Истина сведёт тебя с ума (гет)

Гарри казалось, что он находится в невесомости — руки и ноги не ощущали под собой никакой опоры, его медленно покачивало, а глаза совсем не хотелось открывать. Сознание умиротворённо плыло словно вдоль тихой реки и не осталось ни единой мысли в голове, лишь освежающая лёгкость и блаженная пустота. Он совершенно не задумывался, где находится, что происходит и не стоит ли открыть глаза, поэтому, когда неожиданно раздаётся мужской голос, Гарри будто вырывается из кокона этой обволакивающей действительности, словно его резко окунули в ледяную воду.

— Мистер Поттер?

Распахнув глаза, он сразу осознаёт, что не имеет ни малейшего понятия о собственном местонахождении, и уж тем более почему его тело беспомощно болтается в воздухе. С лёгкой паникой оглядывается, но не видит рядом ни единой души, которая могла бы обратиться к нему — вокруг лишь ярко освещённая светлая комната примерно пять на пять метров и больше ничего. И совершенно никого.

Что за чертовщина?

Воспоминания мгновенно накатывают на него гигантской волной, выбрасывая из ровно текущей реки на сухой берег и заставляя сердце бешено стучать в груди, а ладони взмокнуть. Последнее, что он помнил — авроры тащили его за собой в Англию и намеревались передать Министру.

Это что же, тюрьма? Или пока только допросная?

— Что за нахрен… — бормочет он, пытаясь отыскать глазами выход из загадочной западни или нащупать палочку в кармане. Но её там, конечно же, не оказывается.

— Мистер Поттер? — снова зовёт его голос из ниоткуда и он с шумом втягивает в себя воздух, стараясь унять громко застучавший пульс и неожиданно появившуюся боль в голове.

— Да? — отзывается Гарри, прижимаясь спиной к стене. Какое. Странное. Место. — Где я?

— Вы не помните?

— Последнее, что помню — это как меня отвели Министру, чтобы он решил мою дальнейшую судьбу.

— Ох, — раздаётся растерянное в ответ и это заставляет Гарри нахмуриться. — Пожалуй, нам стоит вернуться к началу, мистер Поттер.

— К началу? — повторяет он, совершенно запутавшись. — К какому началу? Началу чего? Кто вы?

— Мистер Онест⁽¹⁾.

— Что? — усмехается Гарри и качает головой. — Какой бред.

— Разумеется, я сохраняю анонимность и мне не хочется сообщать своё настоящее имя. Мы согласились, что это необходимо, когда вы прибыли сюда и подтвердили своё участие в… хм, нашей программе.

Гарри кажется, что голова вот-вот грозится лопнуть от происходящего, он с силой потирает виски и хлопает себя по щекам, чтобы прийти в себя. Но увы, это не помогает. В какой программе? Когда согласился? Уставившись большими глазами в противоположную стену, он лишь слышит сочувствующее:

— Похоже, там вам хорошо досталось, мистер Поттер.

— Что за… там? — с трудом выдавливает он, утыкаясь лбом в довольно упругую стену. А может, он сошёл всё-таки с ума и теперь его держат в психушке с мягкими стенами? Голос-то хоть настоящий? Или может, это его лечащий доктор? В конце концов, теперь Гарри точно перестал понимать, что же творится на самом деле и эта неизвестность ощутимо напрягала.

— Ну как же, я говорю о месте, где вы пребывали последний час. Разумеется в своей голове!

Гарри стонет и с силой проводит руками по лицу, утыкаясь затылком в стену. Он точно выжил из ума!

— И что я ТАМ делал? — нервно смеётся он и глядя куда-то вверх, откуда, кажется и доносился голос. Гарри замечает, что звук исходит от маленького, почти незаметного динамика и немного успокаивается, когда понимает, что, вероятнее всего, хотя бы голос ему не мерещится. Впрочем, слабое утешение на данный момент.

— Я надеялся, что именно вы и расскажете мне, мистер Поттер, а мы сможем это обсудить. К сожалению, эта комната лишь может отслеживать ваше состояние и испытываемые эмоции на тот или иной момент, но возможности увидеть происходящее нет. Для такого всё ещё требуется получше изучить технологию работы Омута памяти и гипноза…

— Отслеживать что? Что, чёрт побери, это за место?

— Эта комната, ну вы знаете, наподобие Выручай-комнаты в Хогвартсе. Именно она навела меня на мысль о создании подобного места с целью помощи людям, которые… которые нуждаются в ней.

— О какой помощи речь? — настороженно интересуется Гарри, сдерживая стон, когда понимает, что он, похоже, был прав — и это самая настоящая психушка для магов, в которой его и заперли!

— Понять себя, свои страхи. Увидеть другими глазами происходящее таким, каким оно является для вас на самом деле, осознать, что гложет и не даёт уснуть по ночам. Я всегда замечал, что многие люди отказываются от самого себя и считают, что переступать через собственные желания в порядке вещей, подавляя то, что действительно важно. Я называю это комнатой Истины.

— Важно? — рявкает Гарри, стукнув кулаком по стене. — Посчитал ли я важным сорвать чужую свадьбу и убить собственного друга, как вы считаете? Ведь этого точно не случилось на самом деле, не так ли?

— Нам нужно обсудить… мы должны…

— Могу я выйти отсюда? — перебивает Гарри, чувствуя, как рёбра затапливает клокочущей яростью и он пытается выровнять дыхание, которое тут же сбивается от накативших чувств. То, что важно? Собственные желания? Это именно они довели его до той ситуации в той реальности?

Но. Это. Всё. Ненастоящее.

— Вы хотите уйти? — раздаётся расстроенное в ответ. — Но мы…

— Я ХОЧУ ВЫЙТИ ОТСЮДА! — вопит Гарри, тяжело дыша и чувствуя, как ещё немного и он без палочки сможет разнести эти чёртовы стены одним лишь взмахом руки. Магия буквально начинать дребезжать в теле, готовая вырваться из него и разнести это проклятое место в щепки.

— Хорошо, мистер Поттер. Но давайте договоримся, что когда вы придёте в себя и поймёте, что вам требуется обсудить произошедшее, то вы вернётесь сюда. Ваша палочка в ящике, у выхо…

— ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ!

Раздаётся тяжёлый вздох, мгновение и Гарри падает на такой же мягкий пол, а в стене появляется дверь. Когда он, пинком ноги открывает её и вываливается оттуда, то видит ящик, откуда остервенело достаёт свою палочку, которая практически сама прыгает ему руку, после чего стремительно шагает по прямому коридору, что ведёт к выходу из здания и буквально выпадает на улицу.

Согнувшись он упирается дрожащими ладонями в колени, от греха подальше сунув палочку в карман и всё ещё чувствуя, как магия в нём продолжает звенеть, словно церковные колокола, а спина становится мокрой, несмотря на освежающий вечерний ветерок. Громкое судорожное дыхание так и не удаётся унять и он опускает голову, стараясь дышать медленнее.

Когда вы придёте в себя…

Придёте в себя? Он только что узнал, что не срывал свадьбу друзей, не убивал Рона, не жил во Франции, ночуя на улице, не скрывался от авроров, не сдавался в руки правосудия! Гарри прожил чёртову целую жизнь за всего лишь какой-то жалкий час! И он должен был вернуться сюда, чтобы что? Поговорить по душам с этим загадочным мистером Онестом?

Да гори он в аду!

* * *

Гарри не сразу вспоминает, что всё ещё живёт на Гриммо. Осознание данного факта заставляет на мгновение зависнуть его на пороге, прежде чем войти в злополучное жилище. Дом кажется чужим, незнакомым, так в итоге и не став ему родным и уютным пристанищем, в которое хотелось бы возвращаться.

Осторожно закрыв за собой дверь, Гарри входит и медленно направляется вперёд по коридору, словно ожидая, что кто-то выскочит из-за угла и сообщит ему, что как раз именно происходящее сейчас — всего лишь шутка, а реальность на самом деле закончилась на Франции, где его и повязали авроры. Голова тут же принимается неистово болеть, вызывая у Гарри болезненный стон и желание отключиться на месте.

С трудом добредя до дивана в гостиной, он падает на него, взметнув этим движением гигантский слой пыли в воздух и тут же отключается.

Впервые он спит без изматывающих событий и целых девять часов, что с ним давно уже не случалось. Обычно Гарри либо просыпался по нескольку раз за ночь, вскакивая с колотящимся сердцем, либо метался в кошмаре, отчего наутро ощущал себя ещё паршивее. Хуже этого, разве что, была только бессонница, которая помимо надсадных мыслей в голове гоняла его за выпивкой в небольшой погреб, да порой заставляла шататься по улице в попытке надышаться воздухом, дабы худо-бедно суметь отключиться. Помогало, по правде говоря, слабо.

Когда наутро он приходит в себя, то долго лежит с открытыми глазами, изучая потолок. Мысли бешено скачут в голове, перебивая друг друга и Гарри понимает, что не может сосредоточиться и разобраться в этом сумбуре. Морщась, неожиданно ощущает довольно забытое чувство голода, о котором даёт себе знать урчащий желудок. Он помнит, как неслабо голодал во Франции, пока жил на улице и теперь одно лишь воспоминание о запахе свежих булочек буквально вызывает слюну во рту.

Твою мать. Да какие булочки? Даже они были ненастоящими!

Он всё ещё с трудом переваривает осознание того, что столько событий в итоге были не взаправду, что они лишь жили в его голове и никогда не случались в реальности. Не было никакого похищения Гермионы из-под алтаря, случайного убийства друга, бегства от авроров. Навязчивая мысль «А мог бы он совершить такое в реальности?» продолжала крутиться в его голове всё утро и не давала возможности разложить по полочкам всё остальное.

Гарри лишь ощущал, что остро желает увидеть Гермиону, посмотреть ей в глаза и увидеть привычный взгляд, направленный на него, а не тот холодный и безжизненный, что так и стоял перед взором также настойчиво, как и мучающий вопрос о том, способен ли он поступить со своими друзьями так, как ему выдал его разум.

Означает ли это, что Гарри может причинить им боль, если пойдёт на поводу собственных желаний? Значит ли то, что его они ведут только к тяжёлым необратимым последствиям? Он и ранее ничуть не сомневался в том, что даже одно его существование может круто отравлять жизнь окружающим, что уж говорить, если он начнёт поддаваться своим порывам?

— Кикимер, — хрипло зовёт Гарри домовика и поворачивает голову в сторону появившегося домовика, который с нечитаемым выражением на лице глядит в упор на хозяина. — Пожрать бы?

— Конечно, хозяин, — вытаращив глаза, кивает Кикимер и тут же исчезает, забыв от удивления про своё привычное ворчание.

Гарри же плетётся в душ, надеясь холодной водой остудить пылающую от размышлений голову и собрать их в адекватную кучу. Душ бодрит, но мысли продолжают хаотично бесноваться в голове похлеще пикси, и он раздражённо стучит кулаком по стенке кабинки. Проклятье! Похоже, он и в самом деле не знает, как с этим разобраться…

Мрачно жуя бекон с яичницей, Гарри сверлит взглядом неожиданно заблестевшую кухню, которую Кикимер на радостях в связи с пробуждением хозяина решил всё-таки отмыть, каким-то немыслимым образом успев сделать это едва ли за полчаса, пока Гарри яростно намыливался в ледяном душе и безрадостно изучал в зеркале своё заросшее за практически три месяца лицо невидящим взглядом.

А после он лихорадочно и совершенно беспорядочно носился по дому, то тихо рыча, то порываясь швырнуть ту самую злополучную вазу об стену, как это делала Гермиона в его воображении. Изумрудная изящная ваза то и дело раздражающе попадалась на глаза и Гарри в итоге закрылся в своей комнате, дабы совсем не впасть в лютый неконтролируемый гнев.

Упав поперёк кровати, он случайно обнаруживает на полу открытое и довольно мятое письмо, которое валялось рядом с пустыми бутылками, да так и застывает, вчитавшись в строчки.

Гарри,

Не могу передать, как же я чертовски устала от твоего игнора, хоть и могу понять твоё неразумное поведение. Возможно ты считаешь, что это пройдёт, а пока всего лишь не следует показываться окружающим на глаза, но это не мешает мне ежедневно испытывать чудовищную панику в отношении тебя. Когда ты закрыл камин и входную дверь, сообщив, что хочешь побыть один — я это приняла, пусть и скрепя сердце. Когда ты продолжил молчать в ответ на письма — с обидой, но тоже приняла.

Но прошло два с половиной месяца и четыре дня с момента, как всё закончилось, а от тебя по-прежнему ни слуху, ни духу. Я знаю, что ты жив только потому, что письма доходят, а это, веришь или нет, совсем не утешает. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать принимать радикальные меры, но у тебя всё же имеется шанс остановить меня от того, чтобы не пробить входную дверь дома или попытаться открыть камин (уверена, Министр меня поддержит, ещё и выдаст что-нибудь тяжёлое в дорогу с напутствием настучать этим тебе по заднице).

Итак, мы пришли к тому, что я, испытывая невыносимую ярость, беру штурмом дом или организовываю новую входную зону, и совсем не ручаюсь за то, что сделаю с тобой, когда доберусь до твоей бренной тушки.

Или есть другой вариант — ты немедленно встаёшь и со всех ног несёшься по адресу в приложенной визитке и тогда мне не придётся заканчивать начатое Волдемортом. А я не заслужила от тебя такого. И если ты считаешь также, то в ту же секунду сделаешь так, как я тебя прошу. Да, пока всего лишь настойчиво ПРОШУ.

А после У ТЕБЯ НЕДЕЛЯ на то, чтобы добровольно появиться в поле моего зрения. Да, это откровенный и беспощадный шантаж, но ты предупреждён, а значит, совесть моя чиста.

С наилучшими, но довольно гневными пожеланиями, Гермиона.

Глазами Гарри находит на полу и визитку. Да, то самое место. Долбанная «Комната Истины». Долбанная свадьба, долбанная Франция.

Что ж. Что ж. Так вот кому Гарри обязан своим нынешним состоянием. Спасибо, Гермиона, удружила от души. Взбодрила. И откуда только об этом месте узнала? А он, похоже, в то время как раз заливался алкоголем, пока читал её письмо. И после, ощутив перед ней прилив вины, таки ломанулся в это… Чистилище!

Неудивительно, что ТАМ он очнулся с диким похмельем и долго приходил в себя, учитывая своё далеко не самое трезвое состояние на тот момент. А уж после пробуждения вспомнить о том, куда повёл его заспиртовавшийся мозг Гарри, разумеется, не смог.

Надо бросать пить, пока он снова не натворил дел.

1) честность, правдивость

Вернуться к тексту