Не так (гет)

Гарри тяжело вырывается из своего сна, ощущая резкую пульсацию в голове. Едва не упав с кресла, стонет, хватается руками за подлокотник и делает несколько глубоких вздохов.

Медленно открывает глаза, пытается нащупать очки. Где-то через пару минут ему удаётся найти их погребёнными под газетами, беспорядочно валяющимися на полу.

Прозрев, оглядывает комнату и натыкается взглядом на хмурую ушастую сову, которая неотрывно смотрит ему в глаза. Гарри удивлённо моргает, пытаясь понять, как давно та тут сидит и не от её ли клюва так сильно болит голова.

Хотя, возможно, всё дело в банальном злоупотреблении огневиски, и эта недовольная сова тут не причём.

Но как же чертовски трещит в мозгах.

Неторопливо пробравшись сквозь горы вещей, он протягивает руку и забирает из когтей письмо.

— Попроси… Кикимера… — выдавливает он из себя, распечатывая конверт. Сова только недовольно взмахивает крыльями и улетает в сторону кухни. Гарри падает в кресло и усиленно пытается вникнуть в написанное:

«ГАРРИ! Если ты СНОВА не впустишь меня, то я разнесу твой бункер ко всем дементорам! У тебя ПОЛЧАСА!

Гермиона».

— Кикимеееер, — хрипит Гарри, выбираясь из кресла не без труда. — Поди сюда.

С тихим хлопком эльф появляется перед Гарри и презрительно окидывает взглядом кавардак.

— И кто же это должен убирать за молодым хозяином? Здесь работы на десяток домовиков! Кикимер не будет!

— Кикимер, не вопи, ради всего святого, — морщится Гарри, спотыкаясь о толстенную книгу, лежащую на полу, которая отозвалась недовольным ворчанием. — Как будто другие комнаты выглядят иначе… Когда прибыла эта сова?

— Вы запретили Кикимеру входить сюда ещё неделю назад, — проворчал эльф, продолжая разглядывать хаос. — А эта глупая птица мне только что едва не выклевала глаза! Бедный Кикимер…

— Возможно, она здесь уже давно, — занервничал Гарри, едва не упав, запутавшись в халате, и ощущая резкую головную боль. — Мне нужно… срочно… зелье…

Кикимер закатывает глаза к потолку, щёлкает пальцами и передаёт Гарри антипохмельное, которое тот осушает залпом, и тут же заходится кашлем от отвратительного вкуса. Но Гарри благодарно кивает, ценя предусмотрительность эльфа, и всё-таки решает привести себя в более-менее человеческий вид (и избавиться во рту от кошмарного вкуса зелья, на вкус отчего-то напоминающего Костерост)

— Кикимер, — вздыхает Гарри, уже у двери из комнаты, — Если кто-то… кто-нибудь из моих друзей будет сюда ломиться, то… открой, пожалуйста, им дверь.

Ему очень не хотелось попасть под горячую руку Гермионы (а судя по письму, та уже была совсем на взводе), а уже тем более испытывать на прочность его новое жильё на Гриммо 12, которое досталось по наследству от крёстного.

Наскоро приняв душ и избавившись от привкуса тухлых носок во рту, Гарри с трудом отыскал более-менее чистые вещи, грудой лежавшей поверх кровати, и выполз в гостиную.

И тут же наткнулся на яростный взгляд карих глаз.

Их обладательница медленно встаёт, явно с намерением закончить начатое Волдемортом, и Гарри непроизвольно пятится. Гермиона наступает на него, и ему даже кажется, что её волосы шевелятся, готовые обхватить его горло и придушить. Упёршись спиной в стену, Гарри неловко моргает и выдавливает из себя некое подобие улыбки.

— Э-э-э… привет, Гермиона.

Та продолжала сверлить его взглядом, скрестив руки и глядя на него так, словно он был виноват в порабощении всех домовиков мира.

Возможно, разве что только одного. И тот достался по наследству.

— Вижу, ты всё-таки не разнесла дом, — пытается пошутить он, но подруга лишь злобно щурится и Гарри уже жалеет о своём решении пустить её сюда. Чего доброго, и сейчас крушить начнёт.

— Как. Ты. Посмел, — тыча в него пальцем начала отчитывать его Гермиона, — Не пускать меня! Нас всех! Заперся здесь! Как!..

Гарри нахмурился, потёр рёбра, в которые получил ощутимые тычки. Несмотря ни на что, он был рад видеть Гермиону, пусть даже злющую, как сотня Пожирателей. Сейчас она в ярости глотала ртом воздух, не находя слов и Гарри почувствовал себя виноватым.

— Я же предупредил… я…

Гермиона замотала головой, как бы говоря, что любой ответ сейчас будет неверным. Гарри вздохнул, поймал её взгляд и застыл. Он увидел в её глазах столько боли, что готов был немедленно извиниться за всё, что сделал и чего не сделал. Гермиона опустила плечи и вяло махнула рукой.

— Я… понимаю, Гарри. На самом деле. Ты прав и имеешь полное право запереться тут хоть на всю жизнь, не говоря уж об этих кошмарных двух неделях. Но… но…

— Я вернусь, Гермиона, обещаю, — пробормотал Гарри, взъерошивая и без того влажные после душа волосы. — Просто мне… я… Извини, — он как-то беспомощно поглядел на неё и она смягчилась.

Гермиона подошла, обняла и уткнулась носом в клетчатую рубашку, которые он всегда носил. Не в неё ли она выплакала все слёзы по Рону? Она вдруг вспомнила, как они танцевали тогда в палатке и её внезапно снова накрыло тёплой волной, когда Гарри обнял её в ответ. Она хотела бы, чтобы он снова улыбался, был рядом, разговаривал с ней, делился всем, что его мучило. Гермиона давно призналась себе, что ей не хватает тех моментов, когда они вдвоём перебегали с места на место и жили то тут, то там. Даже если это и было бегством от смерти.

Но вдвоём.

— Мы все очень скучаем по тебе, Гарри, — не выдерживает она, пряча глаза в районе его плеча. — Многие восстанавливают Хогвартс, включая мистера и миссис Уизли, а в их доме живут все, кому нужен приют. Джинни же постоянно злится и кидается Летучемышиным сглазом во всех, кто ей на глаза попадётся! А эти твари чертовски больно кусаются, ты бы знал!

— О, я-то в курсе, — ухмыльнулся Гарри, выпуская Гермиону из объятий, и она неожиданно чувствует себя покинутой. — Однажды, она меня сглазила за то, что я сделал ей замечание на тренировке по квиддичу! Едва ноги унёс, а от формы капитана осталось только воспоминание.

— Она думает о тебе, — вздохнула Гермиона, не без удовольствия глядя на улыбающегося друга. — А ты… она говорит, что ты даже не пишешь ей.

Гарри хмурится, улыбка тут же сползает с его лица. Он вообще ни с кем не общался последние пару недель, предпочитая общество газет и огневиски. Хотелось побыть одному, даже Кикимера он держал от себя подальше и старался лишний раз не встречаться с эльфом.

Он ощущал дикую опустошённость после произошедшего.

Не зная, дело ли в том, что в нём не было больше той частицы от Волдеморта или это был лишь посттравматический стресс, но обсуждать произошедшее хотелось меньше всего. Видеть лица живых людей и осознавать, что все они могли бы быть мертвы оказалось выше его сил. А о мёртвых думать было ещё тяжелее. Гарри безоговорочно ощущал полную ответственность за каждую смерть, коря себя за то, что что-то он мог сделать раньше, что-то лучше…

Снова ощутив, что накатывает очередная волна гнетущих мыслей, Гарри прижимает ладонь к лицу и глубоко дышит. Было крайне неловко показывать свою слабость перед Гермионой, особенно перед ней. Он уже не раз пожалел, что дал ей войти в дом.

— Гарри, — неуверенно и тихо позвала его Гермиона, — беря его за руку и сажая на диван. — Ты можешь поговорить со мной, ты же знаешь.

— Всё в порядке, — Гарри отнимает руку от лица, отводит глаза. — Просто нужно время.

— Я знаю, что тебе пришлось хуже всего, — с болью глядя на него произносит Гермиона, ласково гладя пальцем тыльную сторону его ладони. — Не могу представить, что ты чувствуешь, Гарри. Но очень хотела бы, чтобы ты поделился. Не знаю, смогу ли что-то сделать с этим, — она нервно хмыкает, — Но, может, тебе хоть чуточку станет лучше.

— Я справлюсь, — он почти огрызается, отнимает руку и Гермиона сердито щурится.

— Ничуть не сомневаюсь в твоей способности с чем-нибудь справиться, — хмуро начинает она, глядя в потрескивающий в комнате камин и скрестив руки. — Ты же знаешь, как восхищаюсь твоей силой духа, Гарри. Но всё же ты человек, и тебе тоже бывает страшно, одиноко и больно, — произносит она, переведя на него взгляд и тихо добавляет: — А когда я вижу тебя таким, то и мне становится больно, сердце просто на куски рвётся, — её голос становился громче, — И чем больше ты отдаляешься от меня, тем сильнее это разрывает мне душу! Так что не пытайся геройствовать при мне, Гарри Поттер, ты не сможешь меня обмануть.

Гарри моргает от неожиданно импульсивной речи подруги и чувствует сильное смущение. Гермиона, как обычно, влезла в его голову и разворошила и без того лютый беспорядок, который был не хуже, чем в его нынешней комнате. Он помнил, как часто она смотрела на него таким взглядом, будто знала обо всех чувствах, которые Гарри испытывает на тот или иной момент и порой его это даже злило, так как в таких случаях он ощущал себя едва ли не голым. Гарри же привык держать свои сокровенные мысли при себе или подавлять их ещё с самого детства, за что спасибо Дурслям. Но при всём при этом ему было невероятно приятно, что Гермиона интересуется тем, что происходит с Гарри, что ей не всё равно.

Гарри рассеянно ковырял носком ковёр и молчал. Гермиона также не нарушала тишину, но чувствовал на себе её пристальный взгляд, словно он был каким-то сложным параграфом в очередной её толстенной книженции, которую она хотела изучить. Возможно, именно таким Гарри ей и виделся — непонятной и загадочной главой в её жизни. Да в жизни всего магического мира.

Это также раздражало. У неё же есть Рон, пусть его и изучает.

— Ты ничего не сказала о Роне, — безучастно отозвался Гарри, — Он в порядке?

Краем глаза он замечает напряжение в лице Гермионы и брови ползут вверх. Та тут же скрывает нервозность и выдавливает улыбку. Гарри ловит её взгляд. Мерлин.

— О нет, — выдыхает Гарри, качая головой и устало потирая лоб. — Снова.

— Что? Нет, о чём ты, — Гермиона машет руками, и нервно поправляет свитер. — Всё хорошо, Рон помогает раненым у себя дома.

Гарри сцепив пальцы, и уперевшись руками в колени, скептически окидывает её взглядом, пока та не сдаётся под напором. Отбрасывает лезущие волосы назад, выпрямляется и, словно разговаривая с потускневшими обоями на стене, ровно произносит:

— Просто это нервное перенапряжение. Стресс. Адреналин.

— Я, наверное, не очень понял, — хмыкает Гарри, повернув к ней голову. — Вы ругаетесь из-за стресса? Но всё же закончилось. Мне казалось, что сейчас самое время… быть счастливыми.

Гермиона закусывает губу. Она так этого хотела. Наконец забыть все те ужасы, которые преследовали их троицу и весь магический мир. Вернуть память родителям, закончить Хогвартс, быть с… Роном. Верно?

— Знаешь, он предложил мне выйти за него, — признаётся Гермиона, опустив глаза в потрёпанный ковёр. — Сказал, что давно хотел этого.

— Оу, — Гарри, застывает словно каменное изваяние. — Поздравляю… наверное?