Скверна и корпрус (гет)

Примечания:

Магне-Ге — "Дети" или "последователи" Магнуса. Группа ЭтАда, которые были рождены из чистой крови Ану. Смертные расы именуют их звёздами, так как именно они в ответе за создание дыр в оболочке Обливиона, через которые в Мундус струится магия и свет.

Протонимик — нечто вроде истинного имени (звука) сущности. Протонимик и неонимик (имя каждой отдельно взятой персонификации сущности) связаны с тонами, которые составляют существование даэдра, путём интерференции возможно нейтрализовать тональность даэдра.

ЧИМ — слово Власти в эльнофексе — языке ЭтАда, а также название, данное состоянию осознания себя во Сне Божества. Достигшие этого состояния получают перспективу реальности Аурбиса, его колесообразной структуры и действия.

* — имеется в виду ролевой отыгрыш Суд над Вивеком, где Вивек обманом отомстил Азуре.

---

Выйдя из элувиана⁽¹⁾, кажется, уже седьмого по счёту, Нерия Сурана упала на колени: этот переход будто высосал из неё все силы. Непроглядная темень вокруг резко контрастировала с цветущими и сверкающими видами Перекрёстка, и глаза медленно привыкали к смене освещения. Развитое чутьё жизненной силы подсказало, что вокруг никого не было, ни единой живой души, как и на предыдущем отрезке пути. Начертав под собой защитную руну на всякий случай, Нерия позволила себе передохнуть и восстановить силы. Рюкзак, зачарованный на объём и вес, опустился на пол, фляга с водой поднялась ко рту.

Этот таинственный путь из зеркала в зеркало отыскала её подруга Морриган по древним текстам, которые пару лет назад сама Сурана и обнаружила, набредя в своих странствиях на заросший мхом подвал в эльфийских руинах. Несколько надписей, сохранившихся на обсыпающихся фресках, должны были иметь отношение к элувиану, который некогда хранился там. Если верить переводам болотной ведьмы, одно из зеркал на этой конкретной тропе могло отправить Нерию в древнюю библиотеку элвен — хранилище знаний магически развитой цивилизации, потомком которой она являлась.

Командор Серых Стражей Сурана, она же эрлесса Амарантайна и канцлер королевства Ферелден, уже семь лет не появлялась в местах своей прямой деятельности, скинув все обязанности на доверенных лиц. Она целиком посвятила себя более важной миссии — поиску лекарства от скверны. Неведомая магическая энергия, естественным образом текущая в крови порождений тьмы и распространяющая неизлечимый Мор, преображала Стражей изнутри, даруя новые силы, в то же время медленно убивая. Потому Нерия, будучи магом и целителем, решила посвятить свою жизнь высокой цели и отыскать способ исцелиться, очиститься или как-то иначе избавиться от скверны в крови.

В древней библиотеке командор надеялась отыскать какие-то полезные сведения, в том числе и о скверне, либо о временах до прихода Моров. Нерия верила переводам Морриган, тем более, что иных зацепок всё равно не имелось. И путь от элувиана к элувиану завёл её так далеко в странные измерения между Тенью и Тедасом, что никто из ныне живущих не смог бы найти здесь её тела, случись ей тут умереть.

Довольствуясь слабым светом, исходящим от телепорта, она достала из кармашка походного мешка бумажный свёрток, чёрный внутри, и карту своего пути, отметив угольком элувиан, через который только что прошла. Убирая бумагу обратно, взгляд Нерии наткнулся на конверт со сломанной сургучной печатью. Письмо, присланное её подругой Лелианой, беспокоило. Бывшая помощница Верховной Жрицы, а ныне тайный канцлер Инквизиции поведала ужасные новости: конклав, который должен был разрешить затянувшийся кровавый конфликт с магами, окончился чудовищным взрывом, разорвавшим само пространство и тонкую Завесу, отделяющую мир живых от Тени — потустороннего мира снов и духов.

Нерии не хотелось оставлять Тедас в такое непростое для него время: Брешь и трещины между мирами плевались демонами, обезглавленная Церковь погрязла во внутренних склоках, а распри между Кругами Магов и храмовниками вспыхнули с новой силой, превратившись в настоящую бойню. Но больше всего Нерию взволновало известие о Серых Стражах, которое коснулось и её лично. Зов скверны, похожий на навязчивую, но прекрасную песню, однажды приходящий ко всем стражам, был чётким признаком того, что внутренние резервы стража подходили к концу. Потому, когда некоторое время назад она услышала тихий шёпот в голове, её пробрало от ужаса: ей ведь было всего тридцать лет! Она не должна была услышать Зов так скоро! Однако письмо гласило, что Зов единовременно ощутили все Серые Стражи континента, независимо от того, сколько лет со скверной в крови они прожили.

В итоге, поразмыслив, Нерия решила не отступать от своей миссии: ей было на кого надеяться. Её бывшие соратники, которые помогли юному командору одолеть Мор и его последствия, отличались самоубийственной ответственностью. Лелиана и её товарищи в Инквизиции наверняка найдут способ не дать миру рухнуть в Бездну. А Натаниэль Хоу — её заместитель, назначенный Стражем-Констеблем в её длительное отсутствие, позаботится о Башне Бдения и стражах Ферелдена. Морриган в случае большой опасности тоже не останется в стороне и встанет на защиту того, что ей дорого — в этом сомневаться не приходилось.

Нерия очень хотела позвать ведьму с собой в путешествие по давным-давно не хоженым тропам Перекрёстка, но понимала, что там, где она сейчас, Морриган полезнее. Место придворной чародейки при императрице Селине было не просто завидным, оно было чрезвычайно важным стратегически со всех сторон, и такая проницательная и могущественная ведьма, как Морриган, использовала своё положение как нельзя лучше. К тому же, лишать её сына — Кирана — матери, которую он и так не особо часто видел, было бы жестоко. За время их знакомства, Нерия очень привязалась к мальчику, благодаря которому выжила.

Зеркал на этой тропе нашлось много, большая часть из них была либо разбита, либо заблокирована, но попадались и рабочие, в каждое из которых командор "ныряла" как в омут с головой, на свой страх и риск. Приходилось основательно готовиться к каждому переходу, как к последнему: у Нерии ушла уйма времени, чтобы разведать этот путь. По ощущениям, с этим местом... было что-то не так.

Зрение адаптировалось к темноте и она закрутила головой во всех направлениях, пытаясь получше разглядеть место, очертания которого проступали в темноте. Своды древней каменной кладки терялись в вышине, провалы в крыше обрамляли зелёное звёздное небо, бросающее призрачные отсветы на холодные стены.

— Разве на Перекрёстке могут быть звёзды? Или меня забросило в Тень? Но в Тени тоже нет звёзд... — задумчиво пробормотала Нерия, разглядывая яркие светочи в сияющих изумрудных небесах. Появление звёзд интриговало, похоже она забралась действительно далеко в своём путешествии. — Помнится, Морриган упоминала, что через элувианы можно попасть даже в другие миры и места между мирами.

Высокие каменные стены уводили коридором в непроглядную тьму: никаких выходов или ответвлений, только прямой путь вперёд — он бы походил на тоннель Глубинных троп, если бы не полуразрушенный потолок в далёкой выси. Шагая и слушая гулкое эхо от подкованных подошв своих сапог, Нерия чувствовала необъяснимую тревогу: либо это место было защищено таким образом, либо посылало ей какие-то сигналы, в любом случае, её собственная интуиция предупреждала об опасности. Чем дальше она продвигалась, тем становилось темнее и холоднее. Впереди и вовсе зияла чернота.

Прежде чем соваться в непроглядный мрак, поверх "Каменного доспеха" на всякий случай набросила "Волшебный щит". Обострённые до предела чувства всё так же не обнаруживали присутствия кого-либо или чего-либо. Поправив снаряжение, мысленно прочитав заклинание огонька и вытащив посох из петли за плечом, она медленно пошла вперёд, проверяя каждый шаг, словно на болоте. Густая тьма ощущалась незащищённой кожей на лице как холодный туман: она клубами окутала Нерию и сомкнулась за её спиной. Волшебный светильник горел во всю свою мощь, но не был способен осветить пространство вокруг даже на расстоянии вытянутой руки. Природа этой чёрной плотной мглы несомненно являлась магической, но никогда прежде ничего подобного чародейка не встречала. Нерия с напряжением наблюдала за тем, как древко её посоха, выдвинутое вперёд, всё больше исчезало из вида, пока она двигалась.

Вдруг конец посоха ударился о что-то твёрдое. Судя по звуку — камень.

— Тупик? Быть не может.

Протянув руку, она послала огонёк вперёд. Быстро сбавив яркость до обычной свечи, магический светоч бросил слабый блик на массивную каменную раму, перед тем как исчезнуть. Нерия нахмурилась, не поняв, что это было. Произнеся заклинание огонька, она вдруг ощутила магическую осечку — заклинание сорвалось. И второй раз тоже. Похоже, магия в этом месте блокировалась или поглощалась тьмой.

«Неприятная ситуация», — подумала она, не видя и не ощущая ничего вокруг, будто зависла в пространстве без сторон света.

Подавив подступивший страх, она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, вынув кинжал из ножен на поясе, и сконцентрировалась так, что заломило виски. Вообразив огонь, жаркий, яркий, Нерия выдохнула на лезвие, накладывая заклинание пылающего оружия. Вспыхнули искры, чуть не опалив ресницы, магическое пламя неохотно объяло клинок, и не погасло, разогнав немного мрак. Нерия, подняв нож над головой, как факел, попыталась разглядеть, что перед ней находилось. Поняла она не сразу, но это было зеркало — очередной элувиан, только размера настолько огромного, что силы пламени не хватало, чтобы увидеть его верх. Гладь стекла медленно колыхалась, словно чёрная вязкая смола.

«Повезло мне промахнуться мимо этой субстанции, а то могла бы ведь сослепу и ткнуть в неё посохом. Кто знает, что бы тогда произошло? Ведь элувиан явно рабочий».

Странная тьма магического происхождения и пройденный ею лабиринт из камня и зеркал натолкнул Нерию на мысль о том, что, возможно, этот элувиан пытались скрыть. Вот только кто и почему? Действительно ли это был вход в древнюю библиотеку? Стоило ли пробовать пройти сквозь него прямо сейчас или всё-таки вернуться к Морриган, чтобы попытаться найти побольше информации об этом феномене и вместе с ней шагнуть в портал?

«Угу, и где и когда я найду что-то ещё?» — скептически возразила она сама себе. Зов шептал в голове, напоминая, что времени перед полнейшим сумасшествием у неё почти не осталось. Нетерпение из-за долгих лет, потраченных на сбор крупиц сведений, касающихся скверны, где это только возможно, безрассудно толкало её вперёд. Уникальные знания Морриган, Архитектора, Авернуса и многих других не давали ей конкретных ответов, лишь подкидывали ещё больше вопросов о том, что такое скверна. Эта библиотека древних элвен, Вир Диртара, наверняка хранила хоть что-то о доморовом периоде, и Нерия собиралась обобрать её до последней страницы, чтобы достойно возвратиться в свою Башню Бдения, к своим друзьям, к своему королю...

При мысли об Алистере сердце болезненно сжалось.

— В-ву-ух...

Неопознанный звук разнёсся по всему коридору, отражаясь от стен и дробясь. Казалось, то вздохнула сама тьма. Поверхность зеркала забурлила, покрылась пузырями и мрак вокруг колыхнулся. Вздрогнув, Нерия вскинула посох с мгновенно приготовленным к запуску огненным шаром, пытаясь отыскать источник опасности. Чёрная мгла среагировала на движение, словно бы только сейчас обнаружив её, и отодвинулась, образуя вокруг чародейки плотный кокон чёрного тумана. И остановилась, уплотнилась, ожидая. Наблюдая за ней.

Готовая в любой момент атаковать невидимого противника, которого никак и ничем не могла обнаружить, но чувствовала всем своим существом, Нерия замерла в боевой стойке, ощущая на себе потусторонний взгляд тысяч невидимых глаз. Мучительно долго шли секунды, но ничего не происходило, и Нерия решила, что пора отступать. Нужно было быстро проложить себе путь к элувиану, оставшемуся в паре сотен шагов за спиной.

— Кло-ок, — булькнуло зеркало, и Нерия, чертыхнувшись, запустила в него шар, отступая, ускорив себя магией. Из элувиана, поглотившего заклинание, вдруг вынырнули чёрные щупальца и схватили её за ноги, затягивая в телепорт. Кинжал в левой руке Нерии прочертил по каменной плитке и зацепился за стык, задержав на секунду. Не медля, она выкрикнула "Руку зимы", взрываясь вспышкой холода. Щупальца заледенели, но из зеркала выстрелили новые и, обвив чародейку поперёк туловища, рывком бросили в бурлящий портал.

Холод пронзил до костей, тело сжало так, будто она оказалась в лапах огра. Пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь вокруг, она летела, или, скорее, падала в полнейшем мраке. Время потеряло всякий смысл, кажется, Нерия впадала в беспамятство и приходила в себя на краткие мгновения раз десять или, может быть, сто. В конце концов, яркая вспышка ослепила сознание и жестокий удар сотряс всё её существо.

Пытаясь открыть глаза, ей даже пришлось прибегнуть к помощи рук. Не сразу она поняла, что уже какое-то время просто пялилась в темноту. Всё тело ломило, голова раскалывалась от боли. Нащупав под собой узорчатую холодную поверхность, то ли стол, то ли алтарь, Нерия с трудом села, пытаясь унять головокружение. Сильно пахло истлевшей бумагой.

«Я всё-таки попала в библиотеку?»

Сжав и разжав онемевшие пальцы, она с удивлением осознала, что на ней была надета какая-то длинная роба из белой мягкой ткани. Ни снаряжения, ни оружия рядом не обнаружилось. Тело затрясло от холода и боли, будто сердце только сейчас погнало кровь по венам, а до этого она лежала трупом. Темнота не позволяла ничего толком разглядеть, но где-то вдалеке маячил слабый свет.

Она попыталась зажечь магический светильник, но обнаружила, что резерв магии пуст. Попытка поколдовать тут же отдалась приступом боли в груди и голове, скрутившим её в узел на добрых пять минут. Отдышавшись, Нерия решила, что оставаться в неизвестном месте без возможности защитить себя и практически голой было плохой идеей. Спустив босые ступни на ажурный пол из непонятного материала, она медленно встала и сделала пару осторожных шагов. Окружающий мир тотчас закружился вокруг головы, и Нерия схватилась за стену. Такую странную стену: потянув на себя выступающий краешек она вытянула старую, истлевшую, почерневшую от времени, но всё же книгу. Подняв голову и приглядевшись, Нерия ахнула от удивления: все окружающие её стены состояли из таких же полуистлевших книг и свитков разных размеров и объёмов.

— Это... Вир Диртара? Если всё здесь в таком ветхом состоянии...

С отчаянием поджав губы в первый момент, Сурана тотчас одёрнула себя. Сначала нужно было хоть немного прийти в себя, затем поискать какое-нибудь оружие, а в идеале — своё снаряжение. Затем... действовать по обстоятельствам. А найдя посох можно было даже "побеседовать" с тем, кто раздел её догола и уложил на такой холодный камень.

Выстроив в голове план действий, Командор побрела по шатающемуся коридору и... он действительно вилял из стороны в сторону, а не её раскачивало. Подавляя недоумение, Нерия медленно и осторожно двинулась дальше, опираясь на движущие стены, стараясь шагать как можно тише.

Сконцентрировавшись на незнакомой обстановке, командор не сразу поняла, что чего-то не хватает. Чего-то очень неприятного, но уже ставшего таким привычным: Зова. Она не слышала Зова! Осознание этого рухнуло на неё так внезапно, что её бросило в жар, сердце забилось в груди как птица, и Нерия сбилась с шага, привалившись к ажурной перегородке коридора. Слабый голос противно дрожал:

— Что это значит? Где я оказалась?

Перейдя в более-менее освещённую галерею из книг, впереди, там, где ярко горел светильник, Нерия почувствовала кого-то. Пригнувшись и спрятавшись за стопками книг она осторожно выглянула: серое лохматое существо висело над полом и, кажется, что-то делало у стола со свитками. Затем медленно поплыло куда-то дальше. Немного выждав, женщина двинулась следом, соблюдая приличное расстояние. Пройдя совсем немного вслед за существом, она оказалась у входа в широкий хорошо освещённый зал. Её провожатый, тем временем, будто испарился в воздухе. Нерия больше не чувствовала его, но зато ощутила ещё чьё-то присутствие.

Из зала раздались голоса. Прижавшись к стене, она быстрым, насколько позволяли её ноющие босые ступни, шагом просеменила ближе ко входу и прислушалась. Постаравшись различить слова, она поняла, что никогда не слышала подобной речи, хотя за время своих странствий ей довелось пообщаться с представителями всех рас и народов Тедаса. Ну, или почти всех.

Говоривших было двое, выразительные тембры подкидывали воображению яркие картинки возможной внешности собеседников. Один голос был гулким, старым и гнусавым надтреснутым басом, второй — молодым, сильным баритоном. Нерия осторожно выглянула за угол и обомлела: вместо зала за углом оказалась открытая площадка, с видом на бескрайний океан тёмной воды, больше похожей на ртуть, а посреди светло-зелёного неба Тени висело чёрное пятно, из которого свешивались огромные, просто невероятно гигантские переплетённые отвратительные щупальца. Витые колонны из книг обрамляли площадку и поднимались на необозримую высоту, в центре открывшейся её взгляду платформы стояла высокая человекоподобная фигура и общалась с тёмным пятном, парящим прямо в воздухе и расплывающимся сотнями лягушачьих глаз с горизонтальными зрачками.

За спиной внезапно прозвучало:

— Любопытство? Я ценю это в смертных.

Резко обернувшись, Нерия поняла, что её тут ждали. Сзади висело невообразимое нечто, что описать было невозможно, кроме как назвать это отвратительной бездной. Бежать было некуда, сражаться нечем — запас магии нисколько не восполнился за это время. Должно быть, тот одинокий лохматый демон появился перед ней не случайно и привёл к хозяину. В тот же миг холодные плети, появившиеся прямо под ногами, обвили её тело, подняв над полом, парализуя.

— Мой долгожданный подарок наконец обрёл дееспособность, — многоглазый демон проявился из пустоты чёрной бездны рядом с обездвиженной эльфийкой, и разглядывал её как диковинную зверушку. — Эта смертная так похожа на всех остальных. Может ли Магне-Ге⁽²⁾ ошибаться? — голос прозвучал разочарованно. — Что ж, эта хотя бы попыталась убежать.

— Значит это та, о ком мне говорили. Отпусти её, Херма Мора.

В поле зрения появился второй говоривший. Красные глаза и тёмная с серым оттенком кожа первым делом обратили на себя внимание. Несомненно, это был мужчина. Его фигура возвышалась бы над нею на добрых две головы, если бы она сейчас стояла. Острые уши, напоминающие эльфийские, тем не менее, не смогли бы сделать его похожим на тедасского эльфа даже на мгновение. Высокие скулы, брови с изломом и выступающий вперёд подбородок с чётко очерченной линией челюсти отличали внешность незнакомца от того, к чему она привыкла. Резкие черты такого чужого лица перечёркивали два старых шрама: на лбу и на щеке до самой челюсти.

Незнакомая речь прозвучала от мужчины совершенно бесстрашно, словно он каждый день общался с подобными существами. Нерия же трепетала: оказаться во власти демона для мага, который этого не хочет — кошмар из кошмаров. Этот глазастый расплывающийся демон, не похожий ни на одного, когда-либо встреченного ею в Тени или описанного в книгах, крепко держал её тёмно-зелёными щупальцами, такими холодными, что вызывали онемение во всём теле. Попытки пошевелиться окончились провалом — тело совершенно не слушалось.

— Тебе говорили? — с насмешкой удивилось нечто. — Уходи, Нереварин, сейчас я занят и вести заумные беседы не намерен!

Старческий голос глазастого демона прозвучал как занудное учительское замечание, но со скрытой угрозой. Мужчина в ответ лишь усмехнулся. Сурана судорожно пыталась понять, что тут происходит по интонациям и выражению лица серокожего эльфа, не зная языка, на котором двое говорили.

Сияющие светло-зелёные небеса здешнего мрачного мира озарила далёкая зарница. Вокруг воцарилась звенящая напряжённая тишина, нарушаемая лишь шелестом бумажных страниц, пролетающих мимо, как листья. Запах тления и пыли свербил в носу Нерии, её мысли скакали и путались: демон проник в её голову и хозяйничал там, как вор, забравшийся в склад и быстро заглядывающий во все ящики и сундуки.

— Открой мне свои знания, смертная, и станешь свободна... — вдруг прозвучал голос демона в её голове на ферелденском. Нерия зажмурилась и попыталась сконцентрироваться, чтобы расставить ментальные блоки, как учил её когда-то Ирвинг. Но демон только протянул: — Любопытно... — Кажется, её попытка защититься таким образом заинтересовала это существо. Снаружи сознания донёсся другой голос:

— Уже гонишь? Разве не ты приглашал меня в Апокриф искать истину и делиться мудростью? — тёмный мужчина шагнул ближе и Нерия, приоткрыв глаза, увидела его лучше: бордовая мантия с ярким рисунком, надетая прямо поверх брони, была перехвачена на поясе рельефным ремнём, чёрные волосы убраны в высокий длинный хвост на затылке, густая борода скрывала натянутую усмешку. Демон вспузырился сотней-другой глаз; в звуках, которые прогнусавил глазастый, Нерии послышалось раздражение:

— Я так и знал, что ты пришёл за ней! Ты не получишь смертную!

Щупальца на обездвиженном теле Нерии зашевелились, и внезапно сознание её померкло.

* * *

Ранее:

Нереварин сидел на широкой лавке балкона высокой закрученной башни, покуривая трубку, обдуваемый всеми ветрами — у Госпожи Боэтии сегодня было "ветреное" настроение. В Доле Воздаяния часто менялась погода и окружающий ландшафт, даже башни, достающие до здешних невысоких облаков, зачастую обрушивались, обращаясь в пыль, если Принц Интриг был чем-то недоволен. Затем, правда, закрученные архитектурные сооружения, возникали снова — Боэта не любил, когда его План пустовал.

С башни открывался чудесный вид на владения Даэдрического Принца Интриг, что располагались на терракотовых холмах, залитых красноватым светом, проникающим сквозь рваные облака. В сверкающее рубином огромное озеро впадали две красные реки, а на берегу расположился дворец Боэтии, выросший из скал. Два полукруга крепостных стен делили город у подножия обители Принца на секторы, хотя Нереварин никогда не понимал, зачем эти защитные сооружения нужны здесь — в сердце домена самого коварного из властителей Обливиона.

Вспышка магической телепортации заставила ушедшего в себя Нереварина повернуть голову и взглянуть на спектральный аватар третьей полярной звезды созвездия Мага, проявлявшийся как маленький светящийся шарик:

— Приветствую, Хортатор⁽³⁾! Да снизойдёт на твою голову благодать отца нашего, Магнуса!

Нереварин кивнул в ответ, лишь обозначив лёгкий поклон:

— Приветствую, кена⁽⁴⁾ Магне-Ге. С чем пожаловал? Не ждал твоего визита, — плавным жестом мер подчеркнул свои слова, продолжая меланхолично курить.

— Важные вести. Кое-что, что заинтересует тебя.

Приподняв одну бровь, тёмный эльф выпустил из губ облачко дыма.

— Я уже заинтригован. Магне-Ге не так часто удостаивают меня новостями. Почти никогда, если быть точным.

Светящийся шарик на краткий миг сменил цвет.

— Уверен, что не разочарую. Смертный путешественник извне Аурбиса явился в Библиотеку Солнца⁽⁵⁾. Любопытно?

С лица Нереварина вмиг ушло скучающее выражение:

— Извне? Смертный? Как это возможно?

Если бы у Магне-Ге была голова, он бы ею кивнул, а так в голосе звезды послышалось торжество:

— Несомненно. Архитектор позволил путешественнику жить, но смертный оказался слишком слаб, чтобы выносить сияние отца нашего и был отправлен в Апокриф.

Воплощённый герой нахмурился:

— Апокриф? Почему не в Мундус?

— Это мне неизвестно, но Принц Непознанного Хермеус Мора подозрительно быстро прознал про путешественника. Должно быть, некто доложил ему. Магнус поручил доставить смертного на Нирн одному из своих учеников, однако его перехватили. Тебе что-нибудь известно об этом?

Отложив трубку, Нереварин прищурился от порыва ветра.

— Откуда бы? Ты пришёл с этим ко мне, потому что подозреваешь моего покровителя? Или меня?

Аватар звезды потемнел, но быстро вернулся к белому цвету.

— Не принимай эти расспросы на свой счёт, Хортатор.

Мужчина хмыкнул и задумался. Ситуация получалась прелюбопытная. Считалось непреложной истиной, что за пределами Аурбиса нет ничего, кроме Пустоты. И вдруг из-за пределов единственного существующего мира является смертный странник. Отец Магии, решив спасти хрупкую жизнь, что само по себе для него небывалая щедрость, отправил смертного туда, куда ему и положено — в мир смертных, но кто-то обокрал посланника, а след похитителя привёл Магне-Ге в Апокриф — План Даэдрического Принца Отброшенных Идей. Очевидно, здесь не обошлось без предателя.

— Как смертный смог прийти извне и ступить в святая святых Этериуса?

Магне-Ге молчал в нерешительности, которую, тем не менее, Нереварин распознать бы и не смог. Затем робко проговорил:

— Я... не могу поведать тебе это, Провозвестник. Предупреждение моё тебя коснулось лишь в память о былом союзе с Нереваром...

— Да, я понял... — перебил звезду мужчина, потирая лоб с досады.

Конечно, звезда не собиралась делиться подобными сведениями, даже если Нереварин уже знал этот секрет: некогда Неревар Индорил посетил Библиотеку Солнца и узрел то, что жителям Мундуса видеть не положено — Солнечные Врата. Волшебное зеркало, которое ловило отблески других Великих Зеркал и отражало, то есть телепортировало того, кто отваживался на подобное путешествие. То, что зеркало отразило не эфирную сущность, а смертного, к тому же пережившего перенос — было более чем удивительно. Ну, и, конечно, Нереварин и не подозревал, что Солнечные Врата могли сообщаться с Вратами других измерений за пределами Аурбиса.

Быстро взяв себя в руки, с лёгким поклоном он проговорил:

— Благодарю, Третий Маг. Я понимаю, почему ты сообщил мне эту новость. Мне давно сулили разные запретные знания за посещение Апокрифа. Пора воспользоваться приглашением.

В Библиотеке Солнца явно случилось что-то из ряда вон, с чем Магнус по каким-то причинам разобраться или не хотел, или не мог. Скорее, конечно, всё же не хотел. Особенно, зная, как Бог Магии относится к смертным, это походило на правду: Магнус не интересовался делами короткоживущих, отмахиваясь от обременённых плотью в лучшем случае, как от мух. Большая удача уже то, что залётного путешественника оставили в живых. Только вот зачем было третьей полярной звезде так рисковать, разыскивать Нереварина в Плане даэдра, зная, к каким последствиям это может привести? Ведь Архитектор мира на дух не переносит детей Падомай и за связь с Обливионом запросто может изгнать или даже уничтожить. Должно быть, ученик Магнуса отчаялся разобраться самостоятельно, раз пришёл просить помощи у Нереварина.

Звезда слабо замерцала, исчезая, но затем вновь заговорила:

— Есть ещё кое-что, Нереварин. Отец наш заметил в крови путешественника магическую болезнь... со следом божественного вмешательства.

Внимательно выслушав информацию, он медленно кивнул. Ученик Магнуса же блеснул на прощание и исчез.

— Как интересно... — хрипловатый полушёпот прозвучал из-за спины совершенно неожиданно. За все годы проживания с Боэтией Нереварин так и не смог привыкнуть к внезапным появлениям своего покровителя. — Хермеус Мора наверняка вне себя от счастья. Он прочтёт все его мысли, разберёт этого смертного на кости и мясо, вытянет жилы и процедит кровь.

— Госпожа... — протянул Нереварин, недовольный её подслушиванием. Боэтия, бесшумно устроившаяся на крыше башни, спиралью уходившей в небо, обняв её змеиным хвостом и замаскировавшись, теперь свесилась вниз головой и ласково протянула когтистую руку к лицу воспитанника:

— Дитя моё, ты думаешь покинуть меня?

Нереварин, данмер по имени Дан, слишком высокий для своих кровных сородичей, не был сыном Боэтии в прямом смысле, в отличие от Неревара, но почитал приёмного отца-мать со всем уважением, как родителя, которого у него никогда не было. Он взглянул в лицо Даэдра исподлобья и отвёл взгляд. Последнюю сотню лет Дан почти не покидал Обливион, скитаясь по планам Принцев и Полупринцев, избегая Нирна, как боли. Даже в Этериусе — обители изначальных духов — он бывал чаще.

— Госпожа... — Дан поморщился, но всё же продолжил: — ты хорошо знаешь Принца Непознанного — смертный странник не протянет и дня в его щупальцах, а его тайны останутся только Херма Море. И эта божественная болезнь...

Он отпрашивался. Это было... унизительно, но ведя себя агрессивно и независимо, Дан бы не добился ничего, кроме чёрного сна в Пустоте, в который его однажды любезно погрузил Боэта. Дану не понравился тот опыт.

Принц Интриг нежно улыбнулся, выглядело это как оскал рыбы-убийцы размером с нетча⁽⁶⁾:

— Тайны смертных редко бывают увлекательными, но ими можно неплохо развлечься. К тому же, путешественник иного измерения, принесший загадочную заразу, наверняка окажется неплохим собеседником для тебя, перенёсшего божественный недуг. — Принц соскользнул с крыши, обращая змеиный хвост в стройные ноги. Возвышаясь над Нереварином на целый корпус, он прошествовал мимо воспитанника, покачивая бёдрами, и привалился к колонне, увитой ядовитым плющом. По мановению руки Даэдра прямо из стены башни вырос цветущий спиддал. Сорвав пышущий ядовитым газом цветок, Боэта, понюхав его, заложил за острое ухо и кокетливо повёл плечом, посмеиваясь, глядя, как Нереварин отодвигается и заходит с подветренной стороны.

— Что ты планируешь сделать со смертным?

Дан задумался. Стоило ли покидать план, ввязываться в неприятности, вступать в конфликт с одним из самых могущественных Даэдра?

"Определённо".

— У меня есть пара мыслей. Но мне понадобится помощь.

— Чтобы вызволить смертного тебе придётся потрудиться. Хермеус Мора осторожен, всезнающ и всемогущ в своём Плане.

— Я знаю. У меня против него только один шанс. С расчётом на неожиданность. Но когда я доберусь до смертного, мне нужно будет быстро уносить ноги. И в этом я полагаюсь на тебя. — Дан снял с пальца кольцо Ленты лабиринта Барилзара и протянул Боэтии на раскрытой ладони.

Боэта хищно оскалилась. Давно она не выглядела такой довольной. Авантюристка по своей природе, она постоянно устраивала неприятности всем, до кого могла дотянуться её воля.

— Да-а... — она уставилась немигающим взглядом куда-то вперёд, посмеиваясь в предвкушении. Перспектива насолить своему даэдрическому родичу доставляла ей ни с чем не сравнимое удовольствие. — Приведи мне любопытного гостя. Ты, — она выделила это слово, взглянув ему в глаза тонкими змеиными зрачками, — сможешь это сделать.

Принц Интриг взял кольцо в руки и активировал его магию, вплетая в зачарование новую метку телепортации: — Прекрасная вещица, — проговорил Даэдра, возвращая кольцо хозяину. — Мне всегда нравился Барилзар и его поделки. Однако как ты планируешь провести Хермеуса?

Дан выдержал паузу и посмотрел в глаза Боэтии, размышляя, как она отреагирует на его замысел, затем ответил коротко, но веско:

— Протонимик*.

Принц Интриг изменился в лице:

— Чудесно, — в противовес сказанному, в её голосе прозвучал злой сарказм. — Как же ты планируешь разузнать его? Тайну за семью печатями, способную лишить любого из Даэдра сил сопротивляться и изгнать? Чтобы узнать истинное имя Принца Даэдра, тебе нужно спрашивать у тех, кто присутствовал при его рождении. Или у него самого. А с этим могут быть очевидные трудности. Хотя, может, ты уже постиг ЧИМ*? — последнее было сказано особо язвительным тоном.

Нереварин в ответ загадочно улыбнулся. Боэта, заметив это, выпрямилась, подобралась, словно для прыжка, черты лица заострились. Дан, понаблюдав за покровителем, беззлобно улыбнулся и поднял руки, давая понять, что пошутил. ЧИМ, как королевское слово Власти и божественная воля, позволял управлять реальностью. Потому такая реакция на достижение ЧИМ ему была вполне понятна — один из немногих, кому удалось достигнуть этого просветлённого состояния — Вивек, применил эту силу для свершения своей мести одной небезызвестной высшей Даэдра*.

— Есть ещё кое-кто, кому известны все тайны мира. — Нереварин переглянулся с тут же всё понявшей Боэтией.

— Она потребует с тебя плату за эту тайну.

— Что ж, если она не пожелает скостить цену за всё то, что задолжала мне и Неревару, я с удовольствием могу продолжить то, что начал Вивек. — Дан нахмурился и отвернулся, опёршись на парапет локтями, посмотрел вдаль.

— Её тайны жестоко ранили твоё сердце. Но ты всё-таки готов пойти к ней на поклон. Должно быть, тебе ужасно надоела моя компания. — Даэдра медленно приблизилась и обняла одной рукой воспитанника за плечо. Дан пустил на лицо горькую усмешку и хмыкнул. Разумеется, она всё поняла.

* * *

Лунная Тень — План Азуры — встретила Нереварина и Боэту дождём. Прекрасный сумрачный мир, полный цветов, водопадов и дивных ароматов походил на райский сад. Блистающие капли дождя, падавшие на красные розы окрашивались в красный и текли по камням, смешиваясь с зелёными каплями от листьев, коричневыми от веток и другими цветами, образуя радужные лужи несмешивающихся оттенков. Всё здесь было настолько совершенным, что выглядело абсолютно невозможным. Если бы Дану пришлось жить здесь, он бы выколол себе глаза, чтобы не свихнуться от невозможной красоты.

Боэта, принявший облик полуженщины-полузмеи, заметив недовольную гримасу данмера, хлестнул хвостом по ближайшему розовому кусту. Ветки и листья смялись от удара, крупные бутоны рассыпались лепестками по каменистой дорожке и... стало получше. Дан улыбнулся выходке покровителя, и они продолжили движение к Замку Роз.

Пришлось пройти весь Серебряный город насквозь. После суда над Вивеком, во время которого он прилюдно унизил Азуру, ударив её в рот своим копьём, она закрыла свои измерения ото всех, так что двое прибывших вошли через врата плана, охраняемые крылатыми сумраками. Изящные тонкие башни в городе, так сильно отличавшиеся от башен в Доле Воздаяния, полускрытые в тенях, блистали металлом и бросали зеркальные отсветы любого движения на соседние здания, как в гигантском калейдоскопе. Серебряные лестницы, ведущие во дворец Роз, мерцали от влаги, стекающей по ступеням. Боэта принял облик воина с мечом в красном плаще: как заметил Дан, Принц Интриг появлялся перед Азурой исключительно с этой внешностью. Похоже, именно это обличие Королева Ночного Неба считала наиболее привлекательным. Ей, кажется, вообще нравились воины. Уверенные в себе и пафосные. «Такие, как Неревар» — поморщился данмер. «Верные и исполнительные. От которых легко избавиться».

Высокие колонны, увитые розами, сменились необъятными залами с фонтанами белого мрамора по бокам, затем взору открылась огромная оранжерея крупных роз всех оттенков, посреди которой в лёгкой дымке стояла серебряная беседка. Тусклый свет падал сквозь хрустальный потолок на фигуру в белом. Струящееся платье Принцессы Сумерек облегало изящную фигуру, как вторая кожа. Лёгкая, но непрозрачная фата покрывала чёрные волосы, спадающие на полную грудь идеальными волнами. Почти неподвижная и прекрасная, она казалась искусно вырезанной в мраморе статуей. Азура сидела на верхней ступеньке и гладила по волосам своего сына — Аландро Сула, откинувшего голову на колени матери и умиротворённо закрывшего глаза.

Чужие воспоминания сами собой всплыли перед глазами Нереварина: тысячелетия назад это был златокожий юный мер с короткими светлыми волосами, торчащими торчком, и раскосыми золотыми глазами. Теперь же перед ним предстал серокожий данмер, длинные седые пряди которого были убраны по обычаям Уршилаку. Лишь на ушах как и прежде сверкали серебром луна и звезда.

Будучи Полупринцем Даэдра, Аландро Сул был рождён и взращён в эшлендерском племени Уршилаку с единственной целью — служение Неревару — лорду Великого Дома Индорил, тайному и явному сыну Боэтии, объединителю Домов и племён, защитнику Ресдайна и чемпиону Азуры. Фанатично преданный своему господину и обладающий нечеловеческой силой, для Неревара он был наивным, категоричным подростком. Кем-то вроде младшего брата. Прежний Аландро, которого знал лорд Индорил, непременно вернул бы себе молодой облик. Но тот факт, что опечаленный телохранитель, не выполнивший свой долг, даже в Лунной Тени пребывал в облике слепца, прожившего в эшлендерском племени около трёхсот лет, значил, что порывистый и нетерпеливый оруженосец Неревара канул в лету.

Двести лет назад, когда Дан в гневе ворвался в Лунную Тень, Аландро Сул был упокоен — не мёртв, но и не жив — спал, посчитав свою жизнь завершённой. Но теперь грудь его медленно вздымалась: Азура пробудила его от сна в Пустоте, должно быть, для своей защиты.

Боэта прошагал к Азуре, гремя даэдрическими сапогами по белоснежной слюдяной плитке, и грубовато схватил её за подбородок, заглядывая в глаза. Увечья, которые нанёс ей Вехк в ходе судебного разбирательства, вернее, хитро расставленной ловушки, были скрыты от глаз смертных, но Принц Интриг их видел и улыбался:

— Сила и коварство смертных превзошли твои тайны, сестра.

Азура потемнела, вмиг превратившись из серебряного чудесного создания в жуткого демона. Серебряная кожа утратила своё мягкое сияние, блеснув сталью, алые глаза запылали, волосы приподнялись, точно шерсть у волка на загривке. Дождь забарабанил по крыше сильнее, раздались раскаты грома. Аландро, проснувшийся от грохота сапог Принца Интриг, вскинулся и перехватил запястье Боэтии. Его голос звенел от гнева:

— Если бы смертным было дело до тайн мироздания, Нирн уничтожил бы первый же из них! — Боэта глядел на полупринца любовно, с нежной, но от этого не менее жуткой улыбкой, не вырывая руку: — Смертных ведут лишь жадность, похоть да гордыня! — Лицо Аландро скривилось от отвращения — он однозначно имел в виду Трибунал АльмСиВи.

Нереварин тяжело вздохнул. Убийство Наставника и предательство советников сломили его бывшего оруженосца, ужесточили и теперь красные глаза зло смотрели на Боэту, не мигая.

— Не все смертные таковы, как ты их описываешь, Аландро, — тихо сказал Дан, не сдержав покровительственного тона, начиная говорить как Неревар. Аландро вздрогнул и только теперь опустил взгляд вниз, где за спиной Принца Даэдра стоял Нереварин.

— Наставник... — только и смог прошептать он, замерев от удивления. Дан знал, что был немного похож на Неревара внешне, а возвратив себе некоторые воспоминания лорда Индорила, стал напоминать его ещё больше, неосознанно или сознательно используя его манеру поведения.

Дан вышел вперёд, встретившись взглядом с Азурой коротко кивнул. Обида за искалеченное прошлое — своё и данмеров — не позволяла ему выказать почтение. Боэта, как искусный политик и интриган, чутко уловил напряжение Нереварина, замешательство Сула и тихое бешенство правительницы Плана. Впрочем, Боэта спровоцировал даэдрическую родственницу отнюдь не случайно — теперь он мог направить её гнев в нужное русло.

— Юный Сул, должно быть, имеет вопросы к тебе, дитя моё. — Боэта осторожно взял руку Аландро, которой тот вцепился в него, привлекая к себе внимание. — Ступайте, поговорите, а мы пока обсудим то, что всех нас волнует.

Дан быстро переглянулся с покровителем и кивнул, затем выразительно посмотрел на Аландро, разворачиваясь чтобы уйти. Но Азура внезапно встала, не обращая ни на кого внимания, подошла вплотную к Дану и, глядя сверху вниз, произнесла с нечитаемой эмоцией на лице:

— Ты явился ко мне, хотя утверждал, что не желаешь видеть меня и слышать мой голос никогда более. — Принц Закатов и Рассветов возвышалась над Нереварином, взирая сверху. Дан, упиравшийся взглядом ей куда-то в живот, недовольно вздохнул и задрал голову, встречаясь с ней взглядом:

— А разве ты не знала наперёд, что я приду?

Азура раздражённо дёрнула подбородком и подошла к пышному розовому кусту с цветками, размером с человеческую голову, проговорив по пути:

— Тебе прекрасно известно, что я прозреваю будущее лишь тех, кого ведёт судьба. Твоё предназначение исполнено, и твоя жизнь теперь только в твоих руках.

— И ты сделала всё, чтобы так оно и было! — почти прорычал Дан, намекая на причину их размолвки. В глубине души он понимал, что несправедлив к ней. Что оценивает их былые взаимоотношения, как оценивал бы оные смертный к смертному, но она — высший Даэдра. Она не свободна от своей сути, и для неё невозможно было поступить иначе. Но Дан по-прежнему не мог простить ей того, что она обманом отправила его на Акавир и утаила такие важные события, как извержение Красной Горы и нападение аргониан на Морровинд. И, конечно же, отчасти он винил во всём себя. Потому и не мог простить Азуру.

— Так должно было случиться, чтобы смог прийти спаситель мира. — Принц тайн не смотрела ни на кого, перебирая в длинных пальцах белые лепестки цветов. Боэта и Аландро молча наблюдали за говорившими.

— Ты и тогда сказала мне то же самое. Теперь спаситель явился и победил Пожирателя Мира. Его предназначение тоже выполнено?

— Да.

— Значит ли это, что ты удалишь его от своего народа, чтобы смог явиться новый герой?

— Если потребуется.

Дан замолчал. Разговор во многом повторялся. Когда-то давно они уже говорили друг другу эти слова и многие другие, и ничего нового Азура ему говорить явно не намеревалась. Тяжёлое молчание затягивалось и хозяйка Плана, наконец, задала самый очевидный вопрос:

— Зачем ты пришёл?

Хмуро глядя в сторону, он процедил:

— Скажи мне Имя Херма Моры.

Азура удивлённо обернулась. Она явно ждала продолжения, но вместо Дана ответил Боэта:

— Я расскажу тебе всё, что пожелаешь, моя роза. Давай отпустим детей и побеседуем наедине.

То, что Боэта брал переговоры в свои руки, значило только одно: он рассчитывал получить свою выгоду из сложившейся ситуации. И Дан отчаянно надеялся, что ему это не выйдет боком. Хотя надеяться на такое всерьёз было бы огромнейшей глупостью.

Нереварин быстрым шагом вышел из оранжереи, намереваясь вдохнуть хоть немного воздуха, не слишком приправленного цветочными ароматами. Как назло, розы в замке Роз были повсюду, и ему пришлось идти через все залы до самого выхода.

Дождь в плане закончился, но туман висел в воздухе, отражая настроение владычицы Лунной Тени. Сев на верхнюю ступень серебряной лестницы, Дан вынул из кармана трубку и кисет с табаком. Табак ему поставлял один его очень специфический знакомый — алчущий Муг гро-Мук, проживающий в поселении служителей Боэтии в Доле Воздаяния. Муг гро-Мук когда-то был орком, ярым прислужником Малаката, который самым непотребным образом осквернил алтарь Принца Интриг, за что, собственно, и поплатился, превратившись в уродливого зелёного алчущего. Теперь он своими длинными когтями возделывал скудную почву Доли Воздаяния, замешивая естественные удобрения в песок, и заодно выращивал разные овощи, травы и табак на продажу.

Сзади послышались шаги. Аландро подошёл и присел рядом с Даном, опёрся локтями на колени и сцепил пальцы в замок. Было видно, что он хотел спросить о чём-то и не решался. Нереварин, заправляющий трубку, терпеливо ждал, пока Сул обратит в слова всё, что тот хочет сказать. В прошлой жизни лорд Индорил и его оруженосец крепко дружили: Дан мог себе только представить то смятение, что он сейчас испытывает.

Растерянность во взгляде Аландро полнилась сомнениями. Наверняка он размышлял о том, как ему воспринимать Нереварина. Он был сосудом души Неревара, но не им самим. По сути, перед ним находился простой смертный с мощной энергетической начинкой. Все души после смерти теряют память о своей жизни, очищаются и претворяются в новорождённые тела, но вот он, воплощённый Хортатор, сидит, говорит и даже двигается, как лорд Индорил.

— Неревар... ин, — неловко замявшись, Аландро всё же продолжил: — То, что ты так похож... — лицо, обращённое к Дану, отразило целый спектр мучений. — Почему?

Дан не смог сдержать усмешку. Так вышло, что бессмертный сын Азуры ещё ни разу не встречался лицом к лицу с воплощённым Провозвестником. И не знал, что таким, каким был лорд Индорил, он стал только лет пятьдесят назад, когда завершил мантлинг — Покров Неревара — то есть повторил все деяния оригинала и получил все его умения.

Закурив, Дан выпустил изо рта облачко дыма и с улыбкой взглянул на собеседника:

— Нереварин — слишком обязывающий титул. Можешь звать меня Даном. Что касается моего сходства с ним... Разве Азура не говорила тебе, что выдернула мою душу из небытия, чтобы я от её имени наказал смертных, играющихся с божественной силой? Она провела меня по пути твоего ашхана, чтобы отомстить тем, до кого не смогла добраться сама.

Аландро в изумлении приподнял брови, до боли в сердце напомнив этим выражением честного и простодушного юношу из прошлого, пусть и в другом облике. Дан едва сдержал эмоции: он ненавидел, когда чувства его предшественника влияли на его собственные.

— Всё так, но разве не для того, чтобы наказать их за совершённое предательство? Они поклялись Наставнику перед её лицом.

Нереварин хрипло засмеялся. Он мог понять наивность Аландро, верящего матери, но неужели за столько лет смертной жизни он не увидел истины? Если это так, то пытаться переубедить его становилось пустой затеей. Но вот заручиться поддержкой умелого воина было бы очень кстати.

— Да будет так. Докапываться до правды теперь, по прошествии трёх с половиной тысяч лет, бессмысленно.

— Они убили тебя. — Аландро сказал это со злостью, глядя в глаза Дану.

«Бедняга», — посочувствовал Нереварин. «До какой же степени он застрял в этом».

— Меня никто не убивал. Но я понимаю твой гнев и было время, когда я его разделял. Альмалексии и Сота Сила больше нет, Вивек — исчез. Я окончил эту историю. К чему бы это ни привело... — Красная гора, извергающая клубы пепла, некстати всплыла в памяти. Дан поспешил продолжить: — Давай оставим эту тягостную тему. На самом деле, у меня есть к тебе... просьба.

Аландро заинтересованно наклонил голову:

— Что ж, слушаю.

Дан вздохнул и мысленно призвал себя собраться: от этого разговора зависела возможность обрести ценного союзника и шанс на благоприятный исход его затеи.

— В моей прошлой жизни мы были довольно близкими друзьями...

Аландро воздел руку, останавливая Нереварина, спеша задать интересующий его вопрос:

— Ты что-то помнишь о том времени?

— Кое-что.

— Но... как?

— Кое-что вспомнил, когда оборвал связь Трибунала с Сердцем Лорхана, ещё кое-что — когда завершил Покров Неревара.

— Ты... повторил его?! Всё, что он совершил?! — живейший интерес в глазах сделал его похожим на прежнего Аландро, юного, пылкого, дравшегося как сам Дагон, принимавшего всё близко к сердцу, как Мара, и впитывавшего окружающий его мир со страстью Дибеллы.

— Далеко не всё, но и это было непросто. Неревар был... невероятен. — Сул скорбно улыбнулся. Взгляд потеплел. Кажется, Дан нащупал правильный путь. — Я планирую вылазку в План Херма Моры и мне бы пригодилась твоя помощь.

— Зачем?

— Это секрет, но тебе я могу сказать. — Дан огляделся с заговорщическим видом и поманил Аландро склониться ближе.

* * *

Путешествие в Этериус — план бессмертных, мир магии и пристанище душ после смерти — для Нереварина уже пятьдесят лет не было чем-то несбыточным, хотя до сих пор оставалось весьма непростым и опасным делом. Приблизившись по Планам Доли Воздаяния к недостижимой для остальных смертных оболочке Обливиона, он с натугой преодолел Пустоту, истратив в процессе весь запас маны на защиту и поддержание движения. Но едва проникнув в прорыв, из которого с чудовищным напором проистекали ослепительный свет и магия, он сжал зубы от нахлынувшей силы, разрывающей на части. Если бы не необычайная крепость его корпрусного тела, беспощадный поток не оставил бы от него и следа.

Выплыв в устойчивый эфир, Дан свалился без сил, пытаясь отдышаться и корчась от неописуемых мучений его смертного тела, переполненного маной. Постепенно привыкая к давящей плотности окружения в светящемся совершенном магическом измерении, Дан отгонял назойливых дымков-призраков, приплывших на нездешний запах, и норовящих попробовать на вкус его душу. Немного отдохнув, Нереварин поспешил телепортироваться к метке в Солнечную Библиотеку, которую поставил там в свой прошлый раз. Магнус тогда вышвырнул его оттуда, как и Неревара давным-давно, хотя вёл себя Дан не в пример своему предшественнику деликатно и вежливо. Архитектор Нирна тогда сказал, что беспокойная душа всегда приводит в беспокойство всё, чего коснётся. Сейчас же он возвращался туда не для того, чтобы спорить с Магнусом, а чтобы проверить кое-что.

Ученик Магнуса, та самая третья полярная звезда созвездия Мага, чуть не потух от неожиданности, когда совсем рядом возник Провозвестник во плоти. Появление чужеродной персоны в сияющем плане не осталось незамеченным ни для кого: звёзды дружно обратили свои взоры на Нереварина, хотя он этого, конечно же, понять не мог.

— Не... Не... Нереварин! Что ты делаешь здесь?! — косясь на правителя Плана и пытаясь приглушить свой голос, удивлённо прошипела звезда, колыхая эфир нестабильным светом от возмущения.

Скрипнув зубами от ещё более плотного давления магии, Дан быстро осмотрелся, чувствуя, что у него вот-вот пойдёт кровь носом. Бесконечные ряды белоснежных полок содержали древние свитки, а вокруг с разной степенью сияния блистали Магне-Ге в разных обличиях. Хотя большинство всё же предпочитало совершенную форму сферы.

— Повезло! — Дан выдавил напряжённую улыбку. — Не придётся искать. Мне нужна твоя помощь...

— КАК МНОГО НЕЗВАНЫХ ГОСТЕЙ В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ. — Голос Магнуса заполнил собой наверное весь Этериус. Ослепительное Солнце восседало на своём высоком троне, напоминающем библиотечную лестницу, и сверкающим взглядом из-под полуприкрытых век равнодушно оглядывало пространство.

— Приветствую, солнцеликий Магнус! Тебе бы стоило запирать двери... — с намёком начал было Нереварин, кивая в сторону Солнечных Врат, но Архитектор прервал его:

— ТАК Я И ПОСТУПЛЮ.

Под ногами коротко блеснула голубая вспышка, и Нереварин выпал на окраину Этериуса, едва не скатившись в водоворот света, затягиваемый в черноту Обливиона.

— Вот всегда так, — поспешно левитировав к твёрдой поверхности, пожаловался он. Не то чтобы Дан был разочарован — вылетать из Библиотеки уже потихоньку входило в привычку, просто он ничего даже сказать не успел. Снова.

— Нереварин! — воскликнул его лучший друг из числа Магне-Ге — южный союзник, полярная звезда Вора, появляясь рядом. — В своём ли ты уме, так явно заявляться к нашему отцу?

— Спроси у Азуры, ей ведомы все тайны, — досадуя, проворчал Дан, опираясь на колени — ему снова пришлось восстанавливать свой магический сосуд, трещавший по швам от перемещений.

— И Азура скажет, что ты давно растерял весь свой разум, — громыхнула северная полярная звезда Воина откуда-то сверху, пульсируя голубым светом.

Нереварин улыбнулся: эти двое стали настоящими приятелями ему за последние пять десятилетий. Пережив своих друзей в Мундусе, он обрёл этих необыкновенных первозданных духов, которые то ли от скуки, то ли от жажды приключений по первому зову отправлялись с ним куда угодно, хоть в Обливион, несмотря на риск изгнания. Ведь даже Мерид-Нунда, дочь Магнуса, не избежала наказания за связи с даэдра, став впоследствии Меридией. А уж в Этериусе их трио побывало всюду, где только смогло.

— Хортатор снова здесь! — обрадовался Южный Вор, переливаясь перламутром. — А значит, нас ждёт что-то интересное!

— С чем пожаловал? — басовито спросил Северный Воин, блистая голубыми зарницами, отражающимися в течениях ручейков магии.

— Просто соскучился? — традиционно начал общение Дан, с трудом выпрямляясь.

— Берегись, Этериус, Нереварина одолела скука! — тихо посмеялся Вор.

— На сей раз обойдёмся Обливионом. У меня есть подозрение, что кто-то из приближённых к Магнусу Магне Ге служит Херма Море...

— Вот так дела... А ведь я тоже об этом размышлял... — тускло поблёскивая, проговорил Южный Вор. — Слишком уж к нам зачастили странники из других измерений...

— Погоди-погоди, странник был не один? — насторожился Дан.

Звезда блеснула и подтвердила:

— За последнее десятилетие этот, кажется, уже восьмой.

— Восьмой?! — Дан опешил, чувствуя, как от шока заколотилось его сердце. — И где они все?!

— Там же, где и последний, — похоронным тоном пробасил Северный Воин. — Но тебе-то какое дело до всех этих залётных комет?

Дан не сдержал удивлённого смешка:

— Ты шутишь? Смертный странник из другого измерения! Это же... это такая шумиха!

— Убавь восторг. Говоришь, как Третий Маг...

Дан хмыкнул и покачал головой. Его забавлял тот факт, что со временем клички, которые он дал звёздам, они стали использовать сами в личном общении. Третья полярная звезда Мага не мог надолго покинуть Библиотеку Солнца, будучи крепко привязанным к своему учителю, к тому же, не хотел связываться с даэдра, но иногда тоже помогал Нереварину.

— Выкладывай начистоту, зачем тебе это на самом деле.

— Зачем? Помимо удовлетворения любопытства? — прищурился Дан, бросив подозрительный взгляд на голубую сферу звезды. — Я хочу перехватить иномирца. А заодно прекратить этот поток, раз уж все странники попадают к Херма Море. Это может быть опасно для равновесия между Принцами Даэдра. Кстати, могли бы и рассказать, что, оказывается, за пределами Аурбиса существуют другие миры, — он недовольно сложил руки на груди.

— Нет, не могли, — отрезал Воин, а Вор пояснил:

— Сам ведь знаешь, что Архитектор не жалует подобного. Для нас это может очень-очень плохо закончиться. Лучше не рисковать.

— Ладно, — вздохнул Дан и подёргал бороду на подбородке. — Лучше скажите, как Хермора делает это? И почему Магнус позволяет?

— Это всё и правда мутно, но не объясняет того, зачем тебе в это вмешиваться. — Воин мерцал над головой Дана и допытывался. Нереварин, демонстративно проигнорировав вопрос, принялся расхаживать взад-вперёд, рассуждая:

— Что если Хермеус как-то повлиял на Врата в Библиотеке, чтобы ловить смертных, путешествующих меж...

Воин гневно блеснул, всколыхнув эфир:

— Ты давно оставил своих смертных сородичей, а теперь переживаешь о неизвестных странниках?!

Нереварин замолчал: его провокация звёздного друга обернулась болезненным укором. Он не предотвратил Красный Год, не появился для своего народа и позже, когда ящеры нахлынули в континентальный Морровинд. Погибло множество его друзей, знакомых, тех, кому он когда-то помог, тех, кто считал его святым воплощением и героем. А теперь вдруг забытый всеми Нереварин восхотел спасти чужака, да так, что готов рассориться с могущественным Даэдра и, возможно, с самим Магнусом.

Опустив сжатые кулаки, Дан процедил, глядя в сторону:

— Можешь мне не верить, но я устал так жить. Боэтия получила, что хотела, и больше не оставляет меня без надзора. Теперь Нереварин Возрождённый — лишь пыльный трофей на её полке. Я застыл во времени, словно муха в смоле. Вам, Магне-Ге, не понять меня — вы существуете вне времени. Но для меня каждая прошедшая секунда упущена навсегда. Я высыпаюсь песком в часах, не имеющих дна. Странник мне и правда интересен, но больше важно то, что он интересен Боэтии. И усиление Демона Знаний её уж точно не устроит. Поэтому мне нужен этот смертный, чтобы вырваться из её змеиных объятий хоть ненадолго. Мне необходимо это время! Хотя бы год!

— А я уж думал, что ты снова захотел погеройствовать, — лукаво вставил Южный Вор.

— Нет, староват я для этого, — невесело усмехнулся Нереварин, — просто хочу немного воли, раз уж я всё ещё существую. Чтобы вспомнить, кто я. И зачем.

— Тогда говори, что делать, — неожиданно для Дана Северный Воин решительно вспыхнул.

Растерявшись от резкой, словно взмах меча, смены настроения звезды, Нереварин несколько мгновений помолчал, и слегка улыбнулся.

— Будет лучше разделиться: Вор, пойдёшь со мной. Воин, тебе нужно вернуться в Библиотеку — поговори с Третьим Магом, узнай, кто отправлял смертного в Апокриф, найди его. Да, и пусть Маг проверит Солнечные Врата. Я думаю, всё дело в них. И постарайся, чтобы Магнус не волновался раньше времени. Его гнев должен пасть на кого нужно, а не на вас.

— Сделаю. — Воин мигнул светом.

— Вор, мы сейчас забираем Аландро Сула из Лунной Тени и мчимся в Апокриф — Азура забросит нас туда. Я пойду первым и отвлеку Херма Мору. Вы двое — спрячьтесь. Тебя и твою магию обнаружить не сможет ни один из Принцев, даже сама Ноктюрнал, так что укрой ею Аландро. Когда услышите звуки боя — отправляйся на поиски смертного. Аландро будет ещё одним отвлекающим манёвром, он уведёт от тебя слуг Хермеуса. Твоя задача — найти путешественника так, чтобы тебя никто не увидел, и подать сигнал. Я обеспечу нам отступление и уведу всех в безопасное место.

— Эх, вам достаётся всё веселье, — посетовал Северный Воин.

— Вас двоих не должны видеть в Обливионе. Вора обнаружить не сможет никто, а вот тебя Херма Мора заметит.

Воин недовольно промычал. Не теряя времени, Дан призвал крылатого сумрака — служанку Азуры. Кивнув, она немедля открыла портал в Лунную Тень, взмахнув кожистыми крыльями. Прежде чем войти, Дан тихо сказал, покосившись на звезду:

— Вор, если всё пойдёт плохо — уходи оттуда. И забери Аландро.

Звезда мелко зарябила светом, будто часто-часто заморгала глазами, но промолчала.

— Ну, вперёд. Времени в обрез.

---

1) *(элвен) — видящее стекло. Магическое зеркало-портал.

Вернуться к тексту

2) *Высшие магические сущности, изначальные духи, ставшие виновниками образования звёзд. Смертные так и зовут их звёздами.

Вернуться к тексту

3) *Наставник/Провозвестник/Вдохновитель. Военный лидер, Наставник всех домов и Ашхан всех племён. Титул, который носил Неревар Индорил.

Вернуться к тексту

4) *(дан.) — почетное обращение для преподавателей и наставников.

Вернуться к тексту

5) *План Бога Магии Магнуса, Архитектора Мундуса, Отца Магии и Солнца.

Вернуться к тексту

6) *Крупные неагрессивные существа размером с корову, напоминающие медуз с щупальцами, передвигающиеся по воздуху.

Вернуться к тексту

Нереварин спокойно смотрел как тело путешественницы из другого мира обмякло и безвольно повисло, глаза закрылись. Белые волосы рассыпались по узким плечам, скрывая продолговатые заострённые ушки. Как верно подметил Хермеус, она и в самом деле слишком походила на босмерку или бретонку, такая же низенькая, худая, хотя и в хорошей физической форме. Миловидная на лицо, со светлой кожей, покрытой лёгким неравномерным загаром, и полностью белыми, возможно, седыми волосами. Старой, впрочем, она не выглядела.

Демон Знаний с силой сжал маленькую женщину и телепортировал её подальше от нежданно нагрянувшего гостя. Нереварина Хермеус действительно не ждал. В последнее время этот смертный ни во что не вмешивался — Боэтия дорожила его ценной душой и не выпускала из поля своего влияния. Тем не менее, он внезапно посетил Апокриф сразу после триумфа Принца, который наконец захватил живого странника из иного мира!

Принцу Отброшенных Идей не терпелось поскорее заняться смертной, и стоявший напротив Нереварин с дерзкой и самоуверенной ухмылкой ужасно раздражал.

«Проклятый Боэта! Наверняка это он прислал своего дважды рождённого сына, дабы отобрать, похитить мои тайны в этой смертной! Но наглый мальчишка не сможет помешать мне на моей территории, однако может натворить неприятностей».

За спиной данмера смутными тенями замаячили левитирующие искатели, а выход перекрыли высокие чудовища, похожие на амфибий — луркеры. Заметив это, данмер-полукровка улыбнулся ещё шире и иронично покачал головой.

— Убирайся! Не уйдёшь сам, я вышвырну тебя силой!

— Тебе придётся поднатужиться. Но где же твой сторожевой пёс? Как его там... Мирак? Я надеялся с ним пообщаться. Неужели перестал слушаться могучего благодетеля? Или заболел? А может, сбежал? Я бы сбежал. — Внезапно лицо Нереварина изобразило сочувствие: — Ох, как я мог забыть? Его же убил Довакин. Позволь выразить соболезнования от лица моего покровителя, — издевательски ухмыляясь, он отвесил элегантный поклон.

Садовник Судеб разозлённо булькнул на очевидную попытку провокации:

— Не питай иллюзий, смертный воин, тебе не по зубам сам Принц Непознанного! — портал с щупальцами возник под ногами Нереварина, пытаясь обвить, затянуть в себя и выкинуть за пределы плана. Но мгновение спустя его там уже не оказалось: данмер очутился прямо перед Херма Морой. В его правой руке, одетой в металлическую перчатку, возник небольшой молот. С гулким звоном оружие ударило в центральный глаз Демона Знаний: звук, словно от колокола, пронёсся по всему Апокрифу. Даэдра растворился в воздухе, но тут же воплотился чуть поодаль. Ни одно оружие смертных в Нирне и за его пределами не смогло бы ранить Принца Даэдра, но этот молот...

— Разделитель!  — воскликнул ошеломлённый Хермеус Мора. Принц Непознанного знал всё об этом инструменте, в теории, но вот испытать его на себе довелось впервые. Двемерский молоточек, призванный извлекать звуки из Сердца Лорхана, вполне неплохо справлялся и с другими высшими Даэдра, заставляя звучать их, словно колокола. Дан проверил это в своё время на Боэтии. С её позволения, конечно. Вибрации, вызываемые Разделителем, сбивали Даэдра с толку, оглушали, а сам удар молота проходил сквозь любые щиты.

Повелев своим слугам атаковать, демон знаний развоплотился, наблюдая за незваным гостем с высоты. Тем временем, Нереварин быстро сменил оружие на лук, убрав молот в магический инвентарь и... исчез. Принц Даэдра всё ещё чувствовал присутствие данмера в плане, как наконечник стрелы в брюхе, но увидеть не мог. Исчезнуть из поля зрения всевидящего и всезнающего даэдра могли помочь только несколько артефактов, и все они принадлежали Принцу Тьмы Ноктюрнал, ведь обычная невидимость школы иллюзии не стала бы помехой глазам Херма Моры. Когда в его слуг полетели зачарованные стрелы, Принц понял, что не ошибся — Лук теней делал своего обладателя невидимым на некоторое время и увеличивал скорость передвижения.

Стрелы разили младших даэдра одного за другим, все они были как на ладони перед стрелком. Тогда Хермеус Мора задействовал своё истинное тело: над местом сражения возник чёрный разрыв, из которого свесились огромные щупальца и принялись шарить в пространстве. Нереварин удирал от быстрых отростков, прыгая по вершинам колонн, по аркам, по ажурным крышам галерей, пока действие невидимости не закончилось.

Апокриф будто взбесился: вихри страниц преследовали его и то и дело возникали на пути, мешая обзору, хлёсткие щупальца выскакивали из каменных бассейнов, стоило лишь оказаться рядом с ними, искатели появлялись из воздуха и бросались иссушающими заклинаниями. Дан сломя голову мчался по Плану, думая, что привлечь к себе внимание ему более чем удалось.

Южный Вор и Аландро Сул прятались в укромном уголке под лестницей, укрывшись неощущаемой магией звезды, когда вдалеке раздался жуткий грохот, там, где находился Дан. Переглянувшись, сообщники выбежали из своего укрытия. Сул тут же забрался на высокую арку над лестницей и заорал, сбиваясь на эльфийский язык, сложив ладони рупором вокруг рта:

— Эй ты, обвисший хла садрит⁽¹⁾! Нетч горбатый, я засуну твою голову скампу в каран кар⁽²⁾! Поймай меня, Принц засушенных идей! Я видел, как ты квелна фей вар алд рабас⁽³⁾! — для пущего эффекта, он продемонстрировал неприличный жест руками и бёдрами, глядя в сторону бушующего вдалеке Хермеуса.

Реакция не заставила себя долго ждать, и Сул, увернувшись от хлестнувших щупалец, выстреливших из ниоткуда, понёсся в противоположном от Вора направлении, собирая за собой шлейф из прислужников Принца Непознанного.

Проводив его взглядом, Вор осторожно поплыл, просматривая окрестности обнаружением жизни. Будучи ЭтАда созвездия Вора, он имел чрезвычайные способности к маскировке своего присутствия, так что даже Принцу Даэдра пришлось бы натрудить все свои многочисленные глаза, чтобы уследить за ним. А уж когда у него имелись такие громкие отвлекающие факторы — он надеялся выполнить свою задачу без особых проблем.

Дан бежал по галерее, когда над головой, словно лепестки, сомкнулись ажурные стены, превращая галерею в довольно узкий коридор. Навстречу тут же выступил луркер, закрывая выход. Быстро обернувшись, Дан увидел сзади ещё одного. Выхватив из магического инвентаря булаву Бич Даэдра, он призвал дремору себе за спину, тут же ринувшись вперёд. Случись владыке дреморе и луркеру сойтись в поединке где-нибудь на Нирне, они оказались бы примерно равны по силам, но в Апокрифе слуга Херма Моры подпитывался силами своего хозяина и быстро одолел противника, заходя к Нереварину с тыла. Узкий коридор не позволял Дану воспользоваться своим любимым оружием — копьём, поэтому он орудовал знаменитой булавой, взяв в левую руку щит Слуга Азуры, обладающий чарами холода.

Размозжив уродливую голову переднего противника, Дан принял на щит удар подошедшего сзади. Руку луркера обдало морозом от магии артефакта: иней добрался аж до локтя. Воспользовавшись замешательством, Дан мощным ударом раздробил колено врага. Луркер плюнул зелёной едкой жижей, намереваясь попасть в лицо, наваливаясь на данмера сверху. Вовремя закрывшись щитом и отскочив назад, Нереварин чуть не запнулся о тело уже убитого. В этот момент его враг ударом наотмашь сбил Слугу Азуры с руки: лямка из дублёной кожи лопнула, щит шарахнулся о стену и укатился из коридора. Но этот поединок уже был решён, и Дан быстро добил даэдрота. Внезапно коридор начал сжиматься и летящие страницы, со свистом рассекающие воздух, выгнали Нереварина вслед за щитом.

Слуга Азуры лежал на краю платформы, лишь чудом не упав в воды Апокрифа. Подбежав к артефакту, Дан заметил сбоку какое-то движение. Отскочив в сторону, он пропустил мимо сгусток энергии появившегося искателя. Магический снаряд ударил в пол рядом со щитом и тот, перевернувшись в воздухе, ухнул вниз, без плеска исчезнув в чёрных волнах. Проводив взглядом свой щит, Дан чертыхнулся: он был его любимый. Но предаваться сожалениям было некогда — в него уже метили подлетевшие и размножившиеся искатели.

— Вот же мерзкие твари! — процедил сквозь зубы Дан и призвал перед собой дремору Бичом Даэдра, затем сменил булаву на лук. Дремору перед ним за секунду уничтожили магией разных стихий, но Дан, вновь обретя ненадолго невидимость, левитировал в небо и стал стрелять.

На площадку, на которой происходил бой, внезапно выбежала странница из другого измерения, преследуемая луркером. Дан нахмурился, соображая, что делать. Искатели, рассеявшиеся по всей платформе, повернулись к ней. Экипировать булаву и призвать пред ней дремору он уже не успевал, а сколдовать с осечкой и потерять мгновение времени было бы слишком опасно — колдун из Дана был не очень. Не желая терять свой шанс выпутаться из удушающих объятий Боэтии, он рассеял заклинание левитации и спрыгнул рядом с незнакомкой, принимая на себя магию даэдра. Мощный залп частично поглотила мантия, но перед глазами всё равно помутилось: неловко шагнув от потери равновесия, он всё же смог в последний момент уйти с линии атаки, сгребая в охапку женщину и прыгая с ней за книжное ограждение.

Маленькое тело оказалось слишком лёгким и холодным: от него несло пустотой. Сразу поняв, что к чему, он попытался в прыжке оттолкнуть самозванку, но она вцепилась в него мёртвой хваткой: холодное лезвие проникло слева под углом в подмышку, прямо в щель доспеха. Запоздало оторвав от себя и отпихнув искателя-оборотня, Дан свалился на книжную кучу.

«Проклятье, я и не знал, что искатели могут превращаться. Или это сам Хермеус?»

Ранивший его клинок нёс на себе чары парализации и высасывания жизненной энергии, а также был щедро сдобрен сильным ядом. И если парализацию, должно быть, отразила мантия Дана, а убить его такой раной и чарами было и вовсе невозможно, то с ядом всё оказалось не так просто. Заклинание противоядия не сработало, а зелий на все случаи жизни он не таскал с собой уже лет сто — они всё равно портились или выдыхались быстрее, чем он их использовал.

Рана жгла, распространяя яд по телу, сердце забилось болезненными толчками, а рука повисла плетью. Белокурая странница стояла чуть поодаль и, неестественно скособочившись, в вытянутой вперёд руке держала тонкий кинжал. С чёрного лезвия капала кровь.

— Дорогой гость доволен моему подарку? Этот яд убьёт смертного за считанные мгновения. А с тобой, пожалуй, разделается за пару часов, — гнусаво прозвучало из хорошенького ротика. — На что ты рассчитывал, заявляясь в мои владения, Нереварин? На мою ли жалость, или неосведомлённость о твоих истинных силах?

Дан медленно поднялся. Заклинанием исцеления закрыл рану, на большее пока не было времени.

— Что ты. С вами, Высшими Даэдра, можно рассчитывать только на одно — на ваше неизмеримое высокомерие!

В его руке полыхнуло жгучее пламя. Быстрый выпад, и вытянутая вперёд беленькая ручка с клинком отлетела в сторону. Повернув запястье, орудуя изогнутым мечом как хлыстом, он направил следующий удар в голову, раскроив лицо самозванке. Тело взорвалось, забрызгав едкой жижей всё вокруг. Дан едва успел заметить, что эта чёрная дрянь разъедает его зачарованную мантию, как появились искатели. На передышку можно было не рассчитывать. Истинное Пламя — меч Неревара — жарче разгорелся в руке, когда он сократил дистанцию для ближнего боя.

* * *

Нерия медленно шла по тёмному коридору, осознавая, что спит. Она явственно чувствовала, как её тела касались холодные щупальца, но проснуться не могла. Не могла она и вспомнить, как попала в это непонятное место, совершенно не похожее на Тень. Путь вперёд в полумраке по ажурному полу, под которым едва слышно плескалась чёрная вода, освещали лишь похожие на цветы лампы, то вырастающие по бокам коридора, то свешивающиеся сверху.

Вдруг сзади послышался шум, приближающийся с каждой секундой. Обернувшись, она увидела, как к ней несётся толстое острое щупальце, снося на своём пути светильники. Охнув, Нерия со всех ног побежала вперёд, чувствуя, что её вот-вот нагонят.

Взгляд заметался по сторонам, и там, где она и рассчитывала, оказался ход налево. Едва она юркнула в ответвление, за её спиной со скрежетом проехал огромный отросток, похожий на древесный корень.

Узенький проход отличался от предыдущего: под ногами пружинила мягкая земля, а стены поросли спутанным плющом. Почти в полной темноте она удалялась от железного коридора, но чувствовала, что эта темнота безопасна, в отличие от света.

Как назло на развилке ходов вырос длинный цветок и потянулся в её укрытие светящейся головкой. В этот миг грохот от движущегося щупальца прекратился, и Нерия поняла, что её обнаружили: щупальце начало откатываться назад.

Взволнованно чертыхнувшись, она бросилась вперёд, откуда-то зная, что под ногами не будет камней и она не наткнётся на стену. Какое-то время она слышала только звуки собственного дыхания и приглушённый стук подошв о землю. Но благонадёжная прежде тишина внезапно показалась подозрительной, что заставило её резко остановиться и прислушаться.

Царапающий шорох сбоку, будто кто-то рыл землю, позволил ей вовремя отпрянуть назад, когда в её убежище ворвался уродливый отросток. На рефлексах Сурана выставила перед собой руки, и из её ладоней вырвался плотный огненный поток. Щупальце съёжилось и немного отъехало назад, а Нерия нажала на стену под растениями, и та охотно поддалась, открывшись, как дверь.

Нырнув внутрь и с лязгом накрепко захлопнув спасительную створку, она повернулась и увидела, что стоит в каменном тоннеле. Ощутив уверенность в этом месте, Нерия улыбнулась и побежала в темноту, раскрывшуюся перед ней каменной крепостью. Плотно подогнанные блоки вселяли в неё веру в собственную защищённость. Она точно знала, что гранит в стенах этой крепости самый лучший и выстроена она самыми компетентными строителями.

Снаружи донёсся грохот падающих камней, и Нерия спокойно вошла под надёжные своды. Внутри не оказалось ни мебели, ни оружия, ни убранства. Посередине пустой залы, подсвеченной факелами, прямо на полу лежала толстая потрёпанная книга.

Приблизившись к находке, она с сомнением разглядела на чёрной обложке тиснение с зеленоватым осьминогом с клешнями.

Вдруг сзади донёсся знакомый голос:

— Не хочешь открыть её?

Сурана вздрогнула и обернулась, но никого не увидела. Заозиравшись, она удивлённо переспросила:

— Алистер? Это ты?

— Конечно, я. Ты ждала кого-то другого? Это обидно, знаешь ли.

Со стороны входа к ней, слегка улыбаясь, шагал Серый Страж Алистер Тейрин. Нерия ощутила, как сердце птичкой забилось в груди. Улыбка сама собой изогнула губы, но Сурана упрямо удержала радость на границе сознания, не позволив ей поглотить себя.

Разглядывая мужчину, она сплела руки на груди:

— Что ты здесь делаешь?

— Подстерегаю? — он с полуулыбкой склонил голову к плечу, заглядывая в глаза. — Ну, знаешь, чтобы наброситься на тебя. Для чего ещё мужчины подстерегают хорошеньких девушек?

Сердце непослушно ёкнуло, и Нерия покачала головой. Алистер тем временем подошёл ближе и попытался положить ладони ей на плечи. Быстро шагнув назад, Сурана выбросила вперёд засветившийся кулак, запустив в возлюбленного каменным заклинанием. Звякнул доспех от столкновения со стеной, и мужчина распался чёрным туманом.

— Значит, ты поняла, — прогундосил демон откуда-то снаружи, из-за пределов крепости. — Поразительно, что смертная способна осознавать себя под моей магией. Стойкость, достойная лучших из лучших. Или ограниченность. С помощью моих знаний ты можешь обрести невообразимое могущество.

— Мне это не нужно, — отрезала Сурана.

— Тогда ты хочешь узнать, как исцелиться от божественной болезни, что течёт в твоих жилах?

Нерия постаралась ничем не выдать встрепенувшийся интерес, но голос снаружи довольно подметил:

— Как ты напряглась... Подумай, ты уже нашла то, что так долго искала. Нужно лишь спросить. Спроси меня, и я скажу.

— Мне ничего не нужно от тебя, демон! — нахмурилась Сурана, чувствуя, как крепость обняла холодная влажная масса. — Ты не достанешь меня здесь.

— Хо-хо, — трескуче посмеялся демон. — К каждому можно найти подходящую тропку, а если её нет — то вырастить со временем. Ты теперь в моём саду надолго, смертная. Можешь расслабиться и насладиться чтением.

Взгляд снова упал на чёрную книгу, и Нерия, разозлившись, захотела её выпнуть за пределы безопасного пространства, но в последний момент, уже занеся ногу, остановилась.

— Нет, спасибо.

Демон злобно крякнул и навалился сверху всей тушей: с перекрытий посыпалась пыль, а со стороны входа показались фигуры, сформировавшиеся из чёрного тумана. К ней вышли Зевран, Лелиана и Морриган.

— Прости, мой милый страж, ничего личного, — антиванец развёл руками, в которых блеснули кинжалы, и исчез из поля зрения.

Тихо вжикнула тетива, но стрела стукнулась о каменную кожу Нерии, оставив трещинку на груди, и упала под ноги. Покачнувшись, командор выставила перед собой открытые ладони, накрыв девушек конусом холода. Убийца с силой ударил её в спину, и миниатюрная женщина упала на колени. Кончики кинжалов всё-таки проникли в укреплённое магией тело, но глубоко ранить не смогли. Опёршись на руки, она, как и учил её когда-то настоящий Зевран, махнула ногой в подсечке, но ловкий эльф без труда отпрыгнул назад. Это дало ей нужное мгновение для наложения заклинания, и убийца обратился каменным изваянием. Снова собрав вокруг пальцев сияющую ману, она швырнула в него булыжник, раскрошив статую на куски.

Тяжело выдохнув, Сурана поднялась на ноги, поворачиваясь к замороженным фигурам, но обнаружила застывшей только Лелиану. Морриган, обратившись паучихой, прыгнула на стену, быстро шевеля лапками, и переместилась на противоположную сторону помещения, стараясь зайти ей за спину. В этот миг разморозилась и Лелиана, и Нерия метнулась в сторону, так, чтобы видеть обеих. Лук в руках барда угрожающе засветился, пока она накладывала стрелу и натягивала тетиву, и командор поняла, что в этот раз каменный доспех её не спасёт.

Поспешно вскинув руку, она успела предотвратить выстрел, снова заморозив лучницу мгновенной ледяной хваткой, но со стены на неё прыгнула паучиха. Повалившись под весом её тела, Нерия ударилась головой о каменный пол.

— А-агх! — выдавила Сурана, схватив острые хелицеры, нависшие над лицом.

Борясь изо всех сил с топчущимся по ней оборотнем, возящим её по полу и старающимся укусить, Нерия отчаянно пинала паучиху по лапкам. Вновь оттаявшая Лелиана, тем временем, схватила чёрную книгу, встала над ней и раскрыла страницы так, чтобы она увидела содержимое. Зажмурившись, Нерия зарычала и, приложив усилия, подтянула к груди ноги под хитиновым брюшком. Поднатужившись, она откинула от себя паука, тут же откатываясь подальше, не открывая глаз. Чувствуя врагов совсем близко и уже почти не имея маны, она быстро собрала в руках энергию, скрутила в шар и выпустила волшебную стрелу.

Раздался вскрик Лелианы, книга хлопнулась об пол. Однако прямо перед собой Нерия всё ещё чувствовала чью-то ауру, потому, чуть приоткрыв глаза, она тут же с силой их зажмурила.

— Смотри! — прокричал голос Морриган прямо ей в ухо. — Смотри же! Смотри!!

Трескучий бас завопил на все лады так, что у Сураны зазвенело в голове. Кончика её носа коснулась холодная бумага. На тело навалилась усталость, но она из последних сил попыталась оттолкнуть прижавшуюся к ней потустороннюю тварь. Уже не чувствуя сил на сопротивление, она зарычала сквозь стиснутые зубы, от страха, потому что сознание начало стремительно меркнуть, но в последний момент, уже отключаясь, ей почудилось, будто демон отстранился от неё.

* * *

Южный Вор добрался до крытого замысловатым металлом здания, похожего на каземат. Он стоял на чёрном древесном побеге, торчавшем из спокойных вод словно крючковатый палец. К сплошному металлическому кубику вёл только узкий мост без перил, а на круглой обширной площадке перед тюрьмой дежурили даэдра. Судя по слабой ауре, смертный странник находился внутри этого здания, напичканного, ко всему прочему, луркерами и искателями. Прикинув в уме, что заложник вполне мог сработать и как наживка, звёздный дух не спешил вперёд.

"Нашёл" — телепатически бросил короткое сообщение Вор и огляделся всеми доступными ему чувствами: не услышал ли его Хермеус? Магне-Ге и другие ЭтАда общались между собой, в основном, с помощью телепатии, которая была совершенно незаметна в магически наполненном Этериусе, но хорошо отслеживалась в пустоте Обливиона, создавая кратковременные связи между разумами. Лишь единицы из смертных были способны на подобное общение: для этого требовался большой магический резерв, живой ум и сильная воля. Всего этого у Нереварина было в предостатке.

"Следи" — пришёл торопливый ответ от данмера, который в этот момент, похоже, с кем-то сражался.

Несколько минут ничего не происходило, только вдалеке раздавались громкие хлопки от магических стрел Аландро. Перед самим казематом было обманчиво пусто. Понаблюдав за стражниками, пассивно наблюдавшими за отголосками боёв, Вор завис над крышей каземата и бросил ко входу светящийся шар — простой магический светильник, а сам посильнее укутался магией невидимости. Через пару секунд к светящемуся шарику изнутри выплыл искатель, оглядываясь в поисках того, кто сотворил его. Этого времени Вору хватило, чтобы проскользнуть в отворившиеся ворота.

Внутри, как он и ожидал, было не продохнуть от количества даэдрической живности: луркеры недвижимо стояли вдоль стен. Потихоньку пролетев под самым потолком, Южный Вор бесшумно открыл зачарованный замок дальней камеры, создав иллюзию закрытой двери. Наконец-то он нашёл странника, оказавшегося вполне себе смертной женщиной без каких-либо внешних отличительных особенностей. Она лежала на полу, погружённая в чёрное забытье, в окружении левитирующих высших искателей. Бедняжка дожидалась, пока Херма Мора не поглотит её хрупкий и податливый смертный разум.

Снаружи послышался грохот. По стенам прошла мелкая вибрация, и всё стихло. Над головой путешественницы возник чёрный разрыв, и щупальца свесились ей на плечи: Херма Мора решил взломать разум смертной прямо сейчас. Высшие искатели почтительно отступили. Понимая, что времени нет и Принц Даэдра, в случае чего, тут же сбежит с женщиной на другой конец Апокрифа и в следующий раз выследить её будет гораздо сложнее, Вор прикинул свои шансы уйти незамеченным из подобного окружения.

«Великий Магнус, да это невозможно! Стоит только дать понять, что здесь кто-то есть... Но Хермеус Мора прямо сейчас копается в её голове, нужно срочно что-то делать! Хотя Нереварин велел оставаться незамеченным несмотря ни на что...»

По женскому телу прошла тёмная волна магии, и странница вскрикнула, не просыпаясь. Вор знал, что Демон Знаний сейчас делал с ней: ломал её волю, насылая её же воспоминания, обрывал связи с памятью, пугал и путал. Удивительно, что смертная не сдалась сразу же. Обычно разумному существу хватало всего пары приёмов Принца Даэдра, после которых возможности когда-либо ещё воспользоваться своим мозгом не оставалось, ведь сумасшествие после такого вмешательства было самым приятным из побочных эффектов.

Со стороны входа раздался ещё один удар, снаружи послышались приглушённые хлопки — это зачарованные стрелы Аландро хлестали даэдра молниями. И Вор решил рискнуть. Ему хватит и простого отвлечения внимания. В случае чего, Нереварин рядом.

Молясь солнцеликому Магнусу, чтобы странница ещё сопротивлялась и не оказалась уже соединена с Принцем Непознанного на глубоком уровне, он создал фантомного призрака прямо перед искателями. Фантом, выстрелив во врагов светящимися стрелами, которые не нанесли большого урона, отбежал в угол и иссяк, взорвавшись ослепительной вспышкой. Искатели было последовали за ним, приготовившись к бою, и этого незамысловатого манёвра Вору хватило, чтобы нарушить сосредоточение Хермеуса. Принц моргнул всеми глазами сразу и насторожился, отвлекаясь от своей процедуры. Фантом возник снова и побежал в другой угол, всё так же отстреливаясь и ослепляя вспышками. Улучив момент, Вор спланировал на грудь спящей странницы и окутал магией исчезновения, выдёргивая из под холодных щупалец. Светящийся фантом тут же появился прямо перед Принцем и нанёс ему удар призрачным клинком, пока Вор левитировал к потолку и запустил заклинание телепортации, которое... не сработало. В ту же секунду Вора и его ношу сплющило, бросив об стену тяжёлой волной магии, разошедшейся от Хермеуса во все стороны. Правитель Апокрифа даже не пощадил своих искателей, приложив как следует и их.

— Какие глупые выходки. Я знал, что в мою ловушку угодит какой-нибудь безрассудный приспешник Нереварина. Что ж, будь же уверен, Магне-Ге созвездия Вора, что Архитектор узнает о твоих прогулках по Апокрифу в компании даэдра и смертных. Помнится, Магнус не терпит ни тех, ни других. Быть может, даже удастся убедить его в твоём служении мне... — Хермеус Мора извивался щупальцами и исходил глазами, откровенно ликуя и наслаждаясь происходящим. — Знания ЭтАда и Нереварина будут мне оплатой за ваши бесчинства в моём доме. Жаль, что прекрасный разум Сула придётся пощадить — не хотелось бы ссориться с его матерью. Хотя в последние столетия её силы и влияние уменьшились в разы, так что, быть может, я познаю и его.

Вор от силы удара потерял маскировку и слабо мерцал, покоясь на полу у стены в недостойном ЭтАда призрачном облике. Ощущение конца накатывало всё сильней с каждым словом Даэдрического Принца. Вора поймали за руку на краже — что могло быть ужаснее, чем проколоться в своём собственном предназначении? Рядом тихо застонала иномирная путешественница, но не смогла очнуться. "Вот мы и попались, смертная", — мысленно попрощалась звезда.

Надежда на Нереварина, который должен был прийти ему на помощь, истаивала с каждой секундой. Что мог смертный против всезнающего и могущественного Даэдра, пусть даже такой необыкновенный, как Нереварин? Вор знал, что отправляется на рисковое мероприятие, но такова его природа — рисковать, чтобы украсть ценный приз, сорвать куш, да не у кого-нибудь, а у самого Хермеуса Моры! Разве мог он удержаться от подобного соблазна? Он всё ещё был в состоянии сбежать в Этериус, и даже Принц Даэдра не смог бы удержать его, но зачем? Магнус узнает про их похождения по измерениям Пустоты и его ожидает изгнание и забвение...

Где-то за стеной входные ворота снесло с петель. Послышались звуки боя и полные ярости бранные выкрики Дана. Хермеус Мора возмущённо булькнул и на пару секунд пересёкся взглядом с Вором. В следующий миг звезда в охапку сгрёбла смертную и последними крохами магии, которые не выбил у него даэдра, укрылся невидимостью, уходя от появившихся хлёстких щупалец.

— Киай!!⁽⁴⁾ — с оглушительным криком, от которого содрогнулся весь каземат, Дан вышиб дверь в камеру. Металлическая створка хлопнула об стену, пришибив лежащего за ней искателя и повисла на погнутых петлях. В проём ворвался Нереварин с даэдрическим молотом наперевес и принялся добивать второго, ещё живого, искателя. — Отступай! — крикнул Дан своему невидимому союзнику и Вор кинулся к выходу, пока его напарник молниеносно сменил оружие на Разделитель, бросаясь к Херма Море.

— Ну уж нет! — Демон Знаний снова шарахнул магией, впечатав Вора со странницей в стену, Дан остался на ногах, лишь отшатнувшись. — Вам не уйти отсюда!

Каземат задрожал, пол заходил ходуном, и стены начали проминаться под гигантскими конечностями настоящего тела Принца. Под Вором, который стальной хваткой вцепился в смертную, блеснула зелёная вспышка телепортации, и Херма Мора тут же развоплотился.

«Он хочет обрушить меня в воды Апокрифа», — понял Нереварин, пряча драгоценный молот в инвентарь и пытаясь зацепиться за что-нибудь, чтобы удержаться на ногах. Схватился за раскуроченную дверную створку, и вовремя: металлический кубик каземата повернулся на бок и начал падать.

На пару-тройку секунд тряска прекратилась, и Дан тут же юркнул в вывороченные двери, ускорившись до предела. За секунду пролетев весь путь до выхода, увернувшись от падающих тел убитых им луркеров, в прыжке на всей скорости он вдруг налетел на невидимую преграду в обманчиво пустом проёме. Здание рухнуло в едкую жидкость как в топлёное масло и сразу же опустилось на дно. В проём входных ворот хлынул поток ядовитой воды, захлестнув Нереварина и отбросив его обратно вглубь каземата.

Вор только что был в тёмной камере, а спустя мгновение оказался зажатым в гигантской клешне, окружённой прозрачным магическим барьером, как в стеклянном фонаре, вместе с бессознательной женщиной. Истинное тело Даэдра поднималось из вод Апокрифа, и Вор видел насколько оно колоссально. Толстые, как стволы валенвудских деревьев, щупальца клубились в чёрных блистающих водах то появляясь, то исчезая, и многоглазая гора всё вздымалась и вздымалась из бурлящих вод, по бокам которой без какой-либо симметрии торчали огромные клешни. С огромной высоты Вор видел падающую в воду хермеусову тюрьму и Аландро Сула, стрелявшего Демону Знаний по щупальцам, в отчаянной попытке предотвратить падение.

Сын Азуры подбежал к краю платформы и вгляделся в воду. На его лице отразился ужас:

— Неревар, нет... Нет! — воскликнул он и заметался по площадке. Дан всё не появлялся.

Плотные звуковые волны потрясли пространство — это смеялся Принц Непознанного. Око Хермеуса возникло позади Аландро и самодовольно заключило:

— Славная кончина для героя. Каково это, сын Лунной Тени, в очередной раз лицезреть гибель своего Наставника? А-а... ты ведь не видел воочию убийство своего лорда в прошлый раз. Теперь узри же!

Аландро прорычал сквозь зубы, поворачиваясь к нему с перекошенным яростью лицом:

— Ты! Смердящая этон награ слоаде⁽⁵⁾! Такая ерунда не убьёт его!

Хермеус Мора протянул с довольным смешком:

— Ты, конечно же, не знаешь, что я отравил Нереварина своей кровью. И теперь он в моих водах. И я не выпущу его. А выйти или перенестись из моей тюрьмы не сможет никто, не смог даже первый Драконорождённый.

Сжав губы в тонкую полоску, Аландро прожёг Принца испепеляющим взглядом, и промолчал. Он повернулся обратно и не моргая уставился во мрак тихих волн.

Когда ему сообщили о гибели Неревара, его глазницы истекали кровью от ту'ума драконорождённого Вульфхарта, и он не смог пролить ни единой слезы. Триста лет он видел только тьму, такую, как в этих водах, наполненных до краёв ядовитыми сожалениями. Кочевники Уршилаку спрятали безутешного щитоносца от вознёсшегося Трибунала, но не от самого себя. Что он мог сделать тогда? И что он может сделать сейчас?

Не раздумывая, Аландро шагнул с платформы. Сзади послышался довольный смешок Принца Памяти, словно он знал, что это произойдёт. Аландро решил, что ему наплевать. Он вытащит своего лорда или погибнет.

Едкая жижа сомкнулась над головой, тут же прожигая кожу, словно огнём. Не рискуя открывать глаза в этой субстанции, Аландро применил заклинание водного дыхания, погружаясь всё ниже: казалось, сам океан затягивает его на дно. Наконец отрешившись от боли, он вдруг понял, что эта вода вытягивает из него магию. Водное дыхание внезапно иссякло. От неожиданности Сул вдохнул немного этой воды — горькой и солёной, отдалённо напоминающей морскую, но жгучей, будто он проглотил раскалённый слиток. Снизу кто-то ухватил его за ногу и потянул вниз. Лягнувшись как можно сильнее, Сул почувствовал, что его схватили ещё две пары рук и потащили куда-то. Прожив триста лет совершенно слепым, Аландро научился многим вещам — например, чувствовать пространство вокруг себя, а также различать ауры живых существ.

Он выдернул нож из ножен на поясе и со всей силы вогнал лезвие державшему его луркеру в горло, провернул и выдернул. Мигом сжавшись как пружина, ударил наотмашь по руке, тянувшей его ногу. И ещё, и ещё. Когда измочаленная конечность даэдра-амфибии отпала, Аландро остался один на один с тварью, тянувшей его за одежду на спине.

Ощутив изменения вокруг, он понял, что его затаскивают в подводную пещеру, но толчок волны от подводного взрыва откинул их с луркером обратно. Воспользовавшись ситуацией, Аландро резко крутанулся: ткань его туники, крепко зажатая в пальцах даэдра, треснула, позволив ему пнуть врага в живот. Луркер отцепился, и Аландро быстро погрёб наверх, чувствуя жжение удушья в лёгких. Однако за пояс схватилась рука, и Аландро едва сдержался, чтобы не атаковать снова.

Нереварин дёрнул его наверх, но тут же отпустил. Чувствуя спазмы в груди, Аландро, тем не менее, потянулся обратно. На ощупь пробежавшись пальцами по телу товарища, он нашёл врага, тянувшего Дана за шею сзади, и попытался ударить его ножом. Луркер, зрячий и ничем не ограниченный в родных водах Апокрифа, увернулся, быстро стукнув Аландро в живот и в лицо. Переработанный воздух сверкающими пузырьками вырвался изо рта и носа, плавно устремившись к поверхности. Аландро на мгновение потерялся, отцепившись и от врага, и от друга, но скоро почувствовал совсем рядом движение воды, а потом рука схватила его за шиворот и быстро потащила вверх.

Вынырнув и вдохнув долгожданного воздуха, Сул поспешил протереть глаза, услышав рядом сиплое "берегись". Он едва успел увидеть, как Дан, в сплошном редоранском шлеме, меняет на руке кольцо, как их обоих окружило огромное щупальце Принца. Поспешно активировав чары надетого кольца, Дан схватил Аландро и левитировал к ближайшей площадке, повалившись на неё, едва ступив.

— Какого даэдра, Аландро?! Что за дерьмо ты творишь?! — прохрипел Нереварин, снимая зачарованный шлем. Его веки и слизистая носа и рта были поражены ядовитой водой и кровоточили, а голос едва слушался. — Помереть захотел?!

— Я попытался, — хотел сказать Сул, но не смог, жестоко закашлявшись. Он и сам чувствовал, будто ему в кожу навтыкали игл.

— Невозможно! — возникшее рядом пятно с глазами было крайне удивлено. — Как ты выбрался из моей темницы?

— Грязекрабам ни к чему такое знать, — злобно усмехнулся Дан, бросив быстрый взгляд на светящуюся клешню Хермеуса, задранную к зелёным облакам.

— Даже первый Драконорождённый не смог преодолеть мой запрет! Что за фокус ты использовал?! — не унималось пятно с глазами.

— Так ты держал своего подопечного в той конуре? Или правильней сказать — подопытного? — Дан влажно кашлянул и сплюнул тёмную слюну в сторону Принца. — Надо было чаще отпускать его гулять, Херма Мора, а не держать на привязи. Тогда бы ты не гордился так его беспомощностью.

Поднявшись на ноги, Дан протянул руку Аландро, помогая встать. Пока их руки были соединены, Дан тихо повелел: "Охраняй меня". В его воспалённых глазах плескался гнев, и Аландро понял, что всё только начинается.

— Скажи мне, кальмар головозадый, как ты подчинил себе Солнечные Врата? Что ты такого посулил Магне-Ге, что кто-то соблазнился быть твоим рабом?

Хермеус презрительно выдавил:

— Ущербным тупицам такое знать не положено.

— Отпусти Вора и странницу, и разойдёмся миром. — Нереварин снял зачарованное кольцо левитации и спрятал в инвентарь. Теперь кисти его рук были полностью обнажены.

Принц Знаний крякнул от неожиданности:

— Угрозы? Смеешь угрожать мне, будучи загнанным в угол? Тебе не выбраться отсюда, Нереварин. Ни тебе, ни твоим помощникам. Все вы станете удобрениями в саду моего всезнания!

Со всех сторон к Дану и Аландро устремились искатели, выныривая из невидимого полёта, образуя кольцо. Сул, резко вскинув руку, вооружился, призвав призрачные меч, щит и полный доспех, и занял оборонительную стойку подле Нереварина.

— Ты вынуждаешь меня. Я бы предпочёл обойтись без этого, ведь я не Король, не Башня и не Колесо⁽⁶⁾, мне не повинуется слово Власти, но я — оружие Падомай. AE GHARTOK PADHOME. AE ALTADOON PADHOME⁽⁷⁾. Внемли мне, Гехотпаем-боагех-акотайбаотайрот, Садовник Людей, непригодная мысль, чей избранный удел — хранилище запретных знаний.

Хермеус Мора, до последнего не веря в то, что слышит, наконец зашевелился:

— Ты блефуешь! Как смеешь ты, ничтожный смертный, пугать меня изгнанием? Ты даже не един! Дни твоей славы в прошлом! Замолчи!

Дан же продолжил выкрикивать охрипшим горлом, внимательно наблюдая за поведением Принца Даэдра — переходом от растерянности к осознанию и срыву в безумную ярость:

— Временна́я червоточина, присвоитель судеб, демон ледяного леса...

— Безмолвие! — заклинание чудовищной силы разнеслось по Апокрифу, налагая на всё сущее печать магического молчания. Губы Дана сомкнулись, но тут же исказились усмешкой. Левой рукой он провёл по своему лицу и продолжил говорить, как ни в чём не бывало:

— ...Хермора, вестник приливов и отливов...

— Убейте их! — кровожадно провозгласил Принц, и искатели послушно двинули конечностями, вхолостую, ведь в бешенстве Хермеус позабыл про только что наложенный запрет на действие заклинаний. Некоторые искатели продолжали попытки связать заклинание, другие повернулись в сторону своего повелителя. Их телодвижения выражали растерянность. Аландро, воспользовавшись ситуацией, атаковал ближайшего врага, расправившись с ним за несколько мгновений, принялся за следующего.

— Рассейся! — отменил заклинание Принц Знаний и попытался развоплотиться. Но Нереварин в последний момент успел схватить бесплотный аватар даэдра за мясистое веко и выдернуть обратно.

— Что?! Как ты?..

Херма Мора в смятении и неуместном любопытстве успел заметить, как данмер вынимает что-то из кармана мантии, крепко держа его верхнее веко правой рукой, исписанной чёрными хаотичными линиями.

— Чёрные руки⁽⁸⁾? Когда это произошло?! Почему я не знал?! Боэтия...

В следующий миг в глаз Принца плеснула вода и перед его внутренним взором поплыли цветные круги, сумрачный свет и... розы?

— Водами Обливиона я призываю твою неонимическую сущность! — Дан отпустил Хермеуса, выбрасывая отслуживший своё стеклянный флакон и уворачиваясь от вылезшего на платформу луркера. Принц Непознанного, впрочем, больше не пытался удалиться, невольно просматривая память воды. Воды из садов Азуры. Дикое смешение цвета, запаха и даже звука повергло Принца в кратковременный ступор. Смертный бы ощутил, будто ему на лицо  вылили жучиный мускус, смешанный с ярчайшим красителем и звучащий, к тому же, как десяток начинающих лютнистов, бряцающих невпопад.

Искатели, как только смогли, принялись палить во вторженцев магией всех стихий, самыми мощными заклинаниями. Аландро словно растворился в воздухе, оказываясь за спиной одного из даэдра, атакуя, а Дан отпрыгнул вверх и в сторону, покидая зону поражения. Выхватил из инвентаря Лук теней, и, выпустив одну стрелу, вновь исчез. Снаряд, прочертив в воздухе дымную линию, разбился огромным взрывом в скоплении луркеров, подступающих позади Сула. На максимальной скорости левитации Дан направился к истинному телу Херма Моры.

Подобравшись к одному из гигантских глаз, блестящему словно моллюск в куче тины, Нереварин глубоко вздохнул, больше не обращая внимания на бой и сосредоточиваясь на смысле Слов, что ему предстоят. Правая рука в чёрных отметинах наливалась тяжёлой кровью, жгущей изнутри. Голова мерзко кружилась от яда, а сердце колотилось молотом. Ему стоило поторопиться, чтобы хватило сил исполнить задуманное и сбежать от взбешённого Принца. Аландро на площадке расшвыривал луркеров щитом, отрубленные конечности даэдра отлетали в разные стороны, он всеми силами отвлекал на себя всё прибывающих тварей.

Наконец, Херма Мора сморгнул влагу и, не увидев перед собой зачинщика всего этого хаоса, в исступлении разверз пространство вокруг Аландро разрывами с извивающимися щупальцами, образуя ловчую сеть, в которую тут же попали постоянно перемещающиеся искатели.

— Вашим покровителям не останется от вас даже воспоминаний! Я уничтожу ваши имена в веках, я препарирую ваши тела и отправлю говорящие черепа Азуре и Боэтии! Я..!

Словно ключ в замочную скважину, Дан воткнул чёрную руку в зрачок Даэдра по самый локоть:

— С этим Воплощённым Хаосом я призываю твоё протонимическое естество, безумную жажду знаний, постижение мудрости, приливы океанов утонувшей памяти. Квамот Юдайвеб⁽⁹⁾, изыди!

Истинное Имя Хермеуса Моры разнеслось громом по Апокрифу, и мир замер. Клубящиеся зелёные облака в небе, волны чёрных вод, страницы шелестящих книг, искатели и луркеры — всё словно сжалось от боли. Гигантское тело задрожало, от клешней до шупалец в воде. Затряслась земля под ногами, с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Сначала схлопнулись разрывы вокруг Аландро, затем растаяло в воздухе око Хермеуса, магический барьер на клешне треснул и рассыпался светящимися искрами. От тряски Южный Вор со странницей кубарем слетели вниз. Магне-Ге, ослабевший после удара магией Принца, с трудом удерживал женщину в полёте телекинезом, и Дан вскоре пришёл ему на помощь, перенимая её к себе на плечо.

Пространство плана заполнилось вибрацией, волны плотного звука перетекали от одного края плана до другого, схлёстываясь и дробясь друг об друга. Слуги Хермеуса буквально разбежались. Наконец, Принц Непознанного всей своей громадиной накренился и опрокинулся навзничь, подняв тонны чёрных брызг. Пока океан колыхался, по зелёному небу пронеслись тёмные пятна, будто потёки грязной воды, и устремились к высокому зданию вдалеке, откуда тут же раздался яростный рёв — Херма Мора был, мягко говоря, не в духе.

Южный Вор, едва светясь от усталости, переглянулся с подлетевшим Сулом и взволнованно спросил Нереварина:

— Пресветлый Магнус... Принц Отброшенных Идей не простит тебе изгнание. Как ты собираешься пережить его месть? Провозвестник, знание Протонимика — обоюдоострый меч...

Болезненно сморщившись, Дан достал из инвентаря кольцо Ленты Лабиринта Барилзара и надел на палец.

— Возвращайтесь. Пока Хермора не оклемался и не закрыл План. Я позабочусь о страннице, затем отправлюсь в Этериус.

— Я пойду с тобой, — заявил Аландро, рассеивая призрачные доспехи. — Тебе не помешает помощь.

Дан кивнул в ответ, явно не имея сил на препирательства: его ощутимо знобило, серая кожа покрылась испариной.

— Ах да, чуть не забыл, — спохватился Южный Вор, и в воздухе перед Нереварином появились вещи — рюкзак, кинжал в ножнах и посох. — Пока я летал по Плану, нашёл кое-что. Кажется, это её снаряжение.

Вещи не казались особенно отличными от тех, к которым привыкли в Тамриэле, но выглядели чужими и необычными. Поместив всё в инвентарь, Нереварин активировал магию кольца и спешно покинул Апокриф.

* * *

Боэта ожидал их в своём дворце, Змеином Камне — помпезном строении, возвышавшимся над всем планом, словно Красная гора над Вварденфеллом. К слову, дом Боэты и вправду походил на гору с множеством башен — островерхих и с закрученными по спирали шпилями, и полукруглых, как грибные шляпки. Башни, соединённые переходами, росли прямо из красноватого камня и терялись верхушками в рассеивающихся облаках. В центре, в окружении башен, сверкая вытянутыми зелёными окнами возвышался большой тронный зал. Сзади громада замка гляделась в широкое озеро малинового цвета, вокруг же дворца располагались три кольца городских укреплений с постройками между ними, вплоть до самого берега. Это был настоящий город с жителями всех рас и видов.

Едва Дан с Аландро появились в тронном зале, Боэта, сощурив глаза, направился к воспитаннику, снимая с его плеча бессознательную женщину и бросая её Сулу, словно тряпичную куклу. Опустившись на корточки перед Даном, он критично взглянул на кровавое пятно под левой рукой, взял его голову в свои ладони и внимательно принялся разглядывать бледное лицо. Потом внезапно громко расхохотался.

— Я так смешно выгляжу? — не удержался и съязвил Дан.

Боэта, резко прекратив смеяться, ласково взглянул на него. И тихо ответил:

— Наш расчёт сработал: Хермеус Мора недооценил тебя. И я, пожалуй, тоже. Моё дитя растёт, — холодок пробежал по коже Дана от его взгляда. В кроваво-красных глазах Интригана плескались гордость и превосходство.

Встав, Боэта направился к лестнице за троном, ведущей в его покои, махнув рукой, чтобы мужчины следовали за ним. Переглянувшись, Нереварин и Сул со странницей на руках зашагали следом.

Поднимаясь по винтовой лестнице, Принц Интриг как бы между прочим обронил:

— Азура просила вернуть Истинное Имя Херма Моры. В последнее время моя прекрасная сестрица очень ревностно охраняет свои тайны.

Идущий последним Сул отметил, как напряглись плечи Нереварина, однако его голос прозвучал ровно, хоть и утомлённо:

— Был такой уговор? Ты не посвятила меня в детали. Как всегда.

Взгляд Принца, брошенный через плечо, искрился лукавством:

— Неужели ты мне не доверяешь? Должно быть, Королева Ночного Неба опасается, что ты обменяешь протонимик занудливого Хермеуса на её собственный. Ведь у коллекционера запретных знаний есть все наши Имена.

— Забирай. Мне он больше не нужен. Только не проси возвращаться в Лунную Тень, чтобы вернуть его Азуре лично.

Приблизившись к дверям покоев, Боэта хохотнул с закрытым ртом, откровенно веселясь, а потом покачал головой, распахивая гигантские створки:

— Мой воспитанник становится таким наглым и непочтительным... Пора ли преподать ему урок?

Дан метнул в затылок Принца настороженный взгляд, но промолчал.

Войдя в помещение, крытое округлым куполом зелёного стекла, под которым белым пламенем горел магический светильник, Боэта указал Аландро на большое, под стать Принцу, резное кресло в углу с ворохом разноцветных подушек и валиков, велев уложить туда странницу. Сам же сел на каменную лавку у высокого окна, открывающего вид на озеро, ожидая, пока Нереварин разденется, чтобы осмотреть его рану.

Дан хмурился и втягивал воздух сквозь зубы от боли, пытаясь стянуть с себя Кольчугу Повелителя. Яд Хермеуса распространился уже по всему телу, и данмера била мелкая дрожь. Аландро, аккуратно уложив женщину, поспешил ему на помощь.

— Этот яд... что-нибудь о нём известно? — спросил Боэта, разглядывая своего подопечного.

— Херма Мора сказал, что это его кровь, — отозвался Аландро, опуская на пол снятую броню и принимаясь за застёжки поддоспешника.

Принц Интриг неверяще прошипел:

— Эта... расплывающаяся жижа и вправду хотела убить моё дитя?

Ещё несколько минут он молча наблюдал за разоблачением Дана, пока тот не оказался лишь в тонких светлых штанах, переливающихся зачарованием. Взяв воспитанника за запястье и подняв его руку, Боэта легко провёл светящейся дланью по воспалённой полоске раны под мышкой, заживив бесследно. Затем, словно фокусник из рукава, будто из ниоткуда достал тонкий кинжал и сделал аккуратный надрез на его указательном пальце. Красные капли потекли по тёмной коже, и Боэта быстро и неожиданно слизнул их, пройдясь длинным раздвоенным языком по ранке. Дан вздрогнул от подобного прикосновения и с тщательно скрываемым облегчением опустил руку, видя, как Даэдра задумался, растирая отравленную кровь языком по нёбу. Порез на его фаланге закрылся сам собой.

Придя к какому-то умозаключению, Боэта небрежно сотворил быстрый жест пальцами, призвав слугу. Появившееся худое сгорбленное существо больше всего напоминало древнего старика, если бы образ не нарушал тонкий шипастый хвост, торчащий из-под затасканной хламиды, скрывавшей фигуру. Только крючковатые желтушные пальцы виднелись в проймах широких рукавов. Принц Интриг коротко объяснил ему, что от него требуется, и старик исчез.

Дан, чувствуя, как подкашиваются ноги, обессиленно опустился на пол, прислонившись к прохладному камню стены. Обеспокоенный Аландро тут же возник перед глазами:

— Как ты?

Бледное лицо данмера попыталось изобразить усмешку:

— Как ты сказал в Апокрифе: "пытаюсь умереть", да? — Аландро сочувствующе улыбнулся в ответ. За его спиной с негромким звоном телепортации вновь появился костлявый старик и передал Боэтии несколько флаконов, затем они вместе отошли к столу у окна и принялись отмерять нужное количество микстур в склянку.

Со стороны кресла послышалась возня и тихий вздох. Обернувшись и с трудом сфокусировав взгляд, Дан увидел, что странница очнулась и села, держась за голову, затем медленно осмотрелась. Когда их взгляды пересеклись, Дан участливо улыбнулся ей, чтобы не напугать. Аландро, как он успел заметить, сделал то же самое.

Она узнала его, это было заметно, и несколько напряглась, увидев, в каком он состоянии. Попытавшись подняться, она вдруг наткнулась взглядом на Боэту, который повернулся к своему подопечному с двумя склянками в руках, и с её уст сорвалось неизвестное слово.

— А-ах, она уже очнулась. Так быстро? Ну, тем лучше, — пожав плечами, Принц подал Дану сначала одну ёмкость, а когда тот осушил её в пару глотков, скривившись от вкуса, протянул вторую. Тусклая жидкость отливала фиолетовым и пахла пряно и сладко. Аландро, потянув носом, изумлённо спросил:

— Лунный сахар?

Капюшон старика кивнул и раздался трескучий шипящий голос:

— Лунный с-сахар с-смешанный с-с вредоз-зобником ос-слабит яд, лиш-шив его магичес-ской с-силы. Отравление кровью Принц-са Хермеус-са невоз-зможно ис-сцелить, но магия Принц-са Боэты и мои з-зелья помогут телу гос-сподина Нереварина с-справитьс-ся. Его кровь с-со временем очис-ститс-ся с-сама с-собой.

Сул запротестовал:

— Но разве такое количество не опьянит его? Лунный сахар сам по себе ядовит для данмеров. В его состоянии это может быть опасно!

— Аландро, всё со мной будет в порядке...

— Вспоминаешь свои былые обязанности, Сул? Уж не думаешь ли ты, что я позволю кому-то вот так, у меня под носом, убить своё драгоценное дитя? — изогнутая бровь Принца вкупе с лукавой усмешкой преобразили устрашающий лик Даэдра. Аландро открыл рот чтобы возразить с присущим ему возмущением, но Дан толкнул его коленом, и он замолчал, наблюдая, как фиолетовая жидкость перетекает в рот Нереварина. — Ксут своим существованием отвечает за результат, — старик в капюшоне — Ксут — снова кивнул, — так что успокойся.

Нерия, покачиваясь от слабости и преодолевая гадостное ощущение в голове, будто в её мозгах покопалась куча отвратительных червей, пыталась прийти в себя. Зрение первым пришло в норму, но совсем её не обрадовало. Огромная фигура существа, ходящего по помещению, приковала всё её внимание. Человекоподобное создание чертами лица, телом и голосом достоверно походило и на мужчину, и на женщину. Ростом оно не достигало и половины виденного ею однажды великана, но отличалось необъяснимым ощущением угрозы, исходящим от него: сердце заколотилось от нахлынувшего чувства опасности. Чутьё жизненной силы голосило ей, что этот гигант не менее смертоносен, нежели Архидемон. А встретив его гипнотический взгляд, Сурана и вовсе оцепенела на несколько мгновений. Впрочем, вскоре существо отвернулось, отвлёкшись на разговор, и сидящая словно на иголках Нерия смогла выдохнуть задержанный в лёгких воздух и быстро осмотреться.

Непривычный антураж комнаты давал понять, что принадлежала она именно тому большому существу. Гигантские двери оказались распахнуты, а за их пределами виднелась винтовая лестница, уходящая вниз в темноту. Тёмно-коричневый камень стен пестрел красными прожилками, крупная резная мебель хвалилась костяными вставками, иногда целиком и без прикрас, что создавало неприятное ощущение, будто Нерия попала в логово плотоядного зверя: в кресле, на котором она сидела, подлокотники поддерживал ряд рёбер какого-то животного, а карнизы, удерживавшие гобелены на стенах, были украшены человеческими черепами. Изображения на гобеленах на первый взгляд казались каким-то иероглифическим письмом, но если приглядеться, в них можно было обнаружить подобие рисунков, нанесённых чёрной тушью.

Вернувшийся слух, наконец, обрёл чёткость, и Нерия прислушалась. Незнакомый язык в словах присутствовавших пестрел звуками, редко встречавшимися в ферелденском. Более твёрдые согласные и открытые гласные то рокотали громом, как в кунлате⁽¹⁰⁾, то перекатывались причудливым потоком, как в антиванском языке, однако интонации показались ей вполне понятными даже у хвостатого типа в балахоне, хотя он и вовсе шипел, как змея.

Предметом краткого спора незнакомцев была какая-то микстура, выпоенная мужчине, которого она видела в библиотеке. Нерия не знала, что там произошло, но его состояние и поведение наводили на мысль, что она была обязана ему своим спасением от глазастого демона.

Её размышления прервал великан, который повернулся и вперил в неё немигающий взор:

— Довольно болтовни. Лучше посмотрим, что же мой воспитанник принёс мне. 

Тонкие губы растянулись в улыбке, и Нерия едва сдержала нервы, чтобы её не передёрнуло: рот существа оказался полон жутких зубов длиной с её указательный палец. Великан медленным пружинистым шагом направился к ней, не сводя с неё тонких змеиных зрачков, и Нерия, осознав, что ей до сих пор нечем колдовать, не выдержала напряжения. Побледнев как полотно, она, позабыв о собственной слабости, резко вскочила и забежала за спинку кресла, упершись в неё руками, даже не предполагая, что делать дальше.

Великан умилённо хмыкнул, а мужчина из библиотеки тут же попытался подняться:

— Погоди! — встать ему удалось не сразу. — Ты напугаешь её.

— Неужели? — протянул великан саркастично, но, тем не менее, остановился. — Хочешь попробовать поговорить с ней сам?

— С твоего позволения, госпожа. Не похоже, что она раньше имела дело с даэдра.

Пробормотав нечто вроде «многое потеряла», великан сплёл мускулистые руки на груди и пропустил вперёд серокожего эльфа. С момента их первой встречи его лицо сильно побледнело, под глазами залегли тени. Откровенно красивое развитое тело слегка поблёскивало болезненной испариной. Тяжёлое дыхание довершало нездоровый облик, однако больше всего внимание привлекали чёрные татуировки на внутренней стороне предплечий.

Он подошёл ближе, остановившись перед креслом, как перед стеной импровизированной крепости. Наблюдая за действиями каждого находящегося в комнате, Нерия сообразила, что вредить ей прямо сейчас, похоже, никто не собирался, потому, собравшись, она спросила:

— Who are you? Where I am? — но затем с разочарованной усмешкой добавила: — Of course, you do not understand me.⁽¹¹⁾

Рассмотрев её лицо, за суровым выражением которого она скрывала испуг, Дан протянул вперёд руки ладонями вверх, так, чтобы она видела, что он делает, и мысленно призвал из инвентаря её вещи. Поочерёдно в пространстве между ладонями появились кинжал в кожаных ножнах, посох и рюкзак, который Дан положил на кресло. Кинжал же доверительно рукоятью вперёд протянул женщине. У всех народов Аурбиса, даже у даэдра,  этот жест обозначал лишь мирные намерения, оставалось надеяться, что и жительница иного мира истолкует его положительно.

Женщина, увидев своё снаряжение, удивлённо заглянула в его глаза, потом уверенно протянула руку и взяла оружие. Затем, мгновение помедлив, с опаской вышла из-за кресла и забрала и свой посох. Взгляд её выражал настороженную благодарность — она всё ещё сомневалась, стоило ли доверять ему, но, кажется, за неимением других вариантов, быстро приняла текущее положение вещей. Подойдя к рюкзаку, она вынула из него фляжку и принялась жадно пить. Дан кивнул, удовлетворённый результатом "переговоров", и повернулся к Боэтии.

— Ты можешь обучить её, госпожа?

— Предлагаешь мне использовать свои силы, чтобы дать ей знания вместо того, чтобы взять их у неё? Зачем мне это делать? Разве ты не преподнёс мне эту смертную в качестве необычного подарка? — Боэтия прищурилась и упёрла кулаки в бока, сместив вес тела на одну ногу.

— Именно так, госпожа, — он сложил руки на груди, не желая уступать. — Я исполнил твоё желание: унизил Херма Мору и украл у него его сокровище. Теперь я вправе требовать награду. Думаю, эта женщина интереснее, чем кажется на первый взгляд. Я бы хотел объясниться с ней, пока она жива. Я знаю, ты это можешь.

Боэтия усмехнулась:

— Взгляните на него... такой маленький, а уже давит на Принца Даэдра. Хвалю. Что ж, ты действительно неплохо развлёк меня. Так и быть, я сделаю, как ты просишь. Только предупреди её, чтобы не померла от страха. Вдруг мой способ изменения ей не понравится? Потом ещё будешь упрекать меня...

Дан кивнул и повернулся к страннице, краем глаза заметив, как Аландро перевёл дух. Женщина молча наблюдала за говорившими, то и дело разглядывая всех присутствующих, особенно Принца Интриг. Неудивительно, ведь Боэта был вдвое выше Дана, а уж миниатюрная женщина и вовсе даже не доставала макушкой до развилки длинных стройных ног Даэдра. В этот раз мускулистые руки Принца Боэты украшали чёрные эбонитовые наплечники и наручи, а пояс охватывал широкий ремень с костяными вставками, напоминающими скелет змеи. Ремень удерживал килт из полосок чёрной кожи и кольчужной сетки, тяжёлые ботфорты со шнуровкой скрывали ноги. Пепельная кожа отличалась более светлым оттенком, чем у Аландро и тем более Дана. Белый хвост волос на затылке спадал на спину, довершая образ. 

Аландро, тихо стоявший в стороне, тоже привлекал внимание странницы. Его искусно вышитая серебряная туника, порванная на спине, до сих пор была влажной после купания в водах Апокрифа и липла к телу, а в сапогах хлюпало. Белые ленты ткани, намотанные на предплечьях и голенях, также потемнели от чёрной воды. Растрёпанные уже подсохшие седые волосы — не такие белоснежные, как у женщины -  отнюдь не портили его облик, наоборот придавая ему непосредственности и простоты.

На Дана женщина тоже поглядывала. Данмер почти чувствовал как её взгляд касается его обнажённого торса в бледных полосках шрамов, татуировок на предплечьях и цепочки рунной записи магического инвентаря, опоясывающей его чуть пониже пупка. И смущения, если оно было, не выдавала.

Склонив голову к плечу, Дан вздохнул, размышляя, как донести до странницы то, что сейчас ей предстоит пережить. В конце концов, он указал на Боэту пальцем, затем на саму странницу и причмокнул губами, а потом обхватил ладонями голову и снова указал на неё. Она непонимающе воззрилась на него и даже сказала что-то с вопросительной интонацией. Принц откровенно забавлялся его пантомимой, а Сул шевелил складками на лбу, думая, как помочь. Шумно выдохнув, Дан осторожно вынул из рук женщины кинжал и отложил в сторону, а после, не придумав ничего лучше, подвёл её к Боэтии, слегка касаясь мягкой ткани на узких плечах.

— Просто сделай это, — Принц Интриг усмехнулся. — Только не переусердствуй. Пожалуйста.

Боэта зловеще рассмеялся и пробормотал:

— А-ах, что же делать? Соблазн так велик...

Принц легко подхватил невесомую женщину и, не взирая на её сопротивление, приблизил к своему лицу. Странница забрыкалась и с негодованием быстро что-то заговорила, оглядываясь на Дана. Тот, в свою очередь, стал призывать её к спокойствию, будто бы она могла его понять, и за всей этой неразберихой последовал смачный глубокий поцелуй.

Разница в размерах сыграла с Нерией злую шутку: почти всё её лицо оказалось во рту серокожего великана. Запоздало и безрезультатно задёргавшись в его руках, она вдруг почувствовала как юркий горячий язык проник между её губами. Горький вкус и запах золы ударил по обонянию. Возникший рвотный рефлекс и навязчивую мысль об откусывании заполнившего её рот органа она подавила с огромным трудом. Слёзы выступили на глазах. А затем...

Жаркая магия хлынула в её глотку буйным потоком. В голове словно взорвался огненный шар: Нерия ощутила, как поплыло её сознание. Череп будто зажало в тисках, она не могла ни пошевелиться, ни вдохнуть, ни закричать. Что-то необъяснимо быстро менялось в её мировосприятии, с ужасающим напором, заполняясь новыми образами, звуками, картинками. В последней попытке защититься, она призвала всю свою волю, стараясь замедлить ману, проникающую в неё, но выставленные барьеры тут же смело с такой силой, что виски́ пронзило болью. Ей показалось, что она вот-вот отключится, и, обмякая, вдруг испытала будто лёгкую щекотку — образы замедлились и полились в её сознание свободным потоком, это были слова, облачённые образами, и Нерия, наконец, поняла, что происходит. Её учат их языку.

Это проникновение в её сущность было настолько пугающим и подавляющим, что не оставило у Сураны сомнений: Архидемон по сравнению с этим существом — неразумная агрессивная ящерица. Великан действовал совсем не так, как предыдущий многоглазый демон. Тот попросту пытался взломать её сознание, сломив волю, как и демоны её мира. Должно быть, только поэтому ей удалось продержаться какое-то время, обороняясь на своей территории. Но то, что происходило сейчас — сбивало с толку: великан не забирал у неё ничего, но что-то безвозвратно перестраивал прямо в её раскалённом разуме.

Она всё-таки лишилась чувств, и, открыв глаза, обнаружила себя снова лежащей на кресле. Мужчина, которого Нерия видела в библиотеке демона, сидел рядом, взирая сверху, и ждал, когда она очнётся, а поцеловавший её великан стоял в стороне с недовольной гримасой на лице, уперев руки в бока. Он говорил с другим серокожим мужчиной, и его странный голос — то ли высокий мужской, то ли грубоватый женский — выражал удивление и негодование разом.

— ...настоящий хаос, совершенно чужая сила, но и подозрительно знакомая. Никогда не встречался ни с чем подобным. Моя удача, что я не проглотил её сразу же. Это бы вышло боком даже мне.

Дрожащей рукой Сурана схватилась за голову. Простой жест резанул воспоминаниями: за последнее время она делала так уже трижды. Окружение плыло и никак не хотело останавливаться. Её замутило.

— Как вы? Вы понимаете меня?

Часто и надсадно дыша, она с трудом кивнула спросившему её. На удивление, язык тела в этом месте, куда она попала, во многом совпадал, по крайней мере, из того, что она видела: кивки, улыбки и жест с оружием рукоятью вперёд. Во всём же остальном этот мир слишком сильно напоминал Перекрёсток — некой иллюзорностью, будто это пространство вокруг неё не было настоящим.

Голова раскалывалась от боли, и Нерия по привычке хотела исцелить себя заклинанием, но вовремя остановилась: её и так шатало от магического голода. Она забормотала, потирая онемевшие пальцы:

— Во мне ни капли маны. Почему магия не восполняется?  — и только сказав это, осознала — она говорит на другом языке! Её уши ожидали от неё совсем других звуков, но язык выдал то, что выдал. Ощущение невозможности происходящего, будто новый язык заменил её родной, повергло в страшное замешательство. Она попыталась и не смогла вспомнить ни слова по-ферелденски.

Сидевший рядом мужчина склонился к ней, пытаясь заглянуть в лицо:

— Мана? Вы маг?

Нерия вскинула голову, заглядывая в жуткие красные глаза. Хотя она встречала кунари с красными глазами, но те выглядели вполне обыкновенными. Глаза же напротив её собственных были большими и раскосыми, с бордовыми склерами и рубиновой радужкой. Теперь, так близко, она видела его лицо очень хорошо. В попытке отвлечься от пульсирующей боли в мозгу, она позволила себе поразглядывать несколько секунд такую чужую и необычную физиономию. Широкие острые скулы и узкий рельефный лоб над лихо изогнутыми бровями выглядели особенно чудно́. Вместе с выступающим подбородком, аккуратным ртом и носом с небольшой горбинкой, лицо смотрелось на удивление гармонично. Нос, к слову, когда-то был перебит, но поставлен на место магом — Нерия, как целитель, подметила следы умелого врачевания. Тем непонятнее становились два явственных шрама: диагональный прямо по центру лба и ещё один на левой щеке, тянущийся параллельно первому до самой челюсти, теряясь в чёрной короткой бороде. У эльфов Тедаса бороды не росли, и потому в представлении Нерии эта растительность на его лице никак не вязалась с длинными островерхими ушами, увешанными серьгами. Проколов Нерия насчитала семь: по кольцу в обеих мочках и ещё одно поменьше почти на конце правого уха, и целых четыре металлические заклёпки-серёжки на левом, по две — сверху и снизу. Ко всему прочему, имелась и выемка от оторванной серьги.

Мужчина разглядывал её тоже. И этот факт заставил Нерию прийти в себя. Она села прямо и глубоко вздохнула, отрешаясь от боли. Сознание немного прояснилось.

С опаской разлепив губы, она, с недоумением примеряясь к новым звукам, медленно произнесла:

— Что происходит?

Мужчина попытался объяснить:

— Вы находитесь в Обливионе, в месте, не предназначенном для простых смертных. Мана здесь течёт иначе: рассеивается в Пустоте и не восполняется сама собой без тренированного сосуда магии. Вы пришли из другого мира, так что, рискну предположить, что мана вашего мира отличается от нашей.

Заторможенно восприняв сказанное, она изумлённо прошептала:

— В другом мире?

Морриган предупреждала её, что теоретически подобное перемещение возможно, но принять то, что это на самом деле произошло с ней, не выходило даже перед неопровержимыми фактами.

— Пришла в себя? — не особо любезно поинтересовался великан, выводя её из ступора. — Откуда ты прибыла, смертная, и почему в твоей крови течёт магическая зараза?

Нерия удивлённо воззрилась на него: «Неужели он говорит про скверну? Как он ощутил её?»

— Быть может, вначале нам стоит представиться друг другу, госпожа? — вкрадчиво вставил её защитник, и Сурана перевела на него обалделый взгляд, мысленно воскликнув: «Госпожа?! Вот этот здоровенный мускулистый мужик?!»

Великан же на это яростно прорычал:

— Молагу Балу в недра ваши нормы и приличия! Эта маленькая тварь принесла в наш мир самую страшную из болезней, которая может поглотить всё без остатка, даже саму Тьму...

Сурана вскинула подрагивающие ладони:

— Постойте, вы знаете, что такое скверна?

Исполин ядовито прошипел, обнажая кошмарные зубы:

— Мне бы следовало испепелить тебя прямо здесь и сейчас! Но вначале я хочу узнать, зачем ты явилась в Аурбис?

Нерия взволнованно ответила:

— Я ищу лекарство от скверны. Способ очиститься.

Великан отрезал:

— От этого нет лекарства! Ты прибыла из больного места и способна одна заразить весь наш мир!

Нерия ошарашенно замолчала. Присутствующие настороженно глядели на неё, и лишь её заступник спросил у великана:

— Скверна — что это?

— Извращённая первородная Тьма, суть Хаоса, самое зерно разрушительной силы Пустоты, обратная сторона света. В нашем мире её нет, но она могла бы появиться, если бы Ану — лик Света, не боролся с Падомай — ликом Тьмы. Аурбис — "серое быть может" и только так он способен существовать, смешивая Тьму и Свет.

Нерия лихорадочно думала. Наконец-то она получит ответы хотя бы на некоторые свои вопросы:

— Выходит, когда в мире слабеет свет и усиливается тьма — появляется скверна? Но если в вашем мире нет скверны, то откуда вам про неё известно?

Великан снисходительно хмыкнул, высокомерно смерив её взглядом, и пафосно представился:

— Потому как я — кровь Падомай, имя мне — Боэтия, Даэдрический Принц Интриг, обмана и предательств. Мне известна суть Тьмы, ведь я рождён Ею.

— Так вы... Бог?

Мужчины улыбнулись её вопросу, а Боэтия весело расхохотался:

— Бог? Я больше, чем бог. Или в равной степени... иначе. Зависит от точки зрения.

Нерия съехала с высокого кресла, покачнувшись, устояла на ногах и поклонилась, прижав к груди скрещенные кулаки:

— Моё имя Нерия Сурана, Командор ордена Серых Стражей Ферелдена. Я не планировала покидать свой мир, я лишь искала ответы на древних тропах между мирами, но... заблудилась.

Принц Даэдра склонил голову набок:

— Да, и мы даже знаем благодаря кому. Вежливость красит тебя, Нерия Сурана, но вот вопрос: неужели не оказалось ни одного бога в твоём мире, что мог бы рассказать тебе о скверне?

Сурана задумалась, отведя взгляд.

— У кого я только ни спрашивала, но… У большинства живущих в Тедасе лишь один Бог — Создатель, но он покинул нас, — присутствующие недоверчиво переглянулись. — В прошлом были ещё древние эльфийские боги и Тевинтерские драконы, но эти культы отжили своё. В моём поколении не нашлось ни одного существа, знающего все ответы на мои вопросы.

Атмосфера скептицизма повисла в воздухе. Казалось, что она сказала нечто настолько фантастическое, что поверить ей не представлялось возможным. Седовласый мужчина вздохнул, покачал головой и проговорил: "Неудивительно, что их мир пожрала скверна". Нерия поняла, что стоило рассказать больше.

— Континент, с которого я прибыла, называется Тедас. И скверна в нашем мире была обнаружена очень давно, но откуда она взялась — неизвестно. Больше тысячелетия назад из-под земли появились Порождения тьмы — магические существа, разносящие скверну по поверхности и заражающие живых существ. Такие нашествия мы называем Морами. В каждый Мор порождений направляет осквернённый бог-дракон из древнего культа -  Архидемон. Орден Серых Стражей борется с Морами и порождениями тьмы: мы вынуждены заражать себя скверной, чтобы чувствовать их присутствие.

— Моры, скверна, порождения тьмы... всё это что-то ужасно мне напоминает, — пробормотал её защитник, потирая подбородок, но великан резко прервал его:

— Это не одно и то же. Моровую скверну, с которой боролся ты, Нереварин, породил Дагот Ур, она ничего общего не имеет с этой.

— Так ли это? — с сомнением протянул названный Нереварином и развернулся к Нерии. — Если вы заражены, то почему не выглядите больной?

Боэта нахмурился и, наклонившись, с интересом осмотрел Нерию с головы до ног. Похоже, этот вопрос не пришёл ему в голову.

— Ритуал посвящения в Серые Стражи включает в себя противовес скверне — кровь Архидемона. Именно кровь осквернённого дракона делает нас иммунными к скверне в среднем на три десятка лет. Без неё заражённый очень быстро умирает в муках. Но даже с ней выживают лишь немногие из посвящаемых. В конце концов, даже тела Серых Стражей не справляются. Спустя годы мы начинаем слышать Зов — неясный шёпот и чарующую музыку, и превращаемся в монстров, подчинённых скверне — вурдалаков. Стражи предпочитают погибнуть до того, как это случится. — Голос Нерии слегка дрогнул. Она испытала огромное облегчение от того, что здесь Зов не сверлил ей мозг.

— Магия на крови... — подал голос седовласый, — это высокий уровень. — Нереварин кивнул, соглашаясь с ним. Нерия поспешила вставить:

— Это так, но магия крови в нашем мире запрещена.

— Почему? — в один голос удивились мужчины.

— Причин много. Объяснять придётся долго.

Боэтия раздражённо взрыкнул, сжав кулаки, и громко топнул ногой:

— Слишком много вопросов! Я бы сожрал тебя, чтобы получить свои ответы, но ты, смертная, грозишь несварением даже мне. Так ли ты забавна, чтобы пощадить твою жизнь? Так ли полезна, как можешь быть опасна?

Слова Принца Даэдра были полны яда и... вполне справедливы. Нерия не думала, что может нести угрозу своим существованием и что предложить Боэтии, дабы остаться в живых — не знала.

Нереварин поднялся с кресла, опершись на подлокотник, и, рассуждая, проговорил:

— Я мог бы попытаться помочь ей. Если в ритуале используется кровь дракона, то сейчас их как раз ещё можно найти в Скайриме. Если существуют совпадения между моровыми сквернами наших миров, то я мог бы попробовать отыскать Дивайта Фира и спросить совета. Или сам попытаюсь разобраться: у меня всё-таки есть опыт.

Факт того, что этот мужчина так отчаянно её выгораживал, смутил Нерию. Ей чудилось в этом нечто странное. И настораживающее.

Боэта же следил за Нереварином, сощурив глаза и играя желваками. Тот казался невозмутимым. Мгновения они играли в гляделки, затем Боэта оскалился своей жуткой улыбкой и, пристально глядя в глаза мужчины, прошипел:

— Ты просишь непомерно много, дорогое дитя. И слишком мало даёшь взамен. Почему я должен отпустить тебя на Нирн вместе с угрозой для всего Аурбиса?

Нереварин сглотнул, уронив взгляд. Тем не менее, голос его прозвучал ровно:

— Я уже дал тебе много больше, чем кто-либо. И отправляясь на Нирн, я несу с собой твою волю, хочу я того или нет. А насколько опасна странница — может ответить Магнус, если пожелает. Ведь именно он позволил ей жить. К слову, мне уже пора отправляться в Библиотеку Солнца — платить долги, и, возможно, — Нереварин хитро взглянул на Боэтию, — одного Всезнающего Принца Даэдра вскоре ожидает большое разочарование.

Боэта заинтересованно приподнял бровь, улыбнувшись уголком губ.

— Ты сделал что-то ещё помимо изгнания?

Тот усмехнулся:

— Не совсем я, но да. Думаю, не видать больше Херма Море иномирных путешественников.

Боэта хмыкнул и развернулся на каблуках. Задумался, глядя в окно. Затем громко крикнул куда-то в сторону открытых дверей:

— Вал!

Мгновение спустя там появилась тёмная фигура, склонившаяся в поклоне. Боэта велел слуге принести некую книгу Забвения, и, когда тот испарился, Принц подошёл к Нерии, остановившись за её спиной. Он положил свою гигантскую ладонь на её крошечное плечико и склонился, будто взрослый к ребёнку.

— Отправляйся к Магнусу. Всё будет зависеть от того, что за вести ты принесёшь мне оттуда. Нерия Сурана останется здесь со мной. Не волнуйся, я не съем её — она мне, пожалуй, не по вкусу.

Седовласый мужчина, быстро взглянув на Нереварина, торопливо задал вопрос:

— Могу ли я составить ей компанию, Принц Боэта?

Даэдра лукаво хохотнул:

— Да, оруженосец Сул, можешь остаться. Ашхан несомненно будет доволен твоей выслугой.

Сул невнятно промямлил что-то ещё, смущённо отводя взгляд. Нереварин же подошёл к нему, и, дружески сжав его плечо, поблагодарил:

— Спасибо, что выручил. Я в долгу перед тобой. Не торопись уходить: мне бы хотелось поговорить после того, как я вернусь.

У входа снова мелькнул тёмный силуэт, и Принц в несколько шагов оказался там, забирая увесистую книгу в позолоченной обложке. Взглянув на Нереварина, Боэта поманил его потрёпанным писчим пером, которое вынул из книги.

Ободрённый Сул подошёл к Нерии, с любопытством наблюдающей за Нереварином и Боэтией. В первое мгновение тяжёлый том напомнил Суране чёрную книгу из её сна с демоном — острое ощущение необычной магии хлынуло с зашелестевших страниц. Почувствовав, как кожа покрылась мурашками, а волоски на руках под робой приподнялись, она негромко спросила у оруженосца:

— Что это такое?

Аландро бросил быстрый взгляд на книгу, в которой писал Нереварин, затем посмотрел на напрягшуюся странницу, не сводившую с артефакта настороженного взгляда.

— Эта книга способна заставить забыть то, что запишешь в неё. Например, способ изгнать Принца Даэдра.

— Зачем забывать такое? — подняла глаза на мужчину Сурана.

— Властители Обливиона — Пустоты за пределами мира смертных — исступлённо оберегают свои уязвимые стороны, — он то ли пожал плечами, то ли поёжился. — Любой бы постарался уничтожить угрозу своему благополучию, так ведь? — его голос под конец заметно просел. Он поморщился, но потом тряхнул головой, отгоняя невесёлые мысли, и с мягкой улыбкой обратился к ней: — И всё-таки, позволь, наконец, представиться: моё имя Аландро Сул, Даэдрический Полупринц, бессмертный сын Азуры и бессменный телохранитель лорда Неревара, ныне Нереварина Возрождённого!

Он слегка поклонился. Одарив его ответной улыбкой, Нерия протянула руку:

— Рада знакомству.

Уставившись на её узкую ладонь, Аландро замер. Улыбка поблёкла, словно приклеившись к губам. Нерия спохватилась и тут же пояснила, с задержкой выговаривая незнакомые прежде слова:

— Я… предлагаю рукопожатие — так знакомятся у меня на родине. Иногда. Здесь так не принято?

Живая мимика Аландро отразила непонятное выражение, будто он сам не был уверен, что чувствует:

— Нет. Здесь тоже жмут друг другу руки. Но в основном люди. Имперцы и… — его бровь нервно дёрнулась, — норды. Меры так не делают.

Боэтия, сидящая в кресле и держащая раскрытую книгу, вмешалась в разговор, наблюдая за символами, которые выводил Нереварин на странице:

— Вообще-то уже делают, мой милый Сул. Ты слишком долго спал, знаешь ли. Человеческое влияние распространилось далеко за пределы их родных провинций.

Настроение Аландро совершенно испортилось от этих вестей, а Дан, положив перо между страниц, направился к углу, где лежали его вещи. Благожелательно взглянув на Сурану, он проговорил по пути:

— И всё же будьте осторожны с этим жестом. Некоторые маги способны серьёзно ранить одним касанием. Это вопрос доверия. И благоразумия.

Нерия перевела взгляд на Сула:

— Вот как. В Тедасе магия скрывается в обществе, потому с этим попроще. Хотя открытому магу тоже мало кто протянет руку, — она пожала плечами, ничем не выдав своего отношения к данной ситуации, хотя несколько неприятных моментов и всплыли в памяти. Её не особо волновало, если кто-то не спешил с ней здороваться, тем более, что у Серых Стражей имелось своё собственное приветствие, исключающее прикосновение к незнакомцам. Но Аландро покаянно склонил голову, немного по-детски заглядывая ей в глаза:

— Это было грубо с моей стороны. Прости, — теперь уже он предложил ей ладонь.

— О, всё в порядке! — заверила она и с готовностью вложила пальцы в его прохладную руку. Поразившись невероятной гладкости его кожи, будто трогала не то отполированный мрамор, не то магический барьер, Сурана даже забыла, что хотела сказать ещё: — Я… это я должна… извиняться. За своё невежество.

Аландро очаровательно улыбнулся ей, обнажив ровные белые зубы. Нереварин тем временем собрался, кивнул на прощание и вышел из покоев Принца, что прошло почти незамеченным для Нерии, которую Сул начал расспрашивать о её снаряжении, мирно покоящемся на огромном кресле.

---

1) *(дан.) — маленький гриб

Вернуться к тексту

2) *(альт.) — коричневый холм

Вернуться к тексту

3) *(альт.) — совершал соитие со ртом старого гоблина

Вернуться к тексту

4) Идиоматический удар из книги короля цаэски. Сила, сродни ту'уму — драконьей голосовой магии, но весьма отличающаяся принципом действия.

Вернуться к тексту

5) *(альт.) — гора дохлых слоадов

Вернуться к тексту

6) *Символы божественности, которыми оперирует Вивек в своих 36 Проповедях.

Вернуться к тексту

7) *(эльнофекс) "Я — Руки Хаоса. Я оружие Падомай" (упрощён.)

Вернуться к тексту

8) Татуировки со словами GHARTOK PADHOME (руки/оружие хаоса/разрушения) на обеих руках носил Неревар. У него они повышали наносимый урон и защищали от воздействий божественной магии.

Вернуться к тексту

9) *Протонимик и неонимик Херма Моры нигде не указаны, потому изобретены по примеру таковых у Мерунеса Дагона.

Вернуться к тексту

10) *Язык кунари, серокожих рогатых гигантов с севера Тедаса.

Вернуться к тексту

11) (англ.) — "Кто ты? Где я? Конечно, ты не понимаешь меня".

Вернуться к тексту

Примечания:

(1) Муатра — "Пьющий молоко", копьё Вивека. Часто использовалось в борьбе с серьёзными оппонентами и для свершения божественных деяний. Обычно копьё используется по прямому назначению, но может выступать в роли спутника бога-поэта, строительного материала, темницы и стража. С применением Муатры была остановлена луна Баар Дау, основан Нарсис и выиграно противостояние в Хогитум Холле.

(2) Тринимак — альдмерский ЭтАда, (дух-герой, странствующий по Нирну), входил в пантеон богов альдмеров, как бог чести и клятв. Согласно Мономифу — величайший рыцарь Аури-Эля, сразил в поединке Лорхана и вырвал его сердце. Противился исходу Велоти. Тринимак был обманут Боэтией, "съеден"/поглощён и превращён в Малаката.

(3) Фа-Нуит-Хен — известный также как Множитель Известных Движений, отпрыск Боэтии, Даэдрический Полупринц. Владеет собственным измерением "Арена Водоворота". Коллекционер и собиратель боевых техник, движений, стилей и приёмов фехтования. Способен комбинировать их и на их основе создавать новые движения. Результаты воплощаются в Баронах Движений, олицетворяющих военные дисциплины.

---

Отполированные гранитные плиты холодили босые ступни Нерии; по коридору разносились гулкие шаги подкованных сапог Аландро Сула и шуршание туфель указывающей путь служанки. Сопровождая Сурану в купальню, бывший телохранитель Неревара подозрительно приглядывался к смуглой служанке-эльфийке, которой Боэтия поручила заняться гостьей.

— Тебя зовут Фара? Ты же понимаешь, что если кто-то осмелится навредить леди Суране, этот несчастный будет иметь дело со мной?

Низкорослая женщина умудрилась смерить высокого Сула презрительным взглядом, словно насекомое, и процедила:

— Вам не о чем беспокоиться, Полупринц. Я знаю своё дело. Иначе не задержалась бы во дворце, — угроза её совершенно не впечатлила, что слегка удивило Нерию, привыкшую к покорным эльфам-слугам во дворах знати.

Купальня располагалась в башне, наполовину вырубленной в скале. От большого круглого бассейна поднимался пар и растворялся в вышине, красиво переливаясь на красноватом свету, падающем полосами из продолговатых витражных окон. Недовольная эльфийка Фара отказалась отвечать на вопросы, заявив, что за разговоры ей не платят, потому Сурана наблюдала за игрой воды и света, пока женщина умело мылила её волосы и тело бруском мыла с незнакомыми травами и тёрла пятки пемзой.

Вскоре пришла ещё одна женщина и представилась именем Сигни — высокая и белокурая, с уродливым шрамом на лице и бельмом на глазу — она принесла полотенца и одежду. Пока Фара, окатив подопечную водой, вытирала её, грубовато разворачивая то лицом, то спиной к себе, вместо того, чтобы самой обходить, как и положено слугам, Сигни успела рассмотреть орденскую татуировку на левой лопатке Нерии. Заинтересованно вытянув шею и прищурившись здоровым голубым глазом, она поинтересовалась:

— Грифон?

Подивившись тому, что это существо известно в ином мире, Нерия коротко кивнула и расплывчато пояснила:

— Герб.

Ответ удовлетворил женщину, и она протянула напарнице шёлковую нательную рубаху, которую они собирались надеть на неё, но Нерия отмахнулась, предпочтя собственное привычное нижнее бельё. Сигни пришлось сходить за её рюкзаком, который остался у Аландро, чтобы взять необходимое, но от остальной предоставленной одежды Сурана решила не отказываться. Во-первых, платье выглядело роскошно и необычно — подобного фасона и вышивки она не видела даже в Орлее, а во-вторых, в такой одежде было больше шансов сойти за местную и избежать лишних расспросов.

Закрытое тёмно-бордовое платье пестрело растительным орнаментом, вышитым золотой и чёрной нитями, пуговицами служили чёрные жемчужины, оформленные неизвестным металлом, а золотистые пышные рукава слегка просвечивали и переливались на солнце.

— Что это за материал? — поинтересовалась Сурана, разглядывая себя в ростовом зеркале, вделанном в стену небольшой комнатки при купальне, в которую им пришлось переместиться для облачения. На её счастье, Сигни оказалась не такой молчуньей, как её сослуживица:

— Шёлк морового мотылька. Очень редкий. Сейчас его практически нельзя найти ни в Обливионе, ни на Нирне.

— Почему?

На вполне закономерный вопрос блондинка подозрительно зыркнула на неё здоровым глазом:

— У данмеров теперь немного другие заботы.

На всякий случай согласно покивав головой, Нерия принялась надевать тонкие гольфы с завязками и немного великоватые вышитые башмачки с низким каблуком. Затянув шнурки потуже, Нерия удовлетворённо потопала ногами, убедившись, что обувь не болтается на ноге. Звонкий звук от столкновения металлических набоек с каменным полом эхом метнулся по комнате, и хмурая служанка скривилась ещё больше, но промолчала, не удостоив Сурану даже взглядом.

Высушенные волосы ей уложили в элегантный пучок, закрепив блестящей заколкой на затылке, затянули на талии широкий пояс, поддерживающий спину и, на удивление, не мешающий сгибаться, а потом служанки раскрыли небольшую коробочку с драгоценностями, и только тогда заметили, что у Нерии не проколоты уши. Сигни неодобрительно цокнула языком и покачала головой:

— Это же надо! С такими глазами и баз сапфировых серёжек! — перебирая украшения, она вынула маленькую металлическую розочку с синей подвеской-капелькой и приложила к уху Сураны, любуясь.

Фара словно обрадовалась этому факту и вырвала серёжку из пальцев напарницы:

— Раз некуда цеплять, то и не надо!

Она потянулась к шкатулке, намереваясь забрать, но высокая женщина, пользуясь преимуществом в росте, подняла коробочку на уровень глаз, продолжая шарить внутри. Фара, покраснев от злости, прожгла её злобным взглядом, прищурив глаза и сжав кулаки, но блондинка этого будто не заметила, однако держала коробку и стояла так, чтобы мгновенно отреагировать.

Пассивная вражда меж этими двумя была чересчур очевидна.

Не испытывая тяги к бесполезным безделушкам, Нерия выставила перед собой ладони:

— Мне действительно не нужны украшения. У меня есть кольца и амулеты, этого более чем достаточно.

Никак не отреагировав на её слова, Сигни выцепила из-под крышки маленький кафф, который ловко прицепила на ухо Сураны, вручив шкатулку в ожидающие руки смуглянки.

— Негоже такой красивой леди появляться во дворце Принца совсем без украшений. Нереварин не оценит, если его женщина будет выглядеть просто.

Удивлённо приподняв брови, Нерия помотала головой:

— Я не его женщина.

Сигни понимающе ухмыльнулась и одобрительно кивнула:

— Правильно. От этого господина лучше держаться подальше.

С лица Фары вмиг слетела злость, брови грустно дрогнули, обозначив её полное согласие со словами напарницы. Но в следующий миг она заметила, что Нерия наблюдает за ней и раздражённо нахмурилась.

Покрутившись перед зеркалом, Сурана разглядела серёжку-кафф: она выглядела как веточка с листочками, деликатно обхватившая её островерхое ухо.

— Такая тонкая работа… — пробормотала она, и Фара ответила ей, высокомерно фыркнув:

— Конечно. Это же украшение леди Ботвен. Как и остальная одежда.

— Кто такая леди Ботвен? — оторвалась от созерцания Нерия.

Служанки переглянулись, и Фара, развернувшись на пятках, зашагала вон, по пути невнятно буркнув:

— Пойду, узнаю, готов ли ужин.

Проводив напарницу злорадным взглядом, Сигни пояснила, сложив руки на груди:

— Ботвен была её госпожой. Мелкая паскуда любила гнусные шуточки, — блондинка недвусмысленно провела пальцем по шраму на лице. — Не сама, конечно, всё проворачивала. Но ответила, в итоге, сама, — изуродованная женщина широко улыбнулась. — Всё вертелась рядом с Нереварином и намекала, что они состояли в близких отношениях. Может, так оно и было до поры до времени. А потом глупая псина укусила руку, которая её кормила и защищала. И вскоре Ботвен нашли на полу в собственной спальне. С бутылкой отменного бренди из поместья Нереварина в руке. И с чёрной пеной на губах, — служанка удовлетворённо усмехнулась.

— Он отравил её? — брови Сураны взмыли на середину лба.

Сигни пожала плечами:

— Как знать? У воспитанника нашей Принцессы крутой нрав, ему лучше не переходить дорогу. Но Ботвен скорее всего отравила его свирепая надсмотрщица…

Прервав служанку на середине слова, грохнула тяжёлая дверь в купальню, и, спустя несколько мгновений, в проёме показалась Фара.

— Ужин готов. Вам накрыли на террасе.

Час спустя, одетая в шелестящую лёгкую накидку от ветра, сытно поевшая Нерия сидела в ворохе подушек с бокалом из цветного стекла. Терпкое сладкое вино с ягодным запахом приятно пощипывало язык и расслабляло. Нерия старалась быть поосторожнее с алкоголем, потому что быстро пьянела, но в этот раз просто не смогла удержаться: произошедшие события знатно потрепали нервы, и ароматное вино в любезной компании за разговорами легко перетекало из бокала в рот. Аландро Сул, скрестив ноги, сидел напротив, вместе с ней наслаждаясь яствами и вечерним пейзажем.

С террасы открывался дивный вид на красивое озеро, сверкающее рубиновыми волнами. Красноватый свет, не от солнца, но от самого неба, как в Тени, яркими полосками падал через розоватые облака, блуждая лучами по терракотовым холмам. Зелёный окаём тростника вокруг озера колыхался от порывов ветра, словно бахрома. По небу летали необыкновенные птицы без перьев, издавая гортанные звуки, а на причале под террасой оживлённо общались не то работники, не то охранники, поджидая небольшой кораблик, идущий к пристани под косым парусом.

Утолив первый голод, Нерия первым делом позаботилась о восполнении маны. Лириум следовало беречь, потому что большого запаса она с собой не брала — всего-то пять флаконов: по два большого и среднего размера, и один маленький. Пока что она использовала только маленький, ведь без капли магии в теле чувствовала себя изголодавшейся и изнурённой. Следовало поискать лириуму замену, на случай если она здесь задержится.

После принятия дозы лириума, Нерию и вовсе закружило в пьяном тёплом водовороте, разлившемся по всему телу. Она всё ещё старалась держать себя в руках и потому налегла на закуски, вскоре опустошив все тарелочки на столешнице. Сул на подобное проявление её аппетита отреагировал крайне положительно, пододвигая блюда поближе к ней и советуя попробовать то одно, то другое.

Откупорив новую глиняную бутыль и разлив содержимое по бокалам, Аландро с наслаждением приложился к горлышку, откидываясь на невысокий парапет за его спиной.

— Шейн, — довольно выдохнул Аландро, осушив сосуд, — старый, видимо, ещё Морровиндский. Жаль, что Ресдайнского уже нигде не найдёшь.

Лицо Сула расплылось в улыбке. Он вообще часто улыбался, мягко, по-доброму. Но в этот раз Нерия распознала тщательно скрываемую горечь по чуть дрогнувшим бровям. Его глаза совсем не походили на два кровавых провала, как у Нереварина, они были словно выцветшими, со светлыми, красноватыми склерами. Молодое красивое лицо с тонкими, но хищными чертами обрамляли седые волосы, брови и даже ресницы, заставляя думать, что Сул отнюдь не был так уж юн. Хотя сама Нерия тоже поседела очень рано.

Он говорил так, будто она могла понять хоть что-то из его слов, но разомлевшая Нерия не стала вдаваться в подробности. Вместо этого она поболтала вино в бокале, любуясь красными отсветами неба в жидкости, и со вздохом пожаловалась:

— Не понимаю, почему моя мана совсем не восполняется с того момента, как я здесь очутилась? У вас есть какие-то способы искусственного пополнения? Зелья, например?

— Конечно, есть, — улыбнулся Сул. — И зелья, и чары, и благословения от различных алтарей, временно увеличивающие приток маны, и медитации. Я могу научить тебя медитировать, если хочешь.

— Хочу! — оживилась Нерия и выпрямилась, отставляя бокал на низкий столик, готовая хоть сейчас приступать к тренировкам.

Аландро мягко посмеялся, останавливая её жестом:

— Давай немного попозже — это займёт какое-то время. Может быть, неделю. Может, две.

Услышав это, Нерия огорчилась, а Аландро попытался утешить:

— Я буду навещать тебя всякий раз, как выдастся свободная минутка. И со временем обучу.

С его стороны было очень мило дать ей это обещание, но благодарность не смогла перекрыть тревогу от подступившего гнетущего ощущения. Став куда более эмоциональной под действием алкоголя, Нерия почувствовала, как горло сжал спазм:

— Аландро, скажи, я смогу вернуться обратно в мой мир?

Заметив перемену её настроения, он уверенно воскликнул. Возможно, даже слишком уверенно:

— Конечно! Можешь не сомневаться: Неревар обязательно сделает всё возможное, чтобы помочь тебе!

От его искренней поддержки узел в горле немного ослаб:

— Правда? Было бы здорово. Кстати, а почему он так заинтересован в этом?

Аландро виновато улыбнулся и развёл руки:

— Просто… это он.

— Не может пройти мимо нуждающегося в помощи? — подсказала Нерия, подумав, что ей это слишком хорошо знакомо. Только вот показания служанок с этой характеристикой слегка расходились. — Значит, его зовут Неревар? И он твой лорд?

Вопросы казались ей простыми, но Аландро растерялся. Он быстро заправил выбившуюся прядь длинных волос за ухо и попытался объяснить, плохо скрывая волнение:

— Н-не совсем. Я не должен называть его так. Неревар был моим лордом — ашханом, моим самым близким другом, и я был счастлив служить ему. Но его больше нет, и я до сих пор скорблю об утрате. И всегда буду... — голос его сделался очень тихим и печальным. Последние слова Нерия скорее угадала, чем услышала из-за ветра и шума волн.

— Но кто же тогда тот, кого ты сейчас зовёшь Нереваром? Или Нереварином? — видя, как Аландро шумно вздохнул и провёл по волосам ладонью, она сама не сдержала лёгкого смешка: — Ты меня совсем запутал!

— Для чужака эта история и впрямь может показаться запутанной, — рассудил Сул. — Что ж, если вкратце... Тот, кто вытащил тебя из Апокрифа — Нереварин, его зовут Дан и он — перерождение моего лорда Неревара Индорила.

Нерия почувствовала, что голова отказывается принимать услышанное и решила заострить внимание на том, что показалось ей особенно интересным:

— Перерождение?

— Именно. Моя мать, Даэдрический Принц Азура, не позволила душе Неревара упокоиться, и спустя три с половиной тысячи лет он переродился в Дане, которого прозвали Нереварином Возрождённым.

— Вот как... Кажется, более-менее поняла, если, конечно, не считать того, что это всё просто невероятно, — Нерия нервно похихикала.

Аландро отпил из своего бокала и ответил:

— Согласен. В нашем мире перерождение встречается не так уж часто. Но регулярно.

Дар речи всё-таки покинул Нерию. Происходившее вокруг не укладывалось в голове, и она бы, скорее, подумала на проделки демонов Тени, если бы те были на такое способны. Но... увы. То, что её окружало — богоподобные существа — даэдра, перерождённые лорды древности, красное небо над головой — всё было реальностью, как и то, что говорила Сурана на доселе незнакомом ей языке, как на родном. И тот способ, которым она этот язык познала, тоже. Нерию передёрнуло.

— Так, а сколько всего Даэдра? Я уже обнималась с Херма Морой, целовалась с Боэтой и слышала пару раз про твою мать... Азуру, да?

— Всего Даэдрических Принцев шестнадцать, ну а сколько всего даэдра — и не сосчитать. Видишь ли, слуги Принцев, такие, как вон те алчущие — тоже даэдра. — Аландро махнул рукой в сторону пирса и пришвартованного небольшого судна, по которому бегали тощие хвостатые твари, похожие на глубинных охотников, разгружавшие не то горшки, не то корзины.

"Шестнадцать..." — подумала Нерия. "Теперь понятно, почему они мне не поверили, что в Тедасе нет богов".

— А ты... тоже даэдра?

— Я Полупринц. Видишь ли, Даэдра не способны творить и создавать, и детей иметь они тоже не могут. Но они могут изменять. И меня родила смертная женщина, жрица Азуры, если быть точным, но весь срок беременности воля Азуры не покидала её тела, поддерживая его и изменяя меня.

— Одержимость? — нахмурилась Нерия.

— Э-э-э... Что? — казалось, Аландро не понимал о чём речь.

— Одержимость. Когда дух или демон вселяется в живое существо, порабощает или же сосуществует со своим носителем.

— О, нет. Если бы Даэдра могли совершать подобное — то на Нирне бы уже не осталось ни одного смертного. То есть это возможно, но чаще всего даэдра подчиняют себе разум жертвы, не покидая своего Плана. Конечно, Принцы Даэдра, да и некоторые некроманты, способны овладеть телом живого или мёртвого существа, но для этого они должны работать непосредственно над объектом. Лично или с помощью артефактов. А пока смертный находится на Нирне, он в относительной безопасности. Его, конечно, могут обратить на свою сторону, заставив служить, или одурманить, или добиться нужного душевного расстройства... Если подумать, способов много и без... одержимости.

— То есть то, что Херма Мора пытался со мной сделать, было не для того, чтобы завладеть моим телом?

— Херма Мора — Даэдрический Принц Непознанного, знания и память — источник его силы и его стезя, благодаря которой он существует. Я не знаю, что он с тобой делал, но в твоём теле он точно не нуждался. Его интересовал только твой разум. И душа, разумеется.

— Хм... Тогда почему он не сожрал меня пока я валялась без сознания? Я очнулась в Апокрифе — раздетая, разоружённая и никто даже не сторожил меня.

Аландро улыбнулся:

— А зачем? Ты бы не смогла покинуть измерение Принца Даэдра без его согласия и не смогла бы спрятаться от него. Ведь обитель Даэдра, — Сул широким жестом указал на линию горизонта, — то, что называется Планом — это неотъемлемая часть его существа. Часть его "тела", если угодно.

Мороз пробежал по коже Нерии. Она бессознательно стала оглядываться, по-новому взглянув на небо в красных облаках, громаду замка, малиновое озеро... всё это — Боэтия?

Аландро сочувственно встретил её ошарашенный взгляд и продолжил говорить со странным выражением лица:

— А насчёт того, почему Хермеус не поглотил тебя, — Аландро взял бутылку шейна и налил в бокал Нерии, — он не мог. Ведь для этого ты должна была быть жива.

Нерия поднесла напиток к губам да так и застыла. "Что он имел в виду?" Кровь отхлынула от лица, когда она вспомнила своё пробуждение. Холод, боль... чувство, будто она лежала одеревенелым трупом.

— Я умерла?!

Чуть бордовый румянец на серых щеках Аландро выдал его смущение. Он виновато взглянул на собеседницу, проговорив:

— Я не знал, как сообщить об этом помягче, — он вздохнул. — Да, это так. Ты умерла, когда попала в Библиотеку Солнца. Бог Магии, Магнус, вернул тебя к жизни и велел отправить на Нирн, План смертных. Но по какой-то причине ты оказалась у Херма Моры и теперь во всём возникшем хаосе пытается разобраться Неревар. Т-то есть Дан.

Лёгкое головокружение оповестило Нерию о шоковом состоянии:

— Бог Магии вернул меня к жизни? — прошептав это, она прижала пальцы к губам, потом, подперев подбородок, уставилась невидящим взглядом на стол, пытаясь уложить в голове факты, сопротивляющиеся адекватности.

Стараясь разогнать застопорившиеся мозги, она раздвинула посуду на столе, образовав немного свободного места.

— Раз уж я попала в другой мир, хотелось бы понять, чем он отличается от моего родного. — Сурана выбрала большое стеклянное блюдо, стряхнула с него остатки жареного риса и поставила перед собой. Потом по центру водрузила маленькую расписанную тарелочку и пояснила: — Пусть это будет Тедас — континент, с которого я прибыла. О землях за пределами Тедаса известно не так уж много и, в основном, это непроверенные слухи. За пределами мира живых находится область, из которой проистекает магия и в которой обитают духи и демоны. — Сурана указала на полупрозрачное блюдо. — Мы зовём её Тенью. Она отделена от нашего мира тонкой Завесой. Здесь так же?

Аландро осмотрел её импровизированную модель мира и уточнил, указав пальцем на волнистую кромку блюда:

— А что находится за пределами Тени?

Поджав губы, Нерия пожала плечами:

— Бездна, я думаю. Она же Пустота. Место, где обитают самые страшные из демонов. И куда после смерти отправляются грешники. Но точно неизвестно, где она находится — за пределами Тени, внутри неё, глубоко под землёй?

— А где обитают ваши боги, согласно легендам?

Нерия неуверенно пожала плечами:

— Я не знаток богов, может, в Тени, либо где-то за пределами нашего мира. А что?

Аландро смерил её внимательным взглядом и собрал все столовые приборы со столешницы, уложив на блюдо расходящимися лучиками от тарелки.

— Тут только шесть, но представь, что их восемь. Каждая ось — Бог, что удерживает нашу планету в центре мироздания. — Он ткнул пальцами в образовавшиеся «лепестки» между вилками и ножами: — Пустоты между осями — это уделы Принцев Даэдра, поделивших между собой Обливион. — Затем Аландро обрисовал кромку блюда: — За пределами Обливиона существует Этериус — измерение вечной магии, куда ушли предвечные духи. Смертные души после смерти тоже уходят туда, пока не вернутся обратно для перерождения. Именно через Этериус ты пришла к нам.

Внимательно выслушав объяснения, Нерия обхватила руками голову:

— Сложно, — пробормотала она, но осеклась, ведь о своём собственном мире она знала не больше. Может быть, устройство всех миров было примерно одинаковым, и у неё наконец-то появится шанс понять что-то важное, изучив чужое измерение?

Пауза, взятая на размышления, затягивалась, а Нерия не меняла позу, унёсшись утомлёнными мыслями в пространство меж звёзд. Подождав с минуту, Аландро поднялся на ноги, взяв с собой пару подушек. Заботливо подложив их Нерии под спину и голову, он легонько надавил ей на плечи, укладывая:

— Ты очень бледная, хотя выпила много вина. Отдохни. Я буду рядом.

Словно под действием заклинания, Нерия откинулась назад, расслабляясь, и закрыла глаза, но затем, вспомнив что-то, резко вскинулась, схватив Сула за запястья:

— А как же скверна? Как мне узнать что-то о скверне, если её здесь нет?

Тепло улыбнувшись, Аландро успокаивающе провёл ладонями по её плечам, возвращая в плен подушек:

— Ты сможешь задать свои вопросы, когда Нереварин вернётся. А теперь поспи.

* * *

Перейдя через границу Доли Воздаяния в Этериус, Дан ощутил, что его метка телепортации в Библиотеке Солнца оказалась стёрта. Ему пришлось передвигаться по бесконечному магическому измерению с помощью телепортационных платформ. В Обливионе такие тоже использовались, поэтому Дан знал, как с ними обращаться. Для Магне-Ге они были не нужны, так как их магии хватало, чтобы простраивать коридоры перемещения прямо от себя до нужного места, но вот более слабым эфирным созданиям требовались подобные точки закрепления.

Приблизившись к закрытым вратам Плана Магнуса, Нереварин несколько растерялся, когда белоснежная высокая створка чуть приоткрылась, позволяя ему войти. Он совершенно не ожидал, что когда-нибудь удостоится подобной чести.

Дан сразу понял, что едва не опоздал. Собравшийся бомонд в Библиотеке Солнца блистал на все лады, переливаясь разными оттенками эфира, а за всем этим сияющим великолепием возвышался на своём троне ослепительный Магнус. Судя по количеству собравшихся, здесь присутствовали Магне-Ге из всех двенадцати созвездий.

Собрание изначальных духов подавляло концентрацией магии. Легендарные сверхсущности, каждая из которых по силам превосходила величайших из смертных во много раз, расположились в основном вдоль огромного радужного купола, накрывавшего Библиотеку. Бессмертные эфирные константы, зародившиеся из чистейшего света Ану, помнили Лорхана и лично присутствовали при создании материального мира. Разгадав замысел Лорхана, они последовали вслед за Магнусом, ускользающим из захлопывающейся смертной ловушки, и пробили дыры в черноте Обливиона, сквозь которые отныне в Мундус струились свет и магия.

Давление, будто на большой глубине, сразу нагрузило ослабленное ядом тело до отказа: Дан дышал и двигался с натугой. Мана в измерении была по-настоящему агрессивной, а свет жёг и слепил. Жалея свои слезящиеся глаза, он достал из инвентаря запылившиеся старинные очки, сработанные из кожи гуара, с толстыми коричневыми линзами из прозрачной смолы. Похожие носили караванщики, ходившие по пустошам Морровинда. Затемнённые стёкла немного пригасили блеск Магне-Ге, но большого облегчения не принесли. Долго ему здесь точно не продержаться.

Медленно продвигаясь вперёд, Дан бросил взгляд на Солнечные Врата, полускрытые за бесконечными книжными полками: зеркальная плёнка магии отсутствовала, гигантская рама пустовала. Что это означало — Дан мог только догадываться.

Подойдя поближе, высоко над собой он увидел своего бледного приятеля — Вора, в окружении других звёзд. Его единственного Нереварин мог отличить от остальных из-за тусклого тёплого свечения, — словно стеклянный фонарь на гуаре впереди идущего караванщика, ведущего через пепельную бурю. Данмер тряхнул головой, отгоняя не свои воспоминания. Это Неревар ходил с караванами, а он не может помнить подобных вещей.

— ТЫ ЯВИЛСЯ, — констатировал Магнус. Его голос — низкий, тяжёлый, кристально чистый и ясный, звучал отовсюду.

— Я навлёк неприятности на полярного Южного Вора, и готов ответить за проступок, — уверенно проговорил Нереварин. Бог Магии не явил на своём лике ни единой эмоции и отвёл взгляд, будто мгновенно потерял к нему всякий интерес. Внешность Магнуса трудно было разглядеть — от него исходил чистейший поток магии в виде света. Угадывались лишь общие черты — высокий лоб, худые щёки, прямой нос. И глаза, сияющие сильнее чего бы то ни было в Этериусе, прикрытые тяжёлыми веками.

Звёзды перед троном висели гроздьями, скучковавшись в нескольких местах. Подойдя ещё ближе, Дан запрокинул голову, разглядывая скопления: вот Южный Вор в окружении трёх белых светочей, рядом с ними, возможно, находился Северный Воин — крупная звезда, которая временами ярко вспыхивала голубоватым огнём. В следующей грозди, перекрывая друг друга, зависли жёлтые и белые звёзды, а в третьей кучке Магне Ге окружили и держали в магическом коконе некую звезду, которую Дан снизу никак не мог разглядеть, — и так глаза болели от обилия света. По периметру Магне Ге рассеялись тоже, наблюдая за действием.

То, что происходило что-то интересное, было очевидно, но что именно? Нереварин предполагал, что поймали предателя и теперь, возможно, шло следствие. В полнейшей тишине Дан наблюдал цветные вспышки общавшихся ЭтАда, и неспособность ощущать телепатический диалог звёзд как никогда огорчала его.

Словно услышав его мысли, к Дану подлетел огромный сияющий белый шар, заговорив голосом Третьего Мага:

— Какая удача, что ты здесь, Хортатор! Твои действия в Апокрифе помогли нам наконец поймать предателя! — подтвердил догадки Третий. — Архитектор полагал, что ты появишься. Он хочет уточнить детали.

Дан нахмурился:

— Детали? Погоди. Мои действия? То есть, ты меня послал туда не для того, чтобы... — Внезапно его осенило: — Да вы воспользовались мной!

Белая звезда мягко радостно рассмеялась:

— Прости, Нереварин, это дело принесло мне много болезненных мыслей. Недруги пытались повесить вину на тебя, но я не верил в это, и потому решил... что мог бы сыграть на их желании подставить тебя.

— Херма Мора хотел подставить меня?

— Тех, кто способен перемещаться между Обливионом и Этериусом, единицы, потому выбор у него был невелик.

Хмыкнув, Дан кивнул:

— Так это ты вёл расследование?

— Да, и мне никак не удавалось выйти на того, кто всё подстроил. Но, благодаря тому, что ты отвлёк Принца Непознанного, я смог ввести в заблуждение не-звезду, союзную с предателем, и словить обоих в одном месте! — от радости Маг брызнул золотыми искорками.

Дан впервые по-новому взглянул на Третьего Мага. Нет, он никогда не думал, что его эфирный приятель был наивен или незатейлив, просто плетение и распутывание интриг как-то не вязалось ни с репутацией созвездия Мага, ни вообще с Магне-Ге. К тому же, сам полярный Третий Маг был очень неоднозначной личностью, а коллеги Мага считали его паникёром и мистификатором. И неудивительно: самая беспокойная, мигающая белая звезда на навершии посоха созвездия Мага, всегда отличалась от собратьев любопытством и частенько совала свой светящийся нос куда не следовало. Например, его одного из звёзд интересовал феномен расщеплённого времени Сломанного Дракона и Третий немало времени провёл подле той точки Этериуса, которой касался Акатош, изучая его яростное неровное сияние, а также принцип линейного времени, протекающий в Нирне. Увлекаясь чем-либо, он совершенно терял страх перед неприятностями и довольно долго приставал к Нереварину с расспросами, находя его даже в Обливионе. Сейчас же перед Даном предстал совершенно иной Третий Маг.

Переварив услышанное, Дан уточнил:

— Не-звезду? Ты имеешь в виду созвездие Змеи? В деле замешаны они?

— К счастью, лишь одна из них, — поправил Маг. — Ей, к сожалению, удалось сбежать. Наши силы всё-таки несоизмеримы. Не-звезда Змеи принесла нам много неприятностей: она нападала на Магне-Ге, которых Магнус посылал к Джулианосу, в надежде спасти тех из гостей других миров, кто был способен выжить. Того, который погиб, отец со мной отправил к Аркею. Тогда-то мне и довелось изведать иссушающих объятий не-звезды, — по Магу словно пробежало пятнышко тени. — Но теперь это неважно. Она больше не навредит Магне-Ге.

Не-звёзды. Загадочные и неизвестные. Влияющие на судьбы смертных и передвигающиеся по просторам Обливиона, в отличие от своих звёздных собратьев. К счастью, Дан никогда не встречал ни одного представителя этого зловещего созвездия.

— А кто предатель?

Голос Мага стал грустным и тихим:

— Ритуал. Вторая восточная звезда Ритуала. Принц Отброшенных идей одурманил его, и он жаждал знаний и возвышения.

— И ему удавалось оставаться незамеченным всё это время? Десять лет?

— Напомню, Нереварин, что десять лет прошли лишь в мире смертных. То, что долго для тебя, для Магне-Ге — момент существования. Мы не ощущаем течения времени.

— Верно, — одёрнул себя Нереварин. — Но почему ты ничего не сказал мне с самого начала? Я ведь мог и не пойти за смертной.

Третий Маг замялся и молчал, но Дан понял об этом лишь после того, как тот вымолвил неловкое:

— Это... потому...

Внезапно Магнус поднял руку, указав на предателя, и наверху что-то затрещало. Подняв голову, Дан увидел, как звезда Ритуала, словно фонтан, извергала снопы искр. Белые стражи по негласной команде отступили от виновника, и стало видно, как шар звезды, выбрасывая волны нестабильного эфира, сжимается, подчиняясь невообразимой силе Архитектора.

Кажется, рядом ахнул Третий Маг. В Библиотеке Солнца стало темнее — это все Магне-Ге в ужасе приглушили своё сияние, и только Второй Ритуал хлестал магией в агонии, сверкая так, что Дан видел свет сквозь закрытые глаза в очках, прикрытых рукавом. Мана, хлынувшая в пространство, настигла Нереварина, и того согнуло пополам от боли. Кровь, перенасыщенная энергией эфира, пошла носом. Давление магии стало невыносимым, и Дан захрипел, задыхаясь. В голове застучали молоты. Рухнув на четвереньки и раскрыв рот, как рыба, он пытался вдохнуть и не мог. Чувствуя, что он вот-вот отключится, успел подумать, что нужно что-то срочно сколдовать. Одно из самых энергоёмких заклинаний, что он знал, которое могло сейчас хоть немного облегчить его муки, было "Зеркало Шалидора" — отражающее заклинание.

Вспомнив формулу, поспешно попытался облечь её в магию, сипло выдавив:

— Зеркх... хах... Зеркало... — и потерял сознание.

* * *

Боэта припал к кубку, глоток за глотком осушив его, и крепко припечатал серебряную ножку к столешнице в белой скатерти.

— Значит, эта смертная оказалась непригодна даже для тебя?

Азура и Боэтия сидели в одном из залов дворца Роз и пили духовную эссенцию.

— Разумеется, я устойчив к воздействию разрушительных сил, но скверна в её крови — не шутка, моя роза. Эта зараза способна расти и мне бы не хотелось попасть под её влияние. Я, пожалуй, испытаю её на ком-нибудь из своих слуг.

Тишину вокруг Принцев разбавлял лишь мелодичный шум воды в фонтанах вдоль мраморных стен и лёгкие шаги нескольких слуг, сновавших вокруг стола, словно белые тени.

— Тогда что ты намерен делать с Нереварином?

Боэта помедлил с ответом, пристально вглядываясь в глаза даэдрической сестры:

— Я думаю отпустить его.

— Отпустить?! — крик Азуры был наполнен яростью. — Он становится сильнее! Ты играешь в опасные игры!

— Опасные ставки — самые выигрышные, — улыбнулся Принц Интриг, чуть приоткрывая острые как иглы зубы.

— Или проигрышные!

Азура встала из-за стола и отвернулась, глядя на фонтан. Боэта быстро поднялся следом и прижался грудью к её спине, накрывая ладонями плечи. Он стал шептать ей на ухо:

— Ты зря беспокоишься, сестра. Твоя неудача превращает тебя в безумца, всюду подозревающего беды. Хотя... хах… ты всегда такой была.

В раздражении сбросив с себя его руки, Азура отошла. Плотоядно улыбаясь, Боэта добавил: — И мне это нравится!

Принц Сумерек в бешенстве шагнула вплотную к нему, указывая на своё лицо:

— А это тебе нравится?! — страшные шрамы у рта Азуры, нанесённые копьём Вивека, делали её похожей на лягушку. Кроваво-красные глаза светились сумасшедшей жаждой мести. Вехк был симпатичен Боэтии, по понятным причинам: они оба коварны, горазды на хитрости и чрезвычайно амбициозны. Но Воин-Поэт своим возвышением наступил на хвост не только Азуре, но и всему старому Трибуналу, урезав поклонение Даэдра.

Боэта с нежностью прикоснулся к искалеченным губам Матери Роз:

— Нравится... — тихо прошептал он, наблюдая, как ярость постепенно исчезает с её лица. Но затем она вновь злобно оскалилась, резко отвернувшись:

— Этот мерзкий! Наглый! Жалкий бродяга!! Продажная шлюха!! Как посмел этот двуликий червь изгнать меня?! — Азура кричала на весь дворец. Её вопли эхом разносились по залам, заставив всех слуг попрятаться по углам. — Ненавижу. Ненавижу тебя, демон! Будь ты проклят!! — в небесах над замком блеснула молния и раздался оглушительный гром.

Событие, известное как испытание в зале Хогитум или Суд над Вивеком, обернулось в пользу последнего: разыграв целый спектакль, он, красиво манипулируя теми, кто судил его, их же руками призвал Принца Сумерек, связал своей тенью, унизил, пронзив её рот Муатрой⁽¹⁾, и изгнал, дав почувствовать напоследок всю прелесть смертного старения. Отомстив за участь данмеров, Альмалексии и Сота Сила, Вехк бесследно исчез.

— Вивек... да, занятный малый, — с невольным уважением протянул Боэта, а когда Азура метнула в него убийственный взгляд, Принц Интриг виновато пожал плечами: — Ты жаждешь мести, которую тебе никто не сможет дать, Королева Сумерек. Стоит ли так убиваться из-за невозможного?

— Он выставил меня жалкой дурой перед теми, кто должен боготворить!

— Это всего лишь смертные и почти все они уже мертвы. Разве что Шеогорат может подшутить над тобой, но ты ведь знаешь, как с ним справиться.

Азура, выплеснув гнев, направилась к столу. Голос её стал низким и хриплым:

— Моя паства всё меньше и поклоняется мне всё реже. С годами я буду становиться слабее.

Боэта поморщился:

— А как иначе? Ведь ты закрыла все свои измерения и почти не отвечаешь на призывы.

— Потому что я стала уязвима во время призыва! Проклятый демон Вехк заставил меня ощутить движение Колеса! Если бы Нереварин нашёл его...

Боэта покачал головой:

— Мы уже обсуждали невозможность твоего желания. Вехк, похоже, возвысился до бога и теперь его не стоит недооценивать. Возможно, он и вовсе покинул Аурбис, ведь мы так и не обнаружили ни следа его энергии.

Принцесса Сумерек злобно усмехнулась:

— Не-ет. Я чувствую, что он ещё здесь. Не для того он познал божественное состояние чтобы покинуть этот мир. Он ждёт и грезит.

Азура стояла у стола, упершись в него руками, и, крепко сжав челюсти, смотрела на серебряное блюдо с жемчужинами из концентрированных душ. Затем она резко развернулась к Боэтии и схватилась за горжет его даэдрического доспеха:

— Нереварин ведь пробудил воспоминания Неревара! Разве он не хочет отомстить за свою гибель?

Боэтия нежно улыбнулся сестре, взяв её прекрасные руки в свои:

— Разве ты не помнишь, каков был Неревар? Мой драгоценный отпрыск ценил честь и дружбу, потому-то у нас и не сложилось тёплых отношений. Он куда охотнее внимал учениям Мефалы и слишком сильно походил на своего предшественника. Вот и в Нереварине я вижу эту черту, хоть он слегка и изменился, — Принц Интриг снисходительно фыркнул, — перестал, наконец, доверять всем подряд. Правда, и мне тоже.

— О том я тебе и говорю, Боэтия! Остерегайся! Сейчас он смертный и едва достиг уровня сил юного Неревара, а стоит отпустить его в Нирн, как он вернётся к тебе с божественным Словом Власти!

— И что он сделает мне, моя роза? Убьёт? Поглотит? — Боэта посмеялся, отпустил Азуру и, вернувшись к столу, наполнил свой кубок. — Ему не за что мстить мне. Разве только лишь за то, что я разделил и изменил его, но о тех событиях он ничего не помнит. Он опасается меня и потому старается скорее стать могучим. Вот только кем? Душа ЭтАда — лишь осколок, но всё же; рождён смертным, но обрёл бессмертное тело; а память и имя у него от даэдрического полупринца... Признаюсь тебе, меня интригует его возможная метаморфоза.

— Разве ты не жаждешь его души? — искренне удивилась Азура.

Боэта хмыкнул под нос и пригубил эссенцию:

— А как же! Но не это главное. В любом случае, я высосал из души Тринимака(2) всё, что смог, а косточку выплюнул в Неревара, и он вновь вырос и даже сумел расцвести в плане смертных. Стал героем, был избран Пустотой. И сумел переродиться! Да, на это ушло много наших сил, моя любезная сестра, но разве мало мы с тобою получили от этого росточка?

Азура кивнула, соглашаясь:

— В этот раз его душа с большим трудом обрастает силой, словно бы большая часть её куда-то утекает.

— Но он продолжает развиваться. И меня это устраивает. Он мне интересен, моя роза.

Азура изумлённо воззрилась на брата-сестру и рассмеялась:

— Принц Интриг обзавёлся привязанностью! Даже Фа-Нуит-Хен⁽²⁾, твой первенец, не удостоился такого внимания!

Боэтия раскусил духовную жемчужину и недовольно нахмурился:

— Это не так, я ценю его, он получился занятным и милым, но... скучным. В его желаниях только движения, только поединки... Я люблю сражения, но они лишь малая часть противостояния, мне же важны все этапы. Должно быть, не стоило ваять моего отпрыска из одного лишь воинского аспекта Тринимака. Неревар был прекрасен, но... слишком уж честен.

— Что ж, я предупредила тебя.

Боэта положил свою руку поверх руки Азуры:

— И я внял твоей мудрости.

* * *

Дан видел сон: под ним пылала Красная Гора, бурлило Внутреннее море, поглотив Вивек и часть суши, смыв всё до чёрного базальта. Он падал в жерло вулкана, прямо на лицо Медного Бога, в теле которого билось Сердце Лорхана.

— Ты вернулся.

Из дыма вышел Шармат. Его когтистая пятерня сняла маску с лица. Золотые глаза друга осуждающе взглянули на него. Ворин.

— Ты мёртв. Под твоей маской лишь Спящий — я видел это! — прокричал ему Дан голосом Неревара.

Дагот Ур ткнул длинным пальцем в грудь Дана, напротив сердца:

— Я или ты?

Прикосновение обожгло. Нереварин отпрянул, прижав руку к истекающей кровью груди. Под его ладонью зияла пустота.

— Я не Спящий. Ты лжешь! — сжав зубы, прорычал Дан.

— Я? Или ты? — из-за спины Ворина вышел Вехк и Вехк. Он сжимал в одной руке копьё, в другой — сердце. Его, Неревара, сердце.

Дан жарко зашептал, мотая головой из стороны в сторону:

— Это всё неправда! Этого не может быть!

Густой голос со стороны Анумидиума произнёс:

— Меня? Или тебя?

Неревар ощутил, как замерло его сердце, сжимаемое холодными пальцами Вивека. Он медленно повернулся, уже зная, кого там увидит:

— Думак.

Его образ, составленный из пепла, вырастал из Сердца Мёртвого Бога. Жгучая горечь, не его, не Дана, встала поперёк горла. Его губы вымолвили не своим голосом:

— Мой друг... Мой брат...

— Предатель! — прошипел Ворин.

— Не Король... — разочарованно вздохнул Вивек и проткнул Нереварина Муатрой. Думак рассыпался прахом, и Дан взглянул на свой живот, из которого торчало острие копья. Чёрная кровь стекала из раны и сочилась из символов на его руках.

— Ты убил меня не Муатрой, — почему-то вдруг сказал Дан, повернув голову к Воину-Поэту. Его двуцветное лицо было печально:

— Я не убивал тебя.

— ПРОСНИСЬ, ДИТЯ.

Дан открыл глаза, чтобы тут же их резко закрыть. Слишком светло. Даже в очках. После темноты крепости Дагот Ур, ему понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать себя, понять где он и что с ним.

Он находился под прозрачным сферическим барьером. Рядом парили Третий Маг и Северный Воин, со своего кресла взирал Магнус. Дан огляделся: больше в Библиотеке Солнца никого не было. Нехорошее предчувствие тревожно заворочалось в груди.

— Где Южный Вор? — вытирая кровь с лица, спросил Дан, поднимаясь на ноги. Перенапряжённый магический сосуд его был пуст, видимо, кто-то осушил его, перед тем как спрятать под колпак. Он наверняка был обязан этому кому-то жизнью.

Магнус стукнул пальцем по подлокотнику трона, и Маг строго проговорил:

— О нём позже. Сейчас ответь: что именно вы с полярным южным Вором делали в Апокрифе?

Вопросу Дан немного удивился. Значит, Вор под подозрением? Но он однозначно невиновен. Вот только как доказать это? Ложь Магнус раскусит во мгновение ока, а это значит, остаётся надеяться, что Дан своими словами не похоронит судьбу друга.

— Вызволяли смертную, конечно.

Вкратце Дан поведал о спасательной операции под пристальным взором Архитектора Нирна. Временами он видел, как мигали светом Маг и Воин, обозначая мысленный диалог звёзд, идущий параллельно его рассказу. Когда речь зашла о скверне, Дан не выдержал:

— Почему ты оставил странницу в живых, Отец Магии? Разве ты не видел, что она больна?

Магнус перевёл взгляд на Третьего Мага, и тот озвучил:

— Как и ты, Нереварин, ведь твой корпрус никуда не делся, но ты даже не превратился в безмозглый кусок гнилого мяса. Вот и смертная имеет шанс исцеления от своей хвори, здесь, вдали от осквернённого мира.

— Вдали? Тогда сможет ли она вернуться обратно?

— Это изначально было для неё невозможно. Она смертна и погибнет при телепортации, даже если излечится от своего недуга. Здесь её принял наш отец и вернул к жизни, но будет ли на том конце ожидать её такой же могущественный привратник? К тому же, — Маг на несколько мгновений замолчал, помигивая светом, затем продолжил: — связь времени с её порталом прервалась. Возможно, там уже прошли тысячелетия.

— А может, и лишь пара мгновений, — возразил Дан. — И что произошло с Солнечными Вратами? Как Херма Мора на них воздействовал?

Магнус вновь взглянул на Мага:

— Разумеется, с помощью артефактов-проводников своей воли — Чёрных книг. Сколько их было отправлено Ритуалом в портал — неизвестно, но мы, Маги, сумели извлечь значительную их часть и уничтожить.

— Хорошо. Но всё-таки, что будет с Вором? Это ведь я втянул его во всё это.

Северный Воин впервые подал голос:

— Ха! Не бери на себя слишком много, мой смертный друг!

Лицо Дана вытянулось. Если инициатор не он, то... так его обвели вокруг пальца? Легко и непринуждённо, заставив подумать, будто он сам всё спланировал и исполнил, а на деле лишь действовал в предложенном ему русле?

Северный Воин басовито хохотал, читая недоумение и досаду в чувствах Дана:

— Южный Вор тоже ничего не знал, потому как был под подозрением. Поэтому его и нет сейчас здесь, наверняка носится по Этериусу, выплёскивает обиду.

— Но то, что ты изгнал Хермеуса в его Плане — такого никто из нас не ожидал! — заискрившись золотом, Третий Маг рассмеялся. — Спасибо, что проучил наглого Даэдрота!

— Мне просто повезло... — ошалело пробормотал Нереварин. Вот так и связывайся после этого с Магне-Ге. А если бы Вор оказался в сговоре со злодеем? Дана бы пустили в расход? Цинично. Или Третий Маг настолько верил, что он сумеет сбежать от Херморы? Оказывается, его затея была куда опаснее, чем он думал. — Очень... очень повезло.

К счастью, всё обернулось неплохо. Дан-то уже морально был готов смириться с новой потерей и жить дальше с ещё одной душой на совести, но ему впервые было так хорошо от того, что его использовали. Существовал ли тайный план помощи Нереварину в случае его провала — он решил не спрашивать. Чтобы не разочаровываться ни в звёздах, ни в себе. Дан иронично хмыкнул: как оказалось, единственный, кто был с ним честен всё время, это Вор — тот, кто по натуре своей был самым ненадёжным.

Вздохнув, Дан покачал головой. Пока его не выставили за дверь, он торопливо задал ещё один вопрос:

— Так значит, странница не опасна для Нирна? Её скверну можно исцелить?

Третий Маг с минуту перемигивался с Магнусом, затем ответил:

— Архитектор проектировал Нирн на совесть, и уничтожить его одной осквернённой смертной плотью — невозможно. Если только кто-нибудь не приумножит её губительную силу. Можно ли исцелить её болезнь? Почему бы вам не попытаться? Всё в ваших руках, Нереварин. Для того и был создан Мундус, чтобы сделать невозможное возможным. Но... ответь, почему тебя так волнует её судьба?

Дан хмыкнул. Третий Маг не стал бы задавать такой вопрос, а значит, ответ требовался Магнусу. "Интересно, зачем ему это?"

— Странница — ищет исцеления не только для себя. Она рискнула жизнью в попытке помочь своему миру. И даже если изначально не планировала перемещаться так далеко — более достойного поступка я не могу себе представить. И так как мне хорошо удаётся ломать судьбы, — Дан неподдельно поморщился, — в общем, в её тяжёлом случае я могу быть ей полезен.

Повисла пауза. Магнус вдруг закрыл глаза и произнёс:

— ТЫ ПРИНЯЛ ЧУЖИЕ МАСКИ И ДАЛ ИМ СВОЁ ИМЯ.

Дан сжал зубы. Его подмывало задать мудрейшему Богу много вопросов, но ни один ответ не принёс бы ему облегчения на избранном Пути. Он либо сможет дойти до конца, либо вновь будет отправлен на круг проклятой судьбы, либо, что более вероятно, растворится в желудке Боэты.

Магнус открыл сверкающие очи и, взглянув на Нереварина, мысленно сказал ему:

— НЕ РАССЫПЬСЯ, — речь Магнуса звучала очень тихо, но Дан всё равно шикнул от резкой боли и схватился за виски, с силой сжимая их. Голова тут же разболелась. Всего два слова, но и они едва поместились в смертной голове Нереварина.

— ТЕПЕРЬ СТУПАЙ, — уже вслух сказал Бог Магии и его лик принял отрешённое выражение. Третий Маг коротко блеснул и телепортировал их с Нереварином на границу Этериуса.

Прежде Дан не бывал в этой области. Оглядевшись, он предположил, что это, должно быть, то место, где Третий Полярный Маг прорвал себе путь к отступлению из ловушки Лорхана. Звенящие реки магии, текущие по светлому пространству закручивались в белый вихрь и с мелодичным гулом втягивались в чёрный провал в Обливион. Твёрдая поверхность под ногами, покрытая тонким туманным слоем эфира, глушила звуки шагов. Для этой субстанции, отделяющей измерение света и магии от первозданной Пустоты, не было названия в смертных языках. Гладкая и непроницаемая, она казалась бесконечной, уходя вдаль и теряясь в лиловых облаках маны, которая циркулировала здесь по каким-то непонятным законам.

Дан прошёл несколько шагов и остановился под ветвями кристаллизовавшейся магии. Похожая и на дерево, и на морозный узор на стекле, и на разветвлённую молнию застывшая концентрированная энергия поднималась высоко над головой. Длинные тонкие ветви тянулись к провалу, истончаясь едва заметным дымком. То тут, то там подобные деревья образовывали рощицы, а некоторые сплетались в непроходимые блистающие коконы, в которых сновали дымки-призраки.

Мана быстро заполнила его пустой резерв, и Дан поморщился от болезненных ощущений: его тело вновь начало распирать изнутри. Первым делом заклинанием он избавился от головной боли. Стало легче, но вот ощущение ваты, обложившей мозг, никуда не делось.

Присев рядом с тем, что решил называть деревом, по-эшлендерски скрестив ноги, он с сожалением вздохнул: до смерти хотелось закурить, но в магическом пространстве Этериуса это было бы чрезвычайно сложно. Отсутствие воздуха, как такового, исключало саму возможность подымить табаком. Дышать и то представлялось возможным лишь с помощью зачарования подводного дыхания, преобразующего свободную ману. Конечно, можно было бы поддерживать тление с помощью магии, но Дан не был уверен, что вместе с табаком он не спалит всю трубку, да и себя в придачу. Как и у большинства данмеров, заклинания огня у Дана выходили довольно мощными.

— Прости, Провозвестник, — проговорил Третий Маг, мерцая за его спиной, — мне жаль, что пришлось так поступить с тобой. Ты рисковал.

Дан махнул рукой и вздохнул, любуясь невероятным пейзажем:

— Это ничего.

Тишина и покой в этот момент и в этом месте чувствовались для него драгоценными после насыщенных событиями прошедших суток. Он расслабился, глядя на стайку блуждающих огоньков, бездумно танцующих в сияющем пространстве. Учитывая, что он решил вернуться в Мундус, таких моментов в ближайшем будущем, скорее всего, будет мало.

— Как твоё тело, Хортатор? Я боялся, что эфир сожжёт твою плоть, потому опустошил твой магический сосуд.

— И правильно сделал. Я вполне мог умереть. — Дан повернулся к звезде и так же сидя поклонился: — Спасибо, кена.

— Мне было не сложно. — Помолчав, Третий Маг добавил: — Стало быть, ты хочешь уйти от Боэтии?

Дан усмехнулся:

— Северный Воин поделился?

— Нет, это и так ясно... Я не знаю, что ты задумал, но прошу... будь осторожен, Хортатор.

Дан с улыбкой покачал головой, потом поднялся, встав перед Магом:

— С каких пор ты так печёшься о моей судьбе, кена?

Магне-Ге промолчал, чуть изменив на секунду оттенок в тёплую сторону спектра. Что это обозначало, Дан не знал.

— Береги себя, Нереварин.

Дан кивнул, внутренне удивившись доброжелательности обычно нервного и отстранённого Магне-Ге, и активировал телепортационную метку кольца Барилзара.

Как только Дан исчез, из невидимости вышел Северный Воин. Третий Маг обратился к нему, тревожно поблёскивая:

— Он и вправду задумал сделать это?

— А ты видишь иной выход из его ситуации?

Маг передал собеседнику мысль отрицания:

— Я только надеюсь... что у него получится. Столько опасностей…

— Не похоже на тебя, — пробасил Северный Воин, — так беспокоиться о смертном.

Маг блеснул золотом и усмехнулся:

— Ты сам чувствуешь это. Почему я не должен? Ваша дружба… дело ведь не только в договоре с Нереваром.

На пару мгновений Воин сменил цвет на тёмно-синий и тяжёлым тоном вымолвил:

— Это безумие. От него ведь уже ничего не осталось…

— Но как похож, правда?

— Да… Проклятая ловушка Лорхана…

---

1) Муатра — "Пьющий молоко", копьё Вивека. Часто использовалось в борьбе с серьёзными оппонентами и для свершения божественных деяний. Обычно копьё используется по прямому назначению, но может выступать в роли спутника бога-поэта, строительного материала, темницы и стража. С применением Муатры была остановлена луна Баар Дау, основан Нарсис и выиграно противостояние в Хогитум Холле.

Вернуться к тексту

2) Фа-Нуит-Хен — известный также как Множитель Известных Движений, отпрыск Боэтии, Даэдрический Полупринц. Владеет собственным измерением "Арена Водоворота". Коллекционер и собиратель боевых техник, движений, стилей и приёмов фехтования. Способен комбинировать их и на их основе создавать новые движения. Результаты воплощаются в Баронах Движений, олицетворяющих военные дисциплины.

Вернуться к тексту

Аландро сидел на самом верху лестницы, спускающейся на террасу. Отсюда было хорошо видно спящую странницу и не так сильно тянуло ветром со стороны озера. Тонкий запах металла, вплетённый в воздушные потоки, вызывал у него неприятные ощущения. Сурана наверняка не обратила на это внимания, но Сул-то знал, что металлический привкус на губах оставляли две кровавые реки, текущие сквозь Планы Боэтии и впадающие в Рубиновое озеро.

Руки его были заняты ножом и деревяшкой. Резать он научился ещё в юности, и с тех пор это было его любимым занятием. Во время потери зрения дерево заменила глина. Ему было даже не обязательно смотреть на фигурку — пальцы привыкли действовать на ощупь.

Знакомые шаги он услышал издалека. Нереварин ходил не так, как Неревар, но Аландро всё равно чувствовал необъяснимое родство этих глухих звуков.

Дан подошёл и рухнул рядом на ступеньку, устало откинувшись назад на заведённые за голову руки. Он уже успел переодеться в простую чёрную рубашку и холщовые тёмные штаны, тем не менее, поблёскивающие на свету зачарованием и перехваченные на поясе дорогим чёрным ремнём с красными каменьями, инкрустированными в массивную бляху. На запястьях красовались кожаные наручи на шнуровке, а на ногах сидели неизменные Ботинки Апостола — артефакт левитации самого Тайбера Септима.

Аландро отставил почти вырезанного рабочего квама и спросил:

— Как всё прошло?

— Хорошо, — он невпопад тяжело вздохнул. — Где Боэта?

— Ещё не вернулся из Лунной Тени. Что-то случилось?

Дан промолчал. Он думал о том, чего же ждать от его покровителя, раз тот первым делом отправился к Азуре. Боэта был непредсказуем: он мог явиться в дурном расположении духа и развеять в пыль один из своих планов, как было с Змеиной Седловиной ⁽¹⁾, превратить своих последователей в алчущих или заставить драться друг с другом до последнего выжившего, или и то, и другое. А ещё он мог воздвигнуть новое поселение и населить его новыми служителями, а потом устроить турнир до последнего выжившего в нём, или массовую оргию. Принц Интриг славился своим непредсказуемым нравом, был скор на расправу, но мог он и щедро наградить: оружием, доспехом... вечным покоем. По некоторым сведениям, полумифический Алтарь Падомай находился именно в Плане Боэтии и хранил в себе души особо преданных служителей главного принципа Даэдра — изменения и разрушения, но Дан ни разу не видел ничего похожего на этот самый Алтарь. В нём должна была храниться душа матери Вехка, если верить 36 урокам. И душа матери Неревара, если Дан правильно понял обрывки воспоминаний Провозвестника. Являлся ли Алтарь Падомай неким Планом посмертия, вроде Далёких берегов или Совнгарда? Или просто был ларцом с коллекционными душами? Дан не знал.

Аландро терпеливо ждал ответа, глядя на него своими светло-красными радужками. Очнувшись от размышлений, Дан полюбопытствовал:

— Твои глаза... что с ними стало?

Брови Сула слегка приподнялись:

— Глаза? Вульфхарт уничтожил их. Мать не смогла вернуть мне моё зрение, поэтому... когда я оставил своё бренное тело и заснул, она отдала мне глаза своего служителя. Я... не хотел этого, но когда проснулся... было уже поздно.

"Он всё тот же", — с теплотой подумал Дан. Смертоносный воин, имеющий доброе сердце и ненавидящий несправедливость.

— Я хотел тебе сказать, — Дан сел, — там, в Апокрифе. Ты, конечно, бессмертен, но даже ты рисковал, прыгнув в океан Херма Моры. Спасибо, что помог.

Аландро посмеялся:

— Не за что. Ты и сам бы выбрался, ведь так? Я не знал, что у тебя тоже есть метки Падомай, — он осторожно взял его запястье в кожаном напульснике и дёрнул за шнур. Быстро освободив руку в чёрных отметинах, отодвинув рукав рубашки, он слегка нахмурился: — Твои гартоки выглядят не так, как у Неревара.

— Правда?

Аландро кивнул:

— Символы меньше и... — он склонил голову набок, всматриваясь в татуировки, — размытые. У Неревара почти не было этих линий, — Аландро указал на множество полос, повторяющих рисунок вен и хаотично пересекающих друг друга. Внутренняя сторона предплечья от запястья до сгиба локтя выглядела почти чёрной от исчерченных надписей на эльнофексе. Сул оставил в покое руку Дана и с сомнением проговорил: — Не знаю, имеет ли это какое-то значение. Ведь ты всё равно используешь их силу. Разрушаешь магию, верно?

Дан мрачно подметил, надевая обратно наруч:

— Только это у меня и выходит — разрушать.

Аландро удивлённо воззрился на него, и Дан отмахнулся, улыбнувшись:

— Не обращай внимания. Брюзжу, как старый дед…

Аландро обеспокоенно произнёс:

— Тебя что-то гнетёт. Расскажи мне. Раньше мы часто делились и советовались друг с другом. Ты был мудрым наставником для своего народа и всегда выслушивал мнение всех своих подданных. А я всегда выслушивал тебя, хоть ты и редко сомневался. Не знаю, помнишь ли ты это.

Дан отрицательно помотал головой. События тех далёких лет изредка всплывали перед глазами, но редко имели практическую пользу. Чаще наоборот мешали. Однако образ из сна и то ощущение безвозвратной потери, когда он увидел Короля двемеров, до сих пор будоражили сознание.

— Скажи, Аландро, ты ведь помнишь Думака?

Сул медленно выпрямился. Его лицо помрачнело:

— Конечно, помню. А ты нет?

Дан открыл было рот для ответа, но осёкся. Что-то было не так. АльмСиВи практически полностью уничтожили любые упоминания о Думаке Гноме-Орке, и реакция Сула была подозрительной. Как назло, сам Дан почти ничего не помнил о нём, и этот сон в Библиотеке Солнца стал для него настоящим откровением. Он помнил лишь одно: под Красной Горой они сражались бок о бок, все трое — Неревар, Аландро и Думак.

— В тот день под Красной Горой. Я помню, что мы с ним сражались против Лорхана. Ты же вышел против Вульфхарта и увёл его подальше. Помню как я... как Неревар вырезал Сердце Разрубателем... а дальше… как в тумане. — Дан провёл ладонью по лбу, смахивая испарину: чтобы оживить в памяти те события, ему пришлось приложить усилия.

Аландро встал и проговорил, глядя на красные облака:

— Так и было. О том, что и как случилось с Думаком, мне неизвестно, но я даже благодарен этому подлому убийце за попытку переписать историю.

Дан впервые видел Аландро таким холодным. Не мог он припомнить подобного и в прошлом. "Подлый убийца" — это, несомненно, Вивек, которого Сул не любил никогда. И то, что он испытывал благодарность к тому, кого ненавидел, значило... многое.

Аландро опустил голову, всё так же не глядя на него:

— Я бы не хотел говорить о них. Ни о том, ни о другом. Прости, Неревар.

Сообразив, что сказал не то, Сул виновато взглянул на собеседника искоса, заливаясь краской:

— Д-дан... конечно, Дан.

Скрывая разочарование, он усмехнулся и встал, хлопнув Аландро по плечу:

— Можешь звать, как тебе удобно. Из любых других уст имя Неревара для меня звучало бы как обязательство соответствовать его величию. Но для тебя это имя значит совсем другое. И я рад быть напоминанием о твоём друге.

Аландро с благодарностью улыбнулся и тоже взялся за его плечо. Этот момент был таким знакомым, что у Дана не осталось сомнений — этот жест в прошлом они совершали много раз.

Со стороны донёсся женский голос:

— Эй!

Дан и Аландро посмотрели на террасу: Сурана проснулась и махала им рукой. С опустевшего стола две служанки под присмотром Фары убирали посуду, чем, видимо, и потревожили её сон.

— Что ж, самое время познакомиться поближе с нашей залётной пташкой, — усмехнулся Дан и легко сбежал вниз по ступеням.

Проигнорировав вынужденный поклон Фары, он подошёл к низкому столику и забрал бутылку шейна у служанки, которую она собиралась унести вместе с другой посудой. Выпив то, что в ней оставалось, он посмотрел на белокурую странницу. Одетая в дорогое платье, которое навевало неприятные воспоминания, с заколотыми на затылке волосами, чистая и отдохнувшая, она выглядела куда лучше, чем в Апокрифе. Синие миндалевидные глаза — почти человеческие, но с крупными радужками, в свете красного неба отливали лиловым цветом. Вообще в её облике было слишком много от человека, и в то же время угадывалось что-то эльфийское. Дан подумал, что так, должно быть, выглядели манмеры — предки бретонов.

Служанки, увидев Нереварина, поспешно прибрались и удалились по своим делам, опустив глаза, что не осталось незамеченным для Сураны. Поняв, что её насторожило подобное поведение слуг к нему, Дан лишь усмехнулся. В Доле Воздаяния его боялись почти все, и такое отношение его полностью устраивало.

Подошедший сзади Аландро отвлёк его от мыслей, спросив с иронией:

— Ты уже совсем оправился от яда, раз первым делом взялся за бутылку?

Дан хмыкнул, взглянув на керамический сосуд в своих руках, который служанки постеснялись у него забрать:

— Прошу прощения, меня мучила жажда, — он отправил бутылку в инвентарь, и, заметив, как удивилась этому странница, усмехнулся: редкие обладатели магических инвентарей часто развлекали детишек тем, что заставляли предметы исчезать и появляться из ниоткуда, удивляя и радуя малышей. Он и сам так делал когда-то.

— Как вы это сделали? — не утерпела Нерия.

Отбрасывая безрадостные воспоминания, Дан ответил:

— Не самая распространённая магия, особенно в последнее время, но это всего лишь магия.

"Всего лишь магия", — проворчала про себя Нерия. "Знал бы он, что могут сделать храмовники за такую магию..."

Нерия не знала, как следовало себя вести в этом мире при общении со знатью, поэтому, на всякий случай, встала.

— Я бы хотела задать вам несколько вопросов, э-э... господин Дан? Милорд?

— Зовите меня Дан. Просто. Без титулов.

Сурана изумлённо приподняла брови:

— Так можно? Разве мне не следует обращаться к вам как к лорду?

Теперь и его лицо преисполнилось недоумения. Он обернулся к Аландро:

— Это твоими стараниями я вдруг стал лордом?

— Я всего лишь сказал, что Неревар был моим лордом, — он смущённо пожал плечами.

— Ясно, — Нереварин несколько скептично прикрыл глаза. — Раз вы уже говорили о моём предшественнике, мне стоит прояснить один момент: я не лорд и по рождению скорее всего простолюдин.

— Скорее всего? — снова спросила Нерия.

— Мне неизвестно, кем были мои родители. Если они вообще были.

Сурана шокированно вытаращила глаза:

— Вообще были? Это как? В вашем мире и такое бывает?!

Дан понял, что она восприняла его слова буквально и уклончиво ответил:

— Это слишком сложная тема для первого разговора. Как мне к вам обращаться, мутсэра? Я бы хотел перейти к обсуждению более важных вопросов.

Она кашлянула в кулак, будто старалась переключиться с заинтересовавшей её темы:

— Моё имя Нерия, Сурана — фамилия. Вы можете обращаться ко мне хоть по имени, хоть по фамилии, как вам удобнее.

— Вы ведь глава Ордена, я правильно помню? У вас есть какое-то звание?

— Я не глава, лишь Командор Серых Стражей в своей стране. Серые Стражи — международная организация.

— Командор, да? — повёл бровью Дан. — Так вы имеете отношение к военным... Тогда я буду обращаться к вам мутсэра или сэра Сурана, вас устроит?

Учтиво кивнув, она поинтересовалась:

— А что значит слово мутсэра?

Нереварин вздохнул. Сзади тихо хихикнул Сул. Ему с его мягким характером отвечать на бесконечные вопросы странницы из иного мира было куда проще. Что ж, эта женщина могла стать для Дана пропуском на Нирн, так что можно было и потерпеть. В конце концов, приехав в Морровинд, он вёл себя так же.

— Уважительное обращение. То же, что и сэра, но более почтительное. — Видя, что Сурана хочет задать новый вопрос, он поспешно вставил: — Как вы себя чувствуете? Смогли восстановить силы?

Сбившись с мысли по познанию тонкостей языка, она благодарно склонила голову:

— Да, спасибо, мне значительно лучше, хотя моя магия так и не начала самовосполняться...

— Понятно. Мы можем переместиться в более удобное для беседы место? — голос Дана вдруг стал нетерпеливым, он напряжённо поглядывал куда-то вдаль за её спиной.

— Да, конечно... — пробормотала Нерия, обернулась и обомлела.

За замковой стеной и городскими башнями поднималась багровая песчаная буря, стремительно разрастаясь на полнеба. Резко стемнело. Фиолетовые молнии засверкали в кроваво-красных тяжёлых облаках, оглушительный, яростный гром сотряс пространство. В воздухе пахну́ло серой.

— Боэтия вернулась, — обеспокоенно ознаменовал Аландро.

— Да, и она не в духе, — подтвердил Дан. — Нам лучше отправиться ко мне. Переждём бурю.

Дан протянул Нерии руку и, когда она вложила в его ладонь свои пальцы, её словно ударило заклинанием молнии. Вскрикнув от неожиданности, Сурана отпрянула. Подушечки пальцев жгло, как от ожога, но повреждений не было видно.

— Ты в порядке? — тут же побеспокоился Аландро, подходя к ней.

— Д-да... — неуверенно ответила Нерия, непонимающе посмотрев на Дана. Он слегка нахмурился, в ответ буравя её взглядом, но затем, бросив быстрый взгляд на приближающееся облако гнева Принца Даэдра, поспешно надел непонятно откуда взявшуюся кожаную перчатку, и вновь требовательно протянул к ней ладонь:

— Подумаем над этим в другом месте.

Сильный порыв ветра с пригоршней песка хлестнул всех троих. От шума ветра и нового раската грома заложило уши. С подспудным страхом Нерия увидела, как оранжевые облака над замком и озером окрасились в кроваво-чёрный и понеслись, разрываясь в клочья по гигантскому кругу, образуя воронку. Вжав голову в плечи, Нерия схватилась за протянутую руку и сразу же ощутила некую магическую манипуляцию. Через мгновение она оглохла от наступившей тишины. Было очень темно, но понятно, что теперь они находились в помещении. Дан тут же отпустил её и бросил вверх какое-то заклинание. Над головой, медленно разгораясь, засветились белые кристаллы. С негромким специфическим хлопком в помещении появился Аландро.

— Далеко ты забрался, — сказал он, стряхивая с волос песок.

— Да, это самый дальний из планов Доли Воздаяния, отсюда совсем недалеко до границы с Этериусом, — Дан ходил вдоль стен и прикосновением зажигал белые кристаллы.

Постепенно помещение осветилось достаточно ярко, и Нерия с любопытством огляделась: они оказались посреди полупустой залы с вазонами неизвестных растений, цветущих безо всякого солнца и благоухающих на все лады. Стены и потолок этой комнаты из какого-то камня, похожего на песчаник, плавно перетекали друг в друга без какого-либо зазора, будто всё помещение было выточено изнутри или отлито с помощью неведомой магии. Декорированные сложным узором арки украшали дверные проёмы, а над головой в полукруглой нише сияли большие друзы кристаллов. Из залы вели четыре выхода, каждый по центру стены: два из них уводили к лестницам наверх, тот, что за её спиной — походил на входную дверь, а тот, что впереди — вёл в другую, ещё плохо освещённую комнату. Туда-то и направились Дан и Аландро.

Пройдя вслед за мужчинами, Нерия оказалась в столовой, обставленной в едином стиле: деревянный стол с резными ножками и четыре стула, комод со ступками разных размеров, стеклянными колбами и оборудованием для возгонки, очень похожим на то, с которым работали усмирённые и травники в Башне Кинлох. Дальше за перегородкой располагалась кухня с очагом, столом, бадьёй с водой и буфетом с посудой. Общий вид помещений оставался довольно аскетичным, присутствовало только самое необходимое, но всё же здесь было чисто и довольно уютно. Непривычно, но уютно.

— Тибор! Мадлен! — громко позвал Дан, оглядываясь на вход, но никто не откликнулся, потому он вздохнул и покачал головой. — Никогда их нет, когда нужны… У меня редко бывают гости, — извиняющимся тоном проговорил он, открывая буфет и доставая кубки, — надеюсь, вы не голодны.

— Не надейтесь, — со смешком заявила Нерия, — я всегда голодна.

Дан и Аландро растерянно уставились на неё, ожидая деталей, и она пожала плечами:

— Так влияет на меня скверна. Все Серые Стражи — ужасные обжоры.

— А так и не скажешь, — усмехнувшись, пробормотал Дан, смерив её взглядом, и вынул из буфета хлеб, завёрнутый в ткань. Следом из инвентаря, под восхищённым взглядом чародейки, достал головку сыра и тыкву. Это были первые продукты, которые выглядели так же как в Тедасе, и это страшно обрадовало и озадачило её. Их миры когда-то были едины? Или один родился из другого? Или...

— Поможешь? — Дан бросил сыр Аландро, и он ловко поймал его. Следующие минуты Нерия, сев на стул, с удовольствием наблюдала за тем, как мужчины готовили нехитрую трапезу: Сул порезал на ломтики хлеб и сыр, а Нереварин приготовил тыкву к варке, быстро обмыв, почистив её и порезав в глиняный горшок.

— Пока мы заняты, расскажите об этой вашей загадочной скверне, сэра Сурана, — попросил Дан, заливая в горшок воду.

— Хм... Что ж, с чего бы начать... Может быть, с того, что никто не знает, что такое скверна и откуда она взялась? Отсюда и большинство наших проблем — как у моего ордена, так и у обычных жителей. У неё магическая основа, но свои правила существования и распространения. Очевидна связь порождений тьмы со скверной, но что появилось раньше — порождения или эта дрянь — неизвестно. Первые упоминания о чём-то похожем на скверну имеются ещё у древних эльфов, и там богиня охоты спускалась в бездну, где оказалась подвержена воздействию некой пустоты, ввергшей её в безумие.

— Пустоты? — едва слышно уточнил Дан, наливая в графин из зелёного стекла воды и закидывая в него какие-то листочки и что-то ещё.

Взглянув на него, Нерия кивнула:

— Да. Считается, что за пределами материального мира существуют иные измерения — Тень и Бездна. Тень существует объективно — это потустороннее пространство, в котором обитают духи и демоны, туда уходят наши души во время сна, и именно оттуда проистекает магия. Что-то вроде вашего здешнего Этериуса. А вот по поводу Бездны конкретных сведений у меня нет. Но краткие упоминания то тут, то там дают понять, что Бездна находится где-то в глубинах. То ли в Тени, то ли под землёй. Я больше склоняюсь к тому, что она под землёй. Потому что порождения тьмы и Архидемоны к нам на поверхность поднимаются как раз из-под земли.

— И правда, интересное совпадение, — рассудил Аландро, перенимая у Дана стаканы, вынутые из буфета. Налив в один получившийся коктейль, он пододвинул его Нерии.

Понюхав предложенный напиток и попробовав на язык, она тут же жадно опустошила половину. Приятное освежающее послевкусие осело на языке и раскрылось нежной пряностью, истаяв затем бесследно. Одобрительно промычав, она понадеялась, что у неё не обнаружится какой-нибудь нехорошей реакции на новые продукты и с признательностью кивнула хозяину дома.

— Порождения тьмы способны использовать скверну как особый вид магии: с её помощью их альфы могут телепатически управлять отрядами. Интеллектом они не отличаются, но когда во главе орды становится Архидемон — порождения тьмы приобретают что-то вроде роевого сознания и превращаются в грозного противника. Они организуются, и начинается Мор — порождения волной прокатываются повсюду, куда только могут добраться, изничтожая и заражая всё на своём пути. На живую материю скверна оказывает губительное воздействие: разлагает, портит или извращает. Избавиться от неё чрезвычайно сложно, как и защититься, хотя с помощью магии крови и крайне дорогостоящих зелий возможно повысить сопротивляемость скверне. Но в подавляющем большинстве живые существа беззащитны перед ней. Заразиться можно даже через малейшую царапину, в которую попадёт кровь порождения, затем существо превратится в вурдалака, длительность жизни которого зависит от внутренних резервов организма: вурдалак может просуществовать в виде полуразумного полутрупа от нескольких часов до нескольких лет, если будет питаться заражённой плотью порождений.

— Звучит жутко... — прокомментировал Аландро, присев на стул рядом с Нерией и протянув ей бутерброд с сыром.

Поблагодарив за заботу, она откусила кусочек и, прожевав, продолжила:

— Ещё есть такая вещь, как Зов — это прекрасная песня, которая звучит в разумах всех подверженных скверне. Кто-то говорит, что это Зов древних богов, спящих под землёй, но для нас, Серых Стражей — это зов в последний поход на Глубинные тропы — так мы определяем, что стражу осталось совсем немного до обращения в вурдалака. Сначала снятся жуткие кошмары, затем в сознании появляется тихий шёпот, который со временем превращается в невообразимо прекрасную песню и подавляет волю стража.

Ненадолго задумавшись, как ей рассказать об остальном, Сурана сжевала половину бутерброда. Дан, стоя рядом с парующим горшком на плите, спросил:

— Получается, порождения тьмы появились под землёй? А там они откуда они взялись? Есть какие-то догадки?

Приподняв бровь, она быстро повернулась к нему:

— Создатель, согласно Церкви святой Андрасте, создал их в наказание за гордыню человеческих магов. Как гласит учение Песни Света, запертые под землёй боги-драконы через сны обучили некоторых людей магии, и подсказали, как проникнуть за Завесу в Тень во плоти. Якобы так они сами станут богами. Но, стоило ступить им в Его обитель — Золотой город, как Создатель осквернил их и низверг под землю, обречённых вечно искать своих богов, прогрызаясь сквозь недра. Скверна исказила их тела и разумы, но даровала им бессмертие, такое же, как у остальных порождений. Эта таинственная связь между порождениями и Архидемоном — главная причина, по которой последнего так сложно окончательно уничтожить. Архидемоны, которых убивали прежде, просто переносили сознание в ближайшее порождение и возрождались. Из-за этой связи рядовые порождения не способны мыслить самостоятельно. Хотя и тут не всё так просто. Однажды мне повстречался один из тех магистров — он звал себя Архитектором, жрецом одного из древних богов. Он изучал Серых Стражей, и по примеру нашего ритуала Посвящения изобрёл способ противостоять Зову. Он создавал разумных порождений тьмы, неподвластных зову, которые могли мыслить и говорить. Только вот не все из них приняли новое существование, но это отдельная история…

Дан безошибочно выделил главное из её слов, чем немало впечатлил:

— Ритуал Посвящения помогает вам противостоять Зову? Что это за ритуал?

— Рекруты Серых Стражей выпивают особую смесь, содержащую кровь порождений тьмы. Для противостояния скверне в состав мы добавляем лириум и кровь прежде убитого Архидемона.

— Дракона? — утверждающе уточнил Дан.

— Верно, — кивнула Нерия. — Осквернённого Бога-Дракона.

— А… лириум вы сказали? Что это?

Достав маленький флакончик из толстого стекла, припрятанный в предмете женского гардероба, она поболтала голубую жидкость.

— Лириум — это минерал, добываемый в недрах Тедаса. Он содержит эссенцию магии. Весьма ценная и опасная штука — с её помощью создаются руны для чар и зелья для восполнения магических сил. Интересно, что гномы называют его кровью земли, потому что жилы лириума похожи на окаменевшие кровеносные сосуды, некоторые гномы даже способны находить их под землёй на слух — необработанный лириум издаёт особый звук.

— Погоди-ка… гномы? — вскинул белые брови Аландро и переглянулся с Даном.

— Ну, да. Гномы. Это… такой народ. У вас здесь их нет? Я вроде бы не видела. Они обычно живут под землёй, добывают металлы, камни и лириум. Собственно, только они и могут добывать его, потому что очень устойчивы к магии. Даже невосприимчивы. Всех остальных, к сожалению, необработанный лириум способен свести с ума или убить, а зелья в любом виде вызывают привыкание, — неоднозначно взглянув на флакон, Нерия вздохнула и спрятала его обратно под платье.

— Может ли быть?.. — задумался Сул, а Дан, сдвинув крышку на горшке, чтобы пар выходил тонкой струйкой, покачал головой:

— Маловероятно. Обсудим чуть позже. Значит, Серые Стражи пьют смесь из трёх видов крови, и это помогает им какое-то время противостоять скверне?

— Да, если не убивает на месте.

Подумав несколько секунд, Дан уточнил:

— А через вашу кровь можно заразиться?

Нерия покачала головой:

— Пока я не превращусь в вурдалака — нет. Ни через кровь, ни через другие… жидкости.

Вздохнув, он почему-то нахмурился и отвернулся к печи. Когда горшок был снят с огня и поставлен на стол, а сама Нерия снабжена ложкой, она в предвкушении замолчала. Дан же достал перо с чернилами и бумагу из инвентаря и, сев во главе стола, стал помечать то, что было рассказано.

Сурана взволнованно зачерпнула ложкой, уже ощущая вполне узнаваемый запах. Если и вкус будет таким же — очевидно, их миры когда-то каким-то образом соприкасались. Она осторожно сунула ложку с горячей пищей в рот и с наслаждением зажмурилась. Это была самая настоящая тыква! Думая поделиться своим открытием, она вдруг ощутила странный привкус. Слабое послевкусие — не похожее ни на что, маслянистое, неприятное, специфическое. Испугавшись, что это яд, Нерия, не жалея магии, просветила себя заклинанием в поисках неполадок в физиологической или магической системах. Своим сосредоточенным видом замершая Нерия заставила сидевших рядом Аландро и Дана напрячься. Однако, не обнаружив ничего странного, Сурана погасила диагностику и с досадой отложила ложку.

— Что с тобой? Тебе плохо? Что случилось? — потряс её за плечо Сул.

Нерия смущённо промямлила:

— Н-ничего... просто показалось.

— Что? — требовательно произнёс Дан.

Нерия вздохнула, подумав, что её поведение наверняка выглядело очень странно, и попыталась объясниться:

— Извините. Это всё моя подозрительность. Дело в том, что в моём мире тоже есть тыква — точно такая же, но послевкусие немного другое. Я подумала, что с ней что-то не так и просветила себя магией, чтобы убедиться, что всё в порядке.

— Такая же тыква? — удивился Аландро и взял ложку Сураны, зачерпывая и пробуя из горшочка. Дан, выслушав объяснения, шумно выдохнул и уронил лицо в ладонь:

— Не извиняйтесь. Боюсь, это моя вина.

Сурана вздёрнула брови, а Аландро скривился, положив ложку на стол:

— Что ты туда добавил?

Дан усмехнулся:

— Капельку любви Падомай.

Глядя на озадаченные лица, Дан вновь вздохнул:

— Я не всегда плохо готовил. Это началось после получения гартоков, — предвосхищая новый вопрос Сураны, Дан снял наручи и закатал рукава. Показав чёрные как смоль письмена, он тихо протянул: — Это... гартоки.

Нерия заинтересованно протянула было руку, но, вспомнив, чем это закончилось в прошлый раз, сперва спросила:

— Что это?

— Эти символы — метки Падомай.

— Падомай? — постаралась припомнить Нерия рассказ Аландро. — Олицетворение Тьмы?

— Тьмы, хаоса, разрушения, изменения... Эта сила необязательно несёт зло, она способна на многое. Кроме созидания. Мои гартоки могут разрушать заклинания и делают меня устойчивым к воздействию божественной магии.

Выслушав Дана, Нерия приблизила раскрытую ладонь к чёрной надписи: чувствительную кожу словно закололо тоненькими иголочками.

— Божественной? А к обычной? Что будет, если я попытаюсь наложить на вас заклинание?

— Оно подействует. Сила гартоков не срабатывает сама по себе. К слову, их применение даётся мне совсем непросто. Но с их помощью я могу деструктурировать любую магию.

Прислушиваясь к собственным ощущениям, Нерия всё же легонько коснулась символов. Иголочки, что только покалывали кожу, вдруг обратились в копьё и ударили её через пальцы в затылок. Со сдавленным всхлипом Нерия отдёрнула руку, сжав будто обожжённые пальцы в кулак.

— Хм... — задумался Дан, смотря, как Нерия потирает неповреждённые, но болящие фаланги. Аландро тут же сжал запястье Дана своей рукой, но ничего не почувствовал. Его взгляд красноречиво выражал сразу с десяток вопросов.

— Магия моих гартоков нестабильна, — признался Дан, закрывая метки рукавами, — я не знаю, почему. Полагаю, у Неревара не было подобных проблем? — утвердительно спросил он, поднимая глаза на Сула. Тот кивнул:

— Никогда.

— Вы правильно сделали, что проверили себя, мутсэра, — Дан забрал горшок со стола и поставил на пол рядом с очагом, — вряд ли эта тыква попыталась бы вас убить, но вот вызвать несварение — вполне могла бы.

Сурана поморщилась сквозь улыбку.

— С тех пор, как метки проявились, я не могу манипулировать статичной тонкой магией, такой, как в алхимии и в зачаровании, а заклинания временами дают осечки. И у пищи, которую я готовлю, частенько пробивается какой-нибудь непреднамеренный магический эффект. Слабый, и не каждый раз, но такое случается.

«Он сказал, метки проявились?» — подметила про себя Нерия. «Это как? Сами?»

— Почему же я ничего не почувствовал? — спросил Аландро.

— Я не знаю. Я не задавался этим вопросом. Не было повода. Никто прежде не реагировал на гартоки так, как сэра Сурана, но я не могу сказать, оттого ли это, что она из другого мира, или из-за скверны... или ещё по какой причине.

— Не припомню у Неревара...

Нерия смотрела на свою руку, не слушая их разговор, наблюдая, как вздувшиеся на минуту вены быстро приходят в норму. Эта его странная магия как-то взаимодействует со скверной в её крови? Что это? Будет ли подобный эффект, если прикоснуться не к меткам, а к чистой коже?

Недолго думая, она встала и подошла к Дану:

— Вы позволите мне вас потрогать?

Он опешил, уставившись на неё, хотя старался не подавать виду. Аландро тоже замер рядом с раскрытым на середине слова ртом. Сурана прикусила язык, поняв, насколько неожиданно, должно быть, это прозвучало, и, может, даже немного двусмысленно. Надо отдать должное, Дан быстро пришёл в себя и слегка усмехнулся, поднимаясь на ноги, видимо, поняв, чего она от него хочет.

— Мутсэра желает ставить на мне эксперименты? — Нерия могла поклясться, что за иронией в интонации этой фразы скрывалось что-то ещё. — Вы будете трогать моё лицо или мне расстегнуть рубашку? Или… — его рука легла на массивную бляху ремня, — впрочем, мы пока не настолько близко знакомы.

Аландро закашлялся. Нерия ощутила, что вот-вот покраснеет. К счастью, её выдержки хватило, чтобы сохранить серьёзное выражение лица:

— Довольно будет и вашей щеки.

Сохраняя улыбку одними уголками губ, Дан склонился к ней, нарочито официозно проговорив:

— Извольте, мутсэра.

Нерия осторожно дотронулась пальцами правой руки до его лица, так вышло, что она коснулась его шрама на щеке. В голове возникла мысль, что она могла бы легко убрать его, если бы у неё был десяток королевских эльфийских корней. Увы, подобной роскоши у неё не водилось, но, возможно, она могла бы использовать какие-нибудь здешние заживляющие растения?

Она опустила руку. Эти мысли помогли ей отвлечься от смущающего взгляда её серокожего защитника. Кстати, она ведь так и не поблагодарила его за спасение.

— Ну, как? — склонив голову набок, полюбопытствовал Нереварин.

Нерия спокойно пожала плечами:

— Никак. К счастью. Было бы неприятно, если бы любое прикосновение к вам для меня оборачивалось судорогами.

— Хорошо, что это не так, правда?

— Да... точно, — Нерия кивнула пару раз, избегая его взгляда, не понимая, как ей к этому относиться. Это ведь флирт? Да? Или в этом мире подобные выражения не несут под собой какого-либо интригующего смысла?

— Кхм... — прокашлялся рядом Аландро, пытаясь подавить улыбку. — Прошу прощения, думаю, мне пора.

— Уже уходишь? — тут же посерьёзнел Дан, отходя от Сураны.

Аландро кивнул:

— Да, Боэтия вернулась от моей матери не в лучшем настроении — похоже они опять повздорили.

— "Опять?" — подметил Дан.

Аландро внимательно взглянул на него, но честно ответил:

— Да. С тех пор, как Азура пробудила меня, они часто ссорятся.

Дан осторожно спросил:

— Не скажешь, почему?

Аландро опустил взгляд и скомканно улыбнулся:

— Я ещё навещу тебя.

Дан понимающе кивнул в ответ. Сул коротко поклонился Нерии, подарив на прощание подбадривающую улыбку, и, совершив изящный жест, растворился в воздухе.

— Это ведь магия перемещения? Он отправился в План своей матери? План — это измерение внутри Принца Даэдра, правильно?

— Вроде того.

— Они так и называются? План Азуры, План Боэтии…

— План Боэтии — Доля Воздаяния, а у Азуры — Лунная Тень, — Дан вернулся к своим записям и сел во главе стола. — Если вы закончили со своими опытами, нам нужно как можно скорее обсудить все важные вопросы и детали.

— Я не против, но к чему такая спешка? — Нерия тоже села за стол по его правую руку.

— Как вы могли заметить, я в этом Плане совсем не хозяин, и убраться отсюда как можно скорее — самое правильное из того, что мы можем сделать. К тому же, пространство Обливиона пагубно влияет на смертную плоть и разум. Неизвестно, как Доля Воздаяния подействует на вас и вашу скверну.

— Что же нас удерживает? — Нерия даже привстала, готовая хоть сейчас отправляться в путь.

— Во-первых, просто так меня никто не отпустит. Во-вторых, нужно понять, что искать. Насколько я могу судить, ваша скверна имеет определённое сходство с моровой болезнью, которой переболел я — корпрус. Это неизлечимое заболевание, порождённое... — Дан уронил взгляд, — божественным существом. Один данмерский волшебник — Дива́йт Фир его имя — двести лет назад обезвредил мою болезнь экспериментальным лекарством. Нам бы пригодился его совет, но там, где он жил раньше, его быть не может...

— Постойте! — перебила Нерия, выставив перед собой ладони. — То, что вы говорите, для меня просто невероятно: двести лет назад? Сколько вам сейчас?

Дан пожал плечами:

— Немногим больше, — он задумался, прикидывая в уме, — около двухсот тридцати.

Нерия не была уверена, какое именно выражение приняло её лицо в этот момент. Она только поняла, что в её голове тут же возникла туча вопросов. И почему она не расспросила об этом Аландро, когда была возможность?

— А вам, мутсэра?

Нерия нервно хихикнула:

— Немногим меньше. Тридцать, если точнее.

— Да вы ещё совсем юны, — голос Дана стал мечтательным, будто он по-стариковски принялся вспоминать молодость.

— Как сказать, — возразила Сурана, — боюсь, большая часть моей жизни уже прошла.

— В вид живёт так мало?

— Ну, обычно меньше двухсот тридцати, — усмехнулась Нерия, — а мне и вовсе осталось не больше двадцати. В лучшем случае.

Она замолчала и отвела взгляд. Мысли о том, что Создатель ниспослал ей великую, но горькую судьбу, снова пронеслись в голове. Нереварин поглядывал на неё исподлобья, вертя в пальцах перо. Наверняка он хотел её поторопить, но из вежливости дал передышку. Она продолжила:

— Кажется, в своём рассказе я упустила этот момент: после Посвящения Серым Стражам остаётся жить в среднем около тридцати лет. В периоды Мора — ещё меньше. Хоть и были редкие исключения, скверна рано или поздно разрушает всех. Такую цену мы платим за наши способности... — Нерия не хотела лирики, но вынуждена была рассказать об этом: между собой Серые Стражи предпочитали не затрагивать эту тему.

— Но исключения всё же бывают?

Нерия вздохнула и потупилась:

— Я пыталась расследовать эту тему. В обход разрешения Первого Стража. Практически безрезультатно, к сожалению. Всё, что удалось узнать, что в рядах Стражей была одна эльфийка, которая неведомым образом заполучила полный иммунитет к скверне. Вот и всё.

— Порождения тьмы тоже живут мало? — вдруг спросил Дан. — Вы вроде бы упоминали про их бессмертие.

— Ну-у, насколько нам известно, они бессмертны. В обычном понимании. У них нет души, по сути, они пустые оболочки, существующие за счёт скверны, которая позволяет им общаться, пользоваться магией и жить бесконечно долго даже без пищи. Они питаются плотью живых существ, но только не телами Стражей — наши тела отравлены скверной, и похоже, что они отождествляют нас с собой.

— Хм. Интересно, — он что-то пометил на листке, затем протянул бумагу ей, — вот, взгляните.

Это была простая схема: две колонки, подписанные сверху двумя словами. Нерия пригляделась, и с удивлением сообразила, что понимает почти все слова. О, Создатель! До чего же потрясающа сила Принцев Даэдра! Письменность, которую она видела впервые в жизни, хоть и со скрипом, но превращалась для неё в понятный текст. Сверху было написано: "скверна" и "корпрус", и заполнены несколько пунктов. Нерия взволнованно выдохнула и провела рукой по волосам.

Дан спросил:

— Вы в порядке? Понимаете, что здесь написано?

Сурана с трудом оторвала изумлённый и восхищённый взгляд от бумаги и перевела на него. Она видела, что он всё понял по её лицу, но молчать было выше её сил:

— Это невероятно! Я знаю, что в последнее время только и делаю, что удивляюсь, но это! — её голос дрожал от переполнявших её эмоций. — Говорить на незнакомом языке, читать на нём тексты... это... это просто в голове не укладывается! Кстати, я не все слова могу прочитать, это что, другой язык? А на каком я говорю сейчас? И что случилось с моим родным языком? Я не могу припомнить ни слова! Я что, забыла его насовсем?

Дан улыбался и молчал. Нерия прикусила язык:

— Слишком много вопросов, да?

Нереварин хмыкнул:

— Полагаю, кто-то должен отдать себя на растерзание вашим любопытством. Когда я приехал в Морровинд, тоже задавал горы вопросов. Что касается ваших новообретённых познаний — язык, которому вас обучил Боэта, называется тамриэ́лик или имперский, он самый распространённый в пределах Империи. Я уроженец Киродии́ла — центральной провинции Тамриэля, поэтому пишу и говорю в основном на нём, но около пяти лет я прожил в Морровинде и набрался многого из данме́риса, языка данмеров, поэтому вы не можете понять некоторые слова. Сила изменения Даэдра поражает, но она не может создать что-то из ниоткуда, так что... — он развёл руками, — ваш родной язык превратился в тамриэлик. Безвозвратно. Мне жаль.

— Ох... — это несколько охладило её пыл, — то есть, когда я вернусь домой, мне придётся заново учить ферелденский? — Дан уронил взгляд и поморщился. — Вот все удивятся! Они решат, что я сошла с ума! — Нерия рассмеялась, но, глядя на лицо Нереварина, постепенно прониклась его настроением: — Я... я ведь смогу вернуться?

Дан сжал челюсти. Почему-то вдруг стало сложно сказать ей правду, хотя раньше он не видел в этом проблемы — ей и так сказочно повезло, что она до сих пор жива. Но эти глаза, взирающие на него с надеждой на чудо... Давно на него никто так не смотрел.

— Я не стану вам врать, мутсэра, — хрипло проговорил он, — ваше возвращение невозможно.

На её лице не отразился ужас, она не расплакалась и не набросилась на него с руганью, но в её синем взгляде что-то оборвалось. Она молча и тихо приняла правду, будто выслушала вести о смерти дальнего родственника. Потом тяжело вздохнула и взъерошила седые прядки, выпавшие из причёски. Сейчас Дан был уверен, что они были именно седыми. Она ссутулилась, став визуально ещё меньше, неловко поднялась и спросила:

— У вас есть уборная?

Дан кивнул:

— Да, поднимитесь по лестнице, деревянная дверь на втором этаже — то, что вам нужно.

Она тяжеловато, немного по-мужски, зашагала в указанном направлении. Сразу стало видно, что платье было ей слегка велико, и она к нему не привыкла. Дан вздохнул, проводив её взглядом.

А что он мог сделать? Во лжи о её возвращении он не видел никакого смысла! Может быть, не стоило преподносить правду таким образом, но Дан давно разучился нежничать и жалеть. Да и зачем?

Нереварин зажмурился и с силой сжал виски. Он всё равно не особо верил в то, что ему удастся исцелить эту женщину, здесь потребуется божественная воля, не иначе. Как его в своё время исцелила проклятая судьба, подкреплённая усилиями Азуры и Боэтии, так и здесь потребуется что-то помощнее микстуры, приготовленной старым волшебником. Главное, что у него появился шанс вернуться в Тамриэль. Да, будет больно вновь взглянуть в собственное прошлое, но он долго готовился, и только там он сможет поднабраться сил для следующего шага.

Магический вызов грубо завладел его вниманием. Боэтия звала его. Срочно! Немедленно! Он чувствовал раз за разом, как по его магической системе пробегают призывные манипуляции. Боэта не церемонилась, посылая вызовы каждую секунду, заставляя Дана вздрагивать всем телом от неприятных ощущений. Он поспешил к лестнице, чтобы оповестить Сурану о срочном отбытии, но, не дойдя до неё пары шагов, был вырван из своего дома, тут же представ пред грозными очами Боэтии.

— Моё дорогое дитя... у меня есть для тебя подарок.

Лицо змееподобной Даэдра было перекошено злобным оскалом, тонкие зрачки гипнотизирующе расширялись и вновь сужались. Боэтия была в бешенстве.

Принц Интриг принял облик гигантской женщины-кобры: капюшон прикрывал её лоб и брови, бросая тень на светящиеся ярко-красные глаза. Тонкие губы растянулись в оскале частых острых зубов, а полная обнажённая грудь, покрытая тёмной поблёскивающей чешуёй, как у аргонианки, покачивалась в такт плавным движениям Принца Даэдра. Завораживающий танец из стороны в сторону дополнялся звоном эбонитовых браслетов, покрывающих запястья когтистых кистей рук.

— Что? Подарок?

Дан быстро осмотрелся, не рискуя отворачиваться от Принца Интриг, кажется, он ещё не бывал в этом Плане: лавовые озёра до самого горизонта, похрустывающий шлак под ногами и наплывы вулканического базальта, заросшие кровавой травой и плетями харрады — типичный пейзаж зон, граничащих с планами Мехруна Дагона.

— Да-а... — протянула Боэтия, растянув жуткую пасть ещё шире. Её фигура была огромна, около сорока футов — раза в три больше её обычного, "домашнего" облика. С такими размерами она была способна проглотить Дана целиком, нисколько не утруждаясь. И, хотя он видел Принца и в ещё более впечатляющем обличье, но едва сдержался, чтобы не попятиться перед нею.

"Всё это добром не кончится", — подумал он.

— Обернись... — нежно велела Принц Интриг.

Предчувствуя подвох, Нереварин повернул корпус вполоборота, не сводя глаз с Боэтии. Видя его настороженность, она расхохоталась. Наконец, готовый в любой момент призвать копьё для обороны, он быстро бросил взгляд назад.

За его спиной, словно выросшая из скал, возвышалась крепость из чёрного металла. Острые зубцы на стенах и сторожевые башенки, увенчанные длинными шпилями, распарывали низкие багровые тучи, бегущие неестественно быстро. Тёмные полосы разорванных облаков тянулись вдаль по небу будто раны, сочащиеся кровью.

— Ты собираешься покинуть меня, поэтому я подготовила для тебя небольшое развлечение. Напоследок.

Шурша по шлаку, она змеиным зигзагом поползла вперёд к огромным воротам, тотчас раскрывшимся перед ней. Дан, оставленный позади, сжал челюсти и вынужденно зашагал следом. Не считая обморока в Библиотеке Солнца, он не спал уже третьи сутки. Насыщенные событиями, ранами и сражениями третьи сутки. От дурного предчувствия у него пересохло во рту: развлечения Боэтия всегда предпочитала кровавые.

Крепость впечатляла своими размерами: в огромных вратах Боэтия даже не склонила головы, гордо прошествовав во весь рост в четыре этажа. Ступая вслед за Принцем по подъёмному мосту, Дан задохнулся от жуткой вони — сладковатый и вместе с тем тошнотворный металлический запах крови выжал слёзы из глаз. Приглядевшись, он скривился: из облаков, распоротых острыми шпилями, сочилась кровь и струйками стекала по стенам, сбегая в глубокий ров, разогретый почти до кипения близостью с лавой. Не позволяя рву переполниться, далеко справа эта кровь формировала русло небольшой реки, видимо, одной из тех, что впадали в озеро при дворце Боэтии.

Принц Интриг остановилась посередине пустынного двора, мощёного брусчаткой. Изящно собрав хвост в кольца, она повернулась к Дану, обольстительно выпятив упругую грудь. Кровавый туман проносился прямо над её головой, светясь так же ярко и гипнотизирующе, как и глаза Боэтии. Она раскинула руки, звякнув браслетами, и весело оскалилась:

— Тебе нравится это место?

Дан с подозрением осмотрелся: пустой квадрат пространства с чёрными тенями, залёгшими у стен... и больше ничего. Только едва заметная дверь за спиной Принца Интриг. Лик Боэтии выражал странную радость вперемешку со сдерживаемой яростью. Дан так и не понял, что же она имела ввиду.

— Нет.

Боэтия наклонилась, опёршись руками по обе стороны от него, опасно приблизив гигантское лицо к его напряжённой фигуре:

— Когда-то здесь пал герой, — её дыхание обдало удушливым запахом пепла, — это место до сих пор помнит вкус его крови. — Она выпрямилась, не отрывая от него взгляда, и плавно уменьшилась в размерах примерно вполовину. Затем резко одёрнула чешую у бедра, словно подол юбки, и змеиный хвост обернулся тонкой блестящей тканью, шлейфом потянувшейся за Боэтией, звонко цокающей железными каблуками в направлении к единственной двери. Дан, скрепя сердце, нехотя двинулся следом.

— Мне не нравится, что ты покидаешь мой План, — её полуженский хрипловатый голос эхом отражался от стен, — я бы предпочла видеть тебя рядом с собой. Но в твоих глазах пылает решимость, — она обернулась и привалилась спиной к стене, сложив руки под грудью, — и я хочу знать, на что ты способен ради своего желания. За этой дверью тебя ждут несколько комнат, — она склонила голову к плечу, указывая на маленькую по сравнению с ней чёрную дверку, — в них ты, быть может, отыщешь мой прощальный подарок.

— А может, и не отыщу? — Дан постарался, чтобы в его голосе не сквозила излишняя подозрительность.

— Только тебе решать, что ты вынесешь оттуда, но я преподнесу тебе в дар истину. Мой последний дар. Если ты сможешь убить всех, кого встретишь в этих комнатах, я отпущу тебя на Нирн. Если же нет, — Боэта, жестоко оскалившись, склонилась к нему, прикоснувшись к щеке Дана когтистым пальцем, — ты останешься со мной, — и шёпотом, улыбаясь от уха до уха, добавила: — навеки.

Она вперила в Дана неестественно внимательный взгляд, ожидая ответа. Дан выдержал её пристальный взор, чуя подвох, но отступать сейчас не имел права, потому выдавил:

— Идёт.

Боэтия хлопнула в ладоши и дверь бесшумно отворилась:

— Проложи себе путь. Я так люблю смотреть, как ты сражаешься!

Дан молча хмурился, глядя на пустой проём. Затем призвал Копьё Охотника и тихо спросил:

— Что меня ждёт?

Боэтия благосклонно улыбнулась:

— Твоё прошлое.

* * *

Чувствуя подступивший ком в горле, Нерия, не глядя по сторонам, влетела в уборную, закрыла дверь и уткнулась в неё лбом. Она правда не вернётся? Это действительно так? Глубоко вздохнув, она попыталась сдержать рвущиеся наружу слёзы и потерпела неудачу, расплакавшись. Какой теперь смысл в её существовании? Она взялась за невыполнимую миссию — спасти Серых Стражей от скверны дабы занять себя, не свихнуться от тоски, от одиночества долгими холодными ночами, согретыми безликими, совершенно чужими людьми, умеющими молчать о слабости их несгибаемого Командора. Она лишь хотела спасти от скверны Алистера, тогда, быть может, они бы вновь...

Нерия вздохнула, прошептав его имя. «Алистер». Король Ферелдена Алистер Тейрин. Дурак, разбивший сердце и ей, и себе. Нерии было бы намного проще забыть о нём, если бы при каждой встрече он не вёл себя как идиот, натянуто улыбаясь и излишне громко смеясь, избегая её взгляда, когда она смотрела на него, и пожирая глазами, когда думал, что она его не видит. Алистер любил её и страдал не меньше, чем она, но вбил себе в голову, что быть любовниками они не должны и не могут, уверяя её в необходимости оставить наследника, которого у них двоих, отравленных скверной, быть не может. Она бы поверила в его слова, если бы он предпринимал хоть какие-то шаги для решения этого вопроса, но за десять лет их расставания Король Алистер так и не соизволил жениться.

Она всхлипнула и помотала головой. Темнота каморки, освещённая лишь маленьким зелёным окошком под потолком, способствовала проявлению чувств. Какое проклятье привело её на Перекрёсток, в это демоново зеркало! Она пыталась вернуться, однако злая воля Принца Непознанного решила иначе... и она умерла! В чужом мире, пропитанном чуждой магией, наполненном чужаками...

Против воли в памяти всплыло улыбающееся лицо Аландро Сула. Он действительно был добр к ней, даже казалось, что Аландро единственный, кому было до неё дело, и кто не имел непонятных намерений.

Нерия сползла по двери, опускаясь на корточки, и вытерла непрошеные слёзы. Выплеснув отчаяние, она немного успокоилась, начиная думать. Что она имела: она находилась в непонятном месте, которое, по словам Дана, было опасно для неё, из которого она не могла уйти или сбежать без посторонней помощи, что, впрочем, уже решалось — ведь Нереварин явно хотел как можно скорее покинуть Обливион. Почему он не сделал этого раньше, без неё? Он — узник Боэтии? Тогда почему с её появлением Принц вдруг стал не против отпустить их? Какие цели они оба преследуют? Гораздо проще было убить её.

Прикусив зубами ноготь большого пальца, Нерия продолжила размышления: Боэтию заинтересовала скверна, может, именно из-за неё Нерия до сих пор и дышит. Но разве тогда её исцеление, которое планирует как-то провернуть Нереварин, не сделает её бесполезной? Или Боэтия хотела использовать скверну как инструмент, оружие? Имея лекарство от неизлечимого недуга, она могла бы манипулировать смертными. А может, и не только ими. Опасный способ, но Боэтия не выглядела как тот, кто стал бы осторожничать. Это походило на правду.

Далее, Нереварин, отнявший её несчастное тело у одного Принца Даэдра и принёсший другому. Фактически, он спас ей если и не жизнь, то хотя бы возможность свободно мыслить. Очевидно, Боэтия для неё лучший вариант. Пока. Не доверять Нереварину у неё ещё не было поводов, в общем-то, как и поводов для того, чтобы ему безоговорочно верить. Почему-то он не вызывал в ней такого расположения, как Аландро. Интуиция твердила, что Дан был далеко не так прост и благороден, как его описал Сул. Нерия мотнула головой: нет, Аландро говорил про своего лорда, похоже, Нереварин и Неревар — совершенно разные личности и сильно отличаются друг от друга. И, тем не менее, она была ему обязана. Нерия шумно выдохнула и потёрла виски: кругом одни вопросы без ответов. Слишком мало она знала о мире вокруг неё.

Что ж, стоило хотя бы попытаться разобраться во всём. Загнав упаднические настроения куда подальше, она наугад коснулась белого кристалла в стене, и он медленно начал разгораться, освещая небольшую чистую комнату. Над раковиной висел керамический бачок-рукомойник, а к большой ванне прямо из стены выходили металлические трубы с краном. Умывшись, она заглянула в зеркало и насухо вытерла глаза и поправила причёску. Подумав, что Нереварин, должно быть, уже заждался её, она вдруг поняла, что не чувствует его присутствия этажом ниже. Ни ниже, ни выше. Может, вышел из дома?

Спустившись обратно в столовую, Нерия растерянно огляделась: Дана действительно нигде не было. Тогда она направилась к двери, которая, по её мнению, вела наружу. Толкнув тяжёлую окованную створку, она вышла во внутренний дворик с вазонами различных цветов и грибов. Небо этого окраинного плана сияло огромными светочами звёзд сквозь тонкую плёнку оранжевых облаков — здесь словно бы длился вечный закат. Выйдя на середину маленького садика, она оглянулась: дом Дана, как оказалось, состоял из пяти этажей с мансардой под закрученным в спираль шпилем, а через двор располагался ещё один дом — длинный, двухэтажный. Высокое сплошное ограждение из камня, похожего на песчаник, закрывало обзор на внешний мир. Нерия вновь поразилась слитности и плавности архитектуры, разглядев, наконец, и неприметную арку распахнутых ворот.

Любопытство побудило её выглянуть наружу, и она ахнула, не веря своим глазам: дом Дана располагался на холме, а от подножия и до самого горизонта тянулись неровные огромные стены лабиринта. Это так поразило её, что голос, прозвучавший сзади, заставил её подпрыгнуть:

— Эй, ты кто такая?!

К ней подходила серокожая женщина в чёрной рубашке и штанах, выглядела она при этом довольно угрожающе. А когда она разглядела платье Сураны, то и вовсе потянулась к прицепленным к ремню ножнам. Нерия поспешно вскинула руку, готовя в мыслях заклинание волшебной стрелы, и женщина резко остановилась, пристально наблюдая за её движениями:

— Спокойно! Я гостья Нереварина.

Женщина расслабилась, опустив руки:

— А-а, так это вы. Господин Дан говорил, что нас кто-то посетит, — её голос был низким, с приятной хрипотцой.

"Господин? Должно быть, это его служанка", — подумала Нерия и порадовалась, что не пришлось использовать магию — резерв маны у Нерии был заполнен лишь на треть, ровно настолько, чтобы ощущать себя более-менее приемлемо. С собой у неё был припрятан лишь маленький флакончик лириума, и использовать его без особой на то причины не хотелось.

— Он где-то здесь? Кажется, он куда-то вышел.

Женщина приблизилась к ней, и Нерия разглядела её необыкновенные чёрные глаза — совершенно чёрные, полностью, и радужка, и склеры, лишь отблики пылающего неба отражались в их кромешной тьме. Нерии пришлось приложить усилие, чтобы не пялиться на неё слишком сильно. Данмерка, как называл Аландро в своём рассказе эту разновидность местных эльфов, отбросила с плеча тяжёлые чёрные кудри за спину, собранные на затылке какой-то хитрой заколкой, и оглядела Нерию с головы до пят. Сурана ответила ей тем же, отметив женственную, но крепкую фигуру. Длинные ноги в обтягивающих штанах, стройный стан, высокая грудь — тело и грация стремительного хищника. В ножнах у неё висел странный зелёный кинжал, и то, как уверенно себя держала женщина рядом с магом, говорило о её опытности в обращении с этим оружием.

— Я не видела, чтобы господин выходил куда-нибудь. Наверное, его призвал Принц Боэтия.

— Ах... ясно.

— Меня зовут Лландре́ри, мутсэра, — представилась она, слегка склонившись, — а как называть вас?

— Сурана, — коротко отозвалась Нерия, прикидывая в уме, как бы умудриться запомнить её имя с первого раза.

— Я управляю поместьем Нереварина в его отсутствие. Раз вы его гостья, я за вас в ответе. Вам чем-нибудь помочь?

Видимо, Дан и в самом деле отправился к Боэтии. Что ж, её никто не заставлял сидеть в одиночестве в тёмном доме, так что она могла бы прогуляться по окрестностям с возможностью узнать больше об окружающем мире. Её собеседница местная, а значит, может многое рассказать.

— Мутсэра Сурана впервые в наших краях? Может, показать вам округу? — словно прочитала её мысли Лландрери.

Нерия кивнула, и управляющая указала на ворота, предлагая ей выйти. Они зашагали вниз по склону, когда управляющая нарушила затягивающееся молчание:

— Можно спросить? Господин сказал, что нас посетит кто-то необычный, и мне так любопытно. Вы очень отличаетесь от того, что я себе напредставляла.

Нерия задумалась: рассказывать о себе в подробностях особо не хотелось, а отвечать на многочисленные вопросы о своём родном мире, в который, похоже, больше не вернётся... было бы слишком больно.

— Боюсь, вам придётся расспросить обо мне Нереварина. Скажу только, что я прибыла издалека, и всё здесь мне в диковинку.

— Вы с Нирна? Впервые в Обливионе?

Нерия вздохнула, не зная, как ответить:

— Нет... и да.

Данмерка озадаченно замолчала, заглянув в её лицо. Они неторопливо спустились с холма ко входу в гигантский, словно крепостная стена, лабиринт и двинулись по небольшой тропинке вдоль него.

— Скажите, Лландрери, зачем здесь этот лабиринт?

— Наш Принц любит головоломки. А ещё он любит волевых и целеустремлённых личностей. Поэтому время от времени здесь появляются те, кого Принц хочет испытать. Кроме того, наш план окраинный, и лабиринт служит дополнительной защитой от тех, кто мог бы попытаться проникнуть сюда, — она иронично хмыкнула и отвела взгляд.

"Надеюсь, это не был тонкий намёк в мой адрес. Она ведь не думает, что я шпионка?"

— Вот как. А что там? — Нерия указала на показавшуюся из-за пригорка ровную площадку в форме пятиугольника, бликующую металлом. Рядом стоял закованный с головы до пят в причудливый чёрно-красный доспех огромный воин. Если бы он не шевелился, вполне мог бы сойти за статую.

— Это точка перемещения между планами Доли Воздаяния. Мутсэра не видела таких раньше?

— Нет, что они делают?

Лландрери смерила её удивлённым взглядом, вероятно, размышляя, откуда к ним явилась такая невежда, и пояснила:

— Магия телепортации сложна и требует много маны. Исполнить такое заклинание могут только могущественные маги и нематериальные сущности высшего порядка. Планы Боэтии отделены друг от друга, и все, кто не способен телепортироваться, заперты внутри. Принцы Даэдра делают для своих служителей точки перемещения, не требующие магии. Господин Дан говорил, что даже в Этериусе есть что-то похожее. Если хотите, мы можем отправиться в столицу и поискать там господина.

— Что ж, это интересно. В прошлый раз мне не удалось взглянуть на город. К тому же, в замке Боэтии остались мои вещи.

Нерия про себя восхищённо усмехнулась: телепортация в Тедасе — явление по сути невозможное, хотя некоторые маги и нашли способ "прыгать" в пространстве на небольшое расстояние. В пылу боя такой трюк может спасти жизнь и застать противника врасплох. Полезная, но сложная, затратная магия. Здесь же Нереварин, Аландро Сул и Боэтия легко перемещаются между Планами. Скорее всего, не так уж это и легко, как выглядит, и те, кто до сих пор являл ей эту магию, не простые существа, но сам факт поражал.

Лландрери и Нерия прошли мимо молчаливого привратника и встали на платформу. По центру пятиугольника торчал металлический столбик, к которому прикоснулась её провожатая, и картинка вокруг мгновенно сменилась: они оказались посреди городской площади. Стук кузнечных молотов и скрежет от точильного камня справа, музыка и пьяные возгласы слева, а впереди, в толпе разномастного народа, собирались драться два полуголых кулачника. Шумно делались ставки, звенели монеты, народ подбадривал бойцов.

Нерия пригляделась к одному очень странному персонажу в толпе — издалека ей почудилось, будто это зверь, стоящий на задних лапах. Затем увидела пушистый хвост. И кошачьи уши. Она заинтересованно махнула рукой, привлекая внимание Лландрери, не отводя взгляда от пушистого человека, увлечённо поддерживавшего одного из кулачников.

— Кто это? Что за существо, я имею в виду.

Лландрери проследила за её взглядом и хмыкнула со смешком, скрестив руки на груди:

— Это же каджит. Большой говорящий кот. Кто-то даже думает, что они разумны. Неужели мутсэра никогда не видела каджитов?

Нерия покачала головой, во все глаза рассматривая каджита:

— Нет. Там где я родилась, каджиты не водятся. Только обычные кошки.

Лландрери снова хмыкнула и кивнула подбородком в сторону уличного бара:

— Тогда гляньте на хозяина бара. То-то удивитесь.

Нерия послушно повернула голову и нашла взглядом зелёного, рогатого... ящера?

— Это аргонианин, — пояснила Лландрери, — звать Рыбьим-Хвостом. Выглядит дружелюбным, но лучше с ним не связываться — зарежет, и глазом моргнуть не успеешь. — Она тронула её за плечо и пошла, лавируя в потоке бегущих по своим делам людей, эльфов и других существ.

Аргонианин, встретив взгляд Нерии, приветливо улыбнулся и кивнул, протирая кружку. Более экзотической улыбки она ещё не видела — всё-таки его лицо слишком уж сильно походило на морду животного. На огромную рогатую ящерицу или детёныша дракона с приплюснутой пастью. Нерия вспомнила слова Дана о том, что в этом мире тоже водились драконы, но были ли они похожи на тедасских?

Разномастная толпа интриговала Нерию: здесь встречались люди и эльфы, очень похожие на тедасских, и существа совсем отличные от когда-либо встреченных ею. Она медленно шла за Лландрери, провожая взглядом то темнокожего человека, по виду напоминавшего ривейнского торговца, с которым часто вела дела в порту Амарантайна, то маленького каджита, равного ей по росту. Он деловито покручивал усы тонкими когтистыми пальцами, прошествовав довольно близко, и Нерия смогла рассмотреть его забавную кошачью мордочку, не привлекая к себе особого внимания.

От разных цветов кожи местных жителей рябило в глазах: серый, светлый бежевый, смуглый, золотой, зелёный, красный... У двух краснокожих женщин, работавших в кузне, Нерия увидела небольшие рога, растущие изо лба. Тут же ковал меч огромный бородатый варвар — вылитый хасинд, не иначе! А над уже готовым оружием колдовал высоченный эльф с ярко-жёлтой физиономией, торчащей из пышной, цветастой мантии.

Вся площадь блистала рядами точек перемещения, подписанными на металле неизвестным Нерии письмом. Ещё час назад здесь бушевала буря, но сейчас ничто на это даже не намекало. Нерия огляделась, рассматривая необыкновенную архитектуру: возвышались многоэтажные здания из песчаника, лепились один к другому странные дома, похожие на островерхие колпаки, словно сплавленные из камня и шлака, дымящие вытянутыми крышами, и глинобитные постройки с плавными контурами, приятными глазу. Позади оскалилась закрученными башнями твердыня Боэтии — Змеиный Камень, с широкой лестницей на подступе к парадному входу. Туда они с Лландрери и направились.

По пути им не встретилось стражи, и Лландрери объяснила это тем, что в Доле Воздаяния каждый умеет за себя постоять и вправе добиться чего пожелает хоть силой, хоть обманом, хоть хитростью, но во дворец Боэтии никто не лезет — всем прекрасно известен крутой нрав их Принца и его любовь к кровопролитию. Потому-то все и стараются держать себя в рамках определённых приличий. Почти всегда. Так что стражи, как таковой, ни в городе, ни в замке нет и никогда не было.

За разговором они поднялись по лестнице, и у самого входа их встретил высокий краснокожий мужчина с рожками, растущими от линии роста волос и загибающимися к затылку. Его рыжие жёсткие волосы стояли торчком, но с затылка спадал длинный хвост, достигающий поясницы. Он был облачён в чёрную кольчугу и, судя по просвечивающей между кольцами красной коже, надел он её прямо на голое тело. Поверх неё поблёскивал искусной вышивкой небрежно распахнутый чёрный камзол.

— Леди Сур-рана, — сиплый, рычащий голос его звучал словно из глубин металлического шлема с глухим забралом, — позвольте представиться, я — Вал, камер-рдинер Лорда Боэтии. — Он поклонился, не сводя с неё жуткого взгляда красных глаз с жёлтыми вертикальными зрачками. Его лицо и шею покрывал багровый узор — острые зубцы, перекрещивающиеся линии — что-то агрессивное. — Принц Боэтия ввёл меня в кур-рс дела, следуйте за мной.

Нерия удивлённо оглянулась на Лландрери и та, пожав плечами, собралась было уйти, но Вал окликнул её:

— Ты тоже иди за мной, служанка Неревар-рина, — он развернулся и повёл их по залам, гортанно посмеиваясь. Нерия, посмотрев на Лландрери, поняла, что та почему-то злится, сверля взглядом рогатую голову камердинера.

— Недолго тебе осталось наслаждаться жизнью, Лландрер-ри, — прорычал вдруг Вал, не оборачиваясь.

Данмерка промолчала, но напряглась.

— Скоро Неревар-рин покинет Долю Воздаяния и тебя станет некому защищать...

— Что? — будто от удара дёрнулась Лландрери: — Он уходит?! Куда? Почему?!

Вал торжественно обернулся:

— Леди Сур-рана должна р-расказать лучше, ведь это из-за неё он отправляется в план смер-ртных, — мстительная ухмылка камердинера стала по-настоящему устрашающей: длинные, словно собачьи, клыки блеснули под чёрными губами, узор на лице исказился, превратившись в злобную маску.

Лландрери выпучила глаза, уставившись на Нерию так, будто готовилась кинуться на неё с кулаками.

— Это правда? — со страхом в голосе спросила она.

Нерия неловко отвела взгляд:

— Да, это так.

Вал злорадно продолжил:

— Неревар-рин отправляется на Нирн и даже ничего не сказал своей управляющей. Вер-роятно потому, что она скоро перестанет быть упр-р-равляющей! — он расхохотался.

Лландрери, глубоко дыша, ненавидяще впилась в него глазами, прошипев:

— Ты!..

— Пр-рошу прощения, р-разумеется не поэтому, — вдруг извинился Вал, но затем холодно добавил, — а потому, что ему всё р-равно.

Лландрери не выдержала и, резко развернувшись, быстро пошла к выходу, шипя под нос проклятья. Вал снова рассмеялся ей вслед. Затем обратился к Нерии:

— Леди Сур-рана делает благое дело, забир-рая отсюда Нереварина.

— Вообще-то, это он меня забирает. Но почему вы так говорите?

Камердинер скривился, будто хватил кислого:

— Слишком много на себя бер-рёт наш господин Дан. И Пр-ринц носится с ним, как с невысиженным яйцом, вместо того, чтобы р-раздавить или сожр-рать.

Нерии показалось, будто в ядовитом голосе Вала прозвучали нотки ревности. Не успела она развить эту мысль, как камердинер мановением когтистой руки призвал существо, похожее на него самого, только более тёмного оттенка и с рогами поменьше, и тот явил перед ней её рюкзак и оружие:

— Ваше снар-ряжение изучили наши оружейники и зачарователи, но все вещи в полной сохр-ранности, ничего не повреждено.

— Я должна вам поверить на слово? — подозрительно осведомилась Нерия, сложив руки на груди, не спеша прикасаться к своим вещам. Вал снисходительно смерил её взглядом и вздохнул, закатив глаза:

— Леди Сур-рана — гостья нашего Принца. Вы правда думаете, что кто-то здесь осмелится навр-редить вам или вашему имуществу? — Он цокнул языком: — Служители Боэтии ценят свои жизни, а наш Пр-ринц изобретателен по части пыток.

Его слова не были лишены смысла. Видя, что Нерия задумалась, Вал кивнул на призванного:

— Маркина́з доставит вас и ваши вещи в поместье Неревар-рина, если, конечно, не желаете ещё погулять по гор-роду, — он усмехнулся, — думаю, вы сюда больше не вер-рнётесь.

Последняя фраза ей не особо понравилась — слова будто бы имели скрытый смысл. Нерия скептически взглянула на Маркиназа, затем на Вала и спросила:

— И это всё, что вы от меня хотели? Зачем вы провели меня через весь дворец, если с самого начала могли просто отдать мне мои вещи?

Вал отрывисто расхохотался, словно закаркал:

— Конечно, чтобы поставить на место эту выскочку, Лландрер-ри. Уж пр-ростите, что воспользовался вами. Это я от р-радости.

Нерия заставила себя улыбнуться и вынула из рук Маркиназа свой кинжал, сунув его за цветастый поясок:

— Спасибо, я воспользуюсь вашим предложением и ещё прогуляюсь. Пусть Маркиназ доставит мои вещи в поместье.

Она склонила голову в лёгком поклоне и, не дожидаясь ответного жеста, направилась к выходу, ощущая насмешливый взгляд Вала на своей спине.

Лландрери стояла на выходе из дворца, прислонившись к колонне, сложив руки на груди. Лицо её было мрачным, брови сошлись на переносице. Она даже не взглянула на Нерию, когда та подошла к ней. Сурана ощутила себя немного виноватой, хоть и не была повинна в сложившейся ситуации. Ну, то есть Нереварин действительно покидал Обливион из-за неё, но...

— Думаю... мне стоит сказать: я не знала, что дела обстоят... таким образом. — Лландрери исподлобья зыркнула на неё. — Нереварин...

— Он правда возвращается на Нирн? — перебила её Лландрери.

— Да. Он хочет помочь мне... решить одну проблему. Когда Дан вернётся от Боэтии, мы с ним покинем Обливион.

Нерия подметила, как Лландрери нервно заиграла желваками, когда она назвала Нереварина по имени, потом тяжело вздохнула и закрыла лицо руками:

— Тогда... у меня нет выбора. — Она тряхнула головой и, упёрев руки в бока, повернулась к ней. — Я прошу вас сходить со мной к господину Дану — мне нужно с ним поговорить.

Нерия засомневалась:

— А для чего вам я?

— Я узнала, куда он ушёл с Принцем, и меня просто так туда не пропустят, а вот с вами — должны. Вы говорили с Принцем, и сам камердинер кланялся вам, так что... Мутсэра, я прошу вас. — Её голос переполняла боль, она крепко сжала челюсти, избегая прямого взгляда на Нерию.

Внимательно рассмотрев женщину, она задумалась. Чувства Лландрери казались искренними, но так ли безобидны были её намерения? Так ли много давало положение ценного заложника, коим по сути являлась Нерия? И если она сейчас откажется помогать, что её ждёт? Кто её защитит в случае нападения самой Лландрери или её друзей? Она, конечно, не беспомощна, но всё зависит от масштаба угрозы. И как отреагирует Нереварин, если вдруг она разберётся с его управляющей? С другой стороны, можно было подыграть Лландрери и попытаться понять, что она задумала.

— Хорошо. Но я помогу вам, только если заберу своё снаряжение.

— Ох, на это нет времени, — всплеснула руками Лландрери. — Мы потратим много времени, пока будем бегать между поместьем и дворцом. Господин Дан к тому моменту уже может куда-нибудь переместиться. — Видя, что огонёк недоверия в глазах Сураны и не думает гаснуть, управляющая принялась упрашивать её: — Я прошу вас, мутсера! Это не займёт много времени! Сейчас решается моя судьба — жить мне или умереть! У меня много врагов, и без господина смерть настигнет меня очень быстро! Я просто хочу, чтобы он взял меня с собой — здесь мне конец! Нам нужно только дойти до места, вон тот портал ведёт в закрытый План, — она указала пальцем на одну из платформ на площади.

Лландрери умоляюще склонилась перед ней, заглядывая в глаза, и взяла за руки, будто она была её последней надеждой. От управляющей приятно пахло, и сама она вдруг показалась Нерии приятной личностью. Осознавая, что это может быть опасно, Нерия всё же вздохнула и согласилась. Сыграло ли роль любопытство или желание наладить отношения с возможной союзницей — она и сама до конца не понимала, но всё же захотела ей помочь, хотя изначально планировала отказать.

Обрадовавшись, Лландрери кивнула и направилась к одной из точек перемещения, придерживая её за руку, словно высокородную госпожу.

— Как давно вы служите Нереварину, Лландрери? — спускаясь по лестнице, спросила Нерия, чтобы не отмалчиваться всю дорогу.

Управляющая недовольно вздохнула, будто эта тема вызывала у неё неприятные чувства, но затем пробормотала:

— Уже тринадцать лет...

— Немаленький срок, — отозвалась Сурана, — хотя для данмеров, вероятно, это не так уж и долго. Скажите, все данмеры живут столько же, сколько Нереварин? И... можно ли узнать ваш возраст? Эта тема мне очень интересна.

Лландрери окончательно помрачнела и молча направилась к одной из платформ, чуть занесённой песком. Дойдя до нужного места, она обернулась, бросив на Сурану тяжёлый взгляд. Разумеется, Нерия чувствовала напряжение своей спутницы от недавнего известия, но ей захотелось попытаться наладить контакт. Может, несколько приятных слов могли бы помочь немного сгладить острые углы? Очевидно, между Нереварином и его управляющей имелись не только деловые отношения, и ревность последней служила тому доказательством. Следовало донести до неё, что Нерия совершенно не претендовала на особый статус подле Нереварина. Если уж на то пошло, ей куда больше симпатизировал Аландро.

Словно только сейчас увидела, Лландрери бросила взгляд на кинжал, заткнутый за пояс Сураны, и подняла брови:

— Вы вооружились?

— После вашего рассказа, мне стало ясно, что этот План — место совсем не безобидное. Хотелось как-то обезопасить себя. Что-то не так?

Лландрери недоверчиво покосилась на неё, но затем согласилась:

— Это разумно. Там, куда мы идём, вам это пригодится. Надеюсь, вы умеете с ним обращаться.

Нерия слегка склонила голову, несколько смущённо проговорив:

— Думаю, от вас бесполезно это скрывать. Я успела разглядеть ваши руки, Лландрери, вы — настоящий мастер обращения с кинжалом. Мне до вас далеко.

Взгляд Лландрери немного оттаял, она довольно хмыкнула:

— Ну, сэра Сурана ведь маг, так? Значит, приёмы с ножом вам ни к чему, но то, что вы не останавливаетесь лишь на магии, говорит в вашу пользу. Господин Дан владеет почти всеми видами оружия и многому научил меня. Он всегда говорит, что уметь лишь что-то одно, живя в нашем мире, вредно для здоровья, — она усмехнулась и переступила с ноги на ногу, размышляя. Немного помолчав, она добавила: — И... мне пятьдесят девять, если вам так интересно.

Нерия аж отшатнулась:

— Пятьдесят девять?! Я бы едва дала вам тридцать пять!

— Ха-ха, вы слишком уж льстите — я, конечно, хорошо выгляжу, но на молоденькую девочку уже не тяну.

Нерия поняла свою ошибку:

— Молоденькую девочку? Тридцать лет для данмеров — это ещё юность?

Лландрери вздохнула:

— Откуда же вы к нам прибыли, раз ничего не знаете? Нет, не совсем так. Это расцвет молодости, как, например, для людей лет девятнадцать-двадцать. Уже не подростки, но ещё не зрелые.

— А... Нереварин?

— Господин Дан — особый случай. Болезнь, которой он переболел — корпрус, остановила его старение, поэтому он выглядит так молодо, хотя ему уже за двести. Мне бы так... — мечтательно протянула Лландрери и шагнула на металлическую платформу. — Идёмте, нам ещё по пустыне топать. Держитесь рядом, там довольно опасно.

"По пустыне?" Нерия встала рядом с ней, внимательно наблюдая за её действиями, чтобы понять, как работает точка перемещения: вот она поднесла руку к металлическому столбику, прикоснулась и... мгновенно в глаза посыпался песок.

— Скампова жопа, да тут буря! — выругалась Лландрери, прикрыв глаза локтем. Нерия тоже закрыла лицо широким рукавом и проморгалась:

— Может, вернёмся? — прокричала она, перекрывая свист ветра.

— Нет, тут светло, значит, скоро кончится! — ответила Лландрери, взяв её за руку, и потянула куда-то.

Ноги вязли в наметённом сыпучем песке, порывы ветра качали легковесную Сурану. Хорошо, что её накидка и платье были сшиты из плотной ткани, не то пришлось бы ей несладко: песчинки ощутимо хлестали по обнажённым кистям рук, щекам, ушам и шее. Вихрь сорвал с волос заколку и унёс куда-то, пряди задёргало порывом и запутало. Нерия крепко держалась за свою провожатую и старалась не отставать.

С каждой минутой ветер стихал, и становилось всё светлее. Наконец, Нерия даже смогла без потерь для глаз оглядеться вокруг: по бокам и позади — пустыня, как она есть, красный песок и чахлые кустики, да большие каменные блоки, разбросанные то тут, то там. В небе — плёнка красных облаков, а впереди — огромный крутой холм, на вершине которого угадывались разрушенные очертания большой крепости. Лландрери указала на неё пальцем:

— Знаете, что это? Это бывший дворец Принца Боэтии. Когда-то весь План звался Змеиной Седловиной, и здесь была его столица. Потом Принц разозлился на что-то, или ему просто надоело, и он разрушил весь город. Теперь тут проводятся испытания. И казни.

Нерия нахмурилась: где-то здесь Боэта испытывает Дана? Место казалось слишком пустынным. Не привели ли её сюда на её собственные испытания? Внезапная доверчивость к управляющей будто бы начала ослабевать, и она непонимающе нахмурилась: с чего вообще она так к ней прониклась? Уж не магией ли она на неё воздействовала?

— Далеко нам ещё идти?

Лландрери махнула рукой вперёд:

— Наверх. Под холмом и вокруг него находится подвал бывшего замка — это настоящий лабиринт, и он кишит разными тварями. Старайтесь идти точно за мной, если не хотите провалиться туда. Всё замело песком, так что идём осторожно.

Не выдержав, Нерия остановилась, вырвав руку:

— Вы же сказали, что вас сюда не пропустят? Кто? Здесь никого нет!

Лландрери вздохнула и закатила глаза, вновь беря её за руку:

— Здесь — нет, а внутри лабиринта — есть! Всё равно, мы уже почти пришли, не... — она резко замолчала и остановилась, бросив руку Нерии и схватившись за кинжал. Сурана тоже мгновенно напрягла все свои чувства. Несколько секунд они прислушивались, не двигаясь, затем прямо под собой, в глубине, Нерия почувствовала чьё-то присутствие. И справа. И сзади!

— Справа! — крикнула Лландрери, выхватив кинжал и запалив в левой руке небольшой огонёк. Со стороны к ним быстро приближался песчаный бугорок. Нерия обернулась и увидела позади себя ещё один.

— Что это такое?! — быстро спросила Нерия, обнажив клинок. По примеру Лландрери заготовила в мыслях пламенную вспышку.

— Песчаные змеи! — успела выкрикнуть данмерка. Из песка на неё молниеносно прыгнула здоровенная кобра с раскрытой зубастой пастью. Лландрери отпрянула в сторону, наотмашь ударив по пролетевшей рядом твари. — Берегись! — Лландрери запустила в приземлившуюся змею струю огня.

Нерия, быстро передумав, шаркнула ногой, поспешно изобразив на песке круг, и вскинула руку, накладывая под собой отталкивающую руну. Когда змея выпрыгнула на неё из песка и, подчиняясь силе начертаний, отлетела на песок, она направила на неё широкий конус пламени. Кобра задёргалась и попыталась уползти, но сила пламени была такова, что за пару секунд тварь зажарилась до черноты.

— Ха! Получай, мерзость! — прикончила своего противника Лландрери и, широко улыбаясь, заскочила в светящийся круг, встав спиной к спине с Нерией. Её голос звенел от восторга: — Потрясающая магия! Никогда такого не видела! Сэра Сурана из Дома Телванни?

Нерия проигнорировала её вопрос, исследуя чутьём пространство вокруг себя. Она ведь ощутила ещё кого-то под землёй. И, не заставив себя ждать, песок под ними задрожал, на что Лландрери, выпучив глаза и затаив дыхание, вдруг выкрикнула, сорвавшись с места:

— Беги!

Нерия несколько замешкалась и ощутила, как земля уходит у неё из-под ног. Со всей прытью, на какую только была способна, она помчалась в сторону большого камня, лежавшего не так далеко. Левый бок вдруг ожгло болью, но Нерия бежала, не останавливаясь. Вдруг под её ногами не оказалось опоры, и она, скользнув в песок с головой, рухнула с большой высоты на кучу слежавшейся земли, отбив ноги, и покатилась в темноте, врезавшись в стену или какую-то колонну.

Полежав несколько секунд и придя в себя, Нерия медленно села. Кинжал вылетел у неё из руки, когда она упала, и теперь находился неизвестно где. Над её головой зияла красным светом дыра, в которую она провалилась, песок сыпался с краёв тонкой струйкой, пылью рассеиваясь в воздухе. Наверху она чувствовала движение твари, внезапно потерявшей свою добычу, Лландрери, кажется, смогла убежать. По крайней мере, Нерия не ощущала её в пределах своего круга чувствительности, достигающего в лучшие дни до ста футов, в зависимости от обстановки. К счастью, не чувствовала она и каких-нибудь других чудовищ.

Ноги ныли: как только она их не переломала — с такой-то высоты! Впрочем, левое колено всё-таки побаливало. По левому боку текла кровь — похоже, чудище чем-то выстрелило в неё. Чем-то очень острым — Нерия ощупала распоротую ткань и нашла круглое отверстие, как от большой иглы. Рана была неглубокой, гораздо больше её насторожило жжение, начавшее распространяться по телу. Нерия быстро просветила организм магией, обнаружив яд, подавляющий свёртывание крови и действующий на мышцы, почки, печень и сосуды. Поспешно отыскав в вырезе платья флакончик с лириумом, Нерия в два глотка опустошила его и наложила на себя заклинания противоядия и исцеления. Магия мгновенно растворила токсины и закрыла рану, и Нерия облегчённо вздохнула. Правда, особо радоваться было нечему: маны осталось всего-то на парочку применений.

Нерия осмотрелась: она попала в каменный мешок, сложенный из крупного обработанного камня. На потолке кладка просела и обсыпалась, вся конструкция держалась лишь на грубо выточенной колонне, у которой сейчас она и сидела. Осторожно поднявшись на ноги, она прошлась по помещению, осматриваясь, и нашла свой кинжал у противоположной стены, когда вновь ощутила чьё-то приближение сверху. Из дыры посыпался песок, и Нерия отшатнулась.

— Сурана? Мутсэра Сурана! Вы здесь? — послышался голос Лландрери.

Нерия облегчённо выдохнула:

— Да! Я здесь, Лландрери!

— Повезло вам провалиться туда, банша́ен почти добралась до вас! — она присела у провала.

— Ч... кто?

— Баншаен, здешние песчаные ламии — жуткие твари. Вот только в подвал замка они не суются — боятся тех, кто в нём обитает. Вам бы тоже лучше выбираться оттуда.

— Как? Я надеялась, что вы вытащите меня отсюда!

Голос Лландрери прозвучал озадаченно:

— Вы же маг! Вы не можете вылететь оттуда?

Нерия подумала, что ослышалась:

— Вылететь?

— Ну, или выпрыгнуть. Мне казалось, все настоящие маги это умеют, разве нет?

Нерия обречённо вздохнула.

— Вы правда не можете выбраться оттуда? — Нерии почему-то не понравилось, как прозвучал этот вопрос.

— Нет, я... — Нерия огляделась вокруг в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы помочь ей.

— Ну... так, наверное, даже лучше.

Пауза залегла под ложечкой нехорошим предчувствием. Нерия мысленно обругала себя с головы до пят:

— Что это значит, Лландрери?

— Ну, я планировала запутать вас в лабиринте и запереть там, но вы сами угодили в ловушку. И хорошо, что вы не умеете летать, очень удачно... для меня.

Нерия от отчаяния сжала кулаки, сдерживая желание ударить каменным кулаком под ноги мерзавке, чтобы та к ней присоединилась.

— Лландрери, прошу, выслушайте меня! Нереварину не понравится то, что вы делаете! Он сам хочет покинуть Обливион!

— Да, я знаю. Но он не сможет пойти против Принца. А раз не будет причины, — она щёлкнула языком, — он останется со мной.

Нерия часто задышала от злости:

— И вы думаете, он спустит это вам с рук?!

— Он рассердится, конечно, но я буду очень стараться загладить свою вину, и он простит. Всегда прощает, — послышался шорох, видимо, Лландрери встала. — Мне жаль, что так вышло. Правда, жаль. Вы мне понравились. Но Доля Воздаяния — жестокое место: либо вы, либо я. Не серчайте, что я выбрала себя. — С этими словами Лландрери направилась прочь.

---

1) [*В первых частях игр План Боэтии носил название "Змеиная Седловина". После третьей части оно сменилось на "Долю Воздаяния". Автор решил обыграть этот момент.]

Вернуться к тексту