Жизнь за жизнь (гет)

Все эти четыре недели по выходным Юра встречался с «Мироном» и никак не мог выбросить из головы воспоминания о той ночи с «реалистичным сном» — во время прогулок, когда Воронин брал «его» за руку, чувствовал какое-то непонятное чувство, похожее на стыд незнающего подростка от своих эротических желаний. Он пытался забыть пережитую близость во «сне», но где-то в глубине себя осознавал, что ему снова хочется почувствовать это и снова познать женщину.

«Может, Мирон вообще гермафродит, только не рассказывает никому — насмешек боится?» — задавал себе вопрос Юра и не в состоянии подобрать ответ.

Маша поначалу усомнилась в успешности выполненной операции по оплодотворению себя, но вскоре убедилась в том, что всё пошло по плану. Девушка показывала новые платья вредной покупательнице, женщине предпенсионного возраста, которая вела себя с продавщицами высокомерно.

— Что ты мне предложила? — проворчала тётка, глядя на иссиня-чёрное платье. — Платьице «Прощай, молодость»? Как таких дур с дерьмовым вкусом, как ты, вообще берут продавать платья? Тебя даже уборщицей брать нельзя!

Мелодина почувствовала подступающую к горлу тошноту, хотела «метнуть коржи» на весьма новое красное платье потенциальной покупательницы, но Лиза Крамарова её опередила, сказав:

— Слушай, тётенька, хватит сюда ходить и кровь нам сворачивать! А то я вызову охрану!

— Да пошла ты, проститутка! — рявкнула тётка и вышла из магазина.

Смуглая девушка показала ей вслед средний палец, а Маша отправилась в уборную, ибо чувствовала себя неважно; решив убедиться, что план сработал, Мелодина купила в аптеке тест на беременность и в санузле проверила его — на нём появились две яркие полоски. Обрадовавшись, девушка позвонила Игорю и сообщила:

— Здравствуйте, Игорь Николаевич. Это Мария. Тест показал две полоски.

— Точно? Но тебе надо сходить к гинекологу и убедиться, что это так. Мало ли, что это. — Воронин сообщил адрес поликлиники, куда запишет её.

Положив трубку, Маша отправилась в торговый зал и попросила у Олеси, пришедшей как начальник и смотрящей, на месте ли её сотрудницы:

— Олесь, слушай, мне срочно надо домой пойти — просто мне плохо.

— Да я поняла, что тебе плохо — бледная, как стена, — ответила Краснова. — Иди, а то вдруг ты беременна.

— Да ладно! — отшутилась Мелодина и, переодевшись, отправилась домой, в съёмную квартиру, чтобы отдохнуть.

Дома девушка получила СМС, что ей к гинекологу надо приехать завтра в час дня, и она написала Олесе сообщение:

«Завтра на работу выйти не смогу — мне надо к желудочнику. Может, я отравилась».

Продавщица кривила душой — ей не хотелось сообщать такую деликатную подробность, и привлекать к себе лишнее внимание; к тому же она не горела желанием отвечать девчонкам на бестактные вопросы насчёт того, кто её парень и почему она их с ним не познакомила.

На следующий день Маша отправилась в поликлинику к гинекологу, куда её записал Игорь. Врач, женщина лет тридцати черноглазая брюнетка со стрижкой каре, осмотрела пациентку и сообщила:

— Да, милочка, у вас первый месяц. Это первая беременность?

— Да-да. Абортов не было, выкидышей тоже, — ответила Мелодина, не дожидаясь вопросов.

— Планировали беременность?

— Разумеется, — улыбнулась девушка.

После всех процедур, положив записи врача в сумку, Маша вышла из поликлиники и, уже едя в маршрутке, ликовала:

«Неужели я беременна!? Наконец-то! Только что делать с Юрой? Я обещала залететь, но не обещала выйти замуж за него. Только так не хочется с ним расставаться — он хороший человек. И потом — мне запрещено говорить о том, что его родители наняли меня для вынашивания им внука».

Когда Мелодина вышла из автобуса и, направившись к дому, позвонила Игорю, который сообщил ей:

— Да, Вероника Алексеевна, ваша врач, звонила мне и сообщила, что вы беременны. Так что теперь я займусь оформлением бумаг, только мне нужен паспорт вашего отца, чтобы оформить договор с нейрохирургическим центром для операции да заодно купить билеты туда и обратно.

— Хорошо, — ответила Маша и добавила: — Только теперь съезжаю из съёмной квартиры. Мне пора?

— Да, Мария. Дело сделано, и вам пора возвращаться домой.

Положив трубку, Мелодина собрала свои немногочисленные вещи и хотела позвонить Юре, чтобы попрощаться с ним, но так и не решилась на такой шаг, прокручивая в голове:

«Зачем его зря напрягать? Может, забудет обо мне и найдёт другого парня?»

Когда девушка вышла из дома и отправилась на маршрутке в свой родной дом, продолжала думать о Юре, но потом мысли переключились на её папу:

«Наконец-то, он выздоровеет! Господи, пока я соблазняла Юру, совсем не навещала его, хоть и писала ему СМС-ки, где спрашивала о здоровье и поддерживала его! Не хотела, чтобы он что-то подумал, если бы увидел меня переодетую в мужика. Но теперь хоть попрощаюсь с ним перед отлётом».

Уже в аэропорту Новосибирска, куда отец и дочь доехали в плацкартном вагоне, а до места назначения на такси, Маша, одетая в лосины из денима и серую толстовку, попрощалась с осунувшимся и постаревшим невысоким худым лысым мужчиной лет пятидесяти восьми, одетого в брюки и рубашку:

— Пап, я надеюсь, что ты скоро вылечишься. Я нашла способ заработать тебе на лечение, поэтому ты полетишь в Москву, и тебе там сделают операцию.

— Надеюсь, — слабо улыбнулся Борис, чувствуя страшную головную боль.

Обняв отца, Мелодина посмотрела на него и сказала:

— Пап, я очень хочу, чтобы тебя прооперировали удачно. Чтобы у тебя не было никаких опухолей.

Когда Мелодин сел в самолёт и отправился на лечение в Москву, Маша села на то же такси и поехала к троюродной сестре Рите Шумовой, одинокой разведённой женщине двадцати девяти лет от роду, шатенке с голубыми глазами, которая работает диспетчером — в оптовой базе принимает заявки от покупателей из других городов и выписывает счета. Родственница, одетая в бордовый халат и собравшая сзади вьющиеся волосы в пучок, открыла дверь в прибранную квартиру с евроремонтом и с улыбкой прошептала, ибо в соседней комнате спал её пятилетний сын Виталя:

— Что, Машка, решила ко мне наведаться?

— Ну да, — улыбнулась Маша, зайдя на кухню.

Мелодина не хотела рассказывать сестре о том, что с ней недавно произошло, но Рита начала подозревать неладное, ибо двоюродная сестра почему-то не хотела завтракать — только воду попила, приняла душ и легла отдохнуть на диван в большой комнате, укрывшись одеялом.

— Ты что, беременна? — спросила Шумова, сев рядом с девушкой. — Если это да, то я тебя не осуждаю — сама вышла замуж и развелась. Сейчас с ребёнком одна, зато Серёга мне алименты платит.

— Да-да, это так... — ответила сестра. — Только ты в разводе, а я не замужем.

— Какая разница?

— Большая, Рит, большая. Твой хоть алименты тебе платит, а я отца своего ребёнка даже не знаю, — кривила душой Маша и быстро заговорила: — Просто сходила с Лизой и Алёной в клуб, напилась и хоп! обнаружила, что беременна неизвестно от кого!

— Врёшь ты всё! — усмехнулась Шумова. — Я по тебе вижу — врать ты не умеешь. И, когда мы были в клубе, ты не пила. Не потому, что не хотела меня подставлять, а потому что это дело принципа. Не хочешь говорить — не заставляю. И, кстати, поздравляю, будущая мама.

Маша обняла Риту и легла отдохнуть — скоро ей предстояла обратная дорога в Новокузнецк. Целый день после отдыха Мелодина с племянником, белокурым голубоглазым мальчиком в джинсовых шортах и футболке со Спанч Бобом, строила башенки из конструктора «Лего», смотрела советские мультики про друзей из Простоквашино и блудного попугая Кешу; дождавшись нужного времени, Шумова после работы отвезла сестру на вокзал и, обнявшись, сказала на прощание:

— Ну, счастливой дороги! Приятных поездок!

Девушка села в вагон и долго прощалась с сестрой, когда поезд тронулся. Две недели Маша считала дни до приезда отца; к тому же наступила осень, начинался новый учебный год в институте, где девушка получала диплом с квалификацией «учительница математики».

— Как лето провела? — спросила Настя Королёва, одетая в красное платье и чёрные туфли на оглушительной шпильке брюнетка со шрамом от пореза на правой щеке, с синими глазами, крашенными в ярко-красный цвет губами и наращёнными алыми ногтями.

— Хорошо, — улыбнулась Мелодина. — Работала в магазине одежды в «Сити-Молле». Нормально провела время — всё как обычно!

Маша не хотела рассказывать полную правду, что соблазняла гея ради спасения своего отца и сейчас в ожидании ребёнка от него, наследника для родителей Юры.

— А я работала официанткой в кафешке, которая находится в «Парусе». Нормально заработала, только один раз три урода набрали на десять тысяч и не заплатили, а мне недостачу повесили!

— Ели как не в себя? — усмехнулась Мелодина.

— Ну, наверное! Я не смотрела, — заявила Настя.

Ещё поговорив ни о чём, девушки на лекции записывали материал. Когда лекция закончилась, Королёва после пар отвела Машу в сторону и, закуривая, прошептала ей, подмигнув глазом с татуажем в виде стрелок:

— Что-то ты неважно себя чувствуешь: какая-то ты бледная, на каждой перемене тебя колбасит, постоянно пьёшь зелёный чай, ешь только салат с огурцами да помидорами.

«Краля», как её именуют за глаза многие студенты, выпустила кольца дыма, и Мелодина закашлялась и попросила:

— Насть, отойди! Не могу нюхать твоё курево!

— Моя мама всю жизнь проработала акушеркой-гинекологом и прекрасно знает все эти симптомы — даже меня проверяла на наличие беременности, когда так думала. Так что мне не надо говорить, что ты отравилась.

— У тебя такая проницательность, Настя. Только ты никому не говори, пока видно не будет — пусть это будет сюрпризом.

Пока Маша провожала отца в аэропорт, Юра в это время в выходные ждал звонка от «Мирона» и не понимал причины, по которой «он» перестал звонить. Не выдержав, Воронин подошёл к подъезду и набрал номер квартиры, где должен проживать его «парень»; с другого конца провода послышался женский голос, и Юра задал вопрос:

— Мирон здесь?

— Нет тут никакого Мирона, — спокойно сказала собеседница. — Я уже третий день квартиру снимаю.

— Чёрт! — прошипел Юра, уходя от дома, и сам себе задал вопрос: — «Что за шутка от Мирона?»

Воронин начал названивать «парню», но его мобильный не отвечал, ибо перед знакомством Маша купила в салоне связи временную сим-карту специально для него и теперь вытащила её из аппарата, чтобы возлюбленный не смог дозвониться.

«Зачем ты меня кинул?» — подумал Воронин.

Всю неделю гей был расстроен: он вспоминал все встречи и разговоры с «Мироном», который бесследно пропал; ему хорошо запомнился один из последних разговоров.

Тогда они вместе сидели в ресторане, ели суши, запивая их газированной водой; «Мирон» задал Юре интересный вопрос:

— Ты бы хотел сменить пол?

— Нет, меня устраивает то, что я парень, хоть и люблю других парней. А чё ты этим заинтересовался?

— Просто вспомнил, как смотрел какую-то передачу про транссексуалов и наткнулся на биографию Джульетты Башировой. Она была парнем, но всю жизнь ощущала себя девушкой. Даже отращивала волосы. Но потом сменила пол. Хотя, по ней и не скажешь, что она вообще была парнем.

— Интересная личность... — присвистнул Воронин, отпивая «Sprite». — Нет, меня моё тело полностью устраивает — всё-таки я цисгендер, то есть парень и чувствую себя таковым. Сам не понимаю, как можно сменить пол. И вообще, зачем это делать?

Прервав поток воспоминаний, Юра посмотрел в окно и продолжил работать; во время обеда Настя спросила:

— Что-то случилось?

— Мирон куда-то пропал, — вздохнул Воронин.

— Бросил? — предположила Спивак.

— Может, у него какие-то проблемы? — Парень не хотел верить в худшее.

— У моего придурка вечно какие-то проблемы были, и я его бросила! — заявила девушка, — потому что девку какую-то обрюхатил и собрался на ней жениться! Пошёл он! Вот ты всегда мне помогал, а ему было накакать на меня! Вот теперь я знаю — кто мужик, а кто педик!

— Правильно сделала, — заявил Юра. — Давно пора! Когда тебе надо было шкаф новый занести, так я, дрыщуган, его на седьмой этаж пёр, а он, верзила накачанный, дома сидел, мультики смотрел. Когда ты лежала с отравлением в больнице, я тебя навещал, а где он торчал, я уже сейчас понял. Эту дуру брюхатил!

— Я теперь понимаю это, — улыбнулась Настя. — И зачем я вообще свою молодость тратила на этого придурка, который жениться на мне и не собирался!?

Юра успокоился и продолжал дальше работать, в надежде на случай: либо он разыщет «Мирона», либо найдёт другого парня, который его полюбит.

Борис Мелодин, благополучно добравшийся на самолёте и на машине, на которой его подвёз таксист, проходил курс лечения и реабилитации в клинике Москвы. Во время поездки и реабилитации с ним всё время находился Игорь, который на работе взял отпуск, поехал в Новосибирск в автобусе, полетел тем же рейсом, что и больной, решил с врачами все формальности и расплатился с ними валютой, на которую обменял имеющиеся на счёте в банке деньги в рублях на лечение. Операция прошла успешно, и только через четыре недели Борис сможет вернуться в Новокузнецк. Сразу же после медицинских процедур Воронин отправил Маше СМС:

«Всё с вашим отцом в порядке — операцию провели успешно, и скоро его выпишут».

«Спасибо вам большое, Игорь Николаевич. Вы для нас столько сделали», — написала Мелодина ответ.

Борис проходил реабилитацию и вполне мог ходить, только потихоньку терял зрение и из-за частичного паралича мог передвигаться только с тростью, и после химиотерапии у него постепенно выпадали волосы; его лечащий нейрохирург Антоненко Виктор Алексеевич порекомендовал ему лечебный массаж и лечебную физкультуру, а так же наблюдаться у лечащего врача в Новокузнецке, ведь онкологические заболевания просто так не проходят. Развлечением Мелодина стал просмотр вида из больницы, который казался ему необычным, ибо это был не унылый пейзаж сквозь немытое стекло, вставленное ещё во времена постройки больничного корпуса, а мегаполис, в котором кипела жизнь российской столицы: ездили машины и общественный транспорт, горели неоновые вывески, куда-то спешили люди, светило солнце.

Игорь зашёл в палату исхудавшего Бориса, сидевшего у окна и смотревшего на городские пейзажи, и поинтересовался:

— Вы как? Всё нормально?

— Да, — сбивчиво произнёс Мелодин, — только плохо вижу правым глазом, да ещё и хожу с палочкой. Никогда об этом не думал! Был уверен, что буду здоров, а тут на тебе! Выскочила болячка! Постойте. — Присмотрелся пациент к навестившему его человеку. — Так вы Игорь Воронин? Прокурор?

— Так точно, — подтвердил Воронин.

Прокурор не знал, как рассказать спасённому им человеку правду о его лечении, и сомневался в том, что она ему понравится; его одолевали сомнения — стоит ли говорить, что помощь была не бесплатной.

«Зачем беспокоить больного?» — подумал Игорь, но всё же решился на откровенный разговор: — Знаете, я хочу вам рассказать правду.

Борис вопросительно посмотрел на прокурора, и тот продолжил:

— Я вам помог потому, что договорился с вашей дочерью, чтобы она родила нам внука от нашего сына. Он гей, и нам с женой было обидно, что он отказался от отцовства ради какой-то сомнительной забавы. Но Мария, ваша дочь, согласилась на близость с ним, и сейчас уже второй месяц пошёл.

— Как? — не понял Мелодин. — Моя дочь... Нет, она была домашней и скромной девочкой, на неё не могла повлиять даже Светка Солнцева, её бывшая одноклассница, распутная девка. Как такое могло произойти?

— Мария переоделась в парня, сняла квартиру и, представляясь Мироном, соблазнила Юру, — объяснил Игорь. — Не бойтесь, что у вас нет денег на ребёнка — мы обеспечим ему достойную жизнь.

— Неприятно узнавать, что моя дочь беременна от гея, — прокомментировал Борис. — Теперь я понял, почему она меня не навещала, почему она была с короткой стрижкой и почему она была бледной как стена. Вот как... Зато одно хорошо — башка больше не болит, да и внук, похоже, скоро родится.

Игорь успокоился после этих слов — он не станет упрекать дочь в том, что она сделала для него; к тому же это спасло его жизнь и избавило от продолжительных головных болей и долгой мучительной смерти.

Пока Мелодин ждал дня возвращения домой, его дочь училась, работала, периодически проверялась у гинеколога Вероники Алексеевны. Так и прошли четыре недели, и Борис и Игорь вернулись в Новокузнецк; в автовокзале их ждала Маша и, увидев отца, подбежала к нему и обняла со словами:

— Пап, привет! Как я рада тебя видеть!

— Я тоже рад тебя видеть, Машенька, — обрадовался пенсионер.

— Спасибо вам, Игорь Николаевич! Я не знаю, как вас благодарить! — обратилась Мелодина к прокурору.

— Вам тоже спасибо, Мария, за внука, хоть он ещё не родился, — ответил Игорь и предложил: — Давайте, я вас отвезу.

Дочь и отец сели в чёрную «Volvo» и быстро добрались до родного дома. Зайдя в квартиру и переодевшись, Маша приготовила нехитрую еду, и Борис спросил её:

— Как так вышло, что ты беременна от прокурорского сына?

— Пап, я хотела спасти тебя, — испугалась девушка. — Просто прокурору нужен был внук, и я пообщалась с Юрой, его сыном. Хороший он парень, только заднеприводный. Он остался у меня с ночёвкой, и я с ним переспала, пока он дремал. Не знаю, что он обо мне думает. Пап, всё хорошо — у тебя нет опухоли, у меня будет ребёнок, и его родня о нас позаботится. Всё хорошо.

— Дай Бог, Машка, дай Бог! — прокомментировал мужчина. — Зато прокурор честным оказался. Не обманул нас и не кинул на деньги. Зато вылечил меня. Лучше, чем наши эти врачи, которые лечить не хотят. Они мне говорили, что не будут лечить — возраст и всё такое...

— Пап, да им никто не нужен — ни молодые, ни старые, ни дети, ни взрослые... Вообще никто. Кстати, как в Москве?

— Там очень красиво — такие здания, сооружения! Никогда бы не поверил, если бы мне сказали, что я окажусь в таком городе. Правда, классный город.

Маша была счастлива, что всё так просто решилось: отец теперь здоров и теперь благодарен ей и спонсору, который оказал им такую услугу, хоть и не бесплатно.