Сказка о Драконах. (гет)

3. Прошлое.

Семья графа де Шейлье приняла ее потому, что так приказал король Демиан. Именно с королем Демианом согрешила молодая жена графа Фредерика де Шейлье — Катрин де Шейлье. Естественно, граф ненавидел Мисти, но боялся короля. В Рок-Хиле, дворце ее отца, короля Демиана, она была вполне счастлива. С пяти лет Адриана — Фелиссия была помолвлена с Вильгельмом де Лиль, пятилетним отпрыском провинциального дворянина, ее жизнь шла по накатанной колее. Все могло быть замечательно, как у всех: балы, романы, ранний брак, интриги, любовники… Демиан любил свою незаконную дочь и не скрывал этого — он собственноручно отрубил голову маркизе де Шераз за то, что она дурно отозвалась о маленькой Адриане. В свои 63 монарх выглядел на все восемьдесят, а его двое родных сыновей, Гайлз и Малькольм, только и делали, что всячески приближали смерть венценосного отца. Поздний ребенок — всегда самый желанный, поэтому и балуют его безмерно.

Когда Адриане-Фелиссии было девять. У порога своей спальни она нашла почерневшую от времени книгу. В кожаном переплете, окованная металлом, книга сразу заинтриговала впечатлительную девочку, так любившую тайны. И с этого момента все пошло наперекосяк! Адриана была неправильной принцессой- правильные принцессы не читают подброшенных книг, да еще таких старых, хотя бы из чувства брезгливости перед пылью… Но она открыла книгу, у ее сказки больше не могло быть простого конца…

Страницы книги, пожелтевшие, изъеденные временем, хранили память о великих битвах, о героях и… о драконах!

Не о кровожадных тварях, уничтожавших все живое рассказывали древние легенды, а о благородных, могучих существах, прекрасных своею мощью и мирно живших вместе с людьми. Именно с той ночи, когда Адриана впервые открыла книгу, ей начал сниться этот странный сон о драконице. Судьба ее была предрешена — она должна была стать не блистательной светской львицей, а грязной Мисти. Король так и не выяснил, кто принес проклятую книгу. Свое прозвище, ставшее впоследствии ее единственным именем, Адриана получила за свою страсть к тайнам. Девочка стала слишком часто пропадать в королевской библиотеке, она просто глотала современные книги о битвах с драконами, о зверствах драконов… Она решила стать воином. Теперь это была совсем неправильная принцесса! Вначале король смеялся, смеялся до слез, но время шло, а его незаконная безумная дочь все так же твердила о войне и подвигах. Ей исполнилось семнадцать, и венценосный отец решился наконец выдать ее за Вильгельма. Кто бы мог подумать, что из прыщавого мальчишки вырастет настоящий аристократ, уже разбивший столько женских сердец! Сказка Адрианы, все еще Адираны, все еще могла кончиться хорошо… но Адриане-Фелиссии ее красавец-жених был безразличен — она грезила о подвигах, свирепых драконах и героях, точнее, геройствах… Какая уж тут любовь! А какой герой из холеного, изнеженного Вильгельма?! Только один Демиан был слеп в своей любви к дочери. Он потакал всем ее прихотям, даже нанял для нее учителя фехтования — странствующего рыцаря Олафа. Странным был этот рыцарь, целыми днями мог махать деревянным мечом вместе с Адрианой и не обращать внимания на хорошеньких сестер этой ненормальной взбалмошной девицы.

— Однажды ты вырастешь, Мисти-Адриана-Фелиссия и тогда ты узнаешь все, — сказал как-то Олаф после очередного урока. Он так и не объяснил, что имел в виду.

Олаф исчез так же внезапно, как появился — он просто ушел накануне свадьбы Адрианы-Фелиссии.

Ей семнадцать лет, она молода, обворожительна и она выходит замуж! Она — любимая дочь короля и она выходит замуж! Она мечтает стать воином, совершать подвиги, драться с драконами и она…выходит замуж?!

Тронный зал. Все придворные замерли, Демиан развалился на троне. Она спускается по мраморной лестнице. Она в прекрасном платье из белого атласа, на шее и в маленьких, острых, столь похожих на эльфьи, ушах — бриллианты. Ее волосы убраны в безукоризненную прическу. Она — само совершенство. Королевские музыканты играют свадебный марш. Она проходит мимо восхищенно замерших придворных, мимо жениха и … падает на колени перед королем.

— Позвольте мне отправиться в Крепость, сир, — словно в забытьи слышит Адриана откуда-то издалека свой голос.

Такое могло сойти с рук только ей. Звук упавшего тела. Вильгельм в обмороке, его многочисленные пассии пищат и словно мухи носятся вокруг ее жениха.

— Адриана! — гневно кричит Демиан — Адриана-Фелиссия де Шейлье!

— Сир, вы обещали исполнить любое мое желание в день моей свадьбы, — смиренным голосом тараторит невеста. — Мое желание — Отправиться в Крепость.

— Но ты срываешь эту проклятую свадьбу!

— Это — мое желание, сир, — твердо объявляет Адриана, не поднимая глаз.

Вокруг слышен негодующий ропот.

— Заткнитесь! — орет король — я всем вам снесу головы! Я всегда смогу найти новых дармоедов!

Гробовая тишина.

— Ладно, дочь. Будь по — твоему, — уже спокойно продолжает Демиан. — Ты поедешь в Крепость, возможно, ты и станешь воином, но ты лишишься своего титула и наследства. С этой минуты ты больше не Адриана-Фелиссия де Шейлье, а просто Мисти. У тебя больше нет имени, лишь прозвище. Тебе дадут коня, провизию и оружие. Можешь отправляться прямо сейчас, но до той минуты, когда ты выйдешь из ворот замка, у тебя все еще есть возможность передумать.

— Я не передумаю, — недрогнувшим голосом ответила она.

— Я знаю.

Король тяжело вздохнул. В этот момент он выглядел по-настоящему несчастным, одиноким стариком, просто уставшим от бесконечной борьбы с окружающей его сворой прихлебателей.

— Я всегда знал, что будет именно так, — сказал он вслед уходящей Мисти.

Адриана-Фелиссия умерла. Последний раз прошуршала она дорогим атласным платьем по блестящему мраморному полу дворца, последний раз поднялась по витой лестнице с позолоченными перилами, последний раз отразилась в огромных, великолепных зеркалах.

Когда она сняла платье и распустила прическу, осталась лишь Мисти, несчастная безродная Мисти.

* * *

Зима в тот год была особенно лютой.

-В-у-у-у!

От мороза трещали деревья, а снег покрылся толстым ледяным настом. Мисти ехала по узкой ледяной дороге.

-В-у-у-у!

Она знала, что это ее последняя дорога и последняя ночь. Она видела их: костлявые, серые тени, они окружают ее. Кормилица часто рассказывала Мисти страшные истории о том, как волки убивали приходивших в лес за хворостом крестьян. Зима в тот год была особенно лютой. Мисти стало грустно. О смерти тех крестьян хотя бы кто-то узнал и сочинил историю, а о ней, бывшей Адриане-Фелиссии де Шейлье никто не узнает.

-В-у-у-у!

Зима в тот год была особенно лютой. Конь Мисти, Букефал, слишком измотанный, чтобы бежать от серой смерти, медленно плелся по дороге, увязая в сверкающем, великолепном снегу.

-В-у-у-у!

Луна равнодушно наблюдала за ними с бездонных и темных небес. Зима в тот год была особенно лютой.

-В-у-у-у!

Голодные хищники больше не прятались, жадными, горящими глазами смотрели они на нее сквозь перемерзшие ветви. Вот и все. Зима в тот год была особенно лютой.

-В-у-у-у!

Они выскочили на дорогу и окружили ее. Сейчас ничего не останется от глупой девчонки, возомнившей себя невесть кем.

-В-у-у-у!

Вожак оскалил зубы и первым бросился на нее. Вдруг он остановился в миллиметре от ее лошади, а вместе с ним замерла и вся стая. Зверь пристально посмотрел ей в глаза.

Мисти затрясло от нечеловеческого бесконечного голода, смотревшего на нее из звериных зрачков.

-В-у-у-у!

Вожак побежал прочь с дороги, а вслед за ним и вся стая. Серые тени просто растворились в мерзлом переплетении ветвей и искрящемся снеге.

-В-у-у-у!

Мисти продолжила свой путь. Вопрос «Почему?» крепко вцепился в ее измученную голову, но она слишком устала, чтобы искать ответ.

* * *

Она давно миновала лес и ехала по каменистой, совершенно лишенной растительности равнине. Серое небо, серые острые камни, серые стервятники, серые мысли. Промозглый ветер пробирает до костей и даже теплая меховая куртка не может удержать хотя бы толику тепла.

Свист стрелы. Почти бессознательно она уклоняется. Серые и оборванные, они выскакивают из-за серых камней. Их зловонные рты с гнилыми зубами раскрыты в диком, нечеловеческом крике. Букефал отчаянно ржет и пытается бежать, но слишком поздно — грязная, костлявая рука хватает его за узду. Тех, что стояли вокруг нее, искривляя свои безобразные рты в жутком подобии улыбки, трудно было назвать людьми. Вот и все. Мисти приготовилась к долгой мучительной смерти.

-Это она, — хриплый голос разбойника прозвучал, словно лязг ржавой цепи.

Они в страхе попятились от своей жертвы.

— Ты ведь не забудешь нас потом, правда? — с надеждой спросил державший под уздцы ее лошадь. — Обещай, что не забудешь?

— Я не забуду. — ничего не понимая, пообещала Мисти.

Они проводили ее, показав самую короткую дорогу через равнину. Они ушли, когда равнина перестала быть столь пустынной и зеленые искорки травы стали пробиваться через серые камни.

* * *

Мисти все же добралась до степи, хотя и сама не верила в это. Постепенно травы становилось все больше и однажды Букефал, забыв об усталости, понесся по бескрайнему зеленому морю. Весна. Она все-таки наступила. Позади оставались бесконечные дороги, реки, леса, деревни и города. Кошелек, данный ей королевским казначеем, стал на удивление легким — практически все золото ушло на закупку провизии. Почему она не разу не заблудилась, не сбилась с дороги, почему так быстро добралась до Крепости? На эти вопросы у нее не было ответов, а раз так — то и нечего их задавать. За время своего путешествия она научилась жить одним днем, не думая о завтра.

Топот бесчисленного множества копыт. Земля сотрясается. Дикие лошади. Они бесконечным, стремительным потоком несутся мимо. Букефал с тоской ржет, но не двигается с места. Мисти спрыгивает на землю, снимает с него седло и узду.

— Ты заслужил ее, друг! — она безрезультатно пытается перекричать песню степи — топот бесчисленного множества копыт. — Это твоя свобода, Букефал!

Ее конь в нерешительности переступает с ноги на ногу, а в его прекрасных и несчастных глазах загорается робкая надежда.

— Иди же к ним! — она грубо толкает коня в бок.

Букефал радостно ржет и устремляется к дикому табуну. Почти сразу она теряет его из вида, он растворяется в море длинных, развевающихся на ветру грив, взмыленных спин и быстрых, сильных ног.

Когда последний конь исчез наконец за горизонтом, Мисти закинула за плечо свою котомку и быстро пошла прочь.

Где-то впереди ее ждала Крепость, зловещая и ужасная, а где-то за ней простирался Зачарованный Лес, страшивший ее сейчас чуть ли не больше самой Крепости.

* * *

Зловещий, темный остов Крепости теперь уже отчетливо выделялся на горизонте, словно безобразная черная трещина, уродующая безоблачное лазурное небо. Все вокруг было залито ласковым майским солнцем. Где-то вдалеке она услышала топот копыт. Но это был не тот топот, который она слышала у диких лошадей. Этот топот был похож на топот Букефала. Мисти замерла. Люди. Люди. Как давно она уже не видела людей? Месяц? Два? Три? Чего ей ждать от них? Добра? Зла? Равнодушия?

Она отбросила все тревожные мысли и решительно пошла вперед. Солнце светило и трава плавными зелеными волнами колыхалась на ветру.

Она увидела впереди какие-то странные бугры, которых в степи определенно быть не должно. Подойдя ближе, она поняла, что бугры покрыты чешуей, отливающей стальным блеском на солнце. Теперь уже она отчетливо видела перепончатые крылья и страшную голову. Дракон! Мисти в ужасе побежала прочь.

— Подожди! — услышала она хриплый, нечеловеческий голос. — Кто бы ты ни был, помоги мне!

В голосе чудовища звучала мольба. Мисти вдруг заметила, что трава вокруг вымазана чем-то буро-красным. Кровь. Неужели она у них такая же красная, как у нас? Крылатый монстр истекает кровью. Он уже слишком слаб, чтобы добраться до нее. Мисти медленно приближается к чудовищу.

«Почему ты не узнаешь меня, Мисти?» — звучит у нее в голове другой нечеловеческий голос, голос драконицы.

Крылья зверя изодраны, все чешуйчатое тело испещрено ранами. Мисти заглядывает в его глаза, но не видит там ненависти или злобы, только боль.

— Помоги мне… — шепчет дракон — Я умираю, но слишком медленно, твои собратья догонят меня.

— Но…

— Я — разведчик. Уже десять лет я слежу за вашей проклятой Крепостью. Поверь, они не дадут мне легко умереть.

— Но как же я тебе помогу?

— У тебя на поясе нож, воспользуйся им.

— Я никогда не убивала…

— Ты ведь едешь в Крепость, чтобы научиться убивать нас! Это — первый урок… Ты — та самая. Потом поймешь, — в его глазах страх и мольба.

«Как все это по-человечески» подумала она.

Топот копыт слышится теперь, совсем рядом.

Мисти снимает нож с пояса и трясущейся рукой наносит удар по толстой, пульсирующей на шее чудовища артерии. Почему-то, возможно, из-за особенностей драконьей анатомии, зверь не умирает сразу.

— Спасибо…- шепчет он и в последний раз закрывает свои мудрые и ясные глаза.

По щекам Мисти текут слезы, топот копыт раздается за ее спиной. Кто — то спрыгивает с лошади.

— Ну, падла!

Сильнейший удар в челюсть. Мисти падет и захлебывается собственной кровью. Через секунду она выплевывает зуб. Так Мисти познакомилась с Роландом, бывшим наследником трона д`Эври и нынешним Магистром Ордена Защитников, так же Мисти узнала о медицинском искусстве Фионы, бывшей лесной ведьмы и нынешней чародейки Крепости.