Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Архетип: Ребенок, Наивный Дурачок
Ключ: новый поворот; отсутствие опыта; неожиданные обстоятельства; привычка доверять инстинкту; любознательность
В Камберленде мы провели почти два месяца. Западные соседи к моменту нашего появления уже знали о случившемся в Казематах; в нас участников тех событий не узнали, но корабли через Киркволл ходить не рисковали, а с пересадкой в Ферелдене не хотел плыть Зевран. Поначалу я отнеслась к этой причуде с пониманием, да и сама была не против задержаться — события в Казематах слегка меня подкосили, я никак не могла забыть ни Маэля, ни меняющегося Орсино, ни даже Мередит, и мне определенно требовалось немного времени, чтобы прийти в себя. Но уже и воспоминания слегка поблекли, и новые тревоги стали захватывать разум — волнения начали прорываться за стены Коллегии магов, — а подходящего корабля все никак не было.
Беспокоило это не только меня: горожане предпочитали покидать Камберленд и по суше, и по воде — в любую сторону, лишь бы там не было ни магов, ни храмовников. Сандраль Анаксас, герцог Камберлендский, даже объявил пышное празднование Сатиналии и внеочередной Большой турнир, чтобы отвлечь своих подданных. Решение это было сомнительным: горожане так и продолжили мигрировать в более безопасные районы, зато улицы наводнили наемники всех мастей. И не только наемники — пару раз даже пришлось отбиваться то от ворья, то от любителей бесплатной любви. После очередной драки не выдержал Фенрис:
— Сколько еще мы собираемся испытывать свою удачу? Мы могли бы добраться до Антивы даже пешком.
— И встретить куда больше нетерпеливых и неинтересных людей, — парировал убийца. Он происходящим откровенно наслаждался: в одной руке держал бокал вина, другой поглаживая бедро сидящей у него на коленях демонессы.
Но я поддержала Фенриса:
— Мы не можем тратить здесь еще больше времени. Надо отправляться, Зев.
Он вздохнул и проговорил уже серьезнее:
— Chica, я не спорю. Но награду за мою голову никто не отменял. Преследователей я проредил, конечно, но Вороны — твари вездесущие. Помнишь, как мы возвращались из Пар Воллена? И, поверь, им местная шпана и в подметки не годится.
Я поморщилась и кивнула: и Ворона того, что сел нам на хвост не то в Антиве, не то в Викоме, я прекрасно помнила, и выучку антиванских убийц.
Зато мне в голову пришла хорошая мысль о наемниках: у меня ведь есть более-менее доверенный человек, знающий реалии Тевинтера. Почему бы не обратиться к нему? И на следующий же день я отправила письмо на знакомый адрес, надеясь, что Корзник вместо ответа явится сам. Зеврану и Фенрису я доверяла, причем больше, чем себе, но нас троих на всю Империю будет все-таки маловато.
К счастью, через пару дней после этого разговора удача, наконец, решила, что риска нам достаточно: проходя через порт, я услышала знакомый громовой голос, перекрывающий любой шум, и с радостным визгом кинулась к его источнику. Первыми я увидела хищные очертания знакомого корабля, и только потом — его бессменного уже много лет капитана.
— Ферхар! — заорала я издали, а потом с разбегу кинулась ему на шею. Ферхар Мак Энриг, мой приемный дед, на ногах устоял без проблем, не зря его звали Штормовым Великаном, громогласно расхохотался, перехватил поудобнее и даже подкинул меня вверх под оглушительный визг.
— Вы гляньте-ка, парни, — крикнул он своим подчиненным, — и в этой золоченой дыре можно найти что-то приличное!
Объяснений никому не потребовалось: моряки с «Халбрейн» знали меня прекрасно, мы не раз выходили в море вместе, когда дед показывал нюансы управления большим кораблем. Так что меня приветствовали чуть ли не всей командой, и мне подумалось, что Зевран за такое нарушение конспирации «спасибо» мне не скажет. Но отступать было поздно, особенно учитывая тот факт, что Ферхар ставить меня на землю не торопился. Я в который раз удивилась его силе — все-таки мне было уже шестнадцать, даже без малого семнадцать, и пушинкой я совсем не была, но дед этого словно не замечал, с заметным удовольствием таская меня на руках.
— Ферхар, внучка-то уже заневестилась, — со смехом выкрикнул Уиллем, второй помощник капитана. Подмигнул мне и предложил: — Забирай ее отсюда, нечего нашим девкам в этом котле околачиваться. А там и мужа найдем.
Вторым помощником он был официально, а если неофициально — то самым лихим рубакой на корабле после деда, и почти ни в чем ему не уступал. Правда, на его стороне играла молодость, компенсируя недостаток силы маневренностью, но этому никто не удивлялся: сравниться с Ферхаром в силе не мог, кажется, ни один из известных мне воинов. Зато тридцать пять лет против шестидесяти восьми позволяли успешно флиртовать со всеми встречными женщинами. Не то чтобы Ферхару что-то мешало, на мой вкус, он был даже интереснее своего помощника, и на него часто заглядывались, но сам он интерес проявлял только к жене.
— Тебя, что ли? — пренебрежительно фыркнул дед. — Дорасти сначала, щенок. Мак Энриги себе пару сами находят. К тому же тебя внучка по палубе размажет, и зачем ей такой муж?
Последнее утверждение команда встретила хохотом, и я, в целом, была с ними согласна: до Уиллема мне было ой как далеко — он действительно очень хорошо владел мечом. Жаль, озвучить это я не успела, вмешался неучтенный фактор в лице Зеврана.
— Звучит как вызов, да, chica? — промурлыкал убийца, выныривая из толпы. — Будет ли мне стыдно за твои боевые навыки так же, как за способности к разведке?
— Вот это ты меня подставил, дед, — едва слышно выдохнула я на ухо Ферхару, но он только снова захохотал.
— Ничего, погоняешь моих парней, лучшего отдам, — Штормовой Великан подмигнул, а потом велел: — И нечего тебе здесь делать, не город, а помойка. Собирай своих дружков и вечером отплываем.
— Нам надо в Антиву, — обозначил наши планы Ворон. — Без остановок в других портах.
— Обсудим, — отмахнулся Ферхар.
* * *
Дед без проблем согласился подвезти нас до Антивы, правда, не совсем без остановок, но против безлюдного Штормового берега не возражал даже Зевран. Тем более что «Халбрейн» привела Ворона едва ли не в восторг — он ехидно улыбался, разглядывая трюм с потайными отсеками, а потом со смехом заметил:
— Настоящий пиратский корабль! Так вот в кого у тебя такие наклонности, chica.
— Скажи это Айдану, — мрачно посоветовала я. Зевран снова рассмеялся и покачал головой:
— Наш командор похож на пирата так же, как ты — на монашку Церкви Смиренного Языка.
Я о такой церкви ни разу не слышала и хотела поинтересоваться, почему это я не похожа на монашку, но дед хохотнул:
— Это верно, испортили моих внуков эти Кусланды! Зато внучка удалась. А культистов этих нечего вспоминать, сдохли — туда им и дорога.
Стало еще любопытнее, но спросить я так и не успела: ни Уиллем, ни Зевран отступать не пожелали от дурацких слов Ферхара, так что мне теперь предстоял бой со вторым помощником, и он как раз явился, чтобы отчитаться — палубу освободили. Я снова помрачнела: судя по лицу Уиллема, его эти слова зацепили всерьез, так что послаблений мне ждать было нечего. К счастью, традиционно в таких боях противники пользовались всеми своими возможностями — магов на бой обычно не вызывали, — так что мои щиты были при мне. Пользоваться ими сразу я не планировала, пусть сюрпризом будут… да и захотелось внезапно победить без магии. Откуда эта блажь взялась — от уверенности ли деда в моих силах или от азарта, — я не знала, но Зевран меня поддержал. На лестнице чуть придержал за талию, прижал покрепче и шепнул на самое ухо:
— Пользуйся своими преимуществами, chica. Как пользуется он.
По сравнению с Ферхаром, Уиллем был более молодым, быстрым и ловким. По сравнению со мной — ровно наоборот. А еще ни разу не видел меня в бою, и это тоже давало какое-никакое преимущество. И оружие у меня было длиннее. И…
«В крайнем случае, завалим его вместе», — промурлыкала леди Ванда. На корабль она поднялась в человеческой ипостаси и теперь вместе со всеми стояла на палубе, ожидая интересное зрелище. Уточнять, куда она планирует заваливать второго помощника — мужчину довольно привлекательного, — я не стала, хотя мысль, что в мой бой кто-то вмешается, оказалась неожиданно неприятной.
Вооружен Уиллем был настоящей абордажной саблей, укороченной, широкой и мощной. Зевран опять развеселился, похоже, путешествие на пиратском корабле его приводило в отличное настроение. Меня это скорее пугало — не путешествие, а оружие: отбивать удар такой сабли было равносильно тому, чтобы сдаться сразу, я просто не смогла бы его удержать. Оставалось уклоняться, бегать по свободному пятачку палубы и пользоваться всем, что сумею найти.
Второй помощник усмехнулся при виде меня и подмигнул. От сердца слегка отлегло: не убивать же меня будут, тут все свои. Проиграю так проиграю, даже замуж идти никто не заставит. Правда, Ферхара подведу, да и свою репутацию подпорчу — ну так ему надо было думать, что говорит, а мне на «Халбрейн» все равно не ходить. Одно плавание я переживу.
Так что в ответ я широко улыбнулась и крутанула в руках шест, вызвав одобрительные смешки и свист; вряд ли команда корабля верила, что я выиграю, поэтому поддерживала изо всех сил: проиграть хорошему противнику не обидно, показать себя в бою — куда важнее. Второй помощник капитана тоже осклабился и приглашающе поманил в центр круга. И я пошла. Старательно покачивая бедрами, едва ли не танцевальным шагом, даже улыбаться стала иначе: соблазнительно и угрожающе одновременно, как леди Ванда. Не каждый раз у меня эта улыбка получалась, но, судя по всему, на этот раз все вышло — слишком уж предвкушающим стал взгляд Уиллема.
Он подзывал поближе к себе, но я на это не повелась: остановилась шага за два. Enansal как раз дотянется, чтобы сделать удар, а сабля — нет. Уиллем опять усмехнулся и, не дождавшись меня, атаковал первым. От удара я отскочила влево и попыталась сделать шестом подножку, но моряк на это не попался. А дальше начались гонки: я скакала по всем доступным поверхностям, включая борта и такелаж, как горная коза, стараясь если не ударить противника, так хоть запутать, а Уиллем пытался меня догнать. Поначалу мы бегали молча: я сосредоточилась на том, чтобы не попасться под удар, он — чтобы догнать, но смешки и улюлюканье команды привнесли хорошего настроения, так что Уиллем следом за ними тоже начал подначивать. Поначалу я молчала, но когда очередной раз выскочила прямо из-под удара и едва ли не белкой взлетела на ближайшие ванты, и он с досадой крикнул:
— Да стой ты!
Все-таки ответила, насмешливо фыркнув:
— Поймай сначала, охотничек.
— Поймаю и поцелую, — пригрозил он под смех своих товарищей.
В какой-то момент моряк сумел загнать меня в угол. Шест еще был при мне, но все попытки атаковать заканчивались ничем, а Уиллем подходил все ближе, так что я решилась на еще одну уловку: призвала силу и глянула на него светящимися глазами. До сих пор нужды демонстрировать свои способности перед дедовыми подчиненными у меня не было, и эффект неожиданности сработал отлично: мужчина отступил, даже отшатнулся от моей улыбки и моих глаз, тут же получил таки шестом по запястью, а я кувырком ушла из этой ловушки.
Закончилась наша битва внезапно и не очень честно. Впрочем, победить «честно» у меня шансов не было изначально, это все понимали, так что и угрызений совести я не испытывала: заманила Уиллема на планширь(1) и столкнула в воду. Мужчина так увлекся погоней и так привык быть самым ловким, что не учел очевидного: я мельче, у меня даже нога целиком на планширь помещалась, а ему приходилось балансировать, а еще оружие у меня длиннее.
Вылавливали второго помощника всей командой, попутно подкалывая, что его отправила за борт молодая девчонка. Ферхар сиял как начищенный таз, Зевран тоже смотрел с одобрением, а леди Ванда на волне эмоций почти сразу бросилась меня обнимать и целовать. Уиллему тоже досталось: я его в утешение чмокнула в щеку, а демонесса явно решила застолбить себе очередного любовника ради разнообразия.
Больше меня на корабле никто не подкалывал ни насчет свадьбы, ни любви к путешествиям: вроде и шуточная, но эта дуэль мне изрядно прибавила уважения в глазах моряков. Только Уиллем уже под вечер выловил на лестнице в трюм и жарко шепнул:
— Честно ты бы не справилась.
— Честно? — насмешливо уточнила я. — Так мне и не на Большом турнире выступать, чтобы «честно».
Второй помощник рассмеялся, хлопнул меня по плечу и больше на эту тему тоже не заговаривал.
Путешествие оказалось долгим. Во-первых, к берегам Вольной марки мой драгоценный родственник тоже предпочел не подходить, слишком неспокойно там было. До открытой войны, как в Киркволле, пока не доходило, но все сходились на том, что она не за горами.
За время плавания я много разговаривала с Ферхаром, даже рассказала с подачи леди Ванды, как мы попались пиратам — впрочем, эту историю с интересом и смешками слушала вся команда, а потом даже потребовали в доказательство показать ту самую парусину с подсказками. Пришлось заходить в Амарантайн — верить на слово мне не желали, а все мои трофеи лежали в родной комнате. До Башни Бдения я летела на крыльях, и в свою башню пробиралась тайком — вот уж не думала, что возвращение домой станет таким быстрым и скрытным. Второй раз прощаться было некогда, и уже на обратном пути я решила, что все к лучшему. В прошлый раз я и правда как на тот свет собиралась, а теперь все правильно — я обязательно вернусь.
Но кроме веселых историй были и другие. Про Корифея я все же рассказывать не стала — тайна Ордена как-никак, но как могла предупредила Ферхара об опасности. И о войне в Киркволле тоже рассказала, со всеми подробностями. Поразмыслив, даже передала через Ферхара письмо для дяди Грегора: не нравилась мне вся эта возня в прочих Кругах, и не хотелось, чтобы безумие коснулось Цитадели Кинлох. Так что я предложила рыцарю-командору тайком переехать в Башню Бдения — места там полно, а искать их в Амарантайне никто не будет. Опять же гарнизон крепости прекрасно обучен и тоже поможет, случись что. Да и за эрлингом было бы неплохо присмотреть, мало ли что может случиться. А чтобы лишних вопросов не возникло, приложила письмо для сенешаля — мою подпись он знал.
Несколько раз на нас пытались напасть пираты. Ну, как пытались… Возле Аламара догнал какой-то из знакомых деда, выпустил по нам с десяток стрел и предложил подраться ради куража, а то скучно. Ферхар послал капитана вражеского судна далеко и надолго, заявив, что выгуливает внучку, и потом обе команды несколько часов шастали с одного корабля на другой и пили, пока старые рейдеры сидели в каюте и — будем откровенны — сплетничали. Меня тоже потащили в каюту, знакомиться, и капитан Рейнольдс потом прилюдно пообещал на «дочь Морской Волчицы» никогда не нападать.
— Только у Лломерина девку лучше спрячь, — посоветовал он. — Завелось молодняка, беззубые, но наглые. Работорговлей тоже не брезгуют. Твоя красотка им как морской огонек, такая же соблазнительная и беззащитная. А от всех сразу и ты не отобьешься.
Ферхар раздраженно тряхнул гривой, но информацию явно запомнил. Впрочем, я не слишком волновалась, в сторону Лломерина нам было не нужно, — и, как оказалось, зря: Армада Удачи не стеснялась отплыть от своего острова. И капитан Рейнольдс как в воду глядел: драться пришлось, причем пара особенно хитроумных типов попыталась под шумок утащить меня. Я их разочаровала — взлетела на рею птицей, обернулась обратно и уже оттуда продолжила развешивать щиты, а одного, самого упрямого, отправила за борт, оттолкнув вовремя шестом. Еще трое кинулись к моей демонессе, и мне их даже жалко не было: сами напали, сами и виноваты. Но вообще это морское сражение оставило довольно гнетущее впечатление, так что я искренне обрадовалась, когда на горизонте, за пеленой дождя, показалась Антива.
— Не знаю, какого демона ты тут забыла, внучка, но будь осторожнее, — велел дед, прощаясь. — Особенно с антиванцами!
Выразительный взгляд на Зеврана развеселил последнего донельзя, и он потом долго припоминал мне это «напутствие».
И теперь, отдав последние долги и попрощавшись, я с легким сердцем сошла на мокрую от дождя и теплую даже зимой землю Антивы. Гулять в непогоду не тянуло, и Зевран повел нас какими-то переулками прямо от порта к городской стене, в надежное убежище.
— Мне помнится, — невозмутимо заметил Фенрис, когда мы устроились на ночь в небольшом домике в пригороде, — что один из нас разыскивается в Антиве, причем за солидную сумму. Полагаю, для приезда сюда была веская причина?
— И не одна, mi amigo sospechoso(2), — согласился убийца с усмешкой. — Во-первых, мы можем по дороге решить пару моих проблем, что лишним в нашем путешествии не будет. Во-вторых, нам нужно хоть какое-то прикрытие — беглый Антиванский Ворон, беглый раб и юная одаренная аристократка с далекого юга привлекут кучу внимания. На мой вкус, абсолютно лишнего, но тут у нас ты знаток.
Фенрис поморщился, видимо, убийца был прав, но признавать это лириумный воин не слишком хотел. Вообще, у меня складывалось впечатление, что ни Зевран, ни ферелденские моряки, ни вся поездка эльфу не нравилась, так что я начала задаваться вопрос, зачем же он отправился с нами?
Наметив себе обязательно при случае поговорить с Фенрисом, я поинтересовалась вслух:
— А какую вменяемую легенду ты придумаешь, чтобы не привлекать внимания? Вы эльфы, Ванда демон, и мы все четверо — чужаки, нас будет сложно не заметить.
— Мы в Антиве, дорогая, — подмигнул Зевран и покровительственно обнял за плечи. Мы как раз закончили ужинать, и я убирала со стола, раз никто другой не торопился это делать. Фенрис сидел в кресле, мрачно разглядывая домик, и пил вино — прямо из горла, как в Киркволле. Китти упорхнула на разведку, а Зевран то выглядывал в окно, то шарил по шкафам. Вот и сейчас он отнял у меня очередную тарелку, спустил руку на талию и легким пируэтом развернул спиной к раковине. — Оставь ты эти тарелки, chica, завтра мы все равно отсюда уйдем. А что до твоего вопроса: из Антивы постоянно уезжают торговцы и Вороны.
— И кем мы будем? — со скепсисом поинтересовалась я. Фенриса выдать за Ворона еще можно было, и то до первой драки — наверняка в Минратосе, куда мы собирались, об эксперименте Данариуса помнили. Но меня никогда не примут ни за Ворона, ни за торговца, недостаточно я хорошая актриса для этого.
— Разберемся с моими делами — разберемся и с легендой, — отмахнулся Зев. — У меня есть кое-какие идеи.
— И как долго мы будем разбираться? — мрачно уточнил Фенрис. Убийца подмигнул:
— А это зависит от нас.
— Боюсь, не только, — чуть виновато отозвалась я и выпуталась из крепких дружеских объятий. К посуде не вернулась — не настолько уж мне нравилась уборка, чтобы одну ночь не потерпеть грязную посуду, а завтра мы, как выяснилось, уходим. Присела на край стола и пояснила: — Мне подумалось, что Тевинтер — это не только Минратос; Логэйн предполагал, что Корифей вполне мог поехать в другой город из каких-то своих соображений, Думат-то его вроде как предал… К тому же вряд ли он что-то сумеет устроить в одиночку, наверняка начнет искать союзников, а значит, оставлять следы, и, может, не только в столице. В общем, у меня есть один знакомый в Вол Дорме, наемник и шпион, он, думаю, неплохо знает, где стоит еще поискать. Я и подумала: пусть займется, пока мы трясем столицу?
— Неглупо, — оценил Зевран. Фенрис уточнил:
— Ты ему доверяешь?
— Не особенно, Корзник та еще темная лошадка. Но не кидает клиентов, пока ему платишь.
Оба эльфа кивнули, мне даже показалось, что одобрительно — излишняя доверчивость в число их недостатков не входила. Зевран, вернувшийся к обыску шкафов, вытащил что-то неопознаваемое, с интересом осмотрел и закинул обратно. Вместо сомнительного объекта на свет появилась еще одна бутылка вина, и на этом убийца успокоился. Бокалов не было, так что Зевран последовал примеру лириумного воина, и уточнил:
— Но я пока не слишком понимаю, как это может задержать нас в Антиве.
— Я ему для связи оставила тот адрес, что ты давал Айдану, — чуть виновато отозвалась я. — Прости, я просто больше не знаю, как можно найти здесь друг друга, а ты в тот момент, когда я писала, куда-то ушел.
— По крайней мере, его никто не свяжет с тобой, — философски отозвался Ворон. — Но лучше все-таки спрашивай у меня, chica. Адрес мог быть уже нерабочим.
Я послушно кивнула и, когда Зевран приглашающе похлопал по подлокотнику своего кресла, сопротивляться не стала. Вино было кислым и наверняка понравилось бы Фергюсу, но я только поморщилась и решила обойтись кофе.
А потом вернулась демонесса с информацией.
* * *
Антива, кажется, была городом вечного праздника: всюду гремели карнавалы, представления и пирушки, горожане пили вино, танцевали, целовались, а иногда и не только — не раз мы наталкивались на парочки за более пикантным занятием. Начав праздновать ещё Сатиналью, народ, кажется, не собирался останавливаться до самой весны. В первые дни казалось, что Зевран привез нас развлекаться: не было ни одного сколь-нибудь заметного праздника, который бы мы не посетили. Наряды и маски сменяли друг друга, и в какой-то момент я потерялась среди шелка, перьев и музыки.
А ночами ждали вылазки в чужие дома и виллы — в одних мы искали какие-то документы, в других Зевран оставлял меня на балконе или во внутреннем дворе и внутрь уходил один или с леди Вандой. Я догадывалась, что после этого там не всегда оставался кто-то живой, и задавалась вопросом — для чего в такие ночи нужна я? Одно дело — возня с документами, а это?
Зевран на прямой вопрос подмигнул:
— А как же тренировка, chica? И потом, где еще ты увидишь такое количество бессмысленной роскоши?
С этим спорить было сложно. Если обычные дома в Антиве ничем особенным не выделялись и стояли довольно тесно, то виллы аристократов поражали этой самой роскошью — не то чтобы бессмысленной, но временами явно избыточной. Они пестрели колоннадами и высокими арочными окнами, облицованными фигурно вырезанным камнем. И снаружи, и внутри здания часто украшались мозаиками и барельефами; строили их всегда квадратом, и в центре, во внутреннем дворике, разбивали чудесные сады. Мрамор был повсюду: снаружи здания были отделаны так причудливо, словно архитекторы соревновались в богатстве фантазии; внутри из этого камня, казалось, было выполнено вообще все, частенько даже письменные столы в тех кабинетах, где мы побывали. Я даже спросила у нашего главного специалиста по чужим спальням, не из мрамора ли делают кровати, но он только рассмеялся. А следующим нашим убежищем — мы меняли место ночевки почти ежедневно — оказалась как раз одна из таких вилл.
Кровати оказались деревянными, но явно из драгоценных пород — жаль, в этом я совершенно не разбиралась. Зато, обследовав виллу с подвала до чердака, нашла два тайных хода и потайную комнату. Если уж совсем честно, то ходы мне показал Зевран, но все остальное было моим собственным открытием.
Такая жизнь затягивала, я даже начала понимать и легкомысленных красоток, перепархивающих с одного карнавала на другой и разбавляющих танцы мужчинами, и Воронов — убийства я до сих пор не любила, но что-то в этих шпионских играх все же было.
Зевран явно чувствовал себя как рыба в воде. Он и раньше никогда не скупился на улыбки, но теперь открылся с какой-то новой стороны: и смеха, и вина стало больше, но при этом они казались маской, на которые была так щедра его родина. Из-за нее временами проглядывал довольно жесткий и равнодушный к другим мужчина. Убийца. Это было непривычно, раньше Зевран эту сторону своей жизни держал подальше от меня; но мне скорее нравилось, чем нет. Я не была «другой», так что в наших отношениях оставалась прежняя теплота, греющая на таком контрасте даже сильнее, чем раньше. И теперь я, по крайней мере, могла представить его гильдмастером дома и Восьмым Когтем.
Фенриса атмосфера праздника не затянула, но как-то все же повлияла: он стал казаться чуть менее мрачным, хотя за мной следил пристально и явно страховал. Однажды я даже застукала их с демонессой: ничем предосудительным парочка не занималась, но видеть их вдвоем, наедине, да ещё и так близко — воин загнал Ванду в угол и что-то негромко говорил на ухо, — уже было удивительным. Подруга мое приближение почувствовала, так что я сразу отступила, чтобы не мешать — может, она уже получит своего недоступного эльфа и успокоится.
На нее Антива как раз влияла куда сильнее, чем на нас всех, вместе взятых: демонесса вешалась едва ли не на каждого встречного, пропадала ночами в спальне Зеврана и постоянно пыталась подбить меня то на секс, то на секс с Зевраном, то на секс с малознакомыми и незнакомыми мужчинами на каком-нибудь очередном празднике. Я каждый раз смущалась и оттого злилась, и в итоге запретила вообще произносить при мне это слово. Как ни странно, Ванда вняла и переключилась на других.
Примерно спустя две недели такой жизни Фенрис поинтересовался:
— У всего этого хаоса вообще есть цель или мы бездарно тратим время?
— Друг мой, цель есть у всего, даже у хаоса, особенно если создаем его мы сами, — убийца пребывал в отличном настроении. На этот раз — отнюдь не благодаря красивой женщине и вину, он с интересом читал украденные нами бумаги. Я присела на подлокотник кресла и попыталась заглянуть через плечо, но Зевран рассмеялся, спрятал документы и обнял меня за талию:
— Chica, неужели тебе мало тайн? Поверь, маленькие постыдные секреты моих дорогих коллег не стоят того, чтобы охоту Вороны открыли и на тебя.
Пару мгновений я размышляла — так ли уж мне и правда любопытно, — и в итоге кивнула:
— Как скажешь. Но тогда расскажи, зачем это все нужно.
— Нам нужно было прикрытие, и я его создаю, — подмигнул убийца. Но мне хотелось подробностей; Зевран, поняв, что я так просто не отстану, с улыбкой пояснил: — Немного шантажа, немного раскрытых тайн, чтобы устроить переполох и отвлечь внимание от двух красивых женщин…
— Немного трупов, — подхватила леди Ванда, усаживаясь на второй подлокотник.
— И никто уже и концов не найдет, откуда вы появились, — закончил Ворон. — Вряд ли в Антиве много тех, кто знал тебя раньше, chica.
В первый момент я согласилась, но потом вдруг вспомнила одного такого человека:
— Орланда Валисти.
— Валисти, — задумчиво повторил Зевран. Улыбка на его губах все еще блуждала, но во взгляде мелькнула та сталь, которой я раньше не видела. Но спустя всего мгновение она исчезла, эльф подхватил наши с Вандой руки и по очереди поцеловал. — Кажется, нам стоит познакомится с торговыми принцами. Как вы смотрите на это, mis encantadoras señoritas(3)?
— И убить? — с предвкушением поинтересовалась демонесса. Убийца рассмеялся и покачал головой. Ласковым движением прошелся по ее бедру и предложил:
— Но ты можешь постараться его увлечь. Клаудио красивый мужчина, mi bella(4), тебе понравится.
— Это опасно? — уточнил Фенрис. Идеи Ворона он обычно принимал едва ли не со смирением, четко давая понять, что он против, но не спорил. Сейчас же вполне открыто посмотрел на меня с заметным сомнением; Зевран этот взгляд перехватил и улыбнулся куда нежнее:
— Мы в Антиве, друг мой, и собираемся связаться с одним из восьми Когтей. Будет весело.
* * *
Самого Клаудио Зевран показал нам уже на следующий день, правда, издали. Но леди Ванда, тут же обернувшись кошкой, побежала посмотреть поближе, и я последовала ее примеру: погода была солнечной, так что я вполне могла взлететь высоко-высоко, и меня бы никто не увидел.
Торговый принц Тревизо и Третий Коготь Антивы и впрямь оказался красивым мужчиной. Иссиня-черные волосы, карие глаза и смуглая кожа делали его похожим на других антиванцев; но при этом в лице чувствовалась порода, подчеркнутая аккуратной бородкой, хорошей, явно тренированной фигурой, холеными руками и дорогой одеждой. Учитывая его статус, я предполагала, что основным достоинством костюма окажется не цена и красивый вид, а функциональность.
На этом знакомство и закончилось. За голову нашего Ворона другие все еще жаждали получить неплохую сумму; сам Третий Коготь по городу бегать явно не стал бы, но идти к нему напрямую, без подготовки, было самоубийством. Впрочем, Ванда загорелась идеей оказаться в постели сеньора Валисти и на некоторое время от нашей дружной банды откололась. Целую неделю она пропадала неизвестно где, пытаясь подобраться к вожделенному Ворону, а потом вернулась обиженная на весь свет.
— Он меня как-то почуял, — чуть не плача, сообщила она. — А я даже ничего не делала!
— Я слышал, Луканис Делламорте, внук Первого Когтя, научился чувствовать магию, хотя сам магом не является, — утешил ее Зевран. — Думаю, Клаудио предпочел не отставать от конкурента. Вряд ли Круг магов отказал ему в паре необычных заказов.
Ванду эта информация ничуть не утешила; желание соблазнить красавца сменилось жаждой мести, но и тут ее ждало разочарование: убийца высказался категорически против. Вместо этого он взялся искать компромат и на главу дома, и на все семейство Валисти. Мне показалось, что последнее — с особенным удовольствием, Орланду Зевран заметно недолюбливал, и я сомневалась, что дело тут во мне. Вспомнилось, что первый раз эту очаровательную женщину мы обсуждали сразу после того, как Ворон рассказал о потере места гильдмастера своего дома; видимо, здесь была какая-то связь.
Теперь наши метания приобрели более упорядоченный вид. Карнавалы и праздники на улицах города Зевран окончательно отбросил, сосредоточившись на приемах более высокого уровня. Здесь требовался совсем другой уровень нарядов и поведения, так что я уступила место Ванде: любое платье демонесса могла отрастить сама, украшения у нас были, и краснеть от поцелуев она бы точно не стала. Да и себя могла защитить в случае чего куда лучше, чем я. Мы с Фенрисом обычно ждали где-нибудь рядом, на подстраховке.
Однажды эта подстраховка даже понадобилась. На одной из вечеринок сеньор Валисти не пожелал развлекаться вместе со всеми, как ожидалось, а ушел через калитку для слуг, оставив вместо себя ненаглядную сестрицу. Сбежать следом за ним, не вызывая подозрений, ни Зевран, ни Ванда не могли, а по сведениям нашего убийцы как раз сегодня намечалась какая-то интересная встреча. Недолго думая, я рванула следом; Фенрис негромко выругался и отправился за мной.
Следить за Клаудио оказалось сложно, все-таки он был не простым человеком. Возле самой виллы я и вовсе не решалась приближаться, подчинилась Фенрису, который увел меня на параллельную улицу. Ближе к центру города нам пришлось все-таки сократить расстояние: людей здесь было значительно больше, как и отвлекающих мелочей вроде музыки, ярких фонарей, циркачей и плакатов.
Пару раз мне казалось, что Ворон давно нас обнаружил. Я всячески старалась слиться с толпой и выглядеть как можно незаметней; солнечно-желтое платье и маска-коломбина(5), расшитая хрусталем, делали эту задачу не самой простой, но и не такой уж сложной — посреди нарядных людей куда больше выделялись бы простые брюки и куртка, чем любая, даже самая яркая одежда. Правда, я периодически забывала, что вокруг живые люди, а не манекены, так что потеряла немало времени. В первый раз из круга танцующих, где я решила спрятаться от внимания сеньора Валисти, я вывернулась сама, хоть и не без труда; второй раз я сдуру обняла какого-то незнакомца в просторной алой рубахе и зеленом колпаке — не в первый раз, многие обнимались на улице просто так, ради веселья, — а он не пожелал отпускать и начал требовать поцелуй. Вокруг скакала собачонка, визгливо гавкая, словно поддакивая хозяину. От них меня избавил Фенрис, почему-то его взгляд действовал на гуляк как ведро холодной воды.
Здание, в которое в итоге вошел наш объект, мне было знакомо: выходящее главными воротами на Золотую площадь, палаццо Джованни Мария Делла Фиренце принимало и иностранных послов, и купцов; как рассказывал Зевран, убивать в стенах этого здания считалось дурным тоном. Правда, глядя на здание, поверить в это было сложно: больше всего оно походило на суровую крепость из серо-желтого камня, с небольшими окнами, мощным карнизом и машикулями(6).
Однажды я уже здесь была — не совсем законным образом, — и мне больше всего запомнился внутренний дворик кортиле: там росли миндаль и персики, сейчас, в конце зимы, уже начинающие зацветать, в центре переливался струями изящный фонтан, а пол оказался выложен мозаикой. Позже я влезла в библиотеку Королевского Университета — знания Зеврана об архитектуре были довольно однобокими, — и узнала, что эта мозаика сохранилась еще с древних времен: она повторяла собой Бульвар Морей, но если улицу в Священном Веке почти полностью разрушили порождения тьмы, так что после окончания Мора ее пришлось восстанавливать, то палаццо уцелело.
Тогда мы с убийцей пришли в эту городскую крепость по крышам и внутрь попали как раз через кортиле, по галерее, и до кабинета хозяина здания. В этот раз мне, похоже, предстояло следовать за Валисти, чтобы его не потерять, и я совершенно не представляла, как это можно сделать незаметно. Немного облегчил задачу сам Ворон: он не пошел через главные ворота, свернул куда-то за левый угол здания, давая нам время на размышления. Фенрис указал мне глазами на крышу, видимо, предлагая снова пробираться сверху, а сам отправился следом за Третьим Когтем. Я мгновение сомневалась: все-таки Старший Ворон суровый противник, а нам его, к тому же, нельзя убивать, но потом послушалась — если уж не доверять навыкам Фенриса, то лучше сразу возвращаться.
На крышу я взлетела из укромной ниши на краю площади. Вообще-то Зевран учил меня забираться и по зданиям, развивая мои довольно куцые навыки в скалолазании, и обычно я с удовольствием пользовалась этими уроками; но делать это быстро, незаметно и бесшумно у меня не получалось, а сейчас требовались именно эти три качества. Наверху я вернула человеческий облик — ястреб видел не очень хорошо, хоть площадь и освещалась почти как днем, — и замялась: Валисти видно не было, и что делать дальше, я представляла плохо. На всякий случай осмотрелась правильным зрением — после особняка старшего Тетраса я постаралась взять за привычку вовремя осматриваться на предмет незнакомой магии. Здесь ее было навалом: мозаику укрывало заклинание, по всей видимости, отвечающее за ее сохранность, да и по стенам кое-где струились магические нити. Сейчас к этому уже знакомому фону примешивалась одна незнакомая нить — видела я ее плохо, поскольку в кортиле она не выходила, а через арочную галерею рассмотреть толком не получалось.
Решив проверить это нововведение, я слетела вниз, на галерею, и внимательно прислушалась. Галерея выходила в пустой холл с небольшим балконом, направо уводил темный коридор с рядом дверей. Тихие незнакомые голоса раздавались откуда-то с той стороны; незнакомая магия уходила туда же. Фенриса видно не было, и я решила подкрасться и послушать сама. Правда, сбежать отсюда будет проблематично, в отличие от Золотой площади палаццо было погружено во мрак, так что вариант с крыльями отпадал. Оставалось надеяться на удачу и свои щиты; ну и, в конце концов, не зря же лезла.
В комнате разговаривали двое. В одном я узнала Валисти — у него был очень сочный баритон, щедро приправленный антиванским напевным акцентом, второй казался приглушенным и холодным, как айсберг. Большую часть разговора я пропустила, услышала только:
— Вся необходимая информация — в этих бумагах, и повторять второй раз для тебя я не намерен, — раздраженно проговорил Ворон. — Твой хозяин будет доволен.
— Мастер ждет, когда ты сдержишь слово, — холодно отозвался его визави; он тоже говорил с акцентом, смутно знакомым, но определить сходу я не могла. — Ему не нужны бумаги, ему нужна…
— Я знаю, что ему нужно, — перебил Валисти. — И скоро он это получит.
В последний момент я успела отойти от двери и метнуться на балкон; здесь было светло — выходил он как раз на Золотую площадь. Стоило, наверно, отступить к стене, на фоне огней города меня было бы видно отлично, а то и вовсе улетать сразу, но любопытство заставило выглянуть обратно в коридор. Не слишком далеко, все-таки жизнь дороже, так что я успела увидеть только длиннополую мантию и глубокий капюшон, в которые кутался таинственный собеседник Ворона. Правильное зрение дополнило знания тем, что это маг, причем, малефикар, но на этом пришлось наблюдения свернуть: мужчина остановился и резко обернулся, так что я едва успела отшатнуться обратно. К счастью, проверять он не стал, и я выдохнула с облегчением.
Подождав минут десять для верности, чтобы Третий Коготь тоже ушел, я вернулась в холл. Улететь можно было бы и с балкона, но я решила посмотреть, не осталось ли чего-нибудь интересного в той комнате. Вряд ли — все-таки не новички встречались, но проверить для очистки совести все же стоило.
И буквально мгновение спустя жизнь доказала, что нечистая совесть — штука вполне терпимая, тут смотря с чем сравнивать. Когда из-за спины раздался голос моего объекта, я подскочила от неожиданности:
— Моя прекрасная преследовательница оказалась на удивление упорной, — насмешливо проговорил Ворон. Я тут же покосилась на галерею и с досадой увидела ряд закрытых ставень. Резко развернулась и поняла, что выход на балкон теперь тоже перекрыт — между мной и свободой стоял мужчина. Наверно, довольно привлекательный, но прямо сейчас я бы предпочла любоваться им с большого расстояния.
Зато он себе ни в чем отказывать не стал, осмотрел меня с ног до головы. Оценить взгляд и выражение лица не получалось — Ворон стоял против света, но утешало то, что он меня до сих пор не убил и даже схватить не пытался. Впрочем, куда я тут денусь из запертой комнаты? Правда, если подойти чуть поближе, то я, пожалуй, успею обернуться птицей и слинять через балкон, как и собиралась… Но пока приближаться было страшновато: сестра этого очаровательного человека мне уже продемонстрировала скорость Антиванских Воронов.
Не дождавшись от меня ответа, мужчина немного задумчиво продолжил:
— И на удивление неопытной. Вряд ли такую muñequita(7) кто-то отправил бы за мной всерьез. Так как же ты сюда попала, mi cielito(8)?
От страха у меня включилась наглость; шепотом, чтобы не демонстрировать свой голос, я вкрадчиво поинтересовалась:
— Я слышала, вы очень опытный. Неужели мне придется объяснять, как можно попасть в здание не через дверь?
Ворон рассмеялся и чуть наклонил голову:
— Храбрая. Чья-то ученица? И как же ты решилась идти сюда без оружия?
— Своя собственная. Знаете, урвешь кусочек знаний здесь, одну тренировочку там, — я пожала плечами и сделала осторожный шажок вбок. Может, если двигаться медленно, он и не заметит, что я подбираюсь к окну? — И почему это без оружия? Вдруг у меня волшебная помада: один поцелуй — и вы смотрите сладкие видения?
— Проверим? — вкрадчиво предложил мужчина.
— Конечно, — тут же с готовностью подтвердила я, делая еще один шаг. — Вы ведь очень красивый, я просто не смогла пройти мимо, так и шла следом.
— Не сомневаюсь, — в голосе Валисти мне почудилось самодовольство. А потом впечатление развеялось, и вкрадчивости в его голосе стоило бы позавидовать: — У этого палаццо есть интересная легенда. Говорят, в Веке Стали юная прелестная девушка застала в этой комнате своего жениха за изменой и с горя выбросилась в окно. И теперь ее призрак до сих пор иногда появляется здесь, особенно если в палаццо входит невинная девица.
— Но это ведь только легенда? — шепотом уточнила я, делая еще один шаг.
— Почти, — согласился мужчина. — Ее жених был Вороном, и застала она его отнюдь не за адюльтером. К сожалению, женское любопытство часто кончается печально.
Подходить ближе и к Ворону, и к окну, которое он закрывал, мне расхотелось. Я замерла на месте и улыбнулась; хотелось надеяться, что выглядело это не очень жалко.
— Но вы же не обидите ни в чем не повинную девушку? — поинтересовалась я и спешно начала прикидывать, каким еще образом можно отсюда выбраться.
Валисти мне времени на размышления не дал: одним рывком ухватил меня за предплечье — и как дотянулся-то, мне казалось, я далеко стою, — и подтянул поближе. Я тихонько взвизгнула и запаниковала, но Ворон добычу выпустил. Провел костяшками пальцев по подбородку, намотал один из локонов на палец и доверительно сообщил:
— Ты напоминаешь мне кое-кого.
— А вы не мастер комплиментов, да? — нервно прошептала я. — Кто же говорит девушке, что она на кого-то там похожа?
Он насмешливо прищурился, наклонился пониже и прошептал на ухо что-то на антиванском. Фраза вышла длинной, и это в равной степени мог быть и комплимент, и детальное описание, как меня будут убивать. Впрочем, я все же ставила на первое, иначе зачем бы ему поглаживать мое плечо?
— Я не говорю на антиванском, — просветила я мужчину, когда он снова отклонился обратно. Он негромко рассмеялся, снова коснулся моих волос и вкрадчиво предложил:
— Я переведу для тебя, mi oro(9), но не здесь.
— Спасибо, я лучше потом в словаре посмотрю, — я решительно шагнула мимо Ворона к балкону. Раз уж я рядом, отчего бы и не попытаться? Но не слишком удивилась, когда он перехватил меня за плечи, развернул к окну спиной и велел:
— Не так быстро, muñequita, — чем-то его заинтересовали мои волосы, потому что, притормозив меня, он снова коснулся локонов. А потом потянулся к маске и поинтересовался: — И что же мне с тобой делать, mi niña valiente(10)?
— Предлагаю каждому остаться при своем, — шепнула я, сделала ещё один шаг назад, прямо спиной, а потом обернулась ястребом и со всех крыльев бросилась наружу — и вверх. А то мало ли, Зевран мог бы убить птицу метательным ножом.
1) Планширь — деревянный брус поверх фальшборта, грубо говоря, перила/
2) мой подозрительный друг (антив.)
3) мои очаровательные сеньориты (антив.)
4) красотка (антив.)
5) маска,скрывающая только верхнюю часть лица
6) Навесные бойницы, расположенные в верхней части крепостных стен и башен, предназначенные главным образом для вертикального обстрела штурмующего стены противника стрелами, сбрасывания камней, выливания кипятка и смолы.
7) куколку (антив.)
8) дорогая (антив.)
9) мое золотко (антив.)
10) моя смелая девочка (антив.)
Архетип: Выбор
Ключ: принятие важного решения; решение, принимаемое сердцем; ответственность за свой выбор; конфликт между сердцем и разумом
— Попробуй это, моя дорогая, — промурлыкал на ухо Ворон, осторожно забирая у меня один бокал и заменяя его другим. Поскольку убийца был свой, я послушалась и пригубила напиток; он оказался крепким, алкоголь теплой волной прокатился по телу. — «Ночь позора»: антиванский портвейн, шоколадная настойка и апельсин.
— Название немного настораживает, — хлопнув ресницами, прощебетала я.
— Поверь, mi bella, тебе понравится, — Зевран прижал меня крепче и наклонился к шее. Со стороны это выглядело поцелуем, благо, наши костюмы позволяли подобные вольности, но на самом деле он прошептал: — Не переигрывай, chica. Ты и так выглядишь слишком красивой, чтобы кто-то заподозрил в тебе глубокий ум.
Комплимент, на мой вкус, был весьма сомнительным, но совету я вняла и жеманности поубавила. И тут же ахнула, едва не расплескав коктейль, потому что этот вредный тип, называющий себя моим другом, внезапно прикусил за шею — уж лучше бы поцеловал! — и насмешливо прошептал:
— Не удержался.
Мне больше всего хотелось в данный момент стукнуть приятеля, но я благоразумно порыв сдержала: до сих пор нас так и не смогли поймать, хотя Зевран появлялся на любом интересном мероприятии, но привлекать лишнее внимание все же не стоило. Пусть на лице и были маски, любовницам бить своих покровителей — а мы заявились именно в такой роли — было неуместно.
В этот раз мы оказались на вилле дома Валисти. Во-первых, накануне пришло долгожданное письмо от Корзника, так что пора было сворачивать свои дела, а во-вторых, Зевран, наконец, счел, что сможет заинтересовать торгового принца в виде партнера, а не оплачиваемой головы, так что явились мы почти открыто и по официальным приглашениям. Хозяева нас пока своим вниманием не баловали, и я была этому рада — единственная встреча с Третьим Когтем оставила не самое приятное впечатление. Мало того, что он меня сумел напугать и почти поймать, так еще и наговорил… кое-как, не слишком точно, я повторила Зеврану ту фразу, что Валисти мне прошептал, после чего эльф смерил меня задумчивым взглядом и переводить отказался. И добавил:
— Но если захочешь получить от Клаудио перевод, chica, будь готова уйти от него уже утром.
Я вспыхнула от такого предположения и снова разозлилась, хотя и сама не поняла, на кого. Идти на карнавал в дом этого типа мне совершенно не хотелось, но на этом внезапно настоял Зевран — мол, в одиночку ему будет неудобно, кто-то должен отвлекать на себя внимание, а Ванду наш объект раскусил. Я в этой мотивации сомневалась, но спорить не стала.
К тому же Фенрис сумел выследить таинственного собеседника Валисти, он оказался тевинтерцем — поэтому его акцент мне и показался знакомым; я уже знала, что помимо этого он был еще малефикаром. Как мрачно оповестил лириумный воин, тевинтерец отплыл куда-то на корабле, но я все равно не хотела отпускать друзей в одиночку туда, где потенциально могут быть враждебные маги.
Наряды на этот вечер нам подбирал убийца, и теперь я чувствовала себя слегка не в своей тарелке в насыщенно-синем платье, чье декольте оказалось куда глубже, чем требовал здравый смысл, а вырез на спине демонстрировал мои нарисованные крылья во всю ширь — и даже краснеть было нельзя, полумаска-коломбина не скрывала нижней части лица. Еще мне казалось, что заявиться с такой татуировкой к Воронам было слишком уж смелым шагом, но эльф только отмахнулся. При этом сам он предпочел классическое черное домино, треуголку и бауту(1) — и таким нарядом мог бы похвастаться каждый второй в городе.
Вечер был в самом разгаре. Мы успели побеседовать с парой каких-то незнакомых мужчин; из разговоров я поняла мало, но Зевран выглядел вполне довольным. О себе то же самое я сказать не могла, единственное, что мне нравилось — музыка. Она была лиричной и при этом страстной, самое то для танца, так что я едва сдерживалась. Зевран, заметив это, со смешком позволил мне развлекаться самостоятельно, а заодно и правда отвлечь на себя внимание: в Антиве я не так шокировала общественность, как в чопорном аристократическом обществе Вольной Марки, но все же на меня засматривались.
Но теперь эльф вытащил меня в свободный уголок, вручил бокал и взялся ухаживать. Шоколадно-апельсиновая сладость немного примирила меня с вынужденной скукой, и я огляделась по сторонам.
Карнавал раскинулся в саду виллы Валисти, и сад этот был довольно большим. Деревья, несмотря на зиму, стояли зелеными — и это было совсем не странным для Антивы, — и цвели: миндаль, персики, черешня, даже апельсины. Последним, как мне казалось, было явно рановато, но тонкий аромат, долетающий из затемненной, ведущей к особняку аллеи, не оставлял сомнений.
Сейчас деревья украсили лентами и необычной формы фонарями, которые в вечернем полумраке напоминали диковинные светящиеся цветы. Девушки в легких платьях и воздушных масках казались феями, перелетающими с одного такого цветка на другой, мужчины следовали за ними тенями, выдавая свой род занятий. Но обманываться не стоило: в дом Антиванского Ворона высокого ранга вряд ли пригласили совсем уж беспечных красоток или настолько откровенных убийц, так что любая феечка могла оказаться известной отравительницей или мастером оружия, а среди теней наверняка присутствовали не только ассасины, но и торговцы, простые аристократы, а то и члены правящей семьи. Впрочем, последнее вряд ли могло служить знаком благоволения к роду Валисти: власти у короля в Антиве было куда меньше, чем у Ворона и торгового принца в одном лице.
Сам особняк меня сегодня тоже удивил. Похоже, семья Валисти любила выделяться и смело перекраивала моду на свой лад — или следовала моде каких-то других мест, Зевран же говорил, что они торговые принцы Тревизо. В отличие от прочих — квадратных — строений городской знати, вилла Валисти явно выделялась необычным фасадом и общим видом: небольшие крылья здания выступали вперед, обнимая площадь с фонтаном; на стенах почти не было мраморных украшений, суровый вид разбавляли пилястры(2), сандрики(3) над окнами и небольшая фруктовая гирлянда под самым карнизом. Входом служила лоджия; отдавая дань местной моде, хозяин все же позволил оформить ее колоннадой и высокими стрельчатыми арками, затянутыми прозрачным стеклом.
— Chica, я вижу глубокую задумчивость даже сквозь маску, — шепнул Зевран, проводя ладонью вдоль позвоночника. — Расслабься, иначе хозяин может испугаться и не подойти к нам.
Я тихонько фыркнула и отпила глоток из бокала. Впрочем, эльф меня отвлек очень вовремя: в нашем небольшом уголке появился еще один, долгожданный, персонаж.
— Черные одежды, черная шляпа и таинственность — неужели я вижу перед собой печально известного Черного призрака? — поинтересовался приятным баритоном мужчина в маске Скарамуша(4), обойдя нас полукругом и демонстративно оглядывая. В нем я опознала бы Клаудио Валисти, даже если бы Зевран заранее не предупредил, очень уж хорошо мне запомнился этот голос.
— Отчего же «печально», мой принц? — насмешливо отозвался Зевран, не выпуская меня из объятий. — Я свободен, обеспечен и вполне счастлив. Мелкие неудачи лишь придают остроты жизни.
Третий Коготь открыто рассмеялся и отсалютовал бокалом:
— Назвать такую потерю статуса мелкой неудачей может только очень самодостаточный человек. Мне нравится этот оптимизм. Представишь меня своей спутнице?
— Непременно, мой принц, — рука Зеврана поднялась с моей талии на плечо и ласкающим жестом прошлась до локтя, намекая оппоненту, что спутница занята. — Mi bella, позволь представить тебе синьора Клаудио Валисти, торгового принца Тревизо и Третьего когтя Антивы. А эта прекрасная сеньорита — леди Милисента из Камберленда, любовь и надежда своего города.
Леди Милисента и впрямь в Камберленде существовала, правда, предпочитала зваться «мадам» и содержать бордель. Примерно в одно время с нами она как раз собралась вывозить своих девочек в Кайтен, Тантерваль или даже Холм Охотника — определиться с конечным пунктом мадам не могла до последнего, и нас это вполне устраивало. Прикрываться именем пропавшей неизвестно куда женщины было куда проще, хотя напрямую факты «моей» биографии мы нигде не озвучивали: роль хозяйки борделя мне не слишком импонировала, да и сыграть ее хорошо вряд ли бы получилось. Но на случай, если кому-то и захочется поискать, Зевран заставил меня выучить основные факты о Милисенте наизусть.
— Me encantas, señorita(5), — торговый принц подхватил мою руку и поцеловал.
Совсем не так, как это делал Себастьян — отдавая дань вежливости; Клаудио коснулся губами ладони и, чуть сжав пальцы, перевернул мою руку, чтобы оставить второй поцелуй на запястье, там, где билась жилка. Лицо я удержать сумела — спасибо, спасибо огромное, дорогой Себастьян, за тренировки! — а вот пульс меня скорее всего выдал. Клаудио самодовольно улыбнулся и выпустил мою руку.
— Будьте моими гостями, — пригласил он, сделав неопределенный жест. — У нас есть ещё пара дел, Зевран. Но, убежден, твоей прекрасной спутнице долго скучать не придется.
Эльф обнял меня уже обеими руками, как бы невзначай скользнув кончиками пальцев по груди, и промурлыкал:
— У нас были планы на эту ночь. Но отказать хозяину мы никак не можем, верно, дорогая?
Я чуть откинулась назад, прижимаясь к эльфу под легким нажимом его руки, и улыбнулась:
— Как пожелаешь, милый.
— Очаровательно, — повторил Третий Коготь.
К лоджии вела аккуратная, выложенная камнем дорожка, на которую мы вывернули из аллеи апельсиновых деревьев. Тонкий аромат цветов сменился незнакомыми благовониями, стоило только войти внутрь здания, и Зевран, по-прежнему обнимающий меня за талию, едва заметно подтолкнул под локоть. Я послушно отпила из бокала — возможно, убийца успел намешать в коктейль какого-нибудь полезного зелья или просто ратовал за естественность моего поведения. Впрочем, о последнем он мог бы и не переживать: «Ночь позора», несмотря на название и крепость, мне и правда понравилась, а лоджия, в которую мы вошли, была восхитительно прекрасной. Она оказалась куда шире, чем можно было бы предположить, разглядывая снаружи, — настоящий зал, поражающий тонкостью росписи. Я с искренним восхищением вздохнула, разглядывая гирлянды фруктов и цветов, почти неотличимые от настоящих, и, главное, потолочные фрески — их основной темой был «Антиванский поцелуй», эротический роман, который буквально на днях мне принес эльф. Читая, я краснела как маков цвет, зато теперь могла почти без стеснения смотреть по сторонам. Самой невинной казалась фреска с изображением первой встречи главных героев — они всего лишь страстно целовались едва ли не посреди дороги, даже не замечая, как их обвивает змея.
— Сеньорита интересуется живописью? — вкрадчиво поинтересовался хозяин виллы. Я улыбнулась:
— Скорее, искусством в целом. Однажды мне довелось столкнуться с «Обнаженной Андрасте»… вы ведь слышали об этой скульптуре? Боюсь, столкнулась я в буквальном смысле слова, но с тех пор мечтаю увидеть ее и глазами. Но увы, едва ли найдется маг, способный вернуть ее ценителям, и я ищу другие достойные работы. И все же жаль: согласитесь, столь совершенные формы прятать было настоящим преступлением против красоты, синьор Валисти?
— Как и ваши, mi adorable señorita. Bombón!(6) — он рассмеялся, внимательно наблюдая за мной, и поцеловал кончики пальцев, поясняя слова жестом. Потом перешел обратно на всеобщий: — Зовите меня Клаудио, прекраснейшая.
Он подхватил мою ладонь, так что Зеврану пришлось выпустить меня из объятий, и привлек ближе, заставляя чуть отклониться назад:
— Эти фрески — работы Андреа Санторо. Прекрасный художник и никудышный Ворон, но свою жизнь он закончил весьма романтично. Его муза, очаровательная Франческа, позировала здесь же, в этой лоджии, и, по слухам, одной живописью дело не ограничилось — это стекло, привезенное из Серо, позволяет сохранить любые тайны. За одним исключением — на закате оно становится прозрачным, как и положено стеклу. Именно в этот момент их и застукал весьма ревнивый муж синьоры Франчески, — одна рука принца лежала на моей талии, удерживая на весу, вторая скользнула по горлу и груди, очертила линию декольте, и негромким голосом Клаудио закончил: — Но сейчас до следующего заката еще далеко, Belleza(7).
— Клаудио, друг мой, — на мою талию легла вторая рука, и Зевран мягко вернул меня обратно, в свои объятия, — ты хотел поговорить о делах?
Третий Коготь рассмеялся и сделал приглашающий жест в сторону выхода.
— В присутствии красивой женщины я забываю о любых делах. Ты знал, кого привести в мой дом, Зевран.
— Может быть, — с довольной усмешкой согласился эльф, а я прижалась к нему и промурлыкала:
— Вы слишком добры, мой принц. Уверена, многие красавицы были бы рады оценить фрески вашего дома вместе с вами.
Клаудио ничего не ответил, но улыбнулся и прошел вперед. По дороге он еще делал замечания о фресках, мимо которых мы походили, но уже без огонька, и я этому была рада — объятия чужого Ворона мне совершенно не понравились. Руки у него были сильными, а пальцы больно впивались в кожу, да и переходить к «позированию» в открытой лоджии, куда может войти кто угодно, я вряд ли когда-нибудь захочу. Но, судя по взглядам, которые я на себе ловила, мужчина этой идеей загорелся. Интересно, он так клевал на любых симпатичных девиц или Зевран и правда подбирал платье с определенным умыслом?
Торговый принц привел нас в роскошный зал, заставивший меня ахнуть от восторга: на одной из стен неизвестный живописец изобразил ряд колонн, за которыми открывался вид на залив Риалто. Работа была столь тонкой, что я бы поверила в реальность колоннады, если бы не солнечный свет, падающий на воды залива — за настоящими окнами давно царила ночь.
— При свете дня этот зал выглядит еще величественнее, но я предпочитаю ночи, — заметил явно довольный произведенным эффектом хозяин. — Надеюсь, эта фреска скрасит для вас ожидание, Belleza, пока мы закончим с делами.
— Надеюсь, вы не оставите меня надолго в одиночестве, — промурлыкала я и отсалютовала своим бокалом, играя свою роль. Судя по ответному взгляду Клаудио, я слегка перестаралась, но менять что-то было уже поздно.
В центре зала полыхал жаром камин. Это было кстати: пусть зима в Антиве была совсем не такой холодной, как на юге, в открытом платье и без согревающих объятий Зеврана мне внезапно стало прохладно, не спасал даже коктейль, который я до сих пор чудом не разлила.
Мужчины отошли в противоположный конец комнаты: там у стены стоял резной секретер, из которого Клаудио извлек какие-то бумаги. Дальше наблюдать я не могла, это выглядело бы подозрительным, так что отвернулась к действительно прекрасной фреске и прислушалась. Увы — толку и из этого вышло немного, поскольку Вороны говорили на антиванском, а я этот язык выучить не успела. Разочаровавшись в своих шпионских талантах, я сделала глоток, утешая себя за провал, и правда увлеклась фреской — за последние годы Родерик все же смог воспитать во мне любовь к живописи.
Поэтому голос Третьего Когтя, прозвучавший над самым ухом, заставил вздрогнуть:
— Кажется, вы и впрямь увлечены искусством, прекраснейшая. Думаю, вам стоит взглянуть еще на одну картину, убежден, что она доставит вам удовольствие.
Руки мужчины скользнули по обнаженным плечам, вызывая мурашки, одна осела на талии, вторая добралась до ладони, которую Клаудио тут же поднял к губам и поцеловал:
— Идемте же, Милисента. Вы не пожалеете.
Я бросила взгляд в тот угол зала, где был Зевран, но эльфа не увидела. В первый момент это вызвало приступ паники, и я спешно отпила из бокала, возвращая себе присутствие духа. Алкоголь в очередной раз горячей волной прокатился по телу, и мне вдруг подумалось: почему бы и нет? Карнавал располагал к подобным приключениям, вряд ли совместное любование картинами зайдет слишком далеко. К тому же я, в случае чего, смогу снова улететь, кажется, Ворон меня не узнал. Конечно, незнакомый мужчина, особенно такой, как Клаудио, был не слишком подходящей кандидатурой, но свой меня оставил в одиночестве, да и осторожность быстро сдалась проснувшейся жажде приключений. Я сделала еще один глоток, нежно улыбнулась и промурлыкала:
— Боюсь, сегодняшняя ночь уже отдана, Клаудио. Но если вы пригласите меня в другую…
Мужчина негромко рассмеялся:
— Мне нравится ваша страсть, Ricura(8). Не переживайте, возможно, скоро вы встретитесь со своим ненадежным спутником.
Вперед, к небольшой дверце, которую я заметила только сейчас, Ворон подтолкнул меня достаточно властно, чтобы мысли о прямом сопротивлении ушли так же быстро, как и появились. Похоже, принимать отказ синьор Валисти не планировал — и мне следовало подчиниться правилам этой игры, по крайней мере, пока что. Впрочем, она показалась мне забавной, немного пикантной, и я позволила себя увести, тем более что пока что ничего совсем уж предосудительного мужчина себе не позволял. Правда, из объятий не выпускал и прижимал к себе крепко, но не пытался даже поцеловать руку, не говоря уж о чем-то еще. На этот раз мы шли довольно скромно отделанными коридорами, темными, прохладными и полными укромных ниш. Свежий воздух немного остудил голову, и я косилась на них с подозрением. Но Клаудио, кажется, ничего не замечал, упорно ведя меня куда-то вперед.
Финалом нашего путешествия оказался небольшой кабинет. При входе Ворон положил на мою маску ладонь, перекрывая обзор, и предложил:
— Отметим знакомство, mi tesoro?(9) — бокал из моей руки пропал, тут же сменившись новым, и мужчина, коснувшись губами уха, шепнул: — До дна.
Глаза он мне так и не открывал и отказа тоже явно не ждал. В поданном бокале оказалось что-то настолько крепкое и сладкое, что в голове изрядно зашумело, а ноги заметно ослабли. Клаудио поддержал за талию, и я благодарно прижалась, пытаясь совладать с собственным телом. Мелькнула мысль, что не стоило пить незнакомый алкоголь из чужих рук, а потом бокал куда-то исчез, и Ворон, так и не позволив осмотреться, неожиданно поцеловал в губы. В первое мгновение я растерялась, но ответила — почему бы и нет, целовал Клаудио так, что ноги подгибались, — и почувствовала, как его руки проходятся по моей спине, чуть нажимая на позвонки и заставляя прогнуться вперед. С удовольствием поддалась этим ласкам; мысли разбегались, но думать и не хотелось: от поцелуев становилось жарко, сбивалось дыхание, а горячие ладони словно выжигали отметки на обнаженной спине. Ничего подобного я, кажется, не испытывала ни в одной из жизней, и теперь полностью отдалась новым чувствам.
И спохватилась, только почувствовав, как мужская ладонь по-хозяйски легла на грудь. Отшатнувшись, я нервно напомнила:
— Кажется, мы собирались изучать картины.
Клаудио окинул меня страстным взглядом, словно раздевая на расстоянии, от чего к лицу прилила кровь. Кажется, хозяйка борделя из меня все-таки не вышла.
— На эту картину стоит любоваться издали, mi tesoro, — он легко подхватил мою руку и привлек обратно, а потом развернул спиной к себе. Напротив входа и впрямь висела картина, при виде которой у меня екнуло где-то под ложечкой, а туман в голове окончательно разошелся. Родерик не только привил мне любовь к изобразительному искусству, но и заставил научиться различать стили живописи, особенности техники разных художников и прочие нюансы. Ученицей я оказалась не слишком прилежной и сходу могла опознать едва ли полдюжины его коллег по цеху, но уж технику своего наставника я помнила отлично.
Ворон, воспользовавшись моим замешательством, провел рукой вдоль моих крыльев, обнял, наклонился чуть ближе и хрипло прошептал на самое ухо:
— Центральная картина кабинета была написана Родериком Хайеверским. Едва увидев эскиз, я понял, что он должен принадлежать мне. И оригинал, конечно, тоже, к чему мне лишь копия? И тут появляешься ты…
С этим спорить было трудно. Родерик в который уже раз превзошел сам себя: он, как и обещал, написал мой портрет — золотоволосой танцовщицы в легком, светящемся собственным светом платье. Хрупкость и беззащитность подчеркивались затемненным фоном окружения — я давно заметила, что мастер предпочитает сосредотачиваться на центральном персонаже картины, лишь намечая фон. Когда этот портрет создавался, мне было тринадцать, но наставник сумел как-то предвосхитить возрастные изменения во внешности — то ли помог талант, то ли он каким-то чудом разглядел мой облик в Тени сквозь реальное лицо, но девушка на картине выглядела лет на семнадцать-восемнадцать. И была точной моей копией — точнее, мной.
— Идеально совпавший цвет волос, — прошептал он, касаясь губами уха и чуть прикусывая мочку, так что я вздрогнула, — и маска. Но, думаю, полночь позволяет нам некоторые вольности, mi tesoro.
Выяснять, что он подразумевает под «вольностями», я не захотела, как и показывать лицо, так что вывернулась из объятий и отскочила на пару шагов. Правда, маску он сорвать все-таки успел, вырвав вместе с ней пару волосков, но их я сочла недостаточно серьезной потерей. Тут бы еще чего-нибудь не потерять…
— Как же вы попали на картину этого ферелденца, моя очаровательная леди Милисента? — хрипловатым шепотом поинтересовался мужчина, снова переходя на «вы» и делая шаг ко мне. Я на всякий случай отступила, причем сразу на два: ловкость Клаудио мне прекрасно помнилась по встрече в палаццо Джованни Мария Делла Фиренце, и второй раз попадать ему в руки я совершенно не хотела. Настороженно выдала заготовленный ответ:
— Мастер Родерик несколько лет назад посещал Камберленд. Вероятно, ему понравилось мое заведение.
Ворон рассмеялся и сделал еще один шаг вперед, снова вынуждая меня отступать.
— Я бывал в «Колоколах Камберленда», — просветил он меня, откровенно лаская взглядом, но не пытаясь поймать. — У мадам Милисенты рыжие волосы. Кто же ты, моя прекрасная незнакомка? Таинственная муза Родерика, так похожая, если верить описаниям, на любимую подружку этого эльфа?
На этих словах я уперлась лопатками в стену и бросила панический взгляд в сторону окон, но в этот раз удача от меня явно отвернулась. Похоже, Клаудио тоже позаботился о том, чтобы не попадаться два раза на одну и ту же уловку, — широкие, такие удобные для побега окна сейчас перекрывали изящные кованые решетки. Будь у меня хотя бы минута, я бы и через них протиснулась — была в узоре металла пара подходящих по размеру завитушек; но вряд ли Ворон мне эту минуту даст.
Правда, убивать он меня, кажется, по-прежнему не собирался, но альтернатива тоже особенно привлекательной не выглядела. Сюда бы леди Ванду — и я бы еще посмотрела, кто кого у стены зажимать будет.
Взгляд мужчина перехватил и усмехнулся, а потом подошел почти вплотную и снова намотал локон на палец.
— Такой редкий цвет волос… Ты же не думала, что я тебя не узнаю, mi tesoro? — он наклонился поближе, к самому уху, и с хриплым смешком прошептал: — Я легко отличу невинную девицу от бордельной девки, Pájaro(10).
Я попыталась поднырнуть под его руку и вывернуться, но не вышло: Третьему Когтю мне явно было нечего противопоставить. Он схватил за плечи, рассмеялся над моей попыткой и прижал обратно к стене, а потом опять поцеловал. На этот раз куда грубее, прикусывая губы и больно впиваясь пальцами в кожу. Я попыталась оттолкнуть, а потом и пнуть Клаудио, но силы явно были неравными. Впрочем, он все-таки оторвался и жарко прошептал:
— Не стоило сопротивляться, mi tesoro. Женщина должна быть послушной.
— Вот и найдите послушную, — огрызнулась я, снова пытаясь его ударить. Снова ничего не вышло, и он чуть кривовато усмехнулся:
— Я всегда получаю то, что хочу. Подумай об этом, mi tesoro, один раз я дам тебе такую возможность.
Ласкающим жестом отвел волосы и впился в шею, рядом с ключицей, там, где билась под кожей жилка. На поцелуй это было похоже мало, скорее на попытку оставить на мне отметину, и я вскрикнула от неожиданной боли, когда Клаудио прикусил кожу.
А потом стена за спиной вдруг исчезла, и я невольно вцепилась в единственную опору. Ворон оторвался от меня, хрипло рассмеялся, сжал мое бедро ладонью и велел:
— Подумай как следует, моя милая. Надеюсь, в следующий раз ты будешь более приветливой со своим господином.
А потом разжал руки и даже подтолкнул, так что я невольно вскрикнула и полетела вниз.
* * *
Падать оказалось не слишком далеко, я даже не успела отойти от паники и начать думать. Правда, приземление от этого мягче не стало: я больно ударилась плечом, прокатилась кубарем по влажной земле и врезалась в стену. Впрочем, последнее — уже на излете, так что и особых травм стена мне не причинила.
— Chica, ты? — раздался голос, который я совсем не ожидала услышать. Оказалась я в подвале, на что явно намекал земляной пол, и подвал этот не освещался никак, так что ориентироваться я могла разве что на слух. Но не узнать Зеврана было невозможно.
— А ты здесь откуда? — шепотом уточнила я и поняла, что меня трясет: похоже, на этот раз сеньор Валисти смог напугать меня куда качественнее, чем в прошлый. Кожа на плечах горела, губы явно припухли, а бедро все еще ощущало железную хватку несостоявшегося, к счастью, любовника — и это были не слишком приятные ощущения.
Эльф мрачновато хмыкнул:
— Мой добрый друг Клаудио оказался куда неблагодарнее, чем я ожидал. Неприятный нюанс, но в целом на наши планы не влияет. Правда, я не ожидал, что он и тебя отправит в подземелье. Обычно своих женщин Валисти держит в спальне, там как минимум чище. На чем ты попалась?
— На незнании, — проворчала я, стараясь успокоиться и ощупывая плечо. Вроде бы перелома не было, но точно я была не уверена. Мгновение спустя рядом присел Зевран, и я, морщась, пояснила: — Родерик, оказывается, успел написать мой портрет, но продал его сразу же и мне не сказал. А еще он захаживал к настоящей мадам Милисенте, и точно знал, что оттенок волос у нее другой.
— Почти такой же, — вздохнул Ворон. — Думаю, если бы не картина, он бы не обратил внимания на разницу.
— И еще сказал, что невинную девицу отличит от бордельной девки, — все так же ворчливо добавила я. Кажется, голос все-таки слегка дрожал, или это мне показалось? — Может, теперь скажешь, зачем было меня так наряжать?
— Клаудио обожает экзотических женщин, а блондинки в Антиве встречаются нечасто. И никогда не вредит своим любовницам, по крайней мере, пока они ему не надоедают. А уж из спальни ты бы без проблем сумела сбежать, хоть до его заигрываний, хоть после, окна там широкие, — пояснил Зевран. Я тут же возмутилась, и теперь голос точно дрожал:
— Что значит — «после»?!
— Клаудио красивый мужчина. И свой интерес проявил вполне однозначно, — усмехнувшись, напомнил убийца. И поддразнил: — Возможно, ты упускаешь свой шанс.
Пока я искала, что на это можно ответить, эльф тоже ощупал мое плечо. Я только удивилась, как он сумел заметить в темноте мои манипуляции, а потом приятель дернул мою руку так, что я невольно вскрикнула. Но боль почти сразу стала слабее, и убийца укоризненно прошептал:
— Chica, ты же ученица Ворона.
— Так не Ворон же, — я демонстративно всхлипнула, а потом фыркнула: — Ничего, пусть думает, что мы тут развлекаемся, и завидует.
Зевран рассмеялся и потянул меня ближе к себе. Я послушно придвинулась и в итоге оказалась у эльфа на коленях. Правда, в этом никакого подтекста не чувствовалось, и приятель тут же эту мысль подтвердил:
— В твоем платье на полу не слишком уютно. Испугалась?
— Конечно, нет, — соврала я и прижалась покрепче: на полу было не то что неуютно, а откровенно холодно, так что теперь уже было непонятно, от душевного дискомфорта меня трясет или от физического. Все-таки в последний момент я и правда испугалась — расставаться с невинностью подобным образом в мои планы никак не входило. Почти против воли я шепотом пожаловалась: — По-моему, твой Клаудио слегка сошел с ума от этой картины, я уже подумала, что он меня прямо там… сбежать никак не давал, зажал у стены… а на окнах решетки…
Зевран молча прижал покрепче и гладил по спине все время, пока я говорила. Кажется, получалось не очень внятно, я торопилась и злилась и на себя, и на обоих Воронов. Больше всего бесило, что поначалу я поддалась на поцелуй почти незнакомого мужчины, и мне это даже нравилось; а еще — что так бездумно взяла из его рук бокал. Когда я, наконец, замолчала, эльф прижался губами к моему виску и чуть насмешливо спросил:
— Значит, Клаудио тебе не понравился?
Я подуспокоилась и проворчала уже без дрожи:
— Синяков он мне, наверно, по всему телу оставил. Вот уж не думала, что слово «ласка» можно воспринимать настолько по-разному.
— Некоторым нравится, — возразил Зевран.
Я промолчала. Может быть, если бы это был любимый человек, которому я безоговорочно доверяю… но уж точно не какой-то случайный тип, который легко может в любой момент свернуть мне шею. Хотя леди Ванда периодически связывалась с такими рожами, что меня от одного вида в дрожь бросало, да и Изабелла рассказывала… разное.
— Зачем ты мне налил такой крепкий напиток? — жалобно прошептала я. Обвинять Зеврана было не в чем, да и вообще никого, кроме себя, но началось-то все с этой «Ночи позора». Хорошо хоть, название не оказалось пророческим.
— Думаешь, там были другие? — насмешливо поинтересовался Ворон. И чуть серьезнее добавил: — Ты слишком зажата, chica. Иногда стоит расслабиться и просто получить от жизни удовольствие.
На это я отвечать тоже не стала. На мой вкус, я и так вполне получала удовольствие от жизни, особенно когда танцевала или откапывала какие-нибудь тайны. Удовольствие от посторонних мужчин, да ещё таких... напористых, было сомнительным.
Сидеть было уютно: эльф обнимал меня, поглаживая по плечу, адреналин схлынул, и мысли опять потекли не в том направлении. А еще минут через пятнадцать я снова начала мерзнуть. Повозившись в руках Зеврана, поинтересовалась:
— А мы собираемся выбираться? Или ждем, пока нас спасут? Я могу позвать леди Ванду.
Ворон негромко рассмеялся:
— Собираемся, chica. Просто ты так тряслась, я боялся, что отмычкой в замок не попадешь. Успокоилась?
Я задумчиво прислушалась сама к себе и пожала плечами, тут же зашипев от боли. Паника точно ушла, алкоголь, кажется, тоже слегка выветрился, по крайней мере, я не боялась упасть при первом же шаге. Немного еще потряхивало от пережитого: оказывается, когда на тебя смотрят с таким желанием, трудно остаться невозмутимой. Правда, в случае Третьего Когтя эмоции были скорее неприятными. Я примерила такой взгляд на Каронела и тут же отбросила — влюбленность в него была легкой, как поток ветра, и такой же мимолетной, не требующей ничего более откровенного, чем поцелуи. В его взгляде превалировало восхищение, и меня это полностью устраивало.
А вот на Зеврана «примерка» легла куда гармоничнее. В конце концов, воспринимать его отдельно от репутации пылкого любовника было сложно, да и вспомнились те эмоции, которыми делилась демонесса, вызвав во мне на этот раз не только смущение, но и интерес.
Сам эльф, не подозревая об этих мыслях, скользнул ладонью вдоль моей ноги, вызвав волну мурашек, но, в отличие от коллеги, его интересовали вовсе не мои бедра, а туфли. Что-то он с ними сделал, я расслышала только тихий щелчок, а потом едва слышно звякнули отмычки — их звон я бы сейчас, кажется, узнала из тысячи других звуков.
— Теперь можем уходить, — едва слышно шепнул эльф, снова коснувшись губами моего виска и согревая теплым дыханием. Я чуть повернула голову, хоть в темноте было и не видно его лица, и поинтересовалась:
— А как ты собирался уходить, если бы меня сюда не отправили?
— Так же, как ты вошла, — рядом с моим лицом тихонько зазвенели отмычки, но я не стала отбирать их у специалиста.
То ли темнота сыграла, то ли так до конца не выветрившийся алкоголь, но голову чуть повело, и мне вдруг подумалось, что я нечасто оказываюсь настолько близко с дорогими мне мужчинами. И такими красивыми. И такими опытными. И еще хотелось смыть с кожи те отвратительные поцелуи, убедиться еще раз, что бывают и другие.
И пусть в самом деле завидует, в конце концов. Господин, чтоб его демоны пожрали.
Так что вместо ответа я чуть подалась вперед, безошибочно коснувшись губ Зеврана. Он улыбался, я отчетливо это ощутила, и в первое мгновение не отреагировал, даже чуть качнул головой, а потом все-таки ответил на поцелуй, моментально перехватывая инициативу.
Он оказался совсем не таким, как с Каронелом и уж конечно не как с Клаудио. Зев целовал так, что я сама невольно обняла его и прижалась крепче, чувствуя отголоски страсти и в то же время нежности. Он то едва касался моих губ, то прижимал так, что перехватывало дыхание, легко прикусывал, и я терялась от нахлынувших ощущений. В голове снова зашумело, то ли от удовольствия, то ли от алкоголя. Ловкие пальцы, одинаково хорошо обращающиеся и с оружием, и с непослушными косами, сейчас перебирали локоны, едва заметно массируя кожу, и от этого сознание почти отключалось, растворяясь в прикосновениях.
Нежно проведя пальцем по шее, там, куда пришелся укус Клаудио, Зевран чуть потянул меня за волосы, я послушно откинула голову. Мягкие губы скользнули по коже, касаясь ее легко, словно перышком. Новый поцелуй лег поверх отметки Третьего Когтя, но теперь дарил не боль, а удовольствие. Я судорожно вздохнула и пришла в себя; тут же накрыло смущением, так что я вздрогнула и сжалась. Зевран, тонко почувствовав смену настроения, оставил последний поцелуй и тихо засмеялся.
— Иди сюда, chica, — эльф привлек меня ближе, позволяя спрятать лицо на груди, и я тут же воспользовалась предложением: казалось, щеки полыхают так, что это заметно даже в темноте. Зевран успокаивающе погладил по спине и чуть насмешливо предположил: — Надеюсь, ты не собираешься теперь краснеть и смущаться, дорогая?
— Собираюсь, конечно, — шепотом отозвалась я, побоявшись не справиться с голосом. Он снова рассмеялся, продолжая поглаживать, и прижался щекой к моей макушке. Успокоиться получалось плохо: не зря леди Ванда так любила проводить с ним ночи, целовать Зевран действительно умел. Но постепенно мне все-таки удалось взять себя в руки и расслабиться.
Через какое-то время я неуверенно поинтересовалась:
— Зевран, а если бы я не… ты бы продолжил?
Несколько секунд убийца молчал, потом поцеловал меня в макушку и все-таки ответил:
— Будь ты чуть больше похожа на меня, chica, я бы и останавливаться не стал. Не вижу ничего предосудительного в том, чтобы подарить друг другу немного удовольствия, — в голосе я почувствовала улыбку, а ладонь соскользнула со спины и прошлась вдоль бедра, снова заставляя вздрогнуть. Он негромко рассмеялся и убрал руку обратно. — Но ты так серьезно относишься даже к мимолетным ласкам… Тебе нужен другой мужчина, который сможет быть рядом всегда, а не время от времени.
— Тогда зачем? — я почувствовала, что опять краснею, но не спросить не могла. Мне ведь показалось, что он сначала не хотел отвечать, да и раньше особо интереса ко мне не проявлял. По крайней мере, такого.
Зевран рассмеялся и ответил вопросом на вопрос:
— А разве ты не хотела?
Я уткнулась ему в грудь, чтобы не отвечать. Лично я точно ничего такого хотеть не могла, это все темнота и алкоголь, и карнавал, и… Какое счастье, что сегодня нам предстояло уезжать из Антивы. Кажется, на меня этот вечный праздник все-таки тоже повлиял не лучшим образом. Упрямо прошептала:
— Ты мне тоже нужен.
Зевран улыбнулся и с тщательно скрываемой нежностью подначил:
— Какая ты, оказывается, жадная, chica.
Смущаться дальше было уже некуда, так что я подняла голову и поцеловала друга в щеку:
— Может быть.
— Так уже лучше, — похвалил он. — Но я знаю еще одно верное средство от излишней стеснительности. Давно мы не тренировались, не находишь?
— Сейчас?! — невольно ужаснулась я, и впрямь забывая о любом смущении. Тренироваться в абсолютно темной комнате, где я даже своих рук не вижу, еще и с ушибленным плечом… я даже забыла, что на этот раз у меня и оружия не было. — У меня же… плечо ранено!
— К утру пройдет, — оптимистично пообещал эльф, подхватил меня на руки и одним слитным движением встал, словно и не заметив моего веса. Аккуратно поставил рядом и чуть подтолкнул: — Идем, chica, иначе скоро придется все-таки вернуться к поцелуям, с ними ты забываешь о холоде.
Это предложение придало мне энтузиазма и даже нетерпения, так что я едва дождалась, пока Зевран вскроет замок на двери. Мне он эту операцию все-таки не доверил: то ли от пережитых эмоций, то ли от выпитого руки у меня по-прежнему подрагивали. Впрочем, алкоголь явно почти выветрился — мыслила я уже достаточно ясно, да и на ногах держалась вполне уверенно.
За пределами нашей темницы свет был, но совсем слабый. Впрочем, после полной темноты мне хватило и его, чтобы оценить каменный, довольно узкий коридор с низким потолком и лестницей в левой его части. А еще — свое почти неприличное, но такое красивое платье, ставшее теперь просто неприличным. Спасибо Дагне, я давно забыла о том, что ткань имеет свойство пачкаться и впитывать воду, так что никак не ожидала такой подставы от собственного наряда. Вздох разочарования вырвался сам собой.
Зевран глянул мельком, усмехнулся и помог счистить самые крупные пятна грязи; принципиально лучше не стало, да и ткань по-прежнему липла к ногам. От туфель и вовсе пришлось отказаться, один каблук оказался сломан.
Убийца хмыкнул:
— Может, оборвем подол, и противники будут вместо боя думать только о твоих ножках?
Я фыркнула и показала язык. Демонстрировать кому попало свои ноги я не собиралась, пусть лучше о выживании думают. Но на пару разрезов по бокам все же согласилась, убегать так явно будет куда удобнее.
Коридор, к моему счастью, мы покинули без особых проблем — мне он живо напомнил те узкие лазы, в которые меня вечно затаскивала леди Ванда, так что клаустрофобия заколыхалась где-то на грани сознания, но так и не выплыла на поверхность. Дверь, отделяющую нас от свободы — или, по крайней мере, верхнего этажа, — Зевран вскрыл без особых проблем. Дальше пришлось затаиться, Третий Коготь не страдал беспечностью, так что мимо нашего убежища то и дело проходил какой-нибудь вооруженный тип. Едва слышным шепотом я поинтересовалась:
— Напомни, зачем мы вообще сюда сунулись?
— Дом Валисти будет нашим прикрытием, — так же тихо отозвался эльф. Спросить что-нибудь еще я не успела: мимо прошел очередной охранник, и чуть ли не прямо за его спиной Зевран решил проскочить сам и протащить меня. Счастье, что я была босиком, иначе стук каблуков нас бы точно выдал.
К лоджии мы не пошли, Зевран уверенно свернул куда-то направо. Несколько темных коридоров мы крались, вовсю пользуясь нишами, пока в одной из них мне к горлу внезапно не приставили нож. К счастью, противник нападать не спешил и решил показать лицо: к стене меня прижала потрясающе красивая женщина. Смутно знакомым голосом, похожим на бренди, она тягуче проговорила:
— А я ведь предупреждала тебя.
— Орланда, — насмешливо, хоть и тихо позвал эльф, и я, наконец, узнала Орланду Валисти, сестру Клаудио. — Тебе лучше убрать свою игрушку. Ты ведь не хочешь, чтобы я не выполнил свою часть сделки?
— Но ты уже выполнил, — гортанно рассмеялась женщина, не торопясь отпускать меня. Я философски задумалась, что давняя мысль носить широкий металлический ошейник была не такой уж и глупой. — Я видела бумаги у Клаудио. Каково чувствовать себя дважды предателем, amante(11)?
— Незабываемо, — шепнул Зевран, и я поняла, что он совсем рядом. Может, даже держит кинжал где-нибудь поблизости от Орланды. — Мы оба знаем, что у семьи Валисти есть связи, о которых не должен знать никто, верно?
В голову внезапно пришла ещё одна мысль, и я едва не захихикала. Дослушивать взаимный шантаж я не стала, посмотрела на женщину правильным зрением, подалась немного вперед, под самый клинок, так что холодное лезвие коснулось кожи, и прошептала:
— Вы боитесь демонов, Орланда?
Шепот получился тихим, вкрадчивым, немного хрипловатым — почти таким, какой навевают сами демоны. Роль инфернальной твари внезапно пришлась по душе, захотелось даже сделать что-то такое… кровь требовала действий. Я чуть задрала подбородок, чтобы шея казалась совсем беззащитной, и насмешливо предложила:
— Одно движение, и многие из них придут на мой зов. Решайтесь.
Рука женщины не дрогнула, словно мои светящиеся глаза ее совсем не впечатлили, лишь лицо сделалось чуть более задумчивым, выдавая хоть какую-то реакцию. Зевран не вмешивался, но, я была уверена, сейчас меня страховал. Несколько секунд мы с Орландой смотрели друг другу в глаза, а потом клинок исчез.
— Значит, из вас двоих ведьма была не та? Умно, — похвалила женщина. А потом развернулась к Зеврану и протянула пачку бумаг: — Контракты. Один из них настоящий, ты поймёшь, остальные — прикрытие.
— Мы практически в расчете, — промурлыкал Зевран, принимая бумаги. Во второй руке оказался кинжал, которым убийца провел по плечу хозяйки дома. Плоской стороной. — Ты все еще мне немного должна, дорогая.
— Ты хорош, amante, — голос был насмешливым, но в нем все же мелькнуло восхищение. — Я выведу вас, жизни твоей девчонки это вполне стоит.
— Сомневаюсь, — усмехнулся эльф, но оружие убрал. Кивнул: — Веди.
Орланда протиснулась в самый угол ниши, надавила на что-то, и часть стены распахнулась внутрь. Женщина шагнула вперед первой, но я покосилась с сомнением и поинтересовалась:
— Думаешь, сегодня стоит ей доверять?
— Прекрасный вопрос, chica, — рассмеялся Зевран. А потом подставил руку таким характерным жестом, что я без лишних вопросов обернулась ястребом. Путешествовать в таком виде было неуютно: я и человеком-то почти ничего не видела, а птицей ослепла окончательно. Но прежнему правилу — слушаться тех, кто лучше разбирается в ситуации, — я следовала неукоснительно, так что спорить не решилась.
Тайный ход явно уходил под землю, нам пришлось несколько раз спускаться по лестницам, а затем, к счастью, подниматься. Света практически не было — может быть, убийцам тусклого свечения от каких-то грибов и хватало, а я могла разве что отличить сами эти грибы от всего остального окружающего мрака. Зато отлично слышала шаги моих спутников: оба явно старались ступать тихо, но мой слух не обманешь. Больше никакой информации не поступало — обсуждать происходящее два убийцы не спешили, дыхание их было куда тише шагов, а запахи я почти не ощущала.
Путешествие показалось таким долгим, что выйти наружу я рассчитывала как минимум в порту, а то и в паре часов ходьбы от Антивы. Но нет, это оказалось ложное впечатление: очередная потайная дверь привела нас в апельсиновую аллею, причем совсем недалеко от входа.
Едва Зевран вышел за пределы подземелья, как я снова вернула привычное обличье, и в нос ударил запах цветущих апельсинов и влажной земли. Мир тоже наконец-то посветлел, вернее, вернулось нормальное человеческое зрение, а вместе с ним и человеческое восприятие: камень дорожки под ногами показался почти ледяным, так что я негромко ойкнула. Орланда оглянулась, смерила меня насмешливо-презрительным взглядом, но промолчала; я ответила ей не менее насмешливым, только еще подкрепленным светом.
Зеврана эти переглядывания заметно веселили, и, поймав мой взгляд, убийца подмигнул.
— Опять она! — возмущенно прошипела леди Ванда, появляясь из-за ближайшего дерева. За ней тенью следовал Фенрис, явно недовольный чем-то. Меня он осмотрел цепким взглядом и нахмурился еще сильнее. Негромко спросил:
— Все в порядке?
Я кивнула. Орланда оглядела наших спутников и насмешливо заметила:
— В прошлый раз твоя команда выглядела профессиональнее, amante.
— Зато в этой я не сомневаюсь, — отозвался убийца в том же тоне. — Насколько я тебя знаю, дорогая, ты подобным похвастаться не можешь.
— И проживу дольше, — рассмеялась она, показав белые жемчужные зубы. Леди Ванда тут же вскинулась и процедила:
— Вот уж вряд ли.
Глаза демонессы засияли лавандовым светом, и Зевран поспешил вмешаться:
— Mi bella, она снова нам нужна. Не в этот раз.
— Опять? — разочарованно протянула Ванда, а потом, прищурившись, еще раз оглядела противницу. — Ну, хорошо. В следующий раз. Тогда она будет моя.
Орланда хотела что-то ответить, но в этот момент со стороны дома раздался мелодичный звон. Зевран чуть раздосадовано выругался:
— Mierde(12)! Быстро они.
— Я предупреждал, — невозмутимо отозвался Фенрис. Осмотрел меня еще раз и велел: — Алиена, идем.
Орланда исчезла как по волшебству; впрочем, магию Воронам прекрасно заменяли отточенные навыки и тайные ходы. Зевран довольно усмехнулся и первым последовал за лириумным воином. Я задерживаться тоже не стала, а вот демонесса замерла на месте, разглядывая меня.
Далеко уйти мы не успели: стоило добраться до выхода из поместья, как мимо нас в опасной близости от плеча леди Ванды пронеслась стрела. Подруга зло сощурила глаза — эта ночь явно привела ее в не самое доброе расположение духа, — и обернулась. Зевран едва слышно велел:
— Идем. Милейший Клаудио пока что нужен живым.
Тут уже затормозила и я. Меня ночь тоже успела вывести из равновесия.
— Клаудио… Знаете, вы идите, а у меня есть небольшой разговор к этиму любителю живописи.
— Может, я его просто пристрелю? — кровожадно поинтересовалась Ванда. Я укоризненно на нее посмотрела и попросила:
— Не лишай меня удовольствия.
А потом смело вышла из кустов, которыми мы пробирались. На пороге лоджии и правда стоял глава дома Валисти, и рядом с ним несколько человек — не то охрана, не то слуги. Меня они заметили сразу, один из подчиненных вскинул лук, но Ворон едва пошевелил пальцами, и стрела снова уставилась в землю.
— Мой господин, — пропела я, переходя на танцевальный шаг. Страха не было, на улице-то точно никаких решеток не поставишь. — Я обдумала твое бесконечно щедрое предложение.
Легкий взмах руки — и меня окутывает светящееся платье, точь-в-точь как на картине Родерика. Третий Коготь впился в меня таким жаждущим взглядом, что я почувствовала себя голой; невольно вспомнилось его предложение насчет лоджии — до заката и впрямь было еще далеко, и рассвет-то пока не думал наступать, — и моя решимость слегка поколебалась. Может, стоило и правда сматываться, пока нас толком никто не видел? А то лоджия и противники близко, а союзники — не очень. Кто знает, что еще может выкинуть этот тип?
Но менять решение было поздно, так что я решила рискнуть — подошла вплотную, заставила платье-щит стечь вниз, обнажая уже знакомый Ворону вид, от которого его глаза вспыхнули предвкушением. Про лоджию он, похоже, тоже помнил, и куда лучше меня. Сдержав нервную дрожь, я пробежалась кончиками пальцев по его плечам и промурлыкала:
— Разве можно отказать тебе, мой господин?
На этот раз я поцеловала его сама. Злость придала решимости, так что я даже почти не смущалась, обвила руками шею, даже ножку одну назад отвела, стараясь казаться хрупкой. Охранники заухмылялись, а Клаудио сжал меня в душных объятиях, кажется, оставляя новые синяки. Целовал он снова грубо, прикусывая губы едва ли не до крови, но я послушно отвечала, выбирая момент. Когда охранники начали перешептываться о чем-то своем, а мужчина окончательно расслабился и даже потянул подол платья наверх, от души укусила его за губу, а потом с размаху залепила между ног. Во рту появился привкус крови, колено протестующе заныло, но и близко не так, как заорал Клаудио. Оттолкнуть его на этот раз получилось без проблем; я поправила платье и зло проговорила:
— Музы бывают обидчивыми, мой принц. И временами даже мстительными. Стоило об этом помнить.
И обернулась птицей, поскольку охранники зашевелились, беря нас в кольцо. Выбор ипостаси был сомнительным: хоть ночи в Антиве блистали огнями, до ближайших освещенных улиц еще надо было долететь. К тому же наше сегодняшнее убежище находилось рядом с портом, а как раз он особенно яркой иллюминацией похвастаться не мог.
«Встретимся ближе к дому», — велела я демонессе, решив все же лететь самостоятельно. Искать подходящее место посадки недалеко от виллы, а потом разыскивать друзей было глупо, а до порта я уж как-нибудь долечу. В крайнем случае, можно будет приводниться где-нибудь поближе к берегу, не так на улице и холодно.
Дорога оказалась непростой. Дважды я сбивалась с пути, один раз на меня напала сова, пришлось даже рискнуть приземлиться и обернуться человеком — отбиться в воздухе не вышло бы никак, я и летела-то с трудом, поврежденное плечо давало о себе знать. Но все-таки с поставленной задачей справиться удалось: где-то внизу, под крыльями, заскрипели снасти, и я начала выбирать место для посадки.
Никого из моих друзей видно пока не было, так что менять форму я не торопилась: порт ни в одном городе не бывает безопасным районом. Присела на ветку дерева, растущего прямо над одним из горящих фонарей, и попыталась подвести итоги ночи.
Количество синяков представлять было страшно. Плечо ныло, причем после полета — сильнее, похоже, не стоило его нагружать. Еще саднило на спине, демонова сова успела меня зацепить. Жалко было платья, мало того, что испачкалось, так ещё и порвалось; но эту потерю и за потерю-то считать не получалось. Еще я злилась на себя за всю эту историю с Клаудио, но тут сделать ничего было нельзя — все, что можно, я уже сделала. И еще, кажется, начала накатывать истерика: пусть Зевран меня почти успокоил, теперь вернулись и страх, и облегчение, по очереди прокатываясь по нервам, так что хотелось то смеяться, то плакать.
У остальных, кажется, все прошло куда лучше: Фенрис и Ванда вообще были на подстраховке, им и не перепало, Зевран тоже отделался синяками. Надеюсь, от подчиненных Клаудио им удалось уйти…
Из плюсов были какие-то контракты и, кажется, договор с Орландой. Уверенности, что оно того стоило, у меня не было, но Зеврану я верила.
Внезапно прямо под моим деревом прошла знакомая макушка, дополненная обтянутыми красной тканью плечами и восхитительно знакомым прикладом. Я все-таки спустилась вниз и обернулась, а потом позвала:
— Варрик!
Приятель вздрогнул и резко развернулся, хватаясь за Бьянку, а потом тоже меня узнал. Брови его отчётливо поползли наверх:
— Перчинка, что это с тобой?
Я представила, что он увидел: перепачканное, порванное синее — не белое! — платье, босые ноги, распухшие губы и шальные глаза — и немного истерически хихикнула. Пару мгновений он разглядывал меня издали, а потом подошел поближе и безошибочно отвел волосы от шеи. Похоже, Клаудио и впрямь оставил после себя отметину, потому что Варрик нахмурился и уточнил:
— Ты в порядке?
— В полном, — заверила я. Наверно, звучало это не очень правдоподобно, оставленные этой ночью следы навевали определённые мысли. Так что я пошире улыбнулась и добавила: — Это так, сопутствующие потери, по мелочи. Что ты здесь делаешь?
— Пишу новую историю, что же еще? — гном тоже улыбнулся, но не слишком широко, все еще разглядывая меня придирчивым взглядом. — А ты?
— Ищу подробности старой, — я рассмеялась и обняла друга. Встретить его было приятно, я и не надеялась увидеться с кем-то так скоро. — Но через пару часов уеду. На поиски вина для тебя, так что готовь свою историю.
— Непременно, — заверил Варрик и тоже обнял. — Будь осторожна, девочка моя. В крайнем случае, я обойдусь без вина.
— Какие жертвы, — я цокнула языком и снова рассмеялась. Кажется, нервы все-таки сдавали. Но в этот момент я уловила приближение леди Ванды, так что смеяться перестала и попрощалась: — Мне пора. Ты тоже себя береги, здесь полно Воронов.
Варрик улыбнулся и напоследок поинтересовался:
— Перчинка, а мне показалось, или ваш король… как бы это сказать… несколько наивен?
— Он очень честный и благородный, — с напускной обидой поправила я. И фыркнула: — Иногда — с избытком.
Гном кивнул, обнял меня еще раз и шепнул:
— Я помню, что вы собирались в Тевинтер. Если будешь в Минратосе, найди магистра Мэйварис Тилани и скажи, что ты от меня. Это жена моего кузена и самый приличный магистр во всей Империи, даже Эльфу придраться будет не к чему.
Я кивнула, чмокнула Варрика в щеку на прощание и, снова обернувшись птицей, поспешила к подруге.
* * *
Из города мы уехали сразу, благо, ни собирать вещи, ни искать лошадей не пришлось — все было подготовлено заранее, мы задержались только для того, чтобы переодеться. Леди Ванда, разглядывая меня, возмущенно шипела и даже настояла на том, чтобы смазать синяки заживляющей мазью. На мой вкус, это было излишеством, и сами бы прошли, но если ей так было спокойнее…
— Почему я не могу убить его? — уезжать демонесса абсолютно не хотела, наоборот, рвалась вернуться на виллу Валисти. — Их всех! Заодно и преследовать нас будет некому.
— Не самый плохой план, — мрачно согласился Фенрис с Вандой, чем тут же поднял ей настроение, даже жажда убийства явно чуть утихла. Но потом подруга покосилась на меня и снова разозлилась.
Зевран посоветовал:
— Расслабьтесь. Орланда — наше прикрытие, она мне притащила контрактов из империи, которых хватило бы на половину гильдии. Большая часть — липовые, так что никакими обязательствами мы в любом случае не связаны, зато совать нос можем практически куда угодно.
— Она мне не нравится! — капризно перебила Ворона демонесса. Тот рассмеялся:
— Mi bella, она никому не нравится, и пара интересных вопросов к ней есть и у меня. Позже я их обязательно задам.
Ванда возмущенно посопела под насмешливым взглядом Зеврана, но оставила тему соперницы в покое. И тут же переключилась на новую:
— А этот? Он посмел тронуть мое!
Я фыркнула себе под нос от такой характеристики и даже задумалась: а если бы я все-таки решилась продолжить с Зевраном, как бы подруга отреагировала? Возмущалась, что начали без нее, обиделась или пообещала бы присоединиться в следующий раз?
— Все вместе, — мрачно буркнула она и снова повернулась к Зеврану. Тот рассмеялся:
— Клаудио тоже мало кому нравится, дорогая. И, уверен, он совсем не понравится нашему венценосному другу.
— Ты свел их с Алистером? — нахмурилась я. — Зачем?
Всю дорогу меня посещали разные мысли и обрывки воспоминаний этой ночи, и приятные, и наоборот. Как ни странно, самым вдохновляющим моментом оказался последний поцелуй с Третьим Когтем — как же он орал от моего удара… Кажется, я и правда становилась мстительной. Как бы то ни было, ради своего короля и друга я из воспоминаний вынырнула.
— Ты ведь слышала, как милейшая Орланда называла меня дважды предателем? — рассмеялся убийца. — Предал того, кого назвал другом, подставив под ножи Антиванских Воронов. И заодно предал того, с кем подписал контракт — чтобы наша дорогая подруга могла прибрать власть в доме к рукам. И, заметь, мы к этому не будем иметь никакого отношения.
Я вопросительно посмотрела, ожидая продолжения, поскольку оно явно напрашивалось. Кем бы там себя Вороны не считали, Зеврану я верила безоговорочно, а вот в то, что он мог подставить Алистера, — ни капли. Сам эльф посмотрел на меня с довольной улыбкой и вкрадчиво спросил:
— Chica, даже Алистер не будет столь… наивен, чтобы соваться к Воронам в одиночку. Я ведь прав?
— Он позвал Варрика, — кивнула я. О встрече я рассказать забыла, и теперь исправилась. — Я видела его ночью в порту, так что Алистер уже здесь. Он еще и Изабеллу звал, так что они как минимум втроем.
— А, моя дорогая Изабелла, — Зевран почти ностальгически вздохнул, снова вызывая у демонессы злобную гримасу. На этот раз она промолчала: видимо, делить одного любовника с другой она все же была готова. — Ну, теперь погони нам точно можно не опасаться. Я рассчитывал, что Клаудио не удержится и нападет на нашего венценосного друга, и на этом его бесславные дни окончатся, всё-таки Алистер — Серый Страж, хоть и бывший… Но теперь в этом уверен. Изабелла не рассказывала о нем?
— Немногое, — нехотя ответил Фенрис, пока я хмурила лоб, вспоминая. В разговор лириумный воин не вмешивался, но тоже был мрачен. Это было не так заметно, как у Ванды, поскольку особым дружелюбием он и раньше не страдал, но мне все-таки казалось, что сейчас Фенрис как-то особенно недоволен происходящим.
— Думаю, своего обожаемого мужа она все же упоминала, — хмыкнул Ворон. — Луис был близким приятелем Клаудио, насколько возможны подобные отношения среди Воронов и торговцев. Пожалуй, они не переходили друг другу дорогу и периодически сотрудничали — почти любовная идиллия. Вкусы у них тоже были похожи, так что, заведя экзотическую жену из не такого уж далекого Ривейна, Луис через некоторое время решил поделиться красоткой с приятелем, а то, глядишь, и не с одним, контракты-то как-то отмечать нужно.
— И ей это не понравилось? — удивилась Ванда. Я бы, пожалуй, тоже удивилась, чем-чем, а верностью одному любовнику пиратка не страдала; но теперь я познакомилась с одним из этих «приятелей» и недовольство Изабеллы могла оценить. Сомневаюсь, что ей нравилось такое отношение, по крайней мере, когда вела не она.
Демонесса покосилась на меня, явно выцепив эту мысль, и снова полыхнула лавандовым светом от гнева. Но перебивать и требовать крови Клаудио больше не стала, Зевран успел разбудить в ней еще и любопытство.
— Насколько я знаю, выбирать постель Изабелла предпочитает сама, — подтвердил мои мысли Ворон. — От Луиса я ее по дружбе избавил, но Клаудио не просто торговец, он еще и Ворон из Старших Когтей. Тогда он мне был не по зубам.
— А сейчас? — насмешка и мрачность смешивались у Фенриса таким причудливым коктейлем, что я залюбовалась. Мужчины этого, кажется, не заметили, а Ванда снова на меня покосилась, теперь одобрительно. Промурлыкала:
«Хорошо смотрятся, верно? А в постели будут смотреться еще лучше».
Я невольно вспомнила поцелуи Зеврана и смущенно отвернулась, но глаза против воли снова нашли обоих эльфов. Что-то все-таки в этой мысли было… Правда, слова Зеврана я тоже помнила, они неплохо отпечатались в сознании. Такой диссонанс в душе сбивал с толку, и в итоге я просто отодвинула все мысли на «потом». Я, как и Скарлетт О`Хара, не буду думать об этом сегодня, подумаю завтра или послезавтра.
Прислушавшись снова к разговору, я с удивлением услышала:
— Зачем ты отправил туда Алиену? У нас еще будет не одна возможность рискнуть, магистры тебе ее предоставят. Для чего было нужно организовывать проблемы на ровном месте?
— Затем, что ей пора избавляться от некоторой наивности, свойственной ферелденским аристократам, — усмехнулся Зевран и подмигнул мне. — Ни я, ни ты рядом постоянно не будем, так что лишняя тренировка не помешает. А еще вот за этим.
В руках Ворона мелькнул мелкий цилиндрический предмет, в котором я почти сразу опознала печать. Похожей формы была у Фергюса и Айдана, что-то схожее я видела и у Варрика. Но озвучить мысли не успела, меня перебила Ванда:
— Торговая печать? И какой нам с этого смысл?
— Во-первых, небольшая, но очень сладкая месть Клаудио, — Зевран усмехнулся своим мыслям и довольно прикрыл глаза. — Без нее у него будут некоторые проблемы с документами. А во-вторых, теперь мы можем выбирать свое прикрытие. Chica, кого предпочитаешь — Вороны или торговцы?
Я оценивающе посмотрела на него, на Фенриса, на Ванду… Вздохнула:
— Вам троим больше подойдет роль Воронов. А из меня не выйдет ни того, ни другого. Торговаться меня Варрик, конечно, научил, но делец из меня… Еще хуже, чем убийца.
— Не такая уж из тебя плохая актриса, — попыталась утешить демонесса, которой идея поиграть в наемных убийц, похоже, пришлась по душе. Я снова вздохнула и покачала головой. А потом в эту голову пришла интересная мысль:
— Очень плохая. Может, сыграть от противного? Настолько плохая, что даже хорошая?
— Что-то я не успеваю за твоей мыслью, дорогая, — удивленно вскинул брови Зевран. Фенрис согласился:
— Что ты имеешь в виду?
Леди Ванда, нахально подслушав мысли, расхохоталась и посмотрела влюбленными глазами:
— Это будет весело.
Я улыбнулась в ответ, согласно кивнула и пояснила мужчинам:
— Ворон из меня не выйдет, а из вас торговцы так себе. Но Вороны же не трубят о себе на каждом углу, верно? У вас тоже есть какое-то прикрытие?
— Бывает, — согласился Зевран. В его голосе не было ни настороженности, ни недоверия, словно он готов был поддержать любую идею, и я с воодушевлением закончила мысль:
— Возможно, я просто буду под прикрытием? Танцовщица из меня отличная, театры, клубы и где там еще отдыхают ваши магистры — все мои. Охране у меня никто не удивится, я могу танцевать так, чтобы охрана мне и правда понадобилась. А если кто-то попытается вынюхивать, узнает, что мы Вороны.
Некоторое время господа эльфы молчали, потом Фенрис пожал плечами:
— Можно попробовать, полагаю, подобраться к некоторым из них так будет даже проще.
— Звучит довольно бредово, так что почему бы и не рискнуть? — поддержал его Зевран. — Надо будет только озаботиться твоими костюмами, не в этом же танцевать.
Я только вздохнула и разгладила зеленую дорожную курточку. Поскольку этот поход нужен был мне, то и гуляли за мой счет. И если на всякие полезные вещи типа оружия или подкупа мне денег жалко не было, то одноразовые платья… Впрочем, какая девочка откажется от нового платья?
1) Домино — накидка с рукавами и капюшоном, скрывающая тело; баута — традиционно белая атласная маска c резким треугольным профилем и глубокими впадинами для глаз.
2) плоский вертикальный выступ прямоугольного сечения, обычно имеющий базу и капитель; тем самым пилястра схожа с колонной, но отличается от круглой колонны или полуколонны прямоугольным сечением
3) архитектурный элемент, небольшой профилированный карниз, горизонтальная «полочка» над наличником оконного или дверного проёма
4) полумаска с длинным носом
5) я очарован, сеньорита (антив.)
6) моя восхитительная сеньорита. Конфетка! (в данном контексте слово имеет пошлый оттенок и более вульгарные переводы) (антив.)
7) красавица (антив.)
8) Красотка, но тоже имеет немного вульгарный оттенок (антив.)
9) Сокровище мое (антив.)
10) пташка (антив.)
11) любовник (антив.)
12) Дерьмо! (антив.)
Архетип: укрощение зверя
Ключ: ощущать полноту жизни; с радостью «включаться» во всё, но при необходимости показывать когти; внутренняя сила (сила духа); твердость своих убеждений; вера в себя; священная страсть
Прохладные тонкие пальцы пробежались по спине, вызывая мурашки и заставляя расслабиться. Но только на мгновение, почти сразу сонная одурь отступила, и я резко подскочила на кровати. Рядом оказалась леди Ванда; руки она сразу убрала и теперь обиженно надула губы.
— Ну почему? Тебе же приятно! С Зевраном ты целовалась!
— Вот у Зеврана и спроси, — буркнула я, кутаясь в одеяло. В комнате было прохладно, а за окнами явно только-только рассвело. В последнее время мы были в дороге, там постоянно приходилось рано вставать, и я надеялась хотя бы в эту ночь — в таверне — выспаться.
Разбивая мои надежды снова уснуть, в дверях показался сам Ворон, словно прилетел на зов. Впрочем, разговор он явно слышал, потому что сразу ответил:
— Своевременность, mi bella, великая вещь! — и подмигнул демонессе. А потом с улыбкой повернулся ко мне: — Вставай, наша великолепная госпожа. Твои верные рабы готовы сопровождать тебя на завтрак.
Я на эти слова ответила мрачным взглядом, и Зевран, явно дурачась, поклонился. Леди Ванда проворчала:
— И побыстрее!
Я со стоном упала лицом обратно в подушку под смех эльфа.
…Из Антивы мы уезжали поспешно. Хоть Зевран и был уверен, что Третьему Когтю Антиванских Воронов будет не до преследования, рисковать и выяснять это на практике никто не пожелал. Ехать пришлось вдоль берега реки; она была достаточно полноводной, так что поначалу я задалась вопросом, почему бы нам было не уйти по ней. Потом дорога свернула ближе к руслу, и я разглядела, что река течет в сторону Антивы. Этот факт вызвал легкую досаду: могла бы и сама догадаться, истоки рек в заливах не располагаются, там обычно устье. Какие-то баржи по ней все же шли против течения, но так медленно, что уже за первый час пути мы обогнали три штуки.
Названия у реки толком не было. Как рассказал Зевран, до Четвертого Мора какое-то имя на картах стояло, но успело забыться: атака порождений тьмы шла как раз вдоль русла, так что оно быстро забилось трупами, скверной и прочими пережитками Мора. Долгое время главная водная жила страны не могла оправиться от такой порчи, берега оставались заболоченными и ядовитыми, и только лет сто назад и не без помощи магов ее удалось хотя бы немного расчистить. С тех пор вода продолжила работу магии, и теперь русло восстановилось настолько, что на реке снова открыли судоходство, а по берегу стало возможно проложить дорогу. А вот с названием вышел конфуз: реальной власти Антивы — Воронам — до топографии дела не было, а правители слишком часто менялись, чтобы очередная идея успела прижиться в народе.
К полудню глаза у меня начали слипаться — ночь выдалась слишком насыщенной и событиями, и эмоциями, и алкоголем; от последнего еще и голова разболелась. Помучившись недолго, я обернулась птицей и половину дороги продремала на руках у демонессы.
К сожалению, больше мне подобной возможности не выпадало. До Селени, речного порта на другом краю безымянной реки, мы добрались чуть меньше, чем за полтора дня, до ночи еще было далеко, так что задерживаться там никто не пожелал. Поначалу меня это расстроило: город был не очень большим, но милым. Здесь дома стояли не так плотно, как в Антиве, через несколько притоков реки были переброшены десятки изящных мостиков, а площади украшали статуи — не такие величественные, как в Камберленде, но очень симпатичные.
— Дорогая, не стоит останавливаться на изучении одной только архитектуры, — насмешливо посоветовал Зевран. — Неподалеку отсюда растут чудесные виноградники, Селени известно своим шипучим белым вином. Если смешать его с ложечкой бренди Западного холма и гранатовым соком, получится великолепный напиток. Уверен, тебе понравится.
И я первой тронула лошадь в сторону ворот. После «Ночи позора» любое упоминание алкоголя вызывало смущение, смотреть в глаза убийце мне до сих пор было неловко. Его это заметно веселило, как и леди Ванду, так что подкалывали они при каждом удобном случае. Впрочем, границ не переходили, так что я не обижалась.
Оттуда мы свернули на юг; хоть от Селени нам надо было четко на запад, в той стороне разлились пользующиеся дурной славой болота Теллари, соваться в которые никто не пожелал. Выбирая между Зелеными Долами на юге и Пустошами, бесплодной равниной, оставшейся после Мора, на севере, мы единогласно выбрали более плодородную местность. Во-первых, путешествовать по ней было куда удобнее, во-вторых, границей между Антивой и Тевинтером служила горная местность под названием Сто столпов, и на юге она была более удобной для преодоления.
Проскочить этот отрезок пути эльфы стремились побыстрее, так что на ночлег мы устраивались поздно, вставали рано, а днем я старалась смотреть по сторонам, чтобы запомнить как можно больше: цветущие поля и рощи, от которых долетали умопомрачительные запахи, величественные круглые колонны из незнакомого мне материала — кто их оставил в этой местности, было неизвестно, но выглядели они искусственными по происхождению. Пейзаж среди этих Ста столпов казался совершенно неземным: лучи солнца преломлялись так странно, что свет был почти розовым в любое время дня, и между колонн иногда возникали причудливые видения. Фенрис грешил на магию и от того был особенно мрачен, мне же казалось, что это какие-то необычные миражи, как в пустыне. Установить истину при помощи правильного зрения не выходило: столпы сияли так мягко, что в них равно можно было предположить и магический след, и блеск мелких слюдяных кристалликов на солнце.
Несмотря на обилие холмов, переходящих в невысокие горы, и необычные каменные украшения, местность была на удивление богатой и на растения, и на животных. Издали мы видели стадо не то гурнов, не то друффало, под копытами коней периодически мелькали вездесущие феньки, несколько раз я замечала толстеньких снуфлеров — одного даже подстрелила на ужин леди Ванда, — а под вечер первого дня путешествия на нас напала гигантская еловая шишка. Уже после боя, когда шишку удалось рассмотреть поближе, я опознала в ней варгеста — пустынную тварь, очень дальнего родственника драконов, которой абсолютно нечего было делать у нас на пути.
— Здесь много дворцов тевинтерской знати, в том числе магистров, — сообщил Фенрис в ответ на мое удивление. — Полагаю, кто-то из них решил завести экзотическую домашнюю зверушку, но потом выбросил за ненадобностью. Возможно, поленился убивать.
— Ну, надолго ему это жизнь не спасло, — философски пожал плечами Зевран.
Мы с Вандой отковыряли себе несколько чешуек на память — варгест оказался очень красивым животным, огненной расцветки на лапах и морде и сине-бирюзовой по всему остальному телу.
Помимо варгеста на нас нападали Вороны — первый раз еще до Селени, во время ночевки на берегу безымянной реки, второй раз уже после Зеленых Долов, на границе Ста Столпов — по словам Зеврана, в этой местности дворцы строили не только тевинтерские магистры, но и знать Антивы, по крайней мере, те, кто мог себе это позволить. Среди них большинство было связано с гильдией убийц, так что нападению никто не удивился.
Более-менее в безопасности мы почувствовали себя только тогда, когда каменные колонны скрылись из виду. Теперь мы были на территории империи; не то чтобы Воронам такие мелочи когда-то мешали, но шанс встретить их случайно все же снижался. Ехали мы до Периванция, ближайшего к нам города, стоящего на границе Безмолвных равнин, еще одной безжизненной пустыни, которую оставил после себя еще Первый Мор. Главным достоинством города был Имперский тракт, ехать по которому дальше было куда безопаснее, чем напрямик. Вообще-то древние тевинтерцы прокладывали свои дороги по всему Тедасу, и когда-то тракт тянулся до самой Антивы; но время оказалось сильнее магии и разрушило большую часть пути.
Как следует отдохнуть в Периванции тоже не вышло, причем отсюда стремилась уехать уже я: смотреть в городке было не на что, а вот на нас глазели все кому не лень. И взгляды эти были весьма неприятными — после долгой дороги на оборванку не походила только леди Ванда, а с учетом двух эльфов нас считали не то беглыми рабами, не то разбойниками. Уже на тракте Фенрис мне велел потренироваться в надменном выражении лица и привычке приказывать, поскольку в более крупных городах на эльфов будут смотреть еще хуже, и лучше бы мне выглядеть их хозяйкой, а не подругой. Выражение его лица при этом было такое, что я всерьез испугалась за здоровье окружающих.
Безопасность Имперского тракта оказалась преувеличенной. Наша цель — город Вирантиум — стоял в устье реки Уава, впадающей в море Нокен; Имперский тракт к нему не подходил, так что Фенрис предложил на этот раз все-таки спускаться водным путем. От Периванция до ближайшей пристани было около двух дней пути, и за это время на нас нападали четырежды: разбойники едва ли не в пределах видимости городских стен, стая фениксов, и дважды — порождения тьмы.
Разбойников перебили без проблем, они особых умений не показали и явно напали на нас по ошибке, не признав в эльфах хороших воинов.
Фениксы оказались вовсе не красивыми огненными птичками, а черными чешуйчато-перьевыми хищниками с большой челюстью и длинным хвостом, от которых нам пришлось удирать, слишком много их было в стае. К счастью, дело было днем, и долго преследовать нас они не смогли: перегревались на солнце.
Порождения тьмы стали самым неприятным противником, поскольку их было много, а убежать возможности не представилось. К тому же стоило помнить о скверне: на этот раз никаких зелий у нас с собой не было. Отбиться все-таки удалось, и не в последнюю очередь благодаря леди Ванде. Она редко пользовалась своей возросшей силой, во всяком случае, при мне, но сейчас выбора не осталось. Впрочем, местами обугленные, местами разложившиеся трупы оскверненных тварей меня напугали куда меньше, чем те же твари, но живые. Даже Фенрис ничего не сказал, признавая пользу демона в команде — по крайней мере, на этот раз. У меня же эти нападения вызвали такой приступ паники, что я боялась отойти от подруги все то время, что мы потом добирались до реки.
Там, я надеялась, удастся выспаться, пока будем плыть, но и тут меня ждало разочарование. Уава оказалась очень извилистой, с непостоянной шириной русла, так что и судоходство по ней было довольно ущербным: сплавлялись вниз по течению убогие баржи, больше похожие на связки плотов, плыли рыбацкие лодки, а нормальных кораблей — не было. Лошадей пришлось продать, а на барже потом всю дорогу тренироваться в своей новой роли, так что долгожданного отдыха я не получила. Зато пригодилось нападение порождений тьмы — всю дорогу я могла возмущаться о разгильдяйстве Серых Стражей, выдумав заодно и обширный гардероб, потерянный по вине оскверненных тварей и своих недостаточно расторопных охранников, и другие мелочи. Один из «нерасторопных охранников» ночью похвалил мой актерский талант и пообещал придушить, если я от нытья не перейду хотя бы к злости. Совет оказался излишним, потому что к моменту швартовки в доках Вирантиума я успела устать окончательно и злилась на любое препятствие между мной и кроватью.
И вот теперь меня снова поднимали ни свет ни заря, хотя поводов торопиться больше не было: с Корзником мы договорились встретиться именно в Вирантиуме, причем в таверне «Нажья королева» — и как раз в ней мы комнаты и сняли. Но спорить со своими «рабами» было делом бесполезным; причем если эльфам приходилось высказывать свое мнение украдкой, то демонесса, играющая роль компаньонки, в спорах себе не отказывала.
— Chica, ты настолько хмурая, что я готов всерьез раскаяться, что не угодил своей госпоже, — шепотом сообщил Зевран, когда мы спустились в общий зал и заняли одну из отдельных кабинок, что прятались в левой части помещения.
Я ему ответила еще более недовольным взглядом: шутить не хотелось совершенно, хотелось спать. Так что я проворчала:
— До первой чашки кофе лучше вам и правда принять покаянный вид и не отсвечивать.
— Как прикажет моя госпожа, — покорно согласился эльф. Судя по взгляду, ему эта игра скорее нравилась, чем нет, и я неожиданно подумала, что разведка может занять не так много времени, а вот это «моя госпожа» вкупе с насмешкой во взгляде останется на всю жизнь. «Chica» меня устраивала больше.
Но в этот момент принесли заказанный завтрак, так что отвечать я не стала, вцепилась в кофе и с наслаждением вдохнула запах. В Антиве я привыкла пить его на завтрак, обед и ужин, и в дороге мне изрядно не хватало этой ароматной бодрости. Сделав пару глотков, я едва ли не простонала:
— Божественно!
И только после этого, наконец, огляделась по сторонам.
Таверна оказалась довольно милой: белоснежные стены, мебель из светлой древесины, покрытой медовым лаком, нежно-голубые подушки на скамеечках. Прямо под потолком без видимой поддержки парил бронзовый наг в короне, вероятно, давший заведению название. Вообще-то нагов я недолюбливала, особенно когда они лезли в лицо, что иногда случалось с питомцами Лелианы, но этот выглядел забавно.
Хозяина заведения я с ночи запомнила смутно, но сейчас он как раз был в зале, позволяя себя рассмотреть. Это был гном, рыжий, усатый — причем усами он явно гордился, они были любовно расчесаны и смазаны каким-то не то гелем, не то жиром. Этим он немного напомнил мне Огрена, но на рыжих усах сходство заканчивалось, хотя бы потому, что гном был абсолютно трезв и чисто одет.
От зала нас отделяла невысокая ширма из наборных дощечек, так что я видеть окружающих могла, а они нас — нет. Впрочем, подавальщице, симпатичной девушке чуть старше меня, это не помешало почувствовать мой интерес и тут же явиться. Я мельком окинула взглядом стол, чтобы не повторяться, и велела:
— Еще кофе и мороженого. Через пятнадцать минут.
Ни в одной стране этого мира, которую мне довелось посетить, не делали мороженого — для этого местным кондитерам нужна была помощь мага. Не всегда, конечно, зимой в Ферелдене морозили соки и даже сидр, но это было все-таки не то; тетка Улла попыталась по моей просьбе приготовить пломбир, но результатом мы обе остались недовольны, поскольку технологию я знала настолько приблизительно, что это и за знание не считается, а она не могла понять, чего я хочу. Говорят, в Орлее на приемах высшей знати иногда подают этот десерт, но редко: все же прислугу из магов поблизости от Божественного трона не набирали, а довезти мороженое из Круга успевали не всегда.
В Тевинтере такой проблемы не было: здесь магия была везде. Даже освещение портовой таверны оказалось магическим.
Завтрак оказался не хуже кофе: маленькие пирожки с ягодами, блинчики, фрукты. Леди Ванда пробовала их с любопытством, а эльфы с кислой миной — Фенрис, как я знала, сладкое не очень любил, за исключением разве что яблок, но их тут как раз не было. Зевран, скорее всего, тоже предпочел бы мясо. Я и сама ностальгически вздохнула, вспомнив пирог с рыбой из Вольной марки и рыбный суп из Антивы. Интересно, готовят ли в Тевинтере рыбу? Должны, империя же стоит на берегу моря.
Когда принесли кофе и десерт — только мне, что меня несколько смутило, — я, наконец, окончательно пришла в себя и повеселела. Повесила щит от прослушивания и поинтересовалась:
— Ну что, какие планы? Что в этом городе стоит моего сна?
Пользоваться своими силами я не боялась, Фенрис еще по дороге предупредил, что необычные способности мне будут скорее в плюс, чем наоборот. Во всяком случае, кого-кого, а храмовников в Тевинтере бояться не стоило. Но мне до сих пор помнился деятельный альтус(1) Юлиан, который приехал ради меня аж в Ферелден, так что особенно демонстрировать свои умения я не хотела, по крайней мере, некоторые. Но щиты со стороны выглядели вполне обычным заклинанием, так что с ними я особенно не стеснялась, как и с шестом за спиной.
— Для начала нам надо дойти до портного, — заговорил наконец, едва ли не впервые за утро, Фенрис. — Если ты собираешься придерживаться своей легенды, стоит начать ее играть всерьез. И поискать место, где ты могла бы танцевать.
— Так сразу? — предложение заставило меня слегка напрячься, отчасти от нервозности, отчасти от предвкушения. Если не считать того приема у леди Рейнхардт четыре года назад, на публику я в последний раз танцевала еще в другом мире; единичные зрители вроде Каронела не в счет. Выход на сцену немного напугал, а потом по телу пробежали иголочки нетерпения: хотелось снова почувствовать, как музыка захватывает и заставляет сердце биться в едином с ней ритме, как тело подчиняется этой силе и выводит свой рассказ… и увидеть восхищение в глазах зрителей, почувствовать их эмоциональный отклик. Иногда внимание людей пьянило почище любого вина.
А потом я одернула себя: вряд ли я буду такой уж уникальной и незабываемой, чтобы за мной следили затаив дыхание. Да, не все танцы моего первого мира были известны в Тедасе, и да, я хорошо умела танцевать, не забрасывая тренировки даже после ранений… но всерьез ждать всенародной любви и восхищения определенно не стоило.
«По крайней мере, не сразу», — шепнул внутренний голос. На этот раз я не поняла, была ли это леди Ванда или мое собственное тщеславие.
— Chica, мы еще даже поиски не начали, а ты уже витаешь в облаках, — насмешливо ворвался в мои мысли Зевран. — Надеюсь, причина сюда ехать была реальной? А то я начинаю сомневаться.
— Реальной, — немного сухо отозвалась я и прогнала неуместные мысли. — Полагаю, мне самой бегать по городу и разыскивать портного и подходящее заведение будет неуместно?
— Я уже узнала, — леди Ванда стрельнула глазками в сторону общего зала и придвинула к себе мое мороженое. Зачерпнула немного, отправила в рот и блаженно закатила глаза, не обращая внимания на мое нетерпение. Потом потребовала: — Закажи мне вечером это!
— Портной, — напомнила я. Она изящно отмахнулась ложечкой и равнодушно отозвалась:
— В центре, под акведуком, напротив таверны «Приют Дариния». Это самый модный портной не только этого городка, сюда, как мне сказали, приезжают и из Минратоса. Но он маг, причем сильный.
— То есть может почувствовать тебя, — с некоторым разочарованием заключила я. Она радостно улыбнулась:
— Он — может. Но ради тебя и меня вылезать из своего поместья он не будет, там сбоку небольшая мастерская для клиентов попроще, и работает его помощница. Тоже маг, но гораздо слабее, мастер Бутео ценит ее не за силу, а за тонкий вкус.
— Рабыня? — хмуро уточнил Фенрис. Демонесса равнодушно пожала плечами:
— Вроде нет, но в подчинении у нее есть рабы. Говорят, в основном эльфийки, у них кружева тоньше выходят.
— А она нас примет? — со скепсисом уточнила я. — Раз уж ее хозяин такой популярный, то она вряд ли без работы сидит.
— Примет, — уверенно отозвалась Ванда, приканчивая мое мороженое. — Это он может перебирать заказчиками и запись за полгода вперед вести. А она больше на подхвате у мастера носится и обшивает как раз людей среднего достатка. При этом ее услуги стоят не намного ниже хозяйских, так что собственных заказов у нее немного, зато амбиций — навалом. Ради тебя она постарается.
— Вот туда и сходите, — довольно заключил Зевран. — А я пока поищу, откуда ты сможешь начать.
Я неуверенно кивнула; в голове засела мысль, что доверять такую задачу Ворону… не то чтобы я не доверяла, но вкусы у него все-таки специфические. И к Клаудио подтолкнул меня он, пусть и из своих, несомненно полезных, соображений.
Зевран почуял эти сомнения и подмигнул:
— Chica, меньше размышлений. Неужели ты мне перестала доверять?
И я сдалась. В конце концов, даже с Третьим Когтем мне, в принципе, ничего не грозило, появись у меня желание… познакомиться поближе. Здесь никаких знакомых мужчин у Ворона нет и быть не может, а к незнакомым даже он меня не отправит. Что может пойти не так?
* * *
— Я буду танцевать… где? — в первый момент мне показалось, что я ослышалась. Но Зевран с усмешкой повторил:
— В борделе «Парящий акведук». Дорогая, откуда столько эмоций? Ты ожидала, что тебя сразу же пригласят в дом какого-нибудь магистра?
— Нет, — автоматически помотала головой я. Конечно, на внимание высшей знати я вот так сходу не рассчитывала, но… бордель?! Почему не таверна какая-нибудь, или театр, или… да хоть на площади посреди города!
Видимо, лицо у меня было достаточно выразительным, потому что Ворон рассмеялся:
— Спокойнее, chica, где же твои хваленые королевские манеры? Разумеется, я не поведу тебя в какой-нибудь притон, из которого уходить придется по трупам желающих более близкого знакомства. «Парящий акведук» — самое дорогое заведение города, скорее, клуб по интересам.
— Просто интересы вполне однозначные, — мрачно отозвалась я, придя, наконец, в себя от шока. Фенрис явно попытался утешить:
— В доме любого магистра или даже альтуса было бы куда опаснее, Алиена. По крайней мере, здесь над нами не будет хозяев, привыкших получать все, что хотят.
— Не то чтобы не будет, — пожал плечами Зевран, наблюдая за мной с лукавой усмешкой. — Этот бордель посещают как раз местные аристократы и, ты не совсем права, интересы у них разнообразные. Туда приходят расслабиться, выпить вина в хорошей компании, обсудить дела, посмотреть какое-нибудь представление — ты не первая, кто там будет танцевать, дорогая. В общем, почти театр, только еще со шлюхами. На самом деле, нам повезло, что хозяева решились тебя пригласить, более престижного заведения, куда можно попасть со стороны, в городе нет.
— Ты мог бы с этого начать, — укоризненно заметила я, окончательно выдыхая.
— Мог бы, — рассмеялся Ворон. — Но у тебя такое выразительное лицо, что трудно удержаться. Я договорился на послезавтра, надеюсь, хотя бы одно твое платье успеют сшить. Поделитесь успехами?
Платья готовы были сшить уже к завтрашнему вечеру, так что хотя бы на этот счет я была спокойна. В мастерской мы провели едва ли не полдня: перебрали целую кучу тканей, фасонов, декора и прочей мелкой ерунды, от которой глаза разбегались, — зато теперь в своем гардеробе я была уверена на все сто. Что бы я ни решила танцевать, куда бы мы не полезли — подходящая одежда найдется. Единственное, что меня смущало, это объемы будущих дорожных сумок. А ведь некоторые платья нежелательно мять, значит, просто в дорожный мешок их не упихнешь, необходим сундук…
От общения с портнихой… впрочем, эту увлеченную даму скорее стоило назвать модельером, на обычную портниху она никак не тянула… я устала настолько, что отправилась гулять по городу. Вообще-то мы собирались обозначить у меня довольно высокий статус, не аристократки, но девушки обеспеченной, а это предполагало передвижение на паланкинах, но тут я уже взбунтовалась: в конце концов, танцовщица — человек творческий, имеет право на собственные причуды. На это Фенрис возразить не смог, ему до сих пор творческие люди, за исключением меня и Варрика, не попадались, а у нас двоих дури было временами на десяток.
Вирантиум оказался довольно большим. Часть районов для меня была закрыта: разумная женщина, будь она хоть трижды творческой, никогда не сунется в грузовую часть порта, к примеру, или трущобы. Но туда я и не стремилась: набережные мне были доступны сразу, только за двери таверны выйди, а склады особой художественной ценностью не отличались.
Зато открытой части хватало с избытком — первым, что вообще можно было увидеть, оглядевшись по сторонам, был тот самый парящий акведук, давший название борделю. Это было циклопических размеров сооружение — три яруса арок, сложенных из светлого камня так умело, что акведук казался сплетенным из кружева. Легкости ему добавляла магия: акведук не опирался на землю, а парил в небе, оплетенный тысячами магических нитей. Красота и сложность паутины превосходили все, что я видела раньше; впрочем, мне показалось, что теперь, в Тевинтере, эта мысль будет приходить ко мне довольно часто.
Попасть наверх просто так было нельзя. Я могла бы взлететь птицей, но расставаться со спутниками прямо сейчас не хотелось, так что более близкое знакомство с акведуком пришлось отложить. Но и на улицах Вирантиума было на что посмотреть: яркие особняки с черепичными крышами, башенками и куполами, небольшие скверы с фонтанами, мощные мосты через Уаву— в устье река так и бежала единым потоком, не разделяясь на более узкие рукава, так что попасть с одного берега на другой было довольно сложно. Мосты были явно старинными, наверно, ровесниками акведука, их украшали барельефы и статуи с драконами. Один так и назывался мостом Дракона, два других были посвящены его младшим братьям, виверну и варгесту. Мне показалось, что когда-то и эти два моста носили имена крылатых ящеров или даже Древних богов, но новая религия внесла свои коррективы в архитектуру. Тем не менее, привередничать я не стала, и с каждого моста сбросила по чешуйке — дракона, виверна и варгеста. Смысла в этом не было никакого, но я решила завести себе свою собственную примету: если все чешуйки утонут, то дело выгорит, а если всплывут, то ничего мы не найдем. Две послушно утонули, а варгестова сначала покружилась на волнах, заставляя меня пристально следить, и только через пару минут все же пошла ко дну. Ванда шепотом напомнила:
— Тебя любят морские демоны, помнишь? Наверно, ты им жертву принесла, и они приняли.
— Не говори глупостей, — я тихонько рассмеялась. — Они же морские, а мы ищем на суше.
Сначала я хотела сказать, что не верю ни в каких морских демонов, но в последний миг прикусила язык. Похоже, суеверность оказалась заразной, и передавалась через амулеты на удачу, потому что как раз удачу я и побоялась сейчас спугнуть. Ванда насмешливо сверкнула глазами, но комментировать не стала.
Людей на улицах было много, особенно в центре; я с трудом заставляла себя смотреть на них равнодушно, хотелось провожать взглядом каждого прохожего. Хоть я и провела все утро в компании той, кто создает моду, посмотреть на результаты ее труда было особенно негде. Зато улицы пестрели шелками, бархатом, легкими вуалями и необычными головными уборами, так богато расшитыми, что я диву давась — как шеи людей выдерживают такую тяжесть? В цвете и оригинальности с ними соперничали яркие туники, камзолы и мантии, отбивали дробный стук острые каблуки, причем ходили на них и мужчины, и женщины. Я на фоне местных жителей казалась нищенкой, хотя дорожный костюм сменился на легкое платье, стоившее приличных денег. Но оно было однотонным, без золотого шитья и драгоценных камней.
Было шумно. Торговцы зазывали покупателей — от этих назойливых выкриков нельзя было избавиться даже на центральной площади, хотя там стояли особняки альтусов; впрочем, у них наверняка была какая-то защита от шума. Играли лиры, лютни, флейты и даже барабаны, мелодии смешивались, сливаясь в единый гул. Периодически прямо через толпу проносились всадники, и тогда раздавались крики боли; иногда слышались и возмущенные вопли — все же ни один город не был избавлен от карманников. Единственные, кого воришки не трогали, — маги, и их я тоже увидела куда больше, чем даже в нашем Круге. В Тевинтере они действительно ничуть не стеснялись своих возможностей и не пытались прятаться, открыто нося мантии и посохи. И то сказать, эти посохи больше походили на произведения искусства, чем на магический аксессуар.
Уставая от толпы, мы пили кофе и ели мороженое в какой-нибудь таверне, а потом снова шли гулять. Забрели в какие-то трущобы; в другом городе я бы назвала их эльфинажем, но не была уверена, что в Тевинтере они вообще есть. Тем не менее, здесь жили эльфы, и посреди площади этого района стояла странная статуя: словно бы венадаль, только выполнен он был из бронзы. Несмотря на это нижняя часть дерева казалась сожженной, да и ветки свисали почти как настоящие, густая патина маскировала металл. Осмотрев этот явный памятник, я оглянулась по сторонам; вокруг было довольно пустынно, только по переулку, выходящему из площади, уходила от нас явно пожилая, прихрамывающая эльфийка. Больше задавать вопросы было некому, и я велела Фенрису:
— Приведи эту… — подобрать слово я не смогла, потому что стоило сказать какую-нибудь гадость, чтобы не выходить из роли, а сердце сжимало сочувствие. Так что я только скривилась презрительно, словно эльфийка вообще была недостойна хоть каких-то слов. Лириумный воин коротко кивнул, быстро догнал местную жительницу и притащил ко мне; вроде он вел ее быстро и внешне грубо, но я заметила, что рука на предплечье скорее помогает устоять на ногах, чем удерживает в плену.
Увидев меня, эльфийка все же бухнулась на колени и испуганно залепетала:
— Простите недостойную, светлая госпожа, не губите, умоляю…
— Тихо, — приказала я и снова поморщилась. Эльфийку было жалко; а ведь на ее месте могла быть Шиани или еще кто-нибудь из денеримского эльфинажа. — Что это за дерево?
— Это памятник, светлая госпожа, напоминание, что бывает, когда недостойные забывают свое место, — эльфийка заметно тряслась, и это начинало действительно раздражать. Не она сама, конечно, хотелось найти того, кто довел женщину до такого состояния, и объяснить, как он не прав. Жаль, это желание едва ли можно было исполнить — многовековые традиции Тевинтера одним объяснением не перешибешь, даже очень кровавым.
Вытащив мелкую монетку, я кинула ее в пыль у ног эльфийки и развернулась к выходу с площади. Рассматривать эту пародию на венадаль больше не хотелось, да и гулять — тоже, красоты города как-то перестали меня цеплять и вызывать восхищение. Но далеко я не ушла, эльфийка дрожащим голосом снова запричитала, пытаясь отказаться от оплаты. Я снова поморщилась, но даже разворачиваться не стала: помочь все равно нечем, мое внимание ее только сильнее напугает. Услышала, как Фенрис мрачно отрезал «Госпожа всегда оплачивает помощь, даже такую», а потом мои спутники меня нагнали.
Танцевать для местной аристократии мне расхотелось. Не то чтобы это стало для них такой уж серьезной потерей; но эмоции — это единственное, чем я готова была поделиться, а теперь не хотелось и этого.
Правда, эмоции эмоциями, а рушить наши планы я все-таки не собиралась.
* * *
Перед лицом колыхались темные бархатные портьеры, изрядно пропитанные пылью и запахом благовоний. Уже только по ним можно было догадаться, что заведение тут и правда высокого уровня: все же бархат был дорогой тканью. По нервам словно пробегал электрический ток — кончики пальцев чуть подрагивали, и хотелось то сбежать как можно дальше, то, наоборот, откинуть эти портьеры и выйти на сцену, не дожидаясь приглашения. Из зала доносился многоголосый гул, только подогревающий нервозность.
Вечер выступления подкрался как-то неожиданно быстро. Еще в тот же день, когда Зевран договорился с хозяйкой борделя, я отправила демонессу посмотреть, кто и как выступает в этом «Парящем акведуке», и наутро у меня уже были хоть какие-то сведения. Фенрис взял для меня в аренду зал — небольшой пустой склад из тех, что стояли в приличном районе, — ради репетиций, как было заявлено хозяину.
На самом деле тренировку мне устроили всестороннюю, Зевран свое предложение в подвале Валисти запомнил хорошо. А после боевой разминки я заперлась на этом складе на весь день, выбирая, чем же можно поразить публику — бордель, как мне казалось, предполагал максимально откровенные танцы; не то чтобы я их не умела танцевать, еще в первом мире меня пытались научить едва ли не всем возможным стилям, и плохо пошел только классический балет. Но устраивать стриптиз я все-таки стеснялась. Может, я и танцовщица, но при этом — аристократка, и вообще…
Немного утешали слова Зеврана о том, что это не совсем бордель. К тому же стриптиз танцевать как раз умела едва ли не каждая вторая танцовщица Тедаса, по крайней мере, из тех, что я видела, и тут мне бы вряд ли удалось чем-то поразить публику. В итоге я остановилась на восточных танцах первой родины: ничего подобного, насколько я знала, местные не танцевали, разве что в Ривейне была отдаленно похожая техника. К тому же костюм для восточных танцев был достаточно откровенным для местных и вполне привычным для меня.
И вот теперь я ждала своего выхода, едва слышно позвякивая десятком браслетов и сотней монист. Широкий пояс юбки и довольно закрытый топ были расшиты тонкой металлический чешуей, плотный макияж по всему телу и очередная полумаска повторяли рисунок, а широкий плащ с глубоким капюшоном до поры до времени скрывал все это великолепие от лишних взоров. Весь сегодняшний день я репетировала, теперь уже вместе с демонессой — она должна была мне аккомпанировать, и подобрать мелодию на гитаре оказалось внезапно сложно; если бы Ванда не умела читать мои мысли, то, наверно, и вовсе бы не получилось. А если бы не все предыдущие наши тренировки, то мы вообще бы ничего не успели; и так-то половина танца оставалась импровизацией. Ещё на демонессе оказался последний трюк, завершающий первый номер; оставался шанс, что не слишком аккуратная подруга спалит мне волосы вместо того, чтобы просто сымитировать клуб пламени, но времени переигрывать все равно не было.
Времени уже ни на что не было. Музыка заиграла так внезапно, что я едва не пропустила свой выход.
Сцена была освещена жаровнями, стоявшими на полу, как я и просила. Сквозь их огонь погруженный в полумрак зал просматривался плохо и не отвлекал меня реакцией зрителей заранее. Помещение я успела осмотреть еще утром, и точно знала, что за пределами моего круга пламени сейчас стоит больше десятка низких столиков и оббитых бархатом клиний(2) вокруг них, на белоснежных стенах алым, цвета крови, изображены стилизованные рисунки акведука, временами переходящие во что-то не слишком приличное — полуобнаженную фигуристую девицу со львом, двух переплетающихся в объятиях людей; тематика изображений соответствовала заведению. Пахло благовониями, потом и немного кровью — или последнее мне только казалось? Отовсюду раздавались голоса; сейчас они стали тише, резкий аккорд, с которого мы решили начать, привлек внимание, как и закутанная в плащ фигура на сцене. Вряд ли кто-то выходил сюда настолько одетым.
Под второй аккорд я почти упала — так резко опустилась вниз, чтобы создать иллюзию «пустого» плаща, и замерла, дожидаясь смены музыкального темпа. Ванда заставила немного понервничать, дразня незапланированным проигрышем, но все же вышла на нужную мелодию. Подняв голову, я плавно выскользнула из-под плаща, вырастая вместе с музыкальным напряжением. Костюм поблескивал в свете пламени: змеиная полумаска, блестящая чешуя вместо кожи, крылья из легкой, воздушной ткани и плавно-хищные, змеиные движения. Где еще и показывать дракона, как не в Тевинтере?
Стоило мне только оказаться на сцене, как волнение прошло. Музыка вела, и я послушно двигалась следом, изгибаясь, приковывая к себе внимание ритмичным покачиванием бедер и едва слышным, но задающим ритм звоном монист. Ткань за спиной послушной взлетала, повинуясь моим движениям, словно дракон раскрывал крылья; костюм, в меру закрытый, оставлял огромное пространство для фантазии — топ сливался с рисунком на коже, так что и не отличить было, где заканчивается ткань и начинается тело, широкая юбка дразнила разрезами, в которых то и дело мелькали обнаженные, раскрашенные под чешую ноги.
Голоса смолкли почти сразу. Впрочем, и я больше прислушивалась к гитарным переборам, так что вскоре совсем забыла, где нахожусь. Юбка на особенно резких движениях то плотно закручивалась вокруг ног, обрисовывая контуры тела, то распахивалась, браслеты скользили вверх и вниз по рукам, таинственно посверкивая в свете факелов. На последнем аккорде я плавным жестом выкинула ладони вперед, и с них сорвался длинный язык пламени.
Ванда все-таки сумела удержаться и не спалила мне волосы. Удачно.
В зале некоторое время висело молчание; его глубину я осознала только сейчас, когда гитара смолкла — не стучали даже ложечки о тарелку, никто не отхлебывал из бокала. Начали разгораться магические светильники, так что пламя жаровен перестало казаться таким уж ярким, и я увидела тех, для кого танцевала. В основном это были мужчины, хотя двух дам, явных посетительниц, я тоже заметила. Между людьми сновали официантки в нескромных одеяниях, в одном углу такая девушка и вовсе сидела у ног богато одетого мужчины, массируя ему ступни.
Но сейчас все смотрели на меня. Наверно, это и был триумф.
Медленно поклонившись, я подхватила плащ, резким движением, чтобы ткань красиво взметнулась, накинула его на плечи и быстро ушла за кулисы. Там меня ждал кувшин с водой, смена одежды и леди Ванда. Вечер только начинался.
* * *
— Chica, если ты продолжишь в том же духе, выяснить мы ничего не сможем, — насмешливо сообщил мне Зевран. — Они слишком увлечены тобой.
— Я могу из-за кулис посмотреть, есть ли среди них маги крови, — невнятно предложила я, откидывая голову на спинку кресла и закрывая глаза. Первое знакомство с «Парящим акведуком» ограничивалось тремя танцами, и я выбрала образы попроще для понимания: дракон, дикарка и пламя. Но «простые» образы совсем не означали простоты в движениях, и теперь я размышляла, нельзя ли и мне заказать себе девочку в этом заведении. Ступни помассировать, я ведь танцевала босиком, плечи тоже, спину. Спину особенно, лопатки ныли так, словно из них сегодня и впрямь выросли крылья, и ими пришлось махать весь вечер.
Правда, и внутренний настрой подходил крыльям куда больше, чем человеческому телу. Кровь в жилах словно сменилась игристым вином, легким, с пузырьками, так что хотелось смеяться и танцевать дальше, не обращая внимания на усталость. В кресле я удерживала себя с трудом, мысленно обещая себе, что послезавтра мы снова вернемся на сцену. И потом тоже.
— Сомневаюсь, что это нам сильно поможет, — невозмутимо отозвался Фенрис. — Трое из присутствующих точно были магистрами, остальные — альтусы. Я готов отдать весь лириум из кожи, если среди них не было ни одного мага крови. Но это не значит, что они нам нужны.
— Поосторожнее с такими заявлениями, amigo, — с напускной серьезностью посоветовал Зевран где-то совсем рядом со мной. — Иначе кто-нибудь может соблазниться легким заработком.
— И этому кому-то придется познакомиться с моим лириумом вплотную, — буркнул воин. — Всем сердцем, я бы сказал.
Убийца рассмеялся, а потом одна из моих ног оказалась в его руках. Я лениво поразмышляла, не смущает ли меня такая вольность, но момент был упущен, да и ступни горели, и я смирилась. А когда Зевран перешёл на икры, то и вовсе застонала от удовольствия. Пошло прозвучало? Плевать. Хорошо-то как…
— Chica, мы можем продолжить наедине, — вкрадчиво предложил Ворон. — Есть один антиванский массаж, от которого наутро каждая мышца будет петь, и я мог бы тебе его показать.
Может быть, я бы даже согласилась, но посмотрела в смеющиеся глаза приятеля, покосилась на спальню и недовольно фыркнула:
— Пожалуй, откажусь. Не хочу тебя утомлять.
Потому что в предложении явно был подвох: даже если речь не о постели, Зевран найдет, чем меня смутить, а снова краснеть наутро я совершенно не хотела. Эльф рассмеялся и принялся за вторую ногу.
Фенрис предложил:
— Ты могла бы после выступления выходить в зал. У нас будет причина находиться среди посетителей, а они вернутся к своим разговорам.
— Они сочтут, что chica предлагает себя будущему покровителю и ждёт подарков, — заметил Зевран. — В принципе, идея хорошая, так делают многие, так что удивления это не вызовет.
— А если кто-то эти подарки пришлет? — заволновалась я и все же уселась в кресле ровнее; Ворон со смешком пощекотал мне пятку напоследок и пересел поудобнее, облокачиваясь спиной на мои ноги и откидывая голову. Кажется, он собирался предложить еще что-нибудь вроде своего массажа, но не успел: резко распахнув дверь, в комнату влетела леди Ванда. Мы тут же на всякий случай замолчали, Зевран даже слитным движением снова скользнул на пол и взялся за мою лодыжку, но за демонессой больше никто не появился.
— Неужели мы не найдем, кого к нему отправить? — промурлыкала подруга, явно считав суть разговора из моих мыслей. Но продолжать тему не стала, тут же оповестила: — Наш шрамированный красавчик здесь, но не один.
— А с кем? — удивилась я. Фенрис и Зевран напряглись; внешне это было почти незаметно, но я обоих достаточно успела изучить, так что видела мелькнувшее в глазах подозрение.
Демонесса тоже легко почуяла чужие эмоции и заливисто расхохоталась, довольная произведенным эффектом. Напомнила:
— Еще когда мы первый раз встретились, он вечно спорил с одним смуглым красавчиком, помнишь?
Я нахмурилась, припоминая. Сам факт, что Корзник с кем-то постоянно пререкался, в голове отложился; собственно, проще было вспомнить человека, с которым наемник не спорил — такая в отряде была только одна, Хильда. Из остальных я отчетливо помнила только Сендиса, пожилых магов и Джоселин, все-таки свою же невестку забыть довольно трудно.
— Ждать-то их когда, mi bella? — с насмешкой поинтересовался Зевран, выпустив мою ногу, но не торопясь возвращаться на диван. Ванда оценила его позу, по-кошачьи скользнула на пол, придавив эльфа не по-женски сильными руками, и жарко выдохнула в губы:
— Ночью.
Я смущенно отвернулась и подтянула ноги на кресло, чтобы случайно кого-нибудь не зацепить, но заткнуть уши не догадалась, так что звук поцелуя мимо не прошел. Фенрис поинтересовался:
— Может, вам стоит занять спальню? Поговорить с наемниками мы с Алиеной сможем и сами.
— Ты можешь пойти с нами, — промурлыкала Ванда. И тут же спохватилась: — Вы оба. А эти пусть приходят утром.
Я негромко фыркнула:
— Им бы об этом еще кто-то сказал.
— То есть ты согласна? — демонесса разом забыла про любых эльфов, пересела на подлокотник кресла и пробежала коготками по моему плечу.
К счастью, отвечать мне не пришлось, а то я никак не могла выбрать, куда послать подругу на этот раз. В окно негромко ударился камушек, предупреждая о ночных визитерах, а следом за ним мелькнула тень со знакомым ирокезом на голове. Лириумные клейма Фенриса едва заметно замерцали, словно он готовился к нападению, и эльф подошел ближе к окну, аккуратно открывая створку.
В комнату ворвался теплый ветер, пахнущий солью с моря и водорослями от реки. К этим запахам примешивались пряности и жареное мясо, и внезапно мне захотелось есть.
Следом за ветром внутрь пробрался долгожданный наемник, за ним — еще один смутно знакомый мужчина с коротким луком за спиной. Фенрис их пристально осмотрел и кинул вопросительный взгляд на меня. Я рассеянно кивнула, тоже осматривая старых знакомых.
Корзник, кажется, похудел еще сильнее, если это возможно, теперь скулы казались настолько острыми, что грозились порезать при прикосновении. Ирокез по-прежнему задорно торчал вверх, но череп был теперь выбрит не так гладко, чернела щетина, так что голова казалась посыпанной пеплом. Впечатление усиливали несколько седых волосков в прическе. Шрамов у него тоже стало больше, появился еще небольшой белесый на подбородке. А вот выражение лица было по-прежнему нахальным, с легким налетом цинизма.
Лучника, смуглого мужчину с темно-русыми волосами, я тоже сразу вспомнила — хотя бы тот факт, что он путешествовал тогда с Хильдой. Имя из головы вылетело напрочь, как и подробности биографии, если я о них вообще знала. Но хотя бы незнакомцем он не выглядел, и то радовало.
Мужчины тоже рассматривали и меня, и моих друзей, и комнату настороженными взглядами. Судя по всему, жизнь в Вол Дорме легкой не была и долго оставаться милыми и наивными не позволяла никому. Оно и неудивительно: рядом, буквально через горный хребет, раскинулся Андерфелс, не самое дружелюбное государство, через город проходил Имперский тракт, ведущий в Минратос, не так уж далеко на юге дышали запустением Безмолвные равнины. Такая смесь давней смерти и лихорадочной, спешащей жизни не могла не отразиться на обстановке в городе. А если все это еще помножить на царящие в Тевинтере порядки — интриги, магия крови, извечное соперничество правящих семей…
— А ты выросла, — хрипло проговорил Корзник. Его, похоже, настороженные эльфы ничуть не смущали, Ванде он даже кивнул мимоходом и уселся на свободный сейчас диван. Его спутник предпочел не наглеть и остался у окна — вместе с Фенрисом, и оба воина подарили друг другу довольно неласковые, подозрительные взгляды. — Надеюсь, твое желание и возможность платить тоже выросли.
— Зато у тебя разве что нахальства прибавилось, — ворчливо заметила я. — Ты же вроде работаешь один? И не предупредил даже.
— Учитывая сумму, которую ты пообещала, я решил подстраховаться, — хмыкнул наемник. Покосился на Фенриса и то ли попросил, то ли велел: — Отзови своего раба, а то я начинаю сомневаться, что ты работу предлагаешь.
Эльф отчетливо скрипнул зубами, но промолчал. Я поправила:
— На юге рабства нет. Это мои друзья, и лучше вам это очень хорошо запомнить. Раз уж так, может, познакомимся для начала?
Лучник под моим взглядом отклеился все-таки от окна и, стараясь не обращать внимания на эльфа за спиной, поклонился:
— Антор Банрис, леди. Мы встречались в Джайнене, там же, где и с Корзником.
— Я вас помню, — я кивнула, внимательно изучая мужчину. Он выглядел куда лучше наемника: ухоженное лицо, аккуратно расчесанные волосы, дорогая одежда и оружие; впрочем, Корзник на оружии тоже не экономил.
— Мое имя, если вы его забыли, вам, полагаю, называл наш очаровательный друг, — я бросила насмешливый взгляд на наемника. — Но сейчас я представляюсь Искрой. Фенрис, Зевран, леди Ванда.
Выбор псевдонима у меня отнял на удивление много времени: искать другое имя не хотелось, у меня их и так был некоторый перебор; использовать одно из тех, под которыми меня знал хоть кто-то, тоже. Оставалось какое-нибудь нейтральное прозвище, и перебирала их я очень долго, почти до самого выступления. И в итоге все решил случай: Ванда предложила «Огонек», раз уж я использовала пламя в своих выступлениях, и я, подумав, переделала его в Искру.
— Ближе к делу, куколка, — велел Корзник. — Без объяснений я ни во что не ввязываюсь.
Я поморщилась: лучше бы уж, как в детстве, называл меня «нанимательницей». Но жаловаться не стала, а то вдруг наемник из вредности решит звать меня только «куколкой». Тем более, его вопрос был справедливым, вот только порадовать мне было нечем.
— Подробные объяснения будут после того, как вы дадите магическую клятву о неразглашении, — вздохнула я. — Так что пока придется довольствоваться краткой сводкой. Я ищу кое-кого, кто хорошо прячется, он маг и он опасен. Степень опасности можете оценить по предложенной оплате. С чего начать, я не знаю, но с большой долей вероятности он где-то в Тевинтере.
По-хорошему, не следовало даже это говорить вслух, мало ли кто подслушивает. С другой стороны, мы же вроде как были Воронами, так что ничего слишком уж опасного для нашего прикрытия я не сказала. Подстав со стороны Корзника я не слишком опасалась: наемник любил деньги, и сумму я предложила более чем солидную — триста золотых. На мой вкус, этого и так было достаточно, но за реальные сведения о Корифее я бы еще и доплатила.
Корзник и Антор переглянулись; похоже, разговаривать им для взаимопонимания не требовалось. Я этому удивилась, теперь мне их ссоры вспоминались куда лучше. Впрочем, взаимопонимание оказалось достаточно эфемерным.
— Разве среди нас есть маги? — уточнил лучник. Одновременно с ним наемник хмыкнул:
— Я так не работаю, забыла?
1) Альтус — высшая знать Тевинтера, потомки Сновидцев; из них же выходит большинство магистров. Помимо альтусов в империи есть лаэтане — маги без длинной магической родословной, сопорати — не-маги, наиболее распространенный класс, и рабы.
2) Клиния — невысокий диванчик, на котором можно возлежать во время пиров и бесед.
Архетип: Темная ночь
Ключ: искаженная реальность; сумеречная сторона вещей; видения, мнительность и тревожность; отсутствие ориентиров; пограничное состояние психики; блуждание; кошмары
Антор оказался достаточно полезным приобретением, так что я даже простила Корзнику и насмешку, и хамоватость, и все остальное. Рассказывать этой парочке вообще всю подноготную наших поисков я все же не стала, вряд ли им как-то поможет информация о том, что Корифей живет уже больше тысячи лет и видел Золотой город во плоти. Но и скрывать слишком уж много тоже было опасно, так что я позаимствовала часть биографии у Авернуса: Корифей из порождения тьмы мутировал в Серого Стража, который при помощи скверны поддерживает у себя подобие жизни уже больше пары сотен лет. Это позволило объяснить и его живучесть, и большой опыт, и магию скверны, которой он пользовался. Помимо этого психологический портрет включал манию величия, жажду власти, жестокость, высокомерие, их я объяснила честно: Корифей считал себя жрецом Думата. Про то, что в своем боге жрец, скорее всего, разочаровался, я тоже не забыла упомянуть.
— Удачно, что мы решили встретиться именно здесь, — задумчиво ответил на это Антор. Как оказалось, Банрис — аристократическое семейство Вол Дорма, так что образованием наш новый знакомый похвастаться мог. Не сказать, что меня учили хуже, но историей Тевинтера я не слишком увлекалась, по крайней мере, не больше, чем любой другой; ему же повезло — или не повезло, как посмотреть, — в учителях иметь настоящих патриотов империи. К тому же Антор родился без магического дара, и любящие родители хотели компенсировать эту репутационную потерю хотя бы приличным обучением.
— Вирантиум может быть чем-то важен Корифею? — уточнила я. Мужчина пару мгновений думал, потом ответил не очень уверенно:
— Зависит от того, чего он хочет и насколько разочаровался в вере в Древних богов. В Вирантиуме находился храм Думата, в котором воспитывался первый архонт(1) — Дариний, тот самый, что объединил три разрозненных королевства в единую империю. Насколько я знаю, здесь же приемная мать Дариния отдала ему половинку королевской печати Тевинтера, чтобы он мог заявить свои права на трон. Еще я слышал… но это только слухи, документальных свидетельств тех времен нет… что для ритуала, позволившего разорвать Завесу, были созданы специальные алтари, и они находились в значимых местах — храмах, домах жрецов. Возможно, один мог находиться и здесь.
— Полторы тысячи лет назад? — со скепсисом уточнил Фенрис. Узнав, что Антор из знати, хоть и не маг, лириумный воин напрягся и следил за лучником особенно пристально. Но с этим возражением не согласилась я:
— Тевинтерцы если уж что и умеют, так это строить. В Ферелдене осталось много зданий еще времен восстания Андрасте, и они далеко не развалины. А вообще мне доводилось видеть здания, которым по три-четыре тысячи лет, и они выглядели вполне прилично.
— Где это ты такое видела? — поинтересовался с подозрением Корзник.
— Не твое дело, — тон леди Ванды каким-то образом сочетал угрозу и нежность, острым камушком прокатываясь по нервам. Но надолго она этот настрой не удержала, тут же с энтузиазмом заявив: — Мы можем поискать этот храм! Вдруг там остались сокровища?
— Mi bella, сокровища — это прекрасно, но наша цель, к сожалению, не среди них, — кажется, Зевран это сказал с искренним сожалением. Этому я не удивилась, авантюризм и ему не был чужд, но при этом эльф все же оставался Вороном: есть заказ, значит, есть работа. Развлечения остаются только попутные.
Но Ванда то ли благодаря демонической сути, то ли за годы общения с людьми поднаторела в отстаивании своего мнения, находя аргументы даже для самых бредовых затей:
— Но помимо сокровищ там могут быть и важные для жреца вещи! В Тюрьме был совсем маленький храм, и то мы там нашли целую кучу всякого религиозного барахла! А Корифей, едва проснувшись, сразу потребовал отвести его в храм!
Народ вопросительно повернул головы ко мне, и я слегка смутилась. В любом приключении, в которое я ввязывалась, командовал кто-то другой: Айдан, Фергюс, Алистер, Хильда, Хоук… Пожалуй, единственный раз, когда мне пришлось вести свою партию, пришелся на общение с пиратами Стервятника, и то — тогда у меня в подчинении были только Ванда и Родерик, и художник предпочитал прятаться и не отсвечивать. А сейчас моего мнения ждали четверо взрослых мужчин, половине из которых я, в общем-то, привыкла подчиняться хотя бы в бою.
Не решившись отвечать голословно, я прогулялась до своей дорожной сумки и извлекла оттуда один из своих трофеев — корону Думата. Корона, на самом деле, из нее была весьма посредственная — несколько сильверитовых полос, похожих на кованые когти. Они не касались друг друга и при этом не распадались на отдельные части; я видела больше: нити магии, которые удерживали эти когти в определенном положении, сплетались вокруг них сложным заклинанием незнакомого мне лимонного цвета.
— Мы нашли это. И не только, предметов было несколько. А в Киркволле Варрик как-то нашел печать Думата, тоже у меня где-то валяется. Предметов культа много, и конкретно вот этот, например, содержит неизвестную мне магию. Но насколько ценными такие находки будут для Корифея, я не знаю.
— Мы можем проверить, — с энтузиазмом добавила демонесса. — Не найдем этот храм так не найдем, но вдруг?
— Насколько я слышал, — с легким нажимом проговорил Фенрис, — на местах храмов с приходом андрастианской церкви строили Круги магов, поскольку магистры не желали отдавать свои реликвии жрецам.
— Так-то оно так, — согласился Антор. — Вот только храм, где воспитывался Дариний, должен был быть особенным местом. Сомневаюсь, что его отдали в руки магически одаренным детям. Скорее, скрыли каким-нибудь образом.
Ванда тут же загорелась поисками вдвое сильнее. С ней еще пытались поспорить, но демонессу неожиданно поддержал Корзник, видимо, тоже охочий до сокровищ. В итоге команда разделилась: мужчины старались найти что-то в городе, а мы с подругой, я с неба, она с земли, — за пределами, поскольку внутри ничего похожего на храмовые комплексы не было. Помимо этого оставались еще танцы: после второго вечера «Парящий акведук» пожелал заключить контракт на десяток выступлений, и я согласилась. Отчасти — для дела, во время моих посещений общего зала подслушать что-то и правда получалось, отчасти ради собственного удовольствия. Внимание тех, кто следил за каждым моим движением, пьянило куда сильнее, чем любой алкоголь, и манило сильнее любого наркотика.
К сожалению, до последнего времени никакого толка ни от одного из этих дел не было. Единственным плюсом оказалось то, что мы решили проблему покровителей: Антор пришел на мое выступление, благо, статус ему позволял показываться в подобных местах, и после первого же вечера «забил» вакантное место. Теперь мы могли общаться вполне официально, а не влезая друг к другу в окно, а мне не грозило внимание какого-нибудь постороннего типа.
А потом все снова закрутилось. Фелиция Эримонд, сестра самого настоящего магистра, попыталась перекупить меня у Антора; одновременно с этим Зеврану удалось подслушать, как некие молодые, но достаточно богатые люди договаривались о явно тайной встрече. К моему стыду, первое сообщение взволновало меня куда больше: ни к кому перекупаться я абсолютно не хотела, тем более, к женщине. Если общий тип взаимодействия с мужчинами мне был понятен и даже немного знаком по прежней жизни, то что делать с женщиной, я представляла весьма смутно; более того, узнавать подробности мне и не хотелось. Но эта проблема решилась легко и быстро — Антор просто отказал ей.
С молодыми людьми оказалось несколько сложнее: ни места, ни времени встречи они не назвали; откровенно говоря, и целей тоже, так что, вполне вероятно, следить за ними пришлось бы до какого-нибудь тайного эльфийского борделя, в котором им просто не по статусу появляться. Однако никаких других зацепок не было вообще, а Логэйн предупреждал меня, что Корифей может попытаться найти союзников. Точнее, что, скорее всего, он так и сделает, потому что достижение величия и родной страны, и себя любимого требует большого количество помощников. Связываться с рабами один из когда-то главных в империи людей не станет однозначно, так что вариантов у нас было немного: подконтрольные бывшему жрецу Серые Стражи и тевинтерская знать. Впрочем, еще Логэйн подозревал всех магов скопом, но тут, как мне казалось, сыграла личная неприязнь. Да и к Стражам, если подумать, тоже.
Следить за подозреваемыми вызвались те, кто это делать умеет, а мы с Вандой снова отправились на поиски храма. И на этот раз нам повезло: в роще к западу от города — в ту сторону как раз был направлен акведук — я заметила спрятавшийся среди пиний и платанов полуразрушенный купол. Демонесса по моей наводке сунулась в эту рощицу и буквально через минуту с восторгом объявила:
«Нашли!»
Я тут же спикировала вниз, потому что изучить находку было интересно самой, и почти сразу обнаружила еще один след стоявшей здесь когда-то постройки. На земле, почти целиком скрытый травой, лежал обломок колонны с выщербленными каннелюрами; приглядевшись, в паре шагов от него я заметила камень, при ближайшем рассмотрении оказавшийся базой колонны — другой или той же самой, непонятно. Заинтересовавшись, я снова взлетела повыше, осмотрела всю рощу по кругу и не прогадала: ее опоясывали почти незаметные, вросшие в землю остатки колоннады. Одна колонна даже сохранилась, демонстрируя мне капитель в форме перевернутой усеченной пирамиды и фрагмент украшения — судя по хвосту, когда-то подступы к храму охранялись каменными драконами, но сейчас от них ничего не осталось.
После этой находки я вынужденно согласилась с демонессой: похоже, развалины храма Думата мы и правда нашли. Осталось понять, будет ли из этого польза. Облетев рощу еще раз — не подкрадывается ли кто к нашей находке? — я окончательно спустилась на землю.
Здание было шестиугольным, ступенчатым, и сверху укрывалось куполом. Этажей всего было три, и первый врос в землю до середины окон, так что затеряться среди деревьев храму ничего не мешало. Даже наоборот: камень и магия — а ее здесь было довольно много — давно сдались на милость природе, так что часть стен и купола давно обрушились, явив взгляду фрагменты нервюр(2), опирающихся на каменные колонны. Они торчали наружу как сломанные ребра сквозь прорванный корсет мышц, и желания знакомиться поближе отчего-то не вызывали.
Сохранившиеся стены оплетал дикий виноград или еще какой-то вьюнок, так сходу я опознать не могла. Светлый камень неплохо выделялся на фоне зелени, а вот гурты(3), опоясывающие каждый этаж и выполненные из темно-зеленого, почти черного, камня, терялись, и казалось, что этажи парят друг над другом без всякой заметной поддержки. Стены были отделаны пилястрами и невысокими арочными окнами; вероятно, когда-то их густо покрывали мозаики или барельефы, но время внесло свои коррективы, стесав все украшения с камня. Единственный декор, оказавшийся сильнее времени, прятался в небольшой нише — это была статуя дракона. Ворота тоже были арочными, двустворчатыми, выполненными из неизвестного мне металла — не бронза, не сталь, не сильверит, не вулканическое золото. Ржавчина не задела створки даже по краю, и чеканное изображение стилизованного дракона было до сих пор прекрасно заметно.
Но больше всего меня убедила знакомая магия: лимонно-желтые нити опутывали здание от подошвы до вершины купола.
— Ну, идем внутрь? — Китти чуть не подпрыгивала от энтузиазма, но отчего-то говорила шепотом, словно боялась разрушить тишину этого места. Некстати мне вспомнилось, что Думат был драконом как раз тишины — и она, неестественная и подозрительная, царила вокруг каменных руин. Не пели птицы, не дул ветер, не пересыпался песок; зато наши шаги и голоса наверняка можно было бы услышать издали.
«Лучше позвать наших, — решила я, не решаясь заговорить вслух. — Что-то мне этот храм доверия не внушает. И магии здесь по-прежнему навалом».
«Как это — позвать? — возмутилась она, тоже переходя на мысленную речь. — Пока они дойдут, эти развалины окончательно рухнут! Пойдем, хотя бы одним глазком посмотрим?»
Я с сомнением посмотрела еще раз на здание… в проломах, казалось, магических нитей поменьше. Может, там и правда можно пройти и не потревожить неизвестные заклинания?
«Да тут ходили как хотели, никто же, кроме тебя, магию не видит», — проворчала демонесса и подтолкнула меня под колено, мол, идем. Я еще мгновение не решалась, но потом махнула рукой и указала:
«Я посмотрю сверху, ты заходи через любой пролом. Но будь осторожнее, вдруг тут все-таки кто-то бывает».
В ее эмоциях появилась нотка снисходительности, но развивать тему Китти не стала, одним движением запрыгнула на обломок каменной колонны, а оттуда — через пролом внутрь храма. Я постаралась не отставать, взлетела на ближайшую нервюру и глянула вниз.
Как и во многих других тевинтерских зданиях, которые я видела, пол храма был мозаичным, причем на этот раз рисунок даже угадывался: стилизованные драконы и змеи, оплетающие зал по кругу. Внутри этого драконьего пояса располагалась винтовая, широкого радиуса лестница, уходящая вниз, во тьму. Ступени огораживала кованая решетка, спиралью кружащаяся по залу; кончик спирали — видимо, в этом месте лестница окончательно уходила в подвал, — упирался в бронзовую статую дракона, хищно оскалившего пасть. Тьму подземелий не разгонял даже солнечный свет, хотя день был в самом разгаре; она плескалась словно жидкость, скрывая ступени. Остальной зал прекрасно просматривался, до последнего камушка и самой мелкой пылинки, и я решила, что в одиночку мы все же вниз не полезем. И еще отчего-то вспомнилась скверна, но мысль о ней я тут же отбросила: ничего похожего я не видела, когда осматривала храм правильным зрением.
Стены из светлого камня с темными гуртами ничем новым порадовать не могли. Разве что окна, арочные снаружи, изнутри отчего-то форму меняли и теперь казались более узкими, зато и верхнюю их часть, и нижнюю венчали треугольники-стрелки. Благодаря этому, а еще пилястрам и узким, явно декоративным витым колоннам, зал казался еще выше, словно камень стремился к небу. С противоположной от меня стороны купол сохранился лучше, и я видела, что в центре он не обломан, а отделан профессионально — видимо, там был окулус(4).
Ничего интересного в храме больше не было. У дальней от входа стены еще стоял какой-то камень, по-видимому, алтарь, но он выглядел настолько заброшенным, что даже храм на его фоне казался не таким уж старым.
Демонесса первым делом бросилась как раз к алтарю. Осмотрев его и даже обстучав — ради этого она даже сменила форму, — она разочарованно протянула:
«Ничего. Ну что, идем вниз?»
«Нет, — тут же отказалась я. — Вниз мы вдвоем не пойдем».
«Но почему? — подруга обиженно надула губы. — Неужели ты думаешь, что я тебя не защищу?»
Пререкаться можно было бы долго, но, пока я придумывала аргументы, судьба решила внести свои коррективы. Внезапно послышались аккуратные шаги и негромкие голоса, и затем совсем неаккуратный треск веток: кто-то решил именно сегодня тоже посетить развалины храма. И мне отчего-то казалось, что вряд ли это происходит в рамках экскурсии по древним религиозным сооружениям.
Китти тоже сочла момент для споров неподходящим, обернулась кошкой и выпрыгнула наружу через ближайший пролом, благо, он располагался напротив входа. Впрочем, далеко демонесса не убежала, я заметила подрагивающие от любопытства усы, то и дело мелькающие на фоне падающего в помещение солнечного света. Мне же и прятаться было не нужно: спуститься вниз и сменить обличье я не успела.
Дверь, как оказалось, жутко скрипела. Видимо, какую-то часть металла ржавчина все же поразила, и вся эта часть пришлась на петли. Незнакомый голос негромко выругался и уточнил:
— Ты уверен в этом?
— Прекрати трястись, ты же альтус, — ответил другой. — Магистр обещал, что с этим амулетом мы сможем войти без проблем.
— По-моему, на нас магистр и проверяет, будут ли проблемы, — буркнул первый. Его спутник насмешливо отозвался:
— Ты маг или один из этих сопорати? Как ты собираешься привести нашу империю к ее былому величию, если боишься даже войти в храм и воззвать к нашему богу?
Дверь все-таки отворилась до конца, и в зал шагнули двое молодых людей лет восемнадцати, явно из высшего сословия: сине-золотая, с высоким воротником туника у одного и винно-бордовая аболла(5) у другого — обе из дорогой ткани, с богатой вышивкой. У бордового за спиной висел посох, синий предпочел облегченный вариант — жезл, болтающийся на поясе. Маги.
Впрочем, это было понятно и с их слов.
— Великий Думат предпочитал мудрых последователей, а излишне храбрые и бездумные отправлялись на алтари, — проворчал первый. Это оказался бордовый, с посохом. Почти сразу он добавил: — Конечно, послужить повелителю Тишины и в таком качестве — честь, но я надеюсь, что смогу принести больше пользы, оставаясь живым.
Синий хмыкнул и первым вошел в зал. Магия на него и правда никак не среагировала, и он поднял повыше какое-то кольцо:
— Заходи, не бойся. Раз уж магистр сказал, что все сработает, значит, так и есть.
Отвечать более осторожный не стал, вошел следом и первым делом огляделся. Я такое поведение одобрила: если и дальше продолжит в том же духе, рискует дожить до приличного возраста. Впрочем, вряд ли, раз уж он связался с какими-то культистами. Очень хотелось надеяться, что это как-то связано с Корифеем — вот бы найти его так быстро, ведь и чешуйки утонули! — но я не обольщалась: про возникающие периодически культы Думата мне рассказывал еще Айдан в самом начале нашего знакомства. И, скорее всего, это был как раз один из них — молодые люди больше всего были похожи на подростков, которые забираются на кладбище ночью, чтобы доказать свою крутость. Если наш потерявшийся жрец решил поискать союзников среди такого контингента, значит, плохи его дела.
— Ну что, так и будем стоять? — синий успел осмотреть алтарь, стены и даже заглянуть на лестницу, правда, спускаться не решился. Бордовый чуть поморщился:
— А ты торопишься? Хочешь похвастаться Фелиции своими успехами?
— Почему нет? — хмыкнул его напарник, облокачиваясь об одну из колонн. Судя по движениям, сначала он хотел присесть на алтарь, но все же не решился. — Еще скажи, ты ночами не мечтаешь оказаться между ее прелестных ножек.
— Если уж мечтать, то о совершенстве, — ядовито отозвался бордовый. — Ты видел магистра Зару?
— Предпочитаю более реальные мечты, — хохотнул синий.
— Тогда и о Фелиции можешь не мечтать. Она связалась с Криспином Кавло, но, я слышал, это тоже политический союз. А вообще-то она предпочитает женщин. Негласно, конечно.
— Тогда можно помечтать о той танцовщице, что вчера пыталась получить Фелиция, — молодые люди словно забыли, зачем пришли, потому что на алтарь даже не смотрели, увлекшись сплетнями. Я уже хотела предложить демонессе сворачиваться и прийти сюда попозже, но на этой фразе чуть не поперхнулась воздухом. За почти месяц выступлений обо мне начали поговаривать, конечно, и редко говорили что-то пристойное, но все-таки не о… мечтах по ночам. По крайней мере, лично я ничего такого не слышала. — Кстати, танцовщицу она собиралась преподнести брату, так что слухи об ее вкусах могут ошибаться.
— Это не рабыня, ее не подаришь, — отмахнулся бордовый. — Ладно, о девках потом поговорим. Давай лучше закончим с делами, заодно и Фелицию порадуем.
С последним я мысленно согласилась, хотя и без энтузиазма. Было интересно послушать, что про меня говорят, и еще интереснее — кому это там меня собирались преподносить и каким образом. И, главное, зачем — Фелицию Эримонд, а речь, похоже, шла о ней, я помнила прекрасно, накануне успела насмотреться, да и до этого она в бордель не раз приходила. А вот никаких братьев я не припоминала, да и вообще спутников — женщина всегда была одна, хотя к концу вечера иногда уходила не к выходу, а во внутренние помещения. Вероятно, таинственный брат о готовящемся подарке знать не знал, что меня несказанно порадовало — внимание настоящего магистра мне бы совсем не польстило.
Молодые люди снова обратили внимание на алтарь, синий достал кольцо и вместе с ним явно старинный кинжал странной формы. Бордовый хмуро уточнил:
— Нам точно нужен этот алтарь? Он выглядит каким-то… мертвым.
— Начнем с него, — отмахнулся его напарник. — Что-то мне не слишком хочется спускаться по здешним лестницам, темнота там слепая. Ты же ратовал за осторожность?
— Но не за разгильдяйство, — сурово отрезал молодой человек. Он выглядел немного старше и серьезнее синего, и мне, в целом, даже понравился — если бы я искала помощников, то его бы, наверно, наняла. Интересно, у нас с Корифеем схожие вкусы?
Ритуал поклонения Думату оказался до смешного простым и весьма унизительным для поклоняющихся: синий сложил свой кинжал на алтарь, окропил его поверх своей же кровью и многословно восславил Древнего бога, стоя на коленях прямо на каменном полу. По всей видимости, Думат, если он был в состоянии отвечать на молитвы — в чем я лично сомневалась, все-таки архидемона Первого Мора убили тысячу лет назад, — тоже счел ритуал неуместно простым или, быть может, недостаточно кровавым, потому что ничего не произошло: старинный кинжал так и остался на алтаре, ни молний не сверкнуло, ни грома не грянуло.
Пару минут подождав, синий с досадой подобрал подношение и оглянулся на лестницу. Бордовый тоже туда посмотрел и вздохнул:
— Видимо, нам все-таки придется спуститься? Ради величия империи.
— Придется, — буркнул его напарник. — Но в следующий раз режем тебя.
Вниз за магами мы не пошли, хотя Китти рвалась. Но я отказалась наотрез — у нас не было света, толкового оружия и навыков слежки, а против нас были два полноценных, явно хорошо обученных мага неизвестной силы. И, возможно, не только они: мало ли кто в подземельях мог завестись за тысячу лет?
Наших спутников эта информация заинтересовала. Во-первых, с бордовым в этот день встречался один из их объектов. Во-вторых, все отслеживаемые так или иначе оказывались в особняке Эримондов. Антор навел справки и посоветовал напрямую с семьей магистра не иметь дел: Ливиус Эримонд был сильным магом с хорошими связями, поддерживал дружбу с другими влиятельными членами Магистериума… В общем, целью был очень сложной. Зевран на это только хмыкнул, но спорить не стал: вот так сходу убивать представителя местной аристократии мы все-таки не собирались.
И вот теперь я сидела на одной из арок акведука, свесив ноги вниз, и с интересом разглядывала город: сегодня людей на улицах было как-то особенно много, а еще были видны дворы особняков знати. Вряд ли с моей точки обзора можно было заметить в них что-нибудь интересное, но я наблюдала и не за ними. Оказалось, что с парящего акведука открывается вид на весь город, а мое зрение позволяет увидеть каждую улочку, каждый дом и каждого прохожего. Следить за кем-то — одно удовольствие. Особенно когда свежий ветер овевает лицо, заставляя радостно улыбаться, пригревает солнышко, доносятся соблазнительные запахи с улиц.
Слежкой я развлекалась, конечно, не в одиночку и не просто так. Внизу, на улицах, остались мои «рабы», и с ними, конечно, демонесса; через нее мы связь и держали: я наблюдала за нашим объектом сверху, направляя друзей, а они шли понизу, чтобы успеть вовремя подобраться поближе и услышать или увидеть что-то интересное.
Ни синего, ни бордового я за весь день так и не увидела, зато заочно познакомилась с магистром. По крайней мере, я предполагала, что это он — не слишком высокий, широкоплечий, смуглый, черные волосы распущены и кончиками касаются плеч. На лице пижонская бородка и усы, а еще выражение брезгливости — к своим эльфам-рабам, к тем молодым людям, что приходят к нему не то с отчетами, не то за инструкциями. На сестру — Фелицию я тоже видела — он смотрел со скукой, но хотя бы без брезгливости. На самом деле, это выражение ему подходило: лицо было не слишком красивым, хоть и правильным, и немного одутловатым; когда брезгливость и скука сменились напускной приветливостью, он стал казаться уродливее. Впрочем, пришедшей даме — потрясающе красивой — на его внешность было, похоже, наплевать, вела она себя как королева. Правда, посещающая как минимум герцога, но все же королева. Имени ее я не знала.
Зато высмотрела, куда пропадают молодые люди — вчера они несколько раз умудрялись уйти от слежки, и теперь я знала, как. Тот самый венадаль, что заинтересовал меня в самый первый день, оказался не только памятником, но и входом в потайные подземелья. Леди Ванда, ночами исследующая городские подвалы, найти их самостоятельно не смогла, и теперь возмущенно ворчала.
Продолжались эти развлечения почти до самого вечера. Я успела изрядно заскучать, и даже принялась записывать, чьи встречи наблюдала, кто к кому ходит в гости, насколько они друг другу рады, судя по лицам. Ничего необычного, на самом деле, я в этих перемещениях не заметила, но решила хоть чем-то убить время до выступления. Сегодня был последний вечер по моему контракту в «Парящем акведуке», и отыграть его я собиралась так, чтобы слухи обо мне ползли во все стороны. В конце концов, в других городах мне тоже придется выступать, и будет лучше, если меня захотят нанять более престижные заведения, чем бордель.
Повысить собственный статус оказалось не так просто. Пусть танцевала я по самой грани приличий, но все же ее не переступала; зато после выступлений в зале появлялась как раз так, как и стоит в борделе. Платье было открытым настолько, насколько это в принципе позволяла местная мода, на лице таинственно мерцала полумаска — в отличие от антиванских коломбин, эта была совсем миниатюрной, из изящного серебряного кружева, и не скрывала почти ничего, скорее, привлекала внимание к глазам. Весь образ практически кричал о том, что я не слишком высокого полета, и уже имеющийся покровитель — хоть и аристократ, но не маг, — только это подчеркивал.
Впрочем, после интереса альтессы Фелиции мой рейтинг немного подрос. Мелькнула даже мысль, не пофлиртовать ли с ней напоследок, чтобы слухи забродили с новой силой, но я ее откинула. Пусть выступления пока закончились, а разгадка и интересных разговоров, и храма явно была близка — то есть скоро можно будет уезжать, — лишний риск ни к чему.
В зале у меня был свой столик, за которым можно было посидеть или даже полежать после выступления, пофлиртовать с другими посетителями и выпить кофе. Зевран и Фенрис обычно делили «посты»: один сопровождал меня от сцены до гримерки, второй ждал у стола — мало ли, зелья в империи продавались самые разные, а ждать от борделя заботы о моей безопасности было бы наивно. Сюда же мне могли присылать подарки — и иногда даже присылали, что каждый раз меня изрядно удивляло. Не слишком дорогие, но все равно это было непривычно.
Антор, как мой покровитель, тоже ждал меня за столиком — удобно развалился на клинии и задумчиво отщипывал виноградины от небольшой кисти. Стоило только присесть, как мужчина оживился, одну виноградину протянул мне и довольно громко произнес:
— Как всегда — несравненна, Искорка.
— Благодарю, — я улыбнулась как можно нежнее, забрала ягоду, а потом повесила на нас щит от прослушки. Так можно было хотя бы не упражняться в сомнительных комплиментах и дешевом флирте, а переходить сразу к делу. Главное, не забывать улыбаться. — Что-нибудь интересное?
— В противоположном углу зала — твоя поклонница, Фелиция, и на этот раз с братом, — Антор приложился к моей руке, перебирая пальчики. Почему-то флирт с ним казался забавной игрой, но никакого смущения не вызывал, даже когда мужчина демонстративно обнимал меня или целовал руки. Может быть, потому, что я не чувствовала от него эмоционального отклика? Работа и работа, надо обняться — значит, обнимемся. Главное, что для окружающих наши отношения выглядели вполне однозначными. — Сегодня у их столика довольно оживленное движение. Они даже почти не смотрели на тебя.
— Ужасное оскорбление, — я почти незаметно фыркнула, а потом нежно погладила мужчину по щеке. На ней отросла щетина и теперь ужасно кололась, и я мимолетно порадовалась, что мне попался такой понимающий спутник: Антор никогда не переходил границ, сохраняя только внешнее впечатление флирта, так что поцарапаться о его щетину мне не грозило.
— Многого здесь не услышишь, — невозмутимо продолжил он, — но сегодня у них явно намечается какое-то дело с неким храмом.
— Вряд ли у них тут много храмов, требующих такой таинственности, да? Наверно, нам стоит успеть туда первыми, — я украдкой вздохнула. — Проводишь меня до нашей гостиницы? Надо переодеться и взять кое-что.
Антор с готовностью встал и тут же поймал меня в объятия. Я нашла глазами своих компаньонов и демонстративно кивнула; Корзник отклеился от стены сам. Нашему уходу никто не удивился, я почти всегда покидала «Парящий акведук» в такой компании.
Добраться до храма в темноте оказалось не так просто. Во-первых, на этот раз пришлось идти своим ходом, а не на крыльях, и оказалось, что роща находится несколько дальше от города, чем я предполагала. Во-вторых, шли мы стараясь не привлекать внимание, так что ни о каких факелах или светящихся камнях и речи не было, а с естественным освещением нам изрядно подгадила погода: небо оказалось наглухо затянуто тучами. К счастью, хотя бы не было дождя — дороги к храму не сохранилось, так что часть пути шла через поле, и под дождем мы бы наверняка увязли в грязи по самые уши.
Темный массив рощи возник неожиданно, словно выпрыгнул из схрона. Поле с разнотравьем светлело под ногами и, мне казалось, простиралось чуть ли не до горизонта, а потом нога зацепилась за камень, оказавшийся осколком колонны. После этого темное небо над травой расслоилось на далекие тучи и близкие деревья, и оставалось только удивляться, как я не заметила этого раньше.
На этот раз в храм мы входили через главные ворота. Я на всякий случай захватила с собой и корону Думата, и его печать, ради этого откопанную из недр сумки — и внутрь мы смогли попасть без проблем. Теперь светящийся камень все же пришлось достать: пусть купола толком и не было, даже тот куцый свет, что помогал нам идти через поле, сюда не доставал. Камень отчего-то мерцал, хотя Ванда не пожалела сил, зажигая его; при таком слабом и неверном освещении храм казался больше и страшнее. Прыгающие тени на стенах добавляли жути, плясали на алтаре и статуе дракона, делая их почти живыми. У древнего камня оказался вдруг узор, похожий на чешую, совершенно невидимый при дневном свете; бронзовый дракон словно поводил носом, принюхиваясь, и оскалился… от последнего пробрала дрожь, в памяти невольно всплыли статуи рабов из Казематов.
Лестница, казалось, уходила в темную воду: две ступеньки еще видны, третья едва просматривается, а вместо четвертой уже тьма. Возможно, так падали тени, но подносить камень ближе и проверять я не решилась: а вдруг и правда ничего не увижу?
— Очаровательное местечко, — нарушил тишину Зевран. — Так и чувствую привкус тайны и крови на языке. Бодрит, верно?
— Насчет крови ты, думаю, угадал, — спокойно отозвался Антор. — Насколько я знаю, культ Древних богов не чурался человеческих жертвоприношений.
— Скорее, строился на них, — мрачно поправил Фенрис. — Предлагаю побыстрее закончить с делами и убраться отсюда. Наследие древних магистров ни до чего хорошего не доведет.
— Совсем ты не ценишь хорошее приключение, amigo, — посетовал Зевран, но я видела, что ему этот храм тоже не слишком нравится, и все слова — не более чем привычная бравада. Фенрис это, похоже, тоже отметил, изучить друг друга оба эльфа успели, поэтому отвечать на эту подначку не стал.
На несколько секунд мы снова замолчали, разглядывая храм. Постепенно все взгляды скрестились на лестнице, правда, уверенности на лицах я как-то не заметила. Наконец тишину разорвал хрипловатый шепот Корзника, заставивший меня вздрогнуть:
— За такую прогулку просто необходима дополнительная плата.
— Можешь не ходить, — тут же сердито отозвалась я. — Подождешь этих новоявленных жрецов тут, вдруг они тебя не заметят?
Он хмыкнул и покачал головой. Вообще-то спрятаться можно было: к алтарному камню подходить уже явно никто не будет, раз те двое молодых людей выяснили, что он не работает; еще можно было без особых проблем забраться на нервюру, где вчера днем сидела я. Только какой в этом смысл? Можно было с таким же успехом сразу остаться дома. Постонал бы где-нибудь под дверью, имитируя мою бурную личную жизнь.
— Mi bella, а ты что молчишь? — полюбопытствовал Зевран. — Неужели не рвешься первой поискать сокровища?
Я посмотрела на подругу следом за эльфом и удивленно вскинула брови. Леди Ванда выглядела будто бы пьяной или под легкими наркотиками: зрачки расширены — и это у демона! — крылья носа заметно подрагивают, словно подруга к чему-то принюхивается, а розовый острый язычок то и дело облизывает губы, вызывая ассоциации со змеей. Мое внимание Ванда явно почуяла, в отличие от вопроса Зеврана, перевела на меня взгляд и хрипло предложила:
— Смотри. Завеса нестабильна, и здесь все дышит силой. Ее здесь так много…
Я тут же осмотрелась правильным зрением, но поначалу ничего не увидела. Да и на мгновение усомнилась в словах подруги: все-таки днем я ничего такого не заметила, хоть и разглядывала храм только снаружи. Но ведь Завеса не может быть нестабильной только в пределах стен? Потом мне вспомнились руны, составляющие улицы Киркволла, шепот духов, слышный только в пределах Казематов, и тот шар, что привез для Ванды Ксенон Антиквар, — раньше маги определенно могли ослаблять и укреплять Завесу в тех пределах, которые им нужны. Отчего бы древним жрецам и не поиграть с Завесой в стенах своего храма?
Но если граница между реальным миром и Тенью и была слабее, сразу мне это обнаружить не получилось. Что-то такое мерещилось среди лимонных нитей, словно едва заметное биение, но даже привычного марева, как от горячего воздуха, я не заметила. А потом мой взгляд, как и у всех остальных, остановился на лестнице.
Там магия бурлила. Лимонные нити втягивались вниз по ступеням, мрак казался вполне материальным, он негромко плескался и даже хлюпал, как жадное болото, вызывая желание отойти как можно дальше и в то же время маня дотронуться, зачерпнуть сырой магии. К счастью, этому зову я могла сопротивляться без проблем, в отличие от лириумного, так что тряхнула головой и посмотрела на мир снова обычными глазами. Впрочем, и в таком виде лестница намного привлекательнее не стала.
— Идем, — наконец велел Фенрис. — Иначе нас здесь и застанут. Но я бы посоветовал отступить.
— Разве тебе не интересно, зачем этих мальчишек сюда отправляет магистр? — задумчиво поинтересовался Антор. Эльф неопределенно качнул головой.
Демонесса, не дослушав, схватила меня за руку и потащила к ступенькам, возбужденно шепча:
— Идем! Там точно ждет что-то интересное…
Остальные, переглянувшись, последовали за нами.
Стоило ступить на лестницу, как мрак немного разошелся. Во всяком случае, больше он не походил на темную воду, а правильным зрением я больше не решалась пользоваться. Спускаться нам пришлось глубоко: хоть темнота скрадывала расстояние, но времени, как мне казалось, спуск занял немало. Или это искажение восприятия? Уже через пару витков лестницы меня начала пробирать дрожь: низкий потолок давил, стены словно сближались, «съедая» ширину ступеней сантиметр за сантиметром, свет камня стал еще тусклее, выхватывая из темноты совсем небольшие участки пути. Немного успокаивала рука демонессы, крепко сжимающая мою ладонь, да едва слышные звуки шагов за спиной. Но голова — не то от винтовой лестницы, не то от страха — закружилась, и начало казаться, что мы не спускаемся, а идем по кругу, слишком одинаковым было окружение.
Когда ступени все же кончились, Ванда только прибавила ходу: теперь она почти бежала, и я едва не упала, поскользнувшись на влажных плитах пола. Обычно демонесса была куда спокойнее, и мой комфорт заботил ее чуть больше, но явно не в этот раз — она даже не обернулась, только дернула сильнее за руку. По голове прокатилась ноющая боль, равновесие я удержала чудом. Через пару шагов, не услышав звуков за спиной, обернулась, чтобы убедиться, что мы все еще не остались вдвоем. Спутники наши оказались там, где я и ожидала; но в холодном свете камня выглядели неестественно бледными, словно мертвецы. Зевран в ответ на мой взгляд улыбнулся и подмигнул, внезапно становясь похожим на иссохший скелет в кожаных доспехах.
Коридор подземелья оказался шире лестницы, и потолок тоже ушел куда-то наверх, так что сразу стало легче дышать. Ненадолго, впрочем: в боковых стенах тут и там попадались ответвления, словно мы шли сквозь гигантский лабиринт, и из них доносились неопределяемые шорохи, присвист, дыхание, хлюпанье, так что в голове рисовались образы чудовищ, ждущих возможности напасть. Через пару минут я снова споткнулась, да так, что влетела носом в спину подруги. Она разъяренно зашипела и зло глянула на пол, словно собираясь мстить тому, что помешало нам бежать. Под ногами лежал давешний молодой человек. Тот, что был в синей тунике. Ванда поморщилась, но ни слова не сказала, только снова двинулась вперед, теперь уже медленнее. Я вглядывалась в ответвления коридоров: свет камня до них не дотягивался, тьма снова начала казаться водой, черной жижей, затапливающей все пространство, и в этих вертикальных омутах таилось что-то… незнакомое.
Сосредоточившись на возможной опасности сбоку, я упустила момент, когда хватка на моей руке ослабла и исчезла. Сделав пару шагов вперед по инерции, я поняла, что и света камня больше не вижу; правда, полной темноты вокруг тоже не было.
— Ванда? — нервно позвала я и тут же присела от страха: голос отразился от стен, усилился и заметался эхом по всему подземелью. Рефлекторно отшатнувшись назад, под защиту приятелей, я ожидала, что Зевран сейчас отпустит какую-нибудь шуточку, но он промолчал. Я оглянулась и сразу же поняла причину: Зеврана за спиной не было. И вообще никого не было, я осталась одна. Когда эхо затерялось среди каменных стен, повисла мертвая тишина, даже собственного дыхания было не слышно. Звать кого-то еще раз я не решилась, слишком уж громкое и страшное эхо гуляло по коридорам. Я достала со спины шест, накинула щит на себя и попыталась осмотреться правильным зрением — не могли же мои друзья меня бросить? Значит, вмешалась магия. Но свет не помог, он затопил все пространство золотистым туманом, так что больше не было видно ни пола, ни потолка, ни стен с проходами. Пришлось спешно возвращаться к обычному зрению.
Впереди мелькнул голубоватый огонек; решив, что демонесса могла не поддаться магии и теперь, наверно, возвращается за мной, я поспешила ей навстречу. Но огонек не приближался, периодически пропадая из виду. Я даже рискнула еще раз позвать подругу, вызывая ужасное эхо, а потом — дотянуться до нее мысленно, но ничего не вышло.
Слева вместо прохода вдруг оказалось окно. За ним алели небеса, но свет был не закатным, а каким-то нездоровым, багровым, как скверна. Вблизи расстилалось поле, усеянное трупами людей в смутно знакомых доспехах, а на горизонте высилась черная на фоне неба башня то не с горгульями, не то драконами на вершине. Пару секунд я смотрела на этот пейзаж, а потом над башней беззвучно прогремел взрыв, все затопила яркая вспышка, ослепившая меня на несколько минут. Когда же удалось проморгаться, все исчезло.
После этого окна стали попадаться чаще, а голубой огонек исчез совсем. Я было думала двинуться назад, но там в коридорах царила такая кромешная тьма, что храбрости у меня хватило всего на пару шагов.
За следующим окном горел вырубленный в скале город. Он чем-то неуловимо напоминал Киркволл — две башни сверху, спускающиеся к воде улицы, порт. От него остались только каркасы складских помещений и одинокий пылающий алым скелет корабля. Я видела пляшущие языки огня, разбегающихся людей, хищные рогатые тени, убивающие тех, кто не успел сбежать. Эту картину тоже уничтожил взрыв, на этот раз лилово-красного цвета.
Третье окно порадовало сменой цветовой гаммы, но не настроения: ядовито-зеленые небеса, руины, мелькающие тут и там виспы — я бы решила, что это Тень, но пара человек, пытающихся спрятаться за каменным обломком, опровергала эту мысль. Прятались они не слишком хорошо, буквально через полминуты возле них появилась демонесса желаний, беззвучно рассмеялась, прижалась к одному из людей, страстно его целуя… А после этого он, не долго думая, вцепился зубами в шею товарища, так что брызнула кровь.
За четвертым небо оказалось грязно-зеленым, по нему пробегали золотистые блики, отбрасывая на землю неестественно-фиолетовые тени... а под ним умирали люди — сгорали, сдирали кожу пальцами с собственных лиц, сходили с ума, превращались в одержимых. И за всем этим равнодушно следили с далекого холма некие существа — разглядеть, кто это, я не могла, но отчего-то осталось впечатление смотрящих прямо в душу глаз с алой точкой в глубине.
Когда впереди снова показался свет, я поспешила ему навстречу. Что бы ни ждало впереди, смотреть на эти картины упадка и смерти душевных сил не было — ни изменить их, ни как-то помочь людям я не могла: окна оказались скорее экранами, не пропускающими ни звук, ни запахи, ни меня. Хотелось надеяться, что тех, кто был по ту сторону каменной кладки, они тоже не пропустили бы.
Через несколько десятков шагов потолок вдруг исчез, и над головой слепым глазом повисла полная, мертвенно-бледная луна. В ее свете я увидела раскинувшееся вокруг поле, такое же белесое, как и ночное светило; через него шла еще более светлая дорога. Она ныряла между двумя полуразрушенными башнями, и за ними, кажется, сливалась с рекой или озером — я видела лунную дорожку даже отсюда.
Внезапно где-то справа залаяла собака, слева взвыл волк, вынуждая бежать вперед; я надеялась, что успею добраться до башен и спрятаться там. Сами животные на глаза не показывались, но казалось, что они наступают на пятки, вот-вот ухватят за подол платья, узкий, светлый, мешающий бежать и делающий из меня прекрасную мишень. Плюнув, наконец, на приличия, я задрала платье едва ли не до пояса и прибавила скорости.
К спасительным башням я прибежала на последнем дыхании; они оказались скорее руинами, чем рабочими строениями — камни выпадали из стен уже не первое столетие, и забраться по ним наверх не составило бы труда. Но не сразу: в горле клокотало, на языке чувствовался привкус крови, да и преследующие меня животные, кажется, отстали. Зато из тени, которую отбрасывала одна из башен, вышли Айдан и Алистер. Оба сурово хмурили брови и смотрели на меня с презрением.
— Опять ты здесь, мелкая заноза? — в голосе брата не чувствовалось тепла, только раздражение и досада. — Я ведь предупреждал тебя, чтобы ты не лезла куда не просят. От детей одни проблемы.
— Разве этому тебя учила королева? — в том же тоне поинтересовался Алистер. — Аристократка должна быть скромной и сдержанной, а не задирать подол подобно шлюхе и не сопеть как после ночи в борделе.
Я невольно попятилась, не узнавая своих близких. Никогда ни один из них не говорил со мной в такой тоне. Никогда бы Алистер не стал меня отчитывать за неподобающий вид, а Айдан не говорил, что от меня только проблемы. Мужчины же, напротив, надвигались на меня, тесня обратно в поле, навстречу собаке и волку.
— Позор моего рода, — выплюнул Айдан и презрительно скривился. — Я пожалел, что взял тебя в семью, еще десять лет назад, но сейчас ты перешла все границы.
— Думаешь, какая-то дурацкая брошка делает тебя героем? — противно усмехнулся король. — Я просто пожалел сопливую девчонку и никак не ожидал, что ты поверишь в эту чушь.
Сердце отчаянно забилось. Что с ними случилось, что они несут все эти гадости? Верить словам не хотелось, но не верить не получалось, и к глазам внезапно подступили слезы. Я ведь не просила какого-то особого отношения... И к нотариусу Айдан меня сам отвел. И брошка мне эта была не так и нужна, я же не ради нее старалась!
А потом горла вдруг коснулось холодное лезвие, и такой родной голос прошептал:
— Может, стоило оставить тебя Клаудио? Или продолжить самому? Кажется, я поторопился, отказываясь от такой соблазнительной идеи.
Перед глазами слабо трепыхнулся золотистый блик и сразу растаял, но ему на смену пришли десятки изумрудных искорок, посверкивающих в воздухе словно сонм светлячков. Я тряхнула головой и внимательнее всмотрелась в них, а потом и в мужчин напротив. У Алистера волосы казались чуть темнее, чем обычно, а Айдан отчего-то рядился в бархатный камзол, чего я отродясь не видела. А Зевран никогда не интересовался моей постелью.
— Да ведь вы же не настоящие, — выдохнула я, чувствуя, как сердце от облегчения начинает биться еще сильнее. И тут же меня осенило: — Здесь все ненастоящее! До полнолуния же еще далеко, а я была одета не в это дурацкое платье!
Задранный подол, который я для удобства скручивала жгутом, растаял, а вместо него в руках оказался Enansal. Платье тоже сменилось другой одеждой: черные кожаные брюки, высокие сапоги, обшитые металлическими перьями спереди и с боков, черная же куртка с металлическими перьями на рукавах — уезжая из Антивы, мы обзавелись доспехами Воронов; не то чтобы у гильдии убийц были такие явные опознавательные знаки, как униформа, но Зевран в свое время пошутил, заказав себе такой комплект, а мы эту шутку поддержали. В сумке на поясе тонко зазвенели бутылочки с зельями; жаль, среди них не было такого, что отгоняло бы враждебную магию. Зато лежала корона Думата.
Я попыталась вытащить ее, но лезвие кинжала царапнуло кожу на шее, и пришлось смириться — корона мне в храме Думата не поможет. В это время за спиной снова послышались лай и вой. Отпихнув неизвестные конструкты, принявшие облик близких мне людей, я торопливо проскочила между башен. Дорога и правда сливалась с рекой, причем в буквальном смысле: утоптанная земля через несколько метров начинала отблескивать водой, а потом в ней появлялось течение, уносящее свет луны дальше, куда-то в туман. Не решаясь шагнуть на эту ненадежную дорогу, я заколебалась: возвращаться назад смысла не было, дорога вперед скрывалась в тумане, а по сторонам…
Тьма, пришедшая со стороны, накрыла отвратительную иллюзию. Исчезли древние башни, рассыпающиеся в лунном свете, опустилась с небес и сама луна, залила небытием бесконечное поле, дорогу, что становилась рекой и терялась в тумане; пропал и сам туман, уводя с собой людей и животных... Пропали подмостки сцены, заставившей мое сердце биться, как будто не существовали на свете. Все пожрала тьма, напугавшая меня, ослепившая, заставившая замереть на месте. И мы стояли: я и тьма — друг напротив друга, я в ней и она во мне, словно инь и янь, и ни одна не решалась двинуться дальше. И воздух дрожал натянутой тетивой, и мне чудилась мелодия битвы.
Но все же она отступила: проявились снова камни стен, и потолок над головой снова заставил вздрогнуть, и я сделала первый нерешительный шаг вперед. Мысли путались: если это какое-то испытание на пути к тайнам Думата, то проходят ли их все? И встретимся ли мы после — или во время? — испытаний? Коридор вел вперед; теперь в нем больше не были ни окон, ни ответвлений. осталась только тьма за спиной. Света вокруг по-прежнему не было, но видела я сносно, словно сами камни испускали едва уловимое глазом сияние.
Резная дверь из розоватой древесины, украшенная тонкими золотыми цепочками, перед глазами оказалась внезапно и перегородила дальнейший путь. Спину все еще подпирала тьма, и вариантов не было — но дверь лишила даже времени на размышления. Она даже не открылась, я просто оказалась внутри, в богато обставленном зале. Алые стены, зеркальный потолок, резная мебель из красного дерева. Канделябры, стоящие на полках были выполнены, кажется, из чистого золота, свечи в них были черными и источали сладковатый аромат, от которого кружилась голова и по всему телу пробегала странная дрожь.
В центре стояла роскошная кровать с балдахином из ало-золотого бархата; доносились характерные стоны, и я смущенно отвернулась, надеясь быстрее уйти из этого места. К сожалению, выхода не было, исчезла даже дверь за спиной. Отворачиваться тоже оказалось бесполезно: прямо перед глазами, из воздуха, соткалось зеркало, в котором отразилась леди Ванда, полностью обнаженная, с пылающими лиловым светом волосами. Вторым в постели оказался Фенрис; одна ее рука лежала на его виске, вливая лиловую магию в разум эльфа, другая до крови царапала спину — не от страсти, лицо было надменно-насмешливым, а просто чтобы причинить боль. Но лириумный воин не замечал этой боли, размеренно двигаясь под действием магии.
— Неужели ты думала, что я подчиняюсь твоим глупым правилам? — насмешливо протянула она и провела когтем еще раз. Кровь потекла по смуглой спине тонкой струйкой, в которой мне почудились голубые отблески лириума. — Я хотела его, и я получила.
— Это не ты, — отрезала я. — Катись в бездну!
Демонесса лилово сверкнула глазами в отражении и рассмеялась:
— Ну конечно, я, маленькая дурочка! Не ревнуй, ты будешь следующей. Я придумала для нас интересное развлечение.
Рука со спины эльфа поднялась, сделала замысловатый жест, и зеркало двинулось на меня, подталкивая в сторону кровати. Фенрис вдруг замер, а потом как-то механически поднялся и, напутствуемый приказом «Приведи ее!», направился ко мне. Отступить было некуда, и я покрепче ухватилась за шест — я ведь не убью его, точно, только отгоню... Но эльф вдруг оказался совсем рядом и придавил к зеркалу, царапая своей когтистой перчаткой кожу на шее.
— Ты привела в мир демона, — отнюдь не сексуально прошептал самый волшебный в мире голос. Комната за его спиной поблекла и превратилась в пещеру, сам эльф «оделся» в свои доспехи, не пугая больше окровавленным телом. — Если для его смерти нужна твоя, я с радостью исполню эту миссию.
Фенрис замахнулся свободной рукой, явно собираясь вырвать мне сердце, и я, как могла, отшатнулась назад. Лопатки ударились о зеркало, и я внезапно нашла своему шесту лучшее применение. Стекло разлетелось на тысячи осколков, бросившихся мне в лицо. Глаза я прикрыть успела, но свет вокруг погас так резко, словно зрения я все-таки лишилась; запахи и ощущения тоже пропали, и только смех демона еще раздавался в моих ушах.
Осторожно ощупав лицо, я убедилась, что глаза не пострадали, это свет пропал полностью. Попытавшись повесить на себя щит — не столько ради безопасности, сколько для хоть какого-нибудь освещения, — я с ужасом поняла, что ничего не получается.
— Спокойно, — прошептала я, чувствуя подступающую панику. — Это просто значит, что я в Тени. Сейчас сюда придет Вера, и все будет хорошо.
Но Вера не шла, на полу было холодно, и я поднялась. Под правой рукой оказалась стена, и я двинулась вдоль нее, слепо цепляясь за влажные камни как за единственный ориентир. Под ногами постоянно попадались то камни, то что-то мягкое, и я не хотела задумываться, на что наступаю. Иногда раздавались шорохи, крысиный писк и даже чей-то неопознаваемый рык. Потом пахнуло гнилью, да так сильно, что меня едва не вывернуло.
Постепенно, почти незаметно начал возвращаться свет. Это даже нельзя было назвать полноценным освещением, просто в какой-то момент я поняла, что вижу свою вытянутую руку, а через некоторое время стала различима и кладка стен, а с ней и низкий потолок. Впереди вдруг оказалась крепкая, смутно знакомая деревянная дверь. Поскольку выбора особенного не было, пришлось проверять, что она от меня скрывает.
За дверью ждала такая же знакомая, но не узнаваемая комната, скорее, чулан. Стены и здесь были каменными, одна — полукруглая и три прямых. Дверь за спиной гулко хлопнула, а потом меня толкнули в спину так, что я едва не разбила лицо о камни противоположной стены.
— Вот ты и попалась, ведьма, — вот голос я узнала сразу. Устало закатила глаза и вздохнула:
— Кэррол. Можно было ожидать.
И комнатку я сразу узнала: именно в таком чулане храмовник-наркоман собирался меня усмирять, даже инструменты на глаза попались. Обернувшись, я и правда увидела своего недоброжелателя — назвать его врагом язык не поворачивался, — и выглядел он так же, как и тогда: покрасневшие глаза, осунувшееся лицо, мелко дрожащие руки. Но теперь я видела и еще один нюанс: в глазах его поселилась алая точка, которой там раньше не было.
— На этот раз ты не сбежишь от меня, — он растянул губы в довольно мерзкой ухмылке, и мне вдруг показалось, что зубы мужчины тоже отливают красным. Вздрогнув от этого зрелища, я уж хотела рассказать, что обряд на меня не подействует, но взгляд зацепился за набор для усмирения. Все был как в прошлый раз: амулеты, печать, лириум в колбе… вот только он был красного цвета. На мгновение показалось, что стенки колбы не удержат оскверненную магию, что краснота разливается по столу, по стенам, подползает ближе...
— Нет! — вскрик вырвался почти против воли, а потом я собрала эту волю в кулак и отрезала: — Тебя нет! И ничего этого нет!
— Посмотрим, — неприятным голосом протянул Кэррол и снова ало усмехнулся, а потом ко мне рванула искристая, но уже не голубая сила, и сознание померкло.
«Святая кара», — невнятно пронеслось в голове. Вот уж везение, второй раз на нее нарваться.
Мысли текли вяло, ни страха, ни волнения не было. Вообще никаких ощущений не было, и зрения тоже — не то чтобы вокруг было темно, скорее, я отчего-то не хотела открывать глаза. Появилось ощущение падения, рядом почувствовалось движение ветра — все быстрее и быстрее, и росло ощущение, что внизу ожидает каменный пол, от встречи с которым я стану плоской и жидкой, как блинное тесто.
К счастью, полет продлился недолго и закончился странно: я просто перестала падать и оказалась вдруг на коленях. Все тело болело, горело изнутри, словно вместо крови пустили напалм. От боли я закричала; мир казался неправильным, испорченным, и в то же время — прекрасным. Огонь в венах пел музыкой, играя на теле как на арфе, выкручивая колки костей, затуманивая сознание. Кажется, что-то пытались влить мне в рот, но судорогой свело зубы, и все стекало по лицу на пол. Боль то разгоралась, то стихала, и в такие моменты я слышала знакомое бормотание, но вспомнить его никак не могла. Сознание мерцало, и реальность ускользала от понимания, пока особенно яркий приступ не обнажил реальность.
Вокруг, во тьме, сновали порождения тьмы, и я странным образом видела их, словно темнота не была помехой. И чувствовала, как огонь, бегущий по венам, тянулся к этим тварям, пел чудесную песню и пробуждал голод. Меня удерживали двое гарлоков, настоятельно подталкивая к человеческому телу, распростертому перед моим лицом. На мгновение голод стал таким сильным, что я едва не вцепилась в подставленное плечо, но сквозь затуманенный разум пробилась мысль, что так быть не должно. Это же человек! Я попыталась отшатнуться, и тело вдруг забилось, выгнулось, показывая мне обрамленное светлыми, но грязными волосами лицо, на котором светились лазурные глаза. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, и ужас затапливал разум. Неужели все ложь? Не было никакой демонессы, и Киркволла не было, и взрыва, и брата... Только порождения тьмы, от которых меня не смогли спасти, скверна внутри и снаружи и сладкие видения, заставляющие сердце болеть сильнее, чем тело от сжигающего огня. Не выдержав, я снова закричала, чувствуя, как разум уплывает куда-то во тьму, и в это время знакомый безэмоциональный голос произнес прямо в голове: «НЕТ!» Глаза напротив вспыхнули, уничтожая весь окружающий мир и меня вместе с ним.
* * *
— Вставай, — прозвучал знакомый холодный голос. Однажды я его уже слышала… кажется, в башне Круга. Кажется… — Если ты планируешь выбраться из своего кошмара, вставай и слушай меня.
Точно, в башне. В подвале, когда хотела узнать поподробнее о том заклинании, при помощи которого искали элувиан.
— Эленай Зиновиа, — припомнила я. Голос оказался сорванным, голова гудела, но я все-таки заставила себя открыть глаза и сесть ровно. Мысли метались на такой скорости, что уловить ни одну из них я не могла, и это казалось благом. Что я только что видела? Последнее, что вспоминалось, — «святая кара», а потом почему-то лазурная вспышка.
Осмотревшись, я негромко вскрикнула, и горло отозвалось болью. Собеседница одновременно была статуей, юной девушкой и зрелой женщиной, и все три облика существовали одновременно, просвечивая сквозь друг друга и сводя с ума. Одета она была в карминно-красный хитон и лунно-серебристую корону с шипами, и наряд, к счастью, оставался неизменным. У ног ее лежали черный пес и волк с горящими глазами, может быть, те самые, что гнали меня вперед.
— Магистр Эленай Зиновиа, — поджав губы, поправила женщина и хлестко приказала: — Вставай!
Тело словно вздернули наверх магией, и я вцепилась в свой шест, чтобы не упасть. Магистр удовлетворенно улыбнулась.
— А с моим братом вы были поприветливее, — буркнула я. В прошлый раз женщина, заключенная в статую, поначалу совсем отказывалась со мной говорить, но потом нехотя объяснила суть заклинания поиска. Такое ее отношение удивляло всех, кому я рассказывала: Финн, маг из Круга, помогавший Айдану искать Морриган, отзывался о ней как об очень вежливой и образованной собеседнице, Йован и вовсе говорил, что Эленай Зиновиа относилась к нему с сочувствием. И только мне досталось не то презрение, не то ненависть.
— Он не твой брат, — бросила она недовольно. Снова поджала губы и продолжила: — Я не стала бы помогать той, кто повинен в падении моей страны и моего сына. Но я чувствую разрывы в ткани мира, и тебе придется их закрыть своими силами.
— Да я даже не знаю, кто ваш сын! — возмутилась я и выпрямилась. Боль из тела ушла, оставив легкое чувство опустошенности, но его я вполне могла игнорировать.
— Куда уж тебе, — она окинула меня откровенно презрительным взглядом. — Слушай и запоминай, если хочешь жить. Дверь за моей спиной приведет тебя к цели, но открыть ее можно, лишь отдав то, что тебе не принадлежит. И поторопись, мое время ограничено, а желание помогать тебе тает с каждой минутой. Без меня ты станешь добычей демонов и узнаешь все грани своей низости.
— Спасибо, — буркнула я. Подходить к магистрессе и, особенно, ее четвероногим спутникам не хотелось, но что-то мне подсказывало, что стоит внять совету. Тем более что за спиной никаких дверей не было, вместо них стояла смутно знакомая статуя: угловатая, похожая на гномью — и в то же время настолько отличную, что не вспомнить ее было нельзя. Точно такие же статуи я видела в тейге Вальдасин, рядом с той криптой, где запер нас Бартранд. Помотав головой, чтобы выбросить лишние мысли, я снова повернулась к Эленай Зиновии.
За ее спиной и вправду оказалась дверь, каменная, тяжелая, так сразу от остальных стен и не отличишь. А перед этой дверью стоял алтарь — почти точная копия того, что я видела в первом зале, только совершенно новенький, украшенный изображением чешуи. Не догадаться о том, чтобы надо сделать, было невозможно, и я, слегка поколебавшись, водрузила на алтарь чудом не потерявшуюся корону Думата. Режущего оружия при себе не было, и я после недолгого колебания оцарапала руку о край самой короны.
Ничего не происходило, а нетерпение магистрессы ощущалось почти физически. Некстати вспомнилось, что ей был дарован талант видеть будущее, и мелькнула мысль, что женщина нарочно издевается. Решившись, я опустилась на колени перед алтарем и обреченно воззвала, повторяя за вчерашним «синим» альтусом:
— Благословен будь, Думат, могущественный и безмолвный, мудрый и таинственный. Приношу тебе дары, жертву твоему величию. Вот мои подношения, о повелитель Тишины: золото и самоцветы, мясо и кровь, — ничего подобного на алтаре не было, если не считать пары капель моей собственной крови, но я решила не отходить от услышанного текста. — Дары твоему голодному сердцу. О Думат! О повелитель Тишины! Прими эти подношения во имя свое! Даруй мне свою силу и то, что я ищу!
Корона растаяла в полном молчании, а вместо нее оказался крошечный амулет на тонкой цепочке. Стоило взять его в руки, как со стороны двери раздался скрежет, и каменная плита отъехала в сторону.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила я. — Это ведь была Тень?
— Мой дух заключен в камень. Как бы я сумела оказаться здесь во плоти, не будь это Тень? — раздраженно поинтересовалась она. А потом вдруг растянула губы в мерзкой улыбке и выдала еще одно напутствие: — Помни: «Колесо свершило полный оборот, времени не существует, важен лишь итог». И не доверяй сновидцам!
Строчка показалась глупой и непонятной, но задавать дополнительные вопросы не захотелось: отчего-то слова все-таки цепляли. Я побыстрее выскочила за пределы комнаты, не пытаясь прощаться с Эленай Зиновией.
За дверью оказался еще один зал. В первое мгновение мне показалось, что я словно вынырнула из затхлой воды на холодный вкусный воздух. Первый вдох ледяным глотком прокатился по горлу, второй закрепил это удовольствие, и только на третьем я почувствовала сырость и запах плесени.
Освещал пещеру тусклый голубоватый свет, льющийся от левитирующего в паре метров от пола камня. Под ним стояла леди Ванда, задумчиво разглядывающая стены. Стоило мне войти в помещение, как она резко обернулась и тут же просияла:
— Ты вернулась! А я как раз пыталась тебя найти. Ты опять закрылась!
Я слушала эти претензии, а по телу разливалась усталость пополам с восторгом. Вот это — моя леди Ванда. А та была только жалкой подделкой.
Не отвечая, я подошла к подруге и крепко стиснула ее в объятиях. Она растерянно умолкла, потом когтистая ручка пробежалась по моим волосам. Мысли Ванда читала так, что я никогда не ощущала, копается она в моей голове или нет. Делала она это не очень часто, предпочитая пообщаться со мной словами, но сейчас, похоже, хотела узнать все по-быстрому.
— Ну конечно, подделка, — мурлыкнула она. — Разве я сделаю что-нибудь, что тебе не понравится? Кстати, я нашла целую кучу артефактов и они полны магии. Я могла бы забрать ее, тогда они точно никому не достанутся.
— Хорошо, — шепотом согласилась я. — А где остальные?
— Не знаю, — с искренним сожалением отозвалась демонесса. — Но это центральный зал, и ты вышла из одной из стен. Может, они за другими?
Я кивнула, сжала в руке амулет, полученный от Думата, и подошла к ближайшей. Как ни странно, стена и правда отъехала, и прямо передо мной оказался Фенрис. Судя по позе, он как раз ощупывал стену со своей стороны, вероятно, искал выход.
Мы уставились друг на друга молча: мне разом вспомнилось, как он собирался меня убить, а еще — как механически двигался на той кровати… Но это ведь не он?
— Полагаю, мы каким-то образом побывали в Тени? — первым спросил эльф, разрывая молчание. Я кивнула, отгоняя видения. Конечно, не он. Это Тень. И первой протянула руку:
— Идем. Лучше оставаться вместе.
Эльф размышлял долгое мгновение, которое отлично мне показало, что не мне одной насылали видения, а потом принял руку и согласился:
— Да уж. Иногда оказывается сложно отличить явь от вымысла. Мне помог лириум, а тебе?
— Вера, — коротко отозвалась я, вспомнив золотистую вспышку. Каким-то образом моя подруга не смогла попасть ко мне, и все равно помогла — хотя бы в первый момент. Дальше приходилось справляться самой, но я, кажется, все-таки справилась.
За следующей стеной оказался Антор Банрис. Он стоял чуть в глубине комнаты, закрыв глаза, и водил руками возле себя, словно ощупывая что-то. Судя по движениям, «что-то» было квадратным и высоким. Его Ванда привела в себя довольно быстро.
За третьей стеной было пусто, за четвертой ждал Зевран. Он тоже был в сознании, смотрел на нас недоверчиво, но довольно спокойно.
— Ты мне глотку собирался перерезать, а я не напрягаюсь, — просветила я, тоже подавая руку. Ворон подхватил ее почти сразу и улыбнулся:
— Ну что ты, дорогая, это пошло. Надумай я тебя убивать, травил бы, все равно ты в ядах не разбираешься.
За пятой обнаружился вчерашний «бордовый», такой же мертвый, как и его приятель; Корзник оказался за последней, шестой, стеной. Абсолютно седой, с выражением ужаса на лице, и тоже бездыханный. Я с трудом удержала крик, когда тело наемника выпало прямо к моим ногам, и Зевран тут же оттащил меня на пару шагов назад и обнял за плечи.
— Надеюсь, мы хотя бы не зря сюда сунулись, — мрачно проговорил Фенрис. Ванда с сожалением оглядела Корзника и вздохнула:
— Не зря.
1) Архонт — титул правителя Тевинтера.
2) Нервюры — ребра готического каркасного свода.
3) Гурты — межэтажные пояса, имеющие исключительно композиционное значение.
4) Окулус — круглое отверстие в центре купола
5) Аболла — род мантии без рукавов с застежкой на плече
Архетип: Проводник душ
Ключ: преодоление противоречий; равновесие; приспособление; адаптация; помощь со стороны некоей мощной силы; здоровье.
Конец года подкрался почти незаметно, умело скрываясь за миллионом дел и проблем. Погода мне тоже ничуть не помогала: в Тевинтере зима была настолько теплой, что и зимой-то не казалась. Со стороны Сегерона ветер, жаркий и влажный сирокко, регулярно приносил дожди и едва ли не тропическую жару, так что в моих вороньих доспехах бывало жарко даже ночью. Говорят, в Минратосе совсем другой климат: там роза ветров нестабильна — фавониус, родом из гор Андерфелса, теплый и сухой, но очень сильный, дует каждые три дня; австер, приходящий с северного моря, куда слабее, но вместе с ним приходят туманы и дожди. С этой погодной аномалией не смогли ничего поделать даже при помощи магии, хотя магистры древности пытались. Но творение Создателя оказалось сильнее, так что маги защитили свои особняки от излишков влаги и на том успокоились.
Карастес находился на другом берегу моря Нокен, которое подковой обнимал Тевинтер, и здесь не помогала даже защита на домах. Все они были из камня, потому что дерево быстро пропитывалось сыростью, расползающейся по стропилам некрасивыми пятнами плесени. Любые декоративные панели, даже из самых твердых пород дерева, рано или поздно приходили в негодность, так что те, кто мог себе это позволить, давно заменили дерево мрамором или хотя бы обычным песчаником. К сожалению, некоторым по-настоящему древним, но не находящимся в частной собственности сооружениям, не хватало финансирования, чтобы заменить деревянные панели.
Я видела и мрамор, и песчаник, и дерево, и даже позолоту в домах Карастеса. И больше всего меня впечатлил Круг магов, величественное строение, колыбель местной науки — у которого гнили и обваливались потолки. Может, если бы мне не приходилось регулярно любоваться этой разрухой, то запомнилась бы она не так сильно, но вот уже полгода как я постигала светские науки в качестве вольного слушателя в этом чудесном заведении. На потолки насмотреться успела.
Впрочем, сейчас меня больше занимали не потолки. Внимание магистров, как и говорил Фенрис, редко приводит к чему-то хорошему. В моем случае оно привело к увеличению учебной нагрузки и финальным экзаменам, которые никто из моих коллег по неполной форме обучения не сдавал. Причем на эти экзамены я еще и опаздывала благодаря очередному дурацкому розыгрышу со стороны учеников.
Стоило влететь в кабинет магистра, как я сначала заметила две колбы с ярким содержимым, а уже потом — красивую шатенку с золотистой кожей, которая держала их в руках. Говорят, шестой десяток она уже разменяла, но я бы больше тридцати пяти ей не дала. Мантия зеленого цвета с золотым кантом, явно очень дорогая, подчеркивала практически юную фигуру, а рукава больше походили на крылья. Звали женщину Аврария — магистр Аврария! — и она занимала пост главы Круга в Карастесе.
Оторвавшись от наставницы, я тут же увидела еще одного персонажа, куда менее приятного. Точнее, сначала я наткнулась на огромные, не иначе как от собственной значимости, глаза и дрожащий голос:
— Это она! Магистр, она призывает демонов, прикрываясь вашим именем!
Камилл, личный ученик магистра, еще и пальцем в мою сторону неприлично ткнул, чтоб уж точно не перепутали. Я осмотрела протянутый палец с подчеркнутым интересом, а затем улыбнулась. Многообещающе, как леди Ванда. Палец тут же отдернулся, и я смиренно опустила глазки в пол, покрепче обнимая прижатые к груди учебники. Обвинение было серьезным, магистр Аврария была достаточно сильной и не особенно активной в политике, так что не пользовалась магией крови, и такая тень на ее репутации могла бы выйти мне боком. Если бы не одно «но»…
* * *
В Вирантиуме мы задержались ровно на то время, которое потребовалось для сбора вещей и покупки лошадей. Храм всем неплохо потрепал нервы: Антор вздрагивал от прикосновений, Зевран косился на нас недоверчиво, Фенрис вроде бы вел себя как обычно — как обычно в самом начале нашего знакомства, холодно и с опаской. Ванда на это смотрела неодобрительно и, кажется, с обидой, но молчала: делиться переживаниями все равно никто не спешил.
Найденные артефакты демонесса уничтожила быстро: я видела правильным зрением, как лимонная магия втянулась в ее ладонь, а сами предметы — жезл и амулет — как-то моментально состарились, рассыпаясь прахом прямо в руках. И не успела последняя пылинка упасть на пол, как в зал явились те молодые люди, за которыми мы следили накануне. Один казался обезумевшим, двое были просто напуганы, но оставшихся вполне хватило, чтобы изрядно усложнить нам путь наружу.
Одного леди Ванда успела зачаровать и вывести из боя до нанесения необратимых повреждений, так что нам было кого допросить. Самым обидным оказалось то, что наши новоявленные культисты не слышали ни о каком Корифее, ни даже просто о внезапно появившихся могущественных магах. Приказы им и правда отдавал магистр Ливиус Эримонд, но о былом величии Тевинтера он говорил уже не первый год. След оказался ложным.
Это меня несколько подкосило: правильно ли я поступила, отправившись на поиски Корифея самостоятельно? Не лучше ли было все-таки довериться профессионалам, передать эту задачу тем, кто способен с ней справиться? Потому что, как показала практика, из меня лидер вышел паршивым. Первая же попытка что-то разведать — и первая смерть среди своих. Они все ждали моего руководства, а я не справилась. И что будет дальше? Кто погибнет следующим из-за моей дурацкой гордыни?
Это мешало сосредоточиться на происходящем, так что краткий рассказ Антора о местах, еще чем-то значимых для империи, я пропустила мимо ушей. И поездку, почти гонку, едва не убившую наших лошадей, я отметила только краем сознания, хотя ехать пришлось больше суток. В себя пришла, только когда Зевран как следует тряхнул меня за плечи и, заполучив мое внимание, веско проговорил:
— Chica, Корзник умер не по твоей вине, а потому что не справился со страхами. Ведь мы все вышли живыми и в своем уме, разве нет?
Я механически кивнула, а потом вдруг всхлипнула и прижалась к его груди. Ответные объятия были настолько крепкими, что ребра возмущенно ныли, но я не сопротивлялась: похоже, утешение требовалось не только мне.
Оказались мы на небольшой вилле, стоящей на берегу потрясающе красивого озера. Помимо нашей виллы и озера рядом располагалось с десяток особняков покрупнее, горячие источники и прилагающаяся к ним инфраструктура — общественные термы, купальни с бассейнами, рестораны, а чуть в отдалении, в роще, куда менее симпатичные бараки для рабов.
Город назывался Сермион и был общественным курортом, пока еще пустым из-за обильных дождей. Впрочем, погода меня мало трогала: первые дни вообще запомнились в основном кошмарами по ночам и короткими, не слишком душевными разговорами днем. Снова налаживать дружеские отношения было непросто: что бы Зеврану и Фенрису ни показали в видениях, оно явно было очень похожим на реальность. Но и они оба, и я точно знали, что реальностью это не было, так что сумели преодолеть возникшее отчуждение. Как ни странно, большую роль в этом сыграла Ванда: демонесса не давала нам замыкаться в воспоминаниях. По ее словам, в подвале храма была спрятана ловушка — Завесу разорвали насильно и смешали магией Тень и явь, отдав разумы вошедших на растерзание демонам. Сдаваться перед магией и демонами не пожелал никто, так что пришлось начать дружить заново.
Примерно через неделю, когда меня отпустило настолько, что голоса Бранки и Геспит во снах поблекли, а сама я заинтересовалась местом, где нахожусь, кончились дожди. Фенрис, который нас сюда и притащил — Сермион он запомнил еще со времен жизни с Данариусом, — мрачно предрек, что скоро сюда слетятся магистры.
Так и вышло, в одно утро я проснулась — а Сермион уже наполнился гулом голосов и смехом. Поначалу я едва не заперлась на нашей вилле, не решаясь выходить на глаза магам — среди них были и магистры, и простые альтусы, так что я боялась попасться, хоть еще и не успела ничего натворить. Но в один из дней меня выловил Зевран и поинтересовался:
— И долго ты собираешься прятаться, chica? Ты уже взвалила эту задачу на себя, отступать сейчас глупо, так что пора собраться и заняться делом. Корифей нам слегка задолжал, разве нет? Так что давай, моя дорогая, этот курорт — отличное место, чтобы заработать тебе подходящую репутацию.
Я вздохнула и прислонилась к его плечу.
— Я боюсь за вас.
— Мы лучшие, chica, — он рассмеялся и обнял меня за плечи. — Бойся за наших противников.
Привычное бахвальство Ворона чудесным образом добавило уверенности и мне, словно вложило ее извне. Мысли потекли по предложенному руслу — в конце концов, Зевран и правда один из лучших убийц гильдии, раз так долго смог противостоять своим же, Фенрис отбился от целой армии преследователей, а еще на нашей стороне могущественный демон и невероятно сильный дух. А Корифей и правда задолжал: за ожоги Мерриль, за страх Андерса, за смерть Корзника, за мои волосы… После выхода из храма Думата оказалось, что моя храбрость дала сбой: прямо надо лбом появилась седая прядь, которая отлично выделялась на фоне золотистой шевелюры.
В Сермионе мы задержались почти на месяц. Общественные купальни, термы и рестораны, да еще и на популярном, как оказалось, курорте, оказались статусом куда выше борделя, пусть даже самого дорого в городе, а нанимали меня охотно, поскольку местные менестрели, акробаты и прочие циркачи слететься на кошельки отдыхающих пока не успели. Уровень заведений сказался и на моем статусе: у меня даже завелись приятели, если можно так сказать — Намерия Ориганус, девушка лет двадцати, и Пел Гайан, чуть моложе ее, с удовольствием дискутировали на научно-магические темы, допуская в свои беседы и меня — и в эти моменты я особенно благодарила и свою любознательность, и обширную библиотеку Круга Кинлох. Оба все еще пребывали в статусе учеников, поэтому общение со мной им ничуть не претило.
Кроме них на меня обратила внимание красивая женщина на несколько лет старше, которая, как в итоге выяснилось, занимала важную должность главы Круга Карастеса. Ее больше интересовали не отвлеченные споры, а моя необычная магия — в танцах я по-прежнему пользовалась всем, чем могла, и как раз освоила новый фокус: если разорвать магическое плетение на светильнике-артефакте, то он резко потухнет, а разгораться потом будет медленно, плавно, по мере восстановления нитей силы.
Для таких любопытных, как магистр Аврария, мы успели заготовить легенду: звали меня теперь Аллектия по прозвищу Искра — отказываться от уже опробованного сценического псевдонима я не захотела, — мой условный отец был торговцем из Маротиуса, довольно крупного города на границе с Антивой, поэтому, когда у меня проснулась магия, отправил к ближайшему родственнику, дядюшке из этой самой Антивы, в надежде, что меня обучат бесплатно хотя бы азам. А дядюшка, на что-то обидевшись, наложил на меня ограничивающее магию заклинание, которое проявлялось именно так. И «отец», и «дядюшка» были вполне существующими людьми, связанными с домом Валисти, так что алиби у меня было достаточно твердое.
О том, что дядюшка — Ворон, а его заклинание — магия крови, я вслух говорить никогда не планировала, но это подразумевалось. Магистр Аврария, как выяснилось, читать между строк умела. Да и какой еще маг южнее Тевинтера может позволить себе не жить в Круге официально?
Но на этом ее интерес не угас, так что магистр взяла меня под крыло — то ли хотела с заклинанием разобраться, то ли предпочла держать родственницу Ворона в друзьях; я же в ответ изображала едва ли не экстаз от такого высокого знакомства и внимательно слушала разговоры в кругах высшей аристократии Тевинтера, собравшейся на отдых. К моему разочарованию, разговоры были под стать обстановке: никаких тайных планов никто не озвучивал, и самая конкретная информация, которую я узнала — о недостаточном финансировании Кругов. Знала бы я тогда об обваливающихся потолках…
К концу месяца в Сермион явился некий магистр Анодат и сходу заинтересовался мной. И то сказать, из свободных граждан других выступающих на курорте не было, а рабами многие, как я узнала, брезговали — по крайней мере, на словах. Интереса магистра я не разделила, слишком мерзким оказался этот тип, даже не из-за шрама через пол-лица; его портили бегающие глазки, масляный взгляд, разом напомнивший мне сэра Карраса, и похабные шуточки, от которых морщились все окружающие. Дважды он присылал мне подарки, достаточно дорогие гномьи артефакты, даже жаль было отправлять их обратно; на третий вечер магистр Аврария тихо предупредила:
— Магистр Анодат — влиятельный человек, из старинного рода архонта Ишала. Он мог бы стать надежной опорой всей империи, а вместо этого тратит время на пиры, азартные игры и развлечения. Участие в его ассамблеях может плохо сказаться на репутации и здоровье юной девушки. Мой тебе совет: держи своих рабов поближе. Они выглядят умелыми, а Анодат серьезный противник.
За совет я поблагодарила, а с утра и попрощалась: мы решили не дразнить гусей и попросту уехать — все равно ничего интересного отдыхающие не обсуждали, какую-то славу в качестве танцовщицы я все же получила, а значит, причин оставаться больше не было.
Ехать мы собирались внутренними областями страны до самых северных крупных городов, а потом вернуться по побережью и отправиться в Минратос. Столицу оставили на «сладкое» из-за ее размеров и количества магистров и прочих потенциальных противников на квадратный метр; к тому же на западном побережье моря Нокен только Минратос и был, а на восточном у Корифея был выбор.
Архонт Дариний, уехав из Вирантиума, стал правителем города-государства Неромениан, потом к нему присоединился Минратос, и третьим — Каринус. В последний мы все же решили не ездить: хоть город и был большим и значимым по причине близости к Сегерону и кунари, это же делало его совершенно неподходящим местом для начала чего угодно — завоевания, поиска последователей, возрождения традиций, поскольку все мысли местных жителей были направлены на оборону своего дома. А вот Карастес, город на середине пути между Каринусом и Нероменианом, был интересным объектом для изучения: здесь находился Круг магов, он же — самое престижное учебное заведение империи. Идеальное место для вербовки наивного пушечного мяса, соблазненного словами о величии империи.
После Сермиона была Маркиана Сильва, пасторальная деревушка среди зеленых холмов, заметная разве что своими оливковыми рощами и ароматом жасмина, особенно ярко раскрывающимся на закате. Потом — Маротиус, моя новая якобы родина. В городе мы задержались на несколько дней: я изучала его, чтобы легенда стала еще достовернее, даже на условного «отца» сходила посмотреть.
После Маротиуса снова были озера, на этот раз другие; там мы остановились только чтобы переночевать, да и то, комнату в местной гостинице пришлось выбивать едва ли не кулаками, а ночевать потом втроем на одной кровати — других мест не было, даже кресел, а сгонять друзей на пол я сочла излишним. Демонесса, заикнувшаяся было насчет веселой ночи, получила щелбан, причем даже не от меня, и всю ночь обиженно сопела в кошачьем облике на моей подушке — ее мечта о двух эльфах в постели сбылась, но не совсем так, как хотелось.
В Карастес мы попали накануне Первого дня лета, он же праздник Андоралис. Нигде в мире это старое название, посвященное одному из Древних богов, не сохранилось, но в Тевинтере иногда проскакивало. Праздновали его на широкую ногу: если в других странах в этот день играли свадьбы и поздравляли взрослеющую молодежь, то в Карастесе мне внезапно вспомнился день студента с первой родины. Школяры разного возраста были повсюду, младшие носились и хулиганили, старшие пили, флиртовали и устраивали соревнования. Тут и там вспыхивали магические дуэли, в которых участники пытались не убить друг друга, а обойти в магическом искусстве.
А через месяц после приезда я внезапно для себя окунулась в эту студенческую жизнь, оказавшись одним из слушателей Круга магов — способов проникнуть внутрь попроще ни Зевран, ни Фенрис не придумали. Тем более глава Круга меня знала, и этим следовало пользоваться.
Как оказалось, интерес магистра Аврарии не увял, так что она снова приняла деятельное участие в моей судьбе. Настолько деятельное, что поползли слухи о том, что я могу стать либо ее личной ученицей, либо, по более мрачной и злорадной версии, основной подопытной. Магии у меня по-прежнему не было, так что я склонялась ко второму варианту, но не особенно пугалась: глава Круга мне, к неудовольствию Фенриса, нравилась. Пусть она и была магистром, но не пользовалась магией крови, не лезла в высокую политику и грызню за должности, занималась своей академией и исследованиями. Правда, рабов она держала, как и другие представители высшего класса, но относилась к ним как к ценному имуществу, то есть с изрядной долей заботы; они в ответ едва ли не обожали свою хозяйку. И не удивительно: большое количество работы — не то же самое, что большое количество работы плюс постоянные побои, а то и перспектива пойти под нож.
Первый месяц обучения я упорно считала, что интерес Аврарии мне вышел боком и лучше бы нам не знакомиться. Помимо светских дисциплин, которым обучали вольных слушателей за весьма солидные деньги, меня женщина отправила слушать лекции и по магии. С одной стороны, я была в восторге, с другой — расплачиваться за это пришлось своим свободным временем. Даже на собственные выступления — а я, едва приехав, успела заключить пару контрактов, — приходилось едва ли не сбегать с занятий. К тому же внимание столь высокопоставленной особы вызвало ко мне интерес практически от всех обитателей Круга. Только ученики меня терпеть не могли и завидовали, а взрослые маги пытались понять, зачем я могла понадобиться главе этого достойного заведения.
Но к концу месяца я втянулась, научилась распределять время лучше и нарочно затягивать выполнение некоторых заданий, чтобы урвать кусочек личного времени. Интерес ко мне тоже подостыл, поскольку ничего особенно интересного старшие маги во мне не нашли и успокоились, в личные ученики меня никто не звал — тогда и появились слухи о подопытной, — так что остальные студенты тоже из головы выбросили.
За полгода обучения я успела узнать о магии едва ли не больше, чем за предыдущие восемь лет. Отчасти этому помогли занятия, отчасти — местная библиотека. Конечно, в Круг меня отправили не за книгами, но найти вход в старый храм, на чьих руинах Круг и построили, я самостоятельно не смогла; шпионить за магистрами было сложно, в их личные покои никто не допускался, а во время занятий они говорили только о своем предмете; среди студентов постарше тоже интересных мне разговоров — по крайней мере, о культах, Корифее и Древних богах, — не велось, так что со временем я позволила себе немного расслабиться.
Пробраться в хранилище знаний оказалось само по себе интересной задачей. Слушателей дальше первого зала не впускали — делиться знаниями о магии маги не торопились. Днем прошмыгнуть мимо библиотекарей не вышло бы никак, даже в птичьем облике — который я и так-то старалась использовать как можно реже, — а на ночь библиотеку целиком запирали и магией, и на обычные замки. Что-то похожее я видела только однажды: в Киркволле, в поместье Данариуса. На этот раз мне повезло повозиться с такой необычной проблемой, я переломала два набора отмычек и несколько раз едва не попалась, однажды едва не вляпалась в заклинание, но все же победила, и библиотека раскрыла мне свои объятия.
Чего в ней только не было! История едва ли не со времен Арлатана, магия, в том числе и запретная, труды по мироустройству, математика, архитектура, описание Тени… Особенно меня заинтересовали труды Первого Чародея Хоруса, который описывал возможность существования других миров за пределами Тени, а еще занимался изучением элувианов. Я даже пожалела, что рядом нет Мерриль, но быстро эту мысль откинула: долийцам в империи было совсем грустно. Отправить гордого кочевника в рабство была та еще задача, а свободные эльфы, не подчиняющиеся законам людей, похоже, вызывали у магистров почесуху. Как бы то ни было, после вскрытия библиотеки высыпаться я перестала окончательно, периодически злоупотребляя бодрящими зельями и заливаясь кофе по самые уши, но к выполнению задачи меня это ничуть не приблизило. И где-то в глубине души я признавалась сама себе, что не слишком-то и тороплюсь. Тевинтер вызывал противоречивые эмоции, но покидать его пока не хотелось.
В Вирантиуме и Сермионе почему-то не так сильно бросалось в глаза, что магия проникла во все сферы жизни; в Карастесе сложно было ее не заметить. Магические светильники были лишь каплей в море; в лавках продавали блюда, на которых еда всегда оставалась свежей, пояса, делающие своего владельца стройнее, и много-много других необычных вещей. Стоило это удовольствие недешево, так что доступно было только богатым людям, но такой разительный контраст с югом поражал.
А еще маги здесь не прятали глаза, не боялись, не сражались за какую-то свободу — потому что и так были самым свободным классом. Дети ничуть не печалились, расставаясь с родителями на пороге Круга, потому что через пару-тройку месяцев могли спокойно ехать домой на каникулы. Представить, что храмовник рискнет изнасиловать магичку, здесь было абсолютно невозможно, потому что даже самый слабый маг, вышедший с самого низа общества, ценился больше, чем декоративные рыцари Церкви, призванные скорее создавать видимость своего наличия, чем реально что-то делать.
Храмовников я даже не сразу узнала, так непрезентабельно они выглядели, едва ли не хуже обычных стражников. А узнав, вспомнила Мартина, дядю Грегора, Каллена…
— Интересно, как там Каллен? — задумчиво поинтересовалась я вслух, благо, в тот момент сидела в очередном ресторане под щитом от прослушивания. Фенрис на это пожал плечами:
— Рыцарь-капитан — ответственный человек. Уверен, порядок он наведет.
Я в ответ покивала и постаралась выбросить из головы: все равно ни помочь ничем, ни изменить не смогу, даже узнать поподробнее — обычным жителям империи новости с юга не рассказывали, да они и не интересовались. Так что я снова сосредоточилась на наблюдении.
Свобода магов покупалась за довольно большую цену: рабство. Рабов было так много и выглядели они столь жалко, что у меня сжималось сердце. Когда в одном из переулков у нас на глазах маг одним заклинанием убил худенького мальчишку, несущего за ним явно тяжелую корзину, не выдержала даже Ванда: вряд ли ей так уж жалко было убитого, но наши эмоции — а почувствовать ярость обоих эльфов смогла даже я, — понравились еще меньше.
— В Минратосе будет еще хуже, — глухо предупредил Фенрис. Зевран в привычной легкомысленной манере пожал плечами:
— Как я понял, Корифей хочет вернуть совсем уж кровавые времена. Чем не повод остановить его пораньше?
Но поиски нашего пропавшего жреца шли совсем глухо. Этого имени не произносил никто, и вслух ни один маг не рисковал заявлять, что его что-то не устраивает. А разговоры, которых вроде как не было, казались все тем же переливанием из пустого в порожнее: раньше и империя была величественнее, и низшие не такими наглыми, а рогатых тварей на севере и вовсе не было. Самый соблазнительный из подслушанных разговоров — о сильном покровителе, который обязательно приведет к могуществу, — оказался пустышкой, хотя на него Фенрис возлагал большие надежды. Но речь, как оказалось, шла даже не о магах крови — всего-то о контрабанде артефактов.
Информации ни об артефактах Думата, ни о местном храме я тоже никак не могла найти. Ради любопытства сунулась даже в родовые книги — Дагна когда-то рассказывала, что в империи ведется учет всех магических кровных линий, — но Корифея и там найти не смогла. Полгода прошли практически впустую, и это приводило меня в дурное расположение духа.
* * *
— Аллектия, — осмотрев личного ученика пристальным взглядом, невозмутимо повернулась ко мне магистр Аврария, — твои семейные проблемы разрешились?
— Я не знаю, магистр, я не встречалась с родными с момента поступления, — тут же отозвалась я, намекая, что у меня и на сон время не всегда находится ее заботами. — Но выключение светильников по-прежнему мой предел.
— Твое ограничивающее заклинание — магия крови? — уточнила наставница. Я удивилась: такая прямота не была чем-то обычным даже в Тевинтере. Осторожно ответила:
— Полагаю, мне лучше промолчать, магистр. Дядюшка может остаться очень недоволен подобными предположениями, а вызывать его недовольство вряд ли кто-то захочет.
Она хмыкнула — как мне казалось, наш первый слой маскировки она давно вскрыла и предполагала Ворона даже во мне — и отвернулась к пострадавшему:
— Так вышло, Камилл, что возможности призывать призраков у Аллектии не было, и мне это отлично известно. Но мы обязательно разберемся с тем, что тебя так напугало. Присядь пока.
Уверенность парень слегка растерял: магистр была дамой справедливой, и за лишнюю панику, а тем более такие серьезные обвинения, могла наказать достаточно сурово. Но спорить он не решился, сел где велено и начал буравить меня взглядом, надеясь сбить с мысли.
Тщетные мечты! Во-первых, этот юный засранец почти с самого начала обучения объявил мне негласную войну, и розыгрыши становились все изощреннее с каждым днем, так что вид его перепуганной физиономии был просто бальзамом для моего сердца и крыльями моего вдохновения. Во-вторых, стараниями Зеврана и Ванды способность смущаться у меня изрядно пообтрепалась. Галантные жесты и комплименты меня, наверно, до сих пор заставляли бы краснеть, но это все: никакой, даже самый пошлый, флирт больше не трогал, а уж выступать хоть с докладом, хоть с танцами я могла бы теперь при абсолютно любой публике. Однажды после моего выступления в зале включился свет, и я заметила на одной из дальних клиний увлеченную друг другом парочку, причем этап ласк они уже прошли, — но даже это не заставило меня смущаться. А тут — всего-то злобные взгляды.
На все вопросы магистра я ответила без проблем, не такими уж сложными они и были, получила не слишком мне нужный свиток, местный аналог диплома, и распрощалась с обоими магами. Эти полгода я жила в Круге, выходя наружу только по выходным или вечерами выступлений. Это было необязательно, большинство учеников снимало жилье в городе, благо, альтусы могли себе это позволить, но близость библиотеки придавала моему сну особенную сладость. Теперь же следовало освободить небольшую комнатку, поскольку обучение закончилось и с завтрашнего дня все ученики разъезжались по домам. Поэтому на эту ночь у меня были запланированы последние дела в Круге.
С последних выходных я своих друзей еще не видела, и на этот раз мне, наконец, было чем их порадовать. В библиотеке я раскопала интересную информацию, точнее, не раскопала: про разрушение храма Карастеса нигде не упоминалось ни единым словом, просто был храм, а потом сразу хлоп — и стал Круг магов. И я предположила, что, возможно, храм никуда и не делся, никто его не разрушал, а Круг открыли непосредственно в его стенах. На следующую же ночь я пошла искать подтверждение этой теории и нашла: прямо в холле на полу была нарисована гигантская спираль, сильно напоминающая лестницу в подземелье храма Думата. И вся эта спираль была пропитана магией. Это было так неожиданно, что я едва не расхохоталась — до этого входы в храм я пыталась найти в подвалах.
К сожалению, уехать из Круга оказалось не так просто. Пока я собирала вещи, пока один рабов относил мое письмо Зеврану — с демонессой мы связываться без особой нужды не рисковали — освободился от внимания наставницы сиятельный Камилл Скаро, который «будущий магистр» и вообще надежда империи. Меня он перехватил уже во дворе и улыбнулся недобро.
— Ты посмела выставить меня трусом перед наставницей, incaensor(1).
— Да не слишком и старалась, — насмешливо отозвалась я. И с удовольствием оскорбила в ответ: — Altus inertia(2).
Тевинтерский язык я особенно не учила — не так, как эльфийский, по крайней мере, — но среди студентов нахвататься разных словечек и, особенно, ругательств было несложно.
— Vishante kaffas(3), — пробормотал юноша, гневно раздувая ноздри, прямо как бык на арене. Я издевательски поклонилась и пропела:
— Benefaris(4).
И едва успела увернуться от заклинания. Похоже, призрака Камилл мне спускать не собирался. Меня это ничуть не напугало: погода стояла солнечная, так что светящихся глаз никто и не заметит, а я смогу видеть, что там колдует этот недоучка. А раскатать его по земле — прямо по заветам деда — я смогу и без магии.
На самом деле недоучкой Камилл не был, наоборот, иначе им никогда не заинтересовалась бы глава Круга. Но мне он не нравился. Чувства эти были более чем взаимны, парень невзлюбил меня с первого же дня, и вялотекущая война с ним изрядно меня развлекала все полгода. Мне это казалось увлекательной игрой, в которую я с энтузиазмом включилась: после Кэррола у меня осталась куча нереализованных идей, да и уже опробованные себя вполне оправдали. К чести альтуса Скаро, его выпады были хитрыми, неожиданными и крайне неприятными — сегодняшняя попытка не пустить меня на экзамен явно принадлежала не ему, Камилл на запертые замки не разменивался. И он никогда не жаловался, даже когда я взорвала его алхимический стол, за которым он проводил эксперименты, и уничтожила тем самым результат двухдневных трудов.
Но призрак, похоже, оказался последней каплей. Перед последним учебным днем я решила провернуть с парнем тот же фокус, что и с Кэрролом, но на этот раз, конечно, не простыню на веревке подвешивать. Во-первых, зря я, что ли, столько изучала алхимию вообще и взрывчатку в частности? Во-вторых, мы все-таки находились в Тевинтере, стране, где можно раздобыть любой артефакт, были бы деньги. К тому же ничего сложного мне не требовалось, пара светящихся камней, несколько зеркал и магическая ловушка, позволившая поймать дым из небольшой шашки. Закинуть всю эту конструкцию в его комнату мне удалось без особых проблем, активировалась она сама…
От второго заклинания я опять увернулась, третье едва не пропустила и решила переходить в атаку. В принципе, правильное зрение мне не было необходимо, Камилл еще не отточил свои навыки настолько, чтобы заранее нельзя было угадать, что он колдует. Но достаточно, чтобы удивить выбором заклинаний. Смертельными они не были, это ученикам запрещалось, но попадись я хоть под одно — лечиться будет крайне неприятно.
Пятое заклинание цели все-таки достигло: Камилл учел мою подвижность, зарядил каким-то проклятием и под его прикрытием банально отбросил меня потоком ветра. Вскочив, я решила больше не церемониться, следующее его заклинание оборвала, подскочив ближе, сделала подсечку, но ударить еще раз не успела — парень выставил щит. Вообще-то бить я бы и не стала, я так и не научилась намеренно причинять боль, к тому же такому несерьезному противнику. Так, пнула бы слегка для закрепления.
Барьер между нами возник неожиданно. И следом за ним появилась магистр Аврария, заметно разгневанная.
— Встать, — велела она ученику, и Камилл повиновался. Наставница осмотрела его, поджала губы и произнесла: — Я смотрю, дел у тебя стало значительно меньше, Камилл. Ты выполнил уже все задания, которые я тебе оставила?
— Нет, магистр, — почтительно отозвался парень, виновато склонив голову. — Но эта сопорати собиралась сбежать, не ответив за свое оскорбление!
Я подумала, не ответить ли на очередной выпад, но не стала. Магистр Аврария была дамой достаточно утонченной, и в ее присутствии невольно вспоминались уроки Ее величества. Вот и сейчас я натянула маску холодного презрения и промолчала.
— Выбирай выражения, Камилл, — холодно велела женщина. — Когда-нибудь тебе предстоит заседать в Магистериуме. Ты должен уметь держать себя в руках, и учить тебя этому должна была не я. Отправляйся в лабораторию.
Будущий магистр мстительно сверкнул черными, как маслины, очами в мою сторону и покорно поплелся куда сказали. Я мысленно позлорадствовала, а магистр тут же развернулась ко мне:
— Теперь ты, Аллектия. О чем ты думала, принимая вызов от обученного мага?
— О победе, разумеется, — уточнять, что выбора мне не предоставили, я не стала, все-таки Камилл на меня никогда не жаловался. — И о помощи Создателя, немного.
— Надеюсь, скоро ты вернешься к своему дядюшке для дальнейшего обучения, — после небольшой паузы выдала магистр Аврария и, не прощаясь, ушла.
* * *
— Тебя можно поздравить, chica? — с улыбкой поприветствовал меня Зевран. У ворот Круга меня встречал только Фенрис, у него лучше получалось играть роль раба, так что Ворон ждал в небольшой квартирке, которую мы снимали. Здесь нас никто не мог видеть, так что я с удовольствием обняла всех троих друзей и загадочно улыбнулась:
— Можно поздравить нас всех. Храм я все-таки нашла.
Возвращаться в Круг стоило уже ночью: меньше шансов встретить случайных свидетелей, да и я привыкла ходить по Кругу ночами. Наиболее изученной была дорога к библиотеке, конечно, но добраться до холла я бы тоже определенно смогла. Чтобы не путаться по дороге — и заодно облегчить себе вход в здание, — окно в своей комнате я оставила приоткрытым. Убирали эти комнаты рабы, причем уже после отъезда всех учеников, то есть завтра; кроме них туда никто не заходил.
За день мы успели собрать вещи и проведать своих лошадей. Чем ближе к ночи, тем больше меня пугала эта вылазка — и совсем не потому, что кто-то может помешать. Только меня отпустил страх перед тевинтерской архитектурой после взрыва церкви Киркволла, как мы попали в подземелья храма Думата. И собирались попадать снова, причем совершенно добровольно.
Но первая часть плана прошла практически идеально: мое окно так никто и не прикрыл, так что влезли мы в него без проблем — пусть это и был четвертый этаж, но осыпались в Круге магов не только потолки. По пути в холл нам никто не встретился, бродить по этажам посреди ночи было не принято. Правда, я едва не свернула по привычке в сторону библиотеки, но вовремя опомнилась.
На моих спутников состояние здания произвело заметное впечатление. Ванда брезгливо морщилась, Зевран смотрел на щербатые потолки с усмешкой, только Фенрис выглядел равнодушным. Я думала, он будет злорадствовать — хоть где-то магистры, точнее их дети, живут не в такой роскоши, как привыкли, — но лириумный воин по-прежнему оставался невозмутимым.
Вся башня была залита лунным светом, льющимся сквозь широкие окна, так что необходимости в дополнительном освещении не было. Тем не менее, на первом этаже горели факелы, навевая на меня определенные ассоциации. Но любые мысли из головы выветрились почти сразу, едва мы только вышли в холл. Прямо в центре спирали стояла высокая фигура, которую за полгода я научилась узнавать даже ночью в темноте. Спешно отступив обратно в тень, я ухватила за руку дернувшегося было вперед Фенриса и не пустила в надежде, что женщина постоит и уйдет — убивать ее мне не хотелось. Но мои надежды она похоронила.
— Аллектия? Я слышала, как ты спускалась. Выходи.
Я со вздохом послушалась, выходя вперед. Теперь уже бывшая наставница окинула меня пристальным взглядом и едва заметно улыбнулась:
— Похоже, твои выступления приносят не так много денег, как хотелось бы? Приходится подрабатывать на дядюшку.
Я пожала плечами — ночью я вышла из дома снова в одежде Ворона, так что перепутать было бы очень сложно, — и ответила более-менее честно:
— Скорее, из идейных соображений. Может, разойдемся так, будто друг друга не видели, магистр? Мне бы не хотелось с вами воевать. Кругу я вреда не причиню.
— Вряд ли ему можно причинить еще больший вред, — хмыкнул у меня за спиной Зевран. Аврария медленно покачала головой и уточнила:
— Ты надеешься победить?
— Я лично? Нет, конечно, — я даже рассмеялась. — У меня другая специализация. Но я ведь не одна. Ваших возможностей до конца мы не знаем, но ведь и вы о наших не осведомлены.
Магистр согласно наклонила голову, рассматривая нас по-прежнему внимательным взглядом. Когда молчание затянулось достаточно сильно, она поинтересовалась:
— Ты так уверенно шла к этой спирали; думаю, ты знаешь о ней достаточно. Зачем она тебе? И откуда ты узнала?
— Самые большие храмы стали Кругами магов, это все знают, — я пожала плечами, чуть смещаясь, чтобы на всякий случай не перекрывать линию атаки друзьям. И заодно приготовилась развешивать щиты. — Здесь храм я найти долго не могла: никаких сведений о его разрушении, никаких планов помещений, рассказов тех, кто спускался в подземелья… Ничего. Потом я стала искать сведения не о судьбе храма, а о его сути, и узнала, что принадлежал он сразу трем богам-покровителям. Часовой Ночи(5) нес вахту наверху, поближе к ночи. Проводник Хора Тишины(6) свершал свои обряды там, где никто ему не помешает. Мастер Кузниц(7) разжигал свой Огонь между ними. Занятно, что на верхних этажах такие окна, что светло даже ночью, на первом всегда горят факелы, а в подвале темно так, что глаза слепнут. И тогда я решила, что храм, возможно, и не разрушали.
— Догадалась ты верно, — она кивнула. — Но зачем?
— Нам нужны артефакты, принадлежащие этим богам. Я знаю, в них все еще есть сила, и мне очень нужно, чтобы эта сила не досталась неправильным людям. Собственно, лучше бы ей не достаться никому.
Несколько секунд магистр молчала, потом кивнула еще раз:
— Хорошо. Я вам помогу. А потом вы уедете из города.
Я хотела спросить, зачем она хочет помогать, но меня опередила демонесса. Выскочила вперед и, заглядывая мне в глаза, возмущенно спросила:
— Мы что, будем ее слушаться? Может, прибьем по-быстрому и пойдем дальше? Только время тратим!
Фенрис добавил:
— Верить магистрам — опасная затея.
— А не верить в данном случае — глупая, — холодно улыбнулась Аврария. — Я смогу открыть проход, провести вас через большую часть ловушек и показать те, которые отключить не в моих силах. Сами вы попасть туда не сможете, даже если взломаете пол; но даже если каким-то чудом попадете, сломаетесь на первой же ловушке. Судя по вопросам, которые Аллектия задавала мне и искала в библиотеке, в одну вы уже попадали. Не она ли оставила эту седину?
— Нет, — мрачно отозвался эльф, но я одновременно с ним вздохнула:
— Она. С чего такая щедрость, магистр? И откуда вы так много знаете о давно распавшемся культе?
— Так получилось, что жрецов и жриц этого храма выбирали из ограниченного числа родов, и со временем они плотно перемешались между собой. Во мне течет кровь и жрецов Думата, и Тота, и Лусакана, и моя судьба тесно связана с этим зданием. Я не жрица Древних богов, я верю в Создателя. Но моя семья хранит то, что от них осталось. Если вы хотите скрыть от недобрых рук их наследие, я помогу.
— Хорошо, — согласилась я. Зевран спокойно уточнил:
— Уверена?
Мой кивок удовлетворил и его, и остальных, по крайней мере, возражать больше никто не стал. Магистр довольным голосом прокомментировала:
— Мудрое решение.
Когда она как-то по-особому сложила пальцы, я снова приготовилась вешать щиты — мало ли — и, на всякий случай, уставилась правильным зрением — интересно же. Кольца, в большом количестве украшавшие руки женщины, сложились в замысловатый узор, а короткое шипящее заклинание на старом тевене явно активировало вложенную магию. Спираль вдруг потемнела, раздалась вширь и покрылась полосками, которые спустя еще мгновение стали ступеньками. На этот раз лестница выглядела более-менее обыденно, никакой зловредной магии, похожей на темную воду, только факелы чуть трепыхнулись, когда заклинание завершилось.
Магистр Аврария молча первой шагнула на ступеньки, и я заметила, как она активировала один из своих амулетов, тут же «одевший» ее в тонкую пленку защитного барьера. Я все же развесила щиты на своих друзей и отправилась следом за женщиной.
В этот раз спускаться в темноте не пришлось: магистр позаботилась об освещении, причем не только для себя — ее светящийся шарик прекрасно освещал колодец винтовой лестницы на несколько шагов вперед. Шли мы поначалу молча, хотя пару любопытных взглядов от Аврарии я перехватила, и примерно витке на десятом она сдалась:
— Ты могла бы научиться этому заклинанию, Аллектия.
— Увы, магистр, не могла бы, — философски пожала плечами я. — Мои реальные способности ненамного отличаются от тех, о которых вы знаете. Дядюшка вряд ли отпустил бы меня учиться туда, где я действительно могу чему-то научиться.
— Значит, все-таки Вороны, — сделала она логичный вывод. На это с усмешкой ответил Зевран:
— Иногда свои догадки стоит оставить при себе, Maestro(8). Это способствует процветанию в жизни.
— Мне нет смысла ссориться с вами, а вам — со мной, — спокойно отозвалась Аврария. — Возможно, вам уже доводилось убивать членов Магистериума, и вы считаете это не слишком сложной задачей. Я даже готова допустить, что так оно и есть — все мы люди, и у нас есть слабости. Но угрожать мне в храме, который я знаю до последнего камня, глупая затея.
— А это была не угроза, — промурлыкала Ванда. — Предупреждение.
— Я могла бы, в качестве предупреждения, конечно, сказать, что обладаю исключительной чувствительностью к Тени и могу распознать демона или одержимого даже с закрытыми глазами, — невозмутимо ответила женщина, не сбившись с шага и даже не обернувшись. — Или вспомнить, как некий магистр из Неромениана хвастался способностями своего раба, которого он подверг одному отвратительному ритуалу. Но не стану этого делать, пока вы не угрожаете моему Кругу.
— Спасибо, — прервала я любое продолжение ссоры. — Примете в качестве благодарности совет?
— По крайней мере, выслушаю.
— К вам — или вашим подчиненным, или ученикам, — может явиться кто-нибудь, предлагающий возродить величие империи, — осторожно проговорила я. — Или вернуть Древних богов. Или самим получить божественную силу. Или предложит незнакомую мощную магию. Не соглашайтесь.
Аврария рассмеялась, оглянулась на мгновение и покачала головой:
— Этот совет получше предыдущего, но все же излишен. Ни один разумный человек не согласится на подобную сделку. Даже если допустить, что этот «кто-нибудь» и впрямь может выполнить свои обещания, то война, которая за этим обязательно последует, не принесет пользы никому. Нам достаточно кунари на севере, не хватало еще, чтобы войну объявил весь юг. Каким бы могущественным ни был предводитель, против всех он не выдержит.
— Полагаете, обещание силы не соблазнит кого-то из Магистериума? — мрачно, явно через силу поинтересовался Фенрис. Магистр пожала плечами:
— Я же сказала — разумный человек. Увы, такие встречаются реже, чем хотелось бы.
На этом разговор увял, а еще через три витка закончилась лестница. Наконец я смогла рассмотреть, как выглядит храмовый подвал при нормальном освещении.
Ступеньки заканчивались прямо в центре большого зала — просто в какой-то момент стенка лестничного колодца исчезла, открывая нам каменные пол, стены, колонны с потушенными сейчас факелами и три черных провала коридоров, от которых у меня зашевелились волосы на затылке. Ванда, догнав, крепко сжала мою руку, но в этот раз никуда не потащила, наоборот, кажется, пыталась приободрить. Эльфы как-то синхронно схватились за оружие: Зевран только положил руку на рукоять кинжала, а Фенрис полностью обнажил меч. Аврария едва заметно улыбнулась, глядя на это, но говорить ничего не стала.
Когда первый страх прошел, я сообразила, что проходов — три, ровно по числу богов. И, приглядевшись, у каждого из них заметила небольшой герб, со временем изрядно поблекший, но когда-то, наверно, блистающий яркой краской. Один из них напоминал одновременно ветвистое дерево и абстрактные спирали, которые складывались в драконью физиономию. Другой — объятые пламенем кувшин и цветущую ветку; причем, мне показалось, что пламя было добавлено позже. Изображение на третьем разобрать было непросто: какое-то переплетение то ли корней, то ли полос, складывающееся в единую фигуру. Можно было бы предположить, что это дерево или цветок с большой корневой системой, если бы не жутковатая клыкастая морда, венчающая фигуру.
Перед каждым из гербов находился небольшой алтарь: два каменных, грубо отесанных камня и жаровня. Было понятно, что делать с последней. И у меня уже был некоторый опыт в поклонении Думату, так что я могла предположить, что делать возле его алтаря, — хотя опять унижаться не хотелось. Но догадок относительно третьего не было совсем. Впрочем, у нас рядом был специалист.
— Думат, — ткнула я пальцем в герб со спиралями. Перевела его к языкам огня: — Тот. Третий, полагаю, Лусакан.
— Chica, посмотри внимательнее, — вдруг посоветовал Зевран. — Тебе ничего не напоминают эти гербы?
Я присмотрелась еще раз и вскинула брови. Если убрать пламя, то кувшин и ветка казались символом Силейз, эльфийской богини домашнего очага… и огня. Два других рисунка тоже походили на символику элвен, хотя конкретных богов я так сходу вспомнить не смогла. Впрочем… дракон Думата, лишившись части спиралей, начинал напоминать…
— Эльгарнан(9), — выдохнула я изумленно. — Это Силейз. Третьего не помню, но это тоже кто-то из Творцов!
— Фалон`Дин(10), — чуть удивленно согласилась магистр Аврария. — Должна заметить, у тебя подозрительно глубокие познания в столь редких сферах.
— У меня много знакомых эльфов, — я отмахнулась и требовательно уставилась на бывшую наставницу. — Но что это значит? Почему символы Древних богов нарисованы поверх эльфийских?
— Я не знаю, — безмятежно улыбнулась женщина. — Подобные кощунственные вещи вообще не принято произносить вслух и сравнивать великих богов империи и тех, кому поклонялись эльфы. Но я думаю, что мы слишком много забрали у Арлатана. Возможно, не только магию, знания, артефакты, но и символику.
— Я видела статую Гиланнайн(11) в одних руинах, — припомнила я. — По крайней мере, долийцы были уверены, что это Гиланнайн. А еще я видела статую Авгура Таинств, жреца Разикаль. И они были похожи как две капли воды!
О том, что Слепая Провидица обзавелась еще и щупальцами, я предпочла умолчать. Архитектор ведь сам признал, что это более поздняя модификация, посвященная скверне. Да и не это сейчас было важно, потому что я вспомнила кое-что еще.
— А еще я бывала в святилище Диртамена(12) и малом храме Думата. Статуи, изображавшие божеств, были одинаковыми.
— Нет, это вряд ли, — не согласилась Аврария. — Возможно, ты ошиблась с одним из храмов? С Думатом логичнее сравнивать Эльгарнана, как здесь.
— Насчет Думата я уверена, мы нашли там много реликвий, посвященных ему, — я рассеянно покачала головой, не обратив внимания на слова женщины. Вспоминала святилище в подвале Хариманнов и наш второй поход в него, когда мы нашли эту статую. — Про Диртамена мне сказала долийка, но на тот момент мы нашли только колонны из черепов. Статуя была уже позже, и тогда мы уже не обсуждали. Но учитывая, что мы нашли там… Может быть, и Эльгарнан.
— А ты ведь тоже много об этом знаешь, — промурлыкала Ванда, приближаясь к магистру. Та смерила демонессу настороженным взглядом и отступила на шаг. — Откуда?
— Я из древнего рода, который основали Сновидцы, — напомнила женщина. — Сама я не владею этой магией, но иногда вижу странные сны. Скорее даже, обрывки… видения. Словно кто-то пытается мне что-то сказать, но не может докричаться. Поэтому я изучала все, что нашла, о своей семье и тех богах, с которыми она была связана.
— Возможно, я сейчас скажу еще одну кощунственную вещь… — я замялась, потому что мысль казалась мне дикой. — У Искателей Истины было предположение, что эльфийские Забытые, злой пантеон богов, и человеческие Недозволенные, демоны, научившие людей магии крови, — это одни и те же существа. Точного подтверждения мы этому факту не нашли, но одного из Недозволенных, Гаксканга, сопровождала долийка с красным валласлином, и она звала его Забытым.
— Ты хочешь сказать, что Великие драконы Тевинтера — это те самые эльфийские Творцы? — с усмешкой предположила Аврария. Удивленной она не выглядела, да и тон был скорее ироничным. — Тебя не смущает, что эльфийских богов было девять, а человеческих — только семь?
— Фен'Харела можно не считать, он ведь был и в одном лагере богов, и в другом... Я не знаю. Но определенные параллели есть, вы ведь не будете спорить?
— Браво, — прервала меня магистр и даже хлопнула в ладоши. — Эта мысль приходила мне в голову, и она выглядит достаточно логичной, если начать углубляться в этот вопрос. С математикой я дам подсказку: в старых хрониках проскакивают намеки, что был восьмой дракон, но о нем все забыли. Осталось понять, как эльфийские боги смогли выбраться из-за Завесы, где их запер Ужасный Волк, и почему решили помочь людям покорить эльфов, а не наоборот.
— Может, решили сделать ставку на более сильных, — предложила вариант Ванда. — Я бы так и сделала.
— Ужасный Волк, — повторил за Аврарией Фенрис и посмотрел на нее нечитаемым взглядом. — Редко кто из магистров интересуется долийской культурой, и еще реже — так легко в этом сознается.
— Не все из нас похожи на твоего бывшего хозяина… Фенрис, да? — совсем уж откровенно усмехнулась магистресса. Эльф не стал отвечать, но лириумные клейма едва заметно засветились. Я на всякий случай взяла друга за руку, надеясь если не успокоить, то хоть удержать от необдуманных действий. Впрочем, уж кого-кого, а Фенриса подозревать в импульсивности явно не стоило. — Если вы собираетесь вернуться в Неромениан, тебе стоит что-нибудь придумать для маскировки. Я узнала тебя довольно быстро, хотя видела только один раз, в Сермионе, еще с Данариусом. Думаю, в городе, где ты жил, внимательных людей окажется больше.
— Предлагаю вернуться в какое-нибудь более уютное место, выпить вина, расслабиться и уже там посплетничать, — насмешливо сверкая глазами, проговорил Зевран. Я недоуменно на него оглянулась:
— Но мы же еще не нашли артефакты.
— И я их чую, — мечтательно добавила Ванда. Ворон на это хмыкнул:
— Тогда, может быть, будем их искать? Chica, ты полгода просидела в библиотеке и до сих пор не соскучилась по работе?
Я укоризненно на него посмотрела — сдавать мои библиотечные походы было совсем необязательно, но эльф не проникся. Зато Аврария так понимающе посмотрела, что я только обреченно вздохнула: похоже, магистр все и так знала. Стыдно мне не было, точнее, не за взлом библиотеки; вот попасться оказалось очень неприятно.
Начать мы решили с коридора Думата, хотелось разделаться с ним побыстрее. Магистр капнула своей кровью на алтарь и коротким речитативом произнесла молитву, после чего капли исчезли. Она пробормотала:
— Надо же, впервые это делаю, и мне отчего-то отвечают.
Рассказывать, что мне тоже отвечали, я не стала. Фенрис был категорически против поклонения Думату, когда я заикнулась об этом в Тюрьме Корифея, и что-то мне подсказывало, что не одобрил бы этого и сейчас. Впрочем, и выбора у меня не было... Но я внезапно задумалась, как может отвечать Древний бог, которого почти тысячу лет назад убили на Безмолвных равнинах? И ведь его магия в храмах еще есть.
По коридору мы прошли довольно далеко, но все же не до конца: пару раз Аврария что-то колдовала, так что темнота и начинающееся головокружение отступали, но потом остановилась и покачала головой.
— Дальше я не смогу. Тень здесь сильна, а Завеса истончилась до предела. И по ту сторону ждут демоны.
Я передернула плечами от внезапного озноба. Ни Зевран, ни Фенрис тоже не торопились вперед, и я уж думала подначить Ворона — он ведь так ратовал за скорость. Но не смогла, слишком уж жуткими были воспоминания. Демонесса вздохнула и посоветовала:
— Стойте тут, я сама схожу. Мне эти недоумки все равно на один зуб.
— Ты уверена? — уточнила я, чувствуя и беспокойство за подругу, и облегчение. За второе было слегка стыдно, и Ванда, почувствовав это, рассмеялась:
— Ты же сама подарила мне столько сил. Помнишь Отвагу?
Я кивнула, но особенно не утешилась. Демонесса счастливо улыбнулась, послала мне воздушный поцелуй и отправилась вперед. Я следила за ней с тревогой, но Ванда спокойно дошла до конца коридора, подхватила какие-то предметы — их очертания странным образом расплывались, — и снова втянула в себя магию, так что предметы осыпались прахом. Магистр наблюдала за этим с интересом, но вопросов не задавала. Я, пожалуй, радовалась, что мы уезжаем сразу же — отвечать на них и позднее не хотелось.
Второй тоннель был посвящен Тоту, Дракону Огня. Чтобы войти в него, оказалось достаточно зажечь огонь в жаровне; но и пройти мы смогли недалеко. Шагов через пятнадцать коридор оказался затянут языками пламени. Мы снова несколько секунд разглядывали препятствие, и на этот раз решилась я — призвала и платье, и несколько слоев защитных сфер, после чего решительно шагнула вперед. Было страшновато, но больше по привычке — ведь люди боятся неприрученного огня. Но я еще помнила, как танцевала посреди жаровни, защищенная светом, и после первого же шага поняла, что сработала защита и на этот раз. Конечно, подновлять ее по мере пути пришлось не раз, но это была не такая уж большая плата. Артефактами оказались кинжал с лезвием в форме пламени и корона. Оба предмета были выполнены не то из золота, не то из красной стали, украшены рубинами, чудом не расплавившимися в этом пламени. Выйдя из огня назад, к ожидающим меня друзьям, я их тут же выронила: металл раскалился и обжег мне пальцы, едва только я отпустила свет.
Ванда привычным жестом уничтожила и кинжал, и корону, и хотела подойти ближе — помочь или просто посочувствовать, но опоздала: Аврария коротким жестом дотронулась до моих пальцев, по ним пробежали знакомые зеленые искорки, забирающие с собой ожоги. Я немного ошарашенно поблагодарила, но женщина не ответила, отошла к третьему туннелю.
С ним нам повезло не так, как с двумя предыдущими. Лусакан не хотел принимать никакой жертвы и упорно молчал, хотя магистр перепробовала несколько способов разговорить упрямого бога. Наконец она отошла и со вздохом признала:
— Здесь я бессильна. Если верить дневникам, один из способов обязательно должен был помочь, но, как видите, не помог.
— Занятно, что ответили те драконы, которых уже убили Серые стражи, — задумчиво проговорила я, все-таки озвучивая свои мысли. — Лусакан ведь еще спит где-то, его Мор пока не начался.
— Получается, остальные, хоть и мертвы, но бодрствуют, — так же задумчиво согласилась Аврария, постукивая пальцем по губам. — Думаю, не ошибусь, если скажу, что подобный парадокс возможен лишь в Тени. И мы получаем оказавшихся в Тени Древних богов, и там же запертых Творцов элвен. Любопытно...
— Чем нам это грозит? — перебил Зевран, снова возвращая нас к практический стороне вопроса. Магистр пожала плечами:
— Часовыми Дракона Ночи. На тех, кто сунется в этот коридор, будут нападать тени. Судя по записям, они не слишком умелые противники, но их будет очень много. И магией при этом лучше не пользоваться.
— Значит, вы втроем остаетесь здесь, а мы идем туда, — резюмировал Фенрис. Глянул на демонессу и, не стесняясь присутствия Аврарии, велел: — Присмотри за ними.
Она просияла и метнулась ко мне, а магистр только хмыкнула. Эльфы, достав оружие, почти синхронно шагнули в коридор и тут же пропали из виду — их накрыла темная пелена. Я было дернулась следом: вспомнился прошлый храм, — но Ванда обняла меня за талию и удержала. Промурлыкала:
— Неужели ты в них не веришь?
Я вздохнула и осталась на месте. Тень в тоннеле была густой, явно навеянной магией, но все же совсем не походила на ту, что ждала нас в храме Вирантиума. Либо Дракон Ночи относился к потенциальным посетителям мягче, либо ловушка была иной; впрочем, гадать смысла не было — Аврария ведь уже пообещала нападение каких-то теней. Несколько минут я молча вглядывалась в недра коридора, а потом меня отвлекла магистр. Усмехнувшись, она заметила, выдавая интерес:
— У вас странная компания — Искатель Истины, демон, Антиванский Ворон и беглый раб. Это наводит на определенные мысли.
— Вы сочли меня Искателем Истины? — я удивилась. И всего-то один раз упомянула этот орден, откуда такие предположения? Но отрицать не стала, может, так будет даже полезнее. И спросила в ответ: — Что сейчас творится на юге? Мы давно не получаем вестей.
— Ничего хорошего, — она пожала плечами. — Маги наконец-то вспомнили, кто они есть, и решили отделиться от Церкви, та это почему-то поддержала, и храмовники теперь нападают и на тех, и на других. В Орлейской империи началась гражданская война, то ли из-за Церкви, то ли из-за трона. Я не слишком интересуюсь политикой юга, откровенно говоря.
— Храмовники нападают на Церковь? — пораженно переспросила я. Представить, что Каллен мог бы напасть на Владычицу Эльтину... Нет, только не Каллен, это уже из области фантастики. Но ведь при нем оставались те, кто скорее придерживался взглядов Мередит, и они точно не поддержали бы отделения магов от Церкви. А Эльтина никогда не шла поперек мнения Солнечного трона. Что же там творится? И ладно Киркволл, уже на момент моего отъезда там началась война, так что ожидать чего-то хорошего в любом случае не стоило. А тот же Камберленд? Ведь там находилась Коллегия магов, Великий чародей — и огромное количество наемников самого разного пошиба, которые съехались стараниями герцога. Что будет там? А в Ферелдене? Храмовники Круга в Джайнене так переживали за своих подопечных, но хватит ли этого хорошего отношения, чтобы договориться в такой ситуации? Я даже не была уверена, что в Круге Кинлох всем хватит выдержки; но все же надеялась на здравый смысл дяди Грегора и Первого Чародея Ирвинга. Хоть бы они еще меня послушали и уехали в Амарантайн... Никакой здравый смысл не удержится, если к ним регулярно начнет таскаться то одна из воюющих сторон, то другая.
Аврария поморщилась:
— Так я слышала. Но это могут быть и слухи.
Я благодарно кивнула на эту попытку утешить, даже если это была и не она, и постаралась отвлечься. Сейчас явно стоило выбросить из головы любые новости из родных краев как неуместную информацию. Впрочем, молча ждать возвращения друзей тоже было свыше моих сил, так что я вернулась к прежней теме:
— Интересно, как может отвечать на молитвы бог, которого уже убили?
— Думаю, называть богами никого, кроме Создателя, в полной мере нельзя, — магистр ответила так быстро, словно и сама об этом размышляла. — Все они — создания этого мира, так что, полагаю, являются могущественными духами или демонами. А они, как ты должна знать после учебы в нашем Круге, не умирают насовсем.
— Это она знала и до вашей учебы, — высокомерно бросила Ванда и обняла меня покрепче. Я не стала вырываться, чтобы не прерывать разговор, и напомнила:
— Но они теряют память и личность.
Аврария посмотрела на нас с интересом и все-таки высказалась:
— Впервые вижу, чтобы демон не пытался соблазнить ни одного мага. Что же до потери памяти, ее можно избежать. Если духа почитают как бога и поклоняются ему, то некая... матрица личности все же сохраняется. К примеру, так выживают боги одного южного варварского племени. В легендах с ними постоянно происходили какие-то неприятные истории, но шаманы молились конкретному духу, и его память снова просыпалась.
Я тут же нахмурилась. С Творцами и Древними богами пока было все равно неясно, кто они такие, но вот некие сильные демоны, которых, как я думала, мы убили вполне надежно, беспокоили. Покосившись на Ванду, я уточнила:
— А ты мне этот нюанс не собиралась рассказать?
— А ты будешь мне поклоняться? — с энтузиазмом уточнила подруга. Я фыркнула:
— Подумаю об этом обязательно. Но вообще-то меня интересовали Недозволенные. Они ведь не мертвы, да?
— Смерть — такое относительное понятие, — с заметным разочарованием отозвалась Ванда. И вздохнула: — Мы их сильно ослабили. Очень сильно. И если они были сами по себе, то все забыли. Но если они и правда эти эльфийские боги, как ты думаешь, то им могли помочь вспомнить. Если им кто-то поклоняется, конечно.
Я чуть помрачнела, поскольку была почти уверена в том, что брат Кероуэн не ошибся: демоны это одни и те же, Эшара тому подтверждение. Но расспросить магистра подробнее не успела: вышли из тьмы оба эльфа. У Зеврана на лице алел небольшой порез и волосы с одной стороны слегка укоротились, Фенрис немного прихрамывал, но артефакты они добыли. Ванда тут же ими и занялась, а я поспешила к Фенрису, его рана мне показалась серьезнее. Пока я отдавала свет, Аврария одним касанием, как и у меня, убрала царапину Зеврана и с усмешкой уточнила:
— Все Вороны так небрежны к своей внешности во время работы? Ты ведь мог убрать волосы.
— Еще скажи, в косичку заплести, Maestro, — усмехнулся эльф и перехватил руку магистра, оставляя на ней поцелуй. — Какая жалость, что мы уезжаем. Уверен, мы бы с тобой нашли, что обсудить за хорошим вином.
Женщина рассмеялась и покачала головой, а Ванда прожгла их обоих ревнивым взглядом.
За пределы Круга магистр с нами не пошла, да мы и не звали: собрать вещи успели еще днем, оставалось погрузить их на лошадей, и в этом помощь мага точно не была нужна. Но глава Круга попросила все-таки заехать к ней еще раз, прежде чем покидать город, и я пообещала. Фенрис, стоило отойти подальше, мрачно предрек, что она нас сдаст другим магистрам, но я только покачала головой. Если бы Аврария хотела навредить, она бы и правда сделала это еще в глубинах храма.
Женщина ждала у ворот, словно знала, когда мы приедем, и, едва увидев, насмешливо протянула:
— Да вам телега нужна, а не лошадь.
Я чуть раздосадованно поморщилась — мои наряды и правда занимали кучу места, так что лошадь меня, должно быть, ненавидела. Но что делать? Танцовщица без платьев, конечно, не совсем бесполезна, но такие танцы я точно исполнять не хочу. К счастью, магистр не стала углубляться в эту тему, посоветовала:
— В Минратосе пройдитесь по артефактным лавкам, может, попадется Карман странника — это сумка, в которую можно положить практически любой предмет и в любом количестве. В других городах можете не искать, это редкий артефакт, если и есть где-нибудь, то в столице, — и сразу же, без предисловий, протянула Фенрису небольшую подвеску: — Этот амулет умеет отвлекать от себя внимание. Конечно, не полноценная маскировка, но шансов, что тебя узнают, с ней все же будет меньше.
— Почему? — коротко спросил эльф, не торопясь принимать подарок. Магистр Аврария усмехнулась:
— Как я уже говорила, ваша компания наводит на размышления. А я, как и демоны, люблю быть на стороне победивших. И, пусть это немного пафосно, на стороне правды.
— Вы так в нас верите? — я улыбнулась наставнице.
— Скорее, верю в заведомый проигрыш безумца, который надумает покорять весь мир. Но если ты выживешь и надумаешь изучать магию, возвращайся, Аллектия. Мне нравится твой ум и способность к анализу, — женщина покосилась на двери Круга, а потом неожиданно призналась: — Я давно не чувствовала себя такой живой. Может быть, жаль, что я выбрала когда-то этот путь.
А потом, словно смутившись этого признания, магистр коротко махнула рукой и ушла обратно в свою обитель.
1) Incaensor (тев.) — означает опасное вещество, такое как сырой лириум. также является уничижительным обозначением раба с магическими способностями.
2) Трусливый альтус (тев.)
3) ругательство, буквально «Ты срешь мне на язык» (тев.)
4) На здоровье (тев.)
5) Титул главного жреца Лусакана, Дракона Ночи
6) Титул главного жреца Думата, Дракона Тишины
7) Титул главного жреца Тота, Дракона Огня
8) магистр (антив.)
9) Эльгарнан — Отец всего, Бог мести по долийским верованиям
10) Фалон`Дин — Друг мертвых, бог смерти в долийских верованиях
11) Гиланнайн — Матерь галл, богиня навигации по долийским верованиям
12) Диртамен — Хранитель Тайн, бог знаний в долийских верованиях
Архетип: Ум
Ключ: вопросы юридического характера; гармония и равновесие; восстановление утраченного баланса; ответственность; рациональный подход; справедливость; взвешенные суждения.
— Случилась беда, — нарочито трагичным тоном объявила я, заходя в комнату. Ванда на это фыркнула, не разделяя моей печали, и напрягшиеся было мужчины тут же расслабились. Фенрис устало вздохнул, отложил меч, который до этого правил точильным камнем, и уточнил:
— Что случилось на этот раз?
— Друг мой, больше внимания к заботам нашей госпожи, — тут же отозвался Зевран. Он, как ни странно, тоже занимался оружием, и у меня появились некоторые подозрения. Куда это они собрались и почему я не в курсе? Но убийца меня тут же отвлек: — Так что твои верные рабы должны сделать, чтобы заслужить прощение, моя милая госпожа?
Сказано это было таким тоном, что ещё полгода назад я бы смутилась, а теперь ничего, привыкла. И даже сбить себя с мысли не позволила.
— Вообще-то я хотела сказать, что у меня кончился шоколад, — я придирчиво рассмотрела весь извлеченный арсенал, большая часть которого принадлежала Ворону, и продолжила: — Но теперь меня вполне удовлетворят ответы на вопросы. Куда это мы собрались?
— Мы? — выгнул бровь Фенрис. — Мне нужно заняться кое-каким делом, но вас это не касается.
— Ты что, нам не доверяешь? — поразилась я. Лириумный воин поморщился:
— Скорее, не хочу впутывать.
— Разумеется, мы совершенно не впутаемся, когда придется вытаскивать твою шкуру из какой-нибудь задницы, mi amigo, — усмехнулся Зевран, и я поддержала:
— Андерс тоже не хотел меня впутывать в свою войну с храмовниками. И чем это кончилось?
— Чем? — обреченно поинтересовался Фенрис, послушно заполняя предоставленную паузу. Он снова взялся за меч, хоть тем, на мой взгляд, и так уже можно было бриться. Обойдя хмурого приятеля, я обняла его со спины и проникновенным тоном напомнила:
— Тем, что он в итоге осел в безопасном Амарантайне, а по физиономии Мередит съездила именно мне. Ты же не хочешь, чтобы я вместо тебя воевала с работорговцами?
Эльф с заметной досадой сбросил мои руки — дружба дружбой, а обниматься Фенрис все-таки не любил, — и ворчливо заметил:
— К Мередит ты полезла сама, и твой маг тут не при чем.
— Неужели ты будешь защищать этого занудного типа? — с разочарованием в голосе поинтересовалась Ванда. До этого она увлеченно раскладывала на столе украшения и артефакты, которые я взяла с собой вместо денег, но еще не успела продать — прощалась, что ли? — но теперь оставила игрушки и переместилась на пол, к ногам Фенриса. Его меч оказался прямо возле ее шеи, но демонессу такое соседство, похоже, не слишком беспокоило. Выглядела она беззащитно и, наверно, соблазнительно, но я оценить не смогла — беззащитной я и сама могла побыть при желании. Впрочем, и играла подруга не для меня.
Но эльф, похоже, тоже ценил более боевых женщин типа Изабеллы — или просто всегда помнил, что это только игра, — потому что встал со стула, отходя подальше от нас обеих, и предупредил:
— Однажды ты можешь нарваться на мой меч, Ванда.
— А вдруг я не против? — она бросила выразительный взгляд, намекая, какой именно меч имеет в виду. Я решила в этот агрессивный флирт не встревать, плюхнулась на свою кровать и приготовилась наблюдать. Похожие сцены разыгрывались регулярно, и от смущения я давно перешла к любопытству: сидишь как в театре или, скорее, кино из прошлого мира, только попкорна не хватает, а два актера разыгрывают представление. Репертуар у них оказался бедноват, зато талантом Создатель не обделил.
— Любопытно, кто кого на этот раз? — шепотом поинтересовался Зевран, усаживаясь рядом. Я скосила на него глаза и чуть отодвинулась: перевязь с метательными ножами уже заняла свое место, значит, и другое оружие он распихал по одежде. Выяснять, обо что я могу пораниться на этот раз, не хотелось.
— Фенрис, — со смешком шепнула я. Вообще-то эльф явно поддавался на своеобразное очарование демонессы, хотя бы начал называть ее по имени и обращаться напрямую, но отвечать на демонстрируемые чувства не торопился. Если ее это и задевало, то она быстро утешалась в объятиях второго эльфа. К счастью, в Неромениане нам удалось снять домик с отдельными спальнями, а то первые недели в Карастесе, до переезда в Круг магов, я постоянно боялась войти невовремя.
— Ты совсем в меня не веришь! — Ванда обиженно надула губы и даже ножкой топнула, и я с удивлением поняла, что теперь она обращается ко мне. Вынырнув из мыслей, я удивленно вскинула брови.
— Сейчас? Конечно, не верю, — и взглядом указала на меч. Тот, который стальной. Добавила: — Он явно куда-то собрался. Не припоминаю, чтобы Фенрис когда-то менял планы.
Она только возмущенно фыркнула.
* * *
Над Нероменианом постоянно клубились тучи. Сирокко, владеющий небесами Карастеса, сюда долетал в виде слабого ветерка, и погода, похоже, формировалась совершенно самостоятельно непосредственно над городом. Стоял Неромениан в заливе, настолько небольшом, что я предполагала какое-то проклятие: сама по себе погодная аномалия на таком пятачке вряд ли могла образоваться. Но подтверждений этому не было, никакой магии вокруг я не наблюдала. Это, конечно, ничего не значило: в Киркволле я тоже ничего лишнего не видела, а оказалось, весь город — сплошная магическая печать.
Ночью погодная аномалия ощущалась не слишком сильно: улицы были плохо освещены, но звездный свет, даже если бы был виден, терялся бы в неверных бликах свечей, выливающихся наружу из узких, как бойницы, окон. В их свете можно было разглядеть разве что редкие фрагменты мостовой, и мысли ночью на улице в основном сворачивали к собственной безопасности, а не проклятиям. Я не любила ходить по Неромениану после захода солнца: как и любой портовый город, даже в Тевинтере, он кишел преступниками. Но сейчас рядом шагали двое отличных убийц, и я была готова гулять хоть всю ночь.
Впрочем, не все со мной соглашались.
— Мы могли бы выйти заранее, — ныла леди Ванда. — Было бы все видно, заодно и место засады изучили бы.
— Я уже изучил, — коротко отозвался Фенрис. Демонесса фыркнула:
— Но я-то нет!
— Mi bella, ты могла остаться дома, и тебе не пришлось бы пачкать новые сапожки, — насмешливо прошептал Зевран.
— И пропустить все самое интересное? — окончательно обиделась подруга. Но Ворон своего добился, она продолжила дуться молча.
Я предпочитала не спорить. Судя по словам Фенриса, идти нам предстояло далеко, сражаться придется много и будет это непросто. Не то чтобы я пыталась экономить силы, скорее — не привлекать внимание друзей: оба были против того, чтобы я с ними шла, и демонесса, как ни странно, с этим согласилась; но оставаться дома, пока все мои спутники рискуют собой? Нет уж. Можно подумать, до этого я видела мало убийств.
Ворота города найти было несложно, по обеим сторонам от них стояли две высокие колонны с пылающим наверху пламенем; гарь от них шла всегда,даже в ветреную погоду, строго вверх, но запах горящего масла, дыма и почему-то смолы опускался на улицы, смешивался со свежестью морского воздуха, создавая непередаваемый коктейль ароматов. Мы свернули, едва почувствовав его, до ворот оставалась еще пара кварталов: наверняка любые люди, а тем более эльфы, покидающие город ночью, вызовут интерес; черные кожаные куртки со стальными «перьями» точно запомнятся даже лучше эльфов. Фенрис, осмотревшись, свернул куда-то в проулок; из-за ближайшего дома на мгновение выступила тень, но, увидев идущего первым лириумного воина, скрылась обратно.
— Тебя здесь знают, — заметил Ворон. Бывший раб покачал головой:
— Недавно узнали. Слишком мало осталось тех, кто мог помнить меня с прошлого раза. За исключением магистров, конечно.
— Я почти начал завидовать твоему умению находить друзей, — насмешливо отозвался Зевран. Фенрис скосил на меня глаза и покачал головой:
— Не стоит. Друзей мы оба нашли неплохих.
— Да, сейчас бы сюда Хоука, — протянула Ванда довольным тоном. — Интересно, сколько продержался бы этот город?
Перед нами нарисовалась городская стена, и в ней небольшой пролом — не знаешь, куда смотреть, так и не заметишь. За пределами города показалось, что зрение отказало совсем: здесь темноту не разгонял даже ненадежный свет из окон. Через пару минут я заметила, что в небе то и дело проскакивают небольшие молнии — не то предвестники грозы, не то статическое электричество. Не сказать, что они сильно помогали видеть окружающий мир — краткие секунды гротескных теней больше сбивали с толку, — так что я больше радовалась ровной, без кочек, дороге.
Идти и впрямь пришлось довольно далеко, но часть пути я проделала на плече у демонессы в птичьем облике: несмотря на ее нытье, шла она ровненько, не спотыкаясь на кочках и не цепляясь за корни деревьев, — с дороги мы довольно быстро свернули на какую-то тропу. Это немного напомнило путешествие через тайный ход дома Валисти, там тоже было темно и ничего не видно; от ассоциаций я брезгливо распушила перья. Хорошо бы на этот раз обойтись без алкоголя и повернутых на искусстве убийц.
Место для засады оказалось не слишком удобным: большая поляна чуть в стороне от дороги; от центра до ближайшего дерева было метров двадцать. Наверно, днем здесь могли останавливаться караваны, места хватило бы минимум на три повозки, а то и больше — темнота скрадывала расстояние, — но сейчас никого вокруг не было. Это, несомненно, радовало — свалиться прямо на головы тем, на кого охотились, было бы не очень удачным ходом.
В Неромениане мы продолжили играть те же роли, так что почти все вечера у меня были расписаны по различным заведениям. Днем мы расходились: собирать и проверять слухи, следить за теми, кто показался подозрительным накануне. Как выяснилось, Фенрис не только — и, возможно, не столько, — искал следы Корифея, сколько выяснял все, что можно, о своем бывшем хозяине и его преемниках.
«Если кто и согласился бы помочь Корифею, то Данариус», мрачно отрезал эльф на наши вопросы. В целом, я была совсем не против помочь другу, независимо от мотивации; хотя в том, что наследникам Данариуса сейчас есть дело до Корифея, я все же сомневалась. По словам самого Фенриса, грызня за место в Магистериуме между ними стояла жуткая, куда уж тут посторонние интриги крутить? Как бы то ни было, единственное, что мне не понравилось — это молчание бывшего раба. В конце концов, Зевран честно в свое время сказал, что заодно решает свои проблемы, да и я личной заинтересованности в библиотеке Карастеса не скрывала; понятно, что профессиональные разведчики так отвлекаться не будут — но мы же все равно отвлекаемся. Какой смысл это скрывать? Да и, учитывая расплывчатость задачи, конкретных планов все равно нет.
Грызня грызней, а отказываться от привычек родственники Данариуса не торопились. Рабов они покупали как настоящие тевинтерские магистры, причем в количествах для не-малефикаров неуместных. Как раз сегодня должны были пригнать очередную партию, и Фенрис решил вмешаться в эту дурно пахнущую сделку. Вот только, сколько бы мы ни сидели, никаких караванов на поляне не появлялось, да и вообще никого: пусть видимость была посредственной, зато слышно все было очень хорошо, до последнего хрустнувшего листика и дыхания ветерка.
Я развалилась на широкой ветке дерева и от нечего делать вспоминала рецепты ядов — Зевран предпринял очередную попытку чему-то меня научить, и я честно старалась если не понять, то хотя бы зазубрить список рецептов. Получалось плохо: для всех ядов так или иначе требовался корень смерти, глубинный гриб или яд каких-нибудь пауков и змей, различались только дозировка, добавки и способ приготовления. Я путала названия и назначение, возгонку и дистилляцию, температуру нагрева… Выстроить в голове стройную схему рецептов не получалось никак. Зато попытки вспомнить все это меня прекрасно отвлекали, так что вторгшаяся в размышления о целесообразности нагрева лириумной пыли для приготовления «погибели магов» демонесса вызывала удивление.
«И долго мы будем еще сидеть?» — возмущенно уточнила она. Я пожала плечами:
«Почему ты спрашиваешь это у меня? Сегодня не я тут главная. Сходи и спроси».
Китти возмущенно фыркнула в ответ и исчезла из мыслей. Я подругу не видела — она в кошачьем облике устроила себе логово на дальнем конце поляны, чтобы охватить нашими малыми силами все пространство, — но почувствовала, что она и правда начала смещаться примерно в ту сторону, где должен был сидеть Фенрис. Только не успела.
Никаких рабов на поляну, правда, не привели; вместо них появился одинокий всадник. Одет он был, похоже, в темную одежду, потому что заметила я его не сразу, сначала различила пофыркивание лошади и едва слышный звон уздечки. Китти замерла на месте, а потом сменила курс и осторожно двинулась поближе к вновь прибывшему. Тот остановился наконец, негромко что-то пробормотал, и с пальцев слетела небольшая голубая искорка. Упав в траву, она некоторое время лежала, а затем побежала вокруг хозяина по спирали. Демонесса моментально отпрянула, а я посмотрела правильным взглядом, надеясь в случае чего сойти за сову.
У искорки оказались длинные щупальца, которые «осматривали» пространство перед собой; вероятно, это было какое-нибудь поисковое заклинание — что-то похожее я видела у магистра Аврарии, когда она искала книги или необходимые документы в своем кабинете. Заклинание было не слишком требовательным в плане энергии, поэтому маг мог поддерживать его до тех пор, пока не найдет искомое. Я даже заволновалась: кого он тут ищет-то, не нас?
Но маг не стал трепать мне нервы, уничтожил искру, когда та обежала метров пять пространства и спешился. Вместо нее зажег другую искру, малиновую, и отправил в небо. У нее, кажется, никаких иных функций не было, она просто взлетела, как одинокий фейерверк, и растаяла где-то в облаках. Минут через десять, когда маг явственно начал злиться, пришел ответ. Буквально пришел, ножками.
— Магистр Данариус? — заискивающим тоном прошептала темнота. Звук разносился хорошо, так что слышно было даже на моем дереве, хотя разделяло нас с говорившим с десяток метров точно.
Наш всадник низким женским голосом холодно ответил:
— Наши договоренности звучали иначе. Надеюсь, у тебя есть объяснения.
— Конечно, госпожа магистр, — темнота расслоилась на несколько частей, и к магистру подплыло человекообразное пятно. — Кунари окончательно потеряли совесть и напали на наш корабль. Мы отбились, но часть рабов пришлось подлечить, чтоб не сдохли. Поэтому партия немного задерживается.
— Ты предполагаешь, что мне нужны какие-то недобитки? — холод сменился шипением, и мне отчего-то вспомнилась Мередит. Та себе никогда подобного не позволяла и казалась драконом; сейчас перед мысленным взором вставала змея. — Чтобы они сдохли уже у меня?
— Нет, госпожа магистр, что вы, — темнота залепетала, явно испугавшись. — Мы привели их в порядок, к приходу в Кастеллум их можно будет хоть запрягать.
— Хорошо, — отозвалась женщина. В голосе сверкнула сталь: — Жду послания.
Буквально через пять минут ничто на поляне не напоминало о встрече. О том, что здесь готовилась засада — тоже, ни Фенрис, ни Зевран себя никак не проявляли. Китти снова шевельнулась и поползла в сторону эльфов, но я решила подождать на дереве и не прогадала: спутники вернулись под мою ветку сами, причем все трое сразу.
Я осторожно спустилась вниз, обняла ближайшую тень, которая оказалась Вандой, и шепотом поинтересовалась:
— Проследим за ней? Или за ним?
Правда, толку я не видела: женщина сейчас вряд ли представляет для нас интерес, а идти куда-то там на поиски неизвестного каравана, который все равно приведут к нам под бок, бессмысленно. Тем более рабов обещали подлечить — мы такой роскоши позволить себе не могли, не было среди нас целителей.
— Нет, — отрезал лириумный воин. Судя по тону, он с трудом сдерживал ярость. Отпустив Ванду, я на ощупь нашла Фенриса, погладила его по плечу и попросила:
— Не злись. Мы их обязательно освободим.
— Да, — коротко отозвался эльф. Потом выпустил воздух сквозь зубы и явно заставил себя расслабиться. Нашел мою руку, чуть сжал в благодарность и все-таки снял со своего плеча. — Это не из-за них. Из-за нее.
— Ты знаешь эту магистрессу? — поинтересовался Зевран.
— Разумеется, знаю, — ворчливо и уже не так зло проговорил бывший раб. — Я знаю всех членов Дома. Они меня, полагаю, тоже не забыли, так что, помимо того, что они меня бесят, могут и узнать.
— А амулет магистра Аврарии? — осторожно поинтересовалась я. Лириумный воин пожал плечами:
— Я не знаю, как он работает и работает ли вообще. Проверять на обитателях Кастеллум Тенебрис я бы не стал.
— Да вырежем всех, и дело с концом, — пренебрежительно отозвалась Ванда. — Тогда точно никому не скажут.
Ответный смешок был таким тихим, что я решила, будто мне показалось. Но потом Фенрис, окончательно оттаяв, ответил:
— Пожалуй, в этот раз я готов принять твой план. Мне нравится.
— Вот! — демонесса скользнула мимо меня и звучно чмокнула эльфа в щеку, а потом наставительно проговорила: — Вот как надо отвечать на предложения красивых девушек! А не «в другой раз».
— Я непременно исправлюсь, mi bella, — иронично отозвался Ворон. — И у меня тоже есть предложение: возвращаемся домой. На красивых девушек я бы предпочел любоваться при свете.
* * *
Музыка гремела победным маршем, в котором слышались взрывы дредноутов кунари и звон заклинаний; она накладывались на трепет Завесы, билась синхронно с пульсом, подменяя собой кровь. Танец тоже казался больше диким, чем женственным, но публика молчала одобрительно — такие нюансы я научилась чувствовать давно. К тому же в «Золотом драконе» собирались те маги, что успели повоевать с кунари, и сейчас очередная победа неподалеку от Ока Нокена, укрепленной береговой линии с рядом крепостей и маяков, кружила им голову. Весь вечер в зале слышались выкрики, вина заказывали столько, что можно было бы утопить тех самых побежденных кунари без всякой магии, а кому-то из рабов, кажется, пустили кровь. Я к этим воякам относилась без приязни: сами они на передовую, разумеется, не шли, для этого были сопорати из тех, кому не повезло вступить в армию, и, опять же, рабы. Доблестные магистры, как правило, сидели в тех самых крепостях и колдовали оттуда, а умирали за них другие.
Но чужие честь и совесть нас волновали куда меньше, чем собственные поиски. Я отработала последний номер и, искренне надеясь, что вечер мы потратили не зря, отправилась за кулисы. В зале кто-то вскочил с места и ринулся следом, но я не забеспокоилась: поклонники у меня случались, иногда даже довольно настойчивые, но до моей гримерки они не доходили — мои добровольные охранники бдили и разворачивали таких умников еще на подходе.
Так что когда меня обхватили за талию и втолкнули в собственную гримерку, я больше удивилась, чем испугалась. Чужие руки успели нагло ощупать грудь, а потом дверь захлопнулась, послышался глухой удар и хватка ослабла. Я вывернулась, отскочила и только после этого обернулась посмотреть, что же это за спектакль. Обнимавшее меня тело принадлежало взрослому мужчине, с черными волосами и мощной фигурой — сказать что-то точнее было сложно, поскольку сейчас он лежал ничком на полу, не подавая признаков жизни. За ним, между дверью и косяком, оказался Зевран с небольшой, обернутой тканью дубинкой.
— Вообще-то вы должны этих типов останавливать до того, как они до меня дойдут, — напомнила я, брезгливо отряхивая грудь. Потом подумала и пнула лежащее тело в отместку. Не слишком сильно, вряд ли у него хоть синяк останется, но на душе стало легче.
— Он из Кастеллум Тенебрис, — дверь приоткрылась, пропуская Фенриса, и захлопнулась снова. — И он что-то знает о следующей поставке.
Я недовольно поморщилась: свидетель — это хорошо, конечно, но могли бы хоть предупредить, что я сегодня в роли живца. Впрочем, жаловаться не стала, по голове этот любитель распускать руки уже получил, вопрос закрыт. Но озвучила более важную мысль:
— Надеюсь, здесь вы его допрашивать не будете? Труп в моей гримерке на пользу нам не пойдет. Да и если он пропадет отсюда, тоже могут возникнуть вопросы.
— Я могу его зачаровать, так что отсюда он уйдет, а потом пропадет где-нибудь на улице, — с предвкушением предложила демонесса. Но Фенрис отказался:
— Обойдемся без магии. Никто не видел, куда он входил; если начнут задавать вопросы, скажем, что с нами никого не было. Сейчас вытащим через окно, вы двое за ним присмотрите, а мы с Алиеной выйдем как обычно.
— Ты мне все еще не веришь? — явно расстроилась Ванда. Эльф хмыкнул:
— Ты демон. Мы в Тевинтере. Стоит тебе начать колдовать, как сюда сбежится весь зал, и еще на улице зеваки найдутся. Если вырезать всех, это точно вызовет вопросы.
Это подругу немного утешило, а мне пришлось поторопиться: пусть пропажу обнаружат уже без нас. Меня проводили домой, свидетеля мои друзья утащили куда-то еще, я не вдавалась в подробности — смотреть на пытки, а без них дело вряд ли закончится, я совершенно не хотела. В конце концов, самое интересное утром мне расскажут.
Данариусов мы выслеживали уже месяц, и четверых Фенрис успел прикончить, что каждый раз приводило его в приподнятое настроение, так что он окончательно перестал огрызаться на Ванду. Я из этих убийств присутствовала только на одном, последнем: напуганные такой высокой смертностью среди своих, альтусы стали выезжать из родной крепости только под очень большой охраной. Думаю, они бы и вовсе предпочли запереться внутри, но некоторые дела требовали личного присутствия, а нас пока боялись не настолько, чтобы окончательно объявить осадное положение.
Первый караван рабов мы отбили без особых проблем, он пришел через два дня. Люди и эльфы вперемешку, часть из них ранена, и все без исключения грязные, в потрепанной одежде — смотреть на них было больно, но не смотреть не получалось. Запуганы они оказались настолько, что на благодарность нам места уже не оставалось, но я не обиделась: вряд ли я в такой ситуации смогла бы хоть слово сказать. Фенрис пообещал их увести в более-менее безопасное место, после чего пропал на три дня.
Единственным минусом того нападения оказалось отсутствие магистрессы. Я потом даже слетала посмотреть на резиденцию Данариуса — с каждым днем крепла уверенность, что нам придется влезать внутрь.
Кастеллум Тенебрис считался неприступным укреплением. Находился он на самом краю мыса — мне даже казалось, что первые владельцы удлинили этот мыс искусственно, слишком уж идеальных размеров он был. Сам замок располагался внутри загнутой, как ракушка, скалы и казался крупной темной жемчужиной. Впрочем, жемчуг он напоминал разве что ценой, которую наверняка когда-то за него заплатили; в остальном крепость была не слишком красивой, зато мощной — толстые стены, каменная подошва, из которой они вырастали, бойницы. Каменная «ракушка», в которую Кастеллум был встроен, тоже казалась обжитой: где-то под самым потолком двигались огоньки: кто-то шел и нес факелы. Видимо, там были вырублены галереи для охраны. С внешней стороны ракушка практически сверкала отполированной поверхностью, забраться по ней и думать было нечего без помощи; к тому же ее края обрывались в море: один неверный шаг — и костей не соберешь. Попасть в это очаровательное место можно было только по мосту, длинному, тоже мощному и отлично просматриваемому.
После этой прогулки я заметно приуныла: лично я бы могла пробраться внутрь без проблем, на птиц внимания не обращали, их много летало; Ванда тоже наверняка проползла бы в кошачьем облике. Но что делать двум эльфам? Оставалось только надеяться на способности Фенриса к планированию.
…Выспаться после выступления как следует я не успела, часть новостей пришла ко мне посреди ночи в образе юноши лет четырнадцати. Внешность у него была миловидной, одежда и яркий макияж подчеркивали некоторую женственность черт, так что я даже поначалу, спросонья, приняла его за девушку. Но голос меня быстро разубедил.
— Вы увели моего мастера.
— Я? — удивилась я совершенно искренне. Во-первых, не сразу вспомнила про нашу жертву, во-вторых, если бы и вспомнила, притащился он сам.
— Не отпирайтесь, я знаю, — упрямо заявило это неопределенное создание. — Он всегда уходит с понравившимися женщинами!
— А если женщины этого не хотят? — полюбопытствовала я. Юноша удивился в ответ:
— Как это — не хотят? Мастера хотят все.
Я вспомнила, как меня нагло облапали, и передернула плечами. Если все местные женщины хотят такого, то невысокая же планка вкуса в этом городе; даже странно, что мои выступления пришлись публике по душе, им бы чего попроще тогда.
— Я точно знаю! — повторил гость. — Я маг, и я знаю, куда мог пойти мастер.
— Ну, раз маг, то проверь, что ничего твоего здесь нет, и уходи, — проворчала я, уставая от этого «знаю». Пробуждений посреди ночи я крайне не любила, первое удивление уже прошло, и теперь я начала ощущать раздражение.
Он и впрямь зашептал какое-то заклинание, и я спешно уставилась правильным зрением, чтобы не вляпаться в неприятности. Но нет, мальчишка и правда создавал тот огонек-поисковик, который уже доводилось видеть. Кокон силы у него был довольно тусклым, зато весь испещрен следами магии крови. Причем, если я не ошибалась, колдовал не он, а над ним — метки больше походили на шрамы, такие, как я когда-то видела у Каллена.
— Зайди-ка, — предложила я, внезапно ощутив прилив сочувствия. — И расскажи, кто ты такой и чему тебя учит твой мастер.
Мальчишка оказался из рабов; в нем проснулась магия — к сожалению, не подкрепленная особенно глубоким интеллектом, — и «мастер», тот черноволосый мужик, забрал его себе, сделав учеником. Судя по тому, как долго пытался создать поисковик Фист, так звали моего нового знакомца, учитель из этого «мастера» вышел не слишком хороший, зато тянуть из раба силу при помощи магии крови он наловчился быстро. И заодно развлекаться в постели, Фист и правда был красивым. Об этом мальчишка говорил едва ли не с гордостью, а меня передергивало от отвращения — своего нежелания служить подобным развлечением Фист не скрывал, и при этом все равно готов был выполнить любое пожелание своего хозяина.
О Кастеллум Тенебрис мальчишка готов был рассказывать много, но я не знала, о чем следует спрашивать, поэтому приходилось выслушивать всякую бытовую ерунду. К счастью, вернулись мои друзья не утром, а все же раньше, еще и светать не начало, и это меня сильно обрадовало: во-первых, ценного свидетеля можно было передать более знающим людям, Фенрис наверняка знал, какая информация окажется полезной; второй причиной порадоваться было отсутствие крови — чем бы там ни занимались с пленником мои друзья, знать я об этом не желала. Особенно учитывая профессиональную подготовку одного и искреннюю ненависть второго.
Гостю все заметно удивились, но сказать он никому не дал ни слова. Увидев лириумного воина, Фист оживился и ткнул в него пальцем:
— А я тебя помню!
— Ты помнишь меня? — удивился еще сильнее эльф. — Сомневаюсь.
— Нет, про тебя часто говорит госпожа, — упрямо повторил парень. — Голубые линии, как лириум. Она хочет тебя или такого же, как ты. Даже статую утащила себе и никого к ней не подпускает.
— Какую статую? — Фенрис начал хмуриться, и Фист тут же стал куда менее жизнерадостным. Я послала приятелю предупреждающий взгляд и протянула мальчишке конфету:
— Не бойся, Фист, он не причинит тебе вреда.
— Конечно, нет, — тут же согласился гость, хватаясь за угощение и запихивая его в рот. — Он же раб, и даже не маг, как я. Рабы не должны обижать друг друга, а магов вообще нельзя обижать никому, кроме мастера.
— Так что за статуя? — повторил Фенрис, явно призвав все свое терпение. Фист поболтал ногами и все же ответил:
— Золотая, высокая. С рогами такая, — он показал на себе отходящие от головы вниз рога. — Она еще открывается.
— Саркофаг! — сквозь зубы выдохнул эльф, меняясь в лице. Мальчишка отшатнулся. Я придержала его за плечи и укоризненно поинтересовалась:
— Что еще за саркофаг? Не пугай его.
— С его помощью Данариус нанес мне эти клейма, — прорычал Фенрис. На мальчишку он больше не смотрел, отшвырнул куда-то в угол перчатки и потянулся к шкафу, где стояло вино. Чуть не сорвав дверцу с петель, он вытащил бутылку, посмотрел на нее мгновение, а потом с явной злостью бросил в стену.
Бутылку перехватила Ванда, а Зевран присвистнул:
— Еще один занятный артефакт. Как думаешь, chica, а за ним бы Бранка не начала охотиться?
— С чего бы? — буркнула я, а потом подумала, что ассоциация у Ворона появилась логичная. Голем не голем, но обычным воином Фенрис точно больше не был, а она так гонялась за силой. Поэтому ехидно уточнила: — А что, ты все-таки созрел на модификации в теле? Здесь-то каменным не станешь, вся твоя фигура при тебе остается.
— Не в этот раз, — рассмеялся Зевран, а потом перехватил Фенриса, который попытался выйти обратно из комнаты и подтолкнул его к креслу. — Успокойся, mi amigo, от твоей злости саркофаг не расплавится. Ну что, мы снова возьмемся за уничтожение дорогущих артефактов, в которых таится прорва силы?
— Зачем его уничтожать? — окончательно испугался Фист. — Госпожа будет недовольна, а когда она недовольна, плохо всем, даже мастеру. А потом больно мне.
«Он все время таким дурачком прикидывается?» — настороженно поинтересовалась Ванда мысленно.
— Все в порядке, — я погладила мальчишку по плечу и кивнула демонессе. Поведение гостя мне тоже казалось странным, он вел себя как шестилетний ребенок, что сильно контрастировало и с внешностью, и с рассказами. Но мало ли что? — Мы не будем ничего уничтожать, чтобы не злить госпожу. Но я бы хотела посмотреть на эту статую. Ты знаешь, куда госпожа ее забрала?
— К себе, — повторил он и посмотрел как на дурочку, мол, я же говорил уже. — Она говорила, что в Кастеллум слишком много безмозглых экспериментаторов, а ей нужны время и покой. И тогда она уехала сюда, в город. Мастер хотел к ней зайти сегодня.
Мальчишка подскочил:
— Он, наверно, туда и пошел! Развлекся с тобой и отправился к госпоже, как же я сразу не подумал! Мне надо идти, а то он будет недоволен.
— Погоди, — я перехватила его за руку. — Покажешь нам, где твоя госпожа? Мы попросим показать статую.
— Покажу, — кивнул Фист.
Особняк, к которому он нас привел, располагался в портовом районе, и это слегка настораживало: с чего бы главе Дома, члену Магистериума, пусть и свеженькому, устраивать свою личную резиденцию в такой дыре? Впрочем, выглядел он более чем прилично: нежно-кремовые стены, огромные окна, затянутые блестящей пленкой дорогого стекла, черепичная крыша, даже две небольшие колонны у входа. И район, даром что недалеко от порта, выглядел прилично: аккуратные домики, чистые дорожки — склады и дешевые таверны явно были далеко отсюда. К тому же зданием оказалось опутано магией так, словно внутри собирались пережить вторжение кунари. Заклинания были в большинстве своем незнакомые, но какие-то фрагменты я вспоминала: видела похожие и в Киркволле, и в Хоннлите, в подвале Вильгельма, где держали Китти.
Она мои мысли тут же подтвердила:
— Там, внутри, есть демон. Слабо чувствуется, словно ее силу что-то прячет.
В глазах у нее заплясали лавандовые отблески, а ноздри гневно затрепетали, из чего я сделала вывод, что внутри нас ждет демон желаний — только своих сестер Ванда ненавидела так сильно, что это проявлялось во внешности.
Фист гнева не заметил, снисходительно пояснил:
— Я же говорил, госпожа любит тишину. Она защитила свой дом, даже мастер без ее разрешения попасть не может.
А потом мальчишка вдруг сорвался с места и побежал к особняку, так что перехватить его никто не успел. Я негромко выругалась, но Зевран только махнул рукой, а Фенрис и вовсе не обратил внимания — похоже, близость магистрессы его занимала куда сильнее, чем любой мальчишка. Ванда успокаивающе шепнула:
— Я убью для тебя любого демона.
Видимо, это сошло за план, потому что больше ничего обсуждать мы не стали. Фенрис молча отправился осматривать дом; Зевран подмигнул мне и повернул в другую сторону. Мы с демонессой переглянулись и тоже разделились, я поспешила за Вороном.
Особняк был не слишком большим, фасад навскидку оказался всего-то метров десяти длиной. Стоило нам повернуть за угол, как попалось приоткрытое окно. Слышно из него ничего не было, рассмотреть выходило только расписной кессонный потолок — окно находилось довольно высоко над мостовой. Я даже взлетела повыше, чтобы заглянуть, но комната порадовала абсолютной пустотой и мозаиками.
— Какие мысли, chica? — поинтересовался Зевран. Я неуверенно скосила на него глаза и поделилась:
— По-моему, нас заманивают, и при этом настолько очевидно, что соваться как-то не тянет.
— Вот и мне так кажется, — согласился приятель. И вздохнул: — Но наш мстительный друг нас вряд ли послушает, верно?
Я кивнула и тоже вздохнула. А потом позвала Ванду.
* * *
— Надеюсь, ты понимаешь, что это ловушка? — шепотом поинтересовался Зевран. Фенрис уже был внутри комнаты, сам убийца как раз залезал через окно, а мы с демонессой стояли на стреме. Нам последовать за остальными было просто: я в крылатом облике, она в кошачьем не потратили на это и нескольких секунд, так что успели услышать такой же тихий ответ лириумного воина:
— Я не идиот и не настолько ослеплен местью, как кажется со стороны. Но если мы не поймаем ее сейчас, то вряд ли сумеем выманить еще раз. А в Кастеллум Тенебрис пробраться будет крайне сложно, поверь, я там жил.
Ворон удовлетворенно кивнул, глянул на нас с Вандой, убеждаясь, что вся команда в сборе, и первым отправился дальше, прямо в ловушку. Далеко идти не пришлось: особняк и правда оказался крошечным. Из нашей комнатки мы попали на кухню — по крайней мере, здесь были очаг и вертел, а еще несколько столов, небрежно отодвинутых к стене. Все поверхности сверкали чистотой и пустотой, так что сразу становилось понятно: здесь не готовили.
Из кухни вел внутрь здания небольшой коридор, темный, без окон и факелов, так что продвижение замедлилось еще сильнее. Я на всякий случай начала оглядываться и правильным зрением: не хватало еще вляпаться в какую-нибудь ловушку как тогда, в особняке Бартранда. Или сигнализацию задеть. Но ничего похожего вокруг не наблюдалось, и это настораживало еще сильнее.
А потом послышался шелестящий шепот. Он словно раздавался со всех сторон, но был при этом настолько тихим, что приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова. То ли от схожести ситуации, то ли оттого, что Зевран буквально сегодня вспоминал Бранку, но я вспомнила Геспит с ее считалочкой. По коже прошелся озноб, и будь у меня шерсть — встала бы дыбом.
— Я ищу тебя в темноте, в каждом сне ты приходишь, то с улыбкой, то в маске равнодушия. Кто из нас не грешил, кто из нас не желал большего, в чьих руках не кричал огонь?(1)
К счастью, на этот раз идти далеко не пришлось: коридор привел нас в большой зал. Он тоже казался бы не жилым, если бы не те, ради кого мы явились. Белокожая — что странно для Тевинтера, — черноволосая женщина с удивительно красивым лицом, полностью обнаженная и явно ничуть этого не стесняющаяся, сидела на небольшом пуфике. Грудь ее заливала кровь, к счастью, не человеческая: у ног красавицы лежал не то гусь, не то лебедь; белые перья тоже были испачканы красным, но совсем не так густо, как белая кожа хозяйки. Рядом валялись еще какие-то предметы: книги, медные весы, меч с прямой гардой и даже небольшая рогатая корона; там же сидел Фист, и теперь в его глазах не было ни проблеска разума, мальчишка едва заметно покачивался и смотрел в одну точку. Между нами и женщиной в мерцающем лиловым светом круге стояла демон желаний.
— Ты пришел, мой волчонок, — шепот стал громче, плавно переходя в тихий напевный голос. Женщина открыла бледно-голубые, как лед, глаза и осмотрела нас. — Ты пришел и привел мне новые игрушки.
«Она что, одержима?» — уточнила я у подруги, не рискуя встревать в беседу. Вообще-то в правильном зрении я ничего такого не видела, но мало ли? Но Ванда ответила с таким же сомнением:
«Я ничего не чувствую, да и демон словно спит. Но похоже».
— Кания, — сквозь зубы процедил Фенрис. До сих пор мы так и не знали, кто же победил в семейной гонке и стал магистром — часть наследников умерла в процессе дележа власти, облегчая нам работу.
— Магистр Кания, — голос налился силой, прокатываясь по залу волной, и я едва устояла на ногах от ощущения мощи. Зевран заметно поморщился, а Ванда пренебрежительно фыркнула. Зато зашевелилась демонесса в круге. — Эти идиоты не смогли тебя не то что поймать, но хотя бы вернуться живыми… Так даже лучше, они перестанут мне мешать. Я награжу тебя за эту помощь. Вас всех.
Женщина встала со своего пуфика и стремительно приблизилась. Фенрис вскинул меч, но она не обратила внимания, провела рукой по лицу и промурлыкала:
— Я так ждала тебя, мой волчонок. Я знала, что ты прибежишь, как только услышишь про саркофаг, но его здесь нет, — рука поднялась выше, собирая волосы в кулак, а голос снова опустился до шепота: — Позже я обязательно тебе его покажу. Ты же захочешь посмотреть, как выглядит его работа?
Она повернулась к Зеврану и оценивающе его осмотрела, но сказать ничего не успела: Фенрис размахнулся и ударил магистрессу наискось, через все тело. Попытался — на ней оказалась такая защита, что меч с жалобным звоном отскочил назад. Она снова посмотрела на бывшего раба и улыбнулась. Улыбка показалась совершенно безумной.
— А за это ты будешь наказан. Как интересно, наказание и награда… Они взаимоисключат друг друга или дополнят? — Кания наклонилась к самому уху эльфа и пообещала: — Тебе будет очень больно, мой волчонок, но ты будешь умолять, чтобы я продолжала.
— Я не твой, — прорычал Фенрис и схватил женщину за шею, раз уж оружие отказало. Рука засветилась лириумным светом, вынуждая отвернуться, но ни хруста ломаемых костей, ни иных звуков я так и не дождалась. Обернувшись, увидела, как Кания провела пальцем по своей груди, размазывая кровь птицы, облизала его и рассмеялась:
— Ну конечно, мой. Ласт, разберись.
Последние слова прозвучали приказом, и из круга в нашу сторону шагнула демонесса. Ее заметно пошатывало, магическая аура была блеклой и едва заметной, а в глазах мне почудился страх. Ванда смерила конкурентку презрительным взглядом и хмыкнула:
— И это все? С Отвагой и то веселее было.
Лавандовый жгут метнулся вперед и обвил чужую демонессу по рукам и ногам. Ласт даже не пискнула, обвисла брошенной марионеткой, так и не успев ничего сделать. Канию это ничуть не напугало, наоборот, она даже в ладоши захлопала:
— Ты привел сильного демона! Все, как я и мечтала! Так и быть, я не стану тебя наказывать.
Фенрис бросил на меня вопросительный короткий взгляд, и я пожала плечами: никакой защиты на ней видно не было. Зевран покачал головой, сделал шаг вперед и аккуратно обнял магистрессу за плечи. Проникновенно предложил:
— Моя госпожа, я принес для тебя чудесное вино. Такого не найти во всем Тевинтере, и пили его еще древние жрецы. Кто, как не ты, достойна его?
В руке как по волшебству появилась небольшая бутылочка, в которой я опознала яд: именно на его примере Ворон в последний раз демонстрировал мне процесс варки отравы и слегка увлекся. Если верить его словам, содержимым этой бутылочки можно было бы убить население небольшого города, если грамотно ей воспользоваться.
Магистр не стала даже задавать вопросов, выхватила подношение и пообещала:
— За это я тебя тоже награжу.
Помогать ей или вливать силой не пришлось, женщина прошептала что-то под нос, улыбнулась и выпила яд самостоятельно.
Мы снова переглянулись, донельзя удивленные: голос я не сказать что узнала, но, по-моему, это все же она встречалась месяц назад с работорговцем. Тогда это было властная, более-менее разумная женщина с явно большими амбициями. Сейчас — покорная игрушка, словно ее накачали наркотиками или заколдовали. Влияния демона заметно не было, да и сама демонесса выглядела жалко; оставались наркотики — но я ни одного сильнодействующего припомнить в Тедасе не могла. Правда, это не значит, что их не было.
Женщина умерла практически моментально: последний глоток — и она падает на пол. Но Зевран все-таки покачал головой:
— Сильна, bruja(2). Нормальному человеку хватило бы пары капель. А твой Данариус тоже был таким недоумком?
Фенрис качнул головой, он явно был удивлен не меньше. Но поразмышлять мы не успели: Фист коротко вскрикнул при виде мертвой Кании и метнулся к своей госпоже. В глазах все-таки появились какие-то эмоции — и был это безграничный ужас.
— Вы убили ее, вы убили ее, — шепотом повторял мальчишка, то хватаясь за мертвую руку, то за шею. Наконец он поднял глаза и прошептал: — Хозяин будет недоволен.
До этого я ни разу не видела, как кто-то добровольно поддается демону. Оказалось, что выглядит такая одержимость так же, как и недобровольная: черты лица исказились и «потекли», кожа начала темнеть и покрываться похожими на трещины морщинами… А потом это резко закончилось: Фенрис решил не досматривать сцену до конца и взялся за меч. На этот раз я не успела отвернуться и видела, как деформированная голова, подскакивая, покатилась в угол; глаза на ней были все те же, наивные, густо подведенные косметикой. Я все же отвернулась и постаралась думать о чем-нибудь другом.
— Жаль, про саркофаг не спросили.
— Сейчас спросим, — пообещала Ванда и тряхнула своим жгутом. Ласт дернулась и открыла глаза.
— Отпусти меня, сестра, — шепотом попросила она. Шепот был привычным для демонов желания, вкрадчивым и ласкающим слух; но мне показалось, что на этот раз демонесса просит искренне. В ее глазах на мгновение даже отразился страх.
Ванда не вняла, еще раз тряхнула жгутом и велела:
— Отвечай на вопросы, и я подумаю.
— Почему магистр вела себя так странно? — первым поинтересовался Фенрис, не дожидаясь согласия пленницы. Она, впрочем, и не пыталась торговаться, только на мгновение сжалась, а потом хрипло проговорила:
— Венатори. Он называл себя «Венатори» и хотел, чтобы хозяйка подчинилась. Он обещал ей силу и власть, но у него не было ни того, ни другого, я знаю. Я сказала об этом ей, а он ударил. Он смог меня ударить!
По лиловой коже пробежала дрожь, словно демонесса и правда боялась. Ванда казалась удивленной, кажется, ей не приходило в голову, что кто-то способен причинить демону — и ей в том числе — боль. Но сочувствием к собратьям по Тени она все же не отличалась, потому что снова велела:
— Рассказывай все. А потом я тебя верну обратно. И даже силы не заберу. Было бы что…
— Я была сильной, — хрипло возразила Ласт. — Этот круг забирает мои силы. Венатори показал его хозяйке, а потом дал зелье. Сказал, что оно повышает силы. Сила у нее действительно выросла, но она стала такой.
— Любопытный способ, — мрачно усмехнулся Фенрис. Ворон тоже улыбнулся и спросил демонессу:
— Кто он такой и откуда?
— Я не знаю. Верните меня в Тень, — проскулила вдруг демонесса. Такие интонации я не слышала ни разу, даже Ванда заметно вздрогнула. Она и пообещала:
— Вернем. Где находится саркофаг?
— В Кастеллум Тенебрис. Его никогда не забирали с места.
— Думаю, больше она нам не нужна? — вопросительно проговорила Ванда. Получив мой кивок, попросила: — Уничтожь круг, пожалуйста.
Глядя, как вместе с кругом исчезает демонесса, я задумчиво спросила:
— Интересно, что же с ней такое делали, что она так захотела в Тень? И кто такой Венатори?
— Не уверена, что хочу это знать, — Ванда зябко передернула плечами. Зевран обнял ее за талию и поцеловал в шею:
— Не переживай, mi bella, тебя мы ни в какой круг не засунем.
Она тут же развернулась и поцеловала в ответ. Но в этот раз поцелуй казался не прелюдией к чему-то еще, а утешением — утверждать наверняка я бы не взялась, но мне все же почудилось, что демонесса напугана. По крайней мере, поцеловав Зеврана, она вдруг обернулась кошкой и прыгнула мне на руки, прижавшись всем телом. Я успокаивающе провела по шерстке, мысленно обещая оберегать подругу.
А Фенрис предложил:
— Полагаю, нам больше нечего здесь делать. Кания была последней из Данариусов, так что я бы покинул город, пока нас не вычислили.
— И пока этот Венатори не нашел нас? — хмыкнул Ворон. Фенрис покачал головой:
— Не знаю. Может быть… я не большой знаток магии, но Данариус все же всегда держал меня рядом. И я ни разу не видел заклинания, которое заставило бы демона бояться.
— Думаешь, это Корифей? — оживилась я. Эльф опять качнул головой и повторил:
— Не знаю.
Зевран, задумчиво оглядевшись, хмыкнул и предложил:
— Уходим? Больше нам здесь делать нечего.
Я тоже осмотрелась: залитый кровью пол, разбросанные вещи, женщина, сломанной куклой лежащая почти в самом центре комнаты... тело так и не ставшего одержимым мальчишки. В ту сторону, куда укатилась голова, я предпочла не смотреть. Оставлять дом в таком виде отчего-то не хотелось: вряд ли были шансы скрыть наше участие в убийстве Кании, все-таки яд у Зеврана был довольно специфичный, а те, кому надо, нас уже давно вычислили как Воронов. Первой мыслью было поджечь особняк — а еще лучше взорвать! — но даже на мой вкус это было немного «слишком». Застройка, как я видела по пути, в районе была довольно плотной, а шансов, что дома зачарованы от пожаров — немного.
Хотя, конечно, полностью выгоревший район точно скроет следы яда.
Мертвый лебедь притягивал взгляд; укатившаяся голова — тоже, как и любой предмет, на который ты усиленно пытаешься не смотреть. И если голова вкупе с оставшимся от нее телом была легко объяснима, то лебедь вызывал массу вопросов. Зачем Кания притащила птицу сюда? Зачем ей кровь, если не для магии? Я не была уверена, что смерть животных может помочь малефикару; по крайней мере, ни разу ничего похожего не слышала. Для чего здесь весы и корона? Что вообще означает открывшаяся картина? Детали этого паззла никак не хотели вставать на место, и в голову вдруг пришла идея — может, задать им места самой? Конечно, это будет криво сложенный паззл, но — возможно — на первый взгляд он будет давать хоть какие-то ответы; если повезет, то разбираться никто не будет, и копать глубже тоже.
Магистрессу Ванда, не задавая вопросов, снова усадила на пуфик и ледяной магией превратила в статую. Кания стала походить на застывшую в янтаре муху, и, чтобы скрыть лишние детали вроде крови, я накинула на нее на манер тоги одну из зеленых портьер. Подумав, решила привнести и некий философский посыл в создаваемую картину: весы нашли свое место в одной руке Кании, меч — в другой. И пусть, кроме меня, этой метафоры никто не поймет, какой-то абстрактный смысл вырисовывался.
Фенрис, осмотрев итог, хмуро поинтересовался:
— Это должно что-то значить?
— Погоди, — отмахнулась Ванда, с энтузиазмом вдохновленного художника взявшаяся довершать картину. К ногам мертвой женщины она подтащила труп начавшего меняться Фиста, уложив рядом с ним лебедя и его же голову, натянув на нее валяющуюся корону. А потом, нащипав перьев, выложила ими дорожку к кругу призыва — неактивный, без силы, сам рисунок все же еще оставался хорошо заметен на полу. Я огляделась и не нашла больше ничего полезного и интересного; да и так уже метафора получалась слишком сложной, лебедь никак не вписывался.
— В древних легендах моей первой родины была богиня справедливости, — задумчиво пояснила я Фенрису, все еще пытаясь разгадать ребус с птицей и короной. — Ее символами были как раз весы, измеряющие тяжесть вины, и карающий меч правосудия. Иногда ее еще изображали слепой, мол, она не делает различий между богатыми и бедными, но здесь это явно неактуально.
— И еще была легенда про бога, превратившегося в лебедя, чтобы соблазнить женщину, — подхватила Ванда, и я уставилась на нее с удивлением. Ничего подобного я сходу вспомнить не могла, и в каких глубинах памяти демонесса смогла откопать этот образ, я боялась даже представить(3). Зато пришло в голову, что Фист мог быть воплощением гадкого утенка. Правда, почему коронованный и причем тут круг призыва? Слишком много смыслов, которые никак не вязались друг с другом.
— Секс с лебедем? — задумчиво пробормотал Зевран. — Как, оказывается, скучно я живу!
Фенрис усмехнулся, тоже осмотрел комнату и дополнил сцену: в одной чаше весов теперь покоилась книга заклинаний, а в другой несколько золотых монет. Вопросов картина все равно вызывала множество, но теперь лично у меня появилась парочка ответов. Правда, вряд ли кто-то во всем Тевинтере, кроме нас, знает легенды других миров.
1) Слова из песни «Тихие шаги» Яны Айнсановой
2) ведьма (антив.)
3) Миф о Зевсе и Леде
Архетип: Выход в мир, Прорыв
Ключ: познание мира, проникновение в его тайны, постоянное движение, смена декораций, прогресс, скачок вперёд, умение управлять ситуацией, желание что-то изменить, успешное преодоление препятствий
— Когда-то Тевинтер процветал, но оглянитесь вокруг — что вы видите? Нескончаемая война с северными варварами, пыль и грязь там, где ступал когда-то архонт Дариний! Упадок царит в столице. Но если величие Империи для вас не пустой звук, если слава нашей Родины что-то значит для вас — венатори ждут вас! Вместе мы изменим мир к лучшему!
Невысокий щуплый мужчина в богатой алой мантии из орлейского шелка никак не вязался с не слишком оживленным перекрестком неподалеку от Имперской Библиотеки, каменной тумбой чуть сбоку от центрального фонтана и работой уличного зазывалы, и все же он определенно мне не мерещился. Я даже постояла подольше, чтобы убедиться, что слух меня тоже не обманывает, но нет: он и правда рекламировал венатори и даже раздавал листовки.
Последнюю я взяла, но больше машинально. В голове никак не хотело укладываться: а что, вот так можно было? Просто приходишь, слушаешь и узнаешь все, что хочешь? И тебе даже на листочке напишут? Вот и не верь после этого в направляющую руку Создателя… Привел все-таки. Правда, непонятно, туда ли, куда надо.
Сам зазывала меня тоже заинтересовал. Во-первых, скорее всего он тоже принадлежал к этим венатори. Во-вторых, хоть говорил он негромко, голос при этом раздавался по всей улице, так что слышать его мог любой; украдкой осмотрев его правильным зрением, я, как и ожидала, увидела заклинание, кружевным шарфом окутывающее горло. Внезапно налетел сильный ветер, едва не вырвал у меня из рук листовку и взметнул юбку, окинул мелкой водяной пылью из фонтана, и я поспешила отойти ближе к стене ближайшего здания.
Неожиданная встреча привела меня в довольно взбудораженное состояние — я никак не ожидала, что тайна «Венатори» откроется так быстро. Из Неромениана мы отплыли в тот же день, когда умерла магистр Кания, правда, плыли почти четыре дня: напрямик через море Нокен можно было бы и за два-три, но капитан не пожелал рисковать — море вовсю бороздили дредноуты кунари. Так что пришлось идти вдоль берега, даже на Вирантиум издали еще раз полюбоваться. В самом Минратосе мы были уже неделю: изучали город и привыкали к обстановке — это оказалось не так-то просто. Днем столица империи впечатляла своей архитектурой — той самой, которой я так восхищалась еще с детства; ночью превращалась в настоящий мегаполис, ничем не уступающий моей первой родине. Фонари стояли на каждой улице, превращая ночь почти в светлый день; яркие, магические вывески напоминали неоновую рекламу и слепили глаза. Жизнь кипела на улицах круглые сутки, но совсем не так, как в Антиве: никаких карнавалов и праздников, в центре города относительно благопристойно кутили в дорогих заведениях аристократы, а на окраины уходить в одиночку не стоило — там промышляли работорговцы всех сортов и обычные бандиты.
Изучить весь город за эту неделю я бы не успела никак: Минратос был огромным, даже больше Камберленда. Не так много я успела увидеть за это время и никак не ожидала такого быстрого возвращения к работе. И уж конечно не того, что «венатори» окажется целой сектой, которая зазывает людей прямо на улицах. Но обсудить с друзьями этот факт сразу возможным не представлялось: оба эльфа по-прежнему играли роль моих рабов-телохранителей, и открыто общаться с ними на улицах я не рисковала. Ванда тоже предпочитала отмалчиваться, причем даже мысленно.
Красоты города немного померкли после такой необычной встречи, но все же у меня на этот день была цель, и отклоняться от нее не следовало. Правда, пока что она заключалась в осмотре местности — сегодня мы гуляли по Второму Кругу, и он требовал от меня внимательности.
Минратос стоял на отдельном острове, причем холмистом, так что главные улицы являли собой концентрические круги с центром во Дворце архонта. С одной на другую можно было перейти либо по нешироким лесенкам, попадающимся тут и там и переходящим в многочисленные переулки, либо по одной из семи радиальных улиц, разрезающих город на сектора. Дорогой в Минратос служил длинный мост — прямо как в Кастеллум Тенебрис; вот только охраняли врата города не люди, а гигантские големы под названием Джаггернауты. Когда мы увидели их впервые, Зевран не удержался от смешка:
— Вот уж не думал, что у кунари может быть чувство юмора.
Я на это тоже усмехнулась: големы выглядели ровно так же, как и доспехи, которые Стэн таскал во время Мора. Тогда это казалось обыденным, но после поездки в Пар Воллен я долго недоумевала, зачем ему была такая гора железа — кунари обычно обходились только штанами, парой скрученных веревок и какими-то ритуальными татуировками или рисунками. Теперь же я могла оценить иронию моего кадан.
Город я изучала кольцами, согласно концентрическим улицам, и начала с центра: в первый же день сходила полюбоваться на резиденцию архонта. Она подавляла своей громадой и показной роскошью: контрастными прямыми линиями гуртов и контрфорсов, тонкостью работы с камнем, драгоценными мозаиками, многочисленными украшениями, стрельчатыми глазами окон и арок. Стены были выложены бежевой ромбовидной плиткой, напоминающей драконью чешую; самих драконов тоже было много: они охраняли главный вход и оплетали извилистыми телами остроконечные башни. Магии вокруг дворца оказалось столько, что не было необходимости даже переходить на правильное зрение, чтобы почувствовать ее. Возможно, в другое время я бы и восхитилась, но в этот раз больше поразили огромные толпы людей, не то туристов, не то беженцев.
Куда сильнее заинтересовал Круг магов, теоретически тоже относящийся к центру города. На самом же деле маги в гордыне своей переплюнули архонта, поскольку огромное каменное кольцо, усыпанное остроконечными башенками, парило над городом. Не будь я закалена зрелищем Парящего акведука, стояла бы с открытым ртом, как провинциалка, а так только внимательно изучила, одобрительно улыбнулась и отправилась дальше.
А ночью я все-таки не устояла: в темноте, подсвеченный разноцветными огнями, Круг магов выглядел по-настоящему волшебно. Когда-то он был главным храмом Разикаль, как я знала, и по ночам напоминал о прошлом величии империи как ни одно другое здание. И еще о том, что шансов ограбить этот храм у меня практически нет.
После одуряющего дня посреди толпы я решила перенести свои изыскания на улицы пониже — торговые и ремесленные районы. Прогулки приносили море удовольствия: чем дальше от центра, тем причудливее становились здания, вызывая у меня почти детский восторг. Если дворцы магистров выстраивались в едином стиле и облицованы были знакомым полосатым агатом — не все, конечно, но несколько я заметила, — то в кварталах победнее стены чаще попадались глиняные, аккуратно отделанные бежевым, более темным, чем глина, рустом только по углам; зато крыши у них были куда ярче, строгие ровные линии сменялись то восточными завитушками, то антиванской черепицей, а однажды я заметила ривейнскую “луковку”-купол. Зато статуи драконов преследовали повсюду, единственным, кто смог их хотя бы немного потеснить, был Перевозчик — олицетворение архонта Дариния из одной старой легенды.
Запахи благовоний из магистерских домов и пота от толп сменялись то ароматами пряностей, то жареного мяса, то цветущих магнолий. У одного из торговцев я даже хотела купить конфету — светящийся на солнце леденец, от которого томно пахло ванилью, — но Фенрис едва слышным шепотом запретил: статус не позволял.
К сожалению, хоть я и получала большое удовольствие от этих прогулок, никакой практической пользы они не приносили. Поэтому сегодня я возвращалась обратно к центру, на Второй круг. Здесь находились резиденции многих магистров, Имперская библиотека, сады, несколько театров, термы, рестораны и даже один бордель, пафосный настолько, что его легко было перепутать с дворцом. Здешняя, более строгая и традиционная, архитектура нравилась мне ничуть не меньше, но появился еще и практический интерес: стоило подыскать заведения, в которых можно было бы договориться о выступлениях. С этой точки зрения меня, конечно, больше интересовали театры и рестораны: танцевать в борделе, даже таком величественном, мне не хотелось.
Но этим планам сбыться было не суждено. Одна из площадей, куда я вышла через пару часов, была запружена народом не меньше, чем центральная. Понять причин этого столпотворения я не могла, так что просто присела на бортик одного из фонтанов: подождать, пока все разойдутся, и заодно еще раз посмотреть листовку венатори. Но рядом почти сразу остановился паланкин из золотистого дерева с алыми занавесями, который несли одетый в белое эльф и в черное — человек, и изнутри раздался не слишком приятный и очень смутно знакомый голос:
— Неужели Искра решила разжечь костер и в Минратосе?
К счастью, долго томить неведением собеседник не стал: легкая занавесь откинулась и явила мне бледное, шрамированное лицо магистра Анодата. Мне вспомнилось, что магистр Аврария называла его богатым, влиятельным и вообще почти идеальным покровителем за исключением того, что он был мелочным жестоким извращенцем. По крайней мере, слова про то, что его ассамблеи плохо сказываются на репутации и здоровье, я перевела именно так. Тем не менее, эти мысли я затолкала куда поглубже, мило улыбнулась и даже вежливо поклонилась — ссориться с влиятельным магистром прямо сходу явно не стоило.
— Магистр Анодат! Не ожидала, что вы меня запомните.
— Не скромничай, моя дорогая, кого там было еще запоминать, как не тебя? — он прошелся по мне взглядом, одобрительно хмыкнул и велел: — Залезай в паланкин, я заберу тебя с этой площади. Проклятые беженцы, ни шагу без них не ступить. И куда смотрит архонт, впуская их в город?
Я сомневалась, что архонт лично приглашал кого-то в Минратос, но, конечно, высказывать эти мысли вслух поостереглась. А потом оценила приглашение, если можно его так назвать, и попыталась увильнуть:
— Отец запретил мне оставаться без охраны… Впрочем, — я заметила чуть сузившиеся глаза хранителя големов и исправилась, — с вами мне ведь ничего не грозит, магистр. А рабы уж точно не отстанут.
— Верно, — снова подобрел мужчина и чуть подвинулся.
В паланкине небольшая скамеечка вмещала только одного человека — самого магистра, но у его ног были разбросаны подушки. Мысленно посочувствовав носильщикам, я все же скользнула внутрь, устраиваясь в ногах владельца паланкина. Сидеть оказалось не очень удобно, смотреть снизу вверх — тоже; зато впечатление наверняка создавалось подходящее. Магистр окончательно подобрел и светским тоном поинтересовался:
— Что это у тебя? Листовка венатори? Неужели и хорошеньких девиц интересуют секты?
Всяко больше, чем старые маразматики, мысленно фыркнула я и улыбнулась:
— Я пока не знаю, кто это. Просто услышала, как человек говорил о величии империи, и мне стало интересно. Разве вернуть былую славу — не достойная цель?
— Сомневаюсь, что это под силу кучке чокнутых сектантов, — скривился Анодат, становясь еще отвратительнее. — Что эти выскочки могут знать об истинном величии? Мой род был опорой империи еще в те времена, когда она владела всем Тедасом. В моем доме жили жрецы Думата и Разикаль, и все их наследие осталось мне… Впрочем, не забивай этой ерундой свою очаровательную головку, Искорка. Скажи-ка лучше, где ты теперь танцуешь.
— В Минратосе я совсем недавно, и пока не успела ни с кем договориться, — я смущенно улыбнулась, мысленно прикидывая, как бы избавиться от внимания магистра. И заодно — не нужен ли мне случайно его дом? И если да, то как совместить эти два желания, то есть попасть в дом, минуя общение с его хозяином?
Сам он поерзал на своей скамеечке и прижался коленом к моему плечу. Пришлось тоже пересесть якобы поудобнее, лишь бы отодвинуться от назойливого мужчины. Жаль, пространства для маневра было немного, да и Анодат, похоже, разгадал эти намерения.
— Прекрасно, — он покровительственно провел рукой по моим волосам, не позволяя отодвинуться дальше. — Я мог бы помочь тебе с этой проблемой в обмен на выступление на моей ассамблее. Впрочем, само выступление уже решит для тебя проблему известности.
Уточнять — известности в качестве кого — магистр не стал, и я с трудом удержалась, чтобы не скривиться. Смущенно опустила глаза, выигрывая время, и лихорадочно принялась искать подходящую причину для отказа.
«Соглашайся», — проскользнуло в мыслях настолько тихо и незаметно, что я даже не сразу поймала эту мысль. А уловив, едва не вздрогнула. Что значит — «соглашайся»?! Я один раз уже согласилась сунуться в логово местного аристократа, и что-то мне кажется, от этого напыщенного индюка выбраться с такими минимальными потерями, как в Антиве, не выйдет.
Но Ванда в мыслях больше не проявилась, зато рука магистра на моей голове чуть сжалась. Я тут же глянула, чего он напрягся, и занервничала: Анодат явственно прислушивался к чему-то или принюхивался, или… вчувствовался. Словно сумел засечь наше короткое общение.
— Для меня ваше предложение — большая честь, магистр Анодат, — поспешила я отвлечь мага. — Я буду счастлива принять его.
— Вот и хорошо, — расслабился мужчина и убрал руку. Потом ей же и махнул: — Полагаю, здесь мы расстанемся, Искорка. Думаю, тебе понравится это место, но не увлекайся — жду тебя завтра на ассамблее.
Носильщики остановились, и занавесь отодвинулась, открывая моим глазам совсем другую улицу.
— Площадь Вивацци, — представил магистр. — Здесь часто собираются… танцовщицы.
— Я благодарна вам, магистр, — я выскользнула наружу и снова поклонилась, теперь на прощание. Выбраться на волю оказалось удивительно приятно, хотя воля теперь была относительная: дурацкое согласие, которое я так поспешно дала, навевало мне дурные мысли и ожидания какой-нибудь гадости. Впрочем, вполне конкретной: интерес мерзкого магистра еще в Сермионе выглядел вполне однозначно.
Зевран и Фенрис тут же оказались рядом, а вот Ванда подошла только после того, как паланкин скрылся из виду. Гулять мне совершенно расхотелось: ветер рвал одежду все сильнее, растрепал косу, так что волосы принялись лезть в лицо, да и настроение испортилось. Обычно я бы не стала идти у него на поводу, но сейчас, помимо возможности успокоиться, мне требовалось еще и время на подготовку: танец для этой... ассамблеи стоило выбирать с осторожностью. Или теперь, заложив голову, было уже поздно плакать по волосам? Как бы то ни было, прогулка потеряла смысл и привлекательность, а идти до дома оказалось недалеко, от площади Вивацци всего-то пару кварталов.
Дом мы выбрали на самой границе Второго и Третьего круга, но подальше от радиальных лучей — близко и к местной аристократии, и к торговцам, и при этом мы оставались не на виду. Не последнюю роль в этом сыграла и внешность здания: терракотовая черепичная крыша немного выделялась среди соседей и напоминала китайскую пагоду, а бледно-лавандовый навес над входом поддерживали узкие витые колонны зеленого цвета, украшенные змеиными головами. Домик казался игрушечным и при этом был очень приметным, что с моей способностью к ориентированию было немаловажным фактором. Комнат в нем было немного: жилая мансарда на втором этаже, спальня и кухня, совмещенная с гостиной, на первом. Вернувшись с прогулки, я отправилась первым делом варить кофе — это действо меня всегда успокаивало, — и только закончив, мрачно поинтересовалась:
— И зачем мы на это согласились?
Остальные расходиться тоже не стали, внимательно следя за джезвой: кажется, Ванда прониклась моей страстью к этому занятию и воспринимала приготовление кофе почти что настоящим ритуалом; Зевран и Фенрис оставались к самому процессу равнодушными, но от результата — чашки кофе — никогда не отказывались.
— Веселее, chica, — Зевран, напротив, выглядел очень довольным. За кофе он поблагодарил кивком, отпил и продолжил: — Этот магистр прав, после его протекции тебя даже на главную арену... как она?
— «Земля Испытаний», — подсказал Фенрис. Он выглядел привычно мрачным, но не сказать, что сильно недовольным. Скорее — задумчивым.
Зевран кивнул в знак согласия и продолжил мысль:
— Даже туда выступать позовут и других рекомендаций не спросят.
— Несомненно, — согласилась я, тоже отпила и слегка успокоилась. Ворчливо поинтересовалась: — Только чем за такую помощь придется расплатиться, ты подумал? Если у тебя тут опять далеко идущие планы, как с Клаудио, то и думать забудь. Я лучше еще раз в одиночку в Тень прогуляюсь, чем…
Эльф осмотрел меня веселым взглядом, но почти сразу посерьезнел, видя, что я не расположена шутить.
— Chica, я поражен, насколько низким стало твое мнение обо мне! К такому типу я бы и Орланду не отправил. Не переживай, я дам тебе одно зелье, подольешь — и он всю ночь будет сладко спать, может, даже тебя во сне увидит. А мы пока пройдемся по его дому, ты ведь наверняка об этом думала. Если он принадлежал жрецам Думата, то, глядишь, и наш жрец там жил? Когда еще так повезет?
— Я его зачарую, и сны он увидит нужные, — пообещала демонесса.
Я поморщилась. Везение было очень сомнительным. Хотелось бы сказать, что платить за это придется мне, но нет — два эльфа в доме магистра рисковали куда больше, причем даже ничего не делая, достаточно было просто их присутствия. Про Ванду и говорить нечего, стоит только кому-то ее почувствовать…
— Если ты его зачаруешь, тебя сразу засекут, — проворчала я. — Анодат как-то услышал, что ты со мной разговариваешь.
Она поморщилась и махнула рукой:
— Не засекут. Он же будет спать, а гости не станут выяснять, почему где-то в доме магистра находится демон.
Я сделала ещё глоток и прикинула шансы. Страшно все равно было, но в таком варианте посещение бывшего дома жрецов Думата выглядело соблазнительнее. Правда, великой отравительницей я себя не ощущала и, как подливать посторонние зелья не желающим того людям, не знала. Посмотрела на Фенриса и уточнила:
— А ты что думаешь?
— Это хороший шанс что-то узнать, — признал он. К кофе эльф, как и демонесса, не притронулся и все это время задумчиво смотрел в окно. Но теперь повернулся ко мне и добавил: — Если ты справишься. Но не уверен, что оно того стоит, так что решай сама. Может быть, лучше будет отказаться, хотя это и добавит сложностей.
— Справится, — уверенно заявил Зевран. — Chica способная ученица, верно?
Спорить было бы глупо, соглашаться — страшно, так что я промолчала. Ванда нетерпеливо поинтересовалась:
— Так что там с венатори? Там написано, кто это такие?
И я вспомнила, что листовку все еще держу у себя. Протянула демонессе и добавила:
— Магистр назвал их чокнутым сектантами, которые толком ни на что не способны. Но я сомневаюсь: как минимум, у них есть очень специфические зелья и заклинания. Да и самого Анодата магистр Аврария характеризовала не с лучшей стороны, так что его суждения вряд ли надёжный источник.
Мне никто не ответил: и Ванда, и оба эльфа изучали листовку. Прочесть ее я так и не успела, но бегло осматривала и не заметила там большого количества текста. Тем не менее, все трое так долго вертели листок, словно рассчитывали найти там целый трактат о противнике. Первым заговорил Фенрис:
— Здесь указан адрес. Я не слишком хорошо помню этот район, Данариус не часто посещал Золотые кварталы. Но от Имперской библиотеки до него, кажется, можно дойти довольно быстро, если идти напрямик, а не через основные лучи. Полагаю, место рассчитано как раз на посетителей библиотеки и, возможно, обитателей ближайших лавок.
— Золотые кварталы — это торговый район? — уточнил Зевран. Лириумный эльф кивнул и уточнил:
— Весь Четвертый круг — торговый район, но в этом секторе наиболее богатые лавки.
— Думаю, как раз потому, что рядом библиотека, — предположила я. — Всякие ремесленники и тем более бедняки в такие места не ходят, а вот маги — вполне.
— Не все, — тут же покачал головой Фенрис. — К Данариусу приходили и приносили все в особняк. И, полагаю, многие магистры предпочитают отсиживаться дома, пока по магазинам ходят их рабы.
— Вспомни, что кричал зазывала, — предложила я. — «Вместе мы построим новую империю». Магистрам никакое «вместе» не нужно, они и сами все могут. Все тем же ремесленникам и бедноте вряд ли так уж интересно величие империи. Остаются маги средней руки, ученые, торговцы из тех, что побогаче, — они могут на этом деле попробовать подзаработать. Может быть, еще студенты, если они тут есть.
— А значит, сильных магов там не будет, — довольным тоном заключила Ванда. — И я вполне могу прогуляться на это собрание, посмотреть, что там происходит.
— Хорошая идея, — быстро согласился Фенрис. Я удивленно на него посмотрела: идея-то была хорошей, но сходить на собрание могла и я, причем на вполне законных основаниях. Но высказать это вслух я не успела, эльф поймал мой взгляд и, чуть нахмурившись, твердо сказал: — И будет лучше, если мы будем придерживаться этой идеи. А ты посидишь в библиотеке и поищешь информацию о резиденциях жрецов, возможно, этот хранитель големов нам не слишком нужен.
Зевран усмехнулся, но возражать не стал.
— Объясни, — потребовала я. — И не заливай про библиотеку, там я могу и завтра посидеть.
Лириумный воин вздохнул и едва заметно поморщился.
— Я считаю, что тебе там делать нечего. Сомневаюсь, что на вербовку студентов и философов отправят кого-то из верхушки этого культа. Вполне вероятно, за присутствующими на этом сборище венатори придется проследить, а в этом ты, уж не обижайся, не слишком сильна. Напомнить тебе Третьего Когтя?
— Нет, — хмуро отозвалась я. Приятель был прав, но от этого становилось еще обиднее. К тому же… — Ну, хорошо, следить я не умею. Но прийти на это собрание и просто там посидеть и послушать — на это много умений не надо.
— Ты обязательно хочешь сунуться во все сама? Завтра тебе и так предстоит самая сложная роль, и там тебя не заменит никто, — уже с заметным раздражением проговорил Фенрис. — Мы пока не знаем, что происходит на этих собраниях. Ты сможешь почувствовать, что тебя околдовывают, если не будешь видеть магию? Или собираешься сидеть посреди незнакомых опасных магов, пусть и не сильных, и светить глазами? Демона зачаровать сложнее, да и она почувствует магию.
Ванда соскочила со своего места и присела возле меня, обнимая за плечи.
— Я тебе все-все расскажу! Хочешь, дословно запомню все, что он будет говорить? Или сразу буду пересказывать.
— Нет, — тут же отказалась я. — Сразу не надо. Я же сказала, Анодат тебя почувствовал. Хорошо, значит, так и сделаем.
Я встала из-за стола и отправилась мыть чашку, больше ничего не говоря. От демонессы ощущалось предвкушение и азарт, слегка разбавленные раскаянием, и я слегка позавидовала. Или даже не слегка? Венатори меня интересовали не меньше жрецов Думата, в конце концов, и те, и другие могли не иметь никакого отношения к Корифею, а значит, мы просто тратили время ради развлечений. А могли иметь, и тогда мне точно стоило быть в курсе. Да и вообще, почему это мне опасно, а остальным нет?
— Алиена, — позвал Фенрис. Я, не оборачиваясь, ответила вопросительным угуканьем, и он со вздохом попросил: — Не обижайся. Наши таланты стоит использовать максимально разумным образом. Ни завтра вечером, ни в библиотеке без тебя не обойтись, но шпионаж — это не твое.
— По-моему… — начал Зевран и тут же умолк. Потом встал, отобрал у меня несчастную чашку, которую я ополаскивала уже второй раз, и подтолкнул обратно к столу. Утешил: — Chica, все приходит с опытом. Но набираться опыта на тех, кто может запугать демона, я бы все же не стал.
Мне показалось, что изначально Ворон хотел сказать что-то другое, но мрачная физиономия лириумного воина довольно явственно указывала на причину такой перемены мнения. Прикрыла глаза и вдохнула: они оба были, конечно, правы, но какая-то обида все же оставалась. Возможно, я слишком привыкла совать свой нос во все дела? Или вспомнилось не такое уж далёкое детство, когда меня вечно пытались оградить от опасности, невзирая на здравый смысл. Впрочем, сейчас он был не на моей стороне.
— Я понимаю. Вы правы. Просто я буду волноваться за вас, — ровно отозвалась я, запихивая возражения поглубже. И тут же перевела тему, вспомнив об одном нюансе, который каким-то образом вылетел из головы почти на два года: — А помните, к Клаудио приезжал какой-то тевинтерский маг? Может, он был посланцем Корифея? Если бы я собиралась захватывать мир, то точно обратилась бы к Антиванским Воронам.
— Почему ты считаешь, что он захочет захватывать мир? — Зевран мечтательно закатил глаза и ласкающим движением огладил мои плечи. — Если бы я очнулся от тысячелетнего сна, то обошел бы все окрестные бордели и трактиры. За это время наверняка изобрели бы и новые напитки, и виды секса. А как настоялись бы старые!
— Потому что ты не магистр, к счастью, — усмехнулся Фенрис и все-таки отпил кофе. — Таких, как он, интересует только власть.
— А Тевинтер тогда владел почти всем миром, — согласилась я. — Если уж перед своим пленением он пытался получить силу бога, то что мешает сейчас получить хотя бы… не знаю, власть архонта? К тому же Логэйн, когда-то стоявший куда ближе к трону, чем ты, тоже считает, что Корифей попытается захватить власть.
— Ну, раз сам Логэйн… — насмешливо согласился Ворон, убирая руки. — Ему виднее. А насчет Клаудио мы вряд ли узнаем, chica. Его самого, полагаю, теперь не спросишь, готов поставить последний кинжал на то, что Изабелла его не упустит. Да и времени сколько прошло. А того мага вы опознать сможете?
Мы оба повернулись к Фенрису, поскольку я могла бы опознать только магическую ауру, и выискивать ее обладателя просто на улицах — затея провальная. Но лириумный воин покачал головой:
— Не думаю. Лучше сосредоточиться на более реальных вещах.
* * *
Магия была повсюду: стелилась по стенам неоновым вьюнком и зажигала призрачным светом листья живых растений, журчала в фонтане и поддерживала температуру в небольших желобках, по которым текло вино, наполняя чаши гостей. Я украдкой осматривалась, спрятавшись за огромной вазой и пытаясь унять дрожь. Зелье Зеврана сработало так, как и было обещано, так что мой новый и, надеюсь, недолгий покровитель смотрел красочные сны в собственной постели. При этом он так вдохновенно постанывал, что меня выворачивало от одной мысли, что же он видит. И ещё сильнее — от понимания, что я могла ведь и не справиться. Подлить кому-то яд — или другую непредусмотренную добавку — оказалось невероятно сложно, и я теперь не могла понять: то ли стоит чувствовать себя профессиональным отравителем, то ли невероятным везунчиком. И склонялась ко второму, отчего трясти начинало все сильнее.
— Я была рядом, — шепнула на ухо Ванда, заставив меня вздрогнуть. — Но ты бы справилась. Ты со всем справляешься.
— Никогда в жизни я больше не соглашусь на такие авантюры, — шепотом огрызнулась я. Она рассмеялась и кивнула на дверь спальни:
— Я зайду, а ты иди пока. По коридору направо, а потом все время вниз, не ошибёшься. Я догоню.
— Зачем? — перспектива снова остаться одной напугала до одури, хотя до того мне казалось, что одурь уже пришла.
Она останавливаться не стала и ответила уже мысленно:
«Оставляю следы бурной ночи. Ты даже любовника не раздела! И поколдую немного, чтобы он не сомневался в себе».
Приступ дурноты навалился такой, что я едва на ногах устояла и прислонилась к стене. В Антиве я испугалась, когда Клаудио зажал меня в углу и не выпускал; но это был обычный, навеянный воспитанием страх и возмущение от того, что кто-то навязывает мне свои желания. Сам по себе Третий коготь был красивым мужчиной, в другой ситуации я, возможно, могла бы им заинтересоваться. Магистр Анодат вызывал ужас пополам с отвращением, и я даже мысли не могла допустить, что эта шрамированная рожа меня хоть пальцем тронет. И трогать его самой, тем более раздевать… да лучше десяток походов на Глубинные тропы! С Вандой и Архитектором, для надежности.
С трудом выбравшись из своего укромного закутка, я направилась куда указано — направо. Отпустить спасительный камень стен не решилась, так и шла, придерживаясь рукой за небольшой декоративный карниз.
Толком мы про магистра ничего не знали: он изучал какие-то артефакты, периодически нанося визиты то одному учёному, то другому. Кроме этого он устраивал шумные пиры-ассамблеи, слухи о которых ходили и правда сомнительные. Здесь можно было за ночь проиграть состояние — или выиграть, если повезёт; расстаться с жизнью или обрести пару кровных должников, а то и рабов; провести время, сибаритствуя среди хороших вин, разнообразной еды и красивых женщин, которых привозили из достаточно дорогих заведений. Насчет известности магистр мне приврал: танцовщиц он приглашал и других, затеряться среди них при желании было бы несложно. Впрочем, у меня задача была обратная, да и владельцам нескольких развлекательных заведений столицы — даже не борделей, что приятно, — хозяин меня действительно представил.
Но вот о связях Анодата не было известно ничего. Среди приглашенных был едва ли не весь Магистериум и половина магов столичного Круга — впрочем, эти две группы пересекались едва ли не со стопроцентным совпадением. Говорят, приглашали и Черного жреца, но представители духовенства придерживались хоть каких-то моральных рамок, и совсем открыто подобные вечеринки не посещали.
Пока я развлекала хозяина беседой и вином с интересными добавками, Фенрис и Зевран осматривали общие помещения, где могли бы оказаться интересные гости. Но в сторону хозяйских комнат они вряд ли ходили, и я, пересилив себя, решила проверить и их, просто на всякий случай. Правда, ничего умнее, чем ввалиться в комнату и, если что, извиниться, мне в голову не пришло. Впрочем, вряд ли я сумела бы провернуть что-то более сложное, со своими-то трясущимися конечностями.
Поначалу мне везло — не с точки зрения разведки, а просто по-человечески, то есть комнаты попадались все сплошь пустые. За несколько минут, которые потребовались, чтобы пройти мимо них, заглядывая в каждую, я немного пришла в себя — в конце концов, перепугала я себя сама, а магистр не успел ко мне даже прикоснуться. Почувствовав, как отступила дрожь, я осмелела и пошла побыстрее.
Из-за очередной двери раздавался странный шум, который я никак не могла опознать. Поначалу я перед ней притормозила и даже подумала, не пропустить ли одну комнату — вряд ли там венатори с таким шумом общаются. Но потом тряхнула головой и смело толкнула створку — проверять так проверять.
Эта комната была не пустой. Людей в ней оказалось столько, что я даже приблизительно не могла предположить количество. Не то чтобы так много — но при виде обнаженных тел я больше всего хотела зажмуриться, а не считать. Когда Фенрис рассказывал, а магистр Аврария намекала на оргии на праздниках некоторых магистров, я не думала, что когда-то это увижу. Я вообще не верила! Точнее, я была в какой-то одной вселенной, а массовые оргии — в другой, и мне и в страшном сне не могло присниться, что однажды они пересекутся!
Наверно, стоять на пороге и глупо хлопать глазами было не самой лучшей идеей, меня заметили. Симпатичная и абсолютно голая девица отпихнула любовника, встала, пьяно покачиваясь, и направилась ко мне.
— Хорошенькая, — на ходу промурлыкала она. — Тоже хочешь? Иди ко мне.
Она даже успела ухватить меня за руку, так что я шарахнулась назад, почти вывалилась за дверь и захлопнула ее с такой силой, что дерево жалобно дрогнуло и выпустило клуб пыли. И следом дрогнула я, когда над ухом раздалось:
— Ни на минуту тебя не оставить. Идем.
Вцепившись в подругу, я позволила себя увести — даже не глядя, куда.
* * *
Подвалы хранителя големов поражали обилием запасов. В какой-то момент я усомнилась, действительно ли мы идём туда, куда надо — слишком обжитыми были помещения, слишком много предметов роскоши в них хранилось. Но потом на смену коврам и красному дереву пришел винный погреб, заставивший Зеврана одобрительно присвистнуть, а следом за ним — долгожданные подземелья. В них вел тайный ход, начинающийся в одной из бочек — на самом деле, не очень тайный, скорее, давно не используемый.
— Интересно, есть хотя бы один винный погреб в мире, в котором не было бы тайного хода в бочке? — со смешком поинтересовался Зевран.
— Башня Бдения, — рассеянно ответила я. — Там нет бочек, только шкафы для бутылок. Насчет хода не знаю.
Дорога до подвалов оказалась длинной и запутанной, так что я успела прийти в себя, выкинуть все страхи из головы и смогла сосредоточиться на деле. Правда, пока что сосредотачиваться было особенно не на чем: голые каменные стены, кажется, вырубленные прямо в скале, голый пол, голый потолок, из освещения — только наш собственный светящийся камень. Откуда-то издалека доносился шум прибоя и даже крики чаек; последнему я искренне удивлялась всю дорогу — мне казалось, что морские птицы предпочитают бодрствовать днем и спать ночью, и на данный момент солнце уже давно опустилось за линию горизонта. Сильно пахло йодом, солью и немного подгнившим деревом. Словом, у меня складывалось ощущение, что еще немного — и мы выйдем в порт или, в лучшем случае, на какой-нибудь потайной пляж. В том, что какие-то древние жрецы — люди по определению неглупые — устроят здесь тайное святилище или что-то вроде того, я сомневалась с каждым шагом все больше.
Но задать вопрос не успела: когда я почти до него дозрела, коридор вдруг вывел в небольшой зал, из которого в темноту уводили туннели в количестве еще четырех штук, кроме нашего. Один и впрямь явно вел наружу, из него чувствовался мощный поток свежего, пахнущего водорослями воздуха, а еще оттуда же с любопытством заглядывали лапы тумана, накрывшего сегодня город. Три других ничем особенным друг от друга не отличались.
— Ты что-нибудь смогла найти в библиотеке? — невозмутимо поинтересовался Фенрис. Но я только покачала головой: нашла-то я много интересного, наверняка владельцы различных памятников архитектуры даже не подозревают, как много можно узнать об их жилищах в обычной библиотеке, в разделе этой самой архитектуры. Но вот о Древних богах и тому, что им принадлежало, в таких книгах писать не рисковали.
— Там чувствуется магия, — кивнула Ванда на один из тоннелей. Потом задумчиво перевела взгляд на соседний с ним и с лёгким разочарованием добавила: — И там тоже.
Я улыбнулась этому разочарованию — наверно, подруга хотела спасти всю операцию одной фразой, а не вышло, — и осмотрелась правильным зрением. Наверно, следовало сделать это сразу: стены расцвели сотнями магических линий, похожих на неоновые трубки — такие же ровные и яркие. Через каждые полтора метра повторялся один и тот же узор огненно-оранжевого цвета, вероятно, раньше здесь висели светильники — а может, это и были светильники. Нежно-голубые нити уходили к выходу, туда, откуда чувствовался приток воздуха. Зелёные стелились у самого пола, золотистые покрывали стены плотным ковром. Из одного коридора, выбранного Вандой, доходили сиреневые нити, из второго — целый пучок всех цветов радуги.
Коридор, который подруга проигнорировала, казался пустым: его затронула только одного вида магия — лимонно-желтая.
— Дракон Тишины, полагаю, предпочитал тишину, — сделала вывод я. И указала в нужную сторону: — Нам туда. Оттуда фонит той же магией, что была в храме.
— Я ничего не чувствую, — обиженно надула губы Ванда, но спорить не стала, видимо, успела прочесть мои мысли.
Идти обратно пришлось так же долго, как мы шли до перекрестка; у меня сложилось впечатление, что мы снова вернулись в поместье, может быть, под другую его часть, но недалеко от погребов.
— Интересно, Корифей тоже такие круги наматывал? — шепотом буркнула я. Зевран ответил смешком, но говорить ничего не стал.
В этот раз отпускать правильное зрение я не торопилась — все еще помнился храм Вирантиума, — так что коридор казался светлым, в лимонных тонах, и чем дальше мы шли, тем сильнее становилось это свечение. Вот только окраску оно теряло: поначалу незаметно, но с каждый шагом все плотнее в него вплетались багровые жгуты магии крови. Смотреть на нее было неприятно, но отворачиваться я не решалась.
Зал, явно ритуальный, оказался перед нами неожиданно. Казалось, коридор продолжается вперёд настолько, насколько хватает света нашего кристалла, а потом стены внезапно раздались в стороны, открывая небольшое помещение с несколькими шкафами, невысокой конторкой и знакомым каменным алтарем, изрезанным под драконью чешую. Впрочем, хозяина он, по всей видимости, перестал удовлетворять, потому что рядом стоял ещё один камень. И его я тоже раньше видела.
— Фенрис, он не кажется тебе знакомым? — отчего-то шепотом позвала я. Эльф оглянулся на меня, а потом уставился на камень-статую. Абстрактная скульптура резких геометрических форм, отдаленно напоминающая лицо в стиле Пикассо, попадалась нам уже не в первый раз, если мне это не казалось. — На Глубинных тропах, в крипте. До того, как мы дошли до красного лириума.
— Похоже, — с некоторым сомнением согласился он. — Откровенно говоря, я не слишком внимательно рассматривал скульптуры.
— Да точно она, — влезла Ванда. — Я тоже такую видела. В Карастесе.
— В Круге, в коридоре Думата, — предположила я, и по удивлённому ответному взгляду поняла: угадала. — Я тоже, ещё в Вирантиуме. Там… в ловушке, после последнего видения. Меня вытащил от демонов знакомый дух и помог выйти. Но в том помещении, где она со мной разговаривала, стояла такая статуя.
Мы до сих пор не обсуждали произошедшее в храме, хотя из всех возможных последствий осталась только моя седая прядь. Не стала бы я вспоминать и сейчас, но объяснить, где я видела статую, по-другому не выходило. Впрочем, расспрашивать подробности никто не стал, Зевран махнул рукой:
— Chica, сомневаюсь, что статуи здесь самое интересное. Обыскиваем этот зал, уничтожаем артефакты и уходим, что-то разочаровался я в Древних богах. Ни монашек симпатичных, ни вина…
— Это алтарь, — не согласился Фенрис. Я посмотрела повнимательнее на статую и тоже увидела едва заметные въевшиеся потёки бурого цвета. Впрочем, в этой подсказке необходимости не было: магией крови от статуи фонило даже сильнее, чем от алтарного камня.
— Пусть так, — покорно согласился Ворон. — Но с собой мы его не утащим, а…
Договорить он не успел, раздался скрежет камня по камню, довольно громкий и неприятный. Выяснять, что за ним последует, мы не стали, среагировали одновременно: оба эльфа отскочили обратно к туннелю, я, наоборот, бросилась вперед и спряталась между двумя шкафами. Места там было не так чтобы много, пришлось практически на ходу превращаться в ястреба. Зрения я после этого почти лишилась, света нашего камня не хватало для птичьих глаз, да и тот потух мгновение спустя. И почти сразу рядом со мной оказалась Китти в кошачьем обличье.
Скрежет повторился, и почти сразу послышались далекие музыка, смех и чьи-то голоса. К сожалению, увидеть, что изменилось, я не могла, но постаралась запомнить хотя бы примерное направление звука — выходило, что откуда-то со стороны конторки.
— Что ты возишься? — хмуро поинтересовался незнакомый голос. Он был хрипловатым, низким и недовольным, и находился явно куда ближе, чем источник музыки и смеха. Послышался треск ткани, и второй, более звонкий, ответил с досадой:
— Зацепился. А ты куда-то торопишься? Анодат все равно занят с этой девкой, остальным без разницы, куда мы пропали.
— Я беспокоюсь не за Анодата.
— Брось, тут уже или ограбили, или нет, вмешиваться поздно, — голоса чуть приблизились, снова послышался скрежет, а потом стало чуть светлее. Я видела все равно плохо, но хотя бы видела: двоих мужчин из числа приглашенных, большой огненный шар, который они запалили, и все то же подземелье.
Не тратя время на лишние разговоры, гости взялись за свое сомнительное дело: один из вошедших достал кинжал, порезал ладонь и забормотал заклинание. Дважды сбивался, похоже, оно оказалось слишком сложным, но в итоге всё-таки закончил. Лавина силы хлынула в сторону алтаря, и камень, душераздирающе скрежеща, отъехал со своего места, открывая тайник.
— И зачем такие сложности, — проворчал, тяжело дыша, заклинатель. Обладатель более хриплого голоса хмыкнул:
— В следующий раз можешь двигать вручную. Старший произносит это заклинание на одном выдохе. Кто виноват, что ты такой неумеха?
Заклинатель промолчал, только посопел недовольно. Оба мужчины склонились над тайником и начали что-то доставать в четыре руки. Долго молчание не продержалось, первый снова не выдержал:
— Хотя бы тут успели. Если бы эти воры опередили нас даже в столице, Старший был бы в ярости.
— Не хотел бы я это видеть, — задумчиво ответил второй. — Но шансы есть. Здесь пять предметов, а должно быть шесть.
— Сколько есть. Тайник явно не разграбили.
Разговор снова заглох: маг снова взялся за кинжал, возвращая алтарный камень на место. А потом оба направились к тому тоннелю, из которого появились мы. На пару мгновений я занервничала: а вдруг они найдут Зеврана и Фенриса? Но тут же сама себя успокоила — им же хуже. Убийцы магов явно слышали, не могли же они без нас уйти, а вот помощники этого Старшего о нас не знали, так что у нас была значительная фора.
Едва огненный шар выплыл из зала следом за своим создателем, я осторожно выбралась из своего укрытия и приняла человеческую форму. Темнота сразу стала куда менее густой, и я бесшумно скользнула к алтарю-статуе. Наскоро ее ощупав — мало ли что, куда-то ведь ещё один предмет делся, — я направилась следом за магами. Ванда догнала меня уже у входа в тоннель и жестом уточнила — убиваем их? Я на секунду задумалась, не лучше ли проследить, но решение приняли за меня: послышался шум, возмущенный возглас и звук падающих тел. Переглянувшись, мы с демонессой поспешили вперед, на всякий случай по-прежнему молча.
Предосторожности оказались излишними. Оба мага лежали на полу, один еще дышал и даже постанывал, второй — уже нет. Крови вокруг видно не было, вероятно, над ним поработал Фенрис, по его коже все еще пробегали лазурные блики.
Ванда, ни слова не говоря, скользнула к пленникам, забрала холщовый мешок и принялась вытягивать из него магию. Эта процедура у нее уже была отработана и привычна, так что я даже внимания обращать не стала. Задумчиво осмотрела магов и вслух безадресно спросила:
— Интересно, они венатори? Или это кто-то новый?
— Первое, — Зевран присел рядом, бегло обыскал еще живого и выудил амулет: простой деревянный кругляшок с нарисованной головой дракона. Рисунок был алым, как кровь, и казался пародией на официальный тевинтерский герб — черный дракон на зеленом фоне. Я уже видела его: после вчерашней вылазки на собрание этих сектантов Ванда принесла такой же. С одной стороны, это подтверждало связь любителей древних артефактов и венатори, с другой…
В правильном зрении амулет отливал знакомым заклинанием. Знакомым — и хорошо забытым, потому что с момента, когда я видела его в последний раз, прошло уже больше пяти лет.
— Интересно, а этот… Харадр, — имя автора заклинания я вспомнила с трудом, — у него просто отобрали перспективную наработку или он тоже венатори?
— А есть разница? — фыркнула Ванда.
— Конечно. Если отобрали, то он мог раскрыть не все секреты. А если сам, то тут без вариантов.
После этого пришлось объяснять, о чем речь: Зеврану историю с тевинтерской контрабандой в Ферелдене рассказывали поверхностно, а Фенрис и вовсе был не в курсе. Впрочем, ответить на мой вопрос мог бы только сам Харадр, а о нем, кроме имени, я не знала ничего.
Подытожив сегодняшнюю вылазку, я кисло заключила:
— Нам нужна помощь из высших кругов. Если уж венатори на улицах откровенно проповедуют, то в Магистериуме о них точно знают. А туда мы сами не влезем.
— Ты знаешь того, кто влезет? — с любопытством спросил Зевран.
— Того, кто туда может прийти на законных основаниях, — я улыбнулась, теперь куда искреннее. — У Варрика здесь есть родственница, он рекомендовал обратиться к ней. Как он сказал, это самый приличный магистр во всей империи.
* * *
Мэйварис Тилани оказалась высокой и очень красивой женщиной: золотые локоны на пару тонов светлее, чем у меня, идеально очерченные губы, голубые глаза, искрящиеся весельем. Фигура оказалась чуть менее идеальной: плечи могли бы быть чуть уже, а грудь — чуть больше, но грамотно подобранное платье скрывало эти нюансы, и магистр производила ошеломляющее впечатление. Зевран при виде нее явственно заинтересовался, а Ванда вспыхнула ревностью, так что пришлось успокаивающе сжать руку подруги.
Мэйварис разглядывала нас не менее внимательно, но при этом улыбалась, кажется, вполне искренне. Голубое с черным платье подчеркивало изгибы фигуры, яркие, но со вкусом подобранные украшения рассылали вокруг мириады солнечных зайчиков, и сама она казалась такой же солнечной. Несмотря на довольно раннее утро, магистр держала в тонких пальцах бокал с прозрачным игристым вином, чуть покачивая им в такт своим мыслям.
Я отпила кофе и решилась заговорить — все-таки встречались мы по моей инициативе.
— Я благодарна за эту встречу, магистр…
— Мэйварис, — перебила она и наконец тоже отпила. Снова улыбнулась и пояснила: — Варрик говорил о тебе, моя дорогая.
Я тут же повесила щит, вызвав удивленный взгляд женщины. Осмотрев тонкую золотистую пленку, отсекающую нас от внешних звуков, она рассмеялась:
— Какая таинственность! Пожалуй, я начинаю думать, что ввязалась во что-то ужасно романтичное.
— Что бы Варрик вам ни говорил, мне огласка точно повредит, — твердо ответила я. — И когда он вообще успел вам что-то сказать?
— Мы виделись не так давно, — Мэйварис подмигнула, словно мы были хорошими подругами, и я почувствовала еще один приступ ревности со стороны Ванды. — Пришлось немного помочь ему и его спутникам.
— И как? — невольно заинтересовалась я, памятую, куда отправлялся Варрик в последний раз. — Алистер нашел, что искал?
— У вас очень… непринужденный стиль общения, — заметила магистр. — Короля — и по имени. Но мне нравится. Целей он своих достиг, дорогуша, но подробности узнавай у него. Мне хватает местной политики, и вмешиваться в чужую я не хочу.
— А в проблемы готовы ввязаться? — чуть помрачнев, поинтересовалась я. — Это не очень романтично, скорее просто — ужасно.
— Моя дорогая, я уже несколько лет заседаю в Магистериуме, — с некоторой снисходительностью ответила Мэйварис. — Поверь, вряд ли ты меня испугаешь.
Я вспомнила свои похождения и у Анодата, и в Неромениане, и, отчасти, даже в Карастесе — и вынужденно согласилась. Магистры — как банка ядовитых змей, неплохо закаляют характер; хотелось бы верить, что мой тоже закалят, а не сломают. Последние два дня я начинала в этом сомневаться, но, возможно, это просто говорила усталость? Последние спокойные дни, лишенные тревог об этом моровом жреце, пришлись, пожалуй, на Антиву — до того, как Зевран вплотную взялся за дом Валисти. Сейчас я немного скучала по тому времени, когда главной проблемой был выбор платья для карнавала, но сдаваться все-таки не собиралась. Главное — верить, что все будет в порядке, и тогда сопутствующие декорации будут волновать не так сильно. Подумаешь, оргия, сектанты…
— Думаю, я вас как минимум удивлю, — пообещала я и все-таки улыбнулась в ответ. — Только не уверена, что о таких вещах стоит разговаривать здесь. К тому же вам, пожалуй, вообще не стоит общаться со мной и моими друзьями открыто — я же вроде как танцовщица, а они вообще рабы.
— Или Антиванские Вороны? — Мэйварис снова заулыбалась.
Я заметила, что улыбка оставляла у нее на щеках две милые ямочки; весь облик женщины никак не вязался с тем, что она — магистр, да еще и активно посещающий Магистериум. Перед встречей мы постарались немного узнать о ней, и у меня никак не складывался представленный образ с реальным: героиня нескольких скандалов, безжалостная мстительница, сумевшая выбить свое кресло в совете едва ли не зубами — и вот эта очаровательная улыбчивая блондинка.
Заметив мое внимание, женщина снова подмигнула:
— Меня не пугают ни скандалы, ни занятные знакомства.
И я невольно улыбнулась в ответ.
Архетип: Творец, Мастер
Ключ: сила воли и умение действовать, лидерство, контроль над процессом, способность влиять на события, людей, обстоятельства, мастерство, уверенность в себе, могущество.
— …Таким образом, я повторяю прошлогоднее воззвание магистра Алексиуса: подумайте, прежде чем утверждать бюджет, — страстно проговорил невысокий пухленький человек. Он уже минут пятнадцать распинался о катастрофическом положении Кругов магов в империи, и со всеми его словами я была полностью согласна, поскольку наблюдала это самое положение собственными глазами. Думаю, если бы мне снились обычные сны, то я бы часто видела в них потолки Круга Карастеса, поеденные плесенью и древоточцем, с местами отсутствующими деревянными панелями и даже набухшие от влаги на верхних этажах. А если бы какой-нибудь из этих потолков упал к моим ногам, то и кошмары сменили бы сюжет.
К сожалению, ни подтвердить слова мужчины, ни вставить пару своих историй я не могла. Во-первых, потому что пребывала в птичьем облике, а во-вторых, проникла на собрание Магистериума не совсем законным путем. Вернее, совсем незаконным, никто в зале меня в святая святых империи не приглашал, так что приходилось привычно прятаться на балке под самым потолком. Зато обзор оказался отличным.
Впрочем, один человек все же знал о моем присутствии, хотя относился к нему с неодобрением. Относилась. Магистр Мэйварис Тилани считала, что рискую я напрасно — и, возможно, была права: все интересные разговоры она нам пересказывала, и я сунулась больше из любопытства. Когда ещё будет возможность посмотреть на Магистериум в более-менее полном составе? Как я поняла, были здесь все же не все магистры Тевинтера, но знакомые мне — присутствовали. Толстячок, вещающий сейчас с кафедры, к примеру, преподавал юным дарованиям магию духа в Круге Карастеса.
Магистр Аврария тоже сидела в зале: наставница уже выступила, далеко не так эмоционально, как ее коллега, но на меня ее речь, сухая, но наполненная фактами, произвела большее впечатление. Теперь же она рассеянно блуждала взглядом по помещению; кто-то другой мог бы решить, что дальнейшее обсуждение ее не слишком интересует, но я знала — глава Круга прислушивается к магии. Неужели почуяла меня или Китти? Демонесса тоже влезла на заседание, но на более законных основаниях: кошку принесла с собой Мэйварис. Оборачиваться или колдовать еще каким-нибудь образом ей запретили строго-настрого, амулетов для маскировки навешали с десяток… кстати, может, Аврария свой амулет почувствовала?
Я была против компании подруги в главном логове магов империи, а она была против моего похода в бывший храм Разикаль, то есть нынешний Круг магов, без нее. Зевран и Фенрис к этой затее вообще относились отрицательно, Мэйварис тоже, но… мне было интересно. Даже не столько осмотреть этот храм-Круг, сколько увидеть овеянный недоброй славой Магистериум, от которого плюются все церковники и половина аристократии юга.
Влететь в окно зала заседаний и устроиться на балке оказалось несложно, куда больше времени я потратила, чтобы вообще найти это окно. Отчасти потому, что я точно не знала, где находится зал, отчасти из-за накрывшего город тумана, мешавшего Мэйварис указать мне место назначения. Но здесь, на высоте, он был не таким густым, так что вполне позволил рассмотреть поближе и весь парящий комплекс зданий, и заклинание, удерживающее Круг в воздухе, — ради него я даже обернулась в человека, взлетев на одну из крыш.
Храм Разикаль представлял собой незавершенное кольцо, разомкнутое со стороны городских ворот. Края его венчали небольшие башенки, окна которых горели малиновым светом — как я подозревала, это была ещё одна линия обороны наравне с Джаггернаутами. Такие же башенки высились через равные отрезки и по всему остальному кольцу; среди них выделялась главная башня Круга — высокая, чешуйчатая, зловещего вида; в ней и заседал Магистериум во главе с архонтом. Все остальное пространство кольца являлось крытой галереей с витражами, мозаиками и статуями. К сожалению, возможности приобщиться к местному искусству у меня пока не было: не хватило времени.
Зато на заседание я успела вовремя и смогла полюбоваться на цвет тевинтерской магократии. Любоваться было кем: большинство магистров обоих полов были людьми привлекательными и моложавыми, так что я заподозрила в этом воздействие магии. К сожалению, превратиться в человека и посмотреть правильным зрением я не могла: по словам Мэйварис, на посторонних людей в зале стояла сигнализация, но даже если и нет — попадаться так глупо совершенно не хотелось. Поэтому оставалось разглядывать окружающих людей и гадать.
Архонт Радонис, к примеру, выглядел лет на тридцать пять, лицо имел узкое, породистое, с пижонской бородкой, раздваивающейся на конце. Глаза отсюда, сверху, казались черными или темно-бордовыми, как спелая черешня; смуглая кожа немного скрадывала впечатление от этих глаз, и все же он казался почти ненастоящим — больше похожим на статую работы Архитектора. К тому же весь облик правителя самой крупной империи Тедаса напоминал мне визиря Джафара из мультика, который я уже, как казалось, забыла, что тоже не добавляло ему реалистичности. Правда, чалму ему заменял странный головной убор, напоминающий сверху самолетик, сложенный каким-то силачом из листа золота. Драконьи крылья, защищающие лицо, я увидела только тогда, когда Радонис зачем-то поднял голову и посмотрел на потолок. Но не на меня, так что и беспокоиться я не стала.
Кроме архонта, знакомых мне магистра Аврарии, ее коллеги Антония, Мэйварис и Анодата, чтоб ему спалось получше, в зале заседали еще почти триста человек. Шансы, что такая орава может договориться о чем-нибудь дельном, мне виделись довольно невысокими; возможно, я была предвзята, раньше ведь договаривались. Но, наслушавшись ругани наставницы еще в Карастесе, я воспринимала Магистериум как свору лисиц, рвущую одну на всех мертвую тушу — каждая старалась утащить кусок повкуснее, полностью забывая об общих интересах.
Тем не менее, несколько человек все же выделялись из общей массы. Во-первых, конечно, архонт; во-вторых, Черный Жрец — вернее, Его Святейшество, он же Совершенство, называть главного жреца имперской Церкви Черным мог только очень безрассудный человек. Однако, не иначе как в насмешку над этими правилами, мантия мага и впрямь была черной.
Вокруг тех, кто держал в руках высшую власть, была заметна словно некая зона отчуждения: кресла остальных магистров стояли на небольшом, но заметном расстоянии. Третьим, кто удостоился такого же отношения и настороженности во взглядах, оказался незнакомый мне мужчина. Тоже магистр — других в этом зале не держали, — в отличие от остальных он был одет не в мантию, а в свободные, не стесняющие движений брюки и белую куртку с капюшоном. И, совершенно не стесняясь возможных претензий, носил целый арсенал: метательные ножи на перевязи, кинжал длиной чуть ли не с предплечье; явно магические кольца усеивали все пальцы, складываясь в мощный кастет. А вот посоха я у него не заметила.
Потратив несколько минут на разглядывание незнакомца, я уловила, почему его явно побаиваются другие магистры: внешность у него была не особенно примечательной — та же бронзовая от ровного загара гладкая кожа, те же черные волосы, собранные в невысокий хвост, но вот холодный цепкий взгляд льдистых глаз, казалось, замечал любые мелочи, которые тут же тщательно обдумывались и откладывались в памяти, чтобы позже превратиться в несомненно неприятные вопросы. Интересно, кем он был?
Задумавшись, я пропустила выступление какого-то из магистров — он на общем фоне почти не выделялся, разве что косился на архонта и ледяного магистра с заметной нервозностью. Зато остальные после этого выступления загалдели как сороки, и разобрать, что же обсуждается теперь, стало невозможно. Некоторое время гомон продолжался, потом вмешался архонт. Голос у Радониса оказался вроде бы негромким, но очень внушительным, так что перекрикивать никого не пришлось. И сразу после этого заседание завершилось.
Мэйварис вышла из зала одной из первых и направилась в сторону галереи. Выждав пару минут, пока заседающие немного рассосутся, я подползла по своей балке к окну и с облегчением выпорхнула наружу. Туман разошелся, открывая тусклое, сонное солнце, но увидеть не такие уж далекие улицы все равно не получалось: облачность была на удивление низкой. Остроконечные крыши окружающих башен лаково блестели влажностью и при этом казались призрачными, самые дальние даже терялись в недрах навалившейся тучи. Я мимолетно порадовалась, что больше на крышах мне делать нечего: приземление на похожую сейчас на стекло черепицу выглядело рисковым аттракционом.
Большинство магов неторопливо шли в сторону лифта; на самом деле летающая платформа, на которой желающие могли бы подняться в Круг магов, называлась как-то иначе, но по мне лифт и есть лифт. Со скрытым злорадством мне подумалось, что пусть левитационные чары по мелочам еще применяют — лампы подвешивают, например, — но поднять себя ни один маг уже не может. Возможно, Архитектор, Корифей и Ванда — последние, кто владеет этой магией.
Следовать за основной массой народа не было необходимости, поскольку Мэйварис отправилась в противоположную сторону. Сделав круг над главной башней, я поторопилась за союзницей и уже издали заметила, что она не сумела отвязаться так быстро от коллег по силе. Но почти сразу опознала магистра Аврарию и расслабилась, даже подлетела поближе, цепляясь когтями за какой-то декоративный выступ на ближайшей колонне.
— Мэйварис, — глава Круга не смотрела на собеседницу, рассеянно оглядываясь по сторонам. — Я хорошо чувствую вибрации магии, и уж свой амулет распознаю. Сам эльф меня не слишком интересует, можешь и дальше его скрывать. Но я бы хотела быть уверенной, что с его спутницей все в порядке. Ты ведь знаешь, о ком я говорю.
— Аврария, неужели ты подозреваешь меня во лжи? — искренне рассмеялась варрикова родственница.
В этот момент к ее ногам прижалась Китти, вывернувшая непонятно откуда, и с интересом посмотрела на мою бывшую наставницу. Та скользнула по кошке рассеянным взглядом и отвернулась, но всего на мгновение, а затем прикипела к демонессе взглядом. Поняв, что нас раскрыли, да еще так легко, я мысленно поморщилась, вздохнула и слетела со своего насеста поближе к женщинам. Стоило бы высказать Китти претензию: раньше, еще до знакомства с Хоуком и прочей компанией, она вела себя куда осторожнее и не палилась так откровенно. А теперь словно специально нарывается…
Меня обе магистрессы не то почуяли, не то услышали, но повернулись обе; я не стала снова изображать бессловесную птицу, благо рядом никого не было, и вернула человеческий облик.
— Хорошего дня, магистр, — я даже слегка поклонилась в знак приветствия, а потом все-таки осмотрелась еще раз, на всякий случай. На вылазку в Магистериум я нацепила антиванские доспехи, чтобы в случае чего не путаться в юбках, и теперь следовало вести себя еще осмотрительнее: издали мое лицо могли и не разглядеть, а вот брюки и куртку, нехарактерную для магистров одежду, точно бы увидели. — Мне приятно, что вы обо мне беспокоитесь, но не стоило.
— Не стоило соваться в Магистериум, тем более со своим эльфом и своей… — после небольшой заминки, вызванной, как мне думается, моими способностями, проговорила она и бросила взгляд на кошку, но озвучивать не стала. — Это безрассудно.
— Эльфа тут нет, — отозвалась я, неодобрительно глянула на подругу и добавила: — И кое-кого я брать тоже не хотела. В следующий раз, пожалуй, и не возьму.
— Но она же все равно обо мне знает, — обиженно возразила демонесса. Тоже обернулась в человеческую форму и проникновенно заглянула в глаза: — Ты же не требуешь прятаться от тех, кто уже знает. А магией я не пользуюсь.
— В Круге есть не только мы, — сурово отозвалась главная магистресса Карастеса. — От тебя, Мэйварис, я тоже не ждала подобной беспечности.
— Аврария, кроме тебя, девочек никто не заметил, — мило улыбнулась молодая женщина. — Да и ты бы не обратила внимания, если бы не твой амулет, верно? К чему нам тогда этот школьный тон?
— В любом случае, хорошо, что вы здесь, — перебила я. — Вообще-то я не хотела вас вмешивать, но мне нужна некоторая помощь, а доверяю я не такому уж большому количеству людей.
— Почему ты решила, что я стану помогать тебе снова? — вскинула брови Аврария.
— Тевинтер — ваша родина, не моя, — я пожала плечами и тут же прикусила себе язык. По легенде, вообще-то, империя и моей родиной была тоже. С другой стороны, Мэйварис знала обо мне вообще все, рекомендация Варрика была достаточным условием для доверия; наставница же явно давно раскусила всю нашу игру. — Можете не помогать, но когда у вас тут начнутся странности, винить будете себя.
— О каких странностях речь? — чуть нахмурилась женщина. Ванда вдруг тоже начала хмуриться и скользнула поближе ко мне, но сказать ничего не успела. Из пустого, казалось бы, пространства за моей спиной раздался холодный, почти безэмоциональный голос, странным образом источающий угрозу:
— Я бы тоже хотел знать, о чем идет речь. И как здесь оказалась столь… интересная компания.
Воздух подернулся рябью, как в жаркую погоду, и явил нам того самого магистра с ледяными глазами, которого так явно побаивались остальные. Женщины рядом со мной заметно вздрогнули, и я чуть сместилась, чтобы прикрыть собой демонессу. Движение было больше инстинктивным: Ванда возвышалась над мной почти на голову, ходила на высоких каблуках и никак не могла бы скрыться за моей спиной. Да и магией Тени от нее наверняка фонило так, что и за стеной не спрячешься. Впрочем, на ней были маскировочные амулеты, хотелось надеяться, что этого хватит.
— Магистр Маркус Красс, — первой взяла себя в руки Аврария. — Хорошего дня.
— Чем же наша скромная компания могла заинтересовать главного юстициара нашей благословенной родины? — поддержала ее Мэйварис томным голосом. Но мужчина на интонации не купился, ответил так же холодно:
— Исполнением прямых обязанностей, — и, перехватив мой недоуменный взгляд, позволил себе едва заметную ироническую улыбку: — Юстициары расследуют и выносят приговор в случае чрезмерного использования магии крови и призыва демонов.
На секунду я даже забыла, что надо нервничать, и искренне расхохоталась. Чрезмерное использование магии крови! Формулировка потрясала воображение, а стоило представить, как на нее отреагировала бы та же Мередит…
— Как удачно, что мы не занимаемся магией крови и не призываем демонов, верно? — сквозь смех проговорила я. И все же постаралась взять себя в руки, холод из глаз мужчины начал просачиваться во внешний мир, да и пальцы он сложил слишком замысловатым способом для случайности. — Уж простите, не понимаю, что вы забыли в нашей компании. У вас там две трети зала можно было арестовывать и судить.
А потом перехватила его взгляд на Ванду и, опять же рефлекторно, резко выставила щит. Вовремя: в него ударилась молния. Не слишком сильная, она служила скорее предупреждением. Да и особых эмоций на лице юстициара не появилось, даже холод слегка спрятался, уступив место заинтересованности. Ещё бы, щит я растянула на всех своих собеседниц, да ещё и сразу трехслойный, какая-то паршивая молния его пробить просто не могла.
Спиной почувствовав движение, я скосила глаза и заметила рядом со мной знакомый лук, на тетиве которого уже весело извивалась лиловая молния. Ванда, поймав мой взгляд, предложила:
— Хочешь, я покажу ему, как надо колдовать?
Я качнула головой и снова обратила взгляд на магистра Маркуса Красса. Он выглядел расслабленным и явно защищаться от нас не собирался, видимо, уверенный в своих силах. Можно было посмеяться над этой самоуверенностью, но я не торопилась: как бы не оказалось, что для неё есть приличные основания. В конце концов, обычно он воевал против демонов и малефикаров, а они не так чтобы слабые ребята.
— Убери.
Лук исчез из поля зрения, но демонесса пригрозила:
— Достать я всегда успею.
Пару секунд висело молчание, потом негромко заговорила магистр Аврария:
— Маркус, убери оружие. Ты ведь хотел задавать вопросы, а не драться.
Никакого оружия в руках мужчины не было, и я с интересом посмотрела на его все еще сплетенные в странную фигуру пальцы. Потом посмотрела правильно. Перстни, в неуместных количествах украшавшие руки юстициара, оказались и правда артефактными, но похвастаться могли не одним вложенным заклинанием, а странной структурой, больше всего напоминающей… посох. Похоже, магистр использовал для усиления своих заклинаний не здоровенную неудобную дубину, как сто процентов моих знакомых магов, а сравнительно небольшие побрякушки.
Разглядывала я их с таким восторгом — роскошная же идея, какая жалость, что я не маг! — что пропустила и ответ мужчины, и первое сорвавшееся с его пальцев заклинание, от которого мои щиты жалобно звякнули, но устояли. Второго шанса я ему не дала, хотя прерывать атаку пришлось уже в полете: юстициар сворачивал заклинание едва ли не пальцами, и уследить за магическими линиями оказалось сложно.
Подняв глаза, я поняла, что он попытается отправить и третье. Ванда за спиной снова извлекла лук, и в воздухе витало напряжение. Особенно сильное — от Аврарии и Мэйварис, которые явно не хотели ссориться с представителем власти.
«На счёт «три» смещаемся влево на пару метров, — велела я демонессе, готовясь развешивать щиты. Скрываться все равно уже смысла не было. Магистр Маркус Красс снова сплел заклинание, я разрушила его и скомандовала: — Три!»
И не глядя отскочила в указанную точку, одновременно накидывая отдельный щит и на женщин, и новый — на нас. И только после этого проверила, успела ли подруга за мной.
Успела.
— Отпустите остальных, — потребовала я. — Дамы все равно ничего толком обо мне не знают и ни в чем не виноваты.
— Аллектия!.. — возмущенно начала наставница, но Мэй ее перебила с весёлым удивлением:
— Аллектия? Мило.
— Даже настоящее имя, — указала я. Юстициар явно готовился медленно сплести новое заклинание, пальцы едва заметно шевелились. Я демонстративно посмотрела на них, подняла взгляд на его ледяные глаза и ухмыльнулась.
— Любопытно, — все так же невозмутимо проговорил мужчина. И следующее заклинание полетело в сторону моих союзниц. Правда, сам юстициар при этом не отрываясь смотрел на меня. Мне чудилась какая-то подстава, но времени размышлять не было — и я все же отвлеклась, чтобы сорвать атаку. Всего на секунду, но магистру Крассу этого хватило, чтобы направить на нас с Вандой сырую, не оформленную в заклинание силу. Щит ее большей частью отбил, но лопнул, так что от удара оставшейся части я покачнулась и невольно отступила на шаг. И тут же восстановила защиту.
— Очень любопытно, — повторил юстициар и расплел, наконец, пальцы, так что и проводящая магию структура распалась на отдельные элементы. Я вздохнула с облегчением и только тогда присмотрелась к противнику в целом. Он оказался весьма умелым магом, кокон силы был плотным и ярким; что приятно, магия крови своего отпечатка на нем не оставила. Поймав ответный, чуть напряженный взгляд, я быстро отпустила свет и вздохнула:
— Я не одержима. Я вообще не могу быть одержимой, за мной присматривает сильный дух веры. Глаза — это внешнее проявление некоторых моих… особенностей.
Почему-то врать и отмалчиваться сейчас показалось неправильным. А еще появилось большое желание рассказать абсолютно все этому человеку — раз уж он обязан «курощать и низводить» всяких подозрительных личностей, чрезмерно пользующихся магией крови, — и пусть сами тут разбираются и со своими сектантами, и амулетами, и жрецами. Но потом осторожность все-таки взяла верх, и продолжать я не решилась.
Впрочем, магистр Красс ответом не удовлетворился и продолжил разговор в прежнем холодном тоне, словно и не было никакого обмена ударами. Хотя его и не было, я только защищалась…
— Кто вы такая и о каких странностях шла речь?
— Танцовщица, — чуть помедлив, сообщила я. — Еще немного туристка, люблю местную архитектуру.
— Танцовщица, знакомая с главой Круга Карастеса и рассказывающая о странностях в Тевинтере? — теперь ирония была уже более заметной, но меня не смутила. Я нахально согласилась:
— Точно. Вечно влипаю в неприятности.
А сама покосилась на Аврарию — похоже, она этого юстициара знала чуть лучше, чем другие, по крайней мере, обращалась по имени. Какая-нибудь подсказка, стоит ли он моего внимания, сейчас пригодилась бы. Но бывшая наставница на меня не смотрела, сурово поджала губы и наблюдала за магистром Крассом. Зато мой взгляд перехватила Мэйварис и едва заметно кивнула — не то пытаясь приободрить, не то соглашаясь с тем, что юстициар достоин доверия.
Ванда тут же воспротивилась:
«Мы его впервые видим, а он уже напал. Ты точно уверена, что стоит связываться с таким типом? Может, я его по-быстрому здесь где-нибудь и прикопаю?»
«Полы каменные», — напомнила я рассеянно, еще раз осматривая оппонента. Он явно ждал более развернутого ответа от меня, но я медлила. А потом все-таки откровенно, без переглядываний, поинтересовалась:
— Магистр Аврария, ему стоит доверять?
— Тебя интересует мое мнение, Алл… Искра? — с заметной прохладцей поинтересовалась она. Я пожала плечами:
— Мэйварис, кажется, одобряет, Ванда против. Ваша рекомендация для меня достаточно значимая. И вы его, кажется, знаете.
— Я знаю большинство магов младше сорока пяти лет, — наставница вздохнула. — Если твои проблемы связаны с магией крови, то да, можешь доверять.
— Я получаю всю информацию, которая меня интересует, — холодно проговорил юстициар. Видимо, роль молчаливого наблюдателя его не слишком устраивала, да и такие торги — стоит доверять или нет — оскорбляли. Особенно уточнение, что доверять стоит только в случае проблемы с малефикарами — магистр на этих словах не поморщился и никак иначе не проявил своего отношения, но мне все же показалось, что слышать такое ему неприятно. Или, возможно, я выдавала желаемое за действительное.
— А у меня получается неплохо убегать от излишне самоуверенных мужчин, — парировала я, невольно вспомнив Клаудио. Еще один любитель получать все, что хочет… Впрочем, свалить часть своих проблем на чужие плечи и правда хотелось, и рекомендации ему дали положительные… Я вздохнула и решила начать сначала. — Меня зовут Алиена. Леди Алиена Кусланд, младшая тэйрна Хайевера.
— Тэйрна как в Ферелдене или как в Вольной марке? — полюбопытствовала Мэйварис. Ей я полностью тоже не представлялась, так что знакомилась сейчас, можно сказать, со всеми присутствующими.
Вопрос слегка удивил, и я не сразу вспомнила, что в одном из городов Вольной марки, Оствике, правитель и впрямь носит титул тэйрна. Улыбнулась и кивнула:
— Ферелден.
— Второй титул после королевского, — чуть удивлённо заметила Аврария, разглядывая меня теперь тоже с интересом. А Мэй удовлетворенно улыбнулась, видимо, раскрыв для себя секрет моего непринужденно общения с королем. Поправлять ее — дело-то не в титуле, а в дружбе, — я не стала, продолжила:
— Я разыскиваю одного… можно сказать, человека, который предположительно находится в Тевинтере. По крайней мере, родом он отсюда. Но в процессе поисков наткнулась на некую организацию, венатори. Не знаю, имеют ли они отношение к моему объекту, но успела убедиться в их опасности для вашей империи в том виде, в котором она есть сейчас. Вас интересуют подробности?
Спрашивала я только юстициара, раз уж мне порекомендовали довериться ему, но краем глаза заметила, как подобралась и посерьезнела Мэйварис, как нахмурилась Аврария.
Сам магистр Красс только поощрительно кивнул, и я вытащила из кармана амулет венатори и показала его мужчине.
— Скажите… Лет десять назад некто Харадр пытался устроить диверсию в Ферелдене и Орлее при помощи любопытных амулетов. Его величество вроде бы собирался выставить претензию архонту на эту тему, но я не знаю, чем эта история закончилась: претензия предполагалась совместная с Орлеем, а у наших стран сложные отношения. Вы слышали об этой истории?
Юстициар не ответил, в глазах появилось задумчивое выражение. Похоже, история была ему знакома, но давно и надежно забыта. Впрочем, вспомнил он быстро, взгляд прояснился и снова вернулся ко мне. Я ожидала, что мужчина хотя бы на словах осудит соотечественника, но нет: в ответ на мой пристальный взгляд он только с нарочитым удивлением вскинул бровь.
Я вздохнула и накинула на нас всех защиту от чужого любопытства. Поддерживать такой большой щит было не слишком удобно, поэтому свой рассказ я сумела изрядно сократить, но при этом вывалила все: про амулеты и Харадра, про венатори с их занятными зельями и поисками артефактов. Помявшись, я рассказала даже про Корифея, не ожидая, впрочем, что мне поверят.
— Практически уничтоженный род Данариуса — ваша работа? — обдумав рассказ, уточнил юстициар. Я этого вопроса совершенно не ожидала, мне казалось, были и более интересные темы. И хотя ответ был очевиден всем, с самым честным лицом проговорила:
— Понятия не имею, о чем вы. Мы пришли к магистру Кании по личному делу, но она была уже настолько невменяемая, что проще оказалось отравить.
— И совершенно случайно под рукой оказался яд? — высокомерно, явно выказывая недоверие, бросил мужчина. Я ухмыльнулась и на этот раз решила не врать, благо, правда звучала достаточно идиотски:
— Можете не верить, но совершенно случайно. Я никак не могу научиться различать и готовить яды, вся информация из головы моментально испаряется. Но мой друг упорно пытается меня научить, так что периодически, после очередного урока, у нас бывает при себе много ядов.
— Странно, — проговорила моя бывшая наставница. — Мне показалось, ты легко усваиваешь новые знания, Алл… Алиена.
— Зовите как привыкли, — посоветовала я и пожала плечами. — Есть знания, для которых мои мозги подходят, и есть те, для которых не подходят. О взрывчатке, к примеру, я знаю как бы не больше, чем кунари. А вот яды никак не даются.
— Магистр Эрастенес? — продолжил магистр Красс. Теперь я удивилась совершенно искренне:
— Я не знаю, кто это.
— Ученый, — вместо него ответила мне магистра Аврария. В ее голосе мелькнуло волнение. — Он изучал Древних богов, мы переписывались, в том числе обсуждали и те догадки, о которых мы говорили с тобой... Что с ним, Маркус?
— Мне бы тоже хотелось это знать, — сухо согласился тот. — Он пропал.
Меня это сообщение отчасти напугало, отчасти вызвало прилив энтузиазма. Исследователь Древних богов пропал — это ведь такой жирный след! Даже больше, чем все эти венатори, расхищающие древние храмы! Правда, опять же, след куда?
— Каким образом вы определили вложенное заклинание в этом амулете? — ворвался в мои мысли юстициар, переводя тему, и я одобрительно кивнула. О деле разговаривать куда приятнее, чем признаваться в убийствах и похищениях, в которых лично я, к тому же, невиновна.
— Я вижу магию. Не так, как маги, а напрямую, каждую ниточку силы, каждую капельку крови, скверну, демонов. Амулеты с таким же принципом действия мы нашли не без моей помощи десять лет назад; тогда под рукой не было взрослых образованных магов, поэтому я сама пыталась понять, что делает вложенное заклинание. До конца не поняла, мы потом в Круг все равно обращались, но структуру запомнила. Правда, кажется, какие-то небольшие различия есть, надо бы порыться в своих старых записях… но они дома остались. В любом случае, знакомая рука чувствуется: даже если эти амулеты делал не сам Харадр, то работали на основе его исследований.
— Значит, видите магию, — задумчиво повторил магистр и окинул пристальным взглядом Ванду. Я от этого взгляда слегка занервничала и снова попыталась прикрыть подругу спиной. Он уже откровенно хмыкнул в ответ на это, но голос так и остался безэмоциональным: — Предлагаю выгодную для вас сделку: поможете мне поймать нескольких малефикаров, а я закрою глаза на демона. По крайней мере, пока вы держите его под контролем.
«Врет, — тут же отозвалась Ванда. — Ничего он мне в любом случае не сделает».
Я в этом так уж уверена не была, особой симпатии ни ко мне, ни к демонессе я в юстициаре не замечала. Но мои собственные поиски зашли в тупик: про Корифея по-прежнему не было известно ничего, выслеживать венатори мы могли — но был ли в этом смысл? Я до сих пор не знала. Помогая настолько могущественному человеку, можно было бы раздобыть дополнительную информацию; с другой стороны, оставаться с ним наедине, без поддержки двух магистресс, было немного страшно — вдруг все-таки решит исполнять свой долг и попробует избавиться и от демона, и от его спутника? Или и вовсе работает на Корифея. Прятаться на самой верхушке власти куда удобнее, чем по рабским баракам.
Осмотрев оппонента еще раз правильным зрением, от чего он заметно напрягся, я не заметила ни следа скверны. Наверно, при близком общении с Корифеем такого быть не должно? Он же порождение тьмы, должен оставлять следы.
— Вы займетесь тем, о чем я рассказала? — уточнила я. Магистр лаконично согласился:
— Да, но это больше не ваше дело. Итак, ответ?
В ожидании этого самого ответа, он демонстративно переплел пальцы, словно собирался вот-вот колдовать. Но на этот раз я не поверила: интуиция нашептывала, что прямо сейчас юстициар нас убивать не будет. Однако и решение я приняла удобное для него. И для меня — мало ли что там не мое дело, раскрутить его на ответы на несколько вопросов я уж всяко смогу.
— Согласна.
* * *
Знакомства бывают разными, и никогда не знаешь заранее, к чему приведет то или иное. Например, знакомство с Зевраном меня привело на виллу Валисти, а с Мэйварис — в Магистериум. Красивые здания с красивыми обитателями, по характеру больше напоминающими змей. Знакомство с магистром Маркусом Крассом привело меня в канализацию Минратоса. Здесь отвратительно воняло, на стенах копилась плесень, настолько густая, что, будь она черной, можно было бы перепутать со скверной. Под ногами чавкала жижа, и я не хотела задумываться о ее составе. Только вычурные латунные таблички на потолке, украшенные названием улиц, под которыми мы проходили, напоминали о том, что мы в одном из самых богатых и пафосных городов этого мира. Оставалось надеяться, что у обитателей этого места характер окажется мягким и приятным, для контраста. Может быть, нам даже будут дарить подарки.
Сзади фыркнула Ванда, явно уловив последнюю мысль. На нее тут же направили несколько мечей, слабо отблескивающих Тенью, и демонесса вскочила мне на руки, прямо в прыжке меняя ипостась. К счастью, на рыжей кошачьей шерстке не оказалось ни следа грязи.
Храмовники Минратоса еще несколько мгновений держали нас обеих на прицеле, но потом, повинуясь жесту магистра Красса, нехотя опустили мечи.
Мне невольно вспомнились рыцари Церкви юга: уверена, дядя Грегор, Мартин, сэр Даррэн ни за что бы не отступили перед демоном, а близнецы ещё бы и с радостными воплями кинулись вперёд. Сейчас это казалось плюсом, а вот храмовники, слепо подчиняющиеся магу, выглядели нелепо. Я сравнила их с киркволльскими коллегами, и результат оказался ещё более контрастным: под влиянием Мередит ее подчинённые были ещё более непримиримыми. Хотя не все; интересно, как там Каллен, Керан, куда делся Траск? Я периодически вспоминала о них, но не часто; хотя вот сейчас невольно попыталась сравнить рыцаря-капитана — рыцаря-командора! — и главу отряда сопровождения и только поморщилась. Как ни странно, куда более гармоничным было сравнение с магистром Крассом: в обоих чувствовался жёсткий внутренний стержень, сила воли, а лидерские качества и чувствовать было необязательно, их демонстрировали вполне открыто. Правда, в сравнении характеров Каллен безусловно выигрывал.
Сам юстициар шел первым, причем с таким видом, словно мы прогуливаемся по парку, а не бредем по щиколотку в… канализации. Даже сейчас он не повернулся, на слух определив, кто чем занят, и приказ отдал без слов. Судя по лицам храмовников, за подобное снисходительное презрение им больше всего хотелось двинуть по холеной физиономии, но они не решались даже высказаться. Магистр явно об этом знал и, готова поспорить, испытывал наслаждение от всеобщего страха пополам с уважением.
Я никакого страха не ощущала, успев за месяц привыкнуть к отвратительному характеру моего, так сказать, напарника, так что сейчас догнала и недовольно, хоть и негромко поинтересовалась:
— Что мы вообще забыли в канализации? Неужели ваши подозреваемые тоже тут мантии пачкают?
Сам юстициар пачкал разве что подошву сапог, да и то мне чудилось там какое-то заклинание. Возле лица точно висело похожее на паутинку плетение, наверняка отсекающее неприятные запахи, которые все остальные могли прочувствовать в полной мере. Но храмовники хотя бы были одеты в доспехи, меня же этот невыносимый тип сорвал чуть ли не со сцены и бежать мне пришлось в довольно откровенном платье. После такой прогулки наряд определенно придется выкинуть — и это совсем не улучшало моего и без того не радужного настроения.
— Вы полагаете, я собираюсь отчитываться? — прохладно уточнил магистр Красс. — Вы моя любовница, дорогая, а не секретарь архонта, не забывайтесь.
— Любовница должна встречать в постели, а не в канализации, — упрямо отрезала я, но под ответным взглядом стушевалась. Мы уже не впервые спорили на эту тему, и в первый же раз юстициар предложил отправить меня в свою постель, раз уж я туда так рвусь, но предупредил, что его усыпить не выйдет. В этом я ничуть не сомневалась, так что продолжать спор не решилась ни в тот раз, ни в последующие.
...На мое выступление Маркус Красс заявился на следующий же после знакомства день, невозмутимо уселся за мой столик и с ленивым интересом уставился на сцену. Я его поначалу даже не заметила — танец уже начался, и я полностью погрузилась в музыку, — но под конец почувствовала, что внимание зала принадлежит не мне, и довольно быстро нашла причину. Тогда меня это взбесило, его ледяное спокойствие и требование отправляться с ним довело едва ли не до кипения, и я даже высказала все, что думаю о таких выходках. Шепотом, правда, и под защитой от прослушки. На что он хмыкнул, нацепил мне на руку дорогущий браслет и напомнил о договоренностях. С тех пор поползли слухи, что у Искры есть достаточно могущественный покровитель, а мне пришлось не раз срываться с места, чтобы подтвердить или опровергнуть очередные догадки магистра насчет магии крови.
Браслет, кстати, оказался артефактным: несмотря на красоту, он не снимался, будучи скорее наручником, и создавался, что иронично, при помощи магии крови — той же самой, которой пользовались для создания филактерий на юге. Теперь юстициар всегда знал, где я нахожусь, так что трудностей с поиском не испытывал. Поначалу этот факт взбесил меня еще больше, но снимать эту игрушку Мэйварис — единственный знакомый маг, которому я доверяла, — отказалась наотрез, не желая влезать в дела Маркуса Красса, а разрушать заклинание сама я не решилась, чего доброго, оторвала бы браслет вместе с рукой.
Но со временем пришлось признать, что польза от магистра все же была: ко мне начали приглядываться многие не самые приятные личности, и появление главного юстициара охладило их пыл. К тому же традиций он нарушать не стал, даже какие-то подарки после выступлений присылал. И появлялся возле сцены всего дважды, сегодня — в третий раз. Правда, он категорически не нравился моей команде: Ванда злилась и чувствовала себя виноватой, Фенрис с ненавистью скрипел зубами, Зевран относился вроде бы с юмором и советовал извлекать из такого сотрудничества пользу, но я видела, что и он не особенно рад такому контролю. С этим, к сожалению, поделать было нечего, и я старалась хотя бы не сводить их всех в одном помещении. Магистр эту задачу изрядно упрощал, вылавливая меня в основном в одиночестве или в компании леди Ванды.
К сожалению, о поисках венатори, их Старшего или Корифея он мне ничего не рассказывал. Даже о том, что в Круге Карастеса нашли способ противостоять амулетам Харадра, я узнала от магистра Аврарии, с которой теперь периодически переписывалась. Всего однажды удалось поучаствовать в операции, посвященной моим интересам, да и то — только потому, что я же ее и инициировала: от Антора пришло письмо об еще одном найденном храме, к которому приглядываются разные странные личности, и я решила, что помощь сильного мага будет очень кстати. «Сильный маг» пытался перехватить дело в свои руки, и я с трудом его удержала: уничтожение артефактов, если они там были, я хотела проконтролировать сама. Там же мы накрыли ячейку венатори, так что магистр Красс остался доволен нашим сотрудничеством.
О себе я того же сказать не могла: никогда не знала заранее, кого мне будут показывать и зачем, и венатори среди преследуемых юстициаром магов попадались всего дважды.
А сегодня мое раздражение достигло апогея: мало того, что я ничего не понимала, так еще и приходилось жертвовать своими вещами и временем ради этого непонятного. Да и компания подкачала: обычно магистр рассчитывал только на свои силы, даже мне приказывал не вмешиваться — и этот приказ я исполняла с особенным удовольствием, — а сегодня нас сопровождало полдюжины храмовников, слишком нервно реагирующих и на мои светящиеся глаза, и на леди Ванду, сущность которой Маркус скрывать не стал.
Бросив мимолетный взгляд на мою испачканную юбку, магистр Красс едва заметно поморщился, но потом недовольным тоном велел:
— Закажете себе новое платье и выставите счет на мое имя.
Мне даже на мгновение почудились виноватые нотки, но стоило посмотреть в лицо мужчины — и впечатление развеялось. Закатив глаза — на потолке как раз оказалась очередная табличка, лаконично сообщавшая «Сады», — я фыркнула и мстительно пообещала:
— Выберу самую дорогую ткань и украшения.
— Рекомендую вирантиумную парчу, выделанные перепонки молодых драконов или любые затронутые Тенью ткани, — невозмутимо посоветовал магистр. — Для украшений обратите внимание на платину, белое золото и голубые аквамарины без зелени, они подойдут под ваши глаза. Или голубые бриллианты, если целью будет поразить мое воображение ценой.
Если в первый момент я хотела съехидничать — юстициары еще в тряпках разбираются? — то под конец смущенно прикусила язык. Уж что-что, а разводить кого бы то ни было на платья я точно не планировала, даже из вредности. А украшений вне сцены и вовсе практически не носила, если не считать пары простеньких артефактов.
В следующий момент мужчина вдруг выставил руку, мешая мне сделать шаг, и носком сапога откинул с моего пути какого-то отвратительного белесого слизня, которого я даже не заметила в жиже на полу. Тот изогнулся, пытаясь ухватиться за попавшую в зону его досягаемости конечность, но упустил шанс и бешено закрутился в поисках атакующего на том месте, где шлепнулся. Я брезгливо передернула плечами и пробормотала:
— Благодарю за совет и предложение, но это была шутка. Себе на платье я заработаю сама.
— Это было не предложение, — по-прежнему спокойно ответил Маркус, чуть подталкивая меня вперед. — Рекомендую сделать выбор самостоятельно, или я сделаю его за вас. Моя любовница должна выглядеть соответственно. А теперь помолчите, мы уже близко.
У меня многое крутилось на языке — в конце концов, любовницей я была только по неофициальным слухам! И в подачках не нуждалась! — но предпочла этот самый язык прикусить: выяснять отношения перед логовом малефикаров и правда было не самой разумной идеей. Но в памяти зарубку сделала — всеми силами увильнуть от такого подарка. Одно дело после выступлений принимать чужую благодарность, выраженную материально, и совсем другое — позволять одевать себя постороннему мужчине. Ладно бы я ему еще и правда искренне нравилась, но верить в это могла бы только очень наивная девушка. Вопрос был исключительно статусным — необычные и дорогие артефакты, редкое оружие, эксклюзивный статус в Магистериуме; дорого упакованная женщина в этом ряду смотрелась вполне логично.
От этих мыслей быстро пришлось отвлечься, поскольку мы и правда пришли. Пол покато поднялся, позволяя нам, наконец, покинуть зловонное содержимое канализации, коридор привел к проржавевшей решетке, за которой угадывался зал. Не интуитивно или как-то еще — зал был ярко освещен, и полностью осмотреть его мешал только неудобный угол зрения. Оттуда слышались напевающие какую-то неопознаваемую муть голоса, а еще веяло долгожданным свежим воздухом — у меня даже глаза заслезились, таким сильным был контраст с местной вонью.
— Ну, дорогая, вы у нас, кажется, специалист по взрывчатке, ядам и вскрытию замков? — насмешливо прошептал юстициар. — Продемонстрируете умения?
— Вы видите у меня карманы, мой бесценный? — огрызнулась я таким же шепотом. — Или, полагаете, я ношу бомбы в декольте?
— Я бы не удивился, — послышался сзади сдавленный шепот, явно для меня не предназначавшийся. Хотелось огрызнуться и на это, но храмовники Киркволла и Мередит научили меня лучше следить за своим языком: некоторые слова разумнее не слышать. Тем более что вмешалась леди Ванда, снова принимая человеческий облик:
— У меня есть пара твоих гранат, я давно таскаю. Можем в этих засветить.
— Издеваешься? — мрачно поинтересовалась я. — Тут каменный мешок, нам самим так по ушам засветит, что до утра не встанем.
— А дымовая?
Демонессу магистр Красс всегда игнорировал, так что и сейчас требовательно уставился на меня, ожидая пояснений. Я вздохнула:
— Выдаст облако дыма. Никто ничего не будет видеть: ни мы их, ни они нас. Если вы умеете сражаться в темноте, то хорошая вещь.
Он кивнул и принялся отдавать приказы. Храмовникам — приготовиться подавлять магию подозреваемых, демону — кидать гранату по сигналу, мне — не мешаться и ждать, пока не позовут. Такое распределение ролей меня слегка покоробило, в конце концов, и граната была моя, и демонесса тоже, а еще очень хотелось посмотреть, как имперские храмовники будут подавлять чужую магию, если их лириумом никто не пичкал… Но спорить не решилась: в первый и единственный раз, когда я влезла с возражениями не вовремя, Маркус просто лишил меня голоса каким-то хитрым заклинанием, которое я разглядеть не успела. Выплетать их, как выяснилось, магистр умел и одной рукой, чтобы не привлекать внимания.
Выбрав компромиссное решение, я дождалась, пока юстициар вскроет решетку при помощи магии, Ванда закинет дымовую шашку внутрь, а храмовники сунутся следом за дымом, и скользнула в зал, оглядываясь попеременно то обычным, то правильным зрением. Оказалось, что подавлять магию храмовники могли с помощью своих мечей, не зря они показались мне зачарованными. С кончиков клинков срывались белые светящиеся лучи, и маги, попавшие под них, застывали недвижимыми изваяниями. А потом среди магов мелькнули знакомые лириумные отблески, и я поспешила отвести взгляд, чтобы не залипнуть. И, подумав, накинула щиты и на Фенриса, и на Зеврана, и на Мэйварис — Ворона я узнала по надетым на него артефактам, а магистрессу по ауре.
Когда дым рассеялся, перед глазами проявилась занимательная сцена: часть магов неподвижно стояла, некоторые даже обернуться не успели; часть попала под заклинания магистра Красса, и в их сторону я старалась не смотреть. Один, в самой богатой одежде, лежал с перерезанным горлом, а рядом с ним с обнаженным кинжалом стоял Зевран; Фенрис нашелся чуть в стороне, он явно страховал напарника. Мэй с интересом перебирала какие-то бумаги, сваленные кучей на конторке в дальней части зала, подсвечивая себе огоньком на кончике пальца. На них всех сияли мои щиты, и я поздравила саму себя с такой меткостью — не перепутала в темноте.
В центре зала возвышался над всеми демон гордыни. Возможно, он мог бы даже напугать, если бы не жгуты знакомой лавандовой магии, спеленавшие его по рукам и ногам. Один обматывал даже морду на манер кляпа, так что демон мог только злобно сверкать своими агатовыми глазками. Картина впечатляла, но лично мне не слишком понравилась: как бы Маркус не счел, что излишне сильного демона лучше все-таки уничтожить во избежание проблем. Но магистр осматривался с ленивым интересом и на леди Ванду даже не смотрел.
Первым заговорил Ворон, подмигнув мне с веселой насмешкой:
— Chica, вот уж не думал, что ты решишь поработать по моему контракту.
— Магистр Красс! — мелодично поддержала его Мэйварис. — Какой приятный сюрприз!
Юстициар не ответил ей и снова повернулся ко мне, взглядом требуя пояснений; моих эльфов он предпочитал игнорировать так же, как демонессу, и меня это, в целом, устраивало — всяко лучше, чем пристальный интерес. Демона гордыни и мои друзья, и мой официальный любовник словно бы и не замечали, и мне даже на секунду показалось, что это галлюцинация. Но потом в поле зрения попался один из храмовников, и я успокоилась: демон мне явно не мерещился.
Оставив чужого демона на попечении своего, я поспешила удовлетворить интерес магистра Красса и задала вопрос:
— Какому контракту?
— Если помнишь, среди той кучи хлама, что принесла нам Орланда, был один настоящий контракт, — напомнил Зевран. А потом подцепил кинжалом какой-то шнурок на теле покойного и вытянул вверх знакомый амулет: — И представь, как удачно — это наш клиент. Создатель явно тебе подыгрывает, chica.
Я на это утверждение улыбнулась, юстициар тут же потерял интерес и велел храмовникам:
— Пленных обыскать, венатори отделите в сторону. Моя дорогая, чего вы ждете? Свою роль вы могли бы уже запомнить. Магистр Тилани, жду ваших объяснений.
Мне моментально захотелось прикинуться дурочкой и немного позлить противного мужчину, но я сдержалась: магистр Красс умел злить в ответ ничуть не хуже, а мне уже хотелось попасть домой и помыться. Кажется, канализацией пропитался уже не только подол юбки, а сама кожа — и это было крайне неприятное ощущение.
Магов крови среди пленных оказалось подавляющее большинство; точнее, не-малефикаров было всего двое, и те венатори. Они выглядели довольно сильными, их ауры сияли почти так же ярко, как у Маркуса или Мэй, наверно, поэтому магия крови им и не пригодилась — своих сил хватило. Мэйварис в ответ на требование юстициара только улыбнулась, демонстрируя свои ямочки на щеках, и поманила мужчину пальцем к бумагам, которые до этого изучала. Оба магистра склонились над столом, переговариваясь так тихо, что даже я не могла расслышать. Обсуждали находки они недолго, итогом юстициар остался, кажется, вполне доволен, даже расщедрился на похвалу и мне, и храмовникам, после чего сообщил:
— Я зайду за вами завтра после выступления, дорогая. Вы хотите побеседовать.
Последнее не было вопросом, и чувство противоречия опять же требовало отказаться, но я только коротко кивнула. Беседами Маркус баловал меня нечасто — примерно «никогда», — и мне было интересно, что же он хочет сказать.
— Может, демона убьем? — лениво поинтересовалась леди Ванда, перебирая в воздухе пальчиками. То один, то другой лавандовый жгут исчезали, позволяя демону гордыни дернуться, но почти сразу появлялись на месте. — Не то чтобы он мне сильно мешал, но я хочу домой. Ваша канализация ужасна.
Магистр Красс глянул на меня, словно это я что-то предлагала, и махнул рукой:
— Убивайте, неужели на любое действие нужно мое разрешение?
Ванда скривилась и вопросительно глянула на меня. Я точно также перевела взгляд на эльфов, и Фенрис согласно кивнул, доставая меч. Глядя на это, зашевелились и храмовники.
— Когда начнёте бить, мои путы свалятся, — предупредила демонесса. Я добавила для храмовников:
— О защите не беспокойтесь, я присмотрю.
Дальнейших объяснений не понадобилось, да и времени на них не осталось — Фенрис атаковал. Лавандовые жгуты и впрямь лопнули, и демон гордыни что-то нечленораздельно взревел, размахивая лапами. Храмовники как по команде снова выпустили антимагические лучи из своих мечей, и я спешно занялась защитой.
Демон оказался достаточно сильным, да и Ванда свои способности старалась особенно не демонстрировать, снова взявшись за лук. Впрочем, на нашей стороне были двое отличных убийц и отряд храмовников, так что долго призванный все же не продержался. К тому же Мэйварис оставаться в стороне не пожелала, присоединилась к нам, и под ее заклинания битва пошла еще веселее. Не стал помогать только магистр Красс: он продолжал перебирать бумаги, иногда поглядывая в нашу сторону.
Наконец демон гордыни отправился обратно в Тень, Ванда вовремя спряталась за мою спину — на всякий случай, мало ли кто забудется в горячке боя, — а Мэй радостно рассмеялась:
— Вот это приключение! Давно я не воевала с демонами. Вы зря отказались, магистр Красс, освежает.
Магистр хмыкнул:
— Не сомневаюсь, — потом осмотрел меня с головы до ног и махнул рукой: — Вы свободны. Советую никуда не заходить по дороге домой, вид у вас жалкий.
— Вашими стараниями, — процедила я. Но мужчина уже отвернулся и снова углубился в бумаги. Магистресса мне подмигнула и тоже направилась обратно к столу. Ванда ухватила меня под локоть и потащила ко входу в канализацию, но Зевран перехватил нас обеих и направил в противоположную сторону. Видимо, там был второй выход, которым пользовались нормальные люди и эльфы. Мне хотелось посмотреть, что же там нашли господа магистры, но возможности мне не дали. А стоило отойти подальше, как я с чувством проворчала:
— Отвратительный тип.
Архетип: Вновь обретенный рай
Ключ: чувство глубокого удовлетворения, счастливое завершение хода событий, интересный опыт, завершение пути, всё становится на свои места — «паззл сложился», международные связи, широкие возможности и разнообразные перспективы.
— Входит. И выходит. Замечательно выходит! — проговорила я и жизнерадостно засмеялась, извлекая из сумки свой блокнот. Получив в ответ два удивленных взгляда, я снова засмеялась и не стала ничего объяснять.
Леди Ванда, имеющая возможность найти в моей памяти соответствующую сказку, тут же оттеснила меня и запихнула в новую сумку сапог, который крутила в руке. Сумка не прибавила ни в размере, ни в весе, и демонесса радостно захлопала в ладоши:
— И правда!
Карман странника, который посоветовала мне купить магистр Аврария, мы все-таки нашли в Минратосе, и он поразил меня куда больше прочих чудес. Потому что чудеса я в Тевинтере уже видела, и часть из них блекла на фоне воспоминаний о прошлом мире. А вот такая сумка — такого я не видела нигде.
Это была просто сбывшаяся мечта: туда помещались все мои костюмы, которые за время путешествия успели меня изрядно утомить, запас еды на нас всех, десяток бутылок вина, весь арсенал, который был у нас четверых, украшения и деньги, даже мой шест и лук Ванды. Наверняка туда поместилось бы что-то еще, но я просто не нашла, на чем еще можно поэкспериментировать. Ограничения у нее, конечно, тоже были: ничего живого туда спрятать было нельзя — при условии, что оно должно оставаться живым, — активные артефакты продавец тоже не рекомендовал класть, и, главное, ничего, что превышало размерами горло самой сумки. Узкий меч или шест сумка легко принимала, а вот круглое блюдо или крупная книга — нет, не влезали. И беречь ее следовало как зеницу ока: во-первых, где еще купишь вторую, во-вторых, при нарушении целостности магия тоже пропадала. Так что вместе с сумкой, довольно невзрачной, кстати, я сразу купила и кожаный чехол для нее — и красивый, и практичный.
— Chica, неужели какая-то сумка способна затмить тебе все чудеса Минратоса? — насмешливо поинтересовался Зевран, откладывая газету. — А как же архитектура?
В столице Тевинтера выходило такое чудо цивилизации, как газета, и едва я о ней узнала, как стала постоянным читателем. Поначалу мои друзья смотрели на это со смесью недоумения и насмешки, но потом и Ворон втянулся. Правда, комментарии при этом выдавал такие, что без смеха местную светскую хронику читать было нельзя.
Впрочем, я покупала не ради светской хроники. В газете печатали новости не только Тевинтера, но и южных стран. Именно из газет я узнала, что между магами и храмовникам повсюду за границами империи идёт настоящая война, и прекратить ее не может никто, даже Церковь: храмовники просто отказались ей подчиняться, а маги и раньше-то не слишком уважали. Насчет Орлея магистр Аврария тоже не ошиблась, там тоже бушевали сражения, правда, с магами никак не связанные — наследники покойного императора делили трон.
— Архитектура всегда вне конкуренции, — рассеянно согласилась я, извлекая вещи обратно. Оружие следовало вернуть владельцам, Фенрис и так на меня смотрел недобро, а платья развесить, внутри они мялись как в самой обычной сумке. Вообще-то смысла в этом особого не было: мне требовалось только одно платье, и его я изначально убирать не стала.
Полгода в Минратосе оказались настолько же полезными, насколько полтора — во всем остальном Тевинтере: Корифея я не нашла. Артефактов мы ещё какое-то количество уничтожили, и в этом, пожалуй, была своя польза: про некоего Старшего я слышала еще не раз после подземелья Анодата и отдавать ему могущественные предметы не желала, независимо от его истинной личности. В Магистериуме про нашего жреца тоже никто ничего не слышал, как и про Старшего — хотя вот венатори там обсуждались довольно активно. Магистр Красс меня тоже ничем не порадовал, хотя вроде бы и поверил в историю с Корифеем. Делиться информацией Маркус по-прежнему не любил, и едва я начинала задавать вопросы, затыкал мне рот либо дорогими подарками — меня они смущали, так что я сразу переключалась на новую проблему: как их вернуть, — либо, более банально, заклинанием. Ему, похоже, нравились оба варианта, потому что при первом я изрядно смущалась, а при втором — злилась, чем заметно забавляла юстициара.
А недавно выяснилось, что венатори… исчезли. Отдельных представителей ещё видели то тут, то там, но пропаганду они свернули, примкнувшие к ним магистры разъехались в разные стороны, часть убили — кажется, по приказу архонта, если я правильно поняла намек магистра Красса. Такое бегство основных подозреваемых вызвало только разочарование: я не знала, чем мне заниматься в империи теперь. Тыкаться как слепой котенок мне уже надоело, к тому же я начала склоняться к мнению, что Логэйн ошибся. Может быть, Тевинтер и был родиной Корифея, но какой смысл в его положении соваться на родину? Я бы на его месте отправилась в Вейсхаупт, к тем, кто будет безоговорочно подчиняться благодаря скверне. Тем более что Серым Стражам многое прощалось, так что некоторое время никто бы и внимания не обратил, что они делают что-то не то. Эта мысль меня беспокоила — всё-таки моя первая, хоть и мимолетная, влюбленность жила в сердце приятным теплом воспоминаний, да и другим Стражам я такой судьбы не желала, даже Первому. Но узнать, как они там, возможности не было: не письма же писать, вдруг ещё кто перехватит…
Я даже попыталась выяснить, не появлялся ли в Тевинтере Страж-командор Ларий, но это оказалось не так просто: следы разумного вурдалака канули в Бездну еще в Киркволле. Антор по моей просьбе сумел раскопать, что странного мужчину видели в Соласе, небольшом, но древнем городе на границе Безмолвных равнин, но подробностей найти он не смог. Город был ближайшим к Имперскому тракту, проходящему через Безмолвные равнины, и любой обычный человек, отправляющийся из Киркволла в Тевинтер по суше, непременно в него зашел бы. Но Корифей обычным не был, в его распоряжении были и Глубинные тропы, и магия, существенно облегчающая переход через мертвую пустошь.
— Ты уверена, что стоит уезжать? — Фенрис спрашивал первый раз, но сомнения у него я видела с того момента, как объявила об этом решении. Пришлось признать, что два с половиной года я потратила на затянувшуюся экскурсию по историческим местам; это было, несомненно, интересно, но вот в практической пользе возникали сомнения.
— Уверена, — я оставила сумку и пересела на подлокотник его кресла. Подумав, обняла, и на этот раз эльф не стал сопротивляться. — Здесь я ничего не найду, а Корифей где-то бродит, и никто о нем не знает. А ведь на юге идет война, да не одна — идеальный шанс рассорить весь мир и захватить его частями. Я должна ехать, Фенрис.
— Неужели ты надеешься остановить эти войны? — мрачно уточнил лириумный воин, а потом, к моему глубочайшему удивлению, обнял в ответ.
— Нет, — я покачала головой. — Но и сидеть здесь без дела я не могу. К тому же мне надо вытащить с Глубинных троп брата. Он там три года, это слишком большой срок.
О том, что Айдан мог уже погибнуть, я думать не хотела. Не мог! Он ведь Страж-командор, победитель архидемона и вообще герой. И команда у него сильная. И Архитектор в качестве сопровождения… Нет, брат точно жив, и сомневаться в этом нельзя. Потому что если нет… это ведь я его туда отправила.
— Chica, все с твоими Стражами в порядке, — чутко отвлек меня от мыслей Зевран. — Не накручивай себя.
Я благодарно кивнула и постаралась выбросить сомнения из головы. Со вздохом продолжила:
— К тому же после вчерашнего оставаться здесь просто опасно. Поедешь с нами?
Вчера на меня напали наемные убийцы. От такой наглости я опешила и едва за это не поплатилась жизнью, и только вмешательство демонессы позволило остаться при своем. Учитывая, что слухи о моей связи с магистром Крассом вышли на более-менее официальный уровень, я предполагала, что за нападение надо благодарить его и его врагов — кто еще рискнет нападать на новую игрушку этого ледяного типа? Так что проблему я успешно спихнула на своего, так сказать, любовника, а сама начала собирать вещи: становиться живой мишенью в мои планы не входило. Удачно это все совпало — и окончательное разочарование в своей затее, и нападение…
Жаль, не все разделяли мое настроение. Фенрис сразу предупредил, что останется в Тевинтере. Ему эти два года дали куда больше: цель, которую он так и не смог найти в Киркволле.
— Нет, — лириумный воин качнул головой. — Я должен остаться здесь и помочь… чем могу. Но провожу вас до границы.
— Хочешь, я останусь с тобой ненадолго? — промурлыкала леди Ванда, присаживаясь на второй подлокотник. Эльф хмыкнул, но на этот раз прогонять демонессу не стал. Впрочем, и соглашаться на ее предложение не спешил, да и подруга — я это чувствовала — не слишком хотела разлучаться со мной.
Я прижалась чуть покрепче и тихо, почти шепотом попросила:
— Прости. Мне жаль, что приходится оставлять тебя, но…
— Не надо, Алиена, — отрезал друг и вывернулся все-таки из объятий. — У тебя своя война, у меня своя. Я рад, что некоторое время мы могли помочь друг другу, но рыдать теперь не вижу смысла.
— Ты не обижаешься? — уточнила я. Бросать Фенриса в одиночестве ужасно не хотелось, но я не знала, как уговорить его ехать с нами.
— Нет. Может быть, я даже как-нибудь вырвусь к тебе в гости.
— Идет, — я слабо улыбнулась и все-таки взялась разбираться со своими вещами.
Сегодня я давала последнее выступление — не для дела, а просто ради собственного удовольствия. Если что-то безусловно приятное я и вынесла из этой поездки — кроме долгожданного общения с друзьями, конечно, — то это танцевальный опыт, и теперь хотелось напоследок станцевать что-то такое… для души, а не для внимания мужчин.
Задерживаться в империи после этого смысла не было, так что я выезжала ночью. К тому же оповещать о своих планах магистра Красса я считала не слишком разумной затеей, так что следовало поторопиться с отъездом, пока он не догадался.
* * *
Зал был отделан мрамором, отполированным едва ли не до зеркального блеска. В нем отражались разноцветные магические шары, плавающие прямо в воздухе на невидимых нитях силы; иногда они меняли форму и тогда проступали то морда льва, то быка, человеческое лицо и морда орла, драконий оскал и прищур змеи. Лиловые портьеры, таинственно мерцающие звездами, нависали над залом диковинным балдахином и словно лепестки цветка сходились в самом центре, над круглым подиумом, что подсвечивало живое пламя. Жаровни были выполнены в форме бутонов магнолии.
В центре этого венка оставалось немного места — как раз для одной танцовщицы. Музыка беспрепятственно плыла по залу, и никто не смел прервать ее. Сегодня я прощалась с городом, и танец был совсем не таким, к какому привыкли эти люди: ни страсти, ни ярости, никакого флирта, только нежность, немного печали и обещание. Сегодня я снова была в белом — хотелось на прощание показать настоящее лицо.
Музыка все ускорялась, и следом за очередной сильной долей два жезла в моих руках вспыхнули пламенем на концах, а жаровни потухли — моментально, словно их залили водой. Когда-то давно, еще в прошлой жизни, я несколько раз видела огненные шоу, но никогда не пыталась танцевать ничего похожего сама. Но теперь захотелось оправдать свое новое имя, и разжечь огромный костер почти в самом центре столицы. На этот раз с магической частью мне помогала Мэйварис, и я совсем не переживала за свои волосы.
…Отчасти я даже чувствовала облегчение. Вся эта разведка заканчивалась — и больше не придется бояться, переживать за своих и отбиваться от чужих.
Больше за нами не будут охотиться убийцы и подозрительные маги.
Больше не придется трястись над собственной безопасностью на приемах каких-нибудь магистров — ко мне уже давно не пытался никто приставать благодаря Маркусу, но я все равно боялась.
Больше не будет забегов по канализациям и подземельям. Больше никаких магов, которые могут попытаться причинить вред моей демонессе.
Впереди снова мои дорогие белые одежды, моя комната в Башне Бдения, мой брат, мои друзья и мой король. Варрик обещал мне историю, и я запасла для него далеко не одну бутылку вина — того самого «Агреджио Павали», что пил в Киркволле Фенрис. Меня ждало мое место Белого Стража.
Но не сразу. Сначала мне хотелось просто отдохнуть. Хотелось бы надеяться, что мир все-таки не соберется рушиться именно в это время.
Танец сегодня был только один. Нежный и пламенный, печальный и яркий — последнее прощание. Ничего похожего я не танцевала в Тевинтере — да и нигде, если подумать, — еще ни разу. Вряд ли это выступление заинтересует любителей легкомысленных девиц, но, возможно, отпечатается в памяти тех, кто его увидит.
В гримерке меня ждал букет алых цветков эмбриума. Это было совсем нетипично: ни Фенрис, ни Зевран никогда не пропускали в мои помещения посторонних, но и принести мне цветы ни один из них не мог. Магистр Красс тоже не утруждал себя подобными знаками внимания. На пару мгновений я засомневалась, но вспомнила старые слова Андерса, сказанные чуть ли не в первый день нашего знакомства: эмбриум лечит и поднимает настроение. Расслабившись, я подошла поближе и только тогда заметила еще один нюанс. Стебли цветков вместо веревки были перевиты тонкой лавровой ветвью, и на нее же был нанизан один из амулетов венатори — алый дракон насмешливо скалился на меня с деревянного кругляшка. От этой картины перехватило дыхание, даже эмбриум не помог — неужели кто-то узнал меня? Ведь лавр — символ моей семьи. И что тогда здесь делает вражеский знак? Неужели что-то случилось с Фергюсом? Или… всё-таки Корифей?
Несколько секунд я молча рассматривала букет, пытаясь унять внезапно пробежавшую дрожь. Потом все же взялась изучать его тщательнее, и тогда нашла записку — только адрес, и больше ничего.
«Ванда, у меня на столе лежит листок с адресом, выдвигайтесь туда, — велела я подруге. Она услышала меня сразу, но спросить ничего не успела, я продолжила: — Я только домой заскочу, чтобы переодеться, и встретимся уже там. Кажется, это будет ловушка».
«Одна туда не суйся», — попросила демонесса, но ни слова больше не сказала. Похоже, слово «ловушка» оказывало на нее такое же будоражащее действие, как и слово «сокровища». Меня это в данный момент устраивало, потому что ждать было свыше моих сил: даже несколько минут промедления казались невозможными, словно что-то подгоняло меня. К тому же мне и правда стоило забежать домой: вещи были собраны и ждали там — лишний раз я старалась свою волшебную сумку из дома не выносить, на ее долю еще выпадут путешествия, пока же лучше поберечь.
Дорога до дома показалась бесконечной, хотя на самом деле от клуба «Тень перевозчика» до нашего домика было рукой подать, всего-то пара кварталов. Внутрь я влетела вихрем, начав раздеваться прямо на лестнице на второй этаж, так что в спальне оказалась уже без платья. Натянуть брюки и куртку я успела, распахнуть окно, из которого было удобно выбираться на соседскую крышу — тоже, а потом мир померк.
* * *
— Тебя господин самого на стол уложит, придурок, — было первым, что я услышала. Голос был мужским, но каким-то искаженным, словно я слышала сквозь толщу воды. Но уже через пару секунд это ощущение пропало, и слышать я стала чисто. Видеть, правда, не начала, на глазах, похоже, была какая-то повязка.
— Откуда он узнает? — хмыкнул другой голос, и я почувствовала руки, пробежавшие по застежкам моей куртки. — Она в отключке, его тут нет. Если ты болтать не будешь, то мы вполне успеем неплохо развлечься.
— Хочешь попробовать, как юстициары развлекаются? — с сомнением произнес первый. — С его характером она вполне может быть еще…
— А я слышал, что ее в начале года хранитель джаггернаутов всю ночь трахал. Так что невинной ее точно не назовешь.
Руки потянулись ниже, и я, наконец, сообразила, что происходит что-то не то. Дернувшись, я обнаружила, что мои собственные руки связаны, и тогда от души лягнула ногой. Не знаю уж, куда попала, но противник взвыл, а потом мне прилетел такой удар в бок, что заорала уже я. От боли навернулись слезы, но я даже вдохнуть не успела, как получила второй удар, теперь в живот. Дыхание перехватило, так что даже закричать не вышло, но удары, к счастью, прекратились, и я услышала приглушенный спор.
— Ты ее убьешь, идиот. Об этом господин точно узнает.
Второй процедил что-то на тевене, но мне было не до того, чтобы переводить. В животе словно кипящая лава разливалась, а в бок воткнули бревно, и дышать получалось с трудом, кажется, даже с присвистом.
Пока я пыталась прийти в себя, а мои охранники, или кто они там, спорили, появился еще один голос. Властный — и знакомый. Тоже из магистров, имени я не помнила, высокий, сухопарый мужчина, в чем-то даже симпатичный. Он приходил практически на каждое выступление и внимательно смотрел; правда, ни восторга, ни каких-то еще эмоций я в нем не заметила, он словно изучал меня. Этот взгляд нервировал, но сейчас я его обладателю обрадовалась: по крайней мере, меня не будут больше бить и пытаться лапать.
— Докладывайте, — сейчас голос источал презрение. Со мной магистр до этого говорил только однажды и был если не вежлив, то, по крайней мере, нейтрален.
— Девка пыталась сбежать, — «доложил» тот, кто пытался меня раздевать. Его голос теперь зазвучал подобострастно, словно и не он ругался пару минут назад.
— Связанная и с повязкой на глазах? — хмыкнул магистр. — Попытку испортить мою… гостью я бы еще понял, вечно вы думаете не головой. Но врать мне…
Охранник вдруг захрипел, потом засипел, а потом я услышала глухой звук, с которым тело падает на пол. Второй явственно отступил, но его магистр наказывать не стал. Велел:
— Подними ее и приведи в приличный вид.
Когда меня вздернули на ноги, я не сдержалась и застонала, почти сразу согнувшись. Зато исчезла повязка и даже веревка с рук, так что я могла осмотреться. Правда, желания такого не было, но и выбора тоже: каменная кладка под ногами мелькнула на мгновение, а потом сухие пальцы приподняли мой подбородок наверх, являя лицо того самого магистра.
— Значит, все-таки успели навредить, — заключил он, правда, говоря не со мной, скорее просто рассуждая. Одно короткое заклинание — и боль ушла. Дышать все равно было тяжело, так что заклинание было явно не лечебным, но хотя бы прямо стоять и думать я теперь могла. И первым делом позвала подругу:
«Ловушка была у нас дома. Я попалась. Сейчас где-то рядом с тем типом, что таскается за мной по всем борделям».
«Магистр Фелициус, — процедила она, откликнувшись сразу. — Дождись! Мы уже идем».
— Нет-нет, — пробормотал этот самый Фелициус. — Колдовать тебе не нужно, Искра. Пока рано.
Он достал из складок мантии небольшой кинжал и одним росчерком перерезал горло лежавшему на полу солдату. Жалко мне его совершенно не было, но действия магистра слегка напрягали, особенно когда он начал колдовать.
А потом тело вдруг замерло, само по себе. Я попыталась пошевелиться, но меня словно сковал паралич — не выходило даже моргнуть.
— Идем, — поманил меня мужчина.
И тело пошло. Само, абсолютно против моей воли, словно кто-то другой управлял мной как машиной, а я могла только сидеть на заднем сиденье и наблюдать. Шевельнуться самой не выходило никак: я пыталась дернуть рукой или остановиться, хотя бы моргнуть — глаза начали побаливать, навернулись слезы, но веки даже не дрогнули. Поначалу накрыла паника, заставив метаться — бессильно и без движений. Но мы вышли из подвала, поднялись по лестнице на второй этаж, а ничего страшного не происходило — и я понемногу успокаивалась, начиная снова связно мыслить.
В какой-то момент подумалось, что так, наверно, чувствуют себя големы, когда ими командуют при помощи жезла управления. А потом мелькнула очевидная догадка — я ведь сейчас как тот голем, только управляют мной не жезлом, а магией крови. Эта мысль отозвалась вспышкой ярости и придала сил. Правда, способность управлять собой не вернулась, но паника окончательно отступила.
Перед очередной дверью, толстой и обитой железными полосами, магистр остановился, пробормотал еще одно заклинание, которое я не успела даже заметить, и велел:
— Заходи. Сегодня познакомимся поближе, и ты расскажешь мне, что за странную магию ты используешь.
Дверь открылась, и я вошла. Пожалуй, после слов Фелициуса удалось расслабиться и принять тот факт, что тело мне не подчиняется. По крайней мере, меня не собираются убивать или еще как-то вредить, а рассказывать я могу хоть до посинения, лишь бы дождаться помощи.
В центре комнаты тело замерло, не получив дальнейших указаний, и магистр не слишком вежливо подтолкнул меня к стулу и скомандовал «сядь». На мебель я поначалу натолкнулась, и ребра обиженно заныли, но потом все же села — все так же прямо и не шевелясь. Подумалось, что хотя бы дышать я могу без приказа, уже хорошо.
— Что ж, Искра, — маг задумчиво меня рассмотрел, а потом начал доставать какие-то амулеты, зелья и книги. — Для начала ты объяснишь, каким образом уничтожаешь чужую магию. Потом я изучу твои способности, и мы посмотрим, как можно их извлечь из тебя, не повредив. Не уверен, что при этом не повредишься ты, но что уж поделать — магия важнее какой-то девчонки. Давай, рассказывай пока.
Желание поговорить у меня и так было, так что я и не подумала сопротивляться. Правда, вряд ли магистр хотел пообщаться со мной в непринужденной манере, но раз уж четко не указал, о чем рассказывать… магия оставила мне эту лазейку.
— И зачем мне что-то вам объяснять?
Фелициус отвлекся от какого-то артефакта, на котором до того выставлял небольшие иголочки в определенном порядке, и удивленно посмотрел на меня:
— Хм, кажется, я не совсем верно сформулировал приказ… Рассказывай, откуда взялись столь странные способности.
Еще одна неверная формулировка подарила мне еще почти минуту времени. Молчать мне не позволяла магия, но говорить о «странных способностях» можно по-разному. Ведь умение вскрывать замки для аристократки тоже будет достаточно странным, верно? Формулировать приходилось осторожно, чтобы Фелициус не сразу понял, что я снова пытаюсь его обмануть. Видимо, у меня не вышло, потому что маг поморщился и махнул рукой:
— Умолкни. Что ж, придется выяснять самому. Встань.
Первое заклинание прокатилось по телу ментоловым холодком и было даже приятным — по крайней мере, к этому моменту боль от ударов начала возвращаться, и легкий холодок остудил ее. Второе — защипало стаей огненных муравьев, заставляя внутренне морщиться. Третьего не последовало, в дверь постучали и приятный женский голос позвал:
— Мой господин, магистр Тилани просит аудиенции.
— Какие демоны принесли эту… — пробормотал Фелициус, а потом добавил громче: — Проведи ее в гостиную. Я сейчас приду.
Осмотрев меня еще раз, он велел:
— Стой на месте.
И после этого торопливо вышел, даже не убрав свои артефакты. Я осталась стоять, как и было велено.
Поначалу я только рассматривала комнату: стол с начерченными на нем рунами и подозрительными желобками по бокам, книжные шкафы, бюро и еще один стол, на этот раз письменный. Колбы и, кажется, перегонный куб устроились на широкой стойке возле странного вида трубы, в которой я заподозрила вытяжку. Похоже, Фелициус всерьез увлекался алхимией, я похожие агрегаты видела только дважды: в Круге Кинлох и Круге Карастеса. Лаборатория в Башне Бдения обходилась обычным окном возле стола. А ещё — явно магией крови, и хотелось бы понять, почему драгоценный главный юстициар ещё не здесь.
Потом стоять мне надоело. Пусть тело не подчинялось, но ведь магия, какая ни есть, не физический параметр? И даже если меня на запчасти разрезать, магию не найдешь, так что вряд ли ей мог управлять магистр? Впрочем, не попробуешь — не узнаешь, так что я потянулась к своему внутреннему свету, пытаясь нащупать его. Получилось не сразу, словно между нами стояла стеклянная стена, но все же я справилась и осмотрела комнату правильным зрением. Все полки заполыхали цветным огнем магических линий, даже письменный стол то ли был зачарован, то ли содержал в ящиках какие-то магические предметы.
Удерживающее заклинание на себе я увидела почти сразу — чужая магия походила не то на веревки, не то на цепь; выглядела она живой и едва заметно шевелилась, как водоросль. Видела я плохо, всё-таки осмотреть себя не шевелясь довольно сложно. Но смогла заметить, что накладывал заклинание маг небрежно — вот они, недостатки избытка силы, аккуратности магистру Фелициусу, как и магам из Киркволла, не хватало. Пожалуй, спеленай он меня аккуратненько, как выходило у Архитектора и даже Йована, я бы и пошевелиться не смогла. А так — дернула за веревочку, и с шестой попытки дверь открылась, то бишь развалились оковы.
— Ну, вот теперь посмотрим, кто тут что выяснит, — пробормотала я и поморщилась: боль снова начала разливаться по всей правой части тела.
Но все же я упрямо дошла до стола, мельком переворошила бумаги, знакомых имен в них не заметила, но решила брать все и разбираться дома. На спинке кресла висела мантия, дорогущая, шелковая — из нее вышел вполне сносный мешок. В него же отправились артефакты в качестве моральной компенсации за мои неудобства. Рядом с перегонным кубом лежал уже знакомый мне артефакт, местная замена газовой горелки. Его активировать я научилась еще в своем Круге, там и надо-то было дернуть одну из магических нитей. Подпихнув на нагревающую руну пару чистых листов бумаги, я разлила рядом несколько горючих зелий — удачно, что Фелициус все подписывал, — и тогда сочла свою миссию выполненной. Конечно, на стенах висела защита от огня, но внутри все выгорит без проблем. Пламя вгрызлось в бумагу еще до того, как я открыла дверь.
Идти в сторону лестницы было глупо, и я повернула в другую, внутрь дома. Этот вариант был тоже не самым хорошим, поскольку планировку я не знала и вполне могла забрести куда-нибудь в чулан, откуда убежать будет уже сложнее. Но я понадеялась, что чем дальше от лестницы — тем более личные комнаты будут попадаться, а прислуга ведь должна являться по первому зову хозяина… Должна там быть лестница для слуг.
Проверить не довелось: стоило сделать пару шагов, как одна из дверей распахнулась, и оттуда осторожно выглянул Зевран.
— Chica, ну и какой смысл тебя спасать? — при виде меня он улыбнулся, но осмотрел придирчиво. — Цела?
— Местами, — честно отозвалась я. — Не уверена, что смогу бежать.
В комнате за спиной Ворона оказались и остальные члены нашей маленькой банды. Фенрис тоже в первую очередь окинул меня взглядом, особенно остановившись на ребрах, к которым я прижимала руку; Ванда даже кинулась обнимать — в кои-то веки аккуратно, как фарфоровую статуэтку.
— Умеешь ты вляпаться, — недовольно заметил лириумный воин и забрал у меня импровизированный мешок. — Идем, Мэйварис дала нам совсем немного времени.
— Я не смогу, — отозвалась я, глядя на распахнутое окно, через которое они, видимо, и влезли. Боль разгоралась все сильнее, и я уже с трудом шла, выпрямившись — очень хотелось согнуться и хоть немного ослабить натяжение мышц. Ванда легко подхватила меня на руки и пообещала:
— Я смогу.
Выбираться привычным способом, по стене, демонесса не стала — тут я ей явно помешала бы. Она просто шагнула с подоконника вперед, и лишь в последний момент подхватила нас магией и мягко опустила на землю. Я ожидала, что подруга меня поставит на мостовую, но она не торопилась — со мной на руках отошла в тень от высокой стелы, украшающей площадь перед домом магистра. Через несколько секунд к нам присоединились Фенрис и Зевран.
— Идем, у нас есть минут двадцать, — бросил лириумный воин. Я поинтересовалась:
— А потом?
— Потом наша прекрасная подруга оставит твоего нового поклонника в покое, — с усмешкой пояснил Ворон. — И лучше бы нам на тот момент добраться до безопасного места.
— Поэтому не дергайся, — промурлыкала демонесса. — Я тебя быстрее донесу, чем ты сама доковыляешь.
Пришлось смириться, тем более что шли мы и правда быстро, сама я бы так не смогла. Маршрут мне был абсолютно незнаком, но с вопросами пришлось подождать — мы старались не попадаться на глаза прохожим, и потому даже не разговаривали.
Впрочем, по некоторым общим приметам я все-таки предполагала, куда мы идем: вначале исчез киркволльский агат с облицовки стен, потом четкие линии особняков стали расплываться и завиваться в случайные формы домов средних кругов города. Один я даже узнала — очень необычный, с ривейнской «луковкой» на крыше; раз мы проходили мимо него, то и площадь Вивацци должна была быть где-то рядом, а вот собственный дом остался в другой стороне. Минут через десять оригинальные элементы в архитектуре исчезли, уступив место обычным беленым стенам и ровным черепичным крышам, и я поняла, что мы покинули даже Четвертый круг.
Конечным пунктом оказался совсем маленький домик в ремесленном квартале. Правда, заклинаниями он был опутан не хуже, чем лаборатория Фелициуса. Может, даже лучше: видно было, что над защитой поработали с душой. В единственной комнате стояли стол и лавка — ни кровати, ни шкафов. У меня даже появилось ощущение, что мы попали в шпионский боевик, и вот тут должны проходить переговоры заинтересованных сторон.
Сидеть нам пришлось довольно долго. Ванда успела сбегать в наш прежний домик и забрать мои сумку и оружие — Enansal так и остался валяться под окном, его похитители с собой не забрали. В сумке лежали все зелья и бомбы, которые когда-то я везла еще из Амарантайна, до сегодняшнего они мне так дня ни разу и не пригодились. Да и теперь я взялась только за обезболивающее — на животе наливался солидный синяк, на ребрах тоже, и они, кажется, были сломаны или, по крайней мере, сильно ушиблены. Лечить такие травмы зельями было бессмысленно.
За это время я успела рассказать, каким образом меня выманили и что собирались делать. Фенрис выслушал и только тяжело вздохнул.
— Лавр — символ торжества, Алиена, — пояснил он. — Сомневаюсь, что кто-то сумел отследить тебя до Ферелдена, особенно если его интересовала только твоя магия.
— А символ венатори? — поинтересовалась я. Информация о том, что моя семья по-прежнему в безопасности, изрядно порадовала. Но тогда было непонятно, на что рассчитывал магистр — стала бы я так бежать в логово венатори?
Но ответить мне не успели: после какого-то сложного стука в дом вошла Мэйварис и улыбнулась:
— Мальчики, ваш выход. А мы тут пока посекретничаем.
— Он уже обнаружил побег? — уточнил Фенрис. Женщина рассмеялась:
— Уж теперь-то точно. Вам стоит поторопиться.
Лириумный воин коротко кивнул и вышел за дверь — для пятерых в комнатушке было уже не так много места; Зевран на прощание успел поцеловать руку магистру, обнять Ванду и отправить воздушный поцелуй мне. Женщина с улыбкой покачала головой и подошла ближе ко мне.
— Ну что, как тебе в гостях у членов Магистериума, дорогуша?
— Красиво, интересно, только угощают чем попало, — кривовато улыбнулась я. — Но лучше, чем у Анодата. Там только и угощали хорошо, а все остальное…
— Ты, кстати, знаешь, его не так давно нашли полумертвым и с сожженными руками? — она подмигнула, а я удивилась. Ничего такого я не слышала, да особо и не слушала, если уж быть откровенной. Мэйварис уселась на лавку рядом, чуть потеснив меня, и я невольно охнула. — Что это с тобой?
Она нахмурилась и пробормотала знакомое мне диагностическое заклинание. Результат магистра явно не порадовал, и она с досадой велела:
— Ну-ка ляг. Я не целитель, конечно, но самые простые заклинания помню.
Сопротивляться я и не подумала, ребра беспокоили все сильнее, так что любой желающий меня исцелить пришелся бы сейчас кстати. Женщина снова забормотала заклинания, и по телу пробежала первая волна исцеляющей энергии. Она была такой слабой, что я от разочарования даже застонала, но комментировать не стала — спасибо и за то, что есть.
После второй волны в поле зрения появилась Ванда, которая, оказывается, не ушла вместе с эльфами. Она хмурилась и следила за руками магистрессы, но понять, похоже, ничего не могла. И попросила:
— Научи меня. Я тоже хочу уметь лечить.
— Из меня так себе целитель, дорогая, да и учитель тоже.
Но демонесса настояла, так что через некоторое время практиковаться на мне продолжили обе дамы. Теперь энергии чувствовалось больше, а боли меньше, и я едва не мурлыкала от удовольствия. Когда дыхание выровнялось окончательно, я поинтересовалась:
— Как вы меня нашли так быстро?
— Спросили у твоего магистра, он же тебя находит каждый раз, — чуть ворчливо отозвалась Ванда. — Он не хотел с нами разговаривать!
— Удачно, что я при этом тоже присутствовала, — мило улыбнулась Мэйварис. Я кивнула, и тут же поморщилась, стукнувшись затылком о лавку, на которой лежала.
Все лечение отняло полчаса, но Мэй предупредила:
— Ребра все еще сломаны. Я убрала только ушибы и боль, но срастить кости мне не под силу. Так что будь аккуратной.
— Спасибо, — я улыбнулась.
Сесть мне позволили, хотя Ванда пыталась настоять на том, чтобы я полежала еще — но лавка была жесткой, и лопатки уже протестующе заныли. Почти сразу я увидела газеты, причем, к моему удивлению, свежие, и тут же ухватилась за одну — что там в мире происходит.
Мэйварис тем временем продолжила рассказывать:
— Кстати, магистр Красс просил передать, что твои обвинения были беспочвенны. Убийц нанял некто Камилл Скаро. Знаешь такого?
— Знаю, — рассеянно отозвалась я, листая газету в поисках иностранных новостей. — Личный ученик магистра Аврарии. Вот же мелкий паршивец, даже убийц нанять не постеснялся! Мы немного не ладили… И чего так долго ждал?
Последний вопрос я бормотала уже на автомате, поскольку дошла до нужной страницы. Новость на ней была всего одна, зато огромная — текст занял полный разворот, а какой-то не слишком талантливый художник даже изобразил Верховную Жрицу. Тон статьи был одновременно и уважительным, и насмешливым, а вот содержание заставило меня замереть и даже не дышать от волнения. Все, что говорила в это время Мэйварис, я пропустила мимо ушей, не отреагировала, даже когда Ванда позвала.
Война мешала не только мне. Ни один разумный человек не может любить войны, а уж духовной матери большей части мира такое и вовсе не пристало. Поэтому Верховная Жрица объявила о созыве Конклава — собрания воюющих сторон с целью переговоров. Как ни странно, согласились с этим обе стороны: то ли магам и храмовникам война тоже надоела и они надеялись найти компромисс, то ли Церковь сумела найти подходящие рычаги давления… Как бы то ни было, в одном месте собирались заседать все церковно-магические иерархи.
И если бы меня интересовала власть над миром, я бы таким шансом обязательно воспользовалась.
— Мне надо лететь, — хрипловато сообщила я и вдохнула, наконец, воздух. Покосилась в конец статьи, где стояла дата, на которую назначили Конклав, и с зарождающейся паникой уточнила: — Немедленно.
Конклав ожидался через неделю. По самым смелым подсчетам я могла успеть долететь — если торопиться изо всех сил, спать по несколько часов в день и нигде не останавливаться. Если очень повезет, то я успею даже передохнуть перед этим собранием, хоть и недолго. Но для этого придется изрядно поработать крыльями. Как же невовремя я ребра сломала…
— Зачем? — с веселым недоумением поинтересовалась Мэйварис. Она еще не успела оценить моего выражения лица, а вот леди Ванда нахмурилась и отобрала у меня газету.
— Действительно, зачем? — уточнила она. — Убьют и убьют, тебе-то что?
Магистресса забрала газету, мельком пробежала статью глазами и тоже нахмурилась. А я еще раз вздохнула:
— Это идеальный шанс окончательно подорвать мир. Смерти Верховной Жрицы никто не простит, и никто не поверит, что это сделал один из тех, кто осквернил Золотой город. Будут кивать друг на друга, и в итоге так и не помирятся. После этого приходи и бери их тепленькими, никто даже сопротивляться не будет. Даже если Корифей не явится туда лично, я уверена, какую-нибудь подставу он устроит. Я должна быть там. Вдруг я сумею помочь?
— Ты ранена, — мягко напомнила женщина. Я поморщилась:
— Да, ужасно невовремя. Передайте мои извинения Зеврану и Фенрису, надеюсь, они поймут…
— Я им скажу, а потом пойду за тобой, — пообещала Ванда, явно смирившись с моим решением. Я кивнула обеим, выпила еще одно обезболивающее зелье, подхватила вещи и вылетела в окно.
Как же все-таки вовремя я решила уезжать...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу