21,55,01 (джен)

Я стоял в углу, подальше от окна и двери. В правой руке сжимал рюкзак — мое единственное оружие. Не слишком убойное из-за малого веса, но достаточно быстрое по той же причине.

Темная фигура без продыху стучала в окно. А за дверью резвился гном. Выкрутил краны в ванной и кухне на всю, включил свет по всей квартире и бегал по коридору, как бездомный от подростков с пневматическим пистолетом.

Я заскрежетал зубами. Он затопит соседей снизу, но я не выйду. Лучше выслушать недовольных людей, чем шагнуть навстречу неизвестно кому.

Пока я в комнате, мне ничего не угрожает. Наконец-то появилось время на передышку и оценку ситуации. Мне жизненно необходима хоть какая-то информация. Я прыгнул к компьютеру. Вдавил кнопку включения и развернул кресло боком к двери — так смогу иногда посматривать на нее. К сожалению, за монитором виднелись жалюзи. Они по ширине были меньше окна, поэтому по бокам я хорошо видел плечи. Острые и какие-то неровные. Чем больше смотрел, тем больше замечал неестественных деталей. На свету становились заметны трещины на «коже», которая напоминала кору дерева.

Я через силу оторвал взгляд от силуэта.

Компьютер загрузился, и почти сразу открылось окно мессенджера. Кликнул на переписку с «Мамой». Эта женщина в течение года промывала мозги Денису всякими сказками про нечисть. Если и искать полезные советы, то в ее сообщениях. Поднялся в самое начало и принялся листать вниз, пропуская бесполезную болтовню.

Денис: Мне кажется я схожу с ума…

Мама: Что происходит?

Денис: За мной кто-то следит. На улице, в магазине! Поворачиваюсь, чтобы посмотреть… А они разбегаются! Прыгают в тени или пропадают…

Мама: У знаний есть цена.

Денис: Что? Что это значит?

Мама: У всего в мире есть цена. Я могу рассказать, но тебе придется заплатить.

Денис: Чем? Как? Хватит говорить странными фразами… Говори прямо.

Мама: Не могу. Прямой ответ только навредит. Назад пути не будет.

Денис: Давай. Если это поможет, я согласен.

— Чудесно! — вырвалось у меня. — Просто, черт возьми, чудесно!

Дениса она предупредила и дала выбор, а меня поставила перед фактом. Ничего нового, но все же.

Сжав пальцы в кулак, продолжил читать.

Мама: Магия существует. По земле бродят твари намного старше людей как вида.

Денис: И? Чем это мне поможет?

Мама: Теперь у них развязаны руки. Они будут скрываться меньше. Ты сможешь увидеть их. Не полностью, конечно же.

Денис: Погоди… Ты дала им полный карт бланш? Охренеть. Спасибо! Очень помогла!

Мама: Руки развязаны и у тебя. Они подчиняются правилам. Куют собственные оковы, ибо иной опоры у них нет. Теперь ты можешь использовать эти правила против них.

Денис: Мне нужно подумать…

На следующий день Денис сделал вид, что эта женщина не сообщила ничего особенного. Он ныл о качестве картошки из пятерочки, а эта женщина предложила ему сходить на базар. Я пролистал до следующего упоминания «магии».

Денис: В моем доме кто-то есть! Я звонил в полицию. Они посчитали меня сумасшедшим…

Мама: Опиши его.

Денис: Маленький, волосатый и грязный. Как гномик, но чуть выше… Боже, у меня завелся гном… Они существуют?

Мама: Да, но в Европе. Скорее всего, у тебя домовой.

Денис: Он опасен?

Мама: Домовой обычно пытается выселить жильца. Иногда может душить во сне. Убивает крайне редко. И это не худшее, на что он способен.

Денис: Как он вообще появился здесь? И что мне делать?

Мама: Убери из дома все зеркала. Некоторые Скрытые путешествуют по ним и так проникают в жилище. И не соглашайся ни на какие услуги. Не принимай подарки. А домовой увязался за тобой на улице.

Денис: Ок. Что делать с домовым?

Мама: Поставь в угол на кухне блюдце и стакан. В блюдце положи хлеб или печенье, а в стакан налей молока. Следи, чтобы лакомства были всегда.

Денис: Как это работает?

Мама: Помнишь правила? Это одно из них. Если накормишь домового, он не сможет ничего сделать против тебя.

Больше они домового не обсуждали. Что делать сейчас, я так и не понял. Бежать до блюдца в надежде, что домовой меня пропустит, не получится. В холодильнике из напитков только полбутылки кока-колы, а хлеба или печенья вообще нет. Остается ждать до утра. Домовой показал себя после захода солнца, как и фигура за окном. Надеюсь, эти «правила» запрещают им действовать при свете дня.

Я выдохнул. За дверью все еще бегал домовой, а мое положение никак не изменилось. Но все же крохи информации подарили какое-никакое ощущение контроля. Я положил палец на колесико мыши и пролистал до «стука в окно».

Мама: Это жердяй. Он безопасен. Но лучше не открывай окно и не делай глупостей.

Денис: Что тогда случится? Про окно…

Мама: Ничего. Он слишком высок, чтобы пролезть внутрь. Жердяй пугает своих жертв, но опасности не несет. Если не будешь делать глупостей, все обойдется.

Дальше они обсуждали оценки Дениса и отчисление из института. В переписке между обсуждениями повседневных вещей мелькала информация о разной нечисти.

Я вспомнил последние два пункта инструкции. Никаких подарков и никаких гостей. Из-за второго Денис нацарапал на двери ту надпись. Эта женщина объяснила ее необходимость старыми верованиями. Когда-то открытые двери считались приглашением войти, а надпись отсекала такую трактовку. Причина первого — никаких подарков и услуг — ускользала от меня. Эта женщина постоянно повторяла его при каждом удобном случае.

Не делай глупостей.

Тщательно обдумывай каждое слово.

Не соглашайся на подарки, не соглашайся даже на малейшую безвозмездную услугу и всегда обговаривай, чем вернешь долг.

Меня разбудили яростные удары по входной двери. Я подскочил на стуле и замер — не понимал, что случилось.

Я посмотрел в окно и приоткрыл жалюзи пальцами. Вместо ночной тьмы и жуткой фигуры, увидел крыши ближайших домов. Наступило утро. Я не заметил, как уснул.

Жердяй пропал, значит, и домовой — тоже. Моя квартира снова безопасна!

Удары во входную дверь усилились. Казалось, незваный гость пытался выбить ее.

Я щелкнул замком на двери спальни, вышел в коридор. Стопу обволокло что-то холодное и мокрое.

«Черт!» — выругался я и побежал в ванную.

Меня встретили полные раковина и ванная. Вода белой струей била из кранов. Чертов домовой не только выкрутил воду на полную, но еще и закрыл слив, из-за чего вода стекала из ванны на пол и разливалась по коридору. Я быстро перекрыл краны и вытащил крышку. Хлюпая, поспешил на кухню и закрыл воду. Здесь не случился потоп. По какой-то причине этот гном не закрыл слив в раковине мусором. Своими волосами, например.

Удары вырвали из раздумий. Меня ожидал неприятный разговор с соседями снизу. Думаю, они потребуют деньги…

Я сжал кулаки.

«Будь проклят этот гном!»

☉☉☉

Мне повезло. Семейная пара только накричала на меня и не стала требовать возмещения.

После я принялся за уборку. Квартиру пропитала сырость, а слабое удушье из-за влажности напоминало о пережитом ночью. Я думал о нечисти, о словах этой женщины, о «магии». Чудовища из сказок существуют, домовые пакостят новым жильцам, жердяи пугают по ночам, какие-то «злые силы» путешествуют по зеркалам и не пойми, что еще.

Мир переворачивался с ног на голову. Вчера я думал о поступлении в институт, а сейчас мечтаю продать проклятую квартиру и уехать из этого города. И не уверен, что сегодняшняя ночь не повторится на новом месте. Домовой увязался за Денисом на улице. А что увяжется за мной?

«Черт! Что я тебе сделал?»

Эта женщина втянула меня в это. Разрушила детство, извратила юность. Я сбежал из дома, лишь бы не терпеть постоянных издевательств. И что получил по возвращении? Проклятую сирену с мигалкой над головой! Эй, нечисть, я тут! Ау!

Я выдохнул. Эмоции не помогут, никогда не помогали. Мне нужна холодная голова. Я понятия не имел, что делать.

После уборки в ванной я перешел в коридор. Благо воды набежало не сильно много, она не успела просочиться в спальню и доползти до компьютера — моего единственного источника знаний.

Их отчаянно не хватало. Я сомневался в статьях из интернета. Судя по переписке, Денис думал так же. Он обсуждал каждое решение с этой женщиной.

Я вспомнил кусок послания:

«Приходи в мой дом, найди библиотеку».

Она бросила меня в бушующие воды и протянула веревку. Вместе с этой частью послания в памяти всплыла другая. Про смерть до 21 года… Думаю, ложь. Очередная манипуляция, чтобы подогнать.

Я закончил с уборкой, накинул на плечо рюкзак и вышел на улицу. Купил в пятерочке буханку и бутылку молока. Вернулся в квартиру, оставил пару кусков на блюдце и налил в стакан любимый напиток этого гнома. Надеюсь, сработает.

Вышел из квартиры и спустился на первый этаж. Дом находился в жилом комплексе на краю города, в районе, который еще двадцать лет назад считался отдельным поселком. Рядом располагалось садовое товарищество «Рассвет», где раньше жила эта женщина.

Я шел по проселочной дороге, вокруг меня зеленели деревья и кустарники. Многоэтажки остались позади.

Я не спешил. До родительского поместья тридцать минут ходьбы.

Эта женщина наверняка приготовила что-то. Я раздумывал над мерами против ее ловушки. Пытался предугадать ход мыслей. Странно. Она давно мертва, но ее призрак пугает меня до ужаса. Мне нужно что-то придумать. Что-то…

В шею уколол чей-то взгляд. Слабый, еле заметный, как укус комара. Я развернулся. Меж стволов деревьев проскочила тень.

«Сейчас раннее утро, — подумал я. — Вроде уже зашел в СНТ. Может, местные дети?»

Новый взгляд мячиком врезался в левое ухо. Я дернул головой, понял, что это ненастоящий мяч, и повернулся. Никого, но кусты колыхались, как при легком ветре. Только ветра не было.

— Кто здесь?

Ответа не последовало.

Сердце забилось быстрее. Я замер, прислушался к звукам. Где-то вдалеке чирикали птицы и повсюду жужжали насекомые.

— … здесь, — прошептали за спиной.

Я резко крутанулся. Темная фигура размером с человека прыгнула на ствол дерева, вскарабкалась, словно белка, и скрылась в листве.

Череп пулями пронзили пять взглядов с разных сторон. Я покачнулся и чуть не упал. Голова заболела, будто от настоящих ударов.

Я побежал со всех ног.

Это не дети. Они бы уже засмеялись от моей неловкости. И не взрослые, по очевидным причинам. Денис упоминал преследование и тени, которые разбегались от взгляда. Из-за послания этой женщины местная нечисть ополчилась против меня? Я и раньше замечал взгляды «несуществующих людей». Но списывал это на приступы. Они начались… после двадцати лет.

«Если ты уже справил 20-й день рождения, мог заметить небольшие странности. Они не бросаются в глаза. Всегда держаться на периферии, скрываются в тенях», — в мыслях всплыл кусок сообщения этой женщины.

Все сошлось. Я думал, что схожу с ума.

Взгляды нечисти отлипли, когда показались первые дома, но я все равно бежал. Боялся, что это было затишье перед бурей.

Я остановился только перед кованым забором. Отдышался и подошёл к воротам.

За долгие годы металл покрылся ржавчиной, и узор виноградных лоз окрасился в бурый. Отсюда не виднелось поместье, его укрывали старые яблони.

Участок находился далеко от остальных и по размеру превосходил их в два-три раза. Невероятные просторы. Само поместье лежало где-то посередине, подальше от любопытных глаз.

На воротах висел новый замок, который выбивался из общей картины. Вытащив из кармана связку, покрутил в руках. Сразу убрал домофонный и маленький от квартиры. Следом отпустил ржавый — слишком старый для замка. Остались два почти одинаковых ключа. Они были длинными и различались пластмассовыми головками разного цвета: зеленого и красного. Ну и коронками, конечно же.

Я по очереди попробовал оба. Подошел зеленый. Ворота отворились с протяжным скрипом, приглашая войти в место, от которого у меня бегали мурашки. Заперев замок за собой, пошел по тропинке вперед, сквозь ряды яблонь.

Чем ближе подходил, тем сильнее замедлял шаг. Когда из листвы показалось поместье, я замер. Моему взгляду предстало здание времен, наверное, Российской империи или даже Руси — настолько старое. Его не раз реставрировали, но стиль сохранился. Не знаю, как его назвать. Все поместье было построено из дерева. А его фотографию можно было вставлять в учебники истории.

На окнах висели черные шторы, но я чувствовал на себе пристальный взгляд. Кожа зудела, словно по ней ползали насекомые.

Я поежился и приобнял себя.

Следовало признать: эта женщина знала многое о нечисти и правилах. Она явно не была обычным человеком. Ведьмой, колдуньей, знахаркой или кем бы то ни было еще? Сомнений не осталось.

Я подошел к входной двери, два раза прокрутил ключом в замке. После щелчков толкнул дверь от себя. Она отворилась без звука, без единого скрипа.

Все бы отдал, чтобы не заходить внутрь. Этот дом снился в кошмарах, у меня не было ни одного приятного воспоминания о нем. Теплые моменты с сестрой я не учитывал. Они относились к ней, и только к ней одной.

Я внимательно осмотрелся — оттягивал как мог.

Тьма плотной шторой скрывала внутренности дома, свет с улицы приоткрывал вид на дверной коврик. Ни надписей, ни узоров. Пустое розовое полотно. И ни грамма пыли. На полу — тоже. Кто-то недавно убирался здесь.

«Надя?» — первая, о ком я подумал.

Моя сестра-близнец получила от этой женщины поместье вместе с участком. Но в то, что она приходила и убирала весь дом, слабо верилось. Надя не любила это место и хотела съехать как можно скорее.

Я шагнул внутрь, нащупал в темноте переключатель и щелкнул им. Желтый свет сорвал с окружения штору мрака, и мне открылась хорошо знакомая прихожая. Она не изменилась за два года. Вся мебель стояла на старых местах: длинная вешалка справа от входа, комод с обувью слева.

Я спешно закрыл за собой дверь и быстрым шагом вышел из прихожей. Эта женщина упомянула библиотеку, но в поместье ее не было. Книг этой женщины с трудом наберется на один книжный шкаф. В послании речь шла о тайной комнате, но где искать? Я отмел спальни братьев и сестер, все санузлы, гостевые спальни, кухню, столовую, кладовку и гостиную. Остались: кабинет этой женщины и спальня.

Кабинет находился на первом этаже, поэтому начал с него. Проскочил через гостиную, по пути мазнул взглядом по фотографиям. Меня не было ни на одной. Перед каждой семейной съемкой эта женщина запирала меня в комнате.

— Не забывай, зачем пришел, — пробубнил я под нос и направился дальше.

Кабинет лежал в конце коридора. Дверь была открыта. Помню, как в детстве с сестрой пытался проникнуть внутрь, но мы все время натыкались на закрытую дверь.

Я щелкнул переключателем и увидел книжные шкафы. Они возвышались вдоль трех стен и ломились от разноцветных папок с надписями на корешках. Отчеты, ведомости и прочие бумаги. Эта женщина работала бухгалтером и зарабатывала хорошие деньги. Думаю, без нарушения закона здесь не обошлось.

С каждой секундой желание убраться из дома росло. Ни в прихожей, ни в гостиной, ни в коридоре, ни здесь не было пыли. Даже тонкого слоя. За домом ухаживали — это было видно невооруженным глазом.

— Она дала кому-то ключи и наняла для уборки? — сказал я и помотал головой. — Ладно. Чем быстрее найду библиотеку, тем быстрее уйду отсюда.

Стены поместья давили. Воздух был спертым, но я чувствовал запах этой женщины. Приторно-сладкий аромат шампуня и ванильные нотки духов. Она отравила собой это место. Оставила след, который невозможно стереть. Ее присутствие ощущалось в каждой комнате.

Я прильнул к книжным полкам. Думать на какой-то заумный механизм глупо. Дверь не откроется от взятия «правильной» папки или их комбинации. У меня в кармане лежал ключ, значит, где-то пряталась замочная скважина. Я исключил две трети книжных шкафов: вдоль внешней стены и вдоль стены, которая отделяла комнату от коридора.

— Только не это, — пробурчал я.

На полу лежали все крайние папки, даже те, что находились на нижних и на верхних полках. Замочной скважины не было. Значит, эта женщина соединила тайную библиотеку со своей спальней. Ужасно, просто кошмарно. Комната этой женщины — последнее место в доме, которое я хотел посетить.

— Она должна быть здесь, — противился я.

Я окинул взглядом кабинет. Замочная скважина точно в книжной полке. Кроме них, в комнате из мебели были стол и кресло. Проход в тайную библиотеку вряд ли скрывался за ними.

От безысходности начал размышлять вслух:

— Она чертова ведьма. Может, запечатала его навсегда магией? — предположил я и почти сразу отмел идею. — Нет. Как я тогда найду его? Она сволочь, но не дура.

Договорив последнее предложение, я посмотрел на книжные шкафы у других двух стен. Я не проверял их из-за банальной логики: глупо искать проход в стенах, которые отделяют кабинет от коридора и улицы. Но моя логика не учитывала магию.

Я вытащил папки из всех книжных шкафов. Замочная скважина скрывалась в том, что стоял вдоль внешней стены, на самой верхней полке. Не хочу думать, как это возможно.

Ржавый ключ подошел идеально. За стеной что-то приглушенно щелкнуло, и край шкафа слегка отодвинулся. Я спустился с кресла, вернул его за стол и встал напротив шкафа-двери. Входить не спешил. Внутри не ждало ничего хорошего. «Магическое» происхождение тайной библиотеки усугубляло впечатление.

Я осторожно схватился за край шкафа и потянул на себя. Он поддался, не пришлось даже прикладывать никаких сил — край шкафа был на колесиках и двигался свободно.

Ноздри защекотал запах старой бумаги — глоток «свежего» воздуха по сравнению со зловонией этой женщины во всем поместье. Я прошел через проход, и мне открылась библиотека. Вдоль стен, так же как в кабинете, стояли шкафы, но на них ютились книги. Комната была двухэтажной, сквозь окна на втором пробивались лучи солнца.

Я потянулся к переключателю, и рука коснулась голой стены. Посмотрел на другую сторону. Ничего.

— Где же ты? — пробубнил я под нос и поднял взгляд.

На потолке не висели лампы, и проводов не виднелось. Похоже, в комнате вообще не было электричества.

Я подошел к одному из шкафов и прочитал названия на корешках старых книг.

«Скрытые. Сборник славянской нечисти. Том 2».

«Создание черт. Дневник волколака 1-го поколения».

«Русско-енохианский словарь».

«Пастени, тени и тульпы».

«Беседы с дьяволом».

Я приобнял себя одной рукой. Если стены поместья давили на меня, то библиотека чувствовалась огромным капканом. Она напоминала осколок прошлого, который вырезали и пришили к поместью. Разорви швы, и я окажусь в ловушке. Сомневаюсь, что отсюда можно выбраться через окна, иначе вся задумка не имеет смысла.

Хотелось выбежать и никогда сюда не возвращаться.

Я пересилил себя и углубился в библиотеку. Она была прямоугольной формы, и книжный шкаф разделял ее на две квадратные части. На второй виднелись пара стульев и столик, на котором лежало два конверта.

Обогнув шкаф посередине библиотеки, я зашел на вторую половину. Справа что-то шелохнулось. Я сжался и резко повернулся. На меня смотрел заросший парень в темно-синей толстовке и грязных джинсах. Моё отражение. Напротив читального места стояло зеркало. Оно по высоте доходило до двух метров и сияло от чистоты — грязь виднелась только на краях.

Из зеркала в меня толщей воды врезался чей-то взгляд. Я попятился. Острый и холодный взор иголками вонзался в кожу. Он не сосредотачивался на одной части, а смотрел на всего меня сразу.

Я сгреб конверты со стола и вылетел из библиотеки. Толкнул плечом дверь и захлопнул проход. Лучше терпеть тошнотворный запах, чем находиться в ловушке под пристальным взглядом нечисти.

Я выдохнул, грохнулся в кресло и положил перед собой конверты. Наконец-то я получу ответы. На первом эта женщина написала красным маркером: «Вскрыть первым». Внутри виднелась какая-то черная карточка.

Второй конверт ничем не выделялся. Недолго думая, я открыл его и достал письмо. Красивый почерк выводил послание:

Если ты загнал себя в угол и времени осталось немного, есть последний выход из положения. Вероятно, он обернется чем-то ужасным и мучительным, но ты и Надя останетесь в живых. Последствия коснуться только тебя. Поэтому считай это актом благородного самопожертвования.

Отправляйся в другой город. Найди Скрытого, который согласится выкупить долг. Любой ценой заставь его сделать это.

Но знай: тебя и твоих детей, а также их детей, ждет рабство. Они никогда не будут свободны. Используй этот способ только в крайнем случае.

Текст письма застал меня врасплох. Хотелось разорвать бумажку на мелкие кусочки. Эта женщина предложила мне и моим потомкам рабство у нечисти и назвала это «благородным самопожертвованием».

Я сжал переносицу и закрыл глаза. Рано делать выводы.

Отложил письмо в сторону и вскрыл первый конверт. Вывалил на стол содержимое: письмо, черную карточку и записку с четырьмя цифрами. Эта женщина оставила мне деньги. Даже не верится. На карточке было выдавлено имя: «Мария Рязанова».

Я отодвинул приятную находку и бумажку с пин-кодом. Развернул письмо.

Данное письмо написано для Теодора Рязанова.

Возможно, ты озадачен, обескуражен и обозлен. Не ищи в этих письмах извинений. Их нет. Я не жажду твоего понимания или какой-либо другой формы сочувствия. Но мне нужна твоя помощь.

В этом мире наравне с людьми живут разные сущности. Скрытые. Наш род имеет длинную историю взаимоотношений с ними. Нас связывают договоры и долговые обязательства. О последних и пойдет речь. У нашей семьи есть задолженность в размере 109 лет. Я пишу эти строки после смерти Дениса, поэтому величина долга точная.

Все мои дети умирали незадолго до 21 дня рождения. Их годы, которые они могли прожить, уходили на уплату. И твоих с Надей хватит на погашение. Но выход есть — ты. Для помощи я оставила библиотеку, которую собирала в течение всей жизни. В книгах ты найдешь все ответы на вопросы.

Сначала прочитай «Основы». Они заложат фундамент для дальнейшего продвижения. Если у тебя останется мало времени до дня рождения, прочти письмо во втором конверте. Тщательно обдумывай каждый шаг. В этом мире у всего есть ценность. У твоих мыслей, времени, даже у твоего существования. Вселенная взвесила каждую крупицу и назначила цены. Мы и подобные нам работаем с ценами и долгами. Знаем ценность всего, что имеем.

Если решишь идти по этому пути, знай: после ритуала долг перенесется на тебя. Ты получишь право на выплату и право давать разрешение на покупку долга. Также тебя ждут последствия после смерти. Прочитай «Ничтожные. Способы ловли и подчинения».

Я не могу заставить тебя прислушаться ко мне. Не могу заставить идти по пути, который проложила. На карточке есть деньги, чтобы ты посвятил всего себя выплате долга. Там стоит ограничение на 2 000 рублей в день.

Теперь, когда ты знаешь все, делай что хочешь.

Рязанова Мария Святославовна.

Я какое-то время молча смотрел на последние строки. Не веря глазам, перечитал письмо несколько раз.

Слова о долге оказались правдой. Не дешевой манипуляцией, чтобы подогнать меня, а самой настоящей правдой. Миша, Катя и Денис умерли для откупа. Теперь то же ждало меня и Надю.

Раньше эта женщина ни во что не ставила меня. Независимо, что я делал, она относилась ко мне как к пустому месту, а ее прихлебатели — мои старшие братья и сестра — подыгрывали. Кроме Нади, со мной никто не общался.

Но когда понадобилась помощь, эта женщина вспомнила обо мне. Задобрила квартирой и деньгами. Ну спасибо, «мама»!

— Пошла ты!

Между строк читался замысел: сделать из меня козла отпущения. Она думала повесить на меня долг, запугать «последствиями после смерти» и вынудить стать рабом какой-то твари. С самого начала эта женщина хотела спасти Надю, но не меня.

— Идите вы все к черту!

Я встал с кресла, схватил карточку и бумажку с пин-кодом. Засунул в рюкзак. Раз мне остался один год, проживу его на всю. Плакали мои планы на счастливое будущее. Хоть наслажусь деньгами напоследок.

В груди кольнуло чувство вины за Надю. Она была добра со мной, а я отказался спасать ее.

Я отмахнулся. Моей вины здесь нет. Не я задолжал сто девять лет, не я причина всех бед. Мы с Надей — жертвы.

«Предупрежу ее, — подумал и взял письма как доказательство. — Пусть сама решает, как поступить».

Я захлопнул за собой дверь в кабинет и вышел в гостиную. Остановился, чтобы посмотреть на единственное изображение со мной. Другой возможности не будет — сюда я больше не вернусь.

Бросил взгляд на семейный портрет — эта женщина питала слабость к картинам, пейзажи висели во всех спальнях.

Посередине восседала эта женщина. Русые волосы до плеч, белая рубашка и темная юбка. На ее коленях сидели два годовалых белокурых ребенка — я и Надя. Справа за юбку держался трехлетний темноволосый мальчик в черных шортах и белой рубашечке — Денис, а с двух сторон от «главной героини» стояли дети пяти и семи лет. Катя и Миша. Первая была с русыми волосами, заплетенными в две косички. Она носила темное платье. У Миши были такие же светлые волосы, а носил он белую рубашку и черные брюки. Руки держал сомкнутыми за спиной.

Пальцы сжались в кулак, когда я посмотрел на горделивую улыбку этой женщины. Она словно говорила: я всего добилась сама. Хотя дом и деньги ей достались от родителей.

«К черту. Проще не идти у нее на поводу», — подумал я.

Мой взгляд прожигал дыру в молодом лице этой женщины. На портрете ей всего тридцать. Она умерла в пятьдесят четыре года и выглядела восьмидесятилетней старухой. Казалось, эта женщина старела в два раза быстрее. Не удивлюсь, если в этом замешана магия.

Эта «красавица» — как ее все называли — превратила мою жизнь в ад. Я сбежал, потому что боялся исчезнуть, раствориться в поместье и стать мебелью. Тогда мне не хватило смелости высказать все этой женщине в лицо.

И сейчас я то же сбегу.

— А знаешь что? Думаешь, я не справлюсь? Думаешь, стану козлом отпущения? Пошла ты! Я спасу и Надю, и себя! Тебе назло!

Я вернулся в кабинет, скинул рюкзак рядом со столом и сел в кресло. Разложил перед собой письма и перечитал каждое.

Для начала, никаких необдуманных поступков с долгосрочными последствиями. Чтобы действовать, мне нужна полная картина. Эта женщина упомянула «ритуал». После него путь назад закроется, на меня повесят долг, и после смерти меня будет ждать что-то ужасное. А пока я могу передумать и уйти в любой момент.

Я мысленно перечислил возможные исходы.

Если буду бездействовать, я и Надя умрем примерно через год. Если проведу ритуал и провалюсь, меня ждут последствия после смерти. Если задействую крайнюю меру, обреку на рабство себя и своих потомков.

Я в полной заднице.