Game on (гет)

Пробуждение напоминало выныривание из-под воды, глубокой и темной, и полной омутов. Проснувшись, Шерлок с минуту лежал с закрытыми глазами на грани сна и яви, не сразу осознав, где находится. Обрывки сновидения, смутные и тревожные, еще владели его сознанием, но уже стирались из памяти без следа, словно уносимые течением.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы окончательно согнать дрему, Холмс с неохотой откинул тяжелое одеяло и поднялся на ноги. Утренняя прохлада тут же вцепилась в него, словно когтями, и по коже волнами пробежала дрожь. Жилые помещения замка, в целом, отапливались хорошо, чего нельзя было сказать о его остальных частях — так, зимой, например, в аудиториях часто царил такой холод, что на уроках приходилось сидеть в теплых мантиях, а коридоры, обдуваемые всеми ветрами, и вовсе покрывались скользкой коркой льда, затрудняющей передвижение. Тем не менее, в общежитии факультета Слизерин, несмотря на все усилия по обогреву, царила вечная прохлада — сказывалось местоположение. Так уж вышло, что располагался факультет в подземельях, уходящих под самое Черное озеро, потому холод был вечным соседом и спутником молодого поколения амбициозных и честолюбивых волшебников, объединенных зеленым змеиным знаменем.

Толстое стекло узкого окна напоминало иллюминатор на магловской подводной лодке — вода, давящая и темная, подступала так близко, что, казалось, было достаточно одной единственной трещины, чтобы Черное озеро хлынуло внутрь, сметая и круша все на своем пути. Отсюда невозможно было увидеть небо — ни солнце, ни луна и звезды никогда не заглядывали в эту обитель вечного зеленого сумрака, но Шерлок давно наловчился безупречно определять время по свету или его отсутствию, пробивающемуся с поверхности сквозь мутную водную толщу. В спальне царила темень — судя по тусклым далеким отблескам на почти неподвижной водной глади, рассвет еще только-только занимался. Соседи по комнате еще спали, как, наверное, и весь Хогвартс, но для Шерлока ранние подъемы были обыденностью — внутренний будильник всегда срабатывал безупречно.

Всего спальню седьмого курса делило пятеро, но из них ранней пташкой был только Шерлок. Помимо него бодрствовал один лишь Мартин Фоули, если слово «бодрствовал» было вообще применимо к его вечным проблемам со сном. Будучи не в силах ни уснуть обратно, ни подняться с постели и заняться чем-нибудь полезным, он бесцельно и тупо пялился в потолок с открытыми глазами. Лишь скосив взгляд на Холмса, Фоули тут же перевел глаза обратно, не говоря ни слова. Тусклый свет ночника причудливо подсвечивал его лицо бледно-зеленым потусторонним светом.

Моран же крепко спал, уткнувшись лицом в подушку, выводя приглушенные рулады храпа, то замолкающие, то раздающиеся с новой силой. Почти незаметная, еле колышущаяся полупрозрачным светом завеса заглушающих чар покрывала самую отдаленную кровать у окна, которую занимал Генри МакМиллан — даже среди слизеринцев слывший одиночкой, он предпочитал прятаться за полностью задвинутым пологом и не допускать никого в свое личное пространство без острой на то необходимости. Его сосед, Сэмюэль Трэверс, подобной застенчивостью не страдал — полог его кровати и вовсе был сорван едва ли с самого первого курса, и сейчас открывал вид на массивную фигуру в смятой одежде под наполовину сбившимся одеялом — Сэм вечно забывал переодеться в пижаму и зачастую попросту валился спать в чем был накануне.

Оставив сокурсников наслаждаться или страдать в последних предрассветных часах, Шерлок завязал галстук и собирался было покинуть комнату, как вдруг резко остановился на пороге, вспомнив кое о чем. Серебряный значок небрежно валялся на прикроватной тумбочке, как никчемная, ничего не стоящая безделушка. Нехотя вернувшись, Холмс не глядя прикрепил его к мантии и, наконец, покинул спальню.

Стоило ему сделать шаг с последней ступени лестницы, как еле тлеющие угли в камине вспыхнули сами собой, и волна жара прокатилась по остывшему за ночь воздуху гостиной. Языки пламени заплясали по обуглившимся поленьям, прогоняя подводный сумрак и освещая комнату. Ее изогнутые каменные своды уходили высоко, теряясь во мраке потолка, куда не достигали отблески огня, отчего все помещение напоминало причудливую природную пещеру. Вспышки играли на гладком холодном камне стен и полированной поверхности резных широких столов, выставленных в окружении жестких кресел и диванов с потускневшей от времени зеленой обивкой. Зелень со вплетенной нитью серебра в значительной мере составляли здешний интерьер — исключение не представляли ни ворсистый грубый ковер, покрывающий все пространство пола, ни тяжелые бархатные шторы с длинными свисающими кистями, обрамляющие окно больше похожее на огромный пустой аквариум.

Гостиная сияла чистотой — за ночь эльфы-домовики убрали все следы отгремевшей вчера мини-вечеринки, посвященной началу последнего учебного года. Даже обуглившиеся до восковых лужиц свечи в серебряных канделябрах были заменены на новые, длинные и с еще нетронутыми огнем фитилями.

Мельком окинув комнату взглядом, Шерлок прошел через раздвигающуюся потайную плиту, маскирующую собой проход в стене, ведущий наружу, и вышел из подземелий в пустующие школьные коридоры. Замком еще владело сонное оцепенение. Было слишком рано даже для завтрака, ну а по иным причинам в первый учебный день обычно не поднимались даже самые отъявленные жаворонки. Это потом начнутся квиддичные тренировки, подготовка к экзаменам и бесконечные домашние задания, отнимающие много времени и вынуждающие жертвовать драгоценным сном даже самых злостных лентяев. Сейчас же даже никогда не смыкающие глаз привидения не проплывали мимо жемчужными безмолвными облаками. Сонные портреты тихо похрапывали со своих полотен, не потревоженные беззвучными шагами слизеринца.

Так, никем не замеченный, Шерлок поднялся из подземелий и выученной наизусть тропой направился в библиотеку, щурясь на тусклый розовый свет забрезжившего рассвета, льющийся из витражных окон.

Библиотека встретила его хорошо знакомым запахом пыли и ветхого пергамента. Мадам Пинс, сухая худощавая колдунья, бессменная заведующая этой древней обители, деловито перебирала за столом какие-то свитки, грозившие на первый взгляд рассыпаться в пыль от любого неосторожного прикосновения, и не выказывала ни малейших признаков сонливости. Аккуратно сдув пыль с хрупкого пергамента, она подняла голову, заслышав скрип двери, и совсем не удивилась при виде столь раннего посетителя.

— Доброе утро, мистер Холмс, — поприветствовала она, — Вы не изменяете себе.

Библиотека в Хогвартсе не имела строго определенных часов работы, и посещения были дозволены в любое время с неизменным железным правилом соблюдения тишины и порядка, чем Шерлок активно пользовался на протяжении всех проведенных в школе шести лет и не планировал отступать от своей привычки. Ему случалось провести здесь не одну бессонную ночь, зарывшись носом в очередной манускрипт, потеряв какой-либо счет времени, так что мадам Пинс бы вовсе не удивилась, приди он еще вчера вместо приветственного пира и останься здесь на неделю.

Обронив доброжелательное приветствие библиотекарше, Холмс привычно нырнул в анфиладу стеллажей, позволив книжному лабиринту увлечь себя. Абсолютная пустота и тишина царили здесь, нарушаемые лишь приглушенным биением сердца единственного посетителя и его почти беззвучными шагами. Несколько метелок сами собой плясали по полкам и по корешкам, сметая невидимую пыль, из больших песочных часов на столах беззвучно сыпался золотистый мерцающий песок.

Бросив сумку на один из продавленных старинных диванов, Шерлок медленно прошелся вдоль стеллажей, всматриваясь в не всегда читаемые, порой стертые от времени заголовки, выискивая те из них, что освещали интересующую его тему.

Библиотеке замка действительно не было равных среди тех, которые Шерлоку посчастливилось посетить в своей жизни. Семейство Холмсов вполне обоснованно гордилось собственной коллекцией книг, посвященных самым разным отраслям магии, начиная от простейших бытовых чар и заканчивая сложной артефакторикой и темными проклятиями, запрещенными к использованию Международной Конфедерацией магов.

Старший брат Шерлока, Майкрофт, разделял тут же семейную страсть — собственную коллекцию он принялся методично собирать еще задолго до поступления в Хогвартс, с превеликим удовольствием отведя ей не одну комнату в собственном жилище, в которое он перебрался уже после окончания школы, и неуклонно продолжая ее расширять. Тем не менее, сравниться с Хогвартсом по количество пыльных фолиантов, полных магических знаний, древних, и более современных, изощренных и совсем тривиальных, было, наверное, попросту нереально. Даже за долгих шесть лет, сбившись со счету в часах, проведенных в этих стенах, Шерлок сомневался, что прочел хотя бы треть, даже если исключить все то бессмысленное и ненужное, что он знал и к чему вовсе не собирался прикасаться. Потому этот последний год Холмс планировал использовать по максимуму, погрузившись в исследования, которые занимали его живой и беспокойный ум.

Неспешно пройдясь вдоль длинных рядов книжных полок, Холмс остановился у отдела, целиком посвященного алхимии и зельеварьению. Окинув внимательным взглядом корешки, Шерлок цепко выхватил несколько интересующих его книг, до которых планировал добраться на протяжении всего лета, и, устроившись в одном из многочисленных мягких кресел, погрузился в чтение, параллельно делая пометки в толстом блокноте в обложке из мягкой черной кожи с золочеными буквами.

Золотой песок неспешно и неумолимо сыпался из верхней половины хрустальной емкости часов, а затем часы переворачивались сами собой, обнуляя отсчет не один раз, прежде чем Шерлок, наконец, очнулся, осознав, что за перелистыванием тяжелых ветхих страниц почти пропустил время завтрака. Сделав пометку в блокноте, чтобы не забыть, на чем остановился, Шерлок захлопнул фолиант и вернул его обратно на полку, планируя вскоре вернуться и продолжить. Библиотека еще пустовала, когда он покинул ее тихие прохладные своды — в первый учебный день над стремлением к знаниям преобладал сон, потому любители чтения сейчас отсутствовали, и даже мадам Пинс тоже растворилась где-то в своей каморке.

Замок еще молчал, но уже потихоньку просыпался, готовясь к новому вихрю событий, который нес за собой начинающийся учебный год. Потолок в большом зале отражал безбрежное осеннее небо, залитое золотисто-розовым светом утреннего солнца, расчерченное редкими линиями облаков. Царила сонная гулкая тишина, нарушаемая лишь стуком вилок о фарфоровые края тарелок и редкими перешептываниями. Даже не все преподаватели еще присоединились к трапезе, за преподавательским столом половина мест пустовала, — из всех них лишь МакГонагалл никогда не изменяла себе и приходила самой первой, и сейчас с внимательным видом читала газету, одновременно потягивая дымящийся чай из узорчатого кубка.

Быстрым внимательным взглядом подмечая детали обстановки, Шерлок занял свое привычное место рядом с Ирен, уже бодрствующей и выглядящей так, словно не легла позже всех и не встала самой первой. Адлер сидела с идеально прямой спиной, закинув ногу на ногу и медленными глотками цедила кофе со сливками, параллельно читая книгу. Стол привычно ломился обилием блюд, но перед Ирен стоял лишь фруктовый йогурт и крохотная тарелка с пуддингом.

— Ты не дождался меня, — Ирен вскинула взгляд, заслышав шаги, и кокетливо улыбнулась Шерлоку.

Взгляд темных глаз, обрамленных длинными густыми ресницами, небрежно окинул его с ног до головы, и Шерлок сделал то же самое, отмечая как всегда безупречный внешний вид Ирен. Под ее изящно подведенными черной подводкой глазами нельзя было обнаружить ни следа теней, свидетельствующих о недосыпе, хотя Ирен всегда вставала раньше всех своих соседок по факультету. Макияж не выдавал небрежности или торопливости, как и идеально выглаженная одежда, состоящая из белой блузки с накрахмаленным белым воротничком, прямой юбки и форменной мантии с зеленой подкладкой. Шелковый галстук, стянутый в тугой узел, напоминал овившуюся вокруг шеи ядовитую змею.

— А должен был? — искренне удивился Шерлок, накладывая себе в тарелку немного омлета с беконом и наливая в чашку кофе из серебряного кофейника.

Ирен не ответила — раннее утро накладывало ограничения даже на ее вечно флиртующую манеру общения, и лишь это выдавало в ней скрытую за безупречной внешностью и сдержанностью сонливость. Лишь негромко хмыкнув, Адлер перевела взгляд обратно в книгу, и Шерлок мельком отметил черную обложку с тиснеными буквами, крошащимися позолотой буквами — «Артефакторика эпохи Ренессанса. Темные артефакты Франции». Воздержавшись от комментариев, Холмс принялся за омлет, с наслаждением впиваясь зубами в прожаренные кусочки бекона, источающие аппетитный запах масла и жира.

На скамейку рядом плюхнулся заспанный Моран, едва не сшибив локтем кофейник и не залив себя и весь стол горячим кофе. Ирен дернулась и демонстративно отодвинулась подальше от известного своей неловкостью одногруппника, одарив того лишь коротким взглядом из-под книги. Не заметив презрения в темных глазах, которое адресовалось его мятой рубашке и сбитой набок мантии, Себастьян широко зевнул и принялся за завтрак. В отличие от Шерлока, Моран всегда был несколько тяжел на подъем, а прошедшая вчера вечером небольшая вечеринка в общей гостиной не добавляла на утро бодрости и свежести.

Лейси Забини, торжественная как никогда, чеканя шаг, прошествовала к слизеринскому столу, ведя за собой первокурсников, словно заботливая гусыня своих гусят в их первое в жизни путешествие к озеру.

— Это наш стол, — громко и нарочито медленно объявила она десятку сонных взъерошенных мальчишек и молчаливых девочек так, словно они не были вчера на церемонии и не запомнили местоположения. Впрочем, отметил про себя Шерлок, возможно так и было — как выяснил он еще на первом курсе, большинство людей, а в особенности детей, не отличалось хорошей памятью — его одногруппники путались в поворотах и лестничных пролетах едва ли не целых полгода, прежде чем, наконец, сумели добраться от спальни до зала, ни разу не заблудившись. И так повторялось ежегодно со всеми новичками. Да что там, даже старожилы до сих пор не знали всех коротких путей и всех особенностей замка и его секретов, будучи слишком глупыми или ленивыми, чтобы все разузнать и запомнить. Поэтому, возможно, стоило быть снисходительнее к мелюзге. Это, однако, не означало, что Шерлок собирался брать на себя труд каждый раз отводить их, куда им там будет нужно.

— Холмс, — словно прочитав его, не отличающиеся подобающей старосте ответственностью мысли, процедила Лейси, смерив его взглядом снизу вверх. Подавив зевок, Шерлок приготовился выслушать тираду о безответственности, но не намеревался переубеждать ее. Бесполезно было бы объяснять гиперответственной, помешанной на правилах Лейси, что ходить за новичками, все объяснять им и показывать дорогу без необходимости бессмысленно и глупо. Никто из старост никогда не утруждался подобной гиперопекой, и только Лейси с чего-то возомнила, что без нее все пропадут.

Впрочем, какие бы комментарии насчет Шерлока и его подхода к возложенным на него обязательствам у нее ни имелись, Лейси решила оставить их при себе. Взмахнув головой, отчего ее стянутые в высокий хвост пурпурной лентой волосы взметнулись алой вспышкой, она отвернулась, напоследок небрежно бросив короткое:

— После пар обсудим дежурства.

— Непременно, — после пар Шерлок снова планировал скрыться в библиотеке, но Лейси об этом было знать необязательно.

— Заносчивость — непрочный материал, — негромко пропела Ирен, оторвавшись от книги и скользнув взглядом по сияющему, словно отполированному не менее сотни раз за одно только это утро значку на груди Забини. Та промолчала, не услышав этой короткой ремарки, или сделав вид, что не услышала, принявшись рассаживать первокурсников. На миг губы Адлер осветила задумчивая улыбка, угасшая столь же быстро, как и зажглась, прежде чем кто либо, кроме Шерлока, успел заметить, а затем девушка с прежним равнодушным видом уставилась обратно в книгу.

Первокурсники, словно рядовые новобранцы, следующие за своим генералом, послушно устраивались за столом. Кто-то озирался по сторонам, осматривая зал в утреннем освещении и стараясь запомнить все детали, кто-то задирал голову, с восхищением рассматривая потолок. Большинство же были больше заинтересованы в распростертой перед ними на блюдах всевозможной снедью. Лишь одному не было дела ни до таинственной магии, ни до более приземленных материй в виде овсянки и пуддинга.

Темноволосый тощий мальчишка затуманенным невидящим взором смотрел через весь зал, отделяющий его от стола, за которым оживленно переговаривались представители самого шумного факультета, облаченные в черно-красные мантии. Залегшие под глазами тени, свидетельства неспокойно проведенной ночи, выделялись на бледном лице, обрамленном неровными прядями волос. Очнувшись, лишь когда Лейси, как заботливая мамаша, с громким стуком поставила перед ним тарелку и пододвинула блюдо с пуддингом, парнишка нехотя принялся за еду, продолжая исподлобья поглядывать на противоположный стол.

Зал тем временем потихоньку заполнялся. Один за другим обитатели Хогвартса, сонные или оживленные, притихшие или веселые, проходили через распахнутую тяжелую дверь и устраивались на привычных местах. Мартин Фоули и Джанин Хокинс, оба заспанные, но скрывающие это чуть более успешно, чем Себастьян, вошли в зал, держась за руки и уселись рядом. Подобное проявление чувств не вызвало интереса ни у кого из сотоварищей — эти двое стали парой в конце прошлого года, и сейчас можно было лишь удивиться тому, что они не расстались за лето. Ни Мартин, ни Джанин не отличались постоянством в отношениях и на первый взгляд не подходили другу от слова совсем. Джанин была невысокой и склонной к полноте, с которой с переменным успехом боролась на протяжении всех лет обучения путем бесконечных диет. Темные локоны в стрижке-каскаде удачно скрывали кругловатость лица, длинная челка падала на широко распахнутые глаза, более не скрываемые за толстыми стеклами очков, как это было все предыдущие годы. Мартин же был высоким и худощавым, и абсолютно невзрачным с его русыми волосами в ничем не примечательной стрижке и блеклыми глазами да темными синяками — вечными спутниками его бессонницы. Завтракать парочка принялась тоже не расцепляя рук, несмотря на все связанные с этим неудобства.

За ними почти незаметно скользнул в зал Сэмюэль Трэверс, коренастый слизеринец, счастливый обладатель значка капитана квиддичной команды уже на протяжении трех лет. Последними из семикурсников-слизеринцев к завтраку присоединились, держась под руки и оживленно щебеча, Ванда Лавье и Летиция О’Нил — самые закадычные подружки во всем Хогвартсе, а то и всем магическом мире.

Мельком, не отвлекаясь от завтрака, Шерлок разглядывал одноклассников, подмечая детали и внося их в свое мысленное досье, отмечая для себя, кто провел лето, загорая на пляжах Греции, кто одиноко гонял мяч на заднем дворе родительской фермы, кто экспериментировал с зельями и травами, кто скучал дома, а кто не вылезал из вечеринок и подпольных клубов. Каждый сентябрь после возвращения каждый стремился как можно более детально похвастаться своей насыщенной и интересной жизнью, даже если таковая отсутствовала, беззастенчиво приукрашая и раздувая до невозможности любую, самую незначительную деталь. Вечное тщеславие, пустое и очевидное, рассыпающее под внимательным взглядом Шерлока — в этом заключалось само определение их факультета.

Мысли, складывающиеся в идеальный карточный дом из карт, исписанных деталями и пометками, вдруг рассыпались и разлетелись, когда краем глаза Холмс внезапно уловил какое-то движение у себя за спиной.

Человек за его спиной подкрался быстро и бесшумно, словно большой лощеный хищный кот, настолько тихо, что даже неизменная наблюдательность Шерлока сработала с опозданием.

— Доброе утро, Слизерин, — привлек к себе внимание профессор Мориарти, улыбаясь по акульи широко и дружелюбно.

Слизеринцы, как один, вздрогнули, также только сейчас заметившие подошедшего профессора, и настороженно без энтузиазма поздоровались. Мориарти улыбался и цепким взглядом изучал своих подопечных, молча дожидаясь, пока все внимание будет приковано только к нему. Холмс пристально посмотрел на профессора, не заботясь о том, чтобы его интерес, вполне естественный в этой ситуации, остался незамеченным.

Можно было бы решить, что подобной незаметностью профессор был обязан особым чарам, но Шерлок тут же приметил на его ногах дорогие туфли с мягкой подошвой, глушившей шаги — поразительная скрытность для человека, обожающего привлекать внимание. Теперь Шерлок ясно видел, что профессор Мориарти не так молод, как показалось вчера — прошлым вечером издали и в неверном свете свечей тот казался совсем мальчишкой, вчерашним выпускником, ненамного старше учащихся последнего курса. Сейчас же даже гладко выбритое ухоженное лицо без всяких следов щетины не обманывало взгляд — теперь, когда препятствия в виде расстояния более не существовало, а солнечный свет смывал покровы, можно было разглядеть тонкие морщинки, залегшие в уголках почти черных сверкающих глаз.

На первый взгляд Мориарти не производил впечатления преподавателя волшебной школы — скорее, какого-нибудь политика из Министерства. Строгий костюм, похожий на тот, что носил профессор вчера, но чуть другого фасона, сидел идеально — явно сшит на заказ. На манжетах рубашки тускло блестели запонки с прозрачными, на вид напоминающими простое стекло, камнями, в которых только знатоки могли определить настоящие бриллианты. Затянутый в свободный узел галстук украшал змеиный принт — слишком очевидная попытка понравиться новым подопечным.

— Что ж, на случай, если кто-то не был вчера достаточно внимательным, позвольте представиться еще раз, я профессор Мориарти, новый преподаватель защиты от темных искусств и ваш новый декан — Мориарти медленно двинулся вдоль стола, пристальным взглядом останавливаясь на каждом лице, — Итак, поздравляю вас с началом нового учебного года. Жду не дождусь знакомства с каждым из вас. Как настрой?

— Боевой, — игриво, в тон ему, ответила Ирен, отставляя свой недопитый кубок и поворачиваясь вполоборота, чтобы лучше разглядеть профессора и чтобы тот мог лучше разглядеть ее, — Все орудия к бою.

— Мисс Адлер, верно? — несмотря на тот факт, что Мориарти видел их всех в первый раз, не считая вчерашнего вечера, профессор явно потрудился узнать имена, — Наслышан о вас. Думаю, у вас есть все шансы на победу в этой битве.

— Я вас не разочарую, — очаровательно улыбнулась Ирен.

Лейси с минуту наблюдающая за этим обменом любезностями со все растущим раздражением вскочила со своего места, прямо перед профессором заслоняя спиной Ирен и отчеканила голосом расторопного солдата спешащего выслужиться перед генералом:

— Мисс Лейси Забини, сэр. Староста.

— Приятно познакомиться, мисс Забини, — ответил Мориарти тоном полным вежливого интереса, скользнув взглядом по ней долю секунды прежде чем сделать шаг в сторону и остановиться на значке Шерлока, — А это, значит второй староста — мистер Холмс, не так ли?

— Да, сэр, — коротко ответил тот, не трудясь подняться, вовсе не планируя выслуживаться перед новым деканом, как Лейси.

— Наслышан, ваш брат пробивает себе дорогу на вершину в Министерстве Магии, — вкрадчиво произнес профессор, и Шерлок приложил все усилия, чтобы не скривиться.

Он мог бы радоваться успехам его брата, не будь они чем-то самим собой разумеющимся и не накладывай они лично на Шерлока ожиданий от всего окружения. Сложно быть младшим братом самого Майкрофта Холмса, когда ты ходишь в ту же школу, и все учителя смотрят на тебя через призму его успехов и неизбежного сравнения. Что говорить, даже новый преподаватель, ни разу не встречавшийся с обоими братьями, оказался столь же узко мыслящим, как и все остальные. Что не могло не разочаровывать. — Если вы хоть немного похожи на него, вас ждет блестящее будущее.

— И раннее ожирение, — добавил Шерлок.

Ирен издала негромкий смешок, а Себастьян Моран, не сдержавшись, загоготал во весь голос и тут же осекся, поймав взгляд декана, в котором сквозило неприкрытое презрение.

— Что есть тело, когда нас определяют наш ум и наши амбиции, — с прохладцей парировал он.

— Вам хорошо говорить, с вашей-то внешностью, — в голосе Ирен было столько сладости, что можно было бы заработать диабет.

— Сочту за комплимент, мисс Адлер.

— Это он и был, — улыбнулась та.

— Может быть, обсудим более важную тему? — вмешалась Забини, все больше хмурясь, недовольная поведением Ирен и тем, что той досталось все причитающееся Лейси внимание, — Как новая староста, я взяла на себя труд разработать график дежурств по замку, — она принялась копаться в сумке, выуживая огромный блокнот, напоминающий небольшой книжный том, и развернула страницы, демонстрируя разрисованные выделителями разных цветов таблицы и схемы, — Я думаю, нам стоит привлекать к патрулям и пятые и шестые курсы, ведь так мы сможем более эффективно организовать порядок в замке. А еще, думаю, нужно внедрить новую систему…

— Инициатива наказуема, помните об этом, мисс, — нетерпеливо взмахнув рукой, оборвал ее на полуслове Мориарти, — Обсудим ваши… — уголок его тонких губ чуть скривился, — идеи позже.

Лейси, хлопая глазами и не находя, что сказать, отступила и молча села на свое место, нервно комкая уголки блокнота. Никто не обращал на нее внимания.

— Итак, седьмой курс, — продолжил Мориарти, — Начнем с вас. В конце этого года вам предстоит сдавать ЖАБА, так что, надеюсь, вы настроены серьезно. Вы уже определились с будущей профессией?

Ответом ему было молчание. Мысли о предстоящих выпускных экзаменах и о будущем в целом действовали угнетающе даже на тех из учеников, кто был уверен в избранном жизненном пути и кто имел за спиной золотой парашют в виде семейных денег, а значит, кому не грозила необходимость сражаться за выживание во взрослой жизни. Впрочем, Мориарти ответа и не ждал — задумчивость, в которую он погрузил своих студентов, и была реакцией, на которую он рассчитывал.

— Я изучил результаты ваших экзаменов за два предыдущих года и на их основе подготовил ваши расписания на этот курс, — выдержав паузу, продолжил Мориарти. Волшебная палочка выскользнула из рукава его пиджака быстро и почти неуловимо для глаза. Профессор взмахнул ею изящным резким жестом, и прямо из воздуха материализовалась стопка свитков, которые тут же сами собой разлетелись, останавливаясь перед теми, кому они предназначались, — Изучите, пожалуйста, их внимательно, а затем давайте обсудим.

На пару минут повисла тишина, прерываемая лишь шелестом пергамента да бряцаньем вилок. Более младшие курсы заинтересованно взирали на нового декана, вполуха прислушиваясь к его речам, заинтригованные, но больше скучающие, сонливость еще владела ими. Они еще могли порадоваться, что столь пристальное внимание им пока что не грозило — до момента, когда им самим предстояло сдавать экзамены, предстояла еще целая вечность, и потому можно было пока не думать ни о чем серьезнее лимонных штруделей на тарелках.

Первой из семикурсников, кто прервал молчание, на удивление оказалась Ванда. Осторожно подняв руку и борясь с робостью на каждом слове, она неуверенно протянула:

— Профессор, у меня в расписании стоит зельеварение, но ведь я не набрала проходной балл, чтобы попасть на продвинутый курс?

Краска отхлынула от ее загорелого лица, когда профессор посмотрел на нее, так что россыпь веснушек теперь выделялась созвездиями на ее коже.

— Я договорился со Слизнортом, мисс Лавье, — ободряюще улыбнулся он робкой студентке, — Он вас возьмет с «Выше ожидаемого», если вы обещаете дополнительно заниматься.

— Правда? — короткие клубничные локоны Ванды взметнулись облаком — в таком оживлении она взметнула головой, позабыв о собственной вечной застенчивости, — Спасибо огромное, сэр!

— Я так понимаю, вы избрали путь целителя? — произнес Мориарти, и девушка удивленно кивнула, — Сложный и тернистый путь, который не прощает ошибок. Поэтому вы должны приложить все усилия, чтобы не оступиться.

— Обещаю, сэр, — с придыханием произнесла слизеринка и шепнула что-то на ухо Летиции, та тихо что-то ответила, и обе тонко захихикали.

— Итак, — развел руками профессор, — Вопросы, комментарии?

— Никаких, сэр, — ответила Джанин, поправив челку, и свернув свой свитой, — Меня все устраивает.

— И меня, — поддакнули Мартин и Летиция.

— А меня нет, — заговорил следующим Сэмюэль Треверс, вертя в руках собственное расписание, — Я собираюсь попасть в национальную сборную, так что мне, к Мерлину, не нужна дурацкая трансфигурация и чары. Можно их убрать?

— Возможно, я вас сейчас удивлю, но в магии не существует, как вы выразились, «дурацких» дисциплин, — оскалился Мориарти, и Сэм, осекшись, буркнул извинения, — Что до вашего вопроса, увы, убрать трансфигурацию невозможно — она входит в обязательный курс. Чары — нет, но на вашем месте я бы не спешил от них отказываться — они нужны везде, даже в квиддиче.

Заметно приуныв, Треверс с удвоенной силой принялся крутить в руках свиток, борясь с порывом скомкать его и выбросить, но больше не спорил.

— Не расстраивайтесь, мистер Треверс, — ободрил его Мориарти, — Я тоже играл в квиддич в школе, и потому говорю по опыту — какие бы у вас ни были талант и амбиции, всегда нужно иметь запасной план.

— Правда? — оживился слизеринец, когда тема перешла на едва ли не единственное, что интересовало его в жизни, — А за кого вы играли, сэр?

— Охотник, — коротко ответит тот.

— А по мне вы больше на ловца смахиваете, — Сэм задумался и принялся оценивающе рассматривать профессора, но продолжить свои рассуждения не успел.

— Да плевать на квиддич, — окончательно вспылила Лейси, вновь напоминая о себе и размахивая своим расписанием, — Почему у меня так мало предметов? Я хочу изучать руны и еще нумерологию. Я сдавала все экзамены на «Превосходно», так почему их добавили Холмсу, а мне — нет?

Шерлок кинул на одногруппницу недовольный взгляд и чуть отодвинулся от нее и ее не знающей границ пронырливости.

— Эти предметы не являются обязательными к изучению, мисс Забини, — пояснил Мориарти, — А ваше расписание и без того переполнено. Вы уверены, что справитесь с дополнительной нагрузкой?

— О да, — сверкнула глазами та, — Я справлюсь.

— Наша Лейси метит в Министры Магии, не иначе, — фыркнула Ирен.

— Что ж, не перетрудитесь, — Мориарти взмахнул палочкой, и пергамент в тонких пальцах Забини вспыхнул, и новые строки побежали по нему зелеными чернильными змейками. От неожиданности Лейси чуть не выронила свиток. Опасливо поглядывая на профессора, пристально изучила новое расписание и слегка успокоилась, довольная победе, но продолжала хмуриться.

Расписание самого же Шерлока вполне могло бы повергнуть в ужас какого-нибудь даже самого отъявленного когтевранца, но его самого все вполне устраивало. Трансфигурация, руны, зельеварение, нумерология, защита от темных сил, травология — в этом году, как и во все предыдущие, ему предстояло изучать практически все предметы, которые только мог предложить Хогвартс. Будь его воля, Холмс с удовольствием бы взялся еще и за алхимию, но в этих стенах ее не преподавали, так что приходилось довольствоваться тем, что есть.

— Ваше расписание слегка перегружено, мистер Холмс, — прокомментировал Мориарти, — Но я уверен, вы справитесь. Впрочем, мне не вполне понятно, какую профессию вы избрали, так что, быть может, стоит сосредоточиться на чем-то более узком и конкретном?

— Ни в коем случае, сэр, — парировал Шерлок, — Все знания необходимы.

— Что ж, — сверкнул глазами Мориарти, — Мне нравится ваш подход, мистер Холмс.

— То есть Холмс справится с нагрузкой, а я нет? — вполголоса проворчала Лейси, но осталась без ответа.

— Позвольте, профессор, — вскинула руку Ирен, — Я бы хотела изучать еще прорицания.

— Прорицания? — удивился Мориарти, — И зачем бы вам это?

— Быть может, у меня дар, — обаятельно улыбнулась Адлер, и профессор хмыкнул.

— Хорошо, воля ваша, мисс Адлер, — ее свиток тоже вспыхнул, повинуясь взмаху палочки профессора, — Помните, отказаться от выбранных предметов можно будет только в первой половине семестра.

— Если больше нет вопросов, — хлопнул в ладони Мориарти, когда обсуждения расписаний были закончены, — То желаю вам всем удачи. Приложите все усилия, чтобы преуспеть. Меньшего я от вас не потерплю. В дальнейшем я хочу пообщаться с каждым из вас лично и обсудить ваши дальнейшие планы. А пока, ступайте на занятия.

Поняв, что собрание подошло к концу, слизеринцы принялись поспешно дожевывать завтрак, собираться и, подхватывая сумки, потихоньку покидать Большой зал. Мориарти же перешел к другим курсам.

Первой поднявшись с места, Ирен потянула Шерлока и Себастьяна за руки.

— Идем, мальчики, будущее ждет.

— Что это вообще было, Ирен? — спросил Холмс по пути на первый в этом году урок, которым значилась трансфигурация, — Флиртуешь с новым преподом?

— А что? — вскинула брови Ирен, — Ревнуешь? А, Шерлок?

— К кому, к этому лощеному придурку? — буркнул вместо него в ответ Моран, — Тоже мне, «амбиции и ум». Что тогда он забыл в школе, если такой умный?

— А по-моему, он прелесть, — улыбнулась Ирен, — Ты согласен, Шерлок?

— Думаю, он старался произвести на нас лучшее впечатление, — помолчав, уклончиво ответил Холмс, — Еще посмотрим, каков профессор Мориарти на самом деле.

Образ в его голове отказывался складываться в четкую картинку. На первый взгляд Мориарти казался дружелюбным и очаровательным, но было ли это настоящим или же удачным эффектом от приложенных к тому усилий? А профессор действительно постарался, чтобы понравиться, — галстук со змеями, внимательность к каждому и выказанная поддержка. Оговорка — ко всем, кроме, разве что Лейси, но на это легко можно было закрыть глаза — Забини отличалась способностью вывести из себя даже святого.

Впечатляющее владение волшебной палочкой и невербальными заклинаниями — профессор был одаренным волшебником, хотя и, скорее всего маглорожденным — фамилия Мориарти не относилась к известным в волшебном мире. Дорогой костюм, запонки, хорошо поставленная манера речи — все указывало на карьеру в Министерстве, но Себастьян в чем-то был прав — что делал такой человек в школе? Не то, чтобы должность преподавателя Хогвартса не считалась престижной или надежной, скорее наоборот, однако стоило признать, что амбициозному человеку здесь негде развернуться, а для неамбициозного человека Мориарти слишком часто упоминал амбиции.

Было в нем что-то, скрытое за приятностью манер и безукоризненным обаянием, что-то тонкое и ускользающее, отчего Шерлок не мог в полной мере понять, что из себя представлял профессор Джеймс Мориарти. Но, возможно, — решил Шерлок, — ему просто требовалось на это чуть больше времени, как всегда бывало с более сложными и умными людьми, чем те, с кем приходилось взаимодействовать на ежедневной основе.

Выбросив, наконец, из головы Мориарти, Холмс вслед за друзьями вошел в аудиторию и привычно устроился за второй партой, выкладывая на занозистую деревянную парту учебник, перо и чернильницу. Профессор МакГонагалл появилась через минуту, и все разговоры, все еще посвященные новому декану факультета, тут же смолкли.

МакГонагалл занимала пост директора уже на протяжении долгих лет, но продолжала преподавать и, судя по всему, не планировала покидать эту должность. С годами в ее тугом пучке под остроконечной шляпой прибавлялось седых волос, но несмотря на довольно солидный возраст профессор оставалась активной и строгой ведьмой, успешно совмещающей руководство школой и преподавание. Будучи одной из сильнейших ведьм в истории и героиней знаменитой Битвы за Хогвартс, о которой она почти никогда не распространялась, она пользовалась как бесконечным уважением и страхом, так и любовью своих воспитанников.

— Доброе утро, Слизерин, — в привычной сухой манере поздоровалась профессор, — Поздравляю вас с началом последнего, самого сложного года обучения, в конце которого, как вам известно, вас ожидают экзамены ЖАБА.

Профессор МакГонагалл никогда не любила терять время, потому не стала делать этого и сейчас и сразу перешла к сути, заключающейся в устрашении грядущими экзаменами. Моран тяжело вздохнул, а Летиция тонко пискнула где-то на задней парте, когда МакГонагалл принялась описывать процедуру сдачи с приглашенными из Отдела образования экзаменаторами и те блоки знаний, которые потребуется изучить и повторить.

Все это, конечно, звучало довольно страшно, но Шерлок не собирался поддаваться общей панике. В своих знаниях он сомневался редко. А вот большинству точно придется тяжко — но такова уж участь идиотов. Жалеть их Шерлок также не собирался.

— Надеюсь, вы осознаете всю серьезность и будете усердно трудиться, — строго закончила напутственную речь профессор и, довольствуясь произведенным эффектом, приступила к теме занятия, сегодня заключающемся в повторении пройденного. Раздав материал — простые фарфоровые чашки с тонкой цветочной вязью узоров, она двинулась вдоль рядов, шелестя подолом бархатной мантии.

— В прошлом году, если вы помните, мы изучали трансфигурацию сложных систем. Легко превратить простое в простое — спички в иголки, блюдце в кувшин, камень в металл, — голос профессора, твердый и ровный, звучал не громко, но без труда приковывал все внимание — такая тишина царила в аудитории, — Но чем больше элементов в объекте, который предстоит трансформировать, тем сложнее это дается. Сейчас перед вами лежит нечто простое — обычные чайные чашки. Ваша задача — применить все воображение, на которое вы способны, и вспомнить то, что мы изучали ранее, чтобы превратить лежащий перед вами простой объект вроде во что-то более сложное, состоящие из множества деталей. Усложним задачу, убрав голос. Вам не нужны заклинания. Лишь чистое сосредоточение и направленность мыслей.

Задние парты издали сдавленный вздох. МакГонагалл остановилась у своего стола и одарила класс тонкой ободряющей улыбкой одними кончиками губ.

— Стоит ли упоминать, что подобное задание будет на ЖАБА? Что ж, — она перевернула маленькие песочные часы, украшающие ее стол, и сияющий рубиновый песок стремительно заструился из верхней чаши в нижнюю, — Время пошло.

Слизеринцы судорожно схватились за палочки и уставились на стоящие перед ними чашки. С пару мгновений Шерлок бездумно смотрел на свою. Чашка была самой обыкновенной — фарфоровой, с белой глазурью, чуть потрескавшейся от времени. Узор из цветов оплетал ободок и ручку. Задание вовсе не было сложным. Просто профессор МакГонагалл всегда немного перегибала с давлением, считая, что это идет ученикам только на пользу — и, в общем-то не слишком ошибалась, однако зачастую стресс оказывал деморализующий эффект. Если еще учесть, что урок был самым первым в этом году после долгого лета, в течение которого мало кто уделял время учебе, то ничего неожиданного не было в том, что сейчас почти весь класс впал в ступор.

Покрутив в руках чашку, Холмс направил на нее кончик палочки и мысленно шепнул:

— Силенцио. Диффиндо.

По тонкому фарфору зазмеились и поползли трещины, а затем он беззвучно лопнул на крупные осколки. Шерлок поймал настороженный взгляд профессора МакГонагалл, внимательно наблюдающей за происходящим, и слегка улыбнулся ей, как бы говоря, что все идет по плану. Направив палочку на первый из осколков, Холмс сосредоточился, рисуя в голове картинку. Кусочки фарфора с острыми сколотыми краями и осыпавшейся местами глазурью, дрогнули и начали плавиться, меняя форму.

Цельный объект действительно было сложнее трансфигурировать, но если поделить его на части, то каждую из них можно преобразовать без особых усилий.

Моран шепотом выругался, бросив случайный взгляд на Шерлока. Сам он без особых успехов пыхтел над своим заданием — непонятно, чего хотел добиться Себастьян, но его чашка лишь наполовину обратилась в серебро и упрямо отказывалась принимать новую форму.

У Ирен дела шли получше. Сосредоточенная, как никогда, и напряженная, как струна, она даже не обернулась, когда где-то позади нее раздался звон битой посуды и возглас порезавшейся Джанин. На столе перед ней лежала книга в переплете из потрескавшегося фарфора с синими цветами. Обложка дрожала и медленно, сантиметр за сантиметром обращалась в пергамент. Рука, крепко сжимающая слегка изогнутую палочку чуть дрожала от перенапряжения, капля пота выступила у виска.

К тому моменту, когда упала последняя алая песчинка, чашки большинства напоминали творения какого-нибудь безумца — безобразные куски, наполовину обращенные в металл или камень, словно слепленные наспех из разных материалов, лишь отдаленно напоминающие изначальную или планируемую форму. Недовольно качая головой, МакГонагалл прошлась вдоль аудитории, взмахом палочки испаряя неудачные эксперименты. Наградив Ирен тремя очками за ее полу-фарфоровую книгу, она остановилась возле Шерлока и застыла.

На парте перед ним в небольшой чаше плескалось море. Волны бились и пенились, повинуясь невесть откуда взявшемуся ветру, а над ними мягко качался маленький пиратский кораблик. Тонкие мачты гнулись и потрескивали, словно в шторм, палуба качалась, а паруса, покрытые еле заметными синими цветами, чуть трепетали.

МакГонагалл осторожно подняла кораблик и повертела его в руках, а затем подняла перед собой и продемонстрировала классу.

— Превосходно, мистер Холмс, — похвалила она, — Хоть и не без недочетов. Десять баллов Слизерину. Что ж, на сегодня все. Домашнее задание — упражняться и еще раз упражняться.

— Я точно завалю экзамен, — простонал Моран, когда друзья покидали аудиторию.

— Не нагнетай, — посоветовал Шерлок, — Просто нужно потренироваться.

— Легко тебе говорить, — проворчал тот.

Ирен принялась утешать его, Холмс же не ответил. На его взгляд, если б Моран не ныл, а приложил усилия, у него бы все получилось, но у того все аргументы неизменно сводились к тому, что Шерлоку просто все дается легко от природы. В этом была доля правды, но Шерлок бы никогда этого не признал вслух.

Пройдя по коридорам, заполненным галдящими учениками, и преодолев несколько пролетов движущихся лестниц, троица рассталась. Ирен направилась на урок прорицаний, который неизменно проходил в Северной башне под руководством профессора Трелони, Моран, в расписании которого значился свободный урок, решил вернуться в спальню и доспать. Шерлок же отправился в библиотеку и следующие два часа посвятил изучением талмуда по алхимии.

Время полетело стремительно. Погрузившись с головой в чтение, Шерлок не заметил, как свободный час подошел к концу, и очнулся лишь, когда пробил оповещающий о начале следующего занятия колокол. Быстро поставив книгу обратно на полку и подхватив свою сумку, Холмс, перепрыгивая с лестницы на лестницу, помчался через весь замок в подземелья, где проходило зельеварение. Зная, что всегда может рассчитывать на лояльность Слизнорта, никогда никого не отчитывающего за опоздания, слизеринец, тем не менее не хотел терять лишние минуты, которые часто оказывались необходимыми, чтобы успеть сварить зелье. Но, когда десять минут спустя после начала урока, Шерлок, наконец, подошел к нужной аудитории, то немало удивился, увидев, опаздывал не он один. Семикурсники толпились возле запертой тяжелой двери кабинета зелий. В подземельях стояла зябкая прохлада, а в воздухе витал запах сырости. Откуда-то издали доносился свист гуляющего по коридорам ветра.

Профессор Слизнорт, рыхлый пожилой волшебник, бывший декан факультета Слизерин, появился лишь еще десять минут спустя. Тяжело переваливаясь с ноги на ногу, он прошел мимо студентов, не ответив на вялые приветствия, и открыл дверь массивным бронзовым ключом.

Из аудитории пахнуло резким запахом трав, пропитавшим помещение насквозь и впитавшимся даже в стены. Дождавшись, когда все устроятся на привычных местах возле своих котлов, Слизнорт без всякого интереса пересчитал присутствующих и плюхнулся за свой стол. В тусклом свете класса Шерлок мог явственно разглядеть покрасневшие глаза профессора и обидчиво поджатые губы. Ни капли энтузиазма и неизменного дружелюбия не светилось на его лице.

Помещение, казалось, в полной мере отражало настроение своего хозяина. Вопреки обыкновению, в этот раз в аудитории не было ничего необычного, лишь парты и чистая грифельная доска. Котлы с редкими зельями не кипели на медленном огне, источая разноцветный дым и причудливые ароматы, ничто не указывало на очередное соревнование, ежегодно устраиваемое профессором для своих одаренных учеников, призом которого всегда являлся пузырек какого-нибудь ценного эликсира.

Ирен, тоже опоздавшая, осторожно проскользнула в дверь вслед за Слизнортом. На ее губах играла таинственная улыбка, тут же поугасшая, когда слизеринка тоже заметила отсутствующее настроение профессора. Переглянувшись с подругой, Шерлок недоуменно пожал плечами, хотя о причине он уже догадывался.

— Садитесь, — буркнул Слизнорт, — Итак, вы должно быть волновались из-за отмены собрания клуба в поезде.

«Места себе не находил от переживаний», — саркастично подумал Шерлок. В клуб Слизней, возглавляемый профессором зельеварения, приглашались только те из студентов, кто в силу академических успехов и/или происхождения и связей мог рассчитывать на блестящее будущее после школы. Приглашая таких дарований в свой клуб, Слизнорт стремился приложить руку к их будущим успехам и, тем самым, заполучить долю причитающейся, как он считал, ему благодарности.

— В следующие выходные собрание обязательно состоится, — не вдаваясь в подробности и причины, объявил Слизнорт и перешел сразу к занятию, — Итак, добро пожаловать, избранные, получившие проходной балл по моему предмету.

Избранных было мало. Их с трудом можно было насчитать с десяток человек, и это-то со всех четырех факультетов. Слизеринцев было всего трое — помимо самого Шерлока, Ирен и попавшей сюда исключительно благодаря Мориарти Ванды Лавье, зельеваренье в этом курсе выбрала еще и Лейси, однако сейчас, что было весьма удивительно, она отсутствовала.

Больше всего, конечно, собралось представителей Когтеврана — четверка воронов занимала самый центр аудитории, как можно ближе к учителю. Чуть особняком держались двое пуффендуйцев. Двое было и гриффиндорцев.

— Боюсь, мисс Забини сегодня не придет, сэр, — с наигранной печальной улыбкой сообщила Ирен, — Она плохо себя чувствует.

— Вот как? — безразлично ответил Слизнорт, не став вдаваться в подробности и вызнавать о причинах плохого самочувствия студентки, — Что ж, пусть выздоравливает — пропуски в этот году критичны. Конечно, я бы проведал мисс Забини в больничном крыле, но, так как я больше не ваш декан…

На этом месте голос профессора оборвался на странной высокой ноте, и профессор замолчал, не закончив предложение.

Вот теперь все точно становилось на свои места. На вчерашнем пире директор МакГонагалл подала новость о смене декана факультета так, словно Слизнорт ушел в отставку исключительно по своей воле, но для добровольно покинувшего пост тот довольно остро переживал его потерю. Слизнорт не пользовался особым пиететом у учеников своего факультета, однако был добродушным, в основном, стариканом, всегда снисходительным и никогда не строгим. Его манера выбирать себе любимчиков и примазываться к их потенциальной будущей славе, как и тяга к хвастовству его бывшими достигшими успеха учениками раздражала, но, в целом, не напрягала и часто играла на руку.

Помолчав с минуту, зельевар продолжил, как ни в чем ни бывало, велев ученикам разбиться на пары и подготовить котлы.

Такой формат работы был уже привычным и знакомым. За прошедшие годы обучения успели сложиться более-менее постоянные пары, как правило, состоящие из представителей одного факультета. Так что сейчас собравшаяся группа быстрым и естественным образом поделилась на группы из двоих человек, объединявших когтевранцев с когтевранцами, гриффиндорцев с гриффиндорцами и пуффендуйцев с пуффендуйцами, и лишь на троих слизеринцах механизм дал сбой.

Ванда Лавье в один миг оказалась рядом с Ирен и с заискивающей улыбкой подергала ту за рукав мантии. Ирен, сделав вид, что не заметила попытки привлечь к себе внимание, шагнула было к Шерлоку, но тут профессор Слизнорт заметил сложившееся неравенство:

— О, мистер Холмс, у вас нет пары, — произнес он.

На протяжении всех шести лет Шерлок привык делить котел с Лейси, сегодня по неизвестной причине изменившей своей пунктуальности, так что сейчас он действительно оставался в одиночестве.

— Я могу быть с Шерлоком, — вскинув руку, свободную от вцепившейся в нее Ванды, вызвалась Ирен.

— Не бросай меня, — прошептала Лавье, с ужасом и обидой глядя на одногруппницу.

— Нет-нет-нет, мисс Адлер, — на ее удачу запротестовал Слизнорт, — Думаю, мистер Холмс прекрасно справится один, а вот мисс Лавье понадобится ваше чуткое руководство.

Ванда просияла. Ирен скривилась, но промолчала и со вздохом встала рядом с новой напарницей. Прежде она неплохо работала с Мартином, однако тот не набрал проходной балл на прошлогоднем экзамене, чему не слишком расстроился, так как вовсе не собирался продолжать изучать эту дисциплину, поэтому сейчас Адлер выпала не слишком радужная перспектива оказаться в команде с полной энтузиазма, но не слишком умелой Вандой.

Шерлок улыбнулся одними уголками губ, поймав полный разочарования взгляд подруги, но посочувствовать ей был не в силах. Что бы там ни произошло сегодня с Забини, она была абсолютно невыносимой в обыденной жизни, однако в зельеварении, надо отдать ей должное, разбиралась превосходно. Хотя поначалу Шерлок и Лейси являли собой поистине гремучую смесь и взорвали не один котел, испортив не одно зелье, но со временем научились не конфликтовать, а дополнять друг друга и неплохо сработались, пусть и за пределами этой аудитории у них такого взаимопонимания не наблюдалось даже близко.

Отсутствие Лейси казалось странным и слегка тревожило — с манией Забини быть всегда и во всем первой, только что-то по-настоящему серьезное могло остановить ее от возможности заработать очередную высокую отметку. Как-то раз на третьем курсе она неудачно упала, поскользнувшись на крыльце, и загремела в больничное крыло, а потом сбежала оттуда на урок ухода за магическими существами, не дождавшись, пока костерост окончательно ее исцелит. Кажется, в тот раз Лейси, преодолев не один лестничный пролет и прохромав по сугробам через всю территорию школы, добралась-таки до опушки Запретного леса, где проходил урок, а потом до полусмерти перепугала великана профессора Хагрида, потеряв сознание от болевого шока. Тот случай Забини до сих вспоминала с гордостью и не упускала возможности привести его в пример, отчитывая кого-либо за нерадивость и недостаточное стремление к знаниям.

Но в любом случае, Шерлок не собирался слишком уж переживать за нее. Что бы там ни было, мадам Помфри сумеет излечить что угодно и будет с удвоенной бдительностью следить за излишне беспокойной пациенткой. Ну а одиночество никогда не тревожило Шерлока, так что сегодняшний день предоставлял ему приятную возможность побыть наедине с собой. В отличие от той же Ванды или же большинства гриффиндорцев в своих знаниях и умениях Холмс был уверен и не нуждался в подстраховке в виде напарника.

Слизнорт несколько раз негромко постучал палочкой по доске, и на гладкой черной поверхности проявились пляшущие меловые буквы:

— Напиток живой смерти, — озвучил он, — Итак, кто может сказать, что это за зелье?

Сразу шесть рук взметнулось в воздух, и Слизнорт указал на ту, что понялась быстрее всех:

— Да, мистер Холмс?

— Напиток живой смерти — это очень сильное усыпляющее средство. Ошибка в его приготовлении может вызвать смерть того, кто зелье выпьет, — уверенно ответил Шерлок. Одно время это зелье входило в курс шестого года обучения, однако относительно недавно Отдел Образования Министерства Магии признал его слишком сложным для шестикурсников и принял решение перенести его на курс выше. Что, по мнению Шерлока, многое говорило о современном уровне образования.

— Верно, — кивнул профессор, — Для чего зелье применяется?

— Применяется в качестве снотворного, — подняв руку, неуверенно ответила смуглая гриффиндорка с вьющимися волосами, собранными в неаккуратный низкий хвост массивной заколкой с драконом.

— Три балла Гриффиндору, мисс Доннован, — бросил Слизнорт, и девушка довольно улыбнулась своему напарнику, хмурому шатену со значком старосты на мантии.

— Вообще-то, в основном зелье применяют в медицине для введения пациентов в искусственную кому при лечении особо тяжких диагнозов, — с места возразила Ирен, — А также для эвтаназии при невозможности исцеления.

— Нужно поднимать руку, чтобы ответить, мисс Адлер, — лицо профессора искривилось в гримасе, — Что входит в состав Напитка живой смерти?

— Но Ирен права, — быстро добавила коротко стриженная когтевранка, едва не подпрыгивающая на месте от нетерпения выделиться и продемонстрировать свои знания, — Эффекта даже одной капли Напитка достаточно, чтобы погрузить человека в настолько глубокий сон, что сравним со смертью, поэтому он слишком силен, чтобы применять в качестве средства от бессонницы.

— Это правда, — согласился Слизнорт, все еще кривясь, — Пять баллов Когтеврану, мисс Келлер. Что входит в состав зелья?

Ирен нахмурилась и перевела возмущенный взгляд на Шерлока. Тот лишь пожал плечами. Недовольство Ирен было вполне объяснимым и справедливым. Очевидно, потеряв пост декана Слизерина, профессор Слизнорт решил наказать за это свой бывший факультет, оставив тот без единого балла поощрения. Не будь самому Холмсу абсолютно плевать на баллы и факультетскую битву за Кубок школы, он бы тоже возмутился, однако даже в этом случае счел бы ниже своего достоинства выпрашивание баллов, хоть и честно заработанных. Адлер, кажется, считала так же, потому промолчала, и, судя по плотно стиснутым губам, явно не собиралась больше стараться.

— Настойка полыни, асфодель и сок дремоносных бобов, — заработал еще пять баллов когтевранец по фамилии Беннет.

— Еще корень валерианы и златоцветник, — не удержавшись, добавил Шерлок, но его проигнорировали.

— Когда было изобретено? — продолжал опрос Слизнорт.

— Первое упоминание Напитка относится еще к Средневековью, — прилежно подняв руку и дождавшись разрешения ответить, чуть заикаясь и робея, начала неприметная пуффендуйка, нервно теребя кончик желтого галстука, — Одна ведьма смочила зельем веретено, которым затем уколола палец дочь короля. Но затем один молодой волшебник смазал губы Рябиновым отваром, поцеловал принцессу и вывел её из глубокого сна.

— Пять баллов Пуффендую, мисс Хупер, — благосклонно кивнул той профессор, и девушка зарделась, и почему-то посмотрела на Шерлока.

— Это очень сложное зелье, которое мало кто способен хорошо сварить, а безупречно — почти никто, — вещал Слизнорт, — Лишь два раза в жизни я наблюдал, как ученик сварил идеальный Напиток живой смерти, и одним из них был сам Гарри Поттер, под моим чутким руководством, разумеется, — упоминание своего знаменитого ученика, кажется, чуть взбодрило Слизнорта, возвращая его к привычной жизнерадостно-самодовольной манере, но тут же его взгляд уперся в слизеринцев, и волшебник вновь скис, как бы вспомнив о своей потере.

— Итак, ингридиенты, — он вяло взмахнул рукой, переворачивая доску, уже исписанную кривыми меловыми строками с инструкцией по приготовлению настоя.

Класс зашевелился, подготавливая рабочее место. Слизнорт открыл было рот, чтобы дать еще какие-то пояснения или же по обыкновению пожелать удачи, но в этот момент тяжелая входная дверь вдруг громко скрипнула и приоткрылась. Ожидая увидеть одногруппницу, Шерлок повернулся, чтобы посмотреть, однако на пороге стояла вовсе не Лейси.

— Простите, за опоздание, профессор, — с не слишком виноватым видом произнесла опоздавшая, застыв у двери.

Ей явно пришлось немало пробежать, чтобы оказаться здесь, — гриффиндорка с трудом переводила дыхание, ее мантия и развязавшийся красно-золотой галстук сбились на бок, а пепельно-белые кудри растрепались и являли собой беспорядок. Извинение было лишь формальностью — обычно на урок Слизнорта можно было прийти хоть в конце пары и отделаться лишь добродушным упреком, однако на этот раз все было иначе.

— Как мило с вашей стороны присоединиться к нашему скромному обществу, мисс Ватсон, — в голосе Слизнорта сквозил холод, и Ватсон опешила, заметив недружелюбие обычно лояльного преподавателя, — Минус пятнадцать очков Гриффиндору за опоздание. Заходите живее. Мы варим Напиток живой смерти, и мистер Холмс как раз остался без пары, так что присоединитесь к нему.

Ошарашенная столь холодным приемом и потерей сразу пятнадцати баллов, Джейн Ватсон застыла, не сразу поняв, о чем речь. Ее растерянный взгляд скользнул по аудитории, отмечая сложившееся разделение, а затем останавливаясь на единственном из всей группы, кто был без пары. Их взгляды встретились, и синие глаза Ватсон округлились, когда до нее дошло, с кем ей предстоит сегодня работать. Холмс не сумел сдержать усмешку, увидев замешательство и ужас на лице новой напарницы.

— Но я… — с трудом подбирая слова, попыталась возразить Ватсон и бросила умоляющий взгляд в сторону своих одногруппников. В ответ Доннован не слишком успешно попыталась изобразить виноватую улыбку, подхватывая напарника под руку. Тот, нахмурившись, осторожно выдернул руку из захвата и поднял ее:

— Сэр, может быть, Джейн присоединится к нам с Салли? — осторожно спросил он.

— Не говорите глупостей, мистер Лестрейд, — все больше раздражаясь, ответил Слизнорт, — Не тратьте время, мисс Ватсон. Кто не успеет сварить зелье к концу занятия, отправится на отработку.

Слова подействовали волшебным образом. Тут же оживившись, волшебники принялись за работу, зашелестев страницами учебника, бросаясь за ингредиентами и зажигая огонь под днищами котлов.

Видя, что деваться некуда, Ватсон стиснула зубы и нехотя двинулась к Шерлоку сквозь охвативший аудиторию рабочий хаос. Остановившись у стола на приличной дистанции, она бросила сумку на пол и одарила Холмса коротким мрачным взглядом, не намереваясь даже здороваться. Принявшись доставать из сумки складной серебряный нож для ингредиентов и миниатюрные весы для измерения, Шерлок одновременно незаметно разглядывал гриффиндорку из-под полуопущенных ресниц.

День у Джейн Ватсон, очевидно, не задался, и доставшийся ей не слишком желанный напарник явно был лишь продолжением череды сегодняшних неудач. Слабый румянец горел на ее щеках, тушь на густых ресницах слегка потекла и размазалась, а бледно-розовый блеск для губ почти стерся на искусанных на нервах губах. Не говоря ни слова, Ватсон стянула с запястья из-под красующегося свежими подпалинами рукава мантии резинку для волос и собрала растрепанные кудри в высокий хвост. Теперь Шерлок мог ясно видеть следы сажи на ее шее и щеке — следы неудачного заклинания, которое явно и стало причиной столь вопиющего опоздания.

— Что ж, давай разделим обязанности, — вежливо предложил Шерлок, пока Ватсон, сняв мантию, закатывала рукава белой рубашки и завязывала галстук в быстрый слабый узел, — Я принесу ингредиенты, а ты пока зажги огонь и налей воду.

— Не указывай мне, — сердито ответила Ватсон и, взметнув хвостом, резко развернулась и направилась в кладовую за ингредиентами для зелья.

Шерлок тяжело вздохнул и безмолвным заклинанием развел огонь под котлом. Гриффиндорцы могли быть удивительно злопамятными. Это было почти забавно — им почти не приходилось общаться за все шесть лет, проведенные в одной школе, но один единственный разговор днем ранее грозил обернуться для Шерлока первой плохой отметкой по зельеваренью за долгие годы. Кажется, найти общий язык с Джейн Ватсон может оказаться сложнее, чем с Лейси Забини на самых первых занятиях.

Глядя, как блондинка возвращается из кладовки с полными руками всевозможных корешков, высушенных цветков и бобов, Холмс сделал глубокий вдох и твердо решил не поддаваться на провокации все еще злящейся из-за инцидента в поезде гриффиндорке и не давать волю собственному раздражению. Возможно, у них еще был шанс избежать провала, нужно было лишь следить, чтобы Ватсон ничего не испортила. Холмс попытался припомнить, как она справлялась на уроках все предыдущие годы, однако не сумел, так как редко обращал на нее внимание, и теперь весьма жалел об этом.

— Слушай, я тоже не в восторге, — как можно мягче сказал Шерлок, наливая в котел воду, когда Ватсон вернулась и ссыпала ингредиенты на стол рядом с закипающим котлом, — Но хорошая отметка нужна нам обоим, так что давай не будем мешать друг-другу. Я займусь корнями и дремоносными бобами, а ты следи, чтобы вода не выкипела.

— Думаешь, я настолько тупая, что даже нарезать не смогу? — саркастично бросила Ватсон и, не дожидаясь ответа, взяла свой нож из потемневшего серебра, взяла корешок валерьяны и точными резкими движениями принялась резать его на ровные кубики.

Шерлок не нашелся с ответом. С пару мгновений понаблюдав за уверенными действиями напарницы, он тоже принялся за работу. Осторожно взвесив желтые хрупкие цветки златоцветника на маленьких тяжелых весах, а затем перетерев их в невесомый порошок и отложив его в сторону, Холмс добавил в зелье несколько ложек густой полупрозрачной настойки из маленького пузырька. Зелье булькнуло, и горьковатый запах полыни ударил по ноздрям. Помешав настой двенадцать раз по часовой стрелке, Холмс перевернул маленькие песочные часики, засекая время.

Закончив нарезать корни, Ватсон опустила их в отдельную чашу с водой, чтобы те настоялись, а затем взяла один из бобов.

— Только не режь, — быстро вмешался Шерлок, — Их нужно…

Прежде, чем он успел закончить, лезвием ножа Джейн с хрустом раздавила боб плашмя, и пузырящийся черный сок залил доску. Аккуратно собрав его в небольшую хрустальную пиалу, Джейн подняла взгляд на удивленно вскинувшего брови Шерлока и мстительно ухмыльнулась.

Что ж, кажется, Джейн Ватсон вовсе не была профанкой в зельеварении. Этого, впрочем, стоило ожидать, ведь в конце концов она попала в продвинутый класс. Хотя, тут же отметил он про себя, это мало о чем говорило, если уж сюда умудрилась попасть даже Ванда. Конечно, нужно быть полным идиотом, чтобы, имея перед глазами инструкцию с точным последовательным описанием каждого действия, не суметь приготовить нечто хотя бы отдаленно напоминающее нужное зелье. Однако за много лет Шерлок убедился, что некоторые не были способны даже на такое.

Словно в подтверждение его мыслей тут же раздался тонкий возглас и звон падающего ножа — Лавье прижимала ладонь к груди, обагряя тонкую ткань блузки и галстук сочащейся кровью. Алые капли забрызгали столешницу и лезвие. Раздраженная Ирен шипела в адрес Ванды что-то совсем не утешающее.

Что ж, возможно, сварить идеальное зелье и побить самого Гарри Поттера сегодня окажется не так уж и трудно. Какое-то время они молча сосредоточенно работали, лишь изредка поглядывая в инструкцию.

— Ты знала, что по рецепту в старых учебниках дремоносные бобы нужно было резать? — непринужденно произнес Шерлок, пытаясь завязать диалог, — Пока не был опубликован модернизированный рецепт авторства…

— Профессора Снейпа, бывшего директора Хогвартса и преподавателя зельеварения, — перебила его Ватсон, отвлекшись на миг от бобов, и закатила глаза, вновь увидев тень удивления на лице Холмса, — Я знакома с его биографией, и в учебники заглядывала — не ты один умеешь читать.

— Не знал, что тебя интересуют биографии слизеринцев, — усмехнулся Шерлок, добавляя в зелье еще одну ложку полыни, — Думал, ты нас презираешь.

— Он был героем, — резко ответила Ватсон, все больше раздражаясь, и едва не мазнула ножом себе по пальцу, — Следи за зельем. Надо помешать семь раз…

— Против часовой стрелки, — на этот раз закатил глаза Холмс, — Я в курсе, спасибо. Если ты не заметила, три минуты еще не прошло.

Ватсон промолчала, и проследила глазами за медленно сыплющимся песком. Когда верхняя чаша опустела, Шерлок быстро помешал зелье длинным серебряным половником, а Джейн осторожным выверенным движением добавила сок, отсчитывая капли. Затем оба напряженно склонились над котлом, глядя, как кипящее варево стремительно чернеет, превращаясь в похожую на чернила субстанцию.

— Так откуда пунктик на героизме? — помолчав, продолжил Холмс, прекрасно сознавая, что не стоит проверять на прочность их и без того очень хрупкое партнерство, но все же не в силах удержаться, — Читаешь о героях, заступаешься за слабых — с чего бы это?

— Нет у меня никакого… — Ватсон сердито вскинула нож, словно собираясь наброситься с ним на Шерлока, но не договорила. Небольшой взрыв сотряс аудиторию, и оба дернулись, инстинктивно закрываясь руками. Даже Слизнорт встрепенулся от своей меланхолии:

— Минус десять баллов с Пуффендуя, мисс Хупер, мистер Харрисон.

Пуффендуйка, всклокоченная и взвинченная, едва не плакала, пытаясь ладонями разогнать исходящий от их котла сизый дым. Ее напарник, бледный и замученный, беспомощно кружился вокруг стола, не зная, что ему делать, и беспрерывно извинялся. Взмахом палочки, Слизнорт испарил дым вместе с испорченным зельем, и теперь неудачливой парочке предстояло варить все по новой. Рассчитывать на хорошую оценку теперь не приходилось -занятие стремительно подходило к концу, и оба прекрасно понимали, что не успеют проделать и половину работы за оставшееся время.

— Идиоты, — негромко пробормотал Холмс.

— Ну, конечно, как я могла забыть? — презрительно фыркнула Ватсон, напротив, проникшаяся сочувствием к этим двоих, — Ты же здесь самый умный.

— Именно, — мило улыбнулся Холмс, забавляясь ее гневом.

— И как ты должно быть расстроился, когда пришла я, — иронично протянула гриффиндорка, — Вот ужас, досталась такая тупица в напарницы.

Холмс остановился и окинул девушку внимательным взглядом.

— Что? — в замешательстве спросила она и, удивленная, замерла, когда слизеринец сделал шаг вперед и протянул руку, мягко касаясь ее щеки.

— Скорее, такая огнеопасная, — с легкой улыбкой произнес он.

Кровь стремительно отлила от лица Ватсон, и она отшатнулась от прикосновения, словно ошпаренная, лишь сейчас осознав, что ее лицо все это время было перепачкано сажей. Резко отвернувшись и едва не сшибив котел, Джейн принялась сердито тереть щеку, глядя на отражение в серебряном лезвии.

Шерлок подавил смешок. Предоставив вынужденной напарнице поправлять внешность, он продолжил работу над зельем, осторожно добавляя асфодель и кусочки корня валерианы. Вскоре отложив нож, Ватсон бросила быстрый взгляд на Холмса, как бы ища насмешку и готовая в любой миг вылить содержимое котла на голову издевающегося над ней слизеринца. Однако, не обнаружив на лице того ничего, кроме сосредоточенного интереса к бурлящему вареву, она сверилась с рецептом и схватила чашу с дожидающейся своего часа пудрой из златоцветника. Руки Ватсон дрожали, когда она принялась ссыпать золотистый порошок в дымящийся котел, и Холмс поспешил вмешаться.

— Стой, дай лучше я, — опасаясь, что та случайно высыплет лишку вместо положенной на данном этапе половины, Шерлок схватил Джейн за локоть и тут же понял, насколько ошибся. Взвинченная и сердитая, Ватсон резко отдернула руку от его прикосновения.

Чаша выскользнула из ее пальцев и с плеском рухнула прямо в котел, и златоцветник золотой пылью взвился в воздух.

Зелье пыхнуло черным дымом, и чернильная поверхность окрасилось в кроваво-красный цвет. Жидкое прежде варево вдруг загустело и пошло комками, источая горький запах гари.

— На данном этапе ваше зелье должно приобрести темно-лиловый цвет, — объявил Слизнорт, не выходя из-за своего стола и безразличным взглядом разглядывая стену.

Удостой профессор своих учеников хотя бы одним внимательным взглядом, зрелище бы представилось ему впечатляющее. Аудитория больше напоминала поле боя. Струйки дыма разных цветов наполняли класс, почти у всех лица и руки были перемазаны черным соком дремоносных бобов. Запоровший первоначальное зелье пуффендуец лихорадочно нарезал корешки валерианы, грозя отрезать себе пальцы. Его напарница, Хупер, тяжело дышащая и с покрытым потом лицом, нервно теребила в руках длинную ложку, вперив тревожный взгляд в словно нарочно медленно высыпающийся песок в часах.

Более-менее справлялись когтевранцы — у обеих пар варево отливало разными оттенками фиолетового. Гриффиндорцы же судорожно листали учебник и опасливо косились на свое зелье, которое опасно бурлило, хотя огонь под днищем почти угас, и испускало синие искры.

— Корова ты неуклюжая, не лезь! — Ирен злобно вперила нож в бледную, отчаянно хлопающую ресницами Ванду, которая, судя по всему, была в волоске от того, чтобы самой не оказаться порезанной на ингредиенты. От их котла исходили ядовито-зеленые пузыри, но предусмотрительная Ирен еще в начале занятия поставила для подстраховки другой котел и успевала параллельно варить еще один вариант зелья, цвет которого сейчас напоминал фуксию.

Джейн застыла, глядя на Шерлока широко раскрытыми глазами с выражением полного ужаса и вины.

— Ты идиотка, — гневно прошипел Холмс.

— Это ты во всем виноват, — судя по исказившемуся лицу Ватсон, если она и хотела извиниться, то передумала, — Не надо было лезть мне под руку!

Холмс открыл было рот, чтобы выдать гневную тираду об уровне интеллекта напарницы, но зелье вдруг затрещало и принялось покрываться багровой корочкой. Оскорбления разом вылетели из головы, и Шерлок и Джейн оба в ужасе уставились на то, что непременно грозило обоим оценкой «Отвратительно», если, конечно, ничего не придумать в оставшиеся пятнадцать минут.

— Так, без паники, — Шерлок лихорадочно соображал, пытаясь вспомнить все, что знал о сочетаемости ингредиентов, — Нужно вытянуть излишек златоцветника — вернем все, как было, если добавим толченый аконит.

— Нет, — панически возразила Ватсон, — Если добавить аконит, будет взрыв из-за реакции с асфоделем.

— Точно, — сейчас Шерлок даже почти не удивился неожиданной сообразительности гриффиндорки, его мозг работал со скоростью света, выуживая информацию из чертогов памяти, — Если только не нейтрализовать эффект, предварительно добавив…

— Кору рябины, — в голос с ним закончила Ватсон. Застыв на миг, они обменялись торжествующими взглядами, а затем стремительной белой вспышкой Джейн метнулась в кладовую и тут же вернулась обратно, держа в руках несколько кусочков сушеной коры и небольшую баночку с горсткой серого порошка на дне. Протянув банку Шерлоку, Ватсон быстро бросила кору в котел, а Шерлок тут же добавил щепотку аконита.

Поверхность зелья на секунду ярко вспыхнула, словно готовая зажечься, а потом зелье забурлило, растворяя комки, и медленно выцвело из красного сначала в ярко-розовый, а затем приобретая густой лиловый цвет.

Облегченно выдохнув, Шерлок и Джейн обменялись слабыми улыбками.

— Неплохо, — уважительно протянул Холмс, оценив сообразительность девушки, — Откуда такие познания?

— Я хочу стать целителем, — скромно пожала плечами Джейн, осторожно вылавливая из котла упавшую чашу.

Остаток занятия они провели в совсем не напряженном молчании, сосредоточенно помешивая зелье и наблюдая, как оно розовеет и выцветает, постепенно теряя весь цвет, пока наконец не стало напоминать обычную мутную воду. Оставался последний штрих, прежде чем можно было погасить огонь и сдавать зелье на проверку. Оглядев пребывающий в полнейшем хаосе стол, Шерлок заметил, что у них не осталось ни единого кусочка корня валерианы, который нужно было добавить напоследок.

— Время, — объявил Слизнорт, тяжело поднимаясь со стула и загораживая своим тучным телом вход в кладовую, — Погасили огонь и убрали все.

Пуффендуйцы панически домешивали зелье, пытаясь успеть закончить, пока преподаватель проверял других, но их творению требовалось как минимум еще полчаса до готовности, так что попытка была бессмысленной. Когтевранцы обменивались нервными взглядами над котлами, наполненными жидкостью разной степени прозрачности. Гриффиндорцы же еле сдерживали смех, махнув рукой и уже даже не пытаясь спасти собственное пригоревшее синее варево. Ирен же была занята тем, что держала Ванду на расстоянии вытянутой руки от своего котла, в котором плескалась мутно-розовая вода — времени Ирен явно не хватило, но, по крайней мере, у нее почти получилось.

— Нужна валериана, — нервно шепнула Ватсон, тоже озираясь по сторонам, надеясь найти хотя бы маленький завалявшийся кусочек. Их зелье было почти готово, но без финального добавления валерианы оно осталось бы мутноватым, а не идеально прозрачным, как говорилось в рецепте.

— Ирен, дай, пожалуйста, валерианы, — попросил Шерлок, заметив нужный ингредиент на столе подруги. Адлер лишь махнула рукой, слишком занятая попыткой снять свой котел с огня и не выронить его из вспотевших ладоней.

— Вот, держите, — Ванда услужливо бросилась к столу, чуть не сшибив его, и, схватив первый попавшийся корешок, протянула его стоящей ближе к ней Ватсон.

Не отрывая нервного взгляда от приближающегося Слизнорта, только что активно раскритиковавшего зелье когтевранцев, Джейн взяла корешок практически на автомате и не глядя бросила его в котел.

Шерлок не успел ее остановить.

— Стой, — крикнул он, заметив ошибку лишь в последний момент, но было слишком поздно.

Все произошло в какие-то доли секунды. Стоило ингредиенту соприкоснуться со стеклянно-прозрачной поверхностью зелья, как оно вспыхнуло сверхновой, зашипело и стремительно рвануло вверх, обращаясь в белый горячий пар. Без единой мысли в голове Шерлок инстинктивно вскинул над собой палочку, не успев ни придумать, ни произнести никаких заклинаний, когда зелье ядерным грибом взмыло вверх, испаряясь и накрывая всю аудиторию.

Джейн отшатнулась, не вскрикнув и не вскинув руки, чтобы защититься. Лишь отступила на шаг назад, не более, прежде чем облако пара обдало ее, и она безвольно повалилась на пол, словно марионетка с подрезанными веревками. Шерлок бросился вперед, подхватывая ее, пока зелье клубящимся туманом окутывало класс, и все застигнутые им падали, как подкошенные.

Не удержавшись на ногах, Холмс рухнул на колени, держа в объятиях бесчувственное тело Джейн Ватсон. Палочка выскользнула из пальцев, но это уже не имело значения — воздушный пузырь, созданный инстинктивным выбросом магии, окружил его, защищая от отравленного тумана.

Все стихло — возгласы и стук падающих тел, туман медленно выцвел и растворился, обнажая вымершее сонное царство с единственным выжившим.