(Не)обломанный (гет)

Хидан у своего подъезда нажимает в плейлисте на репит, и день начинается заново. Трещина на телефоне деформирует его отражение в экране, перечеркнув диагонально, и расползается мелкой паутиной. Пальцем проводит по линии, доходя до края, где немного раскололся и осыпался угол.

Если искать адреналин в драках чуть меньше, то, может, вещи сохранят свою целостность дольше. Пусть в этот раз экран пострадал не от махача, хотя он был и он его не искал, а от алкоголя, где печень по страданиям не отстает от синяков на теле, — это еще обиднее.

После бара кинул с расфокусированным взглядом телефон на диван по привычке, а тот не долетел до цели, прилег экраном вниз на полу. Подняв побитую технику, произнес «вот уебище» то ли трещине, то ли своему отражению — кривое, будто в тетрисе детали не сходятся.

Собрать бы хуевые моменты жизни в линию, чтобы так же рассеялись, уничтожились и освободили место для новых, а старые бы не маячили воспоминаниями, освободив поле.

Почти заживший кулак, тот самый, который промахнулся и поздоровался со стеной, вчера повторно впечатался в скулу пьяного мужика, который грязно начал подкатывать к Сакуре. Хидан посмотрел на него с омерзением, надеясь, что сам он в алкогольном опьянении выглядит получше, но сомневался.

Она просто стояла у дома Сасори и ждала, пока Хидан сбегает отдать поделенные чаевые: после работы в спешке закинул все себе, друг не подал вида, а он вовремя опомнился и лениво потащился возвращать, прихватив Сакуру.

Спокойно стоит, а проблемы сами к ней клеятся, как лента для мух. Ее страшно на минуту оставить, рой налетит.

Отшвырнув говнюка куда-то в кусты, Хидан разминает шею, приподнимает локоть здоровой левой руки и подходит к Сакуре, чтобы она за него уцепилась. Ладонь мягко ложится в изгиб, он рефлекторно прижимает руку ближе к себе.

Проводить ее до дома займет минут пятнадцать, слишком быстро. Мысленно материт местность за хорошую пешую доступность. Невозможно Сакурой насытиться даже, если растянуть минуты в вечность — всегда недостаточно, всегда мало дозы.

Ему нравится в ней все, кроме ее отсутствия.

Путь сопровождается ленивым шарканьем ног. Его вторая рука почти без повреждений, приложился ударом только один раз, саднит, но не особо. Вцепившиеся в него женские руки оставляют след ощутимее, чуть не печет, но как же приятно.

— Спасибо большое, — тихо шелестит Сакура, поднимая голову и встречаясь с ним взглядом. — Прости, вечно я доставляю тебе проблемы и физическую боль.

Не только физическую.

Что-то зачастила она с извинениями. Теплый летний ветер отрывает от Сакуры кусочек вишневого аромата и добирается до его носа. Хидан медленно вдыхает, забирает все без остатка.

— Пустяки, ты себя видела? Тебя обнимать страшно — хрупкая, а тут кони всякие пристают. — Он глупо улыбается, наслаждается ее близостью и немного нервно перебирает монеты в кармане.

Хочется курить, но тогда перебьет ее сладкий запах своим дымом — токсичным, вонючим и, кажется, неуместным.

Сакура устало опускает плечи и чуть сильнее сжимает его руку — чем-то обеспокоена. Хидан чувствует перемену, молча наблюдает, как она хмурится, царапает взглядом асфальт под ногами, разрастающейся тишиной тоже скребет у него где-то под кожей, но он ждет, когда сама дойдет до состояния невозможности молчать и выплеснет.

Периодически Хидан был на подмене у Ино, когда у Сакуры случались загоны до слез и она нуждалась в плече поддержки. Она плакала, а он все впитывал, что-то невнятно бормоча, пытался утешить, сжимал в объятиях и всегда проклинал происходящее. В такие моменты на его месте должна быть Ино, у нее определенно лучше получается вернуть Сакуре спокойствие, а он бы не захлебывался от ее потока боли, конвертируя в свою.

Хидан считывает, что плакать Сакура сейчас не собирается, но от тихого шарканья и редко проезжающих машин становится душно. В голове маячит вариант броситься под колеса, чтобы услышать гудок машины — какой-нибудь звук громче, чем его мысли.

Она молчит, а он не выдерживает.

— Что-то случилось?

— Не могу отделаться от чувства вины. — Стоило только спросить, как она легко все высказывает. — Ты столько делаешь для меня…

— Побольше, чем парень из кофейни? — прерывает и говорит с ехидным подколом, хочет размазать душную атмосферу и ее напряг. — И кофе у меня вкуснее… — чуть слышно подавленно цокает. — Только ты мой напиток в последнее время не берешь, избегаешь.

Блядь, размазал не атмосферу, а себя. Пытается сдержаться и не спрашивать дальше, знает, что не стоит, но на кончике языка вертится тупое продолжение, не успевает его сглотнуть, и с уст слетает:

— Или избегаешь меня?

Он пытался. Где там зажигалка, чтобы язык подпалить?

Она вздрогнула и, набрав в легкие побольше воздуха, выдохнула со свистом.

Курить, как же, блядь, хочется курить.

— Малыха, ты какая-то странная в последнее время, объяснишь? — Рука в кармане пропахла железом от перебирания монет, ноги еле поднимаются, и земля кажется не такой твердой.

Сакура натянуто улыбается, а Хидан натянуто верит улыбке. Сердце с цепи сорвалось и колошматит, в голове мельтешат предположения: может, парень появился, может, кто обидел, а он не в курсе, может, поссорилась.

Может быть что угодно, пока она сама не озвучит правду. Пусть это будет что-то неважное, какой-то бабский загон, который можно исправить в миг.

Она пихает его в бок и с интонацией ноток лиры, не органа, произносит:

— Ты не дал мне договорить вообще-то… — ее тон набирает оборот веселья, перестраивается на новую волну, и Хидан облегченно выдыхает. — Так вот, мне кажется, я делаю для тебя меньше, чем ты для меня. То есть все, что я делаю, это перевязываю тебя после драк, а в драках ты за меня заступаешься, получается я виновник.

— Храни Бог женскую логику. — Хидан со смехом поднимает голову к небу и продолжает: — Раз ты виновник, значит, будем тебя судить. Всем встать, суд идет! — Воображаемым молотком стучит в пустоту.

Сакура успевает и фыркнуть, и посмеяться. От ее реакции земля под ногами твердеет, шаги становятся увереннее и жаром обдает.

— Никто не виноват, что ты такая красивая и к тебе пристают. А заступаться за тебя это мое желание, в котором ты тоже не виновата, и долг мужчины, исполнять который тоже мое желание. Вопросы? — пытается произнести в аристократической манере, без суеты, гордо подняв подбородок, и манерно поправляет несуществующие очки на переносице.

Он косится на нее и улыбается одной стороной губ, а заметив румянец на ее щеках, удивленно поднимает брови, но она не видит. Ему же не показалось? Хидан никогда не замечал ее смущения, адресованного ему. Внутри что-то секундно вспыхивает и оседает покалыванием на кончиках пальцев.

— Вопросов нет, сэр, ответ весьма исчерпывающий, — со смешком отвечает куда-то в асфальт Сакура, подыгрывая в тон ему.

Они доходят до ее дома, и Сакура будто хочет что-то сказать, но в последний момент глотает слова, закрепляя неловкой улыбкой. Пятится к подъездной двери — скорее спрятаться то ли от Хидана, то ли от какого-то своего внутреннего конфликта.

Хидан наблюдает, как она молча что-то в себе переваривает, открывая дверь, и, видимо, не справляется со своими мысленными цунами, что даже на лбу прорезались линии. Замешательство от ее поведения Хидан скрывает вскинутой рукой в прощальном жесте, а после прячет сжатые кулаки в карманы, спускаясь по лестнице. Типа виду не подаёт, когда внутри все шатается хуже, чем при землетрясении.

Неожиданный стук подъездной двери заставляет вздрогнуть. Прошлый вечер с опять чуть травмированной кистью Хидан старается оставить там же — в своем вчера. Вместе с запахом железа на руках и вишневым ароматом.

Он уже везде мерещится.

Перекатывает сигарету с одного уголка рта в другой, затягивается до першения и, переключая песню в плейлисте, потому что заебала, тащится на свою смену.

* * *

Рабочий день проносится на скоростях, Сакура, как пчелка, облетает палаты, обслуживая больных. Только вибрация телефона с сообщениями от лучшей подруги разбавляет рабочий процесс.

Ино:

Значит, сегодня устраиваем вечерние посиделки? У тебя завтра выходной и без дежурств?

Сакура:

Да, но много пить не будем

Ино:

Да ладно, тебя всегда есть кому забрать. У него случайно нет такого же дружка?;)

Сакура:

Есть Сасори, но ШОК КОНТЕНТ судя по тому, что мы с Хиданом видели, Хината ему вроде понравилась

Ну типа, он от нее глаз не отрывал

Ино:

А, это который с вечным трауром на лице? Спасибо, не надо

Удачи Хинате, надеюсь, он будет ей дарить не искусственные цветы, лол

Сакура:

И не венерический букет, лол

Отправляет последнее сообщение, смотрит на дисплей часов, подсчитывая, сколько осталось до скорейшего отдыха. Чуть ниже в списке натыкается на диалог с Хиданом, тяжело вздыхает, заправляя прядь волос за ухо, и слегка трясет головой, пытаясь отбросить недавний разговор с Ино: подруга уверенно заверяла Сакуру, что Хидан к ней неровно дышит.

Если раньше это были шуточные намеки, то в последний раз Ино смогла привести доводы, благодаря которым посадила в голову Сакуры семя сомнений и чуть-чуть надежды, и прорастают они с каждым днем.

Где-то полгода назад, ожидая пока Хидан сделает ей капучино, Сакура вдруг словила себя на мысли, что она откровенно пялится на его руки, на которых от движений выпирают вены, на мужественные черты лица, о которые можно порезаться, и его внезапный взгляд в ее сторону заставил покрыться румянцем. Выскочив со стаканчиком в холод, она пожалела, что в нем не было холодной воды, чтобы окатить себя для устранения наваждения. Идущего снега и мороза было недостаточно для обретения ясности и вытеснения мыслей, что Хидан привлекателен.

Совсем не как друг.

И она совсем не влюбилась.

С тех пор Сакура стала чуть больше волноваться за его легкие, не пропускающие день без никотина, и печень, пропускающую алкоголь каждые его выходные. Волнуется чуть больше дружественного, но не выдает себя, прикрываясь обыденностью в их отношениях.

Как ей кажется — она не выдает себя.

По словам Ино, у Хидана далеко не дружеская симпатия, но он все маскирует по каким-то видимым ему причинам, а Сакура из-за слов подруги начала все больше обращать на него внимание, только остается все по-прежнему.

Подняв глаза к потолку, Сакура молится, чтобы вечер прошел только в сопровождении алкоголя, без продолжения темы, испытывает ли к ней что-то Хидан, потому что она испытывает. Сама себе не признается, пытается отмахнуться, но не выходит, и сегодня хочется обо всем этом забыть.

Отрицание выкручивает на максимум, но все равно недостаточно.

* * *

В доме Ино играет музыка на фоновой громкости, разговору не мешает, а периодический звонкий смех девушек перекрывает все звуки в помещении. Стук бокалов, отпечатки помады на краях и мутный взгляд от алкоголя — то, что Сакуре не хватало довольно долго.

На ее белой блузке уже красуются два маленьких пятна от вина, и сама она из твердого состояния превращается в жидкое — скатилась на пол и сидит, оперевшись спиной о диван, на задравшуюся юбку ноль внимания.

— Неужели за всю вашу дружбу у вас с Хиданом не было неловких интимных моментов?

Ино резко вбрасывает вопрос, и Сакура убеждается, что Бога нет — утренняя мольба не дошла. Или, возможно, в это же время молилась Ино, и ее просьбу рассмотрели первее: поговорить вечером о чувствах.

— Было пару раз… — неохотно припоминает Сакура. — Но он быстро отстранялся и менял русло, показывая свою незаинтересованность.

— А может, ты сама отпугивала его от дальнейших действий?

— Каким образом?

— Ну-у-у не знаю, может, говорила ему, что он тебе как брат, и у него в голове постоянно сидит эта мысль? Знаешь, мужиков такое не заводит. — Ино с ехидством поднимает бровь. Сакура поджимает губы с тихим «блин».

Часто, слишком часто Сакура бросает эту фразу, подчеркивая большую значимость Хидана в ее жизни, но тем самым, вероятно, отрезает путь к своему возможному счастью, которое не могла найти в других мужчинах.

А в нем нашла.

С ним комфортно молчать, комфортно говорить, комфортно творить всякую чушь. Он выносливый, как машина, — тащил ее на руках, когда стерла ноги от туфель. Бьет морду тому, кто похабно, неуважительно себя ведет в ее сторону. Укрывает, когда холодно, покупает мороженое, когда жара. Ведь друзья же так и делают — поддерживают и заступаются… наверное.

Друзья. Саму себя обмануть пытается, она с ним уже передружила.

Ей давно не шестнадцать, разбирается же и понимает все, но своими мыслями противоречит чувствам, закрываясь, потому что вдруг будет больно, вдруг это не то и не взаимно?

Останется влюбленной дурой без отношений и без друга.

Слышно, как в бокал подливают вино, рука тяжелеет от веса вместе с соображениями, а Сакура зависла, уставившись в одну точку.

— Уверена, ты как минимум ему нравишься из-за своей толстолобости. — Ино чокается с ее бокалом.

Подруга — мастер в романах и интрижках, если захочет, то сможет определить, какие взаимоотношения у людей, в большинстве случаев попадая в точку, и Сакура ей верит.

Верит во все предсказания в чужих отношениях, но не в свои.

— Ты слишком уверена в своей уверенности, что я ему нравлюсь… — Взгляд все еще упирается в стену, рука изящно висит в воздухе и покачивает бокал, а голос монотонный. — У него же были периодически связи с девушками.

— Он мужик, естественно, ему хочется физической близости, — подтверждает Ино, делая небольшую паузу, — как и тебе.

Сакура быстро выпивает полбокала вина в попытке заглушить услышанную фразу. Глотает, морщится и ловит отвращение.

От мысли, что Хидан где-то и с кем-то, неприятно тянет в груди. То, что она сама разбавляла свою жизнь мимолетными свиданиями, оправдывает тем, что было одиноко. И да, физической близости тоже хотелось.

Черт, она ничем не лучше него.

Он иногда может позволить себе руку на ее талию положить, в лоб чмокнуть, по-дружески конечно — до сих пор так думает и уверяет себя Сакура.

Привилегии долгой дружбы, хоть что-то в плюс.

— Ино, я не зна-ю-ю, — протяжно стонет Сакура, закрывая лицо ладонями, и медленно опускает вниз, оттягивая щеки.

— Ты просто пей и расслабляйся, — заговорщически шепчет Ино, подливая вино. В этот момент она похожа на лису, но Сакура не обращает внимания.

А подруга все замечает, наблюдательность течет по венам. Она будто книгу читает, зная, что в конце, но старается без спойлеров.

Из-за проницательной Ино в кругу друзей Сакуры Хидан размещается ближе к центру со статусом «все сложно». На самом деле все просто, но участвуют же два идиота со страхом потери того, что есть, и не умеющие в открытый разговор.

Алкоголь все больше оседает в теле, пролетают часы, за окном чернота. Мозг плохо справляется со своей функцией думать, правильное произношение слов отключено вовсе.

Пора заканчивать.

Ино:

она у меня, заьбери это пъяное чучло

Хидан ловит сообщение и думает, кто пьянее. Мысленно благодарит, ведь она вполне могла оставить Сакуру у себя.

Проверив наличие сигарет, накидывает байку и выходит в ночь — скорее встретиться с вишневым запахом.

Хидан:

уже иду

Примечания:

эта работа стала тяжело даваться. выматывает и ментально и вообще)

наверно еще одна глава, в которую постараюсь все запихнуть, чтобы скорее закончить, а не забросить

все же такие объемы с разбитием на главы — не мое :<

плюс мне (как обычно) не нравится, как пишу и что получается. казалось будет по другому. поэтому я параллельно начала писать другой фик по этой паре, чтобы переключаться :D