Сотня нефритовых бусин (джен)

Примечания:

Написано на челлендж #горячие_дневниковые_парочки от группы Дневники Ашеоры

Пара вторая: учитель и ученик

Цин завершил формулу медитации длинным выдохом и открыл глаза, тут же болезненно сощурившись: полуденное солнце ярко светило в большое окно за спиной Мастера Сеншу, так что вся фигура учителя растворялась в его лучах, и прочитать появившееся на лице выражение никак не получалось. Впрочем, Цин и так знал, что…

— Убожество. Полнейшее убожество, — в голосе Сеншу не было даже разочарования, только сухая констатация факта. Белый веер чуть шевельнулся в руках, и, будто отвечая на его движение, солнце скрылось за пробегающим облачком.

— Простите, учитель, — Цин нервно стиснул руки, вцепляясь в подол короткой ученической рубахи. У него снова ничего не получилось. Вероятно, он был единственным учеником за все время существования школы, который за полгода обучения даже не смог ощутить собственную духовную энергию. Цин прикусил губу, но удержаться от долгого всхлипывающего вздоха не смог, и тут же настороженно замер: слезы учитель не переносил на дух. Но Мастер Сеншу молчал, только все так же смотрел на него равнодушными черными глазами. Если всматриваться в них слишком долго — в глубине начинали мерещиться алые блики. Цин с трудом отвел взгляд, уставившись теперь на веер. Медленное движение планок гипнотизировало, и будто в такт ему внутри разливался холод. Что будет, если учитель окончательно в нем разочаруется и велит убираться прочь? Такое уже бывало, если верить тем историям, что в избытке рассказывал Лин.

— Ты впустую потратил полгода моего времени.

Цин втянул голову в плечи и зажмурился, давя все-таки подступившие к глазам слезы, а заодно лезущие на язык слова. Истины в словах Сеншу было немного — за все полгода это было только второе непосредственное занятие с ним. Если считать за таковое их первую встречу. И если считать занятием требование показать, что Цин освоил за это время. Технику медитации ему показывал Лин, как старший ученик, читать и писать учила сестрица Нин, так что если он и отнимал время Мастера Сеншу, то только самую малость. Но спорить Цин, конечно же, не решился: на низком столике между ними стоял чайник и до краев налитая чашка с горячим чаем, а он отчетливо помнил, как точно такая же чашка полетела прямиком в лицо Мастеру Войны Янсу, который посмел в чем-то не согласиться с учителем. А Цин совсем не был Мастером Войны, способным уклониться от каждой капельки воды, да еще и сберечь чашку в целости. Битые чашки из любимого набора Мастер Сеншу точно никому не простил бы. Поэтому вместо слов возражений Цин выдавил из себя совсем другое:

— Мне… идти собирать вещи? — пусть тех вещей и было всего ничего: как раз хватит, чтобы вместить за пазуху.

Движение веера остановилось. Звонко щелкнули, смыкаясь, стальные гарды.

— Уже сдаешься? Или полагаешь, что я позволю так расточительно обойтись с моим временем? — голос Мастера Сеншу неуловимо поменялся. Но Цин этого не заметил, целиком сосредоточившись на замершем у самого его носа веере. Стальные кончики гард завершались лезвиями. Сомневаться в их остроте как-то не получалось.

— Н-нет, — Цин едва шевельнул губами: ему казалось, что даже дыхания достаточно, чтобы это неуловимое расстояние между ним и сталью исчезло.

— Так-то лучше, — Сеншу плавно отвел руку в сторону и поднялся на ноги. Белое полотно веера вновь развернулось шелком в заложенных за спину руках. Цин выдохнул, опуская голову, и теперь следил, как Мастер Сеншу, беззвучно ступая, обходит его по кругу.

— У всего есть причина. И у нерезультата — тоже. Самая распространенная и простая — отсутствие прилежания, — Сеншу резко наклонился, и Цин вздрогнул от того, как близко оказалось его лицо.

— Я старался! — от обиды голос его прозвучал излишне громко.

— Допустим, — Сеншу только кивнул и продолжил неспешное движение. — Тогда у нас остается другая причина — старания были направлены на то, что не может принести результата.

— Это значит… что я… что у меня нет духовных сил? — это выглядело логичным: как можно пробудить то, чего изначально нет. Но также это означало, что все, что делал Цин до этого, не имело ровным счетом никакого смысла. Он тихо всхлипнул, уже не пытаясь стереть побежавшие вдоль носа слезы.

— Глупости. Духовные силы есть у каждого, кто обладает хотя бы зачатками мозгов и воли, — голос Сеншу раздался чуть в отдалении, а потом снова приблизился. — Но не у всех они следуют проторенным путям.

На колени Цина упал свиток с личной печатью Мастера Сеншу — жалящим самого себя скорпионом. Цин посмотрел на учителя и нерешительно коснулся пальцами свитка.

— Сырость убери. Увижу внутри хоть одно пятнышко — удавлю, — Сеншу вновь уселся на свое место, сменив веер в руках чайную чашку.

Цин яростно закивал, торопливо вытирая лицо широким рукавом.

— Попробуешь медитировать по этой технике. И я собираюсь увидеть не только старание, но и результат.

— Да, учитель, — Цин сложил руку в почтительном поклоне и вымелся прочь так быстро, как только сумел, едва дождавшись разрешающего кивка. Свиток он крепко прижал к груди. Наверное, следовало действительно умыться и найти какое-нибудь подходящее место, но Цину так не терпелось заглянуть внутрь, что он раскрыл свиток сразу, как только убедился, что из окон наставника его не видно, и замер. Почерк Мастера Сеншу он видел достаточно часто, чтобы не сомневаться — свиток был не просто из библиотеки Мастера, а написан им самим. Учитель поделился с ним личной техникой? Или даже придумал ее специально для него? Цин бережно свернул свиток и улыбнулся. Поселившийся было в груди холод растаял без следа, сменившись блаженным солнечным теплом. Он обязательно освоит эту технику. Только попросит сестрицу Нин помочь с расшифровкой: Мастер Сеншу писал исключительно стилем цаошу, совершенно не считаясь с тем, что написанное кому-то придется еще и читать.

— С каких это пор классические техники не могут принести результата? — Янсу прошелся вдоль высокого стеллажа и щелчком пальцев подровнял высунувшийся слишком далеко свиток.

— С тех самых, когда сталкиваются с чем-то… неклассическим? — Сеншу безмятежно улыбнулся, разливая чай и подвигая одну из чашек Янсу.

— И что же такое неклассическое ты умудрился притащить в школу? — Янсу мрачно взглянул на Мастера Шести Искусств, но чашку взял.

— Вот сработает техника — и узнаем. Если он, конечно, умеет читать, — по лицу Сеншу промелькнула тень, сложилась строгой складочкой между бровей, но тут же исчезла, растворившись в лукавой улыбке.

— И почему мне кажется, что я уже не хочу это знать? — Янсу возвел глаза к потолку, одним длинным глотком осушая чашку.