Спастись от Гермионы Грейнджер (джен)

— Клянёшься ли ты, Малфой Драко, никогда больше не посягать на Гермиону Грейнджер, скотина?

— Клянусь я, Малой Дурак, никогда не посягать на Гермиону Грейнджер, скотину!

— Не она скотина, а ты скотина! — я ткнул пальцем в грудь Малфоя.

— А ты скотина! — он ткнул в грудь мне. — А я клянусь… Малой Дурак...

— В чём клянёшься??

— Посягать!.. Или не посягать?

Пиз…ц! У нас ничего не получалось. Похоже, Васька так припечатала Малфою, что у того все мозги вылетели. Плюс стресс от испуга за свою жопу… Он ничего не соображал, не мог запомнить простых слов, постоянно путался и нёс какую-то околесицу.

Да и я, если честно, совсем не знал, как даётся непреложный обет, какие слова говорить и всё такое, поэтому текст придумывал на ходу, старательно вспоминая все торжественные речи, клятвы, присяги, гимны и прочую пафосною херню, которую когда-то слышал.

— Так! Слушай внимательно и повторяй за мной слово в слово.

— Слово в слово, — повторил бесцветный. Хотя почему бесцветный? Сейчас он был очень даже цветным. Его лицо переливалось разными оттенками: от бледно-жёлтого и ярко-зелёного по краям до красно-багрового вокруг глаз и в центре, где ещё недавно гордо красовался идеальный аристократический клюв, который сейчас был расплющен, свёрнут набок и распух так, что занимал уже пол-лица, а сам Драко стал похож на какого-то… я даже не знаю… тапира, что ли? Ну, это зверь такой толстоносый.

— Готов?

— Готов.

— Повторяй!

— Угу.

— Я, Драко Малфой…

— Я, Драко Малфой...

— Вступая в ряды защитников Гермионы Грейнджер…

— Вступая в ряды Гермионы Грейнджер...

— Принимаю присягу и торжественно клянусь…

— … и торжественно клянусь...

Пока вроде всё шло неплохо. На этот раз Драко повторял без запинок. Я продолжил:

— Никогда не посягать на Гермиону Грейнджер ни мыслью, ни словом, ни делом.

— …ни мыслью, ни словом, ни делом.

— Всемерно беречь, хранить и защищать её жизнь, честь и невинность от всех врагов, козлов и проходимцев, не жалея своей жизни, здоровья и материальных средств.

— …жизни, здоровья и материальных средств.

— Боже, храни королеву!

— Боже, храни королеву Грейнджер!

— Конструктивное дополнение. Ты молодец, — я похлопал Драко по плечу. — Герм, теперь ты. Вставай рядом.

Васемона закатила глаза, сморщила губки, но всё же подошла и встала рядом с Малфоем. Всем своим видом она, казалось, хотела донести до меня только одну мысль: «Как же ты меня з...еб...л!»

Я начал:

— Ты, Гермиона Грейнджер…

— Я, Гермиона Грейнджер...

— Принимаешь непреложный обет Драко Малфоя и торжественно обещаешь...

— Принимаю и торжественно обещаю...

— Везде и всегда, во всех делах и начинаниях слушать мудрые советы Гарри Поттера, быть ему верной и преданной подругой ныне и присно, и во веки веков, пока смерть не разлучит нас!

— Везде и всегда, во всех делах… Чего??? Какая, на хер, смерть??? И причём здесь ты вообще? Я у Малфоя обет принимаю!

Ясно, не прокатило.

— Но, Герм! Это ж только для тебя, для твоей безопасности! А то мало ли что тебе другие насоветуют.

— Так всё, иди отсюда! Я сам, то есть сама, — она забрала палочку и отпихнула меня в сторону. — Отвали. То же мне, тамада недоделанный!

— Малфой, — она посмотрела на Драко, — обещаешь ли ты всегда защищать, беречь и охранять Гермиону Грейнджер?

— Обещаю.

— Ценой своей жизни, если понадобится?

— Обещаю.

— И никогда не вставать у неё на пути, и не препятствовать её решениям?

— Обещаю…

— И помогать, если она попросит?

— Да.

«Ох, ох, ох, я прямо сейчас расплачусь! Спелись, голубчики. Вот дура! Он тебя собирался… А ты его… А сейчас что, раскисла?»

О чём это я думаю?! Бр-р! Бред! Это же Васька, мой друган, а никакая не Гермиона! Чего я всполошился? Ну, блин! Надо держать себя в руках, а то с такими играми высших сил и сбрендить недолго. Вот же угораздило. Но ничего, прорвёмся! ... Скоро они там закончат?

— А я обещаю, — Васемона смотрела Малфою в глаза, и мне это не понравилось, — что не буду тебя больше бить и унижать. И принижать твой авторитет перед сокурсниками. Ты согласен?

— Да-а…

Он как-то странно смотрит на неё. Как смотрят на… любимую женщину? Нет, хуже: как смотрят… на божество! Ни хера себе! Что вообще происходит???

Васька — я не поверил глазам! — прикоснулась к его лицу и погладила по щеке. Вокруг них вспыхнула огненная петля. Обет принят! Аллилуйя!

* * *

— Я задолбался! Курить хочу. — Васька свалилась на полку и томно поглядела на меня. — Вот скажи, почему твой планшет сюда перенёсся, а мои сигареты — ни фига?

— А хер его знает, — я пожал плечами. — А какие вообще могут быть проблемы с куревом? Возьми да и наколдуй.

— Точно! — оживилась Васемона, но тут-же разочарованно всплеснула руками: — Бл…ь, я же палочку Малфою отдала! А другие почему-то не работают. Вот засада…

Наконец-то покой... Мы еле выпроводили слизеринцев, которые, пронаблюдав, как Драко клянётся Ваське в вечной преданности, неожиданно воспылали к ней такой уважухой, а может, даже любовью, что, казалось, были готовы её ноги целовать, умоляя принять обеты и от них тоже. В итоге аудиенции им были назначены на завтра, потому как сегодня напрягов нам уже хватило. Но их палочки мы пока оставили при себе, вернув только Малфою, которого Васемона, видать, расчувствовавшись, обозвала своим первым рыцарем и благословила на долгое и счастливое служение идеалу добра и справедливости. То есть самой себе, разумеется.

Я, честно говоря, не понимал, с чего вдруг змеёныши так переменились. Не иначе как магия подействовала. Но у Васьки на этот счёт было другое мнение:

— Да какая магия, брось! Простая психология. Они же, как стадо: куда вожак — туда и все. А если отпустить на вольный выпас, то сразу начинают звереть. Ничего, я из них ещё героев сделаю! Только кнут нужен пожёстче да пряник послаще. Но за этим-то дело не станет...

Хер знает, может, она и права.

— Погоди, у Гермионы своя палочка должна быть где-то. Надо поискать.

Палочка Гермионы нашлась среди кучи девчачьего тряпья в её чемодане, который валялся под нижней полкой.

— Акцио айн зигеретте! — скомандовала Васька. Заказ был доставлен тут же. — Ух ты, работает! Блин, теперь зажигалки нет! Что делать? Тоже наколдовать?

— Вообще-то, по канону Гермиона — знатный пироман, — вспомнил я.

— Пиро... что?

— Пироман — это чувак — ну, в твоём случае чувиха, — которая легко поджигает всё вокруг. А Гермионе для этого вроде как даже палочка не требовалась, если я правильно помню. Попробуй, вдруг получится.

— А как? — Васька озадачилась.

— Х…й знает, просто попробуй думать об огне и рукой махни, что ли. Или пальцами щёлкни.

— Думать об огне? Думаю, — Васька наморщила лоб и щёлкнула пальцами. Ничего не вышло.

— Попробуй ещё.

Где-то с третьей попытки у неё из пальца выскочил крошечный огонёк.

— Ни ..уя се! Вау! — раздался крик восторга, который, впрочем, тут же перешёл в вопль: — Ай, бля!!! Жжётся!

Васька замахала рукой.

— Ты уж как-нибудь аккуратней будь, — посоветовал я незадачливой подруге.

* * *

— Кхе, кхе, кхе! Мать, мать, мать! — Васька закашлялась после первой же затяжки, — Гермиона что, не курит?

— Насколько я знаю, нет.

— Блин, опять засада! Ничего, приучим помаленьку. И вообще, тельце у неё хиловатое: я когда Малфою врезал, то подумал, что рука развалилась, так больно было. — Она отложила сигарету и принялась себя ощупывать. — Мышц вообще — ноль! Но ничего, это мы тоже исправим. Ты, кстати, не знаешь, в этом Хогвартсе качалка есть?

Я не знал, есть ли в Хогвартсе качалка, но про себя подумал, что слишком сильно менять тело Гермионы, а тем более, приучать её лёгкие к куреву было бы неправильно. Ну, разве что, действительно, немного физухи добавить.

— Гантели себе наколдуешь, — предложил я вариант.

— Точно! — подхватила идею Васька. — И штангу. И боксёрский мешок!

Ну-ну, вот она разошлась!

Васька ощупала бицепсы, которых, по сути не было, плечи, и скользнула руками на грудь.

— Ух ты! Прикольные ощущения.

— Ты чё, охерел? — но она уже мацала свои титьки, а точнее — титьки Гермионы.

— А что такого? Я уже два часа в женском теле, а ещё даже свои сисяндры не видел, — Васька встала перед зеркалом и попробовала задрать мантию.

— Заканчивай, я сказал! Эксгибиционистка хренова! — я возмутился. Не хватает мне ещё наблюдать в двух шагах от себя голую девку, с которой всё равно ничего не срастётся.

— Ладно, ладно, не стану вас смущать, мужчинка, — ему явно нравилось меня доводить.

— Интересно, — продолжил он, — а вот Гермиона, она ещё… или уже?.. Надо бы проверить, а то вдруг окажется, что Малфою и защищать-то нечего. Хи-хи! Неудобно будет перед человеком, как думаешь?

С этими словами она (он?) задрала юбку и оттянула резинку на колготках… Блядь! Уродка! Урод! Козлиная рожа! Специально надо мной издевается, сука!

— Давай ты как-нибудь после, без меня это проверишь, — стараясь казаться как можно более спокойным, произнёс я.

Васька хохотнула и тут же приняла серьёзное выражение лица.

— Ну всё, замяли тему, я же пошутил, — она взяла сигарету и села, попытавшись положить на стол ноги.

— Ноги убери со стола!

— Да ладно, чё ты! Они же не голые.

Вот гад!