Гарри Поттер и Круг пятерых (джен)

Праздник Зеленой ведьмы удался на славу. В «Дуглас-хаусе» собралась огромная толпа воспитанников, волонтеров и воспитателей, гостей из Лондона и жителей окрестных деревень, собравшихся поглазеть на прибывших знаменитостей. В доме не было достаточно большого помещения, чтобы вместить всех, поэтому во дворе установили огромный шатер, украшенный гирляндами из терралюминита, еловыми ветками и серебряными лентами и окруженный чарами горячего воздуха. В доме, в просторном холле те, кто постарше, могли выпить «Живой воды» и посидеть с кружечкой этого удивительного напитка, который, как и прежде, пили лишь раз в год, но варили теперь исключительно из целебной воды местного источника. Где-то звучала гитара и скрипка — молодежь уже затеяла танцы... Дети, собравшиеся в шатре, поедали сладости, пили чай, смеялись и шумели, азартно играя в «Три кольца». Но теперь вместо зловещих предзнаменований старинная забава предсказывала игрокам лишь то, какое качество особенно пригодится в ближайший год — ум, смелость или доброта.

Гарри, как всегда, был в центре внимания. Ему очень хотелось разыскать в толпе семью и друзей, взять за руку Тедди, купить ему огромный шар чудесной сахарной ваты и просто веселиться. Но приходилось жать руки, обсуждать дела, улыбаться, отвечать назойливым репортерам с их колдокамерами и каверзными вопросами. В какой-то момент, найдя взглядом Андромеду и Рона, он направился к ним, тремя краткими фразами закончив очередное интервью. Репортеры отстали, но кое-кто все же нацелил камеру в спину уходящему...

Тедди, с встрепанными бирюзовыми волосами, как завороженный, смотрел на игрушечную летучую мышь с разноцветными крыльями, которая летала кругами, изредка издавая громкий писк. Сияющий и довольный Рон водил волшебной палочкой, помогая игрушке совершать лихие повороты. Наконец, мышь, перевернувшись в воздухе, спикировала прямо в руки мальчику. Тедди радостно закричал и поймал игрушку. А потом, увидев подходившего к нему Гарри, бросился навстречу.

— Папа, смотри, что подарил дядя Рон! — воскликнул он, протягивая ему пойманный подарок. Летучая мышь прямо у них на глазах сложила крылья.

— Ух ты! — искренне восхитился Гарри. — Вот здорово! Никогда таких не видел! А как она устроена?

— Надо только сказать, чтоб она летела! — объяснил Тедди и тут же продемонстрировал, как действует волшебная игрушка. Мышь и правда, едва Люпин выкрикнул слово «Лети!», встрепенулась, снова расправила разноцветные крылья и взмыла ввысь. Тедди засмеялся. Гарри переглянулся с Роном, тот снова вытянул руку с волшебной палочкой, и мышь тут же принялась кувыркаться, планировать, пикировать и показывать чудеса пилотажа..

— Потрясающе! — воскликнул Гарри, любуясь игрушкой и думая о том, как давно он сам не садился на метлу и как страстно ему хочется тоже взмыть в небо и промчаться пару десятков миль наперегонки с ветром...

— Тедди, ты не хочешь съесть со мной сахарного снеговика? — спросил Гарри, когда мышь во второй раз приземлилась в маленькие ладошки своего нового владельца. — Я один с ним не справлюсь, а мне очень хочется. Давай напополам! Ну, и Рону немножко дадим попробовать, идет?

Андромеда, до сих пор молча с улыбкой наблюдавшая за их беседой, рассмеялась:

— О, ты мог бы и не спрашивать! Я не знаю, куда в этого удивительного ребенка влезает столько сладостей.

Тедди радостно закивал.

— Ну, тогда пойдем! — сказал Гарри. — Давай-ка я лучше возьму тебя, а то здесь такая толкотня. Поедешь, как король, выше всех! Отдай пока бабушке свою мышку, хорошо? И держись крепче!

И он усадил мальчика себе на плечи. Тедди, гордый и счастливый, обнял его за голову и сам немедленно превратился в брюнета. Ему явно нравилось быть похожим на Гарри. Рон оценивающе оглядел их с ног до головы и восхищенно показал Тедди большой палец. Мальчик просиял.

— А что ты будешь делать, когда их будет двое? — улыбаясь, тихо спросил Рон, идя рядом с Гарри. — Шея-то у тебя всего одна.

— Думаю, Джеймс будет ездить на своем крестном, — ответил Гарри. — Так будет честно. Так что можешь готовить свою шею, старина.

— Я? Ты хочешь сказать, что я?.. — ошеломленно воскликнул Рон, остановившись. Гарри тоже встал, улыбаясь, глядя на него.

— А почему это тебя так удивляет? Надеюсь, вы с Гермионой не откажетесь стать крестными для Джеймса!

— Конечно же, нет! Просто... Это потрясающе! — проговорил Рон, сияя, как начищенная медная монета.

— Слушай, я всегда думал, что это само собой разумеется, — проворчал Гарри. — Кто же, если не вы?

— Ну... Ну, вообще да. Спасибо! Вот круто! — Рон просто светился от гордости и счастья. — Кстати, а почему ты так уверен, что это мальчик?

— Просто знаю, — улыбнулся Гарри. — Пока поверь на слово. Недельки через три-четыре сам увидишь, дядя Ронни.

И громко спросил, обращаясь к Тедди:

— Поможешь мне выбрать подарок для Джинни? А то мы тут веселимся, а она осталась дома. Надо найти для нее что-нибудь особенное!

— Конечно! — торжественно и серьезно ответил Тедди. — Я помогу тебе!

Спустя пару часов вечеринка стала потихоньку угасать. Прекрасный праздник подходил к концу. Андромеда отбыла домой с уставшим Тедди еще раньше. А Гарри, окруженный утомленными, но довольными обитателями «Дуглас-хауса», выпил с ними последнюю кружку чаю, еще немного поболтал о каких-то пустяках, пообещал заглядывать к ним почаще и тоже отправился домой.

Все прошло даже лучше, чем в прошлом году. Друзей у приюта с каждым годом становилось все больше, хотя с самого начала идею оценили далеко не все. «Теплый дом для тех, кто лишен дома. Семья для тех, у кого нет семьи». Вот был их главный девиз, их главная цель. Чтобы до самого совершеннолетия те, кто потерял родителей и попал в беду, мог жить здесь, в тепле и заботе. Возвращаться из Хогвартса на каникулы не в холодные стены казенных учреждений, не к родственникам, которым они в тягость, а в большую семью тех, кого судьба обделила материнской заботой. Здесь собралась пестрая компания. Одинокие, стареющие женщины, потерявшие на отгремевшей войне своих детей и мужей, совсем молодые волонтеры, вчерашние выпускники Хогвартса, горящие желанием сделать мир лучше и решившие пожертвовать год-другой брошенным и осиротевшим детям. Здесь были совсем маленькие дети, лет трех-четырех, и ершистые шестнадцатилетние подростки, всего чуть больше тридцати человек. Те, кто был старше 11 лет, разумеется, учились в Хогвартсе. И каждый, уезжая, знал, что будет получать из дома письма, сладости и маленькие подарки...

Конечно, не все было гладко и безоблачно. Были волонтеры, которые явно переоценивали свои способности и силы, поэтому, столкнувшись с суровой реальностью, вынуждены были уезжать раньше времени. Всегда не хватало денег, время от времени попечители метались в поисках благотворителей и новых источников дохода. Гарри в такие дни ходил напряженный и мрачный, а в министерстве за его спиной шептались, что «нашему чудаку снова требуется чудо». И хотя за ним по-прежнему везде волочился сияющий шлейф славы и подвигов, о которых слагали легенды, многие считали его странноватым. Ну, свихнулся маленько парень на благотворительности. Ну, бывает... Мало кто понимал, почему Гарри, имея все, что только может пожелать человек, не может просто жить, как все.

Семья, слава Богу, таких вопросов никогда не задавала. Никому из Уизли не нужно было ничего объяснять. Разве только Джордж, видя в очередной раз озабоченное лицо черноволосого названного братца, притворно вздыхал и бросал в пространство фразу: «Такими темпами Фредди-младший останется без гроша в кармане». Но никто не бывал более щедрым и внимательным к обитателям «Дуглас-хауса», чем владельцы «Всевозможных вредилок Уизли»...

Утром за завтраком, развернув газету, Гарри поперхнулся и пролил половину кофе себе на колени. На третьей странице «Ежедневного пророка» была небольшая статья о празднике Зеленой ведьмы с несколькими колдографиями. На самой крупной он увидел самого себя и черноволосого, счастливого Тедди.

«На празднике в известном семейном приюте «Дуглас-хаус» среди прочих гостей был замечен и знаменитый Гарри Поттер в обществе немолодой женщины и мальчика лет пяти, поразительно на него похожего. Мальчик называет мистера Поттера отцом. Это небольшое наблюдение нашего корреспондента вполне тянет на настоящую сенсацию, ибо, если наши расчеты верны, этот неизвестный ребенок родился в самом конце войны с Сами-знаете-кем, когда наш великий герой и спаситель сам едва достиг совершеннолетия... Как мистер Поттер успевал спасать мир и крутить романы, пока остается загадкой. Какие сердечные тайны скрывает наш безупречный рыцарь от своей молодой супруги, которая, по слухам, вот-вот подарит ему законного наследника?»

— Чертова Скитер! — в гневе крикнул Гарри, отшвыривая газету в угол. — Почему ей обязательно лезть в чужую жизнь!

Прекрасное настроение, с которым он проснулся после удачно проведенного праздника, мгновенно улетучилось. Стервозная журналистка никогда не упускала случая пропустить шпильку в его адрес. Она не простила ему того неудачного интервью, которое Гарри дал накануне первой годовщины битвы за Хогвартс, где рассказал свою легенду об уничтоженной Бузинной палочке. Гарри отвечал Рите неохотно, односложно и неопределенно, зато накануне охотно поделился своими мыслями с журналом «Придира». Там вышел большой материал, ставший настоящей сенсацией, где, в числе прочего, он сказал все, что думает о нечистоплотных журналистах, которые исправно отравляли ему жизнь начиная с четвертого курса... Столько лет прошло, а Рита так и не простила ему все это.

— Ты чего так кричишь? — спросила Джинни, входя в столовую.

Гарри поднялся, бережно усадил жену за стол, подобрал с пола газету.

— Эта стерва опять вышла на тропу войны, — мрачно проговорил он, разворачивая нужную страницу. — Кажется, она никогда не угомонится.

Джинни пробежала глазами заметку, внимательно посмотрела на фотографию, потом свернула ее и спокойно отложила в сторону.

— Ну, и чего ты взбеленился? — улыбнувшись, спросила она. — Гарри, ты будто первый раз читаешь о себе небылицы. Пора уже перестать реагировать.

— Теперь она меня каким-то извращенцем выставляет, — продолжал кипятиться Гарри. — Невероятно!

— Милый, я отлично знаю, кто ты на самом деле, — спокойно проговорила Джинни, беря его за руку. — А что думают глупые сплетники, верящие Рите Скитер, меня абсолютно не волнует. Кстати, Тедди на этой колдографии и правда здорово на тебя похож. Отличный снимок! Пожалуй, вырежу на память.

— Он всегда так делает, когда мы вместе, — буркнул Гарри. — Ему, видимо, так легче.

— Знаю, не слепая, — снова усмехнулась Джинни. — Не дергайся ты из-за такой ерунды. Подумаешь, придумали тебе внебрачного ребенка! Большое дело! Просто она больше никак не может тебя достать, Гарри! Поэтому такие сенсационные сведения — это все, что у нее есть. Жалкий выпад обозленной стервы, которая никак иначе не может до тебя добраться. Хочу увидеть ее мерзкую физиономию, когда она узнает, что это был Тедди...

— Почему людям обязательно сочинять разные мерзости, а? — проворчал Гарри. — Почему они не могут заняться своими делами и не лезть в мою жизнь? Чего они все от меня хотят, скажи?

— Потому что их собственная жизнь пуста, как и голова, — ответила Джинни. — А ты в свои неполные 24 года успел совершить столько, сколько никто из них не сделает даже за сто лет. И многие из них душу гоблинам продали бы, чтоб только узнать, что ты такой же, как они. Что ты ничем не лучше них.

— То есть, они считают, что я задираю нос и сильно высокого о себе мнения, ты это хочешь сказать? — мрачно бросил Гарри, яростно перемешивая сахар в кофейной чашке.

— Нет, — ответила Джинни. — Я хочу сказать, что люди не очень-то любят, когда кто-то сильно выделяется на их невзрачном сером фоне. А ты очень выделяешься, Гарри. И так всегда было. И боюсь, всегда будет. Поэтому тебе в любом случае придется научиться жить с этим, хочешь ты того или нет.

— Ненавижу быть знаменитым, — снова пробурчал Гарри. Двумя большими глотками выпил кофе, а потом, чуть помолчав, сказал, уже более спокойно:

— Вообще ты права, конечно. Плевать, что они думают. Я люблю свою жену, люблю свою работу, Тедди мне и правда как сын, и я горжусь им. И пусть Скитер катится к дьяволу!

— Аминь! — усмехнувшись, резюмировала Джинни. — Вот этот настрой мне нравится гораздо больше. Давай, поторопись, а то на работу опоздаешь.