Принимая вуаль (гет)

Что же, вот и финал. Двое безликих стражей отконвоировали её, дрожащую после пережитого, в храм, примыкающий к дворцу. Там втолкнули в небольшой кабинет, где велели сидеть и ждать.

Один воин остался дежурить у двери, другой исчез.

Видимо, её персону не сочли опасной или склонной к побегу. В конце концов, вызвалась она добровольно.

Тоска тяжко опустилась в кресло, отгоняя охватившие душу панику и сомнения, и заставила себя собраться с духом. Что сделано, то сделано. Она получила желаемое и должна быть довольна. Ведь это именно то, чего она хотела… верно?

Ожидание затягивалось, наматывая витки томительного времени, увлекая в мрачные думы, подкреплённые взором стража — её безмолвного компаньона. Вряд ли он одобрял её поступок. А может, принятое решение и впрямь — большая ошибка?

Император был прав в одном: Маркус придёт в ярость, когда узнает. Если правда всплывёт, ему не вынести позора. Как жить Лорду, чьё спасение куплено ценой чести его жены?

Минуты шли, принуждая терпеливо ждать. В этом месте вообще кто-нибудь вспомнит про неё?

Когда дверь, наконец, разошлась, Тоска выпрямилась, устремляя взгляд на вошедшего Лорда.

Мужчина был высок, но не чрезмерно — повыше её нестандартного роста где-то на полголовы. Но это всё, что удалось распознать по внешнему виду. Из-под низко надвинутого капюшона длинного чёрного плаща — традиционного атрибута всех Лордов выглядывали усы и аккуратная борода с проседью. Необычное сочетание. Как правило, среди ситхов было заведено бриться начисто. Растительность на лице издревле считалась признаком низшего сословия.

— Оставьте нас, — Лорд подал знак стражнику и повернулся к Тоске. — Леди Стракт.

Она встала на ноги, храня учтивое молчание. Сердце билось так часто, что она не доверяла своему языку — вряд ли речь вышла бы хоть немного связной.

Лорд поднял руки, небрежным жестом откидывая капюшон. У него оказалось приятное лицо с неброскими чертами, глубоко посаженные глаза светились жёлтым. Кожа бледная, совсем как у неё самой, лишённая всяческого намёка на чистокровное происхождение. Лоб хмурился, а в уголках глаз собирались морщинки, намекавшие на привычку смеяться. Внешне она бы дала ему лет пятьдесят. Это был статный мужчина. Почти добродушный с виду.

— Я Тенебре. Первый чародей и верховный жрец храма, — представился он, обозначив своё имя и положение в иерархии, ибо среди ситхов иерархия значила всё.

Тоска с опаской склонила голову.

— Мой господин.

Взмахом руки он указал ей на кресло, выдавая раскованность того, кто привык повелевать другими.

Расположив её, Лорд уселся на диван, с удобством широко расставив ноги. Вытянув руку на его спинку, одну ногу он закинул на колено. Расслабленность позы красноречиво свидетельствовала, насколько ему комфортно в этой ситуации — в отличие от гостьи.

Присев на самый краешек сиденья, Тоска сложила руки на плотно сжатых коленях. Лорды любили размещаться с размахом, но леди предпочитали вести себя иначе.

Верховный жрец оглядел её с ног до головы. Его изучающий взор прошёлся по ней без всякого стеснения, но Тоска постаралась не дрогнуть. Она привыкла к нежеланному вниманию из-за своей внешности, в особенности светлых волос. Они отчасти выбивались из сложившихся устоев, хотя теперь это не имело значения. Какая разница, что подумает незнакомый мужчина, если в скором времени он станет одним из тех, кто будет безнаказанно измываться над ней? Поэтому Тоска вздёрнула подбородок, твёрдо встречая чужой взгляд.

— Обычно, — он хмыкнул, начиная разговор, — новоиспечённым послушницам присуще биться в истерике как раз в этот момент.

— Я разочаровала вас?

— Вы не обычная послушница, спорить не возьмусь, — отметил он. — Никто не идёт на это дело добровольно. Да и вы уже не девочка. Сколько вам лет?

— В следующем месяце мне исполнится сорок.

— Я предполагал, вы моложе, — вновь усмехнулся он.

Тоска это понимала. Один из плюсов полноты, что твоё лицо дольше выглядит округлым и молодым. Возможно, причина в избытке эстрогена, но разве случайность, что у полных девушек всегда хорошая кожа и блестящие, густые волосы?

— Вам известно, из чего состоит жизнь здесь?

— Да, я так думаю.

— Долг послушниц — ассистировать на ритуалах. Некоторые из них пугающи. Некоторые жестоки. Время от времени некоторые носят сексуальный характер.

Она опустила взгляд и сглотнула. Да, до неё доходили шепотки об оргиях. Значит, они не врали.

— Также, — продолжил он, — послушницы доступны для комфорта жрецов.

Учтивый эвфемизм, но предельно очевидный. У Тоски перехватило дыхание.

— Девушки несут службу на срок, который я сочту приемлемым. Обычно года четыре или пять. Мало кто держится дольше.

— Почему? — вырвался вопрос.

— Чаще всего причина банальна: жрецам они просто-напросто надоедают. Кроме того, необходимо освобождать места для пополнения. Каждый год разгневанные семьи скидывают сюда одну или двух своих дочерей. У нас никогда нет недостатка кандидаток, — заверил он. — Всегда найдётся девица из хорошей семьи, которая изыщет способ опозорить себя или нарваться на гнев отца. — Дарт Тенебре пожал плечами, перечисляя их грехи: — Как правило, причиной тому спайс или соседский мальчуган. Также по моему наблюдению, к нам зашвыривают любые зачатки лесбиянок со всей Империи, которые отказываются выходить замуж в пику родителям, так что мы давим эту заразу в зародыше.

— Что происходит с девушками, когда они выплачивают свой долг? — от вопроса, сорвавшегося с губ, похолодело в груди.

— Зависит от семьи. Некоторые возвращаются домой, если их согласны принять их обратно.

— А остальные?..

— Воссоединяются с Силой.

Ещё один вполне прозрачный эвфемизм. Тоска вновь сглотнула.

Сомнений нет, когда она выйдет отсюда, Маркус не примет обесчещенную жену. И тогда её тоже ждёт участь воссоединиться с Великой Силой…

— Для меня их судьба не имеет значения, — пожал плечами Лорд Тенебре. — Право решать я предоставляю отцам. В конце концов, это дела семейные. — Мужчина переменил позу, подавшись вперёд и не отрывая от неё зоркого взгляда. — Ввиду ваших экстраординарных обстоятельств, я оповестил остальных жрецов, чтобы вас никто не касался. Сие означает, что вы не будете доступны для их комфорта. Только для моего.

Лицо Тоски запылало от небрежной ремарки про близость с ним.

Но жрец не замечал или делал вид, что не замечает.

— Исключения не нравятся никому, поэтому не афишируйте своё положение среди послушниц. Вы — моё исключение. Будьте сдержанны.

— Да, господин, — зардевшись, прошептала она. — Благодарю вас, господин.

— Зачем вы это делаете?

Вопрос застал врасплох.

— Мой муж попал в список про…

— Обстоятельства мне известны. Вам что с того?

— Спасти его жизнь. Он хороший человек.

Объяснение жреца не удовлетворило.

— Хорошие люди умирают каждый день, исполняя священный долг перед Императором, — заметил он. — Так дайте Стракту умереть. Найдите себе какого-нибудь отставного вдовца, который носит маску, и живите дальше.

Предложенный выход выглядел приемлемым для Тоски, которую не заденет клеймо Объявленного, но не для Маркуса и не для его сыновей. И, помилуй Сила, она не собиралась менять одного мужа на другого.

— Родные люди не вещь, их не заменишь, — ответила Тоска мягко, но твёрдо. — Такого, как мой муж, больше нет.

Жрец нахмурился.

— Так ваш брак свершился по любви?

— Конечно, нет! — ужаснулась она. — Мы приличные люди! До свадьбы виделись только два раза! — Пожалуй, стоило вести себя более покладисто. Мудрым поступком было бы снискать его расположение, учитывая, кем он может для неё стать, но разум напомнил о себе слишком поздно. Слова вылетели, прежде чем она успела одуматься: — За кого вы меня принимаете?

— Я пытаюсь постичь, кто вы. — Лорд, на счастье, не казался уязвлённым. Он по-прежнему разглядывал её с нескрываемым любопытством, будто действительно стремился понять. — Вы полюбили Стракта впоследствии?

— Разумеется, — ответ получился почти машинальным. — Он же мой муж. Я чту его и уважаю.

В традиции договорных браков чувства, как основу отношений, порицали, но одобряли супружескую любовь. Союз на взаимных началах — это ли не залог успеха? А поскольку развод не допускался, супруги стремились наладить контакт к обоюдной выгоде. К счастью, они с Маркусом были на одной волне с самого начала. Родители сделали за неё правильный выбор.

— Итак, вы хотите спасти мужа, которого научились любить, — подвёл итог жрец. — Так зачем вам это?

Разве не очевидно?

— Я хочу уберечь своих сыновей от позора объявленного отца.

— Я читал про вашего мужа и сыновей, — признал Лорд Тенебре. — Я запросил досье. Не особо впечатляющая клика, — небрежно обронил он и перечислил недостатки её мужчин грубой фактологией, присущей ситхской братии: — Низкий уровень мидихлориан, физические данные ниже среднего, средний интеллект. У вашего мужа тусклые характеристики, а у сыновей посредственные оценки. По всем показателям достоинств Лордов они не дотягивают до необходимого.

— Только не в моих глазах, — взяв себя в руки, гордо ответила она и колко добавила: — Полагаю, по всем показателям достоинств леди я тоже не дотягиваю до необходимого. Я столь же посредственная, как и члены моей семьи.

Заявление вызвало у Лорда Тенебре новую лукавую улыбку.

— Трудновато согласиться. Вы зашли так далеко в своём безрассудном плане, что впечатлили самого Императора. А этого старичка непросто впечатлить. Зачем вы это делаете? — продолжал задавать он один и тот же вопрос, как если не мог дорваться до сути.

Она потупилась.

— Мне казалось, это был единственный выход.

— Звучит опрометчиво, моя госпожа. Поспешность — признак неверного решения. Вас охватила паника?

— Возможно, — согласилась она.

— Тогда я позволю вам передумать, — с великодушием предложил он.

Но отступать было поздно.

— Я сказала Императору, на что готова пойти.

— Он позволит вам изменить решение. Он считает вас отважной женщиной. Самопожертвование — это то, что Империя требует от своих Лордов, но редко от своих леди. Наши леди, как известно, эгоистичны и расчётливы.

Тоска, сдвинув брови, сурово его оглядела.

— Вам цинизм в отношении наших леди не делает вам чести.

— Возможно. Тем не менее он даст вам сделать шаг назад. Мне поручено передать, что у вас есть время передумать до ритуала проскрипции.

— Когда его проведут?

— Через две недели. Мы должны обнародовать Список и дать время заместить выбывших. Император желает плавного перехода, дабы не допустить сбоев в управлении.

— Я хочу того, на что решилась, — Тоска стояла на своём, ведь её жертва спасёт Маркуса и мальчиков. Ведь другого выхода попросту нет. И пусть ей дадут всё время мира, оно не поможет найти избавление.

— Подумайте как следует, — повторил жрец и, пресекая возражения, заговорил о другом: — Хорошо, раз с этим покончено, покажите мне свои светлые волосы.

Тоска вспыхнула, но смиренно стянула с головы шарф, открывая шиньон из светло-русых волос. Наверное, их цвет противен столь высокому Лорду? Пусть так, но всё на благо. Возможно, он оставит её в покое. Сочтёт недостойной его интереса.

— Какой необычный цвет. Подлинная редкость среди нашего народа. Как и ваши светлые глаза.

Да, она знала. Её волосы, её глаза, её фигура. Она не такая, как его излюбленные ситхские леди.

— Распустите волосы. Дайте мне на них посмотреть.

Тоска подчинилась. Она вытащила шпильки, скреплявшие тяжёлые локоны, и размотала шиньон. Длинные светлые пряди упали на плечи, накрыли грудь. Только муж видел её настолько простоволосой. На публике она всегда прятала их в узел на затылке.

— Вы необыкновенно красивы, леди Стракт, — задумчиво протянул жрец.

Тоска не могла различить, насмешка это или нет.

Мужчина поднялся на ноги и, сделав несколько шагов, навис над ней. Коснулся её волос, накрутил на палец один завиток, и от промелькнувшей алчности во властном движении ей стало немного не по себе.

— Держите ваши волосы так, когда мы одни. Я хочу их видеть.

Странно, но Тоска впервые почувствовала, что произвела благоприятное впечатление. Непривычное ощущение. Да и пугающие, если вспомнить текущее положение вещей. В глубине души она надеялась на его отвращение, чем…

Ощутил ли он её тревогу?..

Неожиданно верховный жрец резко отступил и снова распался на диване, откуда поглядел на неё, с любопытством наклонив голову набок.

— Тоска — необычное имя. Я ожидал повстречать Юлию, Октавию или кого-то вроде. Тоска… Ведь это даже не наш язык.

— Оно было популярным на колониальном мире, где служил мой отец, когда я родилась, — объяснила она. — Моим родителям понравилось это имя.

— Мне тоже оно нравится, — похвалил выбор Тенебре. — Оно идёт вам. В вас нет ничего столичного, — добавил он, как если бы одаривал комплиментом. Среди закоренелых конформистов-ситхов это однозначно считалось бы необычной любезностью. — Так он… допрашивал вас с пристрастием?

— Он?

— Император.

Тоска кивнула. Ждущий взор жреца не сходил с неё, пока она не уточнила:

— Моя аудиенция продлилась, наверное, минут пять, но мне показалось, что прошла целая вечность. — От воспоминаний пальцы нервно затеребили юбку. — Он постоянно перебивал меня и требовал говорить громче.

— Да, порой он ведёт себя, как пьяный хам из портовой кантины.

— Ох! — Тоска замерла, не зная, как реагировать на вопиющую непочтительность, и от кого — от верховного жреца Тёмного храма!

Лорд Тенебре невозмутимо продолжал усугублять свою беспардонную ересь:

— И всё же, как видится, старичок стряхнул пыль, когда перед его троном возникла женщина. Вы как глоток свежего воздуха. Вторая, как припомню, или третья, когда-либо туда попавшая. Браво, госпожа, что сподобились на сей славный подвиг.

— Распорядитель его не восхвалил, — пробормотала она.

— Могу себе представить. Как долго он заставил вас ждать?

— Почти три часа.

— Весьма в его духе. Пусть не забывают, что ищут встречи с самим Императором, а не со слугой. К слову, наш церемониймейстер — ужасный сноб.

— Признаться, — вздохнула Тоска, — не думаю, что Император посчитал иначе.

— Но вы здесь, не так ли? И вы гораздо большая услада для глаз, чем прочие сегодняшние Лорды.

— Я? Ох, нет…

— Во дворце не так уж много женщин, — пояснил жрец.

И правда. Это звучало разумно.

— Что ж, задаёт довольно низкую планку…

— И у вас потрясающе светлые волосы.

Она смущённо потянулась к ним.

— У меня не было времени их красить…

— О, не красьте. Мне нравится. Так необычно. Вы — сама необычность.

— Император увидел их и назвал меня плебейкой.

— Вот хам, говорю же вам.

— Господин! — прошипела она. — Да вы сами в Список угодите!

Дарт Тенебре насмешливо улыбнулся.

— Едва ли. Убьёт меня, и придётся искать другого на моё место. А в наши времена никто не хочет зубрить теорию Силы. Жрецы отсиживают здесь положенный срок и — не поминайте лихом. Выслуживаются перед Императором, а затем сверкая пятками бегут в дипломатический корпус или на флот. Тьма для них не призвание. В отличие от войны.

Она понимающе кивнула.

— Боевые награды несут деньги и престиж.

— Да, но храм — есть место, что несёт власть. А власть — исконное предназначение ситхов. Не война, — оговорил жрец и внезапно пустился в рассуждения: — Война — вот что привело нас к этому дню. Мы перехитрили сами себя, и Республика нас разгромила. Для нас пошло во благо, что прорва Лордов убыла в процессе. Те господа вели ситхов в неверном направлении.

Редко услышишь настолько отличную от общепринятой точку зрения. «Однажды ситхи отомстят Республике за своё унизительное поражение» — этот лозунг, что пылал яростью сквозь века. На подготовке к реваншу держалась сама суть Империи. Тоска никогда не слышала, чтобы кто-то пытался доказать иное.

— Вы, мой господин, весьма самоуверенны.

Он хохотнул без всякого притворства и доверительно наклонился к ней.

— Такие уж мы, чародеи. Инакомыслие нас не пугает. Мы не играем по правилам. Мы всегда стремимся бросить им вызов или их обойти.

— Я никогда раньше не встречала чародеев, — призналась она. И правда, редкое призвание. Ни военных, ни гражданских перспектив, так привлекавших любого Лорда.

Лицо Тенебре ожило.

— У нас больше веселья. У кого ещё найдутся славные фокусы для вечеринок? Какие трофеи с этим сравнятся?

Тоска изогнула бровь.

— Докажите.

Лорд с наслаждением принял вызов — произнёс несколько фраз на киттате и на мгновение сосредоточился. А затем взмахом руки явил букет белых цветов.

— Ах! — Тоска была очарована. — Невероятно! — выдохнула она. — Как удивительно!

— Для вас, — Лорд Тенебре встал и вручил ей букет. — Прелестные цветы для прелестной дамы. Держу пари, старина Стракт такого не мог.

— Нет, не мог. — Тоска восхищённо коснулась лепестков.

Лорд Тенебре издал глухой смешок.

— Это лишь капля в море из того, что мне подвластно. — Он флиртовал и делал это не таясь. — Вот, я так и знал, что вы умеете улыбаться. Я надеялся полюбоваться вашей улыбкой. Уже сгораю от нетерпения продолжить наше знакомство, леди Стракт. Увидимся за ужином.

Под хрупкой обёрткой приглашения чувствовался приказ. Жрец поднял капюшон и покинул кабинет, оставив её одну.

В жилые покои её сопроводила неприветливого вида дама. Это неодарённая, как выяснила Тоска, служила в храме кем-то вроде надзирательницы за послушницами, матроной. Нежданное появление леди явно застигло её врасплох, а ещё более враждебной делало сдержанное поведение прибывшей. Привыкшая к перепуганным, мечтающим вернуться домой девочкам, матрона оказалась нос к носу с гордой аристократкой, давно привыкшей вести дела самостоятельно, и присматривать за слугами, прямо как она сама.

Мало того, Тоска явилась в храм на своих условиях, поэтому когда надзирательница бестактно окликнула её, продемонстрировав развязный нрав, она отреагировала ледяным взглядом.

— Ты будешь величать меня «леди Стракт». И впредь воздержишься от обращения в подобном тоне.

После долгой жизни в высших кругах нагоняй получился почти рефлекторным. А заодно стал настоящим представлением для стайки девушек, высунувшихся из всех уголков обители.

— Здесь у нас нет леди, — презрительно скривилась матрона.

— Продолжишь упорствовать в своём невежестве, и я буду вынуждена доказать тебе обратное, — спокойно ответила Тоска. — Никто из нас этого не желает.

Тихая угроза в приятных тонах возымела должный эффект, ведь исходила не от заплаканной девчонки, а от женщины, владеющей Силой. И пусть Тоска не успела призывать молнии и за всю свою жизнь не удушила ни одного человека, матрона этого не знала. И благоразумно отступила.

Кипящая от негодования грубиянка показала тесную келью, которую ей отныне предстояло называть своей, сунула в руки красную вуаль и в ярости умотала прочь.

Тоска смотрела ей вслед, зная, что сегодня нажила себе врага… и негаданно обрела подруг.

Дюжина послушниц наводнила её келью, горя желаем познакомиться.

Им было от шестнадцати до двадцати четырёх. Совсем юные, вся жизнь впереди, если бы не храм.

Две из услышанных фамилий показались Тоске знакомыми, в отличие от лиц назвавшихся. Пока девушки представлялись друг за дружкой, она не могла не задуматься об их прошлом… Что привело их сюда?

— Ничего себе, да ты мне в матери годишься! — безопасно поразилась одна.

— Это правда, — согласилась Тоска с улыбкой, — через месяц мне будет сорок.

Столпившиеся девушки сыпали вопросами.

Для толпы девиц сорок лет казались чем-то сродни преданиям о глубокой древности. Для них и тридцать были недостижимым понятием. Вспоминая всё, что поведал Лорд Тенебре, нетрудно догадаться, что у большинства прелестных созданий не будет шанса дожить даже до этих несчастных тридцати. От такой мысли у Тоски болезненно сжалось сердце.

Она выслушала изумления по поводу светлых волос, что по-прежнему лежали на плечах, получила несколько комплиментов за платье. И, конечно же, всех восхитил маленький букетик, который она не выпускала из пальцев. Одна девчушка понеслась за стаканом, испугавшись, что цветы засохнут, если не поставить их в воду.

Всё неумолимо приближало к главному вопросу, волнующему здешних обитательниц:

— Как ты сюда попала? — наконец выпалило совсем юное создание с трогательными прыщиками на лице. — Что ты сделала?

— Я повинна в прелюбодеянии, — кратко описала свой «грех» Тоска.

Не было нужды подбирать слова, маскируя понятие секса для собравшихся. Невинность и незамужний статус, сопутствующие их нежному возрасту, больше никого не защищали.

Честный ответ вызвал уважение и подогрел любопытство.

— Кто твой любовник? — спросила другая, постарше и посмелее.

— Надеюсь, не мой папаша! — громко простонала девушка с ещё по-детски круглым лицом.

Тоска отмахнулась от вопроса, что, естественно, только подогрело воображение девочек. Легко догадаться, что в их головках ещё вовсю витали мечты о запретной недостижимой любви.

— Тебе повезло, что ты осталась в живых! — вновь подала голос смелая девушка. — Мой папа вмиг покромсал бы маму на куски! Он такая сволочь, и я ненавижу его!

В любой другой ситуации Тоска попросила бы её следить за эмоциями и языком, но сейчас пропустила чужую горячность мимо ушей. Чем манерно взывать к их воспитанию, лучше стоило их пожалеть… Как бы там ни было, она им не мать.

От них же Тоска узнала распорядок дня. Дважды в день послушницы посещали храм, совершали будничные ритуалы, а после обретались здесь. Иногда ближе к ночи кого-нибудь мог вызвать жрец. Всего жрецов тут проживало десять, и только трое путались с храмовыми девушками. Прочие в основном игнорировали их существование, к большому всеобщему облегчению.

— Жрецы все женаты, наверное, — горько обронила всё та же смелая девушка. — А тебя бросили сюда за измену. Жизнь несправедлива.

Она была, конечно, права. Но всё же у девушек здесь имелось кое-что общее и до того, как судьба закинула их сюда. В той другой жизни от них требовалось всего лишь соблюдать правила, приличествующие их статуса дочерей Лордов, но, так или иначе, каждая оступилась, спорхнув с благопристойной тропинки.

Оглядывая юные лица, Тоска невольно гадала: все ли тут по своей вине? Исключения в жизни не редкость. Поступая исключительно правильно, она тем не менее очутилась здесь, в закрытой от посещений части храма, а если проще — в местном негласном гареме.

— У Лордов и леди разные правила, — со вздохом заметила Тоска, но смелая девушка упорно выспрашивала почему.

Почему правила разные? Что за двойные стандарты? Такие вопросы взращённая на почтении к традициям леди Стракт никогда не додумалась бы задать. До этих пор.

Надо сказать, они ставили Тоску в тупик. В общем-то, она сама принадлежала к обществу, уверенно делившему женщин на хороших и плохих, честных и блудниц, леди и неодарённых. И поныне видела только благотворную сторону ситхского патриархата, что обеспечивал защиту таким, как она, не замечая отвратительных последствий для дам, падавших с пьедестала. Возможно, в ней взыграли материнские чувства, но, рассматривая юные лица чужих покинутых дочерей, Тоска испытывала лишь сострадание. Даже не ведая о тяжести их проступков, осуждение было последним, что пришло бы ей в голову.

— Итак, какие правила насчёт вуали? — быстро сменила тему она, встряхнув кроваво-красной прозрачной тканью, что была выдана матроной.

Красное полотно выделяло послушницу, закрепляя статус отверженной. Под вуаль прятались за пределами отведённых покоев — всегда. Её крепили заколкой к волосам, и, свисая почти до талии, она наполовину скрывала фигуру. Под ней матрона требовала носить чёрные бесформенные балахоны с неудобными длинными рукавами и воротником под горло. На девушках, живущих фактически на ролях наложниц, мешковатые одеяния смотрелись до смеха чопорно.

Тоска окинула коротким взглядом гардероб с постиранными платьями всевозможных размеров и чётко решила, что никакое из них не подойдёт. Не хватало длины — вряд ли хоть одно будет ниспадать до щиколоток. Конечно, ей не впервой сооружать что-то приемлемое из непотребного, но наколдовать из маленького отреза ткани большой было не под силу даже ей. Поэтому она решила остаться, в чём пришла.

— Разве так можно? — робко спросила какая-то девочка.

— Конечно, — со старательной уверенностью откликнулась Тоска.

В конце концов, любые претензии матрона имела право высказать ей лично.

А в следующий миг раздался громкий настойчивый стук в дверь. Девушки притихли.

— Вызывают! — прошипела та, что держалась ближе всех к Тоске.

— Леди Стракт! — злорадствующий голос матроны указал, кого именно вызывали.

Девушки засуетились, помогая ей закрепить вуаль и шёпотом напутствуя советами:

— Если толстяк с акцентом, подливай ему вино, пока не напьётся. Он вырубится и оставит тебя в покое.

— Если молодой, то в принципе парень милый. Чаще всего ему просто тоскливо без компании, будет рассказать, как он скучает по жене.

— У бывшего флотоводца рука тяжёлая, поэтому с ним потише.

— Если попадётся древний дедок, то он просто хочет, чтобы ему подрочили, — влезла смелая девушка. Она резала правду с пугающей откровенностью. — У него и встать-то не может. Если там этот, считай, тебе повезло. Как закончишь, тебя погладят по головке и отпустят с миром.

Тоска кивала, внутренне содрогаясь от их прямоты. Откуда девочкам знать, что ждать её мог только первый чародей, на вид вполне бодрый для подобных утех. Оставалось лишь сожалеть, что её Лорд не тот древний дедок.

Едва она вышла из кельи, как её обступили четыре стражника. Их командир отпустил матрону и протянул свёрток чёрной ткани.

— Что это? — растерянно заморгала Тоска.

— Капюшон. Наденьте.

Сглотнув, она настороженно закуталась в него и опустила тяжёлую ткань на лицо. Мир погрузился в темноту.

Стражники несколько раз повернули её по кругу, чтобы ещё больше дезориентировать, а затем, держа под локти, как пленницу, повели вперёд.

Во что её только угораздило ввязаться, подумала Тоска, слепо шагая по каменным плитам. Прошлая тихая жизнь, полная домашних дел и мелких семейных неурядиц, исчезла навсегда. Теперь для всех она падшая, вынужденная лгать миру о проступке, какой никогда бы не совершила, ради спасения семьи, которую «предала». Правильная женщина под маской неправильной. Леди под маской блудницы. Или всего лишь обычная дура, плюнувшая на защиту, которую давал высокий статус? Сомнения, сомнения… Возможно, ещё не поздно сделать шаг назад…

Путь был долгим — во сто крат дольше, чем казалось по размаху храмового комплекса. Стражи миновали по меньшей мере два уровня лифтов, и урывками она слышала шаги и мужские голоса, но больше не долетало ничего — ни других звуков, ни проблеска света. Время от времени конвоиры вновь тормозили её и крутили, сбивая с направления любой внутренний компас. И это работало. Вконец потерявшая всякую ориентацию Тоска на негнущихся ногах шагала за ними и покачнулась, когда в кои-то веки её отпустили, а некто сорвал с головы удушливый мешок.

Этим кем-то оказался Лорд Тенебре, верховный жрец собственной персоной.

Ошарашенная, заморгав от ударившего по глазам света, Тоска чуть не налетела на него, но мужчина поймал её за предплечья, удержав на ногах.

— Вижу, вы скучали по мне, — ухмыльнулся он. — Проголодались?

Спрашивал так, будто происходило что-то совершенно заурядное. И указал на роскошный стол посреди великолепно обставленной комнаты, куда её привели.

Тоска мгновенно выпрямила спину и сделала шаг назад. Она взглянула на стол, потом на жреца, растерянно моргая сквозь покров тонкой красной вуали.

— Оставьте нас! — рявкнул он стражам, всё ещё окружавшим её.

И так они остались наедине. Только она и Лорд, приберёгший её милости для себя… и невесть почему предложивший выход из передряги.

После всего каких-то нескольких часов, проведённых в храме, Тоска вполне усвоила, что влекла за собой эта никчёмная жизнь.

И теперь уже не чувствовала той уверенности, что была с ней в тронном зале пред очами Императора.