Его сын (джен)

Джеймс уже полчаса корпел над сольфеджио. Надоело. Надоело. Надоело.

А что если?

Несколько минут и на полях сольфеджио появился маленький утёнок.

На следующей странице тоже утëнок, только с раскрытым клювом. На следующей — крылья поднимаются. На следующей — ещё больше поднимаются. На следующей — поднялись. На следующей — опускаются.

Джеймс пролистал уголок страниц.

Нарисованный утёнок летает. Настоящий мультфильм!

Надо показать маме. Ей понравится.

Джеймс показал бы маме и нарисованного мышонка на бухгалтерской книге.

Отец. Заставил стереть и выпорол. Отец тупой.

Сформулировав эту мысль, Джеймс испугался. Вдруг отец каким-то образом догадается, что сын такое о нём подумал? Например, прочитает по лицу. Отец умел сличать скрытые мысли.

Отец — стальной магнат со стальным взглядом, со стальной рукой.

Я становился старше, рос, отец становился все требовательнее, но парадоксально любил сильнее. Когда Джеймс был совсем маленьким, то помнил холодность отца, как тот уворачивался и отмахивался, когда непосредственный малыш хотел его обнять, увязывался за папой. Но теперь, когда Джеймс подрос, отец все чаще хвалил его, говорил, что он его единственный наследник, что способный и прилежный сын соответствует его ожиданиям и требованиям к наследнику благородного рода.

Вот бы ещё не бил. Он действительно меня вышколил. При нём я не могу и пикнуть. А тупым назвала его мама. А я повторяю.

Мальчик зевнул и улёгся спать прямо на сольфеджио. У гувернера сегодня свободный день, его нет в особняке, отец на работе, можно расслабиться. Мистер Уолтер — приходящий учитель музыки никому не настучит. Да и мягкий, доброжелательный, и спокойный учитель музыки редко на него стучал. Только если совсем обнаглеть. Мистер Брайн тоже был довольно-таки мягок, его выбирала мама. Можно было по пальцам пересчитать случаи, когда Джеймсу попадало от гувернера линейкой по рукам. Чудищем-страшилищем, применявшим физические наказания для Джеймса был отец. Ещё и любит повторять, что вышколил меня. Джеймс пробовал на язык новое слово в адрес отца. Тупой.

Джеймс, лёжа на сольфеджио и закрыв глаза, проговорил вслух: тупой.

Джеймс лежал с закрытыми глазами. И сказал слово "тупой" прямо в лицо вернувшегося в класс мистера Уолтера.

— Что это значит, молодой человек? — вопросил негодующий учитель музыки.

Джеймс обескураженно хлопал глазами, не зная, как отреагировать.

— "Тупой" — было сказано в мой адрес?

— Да...

Нельзя же сказать учителю, что "тупой" было сказано в адрес отца. Ещё донесёт. Вот же! Надо было сказать, что тупой — я. Но "да..." уже прозвучало.

— Вы спите на уроке, обзываетесь. А позвольте, спросить, как у вас обстоят дела с сольфеджио?

Ученик молчал.

— Отвечайте на вопрос, молодой человек.

— Сделал успешно! — это прозвучало дерзко. Джеймс имел ввиду нарисованного утёнка.

— Проверим, — сказал учитель, беря сольфеджио в руки.

Спустя минуту учитель со вздохом положил сольфеджио на стол и грустно посмотрел на ребёнка.

Учитель смотрел на мальчика в растеренности. Что делать? Как отреагировать? Наказать? Мистер Уолтер никогда не наказывал учеников. Накануне занятия мистер Уолтер читал одного из классиков педагогики. И вычитал там, что классик считал телесные наказания детей неизбежными. Нужно передать случившееся мистеру Брайну. Джейми достанется.

— Идите и передайте о случившемся мистеру Брайну, — учитель попытался сказать это строго. Как же неловко для ребёнка будет передавать об этом безобразии гувернеру.

— Его сегодня нет дома, у него свободный день.

— Вот значит как? Тогда я передам ему записку. Отдайте ее кому-нибудь из слуг.

Мистер Уолтер принялся торопливо писать. Ребёнок с хандрой на личике смотрел на учителя.

Мысли Джеймса заметались. Кто из слуг надёжный и не передаст эту злополучную записку мистеру Брайну?

Был лакей Джордж лёгкого нрава и они с мальчиком были запанибрата.

Джеймс вышел из классной на поиски лакея Джорджа.

Очень скоро его догнал учитель.

— Я пойду с тобой.

— Какого чёрта!

Упс. Он сказал это вслух?

У маленького Джеймса такое бывало. Думаешь, что думаешь. А на самом деле думаешь вслух. Приступы несдержанности. Мистер Брайн на такое реагировал спокойно, а отец лютовал.

Мистер Уолтер не оценил случившееся, как шутку. К сожалению.

— Молодой человек! Сегодня я вас не узнаю.

Сегодня Джеймс был на эмоциональных качелях. Очень обижен на отца. Опять ударил по лицу, пригрозил розгами за мелочь. И не взял на работу, как обещал. Вместо увлекательного дня на работе отца — ненавистная музыка. А на стальном предприятии Джеймс был чуть ли не первой рукой отца, совсем, как взрослый. Про первую руку Джеймс так фантазировал.

Джеймс промолчал и направился дальше искать лакея.

Но вместо лакея они с учителем встретили камердинера отца. Джеймс сказал "какого чёрта" шёпотом.

— Сегодня юный мистер Хокли совершенно безобразно себя ведёт. Я написал записку...

— Я передам господину, — перебил камердинер.

— Я думал, что записка для мистера Брайна, — проговорил учитель музыки, но если мистер Хокли её прочитает... Так даже лучше.

Лучше?! — опешил Джеймс. — И это сказал мистер Уолтер, с которым доверительные отношения? Были. — Джеймс скрипнул зубами.

Учитель взял Джеймса на руку и повёл в классную.

— Вы знаете, что он меня постоянно бьёт?

Учитель немного замялся, и немного неуверенным голосом сказал:

— Не преувеличивайте, мистер Хокли. Я уверен, что ваш отец абсолютно справедлив.

— Нет! Не справедлив! И вы! Вы тоже! Вы подлый! Зачем вы написали эту @@@ записку?

Джеймс высказался площадной бранью, которую услышал на кухне от кухарки, когда у неё убежало молоко.

Добродушный, пухлый учитель музыки изменился в лице.

— Что вы сказали?

Повторить у Джеймса не повернулся язык.

Лицо учителя музыки немного ожесточилось и даже стало менее пухлым.

— Пойдёмте в классную, сударь.

Как—то сразу весь сникшийся мальчик пошел за учителем.

Мистер Уолтер выглядел решительным.

— Я заметил, молодой человек, что вы иногда срываетесь, ваше поведение становится просто отвратительным. Напишешь записку мистеру Брайну и вы снова послушный, старательный мальчик. Думаю такая метаморфоза происходит из-за того, что вы получаете заслуженное наказание от гувернера.

Джеймс молчал, не хотелось комментировать. Мистер Брайн обычно все передавал отцу.

— Как вас наказывает мистер Брайн?

— Ну…

— Я жду ответа.

— Линейкой по рукам…

— По рукам? Линейкой? — мистер Уолтер немного потерял решимость. Он уже настроился отечески пошлепать сорванца. А тут линейка…

Мистер Уолтер не хотел быть суров.

— Я напишу вторую записку.

— Накажите меня, пожалуйста, сами! Только не надо вторую записку. — Джеймс и представить себе не мог реакции отца на то, что он сматерился в лицо учителю.

Мистер Уолтер некоторое время просто смотрел на ученика, раздумывая.

— Хорошо. Принесите линейку.

Джеймс маленькими шажками пошел за инструментом наказания.

Линейка находилась на столе мистера Брайна.

Взял. Снова маленькие шажки к учителю. Отдал в руки мистеру Уолтеру. Второй записки не будет?

— Пять раз, — строго сказал учитель музыки.

Джеймс, помедлив, поднял руки ладонями вверх.

Мистер Уолтер размахнулся. Он помнил, насколько это больно. Ребенка было жаль.

Джеймс вынес первый удар молча. Только скривился от боли.

Второй. Руки задрожали.

Третий. Боль. Руки опустились.

Мистер Уолтер расстроенно смотрел на ученика. Из глаз Джеймса потекли слезы. Мистер Уолтер сам чуть не плакал.

Джеймс с тяжелым вздохом и хлюпаньем носа поднял руки.

Четвертый. Не опустил. Руки покраснели и дрожали.

Пятый. Все.

Мальчик разглядел слезы в глазах учителя. Кинулся в его объятия. Ученик и учитель обнимались и плакали.

Это продолжалось достаточно долго. Джеймс первый отстранился.

— Простите, что выругался.

— Вы — юный господин из благородной семьи, мистер Хокли. Вы даже не должны знать о существовании такой речи.

— Вы не напишите вторую записку? — с надеждой спросил Джеймс.

— Нет, мой юный друг.

— Спасибо! Вы такой хороший.

— Я же вас наказал, — все еще расстроенным и непонимающим голосом сказал учитель.

Джеймс снова кинулся в объятия учителя.

— В моем детстве там наказывали за каждую ошибку в игре, — сказал мистер Уолтер.

— Мне вас жаль.

— Зато я выучился недурно играть. А вы, мой юный друг, третий год не можете сыграть сносно простейшее.

Джеймс напрягся.

— Конечно, это не значит, что вас нужно наказывать за каждую ошибку в игре. Но можно ведь постараться?

— Можно, — односложно ответил мальчик.

Учитель музыки так тепло обнимает.

Джеймсу захотелось пожаловаться.

— Я всего лишь нарисовал мультфильм про мышонка вместо занятий бухгалтерией. А он… он… меня выпорол. Больно.

— Он, это ваш отец? — в голосе мистера Уолтера слышалось негодование.

— Угу. У меня есть способности к рисованию. А он вместо рисования оплачивает уроки музыки.

Мистер Уолтер поцеловал мальчика в макушку.

Джеймс отстранился. Вообще-то этот человек только что наказал его. Конечно, обнимания, после наказания приятны. Но наказание-то было. Джеймс встал, сел за свой стол, лёг на руки и закрыл глаза.

Наказание по рукам линейкой за ошибки в игре. Что за варварство. Хорошо, что к нему такое не применяют. А, наверное, существуют мальчики, которых и в современности линейкой по рукам за ошибки в игре. Или розгами по одному месту. Значит, он ещё счастливчик. Розгами Джеймсу доставалось от отца раз в несколько месяцев. Конечно, Джеймс всячески старался быть перед отцом пай-мальчиком, но старший Хокли всегда находил к чему прицепиться.

Когда Джеймс открыл глаза и поднял голову, учитель заканчивал писать вторую записку.

— Вы же обещали! — справедливо возмутился мальчик.

— Мистер Хокли, я прекрасно помню своё обещание. Я ничего не написал про ругань. Во второй записке я лишь прошу вашего отца не наказывать вас за проступки, описанные в первой записке. И прошу заменить уроки музыки на уроки рисования. Конечно, я буду по вам скучать, мой юный друг…

Хмурое выражение исчезло с лица мальчика. Эту записку пусть отец прочитает. Неужели скоро никакой музыки?

Камердинера отца нашли быстро.

— Вторая записка? Из—за мата из уст мистера Хокли?

Что? У Джеймса внутри всё оборвалось.

— Я слышал, — односложно сказал камердинер.

У учителя и ученика был одинаковый потерянный вид.

Мистер Уолтер сориентировался.

— Я уже наказал Джеймса за этот инцидент и в записке прошу не наказывать ребёнка.

Камердинер взял записку. Джеймсу показалось, что из рук учителя камердинер взял змею.

В записке написано “не наказывайте”, а камердинер скажет про ругань?

— Дайте! — высказал ребёнок и вырвал записку из рук камердинера.

Принялся читать.

“Уважаемый мистер, Хокли. Джеймс рассказал мне, что вы его наказываете поркой. Я всё понимаю, к Джеймсу нелегко найти подход. Но ребёнок говорит, что вы его постоянно бьете. И порка за то, что ребёнок нарисовал мультфильм вместо занятий бухгалтерией? За это следует похвалить, а не бить…”

Джеймс не стал дальше читать. Прочитав то, как мистер Уолтер учит его жить, отец разозлится ещё сильнее.

— Верните записку, мистер Хокли, — казённым голосом сказал камердинер.

Джеймс кинул её на пол и убежал.