скрывает, то почему так искренне удивляется?

Хотя чего это я: я ведь тоже сейчас вынужден скрывать правду о себе.

Так, ладно. Если он реальный путешественник во времени, но по каким-то причинам не помнит этого, то тут я уже бессилен, думаю, как и медицина...

Ну а если он всё помнит, то я его только что спугнул. Непонятно, к чему это может привести..."

Меня охватила смутная тревога.

"А что, если это была ловушка? Ловушка для попаданца? А Боба на самом деле либо провокатор, либо работает втёмную?"

На лбу выступил холодный пот, несмотря на то, что на улице было ещё довольно тепло.

"Что делать?"

Сердце колотилось, как бешеное, а дыхание участилось и стало более глубоким.

"Так, стоп: я сейчас реально доведу себя до инфаркта..."

Я принялся себя успокаивать.

"Даже если тебе что-то и предъявят за этот разговор, они ничего не докажут. Ты просто услышал незнакомую интересную песню, и тебя разобрало любопытство.

Ничего, что могло тебя выдать, ты не высказал.

И вообще, если б этот мир хотел тебя вычислить и убить, он бы наверняка уже это сделал: всё равно за эти два дня ты уже несколько раз прокололся...

Да и с чего ты вообще взял, что этот парень из твоего времени? Что, в Советском Союзе чванливых людей не было, что ли? Может, он и правда эту песню в четыреста десятом автобусе услышал. Этот автобус вообще сам по себе странный, если мягко выразиться. А ты такой взял, тыкнул пальцем в небо, и угадал истинную причину..."

Мои размышления прервал сигнал к ужину.

"Точно. Пойду-ка я сейчас поем".

На всякий случай я решил не пересекаться с Бобой за ужином. "Пусть пока подзабудет сегодняшнее недоразумение. Позже зайду в столовую, может, и найду там чего-нибудь перекусить. Но сперва разберусь с обходным..."

Ольга Дмитриевна сидела в шезлонге возле своего домика и с интересом читала книгу. Я присмотрелся — "Педагогическая поэма" Макаренко.

— Прошу прощения, — неуверенно начал я.

Она положила в книгу закладку и обернулась ко мне.

— Вот, — вернул я наконец ей обходной лист, — я это...

Вожатая небрежно сунула листок к себе в карман, даже не взглянув на него.

Признаться, это меня слегка удивило.

— А-а... — нечаянно произнёс я вслух, — это куда-то на проверку сдаётся или как?

— Да нет, — покачала головой Ольга Дмитриевна, — просто так положено, чтобы он был.

Вожатая поднялась с насиженного места, затем отнесла книгу в домик. Я же направился в столовую.

"Знал бы раньше, что никто это проверять не будет, мог бы просто поставить там какие-нибудь крякозябры и не заморачиваться со всем этим.

Ну да ладно. Зато я наконец более-менее здесь осмотрелся. Хотя результат, конечно, весьма спорный..."

И всё же, несмотря на бесполезно потраченное время, меня не покидало чувство выполненного долга.

---

Примечания:

Плейлист к этому фанфику можно найти в моей группе ВКонтакте: https://vk.com/fish_fics

---

1) Здесь у меня вышел небольшой ляп: конкретно эта песня вышла не в 2015, а в 2016 году. Но даты пока менять не буду (прим. автора)

Вернуться к тексту

Примечания:

Ну вот и следующая глава подъехала.

Здесь у нас по канону будет загадочная Славя, упёртая Женя и деятельный Электроник)

А ещё — вечный победитель Боба (ОМП) где-то на втором плане пробегал.

И конечно, детектив Семён рулит)

Приятного чтения!

---

Я поднимаю,

Свои глаза поднимаю;

Я знаю,

Что небо над головой исчезает,

И солнце луч свой бросает последний,

Он за тобой...

(9-й мир — Море в небесах)

Войдя в столовую, я пожалел о своём решении не торопиться: все столики до единого вновь были заняты.

Лишь возле Шурика и Электроника виднелось одно свободное место.

Я не сразу сумел заставить себя подсесть к ним: помнился ещё сегодняшний инцидент с обходным листом.

Впрочем, этот вариант соседства был далеко не самым плохим, если сравнивать с обществом той же Ульянки, например.

"Ну эти двое хотя бы ужин у меня не сопрут. Хотя кто их знает..."

Ужин был нехитрым: гречневая каша с колбасой. При этом колбаса оказалась непривычно вкусной, как в детстве.

— Знаешь, Семён, — произнёс Электроник почти шёпотом, — мы тут с Шуриком новую игру придумали...

— Игру?

— Ага, карточную...

Признаться, я удивился.

"Так, совсем недавно эти двое говорили мне, что не признают никаких компьютерных игр, а ЭВМ используют исключительно по делу.

Собственно, по этой причине я и воспринимал их как обыкновенных фанатичных заучек. А тут — карты..."

Я не был особенно силён в карточных играх. В прежней жизни я мог, конечно, от нечего делать сыграть с кем-нибудь в дурака или мафию.

Но никаких особых эмоций при этом я не испытывал, поэтому не понимал причину их популярности. А среди множества способов бесцельно убить время в моём мире можно было найти и более увлекательные вещи.

— Ты даже не представляешь, насколько она интересная!

В глазах Электроника плескался неисчерпаемый оптимизм. Шурик же, как мне показалось, выглядел чуть более отстранённым, и периодически — с интервалом в несколько минут — поглядывал куда-то за моё плечо.

Мне сделалось любопытно, и я обернулся в ту сторону.

За столиком, на который бросал взгляды наш кибернетик, сидели Алиса, Мику и Лена.

"Вот значит как, — подумал я. — Ничто человеческое этому изобретателю не чуждо..."

Наконец ужин закончился.

— Надо бы карты раздобыть... — задумался вслух Электроник.

— А что, у вас их нет? — спросил я с недоумением.

Мимо уверенно-властной походкой прошагала наша вожатая.

— Ольга Дмитриевна! — радостно воскликнул Электроник. — Можно мы карты возьмём?

— Нет, нельзя, — последовал чёткий ответ.

— Ольга Дмитриевна, ну пожалуйста, — принялся он настойчиво её упрашивать, — мы тут новую игру придумали, хотим показать...

— Карты? Ребята, я с вами! — тут же подскочил к нам Боба.

— Ура, нас уже четверо! — обрадовался Электроник.

"Ну вообще-то вас на самом деле трое, а я просто рядом стою..."

Тут же наш столик обступили и другие пионеры, предвкушавшие очередное веселье.

"Похоже, теперь Ольге Дмитриевне придётся уступить под давлением большинства..."

— Ладно, хорошо, — смягчилась пионервожатая, — но только под моим надзором, а то знаю я вас...

— Конечно-конечно! — обрадовался Сыроежкин.

— Семён, — обратилась ко мне Ольга Дмитриевна, — сходи принеси карты. Они в домике лежат, на полке...

— Погодите! — неожиданно воскликнула Славя, тоже присоединившаяся к нашей компании, — я совсем забыла: карты-то ведь у меня!

Все дружно повернулись к ней.

— Просто я забыла в прошлый раз Вам их отдать! — принялась она оправдываться перед вожатой.

Ольга Дмитриевна нахмурилась, но вскоре утвердительно кивнула:

— Хорошо, неси их сюда.

— Я мигом!

Две длинные косы, словно золотые ленты, взметнулись в воздух, и девочка быстро выпорхнула на улицу.

Пока Славя бегала за картами, кибернетики развели в столовой бурную деятельность: сдвинув вместе несколько столиков, они объединили их в один большой игровой стол. Стулья расставили по краям.

— А призы? Призы будут? — спросил кто-то из пионеров.

— Призы, призы! — радостно запищала Ульянка.

Услышав про призы, Электроник заметно растерялся.

— Призы... Да я как-то не подумал...

"Мог бы и заранее подумать, — мысленно проворчал я. — Какие-нибудь там медальки шоколадные припасти или вроде того..."

Наконец вернулась Славя. В руках у неё была видавшая виды колода карт.

— Ну и какие правила? — спросил я скорее с целью поддержать разговор.

— Подождите, — неожиданно сказал Шурик, — ещё не все собрались.

Я окинул взглядом толпу пионеров, собравшихся вокруг стола.

— А что, кого-то ещё нет?

— Точно, — обеспокоенно произнёс Электроник, — Жени нет!

— Кого нет?

Я изо всех сил напряг память, но всё никак не мог вспомнить, встречал ли я здесь кого-то с таким именем.

— Ну Жени, Жени Воронцовой! — принялся он мне объяснять, словно я был самым непонятливым человеком в этом мире. — Библиотекарши нашей!

"Той, которая едва не наорала на меня сегодня? Только её здесь не хватало..."

— Может, без неё начнём? Чего ждать-то...

— Ну не-ет, — решительно настаивал юный "гений кибернетики", — должно быть чётное число участников...

— Должно быть, она сейчас в библиотеке, — вмешалась в разговор пионервожатая. — Семён, сбегай за ней...

"А почему сразу я-то? Я что здесь, мальчик на побегушках?"

Сказать, что меня такое обращение не устраивало, означало не сказать ничего.

"Так, ладно, — успокоил я свой возмущённый разум, — не стоит с ней лишний раз связываться. Сходишь, не переломишься..."

— Хорошо, — размашисто кивнул я и вышел прочь из столовой.

Долго искать не пришлось: Женя отрешённо сидела на скамейке возле памятника и, по-видимому, дышала свежим вечерним воздухом.

Едва заметив меня, она резко встала и приняла свой привычный недовольно-озлобленный вид:

— Тебе чего?

Я набрал в грудь воздуху, приготовившись к долгим переговорам:

— Вот ты где! Там тебя уже все заждались...

Она раздражённо фыркнула:

— Ну и что...

"Как-то не по-социалистически звучит, — подумал я. — Может, она тоже из другого времени? Или просто не любит компании?"

— Пойдём, — сделал я жест рукой.

Женя глянула на меня исподлобья:

— Да не хочу я...

— А... почему?

Я ожидал ответа в духе "Не твоё дело", но девочка лишь презрительно фыркнула:

— Неинтересно. И вообще я хочу побыть одна, так что отстань...

"Понимаю..."

— Послушай, — деликатно произнёс я, — мне тоже совсем не нравится эта затея, но нельзя же всех подводить...

А сам подумал: "Я говорю сейчас, как наша вожатая. Этот мир за неполные два дня очень сильно мне повлиял на мозги..."

Женя с недоверием подняла на меня бровь:

— Что, все только меня ждут?

— Ну да...

Она задумалась.

— Нет, не пойду.

"Похоже, моя миссия по доставке библиотекарши в общество любителей карт провалится с треском.

Хотя чего это я заморачиваюсь: мне ведь и самому как-то не по душе это занятие...

Конечно, я мог бы и услышать за карточным столом что-то важное, но чутьё упорно подсказывает мне, что это будет пустой тратой времени.

Тогда почему я вообще должен это делать? И тем более принуждать другого человека?"

Лицо Жени заметно смягчилось:

— Мне правда не хочется подводить других, просто... Нельзя ли как-нибудь обойтись без меня?

"Надо признать, в этом мы с ней похожи: я тоже постоянно прогуливал школьные и институтские мероприятия..."

Не знаю, в какой момент времени я потерял интерес к шумным компаниям. Может, во времена моего студенчества, может, позже.

Не то чтобы общество других людей было мне неприятно или противно, просто моя потребность в общении не была особенно острой, а со временем вообще притупилась. Мне было гораздо комфортнее находиться наедине с собой.

Компьютер, интернет и немного личного пространства — вот, собственно, и всё, что мне было нужно от жизни.

Таких, как я, в Японии и Китае называют "хикикомори", а в России — "социальные дезадаптанты".

Звучит немного обидно, но я на такое давно уже не обижаюсь.

— Там нужно, чтобы было чётное число людей... — обречённо развёл я руками.

В мою голову закралась одна заманчивая мысль...

— Слушай, — произнёс я, слегка ослабив галстук, — я, однако, тоже не пойду.

Женя с недоумением посмотрела на меня.

— Всё равно мне там делать нечего. Пойду лучше прогуляюсь.

"А что, раз я здесь не один такой... Значит, ничего страшного не случится?"

— Если что, я скажу вожатой и остальным, что не смог нигде тебя найти...

"Строить совместный заговор с этой мымрой... Рискованно, конечно, но почему бы не попытаться..."

Лицо библиотекарши просияло, но спустя секунду она спросила меня с недоверием:

— Правда?

— Честное пионерское! — радостно воскликнул я.

Она ненадолго отвернулась.

— Хорошо. Только ты не подумай ничего такого...

"А что, собственно, я должен думать?"

— Тогда договорились? Если что, ты меня здесь не видела, и я тебя здесь не видел.

Я протянул ей руку, и она нехотя коснулась её своими пальчиками.

— Договорились.

"Похоже, её этот вариант тоже более чем устраивает".

— Только ты тоже отсюда уходи, — предусмотрительно заметил я. — Мало ли, ещё искать будут...

— Без тебя знаю... — буркнула Женя и направилась куда-то в сторону домиков.

Я с облегчением выдохнул.

"Вот так-то лучше. А теперь займёмся поисками ответов..."

Ноги сами привели меня на пляж.

"Как и вчера: ни единой соринки..."

Я сел на мягкий песок и расслабленно вдохнул прохладный речной воздух.

Шум реки быстро успокоил мои расстроенные нервы, и я неожиданно ощутил прилив всепоглощающего спокойствия и умиротворения.

Возможно, причина заключалась в моих проснувшихся первобытных инстинктах: ведь, как известно, для наших далёких предков наличие водоёма в шаговой доступности всегда было залогом выживания.

"Если подумать, то в этом мире вполне себе можно жить: здесь есть чистый воздух, вода и трёхкратный приём пищи. Возможно, это и есть самое главное для человека.

Необходимый минимум для счастья..."

Несмотря на то, что мне хотелось ещё немного посидеть на пляже, моё настойчивое любопытство всё же вынудило меня встать и продолжить поиск ответов. "Попробую потратить освободившееся время с пользой..."

Я прошёлся до лодочной станции, но не заметил там ничего, что могло бы мне показаться подозрительным. Заглянул на всякий случай в будку: там тоже никого не было.

"Что ж, попробуем поступить по-другому..."

Осторожно, стараясь быть незамеченным, я принялся обходить лагерь по периметру.

"Если отыщу здесь какую-нибудь современную надпись или прилепленную к ограде жевачку, это уже будет своего рода уликой".

Но пройдя несколько десятков метров вдоль ограды, я не нашёл там ровным счётом ничего.

Вернулся к близлежащим домикам. Надписи на стенах там были, по большей части из категории "Петя Васин — дурак", но понять, к какой конкретно временной эпохе они относятся, было невозможно.

"Нужно было узнать, в каком из домиков живёт Боба Измайлов. А ещё лучше — раздобыть от него запасной ключ. Хотя, с другой стороны, взлом с проникновением — не самый лучший способ узнать что-то о человеке, так что ограничусь более легальными способами добывания информации..."

Стало совсем темно.

День окончательно подошёл к концу, а вместе с ним угасло и моё желание что-либо здесь выяснять.

Я медленно побрёл куда глаза глядят.

Очнулся уже за воротами лагеря, на автобусной остановке.

Как и следовало ожидать, никакого автобуса там не было.

"Чуда не произошло, — подвёл я неутешительный итог. — Как бы тебе этого не хотелось, автобус не появится здесь из ниоткуда и не заберёт тебя в твой родной мир..."

Мне стало грустно. Даже захотелось плакать.

Я поднял голову кверху, чтобы слёзы не выкатились из глаз, и посмотрел на небо.

На тёмно-синем небосводе уже загорелось множество ярких, лучистых точек.

"Интересно, светят ли эти звёзды сейчас и в моём родном мире, или они здесь тоже другие?"

Я отыскал взглядом ковш Большой Медведицы; здесь он ничем не отличался от того, который я наблюдал в прежней жизни.

Вспомнился отрывок из школьного учебника: "Переднюю стенку «ковша» составляют звёзды Мерак и Дубхе... Если от звезды Мерак к звезде Дубхе мысленно провести прямую линию, и, продолжив её, отмерить пять таких же расстояний, мы найдём Полярную звезду..."

Как ни странно, в этом загадочном мире Полярная звезда оказалась именно там, где ей и полагалось быть.

"Пора возвращаться в лагерь".

Недалеко от здания клубов мне вдруг послышался какой-то странный шорох.

Обернувшись на него, я заметил, как кто-то быстрым шагом шёл в сторону леса.

Было уже слишком темно, так что я успел разглядеть лишь нечёткий силуэт вдалеке.

"Интересно, кто бы это мог быть?"

На всякий случай я решил осторожно проследить за незнакомцем.

Конечно, была вероятность, что я просто нарвусь на весёлую компанию пионеров, обжимающихся по кустикам и распивающих спиртные напитки, но меня всё никак не покидала надежда на то, что я смогу обнаружить там нечто большее. Портал в другой мир, например.

Тропинка постоянно сворачивала то в одну, то в другую сторону. Было довольно страшно идти через лес одному, тем более ночью, да ещё за незнакомым человеком, возможно, представляющим для меня опасность...

"Очень надеюсь, что это не ловушка..."

Спустя некоторое время я безнадёжно отстал. Возникла мысль вернуться обратно в лагерь, но любопытство (или желание добиться хоть какого-нибудь результата) вновь заставило меня идти дальше.

Вскоре тропинка вывела меня на небольшую лесную поляну, в центре которой находилось маленькое озерцо.

Повсюду — и в небе, и в траве, — сияли крохотные яркие огоньки.

"Это светлячки? Никогда прежде не видел их вживую..."

Наконец в свете луны мне удалось рассмотреть фигуру, ставшую невольным объектом моей слежки.

"Славя?"

Признаться, я был слегка поражён.

"Что она делает здесь так поздно?"

Я притаился за ближайшим кустом и занял наблюдательную позицию.

Девочка тем временем совершенно беззаботно, словно порхая, подбежала к озеру, на ходу стягивая с себя пионерский галстук и расстёгивая рубашку.

Всё это было для меня настолько неожиданным, что на секунду я подумал, будто нахожусь во сне. В каком-то сказочном сне...

Наконец вся одежда с лёгкой небрежностью была сброшена на траву, и Славя предстала передо мной совершенно обнажённой.

По-видимому, она не испытывала в этой ситуации совершенно никакого стеснения, и это завораживало меня больше всего.

Затем она без колебаний вошла в воду и принялась плавать в ней, подобно русалке.

"Зачем ей вздумалось купаться ночью?"

Мягкий лунный свет дробился в мелких волнах, искрился в мелькающих брызгах, бережно обволакивал мокрую кожу девочки...

Славя весело плескалась в озере, а я всё никак не мог отвести от неё взгляд.

Мысли улетели куда-то далеко-далеко...

Казалось, будто я перенёсся в те древние, далёкие времена, когда человек и природа составляли единое целое, когда человеческая нагота не считалась чем-то пошлым, когда люди верили, что существует на свете сказочное Беловодье, и что порой даже папоротник раскрывает избранным свой дивный цвет...

В эти прекрасные, непостижимо светлые минуты даже скептический я готов был в это поверить.

Я позабыл, зачем сюда пришёл, забыл, кто я такой и откуда, забыл, что подглядывать за людьми вообще-то некультурно, а подглядывать за девочками — тем более.

Забыл обо всём обыденном, телесном и приземлённом, — лишь с восхищением и трепетом любовался подлинной, природной, истинной Красотой.

Время пронеслось незаметно, и вскоре Славя, искупавшись, выбралась на берег.

Какое-то время она любовалась светом полной луны, стоя спиной ко мне, а потом принялась одеваться.

Только тогда я почувствовал, что у меня от долгого сидения в кустах сильно затекли коленки.

"Как же не вовремя..."

Едва я попытался чуть-чуть переменить свою дислокацию, как вдруг под ногой, сломавшись, хрустнула ветка. Славя обернулась.

"Вот блин. Кажется, я её напугал...

Что же делать?"

Решение пришло быстро: дождавшись, пока девочка вновь повернётся ко мне спиной, я выпрямился и, стараясь быть как можно более бесшумным, вышел из своего укрытия на тропинку.

"Конечно, это не самый лучший выход: очень не хотелось бы портить отношения с человеком, у которого имеется круглосуточный доступ к еде и ключи от всех помещений. Да и вообще в этом лагере она мне показалась самой дружелюбной из всех.

Но так она хотя бы не будет бояться каждого шороха..."

Увидев меня, девочка негромко вскрикнула:

— Кто здесь?

Я решил сделать вид, будто пришёл сюда только что, потому тоже слегка вздрогнул:

— А, это ты... Прости, я, кажется, помешал...

К моему удивлению, в глазах девочки не было ни капли испуга, да и возмущения тоже.

— Всё в порядке, — совершенно искренне улыбнулась Славя. — Я тут как раз уже собиралась уходить...

"Хорошо. Значит, ничего страшного..."

Я подошёл ближе к заросшему травой берегу.

— Не холодная? — спросил я, указывая на воду.

— Нет-нет, очень тёплая, — простодушно ответила девочка.

Я снял свои форменные кеды и осторожно шагнул в тёмную воду.

Конечно, по сравнению с ледяной водой из-под крана она не казалась мне настолько студёной, но тёплой я бы её точно не назвал.

"Однако после жаркого дня — самое то..."

— Ты куда это сегодня запропал? Тебя все ждали, ждали...

"Ну вот и оно, неизбежное возвращение в реальный мир. Не в тот реальный мир, из которого я родом, а в тот мир, в котором существует пионерлагерь «Совёнок», множество нераскрытых тайн и этот дурацкий карточный турнир, на который я в своё время не счёл нужным идти..."

— Да я, знаешь, не нашёл нигде Женю и хотел было возвращаться ни с чем, а потом... — было очень неудобно ей врать, но я решил пока не отходить от изначальной легенды, — а потом как-то раздумал играть и ушёл.

Брови девочки возмущённо изогнулись, а лицо приняло довольно строгий вид.

— Нельзя же так просто взять и сбежать! Это безответственно!

Честно сказать, после этих её слов я ощутил в груди слабый укол совести.

— Извини, — вздохнув, ответил я, словно моя явка с повинной действительно могла что-либо изменить.

— Больше так не делай, — серьёзным, почти воспитательным тоном произнесла пионерка.

"Да понял, понял уже. В следующий раз придумаю официальный повод отмазаться..."

Я ополоснул лицо, шею, которую за день здорово напекло, зачем-то плюхнул пригоршню воды себе на макушку, после чего выбрался обратно на берег.

— Хорошо... Просто, понимаешь, я не любитель подобных вещей. Мне как-то больше нравится бродить на свежем воздухе... или вообще сидеть дома.

На плечо Слави, словно понимая, что здесь его не обидят, приземлился маленький светлячок. Девочка улыбнулась и осторожно пересадила "пассажира" на траву:

— Понимаю... Я тоже очень люблю природу.

"И почему меня это не удивляет..."

— Не боишься ночью здесь гулять? — не удержавшись, спросил я её.

Она посмотрела на меня совершенно беззаботным взглядом:

— Нет, ничуточки. Да и нечего здесь бояться.

Я подошёл ближе к ней.

— Давай я тебя провожу, а то темно уже...

Славя пожала плечами:

— Ну хорошо, пойдём... Меня, наверное, Женя уже заждалась.

Я едва сумел скрыть своё удивление. "Так Женя и Славя — соседки?"

— Кстати, — словно в подтверждение моей догадки, добавила пионерка, — мы с Женей в одном домике живём. Я потом уже, после турнира, прихожу, — а она там сидит...

"Значит, она не стала меня выдавать. Это хорошо..."

Славя вприпрыжку побежала вперёд, легко перескакивая через попадающиеся на пути ветки и кочки, так что мне, следовавшему за ней "хвостиком", составило большого труда не отставать от неё.

— Так что там было-то, на турнире? — попытался я поддержать разговор не то для порядка, не то для получения выжимки из недостающей информации, вероятно, всё-таки ценной. — Я многое пропустил?

— Очень многое. Владик переиграл Костю, Алиса обыграла Мику, Шурик продулся Лене. В пух и прах продулся... — девочка лукаво прищурилась. — А ведь он был изобретателем этой игры...

"Понятно, — сделал я мысленно выводы для себя. — Значит, Лена..."

— А Шурик, оказывается, джентельмен, — усмехнулся я в свою очередь. — Про себя-то ничего не расскажешь?

Возможно, подобный тон мог показаться подозрительным, но Славя не обратила внимания. Или сделала вид...

— Я? Да как-то без особых успехов: проиграла Юле Вельяминовой во втором туре.

"А вот я, в отличие от Шурика, поступил сейчас не по-джентельменски..."

— Но это пустяки, — добавила пионерка, всё так же излучая теплоту и искренность, — мы ведь не на корову играли. Так, по-товарищески... Потом Алиса победила Ульяну, и теперь та на неё дуется... Ничего, помирятся потом. А главным победителем у нас вышел Боба.

— Вечный победитель... — прохладным тоном произнёс я, вздохнув.

— Неудивительно, — заметила девочка, — он ведь у нас командир отряда.

"Чего?

Она сейчас серьёзно?

Командир пионерского отряда? Да он же явно попаданец...

Да уж, этот мир не перестаёт меня поражать..."

— Серьёзно? — спросил я уже вслух. — Командир отряда?

— Ну да, — спокойно ответила Славя. — Тебя это удивляет?

— Да нет, просто... — я не сразу нашёлся, что ответить. — Просто я думал, что командир отряда здесь ты...

— Нет! — прыснула со смеху пионерка, остановившись. — Вообще меня как-то хотели назначить командиром, но я отказалась: и без того дел много, даже отдохнуть не всегда удаётся. Разве что вечером, вот как сейчас...

— Понимаю...

Остановившись возле одного из домиков, девочка обернулась ко мне.

— Ну вот мы и пришли.

"Так быстро..."

— Как же всё-таки красиво здесь... — прошептал я задумчиво, взглянув на тёмно-синее небо.

— Очень. Кажется, будто находишься здесь наедине с природой.

— Мне иногда тоже так кажется...

— Спасибо, что проводил. Спокойной ночи! — воскликнула пионерка, помахав рукой на прощание.

— Спокойной ночи... — с какой-то светлой грустью прошептал я, услышав, как за Славей, чуть скрипнув, захлопнулась дверь.

Усталость, до поры до времени дремавшая, наконец решила заявить о себе.

"Нужно идти домой... То есть, в домик вожатой..."

Вернувшись, я заметил, что дверь была заперта на ключ, а Ольги Дмитриевны в домике не было.

"Странно... Где же она может быть?"

Включив свет, я устало плюхнулся на кровать и принялся изучать раздобытые за сегодня книжки.

Если "Сказка о потерянном времени" заняла у меня примерно четверть часа, то со "Схемотехникой ЭВМ" следовало ещё повозиться.

"Год издания — тысяча девятьсот восемьдесят пятый...

Следовательно, временной период, в котором я нахожусь, можно ограничить тысяча девятьсот восемьдесят пятым и тысяча девятьсот девяносто первым годами, то есть после выхода этой книги, но до распада Советского Союза..."

Сама книга была совершенно новой; её хрустящие страницы приятно пахли типографской краской.

Я наскоро перелистал страницы в поисках надписей или пометок на полях, но не нашёл ничего, кроме библиотечной печати.

"Что ж, с временным промежутком я более-менее определился.

Но при этом я не могу быть до конца уверенным, попал ли я конкретно в прошлое или в совершенно другую вселенную, в которой никаких перестроечных реформ не было..."

Я был совершенно погружён в раздумья, когда дверь вдруг скрипнула, и на пороге показалась Ольга Дмитриевна.

— Ах, вот он где! — всплеснула она руками. — Я тут по всему лагерю ищу его, ищу... А он тут сидит, книжки читает!

— Простите, — растерянно ответил я, пряча книжки обратно в тумбочку, — я не знал, что Вы будете беспокоиться...

"И вообще я не хотел привлекать к себе ничьё внимание. Но тут уж я сам виноват, что сбежал..."

Вожатая подошла ко мне, пронизав меня насквозь своим взглядом.

— Ты где был-то? Купался, что ли? Волосы мокрые...

Я кивнул.

— И не стыдно тебе, Семён? — упёрла она руки в бока. — Сбежать от ответственного задания, отколоться от коллектива! Порядочные пионеры так не поступают!

"Вообще-то, мадам, — про себя думал я, выслушивая её упрёки, — у меня никогда не было желания становиться пионером, ни порядочным, ни непорядочным, никаким, я здесь исекайнутый.

Вот только найду возможность отсюда уехать обратно — и всё, до свидания, дорогие товарищи.

И вообще, в любом обществе — и в советском, и в постсоветском, — определение правильных жизненных приоритетов должно быть превыше всего..."

— Хорошо, Ольга Дмитриевна. В следующий раз у Вас отпрошусь.

Вожатая шумно выдохнула, выпуская оставшийся пар:

— Ну ты и балбес...

Я завернулся в одеяло, организовав себе подобие кокона.

— Какой есть...

— Ну уж нет, — погрозила она мне пальцем, — хочешь не хочешь, а я займусь твоим воспитанием.

У меня уже не было сил ей возражать; да даже если бы и были, полагаю, последнее слово всё равно бы осталось за Ольгой Дмитриевной.

"Продолжу анализировать собранную за сегодня информацию.

Как я понял, телефонной связи здесь нет, радиосвязи — тоже. Это плохо, конечно, но сделать с этим я ничего не могу.

Частичный осмотр территории мне тоже ничего пока не дал. Но я всё-таки попробую завтра продолжить поиски в том же направлении. Надежду пока терять не буду.

Теперь люди..."

Я с головой укрылся одеялом, вспоминая события минувшего дня.

"Боба Измайлов...

Из всех, с кем я тут общался, этот тип кажется наиболее перспективным в этом плане.

Но я сегодня повёл себя с ним неосторожно, так что ближайшие пару дней не буду ему докучать. Пусть отдохнёт от меня, расслабится, а там мы его и подкараулим.

Славя...

Не то, чтобы я мог её заподозрить в чём-то, но и она меня сегодня удивила. Причём в хорошем смысле этого слова..."

Несмотря на бесполезность моей прогулки до озера и обратно, я нисколько не жалел о потраченных силах и времени.

"Владик, Мику, Алиса...

Пожалуй, от Алисы можно ожидать чего угодно, но и в её поведении я не заметил ничего такого. Обычная девочка-пацанка. Или умело притворяется ею.

Остальные тоже пока кажутся безобидными... Но здесь ни в чём нельзя быть полностью уверенным..."

Я повернулся на другой бок.

"И ещё медсестра.

Всё-таки что-то мне в ней кажется подозрительным.

Возможно, всё дело в её разноцветных глазах... но я пока что не буду списывать её со счетов.

И Ольгу Дмитриевну тоже..."

— Слышишь меня? — донёсся до моих ушей голос вожатой.

— А?

— Ладно, товарищ прогульщик. Спокойной ночи...

— Спокойной ночи... — устало пробормотал я.

Ольга Дмитриевна выключила свет и села на кровати.

— Спи, готовься к завтрашнему...

— А завтра... что будет? — спросил я, сдерживая зевоту.

— А ты забыл?

— Э-э-э... Да...

— Вот что бывает, когда невнимательно слушают, — заметила пионервожатая, стрельнув в меня недовольным взглядом. — Завтра по плану у нас общественная работа. И попробуй у меня только оттуда сбеги.

Примечания:

Третий день в лагере.

Расследование продолжается)

Сцена, где ГГ прячется от всех в туалете, получилась слегка кринжовой, почти в духе оригинального БЛ, но я пока что не думаю переписывать её или удалять.

До встречи в обсуждениях!

---

Неба утреннего стяг...

В жизни важен первый шаг.

Слышишь, реют над страною

Ветры яростных атак...

(Большой детский хор — И вновь продолжается бой)

 

В голове раздавался невыносимый резкий звук, словно кому-то вдруг вздумалось просверлить мою черепную коробку электродрелью.

Я с большим трудом смог разлепить глаза; хотя мне безумно хотелось спать, терпеть этот звуковой ад мой организм был просто не в силах.

"Совести нету у этих соседей. Начать сверлить с утра..."

Протерев глаза, я понял, что был глубоко не прав: источником кошмарного дребезжания был не сосед по лестничной площадке, а обыкновенный советский будильник.

Причём последний работал настолько хорошо, что даже после того, как я смог наконец его вырубить, звон в моих ушах стоял ещё минут несколько.

"Советское качество..."

На часах было семь тридцать утра. Солнце уже встало, и через приоткрытую форточку до меня доносился голос Ольги Дмитриевны, очевидно, отдающей распоряжения кому-то из пионеров.

Спать, как назло, больше не хотелось. Мысленно выразив своё недовольство новым распорядком, я принялся заправлять постель.

"Доброе утро, уважаемые товарищи.

С вами Семён Кирсанов, пионер поневоле и по совместительству попаданец.

И сегодня нам с вами предстоит продолжить разгадывать тайны этого загадочного места..."

С этими мыслями я решительно направился в душевую.

"Для того, чтобы понять, как отсюда выбраться, — думал я про себя, пока чистил зубы, — надо сперва понять, где я сейчас нахожусь.

Потому что для того, чтобы попасть в точку «Б», нужно сперва проложить к ней маршрут из точки «А», а это пока что величина для меня неизвестная.

Конечно, есть надежда, что к концу смены я уеду отсюда и всё вернётся на свои места, но во-первых, в этом нет вообще никаких гарантий, а во-вторых, мне бы очень хотелось избежать подобных «нежданчиков» в дальнейшем..."

— Доброе утро! — услышал я голос Сыроежкина.

"Ну всё. Прощай, спокойная жизнь..."

— Действительно, доброе... — невнятно пробубнил я в ответ.

— Водичка здесь — что надо! — похоже, Электроник совершенно не заметил моего сарказма. — Хорошо-то как!

Он быстрым движением скинул с себя рубашку, продемонстрировав атлетического вида торс.

Мне сделалось довольно неловко.

"Офигеть... А с виду кажется таким же дрыщом, как я..."

— Где ты качаешься? — спросил я его с любопытством.

— Да я, собственно, не качаюсь, — ответил парень, — я просто занимаюсь гимнастикой по утрам...

— А, вот как... — задумчиво произнёс я и отвернулся, пока Электроник энергично поливал себя из душа, напевая "Чисто-чисто моем трубочиста..."

До завтрака оставалось ещё около двадцати минут.

"Куда пойти?"

Подумав, я направился в сторону деревянных сортиров, замеченных мною ранее.

"Надеюсь, они хорошо запираются. Для меня главное — чтобы никто не отвлекал меня от моих мыслей..."

Не то чтобы мне прямо очень нравилось проводить время в туалете, и уж тем более — предаваться в нём уединённым размышлениям; просто во всём лагере это место было, пожалуй, единственным, где меня точно не могли побеспокоить.

"Единственное личное пространство, которое здесь доступно. Звучит так себе..."

Обосновавшись в одной из кабинок, я продолжил тщательный анализ моего нынешнего положения.

"Так, для начала нужно узнать, где я.

Для чего мне это вообще нужно: чтобы выбраться отсюда, чтобы подобное со мной больше не повторялось, и чтобы — если выбраться отсюда мне не удастся, — адаптироваться как-то к новой жизни.

Вариантов не так уж много. Начнём с худшего..."

Я набрал в грудь побольше воздуху, морально подготавливая себя к тяжёлым мыслям.

"Вариант первый: на самом деле я мёртв.

А то место, в которое я попал, — на самом деле либо рай, либо чистилище, либо что-то другое, но тоже имеющее отношение к потустороннему миру.

В этом случае я уже точно не выберусь отсюда. Всё. С концами. Тут уже ничего нельзя с этим сделать.

В пользу этой версии говорят смена времени года и изменение в моём облике..."

Из моей груди вырвался горький вздох, но я почти сразу же сдержал его.

"С другой стороны, я в этом мире живу, дышу, сплю, ем, посещаю этот допотопный сортир и с кем-то общаюсь, — в общем, сохраняю все базовые признаки жизни.

К тому же я тут отражаюсь и в воде, и в зеркале, так что на призрака я пока точно не тяну..."

Такие доводы меня успокоили... почти полностью.

"Другая версия: я нахожусь в коме, либо у меня начались галлюцинации.

Пожалуй, это самое логичное объяснение того, что со мной происходит в последние дни.

Подтвердить или опровергнуть эту гипотезу я пока не могу, но если дело обстоит так, то мне нужно будет самому как-то приходить в сознание.

И вовсе не потому, что этот светлый летний мир мне совсем не нравится, — как выяснилось, живётся тут вполне себе неплохо, если не считать некоторых неудобств, — просто я считаю, что убегать от неприглядной реальности в мир грёз — далеко не лучший выход.

Хватит с меня и того, что я проторчал безвылазно несколько лет за компьютером, пытаясь спрятаться от проблем.

Не знаю, получится ли у меня прийти в сознание, но я попробую..."

Остальные варианты уже не казались мне настолько мрачными, хотя тоже были довольно пугающими:

"И, наконец, последнее объяснение — я всё-таки попал в какой-то другой мир. Либо в советское прошлое, либо вообще в какую-то похожую на него альтернативную реальность. Этот вариант у меня пока рассматривается в качестве основного..."

Тут я встрепенулся, услышав звук шагов: кто-то прошёл мимо моей кабинки.

"Кто-то незнакомый..."

Благодаря щелям между досками я мог без труда наблюдать за происходящим снаружи, оставаясь сам при этом незамеченным.

Единственным свидетелем моих напряжённых размышлений была большая жёлтая муха, примостившаяся внизу двери и потиравшая друг о друга свои передние лапки.

"Если я и правда нахожусь в другой реальности, то у меня имеется два возможных исхода: я либо смогу вернуться обратно, либо нет.

Небольшая надежда у меня есть на то, что после окончания смены я на автобусе номер 410 уеду к себе обратно, или что у меня получится вытащиться отсюда ещё раньше.

Но если мне не повезёт, тогда уже придётся приспосабливаться к новой жизни. И тогда возможно, что через двадцать пять-тридцать лет я вновь окажусь в своём 2015-м..."

Снаружи послышались два знакомых голоса; один из них явно принадлежал Бобе, а второй я всё никак не мог чётко расслышать.

"Ладно, Семён, хватить ныть тут. Всё не так плохо. Даже если ты из этого мира никогда не вернёшься, это далеко не так страшно, как попасть, например, в каменный век.

Здесь ты хоть как-то сможешь закосить под своего: разница в одно поколение не должна стать особо фатальной.

А пока проследим за этими..."

— Ну и вот я, короче... — Боба явно пребывал в приподнятом настроении; очевидно, выпендривался перед кем-то.

— Правда? — услышал я робкий девичий голос.

"Лена?"

Я прислонился лицом к одной из щелей: в самом деле, по тротуару в компании Бобы шла Лена, поминутно опуская глаза вниз. Парень же тем временем активно жестикулировал и ухмылялся, явно пытаясь произвести на неё впечатление.

"Ну и маршрут он выбрал, — подумал я с явным неодобрением. — Прогуливать девушку возле туалетов. Это скорее в духе моих современников, детей девяностых. К тому же Лена, насколько я понял, достаточно интеллигентная девочка с тонкой душевной организацией. Сочувствую..."

Подойдя ближе к моей кабинке, парочка остановилась. Боба огляделся вокруг.

"Надеюсь, они меня не заметят, — сжался я в неподвижный комок. — Не хотелось бы попадать в нелепую ситуацию. Хотя почему нелепую? Я тут, можно сказать, в совершенно легальном положении: просто в туалете сижу, дела делаю..."

— Ну чё, — ковырнул парень песок носком кеда, — придёшь вечером-то на танцы?

— Наверное, приду, — лицо девочки залилось краской. — Я Шурику обещала...

— Ботан твой Шурик, — едко усмехнулся брюнет.

"Говорят, когда человек хочет возвыситься, у него имеются для этого два способа: возвыситься самостоятельно или унизить кого-то другого.

Не хочу быть морализатором, но даже я не позволил бы себе так открыто вслух в присутствии других оскорблять человека..."

Лена, по-видимому, тоже не оценила подобной потуги парня.

— Он гений, — произнесла она задумчиво. — Каждый раз, когда я его вижу, он рассказывает мне про свои будущие изобретения...

Боба недовольно закусил губу:

— Я в этом совсем не шарю... то есть не разбираюсь. Для меня техника — это слишком сложно.

— Признаться, и я тоже... — мягко кивнула ему Лена.

— Так ты придёшь? — уже более настойчиво, почти требовательно, спросил он.

Девочка склонила голову чуть набок:

— Постараюсь.

"Интересно, а ей-то он скажет о том, что он — человек из будущего, или он и правда ничего не помнит?"

Но, вопреки моим ожиданиям, больше эти двое ничего друг другу не говорили, а просто молча пошли себе дальше по тропинке.

"Что ж, негусто... А теперь — мыть руки и в столовку..."

На пути в столовую меня неожиданно остановила вожатая.

— Кирсанов? А ну стоять! — крикнула она таким тоном, что даже я, довольно плохо разбирающийся в людях по их голосу, понял: сейчас начнутся проблемы.

— Ты почему на линейке не был?

"Так, стоп: а разве линейка у нас не в двенадцать часов?"

— Простите, а сколько сейчас времени? — спросил я, пребывая в замешательстве. — Просто вчера...

— Понятно... — отмахнулась от меня пионервожатая. — Значит, расписание ты не смотрел...

"А надо было?"

— Обычно у нас линейка начинается в восемь часов десять минут, перед завтраком, но вчера у нас был первый день смены, потому...

"Кажется, она признала свою оплошность. А расписание я как-нибудь гляну. Потом..."

— Где ты болтался всё это время? — спросила она уже чуть более мягко.

"Придётся говорить полуправду..."

— Да я... это... — отвёл я в сторону взгляд, потому как и в самом деле испытывал неловкость, — живот... прихватило с утра...

Ольга Дмитриевна нахмурила брови:

— Понятно всё с тобой.

— Но я и правда... Еле добежать успел... Скажите, а я много пропустил?

— По части общественной работы, — принялась она разъяснять, словно забыв про мой сегодняшний прогул, — тебя определили помогать в медпункте, вместе с товарищем Тихоновой.

"Вот как, — с досадой подумал я, — в этом мире другие люди всегда всё решают за меня. И даже моё отсутствие их совершенно не смутило".

— Насчёт живота: можешь попросить у Виолы сок подорожника.

Подобная забота меня слегка тронула.

— Спасибо.

— И не вздумай оттуда сбежать... Я потом загляну и проверю! — погрозила мне пальцем вожатая.

Меня охватило какое-то дерзкое подростковое упрямство.

"Да не буду я больше от вас сбегать, не беспокойтесь. Я теперь, напротив, буду постоянно ошиваться где-нибудь неподалёку, сольюсь с общим фоном, вотрусь ко всем к вам в доверие, стану неотличимым от местных жителей.

Конечно, я бы предпочёл коротать это время в одиночестве.

Но раз уж здесь мне не оставили выбора, тогда, как говорится, сами виноваты.

Я буду рыть носом землю, я изучу каждый квадратный сантиметр этого лагеря, но выясню досконально всю правду — и про вас, и про своё попадание в этот мир.

Так что вы ещё не обрадуетесь тому, что решили взять меня в свои ежовые рукавицы.

Я помню, кто я и откуда сюда попал. И у меня сейчас есть главная цель — вернуться обратно в две тысячи пятнадцатый год..."

Примечания:

Новая порция размышлений — в студию)))

---

Сколько рук пожато,

Рассветов встречено?

Всё идёт по кругу,

Циклично,

Но не вечно...

(Банд'Эрос — Не под этим солнцем)

 

В столовой стоял отчётливый запах рыбы.

"Рыбный день, — тут же подумал я. — Четверг или вторник..."

В кои-то веки я пришёл сюда одним из первых, так что возможностей удачно устроиться у меня было более чем достаточно.

На завтрак подавали рисовую кашу с рыбой, так что вопрос о том, с кем в первую очередь следует завести беседу, решился сам собой.

Я отыскал взглядом знакомые циановые хвостики и, набравшись храбрости, подошёл к одиноко сидящей пионерке.

— Охаё годзаймасу, Мику-сан⁽¹⁾, — поздоровался я с ней, поклонившись.

На секунду Мику замерла с открытым ртом, но в следующий миг горячо всплеснула руками.

— Ну что ты, зачем так официально... — засмеялась она не то над моим акцентом, не то над моей глуповатой (на тот момент) физиономией. — Просто Мику-тян. Садись.

Воспользовавшись столь любезным приглашением, я сел напротив.

— Что ж ты сразу не сказал о том, что знаешь японский язык?

Похоже, Мику была на седьмом небе от счастья.

"Сработало..."

— Ну, не то, чтобы знаю, — пожал я плечами, покраснев, — просто я мультики японские очень люблю смотреть, так что запомнил для себя несколько фраз.

"Фишка в том, что это действительно правда..."

— Как здорово! — воскликнула девочка. — Я тоже очень мультики очень люблю: и советские, и японские...

"Так-так... Кажется, я попал в точку..."

Большинство людей, знающих меня лично (не только в интернете) назовут меня скучным, нелюдимым и очень замкнутым типом. Не без оснований, естественно: всё-таки я не из тех клоунов, которые будут выпендриваться перед другими, пытаясь так заполнить собственную пустоту в душе.

Про пустоту в своей душе я давно знаю. И вполне справляюсь с ней самостоятельно, не размениваясь на дешёвый выпендрёж или на бессмысленные разговоры. Да и коммуникабельность у меня находится где-то на уровне нулевой отметки.

В общем, собеседник из меня так себе.

Но стоит только зайти речи об аниме...

Конечно, в прежней жизни мне было довольно сложно разговаривать с кем-либо на эту тему: всегда имелся риск нарваться на человека, который внимательно выслушал бы меня, а затем покрутил бы пальцем у виска со словами: "Аниме — дерьмо".

Но в моей текущей ситуации всё было совершенно по-другому: моя собеседница была наполовину японкой, а я с юных лет был очарован восточной культурой.

К тому же мы с ней оба выглядели как подростки, так что обсуждение мультфильмов для нас не было чем-то зазорным.

— Вообще сколько себя помню, мультики всегда были моей слабостью... — начал я, — не знаю даже, почему. Как-то, помню, в детстве я посмотрел "Корабль-призрак", так потом неделю ходил под впечатлением... Ты не смотрела его?

— Смотрела-смотрела, — кивнула головой пионерка. — Мне он, кстати, тоже очень нравится...

— Ну и вот, значит... Потом была "Принцесса подводного царства", которую я просто обожаю... — похоже, что я случайно перебил девочку. Но мой поток сознания было уже не остановить. — Уж на что мои родители с прохладцей ко всему такому относятся, но и они раз десять пересматривали этот мультик вместе со мной.

— Да, да, ты прав! — воскликнула Мику, отчаянно жестикулируя. — В самом деле: не оторваться...

Я отхлебнул чаю, чтобы промочить горло, затем продолжил:

— Ну а потом был "Босоногий Гэн"... Меня после того фильма реально весь вечер трясло, я потом ещё долго нормально спать не мог... А ведь такое и на самом деле было...

— Да, это правда, — заметила девочка, опустив взгляд, — мне мои родственники рассказывали, как это было страшно. И про радиацию рассказывали...

"Кажется, зря я подвёл наш разговор к этой теме..."

— Надеюсь, такое больше никогда не повторится.

— Я тоже надеюсь...

— Потом я посмотрел "Пингвинёнка Лоло", — решил я всё-таки продолжить разговор о мультфильмах, — советско-японский... Ты не смотрела?

— Нет... — с искренним недоумением произнесла она, — не слышала о таком...

"Ну почему... Ну почему я не помню, в каком году его показали в СССР? Ну почему мне было на это всё равно? По году выпуска можно было бы временные рамки определить..."

Короче, здесь меня ждал полный облом.

— Значит, у вас его просто ещё не показывали, — заметил я, набив рот едой. — Обязательно посмотри, когда выйдет... Ещё я бы порекомендовал тебе мультфильмы Хаяо Миядзаки: "Небесный замок Лапута", "Унесённые призраками", "Принцесса Мононоке"... Их вообще много на самом деле, думаю, тебе они очень понравятся. Знаешь, они такие... кавайные...

— Как здорово, — радостно пискнула Мику. — Ты столько мультиков знаешь.

"Ещё бы..."

Будучи заядлым анимешником, я в своё время пересмотрел огромное их количество. Многие тайтлы даже знал наизусть.

Думаю, для меня, как и для большинства мне подобных, 2D-мир был привлекателен тем, что в него легко можно было сбежать от унылой серой реальности, спрятаться в нём, словно утром под тёплым одеялом, не желая вылезать наружу...

Не то чтобы это было чем-то плохим, но в какой-то определённый момент моё пристрастие к аниме и виртуальному миру в целом переросли в ощутимую зависимость, оттеснив окружающую меня реальность на второй план.

Да и общество в основной массе своей, как правило, осуждало подобные увлечения.

Честно признаться, в глубине души я и сам осуждал себя за такой образ жизни; не потому, что считал эти произведения посредственностью, — справедливости ради отмечу, что среди них попадалось немало замечательных, а порой даже шедевральных проектов, — а потому, что где-то в подкорках расценивал стремление спрятаться от реального мира в "футляр" ничем иным, как проявлением внутренней слабости.

То же самое можно было применить и к моему увлечению российскими сериалами, которые я тоже периодически смотрел, хоть и не так часто, как японское или китайское аниме.

"Раньше я никогда не признавался в этом себе. Пытался сформулировать мысль, но не мог..."

И тем не менее, в подобном образе жизни был один положительный момент: я могу легко поддержать беседу на эту изученную мною вдоль и поперёк тему.

И даже учитывая тот факт, что я сейчас нахожусь в компании порядочной советской пионерки, я без труда могу насоветовать ей кучу интересных тайтлов, за которые мне совершенно точно не будет стыдно.

"Что же, приступим..."

— А ты ещё не смотрела "Код Гиас"? — спросил я её, хотя и так уже знал ответ.

Мику с интересом поглядела на меня:

— Нет, не смотрела...

— Во, посмотри обязательно, это реально, кстати, крутая вещь... — тут уже я не только безнадёжно выдал себя, но ещё и к тому же, забывшись, перешёл на современный мне сленг. — И ещё "Инфинити Надо"... Это уже китайский мульт, но тоже очень классный...

"Короче, Остапа понесло..."

Ребята в столовой начали уже расходиться, и я вдруг словно затылком почувствовал, что на нас кто-то пристально смотрит.

Обернувшись, я заметил рядом с собой незнакомого синеволосого пионера.

— Ребята, можно к вам? — неуверенно спросил он.

— Конечно-конечно! — улыбнулась Мику. — Семён, знакомься, это Костя. Он помогает мне настраивать музыкальные инструменты, и играет, и поёт тоже хорошо...

— Очень приятно, — дружелюбно кивнул я.

Костя подошёл ближе к нашему столику.

— Так ты и есть тот самый талантливый новенький, который на концерте выступить отказался? — с недоумением спросил он.

"Слава бежит впереди меня..."

— Да не такой уж и талантливый... Мику просто слишком хорошо обо мне думает.

— Ну не знаю, — покачал головой парень, — Мику никогда не ошибается...

— Мы тут с Семёном сейчас разговаривали о мультиках, — похоже, девочка решила посвятить моего нового знакомого в курс беседы, — Костя, у тебя есть бумажка и карандаш? Нужно записать...

— Разумеется, — Костя вынул из кармана блокнот и короткий обломок карандаша. — Я всегда такие вещи ношу с собой...

Через минуту несколько страниц в блокнотике были безнадёжно исписаны, а я, окрылённый успехом своей неожиданной популярности, продолжал надиктовывать:

— Так, ты записал?... Вот. И я вам честно скажу: это вот просто реально классика периода расцвета аниме... Непременно посмотрите, это тот ещё кайф...

Пока парень записывал в блокнотик названия аниме, я по-быстрому доедал причитавшуюся мне порцию рыбы.

Циановолосая девочка тем временем никак нас не комментировала; судя по всему, она не ожидала от меня такого потока информации.

"В этот раз не Мику меня заговаривает, а я её..."

Спалиться я уже практически не боялся: в конце концов, если на то пошло, то за прошедшие пару дней я и так уже себя безнадёжно выдал.

— Где ты вообще их откапываешь? — наконец спросил Костя.

К этому щекотливому вопросу я был полностью готов, так что впадать в ступор, как Боба после своего выступления, не стал.

— Скажем так: я покупаю их у кое-кого. Но об этом лучше не говорить.

Глаза Костика вдруг загорелись:

— А нам не скажешь?

— Не могу: не имею права сдавать людей.

От этих слов ребята слегка погрустнели.

— Но вы не отчаивайтесь: скоро их и по телевизору начнут показывать... А пока я вам заранее скажу, какие из них самые хорошие и на что вы просто обязаны обратить внимание... Так, "Бродячего Бога" я вам уже посоветовал; ещё запиши "Гуррен-Лаганн"... Кстати, это по-любому понравилось бы нашим кибернетикам...

Мику прыснула в ладошку от смеха.

— Не, я серьёзно говорю: им точно такое понравится. Там люди на огромных роботах сражаются против злодеев... Так, что ещё... Я бы, наверное, посоветовал "Атаку титанов" глянуть, но впечатлительным людям такое смотреть как бы нежелательно...

— Почему? — спросил меня парень.

— Там это... жестокости всякой навалом. Прям с первых серий показывают, как титаны поедают людей... Зрелище не для слабонервных так-то...

— Да ладно, — махнул он рукой, — после "Собаки Баскервилей" меня ничего уже не напугает...

— А, ну хорошо, тогда записывай...

Когда пришло время расходиться, я совершенно искренне сказал ребятам:

— Было очень приятно с вами поговорить.

— Взаимно! — радостно воскликнул Костик, после чего они с Мику вместе куда-то побежали.

"Что ж, это было рискованно, но зато два контакта у меня практически в кармане..."

Выходя из столовой, я заметил, как за углом ближайшего здания притаилась какая-то тень.

Решив проследить за ней, я отошёл чуть подальше и замер.

Вскоре я увидел, как через заднюю дверь вышла женщина-повар, и тут же на крыльцо столовой незаметно шмыгнула Ульянка.

"Кажется, сейчас я стану свидетелем чего-то..."

Я бесшумно подкрался к крыльцу и увидел, как девочка, оглядываясь по сторонам, тащит из столовой какой-то бумажный свёрток.

"Это, конечно, не моё дело, но не позволю же я ей красть чужое..."

— А ну стой! — крикнул я вслед девочке. — Что там у тебя?

Она не ответила, а только быстрее помчалась прочь от меня.

Я сиганул за ней.

Ульянка, как и в прошлый раз, решила спрятаться в густом лесу. Но на этот раз я был умнее, так что притаился на тропинке, ведущей к лагерю, и стал выжидать.

Наконец, когда совсем рядом со мной послышались шаги, я выскочил из укрытия и схватил Ульянку за плечо.

— Пусти!

— Сперва отдай, что взяла.

Она протянула мне свёрток; внутри оказались конфеты.

— Накажешь меня?

Я посмотрел на девочку и увидел, что её небесно-голубые глазки наполнились слезами и страхом.

"Ну как её можно наказывать, когда она вот так смотрит?..."

— Избаловали тебя, — шумно выдохнул я, выпуская пар. — Даже если здесь у нас коммунизм, это не даёт права вот так воровать у других...

Девочка понуро опустила свою ярко-красную головку.

"А ведь так могла бы смотреть на меня моя дочь... конечно, если бы она была у меня. Возможно, она не была бы такой шаловливой, как это непоседливое создание. Но, думаю, у меня бы тоже не поднялась рука её наказывать.

Хотя что тут думать: у меня ведь никогда не было своих детей. И скорее всего, не будет: откуда же им взяться с моим-то уровнем коммуникабельности..."

Моя рука бессильно разжалась, и я отпустил Ульянку.

— Ладно, беги... И больше не делай так...

По правде говоря, я не был уверен, что мои слова возымеют над ней какой-то эффект.

"Да в принципе не так уж и важно..."

Девочка пулей умчалась обратно в лагерь, а я задумчиво побрёл по лесной тропинке, размышляя о своей низкой коммуникабельности и прочих недоступных мне качествах.

"В принципе, меня самого моя нелюдимость как-то не особо напрягает. Да, бывало, что в своём мире я порой чувствовал себя очень одиноким, но при наличии компьютера и интернета это вполне можно было пережить.

Что меня лично напрягало гораздо больше, так это те рамки, в которые ставила меня эта самая нелюдимость. Рамки, которые мешали мне нормально знакомиться с девушками. Рамки, которые постоянно сдерживали меня в рабочем общении. Рамки, которые не позволяли мне обратиться за помощью к психологу: ведь там тоже потребовалось бы худо-бедно, но говорить, а я в этом деле полный ноль.

Эти ограничивающие рамки заставили меня ещё больше изолироваться от мира, что точно не способствовало развитию моих коммуникативных навыков...

Сегодняшняя оживлённая беседа с ребятами является скорее исключением: просто очень хочется иногда обсудить с кем-нибудь тему, которая мне по-настоящему интересна и небезразлична.

Может, мне стоит вступить в какой-нибудь офлайн-клуб анимешников? Ну не-е-е-ет, такого я точно не вынесу..."

На площади меня окликнула Славя:

— Привет.

— Привет... — растерянно буркнул я.

Несмотря на то, что ход моих мыслей был безнадёжно нарушен, я был очень рад её видеть.

— Что это там у тебя?

Я уже забыл о том, что в руках у меня был свёрток с конфетами.

— Это? Да вот... конфеты.

Лицо Слави приняло удивлённое выражение.

— Откуда?

Я пожал плечами:

— Ульянка отдала.

Она покачала головой:

— Опять она за своё...

— В смысле?

— Ну это... Конфеты ворует.

— Ну да...

— Надо будет рассказать Ольге Дмитриевне...

Не знаю, почему, но меня эта фраза слегка покоробила. Поэтому я решил возразить:

— Думаю, не стоит.

Неожиданно Славя согласилась со мной:

— Ты прав: не стоит лишний раз её дёргать.

Мы медленно направились в сторону столовой.

— Тебя сегодня на линейке недосчитались, — с каким-то беспокойством заметила пионерка.

Было неудобно выкладывать ей свою основную отмазку: хотя Славя, как мне казалось, была человеком понимающим, мне очень не хотелось, чтобы она меня засмеяла из-за упоминания столь деликатной темы.

Врать ей я тоже не решился: всё-таки могли они с Ольгой Дмитриевной обсуждать меня за моей спиной.

Поэтому я ответил, вздохнув:

— Ну... Короче, так получилось.

Похоже, это объяснение было для неё вполне исчерпывающим.

— Тебе сказали уже, что ты идёшь в медпункт помогать? — спросила она таким ответственным тоном, которому позавидовала бы и наша пионервожатая.

"Точно. Ещё и это..."

— Ну да, сказали... Я, собственно, туда сейчас и иду. Вот только схожу отнесу конфеты...

— Давай тогда я сейчас отвлеку Наталью Олеговну, а ты их в это время положишь...

— Хорошо... А куда конкретно положить?

— Да просто на стол ей положишь. Она увидит.

Спустя пару минут, когда наш хитрый план был успешно приведён в исполнение, я поблагодарил девочку за помощь и направился в медпункт.

"Надеюсь, меня там не потеряли..."

Не то чтобы я горел желанием что-то тут делать (мне даже уже ответы искать не особенно хотелось), просто для поддержания образа примерного пионера было крайне желательно заняться каким-нибудь общественно полезным (или бесполезным) трудом.

"Хотя, надо признать, сегодня за завтраком я вёл себя совершенно не как пионер. Не знаю даже, стоило ли мне так палиться..."

Заодно я собирался ещё раз там всё осмотреть, на этот раз уже более внимательно.

В медпункте вовсю кипела работа: Лена помогала медсестре перебирать какие-то лекарства.

— Доброе утро! — крикнул я, намеренно обращая на себя внимание. — Подкрепление вызывали?

Медсестра обернулась ко мне:

— О, а вот и ещё один... Проходи, пионер. Работы хватит на всех.

Я подошёл ближе.

— Поможешь тут мне разобрать лекарства.

Она бросила многозначительный взгляд на Лену.

— Объяснишь ему, что и куда нужно складывать.

Кое-как разобравшись, на какую полку необходимо складывать витамины, а на какую — анальгетики, я незаметно для самого себя втянулся в эту, как оказалось, не настолько уже и муторную работу.

— Смотрю, тут лекарства все новые, — решил я наконец начать разговор, — вчера я их здесь не видел.

— Так их только сегодня утром привезли, — улыбнувшись, заметила Лена.

— Понятно...

"Привезли? Но на чём? И почему я это пропустил? Значит, этот лагерь всё-таки имеет сообщение с внешним миром, помимо четыреста десятого автобуса?"

Я решил не подавать виду и ничего не выспрашивать, а потому отвернулся и молча продолжил работу.

Лена, как и обычно, не отличалась многословностью; лишь по её лицу можно было заметить, что она о чём-то глубоко думает.

"Предупредить её, что ли, чтобы не связывалась с этим типом? Как-никак, она не из тех девчонок, которые легко готовы смириться с участью «предмета для одноразового использования...»

Я, конечно, могу и ошибаться, но всё же кое-какой жизненный опыт у меня имеется...

Хотя с другой стороны, имею ли я моральное право вмешиваться в чужую жизнь?"

— Так, пионер, — вывел меня из раздумий голос Виолетты Церновны, — вот эти таблетки положишь на самую верхнюю полку... Табуретку возьми, а то так не дотянешься. И забери оттуда во-он те ампулы: у них уже срок годности вышел...

"Срок годности?"

Я глянул на картонную коробочку с труднопроизносимым названием: на ней размазанным синим шрифтом красовалась подпись: "Годен до 12.V.1985".

Вот ведь как. Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь: как выяснилось, у каждого лекарства имеется свой срок годности и/или дата изготовления.

На свежепривезённых упаковках таблеток, которые я всё ещё держал в руках, дата изготовления тоже была.

"10 июня 1985 года... Эврика..."

От волнения у меня закружилась голова, и я, забывший о том, что стою на шатком табурете, едва не чебурахнулся с него.

— Осторожно! — крикнула Лена, вовремя поддержав меня за талию. — Ты сейчас упадёшь!

— Всё нормально... — выдохнул я, удачно уцепившись правой рукой за край полки. — Возьми пока что... — и осторожно, боясь вновь потерять равновесие, протянул ей просроченные ампулы.

"А теперь сделай вид, будто ничего не случилось..."

Положив таблетки на краю полки и закрыв дверцу шкафа, я наконец спрыгнул на пол.

— Спасибо, что помогла мне, — поблагодарил я девочку.

— Не за что...

Дальнейшая работа происходила без приключений. Виолетта Церновна молча распаковывала последние коробки с медикаментами, а мы с Леной неторопливо перебирали их содержимое.

Лёгкая усталость уже давала о себе знать, но я пока решил не заострять на ней внимания и сосредоточиться на порученной мне работе.

К тому же теперь я знал, что искать.

Наконец работа подошла к концу.

— Молодцы, ребята, — скупо похвалила нас медсестра. — Хорошо потрудились.

— Всегда к вашим услугам! — радостно ответил я и вышел на улицу.

"Среди всех медикаментов, которые сегодня попадались мне на глаза, самой поздней датой изготовления было четырнадцатое июня восемьдесят пятого года.

Следовательно, мой нынешний временной отрезок можно смело ограничивать этими цифрами. А судя по времени года, сейчас точно не позднее августа.

Как говорится, лёд тронулся..."

Протрубил сигнал к обеду.

"Самое время покушать..."

Пройдя быстрым шагом несколько десятков метров, я остановился.

"Надо подождать Лену..."

Лена догнала меня минут через пять.

— А что, сегодня у нас будут танцы? — спросил я её, решив подойти к нужной теме издалека.

— Ага, будут. После ужина, — ответила она, опустив взгляд.

— Тебя уже пригласил кто-нибудь? — я решил сделать вид, будто не слышал её утреннего разговора с Измайловым.

— Да... — робко ответила девочка. — Володя Измайлов приглашал... И Шурик тоже...

— Во, выбирай Шурика... — уверенно произнёс я, сделав жест рукой. — Он надёжный парень...

"Надеюсь, хотя бы в этом я не ошибаюсь..."

— И ещё ты ему очень нравишься.

От изумления девочка широко распахнула глаза.

— Правда? Откуда ты знаешь?

— Да видно же по нему.

Лена остановилась посреди площади с открытым ртом.

— Я не знала...

Я покачал головой:

— Да все уже знают, кроме тебя...

"Не знаю, что выйдет из этого совета.

Может, она воспользуется им, может, нет.

В противном случае её, скорее всего, ждёт фиаско... Насколько я понял, Измайлов этот ухлёстывает за всеми местными женщинами, включая вожатую. Если, конечно, он при этом ведёт себя искренне, а не просто корчит из себя местного мачо.

Понимаю, конечно, что это совершенно не моё дело, просто Лена мне показалась очень хорошей девчонкой. К тому же она мне сегодня очень помогла, и я ей благодарен за это..."

Мы молча шли в направлении столовой, а я всё никак не мог выбросить из головы мысли о многочисленных "сериалах по выходным", которые почему-то очень нравились моей маме.

Большинство тех сериалов строились по одному шаблону: наивную добрую девушку охмуряет какой-нибудь наглый мажор, заделывает ей ребёнка, а затем бросает.

Потом спустя много лет он к ней ещё раз возвращается, после чего либо остаётся с ней, либо опять предаёт.

При этом все эти годы рядом с героиней находился надёжный и порядочный во всех отношениях поклонник, которого она не замечает, но будучи брошенной уже во второй раз, решает остаться с ним.

Предсказуемо, скучно, неинтересно. Не знаю, что такого моя мама в этих шаблонных сериалах находит.

"И всё же я не ожидал, что в этой параллельной вселенной я встречу что-то подобное.

Ведь не попал же я в мир какого-нибудь сериала о приключениях советской молодёжи.

Или попал?

Что ж, в таком случае я попытаюсь сломать этот дурацкий шаблон.

Не знаю, зачем мне это вообще нужно делать, но всё-таки попробую помочь. Дать совет, можно сказать, на правах более опытного.

Хотя какой из меня советчик: сам-то я всю дорогу был полным профаном в плане отношений..."

Я остановился и прикрыл на секунду глаза, дав своим мыслям возможность окончательно развеяться.

---

1) Доброе утро, Мику-сан (яп.)

Вернуться к тексту

Всё позабудь, что миновало!

То, что упало, — то пропало,

То, что ушло, обратно не придёт!

Есть лишь "туда" и нет "обратно",

То, что сейчас невероятно,

Завтра наверняка произойдёт...

(Лариса Мондрус — Проснись и пой)

 

"Сколько раз тебе говорил: в этом древнесоветском мире лучше не тормозить. Особенно когда дело касается еды..."

Единственное незанятое место было за четырёхместным столиком, где сидели Лена, Славя и Ульяна.

Я подсел к ним и принялся наяривать суп.

"Что ж, всё равно других вариантов нет..."

Юные пионерки тем временем продолжили непринуждённо беседовать между собой.

— Девочки, вы уже решили, в чём сегодня пойдёте на танцы? — спросила Славя.

— Я буду в белом платье, — застенчиво ответила Лена. — В том, которое с цветами...

— Отлично. А я — в голубом...

— А я не скажу, — хитро улыбнулась Ульянка, очевидно, с целью нагнать интригу. — Это секрет...

— А тебе такие мероприятия вообще нельзя посещать, — не смог я удержаться от шутейки. — Ты ещё маленькая...

Ульянка возмущённо напыжила свои веснушчатые щёчки:

— Это я здесь маленькая?

"Зря я задел её за больное место, — подумал я. — Хотел как-то поддержать разговор, а получилось как всегда.

Теперь выкручивайся..."

— Ну а кто: не я же... — я вновь решил свести разговор к банальной шутке.

Однако Ульянка явно не собиралась сдаваться без боя:

— Зато я не такая зануда, как ты.

Лена обеспокоенно посмотрела сначала на Ульянку, затем на меня:

— Ребята, хватит...

— Если для тебя не делать дурацких вещей — значит быть занудой, то я тебе искренне сочувствую.

"Ну и как тебе такое?"

Лицо девочки вспыхнуло.

— Ребята, не ссорьтесь... — попыталась сгладить ситуацию Славя. Но, похоже, было уже слишком поздно: Ульянка схватила свою тарелку с недоеденным супом и резким движением опрокинула её мне на голову.

На секунду я впал в ступор.

"Как же, наверное, жалко я сейчас выгляжу...

Вот как всегда: рядом с этой девчонкой я постоянно чувствую себя не самым удачливым персонажем сериала «Кухня»..."

В голове возникла блестящая, как мне тогда показалось, идея: я схватил свой стакан с недопитым чаем и, воспользовавшись тем, что Ульянка, довольная своей выходкой, всё ещё находилась в пределах моей досягаемости, выплеснул его содержимое ей на рубашку.

Похоже, такого поворота событий не ожидала даже она...

— Ну что? — раздался из-за спины стальной голос пионервожатой. — Обменялись любезностями?

"Типа того..."

— Это всё он! — тыкнула пальцем в мою сторону девочка.

— Я? Да она первая начала! — несмотря на все мои потуги, такую же уверенность, как у Ульянки, у меня изобразить не получалось.

— Всё с вами ясно, — прозвучал окончательный вердикт, — Вместе будете убираться!

Действительно, на нашем столике, равно как и на полу, образовалась жирная лужа.

— Ведро, швабру и соду возьмёте в кладовке.

"Вот блин, опять ответственность..."

— Кирсанов, наберёшь воды... Чистую тряпку возьми: стол тоже нужно вытереть... Краснова! Куда собралась?!

Честно признаться, я понимал желание Ульянки просто сбежать от всего этого. И не только понимал, но даже и искренне разделял.

"Может, свалить отсюда, пока не поздно?"

Но, поразмыслив, я всё же решил остаться.

"Ладно уж, сделаю свою часть работы. В самом деле, не помру же я от этого... Всё-таки, как ни крути, а виноватых в этом конфликте было двое. Точнее, зачинщицей была как раз она, а я потерял осторожность..."

Я не сердился на Ульянку. В конце концов, в том, что наш словесный пинг-понг зашёл настолько далеко, была и моя вина.

"Не стоило над ней так рофлить. Это тебе не в интернет-баталиях участвовать, где, в отличие от реальной жизни, тебя никогда не призовут к ответу...

Тем более что моя оппонентка — весьма темпераментная особа, да ещё и находящаяся в сложном возрастном периоде..."

Что поделать: пришлось нам с Ульянкой под строгим надзором Ольги Дмитриевны отмывать следы своей неудачной беседы. Поскольку работали мы без современных мне моющих средств, весь процесс занял немного больше времени, чем я ожидал.

"Нет уж, — мысленно отругал я себя. — Хватит с меня этих «приколов». Нафиг я вообще полез туда со своими комментариями. Сидел бы лучше, помалкивал... В дальнейшем постараюсь быть более аккуратным в выражениях..."

Последний момент я отметил для себя как указание не только на время своего пребывания в "Совёнке".

Грусти места нет,

Улыбнись,

Поверь в себя: достоин

Каждый жить лишь так,

Как он в детстве мечтал...

(Обжигающие — Школа — это мир)

После уборки Ульяна, светясь, словно начищенная монета, подошла к вожатой.

— Ольга Дмитриевна, я всё!

Та посмотрела на неё строгим взглядом:

— Ладно, Краснова, иди...

Но не успел я выйти вслед за ней, как Ольга Дмитриевна остановила меня.

— Так, Кирсанов, — наконец её голос стал более-менее мягким, — вы там в медпункте уже всё разобрали?

Я кивнул.

— Ну вот и славно...

"В самом деле... Наконец-то можно будет немного расслабиться..."

— А сейчас ты должен помочь остальным ребятам.

"ЧЕГО?"

Похоже, Ольге Дмитриевне не терпелось меня чем-нибудь занять. Неважно, чем именно, лишь бы только не дать мне возможность нормально искать ответы или хотя бы остаться наедине с собой.

"Как-то подозрительно это выглядит..."

— Но ведь я сегодня уже хорошо поработал... — неуверенно попытался я ей возразить.

— Этого недостаточно, — заметила Ольга Дмитриевна. — Пионер всегда должен помогать трудовым собратьям в построении коммунистического общества...

"Да этому коммунистическому обществу осталось-то без малого пять лет..."

— Знаете, Ольга Дмитриевна, — с хитринкой произнёс я, — у меня на сегодняшний день есть свои планы...

Она удивлённо посмотрела на меня:

— Планы? Это какие же?

"Свалить отсюда подальше... Но сперва отчистить эти мерзкие пятна супа со своей рубашки: хочется поскорее забыть эту идиотскую историю..."

— Э-э...

— Так я и думала, — сказала она, воспользовавшись моей заминкой. — Возможно, ты просто ещё не до конца осознал, что общественная работа — это очень важная часть жизни любого советского человека. И твой пионерский долг...

"Ладно, — подумал я, опустив глаза в пол, — продолжу пока притворяться частью этого трудового общества. Мало ли: может, где-нибудь и ответы смогу найти. Они тут, как выяснилось, вообще где угодно могут быть..."

— Хорошо, Ольга Дмитриевна, — попытался я изобразить покорность. — Что от меня требуется сделать?

Лицо вожатой приняло довольное выражение.

— Можешь помочь ребятам в спортивном клубе, — почти нараспев произнесла она, — или пойти убираться на площадь. Там сейчас Славя с девочками.

"Как же не хочется сейчас ничего делать..." — подумал я. Однако отказываться от предложенных мне поручений почему-то не мог решиться, а значит, из двух зол (вернее сказать, занятий) мне предстояло выбрать менее энергозатратное.

В моём случае выбор был очевиден.

— Пожалуй, я помогу Славе.

 

На площади Генды я заметил компанию пионерок, энергично работавших метлами. Командовала среди них Славя.

"Помелькаю здесь немного и отпрошусь под каким-нибудь предлогом. Думаю, с ней можно будет договориться..."

Увидев меня, девочка обернулась:

— Ты помочь пришёл?

Я равнодушно пожал плечами:

— Ну, не то чтобы по своей воле... Скажем так: меня сюда направили.

— А, понятно... Держи метлу, вот оттуда начинай.

"Эх..."

Я никогда не был большим фанатом уборки.

Конечно, как и подавляющему большинству людей, мне было неприятно видеть вокруг себя грязь и беспорядок. Но лишь одна мысль о том, что разбираться со всем этим беспорядком придётся лично мне, или, что хуже, я буду вынужден заниматься этим на регулярной основе, повергала меня в глубочайшее уныние.

Вообще я старался избегать необходимости делать что-либо регулярно, вне зависимости от того, нравилось мне видеть результат проделанной работы или нет. Ежедневная рутина никогда не привлекала меня.

"Но тут уж, как говорится, что поделать..."

К счастью, мусора на моём участке было не так уж много, так что особых усилий мне прилагать не потребовалось. Всего лишь работа с метлой, которую к тому же можно было выполнять почти машинально, на автомате.

— Ну что, как настроение? — радостным голосом спросила Славя, наводя порядок на соседнем со мною участке.

— Нормальное... — буркнул я.

— А почему тогда лицо хмурое?

Вопрос этот прозвучал подобно удару под дых.

Хотя я в этом мире и являлся счастливым обладателем густой длинной чёлки, не закрывающей от меня обзора, но при этом не позволяющей другим людям считывать мои мысли, часть эмоций мне всё равно никак не удавалось скрыть.

— Не знаю...

— Вижу, тебя несколько тяготит общественная работа.

"Думаю, меня здесь не расстреляют за то, что я сейчас скажу правду..."

— Ну да, есть немного... Признаюсь, мне больше по душе быть одному...

Славя слегка нахмурилась:

— Не любишь компании?

Я пожал плечами:

— Наверное... Но я вообще уборку не очень люблю.

Девочка с непониманием взглянула на меня:

— Но почему?

"Не знаю, стоит ли делиться с ней своими мыслями... Не хотелось бы её расстраивать..." — подумал я на мгновение. Но всё-таки решил высказаться:

— Да потому что, сколько ни старайся, сколько ни прибирай, всё равно потом всё станет как прежде. Смысл тогда убирать, если оно вскоре опять замусорится...

"На самом деле речь сейчас не только об уборке. Просто я не хочу лишний раз грузить кого-то своими экзистенциальными рассуждениями..."

Славя покачала головой; кажется, она была со мной несогласна.

— Ну не скажи... Вот мы сейчас здесь приберём, и тут будет всё чисто.

— Ненадолго... — горько усмехнулся я.

— Это стоит того.

— Потом опять придётся тратить свою энергию и время.

— Знаешь, когда постоянно видишь перед собой беспорядок, — ответила она совершенно по-взрослому, — тогда ты тратишь на это гораздо больше сил.

Для меня эти её слова стали практически откровением. "А ведь правда..."

В самом деле: моя холостяцкая квартира и близко не являлась образцом чистоты и порядка, и в те относительно редкие моменты, когда я всё-таки отлипал от экрана своего монитора, сей "живописный антураж" производил на меня весьма тягостное впечатление, ещё сильнее вгоняя в апатию.

— Может, ты и права. Но я не уверен...

— Вот именно, товарищ Ясенева, — произнесла неслышно подошедшая к нам пионервожатая. — Золотые слова...

Я обернулся и с интересом спросил:

— Но почему так?

Вожатая усмехнулась.

— Да потому что, — прошагала она вперёд, давая нам знак продолжать работу, — когда ты видишь бардак вокруг себя, твой мозг в подкорках где-то осознаёт, что это неправильно, что нужно по-другому... На эти мысли, как и на выдумывание очередной отговорки, уходит очень много энергии. Больше, чем ты затратил бы, просто наведя у себя в комнате порядок.

"Интересная теория. Не помню, слышал ли я её когда-нибудь раньше... Надо будет запомнить..."

 

Вопреки своему изначальному нежеланию что-либо делать, я довольно успешно втянулся в общественную работу, и даже начал получать от неё неподдельное удовольствие.

Так что, когда уборка подошла к концу, я испытал довольно странное ощущение, больше всего напоминающее смесь неудовлетворённости с растерянностью.

"Как, уже всё?"

День уже клонился к вечеру, так что температура окружающего воздуха заметно снизилась, став для меня практически идеальной.

Я сел на одну из скамеек и расслабленно прикрыл глаза.

"Невероятное чувство лёгкости..."

— Не спишь? — услышал я рядом с собой чей-то голос.

Открыв глаза, я увидел перед собой незнакомую пионерку.

— Можно тебя на минутку?

На голове у девочки красовался необычный ободок с двумя треугольными ушками, что делало её очень похожей на кошку.

— В чём дело? — недоуменно спросил я.

— Да просто нужен человек, который посидит в медпункте. Поможешь?

— А... зачем? — спросил я, вставая с насиженного места.

— Да просто Виоле нужно отлучиться по делам на пару часов, а остальные ребята все заняты... Просто посидеть, и всё.

"Что ж, если остальные и правда заняты, следовательно, меня они там точно не побеспокоят. Можно побыть наедине с собой, ещё на раз всё осмотреть...

Так, сто-о-оп...

А если вдруг что-то случится? Например, кто-нибудь из пионеров сломает ногу, или потребуется сделать кому-нибудь искусственное дыхание? Нужно было раньше об этом подумать..."

В медпункте нас уже дожидались.

— Ну что, нашла кого-нибудь? — спросила медсестра, обращаясь к "девочке-кошке".

— Ага, — ответила она, обернувшись в мою сторону.

— Хорошо... Проходи, пионер.

Когда я вошёл, Виола жестом указала мне на свой стул.

— Посиди пока здесь. Я потом приду.

— Ладно...

Медсестра, взглянув на часы, быстро куда-то ушла.

"Ну вот, теперь я тут один. Продолжаем осмотр..."

"Осмотр" в моём исполнении скорее походил на обыск: решив подойти к делу максимально серьёзно, я с особой тщательностью оглядел все углы, все полки в шкафах...

Выдвинул ящик письменного стола, но не нашёл там ничего, кроме нескольких медицинских документов.

"Вроде бы ничего подозрительного... Теперь ещё раз смотрим даты производства медикаментов..."

Самой крайней датой, которую мне удалось здесь найти, было первое июля тысяча девятьсот восемьдесят пятого года.

"Уже что-то.

Но лично мне бы хотелось узнать ещё и причину моего попадания сюда..."

Я плюхнулся на стул и принялся глазеть на висевшую в нескольких метрах от меня офтальмологическую таблицу.

"Шэ-бэ... Эм-эн-ка⁽¹⁾..."

По телу начала разливаться навязчивая усталость, а желудок предательски заурчал.

"Пойти, что ли, поесть..."

Тут я вспомнил, что медсестра забыла передать мне ключи от медпункта. "Не оставлять же его незакрытым... Мало ли... Хоть и говорят, что в СССР практически никакие двери не запирались, я не уверен, что без меня никто из посторонних сюда не зайдёт и ничего не сворует.

Как же быть..."

Пока я мысленно взвешивал все "за" и "против", дверь отворилась, и вошла "девочка-кошка".

— Всё сидишь тут? — спросила она.

Я пожал плечами:

— Сижу...

— Голодный, наверное? Вот, держи: у меня тут яблоко есть...

Она положила на стол красивое зелёное яблоко с розовым бочком.

— Э-э... Спасибо.

— Кстати: меня зовут Юля, и я здесь отвечаю за общественную жизнь лагеря. Если нужна будет моя помощь — всегда обращайся...

— Хорошо...

— Ладно, пока...

Она улыбнулась, затем помахала мне рукой и ушла, оставив меня в раздумьях.

"Эта девочка слегка выбивается из общего пионерского коллектива... Стоит ли ей доверять?"

Мой взгляд переключился на яблоко, которое Юля оставила на столе.

В голове промчались все известные мне сказочные сюжеты о том, как злобная мачеха пыталась отравить прекрасную принцессу при помощи яблока, и всё же я решился рискнуть.

"В конце концов, если бы меня здесь хотели убить, они бы уже давным-давно это сделали..."

Я сгрыз яблоко буквально за минуту, но так и не наелся до конца.

Наконец вернулась Виолетта Церновна.

— Ну всё. Спасибо, что помог.

— Не за что... — пробубнил я, пожав плечами.

"А теперь — в столовку. Бегом..."

 

На ужине ко мне неожиданно подсел Владик.

— Салют!

Я мысленно упрашивал всех существующих в мире богов о том, чтоб он, пока я ем, благополучно помолчал, или хотя бы поделился со мной чем-то ценным.

Но похоже, на мои мольбы никто не откликнулся: этот не в меру жизнерадостный пионер почему-то решил спросить у меня совета.

— Как ты думаешь, — спросил он, мастерски орудуя вилкой, — я смог бы осилить участие сразу в нескольких клубах?

— Не знаю, — ответил я.

"Для меня и одного клуба было бы многовато..."

— А я вот, знаешь, чувствую, что у меня хватит сил справиться одновременно и с музыкальным, и ещё с каким-нибудь кружком. Правда, я ещё пока не решил, с каким именно...

"Прямо советский Юлий Цезарь, — подумал я. — Мне бы такую способность..."

Внезапно в моей голове родилась одна идея.

— Подожди меня, я сейчас доем...

Быстро запихнув остатки каши себе за щёки, я дёрнул Викентьева за рукав:

— Пошли...

Приведя гиперактивного пионера к зданию общих кружков, я остановился и спросил у него:

— Ты уверен?

— Д-да... — нерешительно произнёс он.

— Тогда за мной...

В кибернетическом кружке меня приняли необычайно гостеприимно.

— Ты всё-таки решился записаться к нам? — радостно воскликнул Электроник.

— Нет, но я нашёл человека, который с радостью будет готов это сделать.

Владик распахнул дверь пошире, высунувшись из-за моего плеча:

— Пионер всегда готов!

Шурик поднялся из-за стола и гордо протянул ему руку.

— Всегда рады новым членам!

— Ладно, удачи... — слегка кивнул я на прощание и вышел, невероятно довольный собой.

"Похоже, Викентьев и эти двое нашли общий язык... Уж кем-кем, а хэдхантером я ещё никогда не работал..."

 

Вечерело.

Я сел отдохнуть на одну из ближайших скамеек, наслаждаясь приятной прохладой.

В сегодняшние планы у меня ещё входило изучение территории лагеря, которое я вчера не успел завершить, но сил на это уже не оставалось.

"Ладно. И так сегодня хорошо поработали и довольно много узнали..."

Обрадовавшись долгожданному отдыху, мой мозг наконец отключился от внешних раздражителей, погрузившись в то состояние, которое принято называть медитацией.

Я любовался прекрасным вечерним небом, оттенки которого незаметно менялись от золотисто-розового и бирюзово-голубого к фиолетово-серому и густо-синему.

В голове всплыло воспоминание о том, как в детстве мне нравилось встречать рассветы и провожать закаты... Никуда не спешить, ни о чём не думать, просто сидеть и смотреть.

"Как же давно в своём мире я успел забросить эту привычку.

А ведь в годы моего отшельничества у меня была прекрасная возможность к ней вернуться...

Почему же я этого не сделал?"

На этот вопрос у меня не существовало ответа.

Тем временем на улице стало совсем темно.

Кроны деревьев, шумящие над головой, казались теперь почти чёрными. Но при этом совершенно безобидными, — во всяком случае, мне в тот момент так казалось.

В окнах большинства домиков зажёгся свет, со стороны площади доносилась музыка...

Мои мысли прервал звук чьих-то шагов.

— О, Семён! — окликнул меня Костик, вместе с одетой в зелёное платье Мику идущий в сторону площади. — Чего сидишь? Танцы скоро начнутся!

"Точно. Ещё и танцы".

Вспомнились те немногочисленные школьные дискотеки, на которых я был когда-то.

Это неприятное ощущение растерянности, неловкости, "зажатости" и перманентный страх опозориться.

Я не умел танцевать, не знал, как пригласить на танец девочку из параллельного класса, с какой стороны к ней подойти и как разговаривать; даже шаблонные, заранее отрепетированные в моей голове реплики застревали в горле и вылетали из памяти в самый нужный момент.

В конце концов чувство дискомфорта перевесило мои стадные инстинкты, и я с лёгкостью отказался от посещения подобных мероприятий.

Родители поддержали меня, на время убедив в том, что я просто стал более серьёзным и взрослым.

Да и мне самому, признаться, было приятно считать себя на голову выше своих сверстников...

Позднее я понял, что глубоко ошибался в себе, и что на самом деле мне недоставало чего-то, что было у большинства людей. Возможно, так чувствуют себя слепые, находясь в картинной галерее, или глухие, оказавшись посреди танцплощадки.

Возможно...

Но так было не всегда.

Раньше, особенно когда я бывал там в компании друзей, мне было весело проводить с ними время, раскачивать головой в такт музыке, что-то скандировать и кому-то аплодировать, — в общем, растворяться в общей шумной атмосфере.

Что же случилось потом?

— Так ты идёшь? — решительно спросил Костик, возвращая меня к реальности.

— Не знаю, — ответил я, пожимая плечами. — Я ведь даже не знаю, в чём пойти...

— Ой, да так можно... — подмигнул мне парень, — я тоже так иду...

— Ладно, щас...

Я нехотя встал и медленно побрёл вслед за ними.

"Меньше всего мне сейчас хочется куда-то идти. Лучше просто пойти домо... в домик Ольги Дмитриевны и лечь спать.

Но и сбегать, как вчера, тоже не выход: я ведь решил здесь мимикрировать под окружающую среду...

А учитывая, что я все эти дни и так светился тут, как прожектор, самым лучшим вариантом для меня будет пойти вместе со всеми, помельтешить там немного, а потом свалить, как раньше в институте.

Что ж, так я и сделаю..."

 

На площади играла какая-то смутно знакомая мелодия из восьмидесятых.

Возле памятника установили музыкальную аппаратуру, а все деревья вокруг были увешаны гирляндами.

Пионеры активно кучковались неподалёку, разговаривая друг с другом и смеясь.

Я присел на одну из незанятых скамеек, решив не привлекать к себе внимания.

Другие люди проходили мимо, совершенно меня не замечая.

"Я чужой на этом празднике жизни... Чужой как там, в своём родном мире, так и здесь..."

Среди собравшихся пионеров было много знакомых лиц. Мой мозг переключился в режим наблюдения за ними.

"Вот Шурик пытается пригласить на танец Лену, но его, похоже, уже опередил Боба. Вот Электроник бегает хвостиком за местной библиотекаршей, а та в своей привычной манере на него огрызается. А вот и Владик: как всегда, жизнерадостный и весёлый... Остальным тоже, по-видимому, здесь интересно..."

Неожиданно ко мне подошла Ульянка, одетая в элегантное синее платье на бретельках.

"Ульянка в платье... Приветствую тебя, слом стереотипов..."

— Пошли танцевать! — окликнула она меня.

— Извини, — ответил я как можно более вежливо, — как-нибудь в другой раз.

Ульянка довольно быстро потеряла ко мне всякий интерес.

— Скучный ты. Совсем как эти взрослые... — недовольно напыжила она щёчки и убежала.

"Ты даже не представляешь, насколько ты сейчас была близка к истине..."

Я продолжил молча наблюдать со стороны за толпой.

"Всем этим людям сейчас хочется веселиться, они счастливы и, похоже, наслаждаются этим незатейливым мероприятием.

Мне уже давно не понять этого.

Ладно: посижу здесь с полчасика и пойду спать..."

Заиграла приятная мелодия. Пионеры и пионерки, словно очнувшись, принялись танцевать медленный танец.

Ульянка, похоже, радовалась больше всех: даже не найдя себе пары, она весело выбежала на середину площади, улыбаясь, и принялась кружиться в такт музыке, словно, кроме неё, никого на площади не было.

Я же сидел в сторонке и скептическим взглядом смотрел на происходящее.

"Чувствую себя тем чуваком из мема, который стоит в углу и смотрит, как остальные танцуют парами..."

— Чего грустим? — услышал я рядом с собой звенящий голос Слави.

— Да так... — буркнул я в ответ, уныло пожав плечами. — Сижу, думаю о жизни.

"Почему-то мне хочется сказать сейчас, что в этом платье она похожа на нежно-голубой колокольчик..."

— Пошли танцевать...

Признаться, я был застигнут врасплох. "Неужели у такой классной девушки, как Славя, нету партнёра для танцев? Или она просто хочет подшутить надо мной?"

— Да ладно... — усмехнулся я, вставая со скамейки и одёргивая рубашку. — Я и танцевать-то не умею...

— Это несложно, — искренне улыбнулась Славя, взяв меня за руку. — Я покажу.

"Вот блин... — с досадой подумал я. — Похоже, просто отсидеться уже не получится..."

Мы вышли на середину площади и остановились.

"Ну и что дальше?"

— Сперва следует немножко разогреться, — произнесла она, переступая с ноги на ногу. — Вот так вот. Ты должен прочувствовать ритм...

— Попробую...

Прочувствовать ритм для меня было делом несложным, но на практике всё равно выходило неуклюже.

— Теперь положи руку мне на талию...

По моему телу пробежала мелкая, приятная дрожь.

"Странно... По всем канонам я должен в этот момент испытывать неловкость, но я её совершенно не чувствую. Словно так и надо, словно я поступаю... правильно..."

Я осторожно обвил её талию своей правой рукой.

— Оттолкнись от этого места...

"Как будто я сейчас вместе с ней в космос отправляюсь..."

— Раз-два-три, раз-два-три... Видишь, у тебя получается!

Далее ритм удавалось держать уже без счёта.

— Не напрягайся так. Просто доверься мне...

"Легко сказать: "Просто доверься мне", особенно когда ты попал в другое измерение и ждёшь подвоха от всех окружающих...

Но с другой стороны, она в какой-то степени права: я так окончательно посажу свою нервную систему..."

К моему удивлению, танцевать оказалось довольно легко и приятно.

Просто держать ритм, просто раствориться в танце, бережно обнимать эту девочку...

И эти минуты промчались на удивление быстро. Настолько быстро, что я почувствовал, как будто мне чего-то недодали.

"Хотя Славя, похоже, так не думает..."

— Спасибо за танец, — произнесла она, когда музыка стихла.

Я улыбнулся:

— Спасибо...

— Может, ещё потанцуем?

На какое-то время мне показалось, что щёки её слегка покраснели.

— Э-э-э... Я, пожалуй, на сегодня всё...

— Ну как хочешь...

Даже если мой ответ и разочаровал девочку, по ней этого не было видно.

Мимо нас пробежала Ульянка, загадочно подмигнула и скорчила забавную рожицу. Я сделал вид, что не заметил.

Вскоре заиграл следующий трек, и пионеры снова смешались в пёструю шумную толпу, оттеснив меня на периферию.

Потеряв Славю в гуще танцующих людей, я отошёл в сторону, облокотившись о стоявшее рядом дерево.

"Странное чувство...

Ещё несколько минут назад вся эта толкотня казалась мне скучной, бессмысленной и неинтересной; теперь же, почувствовав себя на некоторое время её частью, я начал относиться к ней более... Терпимо? Снисходительно? С пониманием?

Неужели всего один танец способен настолько поменять моё мировосприятие?

Хотя, с другой стороны, неудивительно, что я так расчувствовался: всё-таки это был мой первый танец.

Первый танец в двадцать пять лет...

Или всё же в семнадцать?"

Я усмехнулся: в самом деле, танцевать мне доводилось впервые. Детсад, естественно, не считался, а на школьном выпускном мне единственному не досталось партнёрши.

"Что ж, бывает..."

Мимо меня, громко разговаривая, прошли Женя и Электроник.

— Ну пожа-алуйста... — откровенно унижаясь, упрашивал он её. — Ну всего один танец...

— Да отстань ты...

Женя, как обычно, была чем-то недовольна; её глаза метали молнии, а плечи периодически дёргались.

Наконец юный техник, по-видимому, отчаявшись, решил отступить: грустно вздохнув, он медленно поплёлся туда, откуда шёл.

Девочка тем временем обернулась и посмотрела ему вслед; во взгляде её читалось глубокое сожаление.

"Не понял..."

Но вскоре библиотекарша, вернувшись в своё прежнее агрегатное состояние, окинула презрительным взглядом толпу танцующих и, гордо подняв голову, покинула площадь Генды.

Я решил подождать ещё несколько минут, пока её примеру не последует ещё кто-нибудь.

"Раньше, в детстве, я наоборот, старался повеселиться как можно дольше. Теперь же считаю минуты, чтобы поскорее уйти..."

Дождавшись, пока с площади ушли ещё двое незнакомых мне пионеров, я выдохнул с облегчением и со спокойной совестью отправился бродить по лагерю.

Ночью это место казалось мне ещё более уютным и загадочным.

"Если в итоге окажется, что это был просто сон, — подумал я, — тогда он будет одним из лучших снов или даже реальных событий, случившихся в моей жизни... Если не самым лучшим..."

Я помотал головой, поняв, что был слишком уж категоричен.

"Хотя..."

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я побрёл в противоположном направлении, пытаясь вспомнить самые яркие эпизоды из своей жизни.

* * *

Мне шесть лет. Отец гуляет со мной во дворе.

Я тыкаю веточкой в лужицу, желая выловить оттуда несуществующих рыбок. Пытаюсь, повторяя за отцом, сделать из газетной бумаги кораблик, но у меня никак не получается.

— Ничего, — слышу я его ободряющий голос. — В другой раз получится.

Но ни во второй, ни в третий, ни в пятый раз мои попытки не увенчались успехом. Было очень обидно. Кажется, я тогда разревелся из-за этого, но точно уже не помню.

Мастерить бумажные кораблики я по итогу так и не научился.

"Что ж, видимо, не судьба..."

 

Первое сентября. Мама ведёт меня первый раз в школу, увешанную разноцветными шариками. Я крепко держу в руке высокий, почти с меня, букет фиолетовых гладиолусов.

Уютный просторный класс. Я с интересом осматриваюсь вокруг. Пахнет краской.

В целом школьная жизнь мне понравилась, за исключением нескольких аспектов: домашние задания, поглотившие заметную часть моего свободного времени, местные хулиганы, которые так и норовили задираться со всеми остальными, и довольно большая нагрузка.

Но самой главной проблемой стало то, что я был вынужден ежедневно просыпаться в семь утра. Для меня это было чем-то совершенно невыносимым.

Кажется, тогда я часто в сердцах говорил: "Скорее бы эти одиннадцать лет прошли. Так хочется выспаться нормально..."

 

Третий класс. Урок труда. Учитель объясняет, как сделать очередную игрушку из цветной бумаги и картона.

Я с воодушевлением берусь за дело, но почему-то всё идёт вкривь и вкось. Руки и стол заляпаны клеем. А вместо ожидаемого шедевра получается позорного вида уродец.

 

Двенадцать лет. Футбольный матч с ребятами из параллельного класса. Перевес в нашу сторону. Решающий гол забит мной. Всерьёз думаю о спортивной карьере.

 

Мне пятнадцать. Мы с одноклассниками рубимся в какую-то примитивную игру на приставке. Я выиграл. Чувствую себя суперзвездой. Спустя пару часов о моей победе забыли все, кроме меня.

Пытаясь продлить свой триумф, хвастаюсь своим родителям. Они смотрят с осуждением.

Я не сержусь на них больше: в конце концов, в тогдашнем обществе ходил стереотип о том, что игры вредны и опасны. Не знаю, правда ли это.

 

Семнадцать лет. Первая любовь. Поцелуй в щёчку. Коробка дешёвых конфет. Прогулки за руку. И неожиданное, сбросившее меня на землю "Прости, нам не стоит больше встречаться".

Её лицо почти забыто, имя и фамилия уже не вызывают былого трепета. В памяти осталось лишь желание быть рядом и никогда не отпускать. Чувство эйфории и горечь расставания...

Я излечился с тех пор. Уже совсем не больно.

 

Выпускной. Я под громкую музыку получаю в руки аттестат.

Родители аплодируют мне, а я всё думаю: будь я не их сыном, а просто чужим, незнакомым им человеком, хлопали бы они тогда так же горячо, или нет?

Теперь я склоняюсь к тому, что всё-таки не стали бы: насколько я помню, кроме них, никто особо на меня не реагировал.

 

Первый курс института. Олимпиада по программированию. Мы с товарищем сидим за новеньким компьютером и напряжённо вбиваем в программу строчки кода. Атмосфера соревнования. Эйфория.

Лучи яркого весеннего солнца, пробивающиеся в окно. Приятный стук пальцев по клавишам.

Позже я охладел к программированию. Или просто мне перестало хватать на него сил. А вот со своим напарником мне удалось сохранить достаточно тёплые дружеские отношения.

Собственно, он-то меня и позвал на ту злополучную встречу выпускников.

Жалею ли я, что не отказался сразу? Не знаю.

 

Третий семестр второго курса. Я забираю документы: на дальнейшую учёбу мне не хватало ни сил, ни мотивации. В голове теплится надежда: "Вот отдохну немного, наберусь сил, а там посмотрим, куда идти. Может, и в самом деле IT — это не моё..."

Сверстники смотрят свысока, по их взглядам можно прочитать: "Слабак... Даже мы удержаться смогли, а ты не смог..."

Отец правдами и неправдами отмазывает меня от военкомата. Чувствую себя ничтожеством.

 

Первая работа. Не самая плохая, не самая низкооплачиваемая, но при этом невыносимо скучная.

Попытка начать учиться заново при помощи интернета, — конечно, закончившаяся провалом...

 

По мере моего взросления воспоминания становились всё более чёткими, более осознанными и детализироваными, но при этом всё более серыми и унылыми.

Детство и юность с высоты прожитого опыта воспринимались мною как яркая, светлая, красочная картинка. Счастливое, беззаботное время...

Хотел ли я туда навсегда вернуться? Да, пожалуй...

Мой внутренний голос не удержался от едкого замечания: "Ну вот, Семён, поздравляю: твоё желание исполнено..."

"И что теперь? Что дальше?"

Но почему-то в последнее время, хотя воспоминания о детстве и не потеряли для меня своего былого очарования, я начал понимать, что смотрю на них под совершенно другим углом... как-то более чернушно, что ли.

"В какой момент моя жизнь начала представляться мне как сплошная череда неудач?"

Все мои достижения казались такими мелкими и незначительными теперь. А всевозможные промахи, даже мельчайшие по своей сути, выглядели невозможно постыдными.

"Я прожил свою жизнь зря. Я безнадёжен..."

Над лесом величественно поднималась полная луна, серебристый свет которой, подобно молоку, белыми разводьями заливал густо-серые облака, мерцающей дорогой плескался в тёмных водах реки.

Деревья беспокойно шумели на ветру, словно о чём-то взволнованно переговариваясь между собой.

Я грустно вздохнул, напевая под нос неожиданно подвернувшуюся из глубины памяти песню:

Заповедный напев,

Заповедная даль,

Свет хрустальной зари,

Свет, над миром встающий...

Мне понятна твоя

Вековая печаль,

Беловежская пуща,

Беловежская пуща...

— А Мику правду сказала: ты действительно хорошо поёшь.

Я обернулся, вздрогнув.

Позади меня стояла Славя.

"Ну вот, опять я расслабился..."

— Как ты меня нашла?

Она подошла ближе:

— Я так и думала, что найду тебя здесь.

"И как она узнала, что я сюда приду, — особенно при том, что я сам изначально не планировал сюда приходить?"

— Пойдём ещё потанцуем...

Я растерянно помотал головой:

— Боюсь, я свой лимит танцев на сегодня исчерпал.

— Не против, если я тоже тут постою?

— Не-а, — ответил я, словно на автомате.

"В принципе, не суть важно, — пронеслось в моей голове, — есть ли кто-то рядом сейчас со мной или нет: всё равно я в мыслях нахожусь далеко-далеко отсюда. И даже не в моей прежней реальности..."

Хотелось закрыться от всего мира, словно четвертый энергоблок Чернобыльской АЭС, уйти в запутанные лабиринты своего сознания и блуждать там вечно, подобно потерявшемуся путнику...

Окружающие никогда не узнают об этом. Для них я нормальный. Такой же, как и они.

— О чём думаешь? — неожиданно спросила Славя.

Я лишь пожал плечами:

— Ни о чём.

Её голос сделался чуточку более взрослым, совсем как на недавней уборке территории.

— Невозможно ни о чём не думать.

"Странно, что она мне так отвечает. Думаю, большинство людей в моём мире посчитало бы мой ответ вполне себе исчерпывающим.

Или же она просто пытается завязать со мной разговор... Вот только зачем это ей вообще надо?"

— Ты всегда о чём-нибудь думаешь, даже когда не замечаешь этого.

Я шумно вздохнул: похоже, шансов посидеть спокойно в тишине у меня практически не осталось.

— Ну, я не знаю... Наверное, так и есть...

— Так о чём сейчас?

— Да так, — отмахнулся я. — Здесь так тихо, спокойно...

— Ты прав...

Несколько минут мы молчали.

В тот момент я представлял собой уникальное исключение из общего для всех правила: в моей голове, как в совершенно пустом пространстве, не возникало ни одной мысли.

Возможно, на самом деле они проникали туда, как и обычно, — просто моё сознание перестало реагировать на них, как перестало замечать рекламные объявления на просматриваемых мною сайтах.

Это чувство полного вакуума. Пустота, не порождающая вокруг себя ничего...

— Расскажи о себе.

Её слова окончательно вышибли меня из колеи.

"Что ей рассказывать? Придуманную мной на ходу легенду о том, что я — такой же советский пионер, как и она? Или же свою настоящую историю?

Отмазаться от этой темы не получится: я-то у неё тогда вечером об этом спрашивал..."

— Даже не знаю, что сказать...

Она улыбнулась:

— Ну хотя бы что-нибудь...

Я решил пока не рассказывать правду про себя. Конечно, эта девочка всегда мне казалась внушающей доверие, но на всякий случай я решил перестраховаться.

— Что про меня рассказывать, — задумавшись, начал я, — зовут меня Семёном, ну да это ты знаешь... По фамилии я Кирсанов, а по жизни Лопухин. Люблю смотреть японские мультики и рассуждать о всякой ерунде...

"В принципе, это и будет моей правдивой исчерпывающей характеристикой. По подростковым меркам она смотрится вполне нормально. Но для человека двадцати пяти лет это полнейший отстой..."

— И это всё? — спросила Славя с недоумением.

В голове у меня крутилась ещё одна фраза, которую я озвучивать не решился: "А ещё я — попаданец из будущего..."

— Это всё... — улыбнулся я, как если бы был более открытым. — Разве этого недостаточно?

— Достаточно. Но этого слишком мало для того, чтобы как следует узнать человека.

"Знаешь, иногда лучше не надо..."

К моему удивлению, мои слова её не отпугнули.

— А ещё что? Например, кем ты хочешь стать, когда вырастешь, чем гордишься, о чём мечтаешь...

Последний вопрос оказался "на засыпку", и я совершенно не знал, что на него ответить.

Я уже давно ни о чём не мечтал, ни во что не верил, ни на что особо не надеялся в жизни, да и поводов для гордости у меня однозначно не было, как и особых талантов.

"Но сейчас я выгляжу как подросток, а стало быть, и мысли у меня должны быть соответствующие.

О чём же я мечтал в свои пятнадцать-семнадцать лет?"

Пришлось заметно напрячь свою память: я успел уже позабыть обо всём этом. Забыл, чем дышал тогда, каким представлял своё будущее...

"Мечтал стать ведущим программистом, иметь свой собственный офис... А ещё — выступить на концерте... А ещё — сделать в этой жизни что-нибудь полезное и стоящее... кажется..."

Да. Вроде так. Вообще я в те годы мечтал о многом.

Это уже потом все мои заветные желания окончательно схлопнулись до одного-единственного "просто чтобы меня оставили в покое и не трогали"...

— Не знаю. Правда не знаю.

— В смысле: не знаешь?

— Я серость, Славя. Вряд ли мне есть, чем гордиться.

Я не видел в тот момент её лица, и всё же мне показалось, что Славя по-доброму улыбнулась.

— Ты просто скромничаешь.

"Да, Славя: и такие люди бывают. Просто ты пока ещё думаешь, что все остальные — примерно такие же, как ты: ответственные, энергичные и с пламенными сердцами...

Я вот, например, уже много лет как потухший.

Или я с самого начала был таким?"

— Не, ну правда, Славь: мне и в самом деле особо нечем похвастаться. Я человек ленивый, необщительный, скучный... Из всех людей я был бы последним, на кого бы ты обратила внимание...

— Вовсе нет. Мику говорила мне... Да и я сейчас тоже слышала... Спой ещё... Пожалуйста...

"Вот бли-и-ин..."

— А, это просто так... Извини, но у меня крайне редко получается. Сейчас уже не выйдет.

Похоже, она всё-таки обиделась. Но лишь совсем чуть-чуть.

— Вот как... А кем ты собираешься стать, когда школу закончишь?

— Не знаю...

— А вот это неправильно. Ты уже должен определиться...

"Опять что-то решать... Не-е-ет, лучше уж продолжать надеяться на то, что в конце смены приедет четыреста десятый автобус и заберёт меня обратно..."

— Может быть. Но вряд ли из меня выйдет какой-то толк.

"Ну вот, приехали: только что я был готов закрыться от всего мира, а сейчас изливаю душу этой пионерке...

Без понятия, зачем это ей вообще надо: вероятно, ей, как и Мику, просто показалось, что я талантлив в сольном пении.

Во все времена общество искало таланты... да и просто исполнительные люди его тоже интересовали как рабочая сила.

Я, увы, не отношусь ни к тем, ни к другим.

Просто лишний человек. Такие тоже бывают".

Я обернулся, пытаясь разглядеть на её лице если не тень превосходства, то хотя бы менторскую гримасу, но ничего подобного не увидел: девочка просто смотрела на меня тёплым взглядом своих аквамариновых глаз.

— Мне кажется, ты иногда очень пессимистично смотришь на жизнь.

— Наверное... — машинально ответил я, почти не вслушиваясь в сказанное собой.

"Это правда. И ты в этом плане никак не сможешь меня понять, как никогда не поймёт депрессивного одиночку из 2010-х образцовая советская пионерка, готовая пожертвовать собственной жизнью во имя общественного блага или же призрачного социалистического «светлого будущего»...

Вот я сижу сейчас здесь, закинутый сюда неизвестно кем, неизвестно зачем, и точно знаю, что это светлое будущее не наступит.

Пройдёт всего каких-то шесть лет, и эти времена останутся в «светлом прошлом», а сам этот мир изменится до неузнаваемости...

Не то чтобы он будет намного хуже прежнего, — у каждого исторического периода имеются свои плюсы и минусы, — он просто будет другим.

Как человек, проведший в нём большую часть своей сознательной жизни, я был даже в какой-то степени к нему привязан.

Но я заблудился в нём. Проиграл и был сломлен..."

Славя улыбнулась.

— Знаешь, мне кажется, что у тебя в жизни всё обязательно сложится!

— Наверное...

Я не стал её разубеждать. Не хотелось портить ей настроение в этот тихий вечер.

"Знаешь, в какой-то степени я вам всем немножко завидую, — белой завистью, разумеется.

Не знаю, что вас ждёт в этой жизни дальше, как перенесёте вы дальнейшие изменения в обществе, и перенесёте ли вообще; в любом случае у вас останется ваше беззаботное детство, светлые и тёплые воспоминания, и вы будете, подобно моим родителям, кутаться в них, словно в тёплую вязаную кофту...

У меня же нету ни будущего, ни прошлого; настоящее — непонятно, а дальнейшая судьба — неизвестна..."

 

Луна поднималась всё выше, щедро освещая своим серебристым светом тёмную воду.

Я всё так же сидел на берегу, и смотрел за горизонт, не думая ни о чём.

Славя стояла за моей спиной и тоже вглядывалась куда-то вдаль.

В моих глазах можно было прочесть привычную безнадёгу и бессилие перед будущим, в её — уверенность и воодушевление.

И всё же мы смотрели с ней в одну сторону.

"Неужели у Слави не нашлось более подходящего собеседника? Или ей просто хочется попробовать себя в качестве психолога? Или... Стоит ли мне быть с ней начеку?"

— Если что, ты всегда можешь обратиться за помощью ко мне... — произнесла она наконец.

— Спасибо... Но, боюсь, я уже не смогу измениться к лучшему.

Помолчав немного, она вдруг сказала:

— Тогда давай меняться! Прямо сейчас!

Я повернул к ней голову.

— В смысле?

— Давай сейчас вместе приберёмся на площади Генды... Дискотека-то уже закончилась...

— Ну не-ет...

— Почему?

"Потому что я не готов на самом деле. Потому что мне лень что-то делать. Потому что, если я начинаю ныть, то это вовсе не означает, что я прошу у кого-то советов по решению моих проблем.

Если они мне понадобятся, я просто спрошу напрямую. А так мне просто захотелось кому-то поныть в жилетку. Прости, Славя..."

— Ну не прямо сейчас же...

Она пожала плечами:

— Ладно, я тогда пойду.

— Слушай, а может, завтра, а? — почувствовал я в груди укол совести.

— Разве тебе не будет приятно завтра с утра проснуться и увидеть, как вокруг всё чисто?

"Пожалуй, это подкупает..."

Сам не зная зачем, я встал и пошёл за ней:

— Ты куда?

— Пойду схожу за метлой.

— Возьми тогда сразу две.

"Было бы бессовестно с моей стороны оставить её одну убираться. Раз уж мне всегда было тяжело заставить себя убираться, представляю, каково ей...

Хотя виду она совершенно не подаёт, как будто ей и не трудно вовсе..."

Вскоре она принесла откуда-то две метлы.

— Ну вот, что я говорил, — проворчал я. — Прибирались сегодня днём, а теперь вот...

— Ну не скажи, — не согласилась со мной пионерка. — Тебе же самому было приятно видеть, как всё вокруг чисто. Да и, в конце концов, ведь весело же было!

Я кивнул.

— Вот мы сейчас всё здесь снова приведём в порядок, и завтра здесь тоже будет очень приятно ходить...

— Ненадолго... — усмехнулся я.

— Но оно стоит того, — заметила Славя, снимая гирлянды с ветвей. — Это намного лучше, чем видеть вокруг себя беспорядок всё это время...

— Пожалуй...

— Не можешь меня чуть-чуть подсадить? Я тут не дотягиваюсь...

— Хорошо, щас...

Она осторожно вскарабкалась мне на спину, добравшись наконец до высоко висевших проводков.

— Спасибо.

— Да не за что...

Я вновь ощутил это приятное, обволакивающее чувство.

"Кажется, прежде я никогда женщин на своей спине не держал. Что ж, всё когда-то бывает впервые..."

— Сейчас подметём ещё здесь — и по домам... А, нет: ещё же надо помыться...

Я заинтересованно взглянул на неё: в самом деле, после нескольких жарких дней моё тело уже заметно чесалось.

— А что, здесь имеется такая возможность?

— Тут на краю лагеря баня есть. Во-он за теми соснами...

— Ух ты... А я и не знал...

Быстро наведя порядок, я помчался в домик Ольги Дмитриевны, — повезло, не застал, — взял оттуда мыло и полотенце, затем пошёл разыскивать баню.

 

Найти её мне удалось лишь с третьей попытки; я уже было почти отчаялся, когда вдруг заметил на опушке леса небольшое бревенчатое здание, напоминающее избушку из русских сказок.

"Ну наконец-то..."

В окошечке горел свет.

"Занято?

А, точно, Славя же говорила, что тоже идёт мыться..."

Моё воображение быстро нарисовало образ раздетой Слави, по распаренной коже которой стекает густая мыльная пена...

"Так... Кажется, у меня возникла проблема..."

Как назло, в этот самый момент дверь распахнулась, и оттуда вышла ничего не подозревающая о моих мыслях девочка.

"Блин, как не вовремя..."

Я нервно сглотнул: мой помолодевший организм, так некстати взбудораженный благодаря предательской фантазии, ещё не успел успокоиться.

— Э-э-э... С лёгким паром...

— Спасибо... — ответила Славя, как-то странно на меня посмотрев. — А ты чего такой красный? Не заболел?

"О нет.

Походу я спалился перед ней.

Так, успокаиваемся, успокаиваемся... Всё-таки ты ничего такого не делал... Даже в окошко не подглядывал, хотя мог бы..."

— Э-э... Да это... Похоже, на солнце обгорел малость...

— А-а, понятно... Если что, у Виолы есть специальный крем, импортный, он помогает...

"Пф-ф-ф... Вроде не догадалась..."

— Пасибо. Спокойной ночи тогда.

— Спокойной ночи... — махнула мне рукой Славя и убежала.

Оставшись один, я выдохнул. "Кажется, пронесло..."

 

После сегодняшней беготни и последующего мытья в бане меня знатно разморило.

Я с трудом, засыпая на ходу, добрался до домика Ольги Дмитриевны, кое-как скинул с себя кеды и тяжело плюхнулся на кровать.

— Ну что, как прошёл день? — услышал я краем уха бодрый голос вожатой.

— Нормально... — пробубнил я.

— Приобщился к общественной работе?

— Более чем... — ответил я, повесив своё влажное полотенце на спинку кровати.

— Молодец, — похвалила меня вожатая, — продолжай в том же духе.

Не сказал бы, что эти слова меня воодушевили.

— Я тогда вообще сдохну от переутомления...

— Не сдохнешь.

Моих сил едва хватило на то, чтобы натянуть на себя одеяло.

— Хорошо наработался сегодня?

— Угу... — кивнул я. — Сначала в медпункте, затем на площади, потом опять в медпункте, потом опять...

Я не стал ей пока говорить о том, что мы со Славей прибрали всю площадь после дискотеки. "Пускай это будет сюрпризом..."

— Вот и хорошо, — одобрила меня Ольга Дмитриевна. — Думаю, теперь ты уже начинаешь понимать, что ты здесь не просто так.

Её последняя фраза меня сильно насторожила.

— В смысле: "не просто так"?

Вожатая посмотрела на меня с недоумением:

— Ты о чём?

— Ольга Дмитриевна, — произнёс я как можно более мягко, — если вы хотите мне что-то сказать, скажите напрямую. Я плохо понимаю намёки.

Либо вожатая и в самом деле не была посвящена в мою настоящую историю, либо ей мастерски удавалось скрывать правду: по её лицу ничего нельзя было понять.

— Я говорю о том, что порядочный пионер должен быть по-настоящему дисциплинированным, собранным и трудолюбивым, — не только один раз в неделю, а каждый день, каждый час и всегда.

— М-м-м...

— Спокойной ночи. И с лёгким паром тебя...

— Спасибо... И вам спокойной ночи.

"Выкручиваться и я тоже умею... не то, чтобы прям мастерски, но всё же... Во всяком случае, в этом лагере мне регулярно приходится это делать.

Впрочем, нельзя исключать и тот факт, что она в самом деле ничего не знает, а я ищу, как дурак, чёрную кошку в чёрной комнате...

И вообще, что-то мне подсказывает, что от местных жителей мне ничего не добиться, даже под пытками или угрозами. Но я, разумеется, до такого не опущусь: какой бы не была окружающая ситуация, человек всё равно должен оставаться человеком...

Но на всякий случай постараюсь быть бдительным с ними: мало ли, вдруг что-нибудь сболтнут.

Или не сболтнут?

Ладно. Поживём — увидим..."

 

Тем не менее, я не считал этот день прожитым напрасно: мне удалось влиться в коллектив и найти общий язык с некоторыми местными обитателями... При этом, как ни странно, сам того не желая, я принёс здешнему миру кое-какую пользу. Это не могло не греть душу, особенно на фоне того, что я уже очень давно ничего полезного не совершал.

Да и в поиске ответов мне удалось хоть немного, но всё же продвинуться.

"Итак, отрезок времени можно смело ограничить первым июля тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Второй конец отрезка мне ещё предстоит найти...

Об этом надо будет подумать. Как тогда, когда я подкидывал своему мозгу работку на ночь..."

Раньше, когда я учился в институте, я пробовал перед сном какое-то время думать о тех заданиях, которые днём мне не удавалось решить.

Это было удивительно, но мой мозг даже во время сна умудрялся прорабатывать поставленные перед ним задачи, и случалось, что наутро, проснувшись, я получал уже готовую свежую идею.

"А ещё сегодня я поел вкусной еды, сходил на танцы (отметился), танцевал там с красивой девушкой, затем вывалил на неё ушат своего фирменного депрессивного нытья...

Пожалуй, не стоило мне этого делать. Вообще лучше здесь лишний раз не светиться..."

Вспомнился наш разговор со Славей на берегу. "Кроме загадок этого лагеря, мне надобно ещё как следует разобраться в себе..."

---

1) И да, автор знает, что это неканон ;-)

Вернуться к тексту

Будет утро завтрашнего дня,

Кто-то станет первым, а не я…

Кто-то, а не я,

Кто-то, а не я,

Сложит песню завтрашнего дня…

(Николай Гнатюк — Птица счастья)

Проснулся я непривычно рано.

Вообще в этом летнем мире мне почему-то удавалось вставать раньше обычного, но как ни странно, здесь это мне казалось нормальным.

Ольга Дмитриевна успела с утра пораньше куда-то упорхнуть, так что я быстро оделся, кое-как нацепил на шею пионерский галстук и быстро направился умываться.

После вчерашней работы с пылью у меня неприятно слипались глаза, так что ледяная водичка в моём случае оказалась весьма кстати.

"Ну вот. Ещё один день в этом лагере.

В принципе я могу провести его, как любой нормальный отдыхающий: на речку, к примеру, сходить, позагорать, искупаться…

Или просто бездарно убить время, потратив его на безрезультатный (скорее всего) поиск ответов..."

Тщательно умывшись, я неторопливо шёл в домик вожатой, небрежно перекинув через плечо полотенце.

"За эти несколько дней я настолько привык к этому лагерю, что уже чувствую себя здесь как дома..."

Мимо меня, совсем не обращая внимания, прошагали две незнакомые пионерки.

— Галь, — шепнула одна из них, покосившись на меня, — не знаешь, кто это?

Её собеседница, пышногрудая девушка с пепельно-серыми волосами, небрежно ответила:

— А, это новенький... На днях приехал…

"Ну не настолько уж я и новенький.

Я здесь уже освоился, много кого знаю..."

По тропинке, вероятно, совершая утреннюю разминку, бежала трусцой Славя.

— Привет, — радостно улыбнулась она, помахав.

— Привет... — кивнул я, улыбнувшись в ответ.

Затем меня опередила Женя, посмотрела свысока, словно на козявку, и зашагала в сторону библиотеки.

Отнеся умывальные принадлежности в домик, я решил спокойно прогуляться по лагерю.

"Мало ли, вдруг что-нибудь важное замечу. А не замечу, так просто прогрею кости на солнышке. Время до линейки есть ещё..."

Я успел исходить почти все местные тропинки, когда меня внезапно догнал запыхавшийся Викентьев:

— С приветом!

По его виду было нетрудно догадаться, что что-то этому энерджайзеру лично от меня нужно.

"Но что именно?"

— Доброе утро, камрад… — я протянул ему руку, которую он тут же горячо пожал.

— Как настроение?

— Да нормальное…

Я поднял глаза кверху. В самом деле: тепло, светло, птички поют, листочки зеленеют... Самое то для отдыха. Единственное, что только вот он совершенно не входил в мои жизненные планы.

Хотя с другой стороны, у меня и планов-то на эту жизнь особо никаких не было. Так что, возможно, это даже и к лучшему...

— Знаешь, Сень, я тут к тебе с одной просьбой…

"Ну вот. Так я и думал…"

— Мне тут для робототехники потребовалась одна книжка... — неуверенно начал он.

"Ну потребовалась и потребовалась. Я-то вообще тут причём?...

... Так, сто-оп: это не та самая книга, которую я позавчера с библиотеки брал?"

Я остановился, отойдя к одному из домиков.

— Ты про «Схемотехнику ЭВМ»?

Викентьев радостно закивал.

— Женя сказала, что она сейчас у тебя...

— Ну да, у меня, — ответил я, прислонившись к тёмной бревенчатой стене.

— Может, одолжишь ненадолго? Просто мне очень надо…

— Ой, да пожалуйста... Сейчас, после линейки прямо и отдам...

"Мне она сейчас всё равно без надобности, так что даже не жалко..."

Он перевел взгляд на тропинку перед собой.

— Знаешь, тут такое дело: Женя сказала, чтобы всё оформлять только через неё...

Я шумно выдохнул, стараясь скрыть возмущение.

— А она не слишком много о себе возомнила?

Владик пожал плечами:

— Она библиотекарь.

— Ладно, — согласился я. — Сегодня я её к ней занесу.

— Спасибо, друг... — радостно воскликнул Викентьев и убежал куда-то.

"Что ж: с одним делом разберусь, и порядок. А сейчас пора на линейку..."

На спортплощадке я встретил Ульяну, которая весело прыгала через скакалку.

— Сорок один, сорок два, сорок три... — подсчитывала прыжки стоявшая рядом Алиса Грачевская. — Всё, мне надоело считать. Пошли уже.

— Побежали! — крикнула Ульянка, и они помчались на площадь наперегонки.

"Здесь на меня тоже мало кто обращает внимание... С одной стороны, меньше внимания — меньше проблем на свою голову.

Но с другой... Даже обидно как-то..."

В прежней жизни, уже будучи затворником, я прочитал несколько книг про попаданцев в другие миры, и ещё насмотрелся аниме на эту тематику.

Практически во всех этих произведениях главный герой, попадая в другой мир, приобретал крутые суперспособности, оказывался в центре всеобщего внимания, становился востребованным многочисленными красивыми девушками, и прочее, и прочее, и прочее...

А ещё от него требовалось победить какое-нибудь вселенское зло. Об этом он узнавал практически сразу...

"Здесь ко мне так никто и не обратился с подобной просьбой. И вообще, я так до сих пор не получил ни одной из причитающихся мне по законам этого жанра плюшек: здешний мир не вертится исключительно вокруг меня, девушки… что сказать, местные девушки, хоть и общаются со мной более-менее нормально, но всё же не вешаются мне на шею пачками, никаких сверхспособностей я здесь совершенно точно не получил (разве что помолодел лет на восемь), и ни с каким злом мне, к счастью или к сожалению, сражаться не пришлось.

Хотя какое вселенское зло может быть в этом добром и светлом пионерлагере?"

Я огляделся вокруг: всё было по-прежнему солнечно и уютно.

"Так что даже попаданец из меня вышел так себе. Хотя, с другой стороны, так даже лучше: отсижусь здесь тихо до окончания смены, потом постараюсь уехать обратно в свой мир.

Надеюсь, у меня это получится..."

Впереди замаячила каменная спина Генды.

"Отсюда делаю вывод, что все эти книги и аниме про попаданцев, которым всё сыплется буквально с неба, — на самом деле не более чем банальные «жизненные утешалки», направленные на унылых депрессивных неудачников вроде меня. Всего лишь влажная фантазия, подсовывающая отчаявшемуся мозгу ассоциацию, то есть по факту скрытую надежду: "Вот попаду в другой прекрасный мир, и всё со мною будет хорошо, стану там суперкрутым, буду всех вокруг побеждать, и девушки с безразмерными формами начнут по мне массово сохнуть и сами собой штабелями укладываться..."

Интересно, если бы я получил от этого мира все мыслимые и немыслимые блага, сделало бы это меня счастливым?

Возможно...

... Или нет?

Начал бы я тогда загоняться по поводу того, что ничего из этого не заслужил? Или такой жизненный сценарий показался бы мне слишком банальным? А может, я просто был бы доволен всем и не парился? Не знаю. Честно...

Во всяком случае, факт есть факт: в этом мире я, как и прежде, исполняю роль говорящей мебели, второстепенного персонажа, который всегда находится в тени главных героев, и существующего лишь потому, что без него сюжет будет казаться пустоватым. Костюмы с реквизитом только сменились, да и сам я слегка переменил образ с безработного-задрота на советского пионера.

Что ж: эту роль я постараюсь отыграть на «отлично»..."

Площадь после вчерашней уборки выглядела ухоженной и опрятной.

Было очень приятно осознавать, что и я тоже принимал непосредственное участие в этом деле. Ещё приятнее было не рассказывать об этом никому.

"А мы со Славей молодцы..."

Проходя по площади, я заметил Бобу, который стоял в тени памятника и что-то объяснял двум незнакомым мне пионеркам. Я молча прошёл мимо него, не здороваясь.

"Вот кто реально собирает все сливки с этого мира... Крутой, популярен в отряде, делает, что хочет, и девочки его любят.

Завидую ли я ему? Да, пожалуй... и, наверное, с моей стороны это не совсем правильно.

Хочу ли я стать примерно таким, как он? Скорее нет, чем да. С одной стороны, у него имеется много объективно положительных качеств, с другой — я не уверен, что мне было бы комфортно в его шкуре...

Одно могу сказать точно: этот тип здесь реально в малину попал. Не удивлюсь, если он в конце концов соберёт гарем из девчонок.

Хотя, если подумать, делает он это крайне непрофессионально: бегает от одной к другой, туда-сюда... А ведь, как известно, для создания нормального гарема необходимо тщательно следить за атмосферой в девичьем «коллективе», уделять достаточно внимания каждой своей избраннице... И вообще: обычно в гаремниках все девушки, как на подбор, малость глуповаты. А здесь про местных вроде бы так не скажешь...

Интересно, возможно ли в принципе собрать гарем в этом советском обществе? Хотя какая мне разница, у меня на это нет никаких шансов...

Впрочем, возможно, это не совсем то, чего я хочу от жизни... Не знаю..."

Мои размышления прервала Ольга Дмитриевна, которая, привычно пересчитав нас, начала долгую пламенную речь о важности оздоровительных мероприятий.

"Оздоровительные мероприятия, говорите? Ну вот и славненько. Пойду на пляж, позагораю немного. Но сначала поем и разберусь с библиотечными книгами..."

За завтраком ко мне неожиданно подсел Шурик. Один.

— Послушай, — вкрадчиво начал он после обмена приветствиями, — не можешь мне помочь в одном деле?

Признаться, первой мыслью было отправить его куда подальше. "Ну нафиг, — ворчал мой внутренний голос, — у меня на этот день свои планы: я планирую сегодня хорошенько отдохнуть. А ещё — продолжить ответы искать... Хватит уже и того, что я согласился сегодня помочь Владу..."

Но мой рассудок вовремя успел взять верх над эмоциями. "Тебе представился шанс втереться в доверие главному кибернетику этого лагеря. Не упускай возможность..."

— Могу, — ответил я ему, поразмыслив. — Если только это не слишком сложно и не противозаконно.

Шурик наклонился ближе ко мне:

— Это совсем несложно и противозаконно...

Я долго думал, кто же мы:

Просто пешки на доске или игроки...

Но в вечном поиске любви

Так часто падали мы,

И мир на грани войны...

(Митя Фомин — Всё будет хорошо)

После завтрака Шурик привёл меня к какому-то незнакомому зданию, по дороге объясняя суть дела.

— Но зачем тебе это вообще надо? — спросил я его с недоумением.

— Просто он меня достал. Всё грустит и вздыхает по своей Жене: "Женя то, Женя это..."

— Да уж... Грустный Электроник — это даже звучит как-то неестественно...

— Самое ужасное — это то, что его настроение негативно отражается на работе. Мы с Владиком отвлекаем его, как можем, но всё без толку...

— Любовь... — вздохнул я, иронично покачав головой.

— Короче, вчера вечером я придумал, как решить эту проблему научным способом...

— В смысле?

— Позже объясню.

Шурик выволок из кустов два достаточно внушительных бревна; одно из них он взял себе под мышку, второе протянул мне.

Ноша оказалась достаточно тяжёлой. Я с трудом волок её по земле.

— Долго ещё тащить?

— Подожди, — произнёс Шурик, оглядываясь по сторонам, — мы почти на месте.

Возле библиотеки он остановился, положив бревно на землю, а сам спрятался за углом. Я последовал его примеру.

— Вот он, идёт… — шепнул мне на ухо кибернетик.

Действительно, по тропинке, ничего не подозревая о готовящемся заговоре, вприпрыжку шёл Электроник.

— Сейчас она отвлечётся на него, я займусь окном, а ты заблокируешь дверь. Понятно?

— Хорошо…

Я понял, что крупно влип. Подобные действия были уже далеко за рамками действовавшего в советское время законодательства, да и современного тоже.

"Может, не стоило на это соглашаться..."

Шурик оказался прав: вскоре из библиотеки начали доноситься обрывки разговора на повышенных тонах. Я прислонился к двери, но так и не смог ничего толком разобрать.

Внезапно из-за поворота выбежали, гоняясь друг за другом, Ульяна с Алисой. Увидев нас, они подошли ближе.

— Чего затеваем?

Шурик шёпотом принялся объяснять:

— Там Женя с Электроником. Опять ругаются. Мы их сейчас запрём, тогда им станет не до этого...

Ульянка наклонилась ближе к нам:

— Он что, насиловать её будет?

— Тьфу ты! — возмущённо зыркнул на неё Шурик. — Просто помирятся.

— Ты уверен, что она его не прибьёт? — спросила Алиса.

— Ну они ж будут тогда пытаться как-то выйти оттуда. А, как известно, совместный труд — он объединяет...

— Наша помощь нужна?

— Угу, — кивнул он. — Вот у меня там в траве шнур лежит, его нужно продернуть через оконную ручку, концы привязать к бревну... Семён, — обернулся он ко мне. — Займись пока дверью. Только по-тихому.

Больше всего на свете мне хотелось от этого отказаться. Но и перспектива прослыть трусом в здешнем коллективе тоже не очень-то привлекала.

— Ладно…

Пока ребята возились со шнуром, я незаметно подпер снаружи входную дверь. Пленники, похоже, даже не заметили этого: по-видимому, они были всецело поглощены выяснением отношений.

Спустя примерно пару минут кто-то с силой толкнул дверь изнутри...

— Жень!

Из глубины библиотеки раздалось грубое:

— Чего ещё надо?

— Жень, тут, похоже, дверь заклинило…

Толчки заметно усилились.

— Да что ж такое... — с досадой произнёс Электроник.

Женя поковырялась ключом в замочной скважине:

— Замок открыт... Странно...

— Должно быть, что-то снаружи...

— Да помолчи ты...

Звуки шагов переместились к окну. Я не мог разглядеть лица Электроника, когда он, подойдя к окну, увидел, что через ручку был продет длинный прочный шнур, так что распахнуть окно изнутри было практически невозможным.

Дёрнув пару раз ручку, парень вновь вернулся ко входу.

— Алиса! — крикнул он, забарабанив в дверь. — Алиса, это уже не смешно!

— Ты об этом ещё пожалеешь, дура! — крикнула Женя в полуоткрытую форточку. — Краснова, открой! Я знаю, что это ты!

Ульянка подбежала к окну и показала негодующей библиотекарше язык.

— Тын-дын-дын! Тын-дын-дын! — принялась та отчаянно колотиться в стекло.

"Ну вот. Я здесь вне подозрений. А теперь быстренько валим отсюда..."

Чтобы уйти незамеченными, нам пришлось пригнуться пониже и передвигаться почти что на четвереньках. Затем, отойдя на безопасное расстояние, мы галопом помчались прочь от библиотеки.

Остановились возле входа в столовую, перевели дыхание.

— Пф-ф-ф... — с облегчением выдохнул Шурик.

— Зачем ты палилась? — спросила Алиса Ульяну. — Она же тебя сдаст!

— Ну и что, что сдаст, — улыбнулась маленькая хулиганка. — Зато весело...

— Теперь, если всё пойдёт по плану, — заметил Шурик, — они вместе будут искать выход из положения. Начнут обсуждать друг с другом варианты своего спасения, разговорятся... а там и помирятся окончательно.

"Звучит вполне разумно. Но лично мне бы не хотелось оказаться в подобной ситуации...

Или я в ней уже нахожусь?"

Если так, подумал я, то те, кто меня сюда забросил, должны чего-то от меня хотеть.

"Но чего именно?

И кто вообще эти люди?"

Ольга Дмитриевна напрашивалась в список подозреваемых в самую первую очередь. Но я почему-то не был точно уверен даже в этом.

"Не просто же так она меня муштрует…

Или просто так?"

— Ребята! — окликнул нас Владик. — Вы купаться идёте или нет?

"Офигеть. Этот чел помимо всего прочего успевает ещё и отдыхать..."

— Я сегодня пас... — ответил Шурик. — Мне тут нужно ещё кое-что успеть сделать...

— Конечно, пойдём, — кивнула Алиса и за себя, и за свою подругу.

Неожиданно Викентьев задумался.

— Послушайте, не в службу, а в дружбу: у кого-нибудь из вас есть запасные плавки? А то я свои, кажется, дома оставил...

Мы с Шуриком одновременно отрицательно покачали головой.

— Извини, друг...

— Ладно, не парься! — хлопнула его по плечу Алиса. — Найдём мы тебе, убогому, плавки...

Владик покраснел как свёкла.

— Спасибо...

— Ну ладно, ребята, — кивнул нам товарищ главный кибернетик, — пока...

— Пока-а...

"А что дальше? Куда пойти?"

Я тихо побрёл на площадь.

"Поиски ответов или отдых? Отдых или поиски ответов?"

Я плюхнулся на одну из скамеек: делать не хотелось вообще абсолютно ничего.

Спустя некоторое время до меня долетел странный стук...

Я открыл глаза: по площади уверенно маршировал незнакомый пионер лет двенадцати, играл на небольшом барабане и пел песенку:

Это чей там смех весёлый,

Чьи глаза огнём горят?

Это смена комсомола,

Юных ленинцев отряд...

"Неплохо поёт", — подумал я.

Юный певец, шагая бодрой походкой, поравнялся со мной и остановился, маршируя на месте:

Пионер, не теряй ни минуты,

Никогда, никогда не скучай,

С пионерским салютом

Утром солнце встречай...

Ты всегда с пионерским салютом

Солнце Родины встречай...

Я улыбнулся и захлопал в ладоши, решив подбодрить его.

— Спасибо... — сказал маленький пионер и пошёл дальше.

"Что ж: время терять не буду..."

Я направился в домик Ольги Дмитриевны, надеясь на то, что не застану её там.

"Некрасиво, конечно, с моей стороны, но как есть. Главное — не попасться в это время ей на глаза..."

Моей целью было провести в домике у вожатой своего рода подобие обыска, — на предмет современных мне вещей. Но, войдя внутрь, я понял, что меня постигла досадная неудача: Ольга Дмитриевна уже находилась там и разговаривала с Викентьевым.

— Они... Ольга Дмитриевна, посмотрите, что они мне выдали! — тут он достал из кармана розовые плавки в цветочек.

Я невольно прыснул в ладонь. "А у Алисы с Ульяной то ещё чувство юмора..."

Вожатая тоже рассмеялась.

— Вам смешно-о, — обиженно надулся Влад, — а мне каково...

— Ладно, — махнула рукой Ольга Дмитриевна, после чего принялась рыться у себя на полочке, — посмотрю сейчас...

Наконец она достала откуда-то мужские плавки — обыкновенные чёрные плавки.

"Что они у неё вообще делают?"

Впрочем, этому факту я довольно быстро нашёл рациональное объяснение: по всей видимости, плавки эти были безнадёжно забыты кем-то из пионеров, после чего были признаны ничьей собственностью.

— Держи...

— Спасибо, Ольга Дмитриевна! — радостно воскликнул Владик и убежал.

"Пойду-ка и я отдыхать..."

 

Народу на пляже было довольно много.

Кто-то расслабленно загорал на песчаном пляже, нежась под утренним солнцем; кто-то плескался в реке.

Я скинул с себя рубашку и галстук, забрёл в прохладную воду по колено, но глубже заходить не решился: держаться на воде я не умел, да и ещё одних плавок у пионервожатой, скорее всего, уже не было.

"Ладно: полежим на берегу, отдохнём, понаблюдаем за другими..."

В воде, словно проворные рыбы, плавали Алиса с Ульяной. Владик Викентьев, как ни старался, никак не мог угнаться за ними.

— Не догонишь, не догонишь! — весело смеялась Ульянка.

"А я пока буду думать, что мне следует сегодня предпринять.

Первое — это обойти территорию лагеря по периметру. Займусь этим после обеда, когда будет не так жарко. Теперь даты..."

Я напряг свои извилины изо всех сил, несмотря на их упорное сопротивление любой мыслительной деятельности.

"Итак, вчера я выяснил, что среди лекарств самой поздней датой изготовления было первое июля, следовательно, сегодняшней датой будет, как минимум, второе..."

Я начертил на песке палочкой прямую линию — ну, как сказать "прямую", что уж получилось, — и уверенно отметил на ней первую дату.

"Теперь мне нужно найти конечную точку отрезка, как в старших классах школы. Её я отмечу пока знаком вопроса..."

Мозг, окончательно закостеневший за годы моей деградации, наотрез отказывался работать. Впрочем, соображал он значительно лучше, нежели в моём прежнем мире: вероятно, сказалось значительное омолаживание организма.

"Ещё я отмечу здесь где-нибудь точку «икс»; и это у нас будет конкретный сегодняшний день..."

Дальше я нацарапал чуть ниже ещё несколько отрезков, наобум: "А это пускай у нас будут сроки годности препаратов..."

Конечно, я мог бы сейчас и не предаваться математическим изысканиям; просто вчера, когда я второй раз осматривался в медпункте, я где-то в подкорках осознавал, что упускаю из виду нечто важное и вместе с тем очевидное. Что-то ускользало от моего внимания, и мне никак не удавалось понять, что именно.

"Левые границы отрезков — даты изготовления. Здесь всё предельно очевидно: все эти даты — уже из прошедшего времени, и, чтобы сузить наш временной отрезок, нам просто нужно найти самую позднюю из них. Думаю, вторую точку можно найти аналогичным способом. Но здесь мне будет уже несколько труднее..."

Я вновь взглянул на свой так называемый «чертёж».

"Смотрим теперь правые концы — даты окончания срока годности. Они могут быть и слева от точки «икс», и справа. Могут даже с ней совпасть".

Как бы не был очевиден на первый взгляд данный факт, я решительно не понимал, что мне следует с этими цифрами делать.

"Для начала предположим, что среди лекарств в медпункте просроченных вообще нет. Тогда все эти точки будут находиться либо справа от точки «икс», либо совпадать с ней. Либо будущее время, либо настоящее. И чтобы сузить отрезок..."

Кажется, меня настигло озарение.

"И чтобы сузить этот отрезок с правого конца, мне просто нужно выбрать самую раннюю из дат...

Точно! Это же будет точная верхняя грань для моего искомого промежутка! Первый курс, высшая математика! Я гений..."

Я перевернулся на спину и мечтательно посмотрел на небо, не в меру довольный собой.

"Пожалуй, это было единственной вещью, которую я понял в институтском курсе вышмата. Не думал, что эта инфа мне когда-нибудь вообще пригодится..."

— Чего это у тебя там? — услышал я совсем рядом голос Грачевской.

— Да так, ничего особого, — постарался я принять вид как можно более отстранённый. — Просто матеша.

— Да ладно... — озадаченно усмехнулась Алиса. — Кто же на каникулах-то учится?

— Я тоже учусь на каникулах, — подошёл к ней Владик Викентьев.

— Серьёзно?

— Что это у тебя? — поинтересовался Владик, присматриваясь к моему чертежу. — Отрезки какие-то, точки... «Из пункта А в пункт Б...»?

Я тяжело поднялся с нагретого солнцем песка и начал одеваться.

— Типа того.

— Ну вы и ботаники оба... — покачала головой Грачевская.

— Эй! — возмущённо воскликнул парень. — Это вообще-то обидно!

На всякий случай я решил стереть ногой свой чертёж. "Надеюсь, они не поняли его настоящий смысл..."

Тут к нам подбежала Юля.

— Ребята, — крикнула она, отдышавшись, — вас Ольга Дмитриевна зовёт, говорит, чтобы срочно всем отрядом собрались на площади!

"И чего ей могло от нас понадобиться?

Так, стоп..."

И тут до меня дошло: причина была в сегодняшнем инциденте с библиотекаршей.

"Кажется, сейчас нам влетит. Надо валить отсюда, пока не поздно..."

— Пошли...

К моему удивлению, ни Алиса, ни Ульянка совершенно не пытались скрыться, а спокойно направились вслед за девочкой с ушами на макушке.

"В самом деле: если сейчас взять и сбежать, от этого будет только хуже. Проще будет сразу выслушать все претензии. А может, мне вообще повезёт... ведь не будут же девочки меня с потрохами выдавать.

Или будут?"

 

На площадь мы пришли, словно на расстрел.

"Страшно предположить, что с нами теперь будет..."

Возле памятника стояла суровая как никогда Ольга Дмитриевна; по правую руку её стояла возмущённая Славя.

Женя и Электроник, будучи «безвинно пострадавшими», стояли вне общей шеренги.

Я старался быть тише воды и ниже травы.

— Товарищи пионеры, — раздался громовой голос, — мы собрались здесь, чтобы разобраться с возмутительным случаем, произошедшим сегодня в библиотеке… Подобное поведение является совершенно недопустимым, а виновные должны быть наказаны по всей строгости...

Пионеры тихонько перешёптывались между собой:

— А что случилось?

— Да Женьку с Электроником в библиотеке заперли...

— Обалдеть!

— Вот умора...

— Хи-хи...

— Никаких «хи-хи»... — моментально пресекла все разговоры Ольга Дмитриевна. — Это нарушение порядка, и относиться к нему нужно крайне серьёзно... Потому виновные должны немедленно выйти сюда и полностью признаться в содеянном...

Конечно же, никто так и не вышел.

— Ладно. Придётся поступить по-другому...

Она достала из кармана какую-то бумажку, сложенную вчетверо:

— «Считаю необходимым сообщить...»

Сердце колотилось, как бешеное, меня трясло так, словно на улице было минус сорок, левый глаз начал предательски дёргаться… Безумно хотелось зажмуриться или убежать, спрятаться ото всех, зарыться в густую траву...

Возможно, моё лицо безнадёжно выдавало мою причастность, но тогда я об этом не думал.

Шурик, стоявший рядом со мной, тоже волновался: временами он тихонько вынимал из кармана часы, словно боялся куда-то опоздать. Правая нога его нервно подрагивала.

-«…что к инциденту в библиотеке причастны Саша Демьянов, Ульяна Краснова и Алиса Грачевская. Эти товарищи были замечены бегущими между библиотекой и столовой после происшествия. Прошу принять необходимые меры...»

Убрав листок обратно в карман, она окинула нас властным взглядом.

"Не понял…

Мне показалось, или моей фамилии не было в списке участников?"

Удар обрушился не на меня, и это принесло заметное облегчение.

"Пф-ф… Повезло.."

Но при этом я был не на шутку удивлён, что моё имя и фамилия почему-то не были упомянуты среди прочих. Подобное поведение доносчика показалось мне весьма странным.

«Интересно знать, почему?»

— Нарушителей прошу выйти на три шага вперёд...

На этот раз все трое послушно вышли. Шурик перед этим как-то недобро зыркнул в мою сторону.

"Не понял... Всё это время я находился рядом с ними. Если бы кто-то решил шантажировать меня, он бы сделал это раньше, чем эта бумажка попала в руки Ольги Дмитриевны. Но почему тогда..."

— А теперь — марш на кухню! Все трое! До обеда будете отрабатывать!

— Ольга Дмитриевна, — неожиданно взмолился Шурик, в очередной раз поглядев на часы, — а можно я завтра отработаю? Мне просто идти срочно надо...

— Никаких «завтра»...

Он снова обернулся в мою сторону, словно намеревался упрекнуть меня в чём-то. Алиса с Ульяной тоже покосились на меня, но промолчали.

"Злятся, что меня не послали отрабатывать вместе с ними? Или..."

Меня осенила внезапная догадка.

"Это было сделано специально, чтобы мои подельники думали, будто это я их сдал... О не-ет..."

Вся моя беззаботная жизнь в лагере теперь грозила превратиться в настоящий ад.

"Как же я теперь жалею, что ввязался в это во всё. Нефиг было драпать потом вместе со всеми, привлекая лишнее внимание... Нефиг было вообще в это дело ввязываться... Лучше уж отработка..."

Был ещё один вопрос, который меня беспокоил в тот момент.

"Кто же тогда нас сдал? Кому это вообще может быть выгодно? И почему из всех именно я? Кому я мог перейти дорогу?"

Мысли путались, теснились в моём мозгу, не желая уступать друг другу место в «оперативной памяти».

Внезапно Шурик, сорвавшись с места, помчался изо всех сил с площади. Кто-то из пионеров попытался было его догнать, но безуспешно.

Воспользовавшись суматохой, Алиса с Ульяной тоже попытались смыться, но Ольга Дмитриевна со Славей вовремя остановили их:

— Куда побежали?!

Девочки нехотя остановились. Алиса, нахмурив брови, презрительно фыркнула в мою сторону.

Я судорожно стиснул зубы.

"Теперь они все про меня будут думать, будто я настучал на них. Что же делать, как же отчиститься от этой клеветы... А главное — как вычислить того, кто приложил ко всему этому руку?

Докладная была написана на канцелярите. Настрочить её мог кто угодно... Что же делать..."

Я был в полнейшей растерянности. Казалось, что кто-то неизвестный играет нашими судьбами, словно шахматными фигурами, и сейчас наслаждается тем, что всё идёт в точности по его сценарию.

Но мне не хотелось быть его марионеткой.

"Думаешь, что загнал меня в угол, сделал изгоем? А как тебе такое...?"

Я набрал в лёгкие побольше воздуха и громко, отчётливо произнес:

— Ольга Дмитриевна, позвольте мне сделать заявление...

Вожатая обернулась ко мне:

— Говори, Кирсанов.

Я сделал три шага вперёд, затем сказал:

— Ольга Дмитриевна, это была моя идея...

Мне ответила река,

Прошептав своей волною:

"Лето спит в твоей душе,

И всегда оно с тобою..."

(Волшебники двора — Лети, лето)

Вожатая изумлённо уставилась на меня; нижняя челюсть её безнадёжно отвисла вниз.

— ЧТО-О-О???

— Да, — подтвердил я свои слова, довольный тем, что смог очистить своё имя в глазах общества и тем самым спутал планы своему неизвестному врагу. — Все же видят, как эти двое постоянно друг с дружкой собачатся. И вот мы с Шуриком придумали так, чтобы они оба на время оказались в затруднительном положении и вместе начали искать из него выход...

— Ольга Дмитриевна, это правда! — крикнул с другого конца шеренги кто-то из девчонок. — Я видела, как они с Шуриком подозрительно шептались в столовке!

Вожатая обернулась в ту сторону:

— Комментировать, товарищ Ерофеева, будете позже... Продолжай, — махнула она рукой уже мне.

— Ну, мы притащили с собой пару брусьев и приделали их так, чтоб изнутри невозможно было ничего открыть...

Всё это время я наблюдал за выражением лиц стоявших напротив меня людей: за шокированным Электроником, пунцовой от злости библиотекаршей и озадаченной пионервожатой.

И...

И от моего взгляда не укрылось, как резко вдруг переменилась в лице Славя: глаза её широко распахнулись, и она спешно прикрыла рот рукой.

"А вот этого я совершенно точно не ожидал..."

Ольга Дмитриевна, похоже, совершенно не скрывала того, кто был её информатором: услышав моё "чистосердечное признание", она вопросительно посмотрела на свою помощницу; та, в свою очередь, едва заметно дрогнула плечами.

"Всё-таки ты… — подумал я, ещё не веря собственной догадке. — Но зачем?"

Нет, разумеется, я с первого дня пребывания здесь старался не доверять обитателям этого мира, и этой девочке в том числе... И всё же, когда я сейчас вывел её, что называется, на чистую воду, в груди у меня защемило, я почувствовал себя... Обиженным? Обманутым? Разочарованным?

"С другой стороны, я сам во всём этом виноват: как-никак, они с Женей соседки, Славя не могла за неё не заступиться...

Но неужели нужно было настолько жестоко со мной поступать?"

— Я сейчас кому говорю?! — разорялась на всю площадь наша вожатая. — Марш на отработку!

"Что ж, ради выяснения истины можно и огрести немного по шапке... Сейчас какое-то время побуду паинькой, ну а на будущее не стану ни во что незаконное ввязываться..."

 

В столовой Грачевскую заставили мыть оставшуюся посуду, а нам с Ульянкой выдали по ведру картошки и большой эмалированный тазик.

— Вот. Это всё надо почистить.

Признаться, я был полностью деморализован.

"Как же её здесь много... И зачем я только признался..."

Но, тут же упрекнув себя мысленно за своё малодушие, сделал глубокий вдох и принялся очищать питательные клубни от внешней кожуры.

— Ну кто так чистит, кто так чистит! — всплеснула руками Ульянка. — Ты половину картошки с очистками обрезаешь!

Тут я обратил внимание, что Ульянкины очистки и в самом деле были намного тоньше моих.

— И как тебе это удаётся?

— А так, — девочка улыбнулась до ушей. — Нас в семье шестеро по лавкам. А ещё есть двоюродные, троюродные, четвероюродные... Папка бы тебя выпорол ремнём, если б ты начал вот так еду изводить...

— Хорошо тогда, что я не его сын. Не хотелось бы получить ремня.

— Да не-е-е! — засмеялась она. — Папка наш очень добрый. Просто с ним сильно не забалуешь.

— Поэтому ты здесь хулиганишь, что дома не позволяют?

Девочка кивнула.

— Это же лагерь. Здесь можно веселиться, играть, дуреть... — на полном серьёзе продолжила она, жестикулируя.

— Да, пожалуй... — согласился я. — До определённого предела...

Я немедленно умолк, понимая, что не имею права читать ей нотации.

— А ты молодец, что не стал прятаться за нашими спинами, — услышал я вдруг фразу одобрения с её стороны.

— Просто я поступил по-честному. Согласись, ну как это будет выглядеть, если вас всех отправят на отработку, а я отмажусь...

"На самом деле моя мотивация была совершенно другой, но этой неугомонной мелкой вовсе необязательно об этом знать".

— А в докладной на тебя ничего написано не-е было... — протянула он каким-то дразнящим тоном.

— Наверное, это потому, что я бежал сзади вас. Меня могли не заметить.

"А насчёт истинной причины я буду разговаривать с автором этой кляузы..."

Ульяна покачала головой, словно знала намного больше меня.

— Зуб даю, это проделки Ясеневой, — подтвердила она моё предположение. — Она вечно пытается всеми нами командовать. Из-за этого они с Алиской постоянно ссорятся...

"Всё ясно. Противостояние формального и неформального лидера..."

— Но зачем Славе понадобилось со мной так...

Ульянка хихикнула:

— Так ты не понял ещё...

— Чего не понял?

— Сам у неё спроси.

"И спрошу. Вообще чем дальше, тем более странной кажется мне вся эта история. У Ульянки допытываться больше не стану, хотя и вижу, что она точно об этом что-то знает.

Может ли это быть как-то связано с моим попаданием в этот мир?"

— Кстати, — заметил я, неумело переводя разговор в другое русло, — как ты оказалась в нашем отряде? Ты же намного младше нас всех?

— А я смышлёная, — ответила Ульянка, подмигнув.

"Понятно. Плюс один человечек в мою копилку подозреваемых. Хотя, конечно, выглядит с моей стороны это крайне дико..."

Перед обедом в столовую внезапно заявилась Ольга Дмитриевна, очевидно, с целью проверки состояния арестованных.

— Ну что, хулиганы и нарушители спокойствия: не будете больше так делать?

Мы с Ульянкой размашисто помотали головой.

"Насчёт неё не знаю, а я-то уже точно..."

— Демьянов не с вами? — спросила она, заглянув на кухню.

— Не-а, — ответила ей Алиса.

— Понятно, — с досадой процедила пионервожатая и вышла.

 

Было приятно осознавать, что в создании аппетитной пюрешки было задействовано и моё скромное участие. А то, что мы с девочками оказались в столовой раньше остальных, дало нам уникальную возможность пообедать самыми первыми.

"Всё-таки готовят в этом лагере очень даже неплохо.

Давно я так отчётливо не ощущал вкус потребляемой пищи..."

Вообще в последние дни, даже с учётом сегодняшнего происшествия и последовавшего за этим наказания, моё настроение было гораздо более приподнятым, чем обычно.

Особенно сегодня, когда столько всего произошло...

Хотелось жадно впитывать в себя эти моменты, собирать в уголке своей памяти, чтобы в дальнейшем, морозными зимними вечерами, они вновь и вновь согревали мою застывшую душу.

Моё уныние и апатия, прежде столь привычные мне, почему-то где-то отсутствовали.

Я снова чувствовал себя живым.