Антарес. Сын тишины (джен)

Под монотонный цокот копыт вороной конь со всадником в меховом плаще трусил по лесной дороге. В стороне от них, невидимая за деревьями, шумела река. Птицы щебетали в кронах деревьев, песнями провожая минувшую ночь.

Антарес натянул поводья, похлопал коня по шее.

— Тише, Эйлерт, — негромко сказал он покосившемуся на него добрым карим глазом животному.

Конь перешёл на шаг, а затем и вовсе остановился на обочине дороги. Покопавшись в седельной сумке, Антарес достал потрёпанную карту провинции. Рисунок на пожелтевшем пергаменте выцвел, но ещё хорошо различался. Дорога, отмеченная среди гор и лесов, огибала горный хребет, Глотку Мира и озеро Хонрик. Путь предстоял неблизкий. Антарес повернул карту к свету, прикидывая, какие трудности могут встретиться в дороге.

Эйлерт сделал шаг к краю дороги, заставив всадника схватиться за седло, и отщипнул немного травы. Деловито зажевал, поглядывая по сторонам и прядая ушами. Дела хозяина ничуть его не волновали.

Свернув карту, Антарес слегка толкнул коня пятками. Эйлерт потрусил дальше. Высокие деревья, пахнущие хвоей и приятной сыростью, укрыли дорогу тенью. В небе, словно указывая путь, проплывали облака — и скрывались за ещё укутанными снегом вершинами гор. Антарес прикинул, не будет ли дорога короче, если перебраться через перевал пониже, но быстро отмёл эту мысль: если даже известные ему переходы за зиму не завалили обвалы и лавины, нет никакой гарантии, что в пещерах вдали от проторенных дорог и человеческих селений не окажется дракона.

Раньше Антарес не верил в существование этих полумифических существ. Легенды и баллады пели о битвах между людьми и драконами, но сейчас последним напоминанием о том, что крылатые чудовища некогда покоряли небеса, служили только старые курганы да нордские фрески. Но слухи разносятся быстро, и на этот раз они возвестили о том, что драконы вернулись. Хелген сожжён, ещё один дракон напал на Вайтран, и Седобородые призвали Драконорождённого. Об этом говорили люди, эти слухи, рассказы и домыслы собирали по всему Скайриму «глаза и уши» Тёмного Братства.

Антарес трезво оценивал свои возможности. Ему, ассасину, привыкшему действовать скрытно, не тягаться с драконом. Чего уж там — один огненный плевок оставит от него только угли. Пусть дорога через Айварстед будет длиннее, зато безопаснее.

Из пространных размышлений о предстоящей дороге и драконах, которыми Антарес развлекался в пути, его вырвал шорох. Едва различимый за шелестом листвы, он не вписался в естественные звуки леса. Антарес сам не мог сказать, что его насторожило — может, всё дело просто в опыте, но он положил руку на эфес меча.

Раздался свист. С двух сторон, отрезая пути отступления, на дорогу выскочили разбойники — мужчины и женщины, все как один потрёпанные жизнью и фолкритскими лесами. Антарес окинул их оценивающим взглядом. Оружие всё в зазубринах, да и броня не только не самая надёжная, но и изрядно поношенная.

— Слезай с коня и выворачивай карманы! — потребовал, видимо, главарь шайки. У него не было одного глаза и половины зубов, но он единственный из всех носил железную броню вместо меховой или кожаной.

Ему поддакнула тощая девица с больше похожим на зубочистку кинжалом, стоявшая рядом с ним. Большинство разбойников оказались позади. Антарес лениво оглянулся на них и снова посмотрел на тех, что стояли перед ним. Тратить на них время он не хотел.

— Просто смешно… — презрительно скривился он.

Помня о том, что произошло в его жизни много лет назад, Антарес не испытывал к разбойникам ни капли жалости. Тот пожар сжёг в нём большую часть человечности, и он не отказался бы увидеть предсмертный ужас в их глазах. Но сейчас противники были настолько смешны и самоуверенны, что сражаться с ними он считал ниже своего достоинства.

— Я сказал, с коня слезай и бросай барахло! — качнув булавой, рявкнул одноглазый.

Терпение Антареса подошло к концу.

— Хорошо, — с убийственным спокойствием отозвался он и спешился. — Я дал вам шанс.

— Вали его! — крикнул бандит, но поперхнулся собственными словами: в мгновение ока очутившись рядом, ассасин вонзил ему в горло спрятанный в рукаве кинжал и прикрылся его телом от арбалетных болтов.

Испуганно заржав, Эйлерт встал на дыбы и отбежал подальше. Девка, что недавно крутилась рядом с главарём, попыталась ударить Антареса в спину. Наверное, разбойники делали ставку на то, что её никто не воспримет всерьёз, но Антарес никогда не недооценивал врага. Раньше, чем кинжал вонзился бы ему в бок, он перехватил её руку и одним движением швырнул бандитку на землю. Она только вскрикнула, ударившись спиной. Звякнув о камни, кинжал упал рядом.

В тело главаря вонзился первый болт. Отшвырнув его, Антарес выхватил меч. Девица попыталась встать, и ей это даже почти удалось: она оказалась быстрее, чем можно было подумать, — но клинок пронзил её насквозь. В движении выдёргивая оружие из безжизненного тела, Антарес пригнулся. Вовремя: очередной болт пролетел мимо и отскочил от камней.

Обернувшись, Антарес вскинул руку. Маленький метательный нож рассёк воздух и пробил горло арбалетчика. Тот с хрипом упал на колени и, выронив оружие, завалился набок. Почти сразу трое из оставшихся четверых врагов попытались его окружить. Эльфийка, вооружённая лишь крохотным ножичком, держала дистанцию, шепча себе под нос заклинание.

Орк с воинственным рёвом первым ринулся в бой. Двое проворных мечников зашли с флангов, пользуясь тем, что ассасину пришлось отвлечься. Быстро, как змей, Антарес ушёл с пути зеленокожего. Тяжёлый двуручный меч рассёк лишь воздух, но и нанести удар в спину Антарес не успел: совсем рядом, опалив его, сверкнула магическая молния.

Но до бандитов, похоже, начало доходить, что им попался не простой искатель приключений или странствующий наёмник.

— Кто же ты, урод, такой?.. — зло прошипел кто-то.

Антарес не ответил. Всё его внимание было сосредоточено на вражеских клинках. Орк замахнулся. В его руках меч будто бы ничего не весил, но ассасин оказался быстрее. Он уклонился, полоснув противника мечом. Хлынула кровь. Зеленокожий здоровяк взревел, но для него рана была не смертельной.

Близнецы-мечники зашли со спины. Рядом сверкнула молния, но цели не достигла. Пока разъярённый орк разворачивался, снова поднимая меч для удара, Антарес отскочил в сторону и, пропустив мимо мечи, врезал закованным в металлический наруч локтем первому противнику по лицу. Второй молниеносно сократил дистанцию. Антарес качнулся в сторону, и меч лишь полоснул его по боку. В следующий миг разбойнику в живот вонзился кинжал. Тот сдавленно охнул, ещё не до конца понимая, что произошло, а ассасин уже толкнул его на брата.

Бандиты столкнулись. Тот, что был ранен, своим весом сбил с ног второго, но Антарес уже не смотрел в их сторону — он уклонился от удара орка. Лезвие просвистело в опасной близости от его шеи. По инерции противник повернулся к Антаресу боком, и он, воспользовавшись возможностью, пронзил врага клинком.

Мечник уже спихнул с себя труп и, схватив оружие, вскочил, охваченный слепой яростью. Он ударил незамедлительно. Антарес парировал атаку и, выхватив кинжал, полоснул мечника по запястью. Тот перебросил оружие в другую руку, но на это ушла секунда, которой ассасину хватило, чтобы подойти в упор и врезать коленом в пах противнику. Грязно ругаясь, разбойник согнулся, и это стало ошибкой. Клинок тут же оказался в его спине.

Эльфийки на прежнем месте уже не было. Она мелькнула за деревьями уже довольно далеко от места стычки.

— А ты умнее, чем все эти покойники, — едва слышно прошептал Антарес, глядя ей вслед.

Он не стал её преследовать. Того, что она сбежала, достаточно, а ему некогда гоняться за какой-то бандиткой.

Быстро обыскав тела и забрав кошельки с золотом, Антарес взвесил добычу на ладони. Монеты позвякивали. Этого хватит на ближайшее время. Может быть, даже до того, как он вернётся в убежище и сможет получить новый контракт.

Бросив деньги в сумку, Антарес подошёл к своему коню и вскочил в седло. Повинуясь всаднику, Эйлерт сорвался в галоп. Ветер запутался в лошадиной гриве, сорвал с головы ассасина капюшон и растрепал каштановые волосы.

Антарес не заметил, как лес остался позади. На горизонте уже виднелись очертания Глотки мира, и Антарес притормозил своего скакуна, позволяя перейти на шаг. Долгая дорога изматывала, да ещё этот бой с разбойниками... В животе урчало, но останавливаться он не собирался. Пару часов можно потерпеть, а там уже и привал сделать.

Ещё издали Антарес приметил караван каджитов, не спеша движущийся в том же направлении. Гнедая лошадь тащила повозку, в которой ехали человекоподобные кошки. Некоторые из них были облачены в броню, другие — в тёплую одежду. Ещё одна повозка, загруженная товаром, на «козлах» которой сидела всего одна каджитка, ехала следом.

В отличие от большинства людей, Антарес относился к каджитам вполне неплохо. В них он видел нечто родственное. Их не пускали в города, на них смотрели с подозрением, в них видели воров и контрабандистов, даже если это было не так. Не иметь никого, кроме своих сородичей… Как у каджитов зачастую не было никого, кроме семьи и собратьев из каравана, так и у Антареса не было никого, кроме Тёмного Братства.

Он поравнялся с караваном. Эйлерт перешёл на рысь, подстраиваясь под темп повозки. Каджиты один за другим оглядывались на него, сверкая кошачьими глазами. Двое из них, в тяжёлой броне, смотрели настороженно, остальные — с любопытством.

— Куда путь держите? — поинтересовался Антарес.

Каджитов удивило его вполне нейтральное отношение к ним.

— В Виндхельм, — ответил неожиданному попутчику тот кот, что управлял первой повозкой.

— Пока что нам по пути. Не возражаете, коль я составлю вам компанию?

К вежливости со стороны людей каджиты не привыкли — это Антарес понял по тому, как удивлённо дёрнул ушами собеседник. Но торговец тотчас расплылся в клыкастой улыбке:

— Разумеется, друг! Раз нам ехать вместе, как к тебе обращаться?

— Антарес. А что насчёт вас?

— Я Кугуаро, а это моя жена Аррина, сыновья Эндри'джо и Агмаро и дочь Эмера.

Каджит по-очереди обвёл рукой с улыбкой щурящуюся на солнце женщину на второй повозке, парней-близнецов, смотрящих на неожиданного попутчика с недоверием, как на какого грабителя, и пятнистую кошку, что смотрела из-за надвинутого на лицо капюшона с хитрым прищуром, изучающе и оценивающе. Антарес приподнял брови, с вызовом перехватил её взгляд, мол, есть, что сказать?

— Куда путь держишь, Антарес? — поинтересовалась Аррина.

— В Рифтен, — не стал увиливать тот.

— Небезопасное место… — не сводя с него внимательных жёлтых глаз, с кошачьей ленцой протянула Эмера. — Случайных гостей там обдирают до нитки, а те, что суют свой нос, куда не следует, порой и вовсе пропадают.

Проницательная кошка — поняла, что перед ней не искатель приключений. Может, уже видела броню, подобную той, что носит он — удобную, приспособленную для бесшумной ходьбы и быстрых атак? А может, прочитала что-то в его глазах?

— Звучит, как угроза, котейка, — с усмешкой прищурился Антарес.

— О, это лишь предупреждение, — наигранно невинно пожала плечами Эмера. — Рифт в наше время кишит разными проходимцами.

«Такими, как ты, например?» — вертелось на языке, но Антарес только хмыкнул. Однако внимательная каджитка привлекла к нему внимание остальных.

— Разреши спросить, чем ты промышляешь? — как бы для поддержания разговора полюбопытствовал Кугуаро, но зрачки его внимательно сузились, когда он бросил взгляд на вмиг овеянного подозрениями попутчика.

— Я искатель приключений. Выполняю поручения, за которые платят, разгадываю тайны и исследую руины, — непринуждённо солгал Антарес.

— Неужто в одиночку? — Теперь уже настороженно сощурился Агмаро.

Антарес демонстративно огляделся.

— Ну, больше я никого не вижу. Только я и моя тень. Не так уж много желающих заглянуть в развалины.

Эндри'джо усмехнулся, но за этой усмешкой скрывалось недоверие. Шутка не разрядила атмосферу. А Эмера обозначила лукавую улыбку:

— Ты кажешься бывалым, Антарес. Что, если я найму тебя для охраны в двемерских руинах? Представляешь, сколько всего там можно найти?

Шестое чувство подсказывало, что никакие руины ей не нужны — она просто издевается, но делает это умело. Играет с огнём, не зная того. Ситис, его терпение не вечно, а у этой девицы слишком острый язык.

— Боюсь, мне сначала нужно в Рифтен, — напомнил Антарес. — Неотложные дела. Как и у тебя, — он кивнул на караваны. — Ты же сопровождаешь свою семью.

— Я еду только до развилки. Потом мой путь лежит туда же, куда и твой. К слову, раз уж зашёл такой разговор, подвезёшь? Могу предложить золото или притащить что-нибудь ценное, когда доберёмся до города.

Наглости ей не занимать. Видит, что он не тот, за кого себя выдаёт, и набивается в попутчики. А эти её слова — «притащить что-нибудь ценное»… Не очень-то она скрывает свои наклонности, будто знает точно, что он не пойдёт сдавать её страже.

— Допустим.

Антарес мог бы долго ругать себя за это, но любопытство победило. Он хотел получить ответы на новые вопросы и понять кое-что ещё: кто эта каджитка и насколько много она знает, что играючи балансирует на тонком лезвии меча? Что ей известно о Тёмном Братстве?

Эмера хлопнула в ладоши:

— Решено! — и коварно осклабилась: — А там, глядишь, и до двемерских руин дело дойдёт.

Антарес на это махнул рукой, и она расхохоталась. Накал спал.

* * *

Когда невесомые, что враново перо, сумерки только-только начали опускаться на землю, из-за холма опасливо выглянули соломенные крыши. Под смеркающимся небом их так и скрыли бы от глаз еловые лапы и серые скалы, если бы между деревьями не пробивался тёплый свет из окон и со сторожевой стены.

Ривервуд… Уютная деревня, тихая, да ещё и укрылась в чудном живописном месте: с одной стороны высились непоколебимые великаны-горы, в это время года ещё укрытые снежной шалью; с другой, преодолевая пороги, бежала бурная река, за мостом срывающаяся со скал водопадом. А на берегу, поросшем зеленью и соснами, опустила в воду деревянное колесо лесопилка.

Когда повозки обогнули холм и неторопливо проехали через ворота, Антарес с трудом подавил вздох. Ему было что вспомнить, связанное с этим местом. Сюда ездил торговать его отец — вместе с сыновьями, разумеется. Дорога была долгой, но никогда не выматывала: как вообще можно устать, лёжа в повозке среди ящиков с товаром под ясным небом, жуя травинку и слушая, как сплетаются в песню шелест листвы, щебет птиц и цокот копыт?

Одно печально: спустя столько лет — уже больше десятка, почитай, — прежде живые, согревающие воспоминания поблёкли. Антарес плохо помнил юность. Те обрывки, что не стёрли бесконечные тренировки, обучение и злая мечта о мести, только бередили старые шрамы.

Проехав по насквозь пересекающей деревню улице, караван остановился у приземистой таверны, из чьих узких окон лился манящий теплом свет, а из-за тяжёлой двери доносились голоса и смех да трели лютни. Над крыльцом покачивалась простая вывеска: «Спящий великан».

Пока каджиты занимались повозками, Антарес спешился, привязал своего коня у входа и повернулся к попутчикам, из наигранной вежливости дожидаясь их. Первой, ловко перемахнув через бортик повозки, на землю спрыгнула Эмера. Как ни в чём не бывало она оправила накидку и направилась к таверне.

— Пойдём, «искатель приключений», — позвала она, — они тут и без нас разберутся.

Антарес молча поднялся на крыльцо за ней.

— Мы с братом будем ночевать здесь, посторожим, — долетел от повозок голос Эндри'джо.

— Коль хотите дежурить, ваше право, — похоже, привычно махнул рукой Кугуаро.

В какой-то степени Антарес был рад избавиться от непрестанного наблюдения близнецов, что всю дорогу не спускали с него глаз. Не то чтобы его это напрягало, но он надеялся выследить разбойников так, чтобы они об этом не узнали. Хотя нет, не надеялся — рассчитывал.

Антарес и Эмера первыми шагнули в тёплый, пахнущий горящими дровами и мёдом зал, а в следующее мгновение их нагнали Кугуаро и Аррина. Несмотря на дурную славу каджитов, этим караванщикам трактирщик неподдельно обрадовался. «Ещё бы, нам придётся три комнаты снять», — иронично усмехнулся Антарес, опускаясь на скамью у одного из расставленных по залу столов. Единственного свободного, надо сказать: под вечер местные жители стянулись в трактир и теперь, заполонив зал, ели, пили и слушали задорную песню о Рагнаре Рыжем.

Эмера упала на скамью рядом с ним так по-свойски, будто они сто лет знакомы, а не встретились с утра по чистой случайности. Будь она из Тёмного Братства, Антарес насторожился бы. А может, насторожиться стоило уже сейчас, потому что он не знал об этой каджитке ровным счётом ничего — только то, на что она сама намекнула.

Знали ли её родные, расположившиеся напротив, чем промышляет их дочь? Догадывались ли, в какие опасные игры вступает, пытаясь раскусить ассасина? Глядя на их безмятежные лица, Антарес мог с уверенностью сказать, что, если они что-то и заподозрили, то умело это скрывают. А Эмера… О, она не подозревала — она догадывалась. И это забавляло.

К столу приблизилась женщина с холодным, недовольным лицом, выслушала пожелания и скрылась из виду в толпе, чтобы через несколько минут вернуться с ещё горячей похлёбкой из хоркера и нордским мёдом. Взяв плату, она удалилась.

После сытного, согревшего, наконец, после вечерней сырой прохлады ужина Аррина устало зевнула и ушла в снятую комнату. Кугуаро тоже не задержался надолго: караванщики устали от долгой дороги, чего определённо нельзя сказать об Эмере. Она, в отличие от своих родных, была полна сил и задора.

Взмахом руки Эмера привлекла внимание хозяйки таверны и попросила принести ещё мёда, после чего повернулась к Антаресу.

— Выпьем за знакомство? Я угощаю, — с каким-то хитрым блеском в глазах предложила она.

Обычно Антарес не пил в компании тех, кто создавал впечатление столь странное — не загадочности даже, а будто бы… недосказанности? Но ведь это шанс разговорить её, понять, как много она знает… И решить, как быть дальше.

— А почему бы и нет? — легко, как если бы наконец расслабился, согласился Антарес.

Всё та же хмурая женщина поставила перед ними бутылку мёда, который Эмера споро разлила по кружкам. Ловко перебросив трактирщице пару септимов, она неосторожно, расплескав несколько капель на и без того не самый чистый пол, подхватила свою кружку.

— За то, что нас свели дороги!

Антарес поддержал тост. Покатые бока кружек стукнулись друг о друга, и оба выпили. Мёд норды варили крепкий, что с непривычки можно было и с одной кружки опьянеть так, как норд не пьянеет и с трёх, однако Антарес давно привык, а Эмера не торопилась. «Умно», — отметил ассасин.

— Откуда твой караван путь держит? — ради поддержания разговора поинтересовался он.

— Из Фолкрита. Отец загрузил телеги товарами под завязку, везёт их на север, — поведала Эмера.

И почему-то ничего не значащая фраза болью кольнула очерствевшее сердце. Неужто всё мёд виноват?.. На одно Антарес надеялся даже больше, чем хотел найти убийц своей семьи: что когда-нибудь время сделает своё дело, и боль уйдёт. И она померкла, затерялась за днями, что складывались в месяцы и года, но вот же, выпивка оживила затянувшуюся было рану.

Антарес тряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли. Хватит с него воспоминаний.

— Ну а ты? Знаю, куда направляешься, но откуда? — развеял секундное наваждение похожий на мурчание голос.

— Не поверишь — из Фолкрита, — усмехнулся Антарес. Он не проболтался, нет — сказал ровно то, что хотел.

Эмера уцепилась за эти слова. Едва заметно прищурила жёлтые кошачьи глаза.

— И как же мы с тобой не пересеклись раньше? Мы ведь несколько дней провели в городе, — в отличие от своих братьев, она спрашивала без подозрений — с еле уловимой насмешкой, словно уже знала ответ.

— А разве я говорил, что живу в городе? — наливая по второй кружке, приподнял бровь Антарес.

Ухмыльнувшись, Эмера покачала головой. Они снова выпили. Крепкий мёд ударил в голову, бросил в жар тело, но Антарес пока сохранял ясность мыслей. Пусть он и не норд, но и не изнеженный эльф.

— Ты слишком загадочен для искателя приключений… — протянула захмелевшая Эмера, подперев щёку рукой. — Ты же не видами полюбоваться идёшь в Рифтен, тебе там что-то нужно. И я даже знаю, что… Есть лишь одно дело, по которому такой тип, как ты, может проехать через пол-Скайрима, и это не какие-нибудь старые руины.

Вот оно! Эмера сама вышла на тот разговор, что нужен ему. Внутренне подобравшись, как сжатая пружина, снаружи Антарес оставался по-прежнему спокоен — смотрел на полный людей зал таверны, задумчиво постукивая пальцами по столу.

— Раскусила, — прервал он её прежде, чем она ненароком пришла бы к опасному выводу. — Я ищу Гильдию.

— Уже нашёл.

Готовый расхохотаться, он обратил взгляд к собеседнице, и вместо пьяной каджитки увидел всё ту же наглую кошачью мордашку. С насмешливым перезвоном Эмера подбросила на ладони его кошелёк и, не дожидаясь реакции, перебросила ему. Антарес поймал его налету.

— По краю ходишь, подруга, — с усмешкой, за которой прятался готовый к броску хищник, предупредил он.

— Как и ты, дружок, — передразнила воровка.

Её дерзость граничила с безрассудством. Знай она наверняка, с кем имеет дело, стала бы играть с огнём? Сейчас, глядя на проницательный, собранный взгляд и хитрый оскал, Антарес с уверенностью сказал бы: стала. Потому что Эмера не боялась.

Но вместо очередной замысловатой угрозы Антарес только бросил:

— В Рифт выезжаем рано. Если не придёшь, поеду без тебя, — и покинул шумный зал.

Едва за ним закрылась дверь, приглушившая гомон громогласных нордов и музыку, он бросил ножны с мечом на стол у окна и сел на кровать. После непростого дня приятно было снять наконец-то хотя бы металлические элементы брони — наплечники с горжетом, наручи да поножи с сапог. Только сейчас Антарес ощутил, насколько устал и как «гудит» всё тело.

Но прежде, чем лечь, он достал из походной сумки записную книжку в кожаном переплёте с тонким изящным ремешком, перо и чернила. При тусклом свете свечи пролистал хрустящие желтоватые страницы с истрёпанными краями. До середины дневник был исписан заклинаниями с нарисованными рядом колдовскими рунами, которым учил Ригель, и короткими невнятными заметками, разобраться в которых мог разве что сам Антарес.

Обмакнув перо в чернильницу, быстро и аккуратно, выверенными движениями он вывел новые строки:

«14 число Руки Дождя, 4Е201, лордас. Есть зацепка. Не уверен, но стоит проверить. Гильдии что-то известно, но тот ли это след?

Стоит присматривать за воровкой. Она что-то знает, наверняка. Ведёт себя слишком уверенно и нагло. Кто она? Та ли, за кого себя выдаёт?»

Ассасинам его привычка записывать мысли казалась странной, а ему это помогало собраться и, быть может, найти неожиданные разгадки. Но не в этот раз. Ничего дельного в голову не приходило, кроме того, что уезжать без Эмеры, так и не выяснив, как много она знает, опасно. Уж не ведёт ли она какую-то свою игру, не искала ли его специально?

Спрятав дневник обратно в сумку, Антарес задул свечу и откинулся на набитую жёсткой соломой подушку. Бо́льшую часть брони он не снимал, но всё равно накрылся одеялом из медвежьей шкуры: ночи в Скайриме холодные. Шум из-за двери понемногу становился тише, когда люди расходились по домам, но волком завыл снаружи ветер, ударил в непрозрачное стекло, будто норовил ворваться в таверну.

Слушая его свист, Антарес прикрыл глаза. Вязкая сонливость потащила его в омут забытья, лишённого как снов, так и кошмаров. И он провалился в эту темноту, надеясь только, что ночь принесёт отдых, а не боль в мышцах от жёсткой кровати.

Он спал чутко, в любой миг ожидая опасности, и когда дверь едва слышно скрипнула, уже в тишине глубокой ночи, сон разочарованно разжал цепкие когти. Не двинувшись, не издав ни единого шороха, Антарес обхватил под подушкой рукоять кинжала, с которым никогда не расставался. Кто бы ни пробрался в комнату, эффект неожиданности на его стороне. И навыки — тоже.

Едва слышно зашуршали страницы дневника. Антарес приоткрыл глаза. И точно — у самого окна, поймав слабый лунный лучик, замерла кошачья тень. Осторожно, стараясь не шелестеть бумагой, она листала записную книжку. Надо отдать должное, у неё почти получилось пробраться мимо спящего ассасина незамеченной.

Но только почти.

В мгновение ока Антарес оказался перед ней, с грохотом прижал её к стене и приставил к горлу кинжал. Дневник упал им под ноги. Эмера застыла, дыша через раз. И вот теперь в её глазах промелькнул страх — уже неподдельный. Антарес поймал себя на том, что ему это льстит.

— В чужих вещах покопаться захотелось? — со сталью в голосе прошипел он.

— Только подтвердить догадку, — поспешно заверила Эмера. Наверное, она бы примирительно подняла руки, если бы не боялась лишний раз пошевелиться.

— И как? Выводы сделала?

— Сделала. Но не спеши, Антарес. Выслушай. То, что я скажу, тебя удивит.

Антарес медлил. Просчитывал варианты, каждый из которых сводился к тому, что избавиться от Эмеры — значит выдать себя и без её догадок. И она об этом знала, когда рискнула влезть в его спальню.

«А ты умнее, чем кажешься», — подметил Антарес, но вслух сказал другое:

— Говори.

— Я начала догадываться, когда ты появился незадолго после моей встречи с тем человеком. Назир, кажется… Я видела его в «Мертвецком мёде» перед тем, как караван покинул Фолкрит. Делвин велел передать ему письмо для Астрид. Мы с ним перебросились парой фраз, я поделилась новостями из Рифтена. И тут появляешься ты — загадочный незнакомец, которому нужно в Рифтен, ровно после того, как я переговорила с ассасином. Не знаю, что за интерес у Тёмного Братства, но я не дура, Антарес. Могу сложить два и два, — Эмера старалась говорить спокойно и размеренно, насколько могла, стараясь не смотреть на поблёскивающий у шеи клинок.

И она оказалась права: Антарес не знал, что и думать. Может, это какая-то шутка даэдра, но разве бывают такие совпадения? Случайное стечение обстоятельств, сложившееся так, что воровка из Гильдии прибыла в Фолкрит по совсем другому делу, случайно выдала ничего не значащую для неё, но важную для него информацию, а потом встретилась ему по дороге?

Но лгать она не могла. Только не так искусно, используя то, чего ей неоткуда узнать. Антарес убрал кинжал и отпустил её. Выдохнув, Эмера потёрла шею.

— В Рифтен поедешь со мной. Узнаю, что солгала — убью, — обыденно, констатируя факт, пообещал ассасин.

— Не придётся, — хмуро заверила Эмера и, больше не глядя в его сторону, скрылась за дверью.