Бионикл: Пробуждение Легенды (джен)

По густому лесу Ле-Вахи эхом разносились стрёкот крыльев насекомых и многие другие звуки рахи. Огромные деревья своей густой листвой закрывали землю под собой от лучей Рехуа, что создавало на земле под деревьями густую тень. Сквозь заросли высокой травы медленно ползло черепахободобное рахи — хои, топча листву и лениво откусывая листья с кустов. Ле-Матораны называли эти кустистые растения «синекраи» — за то, что их зелёные листья имели синюю кайму по краям. Вскоре хои дополз до реки, падающей с вершины каменистого холма, устроив своё пятиметровое тело в тени дерева, возвышавшегося над рекой.

Рахи мирно пил воду из реки, пока его внимание не привлёк плеск воды. Лениво посмотрев слева от себя, хои, чей зелёный с жёлтыми пятнами панцирь слегка поблёскивал, заметил рядом с собой ле-маторана, который тоже решил испить речной воды. Его звали Тамару. На его лице была жёлто-зелёная канохи Рау, украшенная коричневыми узорами у глаз, а на теле он носил тёмно-жёлтую накидку с зелёными полосами и красными узорами поперёк них. Также на его поясе была повязана туника из листьев, напоминающих пальмовые. Такие же были привязаны к его рукам и спине. Судя по потёртостям на них, он не так давно откуда-то упал. А точнее, он упал с дерева из-за биотрясения ⁽¹⁾, когда карабкался сквозь ветки. И он бы точно разбился, если бы вовремя не схватился за лианы, по итогу неуклюже свалившись на подлесок и слегка поскребясь своей лиственной одеждой об стволы при спуске.

Ощутив самые первые потрясения, Тамару не на шутку перепугался. Племя воздуха не слыло чуткостью к колебаниям земли, и ощутить такую сильную дрожь земли и наблюдать крошение камня под ногами для ле-маторана было сильным шоком, таких происшествий на своём родном острове он не ожидал. Боясь новых сотрясений, Тамару заставлял себя двигаться к родному Ле-Коро по высоте, по веткам деревьев. Это не было бы проблемой для иных ле-маторанов, но вот Тамару не очень такое любил. В отличие от своих собратьев, Тамару боялся высоты, отказываясь даже летать верхом на птице гукко. Это создавало множество курьёзных ситуаций между ним и другими ле-маторанами, часто в шутку бередя его боязнь для того, чтобы он её переборол, но ничего, кроме сильного дискомфорта, в такие моменты он не испытывал. Но было и кое-что, в чём он, по сравнению с собратьями, преуспевал — Тамару неплохо плавал и совсем не боялся воды, в то время как иные представители племени воздуха старались воды избегать.

Напившись, Тамару поплёлся к дереву, морально настраиваясь на то, чтобы на него забраться. На его счастье, ствол был облеплен лианами, да и на коре виднелись явные выступы. Как бы сильно он не не хотел забираться на высоту, ощущать очередное биотрясение собственными ногами он не хотел сильнее. Он ухватился за одну из свисающих лиан и стал карабкаться. В этот же миг из густоты листвы и стволов раздался громогласный рёв. От чудовищного звука Тамару вздрогнул, не в силах пошевелиться. Но вскоре ступор отступил, дав место панике, которая гнала его наверх, в безопасность.

Пока он карабкался, он панически озирался. Издали слышался треск кустов и деревьев, сквозь которые явно двигалось нечто огромное и тяжёлое, издававшее тот самый рёв. Вскоре это «нечто» показалось из чащи — массивный рахи с бычьими рогами и копытами, совмещёнными с гусеницами. Данный вид рахи был известен как «кане-ра», некоторые же называли его «быком легенд». Завидев его, Тамару запаниковал ещё сильнее, ведь кане-ра, даже не будучи хищниками, были одними из опаснейших рахи на Мата-Нуи. Обычно они живут в По-Вахи, но бывали случаи, когда они забредали в леса и на луга на юге и возвышенностях запада Мата-Нуи.

Подошедший кане-ра мотнул головой, стряхивая с рогов ещё какое-то крупное животное. Оно ударилось об ствол дерева, где сидел Тамару. Он заметил, кто это был — крупный медведеподобный рахи огненно-оранжевого цвета. У Тамару защемило в груди — это была Граалок, самка пепельного бёрнака, известная многим ле-маторанам. И сейчас она лежала под деревом, со смятым боком, откуда капала тёмно-красная жидкость, а её правая передняя лапа поскрипывала, загибаясь под не очень естественным углом.

Кане-ра с рычащим мычанием отталкивал со своей дороги камни и стволы, явно намереваясь атаковать. Тамару прекрасно понимал, что бёрнак не выстоит против кане-ра и погибнет, чего он точно не хотел. Как ле-маторан, он довольно заботливо относился к любым животным. И сейчас он понимал, что разъярённый кане-ра просто вторгся на территорию Граалок, а она же просто защищала свой дом от вторженца. Издав ревущее мычание, кане-ра стал разгоняться, свистя гусеницами. Но Тамару резко соскочил с дерева, приземлившись рахи прямо на морду. Раздражённо фырча и ревя, кане-ра стал мотать мордой, стараясь стряхнуть маторана, но тот крепко держался, хотя и с трудом.

— Ох, зря я это сделал! — прокричал Тамару, чья хватка постепенно ослабевала. Одна его рука отцепилась, и он повис сбоку. Тут то он и заметил канохи, закреплённую на плече зверя — она была покрыта коричнево-чёрным налётом, вмятинами и потёртостями, чего быть не должно. Но времени на раздумья не было, ибо кане-ра разогнался, целясь рогом в дерево, явно намереваясь сшибить Тамару. Ему ничего не оставалось, кроме как спрыгнуть, пока рахи ехал. Тот врезался в дерево, проткнув ствол рогом, но это явно не доставило ему неудобств. Мотнув головой, рахи выдернул рог из ствола и повернулся. Кане-ра уже было нацелился снова, но его отвлёк рык со стороны — Граалок, поднявшаяся на лапы, ринулась на него, вцепившись клыками в его плечо. Недовольно промычав, кане-ра стал брыкаться, прицеливаясь, чтобы разогнаться и сбить с себя назойливого противника. Тамару, желая помочь Граалок, стал спешно осматриваться. Его взор упал на катящийся по земле сине-зелёный фрукт, покрытый фиолетовыми пятнами. Он катился из-под высокого дерева, с которого вскоре упал ещё один такой. И вообще под этим деревом лежало много таких плодов. От них исходил неприятный аромат, но Тамару не скривился — напротив, он просиял. Ведь это были фрукты маду-каболо, известные своим мерзким запахом, который кане-ра не переносят.

— Отлично! Сейчас всё прекратится! — проговорил уверенным голосом Тамару, поднимая с земли несколько плодов. Размахнувшись, он швырнул один фрукт прямо в морду кане-ра, и тот лопнул, размазав сок и мякоть по шкуре рахи. Не теряя времени, Тамару запустил в кане-ра ещё плодов. Но тот отреагировал не так, как предполагалось... Он не стал фырчать или уходить, отвращённый противным запахом. Вместо этого он медленно повернулся, сверля злобным взглядом маторана. Он явно был не рад, что какая-то козявка так настойчиво его раздражает. Тамару пришёл в ужас — маду-каболо всегда отвращали кане-ра, несмотря ни на что, как бы те ни были злы, а этому запах совершенно нипочём...

— А вот это не хорошо... — пробормотал Тамару, пятясь назад. Взревев, кане-ра поднялся на дыбы, после чего резко ударил передними лапами о землю. Это движение помогло ему стряхнуть со своего плеча Граалок, которая покатилась по земле, вымотанная битвой. Но на неё взбешённый рахи уже не обращал внимания — он целиком сосредоточился на Тамару. Его глаза горели, а из ноздрей валил пар. Как только рахи пришёл в движение, маторан развернулся и побежал прочь.

Он старался петлять по узким тропинкам, проскакивая через переплетения корней или под поваленными стволами деревьев, надеясь, что препятствия замедлят движение кане-ра. Но судя по треску ломающейся древесины и хлопкам рвущихся корней, «быку легенд» эти преграды были нипочём. В панике Тамару запрыгнул в щель меж корнями дерева — и с ужасом обнаружил, что дальнейший проход невозможен, корни были обвиты вокруг валуна. Укрытие маторана сотряслось от удара могучих рогов, дерево затрещало. Похоже, кане-ра намеревался его повалить, оборвав корни и тем самым оставив маторана без укрытия, прямо перед разъярённым зверем. Тамару зажмурился, ощущая горячее дыхание рахи, а в голове его стучала мысль, что скоро ему конец.

Но вдруг свысока раздался резкий и звонкий боевой клич, похожий на чириканье. Кане-ра приостановился, озадаченный звуком, а Тамару ощутил прилив надежды — он узнал охотничий клич ле-маторанов. Его собратья пришли на помощь...

Из-за крон деревьев на поляну спикировала жёлто-оранжевая птица с багровыми крыльями — птица гукко, распространённое ездовое животное ле-маторанов. Из седла на её спине выскочили ле-матораны-охотники. Один из них, с тёмно-зелёной канохи Матату на лице, и одетый в простую тунику, приземлился прямо на спину рахи. Стремительно достав из-за пояса нож, сделанный из клыка муаки — природного врага кане-ра, рахи-тигра, и одним ловким движением перерубил крепление на плече рахи. Покрытая грязным налётом маска отпала, что на мгновение повергло рахи в замешательство. Пользуясь этим, остальные охотники накинули на его шею петлю из лианы.

Однако, кане-ра быстро очнулся, резко мотнув головой и дёрнув лианой, что сбило охотников с ног. Тёмно-зелёный маторан спрыгнул с его загривка, ожидая атаки. Но вместо этого кане-ра продолжил мотать головой, словно его что-то резко забеспокоило. Тамару, открыв глаза, обратил внимание на это — на носу у рахи всё ещё оставались остатки мякоти маду-каболо. В итоге кане-ра уткнулся носом в землю, словно стараясь вытереть сок зловонных фруктов об траву. Повозив мордой по земле, кане-ра резко развернулся и убежал вглубь чащи, прочь от места, где собрались матораны. Тамару издал облегчённый вздох, а охотники поднялись с земли, приводя себя в порядок.

— Наконец-то он ушел. Странно, что он не сразу почуял запах мякоти маду-каболо. Тем более, что она была на его морде. — проговорил маторан с тёмно-зелёным телом и канохи Хау ярко-зелёного цвета.

— Ты прав. С этим кане-ра было что-то не так. — выговорил обладатель Канохи Матату, убирая свой нож обратно за пояс. Этого ле-маторана звали Оркам, и в Ле-Коро он славился своими охотничьими навыками.

— Оркам смотри, здесь Тамару!- сообщил светло-зеленый ле-маторан в ярко-зелёной канохи Хуна, указав на выбравшегося из укрытия маторана.

— Братья ле-матораны! Как я рад, что вы прилетели сюда. — сказал Тамару своим собратьям по племени. — Но как вы меня нашли?

— На самом деле, мы не знали где тебя искать. На двух наших собирателей на опушке леса напал рассвирепевший кане-ра. Мы отправились за ним, и не нашли его здесь. Вместе с тобой. — ответил Оркам.

— Этот рахи вёл себя странно. Когда я стал кидать в него маду-каболо, он даже не обратил внимание на запах фрукта. — спешно сказал им Тамару, чья одежда от беготни сильно потрепалась и покрылась грязью и пылью. Услышав это, ле-матораны явно обеспокоились, ведь использование маду-каболо для отпугивания кане-ра было известной практикой для всех, и никогда ещё данная тактика противодействия не подводила. — Ещё я заметил, что его канохи была испорченной.

— В каком это смысле испорченной? — озадаченно спросил Оркам, на что остальные охотники-матораны кивнули, внимательно слушая и ожидая ответа.

— Ну она была, кажется, серой, и на ней было что-то коричневое и грязное, вроде гнили.... — тут же Тамару заметил заражённую канохи, принадлежавшую рахи, после чего поднял её. — Как эта маска!

— Не трогай её! Эта канохи отравлена! — резко воскликнул Оркам, выхватывая канохи у Тамару. После он положил её на траву и достал из поясного подсумка крупный лист, в который он завернул заражённую маску. Он догадывался, что эта искажённая маска насылает на тех, кто её носит, безумие. — Надо сообщить об этом Тураге Матау. Как можно быстрее.

Тут же Оркам свистнул, и с ветки дерева к ним спустилась птица гукко, на которой охотники и прилетели в это место. Тамару сразу понял, что это Рато — личный ручной гукко, принадлежащий Оркаму. Тот подошёл к птице и стал поглаживать его по шее, на что птица прищурилась и начала урчать, пощёлкивая клювом в знак удовольствия. После птица присела, давая маторанам забраться в седло. Только Тамару остался стоять, косясь на остальных и переминаясь на месте.

— Что такое, Тамару? Опять боишься летать? — с усмешкой спросил ле-маторан в сине-зелёной канохи Пакари, покрытой коричневыми узорами, и носивший за спиной длинный лук и колчан со стрелами.

— Нет! Не то, чтобы боюсь... Просто голова от полётов кружится! — выговорил Тамару.

— Боюсь, полететь с нами тебе придётся. Нам нужно поскорее вернуться в Ле-Коро. последнее время на Мата-Нуи творятся странные вещи: биотрясения, агрессивные рахи с отравленными канохи... Всё это дурной знак. И нам нужно всё рассказать Тураге Матау. — проговорил Оркам, на чьём лице читался серьёзный настрой. — На опушках Ле-Вахи становится слишком небезопасно, даже кроны деревьев не помогут.

Данное заявление со стороны маторана-охотника смогло убедить Тамару полететь ними, вопреки своим страхам. Однако, в седле ему места уже не нашлось, из-за чего ему пришлось присесть. Гукко Рато стал махать крыльями, отрываясь от земли, после чего обхватил сидящего маторана лапами. Тамару зажмурился, чтобы не смотреть вниз.

Вскоре Рато поднялся над верхушками деревьев и, зашумев крыльями пуще прежнего, направился вперёд. Он летел по дуге, взмахивая крыльями, а внизу открывался величественный вид на Ле-Вахи и окрестности. Вдалеке виднелись горные вершины Ко-Вахи, заволоченные облаками. Внизу, среди деревьев, виднелась глубокая каменистая долина, испещренная сеткой рек и водопадов, словно морщинами. Но основное направление пути рахи было к огромному дереву, возвышавшемуся над всеми остальными. Среди его ветвей и листвы виднелись контуры целого поселения.

Это дерево было известно как Ракау-Хау, или же «Древо Воздуха». Оно было самым высоким деревом на Мата-Нуи, и местом, которое племя воздуха избрало своим домом. На его ветвях и была построена деревня Ле-Коро. Рато подлетел к посадочной платформе гукко, куда он бережно положил Тамару, после чего пристроился на ветке рядом, давая всадникам покинуть седло. Погладив своего питомца на прощание, Оркам подобрал Тамару, который после полёта всё не решался открыть глаза, и его приходилось вести и прикосновениями давать понять, куда двигаться. Вместе компания охотников и Тамару направились вглубь Ле-Коро, проходя мимо хижин, чьи стены были сделаны из переплетённых ветвей или полотен из растительных волокон, натянутых на веточный каркас, а крыши зачастую были из листьев или тех же веток. Волокна для тканья полотен ле-матораны добывали сами из стеблей различных растений, и сами же ткали.

Вскоре матораны дошли до центра поселения, где на деревянной платформе располагалась крупная, украшенная хижина — жилище Тураги Матау. Дощатые стены были выкрашены зелёной краской, а входная дверь обложена барельефом в виде канохи Миру — эта маска была для племени воздуха своеобразным символом, принадлежа легендарному защитнику Тоа Ливе. Только теперь Тамару решился открыть глаза, и он увидел, как Оркам подошёл к двери и постучал.

— Турага Матау! Это я, охотник Оркам, со мной мои товарищи. Нам нужно сообщить вам важные вести! — сказал он достаточно громко, чтобы внутри хижины его услышали.

— Войдите! — ответил старческий голос за дверью, и Оркам открыл дверь, входя внутрь и вводя с собой Тамару.

Внутри хижине ле-матораны ощутили запах свежей, орошённой листвы. Стены были убраны причудливыми украшениями, похожими на талисманы, а в центре, на дощатом полу, стоял широкий стол из красноватой древесины, покрытый чёрными узорами. Этот стол был вырезан из древесины огненной секвойи из Та-Коро, а узоры на его поверхность нанесли художницы Га-Коро. Тураги Вакама и Нокама подарили этот стол своему другу Тураге Матау ещё пять лет назад, на День Великого Духа. Пол вокруг был устлан коврами, которые заменяли стулья. У стены стоял шкаф-стеллаж из туго сплетённых волокон, его стенки были украшены изображениями различных канохи. На его полках красовались резные фигурки рыб, птиц и иных рахи, вместе со связками различных цветастых перьев. С другой стороны стоял пьедестал с символом Трёх Добродетелей.

На ковре перед пьедесталом сидел сам Турага Матау, скрестив ноги. Его лицо было закрыто жёлто-зелёной канохи Махики, покрытой голубыми узорами и украшенной прикреплёнными к макушке красными перьями из хвоста гукко. Ноги тураги покрывала льняная туника, подпоясанная ти-му, с плеч свисал плащ, свойственный турагам, а поверх него была такая же накидка, как у Тамару. С шеи его свисало ожерелье из листьев, а ноги покрывали плетёные сандалии. Рядом стоял его посох, на конце которого была закреплена небольшая циркулярная пила. Турага сосредоточенно смотрел на развёрнутый перед ним листок бумаги и что-то на нём писал пером киву. Рядом, на столе, стояла чернильница и лежали два свитка. Судя по печатям на них, они были из Та-Коро и Ону-Коро.

Там они увидели, сидевшего на ковре Турагу Матау, носивший желто-зелёную Канохи Махики, на которой были голубые узоры и три красных перьев от хвоста гукко на верху головы тураги. Из одежды, Матау помимо балахонов( свойственным обычно турагам) и льняной туники с ти-му, носил тоже одеяние что и Тамару поверх балахонов, ожерелье из листьев, а также сандали на ногах. А на его деревянном посохе была циркулярное пила. Тот что-то писал пером киву на свертке бумаги, также на столе была чернильница и два свитка, с символами земли и огня, что был от Ону-Коро и Та-Коро.

Тамару осторожно кашлянул в кулак, привлекая внимание тураги. Тот, на мгновение встрепенувшись, отложил перо и повернулся к пришедшим.

— А вот и вы! — сказал турага племени воздуха. — Я полагаю, вы смогли найти того кане-ра, что напал на наших собирателей? Разузнали, что же произошло?

— Верно, Турага. Мы наткнулись на следы кане-ра и следовали по ним до опушки с рекой, где явно были следы битвы. А потом нашли и самого рахи, когда он нападал на Тамару. — ответил Оркам старейшине, указав на друга, который переминался на месте.

— Моё обычное везение... — проговорил он неловко.

— Как же так вышло, Тамару, что ты с ним столкнулся? — поинтересовался турага. Тамару немного передёрнуло, стоило ему вспомнить недавние события.

— Я возвращался в Ле-Коро по деревьям, но упал из-за внезапного биотрясения, — начал рассказывать маторан. — Я решил остановиться и передохнуть, хотя и боялся очередных земных толчков, но тут появился этот кане-ра. Он напал на бёрнака Граалок, она бы не выстояла в бою с ним. Я захотел ей помочь, и стал ему мешать, но в итоге он просто стал нападать на меня! Я попытался отогнать его фруктами маду-каболо, но они не помогли, он словно не чуял их запаха! Тогда я бросился бежать, спрятался в корнях, но он и там попытался достать меня! И... — Тамару стал глубоко дышать, переводя дух после своего нервного пересказа событий. — И потом прилетел Оркам с товарищами. Они спасли меня, кане-ра отстал от нас. И ещё... Канохи на этом кане-ра была странная... Заражённая. — как только Тамару сказал это, на лице Тураги Матау отразилась тревога. Он глубоко задумался.

— Что-то тёмное происходит на Мата-Нуи в последнее время... Странное поведение рахи, биотрясения... Заражённые маски канохи. Эти знамения дурные, весьма дурные. Я должен отправиться на совет Мата-Нуи и обсудить это с другими турагами. — он повернулся к маторанам, и те поняли, что явно и другие племена ощутили странные происшествия на себе, и их тураги тоже готовятся. — Оркам, назначаю тебя главным в Ле-Коро до моего возвращения с совета!

— Да, вас понял, Турага. — ответил Оркам после недолгой паузы, явно не ожидая такого решения от своего старейшины. Остальные матораны одобрительно закивали.

В качестве сопровождающего Турага избрал маторана по имени Конгу — капитана разведывательного отряда гукко. Этот маторан имел светло-зелёное тело, облачённое в лиственную тунику, а на его лице была бирюзовая канохи Миру. Для преодоления пути до Кини-Нуи, где и должен был проходить совет, было решено полететь на личном гукко Конгу по кличке Ка. От остальных гукко в отряде Ка отличался слегка более светлым жёлтым окрасом оперения и чёрными узорами на них. Маторан помог Тураге Матау забраться в седло, после чего сам занял своё место и дал птице команду. Зашумев крыльями, гукко поднялся в воздух со своей ветки и стал набирать высоту, преодолевая кроны деревьев, после чего направился в сторону видневшегося вдали Великого Храма.

* * *

Две тёмные фигуры пробирались через снежные холмы, блестящие в лучах Рехуа своей белоснежностью. Однако, в Ко-Вахи звезда лишь светила, но не грела, обеспечивая вечную мерзлоту. Фигуры медленно двигались вдоль протоптанной в снегу тропе, ведущей вдаль, к горе Иху. Нетрудно было догадаться, что этими фигурами были Турага Венуа и Техутти. Их путь лежал к Ледовым Вратам — величественному сооружению, что представляло собой особый проход на земли племени льда. По форме врата напоминали лицо, закрытое канохи, а округлый рот маски был створкой, сдвинуть которую можно было только с помощью особого ключа, который при себе имели только тураги льда и земли. Венуа как раз нёс с собой свой.

Прогулка по снежным холмам не доставляла двум представителям племени земли удовольствия, в особенности Техутти. Турага не планировал брать сопровождающих, а потому взял тёплую одежду только для себя. Техутти же, не планировавший идти в снежные земли, был одет явно не по погоде. Турага едва смог ему хоть как-то помочь, разделив свою двухслойную меховую шубу на две, дабы маторан совсем не окоченел. А вот лишней пары тёплых сапог у Тураги не было, и Техутти приходилось терпеть колючий холод в ногах.

— Насколько я помню, вы планировали отправиться в Ко-Коро, чтобы встретиться с Турагой Нуджу и потом отправиться к вратам вместе? — поинтересовался Техутти у старейшины, подрагивая и кутаясь в слой плотной ткани, отделанной мехом.

— Он наверняка уже получил послание о встрече в Кини-Нуи, и потому мог выйти из деревни намного раньше. — сообщил Венуа своему сопровождающему. — Думаю, разумнее будет попытаться его опередить и дождаться уже на месте.

Миновав очередной снежный склон, они приостановились. Их вторую предстала статуя легендарного защитника племени льда из видений — Тоа Копаки. Каменное изваяние было не в лучшем состоянии — поднята над головой рука, в которой герой должен сжимать свой верный меч, была обломана, на её месте остался лишь жалкий огрызок. Под ногами статуи валялись каменные обломки, в который угадывались сжатый кулак, кусок брони и даже кромка лезвия меча. Маска Тоа, канохи Акаку, потрескалась, кусочек от выступающего на правой стороне маски окуляра и вовсе отломился, оставив на своём месте глубокую впадину. Нагрудная броня и сжатый во второй руке щит были покрыты глубокими бороздами и трещинами — явными следами огромных когтей.

— М-да... Если Акму узнает, что его лучшую скульптуру так извандалили, он будет в бешенстве. — проговорил вслух Техутти, глядя на изломанное изваяние. Упомянутый им Акму был по-матораном-скульптором, и эта статуя была одним из немногих удачных его творений. Среди по-маторанов Акму был далеко не самым талантливым. Да и к тому же он слыл сылим скверным характером, из-за чего мало кто на острове хотел иметь с ним дружеские отношения.

— И правда печальное зрелище... Мне кажется, я знаю, кто оставил эти повреждения. Эти следы когтей мне знакомы. — проговорил Турага Венуа, вглялываясь в борозды на поверхности статуи. — Птица Руххо... Огромная, с белоснежными перьями с синими отметинами. На передней части головы, над клювом, у них обычно располагаются канохи... Клюв же загнут и прочен, размах крыльев поражает, да и когти на лапах такие, что никакой когтистый землерой не сравнится. Эти рахи — крупнейшие на острове, и к тому же альфа-хищники всего Ко-Вахи... — прервавшись в своём рассказе о характеристиках рахи, турага племени земли призадумался. — Никак не пойму, зачем руххо вдруг понадобилось портить статую?

Вопрос был весьма логичен. Пускай рахи на Мата Нуи не всегда были абсолютно мирные, а порой и очень опасные, но резона целенаправленно разрушать постройки маторанов, будь то дома или статуи и прочие декоративные вещи у них никогда не было. Однако, размышление тураги прервал резкий пронзительный птичий крик с небес. Взглянув ввысь, турага и моё увидели стремительно приближающуюся тень громадной птицы.

Руххо пикировал на них с высоты, и турага с матораном едва смогли избежать атаки, отскочив в стороны. Проехавшись лапами по снегу, разрыв глубокие борозды, рахи развернулся, готовясь к очередному нападению. Техутти попытался напугать его, размахивая копьём и крича, но рахи это, похоже, только рассердило. Маторан взял турагу за руку, и оба бросились бежать. Руххо, вскрикнув, замахал крыльями, создавая мощный поток ветра, который сбил убегающих с ног. Они скатились с холма, прямо на поверхность ледяного озера.

Они помогли друг другу подняться, стараясь не делать неосторожных шагов, которые могли проломить лёд на поверхности озера. Скользя, они попытались продолжить бегство, но тут над ними нависла тень — руххо приближался, раскрывая когтистые лапы. Он явно нацелился на Венуа, но в последний момент Техутти оттолкнул турагу, сам попавшись в когти. От сильного толчка он обронил своё копьё.

— Техутти!!! — закричал турага вслед улетающему рахи, после чего, подобрав выроненное матораном копьё, изо всех сил поспешил за ним, стараясь не упустить из виду. Техутти же быстро оправился в лапах рахи и не стал мешкать. Достав свой каменный нож, он ударил клинком по лапе птицы, и та, заверещав от боли, разжала пальцы лап, намереваясь сбросить отбивающуюся жертву. Но теперь уже Техутти вцепился в её лапу, крепко хватаясь и заползая повыше. Руххо брыкался в воздухе, не сбавляя скорости полёта и стараясь сбросить маторана. Тот ухватился за перья, заползая птице на спину. Извернув голову, та попыталась клюнуть его, но он ухватился за её клюв, в результате чего оказался прямо на её морде. Пока птица мотала головой, Техутти обратил внимание на канохи — светло-голубую поверхность покрывала бурая ржавчина и чёрные пятна вперемешку с вмятинами и сколами. Собрав волю в кулак, маторан ухватился обеими руками за маску и потянул на себя изо всех сил. Канохи открепилась от морды птицы, а сам Техутти, сжимая её в руках, полетел вниз. Сама птица, оглушённая потерей канохи, не заметила ледяного выступа на склоне горы, прямо в который она и летела. С грохотом врезавшись, рахи сам стал падать. Вместе они достигли земли весьма быстро — птица летела на удивление невысоко, и покатились по склону, в итоге упав в густой снег.

Подбежавший Турага Венуа помог Техутти подняться, и вместе они отбежали в небольшое углубление, сформированное двумя наклонёнными выступами на стоящих рядом скалах. Там они забились поглубже, прижавшись к каменным стенам в надежде, что очнувшаяся птица их не заметит. И действительно — отряхнувшись от снега, руххо лишь бегло оглядел окружающие скалы, после чего взлетел и стал удаляться, продолжая осматривать свою территорию.

— Техутти, ты цел?- спросил Турага Венуа у маторана, постепенно пришедшего в себя.

— Вроде бы... Только оружие потерял... — проговорил маторан, потирая голову, а турага же передал ему подобранное ранее копьё. Сам Техутти вдруг осознал, что всё ещё держит в руках сорванную с рахи маску. — Взгляните, канохи этой птицы такая странная. Обычно они светло-голубые, а не такие... Ржавые и тёмные. Эта маска словно...

— ...поражена болезнью. — внезапно закончил за Техутти фразу мягкий голос, донёсшийся в стороне. Турага и маторан вздрогнули от неожиданности, быстро повернувшись в сторону, откуда доносился голос. Близко к их укрытию подходили двое. Один из них был ко-матораном, ростом немного ниже Техутти, с белым телом и серо-голубой канохи Акаку на лице. Одет он был в меховую одежду из коричневой шкуры, покрытой красными узорами, а за спиной был рюкзак. Второй же был турага с белым телом и в серебристой канохи Матату, одетый в похожую на маторана одежду, и с посохом в одной руке. Другой он придерживал уздечку, свисавшую с морды снежного махи, который был с ними. В Ко-Вахи снежные махи популярны в качестве ездовых животных, да и на пустынных махи матораны камня не прочь покататься. Очевидно, эти двое тоже ехали на своём махи неподалёку, но внезапное происшествие, привлёкшее их внимание, заставило их спешиться и подойти поближе.

Конечно же, турагой был не кто иной, как Турага Нуджу, старейшина племени льда. Маторана, сопровождавшего его, звали Маторо. Турага брал его с собой повсюду, ибо Маторо был его переводчиком. Из-за неясных повреждений голосового аппарата, которые так никто и не смог устранить спустя всё время жизни шести племён на Мата-Нуи, Нуджу мог общаться только на непонятном, сложном в изучении языке птиц. Лишь Маторо смог успешно его изучить, из-за чего и стал переводчиком и верным помощником своего тураги. Показав рукой приветственный жест, Турага Нуджу издал тонкий свист, сопровождаемый щелчками.

— Турага Нуджу приветствует вас, Турага Венуа. И тебя тоже, Техутти. — своевременно перевёл речь старейшины Маторо.

— И мы приветствуем тебя, Турага Нуджу, и тебя тоже, Маторо. — сказал Венуа, делая ответный приветственный жест. После он подошёл к собрату-тураге поближе и, внезапно, крепко его обнял. Нуджу в ответ защёлкал по-птичьи, постукивая друга по плечу рукой, явно требуя ослабить хватку. Техутти и Маторо смотрели на это с ноткой радости — они помнили, что тураги Мата Нуи все являются старыми друзьями. Венуа, извинившись, отпустил друга. Тот поправил шубу и свистнул, прищёлкивая и попискивая. Судя по тону, он был чем-то озадачен.

— Турага Нуджу говорит, что не ожидал увидеть вас на пути к Ледовым Вратам. — перевёл Маторо.

— Да, ты прав, друг. Сначала у меня были иные планы. Я намеревался отправиться в Ко-Коро, чтобы пойти вместе. Но из-за биотрясения, и случившегося из-за него обвала пещеры, мне с Техутти пришлось действовать иначе. — ответил Венуа, чей тон стал весьма серьёзным, на него явно давили размышления о произошедшем. — Что-то тёмное надвигается, и эти подземные толчки, намного сильнее обычных — лишь одно из этих тёмных знамений. Потому то я и Вакама решили созвать совет Мата Нуи... — в ответ на это Турага Нуджу издал несколько кряхтящих птичьих звуков, в которых также читалась тревожность.

— Ваши опасения понятны нам, Турага Венуа. — перевёл слова своего старейшины Маторо. — И у нас есть опасения, что всё намного серьёзнее. Мы подозреваем это уже давно, ибо знамения очень схожи с теми, что описаны в... — на этом моменте Маторо осёкся, взглянув на Турагу Нуджу, словно спрашивая, стоит ли ему продолжать. На это турага кивнул, давая маторану знак, и тот, повернувшись обратно, продолжил со вздохом, — ...в пророчестве о приходе Макуты.

Услышав это, Турага Венуа и Техутти вздрогнули. Для обитателей Мата Нуи пророчество о Макуте было сродни древней басне, страшилке на ночь, даже тураги боялись думать о том, что это всё правда, настолько жутким оно было. Однако, в глубине души, Турага Венуа понимал, что так и есть. Он сам, с остальными турагами, составлял его в былые времена. Техутти забормотал о том, что не может в это поверить, что это не может быть правдой, но Турага Венуа жестом заставил его замолчать, после чего тревожно вцепился в свой посох.

— А я надеялся, что этот день, в лучшем случае, никогда не наступит... — проговорил он удручённо. Нуджу в ответ издал низкий щёлкающий свист, подойдя к другу и утешительно похлопав его по плечу.

— Мы все хотели бы этого, но похоже, что сама жизнь решила удостоить нас испытания, и мы должны быть готовы его пройти. — сказал Маторо от имени своего тураги. Вскоре ветер, часто дувший в снежных краях, заметно усилился, неся за собой потоки снега. Махи, который был с Турагой Нуджу и Маторо, взволнованно заурчал. Глянув на своего ездового рахи, Турага Нуджу присвистнул с щелчком.

— Турага Нуджу говорит, что такой ветер — это к буре, и нам лучше побыстрее прийти к Ледовым Вратам. — перевёл речь старейшины Маторо.

— Что же, я с этим согласен. Я и Турага Венуа совсем окоченели, так что лучше поскорее выбраться отсюда и попасть к Великому Храму. — согласился Техутти, и четверо путников с рахи отправились в путь. По пути Техутти убрал заражённую маску в подсумок на поясе.

Они продвигались по тропе в снегу. Турага Нуджу шёл впереди, ведя под уздцы махи, рядом шёл Маторо. За ними двигался Турага Венуа, а замыкал линию Техутти, держа наготове копьё. Ветер крепчал с каждой минутой, знаменуя скорое начало снежной бури.

Вскоре они достигли Ледовых Врат — поистине, их конструкция в виде лица с маской канохи была величественной. Даже многочисленные следы когтей, выбоины и трещины на каменной поверхности не могли умалить их грандиозности. Путники забрались в арку, образованную ободком ротовой части «маски». Тураги достали свои ключи и вставили их в два отверстия по краям конструкции. С грохотом и звуком трения камня о камень, круглая массивная створка отодвинулась, обнажая проход в тёмный тоннель. Путники зашли внутрь, и с тем же шумом створка закрылась за ними. На миг внутри была полная темнота, однако вскоре ярким светом зажглись вмонтированные в стены светокамни. Следуя их линии света, путники двинулись дальше.

Тураги Нуджу и Венуа заняли седло на спине махи, а под уздцы его теперь вёл Техутти, опираясь на копьё, как на посох. Маторо же шёл позади. Пока они шли, он разглядывал покрытые фресками стены тоннеля. В причудливых рисунках и древних письменах, составленных из круглых символов-букв, рассказывалась история жизни острова и его обитателей-маторанов...

Многие века назад, Макута завладел силой Великого Духа, дабы остановить так называемых «Небесных Разрушителей», а после погрузить мир во тьму. Пока он действовал, матораны постепенно теряли себя, погружаясь в сон. Их накрывало забвением, а память о том, кто они есть, истощалась. Но планы Макуты были сорваны, шесть героев Тоа — легендарных повелителей стихий, одолели его. И тогда матораны смогли пробудиться — уже будучи на острове Великого Духа, лишённые памяти и понимания. Однако, пробудившиеся до своих соплеменников тураги, собравшие их колыбели своими силами, смогли хоть как-то помочь им. Пусть тураги сами понимали не слишком много, они явно обладали мудростью, и потому, учась выживанию и быту вместе со своими племенами, и опираясь на свою мудрость, они смогли наставить маторанов на правильный путь. Сохраняя мир и гармонию меж собой и природой, матораны смогли выстроить на острове Мата Нуи новую цивилизацию, заменив то забытое, когда-то существовавшее, что было до Макуты... До Великого Катаклизма. И похоже, сейчас, тьма из прошлого снова тянет к ним свои шупальца...

* * *

Прошло немало времени с тех пор, как Хали смогла убраться с места несчастного случая. Сломанная лодка и пропадающий улов её уже не беспокоили — ей хотелось поскорее добраться до Га-Коро, куда ни таракава, ни какой-либо другой опасный хищник не забредёт. Дорога по линии берега постепенно уходила вниз, а земля становилась влажной — берег заканчивался, вскоре путь надо будет продолжать по воде. Вскоре Хали зашла в заросли высокой травы на мелководье, аккуратно ступая по мягкому, глинистому дну и погладывая по сторонам. Внезапно, раздался шорох травы и шипение. Хали присела, скрываясь из виду и озираясь. Она заметила, как прямо в её сторону медленно движется знакомая таракава лазурного цвета, с заражённой маской на морде. Судя по потёртостям на теле, битва с синим собратом у этой таракавы выдалась тяжёлой, но похоже, она победила. Хали стала отползать, стараясь ускользнуть от водного хищника, но тот быстро обратил внимание на шелест и движение в траве, двинувшись следом.

Хали ускоряла и ускоряла темп, уже не беспокоясь ни о шорохе, ни о том, что она испачкала колени и руки об глинистое дно. Однако, таракава неумолимо преследовал её, словно загоняя жертву. Судорожно оглядываясь, Хали увидела старое дерево и поползла к нему, в надежде найти там укрытие. Как только она оказалась совсем близко, кто-то сверху подхватил её за одежду и притянул к себе, уложив в углубление в старом стволе. Хали уже было хотела вскрикнуть, но некто прикрыл её рот рукой. Хали медленно повернулась — этим некто была га-маторанка с тёмно-синим телом и канохи Комау на лице, одетая в светло-зелёную тунику. Жестом она показала Хали, что ей нужно молчать и не шуметь, и та не стала противиться. Они слышали приближающееся шипение и звук работающих гусениц — таракава приближался, силясь учуять ускользнувшую жертву. Хали будто окаменела от ужаса, когда заметила, как из-за края ствола показался кончик морды рахи, а шипение было совсем близко. Казалось, вот-вот он заглянет за ствол и обнаружит их укрытие. И тогда им обеим конец...

Но вскоре хищник медленно отпрянул от дерева, снова скрываясь. Звуки его шипения и гусениц постепенно становились всё тише. Хали и другая маторанка осторожно заглянули за ствол дерева — таракава удалялся, скрываясь в зарослях. Выдохнув с облегчением, вторая маторанка выпрыгнула из углубления в стволе, отряхиваясь. Её туника теперь была покрыта разводами донной глины — это осталось от рук Хали. Впрочем, эта грязь легко отмывается, и беспокоиться было не о чем — главное, что опасность миновала. Эту маторанку звали Висола, и она была второй по статусу жительницей Га-Коро после Тураги Нокамы, будучи её верной помощницей. На ней было много обязанностей, она следила за работой племени, включая рыбную ловлю, тканьё и выращивание райхи ⁽²⁾, а также обучение жизни в племени юных га-маторанов, что не так давно были сотворены на свет.

— Счастье, что Великий Дух уберёг нас в эту минуту. Ещё немного — и быть нам обедом этой твари... — проговорила спасшая Хали маторанка, глядя вслед уходящему хищнику, после чего повернулась в сторону подруги. — Ты как, Хали? Не поранилась? — Хали тоже выползла из их укрытия, отряхивая руки от остатков глины. Она подошла к подруге.

— Я в порядке, за исключением своей лодки и улова. Спасибо, что спасла, Висола. — ответила она, после чего слегка изменилась в лице, заметив, как её подруга по имени Висола высматривает что-то в воде. — Ты тоже почувствовала биотрясение?

Висола, промолчав, подала знак, что всё услышала, но ответит потом. Взяв Хали за руку, она повела её к другому клочку суши, находившемуся неподалёку. На этом островке высилось ещё одно дерево. Пройдя по воде вброд, погружаясь почти по плечи, га-матораны вышли на берег. Глиняные разводы почти сошли после такого купания, что безусловно было приятно. Оказавшись на берегу, Висола наконец ответила.

— Почувствовала. И не я одна. Оно явно прошло по всему острову, и в других Коро тоже ощутили это, не только в Га-Коро. Это всё не к добру... — после этих слов Висола подошла к дереву и постучала по стволу рукой. — Спускайтесь, таракава ушла! — стоило ей это сказать, как листва зашелестела, и с ветвей спрыгнуло несколько га-маторанов. Все они были явно ниже Хали и Висолы — это были юнцы, ещё дети по маторанским меркам. Заметив Хали, они мигом обступили её, осыпая вопросами о том, что она тут делает и всё ли с ней в порядке.

— Так-так, малышки, успокойтесь... Я в порядке, не волнуйтесь. Я потом расскажу, что со мной произошло, и как я тут оказалась. — с улыбкой ответила Хали, успокаивая юных сестёр, после чего взглянула на Висолу. — Другой вопрос, что же вы тут делали?

— Я учила их ездить по воде на протоселезнях. Им пригодится, чтобы в будущем эффективнее спасаться от хищных водных рахи. Но потом произошло биотрясение и появилась та таракава. Я велела им спрятаться на дереве, куда рахи не доберётся, а сама пошла её отвлекать, чтобы отвести от наших границ. Однако, она сама удачно на что-то отвлеклась... — проговорила Висола в ответ, на что Хали поёжилась.

— Похоже, что на меня... — пробормотала она.

— Ладно, обсудим произошедшее позже. Нам пора возвращаться в деревню. Здесь становится небезопасно. — сказала Висола, после чего свистнула. Из зарослей к маторанам подплыли два протоселезня в особых уздечках, издавая спокойное гоготание. Встав у берега, рахи наклонили свои шеи, приглашая маторанов оседлать их. Висола и Хали заняли передние места в сёдлах, хватая поводья, а молодые га-матораны сели за старшими. Те, дождавшись, когда все усядутся, потянули поводья, командуя рахи двигаться.

Те, задорно гоготнув, поплыли вперёд, резво гребя лапами с перепонками. От их гребли по воде шла пена, и раздавался плеск. Вскоре они подплыли к вратам Га-Коро, что были наполовину погружены под воду. Висола показала рукой какой-то знак, и ворота стали раскрываться. Хали же дала юным маторанам знак задержать дыхание. Протоселезни изогнули шеи и нырнули. Процессия преодолела ворота под водой, проплыв некоторое расстояние, после чего рахи вынырнули на поверхность. Теперь они были внутри деревни племени воды.

Поселение представляло собой множество домиков и иных построек из веток, прутьев и перетянутых волокон из водорослей. Все они были украшены замысловатыми узорами. Некоторые находились на суше, а некоторые возвышались над водой на сваях — Га-Коро соответствовал стихии своих обитателей, построенный в затопленной, в некотором роде болотистой местности. Суши было очень мало, и в основном передвигались местные по перекинутым повсюду деревянным мостикам, либо вплавь — кто на лодке, кто на протоселезне. Особо выделялись особые хижины, что располагались на островках суши — они были отмечены как «питомники» — в них виднелись скопления округлых контейнеров. В них формировались новые матораны в каждом племени — конкретно в Га-Коро их предварительно помещали в водную среду, для формирования у новорождённых родства со своей стихией. В других поселениях контейнеры обрабатывались своими стихийными условиями, но непосредственно их конструкция была единой по всему острову.

Старшие маторанки и их младшие сёстры сошли на причал. Висола велела молодым расходиться по домам, а сама осталась с Хали, которая настороженно осматривалась. Она заметила, как некоторые дома в поселении покосились от биотрясения, и теперь их восстанавливали. После она повернулась к Висоле.

— Слушай, Висола... Мне срочно нужно поговорить с Турагой Нокамой. Я столкнулась кое с чем, что требует мудрости нашей старейшины. — сказала она подруге, на что та покачала головой.

— Боюсь, ты немного опоздала, Хали. Нокама отправилась на совет Тураг и покинула Га-Коро ещё до биотрясения. До своего возвращения она назначила меня присматривать за порядком в поселении. — ответила Висола ей. — Поэтому, если что-то случилось, то скажи мне.

— Хорошо. — сказала Хали, после чего заговорила немного тише. — Как мы уже выяснили, та таракава после биотрясения отвлеклась на меня. Она повредила мою лодку и явно пыталась меня прикончить. Однако, я заметила нечто странное... Её канохи была как-будто... Испорченной.

— Это в каком смысле, «испорченной»? — изумилась в ответ Висола.

— Ну, она была не такого же лазурного цвета, а какой-то чёрно-коричневой... А ещё грязной и потёртой. — сказала Хали.

— И как же ты спаслась?

— Появилась вторая таракава, уже с нормальной канохи. Они затеяли драку, это и дало мне шанс скрыться, пока эта лазурная не появилась вновь. Видимо, она победила собрата и вышла на дальнейшую охоту, и снова наткнулась на меня. — ответила Хали, на что Висола крепко задумалась. Проскакивающая на лице маторанки тревога вызвала волнение у Хали. — Что такое...?

— Нам не стоит говорить об этом здесь... Это тайна, которую мне доверила Турага Нокама. — сказала Висола в ответ, беря подругу за руку и заводя в свою хижину. Закрыв дверь и зашторив окна листьями, она заговорила с Хали крайне тихо. — Значит, говоришь, канохи таракавы была испорченной? — Хали кивнула, и Висола тревожно вздохнула, решившись всё же поведать подруге тайну. — Сейчас я расскажу тебе кое-что... Но пообещай мне, что никто другой, ни в Га-Коро, ни в других Коро, об этом не узнает. Хорошо?

— Да, обещаю... — ответила Хали, затаив дыхание. Висола же продолжила говорить.

— Я верю тебе… Итак... Вчера ночью, когда Турага Вакама и Нокама обсуждали проведение Дня Великого Духа, старейшине племени огня пришло видение. В нём он увидел знамения, как в пророчестве о... Приходе Макуты. — проговорила Висола, на что Хали испуганно ахнула. — Я сама не могла в это поверить, пока не услышала про таракаву с зараженной канохи, и не произошло это биотрясение. В пророчестве как раз говорится о подобных знамениях прихода тьмы — порча, что поражает канохи и вызывает безумие, стихийные бедствия... Мы все считали, что это лишь страшилка, но похоже, в легенде есть своя правда...

— Но если это так, то почему Турага Нокама не сообщила об этом всем? — задалась вопросом Хали.

— Сама Турага Нокама не верила в это до конца. Конечно, в былое время, Турага Вакама получал видения, которые всегда исполнялись, но это было слишком ужасно. А иных доказательств не было... До этих пор. Потому Тураги и решили сойтись на совете Мата Нуи и обсудить вопрос. — объяснила Висола. — Да и если бы они сразу раскрыли подобные вести, то вполне могла начаться паника... Нам важно сохранять спокойствие и продолжать работу до последнего момента, пока всё не будет решено.

— И что же нам тогда делать? Совсем изолироваться и не выходить из Га-Коро? — изумилась Хали, в чьём голосе слышалась некая обречённость.

— Может и не изолироваться... Но ограничить вход и выход точно стоит. По крайней мере, пока Турага Нокама не вернётся и не сообщит о принятом решении. — проговорила в ответ Висола. Повисло молчание. Две маторанки поняли и без слов, что иного выхода ни одна из них пока не видит. Им оставалось лишь надеяться на мудрое решение шести тураг.

1) англ. «bioquake» — «землетрясение» на маторанский манер

Вернуться к тексту

2) зерновой культуры, употребляемой в пищу

Вернуться к тексту