Самоцветная пыль (джен)

Примечания:

Написано в рамках челленджа #толкователи_слов от группы "Дневники Ашеоры" https://vk.com/ashe_club

Тема 1 Доверие/небесно-голубой/прикосновение

Мистри ждал. Он стоял облокотившись на ажурные перила узкого моста, соединяющего между собой башни Погодного института. Внизу искристым морем человеческих мыслей шумел Хэшфэль, но на такой высоте многоголосый гул превращался в едва уловимый шепот, и Мистри отдыхал. Даже плотная повязка из темно-синего узорчатого шелка не так сильно давила на глаза. Возможно, одного этого было достаточно, чтобы бывать в Хэшфэле чаще. Но все же в Хэшфэль Мистри привела не тишина.

Тишина рассыпалась, разлетелась, в одно мгновение сметенная обрушившимся с небес клубком небесно-голубых нитей, морозной свежестью высоты и искристым ветром. Аэстри. Мистри не видел ее глазами — но мог очень точно представить. И светлую прохладную кожу, едва скрытую ворохом бело-голубых тканей, которые так любили воздушники, и растрепанную косу с искорками инея, едва приглаженную тяжелой алмазной диадемой. Он сам подарил ее Аэстри, когда она подняла в небо Хэшфэль, и не помнил, чтобы она хоть раз рассталась с подарком.

— Ты не говорил, что приедешь, — Аэстри балансировала на перилах моста, пахнущая снегом и высотой, сама кажущаяся лишь частью пронизывающих все небесных нитей.

— Не рада? — Мистри не поворачивался. Это не имело смысла. Перед стянутыми тугим шелком глазами не было ничего, кроме темноты, но мир Шепчущих всегда был другим. Холодным и насыщенно-синим.

— Я бы могла тебя встретить, — Аэстри легко пожала плечами — встряхнула всем пролетом узкого моста и тут же остановила его, приглушив всегда дующий на высоте ветер. Стало теплее. Мистри сжал и разжал пальцы, скрытые тонкими перчатками — он и не почувствовал, когда они успели так замерзнуть, но сейчас кожу болезненно покалывало. Кажется, тепловой кристалл окончательно разрядился.

— Я же не заблудился, — никому никогда не приходило в голову провожать Шепчущих куда-то. Но в голове Аэстри жил сплошной ветер, и она редко задумывалась о том, как делали другие.

— Пойдем? — Аэстри беззвучно спрыгнула на мост, и Мистри разом ощутил все ее болезненное сожаление от необходимости тащиться по бесконечным лестничным пролетам или сидеть в узкой кабине скоростного лифта, когда можно сделать всего один шаг вниз. Почти все ветрянники полагали время бессмысленно истраченным, если не проводили его в воздухе.

— Лети, — предложил он. Сам Мистри не имел ничего против лифтов. Если, конечно, туда не пыталось набиться слишком много людей. Впрочем, одеяния Шепчущего — достаточный аргумент, чтобы наслаждаться поездкой в одиночестве.

Мысли Аэстри были быстрыми — как взмахи крыльев ласточек. Они кружились обрывками подхваченных ветром лепестков, так что если не вслушиваться специально — и не разобрать, о чем она думает в этот момент. Мистри не вслушивался. Это считалось бы чрезвычайно невежливым. К тому же ему нравилось не знать заранее — Аэстри умела удивлять.

— Полетели со мной?

— Что? — Мистри даже повернулся к ней. Пусть это и не изменило ровным счетом ничего. Конечно, он летал до этого — воздушные пути в Самоцветье были налажены давно, да и умел сам управлять небольшими гражданскими ветрокрылами. Но это было совсем другое.

— Так быстрее, — Аэстри взмахнула руками — мягкий поток ветра взъерошил его волосы и легко дернул за кончик ленты. — Или думаешь, что я не смогу удержать двоих?

В последнем Мистри не сомневался — если уж Аэстри удалось удержать в воздухе целый город — но… Ветрокрылом он всегда управлял сам. Чувствовал гудение моторов машины, регулировал энергию в подъемных кристаллах, выбирал скорость и высоту. Мысли Аэстри темнели — змеились тонкими молниями, предвестниками грозовых фронтов. Временами она оставляла ему не слишком много выбора.

— Не слышал, чтобы ветрянники брали кого-то в небо, — все же рискнул сказать Мистри, удивленно отмечая, как гроза мгновенно рассеивается, а мысли Аэстри будто стремятся уменьшиться и разлететься в стороны стайкой вспугнутых мотыльков.

— Не обо всем принято кричать с самой высокой башни, — вокруг них снова закружился ветер, голубые нити уплотнились, стягиваясь в надежные жгуты и сети ветряных крыльев. — Готов?

— Если только обещаешь не оставить меня на каком-нибудь шпиле повыше, — Мистри проговорил это совершенно серьезно, но все же прикрыл словами мелькнувшую мысль: если рискнешь коснуться.

— Договорились! — Аэстри рассмеялась и столкнула его с моста. Небо расступилось, разлетелось сотнями бело-голубых нитей, плотных, жестких — если сравнивать их с тонкой темно-синей паутиной мыслей — но от того чуждых и недостижимых.

Аэстри весело рассмеялась, упиваясь собственным восторгом падения, наполняя сознание радостью пустоты и свободы, так полно и остро, что не выдержали возводимые узорчатым шелком стены. Их мысли смешались, переплелись сине-голубыми искрами, в которых мелькали белые перистые облака, высокие шпили Хэшфэля, расчерченное алым небом и ослепительно голубой солнечный свет. Мистри видел и не видел одновременно — смотрел глазами Аэстри и чувствовал ее мыслями, вместе с ней подхватывал тяжелые голубые пучки энергии, пронизывающие все вокруг, натягивающиеся тугими струнами, легко удерживающими их обоих в воздухе. Полет на ветряных крыльях не имел ничего общего ни с ветрокрылами, ни с лифтами.

— Вверх! — голос Аэстри снес бьющий в лицо ветер, пусть даже и кричала она прямо на ухо Мистри, но слышать ее не требовалось — вся она уже свечой взмывала в небо, разрывая клочьями верхние облака и подставляя лицо обжигающему морозу. Полет замедлился — они застыли в наивысшей его точки, удерживаемые трепещущей ветряной голубизной. Аэстри завертела белые воздушные потоки вокруг, и холод отступил, оставив только тишину. Мистри ощутил себя совершенно слепым и глухим — на такой высоте не было и крупицы синевы. Совершенно ничего, за что можно было бы ухватиться. Только Аэстри — и ее бьющиеся за спиной крылья.

— Хочешь посмотреть? Здесь красиво. Так невероятно красиво, — Аэстри говорила быстро, захлебываясь собственным дыханием. Наверняка здесь было мало нитей даже для нее.

— Я вижу. Если видишь ты — то вижу и я, — собственный голос казался Мистри далекими и холодными льдинками, он слышал его только потому что знал, что говорит.

— Это не то. Совсем не то, — Аэстри недовольно встряхнула головой, и ее растрепанная коса ударила его по щеке обледеневшими кончиками. — Можно?

Мистри почувствовал, как холодные пальцы коснулись шелковой ленты, стягивающей его глаза, погладили узорчатый шелк и остановились на сдерживающем ее узле. Шепчущим не дозволялось смотреть на мир собственными глазами — слишком многое они могли увидеть. Чем выше круг — тем сильнее запреты. Тем меньше тех, кто оказывался достаточно безрассудным, чтобы пересечь границы бессознательного воздействия.

Разумом Аэстри всегда владел только ветер — узорная лента летела вниз, растерзанная вклочья ветром, а в глаза Мистри бил ослепительный свет. Он не видел солнца слишком давно. Мир ослеплял белизной и яркими голубыми всполохами, тянулся к нему и пел, обрушиваясь сотнями тысяч ощущений, из которых нельзя было вычленить что-то одно. Мистри щурился, стараясь разглядеть в многоцветье мира Аэстри, но свет ослеплял, а сквозь слезящиеся глаза картины смазывались, но это не имело никакого значения. Она все равно была слишком прекрасна в небесной голубизне ветряных крыльев, чтобы это могли отразить глаза.