Побег длиною в жизнь (гет)

Обычно покидать в полном неведении человека, с которым провёл немало времени, было прерогативой Хэйтема. Конечно, Хэйтему не составило бы труда забыть это происшествие, стереть его из своей памяти, как он стирал многих людей, оказавшихся на его пути. Но почему-то именно с дикаркой у него не хватало ни сил, ни желания.

Когда Хэйтем проснулся с утра и не обнаружил в своей постели Дзио, он не сильно удивился. Эта женщина свободного народа часто заставляла его удивляться. Она могла исчезнуть посреди ночи, появиться посреди дня. Хэйтем не знал, когда её нужно ждать. Но он был уверен, что ждать её стоит.

А теперь же она не оставила ему никаких знаков, ничего, на что он бы смог сориентироваться. Никакой записки, ни пера у кровати, как она любила делать при уходе. Ни-че-го. Да, мужчина понимал, что вечно держать Дзио невозможно. Да и, тем более, что он мог ей предложить? Ничего, пожалуй, из того, что бы она оценила и могла полюбить. Ни свободы, ни красот природы, ни счастья в будущем.

Хэйтем, признаться, и сам не знал, будет ли он счастлив. Да и это его не сильно волновало, если быть честными. Он думал только о том, принесёт ли он пользу своему Ордену. Будет ли он действительно достоин носить этот титул — Тамплиер. Сможет ли он сделать так, что мир никогда не скатится в бездну полноправия, туда, где любое право и любая обязанность может быть откорректирована в одно мгновение. В то самое место, которое люди называют абсолютной свободой.

То, что происходило в Америке, это всё наводило на Хэйтема смех. Борьба за независимость, построение нового государства. Да кому оно было нужно? Все мы кому-то подчиняемся, в любом случае абсолютной свободе не бывать! Но повстречав Дзио… хах, конечно же, Гадзидзио, Хэйтем вдруг понял, что ценность в этой свободе имеется. А если и не в самой свободе, то в её иллюзии. Некая особая ценность, которую не видят люди города, люди развивающиеся, забывающие всё, что связывало их с прошлым. Дзио жила иначе. Они жили так, как нужно было жить, а не так, как хотел жить король. Так, как природа считала правильным. И это не тяготило Хэйтема. Нет, нисколько. Эта врождённая свобода дикой женщины заставляла мистера Кенуэя думать и рассуждать немного иначе, чем он делал это раньше.

Но всех этих размышлений в упор не понимал товарищ Хэйтема — Чарльз Ли. Чарльз был человеком прямым, в чём-то жестоким и грубым, но верным. Этого у него не отнять. И это не могло не польстить Хэйтему. Он держался за тех, кто мог быть верен. Мистер Ли заметил перемену в Хэйтеме, заметил, что у того появилось больше свободного времени. Этого невозможно было не заметить. Но перемена заключалась не только в этом, но ещё и в том, что Хэйтем и без того улыбался не часто, теперь же он вовсе не поднимал уголков своих губ.

— Может быть, Вам плохо, мистер Кенуэй? Может быть, с Вами что-то случилось?

— Нет, Чарльз, спасибо. Всё чудесно.

Да, это единственное, что мог ответить Хэйтем. Ну, а что ещё оставалось? Ведь истинный аристократ не привык сочинять на ходу самый несусветный бред ни о чём. Но сказать Чарльзу правду… нет никакого желания. Да и ни к чему это было знать кому-то ещё, кроме двоих. Тех, кто был в этой истории ключевыми лицами: Хэйтем и Дзио. На такие вопросы был краткий ответ. Ни к чему было поддаваться сантиментам, которые растворялись с первыми лучами солнца. Настолько быстро отходил от впечатлений холодный англичанин.

С исчезновением Дзио что-то в Хэйтеме поменялось. Будто бы он стал ещё холоднее, ещё более непробиваемым. Всё-таки под вечер или ночью… да в любое время, когда с ним находилась Дзио, он был теплее. А теплее, не всегда конечно, но чаще всего означает, что и живее. Хорошо, когда рядом с вами живой человек, не только потому, что его организм всё ещё функционирует, а ещё и потому, что он чувствует свою жизнь, чувствует каждое мгновение рядом с человеком, которого… любит?! Скорее всего, любит. Как бы это банально ни звучало. Любит и не стыдится этого.

Правда, чужеземец ни разу так и не сказал о своей любви Дзио. Ни разу не сказал, как же сильно он успел её полюбить. Он не был уверен. Да и сейчас, если подумать, его уверенности не дополняло ничего.

Первую неделю Хэйтем честно искал Дзио. Оставляя своих товарищей в неведении под разными предлогами, он искал по лесам, спрашивал в разных забегаловках. Но всё без толку. Кому, как ни ему, лучше всего было знать, где обитает его дикая любовница? Но даже это не помогло отыскать её. Он хотел вернуть Дзио не для того, чтобы провести ещё несколько ночей вместе. Вернуть её было необходимо затем, чтобы спросить: почему? Почему она ушла так быстро? Спонтанно, скорее всего. Хэйтем не мог представить себе, как Дзио сидит над планом побега неделями или месяцами. Но у Хэйтема не было никакого права рассуждать о правильности шагов, сделанных Дзио.

Через пару месяцев совершенно случайно Хэйтема посетила удача. Он напал на след Дзио. Вот она — победа! Но… когда Хэйтем увидел Дзио вновь, он понял, что ему не вернуть её. Она не вернётся. Ведь не он её прогнал, она сама сбежала. Он понял все различия этих двух миров, в которых они находились. Его мир, его идеи, тяготившие бедную Дзио всё это время, ведь она, Хэйтем был уверен, не поняла сути всех великих начинаний Тамплиеров. Она не поняла ничего, естественно, ведь он не пытался ей доступно объяснить. Да и она не изъявляла пылкого желания объяснить бледнолицему устрой её жизни. Почему нужно идти так, а не иначе, почему нужно есть то, а не другое, почему, почему, почему?.. Они не постарались сделать друг друга частью своего мира. Видимо, поэтому-то Гадзидзио и испугалась. Да, она слишком долго была сильной. Он видел её ещё пару раз, но и то издалека. Может, это была и не она вовсе? Хотя, сердце не обманешь. А оно явно подсказывало Хэйтему, что это шла она, его «Гадидио»… «Гади»… «Гази»… его Дзио.

— Хэйтем, с Вами всё в порядке? — решился спросить одним из вечером Чарльз Ли.

— Всё хорошо, спасибо, Чарльз.

— Может, Вы всё-таки расскажете, что гложет Вас столько лет? Неужели та дикая женщина? Мистер Кенуэй, в мире столько женщин. Столько доступных женщин! Зачем Вам думать, о той… она же обычное животное.

— Чарльз, я бы мог, конечно, ударить Вас, но оставлю это на Вашей совести, — спокойно ответил Хэйтем. — Я долго думал над этим и решил…

Хэйтем вдруг замолчал.

— Что же Вы решили? — Чарльз был непреклонен и просто так отставать не хотел.

— Я люблю её.

И Хэйтем Кенуэй кивал на все дальнейшие реплики Чарльза, так как никакого иного выхода найти не удавалось, да и не в этом была высшая идея Ордена Тамплиеров.