Зов зелёных скал (гет)

На поле Адели стоял звонкий щебет. Недавно вылупившиеся птенцы пробовали себя в крике, ходьбе и прыжках.

— Папа, смотри, как я бегаю! — чирикала Тата.

— Мама, я махаю крылья, я почти летаю! — трещала Диди.

Маленькие пингвинята старались друг друга перегнать, перепрыгнуть, зарывались в сугроб и кидались снегом. Лоло и Гиги, обнявшись, наблюдали за первыми победами дочерей.

— Лоло, — сказала Гиги. — Ты молодец. Ты смог уберечь два яйца. Я боялась, что когда вернусь… то не увижу ни яиц, ни тебя. Эта буря… она многих погубила.

— Да, великое ненастье… — задумчиво ответил Лоло.

Его стая потеряла многих взрослых пингвинов, а сколько умерло яиц — было не сосчитать. Но Лоло, приложив все силы, не вставал с гнезда: под его телом таились две жизни, две будущие дочери.

— Папа! — закричала Тата. — Я уже так быстро бегаю, тебя обгоню!

— Ну, мы это посмотрим! — важно проговорил Лоло и отпустил Гиги.

Серая, пуховая Тата бросилась наутёк. Лоло поковылял за ней, делая вид, что изо всех сил хочет догнать. Но вскоре ему пришлось прибавить скорость. Двухнедельная Тата, вытянув спину и расправив крылья, бежала шустро. Она обогнула сугроб, перескочила через чужое гнездо, едва не сбила с ног дедушку Пиго, гуляющего по полю.

— Не догонишь, не догонишь, — визжала Тата. — Не дого… Ой!

Птенца остановило брюхо пингвина.

— Тётя Пепе, прости!

Пепе и Мак старательно переносили камушки со своего гнезда на поле Адели, когда в них влетела маленькая Тата.

— Тётя Пепе, я самая быстрая! — закружилась Тата. — Меня папа не догнал, а он вожак!

— Ты быстрее всех, — Пепе склонилась над пингвинёнком и ласково клюнула в голову.

— Дядя Мак! — за спиной Лоло слышался громкий и звонкий голос Диди.

Она бежала не так быстро как сестра, но движения Диди были более плавными и аккуратными. Диди остановилась перед соседями и выдохнула. Пробежка немного утомила её.

— Дядя Мак, ты сможешь научить меня летать? Я хотела бы посмотреть нашу землю, льдины, горы.

Мак оторвался от перестройки гнезда и подошёл к Диди. Он лёг на живот, чтобы оказаться с ней одного роста.

— Диди, пингвины не умеют летать. Но я смогу научить тебя нырять и быть самой ловкой, как ты подрастёшь.

Диди удивлённо заморгала.

— Дядя Мак, но ты же прилетел к нам с зелёного острова!

Мак грустно закрыл глаза.

— Нет, я приплыл сюда с зелёного острова на большом и страшном ледоколе.

— Я тоже хочу на ледокол! — восхищённо запрыгала Тата. — Дядя Мак, папа, посадите меня на ледокол!

Мак засмеялся, но Лоло почувствовал в его весёлом на вид смехе печаль и тоску. Мак встал, обнял шаловливую Тату и мечтательную Диди.

— На ледоколе очень скучно. Вам не понравился, так что не думайте о нём.

— Ну… я хочу, — Тата рассерженно топнула ногой.

— Хочешь, я буду твоим ледоколом? Забирайся на меня! — скомандовал Мак.

Тата вскарабкалась на спину Мака, а за ней и Диди. Мак запыхтел как водное судно и забегал вдоль гнезда с птенцами на спине. Лоло устало отошёл в сторону, за последние дни он замотался. Гиги уходила за едой, а он сидел с дочерями и следил, чтобы они далеко не убегали, были веселы и дружны, а ещё не забывал смотреть за стаей. Гиги недавно вернулась, Лоло уже чувствовал голод: скоро и он пойдёт в море.

— Тата неугомоннее тебя, — сказала ему Пепе.

— Ну нет, в неугомонности дочь меня не перегонит, — засмеялся Лоло. — Я был искателем приключений и зачинщиком проделок! Ни дня спокойно не проходило.

Пока Лоло с Пепе наблюдали за резвящимися птенцами и Маком, к ним подошла Гиги. Она наклонилась к уху Лоло и тихонько сказала:

— Отдохни. Я займу детей.

В животе у Лоло заурчало.

— Ты устал, Лоло, — Гиги обняла его. — Тяжело дышишь, медленно ходишь, в животе урчит. Я вижу, ты устал и проголодался, отдохни. Я недавно вернулась, я посижу с птенцами.

Лоло замотал головой.

— Я не устал, Гиги! Что ты! Завтра пойду в море за едой, а сейчас на мне дети, стая.

— Лоло, ты же без отдыха живёшь. Когда в последний раз, после вылупления Таты и Диди, оставлял поле Адели? То за птенцами смотришь, то за стаей. Вчера весь день искал потерявшегося Бубу. Я знаю, что ты голоден. Иди, покормись. Дети будут на мне. Лоло, ты их сильно опекаешь и боишься потерять.

— Тата и Диди с мамой тоже хотят побыть, — присоединилась Пепе. — А мы с Маком присмотрим за ними и поможем Гиги.

Птенцы веселились с Маком, но как только увидели маму, быстро слезли с него и побежали к Гиги с криками и объятиями. Лоло посмотрел на дочерей, прильнувших под крылья матери, и кивнул Гиги. Да, он очень устал. После бури прошло много дней, Гиги вернулась, но усталость нарастала. Лоло наказал дочерям слушаться маму и попросил Пепе и Мака помочь, если у Гиги возникнут трудности. А сам отправился к морю.

Покинув поле Адели, Лоло ощутил под ногами свежий мягкий снег, под лучами светлого солнца снег был даже немного тёплым, искрился, блестел, лежал аккуратными пушистыми хлопьями. Лоло вспомнил детство и нырнул с головой в сугроб, вынырнул, отряхнулся и поехал на пузе дальше. Вот бы такая чудесная, тёплая погода всегда стояла в их краях. Но нынешняя буря никогда не уйдёт из памяти и грозит когда-нибудь повториться.

Лоло немного порадовался приятному, щекочущему воздуху, и его снова охватило беспокойство. Со дня бури мысли постоянно занимал Мак.

Никто, даже Лоло, не мог представить, что Мак выживет. Перья Маккуори были тоньше, редее, слабее, он постоянно мёрз, даже в тёплые дни вроде сегодняшнего. Мак всегда скакал, бегал, резвился с друзьями, но не только из-за озорного нрава — движения помогали выживать. Когда Мак и Пепе вернулись на поле, Лоло не узнал ни подругу, ни тем более друга. Мак был объят снегом, перья посерели от холода, сосульки заледенели, их корни доходили до кожи. Если бы не Пепе, отдавшая часть своего тепла… Лоло по сей день изумлялся, как же они спаслись под леденящим ветром, засыпанные по головы в снег.

Мак нашёл свою любовь Пепе, но счастье снова обошлось жертвой: частью здоровья Мака. Жестокие браконьеры, завистливый и озлобленный Зизи, они не могли сравниться с главными врагами Мака — холодом, антарктической землёй. Сколько раз Лоло согревал собой друга! Он уже не мог припомнить. Каждый день, прожитый в краю снега и холода, Мак играл со смертью. Пока что побеждал, но пока что…

Лоло боялся оставлять его одного. Вдруг вновь придёт буря? Она стала самым страшным кошмаром, преследующим Лоло в коротких снах. Буря погубит Мака. Если бы не яйца, Лоло бы пришёл на помощь друга. Но яйца, дети… Теперь у него есть Гиги, дети, в следующем году будут ещё одни птенцы… А Мак, он северный пингвин, застрявший на самом суровом югеОтносительно Антарктиды остров Маккуори находится на севере..

Он должен уйти. Он должен вернуться домой, где всегда стоит тепло, где нет убивающего холода.

В детстве Лоло так не хотел, чтобы Мак покинул его. Он уговаривал Мака остаться, а, когда нашёл его умирающем в снегу, даже обрадовался, что Мак не сможет выбраться из антарктических земель. Лоло обещал всегда быть с ним рядом и спасать от мороза. И он спасал, и его мама Лала тоже спасала Мака, и дедушка Пиго, и все друзья и соседи.

«Как здорово, мама, что Мак с нами!» — радостно кричал Лоло.

«Маку тяжело, Лоло. Но мы его не бросим», — отвечала Лала.

«Пусть он с нами всегда живёт!»

«Однажды он должен будет уйти»

Лоло не понимал — почему? Мака греют, Мака кормят, ему всегда рады. Он свой.

Покрытый льдом Мак, хватающийся за крылья Пепе, вновь возник кошмаром перед Лоло.

Свой в стае Адели. Чужой в Антарктиде.

Но как Маку вернуться?

И Пепе… Их пара неправильная. Лоло как друг искренне радовался за них. Он не мог бы и выбрать для Мака более заботливую пингвиниху чем Пепе, а Пепе предложить более храброго пингвина чем Мак. Но они из разных миров. Пингвины ворчали, что Мак и Пепе неправильная пара, они не смогут дать жизнь яйцу. Но суть не в яйцах. Снег и лёд — дом Пепе. Снег и лёд — медленная смерть Маку. Он рождён в зелёной траве, которую никто из Адели не видел и не увидит.

Как же выжить? Как же спасти его?

Лоло услышал писк пингвинят.

Он сразу насторожился и первая мысль: «Мои дочери!». Но писк был чужих птенцов. Совсем чужих птенцов. Императорских.

Лоло увидел группу из девяти пингвинят, столпившихся между собой плотным кольцом. Они пищали и звали на помощь, а на них нападал буревестник, ростом приходившийся пингвинятам до головы.

— Помогите! Мама! Папа! — кричали птенцы.

Взрослых императоров поблизости не было. Потому буревестник, уверенный в своих силах, обозлённый от голода, яростно набрасывался на птенцов. Пингвинята встали в кучу, закрыли спины друг друга, но буревестник всё равно находил жертву и вытаскивал из круга. Птенцы клевали его, спасая друга. От их слабых клевков буревестник злился сильнее.

Птенцы сгруппировались. Самый рослый и сильный пингвинёнок распахнул крылья, вытянулся как мог и закрыл собой друзей.

— Уходи! Уходи! Я клюну тебя! — вопил он. И в то же время звал родителей: — Мама, папа, помогите!

Лоло, резко встав на ноги, помчался к пингвинятам что есть мочи. Он гоготал, кричал:

— Не трогай их!

Выскочил перед буревестником и закрыл собой птенцов. Враг опешил, отбежал в сторону. Лоло столкнулся с ним взглядом.

— Если не улетишь, я наброшусь на тебя! — сказал Лоло.

Своими словами он не разбрасывался. Лоло встал прямо перед птенцами и всем видом показал, что он не шутит. Буревестник, взглянув на него, поплёлся назад, а затем взмахнул крыльями и пустился сначала в бег, затем полетел в гнездо.

Пингвинята обступили Лоло.

— Спасибо, дядя, спасибо!

Они были выше Лоло на целую голову, но всё же это были дети. Напуганные, дрожащие, покусанные. Лоло погладил крылом каждого пингвинёнка.

— Успокойтесь, дети. Где ваши родители? Почему вы не со своей стаей?

Высокий и сильный пингвинёнок понуро ответил:

— Я хотел поплавать… Я повёл друзей к морю и…

— Ваше оперенье ещё не подходит для плаванья, — поучительным тоном сказал Лоло.

— Но я так хотел попробовать! А вдруг смогу?!

Пингвинёнок стыдливо и грустно отвернул голову. «Когда защищал друзей, он был храбрее», — усмехнулся Лоло и спросил:

— Как тебя зовут?

— Ална.

— Ална, я Лоло, вожак Адели. Тебе и твоим друзьям пора домой, я отведу вас. Не бойтесь, пока я с вами, буревестники не нападут.

Птенцы потопали домой. Лоло шёл за ними, он едва поспевал за высокими и быстрыми императорами. Лоло смотрел по сторонам, чтобы на детей не напал никакой враг, добродушно успокаивал их, когда пингвинята жаловались, что папа с мамой их накажут. Вскоре он увидел стаю императоров. Взрослые пингвины важно и медленно прогуливались по своей территории или нежились, лёжа на животе.

— Мама! Папа! — завизжали птенцы. — Представляете, что с нами случилось!

Оказавшись в объятиях родителей, пингвинята наперебой начали рассказывать о нападении буревестника и о внезапном спасителе. Лоло примостился в стороне и слушал рассказ пингвинят да вздыхания перепуганных родителей. В животе больше не урчало, голод сам по себе ушёл, а внутри поселилось странное тепло и радость за спасённых птенцов.

— Кто ваш герой? — высоким голосом произнёс император, отец Алны.

— Вот он — дядя Лоло! — закричал Ална.

Император вытянулся в лице, стоящие за ним пингвины притихли и отпустили своих детей. Воцарилась тишина, что слышно было только позёмку.

— Лоло, ты спас наших детей? — осторожно, будто боясь быть укушенным, император подошёл к Лоло.

— Им угрожала опасность, я не мог пройти мимо, — ответил Лоло. — Давно не виделись, вожак Арма.

— Ты спас наших птенцов? Почему? — опять проговорил изумлённый Арма.

— Я не мог пройти мимо птенцов, просящих о помощи, — также вежливо повторил Лоло.

— Папочка, вы знакомы? — спросил Ална.

— Однажды могли познакомиться, но я и…

—… И мы все… — продолжили стоящие за вожаком взрослые пингвины.

—… Оставили Лоло в беде.

— Что? Почему? — заголосили птенцы.

Императорские пингвины виноваты склонили перед Лоло головы.

— Да, мы с подругой просили у вас помощи, когда льдина уносила нас в море, а вы не пришли на помощь, — спокойно ответил Лоло.

— Если бы ты тогда погиб, наших птенцов сейчас бы съели, — вытянулась пингвиниха Исна.

Лоло стоял перед склонившимися, сжавшимися перед ним величественными пингвинами. Он был неподвижен, с расправленной спиной и прост, даже сложил крылья, чтобы не пугать птенцов.

— Арма, Исна, Авка, почему вы не помогли нам? Нас уносило в море, на смерть. Мы были птенцами, даже чуть младше ваших детей.

— Мы, императоры, не считали других пингвином равными нам, — ответил Арма. — Прости нас, Лоло.

— Лоло, почему же ты спас наших птенцов? Вы ведь чуть не погибли… А мы… Смотрели! — закрякал пингвин Авка.

Лоло прикрыл глаза и тихим голосом сказал:

— Пингвин пингвину друг. Я помню это.

— Прости нас! — завыл Арма и рухнул перед Лоло. — Ты выступил перед врагом, который был выше и сильнее тебя! Ради наших птенцов!

Лоло дотронулся до павшего пингвина крылом.

— Ну, встань же, Арма. Я шустрее и сильнее буревестника! Видел бы ты, как он от меня побежал!

Пингвины стояли друг против друга. Удивлённые, мало что понимающие птенцы не знали, что делать, и только крутили головками то в сторону родителей, то в сторону Лоло.

— Предлагаю сегодня покончить с вашей давней гордостью, императоры, и вступить в дружбу, — Лоло протянул Арме своё крыло. — Если готовы, то я вас приглашаю в гости на поле Адели. Вы увидите, что пингвин пингвину не соперник, даже пингвины по ту сторону моря могут быть друзьями и братьями.

Арма дотронулся до крыла Лоло и кивнул. Сразу гвалт объял императорскую стаю. Пингвины бежали, толкаясь к Лоло, чтобы взглянуть на него да поблагодарить за детей. Птенцы, боявшиеся возвращаться домой, потому что их ждёт наказание, теперь же хвастались, что их спас сам Лоло из рода Адели. А Лоло повёл императоров за собой, домой. Он шёл впереди, но императоры обгоняли его и задавали всё тот же вопрос — почему он бросился на врага, спасая птенцов тех, кто так презирал его, кто обрёк его в детстве на смерть?

— Пингвин не может быть врагом пингвину, — отвечал Лоло. — Буревестники, леопарды, браконьеры, буря — разве мало нам врагов? Я не видел чужака, когда буревестник напал на ваших птенцов, я видел только беззащитных пингвинов и хищника.

— Буря… — прошептал туманно Арма.

— Буря… — повторили императоры.

— Что для вас буря? — спросил Лоло.

Арма замедлил шаг.

— Мы живём в буре, Лоло. Когда Адели зимой уходят в море, мы откладываем яйца. Даже люди не выдерживают холодов и уезжают в тёплые края, а мы остаёмся и выводим птенцов. Вы, летние птицы, даже не представляете, что такое зима. Самки откладывают яйца и уходят в море питаться, а самцы, замерзая и голодая, держат яйца и кормят остатками своей непереваренной пищей птенцов. Мы — птицы зимы, птицы холода. Нам казалось, что летние пингвины не достойны называться пингвинами. Они не знают зимы.

«И не знают травы», — подумал Лоло и сказал:

— Природа уготовила каждому своё испытание. Но пингвином нас делает не зима или лето, не трава или лёд, а нечто более, что живёт в сердцах.

Лоло привёл императоров к своим землям. Они ахнули, когда увидели поле, свободное от снега, с коричневой землёй и серыми камнями. «Есть ещё зелёная трава», — подметил Лоло и закричал с холма, зазывая стаю. Его услышали все: птенцы, взрослые, старики. А когда за спиной Лоло те увидели императоров, то гогот пронзил поле Адели.

— Чужаки! Выскочки! Дураки! — послышалось со всех сторон.

Но Лоло быстро успокоил кричащих взбудораженных друзей.

— Так! Пингвины из рода Адели, послушайте меня! Сегодня стена между родом Адели и родом императоров пала! Мы заключили договор дружбы и взаимопомощи! С сего дня императоры наши друзья.

— От всей стаи и за всех наших предков я приношу прощение, — выступил Арма. — Ваш вожак Лоло спас наших птенцов и дал нам возможность продолжить род императоров. Мы обязаны ему до конца жизни. Как вожак императоров, обещаю, что стены между нашими стаями никогда не будет.

— Что ты сделал, Лоло? — выступил Зизи, грозно хмурясь. — Спас… Их птенцов?

— Сегодня один пингвин спас других пингвинов, — подтвердил дедушка Пиго и незаметно для других стукнул Зизи крылом.

Лоло зорко оглянул стаю и остановился на Зизи.

— Никто же не против, если поле Адели покажет своё гостеприимство?

— Я всегда ждал, когда союз между нашими стаями восстановиться, — дал добро дедушка Пиго.

— Конечно, спускайтесь к нам! — воскликнула Пепе.

— Это моя подружка, которая была на той льдине, — шепнул Лоло Арме.

Пингвины спустились на поле. В той же миг маленькие императорские птенцы побежали знакомиться с птенцами Адели и скоро бегали на перегонки и учили малышей карабкаться на камни, громко кричать и грозно махать крылышками, пугая врага. Взрослые пингвины знакомились не так охотно и быстро, они спрашивали имена, кратко интересовались рыболовными местами и залежами камней. «Сюда бы ещё Дона», — помечтал Лоло. Ничего страшного, как-нибудь и Дон присоединиться к пингвиньему празднику.

Спустя время разговоры стали громче, пингвины смеялись, гоготали и катались с холмов на брюхе,.

— А давайте устроим совместную ловлю рыбы! — предложил Арма. — Я вам столько мест покажу, где плавают серебрянки!

— А давайте! — воскликнули Адели.

— А давайте! — подхватил Зизи.

Лоло привычно покачал головой. Зизи, кажись, забыл о своём недавнем возмущении — вон уже с императором Авкой передразнивает крик буревестников.

Обратно императорские пингвины возвращались домой довольные, счастливые, несколько опьянённые весельем. На завтра они договорились с Адели встретиться у моря и порыбачить.

— Завтра и Дон придёт! — вспомнил Мак. — Лоло, какой же ты молодец. Как тебе удалось примириться с ними?

— Я всего лишь не прошёл мимо их птенцов, попавших в беду.

— И этим поступком ты открыл им глаза, — прокряхтел дедушка Пиго, подходя к Лоло.

Мак, увидев, что вожак и дедушка хотят поговорить наедине, бегло крикнул Лоло, что через несколько часов они увидятся, и пошёл к Пепе в гнездо. Пингвины утомились, хотели посидеть дома и отдохнуть. Гиги с девочками тоже притихли в гнезде. Лоло охотно бы присоединился к семье, но предстоял важный разговор.

Они с дедушкой Пиго отошли подальше от гнёзд, чтобы никому не мешать, и встали возле серых валунов у холма.

— Я горжусь тобой, Лоло, — сказал, кряхтя, дедушка Пиго. — Ты прервал многолетнюю чуждость между императорами и Адели. Спас их птенцов, хотя они позволили тебе с Пепе уйти в море на льдине.

— Я не мог поступить по-другому. Мой отец, моя мама, и ты тоже говорили мне, что пингвины едины.

— Я не зря выбрал тебя вожаком, Лоло. Ты хоть и был несносным птенцом, но твоё сердце всегда было чутким и отважным. Когда я узнал, что ты сбежал с браконьерского судна и помог спастись Пепе и незнакомцу Маку, я понял, что ты унаследовал храбрый дух своего отца. Адели — пингвины лета, это правда, которую говорят императоры. Мы были слишком расслаблены. А ты, Лоло, пережил беду и осознал, как важно беречь стаю.

— Дедушка Пиго, а когда императоры нас стали презирали? Ведь ты говорил, что ещё до твоего рождения разобщения между стаями не было.

Дедушка Пиго почесал голову.

— А никто и не помнит. Какой-то император решил, что Антарктида принадлежит им, они живут на ней самыми лютые зимами, а мы лишь пришельцы, приплывающие, когда теплеет. Он внушил это своим сородичам, и так повелось. Императоры и Адели — пингвины, но мы же не можем создать птенцов. Мы один вид, но мы разные, — Пиго хлопнул Лоло по плечу и засмеялся. — Но теперь будет по-другому. Надеюсь, императоры и их птенцы запомнят, что их спас вожак Адели. Потерянная дружба восстановиться. И Адели, и императоры, и Маккуори — мы часть одного мира.

Лоло не ответил смехом. Он молчал, подбирая слова, и, наконец, заговорил:

— Мак должен вернуться домой. Я помогу ему.

— Невозможно! Я же говорил тебе! — внезапно вспылил дедушка Пиго. — Невозможно!

— Я помо…

— Выброси из голову эту глупую затею! Мак не вернётся!

— Мы даже не пытались!

— Вóды! Они настолько холодные для Мака! — глаза дедушки Пиго сверкали. — А сколько плыть? Знаешь, сколько ему плыть? На пути исчезнут все льдины! Он утонет! Забудь, Лоло!

— Я ему помогу! — продолжал настаивать Лоло. — Мы будем вдвоём! Я буду держать Мака, я буду ловить для него рыбу на самом дне!

— Твоя жена? Твои дочери? Твоя овдовевшая мать? Ты их бросишь?

— Нет. Мы поплывём с Маком в марте, когда мои дочери вырастут и с другими самками отправятся в самостоятельный путь. Мы доплывём до его острова, и я вернусь домой.

Дедушка Пиго грозно воззрился на него.

— Пепе. Ты хочешь, чтобы Мак бросил её? О ней ты подумал?

— Я обо всём подумал и все тяжёлые моменты решил. Летом Мак будет жить на острове Маккуори, Пепе жить здесь. А зимой они будут видеться на айсбергах и на маленьких промежуточных островках.

Дедушка Пиго покачал головой и отвернулся. Он долго смотрел на камни, вглядываясь в узор, и вдруг зашагал кругами. Ходил вокруг Лоло, вокруг одиноких валунов, шаркал лапами, потирал клюв и хмыкал.

— Лоло, — произнёс дедушка Пиго со скрежетом. — Ты задавался вопросом, почему у меня странное имя, непохожее на имена, которые приняты в роду Адели?

— Мама что-то говорила… — задумался Лоло. Вдруг он поймал себя на мысли, что никогда не удивлялся имени дедушки Пиго, чуждому для их стаи. — Но я был ребёнком, я не слушал… Говорила, что в стае закончились имена…

— … И мои родители сочинили мне новое имя, — усмехнулся Пиго. — Славная байка! Я сам её придумал. Лоло, почему у меня другое имя?

Лоло взмахнул крыльями.

— Я не знаю!

— Позови Мака и Пепе. Я расскажу.

Спустя время Лоло, Пепе и Мак собрались у валунов. Они сели рядом и прижали к животу ноги, любопытно переглядывались, гадая, что задумал дедушка Пиго.

— Пепе, почему у меня не подходящее для Адели имя? — спросил он.

— В стае закончились имена? — с сомнением ответила Пепе.

Дедушка Пиго склонился над Маком.

— Моё имя, оно тебе что-нибудь напоминает? Встречал ты похожие имена?

Мак тихо и таинственно сказал:

— Королевские пингвины… У них схожие имена.

— Королевские? — переспросил Лоло.

— Да, королевские, — согласился дедушка Пиго. — Они подобны императорам: высокие, сильные, с жёлтыми шеями. Но ниже императоров и живут в тёплых краях.

Дедушка Пиго со вздохом сел рядом с Лоло и его друзьями. Хоть пингвинов возле него было трое, он смотрел только на Мака.

— Его звали Нико, а её Лино. Они родились на зелёном острове, похожем на твой, Мак. Однажды люди похитили Нико, Лино и ещё четверых королевских пингвинов и увезли в Антарктиду. Людям очень уж хотелось проверить, смогут ли пингвины, живущие среди трав, в тепле, выжить в мире снега и холода. Адели приняли чужаков в свою стаю, рассказали про борьбу с холодом, показали лучшие рыболовные места. А потом, когда самки Адели отложили яйца, пришла буря. Такая же страшная и смертоносная как эта. Четверо королевских пингвинов погибли сразу. Страшная была буря, умирали и Адели, и даже императоры. Мои родители тоже замёрзли: отец умер прямо в гнезде, а мать нашли на берегу. Но Нико и Лино выжили, они смогли сохранить тепло. И они взяли яйцо, в котором жил я, к себе. Я вылупился, Нико и Лино назвали меня именем из своего рода королей — Пиго — и я с первого дня считал их своими родителями. Мать и отец по очереди кормили и высиживали меня, учили говорить, ходить, бегать. У меня было счастливое детство. Но я всегда замечал, что мои родители страдают: они мёрзнут. Каждый раз они жались друг к другу, постоянно двигались, согреваясь, после ныряний в воду они дрожали как снежинки. Я, птенец, видел, что мои родители не живут, а выживают, каждый день борясь с нашим домом.

Дедушка Пиго примолк и тяжело вздохнул. Он сам немного задрожал, когда на него нахлынули воспоминания.

— Родители говорили мне: «Сынок, мы ненадолго уплывём. Мы вернёмся к тебе. Мы только-только навестим наших мам и пап, сестёр и братьев, скажем им, что с нами всё хорошо: они ведь очень волнуются, нас же похитили на их глазах. А потом мы вернёмся к тебе». В марте родители покинули меня. Я отправился в море с молодыми пингвинами, а они поплыли на зелёный остров. «Ты встретишь нас следующим летом! Мы вернёмся!» — обещали родители. Но они не вернулись. Я ждал их всё лето, и следующее… Они не вернулись.

— Они… — слова застряли в горле у Мака. — Они погибли?

Дедушка Пиго не отводил хмурый взгляд с Мака, смотрел долго, пронзительно.

— Выжили. Родители доплыли до дома. Но обратно они не вернулись. Мой друг, горбатый кит Авиил, плавал мимо зелёного острова и встретил моих родителей: они хотели, они пытались вернуться ко мне, но холод наших вод не давал им шанса. Сил родителей хватило, лишь чтобы доплыть до дома. Они каждый год говорили Авиилу, что вернутся, просили его передать мне, чтобы я не терять надежду. Но они не вернулись.

Дедушка Пиго прищурил глаза.

— Мак, может быть, ты и доберёшься до зелёного острова. Но больше ты никогда не вернёшься к нам. Никогда, Мак!

Лоло затаил дыхание и смотрел на Мака. Пепе сильнее поджала под себя ноги. Мак встал, взболтнул головой и замахал крыльями.

— Успокойтесь! Так, успокойтесь! Дедушка Пиго, Лоло, Пепе, успокойтесь! Я не вернусь домой!

Лоло даже присвистнул. Дедушка Пиго ахнул. Пепе подскочила. Только Мак не шелохнулся.

— Я давно понял, что путь домой мне закрыт. Мой дом в Антарктиде с моей семьёй, — Мак обнял Пепе и нежно уткнулся клювом ей в плечо. Постоял, наслаждаясь теплом её тела, отпустил и продолжил: — Я нашёл здесь Пепе — свою любовь, — и никогда её не брошу! Я хотел бы увидеть родину, траву… Маму и папу… Хотел бы сказать им, что я жив, что я связал себя брачными узами с самой прекрасной пингвинихой в мире… Но море слишком опасно для меня, а мой остров слишком далёк. Я смирился уже давно с этим. Дедушка Пиго, хоть я и страдаю от холода, но я счастлив. Пусть моя пингвинья жизнь будет коротка, я не смогу прожить так долго, как ты, но я нашёл Пепе, с которой готов провести отмеренный мне кусок жизни. Я не буду испытывать судьбу и рисковать. Я не уйду. Здесь мой дом. — Мак ещё сильнее стиснул Пепе и прошептал: — Я люблю тебя.

Мак и Пепе, окутанные любовью, замерли. Для них весь большой мир слился только в крохотном гнезде, в скалах, охраняющим поле, да в кормящем их море. Они заворковали и забыли про Пиго и про далёкие земли. Не услышали даже шум, доносящийся с холмов.

А шум рос, превратился в лай, в бешенный вой. Раздались звуки быстрого бега. На вершине показался Дон, который стрелой бросился вниз, будто удирал от погони. Пёс, скатившись кубарём с холма, задыхался, язык вываливался изо рта.

— Дон, что случилось?! — испугался Лоло и побежал к нему.

— Ребята… Ребята! Ребята… — Дон пытался отдышаться. — Я такое вам расскажу!

Пингвины столпились возле пса.

— Не пугай нас! — взмолилась Пепе.

— В марте мы с Геной уплываем… Возвращаемся домой… Как всегда…

— Ну, уплываете, ну, в марте! Мы знаем! — не стерпел Лоло. — Говори же!

— В этот раз наше судно отправится домой мимо острова Маккуори! С остановкой на нём! — залаял Дон. — Мак, мы плывём на твой остров!