Аркан Старшего (джен)

Архетип: укрощение зверя

Ключ: ощущать полноту жизни; с радостью «включаться» во всё, но при необходимости показывать когти; внутренняя сила (сила духа); твердость своих убеждений; вера в себя; священная страсть

Прохладные тонкие пальцы пробежались по спине, вызывая мурашки и заставляя расслабиться. Но только на мгновение, почти сразу сонная одурь отступила, и я резко подскочила на кровати. Рядом оказалась леди Ванда; руки она сразу убрала и теперь обиженно надула губы.

— Ну почему? Тебе же приятно! С Зевраном ты целовалась!

— Вот у Зеврана и спроси, — буркнула я, кутаясь в одеяло. В комнате было прохладно, а за окнами явно только-только рассвело. В последнее время мы были в дороге, там постоянно приходилось рано вставать, и я надеялась хотя бы в эту ночь — в таверне — выспаться.

Разбивая мои надежды снова уснуть, в дверях показался сам Ворон, словно прилетел на зов. Впрочем, разговор он явно слышал, потому что сразу ответил:

— Своевременность, mi bella, великая вещь! — и подмигнул демонессе. А потом с улыбкой повернулся ко мне: — Вставай, наша великолепная госпожа. Твои верные рабы готовы сопровождать тебя на завтрак.

Я на эти слова ответила мрачным взглядом, и Зевран, явно дурачась, поклонился. Леди Ванда проворчала:

— И побыстрее!

Я со стоном упала лицом обратно в подушку под смех эльфа.

…Из Антивы мы уезжали поспешно. Хоть Зевран и был уверен, что Третьему Когтю Антиванских Воронов будет не до преследования, рисковать и выяснять это на практике никто не пожелал. Ехать пришлось вдоль берега реки; она была достаточно полноводной, так что поначалу я задалась вопросом, почему бы нам было не уйти по ней. Потом дорога свернула ближе к руслу, и я разглядела, что река течет в сторону Антивы. Этот факт вызвал легкую досаду: могла бы и сама догадаться, истоки рек в заливах не располагаются, там обычно устье. Какие-то баржи по ней все же шли против течения, но так медленно, что уже за первый час пути мы обогнали три штуки.

Названия у реки толком не было. Как рассказал Зевран, до Четвертого Мора какое-то имя на картах стояло, но успело забыться: атака порождений тьмы шла как раз вдоль русла, так что оно быстро забилось трупами, скверной и прочими пережитками Мора. Долгое время главная водная жила страны не могла оправиться от такой порчи, берега оставались заболоченными и ядовитыми, и только лет сто назад и не без помощи магов ее удалось хотя бы немного расчистить. С тех пор вода продолжила работу магии, и теперь русло восстановилось настолько, что на реке снова открыли судоходство, а по берегу стало возможно проложить дорогу. А вот с названием вышел конфуз: реальной власти Антивы — Воронам — до топографии дела не было, а правители слишком часто менялись, чтобы очередная идея успела прижиться в народе.

К полудню глаза у меня начали слипаться — ночь выдалась слишком насыщенной и событиями, и эмоциями, и алкоголем; от последнего еще и голова разболелась. Помучившись недолго, я обернулась птицей и половину дороги продремала на руках у демонессы.

К сожалению, больше мне подобной возможности не выпадало. До Селени, речного порта на другом краю безымянной реки, мы добрались чуть меньше, чем за полтора дня, до ночи еще было далеко, так что задерживаться там никто не пожелал. Поначалу меня это расстроило: город был не очень большим, но милым. Здесь дома стояли не так плотно, как в Антиве, через несколько притоков реки были переброшены десятки изящных мостиков, а площади украшали статуи — не такие величественные, как в Камберленде, но очень симпатичные.

— Дорогая, не стоит останавливаться на изучении одной только архитектуры, — насмешливо посоветовал Зевран. — Неподалеку отсюда растут чудесные виноградники, Селени известно своим шипучим белым вином. Если смешать его с ложечкой бренди Западного холма и гранатовым соком, получится великолепный напиток. Уверен, тебе понравится.

И я первой тронула лошадь в сторону ворот. После «Ночи позора» любое упоминание алкоголя вызывало смущение, смотреть в глаза убийце мне до сих пор было неловко. Его это заметно веселило, как и леди Ванду, так что подкалывали они при каждом удобном случае. Впрочем, границ не переходили, так что я не обижалась.

Оттуда мы свернули на юг; хоть от Селени нам надо было четко на запад, в той стороне разлились пользующиеся дурной славой болота Теллари, соваться в которые никто не пожелал. Выбирая между Зелеными Долами на юге и Пустошами, бесплодной равниной, оставшейся после Мора, на севере, мы единогласно выбрали более плодородную местность. Во-первых, путешествовать по ней было куда удобнее, во-вторых, границей между Антивой и Тевинтером служила горная местность под названием Сто столпов, и на юге она была более удобной для преодоления.

Проскочить этот отрезок пути эльфы стремились побыстрее, так что на ночлег мы устраивались поздно, вставали рано, а днем я старалась смотреть по сторонам, чтобы запомнить как можно больше: цветущие поля и рощи, от которых долетали умопомрачительные запахи, величественные круглые колонны из незнакомого мне материала — кто их оставил в этой местности, было неизвестно, но выглядели они искусственными по происхождению. Пейзаж среди этих Ста столпов казался совершенно неземным: лучи солнца преломлялись так странно, что свет был почти розовым в любое время дня, и между колонн иногда возникали причудливые видения. Фенрис грешил на магию и от того был особенно мрачен, мне же казалось, что это какие-то необычные миражи, как в пустыне. Установить истину при помощи правильного зрения не выходило: столпы сияли так мягко, что в них равно можно было предположить и магический след, и блеск мелких слюдяных кристалликов на солнце.

Несмотря на обилие холмов, переходящих в невысокие горы, и необычные каменные украшения, местность была на удивление богатой и на растения, и на животных. Издали мы видели стадо не то гурнов, не то друффало, под копытами коней периодически мелькали вездесущие феньки, несколько раз я замечала толстеньких снуфлеров — одного даже подстрелила на ужин леди Ванда, — а под вечер первого дня путешествия на нас напала гигантская еловая шишка. Уже после боя, когда шишку удалось рассмотреть поближе, я опознала в ней варгеста — пустынную тварь, очень дальнего родственника драконов, которой абсолютно нечего было делать у нас на пути.

— Здесь много дворцов тевинтерской знати, в том числе магистров, — сообщил Фенрис в ответ на мое удивление. — Полагаю, кто-то из них решил завести экзотическую домашнюю зверушку, но потом выбросил за ненадобностью. Возможно, поленился убивать.

— Ну, надолго ему это жизнь не спасло, — философски пожал плечами Зевран.

Мы с Вандой отковыряли себе несколько чешуек на память — варгест оказался очень красивым животным, огненной расцветки на лапах и морде и сине-бирюзовой по всему остальному телу.

Помимо варгеста на нас нападали Вороны — первый раз еще до Селени, во время ночевки на берегу безымянной реки, второй раз уже после Зеленых Долов, на границе Ста Столпов — по словам Зеврана, в этой местности дворцы строили не только тевинтерские магистры, но и знать Антивы, по крайней мере, те, кто мог себе это позволить. Среди них большинство было связано с гильдией убийц, так что нападению никто не удивился.

Более-менее в безопасности мы почувствовали себя только тогда, когда каменные колонны скрылись из виду. Теперь мы были на территории империи; не то чтобы Воронам такие мелочи когда-то мешали, но шанс встретить их случайно все же снижался. Ехали мы до Периванция, ближайшего к нам города, стоящего на границе Безмолвных равнин, еще одной безжизненной пустыни, которую оставил после себя еще Первый Мор. Главным достоинством города был Имперский тракт, ехать по которому дальше было куда безопаснее, чем напрямик. Вообще-то древние тевинтерцы прокладывали свои дороги по всему Тедасу, и когда-то тракт тянулся до самой Антивы; но время оказалось сильнее магии и разрушило большую часть пути.

Как следует отдохнуть в Периванции тоже не вышло, причем отсюда стремилась уехать уже я: смотреть в городке было не на что, а вот на нас глазели все кому не лень. И взгляды эти были весьма неприятными — после долгой дороги на оборванку не походила только леди Ванда, а с учетом двух эльфов нас считали не то беглыми рабами, не то разбойниками. Уже на тракте Фенрис мне велел потренироваться в надменном выражении лица и привычке приказывать, поскольку в более крупных городах на эльфов будут смотреть еще хуже, и лучше бы мне выглядеть их хозяйкой, а не подругой. Выражение его лица при этом было такое, что я всерьез испугалась за здоровье окружающих.

Безопасность Имперского тракта оказалась преувеличенной. Наша цель — город Вирантиум — стоял в устье реки Уава, впадающей в море Нокен; Имперский тракт к нему не подходил, так что Фенрис предложил на этот раз все-таки спускаться водным путем. От Периванция до ближайшей пристани было около двух дней пути, и за это время на нас нападали четырежды: разбойники едва ли не в пределах видимости городских стен, стая фениксов, и дважды — порождения тьмы.

Разбойников перебили без проблем, они особых умений не показали и явно напали на нас по ошибке, не признав в эльфах хороших воинов.

Фениксы оказались вовсе не красивыми огненными птичками, а черными чешуйчато-перьевыми хищниками с большой челюстью и длинным хвостом, от которых нам пришлось удирать, слишком много их было в стае. К счастью, дело было днем, и долго преследовать нас они не смогли: перегревались на солнце.

Порождения тьмы стали самым неприятным противником, поскольку их было много, а убежать возможности не представилось. К тому же стоило помнить о скверне: на этот раз никаких зелий у нас с собой не было. Отбиться все-таки удалось, и не в последнюю очередь благодаря леди Ванде. Она редко пользовалась своей возросшей силой, во всяком случае, при мне, но сейчас выбора не осталось. Впрочем, местами обугленные, местами разложившиеся трупы оскверненных тварей меня напугали куда меньше, чем те же твари, но живые. Даже Фенрис ничего не сказал, признавая пользу демона в команде — по крайней мере, на этот раз. У меня же эти нападения вызвали такой приступ паники, что я боялась отойти от подруги все то время, что мы потом добирались до реки.

Там, я надеялась, удастся выспаться, пока будем плыть, но и тут меня ждало разочарование. Уава оказалась очень извилистой, с непостоянной шириной русла, так что и судоходство по ней было довольно ущербным: сплавлялись вниз по течению убогие баржи, больше похожие на связки плотов, плыли рыбацкие лодки, а нормальных кораблей — не было. Лошадей пришлось продать, а на барже потом всю дорогу тренироваться в своей новой роли, так что долгожданного отдыха я не получила. Зато пригодилось нападение порождений тьмы — всю дорогу я могла возмущаться о разгильдяйстве Серых Стражей, выдумав заодно и обширный гардероб, потерянный по вине оскверненных тварей и своих недостаточно расторопных охранников, и другие мелочи. Один из «нерасторопных охранников» ночью похвалил мой актерский талант и пообещал придушить, если я от нытья не перейду хотя бы к злости. Совет оказался излишним, потому что к моменту швартовки в доках Вирантиума я успела устать окончательно и злилась на любое препятствие между мной и кроватью.

И вот теперь меня снова поднимали ни свет ни заря, хотя поводов торопиться больше не было: с Корзником мы договорились встретиться именно в Вирантиуме, причем в таверне «Нажья королева» — и как раз в ней мы комнаты и сняли. Но спорить со своими «рабами» было делом бесполезным; причем если эльфам приходилось высказывать свое мнение украдкой, то демонесса, играющая роль компаньонки, в спорах себе не отказывала.

— Chica, ты настолько хмурая, что я готов всерьез раскаяться, что не угодил своей госпоже, — шепотом сообщил Зевран, когда мы спустились в общий зал и заняли одну из отдельных кабинок, что прятались в левой части помещения.

Я ему ответила еще более недовольным взглядом: шутить не хотелось совершенно, хотелось спать. Так что я проворчала:

— До первой чашки кофе лучше вам и правда принять покаянный вид и не отсвечивать.

— Как прикажет моя госпожа, — покорно согласился эльф. Судя по взгляду, ему эта игра скорее нравилась, чем нет, и я неожиданно подумала, что разведка может занять не так много времени, а вот это «моя госпожа» вкупе с насмешкой во взгляде останется на всю жизнь. «Chica» меня устраивала больше.

Но в этот момент принесли заказанный завтрак, так что отвечать я не стала, вцепилась в кофе и с наслаждением вдохнула запах. В Антиве я привыкла пить его на завтрак, обед и ужин, и в дороге мне изрядно не хватало этой ароматной бодрости. Сделав пару глотков, я едва ли не простонала:

— Божественно!

И только после этого, наконец, огляделась по сторонам.

Таверна оказалась довольно милой: белоснежные стены, мебель из светлой древесины, покрытой медовым лаком, нежно-голубые подушки на скамеечках. Прямо под потолком без видимой поддержки парил бронзовый наг в короне, вероятно, давший заведению название. Вообще-то нагов я недолюбливала, особенно когда они лезли в лицо, что иногда случалось с питомцами Лелианы, но этот выглядел забавно.

Хозяина заведения я с ночи запомнила смутно, но сейчас он как раз был в зале, позволяя себя рассмотреть. Это был гном, рыжий, усатый — причем усами он явно гордился, они были любовно расчесаны и смазаны каким-то не то гелем, не то жиром. Этим он немного напомнил мне Огрена, но на рыжих усах сходство заканчивалось, хотя бы потому, что гном был абсолютно трезв и чисто одет.

От зала нас отделяла невысокая ширма из наборных дощечек, так что я видеть окружающих могла, а они нас — нет. Впрочем, подавальщице, симпатичной девушке чуть старше меня, это не помешало почувствовать мой интерес и тут же явиться. Я мельком окинула взглядом стол, чтобы не повторяться, и велела:

— Еще кофе и мороженого. Через пятнадцать минут.

Ни в одной стране этого мира, которую мне довелось посетить, не делали мороженого — для этого местным кондитерам нужна была помощь мага. Не всегда, конечно, зимой в Ферелдене морозили соки и даже сидр, но это было все-таки не то; тетка Улла попыталась по моей просьбе приготовить пломбир, но результатом мы обе остались недовольны, поскольку технологию я знала настолько приблизительно, что это и за знание не считается, а она не могла понять, чего я хочу. Говорят, в Орлее на приемах высшей знати иногда подают этот десерт, но редко: все же прислугу из магов поблизости от Божественного трона не набирали, а довезти мороженое из Круга успевали не всегда.

В Тевинтере такой проблемы не было: здесь магия была везде. Даже освещение портовой таверны оказалось магическим.

Завтрак оказался не хуже кофе: маленькие пирожки с ягодами, блинчики, фрукты. Леди Ванда пробовала их с любопытством, а эльфы с кислой миной — Фенрис, как я знала, сладкое не очень любил, за исключением разве что яблок, но их тут как раз не было. Зевран, скорее всего, тоже предпочел бы мясо. Я и сама ностальгически вздохнула, вспомнив пирог с рыбой из Вольной марки и рыбный суп из Антивы. Интересно, готовят ли в Тевинтере рыбу? Должны, империя же стоит на берегу моря.

Когда принесли кофе и десерт — только мне, что меня несколько смутило, — я, наконец, окончательно пришла в себя и повеселела. Повесила щит от прослушивания и поинтересовалась:

— Ну что, какие планы? Что в этом городе стоит моего сна?

Пользоваться своими силами я не боялась, Фенрис еще по дороге предупредил, что необычные способности мне будут скорее в плюс, чем наоборот. Во всяком случае, кого-кого, а храмовников в Тевинтере бояться не стоило. Но мне до сих пор помнился деятельный альтус⁽¹⁾ Юлиан, который приехал ради меня аж в Ферелден, так что особенно демонстрировать свои умения я не хотела, по крайней мере, некоторые. Но щиты со стороны выглядели вполне обычным заклинанием, так что с ними я особенно не стеснялась, как и с шестом за спиной.

— Для начала нам надо дойти до портного, — заговорил наконец, едва ли не впервые за утро, Фенрис. — Если ты собираешься придерживаться своей легенды, стоит начать ее играть всерьез. И поискать место, где ты могла бы танцевать.

— Так сразу? — предложение заставило меня слегка напрячься, отчасти от нервозности, отчасти от предвкушения. Если не считать того приема у леди Рейнхардт четыре года назад, на публику я в последний раз танцевала еще в другом мире; единичные зрители вроде Каронела не в счет. Выход на сцену немного напугал, а потом по телу пробежали иголочки нетерпения: хотелось снова почувствовать, как музыка захватывает и заставляет сердце биться в едином с ней ритме, как тело подчиняется этой силе и выводит свой рассказ… и увидеть восхищение в глазах зрителей, почувствовать их эмоциональный отклик. Иногда внимание людей пьянило почище любого вина.

А потом я одернула себя: вряд ли я буду такой уж уникальной и незабываемой, чтобы за мной следили затаив дыхание. Да, не все танцы моего первого мира были известны в Тедасе, и да, я хорошо умела танцевать, не забрасывая тренировки даже после ранений… но всерьез ждать всенародной любви и восхищения определенно не стоило.

«По крайней мере, не сразу», — шепнул внутренний голос. На этот раз я не поняла, была ли это леди Ванда или мое собственное тщеславие.

— Chica, мы еще даже поиски не начали, а ты уже витаешь в облаках, — насмешливо ворвался в мои мысли Зевран. — Надеюсь, причина сюда ехать была реальной? А то я начинаю сомневаться.

— Реальной, — немного сухо отозвалась я и прогнала неуместные мысли. — Полагаю, мне самой бегать по городу и разыскивать портного и подходящее заведение будет неуместно?

— Я уже узнала, — леди Ванда стрельнула глазками в сторону общего зала и придвинула к себе мое мороженое. Зачерпнула немного, отправила в рот и блаженно закатила глаза, не обращая внимания на мое нетерпение. Потом потребовала: — Закажи мне вечером это!

— Портной, — напомнила я. Она изящно отмахнулась ложечкой и равнодушно отозвалась:

— В центре, под акведуком, напротив таверны «Приют Дариния». Это самый модный портной не только этого городка, сюда, как мне сказали, приезжают и из Минратоса. Но он маг, причем сильный.

— То есть может почувствовать тебя, — с некоторым разочарованием заключила я. Она радостно улыбнулась:

— Он — может. Но ради тебя и меня вылезать из своего поместья он не будет, там сбоку небольшая мастерская для клиентов попроще, и работает его помощница. Тоже маг, но гораздо слабее, мастер Бутео ценит ее не за силу, а за тонкий вкус.

— Рабыня? — хмуро уточнил Фенрис. Демонесса равнодушно пожала плечами:

— Вроде нет, но в подчинении у нее есть рабы. Говорят, в основном эльфийки, у них кружева тоньше выходят.

— А она нас примет? — со скепсисом уточнила я. — Раз уж ее хозяин такой популярный, то она вряд ли без работы сидит.

— Примет, — уверенно отозвалась Ванда, приканчивая мое мороженое. — Это он может перебирать заказчиками и запись за полгода вперед вести. А она больше на подхвате у мастера носится и обшивает как раз людей среднего достатка. При этом ее услуги стоят не намного ниже хозяйских, так что собственных заказов у нее немного, зато амбиций — навалом. Ради тебя она постарается.

— Вот туда и сходите, — довольно заключил Зевран. — А я пока поищу, откуда ты сможешь начать.

Я неуверенно кивнула; в голове засела мысль, что доверять такую задачу Ворону… не то чтобы я не доверяла, но вкусы у него все-таки специфические. И к Клаудио подтолкнул меня он, пусть и из своих, несомненно полезных, соображений.

Зевран почуял эти сомнения и подмигнул:

— Chica, меньше размышлений. Неужели ты мне перестала доверять?

И я сдалась. В конце концов, даже с Третьим Когтем мне, в принципе, ничего не грозило, появись у меня желание… познакомиться поближе. Здесь никаких знакомых мужчин у Ворона нет и быть не может, а к незнакомым даже он меня не отправит. Что может пойти не так?

* * *

— Я буду танцевать… где? — в первый момент мне показалось, что я ослышалась. Но Зевран с усмешкой повторил:

— В борделе «Парящий акведук». Дорогая, откуда столько эмоций? Ты ожидала, что тебя сразу же пригласят в дом какого-нибудь магистра?

— Нет, — автоматически помотала головой я. Конечно, на внимание высшей знати я вот так сходу не рассчитывала, но… бордель?! Почему не таверна какая-нибудь, или театр, или… да хоть на площади посреди города!

Видимо, лицо у меня было достаточно выразительным, потому что Ворон рассмеялся:

— Спокойнее, chica, где же твои хваленые королевские манеры? Разумеется, я не поведу тебя в какой-нибудь притон, из которого уходить придется по трупам желающих более близкого знакомства. «Парящий акведук» — самое дорогое заведение города, скорее, клуб по интересам.

— Просто интересы вполне однозначные, — мрачно отозвалась я, придя, наконец, в себя от шока. Фенрис явно попытался утешить:

— В доме любого магистра или даже альтуса было бы куда опаснее, Алиена. По крайней мере, здесь над нами не будет хозяев, привыкших получать все, что хотят.

— Не то чтобы не будет, — пожал плечами Зевран, наблюдая за мной с лукавой усмешкой. — Этот бордель посещают как раз местные аристократы и, ты не совсем права, интересы у них разнообразные. Туда приходят расслабиться, выпить вина в хорошей компании, обсудить дела, посмотреть какое-нибудь представление — ты не первая, кто там будет танцевать, дорогая. В общем, почти театр, только еще со шлюхами. На самом деле, нам повезло, что хозяева решились тебя пригласить, более престижного заведения, куда можно попасть со стороны, в городе нет.

— Ты мог бы с этого начать, — укоризненно заметила я, окончательно выдыхая.

— Мог бы, — рассмеялся Ворон. — Но у тебя такое выразительное лицо, что трудно удержаться. Я договорился на послезавтра, надеюсь, хотя бы одно твое платье успеют сшить. Поделитесь успехами?

Платья готовы были сшить уже к завтрашнему вечеру, так что хотя бы на этот счет я была спокойна. В мастерской мы провели едва ли не полдня: перебрали целую кучу тканей, фасонов, декора и прочей мелкой ерунды, от которой глаза разбегались, — зато теперь в своем гардеробе я была уверена на все сто. Что бы я ни решила танцевать, куда бы мы не полезли — подходящая одежда найдется. Единственное, что меня смущало, это объемы будущих дорожных сумок. А ведь некоторые платья нежелательно мять, значит, просто в дорожный мешок их не упихнешь, необходим сундук…

От общения с портнихой… впрочем, эту увлеченную даму скорее стоило назвать модельером, на обычную портниху она никак не тянула… я устала настолько, что отправилась гулять по городу. Вообще-то мы собирались обозначить у меня довольно высокий статус, не аристократки, но девушки обеспеченной, а это предполагало передвижение на паланкинах, но тут я уже взбунтовалась: в конце концов, танцовщица — человек творческий, имеет право на собственные причуды. На это Фенрис возразить не смог, ему до сих пор творческие люди, за исключением меня и Варрика, не попадались, а у нас двоих дури было временами на десяток.

Вирантиум оказался довольно большим. Часть районов для меня была закрыта: разумная женщина, будь она хоть трижды творческой, никогда не сунется в грузовую часть порта, к примеру, или трущобы. Но туда я и не стремилась: набережные мне были доступны сразу, только за двери таверны выйди, а склады особой художественной ценностью не отличались.

Зато открытой части хватало с избытком — первым, что вообще можно было увидеть, оглядевшись по сторонам, был тот самый парящий акведук, давший название борделю. Это было циклопических размеров сооружение — три яруса арок, сложенных из светлого камня так умело, что акведук казался сплетенным из кружева. Легкости ему добавляла магия: акведук не опирался на землю, а парил в небе, оплетенный тысячами магических нитей. Красота и сложность паутины превосходили все, что я видела раньше; впрочем, мне показалось, что теперь, в Тевинтере, эта мысль будет приходить ко мне довольно часто.

Попасть наверх просто так было нельзя. Я могла бы взлететь птицей, но расставаться со спутниками прямо сейчас не хотелось, так что более близкое знакомство с акведуком пришлось отложить. Но и на улицах Вирантиума было на что посмотреть: яркие особняки с черепичными крышами, башенками и куполами, небольшие скверы с фонтанами, мощные мосты через Уаву— в устье река так и бежала единым потоком, не разделяясь на более узкие рукава, так что попасть с одного берега на другой было довольно сложно. Мосты были явно старинными, наверно, ровесниками акведука, их украшали барельефы и статуи с драконами. Один так и назывался мостом Дракона, два других были посвящены его младшим братьям, виверну и варгесту. Мне показалось, что когда-то и эти два моста носили имена крылатых ящеров или даже Древних богов, но новая религия внесла свои коррективы в архитектуру. Тем не менее, привередничать я не стала, и с каждого моста сбросила по чешуйке — дракона, виверна и варгеста. Смысла в этом не было никакого, но я решила завести себе свою собственную примету: если все чешуйки утонут, то дело выгорит, а если всплывут, то ничего мы не найдем. Две послушно утонули, а варгестова сначала покружилась на волнах, заставляя меня пристально следить, и только через пару минут все же пошла ко дну. Ванда шепотом напомнила:

— Тебя любят морские демоны, помнишь? Наверно, ты им жертву принесла, и они приняли.

— Не говори глупостей, — я тихонько рассмеялась. — Они же морские, а мы ищем на суше.

Сначала я хотела сказать, что не верю ни в каких морских демонов, но в последний миг прикусила язык. Похоже, суеверность оказалась заразной, и передавалась через амулеты на удачу, потому что как раз удачу я и побоялась сейчас спугнуть. Ванда насмешливо сверкнула глазами, но комментировать не стала.

Людей на улицах было много, особенно в центре; я с трудом заставляла себя смотреть на них равнодушно, хотелось провожать взглядом каждого прохожего. Хоть я и провела все утро в компании той, кто создает моду, посмотреть на результаты ее труда было особенно негде. Зато улицы пестрели шелками, бархатом, легкими вуалями и необычными головными уборами, так богато расшитыми, что я диву давась — как шеи людей выдерживают такую тяжесть? В цвете и оригинальности с ними соперничали яркие туники, камзолы и мантии, отбивали дробный стук острые каблуки, причем ходили на них и мужчины, и женщины. Я на фоне местных жителей казалась нищенкой, хотя дорожный костюм сменился на легкое платье, стоившее приличных денег. Но оно было однотонным, без золотого шитья и драгоценных камней.

Было шумно. Торговцы зазывали покупателей — от этих назойливых выкриков нельзя было избавиться даже на центральной площади, хотя там стояли особняки альтусов; впрочем, у них наверняка была какая-то защита от шума. Играли лиры, лютни, флейты и даже барабаны, мелодии смешивались, сливаясь в единый гул. Периодически прямо через толпу проносились всадники, и тогда раздавались крики боли; иногда слышались и возмущенные вопли — все же ни один город не был избавлен от карманников. Единственные, кого воришки не трогали, — маги, и их я тоже увидела куда больше, чем даже в нашем Круге. В Тевинтере они действительно ничуть не стеснялись своих возможностей и не пытались прятаться, открыто нося мантии и посохи. И то сказать, эти посохи больше походили на произведения искусства, чем на магический аксессуар.

Уставая от толпы, мы пили кофе и ели мороженое в какой-нибудь таверне, а потом снова шли гулять. Забрели в какие-то трущобы; в другом городе я бы назвала их эльфинажем, но не была уверена, что в Тевинтере они вообще есть. Тем не менее, здесь жили эльфы, и посреди площади этого района стояла странная статуя: словно бы венадаль, только выполнен он был из бронзы. Несмотря на это нижняя часть дерева казалась сожженной, да и ветки свисали почти как настоящие, густая патина маскировала металл. Осмотрев этот явный памятник, я оглянулась по сторонам; вокруг было довольно пустынно, только по переулку, выходящему из площади, уходила от нас явно пожилая, прихрамывающая эльфийка. Больше задавать вопросы было некому, и я велела Фенрису:

— Приведи эту… — подобрать слово я не смогла, потому что стоило сказать какую-нибудь гадость, чтобы не выходить из роли, а сердце сжимало сочувствие. Так что я только скривилась презрительно, словно эльфийка вообще была недостойна хоть каких-то слов. Лириумный воин коротко кивнул, быстро догнал местную жительницу и притащил ко мне; вроде он вел ее быстро и внешне грубо, но я заметила, что рука на предплечье скорее помогает устоять на ногах, чем удерживает в плену.

Увидев меня, эльфийка все же бухнулась на колени и испуганно залепетала:

— Простите недостойную, светлая госпожа, не губите, умоляю…

— Тихо, — приказала я и снова поморщилась. Эльфийку было жалко; а ведь на ее месте могла быть Шиани или еще кто-нибудь из денеримского эльфинажа. — Что это за дерево?

— Это памятник, светлая госпожа, напоминание, что бывает, когда недостойные забывают свое место, — эльфийка заметно тряслась, и это начинало действительно раздражать. Не она сама, конечно, хотелось найти того, кто довел женщину до такого состояния, и объяснить, как он не прав. Жаль, это желание едва ли можно было исполнить — многовековые традиции Тевинтера одним объяснением не перешибешь, даже очень кровавым.

Вытащив мелкую монетку, я кинула ее в пыль у ног эльфийки и развернулась к выходу с площади. Рассматривать эту пародию на венадаль больше не хотелось, да и гулять — тоже, красоты города как-то перестали меня цеплять и вызывать восхищение. Но далеко я не ушла, эльфийка дрожащим голосом снова запричитала, пытаясь отказаться от оплаты. Я снова поморщилась, но даже разворачиваться не стала: помочь все равно нечем, мое внимание ее только сильнее напугает. Услышала, как Фенрис мрачно отрезал «Госпожа всегда оплачивает помощь, даже такую», а потом мои спутники меня нагнали.

Танцевать для местной аристократии мне расхотелось. Не то чтобы это стало для них такой уж серьезной потерей; но эмоции — это единственное, чем я готова была поделиться, а теперь не хотелось и этого.

Правда, эмоции эмоциями, а рушить наши планы я все-таки не собиралась.

* * *

Перед лицом колыхались темные бархатные портьеры, изрядно пропитанные пылью и запахом благовоний. Уже только по ним можно было догадаться, что заведение тут и правда высокого уровня: все же бархат был дорогой тканью. По нервам словно пробегал электрический ток — кончики пальцев чуть подрагивали, и хотелось то сбежать как можно дальше, то, наоборот, откинуть эти портьеры и выйти на сцену, не дожидаясь приглашения. Из зала доносился многоголосый гул, только подогревающий нервозность.

Вечер выступления подкрался как-то неожиданно быстро. Еще в тот же день, когда Зевран договорился с хозяйкой борделя, я отправила демонессу посмотреть, кто и как выступает в этом «Парящем акведуке», и наутро у меня уже были хоть какие-то сведения. Фенрис взял для меня в аренду зал — небольшой пустой склад из тех, что стояли в приличном районе, — ради репетиций, как было заявлено хозяину.

На самом деле тренировку мне устроили всестороннюю, Зевран свое предложение в подвале Валисти запомнил хорошо. А после боевой разминки я заперлась на этом складе на весь день, выбирая, чем же можно поразить публику — бордель, как мне казалось, предполагал максимально откровенные танцы; не то чтобы я их не умела танцевать, еще в первом мире меня пытались научить едва ли не всем возможным стилям, и плохо пошел только классический балет. Но устраивать стриптиз я все-таки стеснялась. Может, я и танцовщица, но при этом — аристократка, и вообще…

Немного утешали слова Зеврана о том, что это не совсем бордель. К тому же стриптиз танцевать как раз умела едва ли не каждая вторая танцовщица Тедаса, по крайней мере, из тех, что я видела, и тут мне бы вряд ли удалось чем-то поразить публику. В итоге я остановилась на восточных танцах первой родины: ничего подобного, насколько я знала, местные не танцевали, разве что в Ривейне была отдаленно похожая техника. К тому же костюм для восточных танцев был достаточно откровенным для местных и вполне привычным для меня.

И вот теперь я ждала своего выхода, едва слышно позвякивая десятком браслетов и сотней монист. Широкий пояс юбки и довольно закрытый топ были расшиты тонкой металлический чешуей, плотный макияж по всему телу и очередная полумаска повторяли рисунок, а широкий плащ с глубоким капюшоном до поры до времени скрывал все это великолепие от лишних взоров. Весь сегодняшний день я репетировала, теперь уже вместе с демонессой — она должна была мне аккомпанировать, и подобрать мелодию на гитаре оказалось внезапно сложно; если бы Ванда не умела читать мои мысли, то, наверно, и вовсе бы не получилось. А если бы не все предыдущие наши тренировки, то мы вообще бы ничего не успели; и так-то половина танца оставалась импровизацией. Ещё на демонессе оказался последний трюк, завершающий первый номер; оставался шанс, что не слишком аккуратная подруга спалит мне волосы вместо того, чтобы просто сымитировать клуб пламени, но времени переигрывать все равно не было.

Времени уже ни на что не было. Музыка заиграла так внезапно, что я едва не пропустила свой выход.

Сцена была освещена жаровнями, стоявшими на полу, как я и просила. Сквозь их огонь погруженный в полумрак зал просматривался плохо и не отвлекал меня реакцией зрителей заранее. Помещение я успела осмотреть еще утром, и точно знала, что за пределами моего круга пламени сейчас стоит больше десятка низких столиков и оббитых бархатом клиний⁽²⁾ вокруг них, на белоснежных стенах алым, цвета крови, изображены стилизованные рисунки акведука, временами переходящие во что-то не слишком приличное — полуобнаженную фигуристую девицу со львом, двух переплетающихся в объятиях людей; тематика изображений соответствовала заведению. Пахло благовониями, потом и немного кровью — или последнее мне только казалось? Отовсюду раздавались голоса; сейчас они стали тише, резкий аккорд, с которого мы решили начать, привлек внимание, как и закутанная в плащ фигура на сцене. Вряд ли кто-то выходил сюда настолько одетым.

Под второй аккорд я почти упала — так резко опустилась вниз, чтобы создать иллюзию «пустого» плаща, и замерла, дожидаясь смены музыкального темпа. Ванда заставила немного понервничать, дразня незапланированным проигрышем, но все же вышла на нужную мелодию. Подняв голову, я плавно выскользнула из-под плаща, вырастая вместе с музыкальным напряжением. Костюм поблескивал в свете пламени: змеиная полумаска, блестящая чешуя вместо кожи, крылья из легкой, воздушной ткани и плавно-хищные, змеиные движения. Где еще и показывать дракона, как не в Тевинтере?

Стоило мне только оказаться на сцене, как волнение прошло. Музыка вела, и я послушно двигалась следом, изгибаясь, приковывая к себе внимание ритмичным покачиванием бедер и едва слышным, но задающим ритм звоном монист. Ткань за спиной послушной взлетала, повинуясь моим движениям, словно дракон раскрывал крылья; костюм, в меру закрытый, оставлял огромное пространство для фантазии — топ сливался с рисунком на коже, так что и не отличить было, где заканчивается ткань и начинается тело, широкая юбка дразнила разрезами, в которых то и дело мелькали обнаженные, раскрашенные под чешую ноги.

Голоса смолкли почти сразу. Впрочем, и я больше прислушивалась к гитарным переборам, так что вскоре совсем забыла, где нахожусь. Юбка на особенно резких движениях то плотно закручивалась вокруг ног, обрисовывая контуры тела, то распахивалась, браслеты скользили вверх и вниз по рукам, таинственно посверкивая в свете факелов. На последнем аккорде я плавным жестом выкинула ладони вперед, и с них сорвался длинный язык пламени.

Ванда все-таки сумела удержаться и не спалила мне волосы. Удачно.

В зале некоторое время висело молчание; его глубину я осознала только сейчас, когда гитара смолкла — не стучали даже ложечки о тарелку, никто не отхлебывал из бокала. Начали разгораться магические светильники, так что пламя жаровен перестало казаться таким уж ярким, и я увидела тех, для кого танцевала. В основном это были мужчины, хотя двух дам, явных посетительниц, я тоже заметила. Между людьми сновали официантки в нескромных одеяниях, в одном углу такая девушка и вовсе сидела у ног богато одетого мужчины, массируя ему ступни.

Но сейчас все смотрели на меня. Наверно, это и был триумф.

Медленно поклонившись, я подхватила плащ, резким движением, чтобы ткань красиво взметнулась, накинула его на плечи и быстро ушла за кулисы. Там меня ждал кувшин с водой, смена одежды и леди Ванда. Вечер только начинался.

* * *

— Chica, если ты продолжишь в том же духе, выяснить мы ничего не сможем, — насмешливо сообщил мне Зевран. — Они слишком увлечены тобой.

— Я могу из-за кулис посмотреть, есть ли среди них маги крови, — невнятно предложила я, откидывая голову на спинку кресла и закрывая глаза. Первое знакомство с «Парящим акведуком» ограничивалось тремя танцами, и я выбрала образы попроще для понимания: дракон, дикарка и пламя. Но «простые» образы совсем не означали простоты в движениях, и теперь я размышляла, нельзя ли и мне заказать себе девочку в этом заведении. Ступни помассировать, я ведь танцевала босиком, плечи тоже, спину. Спину особенно, лопатки ныли так, словно из них сегодня и впрямь выросли крылья, и ими пришлось махать весь вечер.

Правда, и внутренний настрой подходил крыльям куда больше, чем человеческому телу. Кровь в жилах словно сменилась игристым вином, легким, с пузырьками, так что хотелось смеяться и танцевать дальше, не обращая внимания на усталость. В кресле я удерживала себя с трудом, мысленно обещая себе, что послезавтра мы снова вернемся на сцену. И потом тоже.

— Сомневаюсь, что это нам сильно поможет, — невозмутимо отозвался Фенрис. — Трое из присутствующих точно были магистрами, остальные — альтусы. Я готов отдать весь лириум из кожи, если среди них не было ни одного мага крови. Но это не значит, что они нам нужны.

— Поосторожнее с такими заявлениями, amigo, — с напускной серьезностью посоветовал Зевран где-то совсем рядом со мной. — Иначе кто-нибудь может соблазниться легким заработком.

— И этому кому-то придется познакомиться с моим лириумом вплотную, — буркнул воин. — Всем сердцем, я бы сказал.

Убийца рассмеялся, а потом одна из моих ног оказалась в его руках. Я лениво поразмышляла, не смущает ли меня такая вольность, но момент был упущен, да и ступни горели, и я смирилась. А когда Зевран перешёл на икры, то и вовсе застонала от удовольствия. Пошло прозвучало? Плевать. Хорошо-то как…

— Chica, мы можем продолжить наедине, — вкрадчиво предложил Ворон. — Есть один антиванский массаж, от которого наутро каждая мышца будет петь, и я мог бы тебе его показать.

Может быть, я бы даже согласилась, но посмотрела в смеющиеся глаза приятеля, покосилась на спальню и недовольно фыркнула:

— Пожалуй, откажусь. Не хочу тебя утомлять.

Потому что в предложении явно был подвох: даже если речь не о постели, Зевран найдет, чем меня смутить, а снова краснеть наутро я совершенно не хотела. Эльф рассмеялся и принялся за вторую ногу.

Фенрис предложил:

— Ты могла бы после выступления выходить в зал. У нас будет причина находиться среди посетителей, а они вернутся к своим разговорам.

— Они сочтут, что chica предлагает себя будущему покровителю и ждёт подарков, — заметил Зевран. — В принципе, идея хорошая, так делают многие, так что удивления это не вызовет.

— А если кто-то эти подарки пришлет? — заволновалась я и все же уселась в кресле ровнее; Ворон со смешком пощекотал мне пятку напоследок и пересел поудобнее, облокачиваясь спиной на мои ноги и откидывая голову. Кажется, он собирался предложить еще что-нибудь вроде своего массажа, но не успел: резко распахнув дверь, в комнату влетела леди Ванда. Мы тут же на всякий случай замолчали, Зевран даже слитным движением снова скользнул на пол и взялся за мою лодыжку, но за демонессой больше никто не появился.

— Неужели мы не найдем, кого к нему отправить? — промурлыкала подруга, явно считав суть разговора из моих мыслей. Но продолжать тему не стала, тут же оповестила: — Наш шрамированный красавчик здесь, но не один.

— А с кем? — удивилась я. Фенрис и Зевран напряглись; внешне это было почти незаметно, но я обоих достаточно успела изучить, так что видела мелькнувшее в глазах подозрение.

Демонесса тоже легко почуяла чужие эмоции и заливисто расхохоталась, довольная произведенным эффектом. Напомнила:

— Еще когда мы первый раз встретились, он вечно спорил с одним смуглым красавчиком, помнишь?

Я нахмурилась, припоминая. Сам факт, что Корзник с кем-то постоянно пререкался, в голове отложился; собственно, проще было вспомнить человека, с которым наемник не спорил — такая в отряде была только одна, Хильда. Из остальных я отчетливо помнила только Сендиса, пожилых магов и Джоселин, все-таки свою же невестку забыть довольно трудно.

— Ждать-то их когда, mi bella? — с насмешкой поинтересовался Зевран, выпустив мою ногу, но не торопясь возвращаться на диван. Ванда оценила его позу, по-кошачьи скользнула на пол, придавив эльфа не по-женски сильными руками, и жарко выдохнула в губы:

— Ночью.

Я смущенно отвернулась и подтянула ноги на кресло, чтобы случайно кого-нибудь не зацепить, но заткнуть уши не догадалась, так что звук поцелуя мимо не прошел. Фенрис поинтересовался:

— Может, вам стоит занять спальню? Поговорить с наемниками мы с Алиеной сможем и сами.

— Ты можешь пойти с нами, — промурлыкала Ванда. И тут же спохватилась: — Вы оба. А эти пусть приходят утром.

Я негромко фыркнула:

— Им бы об этом еще кто-то сказал.

— То есть ты согласна? — демонесса разом забыла про любых эльфов, пересела на подлокотник кресла и пробежала коготками по моему плечу.

К счастью, отвечать мне не пришлось, а то я никак не могла выбрать, куда послать подругу на этот раз. В окно негромко ударился камушек, предупреждая о ночных визитерах, а следом за ним мелькнула тень со знакомым ирокезом на голове. Лириумные клейма Фенриса едва заметно замерцали, словно он готовился к нападению, и эльф подошел ближе к окну, аккуратно открывая створку.

В комнату ворвался теплый ветер, пахнущий солью с моря и водорослями от реки. К этим запахам примешивались пряности и жареное мясо, и внезапно мне захотелось есть.

Следом за ветром внутрь пробрался долгожданный наемник, за ним — еще один смутно знакомый мужчина с коротким луком за спиной. Фенрис их пристально осмотрел и кинул вопросительный взгляд на меня. Я рассеянно кивнула, тоже осматривая старых знакомых.

Корзник, кажется, похудел еще сильнее, если это возможно, теперь скулы казались настолько острыми, что грозились порезать при прикосновении. Ирокез по-прежнему задорно торчал вверх, но череп был теперь выбрит не так гладко, чернела щетина, так что голова казалась посыпанной пеплом. Впечатление усиливали несколько седых волосков в прическе. Шрамов у него тоже стало больше, появился еще небольшой белесый на подбородке. А вот выражение лица было по-прежнему нахальным, с легким налетом цинизма.

Лучника, смуглого мужчину с темно-русыми волосами, я тоже сразу вспомнила — хотя бы тот факт, что он путешествовал тогда с Хильдой. Имя из головы вылетело напрочь, как и подробности биографии, если я о них вообще знала. Но хотя бы незнакомцем он не выглядел, и то радовало.

Мужчины тоже рассматривали и меня, и моих друзей, и комнату настороженными взглядами. Судя по всему, жизнь в Вол Дорме легкой не была и долго оставаться милыми и наивными не позволяла никому. Оно и неудивительно: рядом, буквально через горный хребет, раскинулся Андерфелс, не самое дружелюбное государство, через город проходил Имперский тракт, ведущий в Минратос, не так уж далеко на юге дышали запустением Безмолвные равнины. Такая смесь давней смерти и лихорадочной, спешащей жизни не могла не отразиться на обстановке в городе. А если все это еще помножить на царящие в Тевинтере порядки — интриги, магия крови, извечное соперничество правящих семей…

— А ты выросла, — хрипло проговорил Корзник. Его, похоже, настороженные эльфы ничуть не смущали, Ванде он даже кивнул мимоходом и уселся на свободный сейчас диван. Его спутник предпочел не наглеть и остался у окна — вместе с Фенрисом, и оба воина подарили друг другу довольно неласковые, подозрительные взгляды. — Надеюсь, твое желание и возможность платить тоже выросли.

— Зато у тебя разве что нахальства прибавилось, — ворчливо заметила я. — Ты же вроде работаешь один? И не предупредил даже.

— Учитывая сумму, которую ты пообещала, я решил подстраховаться, — хмыкнул наемник. Покосился на Фенриса и то ли попросил, то ли велел: — Отзови своего раба, а то я начинаю сомневаться, что ты работу предлагаешь.

Эльф отчетливо скрипнул зубами, но промолчал. Я поправила:

— На юге рабства нет. Это мои друзья, и лучше вам это очень хорошо запомнить. Раз уж так, может, познакомимся для начала?

Лучник под моим взглядом отклеился все-таки от окна и, стараясь не обращать внимания на эльфа за спиной, поклонился:

— Антор Банрис, леди. Мы встречались в Джайнене, там же, где и с Корзником.

— Я вас помню, — я кивнула, внимательно изучая мужчину. Он выглядел куда лучше наемника: ухоженное лицо, аккуратно расчесанные волосы, дорогая одежда и оружие; впрочем, Корзник на оружии тоже не экономил.

— Мое имя, если вы его забыли, вам, полагаю, называл наш очаровательный друг, — я бросила насмешливый взгляд на наемника. — Но сейчас я представляюсь Искрой. Фенрис, Зевран, леди Ванда.

Выбор псевдонима у меня отнял на удивление много времени: искать другое имя не хотелось, у меня их и так был некоторый перебор; использовать одно из тех, под которыми меня знал хоть кто-то, тоже. Оставалось какое-нибудь нейтральное прозвище, и перебирала их я очень долго, почти до самого выступления. И в итоге все решил случай: Ванда предложила «Огонек», раз уж я использовала пламя в своих выступлениях, и я, подумав, переделала его в Искру.

— Ближе к делу, куколка, — велел Корзник. — Без объяснений я ни во что не ввязываюсь.

Я поморщилась: лучше бы уж, как в детстве, называл меня «нанимательницей». Но жаловаться не стала, а то вдруг наемник из вредности решит звать меня только «куколкой». Тем более, его вопрос был справедливым, вот только порадовать мне было нечем.

— Подробные объяснения будут после того, как вы дадите магическую клятву о неразглашении, — вздохнула я. — Так что пока придется довольствоваться краткой сводкой. Я ищу кое-кого, кто хорошо прячется, он маг и он опасен. Степень опасности можете оценить по предложенной оплате. С чего начать, я не знаю, но с большой долей вероятности он где-то в Тевинтере.

По-хорошему, не следовало даже это говорить вслух, мало ли кто подслушивает. С другой стороны, мы же вроде как были Воронами, так что ничего слишком уж опасного для нашего прикрытия я не сказала. Подстав со стороны Корзника я не слишком опасалась: наемник любил деньги, и сумму я предложила более чем солидную — триста золотых. На мой вкус, этого и так было достаточно, но за реальные сведения о Корифее я бы еще и доплатила.

Корзник и Антор переглянулись; похоже, разговаривать им для взаимопонимания не требовалось. Я этому удивилась, теперь мне их ссоры вспоминались куда лучше. Впрочем, взаимопонимание оказалось достаточно эфемерным.

— Разве среди нас есть маги? — уточнил лучник. Одновременно с ним наемник хмыкнул:

— Я так не работаю, забыла?

1) Альтус — высшая знать Тевинтера, потомки Сновидцев; из них же выходит большинство магистров. Помимо альтусов в империи есть лаэтане — маги без длинной магической родословной, сопорати — не-маги, наиболее распространенный класс, и рабы.

Вернуться к тексту

2) Клиния — невысокий диванчик, на котором можно возлежать во время пиров и бесед.

Вернуться к тексту