Скверна и корпрус (гет)

Отполированные гранитные плиты холодили босые ступни Нерии; по коридору разносились гулкие шаги подкованных сапог Аландро Сула и шуршание туфель указывающей путь служанки. Сопровождая Сурану в купальню, бывший телохранитель Неревара подозрительно приглядывался к смуглой служанке-эльфийке, которой Боэтия поручила заняться гостьей.

— Тебя зовут Фара? Ты же понимаешь, что если кто-то осмелится навредить леди Суране, этот несчастный будет иметь дело со мной?

Низкорослая женщина умудрилась смерить высокого Сула презрительным взглядом, словно насекомое, и процедила:

— Вам не о чем беспокоиться, Полупринц. Я знаю своё дело. Иначе не задержалась бы во дворце, — угроза её совершенно не впечатлила, что слегка удивило Нерию, привыкшую к покорным эльфам-слугам во дворах знати.

Купальня располагалась в башне, наполовину вырубленной в скале. От большого круглого бассейна поднимался пар и растворялся в вышине, красиво переливаясь на красноватом свету, падающем полосами из продолговатых витражных окон. Недовольная эльфийка Фара отказалась отвечать на вопросы, заявив, что за разговоры ей не платят, потому Сурана наблюдала за игрой воды и света, пока женщина умело мылила её волосы и тело бруском мыла с незнакомыми травами и тёрла пятки пемзой.

Вскоре пришла ещё одна женщина и представилась именем Сигни — высокая и белокурая, с уродливым шрамом на лице и бельмом на глазу — она принесла полотенца и одежду. Пока Фара, окатив подопечную водой, вытирала её, грубовато разворачивая то лицом, то спиной к себе, вместо того, чтобы самой обходить, как и положено слугам, Сигни успела рассмотреть орденскую татуировку на левой лопатке Нерии. Заинтересованно вытянув шею и прищурившись здоровым голубым глазом, она поинтересовалась:

— Грифон?

Подивившись тому, что это существо известно в ином мире, Нерия коротко кивнула и расплывчато пояснила:

— Герб.

Ответ удовлетворил женщину, и она протянула напарнице шёлковую нательную рубаху, которую они собирались надеть на неё, но Нерия отмахнулась, предпочтя собственное привычное нижнее бельё. Сигни пришлось сходить за её рюкзаком, который остался у Аландро, чтобы взять необходимое, но от остальной предоставленной одежды Сурана решила не отказываться. Во-первых, платье выглядело роскошно и необычно — подобного фасона и вышивки она не видела даже в Орлее, а во-вторых, в такой одежде было больше шансов сойти за местную и избежать лишних расспросов.

Закрытое тёмно-бордовое платье пестрело растительным орнаментом, вышитым золотой и чёрной нитями, пуговицами служили чёрные жемчужины, оформленные неизвестным металлом, а золотистые пышные рукава слегка просвечивали и переливались на солнце.

— Что это за материал? — поинтересовалась Сурана, разглядывая себя в ростовом зеркале, вделанном в стену небольшой комнатки при купальне, в которую им пришлось переместиться для облачения. На её счастье, Сигни оказалась не такой молчуньей, как её сослуживица:

— Шёлк морового мотылька. Очень редкий. Сейчас его практически нельзя найти ни в Обливионе, ни на Нирне.

— Почему?

На вполне закономерный вопрос блондинка подозрительно зыркнула на неё здоровым глазом:

— У данмеров теперь немного другие заботы.

На всякий случай согласно покивав головой, Нерия принялась надевать тонкие гольфы с завязками и немного великоватые вышитые башмачки с низким каблуком. Затянув шнурки потуже, Нерия удовлетворённо потопала ногами, убедившись, что обувь не болтается на ноге. Звонкий звук от столкновения металлических набоек с каменным полом эхом метнулся по комнате, и хмурая служанка скривилась ещё больше, но промолчала, не удостоив Сурану даже взглядом.

Высушенные волосы ей уложили в элегантный пучок, закрепив блестящей заколкой на затылке, затянули на талии широкий пояс, поддерживающий спину и, на удивление, не мешающий сгибаться, а потом служанки раскрыли небольшую коробочку с драгоценностями, и только тогда заметили, что у Нерии не проколоты уши. Сигни неодобрительно цокнула языком и покачала головой:

— Это же надо! С такими глазами и баз сапфировых серёжек! — перебирая украшения, она вынула маленькую металлическую розочку с синей подвеской-капелькой и приложила к уху Сураны, любуясь.

Фара словно обрадовалась этому факту и вырвала серёжку из пальцев напарницы:

— Раз некуда цеплять, то и не надо!

Она потянулась к шкатулке, намереваясь забрать, но высокая женщина, пользуясь преимуществом в росте, подняла коробочку на уровень глаз, продолжая шарить внутри. Фара, покраснев от злости, прожгла её злобным взглядом, прищурив глаза и сжав кулаки, но блондинка этого будто не заметила, однако держала коробку и стояла так, чтобы мгновенно отреагировать.

Пассивная вражда меж этими двумя была чересчур очевидна.

Не испытывая тяги к бесполезным безделушкам, Нерия выставила перед собой ладони:

— Мне действительно не нужны украшения. У меня есть кольца и амулеты, этого более чем достаточно.

Никак не отреагировав на её слова, Сигни выцепила из-под крышки маленький кафф, который ловко прицепила на ухо Сураны, вручив шкатулку в ожидающие руки смуглянки.

— Негоже такой красивой леди появляться во дворце Принца совсем без украшений. Нереварин не оценит, если его женщина будет выглядеть просто.

Удивлённо приподняв брови, Нерия помотала головой:

— Я не его женщина.

Сигни понимающе ухмыльнулась и одобрительно кивнула:

— Правильно. От этого господина лучше держаться подальше.

С лица Фары вмиг слетела злость, брови грустно дрогнули, обозначив её полное согласие со словами напарницы. Но в следующий миг она заметила, что Нерия наблюдает за ней и раздражённо нахмурилась.

Покрутившись перед зеркалом, Сурана разглядела серёжку-кафф: она выглядела как веточка с листочками, деликатно обхватившая её островерхое ухо.

— Такая тонкая работа… — пробормотала она, и Фара ответила ей, высокомерно фыркнув:

— Конечно. Это же украшение леди Ботвен. Как и остальная одежда.

— Кто такая леди Ботвен? — оторвалась от созерцания Нерия.

Служанки переглянулись, и Фара, развернувшись на пятках, зашагала вон, по пути невнятно буркнув:

— Пойду, узнаю, готов ли ужин.

Проводив напарницу злорадным взглядом, Сигни пояснила, сложив руки на груди:

— Ботвен была её госпожой. Мелкая паскуда любила гнусные шуточки, — блондинка недвусмысленно провела пальцем по шраму на лице. — Не сама, конечно, всё проворачивала. Но ответила, в итоге, сама, — изуродованная женщина широко улыбнулась. — Всё вертелась рядом с Нереварином и намекала, что они состояли в близких отношениях. Может, так оно и было до поры до времени. А потом глупая псина укусила руку, которая её кормила и защищала. И вскоре Ботвен нашли на полу в собственной спальне. С бутылкой отменного бренди из поместья Нереварина в руке. И с чёрной пеной на губах, — служанка удовлетворённо усмехнулась.

— Он отравил её? — брови Сураны взмыли на середину лба.

Сигни пожала плечами:

— Как знать? У воспитанника нашей Принцессы крутой нрав, ему лучше не переходить дорогу. Но Ботвен скорее всего отравила его свирепая надсмотрщица…

Прервав служанку на середине слова, грохнула тяжёлая дверь в купальню, и, спустя несколько мгновений, в проёме показалась Фара.

— Ужин готов. Вам накрыли на террасе.

Час спустя, одетая в шелестящую лёгкую накидку от ветра, сытно поевшая Нерия сидела в ворохе подушек с бокалом из цветного стекла. Терпкое сладкое вино с ягодным запахом приятно пощипывало язык и расслабляло. Нерия старалась быть поосторожнее с алкоголем, потому что быстро пьянела, но в этот раз просто не смогла удержаться: произошедшие события знатно потрепали нервы, и ароматное вино в любезной компании за разговорами легко перетекало из бокала в рот. Аландро Сул, скрестив ноги, сидел напротив, вместе с ней наслаждаясь яствами и вечерним пейзажем.

С террасы открывался дивный вид на красивое озеро, сверкающее рубиновыми волнами. Красноватый свет, не от солнца, но от самого неба, как в Тени, яркими полосками падал через розоватые облака, блуждая лучами по терракотовым холмам. Зелёный окаём тростника вокруг озера колыхался от порывов ветра, словно бахрома. По небу летали необыкновенные птицы без перьев, издавая гортанные звуки, а на причале под террасой оживлённо общались не то работники, не то охранники, поджидая небольшой кораблик, идущий к пристани под косым парусом.

Утолив первый голод, Нерия первым делом позаботилась о восполнении маны. Лириум следовало беречь, потому что большого запаса она с собой не брала — всего-то пять флаконов: по два большого и среднего размера, и один маленький. Пока что она использовала только маленький, ведь без капли магии в теле чувствовала себя изголодавшейся и изнурённой. Следовало поискать лириуму замену, на случай если она здесь задержится.

После принятия дозы лириума, Нерию и вовсе закружило в пьяном тёплом водовороте, разлившемся по всему телу. Она всё ещё старалась держать себя в руках и потому налегла на закуски, вскоре опустошив все тарелочки на столешнице. Сул на подобное проявление её аппетита отреагировал крайне положительно, пододвигая блюда поближе к ней и советуя попробовать то одно, то другое.

Откупорив новую глиняную бутыль и разлив содержимое по бокалам, Аландро с наслаждением приложился к горлышку, откидываясь на невысокий парапет за его спиной.

— Шейн, — довольно выдохнул Аландро, осушив сосуд, — старый, видимо, ещё Морровиндский. Жаль, что Ресдайнского уже нигде не найдёшь.

Лицо Сула расплылось в улыбке. Он вообще часто улыбался, мягко, по-доброму. Но в этот раз Нерия распознала тщательно скрываемую горечь по чуть дрогнувшим бровям. Его глаза совсем не походили на два кровавых провала, как у Нереварина, они были словно выцветшими, со светлыми, красноватыми склерами. Молодое красивое лицо с тонкими, но хищными чертами обрамляли седые волосы, брови и даже ресницы, заставляя думать, что Сул отнюдь не был так уж юн. Хотя сама Нерия тоже поседела очень рано.

Он говорил так, будто она могла понять хоть что-то из его слов, но разомлевшая Нерия не стала вдаваться в подробности. Вместо этого она поболтала вино в бокале, любуясь красными отсветами неба в жидкости, и со вздохом пожаловалась:

— Не понимаю, почему моя мана совсем не восполняется с того момента, как я здесь очутилась? У вас есть какие-то способы искусственного пополнения? Зелья, например?

— Конечно, есть, — улыбнулся Сул. — И зелья, и чары, и благословения от различных алтарей, временно увеличивающие приток маны, и медитации. Я могу научить тебя медитировать, если хочешь.

— Хочу! — оживилась Нерия и выпрямилась, отставляя бокал на низкий столик, готовая хоть сейчас приступать к тренировкам.

Аландро мягко посмеялся, останавливая её жестом:

— Давай немного попозже — это займёт какое-то время. Может быть, неделю. Может, две.

Услышав это, Нерия огорчилась, а Аландро попытался утешить:

— Я буду навещать тебя всякий раз, как выдастся свободная минутка. И со временем обучу.

С его стороны было очень мило дать ей это обещание, но благодарность не смогла перекрыть тревогу от подступившего гнетущего ощущения. Став куда более эмоциональной под действием алкоголя, Нерия почувствовала, как горло сжал спазм:

— Аландро, скажи, я смогу вернуться обратно в мой мир?

Заметив перемену её настроения, он уверенно воскликнул. Возможно, даже слишком уверенно:

— Конечно! Можешь не сомневаться: Неревар обязательно сделает всё возможное, чтобы помочь тебе!

От его искренней поддержки узел в горле немного ослаб:

— Правда? Было бы здорово. Кстати, а почему он так заинтересован в этом?

Аландро виновато улыбнулся и развёл руки:

— Просто… это он.

— Не может пройти мимо нуждающегося в помощи? — подсказала Нерия, подумав, что ей это слишком хорошо знакомо. Только вот показания служанок с этой характеристикой слегка расходились. — Значит, его зовут Неревар? И он твой лорд?

Вопросы казались ей простыми, но Аландро растерялся. Он быстро заправил выбившуюся прядь длинных волос за ухо и попытался объяснить, плохо скрывая волнение:

— Н-не совсем. Я не должен называть его так. Неревар был моим лордом — ашханом, моим самым близким другом, и я был счастлив служить ему. Но его больше нет, и я до сих пор скорблю об утрате. И всегда буду... — голос его сделался очень тихим и печальным. Последние слова Нерия скорее угадала, чем услышала из-за ветра и шума волн.

— Но кто же тогда тот, кого ты сейчас зовёшь Нереваром? Или Нереварином? — видя, как Аландро шумно вздохнул и провёл по волосам ладонью, она сама не сдержала лёгкого смешка: — Ты меня совсем запутал!

— Для чужака эта история и впрямь может показаться запутанной, — рассудил Сул. — Что ж, если вкратце... Тот, кто вытащил тебя из Апокрифа — Нереварин, его зовут Дан и он — перерождение моего лорда Неревара Индорила.

Нерия почувствовала, что голова отказывается принимать услышанное и решила заострить внимание на том, что показалось ей особенно интересным:

— Перерождение?

— Именно. Моя мать, Даэдрический Принц Азура, не позволила душе Неревара упокоиться, и спустя три с половиной тысячи лет он переродился в Дане, которого прозвали Нереварином Возрождённым.

— Вот как... Кажется, более-менее поняла, если, конечно, не считать того, что это всё просто невероятно, — Нерия нервно похихикала.

Аландро отпил из своего бокала и ответил:

— Согласен. В нашем мире перерождение встречается не так уж часто. Но регулярно.

Дар речи всё-таки покинул Нерию. Происходившее вокруг не укладывалось в голове, и она бы, скорее, подумала на проделки демонов Тени, если бы те были на такое способны. Но... увы. То, что её окружало — богоподобные существа — даэдра, перерождённые лорды древности, красное небо над головой — всё было реальностью, как и то, что говорила Сурана на доселе незнакомом ей языке, как на родном. И тот способ, которым она этот язык познала, тоже. Нерию передёрнуло.

— Так, а сколько всего Даэдра? Я уже обнималась с Херма Морой, целовалась с Боэтой и слышала пару раз про твою мать... Азуру, да?

— Всего Даэдрических Принцев шестнадцать, ну а сколько всего даэдра — и не сосчитать. Видишь ли, слуги Принцев, такие, как вон те алчущие — тоже даэдра. — Аландро махнул рукой в сторону пирса и пришвартованного небольшого судна, по которому бегали тощие хвостатые твари, похожие на глубинных охотников, разгружавшие не то горшки, не то корзины.

"Шестнадцать..." — подумала Нерия. "Теперь понятно, почему они мне не поверили, что в Тедасе нет богов".

— А ты... тоже даэдра?

— Я Полупринц. Видишь ли, Даэдра не способны творить и создавать, и детей иметь они тоже не могут. Но они могут изменять. И меня родила смертная женщина, жрица Азуры, если быть точным, но весь срок беременности воля Азуры не покидала её тела, поддерживая его и изменяя меня.

— Одержимость? — нахмурилась Нерия.

— Э-э-э... Что? — казалось, Аландро не понимал о чём речь.

— Одержимость. Когда дух или демон вселяется в живое существо, порабощает или же сосуществует со своим носителем.

— О, нет. Если бы Даэдра могли совершать подобное — то на Нирне бы уже не осталось ни одного смертного. Разумеется, Принцы Даэдра, да и некоторые некроманты, способны подчинить себе тело живого или мёртвого существа, но для этого они должны работать непосредственно над объектом. Лично или с помощью артефактов. А пока смертный находится на Нирне, он в относительной безопасности. Его, конечно, могут обратить на свою сторону, заставив служить, или одурманить, или добиться нужного душевного расстройства... Если подумать, способов много и без... одержимости.

— То есть то, что Херма Мора пытался со мной сделать, было не для того, чтобы завладеть моим телом?

— Херма Мора — Даэдрический Принц Непознанного, знания и память — источник его силы и его стезя, благодаря которой он существует. Я не знаю, что он с тобой делал, но в твоём теле он точно не нуждался. Его интересовал только твой разум. И душа, разумеется.

— Хм... Тогда почему он не сожрал меня пока я валялась без сознания? Я очнулась в Апокрифе — раздетая, разоружённая и никто даже не сторожил меня.

Аландро улыбнулся:

— А зачем? Ты бы не смогла покинуть измерение Принца Даэдра без его согласия и не смогла бы спрятаться от него. Ведь обитель Даэдра, — Сул широким жестом указал на линию горизонта, — то, что называется Планом — это неотъемлемая часть его существа. Часть его "тела", если угодно.

Мороз пробежал по коже Нерии. Она бессознательно стала оглядываться, по-новому взглянув на небо в красных облаках, громаду замка, малиновое озеро... всё это — Боэтия?

Аландро сочувственно встретил её ошарашенный взгляд и продолжил говорить со странным выражением лица:

— А насчёт того, почему Хермеус не поглотил тебя, — Аландро взял бутылку шейна и налил в бокал Нерии, — он не мог. Ведь для этого ты должна была быть жива.

Нерия поднесла напиток к губам да так и застыла. "Что он имел в виду?" Кровь отхлынула от лица, когда она вспомнила своё пробуждение. Холод, боль... чувство, будто она лежала одеревенелым трупом.

— Я умерла?!

Чуть бордовый румянец на серых щеках Аландро выдал его смущение. Он виновато взглянул на собеседницу, проговорив:

— Я не знал, как сообщить об этом помягче, — он вздохнул. — Да, это так. Ты умерла, когда попала в Библиотеку Солнца. Бог Магии, Магнус, вернул тебя к жизни и велел отправить на Нирн, План смертных. Но по какой-то причине ты оказалась у Херма Моры и теперь во всём возникшем хаосе пытается разобраться Неревар. Т-то есть Дан.

Лёгкое головокружение оповестило Нерию о шоковом состоянии:

— Бог Магии вернул меня к жизни? — прошептав это, она прижала пальцы к губам, потом, подперев подбородок, уставилась невидящим взглядом на стол, пытаясь уложить в голове факты, сопротивляющиеся адекватности.

Стараясь разогнать застопорившиеся мозги, она раздвинула посуду на столе, образовав немного свободного места.

— Раз уж я попала в другой мир, хотелось бы понять, чем он отличается от моего родного. — Сурана выбрала большое стеклянное блюдо, стряхнула с него остатки жареного риса и поставила перед собой. Потом по центру водрузила маленькую расписанную тарелочку и пояснила: — Пусть это будет Тедас — континент, с которого я прибыла. О землях за пределами Тедаса известно не так уж много и, в основном, это непроверенные слухи. За пределами мира живых находится область, из которой проистекает магия и в которой обитают духи и демоны. — Сурана указала на полупрозрачное блюдо. — Мы зовём её Тенью. Она отделена от нашего мира тонкой Завесой. Здесь так же?

Аландро осмотрел её импровизированную модель мира и уточнил, указав пальцем на волнистую кромку блюда:

— А что находится за пределами Тени?

Поджав губы, Нерия пожала плечами:

— Бездна, я думаю. Она же Пустота. Место, где обитают самые страшные из демонов. И куда после смерти отправляются грешники. Но точно неизвестно, где она находится — за пределами Тени, внутри неё, глубоко под землёй?

— А где обитают ваши боги, согласно легендам?

Нерия неуверенно пожала плечами:

— Я не знаток богов, может, в Тени, либо где-то за пределами нашего мира. А что?

Аландро смерил её внимательным взглядом и собрал все столовые приборы со столешницы, уложив на блюдо расходящимися лучиками от тарелки.

— Тут только шесть, но представь, что их восемь. Каждая ось — Бог, что удерживает нашу планету в центре мироздания. — Он ткнул пальцами в образовавшиеся «лепестки» между вилками и ножами: — Пустоты между осями — это уделы Принцев Даэдра, поделивших между собой Обливион. — Затем Аландро обрисовал кромку блюда: — За пределами Обливиона существует Этериус — измерение вечной магии, куда ушли предвечные духи. Смертные души после смерти тоже уходят туда, пока не вернутся обратно для перерождения. Именно через Этериус ты пришла к нам.

Внимательно выслушав объяснения, Нерия обхватила руками голову:

— Сложно, — пробормотала она, но осеклась, ведь о своём собственном мире она знала не больше. Может быть, устройство всех миров было примерно одинаковым, и у неё наконец-то появится шанс понять что-то важное, изучив чужое измерение?

Пауза, взятая на размышления, затягивалась, а Нерия не меняла позу, унёсшись утомлёнными мыслями в пространство меж звёзд. Подождав с минуту, Аландро поднялся на ноги, взяв с собой пару подушек. Заботливо подложив их Нерии под спину и голову, он легонько надавил ей на плечи, укладывая:

— Ты очень бледная, хотя выпила много вина. Отдохни. Я буду рядом.

Словно под действием заклинания, Нерия откинулась назад, расслабляясь, и закрыла глаза, но затем, вспомнив что-то, резко вскинулась, схватив Сула за запястья:

— А как же скверна? Как мне узнать что-то о скверне, если её здесь нет?

Тепло улыбнувшись, Аландро успокаивающе провёл ладонями по её плечам, возвращая в плен подушек:

— Ты сможешь задать свои вопросы, когда Нереварин вернётся. А теперь поспи.

* * *

Перейдя через границу Доли Воздаяния в Этериус, Дан ощутил, что его метка телепортации в Библиотеке Солнца оказалась стёрта. Ему пришлось передвигаться по бесконечному магическому измерению с помощью телепортационных платформ. В Обливионе такие тоже использовались, поэтому Дан знал, как с ними обращаться. Для Магне-Ге они были не нужны, так как их магии хватало, чтобы простраивать коридоры перемещения прямо от себя до нужного места, но вот более слабым эфирным созданиям требовались подобные точки закрепления.

Приблизившись к закрытым вратам Плана Магнуса, Нереварин несколько растерялся, когда белоснежная высокая створка чуть приоткрылась, позволяя ему войти. Он совершенно не ожидал, что когда-нибудь удостоится подобной чести.

Дан сразу понял, что едва не опоздал. Собравшийся бомонд в Библиотеке Солнца блистал на все лады, переливаясь разными оттенками эфира, а за всем этим сияющим великолепием возвышался на своём троне ослепительный Магнус. Судя по количеству собравшихся, здесь присутствовали Магне-Ге из всех двенадцати созвездий.

Собрание изначальных духов подавляло концентрацией магии. Легендарные сверхсущности, каждая из которых по силам превосходила величайших из смертных во много раз, расположились в основном вдоль огромного радужного купола, накрывавшего Библиотеку. Бессмертные эфирные константы, зародившиеся из чистейшего света Ану, помнили Лорхана и лично присутствовали при создании материального мира. Разгадав замысел Лорхана, они последовали вслед за Магнусом, ускользающим из захлопывающейся смертной ловушки, и пробили дыры в черноте Обливиона, сквозь которые отныне в Мундус струились свет и магия.

Давление, будто на большой глубине, сразу нагрузило ослабленное ядом тело до отказа: Дан дышал и двигался с натугой. Мана в измерении была по-настоящему агрессивной, а свет жёг и слепил. Жалея свои слезящиеся глаза, он достал из инвентаря запылившиеся старинные очки, сработанные из кожи гуара, с толстыми коричневыми линзами из прозрачной смолы. Похожие носили караванщики, ходившие по пустошам Морровинда. Затемнённые стёкла немного пригасили блеск Магне-Ге, но большого облегчения не принесли. Долго ему здесь точно не продержаться.

Медленно продвигаясь вперёд, Дан бросил взгляд на Солнечные Врата, полускрытые за бесконечными книжными полками: зеркальная плёнка магии отсутствовала, гигантская рама пустовала. Что это означало — Дан мог только догадываться.

Подойдя поближе, высоко над собой он увидел своего бледного приятеля — Вора, в окружении других звёзд. Его единственного Нереварин мог отличить от остальных из-за тусклого тёплого свечения, — словно стеклянный фонарь на гуаре впереди идущего караванщика, ведущего через пепельную бурю. Данмер тряхнул головой, отгоняя не свои воспоминания. Это Неревар ходил с караванами, а он не может помнить подобных вещей.

— ТЫ ЯВИЛСЯ, — констатировал Магнус. Его голос — низкий, тяжёлый, кристально чистый и ясный, звучал отовсюду.

— Я навлёк неприятности на полярного Южного Вора, и готов ответить за проступок, — уверенно проговорил Нереварин. Бог Магии не явил на своём лике ни единой эмоции и отвёл взгляд, будто мгновенно потерял к нему всякий интерес. Внешность Магнуса трудно было разглядеть — от него исходил чистейший поток магии в виде света. Угадывались лишь общие черты — высокий лоб, худые щёки, прямой нос. И глаза, сияющие сильнее чего бы то ни было в Этериусе, прикрытые тяжёлыми веками.

Звёзды перед троном висели гроздьями, скучковавшись в нескольких местах. Подойдя ещё ближе, Дан запрокинул голову, разглядывая скопления: вот Южный Вор в окружении трёх белых светочей, рядом с ними, возможно, находился Северный Воин — крупная звезда, которая временами ярко вспыхивала голубоватым огнём. В следующей грозди, перекрывая друг друга, зависли жёлтые и белые звёзды, а в третьей кучке Магне Ге окружили и держали в магическом коконе некую звезду, которую Дан снизу никак не мог разглядеть, — и так глаза болели от обилия света. По периметру Магне Ге рассеялись тоже, наблюдая за действием.

То, что происходило что-то интересное, было очевидно, но что именно? Нереварин предполагал, что поймали предателя и теперь, возможно, шло следствие. В полнейшей тишине Дан наблюдал цветные вспышки общавшихся ЭтАда, и неспособность ощущать телепатический диалог звёзд как никогда огорчала его.

Словно услышав его мысли, к Дану подлетел огромный сияющий белый шар, заговорив голосом Третьего Мага:

— Какая удача, что ты здесь, Хортатор! Твои действия в Апокрифе помогли нам наконец поймать предателя! — подтвердил догадки Третий. — Архитектор полагал, что ты появишься. Он хочет уточнить детали.

Дан нахмурился:

— Детали? Погоди. Мои действия? То есть, ты меня послал туда не для того, чтобы... — Внезапно его осенило: — Да вы воспользовались мной!

Белая звезда мягко радостно рассмеялась:

— Прости, Нереварин, это дело принесло мне много болезненных мыслей. Недруги пытались повесить вину на тебя, но я не верил в это, и потому решил... что мог бы сыграть на их желании подставить тебя.

— Херма Мора хотел подставить меня?

— Тех, кто способен перемещаться между Обливионом и Этериусом, единицы, потому выбор у него был невелик.

Хмыкнув, Дан кивнул:

— Так это ты вёл расследование?

— Да, и мне никак не удавалось выйти на того, кто всё подстроил. Но, благодаря тому, что ты отвлёк Принца Непознанного, я смог ввести в заблуждение не-звезду, союзную с предателем, и словить обоих в одном месте! — от радости Маг брызнул золотыми искорками.

Дан впервые по-новому взглянул на Третьего Мага. Нет, он никогда не думал, что его эфирный приятель был наивен или незатейлив, просто плетение и распутывание интриг как-то не вязалось ни с репутацией созвездия Мага, ни вообще с Магне-Ге. К тому же, сам полярный Третий Маг был очень неоднозначной личностью, а коллеги Мага считали его паникёром и мистификатором. И неудивительно: самая беспокойная, мигающая белая звезда на навершии посоха созвездия Мага, всегда отличалась от собратьев любопытством и частенько совала свой светящийся нос куда не следовало. Например, его одного из звёзд интересовал феномен расщеплённого времени Сломанного Дракона и Третий немало времени провёл подле той точки Этериуса, которой касался Акатош, изучая его яростное неровное сияние, а также принцип линейного времени, протекающий в Нирне. Увлекаясь чем-либо, он совершенно терял страх перед неприятностями и довольно долго приставал к Нереварину с расспросами, находя его даже в Обливионе. Сейчас же перед Даном предстал совершенно иной Третий Маг.

Переварив услышанное, Дан уточнил:

— Не-звезду? Ты имеешь в виду созвездие Змеи? В деле замешаны они?

— К счастью, лишь одна из них, — поправил Маг. — Ей, к сожалению, удалось сбежать. Наши силы всё-таки несоизмеримы. Не-звезда Змеи принесла нам много неприятностей: она нападала на Магне-Ге, которых Магнус посылал к Джулианосу, в надежде спасти тех из гостей других миров, кто был способен выжить. Того, который погиб, отец со мной отправил к Аркею. Тогда-то мне и довелось изведать иссушающих объятий не-звезды, — по Магу словно пробежало пятнышко тени. — Но теперь это неважно. Она больше не навредит Магне-Ге.

Не-звёзды. Загадочные и неизвестные. Влияющие на судьбы смертных и передвигающиеся по просторам Обливиона, в отличие от своих звёздных собратьев. К счастью, Дан никогда не встречал ни одного представителя этого зловещего созвездия.

— А кто предатель?

Голос Мага стал грустным и тихим:

— Ритуал. Вторая восточная звезда Ритуала. Принц Отброшенных идей одурманил его, и он жаждал знаний и возвышения.

— И ему удавалось оставаться незамеченным всё это время? Десять лет?

— Напомню, Нереварин, что десять лет прошли лишь в мире смертных. То, что долго для тебя, для Магне-Ге — момент существования. Мы не ощущаем течения времени.

— Верно, — одёрнул себя Нереварин. — Но почему ты ничего не сказал мне с самого начала? Я ведь мог и не пойти за смертной.

Третий Маг замялся и молчал, но Дан понял об этом лишь после того, как тот вымолвил неловкое:

— Это... потому...

Внезапно Магнус поднял руку, указав на предателя, и наверху что-то затрещало. Подняв голову, Дан увидел, как звезда Ритуала, словно фонтан, извергала снопы искр. Белые стражи по негласной команде отступили от виновника, и стало видно, как шар звезды, выбрасывая волны нестабильного эфира, сжимается, подчиняясь невообразимой силе Архитектора.

Кажется, рядом ахнул Третий Маг. В Библиотеке Солнца стало темнее — это все Магне-Ге в ужасе приглушили своё сияние, и только Второй Ритуал хлестал магией в агонии, сверкая так, что Дан видел свет сквозь закрытые глаза в очках, прикрытых рукавом. Мана, хлынувшая в пространство, настигла Нереварина, и того согнуло пополам от боли. Кровь, перенасыщенная энергией эфира, пошла носом. Давление магии стало невыносимым, и Дан захрипел, задыхаясь. В голове застучали молоты. Рухнув на четвереньки и раскрыв рот, как рыба, он пытался вдохнуть и не мог. Чувствуя, что он вот-вот отключится, успел подумать, что нужно что-то срочно сколдовать. Одно из самых энергоёмких заклинаний, что он знал, которое могло сейчас хоть немного облегчить его муки, было "Зеркало Шалидора" — отражающее заклинание.

Вспомнив формулу, поспешно попытался облечь её в магию, сипло выдавив:

— Зеркх... хах... Зеркало... — и потерял сознание.

* * *

Боэта припал к кубку, глоток за глотком осушив его, и крепко припечатал серебряную ножку к столешнице в белой скатерти.

— Значит, эта смертная оказалась непригодна даже для тебя?

Азура и Боэтия сидели в одном из залов дворца Роз и пили духовную эссенцию.

— Разумеется, я устойчив к воздействию разрушительных сил, но скверна в её крови — не шутка, моя роза. Эта зараза способна расти и мне бы не хотелось попасть под её влияние. Я, пожалуй, испытаю её на ком-нибудь из своих слуг.

Тишину вокруг Принцев разбавлял лишь мелодичный шум воды в фонтанах вдоль мраморных стен и лёгкие шаги нескольких слуг, сновавших вокруг стола, словно белые тени.

— Тогда что ты намерен делать с Нереварином?

Боэта помедлил с ответом, пристально вглядываясь в глаза даэдрической сестры:

— Я думаю отпустить его.

— Отпустить?! — крик Азуры был наполнен яростью. — Он становится сильнее! Ты играешь в опасные игры!

— Опасные ставки — самые выигрышные, — улыбнулся Принц Интриг, чуть приоткрывая острые как иглы зубы.

— Или проигрышные!

Азура встала из-за стола и отвернулась, глядя на фонтан. Боэта быстро поднялся следом и прижался грудью к её спине, накрывая ладонями плечи. Он стал шептать ей на ухо:

— Ты зря беспокоишься, сестра. Твоя неудача превращает тебя в безумца, всюду подозревающего беды. Хотя... хах… ты всегда такой была.

В раздражении сбросив с себя его руки, Азура отошла. Плотоядно улыбаясь, Боэта добавил: — И мне это нравится!

Принц Сумерек в бешенстве шагнула вплотную к нему, указывая на своё лицо:

— А это тебе нравится?! — страшные шрамы у рта Азуры, нанесённые копьём Вивека, делали её похожей на лягушку. Кроваво-красные глаза светились сумасшедшей жаждой мести. Вехк был симпатичен Боэтии, по понятным причинам: они оба коварны, горазды на хитрости и чрезвычайно амбициозны. Но Воин-Поэт своим возвышением наступил на хвост не только Азуре, но и всему старому Трибуналу, урезав поклонение Даэдра.

Боэта с нежностью прикоснулся к искалеченным губам Матери Роз:

— Нравится... — тихо прошептал он, наблюдая, как ярость постепенно исчезает с её лица. Но затем она вновь злобно оскалилась, резко отвернувшись:

— Этот мерзкий! Наглый! Жалкий бродяга!! Продажная шлюха!! Как посмел этот двуликий червь изгнать меня?! — Азура кричала на весь дворец. Её вопли эхом разносились по залам, заставив всех слуг попрятаться по углам. — Ненавижу. Ненавижу тебя, демон! Будь ты проклят!! — в небесах над замком блеснула молния и раздался оглушительный гром.

Событие, известное как испытание в зале Хогитум или Суд над Вивеком, обернулось в пользу последнего: разыграв целый спектакль, он, красиво манипулируя теми, кто судил его, их же руками призвал Принца Сумерек, связал своей тенью, унизил, пронзив её рот Муатрой⁽¹⁾, и изгнал, дав почувствовать напоследок всю прелесть смертного старения. Отомстив за участь данмеров, Альмалексии и Сота Сила, Вехк бесследно исчез.

— Вивек... да, занятный малый, — с невольным уважением протянул Боэта, а когда Азура метнула в него убийственный взгляд, Принц Интриг виновато пожал плечами: — Ты жаждешь мести, которую тебе никто не сможет дать, Королева Сумерек. Стоит ли так убиваться из-за невозможного?

— Он выставил меня жалкой дурой перед теми, кто должен боготворить!

— Это всего лишь смертные и почти все они уже мертвы. Разве что Шеогорат может подшутить над тобой, но ты ведь знаешь, как с ним справиться.

Азура, выплеснув гнев, направилась к столу. Голос её стал низким и хриплым:

— Моя паства всё меньше и поклоняется мне всё реже. С годами я буду становиться слабее.

Боэта поморщился:

— А как иначе? Ведь ты закрыла все свои измерения и почти не отвечаешь на призывы.

— Потому что я стала уязвима во время призыва! Проклятый демон Вехк заставил меня ощутить движение Колеса! Если бы Нереварин нашёл его...

Боэта покачал головой:

— Мы уже обсуждали невозможность твоего желания. Вехк, похоже, возвысился до бога и теперь его не стоит недооценивать. Возможно, он и вовсе покинул Аурбис, ведь мы так и не обнаружили ни следа его энергии.

Принцесса Сумерек злобно усмехнулась:

— Не-ет. Я чувствую, что он ещё здесь. Не для того он познал божественное состояние чтобы покинуть этот мир. Он ждёт и грезит.

Азура стояла у стола, упершись в него руками, и, крепко сжав челюсти, смотрела на серебряное блюдо с жемчужинами из концентрированных душ. Затем она резко развернулась к Боэтии и схватилась за горжет его даэдрического доспеха:

— Нереварин ведь пробудил воспоминания Неревара! Разве он не хочет отомстить за свою гибель?

Боэтия нежно улыбнулся сестре, взяв её прекрасные руки в свои:

— Разве ты не помнишь, каков был Неревар? Мой драгоценный отпрыск ценил честь и дружбу, потому-то у нас и не сложилось тёплых отношений. Он куда охотнее внимал учениям Мефалы и слишком сильно походил на своего предшественника. Вот и в Нереварине я вижу эту черту, хоть он слегка и изменился, — Принц Интриг снисходительно фыркнул, — перестал, наконец, доверять всем подряд. Правда, и мне тоже.

— О том я тебе и говорю, Боэтия! Остерегайся! Сейчас он смертный и едва достиг уровня сил юного Неревара, а стоит отпустить его в Нирн, как он вернётся к тебе с божественным Словом Власти!

— И что он сделает мне, моя роза? Убьёт? Поглотит? — Боэта посмеялся, отпустил Азуру и, вернувшись к столу, наполнил свой кубок. — Ему не за что мстить мне. Разве только лишь за то, что я разделил и изменил его, но о тех событиях он ничего не помнит. Он опасается меня и потому старается скорее стать могучим. Вот только кем? Душа ЭтАда — лишь осколок, но всё же; рождён смертным, но обрёл бессмертное тело; а память и имя у него от даэдрического полупринца... Признаюсь тебе, меня интригует его возможная метаморфоза.

— Разве ты не жаждешь его души? — искренне удивилась Азура.

Боэта хмыкнул под нос и пригубил эссенцию:

— А как же! Но не это главное. В любом случае, я высосал из души Тринимака ⁽²⁾всё, что смог, а косточку выплюнул в Неревара, и он вновь вырос и даже сумел расцвести в плане смертных. Стал героем, был избран Пустотой. И сумел переродиться! Да, на это ушло много наших сил, моя любезная сестра, но разве мало мы с тобою получили от этого росточка?

Азура кивнула, соглашаясь:

— В этот раз его душа с большим трудом обрастает силой, словно бы большая часть её куда-то утекает.

— Но он продолжает развиваться. И меня это устраивает. Он мне интересен, моя роза.

Азура изумлённо воззрилась на брата-сестру и рассмеялась:

— Принц Интриг обзавёлся привязанностью! Даже Фа-Нуит-Хен⁽³⁾, твой первенец, не удостоился такого внимания!

Боэтия раскусил духовную жемчужину и недовольно нахмурился:

— Это не так, я ценю его, он получился занятным и милым, но... скучным. В его желаниях только движения, только поединки... Я люблю сражения, но они лишь малая часть противостояния, мне же важны все этапы. Должно быть, не стоило ваять моего отпрыска из одного лишь воинского аспекта Тринимака. Неревар был прекрасен, но... слишком уж честен.

— Что ж, я предупредила тебя.

Боэта положил свою руку поверх руки Азуры:

— И я внял твоей мудрости.

* * *

Дан видел сон: под ним пылала Красная Гора, бурлило Внутреннее море, поглотив Вивек и часть суши, смыв всё до чёрного базальта. Он падал в жерло вулкана, прямо на лицо Медного Бога, в теле которого билось Сердце Лорхана.

— Ты вернулся.

Из дыма вышел Шармат. Его когтистая пятерня сняла маску с лица. Золотые глаза друга осуждающе взглянули на него. Ворин.

— Ты мёртв. Под твоей маской лишь Спящий — я видел это! — прокричал ему Дан голосом Неревара.

Дагот Ур ткнул длинным пальцем в грудь Дана, напротив сердца:

— Я или ты?

Прикосновение обожгло. Нереварин отпрянул, прижав руку к истекающей кровью груди. Под его ладонью зияла пустота.

— Я не Спящий. Ты лжешь! — сжав зубы, прорычал Дан.

— Я? Или ты? — из-за спины Ворина вышел Вехк и Вехк. Он сжимал в одной руке копьё, в другой — сердце. Его, Неревара, сердце.

Дан жарко зашептал, мотая головой из стороны в сторону:

— Это всё неправда! Этого не может быть!

Густой голос со стороны Анумидиума произнёс:

— Меня? Или тебя?

Неревар ощутил, как замерло его сердце, сжимаемое холодными пальцами Вивека. Он медленно повернулся, уже зная, кого там увидит:

— Думак.

Его образ, составленный из пепла, вырастал из Сердца Мёртвого Бога. Жгучая горечь, не его, не Дана, встала поперёк горла. Его губы вымолвили не своим голосом:

— Мой друг... Мой брат...

— Предатель! — прошипел Ворин.

— Не Король... — разочарованно вздохнул Вивек и проткнул Нереварина Муатрой. Думак рассыпался прахом, и Дан взглянул на свой живот, из которого торчало острие копья. Чёрная кровь стекала из раны и сочилась из символов на его руках.

— Ты убил меня не Муатрой, — почему-то вдруг сказал Дан, повернув голову к Воину-Поэту. Его двуцветное лицо было печально:

— Я не убивал тебя.

— ПРОСНИСЬ, ДИТЯ.

Дан открыл глаза, чтобы тут же их резко закрыть. Слишком светло. Даже в очках. После темноты крепости Дагот Ур, ему понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать себя, понять где он и что с ним.

Он находился под прозрачным сферическим барьером. Рядом парили Третий Маг и Северный Воин, со своего кресла взирал Магнус. Дан огляделся: больше в Библиотеке Солнца никого не было. Нехорошее предчувствие тревожно заворочалось в груди.

— Где Южный Вор? — вытирая кровь с лица, спросил Дан, поднимаясь на ноги. Перенапряжённый магический сосуд его был пуст, видимо, кто-то осушил его, перед тем как спрятать под колпак. Он наверняка был обязан этому кому-то жизнью.

Магнус стукнул пальцем по подлокотнику трона, и Маг строго проговорил:

— О нём позже. Сейчас ответь: что именно вы с полярным южным Вором делали в Апокрифе?

Вопросу Дан немного удивился. Значит, Вор под подозрением? Но он однозначно невиновен. Вот только как доказать это? Ложь Магнус раскусит во мгновение ока, а это значит, остаётся надеяться, что Дан своими словами не похоронит судьбу друга.

— Вызволяли смертную, конечно.

Вкратце Дан поведал о спасательной операции под пристальным взором Архитектора Нирна. Временами он видел, как мигали светом Маг и Воин, обозначая мысленный диалог звёзд, идущий параллельно его рассказу. Когда речь зашла о скверне, Дан не выдержал:

— Почему ты оставил странницу в живых, Отец Магии? Разве ты не видел, что она больна?

Магнус перевёл взгляд на Третьего Мага, и тот озвучил:

— Как и ты, Нереварин, ведь твой корпрус никуда не делся, но ты даже не превратился в безмозглый кусок гнилого мяса. Вот и смертная имеет шанс исцеления от своей хвори, здесь, вдали от осквернённого мира.

— Вдали? Тогда сможет ли она вернуться обратно?

— Это изначально было для неё невозможно. Она смертна и погибнет при телепортации, даже если излечится от своего недуга. Здесь её принял наш отец и вернул к жизни, но будет ли на том конце ожидать её такой же могущественный привратник? К тому же, — Маг на несколько мгновений замолчал, помигивая светом, затем продолжил: — связь времени с её порталом прервалась. Возможно, там уже прошли тысячелетия.

— А может, и лишь пара мгновений, — возразил Дан. — И что произошло с Солнечными Вратами? Как Херма Мора на них воздействовал?

Магнус вновь взглянул на Мага:

— Разумеется, с помощью артефактов-проводников своей воли — Чёрных книг. Сколько их было отправлено Ритуалом в портал — неизвестно, но мы, Маги, сумели извлечь значительную их часть и уничтожить.

— Хорошо. Но всё-таки, что будет с Вором? Это ведь я втянул его во всё это.

Северный Воин впервые подал голос:

— Ха! Не бери на себя слишком много, мой смертный друг!

Лицо Дана вытянулось. Если инициатор не он, то... так его обвели вокруг пальца? Легко и непринуждённо, заставив подумать, будто он сам всё спланировал и исполнил, а на деле лишь действовал в предложенном ему русле?

Северный Воин басовито хохотал, читая недоумение и досаду в чувствах Дана:

— Южный Вор тоже ничего не знал, потому как был под подозрением. Поэтому его и нет сейчас здесь, наверняка носится по Этериусу, выплёскивает обиду.

— Но то, что ты изгнал Хермеуса в его Плане — такого никто из нас не ожидал! — заискрившись золотом, Третий Маг рассмеялся. — Спасибо, что проучил наглого Даэдрота!

— Мне просто повезло... — ошалело пробормотал Нереварин. Вот так и связывайся после этого с Магне-Ге. А если бы Вор оказался в сговоре со злодеем? Дана бы пустили в расход? Цинично. Или Третий Маг настолько верил, что он сумеет сбежать от Херморы? Оказывается, его затея была куда опаснее, чем он думал. — Очень... очень повезло.

К счастью, всё обернулось неплохо. Дан-то уже морально был готов смириться с новой потерей и жить дальше с ещё одной душой на совести, но ему впервые было так хорошо от того, что его использовали. Существовал ли тайный план помощи Нереварину в случае его провала — он решил не спрашивать. Чтобы не разочаровываться ни в звёздах, ни в себе. Дан иронично хмыкнул: как оказалось, единственный, кто был с ним честен всё время, это Вор — тот, кто по натуре своей был самым ненадёжным.

Вздохнув, Дан покачал головой. Пока его не выставили за дверь, он торопливо задал ещё один вопрос:

— Так значит, странница не опасна для Нирна? Её скверну можно исцелить?

Третий Маг с минуту перемигивался с Магнусом, затем ответил:

— Архитектор проектировал Нирн на совесть, и уничтожить его одной осквернённой смертной плотью — невозможно. Если только кто-нибудь не приумножит её губительную силу. Можно ли исцелить её болезнь? Почему бы вам не попытаться? Всё в ваших руках, Нереварин. Для того и был создан Мундус, чтобы сделать невозможное возможным. Но... ответь, почему тебя так волнует её судьба?

Дан хмыкнул. Третий Маг не стал бы задавать такой вопрос, а значит, ответ требовался Магнусу. "Интересно, зачем ему это?"

— Странница — ищет исцеления не только для себя. Она рискнула жизнью в попытке помочь своему миру. И даже если изначально не планировала перемещаться так далеко — более достойного поступка я не могу себе представить. И так как мне хорошо удаётся ломать судьбы, — Дан неподдельно поморщился, — в общем, в её тяжёлом случае я могу быть ей полезен.

Повисла пауза. Магнус вдруг закрыл глаза и произнёс:

— ТЫ ПРИНЯЛ ЧУЖИЕ МАСКИ И ДАЛ ИМ СВОЁ ИМЯ.

Дан сжал зубы. Его подмывало задать мудрейшему Богу много вопросов, но ни один ответ не принёс бы ему облегчения на избранном Пути. Он либо сможет дойти до конца, либо вновь будет отправлен на круг проклятой судьбы, либо, что более вероятно, растворится в желудке Боэты.

Магнус открыл сверкающие очи и, взглянув на Нереварина, мысленно сказал ему:

— НЕ РАССЫПЬСЯ, — речь Магнуса звучала очень тихо, но Дан всё равно шикнул от резкой боли и схватился за виски, с силой сжимая их. Голова тут же разболелась. Всего два слова, но и они едва поместились в смертной голове Нереварина.

— ТЕПЕРЬ СТУПАЙ, — уже вслух сказал Бог Магии и его лик принял отрешённое выражение. Третий Маг коротко блеснул и телепортировал их с Нереварином на границу Этериуса.

Прежде Дан не бывал в этой области. Оглядевшись, он предположил, что это, должно быть, то место, где Третий Полярный Маг прорвал себе путь к отступлению из ловушки Лорхана. Звенящие реки магии, текущие по светлому пространству закручивались в белый вихрь и с мелодичным гулом втягивались в чёрный провал в Обливион. Твёрдая поверхность под ногами, покрытая тонким туманным слоем эфира, глушила звуки шагов. Для этой субстанции, отделяющей измерение света и магии от первозданной Пустоты, не было названия в смертных языках. Гладкая и непроницаемая, она казалась бесконечной, уходя вдаль и теряясь в лиловых облаках маны, которая циркулировала здесь по каким-то непонятным законам.

Дан прошёл несколько шагов и остановился под ветвями кристаллизовавшейся магии. Похожая и на дерево, и на морозный узор на стекле, и на разветвлённую молнию застывшая концентрированная энергия поднималась высоко над головой. Длинные тонкие ветви тянулись к провалу, истончаясь едва заметным дымком. То тут, то там подобные деревья образовывали рощицы, а некоторые сплетались в непроходимые блистающие коконы, в которых сновали дымки-призраки.

Мана быстро заполнила его пустой резерв, и Дан поморщился от болезненных ощущений: его тело вновь начало распирать изнутри. Первым делом заклинанием он избавился от головной боли. Стало легче, но вот ощущение ваты, обложившей мозг, никуда не делось.

Присев рядом с тем, что решил называть деревом, по-эшлендерски скрестив ноги, он с сожалением вздохнул: до смерти хотелось закурить, но в магическом пространстве Этериуса это было бы чрезвычайно сложно. Отсутствие воздуха, как такового, исключало саму возможность подымить табаком. Дышать и то представлялось возможным лишь с помощью зачарования подводного дыхания, преобразующего свободную ману. Конечно, можно было бы поддерживать тление с помощью магии, но Дан не был уверен, что вместе с табаком он не спалит всю трубку, да и себя в придачу. Как и у большинства данмеров, заклинания огня у Дана выходили довольно мощными.

— Прости, Провозвестник, — проговорил Третий Маг, мерцая за его спиной, — мне жаль, что пришлось так поступить с тобой. Ты рисковал.

Дан махнул рукой и вздохнул, любуясь невероятным пейзажем:

— Это ничего.

Тишина и покой в этот момент и в этом месте чувствовались для него драгоценными после насыщенных событиями прошедших суток. Он расслабился, глядя на стайку блуждающих огоньков, бездумно танцующих в сияющем пространстве. Учитывая, что он решил вернуться в Мундус, таких моментов в ближайшем будущем, скорее всего, будет мало.

— Как твоё тело, Хортатор? Я боялся, что эфир сожжёт твою плоть, потому опустошил твой магический сосуд.

— И правильно сделал. Я вполне мог умереть. — Дан повернулся к звезде и так же сидя поклонился: — Спасибо, кена.

— Мне было не сложно. — Помолчав, Третий Маг добавил: — Стало быть, ты хочешь уйти от Боэтии?

Дан усмехнулся:

— Северный Воин поделился?

— Нет, это и так ясно... Я не знаю, что ты задумал, но прошу... будь осторожен, Хортатор.

Дан с улыбкой покачал головой, потом поднялся, встав перед Магом:

— С каких пор ты так печёшься о моей судьбе, кена?

Магне-Ге промолчал, чуть изменив на секунду оттенок в тёплую сторону спектра. Что это обозначало, Дан не знал.

— Береги себя, Нереварин.

Дан кивнул, внутренне удивившись доброжелательности обычно нервного и отстранённого Магне-Ге, и активировал телепортационную метку кольца Барилзара.

Как только Дан исчез, из невидимости вышел Северный Воин. Третий Маг обратился к нему, тревожно поблёскивая:

— Он и вправду задумал сделать это?

— А ты видишь иной выход из его ситуации?

Маг передал собеседнику мысль отрицания:

— Я только надеюсь... что у него получится. Столько опасностей…

— Не похоже на тебя, — пробасил Северный Воин, — так беспокоиться о смертном.

Маг блеснул золотом и усмехнулся:

— Ты сам чувствуешь это. Почему я не должен? Ваша дружба… дело ведь не только в договоре с Нереваром.

На пару мгновений Воин сменил цвет на тёмно-синий и тяжёлым тоном вымолвил:

— Это безумие. От него ведь уже ничего не осталось…

— Но как похож, правда?

— Да… Проклятая ловушка Лорхана…

---

1) Муатра — "Пьющий молоко", копьё Вивека. Часто использовалось в борьбе с серьёзными оппонентами и для свершения божественных деяний. Обычно копьё используется по прямому назначению, но может выступать в роли спутника бога-поэта, строительного материала, темницы и стража. С применением Муатры была остановлена луна Баар Дау, основан Нарсис и выиграно противостояние в Хогитум Холле.

Вернуться к тексту

2) Тринимак — альдмерский ЭтАда, (дух-герой, странствующий по Нирну), входил в пантеон богов альдмеров, как бог чести и клятв. Согласно Мономифу — величайший рыцарь Аури-Эля, сразил в поединке Лорхана и вырвал его сердце. Противился исходу Велоти. Тринимак был обманут Боэтией, "съеден"/поглощён и превращён в Малаката.

Вернуться к тексту

3) Фа-Нуит-Хен — известный также как Множитель Известных Движений, отпрыск Боэтии, Даэдрический Полупринц. Владеет собственным измерением "Арена Водоворота". Коллекционер и собиратель боевых техник, движений, стилей и приёмов фехтования. Способен комбинировать их и на их основе создавать новые движения. Результаты воплощаются в Баронах Движений, олицетворяющих военные дисциплины.

Вернуться к тексту