Щекотливые ситуации и как мы в них оказались (гет)

Синий сигаретный дым клубами плыл по кухне, поднимаясь в потолок. Пахло жареным маслом, пряностями и мясом, разлитым на плитку вином. Скрипели ножки стульев о пол, хриплый смех Дебби звучал бархатисто, со всех сторон окружала музыка — приглушенная, чтобы никто незваный не услышал (а в особенности мадам Ришар). Скарлетт помахала перед лицом ладонью, разгоняя дым. В теплом, уютном свете лица собравшихся казались уставшими; оранжевый огонек сигареты вздрагивал, разгораясь и затухая во время затяжки. Повар Эрик, молодой и дерзкий парень, залихватски сжал фильтр зубами, чтобы не обжечься, и крутанул бутылку.

Хмельное веселье туманило голову, школьная игра для подростков казалась маленькой, но острой и запретной шалостью, как первый поцелуй с языком. Дно указывало на Эрика, горлышко, как стрелка компаса, на горничную Рут — девушку не старше двадцати четырех лет. Она моментально покраснела до корней волос, и Дебби закатила глаза. Эрик вжал окурок в пепельницу, хищная улыбка, которую он явно стремился скрыть, искривила рот.

— Я хочу правду. Я нравлюсь тебе?

Дебби отпила вина и посмотрела на Скарлетт взглядом «Я же говорила». Бедная Рут шумно вздохнула, взгляд метался по столу, словно ее застали на месте преступления.

— Да, — пропищала она и неловко закрутила бутылку. Рут закашлялась, попыталась отшутиться. Эрик не сводил с девушки глаз, и всем все было понятно. Ясно как день. Скарлетт грустно вздохнула. Даже немного завидно и обидно, что может быть по-простому. Когда каждая встреча не похожа на бой, а диалог — на дуэль.

Компания замерла, наблюдая за бутылкой. Стекло стучало по дереву, повернувшись дном к черному выходу и горлышком к Скарлетт. Дверь распахнулась. Сердце Скарлетт заколотилось.

«Это шутка?»

Каспер Стормар, охотник, снабжающий кухню отеля мясом, вошел в помещение, впуская с улицы прохладный ночной воздух. На мрачном, ничего не выражающем лице темнели бурые пятна засохшей крови; рука крепко сжимала древко топора, лезвие которого еще влажно блестело багровым цветом. Он не сразу сообразил, что происходит, но, заметив на столе алкоголь и бутылку, понял.

— Это шутка? — спросил Каспер с издевательской ухмылкой.

«Нет», — решила Скарлетт, — «Все-таки так даже веселее».

Эрик мгновенно подскочил, хлопая себя по нагрудным карманам, стал бормотать что-то вроде «Сейчас, сейчас». Звякнула связка ключей, Каспер кивнул повару, поблагодарив, и снова перевел взгляд на Скарлетт. Оба осознавали, что судьба жестоко пошутила. Каспер положил топорик на стол для разделки, стальной обух неприятно бряцнул о нержавейку.

— Что ж, пару минут без холодильника та тушка еще потерпит.

Дебби наклонилась к Скарлетт и сквозь зубы процедила так, чтобы услышали все:

— У меня от него мороз по коже.

Эрик прижал палец ко рту и выпучил глаза, намекая, что девушке замолчать. Та заносчиво поджала поджала губы, от чего милая ямочка на подбородке стала еще выразительнее. Каспер зловеще, многообещающе улыбнулся и, подхватив стул по пути, сел напротив Скарлетт. Он проигнорировал слова Дебби. В комнате, где на него смотрели все, он видел только взгляд Скарлетт.

Наверное, даже в миллионной толпе он отыскал бы девушку за пару минут и безошибочно узнал ее глаза.

Тишина казалась стеклянной, она противно звенела в ушах. Каспер расслабленно откинулся на спинку стула. Все ждали то ли выговора, то ли шутки — и то, и другое из уст охотника, казалось, могло напугать любого из присутствующих. Кроме Скарлетт, и это Каспера веселило. Как и факт, что глупая игра дала ему право потребовать от нее ответов — и столько вопросов крутилось в его голове.

От самых неприличных, которые он, конечно, не стал бы задавать в такой компании. До самых простых вроде хобби и увлечений. Нравится ли ей природа на Гевире и почему; какая сцена из комедийных фильмов смешит сильнее всех; какая строчка из песен кажется особенно грустной? О чем мечтает? Что чувствует, когда он смотрит на нее?

Чувствует ли она этот жар, зреющий где-то в солнечном сплетении, пожирающий своим адским жадным ртом органы; эту кипящую лаву, которая бежит по жилам вместо алой крови; этот пожар, выжигающий все мысли, кроме одной? Отзывается ли в ней это пламя?

Хочет ли она знать, какое время суток он любит больше всего и почему; что его раздражает в людях, а что — привлекает? Хочет ли она остаться ночью или только играет и дразнит?

— Чего ты хочешь на самом деле?

Вопрос вырвался сам собой, тишина лопнула, как тонкостенный бокал, раскидав острые ранящие осколки. Дебби засуетилась, поставила бутылку на дно, завершая игру.

— Ты можешь не отвечать, это какая-то провокация.

Эрик шутливо ударил кулаком по столу в знак протеста.

— Это нечестно! Я отвечал на вопрос о сексе буквально ход назад!

Орлиные брови Дебби грозно поползли к переносице, и Эрик мгновенно замолчал. Они принялись перепираться, но Скарлетт уже не слышала слов из-за глухого стука своего сердца.

Серые глаза Каспера гипнотизировали, как удав цыпленка. Он смотрел на нее так же, как той ночью, которую они едва не провели вдвоем. Тогда он отказался от комфортной кровати, чтобы Скарлетт не ютилась на диване: что бы он ни плел про холод, в комнате оказалось очень тепло. Что бы он ни врал про холод… Зачем он соврал?

Ответ таился в хитром взгляде, в приподнятых уголках рта, в ямочке от ухмылки. В жарком дыхании на губах, в обжигающем кожу касании, в желании подразнить — и оставить ее в своих руках.

Чего она хочет на самом деле?

Абриса сплетенных тел в темноте и покалывания щетины при поцелуе, жадности, распутных стонов и дрожащих ресниц. Следов от пальцев на бедре, шепота с хрипотцой.

Раннего утра в теплой постели, красных полос на спине от сбившейся простыни, горячих от сна объятий.

Конечно, это все игра. Пошаговая стратегия, призом в которой станет разбитое сердце соперника. Что было бы, останься она тогда? Ничего хорошего, наверное. Парочка постельных сцен, потеря интереса с его стороны и горькое до обиды сожаление.

Хотелось ли ей продолжать эту игру? Абсолютно нет, потому что это заведомый проигрыш.

— Я выбираю действие, — голос после молчания вышел совсем сухой, жалкий. Флер наваждения спал: Каспер из ее головы переместился в маленькую кухонку, где они играли в невинную школьную игру. Он скалился так, будто читал мысли в ее глазах.

Скарлетт ждала, что он заставит сделать что-то нелепое. Кажется, ему нравилось выставлять ее дурой. Уж лучше спеть петухом, чем сказать вслух то, о чем она думала.

Эрик снова в шутку ударил кулаком по столу, один из официантов удивленно поднял брови, Рут закашлялась. Всем, кажется, все стало ясно как день. Только Дебби, которая безошибочно считала влюбленность горничной и повара, заговорила, задыхаясь от возмущения:

— Ты ничего не должна выбирать. Он, блин, даже не участвует в игре!

Впервые Дебби оказалась не права. Прямо сейчас в комнате осталось только два игрока. Каспер не обратил внимания на возгласы, словно это звенела нудящая над ухом мошкара. Он продолжал довольно скалиться:

— Тогда ты должна мне действие. Когда-нибудь я его заберу.

И, поднимаясь, добавил:

— Не сегодня, разумеется.